Глава 8

Грубер продолжал петь, и небо над головой потемнело. Один из придворных упал в конвульсиях. На земле у ног графа появился странный бугор и стал расти, словно готовый лопнуть пузырь, пока не приобрел размеры человеческой головы, бледной, мерзкого оттенка гниющей плоти.

Внезапно пузырь прорвался, обрызгав землю и одежды Грубера желтым гноем. В грязи сидело маленькое толстое создание, напоминающее жабу. Оно моргнуло злыми глазами и открыло широкую пасть с бесчисленными гнилыми зубами, похожими на детские, и мясистым розовым языком, сплошь в язвах. Оно неловко поползло вперед, оставляя за собой отвратительный след из грязи и нечистот, обхватило ногу графа толстыми бородавчатыми лапами и принялось ласкаться к нему и любовно вылизывать сапог. На земле появлялись новые и новые пузыри.

Вдруг в нескольких футах от поющего графа почва разошлась, выпуская нечто явно крупнее человека, дергающееся и извивающееся, в тонкой пленке с выступающими венами, покрытое вонючей желто-коричневой слизью. Существо бешено забилось, потом единственный рог пробил мембрану и разорвал ее. Руки цвета мертвой плоти еще расширили проход, и на свет вышло нечто.

Оно было около семи футов ростом, все в порезах и ранах, так что явственно виднелись мышцы, кости и внутренние органы. По мертвой плоти ползали жуки и личинки. Из глубокого пореза на вздувшемся животе выступали внутренности. На тяжелой голове был единственный, налитый кровью глаз, медленно моргающий, гноящийся. Прямо над глазом рос рог, облепленный теперь остатками мембраны.

Протянув одну трупную руку к земле, оно достало тяжелый ржавый меч, сочащийся зловонным ядом, подняло его вверх и выдохнуло целое облако мух и жалящих насекомых. Демон чумы с издевкой поклонился Груберу.

Стефан остановился, силясь подавить тошноту, от всепроникающей вони у него сжался желудок. Рыцарские кони, известные бесстрашием, не желали двигаться с места, ржали и вставали на дыбы. Всадники пытались с ними справиться, но безуспешно. Воспользовавшись заминкой, преданные Груберу мечники ринулись вперед, сбивая рыцарей с перепуганных коней. Один всадник упал под тяжелым ударом, а когда он с трудом поднялся на колени, пятифутовое лезвие прошило его узорчатый доспех и позвоночник.

Стефан взмахнул клинком, рассек череп мечника, лошадь под ним забилась. В ушах что-то загудело, и на сражающихся обрушились полчища насекомых, заползая в глаза, уши и носы. Они пробирались в щели для глаз закрытых рыцарских шлемов, нещадно кусая, и гвардейцы пытались сорвать с себя шлемы. Крылатая мерзость заползала под доспехи, роилась перед глазами лошадей. Мечникам приходилось не лучше, и они, почти забыв сражаться, яростно отмахивались.

Капитан выплюнул с полдюжины жужжащих насекомых и занес меч над очередным гвардейцем, вставшим между ним и графом. Он задержал удар, когда заметил, что бедолага безуспешно трет глаза и шею, стряхивая жуков и забыв про меч. Стефан не мог атаковать человека в такой ситуации, да ему и не пришлось: того что-то подняло в воздух и швырнуло к ногам капитана. Человек поднял лицо к небу, крича от боли. Он начал разлагаться заживо прямо на глазах, плоть почернела, глаза стали молочно-белыми, через несколько секунд кожа сморщилась, и несчастный замер, расставшись наконец с жизнью.

За спиной у него стоял демон, безумно усмехаясь безгубым ртом. Он широко раскрыл пасть, в которой что-то ползало, и тяжело пошел на Стефана, подняв ржавый меч.

Капитан почувствовал, что рвота уже на подходе. Конь испугался и встал на дыбы, и демон всадил клинок в грудь бедного животного. С жалобным ржанием оно начало разлагаться изнутри, и Стефан упал наземь. Маленькое тошнотворное создание потянулось к его глазам когтистой лапой, и он отмахнулся, далеко отбросив демона. Поднявшись на ноги, он увидел перед собой несколько зачумленных. Один из них погладил покрытую волдырями голову павшей лошади, сея заразу.

С горящим эльфийским мечом Стефан бросился вперед и глубоко всадил оружие в живот демона, который стоял ближе других. Тот разверз пасть и издал ужасный крик, разбрызгивая слюну, желчь и личинок. Плоть чудовища превратилась в густую жидкость, и оно рухнуло, стало всего лишь грязной лужей. Стефан попятился, чтобы ненароком не коснуться ядовитой жижи.

Но появлялись все новые зачумленные, нещадно вырезая рыцарей и мечников. Земля выплюнула очередного демона, бьющегося в мембране. Стефан скривился от отвращения и зарубил монстра, прежде чем тот успел окончательно родиться. Что-то завозилось у ноги, и капитан заметил мелкого демона, безуспешно пытающегося прокусить латный сапог. Чертыхнувшись, он отбросил мерзкое создание.

Целая стая такой мелюзги опрокинула наземь мечника, прыгала по нему, кусала, била когтями и издавала странные булькающие звуки, похожие на хихиканье, потом вырвала глаза, и дюжина таких же монстров принялась драться за лакомый кусочек.

На миг Стефан увидел Грубера сквозь гущу битвы и тучи насекомых. Толстяк пел и безумно ухмылялся, укачивая маленького демона как ребенка. Перед ним поднималось что-то огромное, но прежде чем капитан смог понять, что происходит, он оказался лицом к лицу с зачумленным. Фон Кессель отстранился, чтобы избежать страшного удара, наступил на что-то извивающееся, поскользнулся и упал. Одно из созданий, скорчившихся рядом, вывернуло содержимое своего желудка прямо ему в волосы – гадкую жидкость, кишащую червями.

И тут сильная рука схватила Стефана за плечо и поставила на ноги. Это был капитан Ледерштейн. В другой руке он держал поводья, которые тут же сунул Стефану и приготовился отбить богато украшенной саблей очередного зачумленного. После первого взмаха демон лишился руки.

– Давай! – крикнул Ледерштейн через плечо. – Бери моего коня и уходи! Придется отступать, здесь нам не прорваться!

– Нет! Мы должны закончить сейчас!

Следующим ударом рыцарь почти обезглавил демона, но тот продолжал сражаться, и голова, висящая на одних сухожилиях, смеялась. Ледерштейн обернулся к фон Кесселю.

– Твоя армия все еще сражается с армией Грубера! Прекрати резню – вот и весь сказ! Нас всех перебьют – и во имя чего?

Вдруг в ногу рыцаря вонзился клинок, и он заорал от боли. Мелкие демоны тут же потянули его наземь и прикончили.

Ругаясь, Стефан вскочил на храпящего коня. Сотни зачумленных добивали последних мечников. Многие рыцари Рейкландгарда пали, оставшихся ждала та же участь. Из земли поднимались все новые демоны, и Стефан загремел, перекрывая шум битвы:

– Рейкландгард, за мной!

Рыцари тут же последовали за ним, пробивая себе путь и удаляясь прочь от Грубера и его демонов. Солдаты самого Грубера сотнями становились жертвами зачумленных. Мерзлая трава пожухла под ногами порождений Хаоса, и люди падали, кашляя, когда ветер доносил до них заразу.

Армии Стефана и Грубера слились воедино в попытке уничтожить общего врага, одетые в одинаковую лилово-желтую форму. Не думая о том, что еще предстоит, они просто продолжали сражаться.

Пришпорив коней, Стефан и его рыцари поскакали по полю, расшвыривая верных солдат Грубера, которые, занявшись демонами или попросту бегая в смятении, даже не сопротивлялись.

Капитан отклонился от основной линии фронта и направился в арьергард противника. Многие, услышав грохот копыт, обернулись и подняли алебарды.

– Люди Остермарка! – гремел Стефан, проносясь вдоль линии фронта. – Прекратите бой! У нас общий враг! Прекратите бой!

Солдаты обернулись к холму, где легионы демонов уничтожали арьергард Грубера. В ужасе они опустили оружие. Понемногу сражение стихло. Альбрехт протолкался через толпу людей, еще мгновение назад готовых поубивать друг друга, и приблизился к капитану.

– О Сигмар, – выдохнул он, оглядывая поле боя.

Кучки демонов бились с солдатами Грубера, но верхняя часть склона просто кишела ими. Точное их количество мешали определить гудящие тучи насекомых. Демоны расправились с последними людьми на холме, но дальше не двигались. Они явно чего-то ждали.

Грубер погладил нурглинга, устроившегося у него на руках, и тот блаженно заворковал и принялся пускать слюни. Вокруг скакали зачумленные и другие нурглинги, ищущие внимания. Граф продолжал петь, легко выговаривая труднопроизносимые слова. Почти все его придворные были мертвы. Глупцы – неужто надеялись, что он разделит власть с ними? Лишь один из них был по-настоящему силен, и он стоял рядом с Грубером, подпевая ему.

Тилеец Андрос закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться, лицо его было залито потом, с губ слетали могучие заклятия.

Появление первого демона напугало молодого Иоганна, что немало позабавило Грубера. «Глупый мальчишка», – подумалось ему. Наследник никогда толком не нравился графу, и он смеялся, когда юнца разорвали двое зачумленных, а нурглинги съели его внутренности.

Вообще-то у Грубера были другие планы. Он не собирался так быстро показывать свое настоящее лицо, хотел дождаться прихода избранников Хаоса и разоблачить себя лишь в последний момент, чтобы его предательство обеспечило полную победу темных богов. Он намеревался к тому моменту собрать свою армию в осажденном городе и открыть ворота, чтобы вошел враг и началась настоящая резня. Великий Нургл был бы им доволен и даровал бы ему великую силу и, несомненно, еще более страшную заразу.

И весь этот план полетел псу под хвост благодаря фон Кесселю и его ужасному мечу. У Грубера просто не оставалось иного выхода, кроме как открыться. Он глянул на огромного демона, поднимающегося из земли, и обрадовался, что все же выпустил свою силу на свободу.

Демон, более двадцати футов ростом, сочащийся гноем и грязью, открыл огромные глаза и довольно огляделся. Его огромная щелевидная пасть распахнулась, обнажая гнилые резцы и клыки и тысячи мелких зубов. В пасти копошились черви и личинки, с жирных зеленых губ свисал длинный язык. Рога, похожие на гнилые ветви, поросшие мхом, поднимались над головой. По коже ползали разномастные личинки и жуки, под кожей шевелились черви. Вокруг лица демона вились мухи, то и дело спускаясь, чтобы кормиться жидкостью из его глаз и рта.

Существо отличалось мощным сложением и в ширину было не меньше, чем в высоту. Его зеленоватая кожа свисала складками, большие разрывы открывали мускулатуру. На груди выступали ребра, из огромного раздувшегося живота на землю свешивались внутренности. Длинные тощие лапы были воздеты к небу, широкие ладони заканчивались гибкими пальцами, из-под когтей сочились кровь и гной. Нурглинги, малые демоны бога чумы, копошились в его внутренностях и между жировыми складками. Они закапывались в раны, ища тепла. Демон с обожанием глядел на свои миниатюрные подобия, ласкал их и сажал на свои шишковатые плечи. Одно попыталось ткнуть его в глаз, но было сбито опустившимся веком. Другое закопалось в под мышку, и демон подхватил его, поднял к лицу и пощекотал языком. Существо довольно захихикало и закатило глаза.

Грубер шагнул навстречу демону, широко улыбаясь, и низко поклонился, все еще держа на руках нурглинга, любовно на него поглядывающего.

– Великий нечистый, эта встреча – большая честь для меня, – сказал Грубер на языке демонов.

Гигант опустил глаза и заморгал, отгоняя мух.

– Человечек, – зарокотал он, и голос его напоминал звучанием хлюпанье грязи. Демон кашлянул, содрогнувшись всем телом, и нурглинг, весь в выплюнутой им желчи, упал на землю. – Человечек, благодарю, что вызвал меня. Владыка Чумы доволен.

– Враги лорда Нургла напали на нас, нечистый. Они хотят убить твоих детей.

Демон с ужасом во взгляде прижал к груди целую охапку нурглингов.

– Не позволю обижать моих милых крошек.

Он оглядел людей на равнине, сузив глаза от ненависти, потом протянул руку и размял пальцы. Вокруг ладони собралось целое облако жужжащих насекомых, сбившихся в некоторое подобие шара. Они цеплялись друг за друга, образуя очертания огромного клинка. Пальцы демона сжались, и в руке у него оказался темный ржавый меч. Он поднял оружие над головой и направил на человеческую армию. Меч был покрыт ржавчиной, с него стекал смертельный яд, вобравший в себя самую ужасную заразу, какую только можно найти. Демон заревел, и вокруг него собралась огромная туча насекомых. Нурглинги запищали тонкими противными голосами. Зачумленные обратили на врагов мертвые глаза и погнались за ними.

С заметным усилием огромный демон двинулся, перенося тяжесть тела на ногах, напоминающих гнилые стволы. Грубер был здесь же и довольно потирал руки. Демон сделал еще шаг, не отрывая взгляда от врага, посягнувшего на его детей, снова заревел и двинулся вниз по склону в окружении целого моря нурглингов.

Загремели пушки, ядра разрывали тела зачумленных. Грязная слизь хлестала из ужасных ран. Картечь превращала демонов в клочья. Люди готовились встретить их и выпускали один залп пуль и арбалетных стрел за другим. Демоны были нечувствительны к боли, и многие продолжали шагать, уже утыканные стрелами. Многие были убиты и обратились в грязные лужи, и души их возвратились в Царство Хаоса.

Гнев Великого нечистого возрастал с каждой такой смертью, заставляя его корчиться, скрежетать зубами и плеваться. Ядро ударило его в грудь, пробило плоть, разнесло ребра и застряло глубоко в теле. Демон гневно зашипел и с ревом бросился на солдат Остермарка.

– Люди Империи! С верой в Сигмара мы победим! – гремел Гунтар, ободряя перепуганных солдат. – Не бойтесь демона! На Великой Войне видел и кое-что похуже этого чертова создания Хаоса, и будь я проклят, если дам убить себя сегодня. За Сигмара!

Высоко подняв молот, он ринулся на наступающих демонов, и следом тут же побежали алебардщики. Бегущего жреца окружал яркий свет, и сильнее всего он был вокруг молота. Демоны прикрыли глаза и невольно попятились. Гунтар обрушил молот на голову одного из зачумленных и, по инерции, развернулся и снес голову еще одному.

– Сигмар, очисти их!

Он ударил молотом оземь, и хлынул свет, испепеляющий зачумленных.

По всему полю люди отчаянно сражались с демонами. Люди Остермарка, принадлежащие к обеим армиям, воевали бок о бок и численностью намного превосходили общего противника. Они пустили в ход боевые машины, но демоны наступали, убивая не меньше чем по шесть человек на каждого из погибших порождений Хаоса. Там, где сражался Гунтар, бой шел успешно, но в других местах солдаты откровенно паниковали.

Великий нечистый, торопясь в бой, растолкал зачумленных и одним взмахом клинка подбросил в воздух шесть человек, прикончив столько же при обратном движении меча. Кусачие нурглинги выползали из его плоти. Они были не слишком полезны в сражении, но хватали солдат за ноги и набрасывались на упавших. Огромный демон снова взмахнул мечом, и пять человек погибли. Остальные отступали, отчаянно не желая попасться под руку ужасному двадцатифутовому чудовищу; их рвало от невыносимой вони.

Демон широко распахнул пасть и опорожнил содержимое желудка прямо на солдат. Мерзкая, кишащая паразитами жижа залила тридцать человек, и они упали на колени с криками боли и ужаса. Личинки зарывались в их тела, глаза сжигала кислота, способная проесть любой щит и доспех. Лихорадочно отступая, солдаты толкали друг друга и бежали не разбирая дороги, затаптывая упавших товарищей.