Он нажал на кнопку внутренней связи и обратился к мужчине в камере:

— Снимите, пожалуйста, противогаз.

В ответ мужчина показал средний палец.

Бота лишь вздохнул и нажал кнопку на пульте управления. Объект 1 получил сильный удар током через электроды на груди.

— Я сказал, снимите, пожалуйста, противогаз.

Объект 1 медленно снял маску.

И мгновенно — яростно — вирус начал действовать.

Мужчина схватился за живот и сильно закашлялся.

— Как я и говорил, действует гораздо более эффективно, — сказал Бота.

Человек согнулся пополам и начал хрипеть.

— Раздражение слизистой желудочно-кишечного тракта начнется примерно через десять секунд.

У мужчины началась сильная рвота: коричневато-зеленая жидкость залила весь пол камеры.

— Расплавление стенок желудка через тридцать секунд...

Мужчина упал на колени, жадно хватая ртом воздух. Густая рвотная масса стекала по его подбородку. Он схватился за стеклянную стену камеры, прямо перед Бота.

— Расплавление клеток печени и почек через минуту...

Черная кровяная жижа, извергающаяся изо рта объекта, залила стекло. Затем он упал на землю, его тело корчилось в судорогах.

— Полный отказ всех органов через девяносто секунд. Смерть через две минуты.

Обнаженный мужчина внутри камеры — свернувшийся как эмбрион — не двигался.

Президент наблюдал, стараясь скрыть отвращение.

Такая смерть была слишком жестокой, даже для такого человека, как этот.

Тем не менее, он мысленно пытался оправдать вызывающую ужас смерть Объекта 1 теми преступлениями, что тот совершил за свою жизнь. Вместе с другом, Леон Рой Хэйли издевался над девятью женщинами в задней части своего грузовика, смеясь им в лицо, когда те просили о пощаде. Эти двое записывали предсмертную агонию девушек на видеопленку для последующего просмотра. Президент видел эти записи.

Ему также было известно, что Леон Рой Хэйли был приговорен к 452-ум годам тюремного заключения. Ему бы не удалось выйти из тюрьмы живым. Поэтому, после пяти зверских лет в тюрьме, он — как и многие другие заключенные на Зоне 7, приговоренные к пожизненному сроку, — согласился стать объектом научных испытаний.

— Объекту 2, — сказал Бота бесстрастным тоном, — была введена вакцина в виде жидкой сыворотки. Сыворотка была растворена в стакане воды, который он выпил ровно тридцать минут назад. Объект — белокожий мужчина, рост — 6 футов 8 дюймов, вес — 250 фунтов, возраст — 32 года. Пустить отравляющее вещество.

Снова раздалось шипение, за которым немедленно последовало горчично-желтое облако.

Мужчина во второй камере увидел, как газ проникает в камеру, но, в отличие от Объекта 1, никак на это не отреагировал. Он был гораздо крупнее первого мужчины — ростом 6 футов 8 дюймов, с широкой грудью, выпирающими бицепсами, огромными кулаками и маленькой вытянутой головой, которая казалась крошечной по сравнению с мощным телом.

Желтый туман постепенно заполнял все вокруг, но мужчина в противогазе лишь внимательно смотрел сквозь стекло экспериментальной камеры, как будто перпектива мучительной смерти в агонии нисколько не волновала его.

Никакого кашля, никаких спазмов. Пока на нем был противогаз, вирус не мог поразить его.

Бота нажал кнопку внутренней связи:

— Снимите, пожалуйста, противогаз.

Объект 2 повиновался приказу Бота без возражений и снял противогаз.

Президент увидел его лицо, и на этот раз у него перехватило дыхание.

Это лицо он прежде видел много раз — по телевизору, в газетах. Это было зловещее, покрытое татуировкой лицо Люцифера Джеймса Лири, серийного убийцы, известного по всей Америке под именем «Хирург из Феникса».

Этот человек убил тридцать два автостопщика — большинство из них были молодыми людьми с рюкзаками — которых он подбирал на дороге между двумя штатами, на участке между Лас-Вегасом и Фениксом в период с 1991 по 1998 годы. Каждый раз Лири оставлял свой «фирменный» знак — что-то из украшений жертвы, обычно кольцо или цепочку — на шоссе в том, месте, где жертва была похищена.

Бывший студент-медик, Лири привозил своих жертв в свой дом в Фениксе, ампутировал им конечности и поедал их у них на глазах. Обнаружение его дома агентами ФБР — подвала в пятнах крови и двух живых, но полусъеденных жертв — потрясло Америку.

Даже сейчас Люцифер Лири выглядел как истинное воплощение зла. Вся левая часть его лица была покрыта черной татуировкой, изображающей пять вертикальных следов от когтей, — как будто сам Фредди Крюгер злобно провел своими острыми пальцами по щеке Лири. Вытатуированные следы порезов впечатляли своей детальностью: разорванная кожа, кровь — все для того, чтобы вызвать максимум отвращения.

В этот момент — к ужасу президента, Лири улыбнулся в обзорное окно, обнажив отвратительные желтые зубы.

Президент понял.

Несмотря на то, что противогаз был снят, на Лири, казалось, не подействовал вирус.

— Как видите, — с гордостью сказал Бота, — даже если вирус попадает в легкие прямым путем — из воздуха, вакцина, принятая орально в форме жидкой сыворотки, эффективно предотвращает заражение. Вакцина нейтрализует атакующий вирус тем, что ограничивает выброс белка диэтилпропаназы вируса, который воздействует на пигментный фермент метагидрогеназы и протеин DB, определяющий группу крови...

— Повторите, пожалуйста, нормальным языком — сухо сказал президент.

Бота продолжал:

— Мистер президент, то, что вы только что видели, — это гигантский скачок вперед в биотехнологических способах ведения войны. Это первое в мире генетически измененное биологическое оружие, полностью синтетическое отравляющее вещество, поэтому против него нет натурального противоядия. И оно действует с необыкновенной эффективностью, ничего подобного мне не приходилось наблюдать раньше. Это совершенно особым способом синтезированный вирус.

Это «этническая пуля», нацеленная только на представителей определенных рас, людей с определенными этнически специфическими генами. Она воздействует только на тех людей, которые обладают ферментом метагидрогеназы и протеином DB крови. Именно эти ферменты «отвечают» за белый цвет кожи, это характерные ферменты белокожих людей.

Мистер президент, благодаря этому ферменту, который делает нашу кожу белой, мы становимся подвержены этому вирусу, Это невероятно. Я не знаю, как китайцам удалось сделать это. Правительство Южной Африки, где я работал, в течение многих лет пыталось разработать вирус, которым можно было бы заразить воду, чтобы сделать бесплодными только чернокожих людей, но нам так и не удалось сделать это.

Но, имея в своем распоряжении это отравляющее вещество, будет несложно адаптировать вирус таким образом, что он будет также воздействовать и на чернокожих, так как их пигментный фермент является вариантом метагидрогеназы...

— В итоге? — спросил президент.

— Все очень просто, мистер президент, — сказал Бота. — Единственные люди, не подверженные воздействию этого вируса — это азиаты, потому что у них вообще нет пигментных ферментов. Поэтому они будут обладать иммунитетом против вируса, в то время как белые и чернокожие будут умирать. Мистер президент, позвольте мне познакомить вас с новейшим китайским биологическим оружием под названием «Сино-вирус».

— Я уверен, здесь что-то не так, — сказал Шофилд.

— Ерунда, капитан, — ответил Службист Хагерти, отмахнувшись рукой. — Вы читаете слишком много комиксов.

— А что тогда с Уэбстером? Я нигде не могу его найти. Он же не может вот так просто исчезнуть.

— Возможно, он в туалете.

— Нет, я проверял, — сказал Шофилд. — А Сова-3? Где они? Почему Хендрикс не вышел на связь?

Хагерти тупо уставился на него.

— Сэр, со всем должным уважением прошу вас, посмотрите, где стоят все эти парни из 7-го эскадрона...

Хагерти повернулся на стуле. Вместе с Шофилдом, Гант и небольшой группой людей из Белого Дома, он находился в южном офисе главного ангара. Хагерти мимоходом посмотрел в окно офиса на десантников, рассредоточившихся вокруг ангара с внешней стороны.

— Похоже, они контролируют каждый вход, — Хагерти пожал плечами. — Чтобы перекрыть путь к участкам, где нам быть не положено.

— Нет, сэр. Не в этом дело. Посмотрите повнимательнее.

Группа с северной стороны наблюдает за пассажирским лифтом. Центральная группа контролирует движение грузового авиационного лифта. С этим все в порядке. Но посмотрите на группу у здания диспетчерской, группу десантников перед дверью.

— Да, и...

— Сэр, они держат под наблюдением склад.

Хагерти отвернулся от Шофилда и посмотрел на десантников ВВС. В самом деле. Они стояли перед дверью с надписью «СКЛАД».

— Очень хорошо, капитан. Я внесу ваши замечания в свой доклад, — Хагерти вернулся к своим записям.

— Но сэр...

— Я сказал, я внесу ваши замечания в свой доклад, капитан Шофилд. Это все.

Шофилд выпрямился.

— Простите, сэр, но вы когда-нибудь участвовали в боевых действиях? — спросил он.

Хагерти застыл, глядя на него в упор.

— Боюсь, мне не нравится ваш тон, капитан.

— Вы когда-нибудь участвовали в боевых действиях?

— В Саудовской Аравии, в операции «Буря в пустыне».

— Воевали?

— Нет. Работал в посольстве.

— Сэр, если бы вы воевали, вы бы поняли, что эти три группы десантников ВВС заняли не оборонительные позиции. Они готовятся к наступлению. Более того, они заняли самое удобное положение для уничтожения этих двух офисов.

— Чушь.

Шофилд взял листок бумаги, на котором писал Хагерти, и быстро начертил на нем приблизительную схему ангара:

— Сейчас они находятся здесь, — Шофилд поставил три большие черные точки на схеме. — С расположением на двенадцать часов, десять часов и четыре часа. Но если они передвинутся вот так... — Шофилд нарисовал на схеме несколько стрелок:

— ... то у нас будут серьезные неприятности. Все пехотинцы и агенты секретной службы, находящиеся в северном офисе, подвергнутся внезапной атаке, в то время, как люди из Белого дома здесь, в южном офисе, естественно попытаются бежать в противоположную сторону и натолкнутся прямо на третий отрад солдат 7-го эскадрона.

Хагерти долго изучал схему Шофилда.

— Это самое нелепое предположение, которое я когда-либо слышал, капитан, — наконец ответил он. — Это военнослужащие Соединенных Штатов.

— Да, ради Бога, послушайте меня...

— Нет, теперь вы меня послушайте, — раздраженно ответил Хагерти. — Думаете, я не знаю, кто вы? Я все знаю о случившемся на полярной станции Уилкс. Я знаю, что там произошло. Но тот факт, что вы однажды прослыли кем-то вроде героя, не дает вам права разглагольствовать здесь, черт возьми, о каких-то тайных сговорах, и не думайте, что все вам поверят. Я служу в корпусе уже двадцать два года, и я добился всего того, что я имею...

— ... чем? Писаниной, — сказал Шофилд.

Хагерти замолчал. Его лицо стало свекольного цвета.

— Все, Шофилд. С меня хватит. Ради корпуса, я не буду устраивать здесь сцен, но когда мы вернемся в Квантико, как только мы приземлимся, вы будете арестованы и пойдете под трибунал по обвинению в грубом нарушении субординации. А теперь проваливайте отсюда.

Шофилд раздраженно покачал головой и вышел.

— А это, сэр, люди, которые доставили нам «Сино-вирус», — сказал полковник Харпер, сопровождая президента во время осмотра экспериментальных камер на Уровне 4.

Перед ними находилась огромная карантинная комната около тридцати футов в длину. Сквозь небольшое стеклянное окошко в армированной стене комнаты президент увидел четырех человек, сидящих на диване и смотрящих телевизор при ультрафиолетовом освещении. Он заметил, что все они были азиатского происхождения.

Как только они увидели президента, двое из них поднялись и встали по стойке смирно.

— Господин президент, познакомьтесь — капитан Роберт By и лейтенант Чет Ли из 7-го эскадрона...

В этот момент у Харпера зазвонил сотовый телефон.

Полковник извинился и отошел в сторону, чтобы ответить на звонок.

— Рад встрече с вами, джентльмены, — сказал президент, делая шаг вперед. — Ваши величайшие заслуги являются предметом гордости для всей страны.

— Спасибо, сэр.

— Спасибо вам.

— Как долго вам еще оставаться здесь? — спросил президент, задавая необходимый личный вопрос.

— Думаю, еще несколько часов, сэр, — ответил мужчина по фамилии By. — Мы вернулись вчера с новым штаммом вируса, но должны провести здесь двадцать четыре часа. В дверь камеры встроен замок-таймер. Она не откроется до 09:00. Только тогда можно будет быть уверенным, что мы не являемся переносчиками инфекции.

— К сожалению, я не смогу быть здесь к девяти часам, — ответил президент, — но, будьте уверены, в скором будущем мы обязательно с вами встретимся.

— Спасибо, сэр.

— Спасибо, сэр.

Закончив говорить по телефону, полковник Харпер снова подошел к президенту.

— Наш осмотр подходит к концу, господин президент, — сказал он. — Сейчас, если вы пройдете со мной, я покажу вам напоследок еще кое-что.

Шофилд и Гант стояли на борту «Пехотинца-1» за спиной Ботаника.

Ботаник сидел за пультом управления вертолета, быстро набирая что-то на клавиатуре.

— Есть что-нибудь от Совы-3 или от двух других передовых команд? — спросил Шофилд.

— От Совы-3 ничего, — ответил Ботаник, — а от секретной службы — только сигналы.

Шофилд на секунду задумался.

— Мы подключены к местной радиосети Зоны 7?

— Ага. Так президент может ловить засекреченные сигналы по кабельной связи.

— Отлично, тогда, можешь показать мне систему камер наблюдения комплекса?

— Конечно.

Извилистыми пожарными лестницами президента провели на Уровень 3, в жилую часть Зоны 7.

Вместе с девятью агентами секретной службы он вошел в широкую комнату отдыха с низким потолком. В комнате находились диваны, журнальные столики, мини-кухня и занимающий самое видное место у стены телевизор Panasonic с огромным экраном.

— Если вы подождете здесь несколько секунд, господин президент, — сказал полковник Харпер, — я немедленно пришлю кого-нибудь.

И с этими словами он покинул комнату, оставив президента и его команду одних.

В связном отсеке «Пехотинца-1» загорелось несколько черно-белых экранов.

На каждом из них появились изображения с множества камер наблюдения, установленных на Зоне 7.

— Есть контакт, — сказал Ботаник.

С разных точек Шофилд увидел пустые лестничные пролеты; главный ангар; нечто напоминающее станцию метрополитена; офисы со стеклянными стенами, в одном из которых находились пехотинцы и агенты секретной службы, в другом — люди из Белого дома, и рябое черно-белое изображение кабины лифта...

Увидев последнюю картинку, Шофилд окаменел.

Лифт был заполнен десятью вооруженными десантниками 7-го эскадрона.

И вдруг резкое движение на одном из соседних мониторов привлекло его внимание.

Это было изображение с одной из камер, расположенной в лестничном пролете.

Вооруженные десантники 7-го эскадрона потоком спускались вниз по лестнице.

— Будет тяжело, — ровно сказал он.

Шофилд сошел с «Пехотинца-1» в помещение ангара за ним следовали Гант и Ботаник.

Хотя на первый взгляд в ангаре ничего не изменилось, что-то все же было не так.

Теперь он выглядел угрожающе.

Опасно.

Шофилд увидел три группы десантников 7-го эскадрона, рассредоточившиеся по всему огромному внутреннему пространству, и командующего одного из отрядов, который, прижав наушник, принимал радиосообщение.

— Оставайтесь здесь, — сказал Шофилд.

— Хорошо, — ответил Ботаник.

— Эй, — остановила его Гант.

— Что?

— Постарайся выглядеть спокойнее.

— Постараюсь, — ответил Шофилд, обходя «Пехотинец-1» и направляясь вдоль ангара к северному офису со стеклянными стенами.

Он был уже на полпути, когда это произошло.

Внезапный оглушающий грохот.

Ба-бах!

Как падающий в конце представления занавес, огромная механическая титановая дверь перед главными воротами ангара резко опустилась вниз. Ее передняя часть — покрытая угрожающими зубчатыми выступами — намертво вошла в глубокие прямоугольные углубления, расположенные у входа в ангар.

И после этого Шофилд уже не пытался выглядеть спокойным.

Он бросился бежать — как раз в тот момент, когда две ближайшие группы десантников 7-го эскадрона — те, которые на схеме располагались на двенадцати — и десятичасовой отметке, — подняли свои Р-90 и воздух вокруг него превратился в огненное облако из свистящих пуль.

Прошло уже пять минут, но никто так и не появился.

Президент Соединенных Штатов не привык ждать.

Президент и его охрана оставались в комнате отдыха на Уровне 3, молча переглядываясь и ожидая в тишине.

— Фрэнк, — сказал наконец президент, обращаясь к главе службы, — идите и посмотрите, что происходит...

Включился огромный экран телевизора.

Президент и сопровождающие его агенты обернулись.

— Что за черт... — произнес кто-то.

На экране четко обозначилась ярко-желтая эмблема системы оповещения о чрезвычайных ситуациях — специальной всеобщей сети телерадиовещания, позволяющей отключить постоянное вещание в случае чрезвычайной обстановки в стране.

Затем, неожиданно, эмблема исчезла, и на экране появилось лицо.

— Какого черта... — вырвалось у президента.

Лицо на экране было лицом мертвеца.

Лицо генерал-лейтенанта ВВС США Чарльза Сэмсона Расселла, позывной «Цезарь».

Со всех телевизионных экранов в Зоне 7 — а также со всех экранов в Соединенных Штатах — заговорило круглое хмурое лицо Чарльза Расселла.

— Господин президент. Граждане Америки. Добро пожаловать на Зону 7. Меня зовут генерал Чарльз Расселл, ВВС США. Очень долгое время я наблюдал за тем, как наша страна поедает сама себя. Больше я не намерен этого терпеть, — он говорил неторопливо; был заметен его сильный южный акцент. — Наши представители как федерального, так и государственного уровня неспособны к честному правлению. Свобода слова больше не является действенным инструментом контроля за правительством, коим она призвана быть. Подобное положение дел позорит память всех тех, кто когда-либо воевал или погибал за свою страну. Так больше не может продолжаться.

В комнате отдыха президент смотрел на большой экран телевизора.

— Поэтому я бросаю вам вызов, господин президент — вам и системе, которую вы возглавляете. В ваше сердце имплантировано радиоустройство. Оно было присоединено к наружной ткани вашей сердечной мышцы во время операции на левом легком четыре года назад.

Фрэнк Катлер обернулся к президенту: его лицо выражало ужас.

— Сейчас я запущу его сигнал, — сказал Цезарь. Он нажал несколько кнопок на небольшом красном пульте с короткой черной антенной, который он держал в руке.

Фрэнк Катлер достал из своего пальто считывающее устройство — спектроанализатор, способный определить любое передающее сигнал устройство — и провел им вдоль тела президента.

Ноги и ступни ... ничего.

Живот и талия ... ничего.

Грудь...

Датчик зашкалило.

— Мой вызов вам, господин президент, очень прост, — голос Расселла эхом разносился по подземной базе. — Как вам хорошо известно, в каждом крупном аэропорту Соединенных Штатов находится, по крайней мере, три ангара, отведенных под бомбардировщики, истребители и боеприпасы, принадлежащие ВВС США. В настоящий момент, в четырнадцати из этих аэропортов находятся плазменные боеголовоки, типа 240. В этом списке: аэропорт им. Джона Кеннеди, Ньюарк и Ла Гуардия в Нью-Йорке, Даллес в Вашингтоне, Охара в Чикаго, LAX в Лос-Анджелесе, а также аэропорты в Сан-Франциско, Сан-Диего, Сиэтле, Бостоне, Филадельфии и Детройте. У каждой плазменной боеголовки, как вы знаете, радиус поражения ударной волны составляет шестнадцать миль, а сила взрыва — девяносто мегатонн. Все они приведены в боеготовность.

В комнате отдыха на Уровне 3 царила полная тишина.

— Единственное, что может остановить взрыв этих боеголовок, господин президент, — улыбаясь, проговорил Чарльз Расселл, — это звук биения вашего сердца.

Рассел продолжал:

— Все устройства, установленные в аэропортах, настроены на один единственный спутник на геостационарной орбите над базой, в которой вы находитесь. Этот спутник, господин президент, испускает сверхвысокочастотный сигнал огромной мощности, который управляется передатчиком, установленным в вашем сердце. Если ваше сердце остановится, передатчик перестанет работать и сигнал больше не будет поступать к спутнику — в этом случае, бомбы в аэропортах взорвутся. Господин президент. Если ваше сердце остановится, наша Америка погибнет. Пока ваше сердце бьется, Америка продолжает жить. Вы являетесь образцом несостоятельности, сэр — как политик, человек: вы стремитесь к власти ради самой власти, но, как и люди, которых вы представляете, спокойно живете с мыслью, что вас никогда не призовут кзащите той системы, которая дает вам эту власть. Вы слишком долго жили спокойно, господин президент. Пришло время платить по счетам. Теперь вас вызывают на бой. Я, напротив, воин. Я проливал свою кровь ради этой страны. А вы — вы проливали свою кровь? Чем вы пожертвовали ради своей страны? Ничем. Трус. Но, как честный патриот, я дам вам и системе, которую вы представляете, последний шанс доказать, что вы чего-то стоите. Людям нашей страны нужны доказательства. Они должны видеть ваш крах — как вы падаете, как вы продаете их, чтобы спасти свою шкуру. Они выбрали вас, чтобы вы их представляли. Теперь вам придется это делать в буквальном смысле. Если умрете вы — они умрут вместе с вами. Комплекс полностью оцеплен. Он сконструирован так, чтобы выдержать силу ядерного взрыва, поэтому отступать некуда. Вместе с вами здесь находится подразделение из пятидесяти солдат лучших сухопутных войск нашей страны — 7-й эскадрон специального назначения. У этих людей приказ убить вас, господин президент. Вместе с командой вашей секретной службы вас ожидает схватка с ними не на жизнь, а на смерть. Кто победит, тот получит страну. Кто проиграет, тот умрет. Естественно, американцы должны быть в курсе происходящего, — сказал Цезарь. — Поэтому каждый час я буду освещать им ход событий в экстренных выпусках новостей по радио и телевидению.

Президент взглянул на ближайшую камеру наблюдения.

— Это абсурд. Вы просто не могли поместить...

— Джеремия К. Вулф, господин президент, — сказал Цезарь Рассел с телевизионного экрана. Президент немедленно замолчал.

Больше никто не произнес ни слова.

— Судя по тому, что вы молчите, вы знакомы с делом ФБР. Конечно, президент был с ним знаком — этого требовали обстоятельства смерти бывшего сенатора.

В тот самый момент, когда Джеремия Вулф умер на Аляске, был взорван его дом в Вашингтоне. Преступник — ни в первом, ни во втором случае — так и не был найден. Это было слишком странное совпадение, чтобы его игнорировать, но — в силу отсутствия каких-либо доказательств — для средств массовой информации это так и осталось всего лишь трагической случайностью.

Тем не менее, насколько было известно президенту, одно обстоятельство смерти бывшего сенатора так и не было обнародовано, а именно, повышенный уровень эритроцитов в крови, а также чрезвычайно низкое альвеолярное и артериальное давление. Все эти симптомы указывали на длительный период гипервентиляции до того, как Вульф был застрелен — период, на протяжении которого бывший сенатор пережил состояние сильного физиологического стресса.

Другими словами, бывший сенатор бежал от кого-то. Его преследовали.

И теперь все стало ясно.

В сердце Вульфа был имплантирован радиопередатчик...

...и на Аляске его преследовали и застрелили, а когда, наконец, его сердце остановилось, его дом на другом конце страны был уничтожен.

Голос Цезаря Рассела прервал его размышления.

— Неожиданная отставка сенатора Вульфа из правительства дала мне возможность испытать сверхмощный передатчик. Так бывший сенатор стал подопытным кроликом в моих руках, моей «пробой пера». Подготовкой к сегодняшнему дню.

Президент переглянулся с Фрэнком Катлером.

— Да, и на случай, если вы тешите себя надеждой сбежать отсюда... — сказал Цезарь, показывая какой-то предмет.

Это был чемоданчик из нержавеющей стали.

Стальной кейс уорент-офицера Карла Уэбстера.

К его ручке все еще была пристегнута пара наручников — только теперь один открытый наручник свисал вниз. На нем была кровь.

«Ядерный футбол».

И он был открыт.

Президент увидел стеклянный анализатор ладони и клавиатуру. Анализатор ладони предназначался для распознавания линий руки президента, так что только он один мог привести в действие — или дезактивировать — термоядерное оружие Америки.

Тем не менее, Расселу удалось каким-то образом подделать отпечаток ладони президента и ввести код готовности. Но как ему удалось достать этот отпечаток?

— В дополнение к передатчику в вашем сердце, господин президент, — продолжал Рассел, — все устройства в аэропортах запрограммированы на 90 минут подготовки к действию, как показано на экране «ядерного футбола». И лишь прикладывание вашей ладони к анализатору — каждые девяносто минут — обнулит таймер и приостановит запуск плазменных боеголовок. Поэтому даже не пытайтесь бежать. Имейте в виду что «ядерный футбол» будет храниться здесь, в главном ангаре.

— Это великий день в истории нации, мистер президент, день расплаты. Завтра на рассвете — прославленного четвертого июля — мы узнаем, проснемся ли мы в новой, возрожденной Америке. Удачи, мистер президент, и пусть Господь сжалится над вами.

В этот момент, как по сигналу, главные двери комнаты отдыха распахнулись и в комнату ворвались десантники 7-го эскадрона во главе с майором Куртом Логаном. Их лица устрашающе закрывали боевые газовые маски ERG-6, а в руках блестели пулеметы Р-90.

Вызов был брошен.