Пролог 

Красная тень убийцы

Красная драконица Малистрикс лежала на самой высокой вершине горного хребта посреди бесплодной пустоши. С этого плато, когда-то названного Гудлундской Равниной, она могла видеть большую часть своих владений. Клубы дыма струились из впалых ноздрей Малис, окутывая огромные темные глаза. Заостренные рога изгибались по обеим сторонам головы. Тело покрывала чешуя, каждая из пластин которой была размером с рыцарский щит. Тело драконицы светилось в лучах предзакатного солнца, как раскаленные угли.

Те немногие, кто отваживался прийти сюда, в любимое логово Малис, – такие, как Рыцари Такхизис, стоявшие сейчас перед ней, – были отчаянными храбрецами. Вулканы, окружавшие плато, извергали потоки лавы. Они сбегали прямо вдоль тропы, которая вела в пещеру драконицы, поэтому путники страдали от невыносимой жары и иногда погибали во время подъема.

Девяносто человек из армии генерал-губернатора, выбранные за свою храбрость, ловкость и преданность, находились здесь. Малис вообще относилась к людям как к низшим существам, но этих считала лучшими из всех. Их нельзя было сравнить с жителями множества деревень, уничтоженными ею с тех пор, как она завладела этой частью Ансалонского континента.

– Вы мои, – злобным ветром пронеслось по долине шипение драконицы. Языки пламени, потрескивая, извивались вокруг массивных челюстей.

– Повелевай нами. Твое желание – закон для нас, – сказал представитель рыцарей, выступив вперед и наклонив голову. Это был молодой человек, проявивший доблесть во многих битвах под командованием генерал-губернатора. И сейчас он вел себя смело и уверенно в присутствии огромной драконицы, хотя и испытывал при виде ее благоговейный страх.

Он был облачен в черные доспехи. Нагрудник украшало изображение мертвой лилии, завиток алого пламени окаймлял один из ее лепестков. Этот символ означал клятву верности, принесенную красной драконице. Молодой рыцарь стоял вытянувшись и расправив плечи. Оружие плотно примыкало сбоку. Малис взглянула на воина и приоткрыла пасть, обдав его горячим дыханием. Пот градом струился по лицу рыцаря, но он встретил взгляд драконицы, не моргнув и не уклонившись.

– Тебя зовут… – протянула Малис.

– Младший командир Рурак Гистер, – ответил он.

– Рурак, – повторила драконица, – Гистер.

Слова, произнесенные гулким, нечеловеческим голосом, звучали жутко. Драконица слегка наклонила голову и осмотрела воина с головы до ног. Малистрикс уже изучила его, пока процессия рыцарей поднималась по тропе на плато. Но ей хотелось, чтобы он почувствовал себя неуютно, хотелось проверить, сумеет ли он выдержать ее тяжелый, испытующий взгляд.

Малис с удовлетворением отметила, что ни один мускул не дрогнул на лице молодого человека и руки рыцаря не задрожали от страха. Воин действительно был выдержанным и смелым. Или он просто был непроходимо глуп? При других обстоятельствах можно было подумать и так.

– Рурак Гистер. – произнесла драконица, и каждый слог прокатывался по долине как эхо вулкана.

– Да, великая Малистрикс?

– Разоружись!

От этого приказа у всех воинов из отряда Рурака вытянулись лица, но сам он оставался невозмутим. Во взглядах рыцарей читались невысказанные вопросы. Рурак будет съеден? Его будут пытать? Кто будет следующим? Драконицу это позабавило. Ей понравилось и то, что рыцари остались в строю и внимательно, хотя и с испугом, наблюдали за происходящим.

Рурак сохранял стоическое спокойствие. Он положил боевые рукавицы и шлем на землю, затем накрыл их своим черным плащом. Потом он снял оплечья лат, щитки, прикрывавшие руки, и налокотники. С нагрудником пришлось немного повозиться, но, наконец, и он занял место рядом с остальными доспехами. Скинув почерневший от пота мундир, рыцарь обнажил мускулистый торс.

– Хватит, – остановила его Малис. Рурак стоял неподвижно и сосредоточенно смотрел в глаза драконицы, которая вдруг подняла лапу и несколько раз согнула перед ним один палец, подзывая его к себе словно собаку.

– Ближе, Рурак Гистер.

Рыцарь перешагнул через сложенные доспехи и приблизился к морде чудовища.

– Нет. Еще ближе.

Теперь расстояние до когтя драконицы было не более фута, и Рурак впервые высказал слабость – его нижняя губа слегка дрогнула. Но Малис решила простить ему эту оплошность: ей хотелось верить, что этот воин был самым подходящим из всех.

Драконица приподнялась и села на задние лапы. Огромная тень накрыла Рурака, немного уменьшив изнуряющую жару, которая одолевала его. Малис подняла хвост и некоторое время его рассматривала. Отыскав в нем самую тонкую чешуйку, она вытащила ее и осторожно поднесла прямо к глазам.

– На колени, – последовал приказ. Молодой рыцарь немедленно подчинился. Красная драконица нараспев начала произносить заклинания, настолько странные, что никто из стоявших на плато не понял ни слова. По мере того, как заклинание становилось громче, на плато становилось жарче. Из ноздрей драконицы начал вырываться огонь, опаляя края чешуйки.

Рурак почувствовал головокружение и лихорадку, почувствовал такой жар, какого еще не испытывал в жизни. Кровь стучала в висках, он скрипел зубами, чтобы не закричать, в то время как жаркие волны пробегали по его телу. Ему казалось, что кровь сейчас закипит, а кожа расплавится. Молодой рыцарь, не отрываясь, смотрел на молнии, вылетавшие из ноздрей дракона и облизывавшие чешуйчатую пластину. Пламя принимало формы причудливых существ с оранжевыми и красными крыльями, похожих на Малис. Видение было настолько диким и захватывающим, что Рурак не мог отвести взгляд даже тогда, когда маленькие огненные драконы устремлялись в его сторону.

Малистрикс приблизила чешуйку к рыцарю и неожиданно бросила ее ему на грудь. Кожа Рурака зашипела и начала трескаться. Несмотря на тренированность и природную выносливость, молодой рыцарь вскрикнул. Призрачные огненные драконы роем бросились на пластинку, едва она прижгла его плоть, и слились с телом, превратившись в один из мускулов на груди рыцаря. Края пластины испускали белый свет; она имела форму эмблемы, которая была изображена на нагруднике.

Рурак упал и заскреб ногтями землю. Мучительная боль овладела всем его существом. В горле у него пересохло, он страстно желал сделать вдох, но не мог набрать воздуха в обожженные легкие. Слезы катились из глаз рыцаря. Содрогаясь у лап Малистрикс, Рурак молил богиню Такхизис послать ему смерть. Но смерть не приходила. В конце концов, пульсация крови в висках уменьшилась, дышать стало легче, и воин смог подняться на колени. Жар не отпускал его, но тело жгло уже не так сильно. Рыцарь с трудом встал на ноги и покачнулся. Его сознание заволакивала туманная пелена, сквозь которую доносился голос драконицы:

«Я оказала тебя честь, Рурак Гистер, какой удостаивались очень немногие в этом мире». Глаза Рурака расширились от удивления – губы Малис не шевелились, слова сами собой возникали в сознании рыцаря.

«С этого дня часть меня постоянно будет с тобой. Она сделает тебя сильнее любого человеческого существа. Отныне ты не будешь испытывать усталости. Твои чувства обострятся, ум станет более проницательным. Мы соединились, Рурак Гистер, и теперь я буду видеть и слышать все, что увидишь и услышишь ты. Теперь ты по-настоящему мой».

– Приказывайте, повелительница, – громко сказал Рурак.

– Ты поведешь своих воинов через мои владения, в землю, которую люди называют Соламнией. – На этот раз слова драконицы слышали и другие рыцари, стоявшие в ожидании позади Рурака. – Мне надо знать, что там происходит; я узнаю это через тебя. Вы пойдете из деревни в деревню и будете обращаться с их населением как подобает повелителям. Вы должны узнать, куда двинулись беженцы с Ансалонского континента, кто подстрекает население сопротивляться власти драконов и Рыцарей Такхизис, и разыскать тех, кто может служить мне.

– Как пожелаете, – прозвучало в ответ.

– Ищите людей здоровых и умных, но с темной душой. Их я смогу использовать с толком. Но мне нужны только люди. Я укажу, куда их доставить.

– Я понял, Малистрикс.

Рурак отважился взглянуть на чешуйку. Она была яркого кроваво-красного цвета, но теперь не блестела. Пальцы рыцаря ощупывали ее края, то и дело попадая между его кожей и пластиной.

– Я всегда буду носить это? – осмелился спросить он.

– Ты не сможешь снять ее, не умерев при этом.

Рурак Гистер кивнул и принялся надевать доспехи. Он в последний раз посмотрел в огромные глаза драконицы, увидел в них свое отражение, повернулся и начал спускаться с плато вместе со своим отрядом.

Малис склонила голову на край обрыва и стала наблюдать за колонной рыцарей, шедших вниз по тропе. Она не видела Рурака, но знала, что он идет впереди. Красная драконица знала все, что он делает, потому что отныне могла смотреть на мир его глазами. Она видела скалы, по которым ступал Рурак, потоки лавы, через которые ему приходилось перепрыгивать.

Малис довольно замурлыкала, закрыла глаза и вообразила, что находится в прохладном лесу.

Земли Южного Эргота – от поросших кустарником и травой равнин на побережье до восточных горных склонов, насквозь пересекавших континент, – были покрыты искрящейся белой пеленой. Ледяные ветры гнали снег, наметая большие сугробы, которые постоянно меняли очертания. Континент превратился в настоящий айсберг. Лишь далеко на западе сохранялся относительно теплый климат.

Правитель Южного Эргота, свирепый дракон Геллидус, которого люди называли Фрост, сидел на краю маленького замерзшего озера. Геллидус был белым драконом, как и все в его владениях. Только глаза Фроста имели сине-зеленый цвет. Лишь изредка, когда плотный слой облаков ненадолго рассеивался, чешуя дракона начинала блестеть серебристо-лазурными прожилками, отражая голубизну неба.

Дракон был величаво спокоен и неподвижен. Он сидел, плотно прижав крылья к бокам и обвив хвост вокруг задних лап, глядя вокруг немигающим взглядом. Голову Фроста венчала искрящаяся корона из грациозно загнутых рогов. Они напоминали пять сосулек, причудливо росших вверх.

Геллидус посмотрел на озеро, наполнил легкие свежим морозным воздухом и медленно выдохнул, сдув снежный налет с замерзшей воды.

Обнажившийся лед мерцал и серебрился. На мгновение показалось, что он начал таять, приобрел бледно-розовый оттенок, как в те редкие безоблачные дни, когда лучи закатного солнца отражались от поверхности озера. Но сейчас была середина дня, и лед толщиной в несколько дюймов, разумеется, не мог растаять. Розовые тона расцвели сияющим оранжевым свечением, которое перешло в теплый ярко-красный цвет гаснущих угольков. Наконец цвет сменился на интенсивный кроваво-красный, и перед Геллидусом возник образ Малистрикс.

Фрост восхищенно уставился на диковинное видение громадной драконицы, затем опустил голову. Малис смотрела на него с расстояния в сотни миль.

«Твой ответ?» – вопросила она; слова сами собой возникли в сознании Геллидуса – это было частью магии, которую гигантская драконица использовала для общения. Малис достигала пятисот футов в длину и была в два раза больше белого дракона. Она могла без особых усилий раздавить его, легко растопить своим огненным дыханием снега и льды Южного Эргота. И тогда его скорчившийся труп нашли бы посреди выжженной равнины.

– Я буду твоим союзником, – сказал Геллидус. Его голос был звучным и проникновенным, как холодный ветер, свистящий на равнинах Южного Эргота. Но он был не таким властным, как голос Малис. – Я буду с тобой и не стану противостоять твоим замыслам.

Малис скривила губы в подобии улыбки, и в голове у белого дракона прогремели раскаты грома. Красная драконида была довольна. Белые, как чешуя Геллидуса, огоньки плясали между ее зубами, вылетая из пасти и оплетая голову, словно венок.

Белый дракон продолжал:

– Я также был бы не прочь стать твоим супругом, Малис.

Малистрикс кивнула:

«Согласна, Геллидус. Мы заставим Ансалон трепетать. Мои планы уже реализуются, и скоро я сообщу тебе, какую великую роль ты сыграешь в их осуществлении».

– Я польщен, – ответил белый дракон. – Когда мы встретимся?

«Скоро, – мягко прорычала драконица. – На Пыльных Равнинах, в царстве, именуемом Дантоллик».

– Нейтральная территория. О! Ты самая мудрая!

Но голос Малистрикс уже затихал в его сознании, а красное сияние на замерзшем озере бледнело, переходя в оранжевое, а затем в розовое. Через несколько мгновений лед снова был молочно-белого цвета, и успокаивающий холодный ветер гнал по нему снежную пыль.

Геллидус являлся единовластным правителем Южного Эргота. Прежде континент Каганести, Диковатых Эльфов, был землей с умеренным климатом. Имелись там и обширные пространства, покрытые льдом, однако населявшие их немногочисленные варварские племена не понимали всей прелести холода. Геллидус чувствовал необходимость властвовать над как можно большим количеством людей. В последние два десятилетия он менял климат на всей территории континента, приспособив его к своим суровым вкусам. Овладев Далтиготом – столицей страны, – он вскоре подарил его великанам-людоедам, предварительно разграбив городских богачей. Вскоре пала Долина Туманов вместе с легендарной Усыпальницей Хумы, героя Третьей Драконьей Войны.

Великаны-людоеды служили Геллидусу, отдавая дракону свою преданность, свои никчемные жизни и скудные силы. В южной части Пыльных Равнин белый дракон захватил в плен таной, уродливых людей-моржей, которых переселил на Южный Эргот. Они использовались в качестве охранников и посыльных.

Большинство Каганести, которые кочевали по острову, сбежали более десятилетия назад, но некоторые остались в западной части владений Фроста, за Дальними Гаардскими горами. Несмотря на суровый климат, они чувствовали себя там относительно свободными от влияния дракона. Правитель вел в основном сидячий образ жизни, но не был настолько ленив, чтобы оставить незахваченной эту часть континента. Белый дракон просто решил сохранить безопасное пристанище для людей. Это давало ему возможность наблюдать за ними, а также простор для дальнейшего разбоя, когда ему станет скучно.

Геллидус поднялся на коренастые лапы, расправил хвост, который тянулся за ним на дюжину футов, оканчиваясь плоским гребнем, напоминавшим плавник. Расправив толстую шею, он бегло взглянул на замерзшее озеро, пронзил передними когтями лед и погрузился в ледяную воду. Приятный холод охватил его тело.

Фрост не был первым супругом Малис. Эта честь принадлежала Келлендросу, Шторму над Ансалоном, который сейчас занимал ее мысли.

«Келлендрос использует рыцарей, – размышляла Малис, – хотя не настолько толково и умно, как я». Мысли красной драконицы часто обращались к синему дракону, претендовавшему на Северные Равнины и Палантас. Она считала его самым проницательным и могущественным драконом после себя.

– Что он решит? – подумала она вслух и принялась чертить на грязной земле плато странный символ. Пыль поднималась вокруг краев диаграммы, и воздух мерцал прохладной синей энергией.

«Келлендрос, я хотела бы говорить с тобой – здесь».

Глава 1

Прощание и поиски

Нарастающее давление холодной голубой воды заставило Дамона быстро очнуться. Он плавал над илистым дном озера, его длинные волосы развевались, как листья папоротника, вокруг головы, грудь ныла от невозможности сделать вдох. Дамон чувствовал, что скользит в уютные объятия темноты. Все части его тела онемели и налились невыносимой тяжестью и болью после битвы с драконом, но ему удалось собрать остатки сил, чтобы попытаться всплыть. Выбравшись на поверхность, он задохнулся. Легкие были полны воды и жадно втягивали воздух. Волосы налипли на глаза, но и сквозь пряди Дамон различал силуэты Палина, Ферил и Рига, поднимавшихся по склону холма с берега озера.

– Ферил! – Он поднял руку и забил ногами по воде, чтобы привлечь внимание эльфийки. Но кричать громко не было сил. А Ферил была слишком далеко, чтобы услышать, и удалялась все дальше и дальше.

– Ферил! – снова позвал Дамон, но тут что-то толкнуло его, обвилось вокруг ног, и неизвестная сила потянула вниз. Вода хлынула в горло, крики затихли. Темнота приблизилась и поглотила Дамона.

Незадолго до захода солнца «Наковальня Флинта» отчалила от пристани города Палантас. Галиот зеленого цвета скользил мягко и молчаливо, как призрак, через лабиринт рыбацких лодок, вставших к вечеру на приколе. Палин Маджере стоял на носу корабля, прислушиваясь к мягкому плеску рыболовных сетей и почти не различимому скрипу палубы под ногами, обутыми в сандалии.

Сын известных Героев Копья, Карамона и Тики Маджере, один из выживших в сражении у Рифта, Палин считался наиболее могущественным чародеем на Кринне. Однако, несмотря на магические силы и тайные знания, он чувствовал себя бессильным перед монстрами, угрожавшими миру. Маг проклинал себя за то, что не смог вчера спасти Шаон из Истера и Дамона Грозного Волка, когда синий дракон напал на них.

Палин перегнулся через перила и смотрел на горизонт, где окрашенное розовым небо встречалось с волнами. Его золотисто-каштановые с проседью волосы развевались на ветру, маг лениво смахивал их и зевал. Предыдущая ночь прошла без сна. Лежа с открытыми глазами, Палин думал о погибших друзьях. Рабочие закончили ремонт грот-мачты «Наковальни», перекушенной драконом во время схватки, и единственным звуком снаружи остался шелест волн.

– Мы уже достаточно далеко! – закричал Риг Мер-Крел, морской варвар, капитан «Наковальни». Он повернулся к полулюдоеду Ворчуну, своему старшему помощнику, стоявшему у бизань-мачты, поднял руку, сжал кулак и быстрым движением поднес его к груди.

Глухой полулюдоед кивнул в знак того, что понял приказ капитана, и направил матросов снимать паруса. Остальная часть команды «Наковальни» осталась на палубе. Они образовали круг возле тела, аккуратно завернутого в парус. Джаспер Огненный Горн, племянник легендарного Флинта Огненного Горна, встал на колени рядом с телом и начал заматывать шелковый шнур короткими толстыми пальцами. Он пробормотал молитву ушедшим морским богам, дернул себя за короткую коричневую бороду и задохнулся от рыданий.

Позади него стояла Ферил. Эльфийка закрыла глаза, слезы бежали по ее щеке с татуировкой, изображавшей дубовый лист.

– Шаон, – всхлипывала она, – как я буду жить без тебя, моя дорогая подруга?

– На кого ты оставила нас, – мягким эхом отозвалась Блистер, кендерша средних лет. Ее губы дрожали, она нервно теребила белые перчатки на своих маленьких руках. – Ты была единственной, о ком я всегда говорила как о… как о моей…

– Шаон не могла жить без моря, – начал Риг, его звучный голос оборвал причитания кендерши. – Я всегда шутил, что соленая вода, а не кровь течет в ее жилах. Шаткая палуба корабля была ее домом. Ты была моей первой помощницей, моим первым другом и моей… – Крупное тело морехода содрогнулось. Он перестал убаюкивать сверток и поднял его, напрягая стальные мускулы; к телу был привязан груз, чтобы оно могло утонуть. – Сегодня ты навеки соединишься с морем, которое так любила.

Капитан подошел к борту и остановился, представляя под парусиной лицо Шаон цвета грецкого ореха. Он никогда не забудет гладкости ее кожи, никогда не забудет обаятельной и озорной улыбки. Риг перекинул тело подруги через планшир и увидел, как оно быстро погружается, скрываясь из виду.

– Я никогда не забуду тебя, – сказал он так тихо, что никто его не услышал.

К Ригу подошла Ферил и встала рядом. Бриз играл ее кудрявыми каштановыми волосами и щекотал изящно очерченные мочки ушей.

– Дамон Грозный Волк тоже погиб. Но мы не смогли отыскать его тело. Он расстался с жизнью как Рыцарь Такхизис, приняв на себя благородную миссию, пожертвовал собой, чтобы избавить мир от синего дракона, который убил Шаон. – Эльфийка держала кожаный ремень в тонкой руке. Она нашла его среди скудных пожитков, которые Дамон принес на борт «Наковальни». Ферил замолчала на минуту, чтобы намотать короткую полоску кожи на наконечник стрелы. – Дамон свел нас вместе. Давайте почтим его память и память Шаон тем, что будем неразлучны и избавим наш дом от драконов. – Наконечник стрелы вместе с ремешком выскользнул из ее пальцев и упал в море, которое соединило их так же, как озеро соединило в себе Дамона и синего дракона по имени Гейл.

Вскоре лишь слабый скрип рангоута раздавался над волнами. Риг отвернулся от борта и кивнул Ворчуну. Полулюдоед отдал команду поднять паруса, а темнокожий мореплаватель встал у штурвала.

Через несколько дней, в знойный полдень, Риг, Палин, Блистер и Ферил, обливаясь потом, стояли в пустыне Северных Равнин. Перед ними сидела небольшая ящерка со свернутым кольцами хвостом. Она чмокала раздвоенным язычком и с особым вниманием наблюдала за эльфийкой, которая разговаривала с ней. Остальные смотрели на них, но ничего не понимали из странной беседы.

– Вскоре я смогу поселиться с тобой в этой пустыне, малышка, – объясняла Ферил с помощью щелчков и шипения.

– Бежим со мной через пески. Посмотри мой очень, очень красивый дом. Много, много пустыни для всех.

– Это самая прекрасная пустыня, – перебила Ферил, – но мне нужно знать…

– Лови со мной насекомых: хрустящих жуков, сладких бабочек, сочных кузнечиков. Очень, очень сочных кузнечиков. Много, много для всех.

– Меня не интересуют насекомые, – объяснила Ферил.

Ящерка казалась разочарованной и собралась убегать.

– Пожалуйста, не уходи, – прошипела эльфийка, подползая ближе.

– О чем они говорят? – спросила кендерша, глядя на Ферил и ящерку широко раскрытыми от любопытства глазами. – Риг, ты знаешь, о чем они говорят? Все, что я слышу, – одно шипение, будто кипит пара чайников.

– Тсс! – прервал ее мореход.

– Жалко, что я не владею магией, – продолжила Блистер раздраженно. – Я бы смогла сказать что-нибудь такое… в общем все. – Кендерша скрестила руки на груди и поглядела на землю. Единственное, что она увидела под ногами, были песок и пыль, оседавшие на ее тонкой оранжевой тунике. Туника была больным местом Блистер. Однажды утром она поднялась с нижней палубы, наряженная в широкое оранжевое одеяние, зеленые перчатки, зеленую шляпу и подпоясанная зеленым же ремнем. Риг сказал, что она похожа на спелую тыкву. Замечания оказалось достаточно. Кричащие оранжевые ботинки тут же были заменены коричневыми сандалиями, а зеленая шляпа спрятана в сундук.

– Палин, ты можешь разобрать, хотя бы по слогам, чтобы, всем стало ясно, о чем ящерица пытается…

– Она рассказывает мне о своей большой пустыне, – сообщила Ферил, быстро посмотрев на Блистер, и снова принялась шипеть и щелкать.

– Это ужасная, громадная пустыня, – заметила кендерша, оглядываясь на море песка, расстилавшееся вокруг.

Ей пришлось напрячь зрение, чтобы увидеть мачты «Наковальни», возвышающиеся на горизонте в северном направлении. Такие тонкие и далекие, они походили на швейные иголки, торчащие из белого полотна пейзажа.

– Я знаю, что это очень большая пустыня, потому что видела ее на карте, которую приносил Дамон в Палантас несколько недель назад. Мы как раз собирались обследовать окрестности к югу от города. Шаон еще была с нами.

Она умолкла, заметив, как дрогнули губы Рига при упоминании о Шаон.

– Правда, – быстро продолжила Блистер, – мы воспользовались картой всего несколько раз. На нас напало одно из чудищ, которых создает синий дракон, и распугало наших лошадей, а карта была в седельной сумке лошади Дамона. Как вы думаете, лошадь жива? Как вы думаете, нам нужна другая карта? А может быть, ящерица из таких, ну, знаете, кто может нарисовать план маршрута хвостом прямо на песке? А может быть, мы…

– Тихо! – одернули ее Палин и Риг почти одновременно.

Кендерша выпятила нижнюю губу, разрыла пятками песок и уставилась на длиннохвостую зверюшку. Ящерка была поглощена беседой с Ферил.

– Ты очень сообразительная, – прошипела эльфийка.

– Очень, очень сообразительная, – согласилась ящерица, сев на маленькие задние лапы и взглянув в гладкое загорелое лицо и светящиеся глаза собеседницы. – Самая сообразительная в этой прекрасной пустыне.

– Могу поспорить, ты знаешь многое из того, что здесь происходит.

– Я знаю все, – ответила ящерица, раздувая маленькую грудь.

– Что ты знаешь о синем драконе?

– Синий? – Свернутый хвост ящерицы на мгновение распрямился, а глаза заморгали, – Коричневый как грязь?

– Синий как небо, – поправила эльфийка.

Ящерка, казалось, задумалась.

– Очень, очень большой ящер?

Ферил кивнула.

– Крылья? Как у птицы?

– Да. Дракон может летать.

– Держись подальше от очень, очень большого ящера, – продолжала вещать ящерица. – Он съест тебя очень, очень быстро.

Блистер потянула Рига за штанину.

– Я полагаю, наверняка это была твоя идея – поговорить с ящерицей. Мы же все хотим отправиться на Южный Эргот, во владения белого дракона. У тебя есть копье Дамона, и ты способен убить его.

– Это мое копье.

– Теперь да, – согласилась Блистер, – но сначала оно принадлежало Стурму Светлому Мечу, он использовал его в Войне Копья много лет назад. Потом оно попало к людям, которые разобрали его на части и хранили их как сувениры. Но Дамон и Палин вновь собрали копье, и Дамон владел им до самой смерти. Может быть, тебе следовало взять его с собой, на случай если мы встретимся с драконом, а не оставлять на корабле? Может быть, нам стоило плыть на Южный Эргот?

– Мы поплывем на Южный Эргот, – сказал Риг многозначительно.

– Хорошо, но я все-таки думаю, что ты должен был взять копье.

Риг вздохнул и понизил голос до шепота:

– Слушай, Блистер, я не знаю, как обращаться с копьем. Устраивает?

– Я думала, ты владеешь всеми видами оружия. Ферил говорит, что ты – ходячий арсенал.

– Мечи, кинжалы, гаррота – вот чем я умею пользоваться. Еще кистенем и некоторыми другими видами оружия. Но копье – это совершенно другое. Тут задействованы обе руки, вдобавок оно тяжелое. Для начала мне надо немного потренироваться, познакомиться с ним. Когда применяешь оружие, с которым незнаком, может выйти скорее вред, чем польза.

– А! Ты с самого начала не хотел говорить Палину, что не владеешь копьем. Вот и шепчешь теперь – не дай бог он услышит.

– Блистер! – заорал Риг.

– Действительно, зачем таскать по пустыне длинное копье! Тебе будет жарко, ты вспотеешь и рассердишься. Знаешь, лучше отдать копье кому-нибудь, кто умеет обращаться с ним. Может быть, Ворчуну или, может…

– Это мое копье, – повторил мореход, – у меня куча времени для тренировок – недели, месяцы, пока мы не попадем на Южный Эргот.

– Нам нужно немедленно отправляться туда, прямо сейчас.

– Я сказал, мы обязательно поедем, но только после того, как найдем логово синего дракона. Этот дракон убил Шаон, убил Дамона, пока умирал. У драконов куча сокровищ – так говорят в народе. Я собираюсь забрать столько, сколько смогу унести.

– Здорово! Я никогда прежде не участвовала в охоте за сокровищами! – воскликнула радостно Блистер. – Это ужасно интересно, несмотря на такую жару. Однако странно, что Палин пошел с нами в пустыню. Ведь он давно собирался на Южный Эргот.

Риг вздохнул:

– Палин согласился, потому что я капитан корабля и нужен ему, чтобы переправиться на Южный Эргот.

– Я согласился, потому что, обследовав логово мертвого дракона, мы сможем побольше узнать о них, – поправил Маджере, – думаю, тогда мы сумеем понять, как нам одолеть оставшихся в живых.

– Только бы удалось найти пещеру, – сказала Блистер, – те две птички, с которыми сегодня утром разговаривала Ферил, кажется, мало что знают. Теперь эта ящерица… ну, что она там говорит?

– Тихо! – вмешалась Ферил, – я еле слышу, что говорит моя маленькая подружка.

– Очень, очень большой ящер ест все, – продолжала ящерица, – ест верблюдов и…

– Он уже больше ничего не съест, – прошипела эльфийка. – Он мертв. Мой друг убил его.

Ящерка закрыла глаза, и ее темно-красный язык защелкал так, что Ферил поняла, какое облегчение та испытала.

– Очень, очень рада, что он мертв.

– Мы хотим посмотреть, где он жил.

– Нора ящера темная, и очень, очень противный запах, пахнет смертью.

– Ты была там?

– Один раз. Я была внутри, ловила жуков, потом убежала. Ужасный запах. Не захотела жуков, там плохие жуки.

– Ты проводишь нас туда?

– Нет. – Ящерица наморщила чешуйчатый нос, выпрямила хвост и повернулась в направлении юго-востока. – Очень, очень большой ящер жил в том направлении. Рядом со скалами, которые касаются неба. Долго идти отсюда – три дня, еще четыре, еще два. Но для тебя не так далеко. – Она посмотрела на длинные ноги Ферил. – Может быть, только для одного из вас. Очень, очень рада, что ящер мертв. Давай побежим со мной через пески. Поищем вместе сочных кузнечиков.

Эльфийка покачала головой:

– Сегодня у меня нет времени. – Она поднялась, отряхнула песок с колен и посмотрела, как ящерка быстро убегает.

– Она знает что-нибудь про логово дракона? – спросил Риг, вытерев пот с лица и сделав большой глоток из бурдюка.

– Туда, – ответила Ферил, указывая направление, обозначенное ящеркой. – Идите за мной.

Незадолго до захода солнца путники остановились на привал. Они не могли найти никакого укрытия и просто сели на песок возле маленькой дюны. У Палина ныли ноги от долгой ходьбы, а ступни просто горели из-за раскаленного песка, который забивался в сандалии. Тонкое одеяние, первоначально имевшее светло-зеленый цвет, потемнело от пота и липло к коже. Он закрыл глаза и попытался думать о чем-нибудь холодном.

– Ты уверена, что логово где-то здесь? – Риг повалился в нескольких футах от мага и взглянул на Ферил.

– Да, оно в этом направлении.

– Далеко еще? – Мореход стянул рубашку и попытался вытереть ею мокрую от пота кожу, но рубаху саму можно было выжимать. – Мы идем целый день. Может быть, разговоры с животными – не лучший способ отыскать пещеру дракона?