Любой парень произвел бы на нее точно такое же действие, и, чтобы доказать себе это, девушка решила провести несколько коротких экспериментов. В интересах науки — ей нужно было опробовать технику поцелуев Валентина и собрать материал для своей работы — и ради собственного душевного равновесия.

Теперь следовало отобрать несколько мужских экземпляров, возраст которых находился бы между восемнадцатью и тридцатью пятью годами.

Вероника взяла тележку с возвращенными книгами по юриспруденции и направилась на второй этаж, пристально осматривая проходы между полками.

Но ничего стоящего она не заметила. Только один седовласый джентльмен, в котором девушка узнала одного из профессоров математики, две студентки и целая группа учеников шестых классов, пришедшая на экскурсию.

Ну да ладно, у нее еще оставалось четыре с лишним часа до конца смены.

Через два томительных, скучных часа она засунула последнюю книгу на свое место, покатила пустую тележку по проходу мимо стеллажа на букву «П» и наткнулась на превосходный экземпляр.

Это был высокий парень с короткими темными волосами и карими глазами. Взглянув на его левую руку, Вероника увидела, что у него на пальце не было обручального кольца.

Пока все складывалось очень хорошо. На парне были одеты джинсы, рубашка и мягкие кожаные туфли. Скорее всего он был выпускником колледжа, и ему было не больше двадцати пяти лет. Хотя возможно, он был студентом юридического факультета, судя по выбранным книгам. Ей определенно повезло — это было как раз то, что надо.

— Просто расслабься, дружище, — сказал он своему приятелю, длинноволосому парню в поношенных джинсах и футболке с надписью «Мир Уэйна»[4]. — Я задержусь на одну минуту, а потом отправимся в «Бочонок» на конкурс мокрых футболок.

Конкурс мокрых футболок?

После этих слов рейтинг парня в глазах Вероники катастрофически упал. Он сразу же перешел из разряда превосходной почвы в разряд дурно пахнущего навоза, которым бабушка подкармливала свои розы. Но у неимущего нет выбора. Хотя девушка и была покороблена таким выбором времяпровождения своего объекта, но, коли уж на то пошло, она же не собиралась выходить за него — или за кого-нибудь другого — замуж.

Вероника просто собиралась поцеловать парня.

— Мне хотелось бы взять эту книгу по составлению договоров… Ox! — Парень задохнулся: Вероника ударила его в живот тележкой чуть сильнее, чем намеревалась.

Ладно, пора переходить к тому, ради чего она это сделала;

— Извините меня, — промурлыкала девушка. — Надеюсь, я вас не ранила? — Она нагнулась, подняла книгу, выпавшую из рук «объекта», и вернула ее ему.

— Наверное, я выживу… — Слова застыли у парня в горле, когда Вероника прильнула к его губам. Поклонник Джона Уэйна издал громкий восторженный вопль, и девушка покраснела до самых корней волос, но она уже зашла слишком далеко, чтобы отступать, не добившись доказательств.

— Здорово! — воскликнул «объект», когда Вероника наконец закончила свой поцелуй. — Это было нечто!

«Скорее ничего, — сказала себе девушка. — Никакой дрожи, никаких подгибающихся ног, никаких мурашек по позвоночнику. Большой жирный ноль».

— Если вы всегда так извиняетесь, — сказал пострадавший, — то я готов для еще одного извинения.

— Э… нет, я просто опробовала новую марку блеска для губ… м-м… разработка кафедры новых технологий, — улыбнулась Вероника. — Правда-правда. Новая технология, специальный проект. С ароматом земляники, полностью на натуральных компонентах, долго держится, не стирается и защищает губы.

Парень прищурился и внимательно посмотрел на ее рот.

— Не похоже, чтобы на ваших губах был блеск.

— Это самый суперсовременный блеск, который вы и не должны видеть — вы можете только почувствовать его.

Это настоящая революция в косметике. Ну ладно, я уже и так отняла у вас слишком много времени, мне нужно идти.

— Эй, а вам не хочется узнать, что я думаю? Если я выступал в качестве подопытного кролика, то вы должны задавать мне какие-то вопросы.

— Вопросы? Ах да, конечно. Итак, что вы думаете об этом блеске?

Парень ухмыльнулся и облизал губы.

— Я так и не определился, мне нужно попробовать еще раз.

— Значит, вам нечего сказать по этому поводу. — Вероника быстро развернула тележку и скрылась за углом.

Испытание блеска для губ? Черт возьми, Ронни, да ты просто гений!

— Что с тобой случилось? — спросила Дельта, когда девушка через некоторое время ворвалась в комнату отдыха — после того как поцеловала еще трех симпатичных холостых парней, которым было по двадцать с небольшим лет. — Ты не заболела?

— Нет, — ответила Вероника, потом достала диет-соду из маленького холодильника и постаралась утопить свое разочарование в кофеине. Девушка сделала два больших глотка, но чувство нестерпимого стыда и разочарования не покидало ее… Однако она очень быстро разрешила все свои сомнения.

Шоколад. Ей нужен шоколад.

Вероника снова залезла в холодильник: там лежал торт, который вчера принесла Дельта. Девушка отрезала себе ломтик и взяла вилку. Только она попробовала торт, как ее вкусовые рецепторы запели «Аллилуйя», на время подсластив ужасную и горькую правду.

Вероника не устояла перед поцелуем Дэнни — только одного Дэнни, единственного из всех мужчин.

Девушка жадно проглотила еще несколько кусочков торта.

— Ты вся горишь, — заметила Дельта, отрезая ломтик восхитительно пахнущего лакомства и опуская его к себе на тарелку. — Ты, случайно, не простудилась?

— К несчастью, нет. — Если бы Вероника заболела, то она могла бы обвинить каких-нибудь противных крошечных бактерий в подрыве ее чувства здравого смысла и в заблуждении, вызванном высокой температурой. Девушка потрогала свой лоб — горячий. Видно, Всевышний все же снизошел до нее. Вероника взглянула на Дельту:

— У тебя когда-нибудь было такое: ты думаешь, что уверена в своих чувствах к кому-то, а потом неожиданно обнаруживаешь совсем другое? То есть твои мысли абсолютно не соответствуют твоим настоящим чувствам? — Девушка потрясла головой. — Ты меня понимаешь?

— Конечно, — ответила Дельта, посмотрев на стоящую перед ней тарелку. — Я тебя отлично понимаю.

— Правда?

Женщина кивнула и показала на свою тарелку:

— «Флорентийский цыпленок» — подарок Кассиуса Гиббонса. — Она откусила кусочек и нахмурилась.

— Что, так плохо?

Дельта проглотила и вздохнула:

— Наоборот, милая, слишком хорошо. Я всегда знала, что старичок умеет готовить… Но одно дело — знать и совсем другое — пробовать.

Вероника вспомнила поцелуй Дэнни, потрясающую встречу их губ. После этого поцелуя ее охватило необыкновенное волнение, она была совершенно сбита с толку и полностью потеряла всякий контроль над собой. Девушка закрыла глаза и перебрала свои последние эксперименты.

Четыре поцелуя с симпатичными парнями — и все зря!

С ней ничего не произошло.

Она тщательно облизала вилку и пошарила в кармане в поисках мелочи для автомата. Ей нужно было еще одно сильнодействующее лекарство — шоколад.

В кармане оказалось три пенни и один четвертак. Вероника залезла в свой кошелек, и ей удалось извлечь еще один четвертак из его неизведанных тайников.

— Думаю, что мне нужно вернуть ему тарелку, — донесся до девушки голос Дельты, когда она сбегала вниз в прихожую, сжимая деньги в руке. — Не знаю, брюзглив или нет этот старый чудак, но он старался изо всех сил.

Вероника подошла к древнему автомату. Множество лакомств смотрели на нее со своих полочек, каждая из которых была защищена круглым сетчатым контейнером. Когда нажимали соответствующую кнопку, контейнер поворачивался. Девушка опустила свои четвертаки в щель, нажала кнопку около шоколада «Херши» и застыла в ожидании.

Ее ожидание затянулось. Бросив быстрый взгляд на автомат, Вероника поняла, почему шоколадка не падает, — она зацепилась оберткой за сеточку, История с блеском для губ вместе с экспериментами и разочаровывающими результатами снова промелькнула в голове девушки…

Она стукнула по автомату кулаком, но конфета даже не пошевелилась. Вероника толкнула металлический ящик плечом, вложив в этот толчок весь свой вес. Автомат задрожал, но шоколад так и остался висеть на сетке.

— Эй, леди! Если вы так голодны, можете взять половинку моего печенья.

Вероника оглянулась и увидела маленькую белокурую девочку из группы шестиклассников, пришедших в библиотеку на экскурсию. Ребенок протягивал ей половинку печенья.

Что происходит? Почему Вероника с такой яростью набросилась на старый автомат?

Девушка прислонилась спиной к стеклу и закрыла глаза. В голове зазвучал голос отца: «Мужчины и женщины устроены по-разному, Вероника. Мужчины думают головой, а женщины думают сердцем. Вот почему мужчины лучше обеспечивают семью, а женщины являются лучшими воспитателями. Именно поэтому и те и другие должны играть в жизни свои традиционные роли».

Вероника никогда не верила ему. Она спорила с отцом и боролась против его консервативных, шовинистических взглядов на роль женщин. А сейчас Вероника была готова разбить автомат, потому что ей страшно хотелось получить плитку шоколада и утихомирить свои чувства — свои доведенные до отчаяния, путаные и порочные чувства.

«Призови на помощь свои мозги! Как можно скорее вызови дежурного механика!»

Девушка несколько раз глубоко вдохнула, успокаивая дыхание и борясь с желанием взять у ребенка печенье, обсыпанное с двух сторон шоколадной крошкой.

Итак, она зажглась после поцелуя с Дэнни? Да, именно так оно и случилось. Но нужно учесть, что Вероника не только никогда не целовалась по-настоящему — она минувшей ночью все еще находилась под впечатлением урока Валентина и руководствовалась его подробными инструкциями. Она была возбуждена близостью призрака и расстроена его равнодушием. В тот момент ее нервы были натянуты до предела, а гормоны просто кричали. Вероника могла бы поцеловать Принглз и почувствовать возбуждение.

Ну хорошо, может быть, она и не почувствует этого, поцеловав Принглз. Но наверное, любой мужчина в тот момент произвел бы на нее точно такое же действие.

И девушка знала, как это доказать.

— Эй, Ронни! — Дэнни оторвался от учебника физики, как только Вероника зашла в зал, расположенный на цокольном этаже общенаучного корпуса. — Что ты здесь делаешь? Разве тебе не надоело это здание за три го… — Слова застряли у него в горле. Девушка взяла его за воротник, заставила подняться на ноги и поцеловала в губы.

Ронни? Целует его?

Хотя губы Вероники были мягкими и сладкими и она определенно целовала его, Дэнни не мог заставить себя поцеловать ее в ответ. Это же была просто Ронни, а ее губы не были губами его мечты.

Они практически одновременно отпрянули друг от друга.

Слава Богу, подумал Дэнни, ведь они с Ронни были друзьями, просто приятелями, и ему не хотелось грубить ей.

Лицо девушки расплылось в улыбке, — Ничего! Я так и знала!

— Ронни, я не уверен, что это такое, но мы с тобой просто друзья. Ты понимаешь это, правда?

— Ты так думаешь? Слава Богу, потому что после вчерашней ночи я не знала, что ты можешь подумать обо мне и о моем довольно глупом поступке. Я хочу сказать, что это был обычный поцелуй при слишком необычных обстоятельствах.

— Вчера ночью?

— Да.

— Какой поцелуй?

— Дэнни? — раздался тихий голос позади юноши.

Он быстро обернулся и увидел, что в дверях стоит Ванда и держит в руках стопку книг. Изумленное лицо девушки говорило о том, что она оказалась свидетелем его поцелуя с Ронни.

Может быть, Ванда расстроилась, увидев, как другая девушка целует его… если, конечно, это хоть немного ее волнует?

Дэнни не понял, почему он сразу же не отбросил такую мысль. Это же была Ванда Делюка, которая могла получить любого понравившегося ей футболиста. Почему же в таком случае ее должен интересовать такой пустяк, что Дэнни целует другая девушка?

Но тем не менее ее это интересовало. Что-то изменилось во взгляде Ванды, появился какой-то странный блеск в глазах, которого он никогда раньше не замечал или, может быть, просто не обращал на него внимания.

— Я… — Ванда облизала свои полные, подкрашенные помадой персикового цвета губы, — я не хотела мешать тебе в такой неподходящий момент… Просто я подумала, раз нам не удалось позаниматься вчера вечером… — она еще раз облизала губы, и сердце Дэнни забилось в два раза быстрее, — ..может, ты немного поспрашиваешь меня перед тестом?

— Он полностью в твоем распоряжении. — кивнула Вероника и начала поворачиваться, чтобы уйти, но Дэнни схватил ее за руку.

Впервые его не волновало, хорошо или плохо о нем подумает Ванда — или не подумает вовсе. Ему просто хотелось, чтобы ей было о чем подумать.

— Дорогая, не сходи с ума, — сказал он Веронике. — Я же сказал тебе: мне очень жаль, но все кончено.

Девушка озадаченно посмотрела на него:

— Что кончено?

— Наши с тобой отношения закончились. — Дэнни пожал плечами и обратился к Ванде:

— Я говорю ей, что нам надо расстаться, но она, кажется, никак не может отцепиться от меня.

— О чем ты говоришь?! — возмутилась Вероника, но замолчала, когда юноша подмигнул ей, прося подыграть.. В глазах девушки засветилось понимание. — Ах, о нас и о наших с тобой отношениях! Да, я никак не могу от тебя отцепиться, хотя и понимаю, что все кончено.

— Я даже и не знала, что вы любите друг друга, — ошеломленно проговорила Ванда.

— Это не так, — ответил Дэнни. — Мы просто занимались сексом.

Он чуть не вскрикнул, когда Вероника недвусмысленно ущипнула его за руку. У Дэнни даже подогнулись колени, и он взглянул на девушку, ожидая увидеть, как у нее из ушей идет дым. Однако она ухмылялась.

— Потрясающий секс, — зашептала Вероника. — Я вся дрожу, как только вспоминаю об этом. Неудивительно, что я сгораю от любви. Мне, конечно, не хочется снова порочить себя, мой милый Пирожок, но я просто не могу без тебя. Ты понимаешь меня, Ванда, не так ли? Я хочу сказать, что, когда девушка находит мужчину, у которого такие сильные руки и который знает, как ими пользоваться… — Вероника покачала головой и горестно вздохнула. — Я весь день сама не своя, как только вспомню об этом. Но больше я не буду мешать тебе, сладкий мой. — Вероника вновь печально вздохнула, прощально взглянула на Дэнни и быстро направилась к выходу. — Желаю тебе счастливой жизни.

— Так, — хлопнул в ладоши юноша, когда девушка ушла. Он заметил, как внимательно Ванда посмотрела на его руки. — Так как насчет опроса?

Ванда потрясла головой и озадаченно взглянула на него.

— Что?

— Ты хотела, чтобы я поспрашивал тебя.

— Ах да! — Девушка передала ему свои книги. — Поцел… то есть я хотела сказать — поспрашивай меня. Сможешь?

— С удовольствием.

Вероника должна теперь чувствовать себя гораздо лучше.

Однако почему ей, наоборот, хуже? Весь день у нее постоянно стучало в висках. После того как закончились занятия, девушка вернулась в библиотеку. Она стояла у середины стеллажа на букву «Л», когда ее начал бить озноб.

— Ты, наверное, заболела, — сказала Дельта, когда увидела, что Вероника побледнела, кашляет и вот-вот готова упасть. — Я отвезу тебя домой.

— Нет, я смогу дойти, — заявила девушка.

Это было большой ошибкой с ее стороны.

Вероника не знала, как ей удалось добраться до дома.

Она дважды останавливалась, потому что зрение подводило ее и земля несколько раз уплывала из-под ног. Ей даже показалось, что она увидела самого дьявола на углу одной из улиц. А может быть, это был мистер «Замечательный парень» или мистер «Тюремный рок». Нет, это был мистер «Печальный отель»…

Впрочем, разве это так важно?

Вероника доплелась до своей квартиры намного позже, чем обычно. В висках у девушки бешено стучали барабаны, как в популярном хите «Макарена», а ее тело сотрясала дрожь, несмотря на теплую ночь.

Валентин встретил ее у дверей.

— Ты сегодня поздно… — начал было он, но потом прищурился, наблюдая, как Вероника заходит в квартиру.

В его взгляде появилась тревога. — Что случилось?

— Ничего, просто мне нужно несколько минут посидеть и отдохнуть.

Валентин еще раз внимательно посмотрел на нее и нахмурился.

— Думаю, что тебе нужно лечь в постель.

— Я знаю, что мне нужно, — сказала Вероника, рухнув на ближайший стул. — Мне нужно просто посидеть несколько минут, и я буду в полном порядке.

Валентин дотронулся до ее лба.

— Ты заболела.

— Я никогда не болею. У меня просто нет времени, чтобы болеть, — мне нужно заниматься. Я должна еще прочитать главу об отсрочках налоговых сборов, позаниматься с тобой и записать результаты сегодняшних экспериментов.

— Каких экспериментов?

— Поцелуев. Я поцеловала сегодня четырех человек. — Вероника быстро заморгала, пытаясь избавиться от дымки в глазах. — Ты не мог бы стоять спокойно?

— Но я не двигаюсь…

— Ронни! — прервал Валентина голос Дэнни, сопровождаемый громким стуком в дверь. — Это я. Ты не поверишь, но со мной случилось такое!

Валентин пронзил девушку сердитым взглядом:

— Кого ты поцеловала?

— Подожди минутку! — крикнула Вероника Дэнни и поплелась к двери.

— Кого? — настаивая Валентин, не отступая от нее ни на шаг.

— Это не имеет значения. Мне нужно было закрепить уроки на практике и получить доказательства, что твоя техника работоспособна. В результате я обнаружила, что эти эксперименты в отличие от поцелуя прошлой ночью на меня практически не подействовали.

На красивом лице Валентина появилось довольное выражение.

— А вчерашний поцелуй на тебя подействовал?

— Я так думала. Но теория, кажется, не подтвердилась. — Вероника нахмурилась, высказав последнее утверждение, и открыла дверь.

— С кем ты разговаривала? — спросил ее Дэнни.

Девушка пристально посмотрела в пустое пространство, где только что стоял Валентин:

— Э… это телевизор.

— Но телевизор выключен. , .

— Несколько секунд назад он был включен. Так о чем ты мне хотел сообщить?

— О Ванде, — начал было Дэнни и замолчал, окинув девушку внимательным взглядом. — Черт возьми, Ронни, ты ужасно выглядишь.

— А чувствую себя еще хуже, — Вероника повернулась и плюхнулась на табурет. — Так что произошло?

— Ванда любит меня.

Девушка ухмыльнулась:.

— Неужели ты ее спросил?

Дэнни кивнул.

— Я не знаю, как это случилось. Только что мы просто сидели, а через секунду эти слова сами сорвались с моего языка. В тот момент меня даже не волновало, как Ванда на это отреагирует, я только пристально смотрел ей в глаза… Раз — и она тоже призналась мне!

— Давно пора было это сделать.

Дэнни улыбнулся, потом его улыбка сменилась озабоченным выражением.

— Видишь ли, когда я говорил, что мы с тобой… я просто хотел, чтобы она поверила в это, понимаешь?

— Похоже, твоя хитрость сработала. — Вероника закашлялась, и юноша обеспокоенно посмотрел на нее.

— Ты действительно плохо выглядишь.

— Поэтому Дельта и отпустила меня домой пораньше.

— Тогда, я думаю, ты еще этого не видела. — И Дэнни передал Веронике университетскую газету. — Вечерний выпуск.

Девушка прочитала заголовок, и ее сердце замерло.

В БИБЛИОТЕКЕ ДЮПРЕ ОБЪЯВИЛАСЬ БАНДИТКА

— Сегодня четыре парня были атакованы помешавшейся на сексе женщиной, причем как раз во время твоей смены. Ты, случайно, не видела ничего подозрительного?

— Помешавшейся на сексе? Но это уже чересчур, тебе так не кажется?

— Значит, ты что-то видела?

— Н-нет, — заикаясь, ответила Вероника. — Я просто хочу сказать, что эти парни, наверное, преувеличивают. — Она пробежала туманным взглядом по заметке. — Вот, послушай: «Девушка в плаще внезапно появилась передо мной, прижалась ко мне, обняла и поцеловала». — Как же, сейчас! — Вероника сложила газету. — Сказки рассказывают, — «Ведь на мне даже не было плаща». — Размечтались…

— Что ты сказала?

— Я говорю, почему же они не кричали? В библиотеке всегда полно людей. Если бы хоть один из них закричал, то кто-нибудь обязательно пришел бы на помощь.

— Они были ошеломлены происходящим, но университетская полиция собирается ужесточить меры безопасности. Если у нас здесь появилась какая-то сумасшедшая, то ее обязательно найдут. — Дэнни присел на соседний стул и взял пульт дистанционного управления.

В висках у Вероники стучало все сильнее и сильнее, она не выдержала и опустила голову на согнутые в локтях руки.

Включился телевизор, и послышался гомон зрителей в зале, наблюдающих за игрой «О, счастливчик!».

Прижалась и обняла — да, именно так. Только справедливости ради надо заметить, что ни один из четырех парней не был столь неотразимым, чтобы ей хоть на секунду захотелось прижаться к нему, а тем более обнять.

Как много самомнения у этих напыщенных молодых бычков…

Вероника не заметила, как задремала. Сильные руки прикоснулись к ее шее и медленными волшебными движениями стали массировать уставшие мышцы. Ах, это же Валентин.

Приподняв веки и немного повернув голову в сторону, она заметила, что за ней стоит Дэнни. Их взгляды встретились, и девушка увидела пронзительные, горячие и невероятно голубые… Голубые? Вероника от изумления широко распахнула глаза и тут же закрыла их снова — глаза юноши были не голубыми. Видно, она точно заболела и у нее сильный жар.

Ладони Дэнни успокаивали ее напряженные мышцы.

Вероника вздохнула и провалилась в крепкий сон. Сильные руки подняли ее, перенесли на кровать и накрыли простыней.

— Хороших снов, Рыжуля, — прошептал низкий голос, и через мгновение милые губы прикоснулись к губам Вероники в долгом поцелуе. Этот поцелуй снова всколыхнул все чувства девушки, даже несмотря на ее болезнь.

Она открыла глаза, увидела, как от ее постели, облизывая губы, отходит Дэнни, и поняла, в чем дело.

Паника охватила Веронику, она задрожала всем телом и поплотнее закуталась в простыни. «Это жар, — сказала себе девушка. — Это определенно жар…»

Вероника могла поклясться, что Дэнни уложил ее в кровать, а потом поцеловал на ночь… Ах, этого просто не могло быть!

Этого и не было, поняла она, когда открыла глаза спустя некоторое время и увидела перед собой озабоченное лицо Валентина.

Валентин.

Не Дэнни. С ее рассудком все в порядке — то были просто галлюцинации, вызванные высокой температурой.

Перед ней стоял Валентин.

Он протер горящее тело девушки смоченным в холодной воде полотенцем, потом поднял ей голову и заставил выпить какое-то снадобье. Дурно пахнущая смесь обожгла горло Вероники и взорвалась, словно шаровая молния, в ее желудке. Пульсирующие волны тепла побежали по телу, успокаивая нервы и заставляя заснуть.

Как только она снова зашевелилась, Валентин повторил эту процедуру.

Сон…

Нет, это все-таки не сон, осознала Вероника, когда наконец смогла открыть глаза и приподнять свою гудящую голову.

Перед ней на постели сидел. Валентин, а на ночном столике рядом с ним стояли миска и стакан с какой-то мутной желтой жидкостью.

— Сколько времени? — прохрипела Вероника.

— Два часа ночи.

— Два? — Девушка затуманенным взором посмотрела на часы. Она заснула где-то около часа. — Черт возьми, я чувствую себя так, словно проспала целую вечность…

— Сейчас действительно два часа ночи — ты проспала целые сутки.

— Что?! — Вероника вскочила и зашаталась.

Сильные руки заставили ее снова опуститься на подушку.

— Ты больна, Вероник, лежи и не вставай.

— Но мои занятия в пятницу…

— Ты потом все наверстаешь. — Валентин ласково погладил щеки девушки.

— Но мои преподаватели! Я же никогда не пропускала занятий, они очень удивятся…

— Я оставил в двери записку твоему другу Дэнни и попросил уведомить их о твоей болезни.

— Дэнни? — Вероника собиралась еще что-то спросить, но Валентин находился так близко от нее — его теплый аромат заполнял ноздри девушки, а ладони гладили ее руки. Вероника в этот момент просто не могла ни о чем думать. Кто такой Дэнни?

— В записке я также попросил его позвонить в твою фирму и в библиотеку. Так что отдыхай, милая, ты больна.

— Но мне нельзя болеть! — с жаром воскликнула девушка. — Я никогда не болею, то есть я, конечно, простужаюсь, но никогда у меня не было ничего серьезного. — Она потерла свои слезящиеся глаза. — Ничего такого, что бы заставило меня лежать в кровати.

— Тебе необходим полный покой.

Вероника отчаянно замотала головой:

— В последний раз я болела ангиной в старшем классе средней школы!

— Тогда ты просто заслужила этот отдых. — Валентин снова заставил Веронику опустить голову на подушку, и она позволила ему это сделать, поскольку все словно сговорилось против нее — глаза слезились, в висках стучало, мышцы ныли, горло горело. Не было ни одной надежной опоры для ее упрямства.

Вероника закрыла глаза и попыталась успокоиться. Ну хорошо, она пропустила один день — контрольный опрос и три лекции, три часа работы в фирме и четыре часа в библиотеке. Но это еще не конец света. Вероника сможет сдать зачет потом, проработать две смены в библиотеке в качестве компенсации за пропущенный день, а в бухгалтерской фирме у нее были отгулы, которые она никогда не использовала…

— Выпей, — сказал Валентин и поднес к ее губам стакан.

— Фу! — воскликнула Вероника. — Пахнет жженым лимоном.

— Ты не нюхай, а пей.

Девушка зажала нос и сделала несколько глотков.

— У этой отравы и вкус жженого лимона, — сказала она, закашлявшись. — Что это такое?

— Я кое-что смешал. Это средство должно тебе помочь.

Вероника улыбнулась, несмотря на сильную головную боль:

— Какое-то волшебное снадобье из твоей прошлой жизни, датированное девятнадцатым столетием?

— На самом деле формула моего средства целиком принадлежит твоей настоящей жизни и датирована двадцатым столетием. Я нашел этот пакет в твоей аптечке. — Валентин понюхал стакан и сморщил нос. — Запах и вкус у лекарств, которые обычно готовила моя бабушка, были куда лучше, чем у этого снадобья. У бабушки Одиль была настойка, один глоток которой мог вылечить воспаленное горло и восстановить волосяной покров на груди.

— Да, это именно то, что мне нужно — волосяной покров на груди. — Вероника отпила еще один глоток противного лекарства. — Твою бабушку зовут Одиль?

— Звали, — поправил ее Валентин, убирая стакан в сторону. — Она умерла, когда мне было девятнадцать лет.

Бабушка всегда носила желтое. Желтое платье, желтую шаль, а весной желтые маргаритки в своих пепельных волосах.

Она приехала присматривать за мной и моими сестрами, когда перевернулась коляска и погибли наши родители. Мне тогда было четырнадцать.

— Мне очень жаль, что так случилось, Валентин…

Валентин пожал плечами и улыбнулся.

— Все это случилось много лет назад, а я все еще помню свою бабушку и моих сестер. — Он подмигнул девушке. — Я вырос в «Небесных воротах», окруженный самыми красивыми женщинами!

— Сколько же у тебя было сестер?

— Из шести детей я был единственным мальчиком.

— И наверное, самым избалованным. Учитывая столь сильное женское влияние, совсем неудивительно, что ты так хорошо понимаешь женскую душу. — Вероника снова опустила голову на подушку и закрыла свои воспаленные глаза. — Наверное, твой отец был счастлив, когда после пяти девочек родился ты.

— Папа одинаково любил всех нас, но он, конечно, был рад увидеть, что его род продолжится. — В голосе Валентина послышались тоскливые нотки. — Глупая мечта. — Призрак снова поднес стакан к губам девушки. — Тебе надо выпить еще.

На этот раз вкус у кислого снадобья был уже лучше видимо, оно уже полностью разрушило вкусовые рецепторы Вероники. Биение в голове немного стихло, и девушка снова опустилась на подушку. Она определенно почувствовала себя лучше.

— Ну и как зовут — звали — твоих сестер? — Веронике не нужно думать об этом в настоящем времени — Валентин был прошлым, призраком.

Но когда девушка разговаривала с ним, чувствовала его присутствие рядом с собой, он казался совсем настоящим «Жар, — сказала она себе. — Это высокая температура рождает такие сумасшедшие мысли. Подумать только, как мило вот так сидеть и просто болтать с кем-то, не переживая о занятиях, работе и не планируя каждый свой следующий шаг!»

— Маргарет, Элизабет, Мэри, Ребекка и Николь. Николь была младше всех, всего на два года старше меня. Я постоянно приставал к ней, — мягкая улыбка заиграла на губах Валентина, — и доводил до истерики. Я опускал Вилли в ее стакан с лимонадом, оставлял его у нее под кроватью или рядом с тарелкой. Она ненавидела Вилли.

— Вилли?

— Это моя ручная лягушка.

Девушка ухмыльнулась.

— Ты, по-видимому, ужасно ее любил.

— Поклонение, конечно, должно выражаться совсем по-другому, но не знаю, догадывалась ли она о моих чувствах или нет. Я должен был рассказать ей о них, я должен был рассказать о своих чувствах веем им. Но увы, еще сегодня я был настоящим кошмаром для них, а завтра они уже выходили замуж и заводили детей… Вот так я остался один в роли хозяина поместья.

— Я уверена, что они знали о твоих чувствах, Валентин. Ты был их младшим братом, а каждая девочка знает, что, если мальчик пристает, значит, любит. Это проверенный жизнью факт.

— И все-таки я должен был сказать, что любил их. — В глазах Валентина загорелись странные огоньки, и сердце Вероники сжалось.

Слишком хорошо ей был знаком этот взгляд. Много раз за последние восемь одиноких лет в ее взгляде можно было бы тоже прочитать эти чувства — тоска, одиночество, раскаяние.

Их взгляды встретились, невидимые единение и понимание возникли между ними. Валентин знал, каково жить своей собственной жизнью — полтора столетия без друзей и семьи. Только думы о прошлом и о том, что все могло бы сложиться иначе.