Глава 13

Возвращение Дамона

Для него это было просто забавой – пожилой Рыцарь Соламнии, встреченный на пути между Кайром и Солантом. Дамон Грозный Волк то делал выпады, то ускользал от ответных ударов, нацеливал меч в верхнюю часть туловища противника, одновременно стараясь сделать подсечку. Во время боя он пытался определить слабые места противника и выбирал позицию, которая была наименее для него удобна, – простое учебное упражнение молодых Рыцарей Такхизис.

Вскоре Дамон понял: когда нужно совершить разворот, соламниец опирается на правую ногу, выдвигая левую вперед, а перед атакой он немного приседает и смотрит в то место, которое собирается поразить. Тактика была разгадана.

Дамон предпринял ложную атаку, резко уклонившись вправо, а сам широким движением направил оружие в левую часть груди соламнийца, который едва успел прикрыться щитом. Молодой рыцарь привык быстро расправляться с врагами. Можно было вынудить старика постоянно прикрывать грудь и улучить момент, когда живот останется незащищенным. Но Рыцарь Такхизис думал, что более благородно убить противника, не заставляя страдать перед смертью. Глубокий удар в сердце или легкие, один короткий острый миг боли – и конец. Дамон соблюдал законы чести, к тому же это была хорошая тренировка.

С самого начала Грозный Волк первым заметил рыцаря, спускавшегося по тропинке, однако не стал нападать из засады или бросать песок в глаза, как делали некоторые. Он не пускал в ход дату, потому что соперник был вооружен только мечом и это уравнивало шансы. Бой шел по всем правилам.

У соламнийца были отличное оружие, крепкие доспехи и движения, отшлифованные до совершенства. Но возраст сказывался: каждый шаг давался ему с трудом, на лице выступили капли пота, началась одышка. Пожилой рыцарь напоминал старую, измученную мышь в когтях молодого голодного кота. Маневры становились все более предсказуемыми, Дамон без труда отражал слабеющие удары и улыбался, видя, что превосходство на его стороне. Он даже отступил на несколько шагов, потому что внезапно испытал незнакомое ранее чувство вины и угрызения совести. Но Рыцари Соламнии были врагами Ордена Такхизис, поэтому сражение продолжалось.

– Дерись по-настоящему! – взревел старик. – Хватит баловаться! Или тебя плохо учат твои командиры? А может, ты и не играешь вовсе? Может, это все, на что ты способен?!

Оскорбление вызвало приступ ярости. Грозный Волк разошелся не на шутку. Наконец его меч достиг цели. Это было наказание за насмешку. Соламниец, даже не взглянув на рану, бросился вперед, но Дамон ловко отскочил в сторону и рассмеялся.

– Меня учат, и учат очень хорошо! А вот твои командиры научили тебя достойно умирать?

Молодой рыцарь понял, что пора заканчивать, и решил применить изначально задуманный прием. Соламниец, как и ожидалось, заслонил грудь, оставив живот открытым. Но довести дело до конца не удалось. Щит стремительно опустился вниз. Пришлось начать все сначала, но и следующие попытки не дали результата.

Более того, рыцарь, только что выглядевший обессилившим, начал двигаться более мягко и плавно, оттесняя своего противника. Меч со свистом разрезал воздух, сверкая как молния.

Слишком поздно Дамон понял, что попался на хитрую уловку, – с самого начала схватки более опытный боец разгадал все его ходы. Теперь оставалось только отбиваться и думать, как поступить дальше. В первый раз в жизни Рыцарь Такхизис почувствовал неуверенность в своих силах и страх.

«Он выдохнется. Он обязательно должен выдохнуться, если так будет продолжаться, – убеждал себя Дамон. – Этот человек раза в три старше меня и не сможет выдержать такого напряжения. Следи за тем, когда он будет открыт. Следи…»

– Нет! – вскрикнул Дамон, почувствовав, как сталь рассекла ребра. Из раны хлынула горячая, густая кровь. Земля закружилась перед глазами и понеслась навстречу. Молодой рыцарь уткнулся лицом в траву. Во рту появился привкус меди. Воздух покидал легкие. Грозный Волк понял, что умирает. Соламниец приблизился и встал рядом, его глаза выражали сострадание, а не ожесточение. Старик наклонился и поднял длинный, отлично сбалансированный клинок с черной инкрустированной рукояткой, украшенной рубином. Такими награждали только за особое мужество.

– Добей меня! – простонал раненый. Мысленно он молил Такхизис поскорее прекратить его страдания и не дать предстать в столь жалком виде перед лицом врага. Но богиня оставалась глуха к просьбам своего слуги. Молодое тело, разгоряченное битвой, переставало ощущать тепло летнего дня, органы коченели, сознание погружалось в темноту, а смерть все не приходила.

Ледяной холод пронизывал Дамона насквозь. Он с трудом разлепил глаза, набрал в грудь воздуха и, к своему удивлению, понял, что жив. Поблизости сияла пара огромных, широко посаженных изумрудных глаз, прикрытых вместо век чешуйками. Их владелец оказался крупным существом, тело которого имело форму шара и отливало бронзой, костяные шипы протянулись вдоль спины до самого кончика изогнутого хвоста, голова, чем-то напоминающая лошадиную, венчала длинную тонкую шею, по бокам челюстей из-под складок кожи торчали клыки.

– Наконец-то проснулся. Я беспокоилась, что уснешь навеки и придется тебя хоронить или скормить тело рыбам. – Взгляд удивительных глаз смягчился, а их цвет слегка потускнел.

Бронзовая драконица сложила крылья, освободив немного места. Дамон сел и принялся рассматривать помещение, в котором они находились. Это была большая пещера с гладкими серыми стенами и ровным скользким полом, клочки лишая под потолком давали слабый свет. Неподвижность прохладного спертого воздуха оживляло только дыхание драконицы.

Озноб понемногу отпускал, но до конца согреться не удавалось – одежда куда-то исчезла, и Дамон ощутил неловкость. Очевидно, он пролежал здесь довольно долго: руки и ноги затекли, голова налилась тяжестью, желудок ныл от невыносимого голода. Странным было то, что совсем не чувствовалось жажды. Значит, драконица каким-то образом поила его все это время.

– Кто ты? – спросил Дамой хриплым голосом. Язык прилипал к нёбу. Потрескавшиеся губы шевелились с трудом. По счастью, рядом оказалась плошка с прохладной и чистой водой, которая приятно освежила горло.

– Можешь называть меня Шиммер, – послышалось в ответ. – Мое настоящее имя слишком, трудно произносится.

– Ты спасла меня, – с уверенностью произнес Грозный Волк.

– Я наблюдала за твоей схваткой с синим драконом, плавая у берега в виде рыбы, – начала рассказ Шиммер, но, увидев удивление на лице своего гостя, пояснила: – Да, я могу менять форму тела. Пока вы находились в чужой среде, мне было все равно. Потом вы упали в озеро. Силы твои были на исходе, кровь заливала все вокруг. Нельзя было допустить, чтобы такой храбрый и благородный человек, как ты, погиб. Я утащила тебя вниз и принесла сюда. Скажу прямо – синий получил по заслугам. Эти драконы заражены порчей.

– Так пещера находится под водой?

– Это безопасное место, – успокоила спасительница, – недоступное для глаз владык и простых обитателей Кринна, которые боятся всех драконов подряд.

Дамон ощупал ноги в тех местах, где прошлись острые когти Гейла, – ран не было, только тонкие шрамы. Руки тоже зажили, на лице отросла неровная борода, длинные, спутанные волосы падали на глаза.

– Одежду твою пришлось забрать, – объяснила Шиммер. – Раны оказались очень тяжелыми, и лечение заняло много времени. Да. Бронзовые драконы обладают таким даром.

– И долго я был…

– Ты проспал около месяца, если судить по людским меркам. Я кое-как тебя подкармливала. Но ты, наверное, очень голоден?

Дамон кивнул.

– Сейчас принесу тебе чего-нибудь поесть.

И драконица скользнула в темноту. Послышался всплеск.

– Месяц, – прошептал Дамон. – Ферил уверена, что я мертв. – Он встал, опираясь о стену. Голова сразу же закружилась, ноги отказывались идти, и каждый шаг давался с трудом. Но любопытство придало рыцарю сил.

Из зала тянулся узкий коридор, который вел куда-то вглубь. «Слишком тесно для дракона, – думал Дамон, на ощупь двигаясь вперед. – Правда, это какое-то непонятное существо. Драконы не могут превращаться в рыб и исцелять людей». В конце прохода забрезжил свет. Взору Грозного Волка предстала комната, заполненная изделиями из золота и серебра, ожерельями, редкими камнями, оружием, канделябрами и прочими ценностями.

«Наверное, моя спасительница жадновата, – подумал Дамон. – Впрочем, все драконы копят сокровища».

Он медленно вернулся назад и сел, прислонившись к стене, в ожидании хозяйки. Ждать пришлось недолго. Шиммер вернулась с добычей – из ее пасти торчали три большие рыбины. Это было настоящим спасением, и вскоре на полу осталась только кучка внутренностей, чешуи да костей, объеденных до блеска.

– Ну как, полегчало? – спросила драконица.

– Да, спасибо.

– Теперь мне хотелось бы узнать о тебе. Кто ты? Как тебя зовут? Ну а потом я решу, что делать с тобой дальше.

Эти слова насторожили Дамона. В былые времена бронзовые драконы стояли на стороне светлых сил и всегда помогали людям. Но все в этом мире меняется – и рыцарь на минуту испугался, что останется здесь навсегда. Без одежды, без оружия нечего и думать о побеге. Грозный Волк посмотрел в глаза драконицы и начал рассказ о своей жизни.

В юности он пошел на службу в Орден Такхизис, привлеченный рассказами о доблести его рыцарей и блеском, с каким они маршировали по улицам города. Потом были битвы, геройские подвиги, звания. Все изменилось после поражения в поединке с Рыцарем Соламнии. Сэр Джеффри Быстрый отнес тяжело раненного рыцаря в свой дом и в течение нескольких месяцев ухаживал за ним. За это время рассказы умудренного жизнью старика сумели отвратить молодого человека от Рыцарства Такхизис. Пришло понимание, что Орден больше не имеет ничего общего с понятиями чести и благородства, он превратился в армию вооруженных грабителей, подчиняющихся драконам и стремящихся к захвату власти. Покинув дом соламнийца, Дамон закопал форменные черные доспехи и отправился очищать свой дух.

– В моем прошлом много скверных поступков. Но благодаря сэру Джеффри я стал другим человеком и нашел верный путь. Ты спасла мне жизнь, Шиммер, спасибо за все. Хочу попросить лишь об одном – не удерживай меня здесь.

Бронзовая драконица внимательно посмотрела в исхудавшее лицо Дамона и произнесла:

– Не думаю, что ты выдашь мое жилище. Ты свободен.

Пока все складывалось удачно, но рыцарь не знал, что делать дальше. Прошел, по меньшей мере, месяц, Риг, Ферил и остальные наверняка уже покинули Палантас. Они ведь собирались на Южный Эргот бороться против белого дракона. Но случиться могло что угодно, и возможно, что его друзья сейчас на пути в какое-нибудь другое место. Нужно как можно быстрее найти Ферил и рассказать, что произошло. Но для этого необходимы одежда, оружие, а самое главное – совет Золотой Луны.

– Пойдем вместе, – просто предложил Дамон. – Мы боремся против владык, и твоя помощь может оказаться неоценимой. Если добрые драконы вступят в борьбу, тогда…

Шиммер покачала головой:

– Я и мои родичи вынуждены скрываться. Злые драконы слишком сильны, их много больше, чем добрых. Невозможно защитить всех людей от владык. Если мы попробуем сражаться вместе с вами, то и погибнем вместе с вами. Для бронзовых драконов время битв еще не настало. Можешь идти. Я помогу выбраться на поверхность озера. Нельзя допустить, чтобы ты утонул, едва вырвавшись из лап смерти.

Дамон смущенно опустил глаза:

– Извини, мне очень нужно оружие. Я видел целый склад там, в дальнем зале.

– Можешь взять алебарду. Но больше ничего не трогай.

Грозный Волк поспешил вниз по каменному коридору, равнодушно пройдя мимо груды золота и драгоценных камней. У него не было намерения брать что-либо из сокровищ, хотя пара монет для покупки одежды могла бы пригодиться.

Алебарда висела на дальней стене. Ее длинная рукоять была затейливо украшена изображениями ловчих птиц в полете, острое навершие и лезвие в форме полумесяца тускло отливали серебром.

Дамон вернулся назад и отважился на последнюю просьбу:

– Не могла бы ты доставить меня к Золотой Луне, живущей на острове Шэлси?

Послышалось тихое рычание – драконица засмеялась:

– Ты просишь слишком многого. Ведь это рядом с владениями Сабл?

– Да.

– Нет. Куда угодно, но не туда.

Дамон немного подумал и назвал другое место.

Шиммер кивнула. Ее изумрудные глаза расширились, заслоняя собой все пространство. Казалось, что пещера начала таять. Серые стены закружились, смешиваясь с чем-то зеленым. Каменный пол дрогнул и ушел из-под ног.

Глава 14

Страшный подарок

Гилтанас одернул новую тунику цвета индиго. Не замедляя шага, он вытащил шнур, стягивающий ворот, и завязал волосы на затылке, открыв уши характерной для эльфов формы.

Туника была подарком Рига, купленным примерно неделю назад в Гандере. Большинство беглецов сошли там с «Наковальни», облегчив чрезмерно перегруженный корабль. Мореход купил всем яркие одежды и дал каждому немного денег на дорогу. Ферил была приятно удивлена широким жестом темнокожего капитана, но даже такая щедрость не спасла его несколько минут назад от острого языка эльфийки.

Гилтанас слегка прихрамывал, поскольку новые сапоги еще не разносились и немилосердно жали. Рядом с ним шла Ферил. Они оказались позади отца и сына Маджере, занятых своими разговорами, поэтому могли спокойно беседовать. Гилтанасу нравились доброта и смелость эльфийки, которая храбро вела себя в самых сложных ситуациях и была не последней фигурой на «Наковальне». Он был бы счастлив иметь такого друга. Ферил, внимательно наблюдавшая за его действиями, грустно вздохнула и посмотрела вдаль.

– Тебе не нравятся мои уши? Это понятно. Думаю, твои намного симпатичнее, хотя их трудно рассмотреть под такими густыми волосами.

Гилтанас задал такой вопрос потому, что он и Ферил принадлежали к разным народам. Квалинести были бледнее, выше ростом и вообще имели более аристократичную внешность по сравнению с Диковатыми Эльфами. Раньше племена эльфов жили в различных частях Ансалона и практически никогда не встречались. Все изменилось, когда драконы-владыки пришли к власти. Квалинести, Каганести и Сильванести стали селиться по соседству и перемешиваться между собой. Одно из таких до-селений находилось в южной части Южного Эргота.

– Да не в том дело. Уши здесь ни при чем. Просто мой друг Дамон точно так же завязывал волосы на затылке. Они у него были такие же светлые, как у тебя.

После этих слов Гилтанас преисполнился еще большей симпатии.

– Я много слышал о нем от других членов команды. Бывший Рыцарь Такхизис, который, в конце концов, оказался прекрасным человеком. И вы были очень близки.

– Нам обоим хотелось этого. Но судьба распорядилась по-другому. Ничего не получалось – Дамон принадлежал к человеческой расе.

– А что, по-твоему, быть человеком плохо? – Гилтанас спросил нарочито громко, чтобы отец и сын Маджере услышали его. Палин оглянулся, Алин нахмурился и покачал головой. Гилтанас озорно улыбнулся Ферил, и эльфийка зарделась от смущения.

– Нет, я очень хорошо отношусь к людям, правда. – А когда оба Маджере отвернулись, продолжила: – Все-таки мы слишком разные. Эльфы могут позволить себе отчаянную, вольную жизнь. А люди сгорают быстро, как свечи, потому смотрят на мир другими глазами, ко всему относятся с опаской. Каждому лучше оставаться со своими соплеменниками.

– Много лет назад и я так рассуждал. Это было в годы юности, когда мало разбираешься в жизни и обо всем судишь сгоряча. Счастье моей сестры Лораны было для меня важнее всего на свете. Боюсь, она никогда не простит моей ошибки.

– Лорана полюбила человека?

– Он был наполовину эльф. Его звали Танталас…

– Танис-полуэльф! – воскликнула Ферил. – Я слышала о нем. Он сражался вместе с Карамоном и Рейстлином и погиб еще до начала Войны Хаоса.

– Мать Таниса умерла во время родов. Моя семья взяла малыша на воспитание. Мальчик очень привязался к нам, рос веселым и послушным. Я не считал ребенка, отец которого происходил из другого рода, достойным с полным правом носить имя Квалинести. Зато Лорана полюбила его с самого начала. Еще в детстве она предложила Танталасу пожениться, когда придет время. Можно было принять все это за детскую шутку, однако сестра говорила всерьез. Переполненный яростью, я оскорбил его, обозвав полукровкой, недостойным Лораны. Нашей дружбе пришел конец. Танис ушел в неизвестном направлении, сердце сестры было разбито, а я, глупец, радовался, что удалось сохранить чистоту крови. Когда он появился снова, страсть влюбленных вспыхнула с новой силой, но Танис стал мудрее, хорошо помнил разговор, происшедший несколько лет назад, и держался в стороне.

– Они так и не встретились больше? – спросила Ферил.

– Во время Войны Копья судьба забросила нас в Айсволл, а затем на Южный Эргот – твою родину. Три эльфийских народа – твой, мой и Сильванести – жили там бок о бок. Отношения не всегда складывались гладко. Тем не менее, тяжелые испытания заставили понять важную истину – главное, что творится в твоей душе, а принадлежность к определенной расе, различия во внешности – это воля случая. Тогда же я полюбил девушку из племени Каганести.

– И где теперь эта девушка? Что сталось с ней?

– Поначалу нахлынувшие чувства ослепили меня, затмили все на свете. Трудности жизни на новом месте, неприятности в семье казались незначительными рядом с глубиной проснувшейся любви и нежности. Но тут… – Гилтанас задумался и потер подбородок. – Я узнал, что она вовсе не Каганести. Слова о верности на всю жизнь оказались ложью. Она просто забавлялась со мной, играла на моих чувствах и насмехалась. Придуманный образ, в который хотелось верить, рассыпался в прах. Я не мог вынести такого предательства, отрекся от нее и исчез. Исчез? Ха!

– Это было, когда ты попал в тюрьму?

– Да, мои люди сами выдали меня Сильванести. Настали годы одиночного заточения и раздумий об ошибках молодости, совершенных из-за лишнего высокомерия. Совестно было даже вспоминать об обиде, нанесенной Лоране и Танталасу. К счастью, они все-таки поженились. Моих соплеменников истреблял Верминаард, но я поклялся мстить всем и каждому. Мысли о Сильваре в первую очередь не давали покоя. Насколько страстно и безрассудно я любил, настолько же безрассудно отверг ее. Нельзя было поступать так опрометчиво. Нужно было оставить хотя бы один шанс для отступления и еще раз проверить наши чувства. Когда мне удалось бежать, я долго странствовал по Ансалону в поисках Сильвары. Эльфы опять предали меня, и я оказался в цитадели, где мы и встретились.

– Может быть, всё-таки удастся найти ее.

– Может, – произнес Гилтанас так тихо, что Ферил едва расслышала его. – Как ничтожен я был. Совершенно недостоин ее. Так что, Ферил, различия рас не имеют никакого отношения к любви.

Эльфийка, внимательно выслушав рассказ, решила поподробнее расспросить Гилтанаса о Сильваре позже и спокойно сказала:

– А мы с Дамоном вообще редко виделись.

Эльф промолчал.

Небольшой отряд проходил через Витдел. Город выглядел бедно. В былые времена он процветал, но трудности, наступившие во время Войны Хаоса, оставили неизгладимый след. Большинство строений были деревянными и покосившимися, из-за влажного морского климата краска на стенах облупилась, а новую никто не покупал, двери висели на ржавых петлях, вывески магазинов стерлись, так что разобрать их можно было с трудом.

Но некоторые здания сохранились хорошо, как портовая контора, которая находилась недалеко от причала и была аккуратной и ухоженной. Над входом висели корзины с цветами, ставни были побелены. Поблизости находился склад, куда рыбаки и охотники сдавали добычу. Там тоже виднелись следы недавнего ремонта.

Женщина-проводник взглянула на свое отражение в окошке сапожной мастерской и нахмурилась, увидев усталое, исхудавшее лицо. Она шла не слишком быстро, утомленная пребыванием в плену, но настроена была очень решительно.

– А вам удастся освободить их? – спросила она у Палина. – Наверняка рыцари берут пленников и в других городах. Разве можно спасти столько людей сразу?

Палин промолчал, поняв, что ответа она не ждет.

– Даже один спасенный человек – большая ценность, – вмешался в разговор Гилтанас. – Мы рождаемся не для того, чтобы стать заложниками рыцарей.

Эльф хорошо знал, что такое тюрьма. Он был вторым претендентом на трон, и арест явился результатом интриг членов его клана. В долгой эльфийской жизни десять с лишним лет – не очень большой промежуток времени, но для Гилтанаса он оказался самым трудным периодом – периодом переосмысления своих взглядов. Величайшей ошибкой было то, что встреча с первой любовью возле Усыпальницы Хумы на Южном Эрготе не состоялась. Потом последовали новое заключение в крепости Келлендроса и долгожданное освобождение, за которое Гилтанас был бесконечно благодарен Палину и его отважным друзьям.

На краю города маг спросил у проводников, куда идти дальше.

– Вниз по дороге, и через пару миль отсюда, на опушке, появится их стоянка, – объяснила женщина, – вот видите, до пристани действительно недалеко. Сможем добраться даже в темноте. Идите за нами.

– Я думаю, мы сможем определить положение лагеря прямо отсюда, – заметил Палин.

Женщина в недоумении посмотрела на чародея, но юноша жестом успокоил ее.

– Хорошо, мы подождем вас здесь.

Ферил встала на колени на краю узкой грязной тропинки, ведущей на юго-восток от города.

– Здесь прошли рыцари, – указала она на поломанные ветки и сбитые листья.

– А как ты узнала, что именно рыцари оставили эти следы? – спросил Алин.

– Все эти отпечатки одинаковой формы и довольно глубокие. Их могли оставить только вооруженные люди. А вот эти, посредине, оставили захваченные горожане, которых вели на пристань. Пойду, разведаю дальше.

Эльфийка двинулась вперед, углубляясь в родную лесную стихию. Кусты, деревья, травы – все хранило следы присутствия рыцарей, которые не могли укрыться от ее глаз. Как только впереди послышались голоса, Ферил упала ничком и тихо подползла к краю опушки. Затаившись в кустах, она увидела рыцаря, тащившего к костру убитого лося. Возле огня хлопотал еще один. Вдвоем они принялись освежевывать тушу. Невдалеке четверо их товарищей охраняли группу людей, связанных длинной веревкой в поясе и по ногам. Всего Ферил насчитала сорок три человека и поспешила назад – поделиться своими наблюдениями.

– Да, многовато, – покачал головой Алин.

– А Риг сказал бы, что это нас слишком много на такую горстку рыцарей, – съязвила Ферил.

– Я не сомневаюсь, что мы их одолеем, – быстро поправился младший Маджере. – Страшно другое – во время нападения они могут ранить или убить кого-нибудь из пленников. Впрочем, у меня есть одна мысль…

Рыцарь Такхизис, пошатываясь, брел по лесной тропинке. Плащ, надетый поверх лат, был залит кровью, струящейся из открытой раны на груди, лицо измазано грязью. Он был безоружен, шлем держал в слабеющей руке. Караульные, заметив его, тут же вскочили на ноги и как по команде обнажили мечи. Рыцари, разделывавшие лося, бросили свое занятие и бросились вперед, пытаясь поддержать теряющего сознание собрата, но тот отступил в сторону, отказавшись от помощи, и махнул рукой в направлении дороги на Витдел.

– Быстрее! Корабль! – прохрипел рыцарь, – Там засада. Пленники бежали. Нужно спешить. Нападавшие идут сюда. Они вооружены и… – Он замолчал на полуслове и повалился лицом вниз в нескольких дюймах от костра, хватая ртом воздух. Шлем откатился в сторону.

Командир быстро построил своих людей.

– Встретим их на дороге! Шевелитесь!

Двоим он приказал остаться, а основные силы повел в сторону Витдела.

– Умер или еще жив? – с любопытством разглядывал один из оставшихся рыцарей лежащего пришельца, – Ты знаешь, кто он?

– Первый раз его вижу. Может быть, один из тех, что приплыли на корабле? – ответил второй и подошел ближе. – Дышит, но с трудом. Нет, это не жилец. Столько крови потерял. Похороним его еще до рассвета.