Глава 34

Майкл не лгал, когда говорил Эдмунду Фэйну, что привык спать и в местах похуже, чем пустой дом Деборы Фэйн. Из-за своей работы ему часто приходилось жить в убогих лачугах и дешевых гостиницах лондонского Ист-Энда, а оттуда отправляться в еще более убогий и печальный мир, в котором люди ночевали под дверьми магазинов или на станциях подземки.

Но после ухода Эдмунда Майкл ощутил смутное беспокойство. Этому беспокойству не было логического объяснения: он был в этом доме уже несколько раз. В первый раз — после похорон Деборы Фэйн, а затем еще два или три раза, когда готовил разные обзоры и отчеты для ЧАРТ. Ведь именно в этом доме он встретил Франческу. Франческа. И несмотря на то что Майкл мучился от сильной боли в руке, при воспоминании о Франческе у него на губах появилась улыбка. Ему бы хотелось позвонить ей сейчас; он был просто в бешенстве оттого, что не может сегодня к ужину вернуться в Лондон, но, возможно, они смогут встретиться завтра вечером. Было бы так приятно услышать ее голос — слава богу, есть на свете мобильные телефоны.

Он включил старомодный электрический камин в маленькой комнате, окна которой выходили на узкую дорожку, и закрыл шторы. Ему нравилась эта комната; в ней было уютно, и она была похожа на кабинет. Здесь были книжные полки, маленький письменный стол и кожаный диван возле окна. Интересно, чем занимались здесь Люси и Эдмунд во время каникул? До сих пор было странно думать, что Люси — двоюродная сестра Эдмунда, что Альрауне был сводным братом матери Люси. Майкл не уставал удивляться тому, как Люси удавалось ладить с этим сухарем, Эдмундом Фэйном. Интересно, был ли у них юношеский роман, как это иногда случается между дальними родственниками? Строили ли в семье предположения о том, что они, возможно, поженятся?

Детство Майкла, после того как он убежал из Педлар-ярда и встретил Алису, было очень счастливым. Ему нравилось жить в старом каменном доме, расположенном среди болот, и благодаря очарованию и энергии Алисы там никогда не было скучно. Но ему очень бы хотелось, чтобы Люси была его маленькой двоюродной сестрой, чтобы она росла рядом с ним. Но тут же о себе напомнил Эдмунд. Не забывай, что тогда и Эдмунд был бы твоим двоюродным братом. О да, конечно. Но все-таки не таким близким родственником, как Люси.

Майкл мог бы прекрасно провести ночь в уютном маленьком кабинете, не бегая по дому в поисках простыней и подушек. Диван был широким и удобным, а где-нибудь наверху наверняка можно было найти дорожный плед или пуховое стеганое одеяло.

Чтобы нарушить неприятную тишину, Майкл включил радио и поймал волну «Классик FM». В эфире был концерт по заявкам, и обычные музыкальные заказы, перерывы на рекламу и новости начали понемногу рассеивать атмосферу.

Майкл прошел по коридору в заднюю часть дома. В кухне было более или менее прибрано, только чайник стоял на плите. С большим трудом вытащив руку из повязки, Майкл с досадой признал, что врач был прав, когда говорил, что водить машину нельзя. Но он смог приготовить себе чашку растворимого кофе, который с удовольствием выпил, проглотив одну таблетку болеутоляющего. В инструкции было написано, что рекомендуется принимать по две таблетки каждые шесть часов, но Майкл терпеть не мог того одурманенного состояния, которое вызывал даже аспирин. Он, пожалуй, примет одну таблетку сейчас, а если будет необходимо, то еще одну попозже.

А теперь — что касается звонка Франческе. Майкл опять улыбнулся, подумав о том, что если она свободна завтра вечером, то он предложит ей пойти в итальянский ресторан, потому что пасту можно есть и одной рукой. Было приятно представлять себе, как они вдвоем сидят в ресторане — и Франческа напротив него. Почти все время она смотрит настороженно и вызывающе, но, когда она улыбается, ее взгляд неожиданно становится обезоруживающе мягким.

Куртка Майкла висела в коридоре на вешалке, и он поискал в кармане свой мобильный телефон. Именно в этот момент он вспомнил, как Эдмунд Фэйн звонил по телефону в местную гостиницу, чтобы забронировать комнату на ночь. Чтобы позвонить, Фэйну пришлось выйти из машины, так как была плохая связь, но это заняло всего несколько минут, а затем он снова сел в машину.

Но куда же делся телефон?

Добрых полчаса потратил Майкл на неуклюжие попытки с помощью одной руки найти телефон в комнатах на первом этаже, прежде чем понял, что телефона в доме нет и что он, должно быть, все еще в машине Эдмунда Фэйна. Черт бы побрал этого Эдмунда Фэйна с его растерянным видом и неумением пользоваться мобильными телефонами! «Ой, я правильно делаю? — говорил он. — Ты знаешь, у меня нет мобильного телефона — я всегда считал их слишком надоедливыми».

И теперь из-за нерешительности и невежества Фэйна Майкл сидит здесь и не может ни с кем связаться. В данный момент ему было плевать, сможет ли он когда-нибудь связаться со всем западным миром. Майкла волновало только то, что он не может сейчас позвонить Франческе. Решит ли она, что он подвел ее? Есть ли телефон где-нибудь поблизости?

На самом ли деле телефон в доме отключен? Майкл проверил два параллельных телефона: один в самой большой спальне, а второй — в коридоре. Оба не работали. Черт возьми!

Он вернулся в кабинет, сел и стал обдумывать ситуацию. Насколько он помнил из своих прошлых поездок сюда, дом находился по меньшей мере в четырех милях от других домов. Сможет ли он пройти такое расстояние в своем теперешнем состоянии? Обезболивающее уже начинало действовать, и Майкл чувствовал головокружение. И даже если ему удастся добраться до какого-нибудь дома, разрешат ли ему воспользоваться телефоном? Он представил себе, как стучится в дверь дома, где живет какая-нибудь особа женского пола, конечно же, незамужняя (он был уверен, что в первом же доме, до которого он доберется, обязательно окажется именно одинокая женщина), и просит, прямо как в классическом фильме ужасов: «Я попал в неприятности. Не позволите ли вы мне позвонить от вас?» А его перевязанная рука, кровь на манжетах рубашки и неряшливый вид дополнят эту зловещую картину.

А как насчет телефонной будки? Майкл попытался вспомнить, видел ли он хотя бы одну вдоль дороги, но не смог. Но часто ли в наше время телефоны в них работают? Как далеко отсюда «Белый олень»? Шесть или семь миль?

Это было нелепо. На дворе стоял двадцать первый век, и с большей частью планеты можно связаться, просто сняв телефонную трубку, или нажав компьютерную клавишу, или отправив факс. А он застрял в этом старом доме и отрезан от внешнего мира, как будто переместился на сто лет назад!

Майкл посмотрел на часы. Было почти шесть. Интересно, Франческа уже вернулась домой из школы? Может быть, сейчас она принимает душ и думает, что ей надеть вечером? Беспокоятся ли женщины о таких вещах в наше время? Майкл никогда не избегал женщин, а женщины никогда не избегали его, но он всегда старался не привязываться к кому-либо. С Франческой, однако, ему хотелось обратного.

Возможно, большинство женщин просто прибегают на свидания между делом, говоря при этом: «О, это первое, что мне попалось в шкафу, и подходит для тарелки спагетти и бокала красного вина»?

Черт бы побрал Эдмунда Фэйна и его идиотское неумение пользоваться мобильными телефонами!

Франческа уже три раза меняла свое решение по поводу того, что надеть вечером. Наконец она решила не рисковать и надеть черную шелковую блузку (с довольно глубоким, однако не слишком вызывающим декольте), большое золотое ожерелье и пестрые шелковые брюки-палаццо, в которых, как однажды со смехом заметил Маркус, она выглядела так, как будто только что сбежала из цирка.

Было непривычно, но приятно готовиться к свиданию с мужчиной после такого долгого перерыва. Франческа думала, что нервничала бы, если бы это был не Майкл, а кто-то другой, и эта мысль показалась ей нелепой. Она поставила на низкий столик бутылку бренди и бокалы и подготовила камин. Оставалось только поднести к нему спичку, чтобы разжечь его. Интересно, Майкл, глядя на нее сейчас, улыбнулся бы своей особенной улыбкой, от которой уголки его глаз чуть-чуть приподнимались?

Было ровно шесть. Франческа ощущала радость, потому что до приезда Майкла оставалось всего два часа. Можно понежиться в ванне с какими-нибудь необычными ароматизированными маслами, а потом одеться, спуститься обратно вниз и ждать, сидя в кресле. Оттуда будет хорошо видно, как он подъедет к дому.

Майкл решил доехать до «Белого оленя» на машине. Он осознавал, что не сможет осилить поездку до Лондона. Но уж, слава богу, до деревни за шесть-семь миль отсюда он доберется. Кроме того что Майклу очень хотелось увидеть Франческу, ему еще нужно было вызвать такси до вокзала, чтобы завтра утром поездом вернуться домой.

Он порадовался тому, что захватил из больницы таблетки, так как надеялся, что это поможет ему избежать головокружения. Вспомнив, что он не завтракал, Майкл съел кое-как сделанный сэндвич с курицей и яблоко, после чего мир вокруг показался немного более реальным. Но странно, как изменилось его настроение от пребывания в этом доме. Еще несколько часов назад Майкл жалел, что никогда не бывал здесь в детстве, а теперь он испытывал совершенно другие чувства. Настороженность. Тревогу. Казалось, будто в доме еще кто-то есть... Это же самое чувство Майкл испытывал много лет назад, когда залезал в сырой чулан под лестницей, из которого исходил неприятный запах. И молился, чтобы человек с выколотыми глазами не нашел его.

О, ради бога, хватит! Это все из-за ушибленной руки! Просто от боли и от таблетки разыгралось болезненное воображение, вот и все!

Майкл выключил радио и свет и уже собирался выключить маленький электрический камин, как услышал какой-то звук снаружи. Он вышел в коридор и прислушался. Ничего нет. Просто воображение. Майкл уже собирался вернуться в кабинет, как вдруг услышал тот же звук. На этот раз это было не просто воображение. Это был звук тихих, но четко различимых шагов по гравиевой дорожке. Майкл замер на месте и весь обратился в слух. Кто-то шел вдоль дома, и, кто бы это ни был, он шел крадучись.

Может быть, это просто безобидный гость? Но все в округе наверняка знают, что Дебора Фэйн умерла и дом пустует. А может быть, это коммивояжер? Кто-нибудь, кто постоянно продает всякие справочники или религиозные книги или собирает подписи для выборов? Но дом находится в трех четвертях мили от дороги, и если об этом не знать заранее, то запросто можно проскочить мимо поворота.

Оставался самый неприятный вариант — это грабитель. Кто-нибудь из местных, кто знал, что дом пустует, и решил воспользоваться шансом и забраться сюда, чтобы украсть нечто ценное для продажи. Вероятность этого была настолько велика, что Майкла охватил леденящий страх из-за его беззащитности. Он огляделся вокруг в поисках чего-нибудь, чем можно было воспользоваться в качестве оружия.

Или, может быть, лучше не рисковать, а просто сбежать отсюда куда-нибудь подальше? Его куртка, в кармане которой были ключи от машины, все еще висела в коридоре; можно было быстро схватить ее и выбежать из дома через парадную дверь за десять секунд. Майкл попытался вспомнить, какой замок был на парадной двери. Вроде бы обыкновенный автоматический. Тогда все, что ему надо сделать, — это повернуть ручку и открыть дверь. Десять шагов до машины — и он на свободе.

Шаги стихли, но ощущение чьего-то незримого присутствия было все еще пугающе сильным. Он все еще здесь, подумал Майкл, и в тот момент, когда он это подумал, за кухонным незанавешенным окном послышался шорох, от которого у Майкла сердце заколотилось так, что чуть не выпрыгнуло из груди. Человек, которого сложно было разглядеть, остановился возле самого окна, поднял руку и тихо постучал в стекло — так тихо, что только тот, кто находился возле окна, мог бы услышать этот стук. Вид этой трудноразличимой фигуры и тихий стук в окно произвели такое ужасающее впечатление на Майкла, что он даже забыл о головокружении и боли в руке. Его нервы были напряжены до предела, потому что он оказался прав — в дом пытался проникнуть вор, который заглянул в окно, чтобы проверить, есть ли кто-нибудь в доме. Через секунду он войдет через заднюю дверь или разобьет окно. Майкл не был трусом, но он сомневался, что сможет в своем теперешнем состоянии справиться с сумасшедшим взломщиком, который к тому же может быть накачан алкоголем или наркотиками.

Можно ли быстро добраться до коридора и незаметно выбежать через парадную дверь? Майкл как раз раздумывал над этим, когда раздался леденящий кровь звук. Кто-то медленно и очень аккуратно поворачивал ключ в замке двери, выходящей в сад. Пока Майкл стоял, в ужасе уставившись на дверь и не в силах в это поверить, она начала медленно открываться.

О побеге через парадную дверь можно было забыть; Майкл попятился в кабинет и встал за дверью.

На боковом столике стояла тяжелая керамическая ваза. Если дело дойдет до драки, то, наверное, можно будет ею воспользоваться. А может быть, повезет, и взломщик увидит свет от электрического камина, поймет, что в доме кто-то есть, и удерет.

В маленькой комнате было жарко и тесно, и от электрического камина чувствовался запах горелой пыли. Сердце Майкла так неистово билось, что ему в голову пришла безумная мысль, что грабитель может его услышать. Прямо как в новелле Эдгара Аллана По, где сердце убийцы стучало так громко, что выдало его.

Майкл ждал, что незваный гость выйдет в коридор, и все мышцы его тела были напряжены от этого ожидания. Но человек не вышел в коридор. Несколько секунд он ходил по кухне, а затем Майкл услышал, как открывается и закрывается дверь, выходящая в сад, как поворачивается ключ в замке, и услышал тихий звук шагов по гравиевой дорожке.

Майкл вздохнул с облегчением, подошел к окну и чуть-чуть отодвинул занавеску, чтобы посмотреть на улицу. Направился ли этот человек к главной дороге? Майкл не слышал, подъезжала к дому машина или нет. Радио было включено, а дом такой старый, и звукоизоляция у стен хорошая.

Видимо, незваный гость приехал не на машине. Или, может быть, он оставил ее у дороги. Взломщик как раз шел вдоль дома по направлению к дороге, ведя себя так, как будто только что выполнил очень важное задание. Но, выйдя из тени, отбрасываемой старыми буковыми деревьями, взломщик остановился и оглянулся. Майкл застыл на месте, молясь, чтобы его не заметили.

Человек не заметил Майкла, но Майкл разглядел его. Тот, кто открыл дверь своим ключом и провел в доме добрых пять минут, был Эдмундом Фэйном. Но это был не чопорный зануда Эдмунд Фэйн, а человек с таким холодным злобным блеском в глазах, что если бы не куртка, то Майкл принял бы его за незнакомца.

Он смотрел, как Эдмунд удаляется от дома, и, когда решил, что тот уже дошел до главной дороги, опустил занавеску и сел. Майкл был в полном замешательстве. Зачем Эдмунду Фэйну понадобилось тайно влезать в дом, пробыть три или четыре минуты на кухне, а затем выскользнуть из дома, закрыв за собой дверь?

Может быть, Эдмунд нашел мобильный телефон Майкла и захотел вернуть его? Он решил тихо проскользнуть в дом, чтобы не разбудить Майкла, если тот уже заснул, приняв таблетки? Такое поведение казалось очень странным, но эта была единственная версия. В этом случае мобильник должен лежать где-нибудь на видном месте, возможно, с какой-нибудь запиской, которая все объясняет. Было бы неплохо!

Но едва Майкл вышел в коридор, как сильный удушающий запах ударил ему в нос, заставив вернуться в кабинет. В первую секунду он не мог понять, что это такое, но, что бы это ни было, в его сознании сразу появилась мысль об опасности. Что-то, связанное с огнем? Нет, не огонь — но что-то такое же опасное, как огонь...

И вдруг Майкл понял, что это. Сильный запах газа. Из кухни шел газ и распространялся по всему дому.

Майкл ни на секунду не переставал думать. Он вытащил руку из повязки и приложил повязку ко рту, как импровизированную маску. Затем он вбежал в кухню, настежь распахнув двери. Даже за эти несколько минут в помещении скопилось так много газа, что он мгновенно проник Майклу в горло и легкие, и сразу стало тяжело дышать. У него слезились глаза, но он увидел, что из старой газовой плиты возле двери идет газ, что все четыре конфорки включены на полную мощность, а дверца духовки широко открыта. Этот сукин сын Эдмунд Фэйн тайно пробрался в дом и включил газ!

Прижимая повязку ко рту, Майкл выключил конфорки и захлопнул дверцу духовки. И тут же он вспомнил про электропроводку в доме и про неутешительное заключение инспектора по поводу ее состояния. В этом заключении говорилось, что проводка очень старая и что ее нужно менять по всему дому.

Майкл не был электриком, но совсем необязательно быть кандидатом наук, чтобы понять: газ и плохая электропроводка — это смертельное сочетание. Если пары газа достигнут поврежденной электросети — или, не дай бог, электрического камина, который все еще горел в кабинете, — то...

Майкл потратил несколько драгоценных секунд, пытаясь открыть дверь в сад, прежде чем вспомнил, что Эдмунд Фэйн запер ее на замок. Тогда Майкл схватил большую супницу и бросил ее в кухонное окно. Стекло разбилось вдребезги, и в кухню ворвался холодный ночной воздух. Майкл, все еще прижимая самодельную маску к носу и рту, побежал обратно в кабинет, выключил электрический камин, а затем бросился через коридор, схватив по пути свою куртку. Выбегая через парадную дверь, он каждую секунду ожидал, что газ вот-вот достигнет какого-нибудь неисправного участка электропроводки, и дом взлетит на воздух.

Но этого не произошло. Глубоко вдыхая леденяще холодный свежий воздух, он добежал до машины и с радостью залез внутрь. Мотор сразу же завелся, и он нащупал коробку передач. Это было чертовски трудно; он чувствовал пульсирующую боль в левой руке, и было бы чудом, если бы ему удалось переключить скорость. Но Майклу было наплевать. В крови бурлил адреналин, и он был готов, если понадобится, проехать всю дорогу до «Белого оленя» на первой скорости с включенными аварийными фарами. Он выжал сцепление, правой рукой переключился на первую скорость и повернул руль. Сначала руль не поддался, но затем повернулся, а откуда-то сзади послышался скрежещущий звук. Майкл попробовал снова — опять тот же режущий звук. Как будто чем-то стальным по камню. Стальным — О боже!

Он вышел из машины, не спуская глаз с дома и внимательно глядя на темную дорожку. Здесь было сколько угодно мест, где мог бы спрятаться Фэйн. Но нигде не слышалось ни шороха, и к тому же больше не было того неопределенного ощущения, что здесь есть кто-то еще. Он обошел машину, ожидая увидеть выхлопную трубу лежащей на земле. Выхлопная труба была на месте, но сразу стало понятно, почему машина не едет: шина со стороны водителя была полностью спущена, она фактически висела на ободе колеса. Возможно, Майкл проколол ее, наехав на один из этих острых камней, которые валяются на не особенно ухоженной дорожке, ведущей к дому. Или — и это кажется более вероятным — Эдмунд Фэйн чем-то острым проткнул шину, претворяя в жизнь свой дьявольский план.

— Но я ничего не могу сделать, — сказал Майкл машине. — Ты должна поехать: ты — мой единственный способ добраться до телефона. И, конечно, я не собираюсь оставаться здесь и дожидаться, когда Фэйн вернется, чтобы проверить, задохнулся ли я от газа. Может быть, он предпримет еще одну попытку убить меня, если обнаружит, что я выжил.

Машина вся скрипела под тяжестью спущенной шины, но Майклу удалось вывернуть колеса так, что машина начала двигаться в нужном направлении. Обод колеса визжал, как душа грешника в аду, но это не должно долго продлиться — всего четыре или пять миль. Зато благодаря этому Майкл доберется до деревни или хотя бы до какого-нибудь дома, где есть телефон. Ему было все равно, даже если он протрет машину до дыр.

Майкл включил фары дальнего света и аварийные фары и повел машину в сторону главной дороги по направлению к деревне.

Глава 35

Эдмунд был рад оказаться наконец дома. Чистота и порядок действовали на него успокаивающе. Он включил свет, забрал почту, которую доставили после его отъезда. Одним из недостатков проживания в небольшом торговом городке было то, что почту доставляли очень поздно. Эдмунд получал корреспонденцию только поздно вечером. Он не раз писал жалобы по этому поводу, но его действия не улучшили ситуацию.

Эдмунд никак не мог решить: стоит ли ему сейчас вернуться в дом Деборы и удостовериться в том, что его план сработал и что Соллис действительно мертв. Но может быть, стоит съездить туда рано утром, а не сейчас вечером? Если он поедет сейчас, поздно ночью, это будет выглядеть немного странно, даже не учитывая его извинительный предлог — возвращение мобильного телефона. Будет лучше отложить поездку до утра. Возможно, он заедет к Соллису по дороге в офис. Ему лучше не откладывать поездку на более длительный срок, потому что скорее всего в доме нет системы автоматического отключения газа, так что газ будет продолжать поступать. Эдмунд, конечно же, не хотел оставить без газа полграфства!

Эдмунд был уверен, что Соллис не слышал, как он пробрался в дом Деборы и пустил газ. Если то постукивание в кухонное окно и привлекло внимание Соллиса, то у Эдмунда наготове был предлог. Он возвратился, чтобы вернуть мобильный телефон, который только что нашел. Он постучал в окно на тот случай, если Соллис спал. Стук был достаточно тихим, чтобы не разбудить спящего, но достаточно громким, чтобы привлечь внимание бодрствующего.

Но Соллис ничего не слышал. Вероятно, он принял успокоительное, прописанное ему в больнице, и заснул или в спальне наверху, или на мягкой старой кушетке в кабинете. Эдмунд видел отсвет электрического камина из этой комнаты. На самом деле то, где находился Соллис, не имело большого значения, поскольку газ должен был быстро заполнить собой весь дом. Мог ли газ повлиять на старую электропроводку и вызвать пожар? Эдмунд полагал, что такое возможно.

Он включил духовку и, пока остатки запеканки разогревались, сел в комнате, чтобы изучить мобильник Соллиса. Эдмунд не врал, когда говорил, что плохо умеет пользоваться мобильными телефонами. Но было достаточно легко понять, как звонить по ним, как принимать звонки и как посмотреть записную книжку. С кем же общался Соллис? Чем занимались его друзья и какого рода деловые контакты он имел? Все это следовало узнать, чтобы быть готовым к вопросам, которые могли возникнуть после смерти Соллиса из его неизвестного прошлого. Эдмунду было необходимо знать, была ли у Майкла семья, которая, возможно, знала правду об Ашвуде, до сих пор говорила об этом или хранила записи.

Но когда он тщательно просмотрел список имен и номеров телефонов, он не обнаружил ничего интересного, и, конечно же, не было ни одного номера телефона, похожего на номер родственника. А найти его было главной заботой Эдмунда. Были номера гостиниц, кризисных центров, ночлежек, которые могли быть связаны с ЧАРТ, и было несколько номеров, написанных под именами без фамилий. Эдмунд предположил, что это должно быть друзья. Многие из них имели лондонские номера, некоторые — нет. Номер Франчески Холланд был особенно выделен. Эдмунда это удивило, он на минуту нахмурился, а потом двинулся дальше. Доктор, дантист, банк. Один или два номера ресторанов, службы такси в северной части Лондона. Очень интересно воссоздавать картину чьей-то жизни на основе телефонной книжки.