Исповедь бандерши. 100 оттенков любви за деньги

Но однажды на фирму «Элит» пришла новая девочка, которая наконец увела с собой Машу из этого страшного места. Хотя Александра запрещала дружеские отношения между работницами, новенькой все же удалось убедить Машеньку, что нужно бежать отсюда со всех ног! Фирм-то много! И Маша с трудом согласилась, хотя не прекращала переживать за бабушку, которая до сих пор была уверена, что внучка учится в институте…

И вот тогда Машенька попала на мою фирму. Это было воистину печальное зрелище! Как ни пытались мы отогреть девушку, ничего не выходило. У нее настолько все перепуталось в голове, что она и сама себя понять не могла. Мы относились к ней с пониманием, а она, привыкнув к скотскому обращению, не воспринимала меня как начальство. Все время приводила в пример фирму «Элит», капризничала, фыркала на клиентов, подчеркивая, что она элитная… И что самое страшное, она все время писала конспекты! Это было похоже на душевную болезнь. Пишет что-то, пишет… А зачем, непонятно… Клиентам она врала, что учится в институте, многих просила подвезти ее к какому-то вузу. Выходила из машины, махала клиенту ручкой и зачем-то не спеша шла к главному входу…

Когда мне несколько человек (клиентов) рассказали, что подвозили студенточку к институту, я очень испугалась и забила тревогу. Я пыталась поговорить с Машенькой, но нарывалась лишь на агрессию. Выглядела она полностью здоровой, и ее ответы были, хоть и неумные, но все же логичные. По ее словам, она специально просила клиентов подвезти ее к институту, чтоб они видели, что она пришла на эту работу ради учебы, а не ради шмоток. Дескать, если увидят, что она серьезная, то будут чаевые оставлять… На мое предложение присматриваться к мужчинам с целью найти мужа она вызверилась, отметая и осмеивая этот вариант. Самое страшное, она говорила словами Александры (а я хорошо знаю эту мадам и ее методы работы)! Александра внушила ей, что муж-клиент – это глупость, и ничего хорошего выйти не может! Дескать, он будет всю жизнь попрекать, унижать ее за это… Переубедить ее я не могла. Ничем! Мне понятно, почему Александра так действовала, – чтоб девочка подольше работала, чтоб не сбежала… Я таких методик не признаю, и, по мне, таких деятелей в тюрьму сажать надо, там им место, ибо это ненормальные психически хозяева. Они и фирмы открывают не для того, чтоб заработать, а чтоб почувствовать власть над такими слабенькими девочками, как Машенька. Они царствуют, упиваются своей безнаказанностью…

В общем, Машенька, сама не осознавая, вела себя все более и более неадекватно. То она требовала личного пространства и демонстративно закрывалась в туалете. Могла просидеть там и два часа, и три… И писа'ла, писа'ла конспекты…

Потом она сбежала от меня на другую фирму, не предупреждая, не сказав ни здрасте, ни до свиданья. Я слышала, что там она еще больше деградировала, присела на наркотики…

Пять лет назад Машенька пришла на фирму «Элит» молодой, умненькой и красивой девочкой. А сейчас на нее жутко смотреть. Костлявая, злобная, неухоженная, никчемная… Чего сидит на фирмах? Чего мечется и все ниже скатывается? А того, что домой ехать нельзя, Машенька больше всего на свете боится расстроить бабушку, ведь старушка так ею гордится…

P. S. Да, именно так и выходит у многих. Когда я писала эту главу, у меня мурашки шли по коже, насколько горько все оборачивается для многих. Причем, чем чище, наивней, слабей девушка, тем хуже конец. Вариаций много, почему заканчивают деградацией, наркозависимостью и т. д. Не всем попадаются такие «Александры». Некоторые приходят в нормальные места, но подводят другие обстоятельства. Одна встретила знакомого на заказе, и он слух про нее разнес знакомым, другая стала жертвой альфонса, третьей семью надо кормить, а заработать много не выходит… Им очень хочется чего-то добиться, доказать всем вокруг, что верно выбрали путь и он окончится триумфом (ведь от этой работы ждут чуда, приходя, они уверены, что жизнь их должна повернуться на сто восемьдесят градусов), но не всегда это получается быстро, триумф оборачивается позором, и девушки начинают медленно, но верно сходить с ума…

Женя смотрит на нее несколько времени пристально, покачивает головой и говорит многозначительно:

– Странная ты девушка, Тамара. Вот гляжу я на тебя и удивляюсь. Ну я понимаю, что эти дуры, вроде Соньки, любовь крутят. На то они и дуры. А ведь ты, кажется, во всех золах печена, во всех щелоках стирана, а тоже позволяешь себе этакие глупости. Зачем ты эту рубашку вышиваешь?

Тамара, не торопясь, перекалывает поудобнее ткань на своем колене булавкой, заглаживает наперстком шов и говорит, не поднимая сощуренных глаз, чуть склонив голову набок:

– Надо что-нибудь делать. Скучно так. В карты я не играю и не люблю.

Женя продолжает качать головой.

– Нет, странная ты девушка, право, странная. От гостей ты всегда имеешь больше, чем мы все. Дура, чем копить деньги, на что ты их тратишь? Духи покупаешь по семи рублей за склянку. Кому это нужно? Вот теперь набрала на пятнадцать рублей шелку. Это ведь ты Сеньке своему?

– Конечно, Сенечке.

– Тоже нашла сокровище. Вор несчастный. Приедет в заведение, точно полководец какой. Как еще он не бьет тебя. Воры, они это любят. И обирает небось?

– Больше чем я захочу, я не дам, – кротко отвечает Тамара и перекусывает нитку.

– Вот этому-то я удивляюсь. С твоим умом, с твоей красотой я бы себе такого гостя захороводила, что на содержание бы взял. И лошади свои были бы, и брильянты.

– Что кому нравится, Женечка. Вот и ты тоже хорошенькая и милая девушка, и характер у тебя такой независимый и смелый, а вот застряли мы с тобой у Анны Марковны.

Яма

Опыт работы Даши в сфере интим-услуг был солидным – то ли шесть, то ли восемь лет, неважно. Но она не истаскалась на удивление, внешность у нее была премиленькая. Тридцать три года, золотистые волосы, голубоглазая, стройная. На свежих щечках появлялись ямочки, когда Дашка улыбалась, а улыбалась она часто, так как характер был легкий и безалаберный.

Я искренне не могла понять, чего ей так катастрофически не везет! С ее легким нравом, внешностью – давно пора влюбить в себя какого-то клиента и выйти благополучно замуж! Но нет, Дашке не удавалось благоустроить судьбу. То с безденежным водителем-альфонсом она амуры крутит, то женатый ей попадется, то еще какая пакость, беда прям! Ну слишком была она доверчива и жалостлива, слишком. И сколько ни била ее судьба, она снова и снова наступала на одни и те же грабли! Периодически крутила любови, но все они оканчивались ничем, и поэтому мы все давно привыкли, что Дашутка находилась в состоянии бесконечного поиска половинки. Как вдруг она приходит на работу и заявляет с бухты-барахты: а я замуж выхожу!

– За кого? – У Каверинской глаза на лоб полезли. – Ты шутишь?

– Вы его не знаете! Вот! – Дашка суетливо вытащила мобильный, нашла фото и сунула «доказательство» под нос Наташке Каверинской. – Гляди!

– Ну симпатичный, – льстиво оценила Каверин-ская, хотя парень на фото выглядел худым, изможденным и не очень свежим. – Где ты его нашла-то?

– Вы опять кидаться будете, – глуповато раз-улыбалась Дашка и словоохотливо разъяснила: – В Интернете! Вернее, сначала в чате телевизионном, десять дней назад, а потом мы начали в Интернете общаться, любовь у нас закрутилась нереальная… Правда, он меня любит! Детей хочет!

– Тю! – Каверинская смотрела на Дашку во все глаза, как на умалишенную. – Ты это на полном серьезе? Бред какой-то… В этом чате одни уголовники ошиваются от нечего делать!

– Не говори так! – Дашка обиженно отдернула мобильник с фотографией хахаля и насупилась. – Любой может оступиться! Чем мы-то лучше? Проститутки!

– Так он все-таки уголовник?! – окончательно выпала в осадок Каверинская и даже подскочила с места. – Он сидит?!! Ты дура, что ль?!!

– А в чем проблема? – оскорбилась не на шутку Дашка. – Сидит, седьмой год уже, через три выйдет! Нечаянно в драке убил человека… А что тут такого?

– Та-ак, спокойно, Наташа, – пробормотала Ка-веринская себе под нос и проникновенно воззрилась на Дарью, умоляя взглядом одуматься. – Дашенька, вот давай поговорим спокойно, давай? А ну, иди дыхни! Ты трезвая? С тобой все в порядке? Дыхни, я говорю!

– У меня градусник есть! Может, у нее горячка? – включилась в любопытный разговор еще одна вышеописанная девица, верная жена гениального литератора, Маринка (дело было до ее встречи с редактором). – Ржу, не могу! Воды-ы! Дай погляжу фото жениха-то…

– Чья б корова мычала, а твоя б помалкивала! – пристыдила ее рассерженная Дашка. – На себя смотри! Альфонса кормишь, позорница! Так и знала, ничего вам нельзя сказать, завистницы чертовы!!!

Каверинская вздохнула, набрала в грудь воздуха и с новой силой выдала в аудиторию:

– Молчать!!! Чего разорались? Давайте спокойно обсудим, конструктивно и по существу, – примиряюще подняла она руку, призывая воительниц к тишине. – Дарья, я не хочу, чтоб ты жизнь себе покалечила, не хочу! Если есть толк с ним связываться, то и хрен с ним, а если нет, то не забивай себе голову. Расскажи, во-первых, за что он сидит? Во-вторых, с чего ты взяла, что его предложение серьезно? В конце концов, давайте чаю попьем, что ль…

– Да он ради передачек старается! – опять вклинилась Маринка. – И никто тебе не завидует!

Каверинская, на правах хозяйки, расставила чашки, достала ложки. Три девицы культурно и уютно устроились за кухонным столом. Первой взяла слово Дашка, новоиспеченная невеста:

– Наташа, я, конечно, тебя очень уважаю, – степенно и уважительно начала она. – И все мы уважаем, правда?

– Конечно, – серьезно кивнула Маринка. – Ты и постарше нас, и два образования имеешь…

– Девочки, песня ж не об этом, – улыбнулась польщенная Каверинская и залила в чашки кипяточку. – Даша, тебе не кажется странным, что он тебя замуж зовет? Зачем? Десять дней вы знакомы… Это абсурд, понимаешь?

Маринка согласно кивнула головой. Дашка тут же среагировала:

– Вот скажи, Марина, ты-то чего поддакиваешь? Ты ж содержишь Павлика своего! Он же дома штаны протирает, а ты тут… Разве это нормально?

– Ненормально, – согласилась Марина и удрученно вздохнула. – Но кому я нужна-то, проститутка? Кому?

– Вот! Вот то-то и оно, – щелкнула пальцами Дашка и вытаращила глаза. – Кому мы на фиг нужны? А мне – тридцать три уже! До сих пор никто не позарился почему-то, а мы с каждым днем все старше. И вообще, устала я, семью я хочу, ребенка, понимания! Скажи, Каверинская, скажи!

– Что говорить? Тут ты права, – у Наташи даже слезы в глазах блеснули. – Думаете, мне легко? Десять лет девочкой проработала, пока окончательно не истаскалась, семь лет мне мой дед мозги делает (она имела в виду своего немолодого, женатого любовника). Э-эх, тяжело одной, конечно, тяжело. Ни семьи не заимела, ни детишек… А думаете, мне не хочется? Очень хочется…

– Не расстраивайся, Наташечка, – всхлипнула Даша и погладила Каверинскую по плечу. – Вот видишь, ты ж понимаешь меня? Он хороший, правда. Он так семью хочет, детей… Вот освободится, вместе с ним жить будем, он работать пойдет.

– Дашка-а, – протянула Каверинская расчув-ствованно. – Это все хорошо ты говоришь, да не про этого уголовника… Не обижайся, но ведь врет он, врет! Тебе ж самой потом больней будет, вот этого и боюсь, родненькая…

– Правда, Даш, – тихо добавила Марина, и ее глаза тоже предательски заблестели. – Думаешь, много радости альфонса тянуть? Да противно это, унизительно! Сама себе вру, вру, а что толку? Сама небось понимаю все за себя. Не любит он меня, пользуется, а я терплю… Терплю, Дашка, потому как боюсь одиночества шибко…

– Девочки, но хочется ж счастья-то, покоя? – Дашка обхватила голову руками и снова всхлипнула. – Можно ж дать человеку шанс? Представьте, каково ему там, столько лет оторван от мира?

– В том-то и дело, – рассудительно сказала Ка-веринская и, не скрывая, смахнула скупую слезу. – Потом выходят они из тюрьмы-то, а работать нигде не могут, то не берут, то им непривычно… Они не приспособлены к жизни после отсидки-то… Пусть даже так, пусть не врет, согласна. Может, он и хочет жить нормально, но он не сможет! Не сможет!

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.