Пролог

Столь греховной вещи она еще никогда не видела.

А уж если в чем Фрэнки Бранниган и знала толк, так это в грехе. Благодаря трем старшим братцам она знала о нем все, особенно в той части, что касалась греха телесного.

Фрэнки было известно, какая губная помада приятнее всего на вкус при поцелуе. Она могла без запинки назвать все виды презервативов. А уж женского белья она видела столько, что им можно было бы заполнить целую секцию в «Ноти найтиз» — самом шикарном магазине белья в Хьюстоне.

Ее греховное образование началось совсем в нежном возрасте. Когда Фрэнки было всего шесть лет, она выудила из спортивной сумки брата лифчик в горошек, а в прошлом году, например, завернув к брату в гости, девушка имела несчастье найти у него в баре прозрачные черные трусики, у которых совсем не было ластовицы.

С тех пор она смотрела на Орео другими глазами.

У того кусочка шелкового греха, что Фрэнки держала в руках, все было в порядке, но в остальном… Столь соблазнительной вещицы Фрэнки в жизни не видела. Полосочка кружев тут. Несколько дюймов шелка, вшитого в самое соблазнительное местечко, там. Ярко-красная грация дополнялась невероятным поясом с застежками для чулок. У любого мужчины голова кругом пойдет, да только владелица самой быстрорастущей строительной компании в Хьюстоне едва ли станет тратить на такую ерунду с трудом добытые деньги.

Фрэнки улыбнулась и сорвала вешалку, на которой висела грация, с крючка, потом вернула ее на место и снова сняла. Ну как без сексуального белья соблазнить Коннора Макбрайда, если носить только дешевые свитера и дырявые футболки?

А соблазнить его она собиралась. Фрэнки и так упустила слишком много времени. Точнее, целых десять лет. Больше она не собирается медлить. Сегодня вечером Фрэнки обратит свои фантазии в реальность. Пока не поздно.

— Ну, что скажешь? — Лайза Мур, ее лучшая подруга и лучший электрик в фирме, сняла с крючка вешалку с красным лифчиком, украшенным маленькими белыми сердечками, и такого же цвета трусиками с огромным сердцем впереди. — Это безумно дорого, но Сара обещала дать кредит. — Сара была кузиной Лайзы и главным клерком в «Нота найтиз», где продавалось самое дорогое и вызывающее нижнее белье.

Фрэнки и в голову не приходило, что она проведет весь вторник, или любой другой день, в магазине эротического белья. Мать Фрэнки умерла, когда девочка едва начала ходить. Без женского воспитания она выросла настоящим сорванцом и вечно ходила в старых джинсах, бейсболках и смотрела сериалы для мальчишек. В подростковом возрасте Фрэнки не хотела и не имела возможности носить красивое белье и сексуальные вещи. А когда она выросла, у нее просто не оставалось времени на покупку одежды. Ее братья уже давно определили свой жизненный путь, так что Фрэнки пришлось заниматься семейным бизнесом вместе с отцом. В прошлом году отца не стало, и она оказалась единственным владельцем «Бранниган констракшн».

А вообще-то она ужасно устала. И ей нужно было чем-то себя развлечь.

Хотя нет! Ей нужно догнать жизнь.

— Я правда хочу, чтобы сегодняшний вечер запомнился, — продолжала Лайза. — Я думала, что надену это под костюм и буду то и дело бросать на Марка призывные взгляды. Я сделала то же самое в день нашего первого свидания, только тогда был Хэллоуин, поэтому вместо сердечек на белье у меня были тыквочки. — На лице Лайзы появилось мечтательное выражение, и Фрэнки почувствовала укол зависти. — Ты веришь, что мы собираемся пожениться?

Нет, поверить в это было нелегко. Марк — это… Марк. Последний неженатый Бранниган. Самопровозглашенный холостяк, любовник Орео, последний, кого Фрэнки заподозрила бы в желании обзавестись семьей. Фрэнки едва не выронила трубку от удивления, когда Лайза позвонила ей и сказала, что в полночь на четырнадцатое февраля — официальное начало Дня святого Валентина — Марк сделал ей предложение. Сегодня вечером должна была состояться очередная пользующаяся дурной славой вечеринка, устраиваемая Марком, на которой он собирался объявить о своей женитьбе. Свадебный пир назначен на субботу. Через какие-то короткие четыре дня.

Это было так похоже на Марка, который терпеть не мог пустой болтовни. Уж если он что решил, то прямо шел к намеченной цели. Вот только Фрэнки и подумать не могла, что он когда-нибудь обратит свой взор на одну-единственную женщину и захочет связать с ней жизнь.

Ошеломляющая новость послужила для Фрэнки сигналом. Уж если Марк смог найти себе мисс Райт и выйти из игры, то и Коннор Макбрайд — лучший друг Марка и предмет эротических мечтаний Фрэнки — может сделать то же самое.

Коннор с Марком были лучшими друзьями на протяжении вот уже пятнадцати лет. Они всегда все делали вместе. Играли в одной и той же школьной спортивной команде, вместе ходили на свидания, учились в одном колледже и имели одинаковые взгляды. Оба любили футбол, пиццу с ананасом и женщин. Особенно женщин. Фрэнки подумала, что Марк с Коннором, пожалуй, встречались со всеми молодыми женщинами Хьюстона.

И вот теперь Марк вздумал остепениться, а значит, и Коннор вскоре последует его примеру.

Сегодня он сексуален и не женат. А завтра?

А завтра он может завести семью, и это произойдет, прежде чем она успеет просмотреть прейскурант циркулярных пил, напечатанный в ее любимом строительном каталоге.

Поэтому она должна сделать что-то сегодня.

— Хороший выбор, — сказала Сара, выходя из кассовой кабинки и приближаясь к двум женщинам. — Ты видела, чти к белью прилагается подходящий пояс с подвязками и перчатки?

— А как насчет маски? Она тоже включена в комплект? — спросила Фрэнки, глядя на манекен, одетый в те самые соблазнительные трусики, какие она только что держала в руках. Лицо у манекена было прикрыто черной шелковой маской.

— Это задумка мисс Фантазии. — Мисс Фантазия снималась для рекламных плакатов магазина. Никто не знал, как она выглядит на самом деле, потому что на всех снимках верхнюю часть ее лица прикрывала маска, оставляя видными лишь чувственные, пухлые губы. Ну и, разумеется, все могли любоваться ее роскошным телом. Задачей маркетологов магазина было убедить покупателей в том, что в их белье даже самая обычная девушка будет выглядеть соблазнительно. Так что мисс Фантазией, которая постоянно меняла цвет волос, перекрашиваясь то в огненно-рыжую, то в жгучую брюнетку, то в сексуальную блондинку, могла быть любая женщина.

Фрэнки просто обязана взяться за претворение своего плана в жизнь.

— Мы не продаем маски, — ответила Сара. — Их изготавливают только для демонстрации белья.

— А взять взаймы можно? — начала было Лайза, но Сара отрицательно покачала головой еще до того, как Лайза договорила.

— Дирк убьет меня. — Дирк был магазинным менеджером и приятелем Сары.

— А откуда он об этом узнает? Ты же говорила, что он уехал.

— Да, на семинар менеджеров в Лос-Анджелес, — кивнула Сара.

— Тогда и беспокоиться не о чем. Ты одолжишь Фрэнки маску, а завтра она вернет ее тебе. Мы, женщины, должны помогать друг другу.

— Но Дирк…

— Твой Дирк — дурак, — заявила Лайза. — Сколько ты здесь работаешь?

— Восемь лет.

— И с какой должности начала?

— Кассира.

— А сейчас ты кто?

— Кассир.

— Что на это скажешь? Ты же гениальный организатор, ты имеешь диплом в области менеджмента, а тебе доверяют лишь выбирать трусики для мисс Фантазии. Послушай, Сара, твой Дирк отправился развлекаться на семинар менеджеров, а ты тем временем отвечаешь за все в магазине. Это несправедливо.

— Ну почему развлекаться… — неуверенно произнесла Сара.

— Да чем же еще могут заниматься мужчины, когда собираются вместе!

— Ну-у… — Похоже, Сара сдавалась. — Они и в самом деле ходили вчера вечером в караоке-бар.

— Ну вот видишь! Он развлекается, да еще и деньги за это получает, а ты тут вкалываешь, работу за него выполняешь. И все бесплатно!

— А позавчера вечером они ходили на родео. — Похоже, Сара решилась, во всяком случае, нотки тревоги и сомнения в ее голосе исчезли. — Хорошо, я помогу тебе. Но дам маску только на время. Во имя женской солидарности.

— Вот и замечательно!

— Вот, — сказала Сара, добавляя маску к целой охапке кружев и шелка, которую Фрэнки держала в руках. — В таком прикиде ты любого парня одним видом с ног собьешь.

Глава 1

— Послушай, детка, а ты хотела бы заняться этим с Тарзаном?

Фрэнки Бранниган посмотрела на мужчину, одетого лишь в узкие плавки, который подковылял к ней и обхватил ее за талию мясистой рукой. С Тарзаном он не имел ничего общего, но Бигфут Большая Нога именно так именовал своего агента.

Фрэнки покачала головой:

— Я здесь не одна.

— Да я наблюдал за тобой с того самого момента, как ты вошла, милашка. — Его кустистые черные брови зашевелились. — И не видел, чтобы ты с кем-нибудь разговаривала.

— Еще увидите. — Фрэнки стряхнула с себя его руку. Ее взгляд остановился на мужчине, стоявшем в противоположном конце просторной гостиной, полной народу.

На нем были только белые свободные брюки и белый арабский платок на голове. Его мощная грудь поросла курчавыми шелковистыми волосами, до которых Фрэнки безумно хотелось дотронуться. Сабля, висевшая на свободно застегнутом черном поясе, завершала его костюм. Шейх. Любовник номер один. Рудольфе Валентино, единственный и неповторимый Коннор Макбрайд.

И он же — основная причина, заставившая Фрэнки нацепить маску и туфли на высоченных каблуках в этот чудный вечер Дня святого Валентина, когда все говорят о любви и дарят друг другу коробки шоколадных конфет.

Фрэнки хотела Коннора, несмотря на то что в этот момент с ним отчаянно флиртовали две пышногрудые блондинки — одна изображала Мэй Вест, а другая — Мэрилин Монро. Эти знаменитости были в свое время легендарными секс-символами, так что вид красоток вполне соответствовал теме вечеринки.

Фрэнки видела, как Мэрилин с ногами от шеи и высокой грудью прижималась к руке Коннора и что-то шептала ему на ухо красными пухлыми губами. Сексуальные губы Коннора изогнулись в усмешке, и Фрэнки опять кольнула ревность, которая, правда, тут же сменилась неуверенностью. Фрэнки Бранниган вышла из своего обычного образа.

Но в своем привычном виде, в комбинезоне, увешанном всяческими инструментами, у нее не было ни единого шанса соблазнить Коннора Макбрайда.

Она полюбила его, когда была десятилетней девочкой, которая с братьями пришла к отцу в его строительную фирму. Высокий и худощавый Коннор увязался с ними. Ему тогда едва исполнилось четырнадцать лет, и он отчаянно хотел найти хоть какую-то работу, чтобы помочь своей одинокой матери и сестре. Один взгляд в его проницательные голубые глаза — и она пропала.

Прошло пятнадцать лет, а у Фрэнки по-прежнему все замирало внутри, когда она видела Коннора. А от его белозубой улыбки по ее телу пробегала волнующая дрожь.

Фрэнки огляделась по сторонам. Как гласит пословица, от старых привычек трудно избавиться. Слишком долго она скрывала свою страсть, с которой уже успела свыкнуться. Ей необходимо было выпить. Правда, Фрэнки уже успела выпить три бокала шампанского всего за несколько минут, но руки у нее по-прежнему дрожали, и она невероятно нервничала.

Ох, хорошо бы ей быть немного посмелее. Не каждый день Фрэнки Бранниган решалась соблазнить мужчину. Черт возьми, она вообще ни разу не соблазняла мужчину, а сейчас робела еще из-за того, что Коннор был известным дамским угодником. Работа занимала у девушки слишком много времени, так что ей некогда было ходить на свидания, а если она изредка и встречалась с мужчинами, то все это были милые, не опасные для нее люди. Ясное дело, она не могла влюбиться в кого-нибудь из них. Нет, Фрэнки хотела заполучить Коннора — шесть футов ходящего и говорящего секса с большой буквы.

А еще Коннор был одним из лучших архитекторов Хьюстона и, ко всему прочему, закоренелым холостяком, который серьезно не относился ни к одной женщине. От его потрясающего шарма любая, даже самая робкая девушка была готова скинуть трусики и прыгнуть к нему в кровать. Включая Фрэнки, хотя она никогда в жизни не призналась бы в этом вслух. Она была в нежном подростковом возрасте, когда он поцеловал ее в чулане. А потом, выйдя из чулана, направился прямиком к соблазнительной Люси Джексон. Фрэнки еще тогда поняла, что силы неравные и она со своей девичьей грудью, в простеньких джинсах и футболке никогда не сможет тягаться с Люси. Годы шли, и с каждой новой женщиной, появлявшейся в жизни Кон-, нора, эта уверенность в ней росла, так что она молча страдала по нему.

К тому же ситуация осложнялась тем, что они с Коннором были коллегами — он частенько консультировал ее строительные проекты — и друзьями. Больше того, именно Коннор утирал ей слезы своими большими руками, когда она разбила коленки, упав на скользком полу.

Но дружбы с ним было для Фрэнки мало.

Она хотела хотя бы одну ночь провести с ним. Чтобы смотреть в его потрясающие голубые глаза и унять наконец ту дрожь, которую вызывал в ней один его вид. Чтобы доказать себе, что под ее мешковатой рабочей одеждой и грубыми ботинками прячется настоящая женщина. Чтобы удовлетворить свою страсть и вывести Коннора Макбрайда из его обычного состояния. Раз и навсегда.

— Послушай, детка, так ты и есть та самая Фантазия, да? — От размышлений Фрэнки оторвал голос Тарзана. Она повернулась к нему.

— Именно я, и только я. — Иначе она не появилась бы в переполненном зале в умопомрачительной грации и поясе с подвязками, который не постеснялась бы надеть и звезда стриптиза из Лас-Вегаса. Правда, в последний момент Фрэнки все же накинула на себя кожаное пальто до колен.

Она ощутила, как рука Тарзана скользнула с ее талии ниже, на ягодицу. Фрэнки уже была готова продемонстрировать один из приемов защиты, которым обучили ее братья, как вдруг у нее за спиной раздался знакомый голос:

— Привет, Морт.

Фрэнки обернулась и увидела, как Марк положил свою сильную руку на плечо Тарзана.

— Я рад, что ты сможешь развлечься с Шейлой, — промолвил Марк.

— С Шейлой? С моей Шейлой? — забеспокоился толстяк. Марк кивнул, и рука Тарзана упала вниз. — Но она же собиралась уехать из города на уик-энд! — Он завертел головой, оглядывая толпу. — Где же она?

— Прямо у тебя за спиной, — прозвучал резкий женский голос совсем рядом. Головы собравшихся повернулись к разъяренной Клеопатре.

— Так, значит, ты жить без меня не можешь, да? Останешься дома и весь Валентинов день проведешь в одиночестве, да? Так по мне скучаешь, что сердцу больно, да? Вот когда я уйду, Мортимер Уиндберн Карлайл, тогда ты поймешь, что такое «сердцу больно». Это я тебе обещаю! — Она схватила мужчину за ухо и принялась выкручивать его. — Не зря я целый год ходила на занятия по…

— Она к тому же и его шеф, — объяснил Марк сестре.

— Этому хаму повезло, точнее, ты спас его, потому что я как раз собиралась… м-м-м… — Фрэнки встретилась глазами с Марком и только сейчас вспомнила, что намеревалась быть элегантной и сексуальной моделью, — закричать. Да-да, я хотела позвать на помощь, — договорила она, стараясь изменить голос.

— А тут я появился, и ты не смогла продемонстрировать тот самый удар, который свалил меня когда-то с ног.

— Я тут ни при чем. Ты щекотал меня, мне хотелось писать и… — Фрэнки осеклась, осознав, какие слова только что сорвались с ее уст. — Как ты меня узнал? — Она осуждающе посмотрела на брата. — Это тебе Лайза рассказала, да?

— Ты забыла, что мы выросли в одном доме, мылись в одной ванне и ели за одним столом. Мы же с тобой одна плоть и кровь, Фрэнки. Мы брат и сестра. Я тебя узнаю в любом виде. — Он усмехнулся. — Если не считать того, что ты надела пальто, которое я подарил тебе на день рождения. — Его взгляд скользнул по ее фигуре, начиная от распущенных светлых волос и заканчивая туфлями на высоких каблуках. Внезапно насмешливое выражение на лице Марка сменилось озабоченностью. — Так это Лайза посоветовала тебе в это одеться? Я должен был знать.

— Лайза просто привела меня в «Ноти найтиз», вот и все, что я могу тебе сказать. И пожалуйста — пожалуйста, — не задавай больше никаких вопросов. Только скажи, что не узнал бы меня без пальто, и уходи, ладно?

Марк несколько мгновений задумчиво смотрел на сестру, а потом убрал прядь волос с ее полуприкрытого кружевной маской лица.

— Кстати, ты выглядишь просто шикарно. — Марк нахмурился. — Кто бы ни был этот парень, пусть обращается с тобой по-хорошему. Или мне придется провести с ним разъяснительную работу.

Марк занимал руководящую должность в одном из крупнейших рекламных агентств Хьюстона, был на хорошем счету и не стеснялся признаться в этом. Он повернулся, и его взор остановился на рыжеволосой головке Лайзы, которая, общаясь с гостями, демонстрировала всем желающим свое обручальное кольцо.

— Так что будь осторожна, хорошо?

— Да, последние пять лет я могла бы выигрывать все награды за осторожность, — отозвалась Фрэнки. — В умении быть осторожной я превзошла многих.

Марк ушел, и тут Фрэнки заметила, что Коннора Макбрайда нет на том месте, где он стоял всего несколько мгновений назад. Он исчез вместе с пышногрудой Мэрилин.

«О нет!» Она упустила свой единственный шанс, позволила ему уйти, не успев даже состроить глазки, да и вообще сделать все, что намеревалась. А ведь Фрэнки хотела улыбаться и флиртовать.

«Ушел!» Она растерянно оглядела лица собравшихся. Ей вдруг стало страшно, когда Тарзан, король лохматых обезьян, поймал ее взгляд и явно не правильно истолковал его. Не успела Фрэнки и глазом моргнуть, как толстяк оставил Шейлу и стал пробираться к ней — надо было срочно удирать.

Фрэнки протиснулась сквозь толпу в противоположный конец комнаты, поближе к коридору. Ей удалось разыскать относительно свободный уголок, чтобы обдумать создавшееся положение и решить, что делать дальше.

— Мне кажется, мы с вами не встречались раньше.

От низкого и такого знакомого голоса по спине Фрэнки пробежали мурашки. Она резко обернулась. Прямо у нее за спиной стоял Коннор, его высокая тень занимала почти все пространство, освещаемое ярким светом его неповторимо голубых, сияющих глаз. Фрэнки испытала невероятное облегчение. И порыв страсти. Желания. И сделала то, что должна была сделать при встрече с Коннором.

Она поцеловала его.

Многие женщины целовали Коннора Макбрайда, но таких потрясающих ощущений он не испытывал ни разу в жизни.

Ее губы были такими жадными, отчаянными, волнующими. Одно прикосновение — и он на седьмом небе! Ему захотелось получить еще один такой же поцелуй. Прошло не меньше пяти секунд, прежде чем первоначальный шок уступил место волне горячего желания, и Коннор, взяв на себя роль ведущего, обхватил Фрэнки за талию.

Хотя Фрэнки и мечтала об этих поцелуях, она еще не была готова приоткрыть свои соблазнительные губы. Впрочем, с этим Коннор смог легко справиться. Его язык настойчиво гладил, толкал, ласкал ее губы, и наконец они приоткрылись и пустили его в теплую сладость ее рта.

Господи! До чего же сладкой она была! Шампанское с клубникой и привкусом невинности.

Коннор обратил внимание на то, как неловко ее язык прикасается к его языку, как нерешительно ее руки замерли у него на груди, вместо того чтобы обвить шею. И тело ее дрожало. У Коннора было много женщин и большой опыт, чтобы он смог понять: эта не такая, как все. Она доверчива и наивна и в любовных делах новичок, несмотря на ее откровенный сексуальный наряд и смелое поведение.

Коннор решил не торопиться. Чуть отпустив ее, он стал ласково гладить языком ее губы; дрожь незнакомки постепенно унялась, она шире приоткрыла губы и прислонилась к нему. Теперь ее язык с готовностью повторял его ласки, и Коннор ощутил жар, охвативший ее тело. Ах, как она сладка! Казалось, даже воздух вокруг них напитался страстью, горячим желанием.

— Я хотел бы пригласить вас на танец, — прошептал он, когда они наконец прервали поцелуй, чтобы глотнуть воздуха.

— На танец? — Ее затуманенный взор встретился с его взглядом, и, кажется, она вернулась к реальности. В ее ярко-зеленых глазах вспыхнул ужас. — Господи, я это сделала! — вскричала она.

Коннор наградил ее медленной, дразнящей улыбкой.

— Мы сделали далеко не все, моя дорогая, но ведь еще вся ночь впереди.

Похоже, она поняла скрытый смысл его слов. Ее лицо и шея побагровели, во всяком случае, нижняя часть лица, не скрытая маской, стала пунцово-красной.

— Я… я… не это имела в виду… — Незнакомка хватала ртом воздух и качала кудрявой головой. — Я… мне надо глотнуть свежего воздуха. Вы извините, я отойду на секунду, хорошо? — И, не дав ему возможности ответить, она побежала в сторону ванной комнаты, оставив Коннора недоумевать.

Это был самый невероятный поцелуй в его жизни. Как ни странно, он ожидал, что так и будет, едва увидел ее стоящей у кувшина с пуншем. И дело было не в ее внешности, не в роскошной фигуре, закутанной в кожаное пальто, а в том, как она смотрела на него: ее взгляд был теплым и волнующим. Коннор бросился на поиски незнакомки, едва ему удалось отделаться от прилипчивой Сюзанны, или как ее там, — помощницы рекламного агента из фирмы Марка, загримированной под Мэрилин Монро.

Она налетела на него как смерч, и Коннор поступил так, как всегда поступал с назойливыми, сильными женщинами, которые стремились проникнуть в его постель и жизнь. Он улыбнулся, подразнил ее и… ушел. Этому Коннор научился много лет назад.

У Коннора Макбрайда долгое время не было возможности на серьезные отношения с женщинами. Его отец ушел из семьи, когда ему было всего четырнадцать лет, и ему уже в этом возрасте пришлось подрабатывать после уроков и по выходным, чтобы хоть немного помочь матери и младшей сестре.

Но теперь тяжкий труд наконец-то был вознагражден. Архитектурный бизнес Коннора процветал. Его сестра недавно окончила колледж и устроилась на хорошую работу в далласской фирме. А мать наконец-то перестала переживать из-за того, что отец бросил их. Она снова вышла замуж и была счастлива.

Так что теперь у Коннора было время, но у женщины, которую он хотел, всегда не оставалось для него ни минуты. А потому он давно мечтал встретить женщину, которая вызвала бы у него серьезный интерес.

Сейчас кровь закипела у него в жилах. В тех местах на его груди, где прикоснулись ее пальцы, кожа пылала. Коннор облизнул губы и вновь ощутил ее вкус. Черт возьми!

У него никогда не возникало такой сильной эрекции, да еще так быстро. Лишь однажды, когда он был еще совсем молодым, гормоны взбудоражили его кровь и он поцеловал неопытную девочку, которая отчаянно мечтала стать женщиной. Но она была его другом, они дружили до сих пор.

И тут, словно по его зову, незнакомка вышла из ванной комнаты и, пробравшись через толпу, приблизилась к нему. На ее лице и шее блестели капельки воды — Коннор сразу понял, что ей пришлось охладить свою пылающую кожу.

— Ну и как, глотнули там свежего воздуха? — спросил он. Встретив ее недоуменный взгляд, Коннор улыбнулся. Не удержавшись, он подхватил пальцем каплю воды, стекавшую вниз по ее стройной шее. Незнакомка вздрогнула от неожиданности.

Несколько мгновений она смотрела прямо ему в глаза, а потом откровенно предложила:

— Все дело в том, что мне необходим мужчина, который находится напротив меня. Мы можем пойти куда-нибудь?

Коннор опешил. Это же безумие! Разумеется, он не был святым, но незнакомых женщин к себе не водил. Но самое интересное состояло в том, что она не казалась ему незнакомой.

— Пойдем, — сказал он, коснувшись ее руки. Черт, куда подевался его здравый смысл?!

Глава 2

— Ты взяла с собой и пальто? — спросил Коннор, когда они подошли к выходу.

— Как видишь, — отозвалась она.

Коннор улыбнулся. Внутри у него все заныло от желания. Скользнув взглядом по ее пухлым губам, он вспомнил, как они дрожали, как безыскусен был ее поцелуй, как неумело ее губы отвечали на его ласки.

— Может, сходим куда-нибудь выпить?

— Поверь мне, это не поможет, — заявила незнакомка. — Я уже и так выпила. Лучше, если мы не станем тратить время на пустую болтовню и… — Сообразив, что она говорит, Фрэнки закусила нижнюю губу и пробормотала:

— Нет, спасибо, мне не хочется спиртного.

— Так чего же ты хочешь?

— Я уже сказала тебе.

— Скажи еще раз. Хочу убедиться, что мы правильно друг друга понимаем.

— Я… — Кончик ее розового язычка выглянул наружу, и она облизала им губы. — Я хочу тебя.

Ее шепот… Такой манящий, страстный и… знакомый. Коннор еще раз внимательно посмотрел на Фрэнки.

— Клянусь, я уже где-то тебя видел!

В ее глазах появился панический страх, но она сумела справиться с собой.

— Ну конечно, видел, — она снова облизнула губы, при этом ее верхняя губа чуть дрожала, — меня все видели, я же мисс Фантазия.

Фрэнки действительно немного походила на нее. Можно было даже подумать, что это женщина с одного из многочисленных плакатов, расклеенных по всему городу. Но было в ней что-то до боли знакомое, в том, как она закусывает нижнюю губу, когда говорит с ним. Если бы не маска, скрывающая верхнюю часть ее лица, Коннор наверняка увидел бы, как эта женщина морщит лоб. Только сейчас, когда его плоть разгорячилась, а сердце бешено колотилось в груди, он никак не мог припомнить, где именно он видел ее. Но он вспомнит. Ночь еще не кончится, а он уже снимет с нее эту кружевную маску и все остальное и узнает, кто она такая на самом деле и почему так старается спрятать от него свое лицо.

— Я живу на третьем этаже, — сказал Коннор, когда они вышли из шумной квартиры Марка на тихую лестницу. Коннор подтолкнул женщину к лифту, расположенному в конце коридора.

— Знаю. — Глаза их встретились, и она испуганно зажала рот рукой. — То есть я хотела сказать, что думаю, будто ты можешь жить на третьем этаже.

— Почему это?

— Марк… м-м-м… как-то говорил, что ты его сосед, а поскольку он живет на втором этаже, а на первом вообще ничего нет, то я догадалась.

— А откуда ты знаешь Марка? По работе или просто знакома с ним?

Она несколько мгновений покусывала нижнюю губу, а потом на ее лице расцвела довольная улыбка.

— Вообще-то я могла бы сказать, но тогда мне пришлось бы тебя убить.

— Ты и так уже убиваешь меня, дорогая… — Коннор не кривил душой — еще никогда в жизни он так сильно не хотел женщину. Никогда!..

— Правда? — От этого невинного вопроса кровь забурлила в жилах Коннора, он чуть отступил назад, хотя больше всего ему хотелось сжать незнакомку в своих объятиях.

Когда кабинка лифта остановилась на его этаже, Коннор не только не вышел, но нажал кнопку первого этажа.

— Не думаю, что нам стоит делать это… — пробормотал он.

— Нет! — Фрэнки нажала кнопку «Стоп», и дверцы лифта замерли, не закрывшись до конца. Свет из лифта освещал пустынный холл. — Прошу тебя… Мне кажется, это прекрасная мысль, во всяком случае, лучшей мне давно в голову не приходило.

— Ты же меня почти не знаешь, — сказал Коннор Макбрайд.

— Знаю. — Фрэнки закашлялась. — Я хочу сказать, что знаю то, что нужно: я хочу тебя, — произнесла она, и ее слова словно подлили масла в огонь его желания. Коннор глубоко вздохнул.

— Не заставляй меня возбуждаться еще сильнее, — проговорил он хрипло. — Я пытаюсь сохранить твою невинность. Ее губы превратились в тонкую линию.

— А с чего ты взял, что я невинна?

Макбрайд насмешливо оглядел Фрэнки с головы до ног, от чего она вновь залилась краской.

— С этого и взял, — усмехнулся он.

— Только из-за того, что я покраснела? — деланно удивилась Фрэнки. — Да здесь просто жарко.

— Слишком жарко.

Его желание было тому доказательством. Впрочем, она не узнает, насколько сильна его эрекция. Во всяком случае, не сейчас. Несмотря на то, что он безумно хочет ее! Рука Коннора потянулась к кнопке лифта, но Фрэнки остановила ее. Сначала ее пальцы слегка дрожали, а потом она уверенно опустила его руку вниз.

— Я не девственница! — повторила она отчетливо.

И чтобы доказать это не столько ему, сколько себе, Фрэнки потянула собственный пояс, и полы пальто распахнулись. Она освободила руки из рукавов, и пальто скользнуло вниз. На ней осталась лишь черная грация с высоко вырезанными бедрами, пояс с подвязками да черные чулки.

Вообще-то ее желанию он легко смог бы противостоять — женщины всю жизнь чего-то хотели от него. Матери был нужен помощник, сестре — отец, остальным женщинам — опытный любовник.

Но незнакомка хотела чего-то другого. Как будто ей было нужно не только его тело, но и сердце. Противоречивые чувства охватили Коннора. Страсть, жажда обладания, какая-то странная нежность заставили его думать, что, возможно, перед ним не обыкновенная женщина. Может быть, именно та, в которой он нуждался.

Это безумие! Коннор Макбрайд не верил в любовь с первого взгляда. Любовь возникает и крепнет постепенно, на ниве общих интересов, общих целей. Иначе однажды один из двоих проснется как-нибудь утром и поймет, что секс — это, конечно, замечательно, но, кроме него, их больше ничто не связывает. Именно это случилось с его родителями. Они поженились через две недели после знакомства. Этот безрадостный брак его отец сумел разорвать через четырнадцать лет.

А это, похоже, всего лишь страстное желание секса. Во всяком случае, именно это сказал себе Коннор, подступая к Фрэнки.

Фрэнки ужасно боялась того, что он все-таки нажмет кнопку первого этажа, лифт спустится вниз и все ее планы рухнут. Но вместе этого Коннор уперся обеими руками в стенку лифта и прижался к ней всем телом. Она зажмурила глаза, наслаждаясь исходящим от него теплом, ожидая горячего поцелуя.

— Прикоснись ко мне, — властно проговорил он.

Ну вот, наконец-то! Момент истины настал. Первое мгновение безумной ночи. Это ее шанс. Она или воспользуется им, или всю жизнь будет жалеть о том, что не сделала этого.

Фрэнки подняла дрожащую руку.

Ее пальцы прикоснулись к его широкой груди, он был таким горячим, таким сильным и настоящим. Запах мужчины щекотал ей ноздри, успокаивал страхи, порождал новые ощущения и желания.

Фрэнки улыбнулась, призвала на помощь всю свою храбрость и, опустив руку, провела пальцами в том месте, где пряталось, стремясь вырваться на волю, восставшее естество Коннора. У него перехватило дыхание.

— Теперь моя очередь, — проговорил Макбрайд. — Не двигайся.

Его руки принялись жадно ласкать ее грудь, поглаживая отвердевшие соски. Фрэнки, застонав, изогнулась. Но Коннор внезапно остановился.

— Пожалуйста, — взмолилась она, открывая глаза.

Поймав на себе вопросительный взгляд Макбрайда, Фрэнки испугалась: казалось, он хочет понять, кто она такая. Фрэнки прижалась к Коннору всем телом, лаская его возбужденную плоть. Ее тактика сработала: Макбрайд схватил ее в свои объятия, его губы впились жадным поцелуем в ее рот. Она и не заметила, как двери лифта распахнулись и они оказались в квартире Коннора, в его спальне.

Коннор сел на кровать, широко расставив ноги, и привлек к себе незнакомку. Его большие уверенные руки ловко стянули с ее плеч бретельки, грации, и он принялся ласкать губами ее соски.

— Коннор… — простонала Фрэнки.

— Все в порядке, дорогая. Я хочу попробовать тебя на вкус.

Не успела она и глазом моргнуть, как Коннор опрокинул ее на кровать, раздвинул ее ноги и принялся ласкать языком самый сокровенный уголок ее тела. Фрэнки извивалась и стонала, по ее телу бежали мелкие электрические разряды, которые постепенно собирались вместе и наконец вспыхнули, сотрясая мощными конвульсиями. Когда через несколько мгновений она открыла затуманенные глаза, то увидела улыбающееся лицо Коннора.

— На вкус ты великолепна, детка. Просто великолепна.

Фрэнки потянулась руками к его поясу, чтобы высвободить наконец-то его плоть, рвущуюся проникнуть в ее лоно. Теперь она еще сильнее хотела его. Хотела наслаждаться его ласками. Хотела большего.

Фрэнки наблюдала за тем, как Коннор вынул из прикроватной тумбочки презерватив. Его большие загорелые пальцы ловко разорвали оболочку. Она представила, как эти же пальцы открывают коробку с сахаром. Его улыбка согревает ее утром, когда он насыпает сахар ей в кофе.

Сомнение закралось в душу Фрэнки, но она отогнала его. Да, именно этот человек насыпал ей сахар в кофе, но сейчас она не та женщина в рабочем комбинезоне, чьи карманы набиты строительными инструментами. Сегодня она — стопроцентная женщина. Женственная, сексуальная и немного диковатая. Завтра она опять вернется к своему привычному образу Фрэнки Бранниган, а Коннор так и не узнает, с кем провел эту ночь.

На мгновение она почувствовала себя виноватой, но делать было нечего: если бы Коннор догадался о том, кто она на самом деле, он ни за что не стал бы любить и ласкать ее. Он оттолкнул бы ее, и она бы этого не пережила. А ей так нужна была эта ночь, этот единственный шанс. Она заслужила его.

Фрэнки было уже двадцать пять лет, а она еще ничего не знала о том, каково это — быть женщиной. Отсутствие времени, желание доказать отцу, что она ничуть не менее компетентна в делах, чем ее братья… Фрэнки работала по двадцать часов в день и хотела воплотить в жизнь мечту отца. А сама она мечтала об этой ночи.

Коннор лег на нее, раздвинув ее ноги и прижимаясь разгоряченной плотью к ее влажному лону.

— Чувствую, ты готова, — прошептал он, забывая обо всем на свете, кроме единственного желания — оказаться внутри ее.

Первый толчок был глубоким и резким, и Коннор едва не подскочил, наткнувшись на неожиданное препятствие. С ее уст сорвался тихий крик. Он замер. Не могла она быть…

Теперь понятно, почему она так неумело целовалась, почему так нервничала, почему так дрожала ее нижняя губа… Господи, но она же взрослая женщина! И все же он был ее первым мужчиной. Его охватила та самая нежность, которую он испытал лишь однажды, когда поцеловал невинную, никем не целованную девочку.

От воспоминаний Коннора отвлекла боль — пальцы незнакомки впились в его ягодицы.

— Не останавливайся, — ее бедра слегка приподнялись, и ему оставалось лишь глубже войти в нее, — прошу тебя!

Коннор старался двигаться как можно осторожнее, чтобы не причинить ей боль.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Я буду в порядке, когда ты снова начнешь двигаться.

— Сними это. — Его рука потянулась к маске.

— Нет!

— Я должен увидеть тебя.

— А я должна почувствовать тебя.

И Коннор повиновался. Его ритмичные толчки становились все сильнее, и наконец он взорвался, испустив крик радости. Переведя дух, он упал на кровать рядом с ней.

Нежность, невероятная нежность переполняла его. Коннор лег на бок и привлек незнакомку к себе, так что ее спина прижалась к его животу. Не сказав ни слова, он уткнулся носом в ее плечо и закрыл глаза.

Фрэнки заснула. Она открыла глаза, когда первые лучи солнца проникли в комнату. Прикоснулась к лицу и похолодела от ужаса: маски на ней не было. Господи, Коннор наверняка видел ее, знает, кто она такая, и теперь ее жизнь уже никогда не будет прежней. Все переменится на свете и… Надо сосредоточиться!

Фрэнки стала вспоминать последние события минувшей ночи, запечатлевшиеся в ее памяти. Вот у нее дрожат ноги, вот сильная рука обхватывает ее талию и она прижимается к его груди, а потом слышит его спокойное, ровное дыхание. Он уснул раньше ее, и до тех пор маска была у нее на лице. Она уверена в этом, ведь, засыпая, держалась одной рукой за край кружев. Должно быть, она стянула ее с себя во сне. Да, должно быть, так.

Фрэнки подумала было, что Коннор мог проснуться и узнать ее, но вряд ли он после этого спокойно бы перевернулся на другой бок и снова заснул. Он бы разбудил ее и обвинил в том, что она его обманула. И сказал бы то же самое, что сказал когда-то давно, в чулане: «Хочешь, чтобы я поцеловал тебя, да?»

Глупышка, она тогда с готовностью закивала, и он действительно поцеловал ее. Это был акт благотворительности, как она теперь понимала. Он был красив, сексуален и очень мужествен, а она — всего лишь одна из многих, кто хотел поцеловать Коннора Макбрайда. Это больше не повторится. В конце концов, есть же у нее гордость. Может, она и хочет его, но он, черт возьми, никогда об этом не узнает. Никогда.

Фрэнки глубоко вздохнула и попыталась отогнать панику. Да, маска с нее упала, так что теперь ее нужно найти до того, как он проснулся, и… Внезапно взгляд Фрэнки упал на маленькую собачку Коннора, чихуахуа, сидевшую на полу у кровати. Ку Джо, большой шалун, стал обладателем маски. Песик помахивал хвостом, а из его рта свисал кусочек знакомых кружев.

Фрэнки закрыла глаза рукой, раздвинула два пальца и осторожно повернулась к Коннору. Тот спал на боку, лицом к ней. Темные ресницы оттеняли смуглость его щек. Даже во сне он был таким красивым и сексуальным, что у нее заныло сердце. Сердце? Фрэнки отогнала от себя эту мысль. Ну конечно, сердце ныло. Еще бы, после такой ночи. Да у нее все тело ныло, а сердце тут ни при чем. Это был только секс. И страсть. Единственная ночь. А теперь она кончилась. Фрэнки осторожно сползла с кровати и едва не вскрикнула от страха, когда Коннор, вздохнув, перевернулся на спину. Он не проснулся, и через несколько мгновений она смогла идти дальше.

Она потянулась к собаке, но та, не выпуская маски из зубов, выбежала из комнаты. Фрэнки загнала Ку Джо в гостиную, где часто смотрела футбол вместе с Марком и Коннором.

Фрэнки хотела взять маску, но в ответ услышала грозное рычание и едва успела отдернуть руку.

— Ш-ш-ш… — Женщина приложила палец к губам. — А теперь будь хорошей собачкой и отдай это Фрэнки. — Она протянула руку к собаке и даже смогла погладить ее.

Казалось, Ку Джо сменил гнев на милость, но едва Фрэнки потянулась к маске, как песик тут же вновь обнажил острые зубки. Фрэнки была вынуждена отступить.

— Ну хорошо, если ты не можешь обойтись без трудностей… — Она на четвереньках проползла в кухню Коннора, тихонько открыла холодильник и разыскала там пачку любимых собакой копченых сосисок. — Ну вот, давай заключим сделку, — она помахала сосиской перед Ку Джо, — ты отдаешь мне маску, а за это я даю тебе сосиску. — Пес лишь заморгал, и тогда Фрэнки добавила:

— Ладно, получишь две сосиски.

Ку Джо облизнулся и уронил маску. Фрэнки ловко подхватила ее и состроила недовольную гримасу, когда заметила, что черные кружева оказались обслюнявленными. Ну ладно, можно и не надевать маску. Это еще не конец света, ведь Коннор все еще спит. Она просто заберет свою одежду и тихонько выйдет из квартиры. Так Фрэнки и сделала: прокралась в спальню, сгребла в охапку вещи и накинула на себя пальто.

Фрэнки уже миновала почти половину коридора, как вдруг ее остановил громкий лай. Одежда выпала из ее рук. Оглянувшись, она увидела облизывающегося Ку Джо, который явно клянчил еще порцию угощения.

— Ну хорошо. — Фрэнки бросилась в кухню, вынула из холодильника целую пачку сосисок и отдала ее собаке.

Потом вернулась назад, подобрала вещи с пола и выскочила из квартиры. В лифте ее взгляд упал на красный бантик, украшающий грацию. «Золушка-грешница!» Фрэнки грустно улыбнулась. Она действительно чувствовала себя Золушкой. Бедной, никому не нужной служанкой, вынужденной убегать с бала, пока принц не догадался, кто она на самом деле.

Вот только в ее истории не будет хрустального башмачка и счастья, потому что она живет в реальном мире. Прошлой ночью романтикой и не пахло, потому что их инстинктами управляли страсть и секс. А теперь все позади.

— Ну ты и сторож, — проворчал Коннор, сидя на краю кровати и глядя на Ку Джо, вытянувшегося перед ним на полу и положившего морду на лапы.

Ку Джо довольно зевнул, а потом снова опустил мордочку, словно хотел сказать: «А кто я, по-твоему? Большой Брат?»

Нахмурившись, Коннор провел рукой по кровати в том месте, где еще недавно лежала женщина.

— Ты же мог залаять, заскулить, почесаться — сделать хоть что-нибудь! Ну погоди! Вот захочешь, чтобы я тебе брюшко почесал, — пригрозил Коннор, — не дождешься.

Макбрайд закрыл лицо руками, и перед его внутренним взором пронеслись картины минувшей ночи. Ну как он мог не снять с нее маску, не узнать, кто она такая?! Уснул! Да и как было не заснуть, ведь такая теплая и невинная — несмотря на то шоу, что она ему устроила, — женщина прижималась к нему в то мгновение. Вот он и закрыл глаза, погрузился в сон, даже не подозревая, что она убежит от него, забыв о том, что произошло ночью. А ночь была невероятной! Неповторимой! Единственная ночь!

Никогда в жизни он не испытывал таких сильных чувств. Впервые в жизни — ну, может, во второй раз — Коннор дрожал от близости с женщиной. Чистой воды безумие, потому что обычно Коннор Макбрайд не вздрагивал от женских прикосновений. Это женщины трепетали от его неторопливых ласк, женщины плавились от его поцелуев и жаждали увидеть его ленивую усмешку. А вот прошлой ночью трепетал и дрожал он, и…

Коннор почувствовал какое-то мягкое прикосновение. Он открыл глаза и увидел Ку Джо: пес стоял напротив, высунув язык, виляя хвостиком и всем своим видом выражая преданность хозяину. А перед ним лежал кусочек черных кружев.

Коннор жадно схватил это доказательство пребывания в его доме таинственной незнакомки. Его голова упала на подушку, а ноздри защекотал пленительный аромат — смесь яблок с корицей. Дрожь пробежала по телу Коннора.

— Я сошел с ума, — пробормотал он, посмотрев на потолок. — Я не могу влюбиться в женщину, которую едва знаю. Точнее, которую вообще не знаю. А любви с первого взгляда не бывает.

Ку Джо залаял, выражая полное согласие с хозяином в этом вопросе.

«Черт, даже если бы такая любовь была, к моему случаю это не имеет отношения, ведь я даже не видел ее! Мне ничего не известно об этой женщине, я не знаю имени, не знаю, где она живет, чем занимается», — сокрушался Коннор.

И тут ему пришло в голову, что все это не важно. Она нашептывала его имя таким нежным и ласковым голосом, какого он не слышал ни у одной женщины. Она поглаживала ему спину кончиками ногтей, и от этих прикосновений по его телу пробегала дрожь. Ни одна женщина не смотрела на него так, как смотрела зеленоглазая гостья. Но глаза эти были ему знакомы.

Коннор крепко сжал маску. Он знал ее, это точно. Правда, при каких обстоятельствах и где он встречал эту мисс Фантазию, Коннор не помнил, но твердо вознамерился в ближайшее же время выяснить это. Он снова уложит ее в свою постель, и она снова будет стонать от страсти, но на этот раз между ними не будет барьеров.

Глава 3

«Бизнес — как обычно».

Именно это сказала себе на следующее утро Фрэнки Бранниган, подъезжая к Уиттенбург-Хаусу, видавшему виды викторианскому особняку около Баффало-Байю. Ее компания взялась за восстановление этого милого старого дома.

Войдя в особняк, Фрэнки натянула рабочие перчатки и схватилась за пистолет, стреляющий гвоздями, к большому удивлению главного плотника и двух подмастерьев, которые возились с резными перилами. Но Фрэнки было все равно, что они о ней думают: она должна была сделать что-нибудь. Потому что делать — это лучше, чем думать.

Следующие несколько минут в помещении стоял страшный грохот — Фрэнки изгоняла черта из стен, забивая в них гвозди и чувствуя при этом, как по ее лицу ползут струйки пота. Работа успокаивала ее, наполняла сердце гордостью, заставляла кровь закипать в жилах. Завершив намеченное, Фрэнки ощутила чувство удивительного удовлетворения и гордости.

Когда ее отец еще был жив и управлял компанией, Фрэнки работала в бригаде, не обращая внимания на бумажные дела. Но три года назад отец умер, и эта канцелярщина горой обрушилась на нее. Временами ей казалось, что она никогда не выйдет из офиса, ведя бесконечные переговоры с поставщиками и клиентами, заполняя какие-то бумаги и пересылая факсы.

Впрочем, это продолжалось не так уж долго. Она быстро взяла быка за рога и преуспела и в профессиональной, и в личной жизни. Утомившись от бумажной волокиты, Фрэнки наняла помощников. А прошлой ночью произошел наконец прорыв в ее сексуальной жизни. Точнее, у нее наконец-то появилась сексуальная жизнь.

Да, она держала жизнь под контролем. Фрэнки справилась со страстью своей жизни, а теперь найдет настоящую любовь — человека, который не против того, чтобы жена носила фланелевые рубашки, и которого не интересует, какого размера у нее бюст. Человека, который полюбит настоящую Фрэнки, независимо от того, надето на ней изящное белье или рабочий комбинезон с футболкой. Человека, которого будет интересовать не ее внешняя оболочка, а ее внутреннее содержание, который увидит за внешней оболочкой женщину. Этот человек будет прямой противоположностью Коннору Макбрайду. А с Коннором покончено. Она испробовала запретный плод, а теперь настало время выкинуть огрызок в окно и продолжать движение дальше.

— Ну, мисс Фантазия, как прошла вчерашняя ночь?

Фрэнки обернулась и увидела стоявшую в дверях Лайзу. Лайза, с длинными красными ногтями и таким телом, при виде которого Фрэнки пожалела о съеденном на завтрак пончике, выглядела шикарно даже в рабочей одежде и грубых башмаках. Более того, она была не только красива, но и умна, а уж проводку налаживать так, как она, не умел никто.

Фрэнки познакомилась с Лайзой десять лет назад, когда обе пришли сдавать экзамен на курсы плотников. Фрэнки только что окончила колледж, получила диплом, а Лайза приходила в себя после неудачного брака. Они оказались единственными женщинами, которые пришли на экзамен, и к тому же получили высшие баллы. Так что, несмотря на недовольство окружавших их мужчин, обе дамы были зачислены в учебную группу.

Впоследствии Фрэнки выучилась также на сантехника и электрика и получила сертификат квалифицированного рабочего. А Лайза стала первоклассным электриком.

Рыженькая улыбнулась.

— Ну так как, тайна того, как мужчины снимают носки перед женщинами, стала тебе известна? Или чем ты занималась?

— На нем не было носков, — отозвалась Фрэнки.

— До или после?

— После.

Глаза Лайзы засияли.

— Ого, значит, было и «после»!

— Может быть, — ответила Фрэнки.

— Ну давай же, подружка, расскажи, как все было. Я умираю от любопытства, — взмолилась Лайза. — Я твоя лучшая подруга, через неделю обзаведусь собственной семьей. Не могу поверить, что ты не поведаешь мне, ради кого надевала шикарное белье. Я не видела, чтобы ты говорила с кем-нибудь, кроме…

— Нет, это был не Тарзан, — перебила ее Фрэнки.

— Тогда кто же? — не унималась Лайза.

— Это не важно.

— Еще как важно! Господи, Фрэнки, да я вчера впервые за многие годы видела, чтобы ты распустила волосы. Не важно! Представляю, что это должен быть за мужчина, если ради него ты решилась изменить своим правилам.

— Подумаешь, волосы… — Фрэнки пожала плечами.

— Да, но ты всегда носишь высокий хвост и прячешь волосы под шлемом. Черт возьми, да я уже забыла, что у тебя вообще есть волосы.

— Забавно, — усмехнулась Фрэнки. — Кстати, к твоему сведению, я ношу высокий хвост и шлем из соображений безопасности. — Она выразительно посмотрела на приятельницу, после чего та нацепила шлем на свои длинные и по-прежнему распущенные волосы.

— Между прочим, я уверена, что полиция должна бы остановить тебя и арестовать за то, что ты скрываешь свои дивные кудри.

— А мне нравится высоко завязывать их. — Обычно так и было. Но когда прошлой ночью Коннор гладил и целовал ее волосы, наматывал их на пальцы и распускал, ее мнение слегка переменилось. Сейчас Фрэнки заставила себя забыть об этом. — Мне в самом деле удобнее, когда волосы убраны наверх, к тому же я не трачу времени на прическу.

— Ты безнадежна, — фыркнула Лайза. — Послушай, а этот твой парень, случаем, не женат? Это, сохрани Господь, не Берни Калпеппер, который работает с Марком? Он довольно мил, но у него есть жена и она работает в полиции. У нее есть именной пистолет, и, говорят, она отлично стреляет.

— Господи, Лайза, ты слишком высокого мнения о моих, способностях завлекать мужчин. Конечно же, это не Берни, и, конечно же, он не женат.

Лайза на мгновение задумалась, а потом, похоже, ее осенила догадка.

— Ох, моя дорогая, ой, бедняжка! Послушай меня, тебе нечего стесняться.

— О чем это ты?

— Наверняка у твоего парня не все в порядке с внешностью, поэтому ты скрываешь его имя.

— Во-первых, это не мой парень, а во-вторых, что, по-твоему, означает «не все в порядке с внешностью»?

— Ну как… — Лайза растерянно всплеснула руками. — Это когда человек не очень-то красив. Словом, не Брэд Питт. — Поймав на себе недоуменный взгляд Фрэнки, Лайза добавила:

— Как-то я не правильно выражаю мысли, дорогая. Я уверена, что твой парень не такой. К тому же важно внутреннее содержание человека. Возьми, к примеру, мою кузину Сару, которая работает в «Ноги найтиз». У нее классный парень Дирк, но еще он полный кретин. Сара работает за него в магазине, готовит ему, согревает постель, а в благодарность за это он всего лишь смотрит на нее своими милыми глазами. И все! — Лайза на минуту замолчала, а потом продолжила:

— Слушай, а это не Джимми Чейз, сантехник? Да, он довольно уродлив, но немного мази от прыщей, хорошая стрижка, и он из уродца превратится во вполне сносного парня.

— Нет, это не Джимми.

— Да-да, конечно, — закивала Лайза. — Ты же босс, ты не станешь встречаться с собственными работниками. Впрочем, ради нашего нового кровельщика Джейка Монтгомери можно было бы разок нарушить правила. — Ее глаза заблестели. — Я слышала, что в прошлом году он почти голым позировал для эротического журнала «Хот бодз», а на стройку нанялся лишь для того, чтобы поддержать мускулатуру в тонусе…

— Это не Джейк, — оборвала ее Фрэнки.

— Так кто же он?! Ты должна сказать мне! — возмущалась Лайза. — Я же обручена, ты что, забыла? Не будет больше у меня ни безумных ночей, ни безудержного секса, ни страсти. Отныне моя единственная радость — это скромное житье, встречи со старыми добрыми друзьями за чашкой чаю.

— Ты обручена всего двадцать четыре часа, — усмехнулась Фрэнки, снимая с себя фланелевую рубашку. — И, судя по тем взглядам, которыми вы с Марком обменивались вчера вечером, как раз безудержному сексу вы и предавались после ухода гостей. — Она бросила рубашку на ящик с инструментами.

— Нет, честно говоря, мы предавались ему до ухода гостей, — поправила ее Лайза. — Никогда не думала, что бельевой чулан так просторен. — Лайза взмахнула руками. — Ну ладно, забудь о скромной жизни. Давай потолкуем о долгах. Ты мне должна. Это я отвела тебя в «Нота найтиз», и благодаря мне ты получила возможность соблазнить мистера Тайну. Не говоря уже о том, что я уговорила Сару дать тебе взаймы маску с манекена. Без моей помощи тебе пришлось бы смастерить бумажную маску с дырочками для глаз.

— Хорошо, я перед тобой в долгу. — Фрэнки отвернулась к стене. — Угощу тебя ленчем. Приходи к Бобо в полдень.

— Забудь о сочных бургерах, — промолвила Лайза. — Мне нужны сочные подробности.

— Нет!

— Тогда хотя бы опиши его, — упрашивала Лайза. — Скажи, что-нибудь есть в его внешности особенное? И я нарисую себе его портрет.

— Не хочу никого тебе описывать, — сказала Фрэнки. — Да, я благодарна тебе за то, что ты отвела меня в магазин белья, благодарна за то, что ты помогла мне раздобыть маску, но прошлая ночь позади. И я бы хотела забыть о ней.

— Значит, все так плохо, да? — Лайза опустила глаза на шею Фрэнки, и на ее губах появились хитрая улыбка. — Ага! — Улыбка стала еще шире. — Я с двадцати шагов замечаю бритвенный порез. А на твоей белой шейке, если не ошибаюсь, темнеет засос.

— У кого это засос? — раздался у них за спиной низкий голос Марка, который широкими шагами вошел в комнату и направился прямо к Лайзе.

— Ни у кого, — буркнула Фрэнки, вынимая из кармана бандану и завязывая ее на шее, прежде чем Марк заметил след страсти, оставшийся на ее коже после вчерашней ночи. — Ты что здесь делаешь?

— Ищу будущую миссис Марк Бранниган, — ответил он, поворачиваясь к Лайзе. Они посмотрели друг другу в глаза, и стало ясно, что на мгновение и Фрэнки, и весь окружающий мир перестали для них существовать. — Звонила поставщица провизии. Она может приготовить ангельское угощение со взбитыми сливками, — сообщил он, дополняя свои слова нежным поцелуем.

Фрэнки с удовольствием смотрела на них. Она видела брата со многими женщинами, но ни на одну из них он не смотрел с такой нежностью, как на Лайзу. Ей и в голову никогда не приходило, что в один прекрасный день ее брат Марк из сущего Казановы превратится в однолюба. А может быть, он и не переменился? Может, мечта о Единственной всегда согревала его сердце и он просто искал ее среди других?

Говорят, любовь выявляет все лучшее, что есть в человеке. «И худшее», — напомнила себе Фрэнки, вспоминая бесстыдный поцелуй в чулане с Коннором Макбрайдом. Это было так давно… Бесстыдный… Жадный… Отчаянный… Она бросилась в его объятия — и все во имя любви. Или во имя того, что считала любовью. Но теперь, после стольких лет, Фрэнки поняла, что это была вовсе не любовь, а самая обычная страсть. Которую можно вылечить за одну-единственную ночь. И теперь она исцелена. Если бы только ей не вспоминались его неторопливые ласки, его нежные прикосновения, его шепот, от которого по ее телу бежали мурашки, доводя ее почти до вершины наслаждения.

— …прошлая ночь, сестрица? — донесся до нее словно сквозь слой пелены голос брата.

Фрэнки тряхнула головой и посмотрела на Марка.

— Что? Что ты сказал?

— Я спросил, как у тебя прошла ночь, но, судя по твоему румянцу и желанию скрыть засос на шее, все прошло весьма недурно, — заметил Марк.

— Между прочим, такие вещи не зря называются личной жизнью, — мрачно проговорила Фрэнки, туже затягивая бандану, когда Марк наклонился, чтобы рассмотреть темное пятнышко на ее шее получше.

— Я твоя лучшая подруга, — напомнила Лайза.

— А я твой брат, — заявил Марк.

— А я очень занята.

В доказательство этого Фрэнки принялась заряжать строительный пистолет гвоздями.

— Она всегда была такой упрямой? — спросила Лайза у Марка.

— Упрямее питбуля, — ответил ей жених.

— Ты когда-нибудь видел питбулей с засосами? — усмехнулась Лайза.

— Не думаю, но звучит интригующе.

— Может, хватит, а? — Фрэнки повернулась к ним. — У тебя нет ли важной встречи или еще каких-нибудь дел? — спросила она у Марка. — А ты должна заниматься внизу проводкой, — сказала Фрэнки Лайзе.

— Ну ладно, на этот раз ты сорвалась с крючка. Но на ленч я заказываю двойной бургер, большую порцию картошки фри, молочный коктейль и десерт. Не хочешь делиться информацией, делись деньгами. И помоги мне выбрать платье, торт и цветы, а также не забудь, что ты должна явиться на примерку сегодня вечером, ведь ты подружка невесты. — В этот момент зазвонил ее сотовый телефон. Лайза выудила трубку из кармана и нажала клавишу «On». — Лайза слушает… Ах, это вы, мистер Джулиан… Да, я несколько раз пыталась вам дозвониться. Церемония будет проходить в отеле «Времена года», и мы хотели бы, чтобы все было заснято на видео, включая прием.

— И медовый месяц, — добавил Марк, многозначительно поднимая брови.

Разговор продолжался еще несколько минут. Наконец Лайза отключилась, благодаря Всевышнего за создание сотовых телефонов.

— Не будь их, я бы в жизни не смогла прилично подготовиться к свадьбе и закончить библиотеку, — добавила она. — За тобой ленч, — обратилась она к Фрэнки, а потом страстно поцеловала жениха.

При виде этого поцелуя на Фрэнки вновь нахлынули воспоминания о прошлой ночи, и она с удвоенной яростью принялась вколачивать гвозди в стену. Надо готовиться к новой серии вопросов. От Лайзы еще можно было как-то отделаться с помощью неясных обещаний и взглядов, но вот с Марком так просто не сладить. Он сам походит на питбуля, когда вобьет себе что-нибудь в голову.

— Она даже в комбинезоне отлично смотрится, — сказал он.

Фрэнки с улыбкой посмотрела на брата, провожающего взглядом свою невесту.

— Ты же ненавидишь комбинезоны, — заметила она.

— Только на моей сестренке. — Марк опустил на нее взгляд. — Потому что ты так часто носишь их, что я начинаю думать, будто комбинезоны к тебе пришивает хирург. А вот Лайза знает, когда можно распустить волосы. — Он усмехнулся. — Кстати, ты была очень хороша с распущенными волосами.

Фрэнки замахала руками:

— Я не хочу говорить об этом, прошу тебя, Марк. — Она опять принялась работать пистолетом, забивая гвозди в стену. Бум-бум-бум! — Я не собираюсь приводить этого парня домой, не собираюсь за него замуж, так зачем же говорить о нем? Я просто развлеклась, вот и все.

— Нет, мы потолкуем о нем, — заупрямился Марк. — Потому что ты вовсе не развлекалась.

— Нет, развлекалась, — повторила Фрэнки, но, поймав на себе укоризненный взгляд Марка, поправилась:

— Ну хорошо, это было не самое веселое развлечение. Я просто пыталась тебе объяснить. А теперь мы могли бы поговорить о чем-нибудь еще?

— Уинз и Черил прилетают завтра вечером, — сообщил Марк.

— Здорово! — Уинз, их старший брат, был блестящим адвокатом, работал в Эль-Пасо и счастливо женился на Черил, которая имела ту же профессию. — Послушай, надеюсь, они не привезут с собой унитазных террористов? — Унитазных террористов звали Эмили, Эдвард и Эрика, им было четыре, шесть и два года соответственно, и они просто обожали воду и фарфор.

— Дети останутся с родителями Черил, — ответил Марк. Фрэнки с облегчением вздохнула:

— Слава Богу! Я очень люблю их, но моя ванная комната еще не пришла в себя после того, как Уинз с Черил приезжали на конференцию юристов, а я вызвалась посидеть с детьми. В первый день мне пришлось вызвать сантехника, чтобы он вынул из унитаза куклу Эмили. На второй день слесарь спас утопленную Барби Эрики и мои фигурки маленьких пони. А на третий день нога Эдварда застряла в унитазе.

— Кажется, этот эпизод показывали в одной из серий фильма «Телефон спасения — 911», — усмехнулся Марк.

— Забавно, — мрачно кивнула Фрэнки, — а Трей?

— Он приедет, но один. Доктор не разрешил Элейн лететь, потому что ребенок должен вот-вот появиться на свет.

Средний брат, Трей, работал репортером в газете «Даллас стар». У него была любимая жена Элейн, фотограф-портретист. Оба с нетерпением ждали появления на свет собственного унитазного террориста.

Фрэнки посмотрела на младшего из братьев, Марка, который был всего на три года старше ее и готовился распроститься с холостяцкой жизнью. Он жил ради хорошей еды, ради доброго вина и привлекательных женщин. Прежде жил.

До тех пор, пока Лайза Мур не продемонстрировала ему на Хэллоуин белье с тыквочками.

— Позови его на свадьбу, — сказал Марк.

— Кого?

— Я бы тоже хотел знать кого. Слушай, если это…

— Это не Берни Кулпеппер, и не Джимми Чейз, и не Джейк Монтгомери, — перебила его сестра.

— Вообще-то я хотел спросить, не Коннор ли это, детка.

Его слова эхом отозвались в голове Фрэнки, которая от растерянности дважды нажала на курок и забила срзу два гвоздя. Полетели искры.

— Это безумие! — Она повернулась к брату. — С чего ты взял, что я вообще интересуюсь… — Она замолчала, увидев стоявшего в дверях Коннора. Несколько долгих мгновений Фрэнки любовалась им. Макбрайд был в голубой рубашке, линялых джинсах и потертых ботинках. Слегка влажные волосы курчавились на шее, подбородок был свежевыбрит. Словом, Коннор был великолепен, и Фрэнки почувствовала, как по ее телу разливается знакомое тепло.

«Единственная ночь, — напомнила она себе, — единственная!»

— Что за безумие, где безумие? — спросил Коннор, переводя вопросительный взгляд с Марка на Фрэнки. Марк ухмыльнулся:

— Наша маленькая Фрэнки наконец-то стала большой девочкой. Она сдалась и…

— …сыграла в «Лотто», — перебила Фрэнки, бросая на брата умоляющий взгляд. — Я поклялась, что никогда не буду играть, потому что это пустая трата денег, но когда маленькие карандашики написали мое имя, я поняла, что не в состоянии оторваться… — Фрэнки еще некоторое время несла эту чушь и остановилась, лишь заметив понимающее выражение в глазах Марка.

— Ну что ж, дорогая, у всех есть свои козыри, — сказал ей Коннор, выслушав довольно бессвязную историю.

— Да-а, — рассеянно кивнула она, — А что, собственно, ты здесь делаешь? — спросила она, желая перевести разговор на более безопасную для себя тему.

Он показал ей свернутые в трубку чертежи.

— Это разработано для кухни. Я бы не потащил чертежи сюда, но мне необходимо было увидеть Марка, а его секретарша сказала, что он здесь. — Коннор посмотрел на приятеля. — Кстати, насчет вчерашнего вечера. Там была эта женщина…

— Марк как раз собирался уходить, — перебила его Фрэнки. — У него срочная встреча.

— Но я… — начал было Коннор.

— Срочная встреча, — повторила Фрэнки, — так что поболтаешь с ним позже. Правда, Марк?

— М-да, — пробормотал Марк, а Фрэнки подхватила его под руку, потащила к выходу, вытолкнула в коридор и захлопнула за ним дверь. — Позже.

Фрэнки вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

— Итак, давай посмотрим на рисунки кухни. — Она забрала у Коннора чертежи и постаралась отойти подальше. Но его притягательный аромат преследовал ее и на расстоянии. Ноздри Фрэнки трепетали, сердце гулко стучало в ее груди, соски отвердели, ноги задрожали.

Коннор наблюдал за тем, как Фрэнки раскладывает чертежи на верстаке. Выглядела она как обычно: шлем, рабочие перчатки, тяжелые башмаки. Под комбинезоном — желтый полосатый топ, мягкая ткань которого так не вязалась с грубым верхом. Коннор улыбнулся, вспомнив ее желтую футболку, которая еще десять лет назад сводила его с ума.

Макбрайд нахмурился. О чем только он думает? Прошлой ночью он встретил женщину своей мечты. А потому не должен стоять тут и глазеть на Фрэнки да еще раздумывать при этом, как бы это распустить ее волосы и погладить их, чтобы выяснить, не утратили ли они мягкости и шелковистости с тех пор, как он дотрагивался до них.

— Передай мне, пожалуйста, линейку, — попросила Фрэнки, отрываясь от бумаг и указав на ящик с инструментами. — Я хочу проверить кое-какие измерения.

— Конечно. — Коннор был даже доволен тем, что она отвлекла его от опасных размышлений.

Наклонившись за линейкой, он случайно задел мягкую фланелевую рубашку Фрэнки, которая лежала на ящике. И тут же уловил носом дивный яблочно-коричный аромат. По его телу пробежала дрожь. Коннор взял рубашку Фрэнки, поднес ее к носу и, закрыв глаза, вдохнул. И вспомнил. «Нет! Этого не может быть! Наверняка от десятков женщин пахнет так же».

Коннор еще несколько раз повторил про себя это утверждение. «Забудь об этих десятках, — сказал он себе, — речь идет о сотнях, если не о тысячах. Это простое совпадение».

Он перевел взгляд на Фрэнки и замер. Его потрясло даже не то, как аккуратно ее пальцы разглаживали лист с чертежом. И не то, как хмурились ее брови. Все дело было в том, как Фрэнки закусывала нижнюю губу. Это была она!

Коннор был разгневан, ошарашен, потрясен! Она хотела его! А он не догадывался об этом, потому что Фрэнки ни разу не намекнула ему о своем желании. Она никогда не флиртовала с ним, не кокетничала, не поддразнивала — словом, не делала ничего такого, что обычно делают женщины, когда хотят мужчину. Но Фрэнки не была такой, как все женщины. Она вообще никогда ни с кем не кокетничала, никому не строила глазки и, как понял Коннор, совсем не имела опыта общения с мужчинами. И черт бы его побрал, если бы это сделало ее менее привлекательной в его глазах! Напротив!

В тот давний вечер, когда горлышко бутылки указало на него и они вместе отправились в чулан, он свалял большого дурака. В душной темноте Фрэнки призналась Коннору, что хочет его, и он с радостью отозвался на ее зов, крепко поцеловав девушку, правда, через мгновение у него хватило ума остановиться. Она была еще ребенком, ей едва исполнилось пятнадцать, и никто ни разу не целовал ее — все благодаря трем ее старшим братьям, да и самому Коннору, который, хоть и не был Фрэнки родней, считал ее почти что сестрой.

А потому находил необходимым блюсти ее нравственность. Впрочем, на самом деле причина была в другом.

Макбрайду ужасно хотелось быть первым мужчиной в жизни Фрэнки. Во всем — в поцелуях, прикосновениях, в интимной близости. Там, в доме, полном подростков, все попрощались и пожелали друг другу удачи. Они с Марком на следующий день уезжали в Техасский университет — оба парня были готовы воплотить свои мечты в жизнь. Увы, в то время он еще не понимал, что оставляет свою мечту.

Глядя на нее, стоящую в полутемном чулане и не сводящую с него глаз, Коннор внезапно преисполнился отчаяния. Но отчаяние прошло, едва его губы коснулись ее губ и он ощутил себя полновластным владельцем этих нежных лепестков. Как же он тогда хотел ее! И это желание с годами не исчезло. Однако его чувства переменились. В пятнадцать лет она была слишком молода и неопытна и не могла понять, какие желания обуревают Коннора, поэтому он и остановился тогда. И все эти годы держался на расстоянии от Фрэнки, несмотря на то что она превратилась в чертовски сексуальную женщину. Коннор не хотел портить дружеские отношения с ней, которые так ценил. Ведь ему приходилось много работать, поэтому у него не было времени заводить новых друзей. Да, настоящих друзей у него было не много, поэтому он очень дорожил ими, особенно Фрэнки.

Коннор оглядел Фрэнки с головы до ног. Ее великолепная фигура была скрыта сейчас рабочей одеждой, но он отлично помнил ее изящные изгибы, нежные груди, розовые твердые соски, округлые бедра, курчавый светловолосый треугольник внизу живота. Черт возьми, почему же он раньше не догадался, кто перед ним? Вообще-то в глубине души он давно понял, что это она. Сердце подсказало ему, что это была Фрэнки. Только разум отказывался принимать правду, иначе он был бы более сдержан и не смог сделать того, что так давно хотел. Хотел до сих пор.

Макбрайд едва сдержал желание схватить Фрэнки в свои объятия, уложить ее на пол тут же и слиться с ней в порыве безумной страсти. А потом снова и снова любить ее — медленно и долго.

Да, ему хотелось этого, но он остановил себя. Потому что Фрэнки разбередила его душу, встревожила его, а теперь притворяется, что ничего между ними не было. Она что, хотела лишь однажды переспать с ним? Возможно, но почему именно с ним? Она была так чертовски хороша, что могла, бы выбрать себе любого мужчину. К чему придумывать та» кие фокусы?

Да потому что она так же, как и он, хотела его. Он видел это в ее глазах прошлой ночью. Просто пока она не была готова признаться ему в своих чувствах. Однако ей придется это сделать, потому что Коннор Макбрайд не намерен сидеть и ждать еще десяток лет, когда что-нибудь изменится в их отношениях.

Прошлой ночью она соблазнила его, а теперь настала его очередь.

— Где ты была прошлой ночью?

Этот вопрос прозвучал для Фрэнки как гром среди ясного неба. Она подскочила от неожиданности и налетела на Коннора, который подошел к ней совсем близко. Его сильные, большие руки, едва не задев ее, скользнули вдоль тела и легли на чертежи. Во рту у Фрэнки пересохло, когда она смотрела, как его пальцы поглаживают бумагу. У него были самые лучшие руки на свете. Большие, загорелые, сильные, но нежные. Она всегда любила эти руки.

— Итак? — Его голос прозвучал прямо над ее ухом. Фрэнки резко повернулась и оказалась лицом к лицу с Коннором.

— Что? — переспросила она.

— Я спрашиваю, где ты была прошлой ночью. Твой брат отмечал помолвку, вот я и решил, что ты должна была прийти, — ответил Коннор.

«Наверное, он спрашивает, потому что думает, что меня там не было». Фрэнки вздохнула было с облегчением, но он не унимался:

— Ну так что?

— А что?

— Почему тебя там не было?

— А почему меня там не было?

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— А почему со мной что-то должно быть не в порядке?

— Не знаю, — пожал он плечами, — просто ты ведешь себя как-то странно.

— Почему тебе так кажется?

— Потому что на все мои вопросы ты отвечаешь вопросами, — объяснил Коннор.

— Правда? — Лицо Фрэнки покраснело под его пристальным взглядом, и она заставила себя сделать глубокий вдох. Ну хорошо, он стоит рядом с ней. Можно подумать, они раньше не стояли так близко. Это она переживет, потому что больше не рабыня своей страсти к мужчине. Все кончилось прошлой ночью, напомнила себе Фрэнки. — Я не хотела так отвечать тебе, — промолвила она, — просто я задумалась над последним проектом.

— Но, по-моему, ты разгорячилась, — его глаза потемнели, — тебе жарко?

— Да, здесь, кажется, жарковато. — Фрэнки отвернулась от Коннора и принялась разворачивать еще один лист с чертежами, делая вид, что близость Коннора ее ничуть не волнует.

— Так где ты была прошлой ночью? — настойчиво спрашивал он. У Фрэнки мурашки по коже побежали. — А я отлично провел время, познакомился с такой шикарной женщиной.

— Правда?

— Правда, — кивнул Коннор, задев подбородком ее макушку.

— Это замечательно!

— Да уж. Только вся беда в том, что она была в карнавальном костюме.

— Но это же здорово, — едва промямлила Фрэнки. — Я хочу сказать, здорово, что ты познакомился с шикарной женщиной, и не здорово, что не узнал, кто она такая.

— Я все время думаю о ней, — добавил он.

Фрэнки невольно улыбнулась. Впрочем, ее уже не волновало, что он постоянно думает о ней. Ведь думал-то он не о ней на самом деле. А о мисс Фантазии, о фантоме, об иллюзии. Поэтому и был так очарован. Потому что встретился с загадочной идеальной женщиной. А Фрэнки в скучной рабочей одежде, грубых башмаках и толстых перчатках да еще при ярком дневном свете вряд ли могла заинтересовать его.

— Может, ты поможешь мне вычислить, кто она такая? — спросил Макбрайд. — Я хочу сказать, что ты всех знакомых Марка знаешь.

— Не думаю… — К счастью, у нее зазвонил сотовый телефон. «Слава Богу!» — Извини, деловой звонок. — Она вынула трубку из кармана. — Фрэнки Бранниган слушает.

— Эй, — говорила Лайза, — забыла тебе сказать. Маска нужна Саре завтра. Дирк-кретин возвращается с семинара через пару дней, и она хочет, чтобы в магазине все было в идеальном порядке. Разумеется, он ее за это поблагодарит, — саркастически добавила она.

Маска. Фрэнки закрыла глаза и постаралась припомнить, когда в последний раз видела ее. Кажется, маска была в той груде одежды, что она уронила, когда Ку Джо залаял. Потом она все это подобрала, перенесла в машину, а затем затолкала дома в шкаф.

— Нет проблем, — отозвалась Фрэнки. — Я привезу ее.

— Можешь не бежать за ней немедленно, просто прихвати на ленч, — сказала Лайза.

— Знаю, что это срочно. Я не забуду, — добавила Фрэнки, прежде чем отключить телефон. Она вздохнула, пытаясь унять бешеное биение сердца. Увы, успокоиться было почти невозможно, ведь Коннор стоял так близко. — Мне надо идти, — заявила Фрэнки. — Крупные неприятности с одним из поставщиков. Сам знаешь, как это бывает.

— Да уж, знаю. — Его взор был так серьезен, но потом в глазах Коннора мелькнуло знакомое дразнящее выражение, и она немного успокоилась. Впрочем, она знала, что обманула его, и от этого никуда не деться.

Зато она исключила его из своей системы. А иначе ей пришлось бы изнывать, ожидая близости с ним очередные десять лет, а потом она умерла бы старой девой, потому что ни один мужчина не смог бы дать ей того, что дал Коннор. А теперь… теперь она сможет сойтись с любым. Да-да, с любым. Потому что теперь она знает, чего была лишена долгое время. И дело не в том, что она хочет его. Нет, она теперь вступила в активную сексуальную жизнь и вольна поступать так, как ей заблагорассудится. Во всяком случае, Фрэнки очень на это надеялась. Подхватив ящик с инструментами, она направилась к двери.

— Увидимся позже, — крикнула она Коннору.

— Можешь в этом не сомневаться, дорогая. — От его низкого, раскатистого голоса по спине Фрэнки пробежала дрожь.

Глава 4

Где же она?

Фрэнки сидела на полу своей спальни и невидящим взором смотрела на кучу кружев и шелка, которую впопыхах засунула в шкаф. Маска должна быть здесь! Так где же она? Фрэнки устало провела рукой по глазам, пытаясь восстановить в памяти события минувшей ночи и вспомнить, куда же она могла эту чертову маску засунуть. Но память явно издевалась над ней и все время возвращала к воспоминаниям о дивной ночи любви.

Фрэнки тяжело вздохнула. Позади длинный-предлинный день, а ведь он еще не кончился. Столько времени ушло на то, чтобы противостоять Коннору Макбрайду и ответить на его бесчисленные вопросы. Он просто преследовал ее: сначала явился на стройку в Уитгенбург-Хаус, потом — в ее офис, заявился даже в магазин, где она покупала проволоку и еще кое-какие мелочи. Ему хотелось выяснить, кто же все-таки был в гостях у Марка прошлым вечером. Фрэнки так и подмывало спросить его, какого черта он не обратится со всеми этими вопросами к самому Марку, но это было рискованно. Ведь если Коннор спросит у своего лучшего друга, кто была незнакомка в маске и кожаном пальто, все пропало.

Фрэнки вновь взялась за поиски маски. Надо как можно быстрее найти ее. За ленчем Лайза весьма сурово напомнила ей, что маска необходима Саре чуть ли не как воздух. Фрэнки пробормотала в ответ что-то нечленораздельное насчет того, что была слишком занята весь день, а потому не успела заехать домой за маской, однако Лайза не собиралась так легко снять ее с крючка. Она потребовала, чтобы Фрэнки дала обещание принести маску на вечернюю примерку у портнихи. Более удобного случая не представится, заявила Лайза.

Да, только маски дома у Фрэнки не оказалось, она терпеливо перебирала вещь за вещью, надеясь, что случайно не заметила ее, когда торопливо рылась в нижнем белье. Грация… Пояс с подвязками… Чулок… Перчатка… Еще чул…

Дзинь! — зазвонил сотовый телефон.

— Фрэнки Бранниган слушает, — ответила она.

— Не прислать ли за тобой Марка? — раздался в трубке голос Лайзы. — Пусть приведет вооруженный эскорт, который доставит тебя сюда.

— У него нет пистолета, — промямлила Фрэнки.

— Да, дорогая, пистолета у него нет, но я уверена, что он умеет им пользоваться.

— Ты совсем стыд потеряла! — возмутилась Фрэнки.

— А ты опаздываешь, — напомнила Лайза.

— Знаю, Лайза, мне очень жаль. Сначала на стройку в Уитгенбург-Хаус привезли не те инструменты, и я почти час дозванивалась поставщику, который должен был заменить их. Потом они послали мне факс, но машина зажевала его, и мне пришлось долго вытаскивать бумагу, а когда я уже было направилась к двери, мне снова позвонили и… — Фрэнки осеклась. — В общем, — договорила она, — мне нужен помощник.

— Но все-таки немедленно приезжай сюда!

— Еду. — Фрэнки повесила трубку и еще несколько секунд рылась в белье. Ошибки быть не могло. Маска пропала! Она закрыла глаза и попыталась вспомнить, как выходила из квартиры Коннора. Ку Джо. Копченые сосиски. Опять Ку Джо. Еще сосиски. Вот оно! Она выронила свое белье, когда Ку Джо снова залаял и напугал ее до полусмерти. Значит, в этот момент она и выронила маску, и та все еще находится… Нет!

В квартире Коннора!

Не успела она справиться с охватившим ее ужасом, как в дверь позвонили.

Фрэнки сунула белье под кровать, вскочила на ноги, поправила сползшую бретельку комбинезона и направилась к двери.

— Я сказала Лайзе, что уже выхо… — Она не договорила: за дверью стоял Коннор Макбрайд и, улыбаясь, смотрел на нее.

Белая футболка обтягивала его мощную грудь, четко обрисовывая выпуклые контуры мышц, а линялые джинсы ловко сидели на его стройных бедрах. От Коннора исходил потрясающий аромат хорошего мыла и разгоряченного мужского тела. Фрэнки с наслаждением втянула в себя этот запах. А потом запаниковала. Он здесь. Сейчас. Нет, это невозможно!

— Что ты тут делаешь? — вырвалось у нее. Не мог он ничего не знать. Или мог? Может быть, и мог. Ведь не зря же он весь день донимал ее вопросами. Может, кто-то все-таки ответил ему на них и теперь Коннор явился к ней за объяснениями?

— Привет. — Макбрайд лениво улыбнулся, и Фрэнки смогла перевести дыхание.

— Я… Прости, пожалуйста, просто я удивилась твоему приходу, — пробормотала она, — я как раз собиралась уходить.

— На примерку?

— Откуда ты знаешь?

— Лучший мужчина знает все, дорогая, — ответил он. — Я подумал, что стоит заехать за тобой и подвезти к портнихе. — Фрэнки взглянула через плечо Коннора и увидела его черный «мустанг», стоящий на дороге.

Он ее подвезет! Они будут сидеть рядом и дышать одним воздухом!

— У меня есть пикап.

— Мне тоже надо на примерку смокинга, а раз уж нам по пути, то не стоит ехать на двух машинах. — Макбрайд улыбнулся еще шире. — К тому же я не кусаюсь, Фрэнки. Если только ты не попросишь меня об этом.

Зная Коннора как облупленного, Фрэнки ни за что бы не решила, что он с ней флиртует. Всем известно, что Коннор Макбрайд флиртует с кем угодно, кроме нее.

Фрэнки, справившись с невероятным волнением, произнесла:

— Что ж, думаю, поездка с тобой мне не повредит.

Это была самая долгая поездка в ее жизни. Фрэнки, затаив дыхание, сидела рядом с Коннором и едва не подскакивала всякий раз, когда он что-то говорил. Хуже того, она не могла отвести взгляд от его руки, лежавшей на рычаге переключения скоростей. К тому времени когда они подъехали к ателье, Фрэнки была возбуждена до предела: она была готова сесть ему на колени, схватить эту руку и приложить к тем местам на своем теле, которые так жаждали ее прикосновений. Поэтому, едва «мустанг» остановился на стоянке, Фрэнки выскочила из него как ошпаренная. Она слышала звук его ровных шагов сзади, но не рискнула оглянуться, потому что была слишком разгорячена, слишком возбуждена.

Что же с ней происходит? «Все это физиология», — сказала себе Фрэнки. Она стала женщиной, у нее появились всякие желания, и Коннор мог их исполнить. И стоит ли удивляться, что она так стремится к нему? Обычная физиологическая реакция. И ей не помогут ни стакан ледяной воды, ни болтовня с портнихой о платьях. И даже три стакана ледяной воды и десяток платьев, которые она примеряла, не отвлекли ее от этих мыслей.

Фрэнки удивленно посмотрела на свое отражение в зеркале.

— Неужели ты хочешь, чтобы я это надела? — спросила она у Лайзы, которая, сидя на диванчике, выбирала себе туфли.

— А в чем, собственно, дело? Ты подружка невесты и должна выглядеть соответственно, разве не так?

— Ты не понимаешь. Это платье…

— Какое? — перебила ее Лайза.

— Ну я не знаю… — Фрэнки еще раз взглянула на голубое платье без бретелек, которое почти открывало грудь, обтягивало бедра и едва прикрывало ягодицы. — А тебе не кажется, что оно коротковато?

— Так сейчас модно, — ответила Лайза. — Кстати, если уж говорить о моде, то интересно, как она отнесется к цвету слоновой кости. — С этими словами Лайза оттолкнула одну из обувных коробок, встала с диванчика и пошла прочь из примерочной в поисках клерка. — Хватит киснуть, дорогуша. Ты выглядишь очень сексуально, — добавила она перед тем, как выйти из комнаты.

Сексуально! Замечательно! Фрэнки посмотрела на свое отражение в зеркале.

— Ну хорошо, может быть, действительно немного сексуально, — пробормотала она.

— Очень сексуально. — Фрэнки вздрогнула, услышав голос Коннора и встретившись с его взглядом в зеркале.

Макбрайд стоял в дверях, одетый всего лишь в парадные брюки. Темные волосы курчавились на его широкой груди, сужались книзу и совсем узкой дорожкой уходили под пояс брюк. Фрэнки опустила глаза ниже и увидела, что под «молнией» ткань подозрительно натянулась, словно брюки были ему тесны.

Она снова посмотрела на его отражение в зеркале. На этот раз на губах Коннора играла довольная, дразнящая усмешка. Фрэнки залилась краской.

— М-м-м… — промычала она, — ты, в общем, тоже. Коннор прислонился к дверному косяку, сложил на груди руки и, прищурившись, посмотрел на нее.

— Так ты считаешь меня сексуальным?

Фрэнки принялась разглаживать несуществующие складочки на подоле, не подумав о том, что, когда она наклоняется, Коннор имеет возможность детально рассмотреть ее грудь.

— Думаю, некоторые женщины могли бы счесть тебя сексуальным, — сказала она.

— Некоторые женщины? — переспросил он. — Как…

— Да, некоторые женщины, у которых глаза на месте, — уточнила Фрэнки.

— Включая тебя?

— У меня же есть глаза, не так ли?

— Кроме прочих частей тела, — многозначительно добавил Коннор.

Фрэнки сделала вид, что не поняла намека.

— А ты всегда вваливаешься в женскую примерочную полуодетым? — спросила она.

— Нет, только в твою.

— Повезло мне.

— Это тебе мешает?

— Ты что, смеешься надо мной?! — возмутилась Фрэнки. — У тебя нет ничего такого, чего бы я не видела у мужчин раньше.

— Тогда почему же ты краснеешь?

— Я не краснею, — отозвалась Фрэнки. — Просто здесь ужасно жарко.

Наступило томительное молчание, Фрэнки силилась не смотреть на Коннора и не замечать его сексуальность, но это ей не удавалось, а он лукаво улыбался ей в зеркале.

— Да уж, — заметил он довольным тоном, — ты покраснела.

— Кто покраснел? — спросила вошедшая в эту минуту в примерочную Лайза. За ней шла служащая ателье, следом за которой семенил китаец с подушечкой для булавок в руках.

— Ну вот, наконец-то я вас нашел, — проговорил китаец, обращаясь к Коннору. — Мы вас обыскались, ведь нам еще надо ушить ваши брюки.

Подмигнув Фрэнки, Коннор последовал за китайцем в другую половину ателье. Фрэнки воспользовалась возможностью поскорее снять с себя платье и надеть свой любимый комбинезон и футболку. Лайза тем временем рассматривала две пары обуви, не зная, что ей выбрать: закрытые туфельки или босоножки, державшиеся на ногах всего на трех тонюсеньких ремешках. Наконец, когда невеста решила все-таки остановиться на босоножках, в примерочную вошла Сара, которая тоже готовилась стать ее подружкой на свадебной церемонии.

— Извините, что опоздала, — вымолвила она, — но мне надо было закрывать магазин, а я недосчиталась пяти центов, поэтому мне пришлось пересчитать все чеки.

— Пяти центов? — усмехнулась Лайза.

— Это моя работа.

— Ты относишься к ней слишком серьезно.

— Я отношусь серьезно ко всем мелочам.

— Ты зануда.

— И это тоже. — Сара взяла из рук Лайзы платье и озабоченно посмотрела на Фрэнки:

— Ты принесла?

— Вообще-то нет, — ответила Фрэнки. В глазах Сары вспыхнул такой неподдельный испуг, что Фрэнки быстро добавила:

— Но я обязательно верну тебе маску.

— Только верни до субботы, а то Дирк в субботу приезжает.

— Отлично, в субботу так в субботу. — Фрэнки была рада, что для поисков маски у нее остается еще некоторое время. «Господи, она же у Коннора», — вспомнила Фрэнки.

— Сара, послушай, — заговорила она, откашлявшись, — а давай предположим, что я по какой-то причине не нашла маску. Нет-нет, ты не беспокойся, — добавила она, заметив, как изменилась в лице Сара, — мне просто интересно твое мнение. Интересно, сколько может стоить такая вещь?

— Она может стоить мне работы, — ответила Сара. — Для меня именно столько.

— Избави Бог, — покачав головой, вставила Лайза.

— И еще Дирка, — добавила Сара. — Потому что я могу лишиться Дирка.

— Аллилуйя!

— Так пусть Господь спасет женщину, ее работу и ее мужчину, — произнесла Сара задумчиво. — Мне нужна работа, мне нужен Дирк.

— Да ты просто вбила себе в голову, что он тебе нужен, потому что никого получше не нашла, — заметила Лайза. — Но ты еще обязательно встретишь нормального парня, Сара. Ты должна дать себе возможность выбора. Ради Бога, поищи себе другую работу.

— Но я никогда не работала нигде, кроме «Нота найтиз».

— И никогда не спала с другим мужчиной, только с Дирком. Ты просто приклеилась к ним и не видишь ничего вокруг — ни мужчин, ни работы. Перестань прятаться за стенами магазина и собственного дома. Ищи подходящий шанс.

— Вот увидишь, все будет в порядке, — вмешалась в разговор Фрэнки. Она была рада сменить тему разговора. — Давай-ка посмотрим, как сидит на тебе это платье.

Через пятнадцать минут Фрэнки уже собиралась уйти из ателье с Сарой, которая обещала подвезти ее. Фрэнки торопилась уйти до того, как Коннор выйдет из мужской примерочной. Но едва она оказалась у входной двери, как за спиной раздался его голос:

— Я сам отвезу тебя.

— Ты и так сделал доброе дело, привезя меня сюда, так что я не хочу доставлять тебе лишних хлопот, — сказала Фрэнки. — К тому же мой офис тебе никак не по пути. Спасибо, что подвез, это было очень мило с твоей стороны.

— Не так мило, как могло бы быть, — прошептал он, проходя мимо нее. По крайней мере Фрэнки послышались именно эти слова, но когда она подняла на него глаза, то увидела, что на его лице играет обычная лукавая улыбка.

Фрэнки отступила в тень, испытывая чувство вины за то, что обманула его. Впрочем, он никогда не узнает этого — прошлая ночь позади, и теперь она постарается держаться от Коннора Макбрайда подальше, несмотря на то что он чертовски хорош в брюках, к которым вскоре наденет и смокинг.

Стоя на следующий день у дверей квартиры Коннора, Фрэнки раздумывала о том, правильно ли поступает. Но другого выхода у нее не было — Сара может нарваться на неприятности из-за того, что одолжила Фрэнки маску. Стало быть, она обязана вернуть ее в магазин, а для этого ей необходимо зайти к Коннору.

— Вот так сюрприз! — воскликнул он, отворяя дверь. На нем опять не было ничего, кроме полинявших джинсов.

— Надеюсь, я не оторвала тебя от дел? — робко спросила Фрэнки.

— Да нет, — улыбнулся Макбрайд.

— Отлично! — Фрэнки протянула ему коробку с пиццей и упаковку с шестью бутылочками пива. — Сегодня интересная игра, а у тебя большой телевизор. — Слава Богу, ей удалось найти хорошее оправдание своему визиту. Они часто смотрели спортивные состязания по телевизору вместе.

— Я думал, «Рокетс» играют в бейсбол только завтра вечером, — проговорил Коннор.

— Да нет, я уверена, что сегодня. — Фрэнки прошла мимо Макбрайда, стараясь не замечать щекотавшего ей ноздри мужского аромата. Ей совершенно не до этого, когда надо заниматься делом.

Но почему он так понимающе ухмыляется? Нет, он ничего не может знать. Иначе — катастрофа. Вот только для кого? Фрэнки твердо решила не думать больше о нем, а мысли ее то и дело возвращались к этому мужчине. Ей хотелось броситься в его объятия, хотелось растаять на его мощной груди. Ничего такого не будет, в его доме она по важному делу.

— «Рокетс» играют завтра вечером, — сказал Коннор, пристраивая коробку с пиццей на кофейный столик. Для верности он просмотрел телевизионную программу. — Ну точно, завтра.

— Да что ты? — Фрэнки вырвала у него газету и сделала вид, что просматривает сетку вещания. — М-да, похоже, ты прав. — Она посмотрела в голубые глаза Коннора, но тут же отвела взгляд — слишком это было опасно. Она никогда не умела плавать, так что утонуть в глубине его глаз ей ничего не стоило. — Знаешь, не выбрасывать же нам хорошую пиццу, тем более что телевизор-то — вот он. Уверена, что мы найдем что-нибудь интересное. У тебя нет планов на вечер?

— Ну-у…

— Вот и замечательно, — кивнула Фрэнки, опуская глаза. — Сегодня в прямом эфире из Канады будут показывать финал соревнований по спуску на плотах. Обожаю этот вид спорта.

— С каких это пор? — прищурившись, спросил Коннор.

— Да я давным-давно полюбила его, — не моргнув глазом соврала Фрэнки. — И вот уже много месяцев я не видела хороших соревнований. — Надо ковать железо, пока горячо, решила она. — Вот что, ты принеси-ка салфеток и тарелки, а я пока открою пару бутылочек пива. — Фрэнки была готова поклясться, что увидела изумление в его глазах, но это выражение быстро сменилось на непроницаемое.

— Ладно, — кивнул Коннор. — Я мигом.

— Не торопись.

Макбрайд исчез в кухне, а Фрэнки решила не терять времени. Опустившись на пол, она заглянула под диван, под кофейный столик, под телевизор, вспоминая, как выходила из его спальни прошлым утром и где роняла вещи. Должно быть, она…

— Господи, что это ты делаешь? — раздался над ее головой голос Коннора.

Фрэнки высунула голову из-под дивана и посмотрела на него.

— Я… м-м-м… кое-что потеряла.

— Что именно? — поинтересовался хозяин квартиры.

— Мою, то есть мои… — она лихорадочно придумывала объяснение, — точнее, мою линзу. — Фрэнки встала и отряхнула руки.

— Давай помогу, — предложил Коннор.

— Да нет, не надо. Они все равно временные, у меня дома целая коробка таких. Ерунда… Кстати, у тебя есть острый соус, а? Обожаю пиццу с острым соусом.

Макбрайд снова оглядел ее с головы до ног.

— С тобой все в порядке? — спросил он. — Ты какая-то смешная.

— Я просто разнервничалась. — Она продолжала тщательно отряхивать руки. — Знаешь, я уже так давно не ела соуса, острого соуса, вот в чем дело. Видишь ли, мы с Лайзой решили до свадьбы сесть на новую диету, чтобы похудеть. И эта диета не разрешает есть соусы и приправы. Чем меньше приправляешь еду, тем она менее вкусная и тем меньше хочется ее есть. Как бы там ни было, я собираюсь нарушить диету, и если немедленно не съем чего-нибудь остренького, то за себя не ручаюсь.

— Пойду посмотрю, что у меня в холодильнике.

— Ты не спеши, — сказала Фрэнки. Коннор ушел, а она бросилась в столовую.

— У меня нет острого соуса, есть только обычный томатный, — крикнул Коннор из кухни.

— Отлично! — Фрэнки заглянула под большой стол, под буфет… Ничего. — Где же она? — обратилась она к Ку Джо, сидевшему под стулом и с интересом поглядывающему на нее.

— Что ты сказала? — спросил Коннор из соседней комнаты.

— Ничего. — Фрэнки успела рухнуть на диванчик, прежде чем Макбрайд вернулся из кухни с солью и перцем в руках. — Вот что я тебе нашел. — Он поставил на стол целую тарелку острых чипсов, а потом плюхнулся на диван рядом с ней.

«Я найду маску, и все закончится», — напомнила себе Фрэнки.

— Ты очень хочешь есть?

— Умираю с голоду, — ответила она. Впрочем, так оно и было. Она изнывала по его поцелуям, прикосновениям — они были необходимы ей как воздух.

— На, возьми. — Коннор протянул ей два куска пиццы.

Фрэнки попыталась скрыть разочарование. Что с ней такое? Она должна одолеть свое… желание. Она не хочет его. Надо поскорее найти маску и проваливать отсюда подобру-поздорову — туда, где она сможет забыть о нем и о лучшей ночи в своей жизни.

— А ты знаешь, что на самом деле вкуснее всего? — спросила Фрэнки.

Коннор покосился на блюдо с чипсами, гора которых таяла на глазах, причем Фрэнки умудрялась подкладывать кусочки чипсов прямо на пиццу.

— Сардины с горячим вареньем? — предположил он. — Знаешь, не будь я уверен в обратном, я бы подумал, что ты беременна.

Коннор был абсолютно уверен в обратном, потому что не забывал об осторожности прошлой ночью. Фрэнки покачала головой: он явно не знал, что с ней происходит. И не знает правды. Даже если смотрит на нее с таким видом, словно хочет… поцеловать?

Она заморгала. Вот оно что. Это терзает и ее, и его. Желание. Сексуальный голод. Страсть.

Господи, какие у него замечательные, чувственные губы! Уж это-то Фрэнки было известно совершенно точно.

— Погоди-ка минутку… — Макбрайд стер пальцем каплю томатного соуса с уголка ее рта. — Соус, — объяснил он, снова прикасаясь рукой к тому же месту. По коже Фрэнки побежали мурашки. — Ты в порядке? — словно откуда-то издалека донесся до нее голос Коннора, и только сейчас она поняла, что смотрит прямо ему в глаза, причем сапфировый взгляд Макбрайда проникал в самую глубину ее души. У Фрэнки было такое чувство, словно ее застали раздетой.

— Я… Со мной все хорошо, — неуверенно пролепетала она. — Просто… мне нужен стакан воды.

— Сейчас принесу.

— Нет! — Она резко вскочила с дивана. — Нет, я сама принесу. А ты отдыхай, только оставь мне кусочек пиццы. — Спустя несколько секунд она уже ползала по полу кухни, заглядывая под стулья, стол и шкафы.

— Ты ищешь что-то? — раздался прямо над ней низкий голос Коннора. От неожиданности Фрэнки вздрогнула и ударилась головой о столешницу.

— Нет! — крикнула она, едва не застонав от боли. — Нет!

Фрэнки Бранниган выбралась из-под стола, налила себе стакан воды и сделала несколько глубоких вдохов. Она прекрасно понимала, что ведет себе нелепо, но чего не сделает женщина, впавшая в отчаяние? Она должна как можно скорее найти маску и убраться отсюда, пока не натворила еще больше глупостей. Например, не бросилась ему в объятия и не поцеловала его.

Следующие несколько часов были самыми трудными в жизни Фрэнки. Коннор был большим любителем спорта. Он советовал что-то спортсменам, размахивал руками, обругал какого-то канадца, упавшего с плота, а потом веселился как дитя, когда тот же канадец получил приз. Наконец Фрэнки решила, что больше ей не выдержать.

Его рука то и дело прикасалась к ее руке, его бедро задевало ее ноги, напоминая о незабываемой встрече. Каждый его жест, каждое слово, произнесенное проникновенным низким голосом, воспламеняли ее, рождали в ее воображении самые смелые образы. Ее соски отвердели, ее бедра изнывали по его ласкам, в животе разливалось томление. Но самое ужасное, Фрэнки не могла убежать. Только она собралась сходить в кухню за вторым стаканом воды, как Макбрайд сейчас же встал с дивана и через минуту вернулся с полным кувшином.

Впрочем, кое-какой выход из положения все же был. К тому времени когда команда на плотах приближалась к финишу, Фрэнки допила всю воду и покончила с двумя бутылочками пива, так что ее мочевой пузырь был переполнен.

Извинившись, она бросилась в ванную, где, к собственному облегчению, смогла сбрызнуть пылающие щеки ледяной водой. Ей стало чуть лучше. Фрэнки посмотрелась в зеркало: ее глаза горели. Что же она увидела в них? Страх, Панику. Желание. Вину.

Господи, да она с ума сходит! И, к собственному стыду, все еще не теряет надежду. Потому что, положа руку на сердце, она вынуждена была признаться себе, что одной ночи с Коннором ей было мало.

Фрэнки на цыпочках вышла из ванной и направилась в спальню — чтобы поискать маску там. Дверь была открыта, на ночном столике горел ночник. Прошлым утром у нее не было возможности осмотреться здесь, так что теперь надо было наверстывать упущенное. По-настоящему мужская, комната была отделана в темно-синих тонах. Большую часть пространства занимала огромная кровать; из другой мебели здесь был лишь большой комод и книжный шкаф, набитый книгами по искусству и спорту. Фрэнки едва сдержала желание броситься на его кровать и уткнуться лицом в подушку.

«Маска», — напомнила она себе.

Фрэнки опустилась на пол, заглянула под кровать, под шкаф, в каждый уголок. Поиски привели ее к чулану-шкафу — просторному помещению с полками вдоль стен. Его запах был повсюду, от него у нее задрожали руки, бешено забилось сердце. Господи, только бы найти эту маску и уйти отсюда поскорее!

— Так вот почему ты так долго. — От звука низкого голоса Коннора Макбрайда она чуть не подпрыгнула. Подняв голову, увидела в большом зеркале его отражение.

Коннор стоял в дверях чулана, упершись руками в верхнюю часть дверного косяка, загораживая свет и, к несчастью, путь к отступлению.

— Я… м-м-м… — Фрэнки не знала, что и сказать, тем более что в голове у нее вертелась единственная мысль о том, до чего он хорош без рубашки. Налитые мышцы так и переливались под загорелой кожей. — Я ищу тут кое-что. — Фрэнки встала и отвернулась.

На лице Макбрайда расползлась медленная улыбка.

— Наверное, контактную линзу? — предположил он.

— Да, — поспешно согласилась Фрэнки. — Только не ту, которую я искала в гостиной. Другую. Видишь ли, я выходила из ванной и услышала тут какой-то шум.

— Шум? — переспросил Коннор.

— Это был Ку Джо, — кивнула Фрэнки. — Мне показалось, что он жалобно скулит, вот я и зашла сюда, чтобы выяснить, не случилось ли с ним чего. Я заморгала, и — представляешь? — вторая линза выпала у меня из глаза. — Объяснения нелепее было не придумать, но что она могла сказать, когда он так выразительно смотрел на нее?

Фрэнки ждала новых вопросов. Ждала, что он станет над ней смеяться, подтрунивать. Вместо этого он вошел в чулан, и сердце подскочило в ее груди.

— Помнишь, когда мы в последний раз были здесь вместе? — спросил он.

— Ну-у… В общем… Пожалуй, нет.

— А я помню. — Он прикоснулся к ее щеке — еле-еле, но и этого легкого прикосновения было достаточно, чтобы по ее коже побежали мурашки. — Мы с твоим братом устроили прощальный вечер, и все играли в «бутылочку». Ты в это время уже должна была спать наверху.

— Это было несправедливо, — вымолвила Фрэнки. — Мне было уже пятнадцать, а меня отправляли в постель. Ты только представь, до чего мне было обидно!

— Стало быть, ты все-таки помнишь? Фрэнки отвернулась и уставилась на его отражение в зеркале.

— Я помню, что кто-то тайком принес на вечеринку шесть упаковок пива и очень вкусный торт. К тому же в доме так пахло духами «Чарли», что у меня глаза слезились, — сказала она.

— Марк всегда любил, чтобы от девушек хорошо пахло,

— Ты тоже, — заметила Фрэнки.

— Вообще-то да, — проговорил Коннор, вставая у нее за спиной. Его рука скользнула ей на грудь, потом лениво опустилась на живот. — Но у меня было еще кое-что для упрямой девчонки, которая спустилась вниз после того, как папа велел ей ложиться спать.

Его слова пробудили бурю противоречивых чувств, которые Фрэнки постаралась скрыть. Должно быть, она чего-то недослышала. У него было что-то для нее?

— Я… я не могла спать, когда веселье было в полном разгаре, — призналась она.

— Это хорошо, — продолжал он и дотронулся до плеча Фрэнки, а затем наклонился и поцеловал нежный изгиб ее шеи. — Я так и вижу, как ты сидишь напротив меня. На тебе джинсовые шорты и футболка со смеющейся мордочкой. И еще ты без лифчика.

— Откуда ты… — Она не договорила, потому что Коннор указал пальцем ей на грудь — там, под тканью, отчетливо выделялись ее соски.

— Вот откуда я узнал, — ответил он на недоговоренный вопрос.

— Вот уж не думала, что кто-то мог это заметить.

— А я замечал. Всегда замечал. Мне хотелось сорвать с тебя футболку, чтобы увидеть эти прелестные грудки и твердые сосочки. И поцеловать их. И твои губы. Мне безумно хотелось поцеловать тебя в губы.

Это признание поразило Фрэнки. Так, выходит, он думал о ней? Грезил ею? Замечал ее?

— Ты же выгнал меня через несколько секунд.

— Я вынужден был это сделать. Я боялся, что не смогу остановиться. И, черт возьми, не смог бы!

— Да, но после этого ты ушел с Люси Джексон.

— Я попросил ее подвезти меня домой.

На лице Фрэнки появилась скептическая усмешка.

— Подвезти домой или подвезти на себе? — спросила она.

— Только после твоего поцелуя, дорогая, мне нужно было и то и другое. Правда, дальше машины Люси мы не добрались.

— Зачем ты рассказываешь мне все это?

— Может, это ностальгия… — Их глаза встретились в зеркальном отражении. — А может, мне просто было необходимо отвлечься от мыслей о тебе. — Он наклонился, и его губы оставили на ее шее пылающую дорожку. — Я хотел тебя. Только тебя, — шептал Коннор ей на ухо. — Я хотел целовать и ласкать тебя одну, но ты же была сестрой моего лучшего друга. Черт! Ты и мне была как сестра, и я старался гнать от себя далеко не братские мысли.

— А сейчас? — шепотом спросила Фрэнки, следя за его глазами.

— А сейчас я хочу войти в тебя — хочу до боли, а потому я не отпущу тебя до тех пор, пока не сделаю все, к чему так стремится моя плоть. — Его ладони легли на ее грудь. — Я хочу попробовать тебя на вкус — все твое тело. — Он поводил носом по ее шее, а затем лизнул это место. — А ты что скажешь? Ты хочешь поцеловать меня, Фрэнки? — Его руки продолжали ласкать ее тело, губы бабочками порхали по ее нежной шее, подбородку. — Ты хочешь меня, Фрэнки? Хочешь? — спросил он, поворачивая ее лицом к себе.

— Может быть. — Нет, она не произнесет этого вслух. Потому что просто не может этого сделать. — Я… я не знаю.

— Так давай посмотрим, не смогу ли я убедить тебя. — Его горячие влажные губы принялись за дело. Колени у Фрэнки подогнулись, и она упала бы на ковер, если бы Коннор не придерживал ее.

Макбрайд снова и снова целовал ее. Жарко и страстно. А Фрэнки… Фрэнки до потери сознания хотела его, жаждала отдаться во власть его сильных, умелых рук. Теперь на ней не было маски, она не должна была притворяться другой женщиной, а он, несмотря на это, хотел ее, и от этого огонь желания в ее теле разгорался все сильнее.

— Я хочу снова увидеть тебя, — прошептал он, стягивая с нее футболку.

«Снова»? Фрэнки замерла, недоуменно взглянув на него, но тут Коннор расстегнул застежку на ее бюстгальтере, спустил вниз бретельки и впился губами в ее сосок. Все мысли разом улетучились у нее из головы.

— Хочешь, чтобы я еще поцеловал тебя? — Он слегка прикусил ее сосок, Фрэнки застонала и выгнулась. Видимо, сочтя ее стон за положительный ответ, он продолжил ласкать и целовать ее. — Господи, какая же ты сладкая, детка! — Коннор быстро снял с нее джинсы, тонкие трусики и уложил на пол. — Я думаю только о том, чтобы любить тебя. Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя там? Хочешь этого так же сильно, как и я? — Коннор приподнял бедра Фрэнки и приник губами к ее самому сокровенному месту.

Она стонала и извивалась, приподнималась и снова падала, утомленная его ласками. Несколько мгновений этой сладкой пытки — и мощные волны оргазма сотрясли ее тело. Но Фрэнки этого было мало. Когда Коннор отпустил ее, она помогла ему избавиться от остатков одежды, и они слились в божественном экстазе, празднуя победу любви…

Когда все было кончено, Коннор отнес ее на кровать в спальне. Утомленная, она лежала рядом с ним, наслаждаясь неведомым ей до сих пор ощущением невероятной свободы, дивного удовлетворения.

— Спи, — прошептал Макбрайд, привлекая ее к себе.

Глаза Фрэнки закрылись. Он был таким сильным и теплым, его руки так властно прижимали ее к себе, ласково и нежно поглаживали ее тело. Фрэнки уснула…

Глава 5

Должно быть, это сон.

Большое теплое тело позади нее, тяжелая мускулистая рука покоится на ее талии, пальцы нежно сжимают ее грудь.

Нет, это сон. Эротический сон. Фрэнки шевельнулась, при этом ее сосок скользнул по его мозолистой ладони. Она огляделась по сторонам. Комната была погружена в полумрак. Его комната. Она здесь. В его постели. В его объятиях.

Воспоминания о прошедшей ночи нахлынули на нее. Коннор Макбрайд любил ее — страстно и нежно. Несмотря на то, что она некрасива, несоблазнительна и несексуальна. Она пришла к нему в джинсах, футболке, вела себя как полная идиотка и ничем не напоминала мисс Фантазию. Несмотря на это он хотел ее. Всегда хотел!

Фрэнки вспомнила все, и по ее телу пробежала волна наслаждения. Понежившись еще несколько минут в его теплых объятиях, она осторожно высвободилась из рук Коннора и подвинулась к краю кровати. Да, она совершенно счастлива, и это ощущение было таким новым для нее, но все равно Фрэнки нервничала. Ведь она солгала ему. Прикидывалась другой женщиной. Ну как она теперь сможет сказать ему правду? Радость улетучилась. Она разыскала свою одежду, раздумывая о том, как быть дальше. Во-первых, надо разобраться с чувствами. Нет, во-первых, маска. Фрэнки тщательно осмотрела все комнаты. Последней была гостиная. Прошлым вечером она не успела как следует осмотреть все уголки.

— Где же она, черт возьми? — спросила она у Ку Джо, в шестой раз обходя диван и заглядывая под него. — Не могли же у нее вырасти ноги, не могла она сама уйти отсюда.

— Она и не уходила.

Фрэнки вздрогнула. Или Ку Джо заговорил низким, сексуальным голосом, или… Она нерешительно подняла голову. Коннор, обнаженный, стоял в дверях и держал в руках знакомый кусочек черных кружев. Маска. Внезапно все, что произошло за последние дни, обрело смысл. Его замечания. Его многозначительные взгляды. Его признание, сделанное прошлым вечером. За одну ночь Коннор Макбрайд превратился из друга семьи в любовника.

Ей так хотелось думать, что все обстоит именно так, как говорит Коннор, что он очень давно хотел ее, только не осмеливался сказать об этом, но Фрэнки опасалась, что он сделал это признание не ей, а той женщине, которой она притворялась, — мисс Фантазии. Красивой, сексуальной и соблазнительной мисс Фантазии, которая несколько часов назад уложила его в постель.

Недавняя радость Фрэнки сменилась разочарованием и унижением. Она задрожала, из ее глаз покатились крупные слезы.

— Я… я не понимаю, о чем ты говоришь, — пробормотала она, силясь овладеть собой. — Я просто искала мою… м-м-м…

— …контактную линзу, да? — подсказал Коннор. — Детка, ты не носишь линзы. — Он поднял маску повыше. — И это принадлежит тебе.

— Это безумие…

— Маска твоя?

— Нет, — уверенно произнесла Фрэнки. Маска принадлежала обнаженному манекену из «Ноги найтиз».

— Ты соблазнила меня.

— Я… мне надо идти. — Фрэнки схватила свою сумочку и бросилась к двери.

— Нам надо поговорить.

— Я опаздываю на работу, мне надо еще кучу вещей переделать, мы встречаемся с Лайзой в цветочном магазине и… — Фрэнки была вынуждена замолчать, потому что Коннор ласково, но властно взял ее за руку.

— Это была ты.

— Ты ошибаешься, — она покачала головой, — я совсем не такая, как та женщина. Я — это я. — Фрэнки указала на свои джинсы и футболку. — Господи, ну разве я похожа на особу, способную разгуливать в черной грации?

Казалось, Коннор взвешивает в уме ее слова, его взгляд скользнул по ее телу сверху вниз и обратно, а потом он отпустил Фрэнки. Но вместо облегчения она испытала жестокое разочарование.

И все из-за того, что она не какая-то там штучка в кружевном белье. Для женщины, которая большую часть времени проводит на строительных площадках, все эти дамские вещи — бездарная трата времени и денег. Фрэнки много сил положила на то, чтобы завоевать доверие любящего отца, и никогда не жалела об этом.

— Но как ты могла догадаться, что на ней была надета черная грация, а? — низким голосом спросил Макбрайд.

— Догадалась.

Она отвернулась от него, направилась к входной двери, но на полпути остановилась, вернулась к Коннору и выхватила у него маску. А потом ушла, пока не наделала глупостей — не поцеловала его и не бросилась в его объятия.

Ее отношение к Коннору было более глубоким, чем просто страсть. Да, у них много общих интересов, но все же они не подходят друг другу. Потому что Коннор Макбрайд прекрасен и сексуален, а она… Нет, она не могла полюбить его.

И тем не менее это случилось. Фрэнки призналась себе в этом ранним утром в субботу, когда стояла в «Нота найтиз», сжимая в руке черную маску и поджидая Сару, разговаривавшую по телефону с клиентом.

Нет, Фрэнки не хотела влюбляться в него. Она боялась этой любви, потому что опасалась, что Коннор отвергнет ее. Насколько она помнила, у Макбрайда никогда не было женщин, похожих на нее.

Вот только вся беда в том, что если она никогда больше не окажется в его объятиях, никогда больше не будет смотреть с ним по телевизору футбол, волейбол или соревнования по спуску на плотах, если никогда больше не разделит с ним ложе, то будет чувствовать себя еще хуже, чем в тот вечер, когда он поцеловал ее в чулане и ушел.

Да, она полюбила его, что скрывать? Полюбила, когда ей было десять лет. Она упала со строительных лесов, а Коннор поднял ее и отнес к доктору, который заклеил разбитую коленку пластырем. Да, именно с тех пор она и любила его — любила каждое мгновение своей жизни, но почему-то убедила себя в том, что испытывает к этому человеку только страсть. Это было в высшей степени смешно, если учесть, что до Коннора у нее не было мужчины и о сексе она знала только теоретически.

А Коннор Макбрайд, с его горящими глазами и соблазнительными губами, был живым воплощением секса. Впрочем, его привлекательность не ограничивалась роскошным телом, красивым лицом или сильными руками — такими умелыми и нежными. Все в нем нравилось Фрэнки. И то, что нежный, милый мальчик пошел на работу, чтобы помогать одинокой матери и сестре. И то, что этот взрослый мужчина держал у себя такого любителя копченых сосисок, как чихуахуа Ку Джо. Да, этот человек, который поддразнивал ее, улыбался ей и стирал пальцем томатный соус с ее губ, дал Фрэнки возможность ощутить себя настоящей женщиной.

Фрэнки любила его. А Коннор любил мисс Фантазию.

Именно так она думала, но при этом не могла забыть страстный огонь в его глазах, пылавший прошлой ночью, когда они занимались любовью в чулане. Кстати, этот огонь не зажегся, когда он любил ее в образе мисс Фантазии. И если не считать того, как он потерял над собой контроль, целуя ее в лифте, Коннор оставался с мисс Фантазией обычным — приятным и веселым — парнем. А вот прошлой ночью он был совсем другим — честно и открыто говорил о своих чувствах и не скрывал своего отчаяния.

— Иди сюда! — крикнула ей Сара, захлопывая дверцу стола.

Но тут как-то странно загудел кассовый аппарат, и его гул напомнил Фрэнки о наиболее упрямой и нелюбимой ею технике в ее офисе. Впрочем, гул ничуть не смутил Сару. Она ловко стукнула по кассовому аппарату кулаком, и гул тут же прекратился.

— Я уже начала беспокоиться, — сказала Сара, выходя из-за прилавка и одновременно выставляя на витрину флаконы с лосьоном для тела. — Дирк должен вот-вот приехать. Он зайдет за мной, а потом я поеду готовиться к церемонии бракосочетания. Ты принесла ее?

Фрэнки улыбнулась и сунула маску ей в карман.

— Вообще-то у меня есть для тебя кое-что получше, — проговорила она. — Ты умеешь обращаться с темпераментными факс-машинами?

— Что ты сделала с моей кузиной? — спросила Лайза у Фрэнки вечером. Свадебный торт уже разрезали, фотографы сделали снимки, и веселье было в полном разгаре. Лайза изумленно смотрела на Сару, которая, скинув туфли, отплясывала макарену с приятным блондином.

— Я всего лишь наняла ее в качестве собственной помощницы, — с улыбкой ответила Фрэнки.

— Благодаря чему ее самоуважение выросло и позволило ей уйти от Дирка, избавившись от его тирании. — Лайза улыбнулась. — Спасибо тебе, Фрэнки.

— Нет, это я должна благодарить тебя. Сара — настоящая кудесница во всем, что касается офисных дел. Она настояла на том, чтобы мы заехали в офис. И всего за каких-то полчаса умудрилась навести порядок на моем столе и справилась с факсом, так что он теперь ведет себя как шелковый и мурлыкает как котенок.

— Кстати, о котятах. — Лайза улыбнулась своему новоиспеченному мужу, который в этот момент приветливо разговаривал с тетушкой Фелисити — старейшей из Бранниганов. Пожилая дама уже порядком утомила двух братьев Фрэнки — Уинза и Трея. Сейчас они сидели за столом, попивая шампанское и восстанавливая силы после общения с разговорчивой тетей. — Тебе не кажется, что смокинг сидит на Марке лучше, чем на всех остальных мужчинах?

— Ну-у… — Фрэнки покосилась на Коннора — тот выглядел просто великолепно в черном смокинге и со взъерошенными черными волосами, — не могу сказать, что согласна с тобой.

Коннор стоял у барной стойки со стаканам пива в руках. Он был невероятно мрачен — без сомнения, из-за того, что Фрэнки избегала его общества с самого начала свадебной церемонии. К тому же гостей собралось больше сотни, и у Фрэнки и у Коннора, как у людей, близких к новобрачным, было множество дел, так что им просто некогда было поговорить. Или заняться другим, еще более приятным делом. А Фрэнки хотела и того и другого.

— Это был он, не так ли? — спросила Лайза. — В ту ночь, в Валентинов день?

— Марк тебе рассказал, да?

— Марк не сказал мне ни слова. — Лайза заглянула Фрэнки в глаза. — А в этом, собственно, не было необходимости, Я все вижу в твоих глазах, дорогая моя. Просто я никогда не обращала на это внимания.

— Я тоже, — призналась Фрэнки. Она поняла, какие чувства испытывает к Коннору, и, больше того, сама призналась себе в этих чувствах. Знала, что он хочет ее, всегда хотел. Вот только любил ли он ее?

— Не сказала бы, что он выглядит счастливым. Что ты с ним сделала?

— Ничего. — И вдруг сомнения Фрэнки разом рассеялись. Она улыбнулась. — Пока ничего.

Терпение Коннора было на исходе. Он провел бессонную ночь, промаялся весь день и едва сдерживал желание помчаться домой к Фрэнки, перебросить ее через плечо и отнести к себе домой, в свою постель, в свою жизнь. Туда, где ее место. Он бы так и сделал, но страх, который Коннор заметил в глазах Фрэнки, останавливал его. Он не хотел испугать ее и все испортить.

Макбрайд мрачно наблюдал за Фрэнки, которая стояла неподалеку со своим средним братом Треем и еще каким-то парнем — клерком из офиса Марка. Фрэнки была чертовски сексуальна в голубом платье. Это чудо портновского искусства, изготовленное специально для подружки невесты, оставляло открытыми ее нежные плечи и длинные ноги. Коллега Марка что-то сказал, Фрэнки засмеялась, и Коннор ощутил неприятный укол ревности.

Нет, с него довольно! Макбрайд громко поставил стакан на стойку и стал пробираться сквозь толпу, но пока он шел, троица куда-то исчезла.

— Черт возьми! — пробормотал Коннор.

— Это вы Коннор Макбрайд? — Коннор поднял голову и увидел перед собой официанта, державшего в руках бутылку из-под шампанского. Коннор кивнул, и официант вручил ему пустую бутылку и сложенный вчетверо листок бумаги. — Тогда это вам, — сказал он и быстро удалился.

Сунув бутылку под мышку, Коннор развернул листок. Хмурое выражение сменилось улыбкой, когда он прочитал записку, которая начиналась словами: «Если ты хочешь сыграть в…» Он сложил листок, сунул его в карман и пошел по направлению, указанному в записке. Он хотел не просто сыграть, а выиграть.

— У тебя, похоже, страсть к чуланам? — спросил Коннор, замерев у бельевого чулана и наблюдая за тем, как оттуда выходит Фрэнки Бранниган, одетая в черную грацию и кружевную маску.

— У меня страсть к тебе, — проговорила она. — Я… — Голос ее сорвался, она облизнула губы. — Да, Коннор, в ту ночь это была я. Я притворилась мисс Фантазией, потому что у меня не хватило смелости признаться в том, как сильно я хочу тебя. Я не могла признаться в этом ни тебе, ни — и это особенно важно для меня — себе.

Коннор шагнул ей навстречу, но Фрэнки остановила его, подняв руку.

— Подожди, я еще не все сказала. Видишь ли, я люблю тебя, всегда любила. Так что если ты не испытываешь этого же чувства ко мне, уходи, а я оденусь, пока какой-нибудь шустрый официант не заметил меня здесь и не вызвал полицейских, чтобы те арестовали меня за неприличное поведение.

— А если я люблю тебя?

— Тогда нас обоих надо будет арестовать за неприличное поведение, — вымолвила она. Коннор усмехнулся и привлек Фрэнки к себе, чтобы наградить ее страстным поцелуем.

— Я люблю тебя, детка, и женюсь на тебе. — Он ждал, что она будет спорить с ним, станет спрашивать, зачем ему это нужно, скажет, что они не подходят друг другу.

— Ты нарушаешь правила, — произнесла Фрэнки.

— Какие еще правила? — удивился Макбрайд.

— Целоваться надо только после того, как покрутишь на полу бутылочку.

— Я не могу ждать. — Он снова поцеловал ее — нарочито медленно, наслаждаясь вкусом ее губ, нежным теплом ее тела, прильнувшего к нему.

Фрэнки была в его объятиях, в его сердце. Он заметил, как блеснули ее глаза, и усмехнулся. Фрэнки была неискушенной в любовных утехах, но все ее существо дышало страстью, а тело, облаченное в соблазнительное белье, трепетало в ожидании его ласк. Вот только нижняя губа чуть дрожала. Значит, она все еще боится, все еще чувствует себя неуверенно.

— Потому что ты и есть мисс Фантазия. Моя Фантазия. В белье и маске или без них — не важно. — Коннор поднял руку и снял с Фрэнки маску, и на этот раз она не противилась ему, как в их первую ночь. За маской последовала черная грация, и обнаженная Фрэнки оказалась в его объятиях. — Особенно без них, — шепнул он ей на ухо. — Ты женщина, о которой я мечтал всю жизнь. Женщина, которую я хочу.