Путь к сердцу

      - Что?
      - Мое имя - как меня зовут? - потребовал Бенедикт, позволив ей считать, что она сумела удержать его на расстоянии вытянутой руки. - Вы больше не называете меня "сэр" и не можете заставить себя величать меня "мистер Сэвидж". Бенедиктом же вы называть меня отказываетесь. Мне не нравится чувствовать себя никем. Почему бы вам не попробовать называть меня Бен? Один раз вы уже так ко мне обращались, помните? Коротко, нежно и интимно. Попробуйте. Скажите Бен, Ванесса.
      - Ради Бога...
      - Скажите. - Он снял очки и отбросил их в сторону безрассудным жестом, от которого у нее заколотилось сердце.
      - Хорошо, черт возьми, Бен! - в бешенстве прокричала Ванесса. - Вот, я сказала. Бен, Бен, Бе...
      Внезапно ее вызывающие вопли заглохли. В отличие от прошлого этот поцелуй был далеко не нежным и ищущим. На этот раз это был агрессивный и властный самец. Горячий и грубый поцелуй поглотил ее гнев, а затем капля за каплей стал возвращать его обратно. В первые несколько свирепых мгновений контакта Бенедикт даже не позволил Ванессе ответить - он целовал ее, как доведенный до отчаяния голодающий, каждый момент ожидающий, что у него отнимут пищу.
      Не в силах устоять перед его алчным напором и беспомощно разомкнув губы, Ванесса поняла, что не сможет ни в чем ему отказать. Только Бенедикт мог заставить ее почувствовать такое бешенство, такую досаду, такое необузданное возбуждение, что уже было невозможно думать о правилах поведения и ограничениях, тщательно продуманных ею, чтобы как-то построить и сохранить свою мирную жизнь.
      - Скажите еще раз, - прорычал его хриплый голос. Поцелуй заставил ее выдохнуть его имя со вздохом наслаждения:
      - Бен...
      Бенедикт издал торжествующий вопль, и его поцелуй стал еще требовательнее, когда всем своим гибким телом он навалился на нее, прижав к пружинящей траве. Ее руки скользнули вверх ему на плечи и затем обвились вокруг него. Он все теснее прижимался к ней, упорно стараясь раздвинуть ей колени, пока не добился своего.
      - Боже, мне нравится, как вы произносите мое имя... - Он обхватил затылок ладонью, другой рукой дернув за шарф и рассыпав ее пушистые волосы по одеялу, потом зарылся в них лицом; затем он вновь припал к ее губам, на этот раз улавливая каждый ее отклик.
      Не прерывая поцелуя, он провел свободной рукой по ее мягкому жакету и затянутому в джинсы бедру, взял ее под колено и, согнув его, положил ее ногу себе на бедро, еще более интимно прижимаясь к ней, заставив ее застонать.
      - Я делаю вам больно? - резко прошептал он, отрываясь от ее губ, чтобы взглянуть на ее изумленное выражение.
      - Да... - Глаза у Ванессы были закрыты, лицо застыло в агонии блаженства, которое он не мог не понять.
      - Тогда позвольте мне помочь вам, исцелить вас... - Он сдвинулся в сторону, и ее веки, затрепетав, открылись, когда она почувствовала, как вдруг расстегнулась перламутровая пуговица у нее между грудями. - Почему у вас всегда так много этих проклятых крошечных пуговок? - прорычал Бенедикт, настолько поглощенный своим занятием, что не заметил ее наблюдавших с изумлением глаз. Его лицо пылало, а кончиком языка он сосредоточенно облизывал припухлую нижнюю губу.
      Поглядев, что он делает, Ванесса с ужасом обнаружила, что, даже не пытаясь расстегнуть пуговицы одну за другой, он просто старается как можно быстрее обнажить ее грудь. Почему-то это показалось еще более непристойным. Она невольно положила руку на верхнюю пуговицу, но Бенедикт нетерпеливо отвел ее руку.
      - Нет. Я хочу сам это сделать. Я хочу увидеть. - Тут он поднял глаза. Они горели темным огнем и были так же бесстыдны, как и ее мысли. Не сводя с нее взгляда, он расстегнул еще одну пуговицу, потом остановился, положил ладони на два холмика, прикрытые мягкой ангорой, и сжал их так, что она часто задышала.
      - Кто-нибудь может прийти, - отрывисто прошептала Ванесса, беспомощно выгибаясь, когда его руки вновь сжали ей грудь.
      - Никто нас здесь не увидит. Нам уютно в нашем гнездышке, - пробормотал Бенедикт, не отрывая взгляда от ее беззащитного лица, на ощупь расстегивая остальные пуговицы, и медленно раздвинул полы жакета в стороны, проводя мягкой шерстью по ее чувствительной коже. - Вы же хотите, чтобы я смотрел на вас, да, Несси, чтоб я унял эту боль, которую мы оба испытываем?..
      Ванесса затаила дыхание, думая, что его, наверное, разочарует ее простой, совсем не соблазнительный белый бюстгальтер.
      Он поглядел вниз и застыл со слабой улыбкой на губах при виде гладких, без шва, чашечек, сквозь тонкую шелковистую ткань которых неясно просвечивали темные пятна сосков.
      - Где он расстегивается?
      Ванесса поняла: он хочет знать не как это сделать, а будет ли она протестовать, и, задыхаясь, ответила:
      - Здесь.
      Она убрала руки с его шеи и нервно коснулась ложбинки между грудей.
      - Нет. - Он остановил ее, поймав сначала одну, потом другую кисть, и положил их на одеяло по обе стороны от ее головы. Она лежала неподвижно, а его пальцы медленно отпустили ее и ловко расстегнули крошечную застежку, осторожно высвободив груди из стесняющих их покровов. Глаза его горели синим огнем. - О, да... о, дорогая, только взгляни на себя... - Он наклонился и легчайшим любовным прикосновением провел указательным пальцем по ее обнаженному соску.
      Ванесса вздрогнула, а он трогал ее опять и опять, пока она не стала выгибаться от этих сводящих с ума легких прикосновений, жаждая большего, чем это утонченное поддразнивание.
      - Такие мягкие и гладкие... - бормотал он в эротическом забытьи. - И такие красивые, бархатистые розовые бутончики... посмотри, как они темнеют и туго сжимаются, если их потрогать... - Его пальцы искусно двигались, при каждом прикосновении вызывая во всем ее существе острые спазмы наслаждения. Вновь и вновь он давал ей испытать этот трепет, пока наконец не взял ее груди в ладони, выражая свое восхищение глазами, словами и, в конце концов, к ее невыразимому восторгу, губами.
      Руки Ванессы беспомощно сжимались и разжимались, все ее тело пульсировало в мощном ритме его тела, и она уже больше не сознавала ничего, кроме нарастающего внутри нее огромного напряжения.
      При следующем толчке это напряжение еще больше возросло, и ее захлестнула волна первобытного страха. Бенедикт был готов, а она совсем нет и никогда не будет! Ванесса не могла его видеть, но чувствовала, что он значительно больше, чем Джулиан, значит, когда этот одержимый страстью мужчина потеряет над собой власть, ей предстоит испытать еще более сильную боль - затмевающую наслаждение, испытываемое ею сейчас. Она сошла с ума, когда думала, что хочет этого...
      Все это время Ванесса, не сознавая того, испуганно вскрикивала и лихорадочно металась, пока Бенедикт неохотно не оторвался от нее, чтобы поцелуями успокоить и прекратить ее неистовые возгласы.
      - Все хорошо, дорогая, все хорошо.
      - Нет, нет... - Она почти рыдала, извиваясь под ним, разрываясь между желанием и страхом. - Мне больно...
      - Я знаю. - Он поцеловал ее, тесно прижав к себе и простонав, когда его тело сильно содрогнулось. - Прости, я не думал, что мы зайдем так далеко... Ну, дай я хоть помогу тебе...
      Девушка почувствовала, его руку на своем обнаженном животе, потом он дернул застежку ее джинсов, и его длинные искусные пальцы скользнули ниже... В то мгновение она желала всего этого - наслаждения, нарастающего напряжения и затем ощущения пустоты...
      - Нет! - Ванесса неподвижно застыла, и на нее нахлынула головокружительная чернота - так же, как в тот раз, когда временами она теряла сознание из-за агонии, но теперь она сопротивлялась этому, цепляясь за обрывки сознания. Вокруг все завертелось, потом растворилось в ледяном ознобе...
      Ванесса широко раскрыла глаза и увидела, что смотрит на склонившегося над ней Бенедикта, который обтирает ей лицо и шею смоченной в шампанском салфеткой.
      - Не переводи шампанское, - невольно проворчала она, когда он неловко налил еще немного пенящегося вина на салфетку и приложил ей к горлу.
      - Не пропадет ни капли, поверь мне. - Бенедикт снял салфетку и, к ее ужасу, припал к ее коже, осушая осторожными движениями языка. - Ну вот. Довольна? А теперь скажи мне, кто такой этот проклятый Джулиан?
      - Джулиан?.. - К ее побелевшему лицу вновь прихлынул румянец.
      - Этот мужчина, с которым ты меня только что спутала. Этот ублюдок, которого ты молила не причинять тебе боли.
      Ванесса попыталась сесть, натягивая на голую грудь полы жакета.
      - Мне очень жаль...
      Бенедикт неумолимо отпихнул ее назад.
      - Мне тоже. Я хочу знать, что он тебе сделал. Он изнасиловал тебя?
      - Я... н-нет.
      Услышав ее неуверенный ответ, он сжал губы, а в его голубых глазах зажегся жестокий огонек.
      - Мы не уйдем отсюда, пока ты мне не скажешь, Ванесса. Я не собираюсь расплачиваться за чьи-то преступления. Кто этот проклятый Джулиан?
      Ванесса посмотрела ему в глаза.
      - Мужчина, которого я знала. В Англии.
      - Ты была в него влюблена?
      Она отвела глаза в сторону.
      - Нет! Да... я не знаю...
      - Что-нибудь одно. Так что же?
      Он был зол, но она почему-то чувствовала, что не на нее. Ванесса умоляюще посмотрела на него.
      - Пожалуйста, дай мне сначала одеться...
      На какой-то ужасный миг ей показалось, что он откажется, его глаза жадно устремились на ее разгоряченные груди, но потом он что-то пробурчал под нос и отвернулся, чтобы найти среди разбросанной посуды и остатков еды свои очки. Надел их и в раздумье наблюдал, как Ванесса сначала возилась с застежками лифчика и джинсов, а потом принялась застегивать пуговички жакета. Когда стало ясно, что она с этим не справится, потому что у нее дрожали пальцы, он, с нетерпеливым ворчанием, стал застегивать их сам. Закончив, он взял ее за подбородок.
      - Ну, Ванесса. Говори.
      Он бы не потерпел отказа, а после того, как их отношения стали такими интимными, она могла оказать лишь постыдно слабое сопротивление.
      - Джулиан был сыном человека, у которого я работала дворецким в Лондоне, - устало проговорила Ванесса. - Ему захотелось бросить мне вызов, а я была настолько наивна и глупа, что дала ему такую возможность. Это была моя первая действительно самостоятельная работа, и в Лондоне у меня не было ни семьи, ни друзей. Когда Эгон Сент-Клэр и его жена демонстративно разорвали свой брак, создалась довольно нервная обстановка; двое их взрослых дочерей и Джулиан время от времени появлялись в доме и участвовали в скандальных столкновениях.
      Ванесса высвободилась из его рук и села, стараясь не замечать, что обычно небрежно-элегантная внешность Бенедикта в полном беспорядке и выглядит очень сексуально, брюки с пятнами от кофе туго обтягивают бедра, рукава свитера засучены, так что видна темная поросль на руках и блестящие стальные часы на сильном запястье.
      - Так что когда Джулиан вдруг одарил меня своим вниманием, я была благодарна и польщена... Ему тридцать, он богат, красив и утончен - на какую девятнадцатилетнюю девушку это не произвело бы впечатления? К тому же он выставлял себя этаким страдающим романтиком, непонятым богатым бедняжкой, втайне мечтающим изменить свой распутный образ жизни, в чем ему должна помочь любовь хорошей простой женщины. Я попалась на удочку, как идиотка. Ему же нужна была лишь одна ночь, возможность потешить свое "я"... - Ее голос и горькая улыбка, когда она прямо взглянула на Бенедикта, - все было полно унижения, какое ей пришлось испытать. - Так что, видишь, это не изнасилование, ведь я пошла с ним по своей воле.
      - Но потом в какой-то момент ты передумала, да? - проницательно спросил Бенедикт. - Ванесса, если он принуждал тебя, то это изнасилование.
      Рот у нее скривился в жалкой попытке говорить честно.
      - Говорю тебе, я хотела этого... Я пыталась получить от этого удовольствие, но он... я почему-то просто не могла... - Она оборвала себя на полуслове и пожала плечами, глядя вдаль на белые барашки волн. Неудивительно, что в конце концов он рассвирепел.
      - Он ударил тебя? - сдавленно спросил Бенедикт, не повышая голоса.
      - Нет, ничего подобного. Джулиан был очень силен: прижал меня и держал так, пока он...
      Он... - Она содрогнулась, а глаза затравленно потемнели. - Я... я просто была вся в синяках, поверь мне, - неуклюже закончила она, стараясь отогнать неприятные воспоминания. - Пару дней я проболела... И выздоровела в тот момент, когда над моей головой разразилась еще одна гроза.
      Бенедикт был слишком умен, и грубый подтекст не укрылся от его внимания.
      - Он был у тебя первым, да? - свирепым тоном спросил он. - Твой первый любовник, и этот самовлюбленный подонок все испортил!
      Ванессу поразило, с какой безжалостной силой он это произнес.
      - Прошло столько лет. Ведь это не имеет к тебе никакого отношения...
      - Имеет, если ты каждый раз, испытывая оргазм в моих объятиях, будешь терять сознание от страха.
      - Бенедикт! - Она, как бы защищаясь, обхватила себя руками, и по всему телу пробежали спазмы наслаждения, напугавшие ее до панического состояния. Больше этого не будет, - с отчаянием сказала она. - Я не могу позволить, чтобы у нас с тобой...
      - Почему? Я свободен, и это тебя ни к чему не обязывает.
      Его нарочито легкий тон уязвил ее в самое больное место и заставил вновь вскипеть.
      - Он говорил то же самое, а в результате мне это стоило всего, что у меня было!
      - О чем ты говоришь?
      Пора ему узнать все. Может быть, тогда закончится эта ужасная неопределенность и исчезнут мрачные предчувствия. Пока еще не поздно, Бенедикт окончательно отвергнет ее. Скорее всего, она лишится работы и сможет уползти прочь, теряя остатки достоинства, но все же не разбив окончательно свое хрупкое сердце.
      - Я говорю о том, почему я уехала из Англии, - произнесла Ванесса твердым тоном, который вполне гармонировал с металлическим отблеском в ее глазах. - Мне пришлось уехать. Видишь ли, я спала не только с Джулианом. О нет. Я занималась сексом также и с его отцом, хотя он был толстый и безобразный и годился мне в дедушки. Но мне было все равно, потому что я знала, что он богат. - Слова сыпались из нее, как снежная лавина, все убыстряя свой ход. - Видишь ли, я все прекрасно спланировала. Я проникла в дом Эгона, а потом соблазнила его на супружеском ложе и убедила его выбросить жену на улицу. Я сделала так, что он отвернулся от остальной семьи, и убедила его написать новое завещание, в котором он лишил их наследства и оставил все состояние мне. Затем, в самый подходящий момент, он скончался от сердечного приступа, возможно, оттого, что однажды ночью, когда мы занимались сексом, я ввела ему в вены воздух. Но вскрытие этого не подтвердило, и поэтому я смогла безнаказанно уехать.
      - О чем, черт возьми, ты толкуешь?
      Она знала, что происходит за его ошеломленной маской. Утонченный ум Бенедикта уже чувствует отвращение к этим потокам грязной лжи. Но грязь липнет. Вот на что полагались Сент-Клэры, в том числе и Джулиан, когда начали свою подлую кампанию, распространяя слухи. Почти одновременно он украл ее девственность и ее достоинство. Когда же скандал затих, она уже стала изгоем в социальном и профессиональном отношении, незапятнанной лишь в глазах своего отца и судьи Ситона, бывшего близким другом Эгона Сент-Клэра и знавшего, на что способны Белинда Сент-Клэр и ее отпрыски с их алчностью и злобой. Судью, как и Ванессу, ошеломило и разозлило то, что Эгон сделал ее невольной соучастницей своей посмертной мести, назвав Ванессу наследницей и тем самым сделав ее единственной мишенью для бешеной злобы своей супруги, живущей отдельно от мужа. Он предложил, чтобы Ванесса подала на Сент-Клэров и на газеты в суд за клевету, но девушка хотела лишь одного - чтобы весь этот ужасный кошмар остался позади. Она была не в состоянии оставаться в центре всеобщего внимания. Смешки, намеки и плотоядные любопытствующие взгляды внушали ей такое отвращение и настолько подточили ее жизненные силы, что она почти совсем пала духом.
      - О, не беспокойся. Я вовсе не разбогатела из-за всех моих корыстных преступлений, - бросила она Бенедикту с жалким вызовом, испытывая к нему ненависть за то, что он сидит там так тихо, так неподвижно, не задавая вопросов, все принимая. - Оказалось, что слухи о доставшемся мне состоянии сильно раздуты, и я была вынуждена подписать отказ от претензий, чтобы избежать финансовой тяжбы. Удивительно, что ты не помнишь самых смачных подробностей - об этом писали бульварные газетенки всего мира. В этой истории было все - эксцентричный секс, шантаж, мошенничество и убийство. Тебе нужно как-нибудь посмотреть мой альбом с газетными вырезками! Но, конечно, до суда дело не дошло не только потому, что я была слишком умна для полиции, - они не смогли откопать крепких улик, чтобы предъявить обвинение. Но это, наверное, тебя не удивляет, да? - непроизвольно подколола его она. Ты всегда относился с подозрением ко мне и судье. Может быть, ты и прав. Женщина моего происхождения...
      Она замолкла. Бенедикт склонил голову, его плечи тряслись. Он дрожит от бешенства, от оскорбления; он хочет вырвать сердце у нее из груди несколькими грубыми словами, а ее саму вышвырнуть подальше, в еще более глухое забвение, чем прежде. Но тут он откинул голову назад, и она увидела, что он хохочет... хохочет...
      На мгновение Ванессе показалось, что ей станет дурно от боли. Она вскочила на ноги, в глазах защипало и замелькали вызывающие тошноту черные точки.
      - О, так ты думаешь, это смешно? - задохнулась она. - Моя жизнь разбита, но для тебя это только хорошая шутка...
      Ванесса резко повернулась, чтобы убежать, но Бенедикт вскочил и, все еще смеясь, поймал ее за локоть.
      - Нет, Ванесса! Послушай...
      - Слушать? Ты... - Она попыталась ударить его, но он завернул ей руку за спину.
      - Я не смеялся...
      Такая явная ложь! Она попыталась вырваться.
      - Пусти меня, мерзкий лгун...
      - Ванесса. - Он грубо встряхнул ее. - Ты зря думаешь, что можешь в гневе бросаться такими словами, а я буду воспринимать все это серьезно. И, даю голову на отсечение, что вся эта смехотворная чушь не имеет ничего общего с действительностью. Конечно, я смеялся. Любому, кто тебя сколько-нибудь знает, покажется смешной сама идея, что ты - зловещая женщина-вамп, охотящаяся за золотом. Все, что ты знаешь об обольщении, можно уместить на булавочной головке! Ты понятия не имеешь о том, что возбуждает мужчину. Ну ладно, почему бы тебе не успокоиться и не рассказать мне подробно о твоем темном и ужасном прошлом, а не размахивать им перед моим лицом, как красной тряпкой перед быком? Моя реакция была точно такой, какую ты заслужила, черт возьми...
      Ты тоже это заслужил, взбешенно думала Ванесса несколько мгновений спустя, заглядывая в зеркало заднего обзора, чтобы увидеть стоящую в туче поднятого песка мужскую фигуру, когда она, как сумасшедшая, подала газу и умчалась с пляжа. Что, он грозит ей кулаком? Конечно, он в ярости, в ушах у нее все еще звенит его вопль:
      - Ты не сможешь все время бежать от своих чувств, Ванесса. Я не позволю тебе использовать Уайтфилд как убежище от всех жизненных превратностей...
      По крайней мере, последнее слово осталось за ней. Захлопнув дверцу машины и чуть не прищемив при этом его пальцы, она выкрикнула в ответ:
      - Почему бы и нет? Ты же делаешь это! Я никогда не верила, что ты ни с того ни с сего решил приехать в Уайтфилд, просто чтобы отдохнуть. Сказал, что тебе нужно было удрать, а в Окленде слишком много знакомых. Ты тоже от чего-то убегаешь, так что не читай мне нравоучений!
      Глава девятая
      Ванесса только чудом не разбила машину по пути в Уайтфилд. Из-за слез она едва видела дорогу, и ее так сильно трясло, что при переключении скоростей передача скрежетала.
      Она не мазохистка, свирепо твердила она себе. Она не собирается получить еще один урок неразделенной любви. Там, на пляже, она с ужасом поняла, что теперь еще больше подвластна своим эмоциям" чем пять лет назад. Обаяние Джулиана было в значительной степени поверхностным, он оказался не способен на глубокие чувства, и она, должно быть, инстинктивно осознала это, потому что, как ни мучилась Ванесса, когда он отверг и предал ее, она все же смогла пережить все это, найдя спасение в своем презрении к нему и простив саму себя за незрелость.
      Но презирать Бенедикта - умного, с изящными манерами, интригующе утонченного - было невозможно. Такой серьезный человек не мог любить легко или же симулировать любовь, если ее не было; он был безжалостно честен и не скрывал своих намерений. Ему была нужна любовница, а не спутник жизни. Ее любовь оказалась отвергнута еще до того, как она ее предложила.
      Ну что ж, на этот раз отвергать будет она, твердила себе Ванесса, лихо развернув машину и въезжая в ворота Уайтфилда. Просто на какое-то время летучий коктейль соблазна и опасности заставил ее потерять голову, вот и все. Ее чувства к Бенедикту - это просто химическая реакция, а ей всегда претили такого рода отношения.
      Она не влюблена в него и не желает этого. Она последует своему первоначальному плану и полюбит Ричарда, а тот будет добр и нежен и никогда не сможет внушить ей какие-то пугающие чувства, с которыми она не могла бы справиться, никогда не сможет до такой степени внедриться в каждый уголок ее сознания, чтобы у нее возникло ощущение, что собственная жизнь ей больше не принадлежит!
      Ванесса внезапно ударила по тормозам, резко развернув машину, так как чуть не врезалась в желтый "корвет" с левым управлением, боком поставленный перед домом; багажник у него был открыт.
      По ступенькам сбежал низенький мужчина с рыжевато-каштановыми волосами и так неожиданно распахнул дверцу машины, что Ванесса чуть не вывалилась ему под ноги.
      - Бог мой, это вы, Флинн? - спросил он недоверчиво, потом добавил, откровенно забавляясь:
      - Я думал это Марио Андретти!
      Ванесса вылезла из машины и выпрямилась во весь рост.
      - Бен... мистер Сэвидж не говорил, что вы приедете, мистер Джадсон.
      Тот ухмыльнулся ее натянутому тону, а когда она попыталась пригладить гриву своих кудрявых, растрепанных ветром волос, в его карих глазах промелькнуло любопытство.
      - Я только и думаю, как преподнести ему очередной сюрприз, пробормотал он, делая вид, что не замечает следов слез на ее щеках. - Хотя у меня такое впечатление, что на сей раз сюрприз ожидает меня. Миссис Райли сказала, что эы устроили пикник на двоих. Разве Бен не поехал с вами?
      - Я не спрашивала, - отрезала Ванесса, нисколько не уклоняясь от истины, и вспыхнула, когда увидела, что его любопытство возросло еще сильнее. Она подыскивала какое-нибудь безобидное замечание, чтобы сгладить свой грубый тон, но в этот момент из дома вышла женщина.
      Это была маленькая стройная женщина лет под тридцать с идеальной фигуркой. Ее ярко-рыжие волосы подчеркивали прозрачность кожи и сияние зеленых удлиненных глаз. На ней был костюм классического кроя в тон глаз; за версту было видно, что он от фирмы "Шанель".
      - Ты узнал, где Бенедикт, Дэйн! Господи, кто это?
      То, как она растягивала слова и как критически оглядела Ванессу своими зелеными глазами, тут же вызвало у той острое раздражение.
      - Я дворецкий мистера Сэвиджа, - решительно заявила она.
      - Вы шутите? Она шутит, да? - Женщина недоверчиво подняла брови, глядя на Дэйна; тот, ухмыляясь, покачал головой и стал вытаскивать чемодан из своей машины.
      Ванесса почувствовала, что ей вот-вот небрежно кивнут в знак того, что она свободна.
      - Да, думаю. Бенедикт как всегда немного эксцентричен. Как он к вам обращается?
      "Дорогая", - хотела едко ответить Ванесса.
      - Флинн.
      - Ну, Флинн, если вы дворецкий, тогда вам лучше помочь Дэйну внести чемоданы.
      - Вы остановитесь у нас? - нечаянно выпалила Ванесса.
      - Конечно, остановимся, - последовал нетерпеливый ответ женщины. Она была американка, если судить по ее акценту, и Ванессе было интересно узнать, не пара ли они с Дэйном. Ванесса весьма кстати надела на себя маску вежливой строгости, потому что следующее замечание прозвучало как удар грома среди ясного неба. - Конечно, я проделала весь этот путь не для того, чтобы меня сплавили в какую-нибудь гостиницу. У нас с Бенедиктом много планов. Он в последнее время работал с большим напряжением, и я понимаю, что ему нужна передышка, но он должен принять какое-то решение о нашей помолвке....
      - Помолвке? - беспомощно повторила Ванесса.
      - Да. Я Лейси Тейлор. - Она произнесла свое имя с таким видом, будто ожидала оглушительных аплодисментов или, по меньшей мере, проблеска признания. Ее не ожидало ни то, ни другое.
      - Он... мистер Сэвидж никогда не упоминал о невесте, - с трудом произнесла Ванесса.
      - Бенедикт очень скрытный человек. Думаю, он не считает нужным обсуждать с прислугой свои личные взаимоотношения, - многозначительно сообщила Лейси. - Теперь, надеюсь, вы проводите меня в мою комнату, чтобы я могла освежиться до того, как он вернется, где бы он ни был. Пойдем, Дэйн.
      И она удалилась, похрустывая по гравию высокими каблучками.
      Ванесса беспомощно посмотрела на Дэйна Джадсона.
      - Почему-то я чувствую себя, как собачка получившая команду "к ноге", жалобно сказал тот. - Если увидите Бена раньше меня, скажите ему, чтоб он меня не винил. Когда Лейси вобьет что-нибудь себе в голову, ее нелегко переубедить; и потом, если бы она появилась здесь одна, я думаю, Бену это не понравилось бы.
      - Но... кто она? - Ванесса пыталась примириться с тем, что все это время, пока Бенедикт так упорно прокладывал путь к ее сердцу, у него уже была связь с другой женщиной. А она-то решила, что его нельзя презирать. Он заслуживает еще худшего, чем презрение!
      - Архитектор, и очень умна к тому же. Она работает в фирме его отца. Ее родители дружат с Сэвиджами.
      О, прекрасно. Умна, красива и почти член семьи. Если бы Ванесса не была в таком бешенстве, она бы разрыдалась.
      - Как давно они с Бе... мистером Сэвиджем помолвлены?
      - Спросите меня об этом через пару часов, тогда я, может быть, и смогу вам дать ответ, - сухо ответил Дэйн, подхватывая два самых тяжелых чемодана и поднимаясь по ступенькам, предоставив Ванессе плестись позади еще с одним чемоданом; все это время в голове у нее вертелись его загадочные слова.
      Он хотел сказать, что помолвка совершена втайне даже от лучшего друга Бенедикта? Впрочем, она не заметила никакого обручального кольца на этих тонких пальчиках...
      Причину она обнаружила двумя часами позже, когда подавала чай в гостиную.
      Какими бы ни были отношения между Бенедиктом и Лейси Тейлор, он не был в нее влюблен. Язык его тела был весьма красноречив. В то время как Лейси ловила каждое его слово, улыбалась ему и при любой возможности касалась его руки, Бенедикт весь как бы свернулся в клубок под броней вежливости. Однако Лейси вела себя так, как если бы его холодная сдержанность была сердечным приемом. Она не столько кокетничала, сколько принимала это как должное, вскоре Ванесса обнаружила, что почти восхищается ее нахальством.
      Когда Ванесса наклонилась, чтобы предложить Дэйну кусочек испеченного Кейт пирога, тот, развалившись на стуле, подмигнул ей.
      - Как удачно, что я здесь в роли компаньонки. Видите, влюбленный еле сдерживается, чтобы не обнять ее, - озорно прошептал он.
      Так как Бенедикт отошел к окну на другую сторону комнаты от Лейси и стоял там, сцепив руки за спиной, это замечание заставило Ванессу прикусить губу, чтобы сдержать совсем не приличествующую ее профессии ухмылку.
      Выпрямившись, она поймала раскаленный взгляд Бенедикта и поспешила придать своим губам прежнее чопорное выражение.
      ...Она не знала, как он добирался от пляжа до дома, но на это у него ушел целый час, и он появился совершенно разъяренный. С силой хлопнув входной дверью, так что весь дом, казалось, содрогнулся, он пронзительно завопил, требуя, чтобы она пришла, и голос его грозил суровой карой. К счастью, ему пришлось смирить свой гнев, ибо тут же появились его нежданные гости. Теперь Ванесса была даже благодарна Лейси за то, что та, как пластырь, льнула к Бенедикту...
      Бенедикт поманил Ванессу с угрожающе мрачным выражением, и та, держа перед собой тарелку как щит, осторожно приблизилась к нему.
      - Что тебе говорил Дэйн? - потребовал он, понизив голос, в то время как Лейси отвечала на какую-то реплику Дэйна. - Что бы он ни сказал, не верь ему. Я не имел ни малейшего понятия, что они приедут.
      Ванесса спокойно посмотрела на него.
      - Думаю, это так. Должно быть, довольно неловко иметь под одной крышей предполагаемую любовницу и будущую жену.
      Услышав ее холодный шепот, Бенедикт прищурил глаза, но она тут же отвернулась, чтобы разлить чай, и удалилась, чувствуя, как его задумчивый взгляд сопровождает каждый шаг ее величественного бегства.
      Позднее, когда она убирала со стола, он ухитрился на довольно долгое время улизнуть от своих гостей и настиг ее за дверями.
      - Все не так, как кажется, Ванесса. Лейси не моя невеста, черт возьми! - горячо проговорил он.
      - Странно. А она, по-видимому, думает иначе!
      - Несколько раз мы вместе бывали в обществе. Хорошо - больше, чем несколько раз, - отрывисто признал он, когда ее лицо приняло еще более холодное выражение. - Но это все. Просто бывали вместе. Это была ошибка. Я никогда не просил ее выходить за меня замуж. Тебе незачем ревновать...
      - Ревновать? - спросила Ванесса с нарочито холодным удивлением, как будто ей это не приходило в голову, и увидела, как он сдвинул брови и насупился.
      - Бенедикт?..
      При стуке каблучков, которым сопровождался этот жалобный призыв, тот вздрогнул и пробормотал под нос ругательство.
      - Скорей беги к ней, Бенедикт, - поторопила Ванесса, наслаждаясь его замешательством. - Твоя невеста тревожится.
      Ситуация еще более прояснилась во время обеда. Когда Ванесса внесла супницу, Бенедикт повернулся к Лейси и, прекрасно подражая тону человека, совершенно не замечающего прислуги, заявил, что уже много раз говорил ей, что вовсе не собирается потворствовать их родителям с их архаическим представлением о династическом браке между их отпрысками.
      В ответ Лейси лишь снисходительно похлопала его по руке.
      - Ну же, Бенедикт, не слишком ли далеко ты зашел в своем бунте против отца?