Макки успел только спросить:
      - Что-что? - и тут заметил, что на пороге появилось новое лицо. Это был Филипп Монтан.
      Он несколько мгновений постоял в дверях; молодой человек выглядел так, словно зашел на чашку чая или просто позвонить по телефону; на его смуглом загорелом лице ярко горели глаза. Прислушавшись к тому, что говорила медсестра, он, не дожидаясь, когда она закончит или расскажет все детали, стремительно бросился вверх по лестнице и исчез из виду.
      Монтан не знал, что Найрн Инглиш осталась в спальне. Он никак не мог этого знать. И тем не менее попытался её разыскать и нашел. Сомнительно, удалось бы без помощи огнетушителей, начавших бить из холла, и потока свежего воздуха из выбитого окна им обоим живыми выбраться оттуда. И все-таки удалось, хотя оба они были в ужасном состоянии, девушка без сознания, да практически и Монтан тоже.
      Из машин, примчавшихся от церкви, высыпала группа людей с мертвенно-бледными лицами. Они увидели, что в доме хозяйничает полиция, а сам дом окутан дымом и видны обуглившиеся деревянные стены. Фанни Инглиш стало плохо. Воцарилась мертвая тишина, но те, кто должен был действовать, вели себя совершенно иначе.
      Макки отрывисто отдавал приказания.
      Монтана и девушку передали Фернандесу - Титусу непосредственная опасность не угрожала; участников поездки в церковь собрали в столовой. Огонь наконец-то потушили. Старомодная комната, окна которой закрывала стена зелени, так что предупреждающие об опасности клубы дыма наблюдающими снаружи за домом детективы заметили слишком поздно, превратилась в руины. Детективы обследовали их дюйм за дюймом, люди копались в каждой комнате, в основном это были полицейские, наблюдавшие до этого за группой ошеломленных людей, собранных внизу в столовой.
      Макки бродил по дому, заглядывая повсюду, и снова и снова расспрашивал Люси Штурм.
      Только к восьми часам вечера Люси помогла ему найти нужную зацепку. Участники этой странной вечеринки собрались в столовой и делали вид, что заняты едой, наспех приготовленной Джоан Карлайл и Нормой Дрейк.
      Макки и Люси Штурм расположились в верхнем холле возле спальни девушки. Люси сидела у лестничной площадки, отвернувшись к окну, а Макки пытался успокоить и утешить её.
      - Кто-то пытался убрать с дороги Титуса и для этого организовал прикрытие, собрав в доме множество гостей и обеспечив себе тем самым алиби. Если бы вы остались в доме и это не получилось бы таким способом, наверняка нашелся бы другой путь.
      Люси чувствовала себя совершенно разбитой.
      - Так вы думаете, пожар устроили намеренно?
      - Да, конечно. И этот трюк мог пройти только в тот момент, когда все собрались вместе. Это моя ошибка. Я должен был все это поломать с самого начала. Но я просто не представлял, что преступник решится на такие крайние меры. Нет, это не ваша ошибка.
      - Но, инспектор, я-то должна была догадаться, что эта ужасная миссис Карр уже пьяна. Только свет в комнате был такой неясный, меня так отвлекало наблюдение за остальными, да ещё этот запах хвойной живицы... Так что я не смогла ощутить запаха спиртного. Я... - Она неожиданно запнулась на полуслове, посмотрела внимательнее, нахмурилась и продолжала пристально куда-то вглядываться.
      Макки проследил за её взглядом.
      - В чем дело, Люси?
      Она сказала, не отрывая взгляда от высокого подсвечника с двенадцатью красными свечами, стоявшего у дальней стены:
      - Двенадцать - но их же не двенадцать! А вчера вечером было двенадцать. Посмотрите - на том конце одной не хватает.
      - Ага, - удовлетворенно кивнул шотландец и буркнул:Двенадцатый апостол... Вот теперь все ясно. Люси, пожалуйста, пришлите ко мне Пирсона и Ширера. - Он повернулся и направился к большому бронзовому подсвечнику.
      Глава 26
      После этого все стало сравнительно просто. Но понадобилось некоторое время, чтобы все окончательно прояснить. И в тот момент, когда Макки собрал к половине десятого всех растерянных и пораженных обитателей дома в гостиной, ему ещё не хватало одной очень важной детали.
      Помимо Фанни и Артура Инглишей, Хью Бэрона, Нормы Дрейк, Джоан Карлайл и Джордана Фэрчайлда присутствовали также Фернандес и Двейр, сопровождаемые стенографисткой. Окружной прокурор в двубортном синем саржевом костюме, галстуке консервативных тонов и с непроницаемым лицом походил на мрачную гранитную глыбу. Он пришел похоронить Цезаря и не стесняясь демонстрировал это.
      Дело было не в том, что он лично не любил шотландца, совсем наоборот. Ему не нравилась манера, в которой тот вел свои дела, и данное дело в частности. Доказательства были совершенно очевидными, и не нашлось бы человека, которому захотелось явиться в суд с более прочными основаниями, чем у шотландца, но отпускать убийцу на таком длинном поводке, какой он предоставил Монтану, было чистым безумием. Он заявил это сразу, как только прибыл в дом.
      - Ну, Макки, теперь, я надеюсь, вы удовлетворены. Как я понимаю, Монтан прятался в каком-то поместье в четверти мили отсюда. Пожар, да? Он оказался очень уж к месту, не так ли? Девушка была главным свидетелем против него. Ему не было нужды сочинять всю эту сцену - должно быть, он просто взял её из какой-то бульварной пьесы. Самое главное было - появиться после прибытия полиции. Обратите внимание, после. Это ужасно дурно пахнет.
      Макки ничего не ответил. Он просто хмуро пожал плечами и продолжал шарить по спальням второго этажа в поисках неизвестного предмета. В одной из них лежал Монтан, уснувший под действием принятого снотворного. Двейр поставил возле его постели двух полицейских из своего собственного отдела. Теперь он флегматично ждал, когда Макки будет готов провести свой последний допрос и окончательно свяжет все концы с концами.
      Первыми в комнату вошли Инглиши. Фанни Инглиш была мрачна, улыбка её исчезла, она казалась старше и уже совсем не походила на юную девушку. Артур Инглиш держался прямо, но был бледен. Все тело Джордана стало каким-то вялым и обвисшим, словно начал разрушаться тот каркас, который поддерживал этот красивый фасад. Бэрон и мисс Карлайл выглядели почти как обычно, только имели очень усталый вид.
      Мисс Дрейк попросила и получила разрешение закончить составление рекламного буклета, содержащего запланированные для изучения в школе в будущем году курсы, и за ней послали детектива. Наконец она появилась и опустилась в кресло возле Фэрчайлда. Лицо её было спокойным, но глаза сужены, напряжены - и насторожены.
      Фэрчайлд и секретарша сидели слева, Инглиши устроились на кушетке в центре, мисс Карлайл и Хью Бэрон расположились по концам дивана в правом углу комнаты. Они сидели лицом к Двейру, Макки и Фернандесу.
      Двейр и Фернандес сидели, а Макки прислонился к спинке высокого кресла с подлокотниками, стоявшего перед пустым камином. Сидение кресла было скрыто от присутствующих. Он начал с того, что попросил извинения за задержку и за то, что собрал их так поздно, но объяснил, что ему необходимо задать им несколько вопросов.
      - После этого все кончится и вы сможете отдохнуть.
      - На какое-то время я хотел бы вернуться к тому вечеру, когда была убита мисс Бэрон. Мисс Карлайл, когда вы покинули студию и направились в свою комнату после завершения показа мод, вы же пошли не за носовым платком, правда? Вы пошли, чтобы поговорить с мистером Бэроном!
      - Да. - Тон её был холодным и сдержанным.
      - Но не нашли его?
      - Нет.
      - Понимаю... Так что вы позвонили ему домой после того, как мы уехали с Шайнбоун-аллеи. Вы настаивали на том, чтобы он предпринял определенные действия, верно?
      Она не ответила, и Макки продолжал:
      - Эти тайные переговоры продолжались между вами и позже. Так например, вчера вечером, когда все кроме мистера Фэрчайлда и мисс Дрейк отправились спать, вы пришли в комнату мистера Бэрона. Если не хотите, можете не отвечать, но факты говорят сами за себя.
      Во-первых, вы охотно предоставили мужу развод, когда он попросил вас в марте этого года, хотя прежде ему в этом отказывали. Вы изменили свою точку зрения, так как полюбили Хью Бэрона. Я не понимал этого, пока вчера не сопоставил некоторые несоответствия. Вы давно знали друг друга; не было причин для вашей явной антипатии к нему, следовательно, её и не существовало, или точнее она существовала только для прикрытия.
      Сопоставить это с вашим отношением к портрету Барбары Бэрон, которое проявилось в день возвращения из Рено и день смерти Барбары, не составило труда. Выйти замуж за отца второй жены вашего бывшего мужа было для вас чем-то вроде холодного душа, не так ли? И едва услыхав от мистера Фэрчайлда эту новость, вы позвонили Хью Бэрону. Он приехал в художественную школу.
      И ещё одна маленькая деталь, характерная для этих двух убийств: вы, мисс Карлайл, не могли их совершить, а Хью Бэрон мог.
      Судорожное "- Нет!" вырвалось из плотно сжатых губ Джоан Карлайл. Бэрон ничего не сказал. Он продолжал сидеть неподвижно, глядя прямо перед собой, лицо его оставалось непроницаемым.
      Макки мягко заметил:
      - Я ещё не сказал, что все это сделали вы, мисс Карлайл. Я только проясняю ситуацию для окружного прокурора. Ему нравится, чтобы все точки над "и" были расставлены. Все совершенно правильно, в этом и состоит его работа.
      Двейр начал было сердито возражать, но потом замолчал. Он мог позволить себе ждать. Макки не сможет пустить ему пыль в глаза всеми этими надуманными театральными сценами.
      Фернандесу казалось, что шотландец теряет время. И в этот момент Макки бросил свою бомбу.
      Он сказал, что до последнего момента ещё сегодня днем он считал, что в основе убийства Барбары Бэрон и Вилли Клита лежат деньги Титуса Фэрчайлда: слишком многим людям это давало мотив для убийства. Он не собирается углубляться в детали. В этом нет нужды. Как только он прочел завещание Титуса Фэрчайлда, картина изменилась.
      - Видите ли, - спокойно продолжал инспектор, - существуют только двое наследников. Дэвид Инглиш умер, когда завещатель, Титус, был ещё жив. Так как Титус не вставил после своих слов уточнение "и его потомкам", то сто тысяч долларов, предназначенные Дэвиду Инглишу, возвращались обратно и в случае смерти Титуса должны были перейти к Джордану Фэрчайлду, как следующему родственнику.
      Раздался вздох Фанни Инглиш.
      - Артур, это значит... значит, вы с Найрн ничего не получите...
      - Видимо так, - резко бросил Артур, не сводя глаз с инспектора.
      - Что дает нам, - невозмутимо продолжал шотландец, - только двух людей, которые получили бы выгоду, окажись сегодняшнее покушение на жизнь Титуса Фэрчайлда успешным. Эти люди - Хью Бэрон и Джордан Фэрчайлд.
      Он наклонился, поднял с сидения кресла поднос и поставил его на стол для всеобщего обозрения. Поднос был накрыт большим чистым листом бумаги. На листе лежали две вещи: круглая металлическая банка с чистящей жидкостью и цилиндр из красного воска длиною в шесть дюймов.
      Макки объяснил значение этих предметов.
      Восковой цилиндр длиною в шесть дюймов был остатком свечи, взятой с подсвечника в холле. Остальная часть свечи в сочетании с жидкостью, вылитой из банки, должна была составить смертельную ловушку, в которую должен был попасть Титус Фэрчайлд.
      - Вооружившись кусочком свечи и мягкой тряпочкой, пропитанной чистящей жидкостью, убийца проник в спальню Титуса в какой-то момент после того, как там в час дня была произведена уборка. Положить пропитанную жидкостью тряпочку и свечу, прикрепленную к небольшой пепельнице, чтобы стояла вертикально, под спускавшиеся до самого пола занавеси над кроватью Титуса для хитроумного убийцы, поджидавшего удобного случая, не составило никакого труда. Остальное было просто.
      Вы отправились в церковь. Миссис Карр оставила пациента одного и отправилась на кухню, чтобы продолжить выпивку, что также, насколько я могу судить, входило в планы убийцы; догоревшая свеча должна была воспламенить тряпочку, а от неё вспыхнули бы и занавеси над постелью.
      Он сделал паузу, коснулся подноса пальцем, посмотрел вниз, а потом снова поднял глаза на окружающих.
      - Эти вещи были найдены в спальне мистера Хью Бэрона.
      Воцарилась гнетущая тишина, которую разорвал вдруг крик Джоан Карлайл. Челюсть Двейра отвалилась, он был совершенно ошарашен. Хью Бэрон положил руку на пальцы Джоан Карлайл. Он страшно побледнел, но продолжал улыбаться и выглядел очень уверенно, когда сказал:
      - Прекрасный образчик реконструкции событий, инспектор, беда только в том, что все с самого начала и до конца неверно. Видите ли... - он запнулся.
      В холле послышался какой-то шум, дверь открылась и в комнату поспешно вошел Пирсон. В вытянутой руке он нес какой-то длинный темный предмет. Им оказалась темно-коричневая плиссированная шерстяная юбка. Он пересек комнату, подошел к шотландцу и что-то ему шепнул. Макки кивнул и начал рассматривать какое-то место на юбке, на которое указал Пирсон.
      Потом Макки повернулся. Все ждали, затаив дыхание. Он холодно сказал:
      - В самом конце своих приготовлений убийца совершил небольшую ошибку. Когда он растапливал основание обрезанной свечи, чтобы прикрепить её к пепельнице, капля жидкого воска упала на юбку и осталась незамеченной. - Он показал маленькое пятнышко красного воска между складками возле шва. - Мне кажется, эта юбка ваша, мисс Дрейк.
      Инспектор протянул юбку секретарше и закончил стандартной формулой:
      - Норма Дрейк, я арестую вас за убийства Барбары Бэрон и Вилли Клита и за покушение на убийство Титуса Фэрчайлда. Все, что вы скажете, может быть...
      И это было все, что касалось остальных людей, присутствовавших у комнате. После этого последовала ужасная сцена. К сожалению, Макки был слишком хорошо знаком с такими сценами. Они всегда заставляли его чувствовать себе неловко вне зависимости от того, как часто повторялись. Норма Дрейк утратила остатки благоразумия, так характерного для неё последних четыре дня. Она все отрицала, приходила в ярость, заикалась, бессвязно что-то бормотала, даже попыталась убежать, что было совершено бесполезно... Наконец её увели.
      Шотландец вышел вместе с ней. В результате допроса, длившегося следующие три часа, удалось добиться от неё признания. Вся ирония судьбы состояла в том, что если бы Норма Дрейк остановилась после первого убийства, ей возможно удалось бы избежать обвинения в убийстве, она могла выйти сухой из воды.
      Она знала все, что происходило между Джорданом Фэрчайлдом, Джоан Карлайл и Хью Бэроном, знала, что тщеславие Джордана уязвлено: ведь Джоан влюбилась в другого мужчину! Дрейк считала, что необходима Джордану она сама, и что когда их с женой пути разойдутся, она сможет занять место Карлайл.
      Она открыто призналась, что примерно год назад прочитала завещание, когда Бэрон послал её взять в сейфе документы относительно художественной галереи, в которую собирался вложить деньги; он нуждался в мнении Джордана. Она правильно поняла его значение и ей стало ясно, что достаточно просто ждать и когда придет время, Джордан упадет ей прямо в рот как спелый плод.
      Ее не беспокоило его увлечение Барбарой Бэрон - такого рода увлечения случались у него постоянно, как легкие перемежающиеся приступы кори, которые никогда не продолжалось слишком долго. А потом в день показа мод Джоан Карлайл вернулась из своей предполагаемой поездки в Калифорнию, - на самом деле в Рено, - и планы секретарши достигли её ушей.
      Барбару Бэрон следовало не только убрать, это следовало сделать быстро, иначе могло оказаться слишком поздно, и Фэрчайлд вместе с наследством в сто тысяч долларов, на которые она так рассчитывала, могли навсегда остаться вне её досягаемости.
      Во время продолжавшегося всю ночь разговора с комиссаром Кери, помощником главного инспектора Сирсом и окружным прокурором Макки сказал:
      - Судя по тому, что она рассказывает, я не думаю, что у Нормы Дрейк были планы убийства Барбары Бэрон хоть чем за полчаса до того, как она на самом деле это сделала. Но она не упускала возможностей, быстро соображала и, кроме того, вся кипела от ярости. Весь вечер она наблюдала за Барбарой, видела из коридора, как та написала записку, поговорила с Вилли, когда он проходил мимо, прочла записку и вернула её.
      Потом она спряталась за шторой в выставочном зале, видела, как Барбара прошла на балкон, видела, как Монтан вошел в зал, подошел к двери, взялся за ручку, пожал плечами и вернулся к лифту.
      Я не думаю, что у Нормы Дрейк был план убийства до того, как она вышла на балкон, но когда она увидела девушку, опершуюся о заграждение, мысль о великолепном решении всех проблем молнией промелькнула у неё в голове.
      И она уже не могла ей противиться. В мыслях она давно созрела для убийства. Она сунула руку в карман, достала спички, спросила:" - Огоньку?", шагнула вперед и толкнула девушку через ограждение. Тело ещё не успело долететь до мостовой, а она уже была в выставочном зале, направляясь к себе в приемную.
      Во всем этом было одно слабое место, уязвимое звено - и она это знала. Артур Инглиш одевался в соседней комнате, тоже самое делала Фанни Инглиш, присоединившаяся к мужу у лифта; Монтан тоже был там. Когда дверцы лифта закрылись, она проскользнула в приемную и села за стол. Однако она не знала, и не могла быть окончательно уверена, что никто её не видел, что этот человек не вспомнит и ничего не расскажет.
      Смерть Вилли Клита не нуждается в объяснениях. Когда Вилли приехал в Нинетта-плейс, Норма Дрейк и Джоан Карлайл были в доме, но пока Джоан Карлайл предавалась собственным невеселым размышлениям, Норма Дрейк была настороже.
      При первом же упоминании о браслете она поняла, что браслет у Вилли. Загодя она уже вооружилась кинжалом мистера Падлиопли. Вероятно, она предпочла бы пистолет, но тот трудно быстро достать, а потом за ним можно было бы проследить. Совершенно ясно, что она не собиралась убивать Вилли, но у неё не оставалось выбора.
      А кроме того, риск был не так уж велик. Она слышала, как Вилли пререкался с домоправительницей, знала его упрямство и видела, как он проскользнул в кусты. В доме было темно. Она осторожно спустилась по лестнице и догнала Вилли. Возможно, она положила ему руку на плечо, чтобы остановить, быстрый удар - и все, вы же знаете, что кинжал был сделан для убийства. Ждать она не стала, снова проскользнула в дом, разделась и легла в постель.
      Что же касается Титуса Фэрчайлда, то здесь она собиралась одним ударом убить двух зайцев - подставить нам в качестве преступника Хью Бэрона и загрести весь жар - состояние в двести двадцать тысяч долларов. Она хорошо знала дом в Ривердейл, так как бывала там раньше вместе с Джорданом, возможно знала, что миссис Карр выпивает, видела, как она пила вчера, и на этом построила свой план действий.
      Комиссар был ошеломлен, Однако помощник главного инспектора Сирс отнесся ко всему сказанному скептически.
      - Мне кажется, она должна была опасаться, что домоправительница почувствует запах, когда начнется пожар, найдет его источник и погасит пламя.
      Макки покачал головой.
      - Дрейк - хороший психолог. Она понимала, что миссис Карр уйдет из комнаты, чтобы как следует выпить в своей уютной кухоньке до того, как все вернутся из церкви. Кроме того, миссис Карр не отличается блестящим умом и в том одурманенном состоянии, в котором она находилась, была просто не в состоянии предпринять какие-то решительные действия.
      - Странно, - заметил Кери, - что все окружающие не заметили состояния, в котором находилась женщина.
      Макки пожал плечами.
      - Вы же знаете, насколько хитры бывают пьяницы. Когда вокруг неё находились люди, она вела себя осторожно. А кроме того, все были слишком погружены в себя. В любом случае задолго до того, как пожар в запертой комнате, окруженной к тому же деревьями, был бы замечен моими людьми, дежурившими в саду, Титус отправился бы на тот свет.
      Мне бросилось в глаза отсутствие "двенадцатого апостола". Не было предпринято никаких попыток скрыть это отсутствие. Когда мы обнаружили остаток свечи и пустую банку из под чистящей жидкости, завернутые в испачканную рубашку, в задней части ящика стола в спальне Хью Бэрона, мне стало ясно имя убийцы. Принимая во внимание завещание, - и покушение на Титуса делало это весьма существенным, - оставалось только четыре человека, которые могли пытаться убить его и располагали для этого существенным мотивом, Этими людьми были Бэрон, мисс Карлайл, Джордан и секретарша.
      Фэрчайлд в притворщики не годится. Он искренне верил, что все, на что он может рассчитывать после смерти Титуса - это четыре тысячи долларов. Ради этого он не стал бы убивать старика. Что же касается Бэрона, он человек умный и не стал бы прятать такие важные улики среди своих вещей. Джоан Карлайл любит его и не стала бы его так подставлять - следовательно, оставалась только Норма Дрейк.
      - И она оказалась настолько неосторожна, - заметил комиссар.
      Шотландец поерзал в кресле, посмотрел в окно на яркую утреннюю зарю, потом достал сигарету и закурил.
      - Да, - согласился он, - но это было очень небольшое пятно, и кроме того, она торопилась.
      В его тоне было что-то странное, хотя остальные этого не заметили. Фернандес подозрительно взглянул на шотландца, но тот продолжал увязывать все нити. Уже наступил день, когда Двейр, полный энтузиазма и помолодевший Двейр, уже ничего не опровергая, пожал руку Макки на ступеньках крыльца.
      - Отличная работа, инспектор, - сказал он, - в целом отличная работа. Я всегда полностью вам доверял. Конечно, если бы вы раньше подумали об этом завещании и принесли его мне... Но хорошо то, что хорошо кончается.
      Он похлопал шотландца по плечу и удалился, до конца оставшись все таким же пошлым и банальным.
      Фернандес усмехнулся и зевнул.
      - Пора спать...
      Но Макки покачал головой.
      - Я назначил вам свидание за завтраком, - и направился к телефону.
      Оливия Рен поджидала их в большом, комфортабельном, но уродливом доме на Ривердейл, находившемся на расстоянии броска камнем от той усадьбы, где накануне произошло так много событий. Когда они появились в девять утра, она встретила их с распростертыми объятиями. Когда она в какой-то мере удовлетворила свое любопытство, Макки поинтересовался, как чувствует себя пациентка, имея в виду Найрн Инглиш, которую по её настоятельному требованию доставили сюда накануне поздно вечером.
      Улыбка Оливии Рен потускнела, она уныло нахмурилась.
      - Инспектор, я все спланировала. Ведь у них обоих нет ни цента, и я собиралась превратить весь третий этаж в квартиру для них. Там был бы отдельный вход и все прочее; им даже не было необходимости встречаться со мной, но боюсь, что все это было напрасно. Фил звонил Найрн вчера вечером, но она не захотела с ним разговаривать. Попросила меня поблагодарить его за все, что он для неё сделал, но сказала, что больше никогда не хочет его видеть. Думаю, я возьму её за границу в небольшое путешествие.
      Макки улыбнулся.
      - Мисс Рен, не думаю, что в этом будет необходимость. Неплохо бы Фернандесу её осмотреть, а потом я должен буду кое-что сказать.
      Когда они вошли в большую спальню наверху, девушка уже проснулась. Утонув в подушках, она выглядела слабой и разбитой, но залихватская шапочка из бинтов, пересекавших её лоб и золотые волосы, придавала ей вид храброго юного солдатика, прошедшего войну и видевшего, как рядом падают товарищи.
      Найрн вежливо поздоровалась с Макки, слегка улыбнулась ему и молча выдержала манипуляции Фернандеса. Когда тот закончил и кивнул, Макки взял стул, сел поближе к ней и перешел прямо к делу.
      - Вы несправедливы к мистеру Монтану, мисс Инглиш.
      Она удивленно покосилась на него, плотно сжала губы, но ничего не сказала.
      - Да, - сказал шотландец, - вы обвиняете его в том, что на самом деле неправда. Он сам говорил вам об этом.
      Девушка продолжала смотреть на него, Выражение её лица оставалось сдержанным и терпеливым. Но очень твердо она сказала:
      - Мистер Монтан сказал мне, что он не убивал Вилли Клита. Теперь я ему верю. Не совсем понимаю, почему он тогда убежал, но это не имеет значения.
      Макки заметил:
      - Он убежал, потому что не хотел, чтобы его арестовали и посадили за решетку, прежде чем ему удастся перевести вас в безопасное место. Вот почему он в конце концов попросил помощи мисс Рен. Он был убежден, что либо один из Инглишей, либо Бэрон - убийцы, и опасался, что вы видели слишком много в тот вечер, когда погибла Барбара Бэрон, и что следующая очередь будет ваша.
      Девушка подумала и рассудительно кивнула, но лицо её не смягчилось.
      - Понимаю. Это было весьма благородно с его стороны. Полагаю, он чувствовал, что обязан мне после всего, что случилось. Ну хорошо, он заплатил свой долг. И может с чистой совестью идти своей дорогой.
      Макки неожиданно обнаружил, что столкнулся с нелегкой задачей.
      - Вы думаете, - сказал он, - о рассказе Джордана Фэрчайлда о сцене между мистером Монтаном и мисс Бэрон, когда он неожиданно застал их в студии живописи в тот день, когда Барбару убили.
      Удар попал в цель. Бледные щеки девушки залила краска, удлиненные серые глаза расширились.
      - Я... это не имеет значения. Это неважно. - Но она была вынуждена обхватить руками колени, чтобы скрыть их дрожь.
      - До известной степени это важно, - мрачно буркнул шотландец. - Мистер Монтан, к несчастью для него - человек благородный. Он может ударить очень сильно, если противник имеет возможность ответить ударом на удар. Однако он не мог, хотя боюсь, что это глупо, очернить имя погибшей девушки, сказав, что она преследовала его, а не он её, что она задержала его, когда все студенты ушли, а не он, и что он крепко держал её за руки в тот момент, когда в студию заглянул мистер Фэрчайлд, не для того, чтобы помешать ей уйти, но для того, чтобы не дать ей броситься ему на шею и в недвусмысленных выражениях высказать все, что он думает о ней и о её поведении вообще. Задача не из приятных; люди не любят брать на себя роль Иосифа, но он думал, что Барбара нуждается в уроке и был решительно настроен преподнести ей такой урок.
      Девушка в постели смотрела на Макки, но не видела его. Напряжение постепенно спадало.
      - О - о - о! - трепетно простонала она.
      Наконец-то до неё дошли его слова. Наступившая разрядка было слишком сильна, слишком велик был тот ужас, который она продолжала испытывать даже после кошмарной сцены в спальне Титуса, ужас от мысли, что она была с презрением отвергнута и брошена человеком, которого - и это самое мучительное - она продолжала любить и знала, что будет любить всегда.
      Глаза на прозрачном лице неожиданно стали огромными и наполнились слезами. Оливию Рен испугал её вид.
      - Воды! - закричала она, - нет, лучше виски!
      Но у Макки было лекарство получше. Снаружи в "кадиллаке" ждал Монтан. Они захватили его из дома Титуса, когда проезжали мимо. Макки послал за ним, и тот вошел в комнату, когда они выходили. Только два слова долетели до них, прежде чем закрылась дверь.
      - Найрн!
      - Фил!
      Это были не просто слова. Это было все, что мужчина и девушка могли в них вложить. И вложили они очень много.
      Оливия Рен откровенно плакала, спускаясь по лестнице в к завтраку. Но Фернандес с шотландец завтракать не остались. Инспектора срочно вызывали в отдел по расследованию убийств.
      Прощаясь, Макки сказал Оливии Рен:
      - Кстати, ещё одно - адвокат Нормы Дрейк наверняка будет совать нос в чужие дела. Ведь нападение - лучшая защита. Если он станет задавать вопросы относительно матери Барбары Бэрон, покойной Вирджинии, мне бы не хотелось быть нескромным, но на вашем месте я постарался бы избегать всяких упоминаний о пути наслаждений, даже если это была всего лишь короткая прогулка.
      Оливия внимательно посмотрела на него своими старыми умными глазами и Макки понял, что его незначительных познаний в теории Менделя оказалось вполне достаточно. Фернандес быстро перевел взгляд с одного на другого, но больше ничего не было сказано. Однако по дороге в город он основательно принялся за шотландца.
      - Макки, вы что-то скрываете. Есть что-то такое, о чем вы не говорите.
      Высокий худой человек, вытянувшийся в углу автомобиля, пожал плечами.
      - Преступление гангстера легко раскрыть, но трудно добиться признания. Убийство, так сказать, в частной жизни трудно раскрыть, но легко добиться признания, после того как вы знаете, кто его совершил. Эти люди - не закоренелые преступники. Они теряют голову в тот самый момент, когда должны работать ею как можно лучше, начинают говорить именно в тот момент, когда следует хранить молчание. Фокус состоит в том, чтобы убедить их, что у вас на руках козырная карта - и добиться, чтобы человек заговорил.
      Фернандес изумленно посмотрел на него, нахмурился, а потом тихо присвистнул.
      - Так капля воска на юбке Нормы Дрейк - она действительно?..
      Лицо Макки оставалось непроницаемым.
      - Она была там, не так ли? Так чего вы ещё хотите? - И он поспешил сменить тему. - Как вы думаете, кто повесил мышку?
      - Повесил мышку?!
      - Да. - И Макки погрузился в обсуждение ожидавшего его на Тридцать седьмой стрит дела, ставшего впоследствии известным как дело об убийстве шести белых мышей.