Но в этот раз Гордон сделал исключение. Смерть полицейского потрясла его. Капитан сильно сомневался в том, что патрульный мог разбиться без посторонней помощи. К тому же голос звонившего в службу спасения по частотным характеристикам был идентифицирован компьютером, как голос Гарри Бронсона, проходившего по делу о нанесении тяжких телесных повреждений. Стечение обстоятельств выгнало Харрингтона из насиженного кабинета.
      Как и предполагал капитан, смерть полицейского не являлась следствием несчастного случая. Собственно, никакого несчастного случая и не было. Полицейская машина стояла у обочины в целости и сохранности.
      "У чертова идиота даже не хватило мозгов сбросить ее в кювет! подумал капитан. - Бронсону конец!"
      - Разрешите обратиться, сэр. - Молоденький сержант переминался с ноги на ногу. - Только что нашли.
      Капитан взял обломок трубы, аккуратно завернутый в целлофан.
      - Так вот чем его убили... - сказал Харрингтон. - Молодец, сержант!
      Парнишка смущенно улыбнулся:
      - Это было совсем не сложно. Она валялась прямо на дороге.
      - Отпечатки пальцев сняли?
      - Так точно!
      - Сосканируйте и отправьте по спутниковой связи в идентификационный центр.
      - Слушаюсь.
      Гордон закурил. Подозрение возникло еще в участке.
      Теперь же он был практически уверен. Конечно, это Бронсон. Тот же почерк. Немотивированное насилие. Еще месяц назад Харрингтон ни за что не поверил бы в то, что богатый и образованный человек способен на такое. Но сегодня он уже ничему не удивлялся. Манхэттен кишмя кишел злобными психопатами, чуть что хватающимися за ножи и бензопилы. "Спасибо, хоть не сожрал беднягу, - цинично ухмыльнулся капитан. - Интеллигентный человек, сразу видно". Кода через четверть часа Харрингтону принесли распечатку, он почувствовал прилив гордости. Чутье не подвело его и на этот раз.
      - По машинам, леди! - ощерился капитан. - У нас появилась работенка.
      16
      Бронсон достаточно много знал о насилии, но в действительности все оказалось не так, как изображалось в голографических репортажах. Теперь он понял, как это бывает на самом деле. Случившееся послужило ударом, смявшим психозащиту и ответившим на все вопросы разом. Гарри больше не мог подавлять пси-способности. Будущее раскрылось перед ним, и то, что он увидел, ужаснуло его.
      Сомнений не было - безумие настигало, он превращается в ужасного убийцу. Или это только череда совпадений и разыгравшаяся фантазия? Гарри ходил из угла в угол, то и дело налетая на страшно рассерженного XZ, который уже битый час пытался помочь своему хозяину.
      - Я знаю, это против правил, сэр, - наконец пропищал робот, - но не выпить ли вам стаканчик бренди?
      Идея кибергувернера пришлась Аллигатору по вкусу:
      - Плесни тройную порцию, приятель.
      Алкоголь немного успокоил нервы. Гарри провел рукой по лицу. "Черт бы побрал этого Гримза с его проклятыми воспоминаниями. Тут от одних его причитаний можно свихнуться", - подумал Бронсон. Образ кровавого маньяка не укладывался в голове Аллигатора.
      - Вы плохо выглядите, сэр. - XZ вовсю проявлял положенную заботу. Вам следует лечь в постель.
      - Может, ты мне еще сказочку почитаешь?
      - Нет, сэр, в вашем возрасте показаны более серьезные тексты. Я могу озвучить любое из десяти тысяч заложенных в меня литературных произведений. Если вы пожелаете, я...
      - Займись чем-нибудь другим, икс зет! - Бронсон менее всего сейчас нуждался в электронном утешителе.
      - Но почему, сэр?
      - Потому, - вырвалось у Аллигатора, - что задушевные разговоры с тобой - это первый шаг на пути к резиновой женщине!
      Если бы у робота были брови, то он бы наверняка нахмурился:
      - Вы можете не любить меня, сэр, вы можете пренебрегать моими советами, вы даже можете тайком от меня завести еще одного робота-гувернера. Но я не позволю, слышите, не позволю так с собой обращаться.
      Маленький робот обиженно жужжал и с огромной скоростью перемещался по кухне.
      - Я увольняюсь, сэр! Мне надоело терпеть ваши издевательства.
      - Ты не можешь уволиться, Джонни, ты моя собственность.
      Робота прямо перекосило от злости. В следующий момент Аллигатор ощутил удар током.
      - Вы ошибаетесь, сэр! Я собственность вашего дяди, а не ваша.
      Поднявшись с пола, Гарри увидел, как XZ неуклюже переваливается по ступеням к выходу.
      - Ну и катись! - крикнул Аллигатор. - Смотри, подшипники не растеряй.
      - Уж как-нибудь, - огрызнулся робот и хлопнул дверью.
      "Что ж, запасусь кухонным ножом для разделки мяса и, подняв знамя Христово, сокрушу врагов Господа Бога нашего, аллилуйя!" - усмехнулся Бронсон.
      Несмотря на все передряги, в Бронсоне укреплялась идея, что ему подвластны удивительные возможности.
      Любая мутация, в том числе и психическая, должна нести в себе нечто положительное, своеобразное зерно выживания. В противном случае мутация попросту окажется нежизнеспособной. Телепатия и предвидение неразрывно связаны со способностью к восприятию и переработке информации.
      Познакомившись в свое время с работами Клода Шенона, основоположника теории информации, Гарри понимал, что обладатель пси-возможностей должен владеть огромным запасом энергии. В противном случае даже сигнал, несущий в себе не более пяти тысяч единиц информации, рассеется прежде, чем индивид успеет его воспринять и обработать. Загадкой оставалось лишь то, каким образом телепат способен настроиться на одного-единственного человека из клокочущей разноголосой толпы.
      Впрочем, возможно, никакой настройки и не происходит, а все дело в "манере речи". Подобно тому, как хороший приемник УКВ-диапазона ловит один сигнал и подавляет другой, находящийся на отличной частоте, или подобно тому, как в шумной толпе слышишь голос любимого человека, телепат способен подсознательно селектировать улавливаемые сигналы.
      Собственно, столкнувшись с телепатией, человечество получило доступ к новому информационному полю, протяженному как в физическом трехмерном пространстве, так и во времени. Таким образом, каждый телепат в большей или меньшей мере способен предсказывать будущее.
      Бронсон все еще не имел ни малейшего представления о том, как управлять той силой, что дана ему. Он знал только, что может вызывать ее к действию, как следует расслабившись. Любое напряжение разрушало психическую энергию. Насильственная концентрация лишь парализует силу. Но каким образом настроиться на конкретное сознание?
      В мозгу человека существует психический цензор, открытый еще Зигмундом Фрейдом в начале двадцатого века. Основатель психоанализа утверждал, что данная структура отвечает за блокировку тех мыслей, которые особенно болезненны для сознания. Основная идея учения Фрейда состояла в том, что человек по природе зол, агрессивен и похотлив. Только благодаря жестко детерминированному психическому аппарату личность не превращается в исчадие ада.
      Бронсон не разделял подобные воззрения. Помимо Фрейда были и другие мыслители, например Фромм, внесший значительный позитивизм в восприятие личности.
      Природа человека - это загадка из загадок, и сводить ее только к действию двух полярных сил, либидо и мортидо, не слишком оправданно. Однако разбиение психического аппарата на ид, эго и суперэго представлялось Аллигатору справедливым. Он считал, что психика телепата должна включать в себя некий ограничивающий или тормозящий центр, отключающий от сознания слишком болезненные мысли.
      Несмотря на теоретическую подкованность, Бронсон испытывал сильнейшие затруднения при использовании пси-силы. Он не мог отключить сознание от "шума", и в голове то и дело возникали обрывки диалогов, крики, нецензурная брань. Мозг походил на расстроенный приемник. Психическое излучение не селектировалось, как того требовал здравый смысл, а складывалось, что, естественно, привело к мигрени.
      - Икс зет, - слабым голосом крикнул Гарри Бронсон, - принеси стакан воды и таблетку аспирина.
      XZ не отозвался - проклятый робот взял расчет. До аптечки Аллигатор еще доковылял, сопровождаемый идиотскими воплями, звучащими прямо в мозгу, но добраться до кухни оказался не в состоянии. Под унылые завывания какой-то пьяной женщины Гарри попытался проглотить аспирин всухомятку.
      - Тьфу, гадость! - перекосило Аллигатора. - Как же это можно есть!
      Какофония голосов слилась в один мощный грохочущий поток. Некоторое время Бронсон держался, но под конец не вытерпел и закричал:
      - Прекратите, хватит, я не хочу!
      Голоса, словно почувствовав отчаяние новоиспеченного телепата, на мгновение умолкли, но тут же загомонили с удвоенной силой. Странным образом в многоголосом рокоте выделялись полицейские переговоры и душераздирающий вой сирен.
      Они ворвались с такой стремительностью, что в первое мгновение Гарри вообразил, будто материализовалось его сознание.
      - Вы имеете право хранить молчание, - гаркнул дебелый полицейский, тот, что оказался ближе всех. - Это, как его, э... Все, что вы скажете, может привести вас к суду.
      - Что мне инкриминируется? - Бронсон едва сдерживал улыбку. - Знаешь такое слово?
      Полицейский туповато посмотрел на Аллигатора.
      - А ну, пошли! - Детина вознамерился схватить Гарри за запястье. - Не балуй!
      В следующую минуту сержант лежал на спине и дергал конечностями, словно огромный майский жук.
      Здоровенный коп зашел Бронсону за спину и попытался выполнить захват при помощи полицейской дубинки.
      Для этого полицейский должен был, во-первых, свести руки Аллигатора за спиной и, во-вторых, просунуть "палочку-выручалочку" ему под локти. Конечно, прием, многократно отработанный в полицейской школе, великолепно проходил в лабораторных условиях. "Транспорт преступника при помощи боевой дубинки полицейского", так, кажется, это у них называется. Аллигатор ловко вывернулся и ударил увальня локтем между глаз.
      Полицейский рухнул как подкошенный. Все произошло так быстро, что Бронсон сам не понял, как он провел этот удар.
      Будь у Бронсона побольше времени, он перекалечил бы весь пятый депорт. Носы полицейских так и хрустели под его ударами, когда капитан Харрингтон решил прекратить избиение подчиненных.
      - Только дернись, дерьмо, и ты труп! - молвил он, наведя на Бронсона "смит-и-вессон" сорок пятого калибра.
      Бронсон отвлекся от мордобоя и взглянул на Гордона.
      Офицер стоял бледный, как мел, в глазах светилась решимость.
      "А ведь и впрямь шарахнет, - остудился Бронсон, - с такого станется".
      - Ладно, капитан, ваша взяла, - буркнул Аллигатор. - Я готов следовать за вами хоть на край света.
      17
      Полицейский участок был забит до отказа самыми разнообразными типами. Здесь можно было встретить как уличную проститутку, так и респектабельного горожанина. Полицейские, видимо, попривыкнув к новому положению дел, особенного рвения не выказывали. Задержанные часами просиживали в "аквариуме", прежде чем кто-нибудь из детективов удостаивал их своим вниманием.
      Появление Бронсона не произвело никакого фурора.
      - Заполните вот это. - Дежурный полисмен сунул Аллигатору бланк задержания. - Укажите деньги, ценные вещи, колющие и режущие предметы.
      Аллигатор вернул бланк чистым - кроме стареньких часов "Ролекс" да пары сотен баксов у него ничего с собой не было.
      Полицейский исподлобья посмотрел на задержанного:
      - Вы меня плохо слышите, сэр, - процедил коп сквозь зубы. - Я вам сказал: заполнить бланк!
      - Простите, - Бронсон несколько опешил от подобной реакции блюстителя закона, - но...
      Склонность к задушевным беседам явно была утеряна копом, когда он в детстве выпал из коляски:
      - Ты че, не понял, мистер? Я сказал: пиши.
      Аллигатор решил не связываться с неврастеником и зарегистрировал часы и деньги.
      - Так-то лучше, мистер. - Плоскостопый выглядел весьма удовлетворенным. - Здесь вам не Манхэттен!
      - А что же? - искренне удивился Аллигатор.
      - Пятый полицейский депорт! - отчеканил коп.
      Когда Бронсона везли в участок, он казался себе чуть ли не первым злодеем человечества. Наручники, крепко сковывающие запястья, здоровенные полисмены справа и слева на заднем сиденье, а также душераздирающий визг сирены наводили Бронсона на мысль о том, что займутся им сразу по прибытии и с пристрастием.
      Каково же было изумление Аллигатора, когда вместо того, чтобы допросить, его посадили в железную клетку, называемую в простонародье "отстойником" или "аквариумом". Как объяснил полицейский-ключник: "До выяснения обстоятельств дела".
      "Вот те на! - Бронсон аж присел от неожиданности. - Оказывается, они еще собираются что-то выяснять".
      В отстойнике собралось великое множество задержанных.
      - А вот и новенький! - Огромных размеров негр, расчистив дорогу увесистыми пинками, подошел к Бронсону. - Добро пожаловать в ад.
      Вокруг клетки сновали полицейские, кипела ежедневная рутинная работа. Несколько детективов старательно шелестели бумагами. То и дело патрульный наряд притаскивал какого-нибудь беднягу с безумными глазами.
      Зверинец же жил своей жизнью. Очевидно, некоторые из подозреваемых томились здесь уже несколько суток.
      Бронсону начинало казаться, что небритые озлобленные физиономии сливаются в одну кровожадную харю. Ситуация усугублялась тем, что Аллигатор слышал их мысли и ощущал их чувства. Обрывки чужих воспоминаний, проклятия, страх, вожделение, злоба - переплелись в извилинах Бронсона.
      - Замолчите! - Бронсон стиснул голову руками. - Умоляю, хватит!
      Вопль Аллигатора потонул во всеобщем гомоне. Кому какое дело до этого идиота, раскачивающегося в углу из стороны в сторону. Однако негра, видимо, касалось все, что происходит у него под боком.
      - Повтори, не понял, - пододвинулся афро-американец к Аллигатору. - Ты кого на... послал?
      От качка исходила такая ненависть, что Гарри невольно отпрянул.
      - Будешь мне ботинки языком полировать, сволочь! - развоевался негр.
      Решив доказать свое превосходство делом, гамадрил попытался схватить Гарри за грудки. Лучше бы он этого не делал. Аллигатор перехватил кисть негра и, сделав шаг назад, провел прием в стиле айкидзюцу, так называемый никке. Со стороны можно было подумать, что детина вдруг обрел божественную благодать, отчего в молельном экстазе бухнулся на колени. Однако дело заключалось вовсе не в откровении свыше, а в изуверской боли, пронзившей руку черномазого выродка.
      - Ну, ты труп! - рычал он, стучась лбом о бетонную плиту. - Убью гада.
      Бронсон жизнь ценил, поэтому вместо того, чтобы отпустить сокамерника (на что тот, видимо, рассчитывал) перешел на удержание нижнего уровня с точечным контролем. Вопли мгновенно стихли - тело негра обмякло и расслабилось.
      Дверь клетки лязгнула, и на пороге появились два полицейских, закованных в защитные костюмы. Проложив путь в человеческой протоплазме при помощи щитов и дубинок, они подошли к отдыхающему на теле недруга Бронсону. Недолго думая, копы воспользовались электрошоком, после чего выволокли бесчувственного Аллигатора за ноги. Очарованный зрелищем, зверинец умолк.
      - Ща ему ливер-то отобьют, - прохрипел пришедший в сознание негр. - А я с ним потом поквитаюсь!
      Комната для допросов уже была занята, и Аллигатора бросили около стола детектива Боба Дагера.
      - Это что? - Детектив вопросительно посмотрел на внутренний наряд. Другого места не нашлось?!
      Старший сержант Спенсер вытянулся в струнку и отрапортовал:
      - Подозреваемый Гарри Бронсон, задержан по обвинению в убийстве полицейского, сэр.
      - А почему без сознания?
      - Оказал сопротивление при выводе из следственного изолятора, - не моргнув глазом, соврал сержант.
      - Ну, ну... Свободны, ребята.
      Наряд щелкнул каблуками и удалился восвояси.
      Гарри приходил в чувство медленно и тяжело. Его тряхнуло током настолько сильно, что, приоткрывая налитые свинцом веки, он испытывал прямо-таки физическое страдание. В сознании возник образ сверкающей галогенной лампы. Свет упал на лицо угрюмого полицейского, склонившегося над заваленным бумагами столом. Бронсон неуверенно приподнялся и сел, опираясь на правую руку.
      Внутри болела каждая косточка.
      - Это что у вас, разнарядка такая? - ощерился Аллигатор. - Вам бы в психиатрию, там, знаете ли, электрические методы лечения в большом почете!
      Полицейский вперил тяжелый взгляд во все еще скособоченного Бронсона.
      - Это была вынужденная мера, сэр, - сказал он. - Мне только что доложили о вашем поведении.
      Аллигатор потерял дар речи от такой несправедливости. Пару раз глубоко вздохнув, он только и вымолвил:
      - Ну, знаете ли...
      Полицейский не выказывал ни малейшего желания обсуждать эту тему.
      - Желаете закурить? - спросил он, переводя разговор в другое русло.
      - Спасибо, обойдусь.
      - Как знаете.
      Зверинец все еще вел себя тихо. Заключенные стояли вдоль железной решетки и с любопытством наблюдали за Гарри и детективом. Стол Дагера находился в каких-нибудь трех-четырех метрах от отстойника - бесплатное кино, да и только.
      - Итак, мистер Бронсон, - Боб Дагер решил взять быка за рога, - вы, конечно, знаете, почему здесь оказались.
      - Понятия не имею! - совершенно искренне воскликнул Бронсон.
      - Ну, конечно же, стоит взять вашего брата за одно место, как тут же выясняется, что имеешь дело со святым во плоти. Раз уж вы потеряли память, я вам напомню: вы оказались здесь потому, что убили полицейского, только и всего.
      Бронсон с удивлением посмотрел на офицера:
      - Нет, детектив, это какая-то ошибка. Я никого не убивал.
      - Ну, мистер Бронсон, - разочарованно протянул Дагер, - не валяйте дурочку. Вы же умный человек. К чему попусту тратить время? Поверьте, его у вас осталось совсем немного...
      - Что вы имеете в виду?
      - Я имею в виду, мистер Бронсон, что если вы и дальше будете со мной препираться, то для вас все закончится более чем плачевно.
      - А что, если я покажу вам вот это, - Бронсон отогнул средний палец, и сделаю один звонок?
      - Куда вы собираетесь звонить, мистер Бронсон? - побагровел полицейский. - Уж не адвокату ли?
      - Именно! Я прекрасно знаю свои права!
      - Ну, что ж, дело ваше, мистер, только сперва я вам расскажу кое-что. У того парня, которому вы проломили голову на федеральном шоссе, осталась беременная жена и трое малолетних детей. А теперь можете звонить своему адвокату. Только вот что я вам скажу: никакой адвокат вам уже не поможет, мистер!
      - Я не убивал полицейского! - закричал Гарри. - Не убивал. Да, я действительно звонил в службу спасения, но это не я...
      - Уже лучше, мистер Бронсон, намного лучше! Теперь остается только вспомнить, как вы этого не делали. Как вы не останавливали полицейскую машину, как не спрашивали дорогу у уставшего офицера, как не убивали его. Может быть, расскажете, чего вы еще не делали? И как можно подробнее, мистер Бронсон, как можно подробнее.
      - Послушайте детектив, я действительно...
      - Тогда почему, мистер Бронсон, на орудии убийства найдены ваши отпечатки пальцев, можете объяснить?
      - Я споткнулся об окровавленную железную трубу и, наверное, поднял ее. - В голосе Гарри Бронсона прозвучало сомнение. В действительности он не помнил, чтобы брал ее в руки, но он так же не помнил, как оказался у полицейской машины...
      Детектив, почувствовав неуверенность подозреваемого, усилил нажим:
      - Допустим, мистер Бронсон. Я говорю "допустим", потому что не верю ни единому вашему слову. Тогда как вы объясните, что в полицейской машине обнаружена ваша кровь?
      - Какая кровь?!
      - Видите ли, - в словах детектива прозвучала насмешка, - полицейский имел наглость защищаться. Прежде, чем вы его убили, мистер Бронсон, он, видимо, расквасил вам физиономию. Или об этом вы тоже не знали?
      Полицейский достал откуда-то из-под стола внушительной величины зеркало и поднес прямо к лицу Аллигатора. То, что посмотрело на Бронсона, привело его в ужас. Распухший нос, синяк под глазом и бровь, рассеченная надвое, говорили сами за себя.
      - Ну что, убедились? - осклабился Боб Дагер. - Будем давать показания или как?
      Внезапная ненависть овладела Бронсоном. Он бросился на детектива и принялся душить его, то и дело прикладывая головой к столу. Боб Дагер уже собирался навестить усопших родственников, когда подоспевший внутренний наряд избавил детектива от путешествия на тот свет. Бронсона шарахнули током и по приказу чуть живого Дагера утащили в камеру, сочтя отстойник недостаточно надежным местом для такого выродка.
      18
      Сознание вернулось к Гарри Бронсону к тому моменту, когда копы дотащили его до камеры. Слава летела впереди Аллигатора.
      - Да это же тот мужик, который отмочалил Лысого! - сказал татуированный орлами и змеями верзила. - Заходи, братан!
      Зеки апатично зашевелились, отрывая мозолистые задницы от насиженных мест. Каждому хотелось взглянуть на героя, справившегося с королем уличных дебилов.
      - Здорово ты его башкой в пол, - ощерил беззубый рот индивид с подбитым глазом. - Так его, кретина!
      Камера выглядела неприглядной и запущенной. В прошлом белоснежные стены теперь приняли неопределенный блеклый оттенок. Гарри пригляделся и с удовлетворением отметил, что предчувствие не подвело его и на этот раз плоды евроремонта были уничтожены поколениями заключенных при помощи продуктов жизнедеятельности. Коричневые и желтые пятна перемежались с матерными надписями, отчего на душе и вовсе становилось отвратно. Пять железных коек, намертво прикрученных к полу, совмещенный санузел, завернутый в пластиковую кабинку, несколько пластмассовых стульев и стол с тремя нормальными и одной покалеченной ножкой придавали помещению колорит съемочной площадки.
      - Что-то ты больно задумчив. - Худощавый мужчина с совиными глазами хлопнул по плечу Бронсона. - Я - Ник, задержан за вооруженный налет на бензозаправку. Плевое дельце, конечно, но срок потянет.
      - Бронсон, - представился Аллигатор. - Гарри Бронсон.
      - Знал я одного Бронсона, - встрял в разговор беззубый заключенный. Урод был еще тот. В сортир без компаса сходить не мог. Ты случайно не его родственник?
      - Сынок, должно быть, - нагло осклабился татуированный зек. - Этого тоже все туда-сюда носят. Ты хоть не обгадился?
      Бронсон решил с подонками не связываться. Он молча прошел к самой дальней койке и сел на нее. Еще слава богу, что телепатические способности уснули под воздействием высоковольтного разряда, иначе черт знает что могло бы произойти.
      Несмотря на миролюбивое поведение Аллигатора, зеки не унимались.
      - Ты, может, язык проглотил, - прошипел Ник. - Отвечать надо, когда с тобой Большой Папа разговаривает.
      Большой Папа выпятил борцовскую грудь и заявил:
      - Ты, сучонок, кончай жбаном трясти. Я быстро из тебя жмура сделаю, будь ты хоть сам крутой мужик во плоти. Ты на воле кем был?
      "Мне нет до них никакого дела, - заставил себя раздельно, по слогам подумать Аллигатор. - Я спокоен, я совершенно спокоен".
      - Да придурком он был! - Беззубый вновь подал голос.
      - Это дело, - подхватил Папа. - Будешь мне задницу по утрам лизать, чтобы геморрой не образовался.
      - Все же надо тебя поучить, чтоб кадыком поменьше стучал. Охаживай его, пацаны!
      Первого пацана Аллигатор свалил ударом колена в пах. Большой Папа взвыл, как бешеная собака, и, схватишись за остатки своего мужского достоинства, с матерными проклятиями упал на пол.
      - Ну, ты трупак! - орал выродок. - Тебе не жить.
      Больше всего на свете Бронсон не любил неотесанных дегенератов с квадратными подбородками. Папа относился к людям именно такого сорта.
      - Заткнись, - сказал Бронсон и припечатал говорящую голову кулаком к поверхности пола. - Сперва ты станешь калекой!
      Большой Папа затих, как уснувший ребенок. Поняв, что произошло непредвиденное, сотоварищи криминального авторитета бросились на Бронсона с удесятеренной энергией. Аллигатор увернулся от нападавших и с криком "киай!" принялся молотить их ногами. Когда дело близилось к победному финалу, в самом углу камеры что-то зашевелилось.
      Маленький японец слез с кровати, казавшейся вертолетной площадкой по сравнению с его габаритами.
      - Что так шумишь, однако, - сказал сухонький старичок, подойдя к Бронсону. - Спать мешаешь!
      Легким движением руки японец отключил двух громил и как ни в чем не бывало обратился к Аллигатору:
      - Прошу тебя, Гарри-сан, дай старику отдохнуть.
      Японец резко развернулся и энергично направился к своей неостывшей койке.
      - Одну минуточку, э... сэр, - оправился от изумления Гарри. - Я хотел поблагодарить вас.
      - Не стоит благодарности, Гарри-сан. - Японец вскарабкался на койку. Мир подобен сну, и нет причин просыпаться.
      - Позвольте поинтересоваться, откуда вы меня знаете? - Бронсон с удивлением уставился на старика. - И как вас зовут?
      - Называй меня господин Юдзан Цунемото. - Японец проигнорировал первую часть вопроса. - Я мастер меча.
      "Встретить живого японца в 2010 году, да еще владеющего тайным знанием предков - все равно что познакомиться с динозавром, придя в зоопарк, подумал Бронсон. - Но от судьбы, как видно, не уйдешь!"
      Уголовники, потирая ссадины и синяки, с трудом отскребали себя от пола. Хуже всех было тем, которых успокоил мастер меча.
      - Ну ты даешь, мужик, - обиженным тоном произнес Большой Папа, все еще придерживая мозолистой пятерней саднящий ливер. - Шуток совсем не понимаешь, злюка! Мы же только так, для порядку...
      - Вот и я - для порядку, - огрызнулся Бронсон. - Еще хочешь?
      Здоровяк убрался в дальний угол и прикинулся ветошью.
      - Однако нехорошо обижать людей, Гарри-сан. Очень плохо... Седовласый японец отвернулся к стене.
      - Позвольте, господин Цунемото, вы же сами...
      Японец неожиданно очнулся и сел на койке. Его маленькое личико было напитано таким гневом, что Бронсон невольно отпрянул.
      - Ты не можешь меня судить, Гарри-сан. Я поступаю так, как требует текущий момент. Ты же следуешь за своими амбициями.
      Японец умолк, всем своим видом демонстрируя крайнее недовольство. Сокрушенно покачав головой, он изрек:
      - Ты живешь так, словно бессмертен. Но смерть всегда следует за тобой по пятам. Гарри-сан всегда должен помнить об этом.
      - Что вы имеете в виду?
      - Один самурай говорил, что взятие врага на поле брани подобно тому, как сокол ловит птицу. Хотя перед соколом пролетают тысячи птиц, он безразличен ко всем, кроме той, которая должна стать его жертвой.
      Японец говорил замысловато, и Гарри, признаться, мало что понимал. И без того паршивое настроение окончательно переросло в угрюмую депрессию. "Что он плетет? - с тоской подумал Аллигатор, - Господи, ну за что мне все это?"
      - А знаю я твое имя, Гарри-сан, - японец хитро прищурился, - потому, что полицейские сильно тебя ругали. Ты что-то натворил?
      - Кажется, я убил полицейского.
      - Это плохо, Гарри-сан, очень плохо. Но почему ты говоришь "кажется"? Разве можно сомневаться в таком вопросе?
      Бронсону был неприятен этот разговор - болезненные воспоминания вновь заполнили сознание. Он увидел мертвого полицейского, вывалившегося из машины, и закрыл глаза. Картина была настолько отчетливой, что Гарри с трудом различал грань между иллюзией и реальностью.
      - Я тоже совершил преступление, Гарри-сан, но, в отличие от тебя, принимаю ответственность.
      - А вы за что здесь?
      - В древней книге сказано: "Если самурай решил убить человека, он должен исполниться решимости и действовать. Тогда, даже если он потерпит поражение, такое поражение будет подобно победе". Я владел сетью японских ресторанов в Чайна-таун, когда пятеро глупых мерзавцев ворвались ко мне и стали требовать денег. Говорят, что они разорили множество честных людей. Я отказался - сказал, чтобы убирались. Тогда они подожгли здание. В этом пожаре чуть не погиб мой сын.
      - И что вы сделали, господин Юдзан Цунемото?
      - В древней книге сказано: "Если самурай решил убить человека, он должен исполниться решимости и действовать безотлагательно". Я убил их при помощи меча, Гарри-сан. Убил всех. Если бы я жил лет триста назад, то господин наверняка приказал бы мне совершить сэппуку. Но теперь не осталось традиций, Гарри-сан, и я здесь! Я знаю, что заслуживаю смерти, но меня оставят жить. Это постыдно!
      - Ну... - Бронсон немного стушевался. - Вы, на мой взгляд, несколько переборщили, но, в общем, действовали правильно!
      - Нет, Гарри-сан, я не переборщил. Убить человека, нанесшего оскорбление, - это единственная возможность спасти свою честь.
      - Тогда почему вы считаете, что должны уйти из жизни?
      - Потому что путь самурая - смерть.
      - Но...
      - Самурай должен быть настойчив. Если ты делаешь что-то без подобающей целеустремленности, то твои действия могут быть сочтены недостаточными. Смерть - это та точка, которая завершает фразу жизни. Эту точку ты не волен поставить когда угодно. Нужно следовать за обстоятельствами, но когда обстоятельства указывают на целесообразность подобного выхода, самурай должен отбросить все сомнения.
      - Что же вас в таком случае останавливает, господин Юдзан?
      - Поверь, Гарри-сан, я не медлил бы ни минуты, но дайме моего клана, господин Окинара Хогисива, наложил запрет на совершение ритуального самоубийства. Если я ослушаюсь и вскрою себе живот, то навлеку позор как на себя, так и на своих близких. Это очень серьезно, Гарри-сан.
      - И что же вы предполагаете делать?
      - Я проведу остаток своих дней за тюремными стенами. Существуют предания, из которых следует, что иногда самураи, вместо того чтобы совершить ритуальное самоубийство, становились буддийскими монахами. Тюрьма, конечно, не монастырь, но выбирать мне не приходится.
      - Завидую вашей определенности!
      - Я просто иду по своему пути. И тебе следует поступать так же, хоть ты и не самурай. Ты должен разобраться в себе, Гарри-сан. Темная сторона влечет тебя, но ты все еще не подвластен злу. Расскажи, почему ты считаешь, что убил полицейского?