- Через три дня я буду у Оке!..
      Так оно и вышло - ровно через три дня Ландер уже разговаривал с Оке, а еще через два дня Оке и Трэк уже въезжали в Вечный Город.
      - Рано ты Степью командовать надумал! - проворчал Оке, сердито посмотрев на Крона.
      - Должен же кто-то это делать, - резонно ответил ему Крон.
      Оке промолчал, нахмурился только.
      Глава пятая
      СТЕПНАЯ АРМИЯ
      Криаг сегодня был мрачен. Настроение - хуже некуда. С самого утра день не задался, бывает же такое, верно? А началось все с того, что Риала - жена его - разбила горшок с молоком. Недаром говорят: молоко в землю и день туда же! Так оно и вышло! Уж он хотел было отругать ее, да сдержался. Баба и сама перепугалась, лучше него знает, что плохая это примета - молоко разлить. Как грохнула о порог горшок, так у самой-то лицо и побледнело, белее пролитого молока стало.
      Молоко для кочевника - первейший продукт. Опять же - сыр, масло. В пути не всегда хлебом или чем другим разживешься, а мясо долго не сохранишь. Кочевали-то в основном двумя-тремя семьями, забитую корову за день не съешь, а подвалов, чтоб мясо хранить, у кочевников нету. Да и каждый раз на еду скотину бить - скоро без стада останешься. Нет, молоко для кочевников - это самое главное. Потому и отношение к нему такое почтительное. Хотя какие они сейчас кочевники? Оседлые пастухи они теперь, вот кто.
      Да и какая в сущности разница-то, как тебя люди называют? Дом у него есть, построил недавно. Хороший дом, хоть и на инксийский похож, зато крепкий и надежный. Такие дома Криаг в Крине видел.
      Корову вот выменял недавно, поле свое небольшое, огородик, урожай в этом году собрали неплохой, есть чем с соседями обменяться. Инксов бы еще не было, не жизнь бы тогда была - мед сладкий.
      Криаг тяжело вздохнул. Год уже минул с тех пор, как они Крин взяли. Криаг тогда в армии Трэка был. А как Оке распустил Степь, так он тут и осел. Вместе с женой. Она баба хозяйственная, покладистая и смирная, хотя в Степи от нее пощады инксам не было. Но дома ничего, с мужем воевать не собирается. Только вот руки корявые, разлила молоко, дура! А ты теперь расхлебывай!
      А после - новая забота. Сыновья еще сцепились друг с другом, не поделили чего-то. Здоровые лбы уже, шестнадцать, семнадцать и восемнадцать лет олухам! Небось из-за девчонки какой-нибудь ссора вышла. Криаг спрашивал - молчат, как река зимой, не хотят говорить. А ведь ясно же, что девка какая-то тут дорогу перешла. Что поделаешь - возраст!
      Да это-то ладно! Семейные дела - не такая тягость. Главное, что все живы и целы... Сыновья, правда, носы друг у дружки поразбивали, но это ничего, заживет. А вот к полудню заявились в поселок инксы. Это уже не забота, а беда. Прошлись они по домам, у пятерых соседей забрали коров, да у хромого Пица козу последнюю увели. Смеются, говорят, тебе, мол, все одно подыхать, зачем же тебе коза! А Пиц ведь молодой еще, лет на пять моложе Криага. Вот только ранен он был под Крином, так с тех пор и хромает. Говорит, что сейчас-то уже лучше стало, чем раньше, но все еще предпочитает без особого деда из дома своего не выходить. И коза - его единственное пропитание. Да еще огородик крошечный, втрое меньше против огорода Криага большой-то Пицу не под силу уже.
      Надо будет кого-нибудь из своих охламонов к Пицу отправить, пусть помогут человеку по хозяйству. А то люди из-за этих инксов и вправду скоро с голоду помирать начнут. У самого Криага инксы сегодня ничего не забрали, и то хорошо. Как оно завтра-то обернется, никто не знает, но хоть сегодня беда минула...
      Да, вот она, жизнь-то! Живешь и не ведаешь, что завтра будет! Может, приедут проклятые, заберут с собой, как Варига недавно забрали, а там глядишь - по степи уже их охотничий рог трубит, охотятся, значит, твари...
      Криаг прислушался. Из степи донесся какой-то звук. Долгий и протяжный, тоскливо тянущий душу, заставляющий замереть сердце и затаить дыхание. Поначалу
      Криаг решил было, что это охотничья труба инксов (накликал беду, старый дурак, мыслями своими!), но тут же понял, что ошибся.
      - Волки?! - недоуменно спросила его Риала.
      - Не похоже что-то, - пробормотал Криаг.
      Но Риала и сама уже поняла, что не волки это. Она внимательно поглядела на мужа, отложила в сторону недочиненную рубашку сына, встала с места и направилась к дверям.
      - Ты куда это? - сердито спросил Криаг. - На ночь-то глядя!..
      - В конюшню, - ответила Риала. - На всякий случай... Вдруг...
      В дом, едва не сбив мать с ног, ворвались сыновья. Все трое. Криаг неодобрительно покачал головой. Хороши носы, недовольно подумал Криаг, посмотрев на ребят. Но сыновьям и дела до того нет, словно и не дрались нынче днем до крови. Лица у всех троих раскраснелись, словно ребята опять шкоду какую-то учинили. Неймется им, сорванцам.
      Натолкнувшись на суровый отцовский взгляд, все трое сразу же присмирели, чинно уселись на лавку и опустили глаза в пол. Вот ведь как! И посмотри же на них! Паиньки, да и только!
      Криаг покачал головой, отчего ребята еще больше смутились и даже как-то меньше ростом стали, и вышел из дома.
      Вечереющее небо начинало высвечиваться яркими звездами. Воздух был свеж и холоден, зима уже на пороге стоит. Как-то ее перезимовать получится? Неизвестно.
      Из степи вновь донесся долгий и тоскливый волчий вой. На этот раз уже гораздо громче. Через миг он повторился, и тут же ответный вой раздался так близко, словно волк находится в самом поселке, чуть ли не на огороде соседа.
      Криаг прислушался, а потом неторопливо направился в хлев. Корова посмотрела на хозяина, сонно помаргивая глазами. "Куда же тебя теперь, вздохнул Криаг. - Ладно, сейчас разберемся! Не такие заботы решали!"
      Криаг накинул корове на шею веревку и вывел ее из хлева. Домик Пица стоял по соседству, в двух шагах. Криаг подошел к нему и постучал в дверь.
      - Кого это там принесло? - недовольно спросил Пиц.
      - Я это, Криаг!..
      - А! Ну, заходи! - ответили из-за двери.
      - Лучше ты выйди, Пиц, - возразил Криаг. - Я тут тебе корову свою привел...
      Послышался сбивающийся шаркающий шаг, дверь распахнулась, и на пороге показался Пиц. Он посмотрел в глаза Криагу, глянул на его корову и перевел взгляд на звездное небо, словно бы прислушиваясь к чему-то.
      - Значит, правда... - пробормотал Пиц и покачал головой. - А я уж думал, показалось мне...
      - Нет, Пиц, не показалось, - улыбнулся Криаг. - Так что пускай корова моя пока у тебя поживет. Хорошо?
      - Эх! - горестно воскликнул Пиц. - Жаль, нога моя!.. А то б... И я бы...
      - Ладно тебе, - хлопнул его по плечу Криаг. - На твой век их еще хватит!
      Затем, отдав корову соседу, Криаг широким шагом быстро вернулся к своему дому и сразу же прошел в конюшню. Риала была тут же, и все уже было готово. Молодец, баба! И переодеться успела, и еды собрать, и коней оседлать! Чудо, а не жена!
      Криаг тронул ладонью ножны своего меча и посмотрел на жену. Риала улыбнулась, подошла к мужу, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы.
      - Победы тебе, - прошептал Криаг.
      - Тебе тоже, - шепотом ответила Риала.
      Опять послышался волчий вой, и в конюшню ворвался старший сын Криага.
      - Отец! - воскликнул он. - Волки?
      - Дубина! - заорал на него Криаг. - Восемнадцать лет уже на свете живешь, а в голове - ветер степной! Живо своих братьев сюда! Бегом! Да двери в доме хорошенько заприте! И ставни тоже! Огонь погасить не забудь, а то шкуру спущу! Уезжаем мы! Понял?
      Старший сын посмотрел на Криага, и лицо его начало медленно расплываться в радостной улыбке. Он опрометью кинулся из конюшни, и через миг Криаг усмехнулся, слушая, как теперь уже старший орет и погоняет своих братьев, торопя их со сборами.
      Риала и Криаг вывели коней и уселись в седла.
      - Где же эти обормоты?! - хмурился Криаг. А они уже тут как тут! Все трое.
      - На коней! Живо! - скомандовал Криаг. Они неспеша проехали меж домами и выехали из поселка.
      - Отец, - спросил Криага младший сын, - а почему волки выли?
      - Эх, ты! - добродушно усмехнулась Риала. - Разве же волки так воют?! Это совсем и не волки были!
      - А кто?! - удивился сын.
      Двое братьев его высокомерно расхохотались. Да и сам Криаг не смог сдержать улыбки, услышав снисходительно оброненные старшим сыном слова:
      - Молодой еще...
      А Риала хитро посмотрела на младшего, приподнялась в стременах, набрала полную грудь воздуха - и в темное небо понесся длинный протяжный вой. Криаг от души расхохотался, пришпорил коня и поскакал вперед, и жена с сыновьями за ним следом.
      Пятеро кочевников уходили в Степь.
      Селение было небольшое. А какое селение сейчас большим назвать можно?! Инксы, правда, старались сгонять людей в кучу, словно скот, чтобы легче было за ними следить. И делали они это достаточно жестоко - оружием принуждали, смертью грозили, а то и просто убивали несогласных. Потому люди и жались поближе к крепостям. В любом другом месте ни один поселок (да что там поселок - даже одинокий домишко!) долго не просуществовал бы. Приехали б инксы и велели переселяться в одно из крепостных сел. А не переселишься дня через два уже и в живых не будешь. Старались инксы держать людей в куче, словно в стаде, но не всегда это им удавалось. Поживут люди в одном поселке, да и подадутся куда-нибудь еще, лучшей доли искать. А ведь не найдешь ее, лучшую долю-то. Везде одно и то же, везде! Что под Коге, что под Гданом, что здесь, под Асли. Под Хадром вроде бы жить-то немного полегче, но не у каждого хватит смелости даже и сказать это - негодяй в Хадре сидит, ненавистный людям Бессмертный Дар, инксов прислужник, тварь продажная. Хотя если уж селянину выбирать, где именно жить, то лучше уж под Хадром. Там все же поспокойнее будет.
      Правда, болтают, что Дар недавно тоже охоту на людей устроил. Выбрал, говорят, двоих преступников и устроил. Ежели те двое действительно преступниками были, то и ладно. По таким не очень-то и плакать станут. Говорят, что они по селам ходили в инксийских латах, людей убивали, добро отнимали. Люди-то молчали, думали, что инксы - по рожам их так вроде бы даже похожими казались. Но вот когда эта парочка насилие над женой одного селянина учинила, тут уж сразу все стало понятно - инксы бы такого не сделали, потому как слишком уж людей презирают, за скот считают.
      Может быть, эти двое и были преступниками, но то, что Дар не просто казнил их, а устроил самую настоящую инксийскую охоту - это вызывало у людей страх и отвращение. Как же так?! Ведь не просто человек, а Бессмертный! И - охота?! М-да...
      Однако, хоть и плох был Дар, а все же получше инксов. И потому многие люди тянулись к Хадру. И отсюда, из-под Асли, в том числе. Год назад еще возле Асли десятков пять сел можно было насчитать, а сейчас и тридцати не наберется. Да и какие же это села?! Большой пустырь, вокруг которого беспорядочно сгрудились деревянные покосившиеся домишки и скудные огородики. А далее, на восток, за домами уже вплоть до Криарского леса поля. В этом месте Сиузиар впадал в Риифор, и крепость Асли была надежно защищена с севера, юга и запада водной преградой. А на востоке - поселки. В самом большом из них от силы пять сотен людей наберется, если считать детей малых да стариков старых. А точнее сказать, из них-то, старых да малых, почти все села и состоят. Взрослые и крепкие, кто еще оружие держать не разучился или кто уже умением этим овладел, так те в Степи. А в селе сейчас инксы властвуют...
      Может быть, лучше было бы свое родное село защищать, чем где-то какие-то крепости брать? Что толку с этого? Каждый бы оборонял свой дом, и, глядишь, выжили бы. И не было бы такого, как сейчас... Впрочем, кто ж его знает, как могло бы все обернуться?
      В селе сейчас хозяйничали инксы. С десяток всего-то и нагрянуло их сюда из Асли, но люди попрятались по домам, закрыли двери, сидели, прижавшись друг к дружке, прося небо об одном - чтобы беда их миновала. Инксы явились за своей обычной добычей. Каждый раз, когда они появлялись в селе все тут словно вымирало - ни собачьего лая, ни мычания коров. Даже птица и та примолкала, словно бы чуяла, что беда пришла. И когда случалось, что инксы проезжали через село, никого и ничего не тронув, чуть ли не праздник наступал - не к нам сегодня, не к нам! Хотя, чего радоваться-то?! Сегодня не к нам, а завтра? Вот оно как раз и наступило, это самое "завтра"...
      Легкий ветерок гнал по селению клубы дыма и тяжелый удушливый запах гари - ярко пылали два рядом стоящих дома. Инксы грузили на телеги мешки с зерном, несколько небольших бочонков с маслом и сыром. К телегам же привязывали трех коров, чьим хозяевам уже не доведется их доить. Угоняли в крепость и восемь лошадей из запаленных конюшен. Да разве ж только лошадей? Сосед вон, единственный, который в живых остался, тоже сидит на земле со скрученными за спиной руками, на шее длинная веревка, привязанная к одному из инксийских седел. На охоту забирают, дня через два опять трубный звук по округе разнесется.
      Вольно и безопасно чувствовали себя инксы в поселке. Хозяйничали, словно у себя в домах. Даже копья свои на телеги положили, ничего не боялись, знали, что люди не посмеют сопротивляться - у инксов разговор короток. И вдруг!..
      Словно вихрь пронесся по селу!
      Дробный топот множества конских копыт, испуганные крики инксов, и длинный тоскливый волчий вой!
      Нет, не вихрь это! Это степной ветер! Ветер, сметающий с земли всякую нечисть!
      Засуетились инксы, кинулись к своим коням, выхватили из ножен мечи. Но волчий вой доносился уже со многих сторон. Низко пригибаясь к лошадиным шеям, стремительно неслись меж домами всадники в волчьих безрукавках. А впереди всех - стройная женщина с пылающим огненным взором. Длинные светлые волосы развеваются на ветру, в отведенной назад руке острый меч, уже занесенный для карающего удара. Трое инксов увидели ее, ощетинились копьями. Слышали они рассказы о Бессмертных, знали, что не простая женщина это - смерть их летит на быстром, как ветер, коне. Приготовились они принять кочевницу на острия сразу трех копий, но словно легкое марево прошло над всадницей, и седло коня на миг опустело, женщина исчезла. Растворилась в воздухе, словно легкое облако. Исчезла и тут же вновь появилась, только лезвие меча в ее руке уже стало красным от крови, а головы всех троих инксов полетели наземь.
      В один короткий миг все было окончено. Тела инксов лежали бездыханными. Люди, опасаясь еще большей, неведомой им опасности, боязливо выглядывали из окон. Но бояться им теперь было нечего. Хлынувшая в маленький поселок Степная армия заполнила его, словно хмельная брага давно пустовавшую чашу. Кочевники соскакивали с коней, стучали в двери, вызывали из домов людей, собирая их на площадь посреди поселка. Пространство меж домами сразу стало тесным - больше тысячи кочевников оказались в селении, да, еще, если судить по разговорам, тысяч пять или семь стояли в лесу.
      Неожиданно кто-то из селян узнавал своих старых знакомых, с месяц назад подавшихся в Степь. Послышались радостные крики, жадные расспросы как да что. Во взгляде селян читалась зависть к своим землякам, к их гордой осанке, смелому взгляду, быстрым движениям и даже безрукавкам из волчьих шкур.
      Когда все селяне собрались, в центр площади выехала Йорка.
      - Слушайте все! - звонко прокричала она. - Собирайте свои вещи и уходите отсюда! Сюда пришла Степь, а значит, скоро придут и инксы!..
      - Куда же нам идти, Бессмертная?! - раздались голоса.
      - Идите в лес, за Криар! - посоветовала Йорка. - Переждете там, а после вернетесь!
      - Перебьют нас, как вернемся, - мрачно заявил кто-то.
      - Не бойтесь! - сказала Йорка. - Селян, что жили под Крином, не тронули! Под Крином!
      Так вот зачем пожаловала сюда Степь! Значит, это не просто так! Значит, Степь не просто пришла потревожить ненавистных инксов, напомнить о себе, а потом снова раствориться в бесконечных и вольных просторах! Значит!..
      Крин!
      Год назад - Крин! А теперь - Асли!
      Люди засуетились. Сначала медленно, боясь показать свою обеспокоенность, а затем уже не скрывая волнения кинулись по домам. Кто-то бросился к Йорке, упрашивая Бессмертную взять его в свою армию. Кто-то торопливо выводил со двора скот, седлал коней, собирал скромные пожитки.
      К вечеру в селе кроме кочевников никого не осталось. И тогда из леса неспешно выехала остальная Степь.
      Более двадцати тысяч кочевников вошли в село. Впрочем, вошли конечно же далеко не все - не могло село вместить всю эту несметную армию. Только сами Бессмертные да некоторая часть армии разместилась во дворах и домах. Остальные расположились вокруг, выставили дозоры, разожгли костры. Тут же паслись и громадные стада коров, зачем-то пригнанные сюда кочевниками. Все это было похоже на огромное кочевье, остановившееся на ночлег.
      До самого утра в селе стояла обыденная мирная тишина. Только многочисленные огни костров напоминали о Степи. Словно сами небесные звезды отразились прямо на земле, окрасившись в красноватый цвет глаз Бессмертных. И сами Бессмертные не спали - сидели в одном из домов, обсуждая наступление на Асли, недовольно хмурились при упоминании имен Фардока и Трэка, оставшихся в мире златоглазого Эски и не вернувшихся в Степь.
      Всего пятеро Бессмертных осталось в Степи. Правда, перед самым выступлением в Вечный Город пришла одна молодая женщина, Бессмертная. Но Оке не рискнул ее брать в Степь, хотя та порывалась идти с ними.
      До самого рассвета сидели Бессмертные, а с первыми лучами солнца передовой дозор, следивший за дорогой из Асли, принес весть о том, что из крепости выступила тридцатитысячная армия инксов.
      Крепость Асли была самой крупной крепостью, с самым большим гарнизоном, если, конечно, не считать Лаоэрта. Крепость представляла собой самый настоящий город. Высокие неприступные стены, сложенные из громадных, гладко обтесанных и хорошо подогнанных друг к другу (щелки не найдешь!) камней, возвышались чуть ли не на пять человеческих ростов. Инксы использовали для стен камни с берегов Риифора - громадные приречные валуны, крепкие и неподъемные. И как только инксам удалось их обтесать? Впрочем, при возведении этой крепости умерло несколько тысяч человек - подневольных ее строителей. Так что при таких возможностях инксы могли бы построить и более высокие стены - не их руками это делалось, не их кровью...
      Вокруг стены был вырыт глубокий и широкий ров. Инксы отвели туда воды Риифора, создав дополнительную преграду кочевникам. К трем воротам - южным, восточным и западным - вели подъемные мосты, которые в случае опасности могли полностью отрезать наступающих от стен. Кроме того, на воротах были опускающиеся железные решетки. Нелегко будет неприятелю попасть в эту крепость, а того, кто туда проникнет, ждет еще много неожиданностей.
      За внешней стеной располагалась вторая стена, еще более высокая. Между этими двумя стенами находились казармы воинов, склады оружия и конюшни боевых лошадей. А за внутренней стеной - уже жилые постройки. И в самом центре крепости - замок. Высоченные башни по пяти углам, крепкие стены, большие запасы оружия и продовольствия, колодцы с водой, которых не было возле казарм у внешней стены. Обширные подземные помещения, в которых могли укрыться все жители Асли. Все было рассчитано на то, чтобы продержаться как можно дольше в случае осады. Но Степь не собиралась осаждать крепость, да инксы и не думали, что диким кочевникам такое может прийти в голову. Сколько их, кочевников-то? Двадцать тысяч? А в Асли втрое больше! Поэтому инксы и решили нанести удар первыми и быстро покончить с этим неприятным соседством.
      Тяжело скакали инксийские кони, ярко сверкали в утренних лучах солнца латы рыцарей. Инксы шли своим обычным боевым строем. Впереди основной части войска двигались три больших отряда, выстроившиеся в форме клина, словно трезубые вилы. Центральный клин, самый большой, должен был врезаться в ряды неприятеля, расколоть их надвое, а два боковых клина, шедшие с небольшим отставанием, - ударить с флангов. И после того как эти железные вилы разобьют противника, сомнут и смешают его ряды, в бой вступают остальные отряды рыцарей.
      Земля дрожала от тяжелого топота, вот уже показалось вдали село, где, по рассказам доносчиков, расположилась Степь, и рыцари плотнее сомкнули ряды, опустили копья и пришпорили коней. Змеями вились красно-белые ленты на зазубренных остриях копий и шлемах рыцарей, трепетали плащи за спинами всадников. Нет спасения врагу!
      Вот уже замечена суета в поселке, поднимаются клубы пыли, беспорядочной ордой выступает против рыцарского строя неприятель... Но что это?!
      Рыцари растерялись. Они не ожидали увидеть такого. Прямо на них скакало огромное стадо коров, тяжело мотая своими рогатыми головами! Не кочевники, не всадники в куртках из неумело выделанных волчьих шкур коровы!
      Рыцари сбились с шага, нарушили строй, опустили копья. Где же неприятель?! А стадо уже вплотную подошло к центральному клину и двинулось прямо на рыцарей, толкая коней, разрушая неприступный строй. Кони ржали, шарахались в стороны от коровьих рогов, крутились на месте. И тогда рыцари пустили в ход оружие.
      К злобным крикам инксов и ржанию коней примешалось испуганное мычание коровьего стада. Инксы не убивали коров, остриями копий и мечей они пытались развернуть стадо обратно, прогнать его, освободить себе дорогу. Животные отпрянули от рыцарского строя. Глупые коровы не понимали, почему их погнали сюда. Они торопились вернуться в поселок, возле которого достаточно еще не вытоптанной травы и где нет этих непонятных лошадей со злыми всадниками. И инксам уже удалось погнать огромное стадо обратно, навести порядок в своих рядах, как вдруг воздух прорезал многоголосый волчий вой.
      Словно все волки, сколько их ни есть на свете, собрались здесь, окружили со всех сторон. Длинными тоскливыми переливами поплыла над степью их печальная песня. И песня эта показалась коровам опаснее, чем острия инксийских копий.
      Испугалось стадо, обезумело от страха перед извечной опасностью, кинулось прямо на рыцарей. А те, разозленные происходящим, уже всерьез начали использовать свои копья.
      Страшно мычали коровы, испуганно ржали кони, которым тоже изрядно доставалось от рогов убиваемых животных. Все внимание инксов было обращено на устранение этой досадной помехи, мешавшей продвижению рыцарского войска. И не заметили они новых клубов пыли, широкой полосой застлавшей степь...
      Стремительно ударили кочевники по центральному рыцарскому клину, превратившемуся сейчас уже в беспорядочную толпу. Армия Йорки быстрым потоком пронеслась мимо. Метко стреляли кочевники из своих луков, прямо на ходу, из седел, не останавливая коней. Рыцари не ожидали этого, а когда поняли, что происходит, и попытались защищаться, то было уже поздно.
      Длинные стрелы разили наповал, не щадя никого. Тучами взлетали они в воздух, чтобы обрушиться на неприятеля. И хваленные инксийские латы не смогли спасти их обладателей, разве что какая стрела на излете ударит, а так - пробивали кочевники своими стрелами и нагрудники, и скрытые панцирем спины инксов. Слишком близко подпустили инксы к себе врага, и тугие степные луки кочевников били теперь гораздо сильнее, чем с дальнего расстояния. А кочевники пронеслись мимо, обогнули отряд инксов с правого фланга и ушли в лес. Кинулись вдогон за ними самые отчаянные рыцари - большой отряд, тысячи в полторы, поскакал по следам Йорки. Но не знали инксы, что в лесу их подстерегает не меньшее количество лучников, так что никто из пустившихся в погоню назад не вернулся.
      Больше половины головного инксийского отряда полегло от стрел Йоркиных кочевников. Оставшиеся спешно начали готовиться к обороне, но тут прямо в лоб им ударили армии Ландера и Крона. Инксы растерялись окончательно. Им мешали трупы убитых коров и лошадей, громоздившиеся вокруг, тела погибших инксов. Да и живые коровы все еще продолжали доставлять беспокойство, мечась среди рыцарей, пугая коней, отвлекая внимание. А Степь ударила сильно, наотмашь, двумя стремительными линиями. Выдержать такой напор инксам оказалось не под силу. Развалился начавший было организовываться рыцарский строй, распахнулся, словно вспоротый мешок с зерном, открыл кочевникам дорогу к самому центру инксийской армии. А с тыла на инксов напали армии, возглавляемые Оке и Сои. И в кровавой бойне не было спасения рыцарям. Вскоре от тридцатитысячной армии инксов остались лишь два фланговых отряда, вместе насчитывавших едва ли больше пяти тысяч рыцарей.
      Фланговые отряды сумели пробиться друг к другу и попытались было отступить. Да - куда там! Отступишь тут! Кочевники продолжали наседать, и рыцари ударились в самое настоящее бегство. Ликующий волчий вой разнесся над степями. Инксы бегут! Бегут, проклятые!
      На плечах отступающего врага ворвалась Степь в Асли. Не успели инксы сообразить, что происходит, а пространство между наружной и внутренней стеной мигом обратилось в поле боя. Но недолго длился тот бой, слишком мало оставалось в крепости инксов. Однако и кочевникам пришлось нелегко - успели враги закрыть ворота внутренних стен. А со стен этих градом посыпались на кочевников стрелы.
      Оке быстро сообразил, что надо делать. Он приказал кочевникам занимать внешние стены и стрелять по инксам оттуда. Степные луки били дальше инксийских арбалетов, и кочевникам удалось быстро подавить сопротивление на том участке стен, откуда обстреливались внутренние ворота. А открыть ворота те - это уже дело Бессмертных.
      Крон и Оке подбежали к высоким деревянным створкам и полезли наверх. Ворота были окованы железными полосами, на которые можно было опереться, и вскоре двое Бессмертных уже прижимались к каменным зубцам внутренних стен, укрываясь от летевших в них стрел. Здесь степные лучники уже ничем не могли помочь своим Бессмертным - инксы стреляли из укрытий, не достать их.
      Крон и Оке переглянулись.
      - Поет? - прокричал Оке.
      Крон прислушался. "Песня смерти" уже начала выводить свою сладкую мелодию.
      - Да! - ответил Крон. - Пошли!
      И время вновь замедлилось. Крон с Оке не мешкая вскочили на стену, скользнули между лениво двигавшимися в воздухе стрелами и кинулись к лестнице, ведущей вниз, к воротам. Они пробегали мимо целившихся инксов, и велико было желание Бессмертных рубануть по ним наотмашь мечом или хотя бы столкнуть их со стен внутрь. Но - нельзя!!! Время бежит, оно не останавливает свой ход даже для Бессмертных и может лишь ненадолго замедлить свое течение...
      На затихающих уже звуках "песни" удалось наконец Бессмертным отодвинуть последнюю из трех тяжеленных деревянных плах, запиравших ворота. Распахнулись высокие створки, и хлынула Степь внутрь Асли, уже в саму крепость. Хлынула бурным и клокочущим, беспощадным и смертельным потоком...
      В Асли оставалось едва ли три тысячи инксов. Да и те долго не прожили. С заходом солнца, когда алый закат сменился багровым племенем пожаров, охвативших Асли, в крепости не осталось никого. Кочевники не спеша уходили через восточные ворота. А за крепостными стенами их ожидала громадная, в несколько тысяч человек толпа, состоявшая из жителей близлежащих сел. Люди радостными криками приветствовали Степь. Они были счастливы увидеть пылающие развалины на месте недавней крепости, приносившей всем им только горе и страх. И они пришли сюда не для того, чтобы восхищаться смелостью и отвагой кочевников. Эти люди пришли в Степь.
      - Ты видишь? - радостно воскликнул Сои, поворачиваясь к Крону. Теперь инксам конец! Мы раздавим их!
      Крон с восторгом смотрел на этих людей - пеших и конных, некоторые из них были вооружены чем попало, а некоторые словно только что совершили набег на склады лучшего инксийского оружия.
      - Теперь мы смело можем идти на Лаоэрт! - заявила Йорка.
      Оке, слышавший все это, недовольно нахмурился. Вечно эта девчонка влезет с какими-нибудь глупостями! На Лаоэрт идти! Ага! Сейчас прямо и пойдем!
      Йорка продолжала развивать свою мысль о том, как именно нужно брать Лаоэрт, но Крон ее уже не слушал. Его внимание привлекла золотистая шевелюра, мелькавшая в первых рядах пришедших к крепости селян. Крон пригляделся внимательнее и понял, что это был Эска. Это неприятно удивило Крона. Чего этому зла-тоглазому тут понадобилось?! Может быть, он и впрямь инксам служит?
      Оке тоже заметил Эску, махнул рукой, соскочил с коня и подошел к нему. Издалека было видно, как Оке что-то рассказывает златоглазому, показывая руками то на пылающие стены Асли, то на волнующееся вокруг них людское море. Крон внимательно наблюдал за их разговором, и хотя ничего, конечно же, не слышал, неприятные мысли закопошились в его голове. Эска, наверное, о чем-то спрашивал Оке, а тот с готовностью кивал головой, соглашаясь с ним. Не понравилось это Крону. Очень не понравилось. И хотя вскоре Эска исчез, Крону показалось, что Оке стал задумчивым. Будто мысли его витали не здесь, а где-то далеко отсюда... в другом мире...
      Ночью Бессмертные собрались на Совет в одном из домов. Комната озарялась багровым светом пылающих пожаров - лучины не надо, и так все видно. Оке расстелил на столе большой кусок бумаги, на котором было что-то нарисовано, и гордо произнес:
      - Смотрите, Бессмертные! Это называется "карта"!
      - Откуда она у тебя? - спросил Крон.
      - Ясно - откуда! - фыркнула Йорка. - Златоглазый Эска дал!
      - Точно! - подтвердил Оке. - Он и дал! А карта эта показывает, каким видят наш мир птицы с высоты своего полета.
      Все с интересом придвинулись и склонились над бумагой.
      - Это что, Лаоэрт? - спросил Сои, тыча пальцем в карту.
      - Да, - кивнул Оке. - А это - Риифор. Это вот - Сиузские горы, Криар, Криарский лес...
      - А это что за горы?! - удивился Ландер. - За Криарским лесом, что ли, опять горы есть?!
      - Да, - подтвердил Оке. - Сиузские горы огибают Криарский лес с юга на восток и доходят до самого моря.
      - Между гор, значит, живем, - покивал головой Ландер.
      - А почему тут не нарисовано то, что находится ЗА горами? поинтересовался Крон.
      - Так ведь через горы-то не перейти, - пояснил Оке.
      - Тот, кто смог подняться до небес, словно птица, сумеет и горы перейти! - проворчала Йорка. - Не иначе как златоглазый за этими горами и обитает! Вот и хитрит, коварный! Не хочет нам всей правды говорить!..