Глава 2

Майкл Хоторн, граф Монтрейн кивнул хозяину дома, стоявшему в противоположной части комнаты. Граф Бэбидж – Бэбби для друзей – занимался своим любимым делом, то есть сплетничал. Вокруг него сплотилась небольшая группа людей, завороженно внимавших каждому его слову. Сдержав улыбку, Майкл отвернулся.

Бэбби изрядно потратился на нынешнее сборище. Огромный бальный зал, расположенный на втором этаже, был залит светом сотен восковых свечей, которые вездесущие лакеи то и дело заменяли, едва свечи догорали. Желтый свет был настолько ярок, что не отличался от солнечного, к тому же свечи излучали сильное тепло, поэтому в зале было невыносимо душно. Чтобы хоть немного проветрить помещение, слуги распахнули высокие двери, выходившие на террасу.

Бэбби обожал золото и позолоту. Все, что можно, было щедро украшено. На южной стене высились три больших зеркала в золоченых резных рамах. Те стены, на которых не было зеркал или малиновых портьер, были увешаны картинами. На золоченых полках стояли фарфоровые, с позолотой тарелки с изображениями поместья Бэбби или со сценами из городской жизни. Художник почти месяц не отходил от Бэбби, заполняя набросками блокнот.

На этот вечер Бэбби назначил костюмированный бал, чтобы хоть как-то оживить светский сезон. В результате дом наводнили люди, старательно притворявшиеся теми, кем не были на самом деле. Явно чувствовался избыток греческих богинь и тучных мужчин в лавровых венках и странно выглядевших в этот прохладный весенний вечер в легких тогах.

Майкл Хоторн оделся как обычно. Не хватало, чтобы еще и на него бросали изумленные взгляды. Он редко посещал подобные сборища, и то если сопровождал мать или сестер. После ритуальных приветствий граф предпочитал уединиться в каком-нибудь тихом помещении или болтать с друзьями в курительной комнате или за карточным столом. Однако сегодня Хоторн старался быть учтивым и общительным.

Три матроны, пристроившиеся на диванчике, стоявшем возле стены, одобрительно закивали ему. Он, слегка улыбнувшись, отвесил им почтительный поклон. Дамы перемывали косточки каждому гостю, обсуждая его с головы до ног, начиная с костюма и поведения и заканчивая прической и обувью. Суждение выражалось либо приветливой улыбкой, либо нахмуренными бровями. По их ошеломленному виду Майкл понял, что кого-то вновь прибывшего незамедлительно подвергнут остракизму.

Стоявшая в дверях женщина была ему знакома. Красавица, пребывавшая замужем за стареющим пэром, беззастенчиво флиртовала с любым привлекательным мужчиной. И сама не разочаровывала. Ее платье больше открывало взору, чем скрывало от него, не оставляя сомнений в форме длинных стройных ног или дразнящем изгибе бедер. Женщина бросила на Хоторна призывный – в этом можно было не сомневаться – взгляд. Нет, может быть, в следующий раз. У Хоторна были дела поважнее. Он пришел на вечер к Бэбби подыскать себе жену.

Настала пора жениться – это как-то внезапно пришло ему в голову. Три его сестры будут представлены свету в этот сезон – достаточное доказательство того, как стремительно пролетели годы. И если он не хочет, чтобы их род продолжался его племянниками, надо подумать о создании собственной семьи.

Ко всему прочему не стоило забывать и об их уменьшавшемся капитале. Война с Наполеоном была разрушительной, их состояние за последние десять лет, как и состояния всей знати, серьезно пострадало. Этому немало способствовали засуха, почти уничтожившая урожай, и нелепые капиталовложения отца. В результате семья оказалась на грани катастрофы. Им необходимо существенное вливание капитала, иначе придется продать часть имений.

Похоже, обратить на себя внимание богатой и знатной женщины куда сложнее, чем стать предметом интереса просто состоятельной наследницы. Титул и наследное состояние не имели для Хоторна особого значения, но его мать подыскивала своим дочерям достойных графов. Таким образом, Майкл становился жертвенной овцой, которую вознесут на алтарь и сожгут. Но он не собирался сдаваться без боя и намеревался хотя бы поблеять в знак протеста.

Его требования к предполагаемой невесте были вполне разумными и логичными. Это должна быть женщина, которая не будет ждать от него трепетной любви, но с которой он найдет общий язык. У нее должны быть собственные интересы. Эта женщина должна родить ему сыновей, а не создавать проблемы. Ко всему прочему эта женщина не должна обладать необузданным темпераментом.

Майкл так и слышал жужжание голосов вокруг себя. Неожиданно до него долетели слова, которые буквально вывели его из равновесия, до того странно было ощущать себя предметом сплетен.

– Как жаль, что Монтрейн так красив, – проговорила одна из молоденьких девушек, – но при этом он меня просто пугает. Граф ужасно суров и совсем редко улыбается.

– Верно, – согласилась ее собеседница, пряча лицо за веером. – Шарлотта говорит, что Монтрейн ужасный упрямец, очень серьезен и ведет себя так, будто он вдвое старше своих лет. Она тоже его боится.

– Родного брата? – Веера девиц замелькали в воздухе, выдавая их волнение.

– Я бы ни за что не позволила такому ухаживать за мной. Ты только можешь себе представить рядом человека, который все время вот так хмурится?

– Говорят, он ведает секретными делами в правительстве, вроде бы у него какие-то уникальные способности, но я точно не знаю.

Майклу ужасно хотелось подойти к девушкам и объяснить, что Шарлотту не следует воспринимать как серьезный источник информации, потому что она вечно им недовольна. Прозвище Мастер кода смущало Хоторна – его придумал Бэбби после того, как графу удалось во время войны с Наполеоном расшифровать тайный французский код.

Оставаясь членом «черного кабинета» британского министерства иностранных дел, Майкл Хоторн был единственным независимым экспертом, ставившим перед собой две цели – расшифровку кодов и защиту собственной страны. Временами это было обременительно, но всегда интересно, к тому же Майкл очень любил свою работу.

Однако случай, когда Хоторн сумел разгадать французский код и раскрыть планы Наполеона о походе на восток, прославил графа. Это немало досаждало Майклу, поскольку люди, узнавшие его имя, теперь на досуге сплетничали о его работе, считая ее волнующей, опасной и романтичной.

Майкл продолжал обход бального зала, разглядывая танцующих. «Ни дать ни взять – волк, ищущий себе подругу», – подумал он с мрачной иронией.

Хоторн считал, что его требования к предполагаемой невесте не чрезмерны. Он жил по раз и навсегда заведенному расписанию. По утрам в понедельник, среду и пятницу Майкл занимался боксом. Во вторник и четверг ездил верхом. Работал с девяти до семи, оставляя пару часов на ленч и разборку собственной корреспонденции. Семейные обязанности отнимали у него два вечера в неделю. Все остальное время принадлежало ему, и он мог делать все, что заблагорассудится. Правда, следует заметить, что почти все это время Майкл либо занимался им же созданной дешифровальной машиной, либо разгадывал какие-то коды. И у него не было ни малейшего желания оставлять интересующий его код ради женщины, которая захотела бы видеть его дома, пройтись с ним по магазинам или ждала бы, что он одобрит ее новое платье.

Вдобавок ко всему она не должна быть слишком молодой. Его жена должна быть разумна, спокойна и беспристрастна. Как сам Майкл.

В детстве Хоторн не раз бывал свидетелем непрекращавшихся ссор, заканчивавшихся всегда одинаково – мать разбивала что-либо, а затем отец вышвыривал что-нибудь не менее ценное в окно. По ночам, когда крики родителей становились особенно громкими, его сестры просыпались и бежали к брату. В таких случаях Майкл убеждал их, что все в порядке, – это была необходимая ложь, и они ждали ее от него.

Временами, когда шум в доме становился уж совсем невыносимым, Майкл убегал из дома и скрывался у своего приятеля Роберта. По иронии судьбы именно желание побыть в одиночестве привело его к увлечению шифрами. Хоторн не хотел, чтобы домашние читали его письма к Роберту, поэтому и изобрел несколько кодов, которыми они пользовались при переписке. Шифры не плачут и не выбегают из комнаты. Логическая прогрессия не визжит и не вылетает с грохотом в окно библиотеки.

Ему было четырнадцать лет, когда отец застрелился, потому что его любовница ушла к другому. Но даже тогда Майкл оставался единственным спокойным человеком в доме, содрогавшемся от воплей и слез. Именно Майкл вытащил записку из окоченевшей руки отца и прочел его последние слова – признание в чрезмерной любви и отчаянии: «Я не могу жить без нее». Предупреждение, предостережение юному Майклу избегать в жизни подобных ситуаций.

Хоторн твердо придерживался избранного курса.

А вот женщинам в его семье абсолютно чужда логика. Они могли бы украсить собой театральные подмостки. Их постоянные истерики и побудили его искать здравомыслящую жену. Это должна быть женщина, с которой он сможет поговорить. Может быть, она даже станет его доверенным лицом. Если он найдет такую, то сможет уже не опасаться того, что сплетни о нем, зародившиеся в родном доме, мгновенно распространятся по всему Лондону.

Остановившись перед мисс Глорией Ронсон, Майкл слегка поклонился. Она была дочерью рыцаря, но Майкла не интересовала история ее семьи – равно как и то, что о ней всегда судачили, как о богатой наследнице. Правда, Глория была девушкой робкой, но, возможно, она подошла бы ему.

– Думаю, это танец для нас, – заявил Майкл. И улыбнулся, недоумевая, отчего это у партнерши вытянулось лицо.

Он поднял согнутую руку, и она вложила ему в ладонь свою маленькую ручку в перчатке. Музыканты заиграли первые такты, пары задвигались. Пальцы Майкла шевельнулись, слегка погладив пальчики Глории, но она никак не отреагировала на это движение, лишь скромно потупила взор на дубовый паркет.

Ее робость была очаровательной. Словно услышав мысли Майкла, Глория подняла на него глаза. Он улыбнулся, и это, казалось, вновь поразило ее. Глория отвернулась, а затем посмотрела Майклу в лицо и робко улыбнулась в ответ.

Вечер стал казаться Хоторну вполне сносным.

Глава 3

Маргарет выбралась из кареты и улыбнулась кучеру. Конечно, разумнее всего было отправиться в дом Мод и Сэмюела на Стэнтон-стрит, а к графу Бэбиджу зайти утром. Правда, пешком идти далековато – дом графа находился на приличном расстоянии от лавки суконщика. Поэтому Маргарет предпочла доехать до графского дома в надежде, что он примет ее, невзирая на поздний час.

Она молила Бога о том, чтобы граф Бэбидж оказался в жизни таким же любезным, сколь любезны были его письма. Маргарет отправила послания по трем адресам, и он был первым, кто ответил ей. Письмо графа лежало в сумочке, но и не вынимая его оттуда, она прекрасно помнила каждую строчку. Его заинтересованность принесла Маргарет огромное облегчение. «Я с большим интересом взгляну на «Записки» и, возможно, куплю их», – значилось в письме.

Прошептав слова молитвы, Маргарет дала кучеру монетку и пообещала еще одну, если он дождется ее возвращения. Получив согласие возницы, Маргарет повернулась к дому графа Бэбиджа.

Это было трехэтажное белое строение, освещенное ярким светом газовых фонарей: Маргарет медленно поднялась по ступенькам, крепко сжимая в руках том «Записок». Высоко на двери из черного дерева сверкала массивная медная ручка в форме львиной головы. Из веерообразного окна над дверью лился неровный свет.

Маргарет расправила жакет и украдкой одернула его на спине. Сложно нарядиться подобающим образом, когда у тебя почти нет одежды. Жакет и платье она купила у старьевщика, зато они были чистыми и хорошо заштопанными. Даже несмотря на то что вещи были блеклого голубого цвета, совершенно не подходившего к цвету ее глаз и не оживлявшего лица, Маргарет они нравились. Да и что это за тщеславные разговоры о цвете! В данный момент у нее другие заботы.

Она не хотела показаться графу впавшей в отчаяние женщиной. Это был один из уроков Джерома. Люди редко покупают что-то у торговцев, вид которых свидетельствует о стесненности в средствах.

Ей пришлось постучать трижды, чтобы за звуками музыки и шумом разговоров в доме услышали стук дверного молотка. Суровый мажордом лишь слегка приоткрыл дверь и смерил Маргарет бесстрастным взором – именно так, как она знала, ведут себя лучшие слуги в хороших домах.

– Насколько я понимаю, я опоздала на встречу, – начала Маргарет, вынимая из сумочки письмо графа и показывая его мажордому. – Но может быть, граф найдет минутку, чтобы переговорить со мной?

– Его сиятельство занят гостями, – холодно сообщил мажордом.

– Только не подумайте, что я хочу помешать ему, – торопливо продолжала Маргарет, – но, может, графа все-таки можно увидеть? – Она улыбалась, пожалуй, слишком широко, но все попытки очаровать мажордома ни к чему не приводили. – Прошу вас, – осознав это, промолвила женщина, – я провела в дороге весь день.

Поизучав ее внимательнейшим образом еще несколько мгновений, мажордом впустил Маргарет в дом. Она села, куда он указал ей, – на твердую, без обивки, скамью, стоявшую у стены. Откуда-то сверху доносилась мелодия – до того веселая, что Маргарет была почти готова забыть о своих страхах. Но минуты летели за минутами, и страхи постепенно возвращались. Что, если граф не захочет приобрести «Записки»? Получится, что она съездила в Лондон без толку и истратила последние гроши.

Наконец дворецкий вернулся.

– Его сиятельство примет вас через несколько минут, – объявил он торжественно, поклонившись Маргарет. Впрочем, поклон был настолько символичен, что она едва заметила его. – Прощу вас следовать за мной.

Мажордом привел ее в библиотеку. Несмотря на то что в комнате никого не было, в камине весело пылал огонь. Женщина сразу расценила это как расточительство. Затопленный камин, два удобных стула, письменный стол, высокие книжные полки из красного дерева, полные книг, – все делало комнату теплой и уютной. Ее ноги утопали в покрытом узорами ковре, рисунок которого был слегка выцветшим, – похоже, он лежал тут довольно давно.

Не прошло и нескольких минут, как в комнату вошел мужчина.

– Прошу прощения, что заставил вас ждать, – сказал он, оглядев Маргарет с головы до ног, а затем осмотревшись по сторонам. – Я ожидал увидеть здесь совсем другого человека, – промолвил он задумчиво.

Маргарет поднялась с места при его появлении – не из раболепства, а по привычке. В конце концов, она была вдовой торговца книгами и научилась за годы работы в магазине вести себя в обществе знатных особ. Уважение – наигранное или настоящее – было неотъемлемой частью успеха.

– Вы хотите сказать, что против ваших правил иметь дело с женщинами, милорд? – Она молила Бога, чтобы голос не выдал охватившей ее паники.

– Вовсе нет, – отозвался граф, проходя дальше в комнату. – Просто я не ожидал... – Стоя спиной к Маргарет, он плеснул себе в бокал бренди. Затем откашлялся, покосился на гостью и уставился в пол, словно тот интересовал его куда больше, чем она.

Как ни странно, граф Бэбидж напомнил Маргарет ежа. Коротконогий толстячок с круглым лицом и глазами-щелочками, он очень напоминал это крохотное животное.

Маргарет развернула бумагу, вынула из свертка первый том «Записок» и положила его на середину письменного стола. Она не промолвила ни слова, а взор графа метнулся от ее лица к книге. Бэбидж медленно подошел к столу и сел. Краем глаза Маргарет видела, как он надел очки и двумя руками открыл том. Его круглое серьезное лицо все сильнее заливалось румянцем, когда он листал страницу за страницей. Маргарет принялась рассматривать свои руки, силясь скрыть смущение, весьма походившее на то, что охватило графа Бэбиджа. Но было так трудно не вспоминать мужчину с картинок из книги!

Отвернувшись, женщина уставилась на задвинутые портьеры. Они были того же цвета красного вина, что и обивка стульев, стоявших у камина.

Граф благоговейно погладил кожаный переплет, провел пальцами по золоченым буквам, которыми было выведено название книги.

– Никогда не видел ничего подобного, – наконец произнес он. – У вас только один том?

– Нет, у меня три книги, милорд, – ответила Маргарет, – но пока что я не собираюсь продавать остальные.

– Я бы хотел купить все три, – сказал Бэбидж, – хотя названная вами цена за одну книгу и кажется мне чрезмерной. – С этими словами он положил том на край стола, словно он совершенно не интересовал его. Однако взгляд графа изменился, в глазах появилось хитрое выражение.

– Прошу прощения, милорд, но я свою цену уже назвала вам в письме, – пряча улыбку, проговорила Маргарет. Если она чему и научилась за годы работы в лавке, так это умению торговаться.

Она приблизилась к столу, делая вид, что намеревается забрать книгу, но граф тут же пододвинул том к себе. И, удрученно улыбаясь, принялся шарить в ящике стола, а затем вынул оттуда маленькую металлическую шкатулку. Открыв ключиком замок, граф вытащил стопку банкнот и отсчитал Маргарет требуемую сумму.

– Можете пересчитать, все правильно, – сказал он, протягивая женщине деньги.

Маргарет спрятала банкноты в сумочку и поблагодарила графа.

– Не забудьте, что, если вам вздумается продать остальные книги, я буду первым претендентом на покупку, – заявил Бэбидж.

Женщина улыбнулась в ответ и уже через мгновение вышла из библиотеки.

Как-то странно было не чувствовать веса книги в руках! Она бы должна была испытывать не сожаление, а облегчение, ведь в ее сумочке лежали вырученные за «Записки» деньги. У нее был дом, куда она могла вернуться, пусть это даже маленький коттедж в Уилтшир-Даунз. Она здорова, к счастью, у нее есть подруга, Пенелопа, и любимое дело.

А если она и одинока, то вскоре привыкнет к этому.

На улице Маргарет ждала карета, но из дома за ее спиной все еще лилась музыка. Ворота в сад были распахнуты, решетчатый навес над ними будто приглашал в свою тень.

Соблазн был велик – почти такой же соблазн, какой она испытывала, рассматривая картинки в книге Августина X.

Маргарет спустилась вниз по ступеням, но вместо того чтобы направиться к экипажу, вошла в ворота. Опрометчивый поступок изменил всю ее жизнь.

Майкл выскользнул из бального зала, чтобы отдышаться. От адской смеси женских духов, шума разговоров и духоты у него начинала кружиться голова. Выйдя на террасу, он посмотрел на звезды и с досадой подумал о том, что хотел бы очутиться дома.

Вечером, как раз перед отъездом к Бэбби, Майкл получил от Роберта очень интересный код. Поначалу Хоторн подумал, что это всего лишь известный шифр Цезаря, который он изучил, еще будучи школьником. Однако чем больше он смотрел на него, тем более трудным он ему казался. Ко всему прочему код был записан кириллицей, которой Майкл почти не знал. Но если для того, чтобы взломать этот код, ему понадобится изучить данный алфавит, он непременно сделает это.

Майкл дважды танцевал с мисс Ронсон. Пригласи он девушку еще раз, это дурно повлияло бы на ее репутацию. Второй круг был более «откровенным», чем первый, ведь во время второго танца Глория сказала ему целое предложение.

– Я весь вечер пыталась привлечь твое внимание, Майкл. – Оглянувшись, Хоторн увидел свою младшую сестру Элизабет, которая вышла следом за ним из бального зала. Она нарядилась принцессой, лиф ее шелкового розового платья был вышит жемчугом. Майкл никак не мог вспомнить, сколько оно стоит. – Ты нарочно избегаешь меня?

– Да нет, что ты, – улыбнулся Хоторн, – просто у меня голова занята другим.

Сняв маску, Элизабет улыбнулась брату в ответ.

– Ты слишком занят, чтобы смотреть на молодых леди, Майкл? Как будто они овечки, ожидающие, когда их обстригут.

– Напротив, это я чувствую себя жертвенной овцой, – возразил Хоторн.

– Ты уверен, что тебе следует жениться на богатой наследнице?

– У меня простой ответ – да. Учитывая экономическую ситуацию в Европе, наши капиталовложения и решимость нашей матушки, – сухо произнес он.

– Тогда почему ты так много внимания уделяешь мисс Ронсон?

– С ней приятно иметь дело, – промолвил Майкл, – к тому же она богатая наследница.

– У нее нет ни пенни, Майкл. Дядюшка привез ее в Лондон, чтобы найти ей богатого жениха.

Черт возьми!

– Мне следовало догадаться, – с отвращением промолвил Хоторн. – Она – одна из немногих женщин, понравившихся мне на этом вечере, и с которой я хотел бы иметь дело.

По крайней мере она ни разу не захихикала.

Элизабет улыбнулась:

– Я прекрасно понимаю, почему ты так говоришь. Но Шарлотта не может не быть глупой, а Ада едва ли будет говорить о чем-то, кроме собственных дел.

– Ах, Элизабет, наши сестры с момента появления на свет почему-то ни разу не продемонстрировали способность вести себя нормально.

– Они могут быть другими, – вздохнув, промолвила Элизабет.

– Возможно, так оно и должно быть, если учесть, каковы наши родители, – не слушая ее, добавил Майкл.

Элизабет замолчала. Майкл знал, что ей нечего возразить. Сестре было всего шесть, когда их отец умер, но она успела разочароваться в родителях, как и старший брат. Да и потом ей пришлось нелегко – она ведь осталась в компании сестер и матери. Из родных Майкл любил Элизабет больше всех. Остальных он просто терпел, потому что это входило в его обязанности.

Склонившись к сестре, Майкл поцеловал ее в щеку.

– Ступай в дом, малышка, – прошептал он. – Иди ищи себе жениха, а мне позволь выбрать невесту.

Элизабет печально посмотрела на брата, покачала головой и неслышно скользнула в бальный зал.

Если мисс Ронсон находится в таком же бедственном положении, как и он, ему следует обратить свой взор на кого-нибудь другого. Причем незамедлительно.

Оставались еще три кандидатки. Вполне приемлемые для него женщины, величина состояний которых не вызывала сомнений. Одна была подругой его сестры Шарлоты, другая – троюродной сестрой Бэбби. Третья – племянницей герцога.

Хоторн перевел дыхание и пожалел, что не прихватил с собой стаканчик бренди. Но пить спиртное в такой решающий момент значило проявлять трусость. Он повернулся лицом к окнам.

Еще мгновение – и он вернется на бал. Но ему нужно несколько минут передышки, прежде чем он займется непростым делом спасения собственной семьи.

Глава 4

Сад внезапно закончился, и Маргарет очутилась перед широкими каменными ступенями. Подняв голову, она задумчиво рассматривала погруженную в полумрак террасу. Музыка все громче манила ее к себе. Маргарет стала медленно подниматься по ступеням, стараясь держаться в тени.

На мгновение она забыла, что нарушает границы чужой собственности. Маргарет слышала о маскарадах, но никогда не бывала на них.

Она никогда не завидовала знати – ее будущее было предопределено с рождения. Простое существование, никаких привилегий и богатства. Но женщина надеялась, что когда-нибудь жизнь повернется к ней и своей светлой стороной.

Маргарет ошеломленно взирала на открывшееся ее взору зрелище.

На головах некоторых женщин громоздились высоченные прически. У одних они были присыпаны пудрой, у других – украшены перьями и бриллиантами. На одних были поражавшие своей откровенностью наряды, другие облачились в нелепые, неуклюжие платья. При виде одного мужчины Маргарет едва не расхохоталась. Он завернулся в медвежью шкуру, а голову зверя держал под мышкой. Мужчине явно было очень жарко, его волосы взмокли, щеки побагровели.

Были там и шелка – почти прозрачные, сквозь которые без труда можно было разглядеть длинные ноги и изящные руки их обладательниц. Атлас блестел и переливался великолепными оттенками индиго, лазури и изумруда, отражая мерцающий свет сотен свечей. Бриллианты сверкали, жемчуг мерцал, крохотные украшенные перьями маски не столько скрывали лица, сколько привлекали к себе внимание, ведь с женских лиц, прикрытых ими, не сходили призывные улыбки.

Маргарет отошла к боковой, почти не освещенной части террасы. И только тут она увидела его. Высокий широкоплечий мужчина стоял в углу как раз напротив Маргарет.

Она видела, как он шагнул в сторону бального зала. Маргарет попятилась назад и натолкнулась спиной на стену дома. Неожиданно он обернулся и стал всматриваться в темноту.

– Кто здесь? – спросил он. В его голосе слышалось нараставшее раздражение. Майкл придвинулся ближе, его лицо осветил льющийся из окон свет.

Маргарет в оцепенении смотрела на него. Господи, неужели это тот самый мужчина из «Записок» Августина X?!

Нет, этого не может быть! Она же ни на одной иллюстрации толком не видела его лица. У этого человека были черные волосы, квадратная челюсть и резной профиль. А разве у героя Августина такой же орлиный нос? Или такие же полные губы, манящие к поцелуям? В темноте Маргарет не могла разглядеть цвета его глаз, но вот брови у него были прямые, летящие, это она точно видела. Одним словом, безупречная мужская красота, омраченная лишь довольно хмурым выражением лица.

– Кто вы? – поинтересовался он.

Ну как ответить на такой вопрос? Не могла же она в эту минуту выложить ему всю правду! Женщина, которая борется с нищетой, продавая эротическую литературу.

– Ну, что же вы молчите?

– Вам так важно это знать? – тихо отозвалась Маргарет.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, – проговорил Майкл.

– Неужели? – удивилась Маргарет.

– Я никому не скажу, – продолжил он, – ваша тайна останется нераскрытой. – Голос Хоторна слегка дрогнул. Он оглянулся назад, на бальный зал, а затем посмотрел в сторону Маргарет.