Глава 5

– Ты уверен, что никогда не слышал о женщине, подходящей к моему описанию? – Майкл сидел в библиотеке Бэбби, глядя на облако дыма, струившееся от его сигары.

Бэбби посмотрел на него смеющимися глазами.

– Да тебя будто молнией ударило, Монтрейн! Ты за последнюю неделю в четвертый раз спрашиваешь меня о ней.

– Вполне понятное любопытство, Бэбби. – Конечно, ему любопытно знать, чья же у него перчатка. Маленькая, выцветшая перчатка с кружевной оборкой вокруг запястья.

– Да за последнюю неделю я видел тебя чаще, чем за весь прошлый год, Монтрейн, – ухмыльнулся Бэбидж.

Бэбби был хорошим другом Майкла. Взгляд его карих глаз постоянно был удивленным, словно он воспринимал жизнь как одно большое приключение. Казалось, что его круглое лицо и тучная фигура принадлежат другому, более взрослому человеку. Впрочем, Майкл сомневался, что Бэбби когда-нибудь по-настоящему повзрослеет. У него было три недостатка. Бэбби никогда не пропускал охотничий сезон, хотя был отвратительным стрелком. На его левой ноге не хватало одного пальца, что Бэбидж считал неоспоримым доказательством своей неординарности. И что хуже всего, он вечно прятался от мужей, с чьими женами слишком откровенно флиртовал.

– Нечасто ты так рьяно интересуешься женщинами, Монтрейн.

– Я просто хотел узнать о ней побольше, – сказал Майкл. С того вечера он не раз говорил, что встреча с ней – всего лишь интерлюдия в его жизни, небольшая волна в океане – ничего больше. Однако при этом Майкл не мог избавиться от мыслей о ней. Она бесследно исчезла, как морская пена. Прокатилась – и нет ее.

И Хоторн начал наводить справки о Маргарет. Увы, никто не мог вспомнить женщину, пришедшую на бал в простом хлопковом платье и жакете. Или вообще припомнить среди своих знакомых молодую даму с каштановыми волосами и кожей цвета слоновой кости. Ни один из тех, кого расспрашивал Майкл, даже жестом, кивком головы или улыбкой не показал, что понимает, о ком идет речь. Ни один не сказал: «Конечно, я ее знаю».

А может, все дело в том, что он недостаточно точно описывал ее? Может, надо было сказать, что у нее губы безупречной формы, верхняя такая же пухлая, как нижняя, и что она очаровательно улыбается? Что у нее хрупкие руки и, как ни странно, мозоли на кончиках пальцев, как будто она – неутомимая наездница или... слишком много занимается шитьем?

– Ну скажи мне правду, – уговаривал Хоторна Бэбби. – Или это тайна? Один из твоих правительственных секретов? – Бэбби ухмыльнулся. – Я буду нем как рыба.

Бэбидж, разумеется, преувеличивал. Любая новость, любой пустяк, о которых он слышал хотя бы краем уха, мгновенно становились всеобщим достоянием.

Он должен забыть о ней и думать о том, как найти подходящую жену. До сих пор Майкл еще не делился собственными матримониальными планами ни с мужчинами-родственниками, ни с дамами из своего списка претенденток. Почему-то у него не было ни малейшего желания это делать. Странно, потому что Майкл был из тех людей, кто, приняв решение, дальше действует без раздумий.

– Я бы хотел помочь тебе, – сказал Бэбби. – Ну-ка скажи мне еще раз, как она выглядит, эта твоя таинственная незнакомка?

– Она среднего роста, – начал Майкл, – у нее темные волосы, кажется, с рыжеватым отливом. Высоко на скуле родинка. Ее глаза... – Их он описать не мог, ведь было слишком темно, чтобы хорошенько разглядеть ее глаза.

Нахмурившись, Бэбби положил сигару на фарфоровое блюдо с позолотой, затем встал и подошел книжному шкафу, вынул из кармашка для часов ключ и открыл стеклянную дверцу.

– У нее великолепная фигура, – заговорил он, поворачиваясь к Майклу, – такая, что так и хочется приподнять ей юбки и посмотреть, что же под ними прячется. – Бэббидж так точно продолжил мысли Майкла, что тому пришлось перевести дыхание, чтобы понять, что же именно сказал Бэбби.

– Стало быть, ты ее знаешь, – проговорил Майкл, стараясь выглядеть безразличным. Он едва сдерживал нетерпение. Ему надо найти ее, и тогда все встанет на свои места. А Бэбби, как нарочно, тянул!

– Я видел ее меньше недели назад, если это только та самая женщина, которую ты ищешь. Я догадался, когда ты упомянул о родинке, а ведь раньше ты о ней не говорил. – Бэбби усмехнулся. – Думаешь, она настоящая?

С этими словами Бэбби вынул из шкафа книгу. Очень осторожно, держа двумя руками, он отнес ее к письменному столу. Переплет из коричневой кожи, оттенка старого дуба, на обложке сверху – золоченый щит, на котором начертано А и X. А под ним выведенное золотыми буквами название книги: «Рассказы о путешествиях по местам древности и удовольствий».

– Она продала мне эту книгу, первый том «Записок» Августина X. – Бэбидж подтолкнул книгу к Майклу.

Хоторн открыл обложку. На первой странице кто-то торопливо написал: «Джером Эстерли, книготорговец». Далее следовал лондонский адрес. Он поднял глаза на Бэбби.

– Его жена, – сказал Бэбби, озвучив незаданный вопрос приятеля.

Его жена... Майкл нахмурился. Он целую неделю думал о чужой жене. Неудивительно, что она убежала от него!

Майкл принялся быстро листать страницы. Ребенком он мало чем интересовался, кроме математики. В результате Монтрейн понял, что самый быстрый способ вернуться к своему любимому предмету – как можно скорее освоить раздражавшие его задания. И поэтому научился очень быстро читать – настолько быстро, что преподаватели порой сомневались в том, что он умудрился прочесть какой-то текст. Но Майкл тут же демонстрировал обратное – хорошо отвечал урок, что и спасало его от розог.

Хоторн сразу заметил небольшие пометки на полях в каждой главе и лишь затем обратил внимание на содержание.

– Я не думал, что ты коллекционируешь подобные книги, – сказал он, поднимая глаза на Бэбиджа. С этими словами Майкл захлопнул книгу и передвинул ее в сторону Бэбби, изо всех сил стараясь казаться равнодушным.

– Эти книги уникальны, Монтрейн, – заговорил Бэбби, ласково поглаживая обложку. – Я немало слышал о них. Говорят, прежде ими владел один из приближенных генералов Наполеона. Не представляю, как они попали в Англию. Возможно, всему виной война.

– И часто ты посещаешь эту книжную лавку? – спросил Майкл. Он пойдет туда, но его визит не должен никого настораживать. А уж там он разыщет миссис Эстерли и объяснит ей, что не в его правилах флиртовать с чужими женами.

– Захаживал, пока она не сгорела дотла, – с сожалением промолвил Бэбби. Он вздохнул. – Думаю, Эстерли пришлось найти себе новое занятие.

– А как ты с ней связывался?

Как ни странно, Бэбби широко заулыбался, услышав вопрос Майкла.

– Ну вот, все понятно, – сказал он. – Тебе нужен ее адрес. А ты и в самом деле умен, Монтрейн! Но боюсь, надежды нет. Я уволил старого, некомпетентного секретаря и нанял нового. Если ему удастся разыскать ее письмо в огромном ворохе моей корреспонденции, я непременно пошлю его тебе.

– Значит, дашь мне знать, хорошо? – Майкл встал, стараясь скрыть разочарование за приветливой улыбкой.

После потока приятных прощальных слов он наконец покинул Бэбиджа и остался один на один со своими загадками. Хотя что ему непонятная кириллица и даже незнакомая женщина! Лучше забыть всю эту историю и направить свое любопытство и энергию на работу и поиски подходящей жены. А не на розыски женщины, с которой он танцевал при лунном свете.

Прислонившись к двери своего коттеджа, Маргарет наблюдала за Пенелопой, спускавшейся с холма от дома сквайра Типпетта. Девушка сняла капор и держала его в руке, ее походка была легкой, почти летящей.

Губы Маргарет скривились в улыбке. Неделю назад к ней приходил Том, приурочив свой визит к тому времени, когда Пенелопа ушла в деревню. Глядя на то, с каким серьезным видом он к ней направляется, как нервно мнет в руках шапку, Маргарет сразу догадалась, о чем молодой человек заведет разговор.

– Я скопил немного денег и готов работать не покладая рук, – начал Том. – Мне известно, что вы ей не родня, но вы же самый близкий Пенелопе человек.

Пенелопа иногда рассказывала Маргарет о своем детстве и юности, но то были невеселые истории. Маргарет постоянно спрашивала себя, не умалчивает ли о чем-то ее горничная, так много пережившая за свой короткий век. Девушка ни разу не обмолвилась даже о своих лондонских родственниках, а Маргарет тактично не задавала ей вопросов.

Маргарет кивнула покрасневшему от смущения Тому, она сидела, положив руки на стол, и вопросительно смотрела на своего гостя. Русые волосы Тома были аккуратно причесаны. Одежду он, похоже, тщательно вычистил, даже ботинки его сияли. А вот карие глаза избегали смотреть Маргарет в лицо.

– Пенелопа – моя подруга, – приветливо заговорила Маргарет, пытаясь помочь Тому.

– Я знаю, – ответил молодой человек. – Она хорошо о вас отзывается.

– Рада это слышать, – улыбнулась Маргарет.

– У меня постоянная работа у сквайра Типпетта, – продолжил Том, – я ухаживаю за его лошадьми. Меня всему научил старший конюх, и я тоже многого добьюсь, если не уйду со своего места и буду добросовестно трудиться. – Том, кажется, немного успокоился, собственные слова воодушевляли его. – Я хочу жениться на Пенелопе, миссис Маргарет. Думаю, я подхожу ей и смогу стать неплохим мужем. – Ему так хотелось произвести на Маргарет хорошее впечатление, его лицо так светилось от любви, что Маргарет минутами было даже больно смотреть на Тома.

– Думаю, Пенелопе повезло, что она встретила такого человека, как ты, Том. Как можешь ты мне не нравиться? Надеюсь, вы с Пенелопой будете очень счастливы.

– Вы только не говорите ей, что я к вам приходил, ладно, миссис Маргарет? – Его лицо сияло от счастья. – Хочу сделать ей сюрприз. – Светясь от радости, Том поклонился Маргарет и ушел.

Женщина подошла к окну и досмотрела ему вслед. Она видела, как Том подбросил в воздух шапку и принялся пританцовывать на тропинке.

И вот теперь Пенелопу... Так и светится от радости, сразу видно, что торопится сообщить ей потрясающую новость.

– Том сделал мне предложение, миссис Маргарет, – объявила она с сияющими глазами.

– Я очень рада за вас, – сказала Маргарет, обнимая верную подругу. – Том – замечательный молодой человек.

– Но я не хочу оставлять вас одну, – промолвила, отстраняясь, Пенелопа.

– Не обо мне нужно сейчас думать, дорогая Пенелопа, – проговорила Маргарет. Ее лицо было невозмутимым. – Вы уже решили, когда сыграете свадьбу?

– Я не смогу ждать еще один год, миссис Маргарет, – призналась Пенелопа. – Сквайр благословил Тома, так что, вероятно, свадьба состоится через несколько недель. Сначала мы поживем у матери Тома, а затем обзаведемся собственным домом. Уверена, мы сможем себе это позволить.

Было бы глупо желать иного будущего. Или вспоминать мужчину, при мыслях о котором лицо Маргарет заливалось краской. Она почти поцеловала Монтрейна. Маргарет отвернулась, отворила дверь дома и вошла внутрь.

Ее мирок совсем невелик. Стены слишком тесны, крыша чересчур низка. Временами Маргарет убегала отсюда и находила самое высокое место в округе.

Похоже, она делает то же самое и со своими грезами, старательно прячась от правды. Ее безрадостное вдовье будущее неумолимо приближалось.

Не следует желать того, чего не можешь получить.

Графиня Монтрейн в сопровождении дочерей проплыла в двери библиотеки Майкла, словно королевский корабль в сопровождении трех небольших шлюпок, оставив ошеломленного Смайтона за кормой.

Смайтон, дворецкий графа, знал, что хозяина беспокоить ни в коем случае нельзя, если только он не ждет посетителей. Исключение допускалось только для членов семьи. К тому же Майкл знал, что Смайтону не удержать графиню, если она вознамерится потолковать с сыном.

Откинувшись на спинку стула, Майкл отодвинул бумаги и стал ждать.

В отличие от многих своих современников он обходился без помощника. И дело было не только в характере его секретной работы – Майкл был довольно скрытным человеком. И не желал, чтобы кто-то посторонний просматривал его письма и копии написанных им заметок. Он, правда, понимал, что без помощи слуг не прожить, но старался прибегать к их услугам как можно реже. К примеру, лакей Майкла Харрисон мог целыми днями не видеть своего господина, о чем не упускал возможности напомнить ему.

Мать показалась Майклу озабоченной, лица его сестер выражали разные чувства. Элизабет, похоже, была удивлена, Ада явно умирала от скуки, а Шарлотта тревожилась. Из чего можно было сделать вывод, что дамы не сошлись во мнениях о чем-то. Интересно, подумал Майкл, понимают ли мать с сестрами, чего ему стоит сдерживаться при разговоре с ними?

Он только что просматривал счета за последние три месяца. Ведь его мать знает, что финансовое положение их семьи, мягко говоря, не из лучших, но, несмотря на это, тратит бешеные деньги на одежду. «Мой дорогой мальчик, – щебетала она всякий раз, когда Майкл пытался образумить ее, – не хочешь же ты, чтобы мы ходили как какие-нибудь нищенки? И это в то время, когда я начинаю выводить в свет твоих сестер! Очень важно, чтобы они выглядели как можно лучше».

Майкл нахмурился. Элизабет улыбнулась, Ада, старшая из сестер, отвернулась. Шарлотта с напускным равнодушием рассматривала свои пальчики.

Сестра Майкла Шарлотта унаследовала от матери светлые волосы и темно-карий цвет глаз. Однако чаще всего юная девушка выглядела измученной и несчастной, словно завидовала всем и всему на свете.

В отличие от нее Ада, казалось, прикладывает максимум усилий, чтобы испортить впечатление от самой себя. Старшая и самая высокая из всех сестер, она так сильно сутулилась, что порой походила на старую деву. Майкл не сомневался в том, что ему придется содержать Аду до конца ее дней, – она испытывала явное отвращение к замужеству и весьма успешно разгоняла всех поклонников, откуда бы они ни приезжали.

Элизабет была вылитой копией отца – такая же темноволосая, со светло-голубыми глазами. Она даже манеру держаться унаследовала от него.

Впрочем, графиня Монтрейн своими характером и поведением полностью затмевала дочерей. Она всегда изысканно одевалась – сегодня, например, явилась в платье из зеленого шелка. Новом и, без сомнения, невероятно дорогом. Светлые волосы были убраны в колечки, выглядывавшие из-под капора. Преуспевающая знатная дама – именно такой она желала быть. Она и слышать не хотела о том, что денежный сундук почти пуст, и любые разумные доводы на этот счет вызывали у нее раздражение. В ее глазах так и сверкали молнии, рот кривился от ярости. Интересно, подумал Майкл, чем он на этот раз заслужил материнское порицание?

– Ты просто не имеешь права ограничивать нас четырьмя сотнями гостей, Майкл, – сердито проговорила графиня, начиная артиллерийскую подготовку перед штурмом.

– Не имею права? – переспросил Майкл, нарочито уставившись в потолок. Углы украшали искусно вылепленные гипсовые херувимы, державшие в руках ленты, сходившиеся в центре потолка у картины с розовыми и синими виньетками, изображавшей гряду кудрявых белых облаков на фоне бледно-голубого неба. Рассвет в раю. Глядя на эту роспись в итальянском стиле, Майкл никогда не мог сдержать улыбки. Кроме разве таких моментов, как сейчас.

– Ничего не выйдет, мой дорогой мальчик, – решительно продолжала графиня. – Бал – одно из главных событий нынешнего сезона.

– Если бы мы только могли устраивать приемы в Сеттоне, – сказала Шарлотта. – Там гораздо просторнее, чем в их загородном доме.

– В чьем это в «их»? – нахмурившись, спросил Майкл.

– В доме Киттриджей, Майкл, – объяснила Элизабет. Она улыбнулась брату, но, заметив на себе сердитый взгляд матери, отвела глаза.

Враждебность вспыхнула между его матерью и Хелен Киттридж еще в пору их первого сезона. Хелен считалась признанной красавицей, когда графиню впервые представили свету. И с тех пор дамы решили, что они соперницы. С годами антипатия не только не исчезла, но становилась все более очевидной. Салли Киттридж, дочь Хелен, была того же возраста, что Шарлотта, и с ней история повторилась. Вероятно, именно по этой причине мать Майкла так торопилась выдать дочерей замуж, чтобы хотя бы в этом обойти соперницу.

– Киттриджи вдвое чаще, чем мы, устраивают приемы, Майкл, – сердито промолвила графиня. – Между тем твои сестры гораздо привлекательнее Салли.

– Но у них дом гораздо больше, – терпеливо проговорил Майкл. – Или ты хочешь купить другое жилье?

– А мы можем себе это позволить? – с надеждой спросила графиня.

В ответ Майкл лишь покачал головой.

Его мать уже два раза устраивала в этом году приемы, и он послушно оплатил оба. Ко всему прочему его сестры по количеству обновок в одежде могли обойти всю Англию, и он сносил это безропотно. Но недавняя экстравагантная просьба чуть не вывела его из себя. Особенно если учесть их расходы за последнее время. Словом, Майкл был на грани взрыва.

– Вместо того чтобы увеличивать список гостей, не лучше ли сократить его? – Разумное замечание, вот только его мать едва ли прислушается к голосу разума.

– Не говори глупостей, Майкл, к тому же все приглашенные никогда не приходят. Но даже если придут все, это будет незаметно, ведь одни гости приходят, другие в это же время уезжают.

– Итак, сколько человек, по твоим подсчетам мы должны напоить и накормить? – Они разговаривают о готовящемся бале так, словно речь идет о военной кампании.

– Полагаю, следует остановиться на тысяче, – твердо сказала графиня.

– А нельзя ли сократить?

– Ну тогда хотя бы на восьмистах, – нахмурилась мать Майкла.

– Давай остановимся на трех сотнях гостей, и я не стану скупиться, – раздраженно вымолвил Хоторн. – Я не знаю, откуда взять деньги на большее количество приглашенных. Разве что из твоего годового содержания, или если мы сэкономим и на следующий год вообще не будем устраивать приемы.

– Но ты же не заставишь нас целый год выходить в свет только в Сеттоне, Майкл! – вскричала Ада.

– Как хотите, выбор за вами, – невозмутимо проговорил Хоторн.

– Сомневаюсь, что брат Салли Киттридж такой же злой, как и ты! – закричала Шарлотта, но стоило Майклу бросить на нее красноречивый взгляд, и сестра замолчала.

– Очень хорошо, – заявила графиня, прекрасно понимавшая, когда следует остановиться. – Пусть будет триста гостей. – Она, прищурившись, посмотрела на сына. – Но я очень надеюсь, Майкл, что этот режим экономии не продлится слишком долго. Ты принимаешь какие-то меры к тому, чтобы по возможности сократить его?

– Разумеется, – кивнул Майкл, думая о том, что время работает против него.

Как бы ни раздражали Майкла эти женщины, они – его семья. Его связывают честь и чувство долга, он обязан защищать их, даже если ради этого придется принести себя в жертву на брачный алтарь.

Самое ужасное состоит в том, что ему придется жениться на богатой наследнице. Причем очень скоро.

Глава 6