При этом граф Монтрейн твердо намеревался оставить за собой лондонские дома. С матерью и сестрами Хоторн жить не мог, как не мог отправить своих ближайших родственниц в Сеттон. Во всяком случае, до того, как сестры попытают счастья в новом светском сезоне. Кстати, траты на это он сумеет возместить продажей двух-трех дорогих безделушек – например, шелковой ширмы, которой так дорожила его мать, или золотой табакерки, изготовленной не меньше нескольких десятилетий назад.

Если быть предельно осторожным, то он не прикоснется к приданому сестер. В таком случае каждая из них сумеет выгодно выйти замуж, даже если в свете распространятся слухи о его финансовых манипуляциях.

Граф Монтрейн скрупулезно пересчитал всю свою собственность – как представший перед судьей человек, которому угрожает долговая яма. Вообще-то сумма получалась не очень внушительная, даже учитывая тот факт, что за Торрент и Хавершем, вероятно, дадут приличную цену. Однако этих денег должно хватить на то, чтобы жить спокойно, пусть и экономно остаток дней. Да, траты будут урезаны, но такое существование вполне устраивало графа Монтрейна.

Самая большая перемена ждала его мать. Хоторн намеревался разослать письма всем кредиторам матери с уведомлением о том, что больше он не будет оплачивать ее экстравагантные покупки. В дополнение к этому граф собирался сократить число прислуги в ее доме и установить незнакомый матери прежде режим строгой экономии. Дни расточительства, когда он искал себе в жены подходящую богатую наследницу, остались позади. Перед графом Монтрейном открывалось широкое поле деятельности.

Единственное, о чем Хоторн всерьез сожалел, так это о необходимости продать несколько земельных наделов в Шотландии, оставленных ему бабушкой по материнской линии. До принятия этого решения Монтрейн надеялся, что сможет передать их своему ребенку, который будет владеть землей без каких-либо ограничений.

Во всяком случае, подумал граф Монтрейн, мельком взглянув на Маргарет, он позаботился о том, чтобы не оставить ребенка в нужде.

Кучер притормозил, карета свернула на улочку, ведущую к коттеджу Маргарет. Погода начала портиться, но тучи уже не могли испортить настроение влюбленным. Карета остановилась напротив коттеджа, затем прокатилась еще несколько футов и замерла.

Маргарет переглянулась с Майклом. Возможно, она в последний раз вот так открыто и спокойно смотрит на него. Интересно, кого он видит? Женщину, почти готовую уступить уговорам? Или измученное существо, которое из последних сил цепляется за гордость и достоинство, словно бедняк, опасающийся потерять свой рваный плащ, и молит Бога только том, чтобы он не дал ей разрыдаться?

Откинув ступеньки, Монтрейн соскочил на покрытую гравием дорожку. Затем он повернулся и подал Маргарет руку. Она молча вышла из экипажа.

Всю дорогу Маргарет ждала, что Хоторн начнет снова упрашивать ее остаться с ним, приводя какие-то новые, все более убедительные доводы. Он будет соблазнять ее обещаниями и лестью. Но похоже, Маргарет заразила графа Монтрейна своим молчанием. Или, возможно, гнев настолько охватил его, что он не смог бы терпеть ее дальнейших возражений. Не исключено также, что Хоторн понял: бывают в жизни мгновения, когда слов попросту не хватает.

Мгновения ползли медленно. Маргарет хотелось о многом поговорить с Монтрейном, но она боялась и рот открыть, чтобы не сказать лишнего. Ну как, например, может женщина отблагодарить мужчину за страсть? За то, что он обучил ее испытывать желание, понимать его? За то, что так хорошо обращался с ней, делился радостью и всегда был тактичен?

Хоторн молча подошел к дверям домика. Маргарет корила себя за то, что они вот-вот расстанутся, между тем она надеялась, что Хоторн не станет затягивать мучительные минуты прощания.

«Пожалуйста, оставь меня немедленно!» Эти слова так громко звучали у Маргарет в голове, что ей казалось, будто она слышит их наяву. Отвернувшись, она прижала руку к груди. Молчаливая благодарность за его доброту. Маргарет очень не хотела, чтобы Монтрейн видел, как она плачет.

Хоторн взял Маргарет за подбородок и приподнял ее голову. Она ждала поцелуя. Последнего сладостного поцелуя и прощального горького объятия, которые она запомнит навсегда. Вместо этого граф долго разглядывал ее лицо, потом провел большим пальцем по верхней губе Маргарет. Время спрессовалось настолько плотно, что казалось, она может видеть сквозь него.

– Выходи за меня, Маргарет, – тихо проговорил Майкл.

Она оторопело уставилась на Монтрейна.

– Ч... что? – хрипло переспросила Маргарет. И добавила: – Я не могу стать твоей женой.

– Почему же? – мрачно поинтересовался Хоторн.

– Ты делаешь мне предложение только из-за ребенка, – едва слышно выдохнула она.

– Что ж, если тебе отрадна мысль о том, что дело обстоит именно так, я не возражаю, – промолвил Хоторн.

Маргарет, моргая, смотрела на него.

– Есть ли еще какая-то причина? – нерешительно поинтересовалась она. Сердце замерло в тревожном ожидании.

– Рядом с тобой я испытываю необыкновенные эмоции – таких я раньше даже не знал, – приподнимая одну бровь, произнес Майкл.

Маргарет стало трудно дышать. Он пристально смотрел прямо ей в глаза.

– Выходи за меня замуж, – повторил Хоторн.

Маргарет посмотрела через его плечо на карету. Похоже, кучер был полностью поглощен их разговором. Отвернувшись, женщина сунула большой палец в щеколду и отворила дверь.

Хоторн вошел в дом следом за ней, озираясь по сторонам.

– Что ж, – проговорил он, – тут все именно так, как я себе представлял.

Маргарет ожидала, что Монтрейн начнет критиковать ее жилище. Вместо этого он принялся мерить маленькую комнату большими шагами, то и дело бросая на нее яростные взгляды.

Маргарет молча наблюдала за ним.

– Ты снова хочешь что-нибудь разбить? – спросила она наконец.

– Вполне могу сделать это! – прорычал Хоторн. – Во всяком случае, настроение у меня подходящее. – Он остановился на мгновение, глядя, пол, а потом поднял глаза на Маргарет. – Тебе и в голову не приходит хотя бы в данной ситуации не противиться, да? Обязательно нужно все усложнить, даже сейчас?!

Было очевидно – Майкл абсолютно не владеет собой. Впрочем, в такое состояние он впал еще в тот момент, когда запустил фарфоровой собачкой в окно. Кстати, тогда у него был очень довольный вид. Зато теперь в его глазах пылал боевой задор.

Подойдя к двери, Хоторн махнул рукой кучеру. Маргарет подошла к двери следом за Монтрейном и увидела, как кучер кивнул хозяину и спрыгнул с козел, держа в руках большой чемодан.

– Что это значит? – спросила она.

– Там некоторые вещи, – спокойно объяснил Хоторн. – Я же предполагал, что осада будет долгой. В конце концов, ты достаточно ясно дала мне понять, как относишься к знати.

– Но ты не можешь здесь остаться, Монтрейн! – воскликнула Маргарет, в ужасе уставившись на графа.

Тут ее внимание отвлек стук колес приближавшегося экипажа. Миссис Эстерли изумленно смотрела на гигантскую повозку, доверху груженную мебелью, подушками и даже парочкой больших матрасов. Если она не ошибалась... Нет, не ошибалась – на самом верху всей этой огромной пирамиды были привязаны даже два ночных горшка. Однако больше всего Маргарет удивили не все эти вещи, а напряженная фигура Смайтона, мрачно восседавшего рядом с возницей. Его седые волосы растрепались, обычно безупречно черный костюм на сей раз покрылся пылью, а на лице застыло выражение чрезвычайного раздражения.

– Боже мой, Смайтон?! – ошеломленно прошептала Маргарет.

Майкл утвердительно кивнул.

– Если захочешь, он возьмет на себя роль твоей дуэньи, – заявил Хоторн. – Правда, не стану спорить, из старика выйдет неважный компаньон, но это все же лучше, чем оставаться в Лондоне. – Оглянувшись, Майкл наградил Маргарет яростным взглядом. – Разве не так?

Она в ответ лишь всплеснула руками.

– Кстати, хочу поставить тебя в известность, что я не намерен позволить тебе остаться здесь, – объявил Монтрейн. – Но пока... – Он оглядел коттедж, убогую меблировку, одинокое окошко, выходящее на запад. – Да уж, тут не разгуляешься, но я уверен, что Смайтон сумеет что-нибудь сделать. Надеюсь, старик не храпит. Между прочим, у тебя найдется для него подходящий угол?

К собственному удивлению, Маргарет обнаружила, что кивает графу в ответ.

– Для... для цыплят, – запинаясь, пробормотала она, лишь спустя несколько мгновений осознав, что сказала. Маргарет покачала головой и попятилась.

– Или ты можешь без проволочек выйти за меня замуж, – безучастно заметил Готорн.

– Не может быть, чтобы ты говорил это серьезно, – прошептала Маргарет. – Графы не женятся на бедных вдовах.

Монтрейн подошел к Маргарет, положил руки ей на плечи и привлек к себе. Одной рукой он приподнял ее подбородок, а пальцы другой запустил в нежные мягкие локоны на затылке.

– Я абсолютно серьезен, – промолвил Хоторн. – Мы сможем жить здесь или в Лондоне.

– Ты не можешь жениться на мне, – задыхаясь, вымолвила Маргарет. В ее сердце забрезжила слабая, но совершенно нелепая надежда. – Тебе нужна богатая знатная наследница.

– Я уже распорядился распродать почти все мое имущество, – сказал Майкл. – Нам придется экономить, но я уверен, что мы справимся.

– Но я же простолюдинка, – почти с отчаянием в голосе промолвила она.

На лице Хоторна промелькнула удивленная улыбка.

– Да я вроде тоже не королевских кровей, так что это совершенно не важно, – заявил он.

– Твоя мать будет недовольна, – приводила довод за доводом Маргарет.

– Да уж, это действительно серьезная причина, – сделав особое ударение на слове «серьезная», сухо проговорил Хоторн.

– Я же вдова торговца, – лепетала Маргарет. – Я понятия не имею о том, как это – быть графиней. – Подумав об этом, Маргарет буквально оцепенела от ужaca. – Единственное, в чем я разбираюсь, так это в книгах, продажах и описях товаров. И еще немного в преподавании.

Только в этом, можешь не сомневаться. – От испуга она с трудом подбирала слова.

Одна бровь Монтрейна по привычке поползла вверх.

– И все это доказывает, что ты – женщина большого ума, – произнес он. – Ты умеешь читать и мыслить. Неплохое преимущество перед всеми моими знакомыми женщинами.

– Монтрейн... – взмолилась Маргарет.

Хоторн крепко сжал ее плечи.

– Подумать только, я объясняюсь тебе в любви, а ты все время со мной споришь! – возмутился он. – Откуда только я знал, что все именно так и будет?

– Ты знал? – моргая, спросила Маргарет.

– Знал, – кивнул Хоторн.

– Ох! – простонала она. Ну что это за ответ! Впрочем, даже если какие-то мысли и мелькали у нее в голове, Маргарет очень сомневалась в том, что сможет в данную минуту облечь их в слова.

– Успокойся, Маргарет, – хрипло прошептал Монтрейн и, наклонив голову, поцеловал ее в губы.

Спустя несколько долгих блаженных мгновений, унесших ее куда-то далеко-далеко, Маргарет оторвалась от Хоторна, чтобы вздохнуть. Голова у нее шла кругом – и не столько от слов Монтрейна, сколько от их страстного поцелуя.

Оглянувшись, Маргарет увидела в дверях коттеджа Смайтона. Перед ним стояли несколько ее учениц. Дороти крепко сжимала в руке букетик полевых цветов. Маленькая Мэри спрятала ручки за спину. Обе девочки явно сгорали от любопытства. Хотя нет, скорее не от любопытства – они были шокированы. А вот на юном личике Абигайль застыла какая-то нехорошая ухмылка. Не успела Маргарет открыть рот, как всех девочек словно ветром сдуло.

– Кто это такие? – поинтересовался Майкл. – Твои ученицы?

Маргарет все еще сжимала обеими руками сюртук Монтрейна. Затем она с явным усилием разжала пальцы и тщательно расправила смявшуюся ткань. Она с удивлением заметила, что с таким рвением похлопывает графа по груди, словно желает убедиться в том, что он – живой человек, а не привидение.

– Маргарет?

Она подняла на Хоторна глаза.

– Да, – со вздохом кивнула Маргарет. – Абигайль – дочка главной деревенской сплетницы. Можно не сомневаться, что дочурка постарается обеспечить маму пищей для сплетен на долгое время.

Приподняв бровь, Монтрейн улыбнулся.

– Стало быть, после этой истории твоей репутации конец, – довольным голосом проговорил он.

– Нечего так этому радоваться, – обиделась Маргарет.

– Теперь ты просто обречена вступить со мной в союз, – заявил Хоторн. – Даже если ты уедешь отсюда, сплетни о тебе разнесутся по всей стране. Ты – падшая женщина. И навеки скомпрометирована.

Закрыв глаза, Маргарет уткнулась лбом в грудь Монтрейна и почувствовала, что он обнимает ее. До чего же приятно и спокойно находиться в его объятиях, подумала она.

– Ты выйдешь за меня замуж? – тихо спросил Хоторн.

Они часто пререкались друг с другом и редко соглашались. Однако правда заключалась в том, что Маргарет полюбила Майкла навсегда.

– Да, – сдаваясь, проворчала она.

– Чтобы спасти свою пошатнувшуюся репутацию? – прошептал ей на ухо Хоторн. Маргарет резко отпрянула и подняла глаза на внезапно нахмурившегося графа. Можно было не сомневаться, что подобное предположение его не обрадовало.

– Нет, – искренне призналась Маргарет.

Майкл замер. Без сомнения, он ждал от Маргарет ответного признания. Странно, но в это мгновение она оробела в присутствии любимого человека.

– Должна тебе признаться, что твое решение жениться на другой женщине не показалось мне достаточно привлекательным, – начала она, поглаживая руками его сюртук. Ее ладони скользили от его груди к рукам и обратно.

Ну как объяснить Майклу, что для нее он – все равно что воздух, которым она дышит? Все равно что солнце, освещающее ее лицо? А ведь без солнца и воздуха она не может жить!

– Ты ревнуешь?

Маргарет отрицательно покачала головой.

– Мне дали понять, что женщины при подобных обстоятельствах не так уж сильно бывают озабочены собственными чувствами, – сдержанно заметил Монтрейн.

– Ты опять хочешь бросить что-нибудь? – полюбопытствовала Маргарет.

– А почему ты с таким радостным видом спрашиваешь меня об этом? – вопросом на вопрос ответил граф. – Тебе это очень понравилось?

Маргарет погладила его руку.

– Я ведь не должна признаваться в таких вещах, не так ли? – сказала она. – Просто ты невероятно хорош, когда впадаешь в ярость.

Бровь графа Монтрейна поднялась еще выше, на губах заиграла озорная улыбка.

– Ну что ж, в таком случае можно заключить, что подобными словами ты хочешь указать мне на мои мужские достоинства, Маргарет?

До знакомства с Монтрейном Маргарет не знала, что такое – быть околдованной кем-то. Не знала она и того, что такое настоящая страсть. За это ослепляющее чудесное чувство она всегда будет испытывать к нему благодарность. Однако быть рядом с графом Монтрейном означало для нее гораздо больше. Как передать словами вкус апельсина, аромат розы, восхищение от прикосновения к коже первой весенней дождинки, которая, перекатываясь, так и играет на свету? Или, к примеру, описать значение слова «радость». Это невозможно.

Привстав на цыпочки, Маргарет прошептала Хоторну на ухо:

– Нет, Майкл, я собираюсь признаться тебе в любви.

Монтрейн в жизни не слышал такого нежного признания, и Маргарет была вознаграждена тихим смехом и долгим поцелуем.