Глава 5

Воспоминания о столице

Дамон, Мэлдред и спасенные рабы с серебряных копей остановились перед рушащейся стеной, местами достигавшей пятидесяти футов в высоту. Кое-где она еще оставалась неповрежденной, но некоторые участки давно обвалились. Образовавшиеся бреши заложили валунами, скрепленными раствором извести, или забрали деревянными кольями, глубоко вбитыми в каменистую почву и соединенными проржавевшими железными полосами. Там, где разрушения были особенно сильны, между камней приладили копья остриями наружу для защиты от незваных гостей.

На верхней площадке ветхого барбакана стояли три хорошо вооруженных людоеда. Они были сутулы и покрыты бородавками, участки тела, не прикрытые серой одеждой, усеивали нарывы и струпья.

Самый крупный, у которого из-под губы торчал вбок сломанный зуб, что-то прорычал, затем ударил шипастой палицей в щит, снова зарычал, указал на Дамона с Мэлдредом и, угрожающе подняв оружие, сплюнул. Подозрение у стража вызвал вид силача. Он знал Мэлдреда, но не был знаком с синекожим магом-людоедом в его человеческом обличье.

Мэлдред, положив одну ладонь на гарду меча, а другой похлопав по мешочку, висящему на поясе, выкрикнул несколько гортанных фраз, затем, после минутного раздумья, отцепил мешочек и швырнул его вверх. Поймав добычу, людоед сузил выпуклые глаза, отставил булаву в сторону, запустил одутловатый палец внутрь и поворошил содержимое. Удовлетворенный пошлиной – или взяткой, – он что-то прорычал подчиненным, и те открыли ворота.

Сразу же за воротами начиналась главная улица, по которой сновали людоеды. Будучи ростом от девяти до одиннадцати футов, они довольно сильно различались внешностью, хотя преобладали широколицые, с крупными мясистыми носами. У некоторых в ноздри были продеты серебряные или стальные кольца, у других – кости. Цвет кожи людоедов варьировал от бледно-коричневого, как сапоги Дамона, до цвета красного дерева. У иных, правда, кожа была болезненного серо-зеленого оттенка, а у четы, вразвалочку переходящей улицу, – цвета остывшего пепла.

– Рикали, возможно, все еще здесь, – сказал Мэлдред Дамону, едва они вступили в город. – Ты ведь обещал, что вернешься за ней после похода. Целитель, Угрюмый Кедар, наверняка знает это, а его дом не так уж и далеко. – Силач махнул рукой в сторону юго-восточной части Блотена.

Дамон покачал головой:

– Мэл, если бы у Рики была хоть капля соображения, она ни за что не стала бы меня дожидаться. А если она все-таки решила ждать… – Грозный Волк на мгновение запнулся, словно у него перехватило горло, затем продолжал: – …значит, и этой капли у нее нет. Сама виновата, что не отправилась дальше. Надеюсь, она здесь счастлива. А что касается меня, то я намерен уйти. Давай уберемся отсюда через несколько часов, хорошо?

В ближайшем переулке Дамон заметил дюжину людоедов, грузивших в фургоны большие холщовые мешки. Работники были одеты в лохмотья и рваные шкуры; некоторые могли похвастаться сандалиями, но большинство ходили босиком. Все они выглядели грязными и как две капли воды походили на освобожденных рабов, по-прежнему бредущих позади своих спасителей.

– Я не хочу здесь оставаться, – в ужасе прошептал один из бывших рабов, принадлежавший к расе людей.

Благодаря острому слуху Дамон услышал эти слова и мысленно согласился с говорившим.

– Здесь лучше, чем в шахтах, – возразил человеку идущий рядом гном. – Я предпочту находиться где угодно, лишь бы не в той проклятой дыре. По крайней мере, тут никто не закован в цепи.

Человек и гном продолжали приглушенно беседовать.

Земля, по которой шагал импровизированный отряд, была раскисшей, как будто недавно прошел сильный ливень, довольно необычный для этой сухой горной местности. Небо плотно затягивали тяжелые облака, угрожавшие в любую минуту пролиться дождем и превращавшие и без того мрачный город в совсем уж удручающее место.

– Прекрасный город, – задумчиво пробормотал Дамон.

– Это точно, – подтвердил Мэлдред, уловив иронию в словах приятеля.

Через час после того, как они остановились, чтобы купить крепкого людоедского пойла, к которому Грозный Волк после первого посещения столицы испытывал неизменную страсть, они сидели за массивным столом в доме Вождя Доннага. Бывших рабов отдали на попечение стражи, теперь Мэлдред мог не беспокоиться за судьбу спасенных – о них должны были хорошо позаботиться.

– Мы рады, что ты помог возвращению наших подданных, Дамон Грозный Волк. Очень рады.

Вождь людоедов восседал в кресле, больше напоминающем трон, хотя его подлокотники были сильно потерты, особенно в тех местах, где когтистые пальцы Доннага касались обивки.

– Мы глубоко благодарны тебе.

Мэлдред взглянул на отца, а затем переключил внимание на роскошную трапезу. Дамон же внимательно слушал Вождя, чувствуя, что в доме людоеда его аппетит резко пошел на убыль. Грозного Волка вполне устраивало, что правитель отпустил охрану, чтобы побеседовать с Дамоном и Мэлдредом.

– Ты должен мне гораздо больше, чем просто благодарность, Вождь, – резко произнес бывший рыцарь.

Кольца, вставленные в нижнюю губу Доннага, зазвенели, глаза удивленно расширились.

– Да, действительно, ты сильно задолжал мне. Захотел отвертеться от…

– Это возмутительно! – воскликнул красный от гнева Вождь, вскакивая. – Наша благодарность…

– …недостаточна. – Дамон тоже поднялся и вскользь заметил, что Мэлдред опустил вилку и попеременно наблюдает то за ним, то за отцом.

Вождь зарычал и хлопнул в ладоши. Из алькова появилась девушка-прислужница, принадлежащая к человеческой расе, держа в руках большой кожаный мешок. Пустой. Глаза бывшего рыцаря сузились.

– Мы предполагали, что друг моего сына захочет получить более ощутимое вознаграждение, – произнес Доннаг так, словно вместе со словами выплевывал что-то омерзительное на вкус. – Стражники проводят тебя в сокровищницу. Дозволяем наполнить этот мешок всем, что пожелаешь. А после этого можешь покинуть наши владения.

Дамон покачал головой:

– Я возьму самые прекрасные драгоценные камни в уплату за освобождение рабов. Но все равно за тобой долг.

Его пальцы впились в край столешницы так, что суставы побелели.

Мэлдред попытался перехватить взгляд друга, но тот неотрывно смотрел на Доннага.

– Мы не понимаем, – сердито пробормотал Вождь и обратился к служанке: – Позови стражу! – Вновь посмотрев на Грозного Волка, он добавил уже спокойнее: – Мы надеялись, что стражники нам не понадобятся. Полагали, что на этот раз сможем поговорить вежливо.

– Нет, – прервал его Дамон. – Никакой стражи. – Он повернулся к девушке и окинул ее испепеляющим взглядом. – А ты оставайся здесь.

Служанка замерла, точно превратилась в статую.

– Дерзкий человек! – негодовал Доннаг, – Хоть ты и простой человек, мы были с тобой более чем щедрыми. Мы отнеслись к тебе лучше, чем к любому другому из твоего племени. Тот меч, который ты носишь…

– Убийца Червей. Избавитель, – прошипел Дамон.

– …когда-то принадлежал Танису Полуэльфу. Мы отдали его тебе.

– Продал мне, – поправил Дамон. – За немалую цену.

Глаза Вождя превратились в узкие щели.

– Это самый ценный меч, человек.

– Это ничего не стоящий меч. Держу пари, что Танис никогда не владел им, не прикасался к нему. Никогда не видел! Даже не знал, что эта проклятая вещь существует! Ты обманул меня!

И прежде чем Доннаг успел сказать еще что-нибудь, Грозный Волк отпрыгнул от стола, опрокинув стул, выхватил из ножен Убийцу Червей и бросился на повелителя людоедов.

– Стра… – начал было Доннаг в этот момент, но тяжелый кулак Дамона врезался в его живот, и Вождь рухнул обратно в кресло.

– Он стоящий, – задыхаясь и тщетно пытаясь подняться, прохрипел Доннаг. – Поверь нам. Он действительно…

– …кусок коровьей лепешки, – отрезал Дамон. – Такой же, как и ты. Его магия не работает.

Людоед печально покачал головой и удобнее устроился в кресле, тщетно стараясь держаться с достоинством. Вытянув шею, он попытался взглянуть на сына, но того загораживали широкие плечи Дамона, поэтому Вождь не увидел, что Мэлдред сидит с каменным лицом, не выражающим никаких эмоций.

– Сейчас магия действует не так, как в те времена, когда ковали меч. Возможно, сейчас…

– Я думаю, ты всегда знал, что этот меч бесполезен.

Вождь поднял дрожащую руку, призывая дослушать, но в ответ Дамон коленом вжал Доннага в кресло и приставил лезвие к его горлу. Мэлдред за его спиной медленно поднялся и осторожно отошел от стола.

– Дамон… – предупредил силач.

– Да! Бесполезен! Но твою никчемную жизнь он оборвать способен!

Дамон поглядел на эльфийскую вязь, выгравированную на лезвии. Меч будто догадался, что его обсуждают – магические знаки светились слабым голубым светом. Грозный Волк не мог прочесть их, да это и не имело значения. Он знал только, что Убийца Червей, меч Таниса Полуэльфа, был выкован эльфами и, как говорили, за прошедшие столетия сменил множество хозяев и имен. Предполагалось, что он был братом-близнецом Губителя Червей, которым во время Второй Драконьей Войны владел эльфийский герой Кит-Канан.

Легенда гласила, что этот клинок был передан оружейниками Сильванести королевству Торбардин. Оттуда он попал к эрготианцам, а потом уж в руки Таниса Полуэльфа. Считалось, что клинок был похоронен вместе с великим Героем Войны Копья. Да и Доннаг утверждал, что получил меч от одного грабителя могил.

– Тебя и в самом деле нужно убить, – твердо сказал Дамон. – Твоей стране это пойдет только на пользу.

– Мэлдред, сынок, – прохрипел Доннаг. – Останови его.

Дамон напрягся, ожидая, что силач бросится на помощь отцу, но Мэлдред стоял, не меняя каменного выражения лица.

– Оставь нас, – приказал Дамон служанке, которая неподвижно стояла у стены. – И держи язык за зубами. Поняла?

В его голосе и взгляде был лед, и девушка быстро выбежала из столовой, бросив поднос с кубками. Грозный Волк помолчал, прислушиваясь к ее удаляющимся шагам, в любую минуту ожидая топота стражников, потом яростно продолжал:

– Ты ничтожество, Доннаг. Такое же никчемное, как этот меч. Единственная разница – он не дышит и лишает этой способности людей, более достойных жизни, чем ты. Меч Таниса Полуэльфа? Ха! Очень в этом сомневаюсь. Его нужно расплавить и залить тебе в глотку.

Лицо Дамона побагровело от гнева, черты заострились, темные глаза расширились. От страха Доннагу показалось, что перед ним разверзлись две бездонные пропасти.

Вождь людоедов пытался что-то сказать, но свободная рука Грозного Волка молниеносно сдавила ему горло. От ужаса лицо Доннага, бледное от природы, стало мертвенно-белым.

– Не спорю, меч уберег меня от дыхания потомков – их кислота не жгла меня.

– Дамон… – вновь предостерег Мэлдред, подойдя на несколько шагов.

– Но меч Таниса, насколько я знаю, помогает находить его владельцу места, где спрятаны сокровища и артефакты. Вот это было бы действительно нечто стоящее.

Глаза Доннага умоляли о пощаде, но пальцы Грозного Волка все крепче впивались в его горло, а колено сильнее давило на грудь.

– Тебя также немного оправдывает, что клинок правильно выбрал Скорбь Лэхью, когда я попросил его подыскать что-нибудь достойное моего внимания среди безделушек в твоей сокровищнице.

– Дамон… – Теперь Мэлдред стоял прямо позади него.

– Но он не раскрыл тайну того, что мне действительно необходимо – лекарство от проклятой чешуйки у меня на ноге. Видение болота – вот что он мне показал. Странные туманные образы. Ты что, дразнишь меня, Доннаг?! Водишь за нос, как коварный лис?! Ничтожество!

Мэлдред подошел к креслу и взглянул на мертвенно-бледное лицо Вождя.

– Это мой отец, – тихо произнес людоед в обличье человека, обращаясь к Дамону. – Я не испытываю к нему особой любви, иначе жил бы здесь, вместо того чтобы путешествовать с тобой. Но если ты убьешь его, управление страной ляжет на мои плечи. Отказаться будет невозможно, так что лучше, если это случится как можно позже.

Челюсть Грозного Волка шевельнулась, он чуть-чуть ослабил хватку на горле Доннага:

– Я бы должен продырявить тебя этой никчемной вещью, ваша ничтожная светлость. – Дамон потянул носом воздух и презрительно усмехнулся – Вождь людоедов испачкал свои царские одежды. – Я бы оставил этот проклятый меч здесь, но ты ведь найдешь другого глупца, который купит его, а мне бы не хотелось, чтобы ты получил двойную плату.

– Ч-чего ты хочешь? – просипел Доннаг, силясь вздохнуть.

– Чего я хочу? – Дамон отпустил горло людоеда и помолчал, пока Вождь хватал ртом воздух. – Я хочу… я хочу?… Я хочу больше никогда не встречать тебя! – взревел он. – Хочу больше никогда не появляться в твоем расчудесном городе, никогда не ступать на землю твоей несчастной страны и… – Тут Грозный Волк взглянул на брошенный мешок, и его лицо озарила по-настоящему довольная улыбка. – …И я хочу два мешка, набитых твоими самыми изысканными драгоценностями. Один для меня, второй для твоего сына. Я наполню все карманы золотом. Увешаю руки браслетами, обмотаю цепочками. Но это не все. Я хочу еще кое-что…

– Ч-то еще?

Бывший рыцарь задумчиво пожал плечами. Доннаг беспомощно посмотрел на сына, но тот сделал вид, будто судьба отца его не заботит.

– Еще фургон сокровищ. Два фургона, Доннаг. Десять! Я хочу получить назад в десять раз больше, чем заплатил за этот проклятый меч.

Доннаг тяжело дышал, потирая горло.

– Мы можем дать тебе все, что ты хочешь, но это будет украдено прежде, чем ты минуешь наши горы. Ты и наш сын – не единственные воры в этой стране. На каждой дороге могут встретиться грабители. И хоть оба вы выглядите достаточно внушительно, вас возьмут числом.

– Либо разбойники возьмут числом, либо настигнут его наемные убийцы, – прошептал Мэлдред.

Дамон с такой силой ударил кулаком по подлокотнику кресла Доннага, что старая древесина раскололась:

– Я хочу…

– Мы можем предложить кое-что получше.

– Ха! Еще один меч Таниса?

– У нас есть карты, указывающие места, где зарыты клады, – быстро произнес Доннаг. – Мы как раз вспомнили. Их две – два листа пергамента, которые легко спрятать. Даже если на тебя и нападут грабители – что с того? Отдашь им драгоценные камни, а редкие карты, которые ведут к несметным богатствам, останутся у тебя. Никто и не догадается. Позволь мне выказать истинную благодарность. Конечно, фургоны с ценностями я тоже дам, но карты кладов дороже, чем все они, вместе взятые.

– Уверен, любая из этих карт такая же фальшивка, как и меч. – Дамон помахал острием клинка перед лицом людоеда.

Доннаг нервно замотал головой, звеня кольцами в губе.

– Нет-нет… Мы…

– Дамон, давай сначала посмотрим их, – подал голос Мэлдред. – Я смогу определить, подлинные ли это карты, – заверил он друга. – Помню, несколько лет назад Вождь хвастался передо мной своей коллекцией древних пергаментов, так что не исключено, что в его словах есть доля правды.

– Да, – кивнул Доннаг. – Позволь нам показать их. – Его глаза потускнели, будто Дамон навсегда изгнал из них жизнерадостный блеск и выражение достоинства. – Они внизу, в сокровищнице, вместе с драгоценными камнями и всем остальным… Я позову…

– Не надо! – заорал Дамон. – Ты сам проводишь нас в кладовые! Я не желаю видеть никаких стражников! Никаких служанок! Никаких посыльных! Только тебя. И я не хочу, чтобы ты хоть на мгновение исчезал из виду! Не намерен терпеть никаких уловок!

Доннаг достал три старинные карты, истлевшие по краям и готовые рассыпаться в прах от малейшего прикосновения.

– Это Зубы Хаоса – острова севернее Восточных Дебрей и Нордмаара. Даже представить себе не могу такого далекого путешествия, – неодобрительно произнес Мэлдред. – И неизвестно, сможем ли мы там что-нибудь найти.

Дамон кивнул, соглашаясь.

– А на этой – Элиановы Дебри. Лежат к востоку отсюда на границе владений красной драконицы. Они хоть и находятся ближе, чем Зубы Хаоса, но все равно далеко, и у меня нет никакого желания отправляться туда.

Мэлдред принялся тщательно разглядывать третью, меньшую карту, явно более древнюю, чем первые две: чернила на ней выцвели настолько, что стали почти неразличимы.

– А вот эта – совсем другое дело; не то, что предыдущие. По крайней мере, не придется искать корабль для путешествия. К тому же эта карта действительно выглядит подлинной.

Дамон подошел ближе, рассматривая карту через плечо друга и одновременно следя за Доннагом, который нервно переминался с ноги на ногу на ступенях лестницы.

– Да, друг мой, это заманчиво.

– Земля изменилась с тех пор, но это место, похоже, должно находиться в Пыльных Равнинах, – пояснил Мэлдред. – К югу отсюда, за болотом черной владычицы. Ну, вот еще новости! Карта-то того гляди развалится. Нужно привести ее в порядок, чтобы была попрочнее.

Он начал колдовать, выводя хриплую горловую мелодию, то повышая, то понижая голос. Пальцы силача трепетали над картой, глаза пылали бледно-зеленым огнем. Постепенно свет становился более ярким, опускался ему на руки, просачивался сквозь пальцы на поверхность пергамента.

– Сын. Что ты…

– Делаю карту немного крепче, отец. Это заберет лишь малую часть моих сил, так что я даже не почувствую.

Зеленый огонь погас, широкие плечи Мэлдреда поникли, и силач покачал головой.

– Это трудное заклинание. – Он тяжело дышал. – Оно показалось мне сложнее, чем несколько месяцев назад. Хорошо, что в перевоплощении я более искусен. Впрочем, чтобы выглядеть человеком, нужно совсем другое заклинание, и оно дается мне куда легче.

Мгновение спустя силач окончательно пришел в себя, живо скатал пергамент и вложил его в костяную трубку, которую затолкал как можно глубже в карман штанов.

– Дамон, подробнее рассмотрим карту потом, когда будем достаточно далеко отсюда. Поглядим, можно ли полностью разобрать письмена. – Мэлдред кивнул отцу. – Остальные карты мы пока оставляем. Никому их не продавай. Возможно, мы с Дамоном захотим получить их позже. Вернемся, если ничего не найдем.

– Я все еще хочу два мешка, наполненных драгоценными камнями, – напомнил Дамон. Он уже набил до отказа карманы, надел на шею толстую золотую цепь, а на правую руку – браслет.

Доннаг с негодованием посмотрел на бывшего рыцаря.

– Будет сделано, – угрюмо произнес он.

– В таком случае, – сообщил Дамон, – я желаю, чтобы ты сопровождал нас, пока мы не покинем город, чтобы не отходил от нас ни на шаг, ни на мгновение, за которое ты сможешь вызвать солдат или своих ассасинов. Ты будешь один – за нами не должен следовать никто из твоих приспешников. Ты понял меня?

В ответ последовал недовольный кивок. Дамон не разрешил вождю даже переодеться.

Конечно, в истории, рассказанной женщинам, Грозный Волк умолчал о том, что Мэлдред – маг-людоед, выглядящий как человек благодаря длительно действующему заклинанию, и о том, что силач – сын Доннага. Дамон также не объяснил, куда ведет карта сокровищ, и не упомянул о чешуйке на бедре. Сказал только, что меч не действовал так, как было обещано, и что получил от Доннага два мешка сокровищ и карту как компенсацию за это и в награду за освобождение рабов.

– В общем, мы распрощались со столицей. По крайней мере, пока, – закончил Мэлдред и резко отбросил простыню. Его тело густо покрывал пот, а движения были неуклюжими из-за чрезмерного количества выпитого.

Три девушки по-прежнему ласкали силача. Одна из них сделала большой глоток пряного рома в поцеловала Мэлдреда. Тот выпил обжигающую влагу из ее рта, как из чаши, и весело подтолкнул девушку локтем, требуя еще.

– Там для нас сейчас небезопасно, – пояснил силач и громко рассмеялся.

– Это точно! – Дамон тоже засмеялся, перевернул свой кувшин и потряс его, словно не веря, что ром мог закончиться. Для устойчивости Грозный Волк оперся о шаткую спинку кровати и протянул пустой кувшин Эльсбет.

– Я предупреждал, что позже может и не быть.

– Ты пьян.

– Да, мэ-эм.

Она нахмурилась было, но быстро повеселела.

– Уже темнеет. Я принесу еще один кувшин. Может быть, еще два-три глотка, и ты захочешь…

Эльсбет не договорила, соскользнула с кровати, быстро чмокнула Дамона в щеку и выбежала за дверь.

– Значит, именно поэтому вы так торопились покинуть столицу? – спросила Атлас, – Из-за того, что угрожали жизни Вождя людоедов?

– И поэтому тоже, – откликнулся Грозный Волк. – За мою голову назначена цена не только в этой проклятой стране, так что Доннаг не первый. До этого еще были Рыцари Легиона Стали, с которыми мы как-то столкнулись. – Язык Дамона заплетался все сильнее. – Каждому суждено рано или поздно умереть, но я не хочу, чтобы со мной это случилось в таких слякотных землях, а тем более от рук приспешников Доннага. К тому же я ненавижу эти горы. Если уж расставаться с жизнью, то в более уютном местечке.

– Ты странный, но храбрый… – Атлас прижалась плотнее к Грозному Волку.

– Здесь так жарко, – пробормотал тот, проводя пальцами по ее руке и чувствуя, что кожа девушки вполне соответствует ее имени. – Жарко, – повторил он.

– Это ром горячит твою кровь. И летняя жара. В самом деле, это не так уж и плохо. Бывали годы, когда все время лил дождь, – промурлыкала она. – Я могу сделать так, что тебе станет еще жарче. Уверена, ты не откажешь мне в такой мелочи.

Пальцы Атлас скользнули по штанам Дамона, но Грозный Волк оттолкнул ее руку. Девушка нахмурилась.

– Пока еще недостаточно темно, – сказал бывший рыцарь примирительно. – Вот стемнеет…

Он замолчал, увидев, что вернулась Эльсбет с двумя новыми кувшинами. Мэлдред выскочил из кровати, схватил один из них и быстро вернулся к своим подружкам.

– Эль, – пояснила женщина, заметив недовольное выражение на лице Мэлдреда. – Мне очень жаль, но пряного рома больше нет – вы допили последний.

Дамон молча взял кувшин и сделал большой глоток Подобно духам женщины, эль был дешевым и тоже обладал навязчивым запахом, но оказался достаточно крепким. В глазах Грозного Волка немедленно помутилось, так что он перестал замечать морщины вокруг глаз Эльсбет, да и сама она перестала казаться слишком полной, а скорее пухленькой и притом весьма симпатичной. Дамон глотнул еще раз, затем передал кувшин Атлас, схватил Эльсбет за волосы, подтянул к себе и поцеловал. «Страсть Палантаса» больше не раздражала, а наоборот, создавала гармонию ароматов, смешиваясь с запахом духов эрготианки.

Девушки ворковали вокруг него, расстегивая и стаскивая штаны. Грозный Волк успел отметить, что пока не так темно. Слабый свет еще лился сквозь окно, но кто-то уже зажег свечу, очевидно одна из подружек Мэлдреда. «Должно быть темно…» – тупо подумал Дамон, но эль и аромат притираний оказались слишком крепкими, не давая сосредоточиться, язык слишком плохо повиновался ему, чтобы возразить, а пальцы были слишком заняты, запутавшись в волосах женщин.

Внезапно до бывшего рыцаря донесся громкий стук, за которым последовали стон и шелест простыней. Он медленно сообразил, что эти звуки исходят из того угла комнаты, где находится Мэлдред, и догадался: силач упал с кровати. Дамон открыл глаза, повернул голову и сквозь завесу локонов Эльсбет разглядел, что Мэлдред лежит на полу на животе, не выпуская из пальцев кувшин.

Грозного Волка такое зрелище развеселило, и он непременно бы рассмеялся, если бы его губы не были заняты Эльсбет и Атлас, которые попеременно целовали Дамона. Когда же рот бывшего рыцаря на мгновение освободился, туда немедленно полился эль. Пытаясь отбиться от страстных женщин, благо руки были свободны. Грозный Волк увидел, что три подружки пытаются втащить Мэлдреда обратно на кровать, а одна из них привязывает его руки к столбикам по углам.

– Эй! – окликнул девушек Дамон, вытягивая шею.

Они же тем временем связали ноги силача и теперь спокойно одевались.

– Это что еще за… – Грозный Волк силился продолжать, но слова, возникающие в голове, никак не шли на язык. Он попытался оттолкнуть Эльсбет, но женщина вдруг показалась бывшему рыцарю ужасно тяжелой, а его пальцы странным образом вновь оказались запутанными в ее волосах, так что не было никакой возможности освободиться. Дамон чувствовал, как тело под весом крупной блондинки каменеет.

– Лежи спокойно, сладкий мой, – проворковала Эльсбет.

– Давай-ка еще выпьем, – предложила Атлас, запрокинула голову Дамона и влила в его рот новую порцию эля. Напиток был крепким, необычайно крепким, и чем больше его попадало в желудок Грозного Волка, тем понятней становилось бывшему рыцарю, что тут что-то неладно.

– Н-нет, – пробормотал Дамон, пытаясь выплюнуть жидкость.

– Сладкий мой, ты давно уже должен был уснуть. Мы всыпали в пряный ром столько сонного порошка, что можно было бы уложить небольшую армию. Вам должно было хватить и одного кувшина. Но кто же знал, что ты и твой приятель окажетесь крепкими, как быки. Атлас…

Худощавая эрготианка снова наклонила кувшин над лицом Дамона, но на этот раз бывшему рыцарю удалось стиснуть зубы и большая часть эля пролилась мимо.

Голова Грозного Волка то наливалась свинцом, то становилась необычайно легкой. Он снова попробовал оттолкнуть Эльсбет и Атлас, и на этот раз попытка увенчалась некоторым успехом. Дамон скатился на пол в обнимку с Эльсбет, оказавшись сверху. Женщина запуталась в простыне и его штанах, поэтому Грозный Волк, воспользовавшись передышкой, попытался подняться, но руки и ноги словно одеревенели.

Эльсбет выползла из-под Дамона и опрокинула его на спину. Эрготианка тем временем продолжала возлежать на кровати, с интересом наблюдая за их возней.

– Атлас, взгляни-ка на его ногу. Тут что-то…

– Вижу, Эльс. Какой странный шрам. Позже мы рассмотрим его как следует, а пока возьми кувшин.

Дамон закрыл глаза и сосредоточился. «Шевелись, – приказал он себе. – Шевелись, ты, жалкое подобие мужчины!»

Наконец Грозному Волку удалось подняться, и он, подхватив штаны, откатился подальше от Эльсбет. Но отравленное пойло все еще притупляло его мысли, поэтому Дамон не принял во внимание трех девиц, до этого развлекавших Мэлдреда. Несколько пар рук вцепились в него и прижали к полу. Затем Грозный Волк услышал шаги и, с трудом задрав голову, увидел Эльсбет, возвышающуюся над ним, и пустой кувшин в ее руке, неотвратимо приближающийся к его голове. Через мгновение глиняная посудина опустилась на лоб Дамона, погружая того в благословенное беспамятство.

Через некоторое время Грозный Волк пришел в себя и решил, что лежал без памяти совсем недолго. По крайней мере, в комнате царил все тот же полумрак. Голова от удара буквально раскалывалась.

Атлас накинула его рубаху, оказавшуюся слишком широкой для ее тоненькой фигурки, поэтому ей пришлось подпоясаться шнурком от шторы. Эльсбет тоже ухе оделась и теперь рылась в сумке Дамона, охая и ахая над разнообразными драгоценностями и прочими сокровищами. Остальные женщины укладывали вещи Мэлдреда. На поясе у каждой висел нож с длинным лезвием.

Атлас взяла меч Дамона, до того висевший на столбике кровати.

– Ничего не стоящий, говоришь? Хм… – Девушка обнажила клинок, провела по лезвию большим пальцем, но тут же порезалась, отдернула руку и сунула палец в рот, присосавшись к нему, словно к горлышку бутылки. – Может, для тебя он ничего и не стоит, но держу пари, за него можно выручить немало стальных монет. Представь себе, мы тоже покидаем Блотен – теперь, когда у нас есть достаточно богатств для этого. И все благодаря тебе и твоему приятелю.

Эльсбет тем временем надела заплечный мешок и склонилась над Грозным Волком. У нее на поясе тоже висел нож с длинным лезвием, точно такой же, как у трех других девиц, с рукоятью, обмотанной коричневой змеиной кожей, на которой был вышит символ, означающий принадлежность к воровской гильдии.

– Вы – не единственные воры в этом жалком городе. И мы, очевидно, намного более опытны в воровстве, чем вы. Чем были вы. – Эльсбет сняла с пояса нож и рукоятью ударила Дамона в грудь, потом еще и еще, затем лезвием провела по его животу, оставив тонкую кровавую полосу. – Поскольку порошок не усыпил тебя полностью, держу пари, ты сейчас все чувствуешь. По крайней мере, я очень надеюсь на это. – Женщина наотмашь хлестнула Грозного Волка по лицу, отступила на пару шагов, чтобы оценить свою работу, и продолжала наносить удар за ударом.