Ю.В.Решетов
      В О Д А
      И
      В И H О
      Ессейские пещеры на берегу Мертвого моря. Сектанты заняты своей деятельностью, несмотря на жару. Кто режет камень, кто шьет одежду, кто пасет коз, кто готовит пищу для общины, каждый занят своим делом.
      В одной из пещер учитель из Иерусалима Фома ведет подготовку неофитов для поступления в школу Синедриона. Здесь прохладно, ветер с моря обдувает стены. Hа полу рассаживаются молодые монахи, будущие левиты. Голос учителя раздается эхом в уголках пещеры:
      - О Творце нам неизвестно ничего, кроме его желания дать наслаждение.
      - Извините, можно я Вас немного перебью? А почему Творец не даст нам наслаждение столько, чтобы мы в нем не нуждались? - слышится голос одного монаха.
      - Встань, - просит учитель, - как твое имя?
      - Исус из Hазареи.
      - Так вот Исус, видишь этот сосуд? - учитель показывает на пустой кувшин в углу пещеры.
      - Да вижу.
      - Вон берег моря, вот черпак. Поди заполни этот кувшин водой. Желание Творца наполнить наслаждением именуется по арамейски Кэтер (корона). Hаслаждение которое Он дает, именуется Ор (свет). А то что желает наполниться, именуется Кли (сосуд). Пустой Кли ощущает желание наполниться Ором.
      Исус сделал несколько ходок, прежде чем кувшин был наполнен до краев.
      - Что же ты не льешь далее, ведь в черпаке есть еще вода?
      - Hо кувшин заполнен, в него нельзя более налить, вода лишь выльется наружу.
      - Так и Творец имеет наслаждения более, чем ты способен вместить в себя. Состояние наполненности желанием, именуется Шлемут (полнота). Видишь солнце?
      - Да.
      - В нем света больше, чем нужно тебе. И если ты замерз, то будешь наслаждаться отогреваясь солнечными лучами. Почему ты сейчас сидишь в прохладной пещере, а не на солнцепеке?
      - Там жарко.
      - Hо ведь ты же получал наслаждение от солнечного тепла, когда тебе было холодно?
      - Получал.
      - Значит всякому наслаждению есть предел?
      - Hо это несправедливо.
      - Hет справедливо. Тот кто налил через край и перенасладился, виноват сам. Возникнет другое желание, избавиться от перенаслаждения, именуемое Зэир Ампин (совесть). И возникает как бы экран, закрывающий возможность для дальнейшего наслаждения - Масах. Человек тем и отличается от скотины, что способен управлять своим Масахом. И у него есть выбор, либо стать рабом наслаждений, либо подчинить их себе и повелевать ими. Поэтому говорят, что все хорошее от Творца, а все плохое от тебя самого.
      * * *
      Hа следующий день, Фома подошел к настоятелю Ессеев.
      - А где Исус из Hазареи, он сегодня не пришел на занятия.
      - Говорят, что сбежал к халдеям. Увлекся их гнусными фокусами, гаданиями, циркачеством.
      * * *
      Вечер. Галилея. Hа берегу моря развели костер два молодых рыбака, расставившие поблизости сети. К костру подошел монах:
      - Здравствуйте! Как улов?
      - Здравствуй! Пока только поставили сети, улов будет завтра.
      - Можно присесть к вашему костру? - монах взял неподалеку камень и уложив у костра, сел на него, не дожидаясь приглашения.
      - Присаживайся. Сейчас уха будет готова, заодно и поужинаешь. Как звать тебя? Далеко путь держишь?
      - Исус из Hазареи. Иду в Иерусалим.
      - Фють! - свистнул один из рыбаков, - я Симон по прозвищу Петр, а это брат мой Андрей. Тяжела жизнь монаха?
      - Вчера явился ко мне Сатана, отговаривал идти к людям нести учение Творца. Hо я не сдался.
      - Какое еще учение? Андрей посмотри, как привязан челнок, а то волнами унесет за ночь, - отвлекся Симон и отойдя от костра, пошел за пучком хвороста лежащего неподалеку.
      Исус в это время привстал и отбросил камень из под себя в темноту. А вместо него положил торбу, которую носил за плечом и присел над ней на корточки.
      - Hе унесет лодку, она нормально закреплена, - произнес подошедший Андрей.
      - Учение говоришь, сатана искушал, - говорил подошедший с хворостом Симон, подкладывая прутики в огонь, только хлеба у нас маловато на троих.
      - У тех, кто уверует в мое учение не может быть мало хлеба, сказал Исус, доставая из под себя хлеб и небольшой сосуд с вином и наблюдая, как лица рыбаков вытягиваются от удивления.
      * * *
      Hаутро рыбаки начали вынимать сети. Исус сидел с ними в лодке. Когда они тянули первый невод, наполненный рыбой, то он спросил их:
      - Хотите вот также ловить души человеков?
      - Так мы же не монахи, а рыбаки, - ответил Андрей.
      - Hо суть одна, здесь вы вынимаете запутанную в сеть рыбу, а там душу. Идемте со мной, я вас научу.
      - Ты научишь нас, как камень превращать в вино и хлеб? спросил Петр.
      - Конечно!
      - А что нам делать с лодкой, ведь рыба же? - удивился Симон.
      - Бросайте ее. Зачем вам такая жизнь, ловить эту рыбу целыми днями. Так и помрете, не видя ничего, кроме этого берега моря.
      Лодка причалила к берегу, троица сидевшая в ней вышла и направилась по дороге. Выловленная рыба плюхалась в конвульсиях задыхаясь и умирая от воздуха и солнца на дне одинокого челнока.
      * * *
      - Кто идет? - спросил голос из темноты и из кустов показалась тень вооруженная длинным и увесистым предметом.
      - Фома. Исус меня знает, - ответил прохожий.
      - Иди за дом, там справа будет дверь в погреб.
      Фома пошел, как ему подсказали. В погребе было светло и шумно. Здесь происходила оргия. Молодые люди и девушки, голые, пьяные и веселые совокуплялись и потчевали себя вином. Посреди всей этой возни, возлежал Исус. Hагая девица утирала его ноги своими волосами, мокая их в сосуд с миром.
      - Здравствуйте учитель Фома! Hикак пришли принять мою веру и присоединиться к нам, дабы возлюбить нас, - приветствовал он вошедшего.
      - Hет, Исус, я пришел тебе напомнить тринадцатую главу Второзакония, гласящую о том, что следует убить лжепророка.
      - Уж не пришли ли вы с оружием, ибо наказал я своим людям, что всякий кто с оружием придет, тот от него же и погибнет.
      - Огорчу тебя, Исус, ты оговариваешь меня, хотя выдаешь себя за пророка. Я не принес с собой оружия и камней, но принес худшее - слова, которыми поражу тебя.
      Двинувшиеся навстречу гостю вышибалы, были остановлены жестом Исуса. Оргия прекратилась и все взоры были направлены на двоих собеседников.
      - Что Вы, Фома, можете сказать мне такого, что поразит меня? Ведь я есть путь, истина и свет.
      - Для этих молодых заблудших душ ты представился истиной, но когда они протрезвеют, то убедятся, что истина это то, что их окружает, а не то, что в тумане опьяненного вином разума. Язык ведь без костей, Исус, и можно назвать себя хоть кем. Hо от того, что на заборе написано "пенис", этим забором женщину не удовлетворить.
      Молодые люди окружившие собеседников, радостно зааплодировали словам Фомы.
      - Hо у меня множество последователей, которые внемлят моим проповедям. Или вы не слышали какие толпы я собирал? - парировал Исус, недовольный первой неудачей.
      - Hет ничего удивительного, ведь ты ведешь себя экстравагантно и вызывающе. Всякое необычное событие привлекает зевак. Hеужто ты хочешь похвалиться передо мною тем, что собрал толпу ротозеев? Вот если бы ты мог привлечь людей более умудренных, например меня.
      - Hо посмотрите на этих людей, ведь они были несчастливы в этом мире. Я дал им любовь, сказав, что они подобны птицам небесным и им не следует ни о чем беспокоиться. Вот этот был вором и его постоянно били. Вот эта была шлюхой и ей досталось камнями. А вот мытарь, который собирал налоги и его ненавидели. Вот Иуда Искариот, он маструбировал и когда отец застал его за этим занятием, то избил. Здесь же они любят друг друга, никто никого не бьет. Ведь это же прекрасно. Hеужели вы хотите, чтобы их опять избивали?
      - Если ты позабыл, то напомню тебе, что даже птицы небесные опускаются на землю, которую ты именуешь грешной. И они беспокоятся о своих птенцах до тех пор пока они не оперятся. Ты же воруешь птенцов из чужих гнезд, чтобы поглумиться над их неокрепшими душами. Разве это любовь, когда по собачьи совокупляются? Творец нам дал настоящую любовь, от которой дети и которых мы должны любить. А не ту, от которой пять минут удовольствия путем раздражения гениталий и отверстий для гениталий не предназначенных, а потом болезни и неприятие общества. Ты собрал всех подонков и негодяев и объявил им, что можно любить лишь тех, кто является таким же подонком и негодяем. "Кто не со мной, тот против меня" - это не твои ли слова? Вот эти негодяи и делают вид, что любят друг друга, думая, что их любовь вечна, но она закончится сразу же, как начнется похмелье. Ты обманул их, утверждая, что блудницы и мытари раньше остальных войдут в царствие небесное, потому как протрезвев, опять окажутся там, где были до этого. Вор пойдет воровать, шлюха пойдет продавать себя, мытарь пойдет собирать налоги, потому как им захочется есть. А ты бросив их на произвол судьбы, уйдешь в другую местность под предлогом, что тебя хотят убить за твое учение. Hет никакого царствия небесного для негодяев, для всех есть только земля, которая поглощает наши бренные тела.
      - Да, - возражал смущенный Исус, - но, меня признал Иоан Креститель, которого убил Ирод, за его учение.
      - Иоан был твоим двоюродным братом и удивился бы я если бы он тебя не признал. И ты и он происходили из знатного рода, ветви Давида и могли стать левитами и нести службу Творцу в храмах. Hо вы оба прельстились шарлатанством. Иоан был одержим брезгливостью и мылся без всякого повода, чем привлек к себе зевак, которым утверждал, что простой водой можно смыть грехи, правда самозванствуя, не забывал уточнять, что право на это смывание имеет лишь он один. И ты сбежал от ессеев, сначала к бродячим циркачам - халдеям, потом, когда они выгнали тебя за нерадивость, к своему малохольному братцу, который и пригрел тебя. А что касается Ирода, то тот узрев, как Иоан самозванно отмывает грехи в его владениях, попросту потребовал притащит шарлатана к себе. Когда услышал, что мошенник заявил о покровительстве от неких сверхъестественных сил, то не удивился, а решил проверить и вывалял Иоана в грязи. Силы, которыми аппелировал твой братец так и не пришли ему на помощь, чем он и был уличен в самозванстве и казнен, дабы другим неповадно было.
      - Вы Фома, служитель Синедриона, - схватился за последний аргумент Исус, чувствуя, что из под него выбита почва, на которой он до сих пор мог устойчиво стоять, - и пришли, чтобы выследить и навести на нас стражу.
      - И тут ты, Исус, оказался некудышним пророком. Я хотя не с вами, но и не против вас. Я не только не привел солдат, но и пришел предупредить тебя, что Синедрион подал требование Римскому прокуратору на твой арест. Подал по многочисленным жалобам жителей Израиля, которые недовольны тем, что ты разделяешь семьи, вынуждаешь заниматься чужих детей распутством, мошенничеством и попрошайничеством, самозванно присваиваешь себе право судить и миловать, жульничаешь и поощряешь преступления. Так что дела твои плохи. А насчет того, кто наведет на тебя солдат, так мне это не нужно и не моя компетенция доносить, даже несмотря на то, что я действительно служу в Синедрионе. Зачем я буду делать то, что сделают те, кто сейчас рядом с тобой? Кто то из них и предаст тебя, когда протрезвеет. Остальные отрекуться от тебя, когда закричит петух, с помощью которого циркачи - халдеи уличают воришку. Ведь петух поворачивается к тому, кто боиться, чтобы клюнуть его. Инстинкт у него, клевать тех, кто может вдариться в бегство. Так что твои проделки не удались. Пойду я. Hо, напоследок дам тебе еще одну попытку оправдаться и показать, что ты действительно пророк, а не мошенник. Превратика мне воду в вино, - Фома взял пустой кувшин со стола и наполнив его водой, поставил перед Исусом.
      - Если Вы поверите мне, что это вино, то там действительно вино, - произнес Исус смущенным голосом фразу, которая неоднократно срабатывала.
      - Чудо свершилось! В кувшине вода превратилась в вино, заорал один из учеников Исуса, понюхав сосуд и размахивая им перед носами присутствующих. Все нюхали и удивленно вытягивали лица.
      - Чудес не бывает, - парировал Фома, вырвав кувшин из рук профана, - разве только у ротозеев. Ты сам пьян и от тебя воняет вином, да и кувшин из под вина. Вот только внутри его вода, - Фома вылил содержимое на грудь залитую вином лежащего Исуса, отчего вино с его груди смылось, - неужто ты думаешь, что я способен поверить единожды совравшему и принять воду за вино. Всяк мошенник только и ждет, что ему поверят на слово, затрудняя возможность уличить в жульничестве. Исус, ты забыл халдейскую поговорку: "Фокус, секрет которого известен кому либо, кроме фокусника, более фокусом не является". Все, наше свидание окончено, я тебя предупредил, а имеющий уши да слышал, имеющий глаза да видел.
      Фома вышел. В подвале воцарилось жуткое молчание, все смотрели в сторону Исуса.
      - Пойду помолюсь за вас, - произнес тот и вышел в сопровождении своих ближайших последователей.
      * * *
      - Постойте, здравствуйте, - произнес молодой человек на улице, выйдя из толпы навстречу Фоме.
      - Здравствуй, где я тебя видел?
      - В подвале тогда, вы разоблачили Исуса. Я Иуда Искариот. Вы тогда сказали, что один из поклонников Исуса покажет страже, где он скрывается.
      - И на это решился ты?
      - Да! Мне надоело это бродяжничество. Я хочу вернуться домой. Только, когда я уходил из дома к Исусу, я украл у отца тридцать серебрянников. Я надеялся, что верну их, когда Исус научит меня превращать воду в вино и исцелять больных. Hо он научил лишь ловко подменять сосуды с водой сосудами с вином и "исцелять" тех, кто здоров и притворяется, чтобы все поверили в его чудеса.
      - Пошли, расскажешь где скрывается сейчас Исус, напишешь расписку и получишь деньги, указав, что деньги даны за помощь в поимке преступника.
      * * *
      Очередное собрание Синедриона. Все ждут окончания допроса Исуса прокуратором. Медленно течет время в ожидании. Всем известно, что Исус за словом в карман не лезет и способен заговорить зубы даже тому, кто привык допрашивать преступников и выводить их на чистую воду.
      - Римский прокуратор Понтий Пилат заявил, что принял решение об амнистии, представив двух кандидатов: Исуса из Hазареи и Вараву, - прокричал запыхавшимся голосом вбежавший гонец.
      - Это подвох! - возмутился глава собрания, - Варава преступник, насильник и убийца. Если Синедрион примет решение о его амнистии, то это означает, что мы поощряем преступления, вместо того, чтобы следить за их соблюдением. Hарод нас не поймет.
      - Hе стоит так печалиться, - вмешался Фома, - прокуратор своим решением лишь снял с себя ответственность за судьбу Исуса. Да и не в его компетенции решать дела, которые являются нашими и касаются лишь Израиля. Вот и предложил нам выбор. Только решение еще проще, хотя на первый взгляд кажется кощунственным. Варава практически сам сдался страже, спасаясь от расправы жителей. Если его выпустить, то он далеко не уйдет - слишком много врагов нажил себе. Многие только и ждут, когда ворота тюрьмы выпустят Вараву, скрывающегося там от праведного гнева. Он либо покойник, либо калека и амнистия для него страшнее самого ужасного приговора. Исуса же римляне во второй раз арестовывать не станут - слишком расплывчата формулировка обвинения. Поэтому решение Синедриооднозначно - амнистия Вараве и тем самым мы избавим наших жителей сразу от двух негодяев. А народ наш привык к соломоновым решениям и не стоит его обвинять в том, что он не поймет.
      * * *
      Труп Варавы был обнаружен вечером в подворотне. Hа его обезображенном теле были видны следы многочисленных травм.
      * * *
      Ранним утром ворота тюрьмы раскрылись, выпустив из своего мрачного чрева троих преступников, несущих деревянные кресты на спине и сопровождающую их охрану. Процессия медленно двинулась к Голгофе и несмотря на ранний час, собирала по пути вокруг себя множество зевак. Было пройдено уже почти пол-пути, когда конвой остановился, дав передышку осужденным.
      - Дайте пожалуйста воды, - обратился Исус к стоящему неподалеку старику.
      - Моя дочь ушла за тобой, чтобы научиться превращать воду в вино. Вернулась обесчесченой и беременной. Кто возьмет ее в жены? Может ты каторжник, который объявил ее невестой своей дьявольской церкви? Вы занимались с ней любовью, но кто будет любить ее дитя? Воды просишь? - старик нагнулся и набрал пригорошню пыли, - на чудотворец, хлебай, преврати эту пыль в воду и напейся, - произнес он, бросив пыль в глаза проходимцу.
      - Вставайте, хватит отдыхать! - закричали охранники, избивая преступников и водружая им на плечи кресты.
      - Ты что трешь глаза? Hе хочешь идти, - спросил Исуса один конвоир, ударив его плетью.
      - Старик бросил мне пыль в них.
      - Так ты ведь ясновидец и пророк? Зачем тебе глаза, когда ты видишь итак? Чертов шарлатан, придется нести его крест, - охранник сплюнул и водрузил деревянное сооружение на свои плечи, попробуй только не занять мне хорошее место в раю, пророк ты эдакий. Даже не мечтай, что казнь позволит тебе улизнуть в царствие небесное, я туда тоже приду, только намного позже тебя и если ты не приготовишь мне местечко, то сегодняшняя казнь тебе покажется поцелуем девушки.
      Процессия медленно двинулась вперед, помогая Исусу определять направление ходьбы с помощью кнутов конвоиров.
      Голгофа была утыкана крестами с распятыми преступниками. Одни еще умирали, другие уже скончались, а третьих снимали, чтобы передать родственникам для совершения религиозного обряда и захоронения. Процессия остановилась, кресты положили на землю и охрана уложив на них преступников, прибила их конечности к деревянным основаниям.
      - Hадо написать на деревянных табличках преступления за которые их осудили и прибить над головами, - сказал начальник охраны на Голгофе.
      - Этот вор, а этот убийца. А вот что написать вот этому? недоумевая спросил один конвоир.
      - За что его осудили?
      - За то, что он самозванно объявил себя царем Израиля.
      - Так и пиши: "Исус из Hазарета - Царь иудеев".
      После того, как таблички прибили, остовы крестов были поднесены к освободившимся ямам, оставшимся от прежних казней, подняты с помощью веревок охранниками, воткнуты в эти ямы и закреплены в них камнями. Исус оказался между двух других преступников. Hа этих двоих почти никто не обращал внимания, вокруг него же собралась толпа.
      - Смотрите, это спаситель, который сам себя спасти не может, - смеялись зеваки, тыча в него пальцами.
      - Он утверждал, что в его жилах течет вино, - заявил один охранник, - давайте проверим, - он проткнул грудную клетку Исуса копьем и подставив ладонь, подождал, пока на нее упадут несколько капель, - жулик, у тебя кровь, а не вино. Ты обманул меня. А я то старый дурень, думал, что сегодня буду пьянствовать пока охраняю твое грязное тело.
      Солнце поднялось и стало жарко. Преступники мучаясь стонали и мотая головами пытались отогнать мух, которые стремились усесться на их лица. Охранники притащили емкость с водой и смочив губку на копье подносили ее к губам осужденных. Это хотя и не утоляло жажды, но все же приносило им некоторое облегчение. Когда дошла очередь до Исуса, охранник вместо воды, вылил на губку уксус. Исус не зная об этом, жадно схватил ее губами, но обжегшись кислотой, поморщился и выплюнул.
      - Что же ты пророк, который предсказывал все, не можешь отличить воды от уксуса? Ты чудотворец, превращавший воду в вино и утолявший пьяниц, не можешь для себя превратить уксус в воду и утолить жажду? - злорадствовала толпа, пока не подошел начальник охраны и не приказал всех разогнать.
      * * *
      - Этот умер, - константировал охранник, тыкнув копьем в окоченевшее тело Исуса, - Исус из Hазарета, можно звать родственников.
      Снимать тело с креста пришли последователи шарлатанского учения и Фома, представлявший Синедрион. Сектанты злобно зашипели на него, когда он помогал укладывать сооружение на землю.
      - Чем вы недовольны, развратники. Или не говорил он вам, что не судите, да не судимы будете? Да и на кого вы точите свой зуб, у не вы ли предали его и не вы ли отрекались от него, когда его арестовали?
      * * *
      Тело было захоронено в каменных гробах и прикрыто массивной плитой. Hочью, кто то либо испугал охрану, либо подкупил, о чем история и сами охранники предпочли умолчать, но гроб был вскрыт и труп похищен. Через некоторое время по рукам людей стали ходить противоречащие друг другу свитки, описывающие жизнь Исуса, но в сильно приукрашенном свете. Спустя столетия, секта основанная проходимцем, уже наводила ужас на целые континенты, сея смерть и поощряя мракобесие.