Глава 15 

Копи Верного Сердца

Шум в зарослях заставил Мэлдреда нервно дернуться, его руки непроизвольно метнулись к мечу, висящему в ножнах между лопаток, но, узнав двух людоедов, отправленных в разведку некоторое время назад, силач успокоился. Они были потрясены последствиями сражения, и Мэлдред вкратце изложил им, что произошло в лагере, пока они отсутствовали.

Затем разведчики рассказали, что им удалось увидеть. Мэлдред и Дамон внимательно выслушали их, в то время как Фиона продолжала с любопытством смотреть на Рига.

– Ты в самом деле уверен, что мы находимся не около Такара? – спросила она.

Риг кивнул:

– Я не знаю точно, где мы, но в том, что не около Такара, – уверен.

– Я знаю, – сказал Дамон. – Мы меньше чем в миле от Копей Верного Сердца. – Он встал прямо перед Ригом, и в его глазах отразился свет факелов. – Если ты хочешь кого-то спасти, то там – множество заключенных, которые действительно нуждаются в помощи.

Фиона несколько мгновений переводила недоверчивый взгляд с Дамона на Рига и обратно, затем тяжело вздохнула и сердито шагнула к Мэлдреду, но ладонь Грозного Волка уперлась в нагрудник ее доспехов, принуждая девушку остановиться. Силач разговаривал с разведчиками на языке людоедов, указывая то на наемников, то в южном направлении.

– Он их подготавливает, – объяснил Дамон. – Отдает распоряжения. Ты же знаешь, Фиона, как это бывает. Солдаты перед боем нуждаются в инструкциях.

Риг ударил Грозного Волка по руке:

– Ты и Мэлдред лгали ей. Вы обещали маленькую армию наемников.

– Я ей ничего не обещал.

– Ладно, не ты. Мэлдред и Доннаг.

– Хорошо, Риг. У нас еще осталось три десятка наемников, которые пережили нападение змей.

– И они пойдут в Такар, – заявил мореход категорично. – Они и должны были идти в Такар.

– Но мы не хотели идти туда, – возразил Дамон. – А я так вообще не собирался ни в руины, ни в любое другое место на этом проклятом болоте. Ты, Риг, должен был догадаться об этом уже несколько дней назад. – Его голос был ледяным, а взгляд тяжелым. – Мэлдред имел собственное мнение на этот счет Он хотел использовать только ваше мастерство ведения боя. Вы ведь оба неплохие мечники. И потом, ему очень нравится Фиона.

– Ах, нравится, – тихо произнес Риг. – Но ведь я согласился на все это только ради нее. А Мэлдреду она всего лишь нравится, и он лгал, только чтобы удержать ее возле себя.

Но Дамон продолжал, словно и не слышал этой тирады:

– Я думаю, что вы оба сами бы согласились идти с нами, если бы не стремились в Такар, чтобы выкупить Соламнийского Рыцаря. О, прости, тело рыцаря. План Мэлдреда не менее благороден, чем ваш. Только не такой опасный и бесполезный.

– В любом случае мы не пойдем дальше. – Фиона отступила назад и положила ладонь на эфес своего меча. – По крайней мере, с вами. – В ее голосе была холодная ярость. – Риг был прав, прав во всем, а я – настолько глупа, чтобы не слушать его. О чем я думала? Так запуталась, что…

Риг взял ее за руку и отвел на несколько шагов от Дамона.

– Сейчас мы не можем себе позволить открыто конфликтовать, – прошептал он, бросая косые взгляды на Дамона и Мэлдреда, который все еще отдавал приказы. Еще несколько людоедов присоединились к своим товарищам около силача. – Жаль, что я не понимаю, о чем они говорят, – проворчал мореход. – Нельзя доверять кому бы то ни было, если не знаешь, о чем он говорит. – Риг посмотрел на вытянувшееся от усталости лицо девушки и добавил мягче: – Послушай, их слишком много, и теперь я знаю наверняка, что среди них нет никого, кому бы можно было верить.

– Согласна с тобой. А мы можем найти дорогу в Такар сами? Если мой брат действительно мертв… – Девушка отогнала тяжелые мысли, и ее спина вновь распрямилась. – Это моя вина, что мы не смогли достать монеты и драгоценные камни другим способом. Теперь средств для выкупа, полученных от Вождя Доннага, нет. – Она убрала руку с эфеса меча и сплела пальцы в жесте, выдававшем ее волнение.

– Фиона…

– О, Риг! Может быть, выкуп мне и не понадобится. Если мы пойдем в Такар, то я смогу найти старого драконида. Я сразу узнаю его. Возможно, мне удастся убедить его сказать мне точно, жив мой брат или мертв. Мне нужны более веские подтверждения, чем твое видение. И может быть… может быть… черная драконица все-таки согласится освободить его. У меня есть меч, он не так уж и дешево стоит. И доспехи тоже. Возможно, не все еще потеряно.

Риг положил ладони на плечи соламнийки:

– Фиона, я тебя прошу, давай прекращать это. Забудь про Такар. Если хочешь почтить память своего брата, забудь. Пойдем в Шрентак, попробуем спасти остальных пленников, тех, которые еще живы. Возможно, там, где целый гарнизон рыцарей потерпел неудачу, двое преуспеют. Может быть, нам удастся прокрасться в темницы незамеченными. Это было бы по-настоящему благородно.

Лицо девушки на мгновение смягчилось, глаза наполнились слезами, расправленные плечи ослабли. Было видно, что она уже готова согласиться с мореходом, но тут к ним неспешной походкой подошел Мэлдред и тронул Фиону за плечо, привлекая ее внимание. Они посмотрели друг на друга, и глаза соламнийки мгновенно высохли.

– Фиона! – начал Мэлдред. Силач держал в руке факел, который отбрасывал на его лицо резкие тени, выделяя раны от змеиных зубов и широко раскрытые темные глаза, которые завораживали соламнийку и гасили ее ярость. – Мы хотим освободить людоедов, которых держат в Копях Верного Сердца как рабов. Они – люди Доннага и верные его подданные, но они также и охотники на драконов. Я и Дамон хотим, чтобы вы помогли нам.

– Даже не надейтесь! – рявкнул мореход, окидывая силача злобным взглядом. – Мы больше и шагу не ступим в компании таких, как вы.

– У меня действительно были другие планы насчет вас, – признал Мэлдред. – Нам казалось, что вам было бы удобнее путешествовать через болото черной драконицы не в одиночку, а нам бы в пути очень пригодились ваши боевые навыки. Вы оба непревзойденные бойцы. И не будь вас с нами, мы потеряли бы куда больше людоедов, когда напали змеи.

Мэлдред махнул рукой и, круто развернувшись, пошел к собравшимся людоедам. Фиона последовала за ним. Риг смотрел на них так, словно не понимал, что происходит, настолько его поразила резкая перемена в поведении соламнийки.

– Фиона, что ты делаешь? – воскликнул он, наконец, но девушка шла в ногу с силачом, не обращая на морехода никакого внимания.

– Жаль, что я не могу понять тебя, Фиона, – пробормотал Риг. – Ничего не могу. Не могу доверять, не могу понять, что говорят людоеды. Ничего. Не могу. – Но, еще раз взглянув на соламнийку, он понял, что не может на нее сердиться. Но странно спокойное выражение лица девушки тревожило морехода.

– Леди-рыцарь, – заговорил Мэлдред тихо, так чтобы не услышал Риг, – моя дорогая Фиона, да, у меня есть собственные планы, но я был так не прав, что скрывал их от тебя, – Его голос был глубоким и удивительно приятным. Складывалось впечатление, что силач поет. – Но я действительно хочу спасти заодно и твоего брата. Мы освободим людоедов-рабов и отправимся прямо в Такар. Даю слово. Ты можешь доверять если не мне, то моей любви.

Девушка заглянула в глаза силача:

– Риг говорит, что мой брат мертв. Говорит, что это ему показало видение…

– Я слышал это. И Дамон мне говорил то же самое. Но ты же не можешь доверять видению, Фиона. И не можешь доверять Ригу. Помни, он недостоин тебя. Ты должна верить в то, что твой брат жив. Ты же знаешь, я бы очень хотел познакомиться с ним. Пойдем с нами к Копям Верного Сердца, а потом в Такар. Там ты сможешь найти того старого драконида, про которого рассказывала.

– У него ужасный шрам, – так же тихо сказала соламнийка, – И тяжелый золотой ошейник.

– Да, мы разыщем его. Оставайся со мной, и я помогу тебе выручить брата.

– Но мне не на что выкупить его.

– Я что-нибудь придумаю. В Копях Верного Сердца добывают серебро.

Девушка качнула головой так резко, что рыжие косы хлестнули ее по спине. Продолжая смотреть прямо в глаза силача, она снова положила ладонь на эфес меча и стиснула пальцы. Этот жест словно помог ей прогнать наваждение – соламнийка несколько раз моргнула, приводя мысли в порядок. На мгновение ее охватила страшная слабость, колени подогнулись, и Фионе пришлось приложить все усилия, чтобы не упасть. Когда самообладание вернулось к соламнийке, ее глаза ярко вспыхнули еле сдерживаемой яростью.

Заметив удивленный взгляд Мэлдреда, она холодно сказала:

– Нет. Понятия не имею, о чем я думала раньше, разговаривая с тобой. Ты вор и лжец. Можешь не надеяться, что я стану тебе помогать в Копях. Ты направлялся туда с самого начала, Мэлдред. А этот обман придумал, чтобы увести меня от Такара. Надеюсь, твоя сильно поредевшая шайка обойдется без моих услуг. Я верю Ригу. Думаю, мой брат действительно мертв. И еще думаю, что, возможно, могла бы предотвратить эту трагедию, если бы нашла другой способ раздобыть средства для выкупа. Если бы я только действовала быстрее.

Риг молча наблюдал за девушкой и силачом, иногда оглядываясь на Дамона, который стоял несколькими футами дальше, окруженный толпой людоедов. Наемники уже строились в колонну, проверяли оружие и тихо переговаривались на своем примитивном и грубом языке. Наконец мореходу надоело смотреть, и он медленно пошел к Мэлдреду и Фионе, чтобы услышать, о чем они говорят.

– Это справедливо, леди-рыцарь. – Голос Мэлдреда становился все мягче, все музыкальнее, лицо разглаживалось. Пальцы руки, скрытой складками плаща, начали шевелиться, помогая голосу сплетать заклинание. Гнев девушки мешал силачу воздействовать на Фиону, и это положение надо было срочно исправлять. – Леди-рыцарь, с высоты, будучи плененным змеями, я наблюдал, как ты билась с ними. Ты стоишь любых четырех из воинов Доннага, ты куда более сильная и ловкая, чем я думал раньше. Мне необходима твоя помощь. Прошу тебя.

Яростные сполохи в глазах соламнийки постепенно угасали, пальцы, сжимающие эфес, расслабились.

А завораживающий голос Мэлдреда звучал и звучал:

– Множество людоедов нуждаются в этом. Их избивают, держат впроголодь, кормят жалкими объедками, только чтобы поддерживать в них жизнь. Это рабство, леди-рыцарь, худшее, чем я когда-либо встречал. И мой долг – освободить их. Я собирался сделать это еще до того, как встретился с тобой. Просто твое присутствие сделает выполнение этой задачи более легким. – Пальцы руки силача, скрытой под плащом, затрепетали еще быстрее, – Теперь я понимаю, что должен был говорить с тобой откровенно, но я так боялся, что ты не захочешь сопровождать меня. Я обещаю тебе, леди-рыцарь, – если ты поможешь мне освободить людоедов, то я помогу тебе узнать правду о судьбе брата. Если он жив, мы освободим и его тоже. Даю слово. Только останься со мной.

– Хорошо, я останусь с тобой.

– Нет! – взревел Риг. Несмотря на медленные перемещения, он успел подойти достаточно близко, чтобы услышать часть того, что силач говорил соламнийке. – Фиона, ты не должна верить ни единому его слову. И Дамону тоже верить нельзя. Ни в чем, после того как они пытались нас обмануть. – Он встал между девушкой и Мэлдредом. – Ты не можешь всерьез желать остаться с этим человеком.

Лицо Фионы было растерянным, глаза не мигали, но голос был спокоен:

– Рабство неправильно и неестественно, Риг. Что может быть благороднее, чем освободить людоедов из плена в Копях? А потом мы все пойдем в Такар.

Девушка направилась на свое место в начале колонны, Дамон подошел к ней и встал рядом.

Мэлдред несколько мгновений мерил Рига оценивающим взглядом, затем сказал:

– У нее горячая кровь и твердая рука.

– Это так не похоже на нее, – заявил Риг. – Согласиться помогать ворам и лжецам в освобождении людоедов. Нет, не понимаю.

Мэлдред пожал плечами и тоже пошел в начало колонны.

– Не похоже на нее, – повторил Риг. – Во имя Хаббакука, что заставляет ее так поступать? А меня?

«Я должен убираться отсюда, – сказал он себе, – но не могу оставить ее один на один с этими людьми. И я хочу получить назад свою алебарду».

Колонна людоедов уже двинулась с места. Риг взглянул на мертвые тела, сложенные под толстым кипарисом, – по трупам уже бежали ящерицы, откусывая крохотные кусочки плоти. На выпирающем животе тучного людоеда сидел ворон и проклевывал кожу мертвеца сквозь дырку в доспехах. Вздрагивая, мореход двинулся за последним в колонне, все еще стискивая ладонь на эфесе меча и бросая настороженные взгляды по сторонам в поисках оживших виноградных лоз. На какое-то мгновение ему захотелось, чтобы лозы снова превратились в змей и смели с его пути Дамона, Мэлдреда и всех людоедов. Чтобы остались только он и Соламнийский Рыцарь – снова вдвоем.

Время от времени трясина так разрасталась, что подступала вплотную к стволам кипарисов, и тогда наемники были вынуждены двигаться гуськом. Риг потерял из виду Фиону, Мэлдреда и Дамона вскоре после того, как они покинули поляну. Он волновался за соламнийку и был сильно раздосадован потерей своей алебарды. Мысленно он снова рассматривал маленькие следы и говорил себе, что нужно снова поговорить с Фионой, убедить ее, что надо уходить отсюда, чтобы не случилось беды. Вокруг было темно, и мореход в тусклом свете факелов, которые несли людоеды, видел только тропу под ногами да темную стену зарослей.

«Тут я и умру, – подумал он, едва не начав говорить сам с собой вслух. – Погибну от зубов змей или от предательства».

Прошли они немного, возможно чуть больше мили, когда темноту ночи разогнали огни факелов и костров, весело потрескивающих впереди; послышались звуки: отрывистая речь, крики, проклятия, громкое ворчание. Людоеды ускорили шаг.

Дамон, шедший впереди колонны, отвел в сторону завесу мха и первым увидел Копи Верного Сердца. Это был огромный расчищенный участок, засыпанный многими корзинами камней и усеянный пнями. В центре его была глубокая яма, в которой горели огни. Туда спускались толстые веревки, привязанные к нескольким стволам гигантских кипарисов. Неподалеку находилась другая яма, поменьше, которая уводила вглубь пологого холма. Внутри она тоже была освещена.

Вокруг ям двигалось множество людоедов. Они напоминали бледные тени наемников, следовавших за Дамоном и Мэлдредом, настолько были изнурены. Кожа на их телах висела и была покрыта грязью и обрывками одежды, в глазах светилась тупая покорность. Людоеды поднимались по веревкам из ямы, к их спинам были приторочены корзины с рудой. Создавалось впечатление, что единственная работа, которую они могут делать, – это на четвереньках выползать на поверхность, ждать, пока черные потомки-охранники снимут с их спин корзины, опорожнят их, снова пристегнут, и опять ползти назад в шахту.

Потомки были отвратительны. Они в какой-то степени напоминали драконидов, но были черны как уголь, как беззвездное небо. Их крылья были короткими и вялыми, а чешуйки, покрывающие тела, наоборот, крупными, влажно поблескивающими на свету. Морды тварей напоминали конские и тоже были покрыты чешуйками, только маленькими, и украшены парой грязно-желтых, суженных от злости глаз. Короткие черные хвосты потомков постоянно дергались, длинные когти сжимались с характерным щелканьем, от макушки и почти до конца хвоста тянулся узкий зубчатый гребень. Дыхание из их пастей вылетало с шипением, очень похожим на шипение тех змей, которые напали на лагерь, и каждый в отряде поежился, вспомнив зачарованные виноградные лозы.

От вида потомков по спине Дамона побежали мурашки. Твари были омерзительными в своей неестественности и казались еще отвратительнее, потому что их было много. Грозный Волк задавался вопросом, сколько же всего потомков сотворила Сабл, если Доннаг говорил, что его люди убили большинство из них в гнезде, которое они разыскали на болотах.

Из рассказов Палина Маджере он знал, что драконы-владыки создают потомков магическим способом: берут кое-что от себя, кое-что от настоящих драконидов, а также используют тела людей. Когда компоненты смешиваются под воздействием мощнейших заклинаний, получается потомок, тварь, непоколебимо верная и фанатично преданная своему создателю. Потомки были идеальными слугами – выполняли любые приказы, не вникая в их смысл, и, казалось, даже получали удовольствие от убийства.

Дамону уже приходилось биться с такими тварями, а именно с красными потомками Малис. От воспоминаний и отвратительного зрелища перед глазами его губы сами собой начали кривиться в гримасе ненависти.

У нескольких потомков были кнуты, которые они с наслаждением использовали на рабах-людоедах. Грозный Волк увидел, что одной из тварей показалось, будто один особенно изможденный раб двигается недостаточно быстро, и она с выражением злобного удовольствия на морде несколько раз огрела людоеда кнутом, а затем подошла ближе и зашипела, брызжа кислотой. Раб не взвыл от боли, как ожидал Дамон, лишь повернулся и, хватаясь за веревки, пополз назад в яму за новой порцией груза.

Возле меньшей шахты, уходящей вглубь холма, сновали люди и гномы, вытаскивая на поверхность больше корзины с рудой. Среди них тоже было несколько людоедов, сгорбленных от постоянного ползанья под землей так, что они казались сложенными пополам.

Фиона задрожала от этого зрелища.

– Если бы ты мне сразу сказал правду об этом месте, я бы и сама пошла с вами, – сказала она Дамону. – Только потому, что здесь творятся такие ужасы.

– Я не знал об этом, – ответил он.

– Но Мэлдред-то знал.

«Если бы мой большой друг знал об этом, он не стал бы применять свою магию», – подумал Дамон, вспомнив, как соламнийка в праведном гневе не раздумывая согласилась сопровождать его к плато под названием Окно к Звездам.

Девушка тихо говорила что-то еще, на сей раз обращаясь к Мэлдреду, но Грозный Волк ее уже не слушал. Он наблюдал, как потомки хлещут шахтеров, плюясь ядовитой слюной в тех, кто двигается, по их мнению, слишком медленно и цепляется за более крепких рабов, чтобы не упасть. Пересчитывая тварей и оглядываясь в поисках других охранников, бывший рыцарь думал, не стоит ли ему оставить Мэлдреда и его соламнийскую марионетку одних разбираться здесь, а самому отправиться вглубь болота на поиски средства от чешуйки. Правая рука Дамона легла на эфес меча, и он несказанно удивился, ощутив знакомое магическое покалывание.

Насколько Грозный Волк мог рассмотреть сквозь листву, на поверхности было около дюжины потомков, но он был уверен, что в шахтах их намного больше, и полагал, что, прежде чем соваться под землю, надо узнать точное число.

Бывший рыцарь подошел к Мэлдреду и на пальцах – немом языке воров, которому его научила Рикали, – объяснил другу, чего он хочет.

Вспомнив о полуэльфийке, Дамон подумал, что она сейчас, пожалуй, рвет и мечет, догадавшись, что он ее оставил, но утешил себя тем, что этот путь был бы слишком трудным для нее и что сейчас ему приходится заботиться только о себе, не опасаясь за ее жизнь. Грозный Волк не хотел признаваться даже себе, что скучает по Рикали.

Силач кивнул Дамону и ответил, также на языке жестов, после чего шепотом начал отдавать распоряжения людоедам.

Грозный Волк поднял руку, так что свет заиграл на лезвии меча Таниса Полуэльфа, потом резко опустил ее, подавая сигнал, и бросился вперед; людоеды и Мэлдред рванулись за ним. Фиона сначала бежала рядом, но потом свернула, бросившись к особенно крупному потомку, который стегал кнутом показавшегося ему непокорным гнома. Один раз девушка поскользнулась и едва не упала – заболоченная земля была сырой, несмотря на отсутствие дождя. Топот ног был похож на приглушенное ворчание грома, из-под ног летели брызги грязной воды.

Если потомки и были удивлены появлением отряда людоедов, то не слишком сильно, по крайней мере, отреагировали они очень быстро. Захватив нескольких рабов в качестве щитов, твари начали плевать в бегущих людоедов сгустками кислоты. Воины Доннага вскрикивали от неожиданной боли, но не отступали.

– Врассыпную! – рявкнул Мэлдред на общем языке и повторил приказ на людоедском.

Дамон изумился. Это слово преследовало его многие месяцы – именно его прокричал Годерик наемникам в Лесу Квалинести, когда они стояли перед зеленой драконицей. На мгновение перед глазами Грозного Волка снова встал Квалинестийский Лес, эльфы и люди, бросающиеся в реку, ослепленные ядовитым дыханием драконицы. Так случилось, потому что он, командир, отменил приказ своего помощника. «Врассыпную!» – снова прозвучал в его мозгу крик юного эльфа. Тот лес был очень далеко отсюда, а наемники, бившиеся с драконицей, погибли. И Годерик, друг и помощник Дамона, тоже пал, но от руки своего друга и командира.

– Врассыпную! – снова заорал силач.

С трудом сглотнув, Грозный Волк рванулся к ближайшему потомку, на мгновение присел, пропуская над головой летевшую в лицо кислоту, затем прыгнул вперед и ударил тварь в живот. Руки уже сами делали свое дело: клинок Таниса Полуэльфа вонзился в грудь потомка, потом снова и снова. От эфеса исходило слабое и явно веселое покалывание – меч был доволен.

Тварь продолжала бороться, и Дамон ударил ее еще несколько раз, попутно заметив, что магические знаки на лезвии слабо вспыхивают синим, и оттолкнул от себя, стараясь, чтобы брызжущая во все стороны кислота не попала на кожу. Он слышал треск ломающихся кнутов и глухое чмоканье клинков, погружающихся в живую плоть потомков. Не давая себе времени передохнуть. Грозный Волк бросился на второго противника, мечущегося возле двух изможденных рабов-людоедов, которые стояли столбом, недоверчиво глядя на происходящее. Он обогнул корзину руды и ударил потомка ногой в грудь, сбивая тварь с ног и вышибая кнут из его когтистых пальцев. Однако потомок, неистово захлопав крыльями, сумел удержаться на ногах и плюнул кислотой, одновременно вцепившись когтями в то, что осталось от кожаного жилета Дамона. Кислотная слюна не попала в Грозного Волка, словно скатившись по невидимой преграде, и он понял, что это магия меча защищает его. Эфес продолжал покалывать ладонь бывшего рыцаря.

«Получается, что это означает присутствие драконьей сущности, – размышлял Дамон, прислушиваясь к ощущению. – Ведь потомки – создания драконов».

Но на долгие раздумья времени не было, и Дамон полностью погрузился в битву. Он сжал челюсти и, сильно размахнувшись, опустил клинок на голову твари. Магическое лезвие легко рассекло кость и мозг потомка. Быстро выдернув меч из раны. Грозный Волк отбежал в сторону, поскольку тварь начала таять, превращаясь в облако кислоты, дождем оседавшей на землю.

Бывший рыцарь направился к меньшей шахте, откуда лезло совсем уж бесформенное чудовище.

– Отвратительно! – прошептал он, поскольку эта тварь были еще страшнее, чем остальные потомки.

Ее голова сидела на толстой шее, обвитой, словно канатами, набухшими венами, крылья были дряблыми и обвисшими: одно зубчатое, как у летучей мыши, другое – скругленное и более длинное, чем первое. У потомка было три руки – третья росла справа, из верхней части плеча, и была маленькой, лишенной чешуи, как будто принадлежала кендеру или гному. Глаза мерзкой твари были огромными и громоздились чуть ли не на переносице широкого плоского носа. Хвост существа был длиннее, чем у других потомков, и заканчивался змеиной пастью.

– Чудовище! – сплюнул Дамон.

Отвратительная тварь, очевидно, была создана тем же способом, что и остальные потомки, но, видимо, была жертвой неудачного опыта. Грозный Волк решил, что Сабл при создании существа использовала не людей, а эльфов, гномов и кендеров, и подумал, что больше никто из драконов-владык не позволил бы себе оставить в живых таких уродливых тварей, как это сделала Онисаблет.

– Ты следующий, – прорычал Грозный Волк, бросаясь на существо, но Фиона оказалась ближе и ударила первой.

Меч девушки описал дугу над ее головой и срубил третью, маленькую руку чудовища. Тварь кинулась на Фиону, неистово молотя ее оставшимися руками, но когти чудовища оказались бессильны против соламнийских доспехов.

Пока Дамон разыскивал новую цель, он увидел, что Фиона высоко вскинула меч и разрубила ключицу уродливого потомка. Раздался отвратительный хруст, и девушка отвернулась, спасая глаза, поскольку из раны брызнула кислота. На мгновение взгляды Соламнийского Рыцаря и бывшего Рыцаря Тьмы встретились, и каждый прочитал в глаза другого одинаковый гнев и жажду битвы.

Не говоря ни слова. Грозный Волк повернулся и побежал к Мэлдреду. Пока наемники-людоеды расправлялись с оставшимися потомками, силач расспрашивал одного из рабов.

– Сколько в шахтах? – Он произнес эти слова на людоедском языке, но они были достаточно простыми, чтобы Дамон смог понять, о чем говорит Мэлдред. – Сколько? – Раб не отвечал. – Хозяева, – пояснил силач. – Ваши хозяева. Сколько их в шахтах?

Раб что-то пробормотал, но так тихо, что Грозный Волк за шумом битвы ничего не услышал.

– Десять потомков там, – объяснил силач другу на общем языке, указывая на меньшую шахту. – И еще дюжина, и несколько драконидов – в большой. – Он кивнул на глубокую яму. – Мы с Фионой возьмем большую шахту на себя.

Дамон нахмурился. Со своим магическим мечом он бы справился с любыми потомками и драконидами, да и с любой другой мерзостью, которая могла обнаружиться в шахтах, лучше, чем кто бы то ни было другой. Какое-то мгновение в нем боролись два противоречивых желания – взять на себя выполнение более трудной задачи или же пойти туда, где безопаснее. Перевесило второе.

– Хорошо, – ответил Грозный Волк. – Тогда мы с Ригом возьмем на себя малую шахту.

Мэлдред кивнул.

Мореход, расталкивая наемников-людоедов, минуя застывших, словно пораженных столбняком рабов и корзины с рудой, пробивался к Фионе, которая только что уложила еще одного монстра. В одной руке у него бы длинный меч, в другой – сразу три кинжала.

– Леди-рыцарь! – крикнул Мэлдред, выбегая ему наперерез. – Мне нужна твоя помощь!

Девушка обернулась и, увидев силача, поспешила к нему, не замечая Рига или не обращая на него внимания. Мореход с отвращением посмотрел, как она мчится на зов Мэлдреда, и хотел было последовать за ней, но тут увидел, что из меньшей шахты появились еще две темные фигуры – потомок и третий монстр. Он тряхнул головой и побежал к ним – только суглинок взметнулся из-под ног.

Размахнувшись, Риг метнул три кинжала, и все они нашли свою цель, погрузившись по рукояти в грудь монстра и превратив его в облако кислоты. Но на него уже наступал потомок.

Соламнийка не слышала ни звуков сражения, ни воинственных криков людоедов-наемников – для нее существовал только голос Мэлдреда. Силач объяснил, подкрепляя слова жестами и не отводя глаз от лица девушки:

– Леди-рыцарь, мы с тобой рискнем пойти в большую шахту.

Пока он излагал свой план, из отверстия появился еще один потомок, но Дамон снес его рогатую голову прежде, чем тот сумел вылезти полностью.

– Там, внизу, много людоедов и людей, – закончил силач свой монолог. – Мы должны перебить потомков и освободить рудокопов. Дамон и Риг пойдут в другую шахту, а наемники останутся здесь, чтобы прикончить любых тварей, которых минуют наши с тобой мечи.

Соламнийка кивнула, глядя ему в глаза.

– Все будет как ты хочешь, – сказала она.

– Где твой боевой дух, дорогая? Ты слишком легко соглашаешься с моими словами, – заметил Мэлдред, впервые жалея о том, что снова навел на девушку чары.

Он взял соламнийку за руку и повел ее к отверстию в земле. Скоро они уже спускались по веревкам.

Дамон бежал к шахте, уходящей вглубь холма, размахивая на ходу мечом, чтобы привлечь внимание Рига. Мореход только что расправился с потомком, и его кожа была покрыта волдырями в тех местах, где на нее попала кислота, а от рубахи, разодранной когтями твари, остались одни лохмотья, но плечи Мер-Крела были расправлены, а в глазах – ни следа усталости. Он оглянулся, увидел, что девушка и Мэлдред спускаются в шахту, и закричал:

– Фиона! Не ходи туда!

Он сделал было движение, чтобы присоединиться к ним, но Грозный Волк покачал головой и указал на темный провал за спиной Рига:

– Там десять потомков. А может, даже больше. Мы должны перебить их.

Риг на мгновение замешкался, но снова тряхнул головой и последовал за Дамоном, отгоняя печальные мысли в самый дальний уголок сознания. «Мы с Фионой уйдем отсюда вместе, – сказал он себе. – Скоро весь этот кошмар забудется, как дурной сон. И мы никогда больше не увидим Дамона Грозного Волка. Никогда».

Меньшая шахта сплошь состояла из узких тоннелей шести футов высотой. Ее явно пробили рабы-люди и гномы по ходу толстой серебряной жилы. Риг и Дамон шли по извилистым проходам, ориентируясь на свет факелов, щелканье кнутов и рычание.

По дороге они наткнулись на двух потомков, которые были очень удивлены – толща земли поглощала все звуки, и твари понятия не имели, что творится наверху. Одного Дамон зарубил прежде, чем тот успел что-либо предпринять, причем сделал это с закрытыми глазами, спасая их от кислоты. Развернувшись к другому потомку, Грозный Волк пронзил мечом его грудь, но не успел выдернуть клинок и отвернуться, как тот превратился в облако кислоты. Но яд осел на пол тоннеля, не причинив бывшему рыцарю никакого вреда.