Артюр Рембо
      Последние стихотворения
      Перевод M. П. Кудинова
      I
      Воспоминание
      I
      Прозрачная вода, как соль слезинок детства;
      порывы к солнцу женских тел с их белизною;
      шелка знамен из чистых лилий под стеною,
      где девственница обретала по соседству
      защиту. Ангелов возня. - Нет... золотое
      теченье, рук его движенье, черных, влажных
      и свежих от травы. Ей, сумрачной, неважно,
      холмов ли тень над ней иль небо голубое.
      II
      О мокрое окно и пузырей кипенье!
      Вода покрыла бледным золотом все ложе.
      Зелено-блеклые одежды дев похожи
      на ивы, чья листва скрывает птичье пенье.
      Как веко желтое, и чище луидора,
      раскрылась лилия, - твоя, Супруга, верность!
      на тусклом зеркале, испытывая ревность
      к Светилу милому, что скроется так скоро.
      III
      Мадам стояла слишком прямо на поляне
      соседней; зонт в руке, и попирая твердо
      цветок раздавленный; она держалась гордо;
      а дети на траве раскрыли том в сафьяне
      и принялись читать. Увы, Он удалился...
      Подобно ангелам, расставшимся в дороге,
      невидим за холмом. И вот Она в тревоге,
      черна и холодна, бежит за тем, кто скрылся.
      IV
      О скорбь травы густой и чистой! На постели
      священной золото луны апрельской... Счастье
      прибрежных брошенных строений, что во власти
      у летних вечеров, изгнавших запах прели.
      Под валом крепостным пусть плачет! Как на страже,
      дыханье тополей от ветра ждет движенья.
      Гладь серая затем, и нет в ней отражений,
      и трудится старик на неподвижной барже.
      V
      Игрушка хмурых вод, я не могу, не смею,
      - о неподвижный челн, о слабость рук коротких!
      ни желтый тот цветок сорвать, ни этот кроткий,
      что с пепельной воды манит меня, синея.
      На ивах взмах крыла колеблет паутину.
      Давно на тростниках бутонов не находят.
      Мой неподвижен челн, и цепь его уходит
      в глубины этих вод - в какую грязь и тину?
      II
      О сердце, что для нас вся эта пелена
      Из крови и огня, убийства, крики, стон,
      Рев бешенства и взбаламученный до дна
      Ад, опрокинувший порядок и закон?
      Что месть для нас? Ничто!.. - Но нет, мы мстить хотим!
      Смерть вам, правители, сенаты, богачи!
      Законы, власть - долой! История - молчи!
      Свое получим мы... Кровь! Кровь! Огонь и дым!
      Все - в пламя мести, и террора, и войны!
      Кусаться научись, мой разум! Пробил час
      Республик, царств, границ - преграды сметены!
      Империи, войска, народы, хватит с нас!
      Кто будет раздувать вихрь яростных огней?
      Мы будем! И все те, кто нам по духу братья,
      К нам, романтичные друзья! О рев проклятий!
      Работать? Никогда! Так будет веселей.
      Европа, Азия, Америка - все прочь!
      Наш марш отмщения сметает вехи стран,
      Деревни, города! - Нас всех поглотит ночь!
      Вулканы взорваны. Повержен Океан...
      Конечно, братья мы! О да, мои друзья!
      К нам, незнакомцы чернолицые! За мной!
      О горе, я дрожу... О древняя земля!
      На вас и на меня обрушен пласт земной.
      _Нет ничего! Я здесь. Как прежде здесь_.
      III
      Мишель и Кристина
      К чертям, коль эти берега покинет солнце!
      Потоки света, прочь! На всех дорогах мгла.
      Гроза на ивы и на старый двор почета
      Швырять свои большие капли начала.
      Ягнята белые, о воины идиллий,
      Поникший вереск, акведуки, - прочь и вы
      Бегите. Луг, поля, равнины в изобилие
      Раскиданы по красной скатерти грозы.
      Собака черная, - пастух над бездной серой,
      Бегите прочь от высших молний! И когда
      Приходит этот час и льются мрак и сера,
      Спускайтесь в лучшие убежища, стада.
      Но я, о Господи... Моя душа взлетает
      К оледеневшим небесам, где все красней
      Становится от туч небесных, что летают
      Над ста Солоньями длиннее, чем рейлвей.
      Вот тысячи волков, семян от ветви дикой,
      Гонимых вдаль религиозно-грозовым
      Полдневным вихрем над Европою великой,
      Где сотни орд пройдут по древним мостовым.
      А после - лунный свет! Вокруг простерлись ланды.
      И алые под черным небом, на конях
      Гарцуют воины, повсюду сея страх,
      И топот слышится свирепой этой банды,
      Увижу ль светлый дол, струящийся поток,
      Голубоглазую Жену белее лилий
      И Мужа рядом с ней... И Агнец у их ног...
      - Мишель, Кристина - и Христос! - Конец Идиллий.
      IV
      Слеза
      Вдали от птиц, от пастбищ, от крестьянок,
      Средь вереска коленопреклоненный,
      Я жадно пил под сенью нежных рощ,
      В полдневной дымке, теплой и зеленой.
      Ид этих желтых фляг, из молодой Уазы,
      - Немые вязы, хмурость небосклона,
      От хижины моей вдали что мог я пить?
      Напиток золотой и потогонный.
      Дурною вывеской корчмы как будто стал я.
      Затем все небо изменилось под грозой.
      Был черный край, озера и вокзалы,
      И колоннада среди ночи голубой.
      В песок нетронутый ушла лесная влага,
      Швырялся льдинками холодный ветер с неба...
      Как золота иль жемчуга ловец,
      Желаньем нить объят я разве не был?
      Май 1872
      V
      Черносмородинная река
      Реки Черносмородинной поток
      Бежит, неведом.
      И вороны, как ангелы, в свой рог
      Трубят и следом
      За речкой мчатся... В соснах ветерок
      Ныряет рядом.
      Все мчится за толпою тайн дурных,
      Тайн древних деревень,
      Старинных замков, парков, стен глухих;
      И рыцарская тень,
      Блуждая, шепчет о страстях своих...
      Но чист и свеж там день!
      Пусть пешеход посмотрит сквозь просвет:
      Воспрянет духом он.
      Солдаты леса, вороны, привет!
      Вас бог послал, чтоб вон
      Был изгнан вами хитрый домосед,
      Крестьянин скопидом.
      Май 1872
      VI
      Комедия жажды
      1. Предки
      Да, предки мы твои!
      Взгляни:
      Отвагою полны
      Бутыли вин сухих.
      Холодный пот луны
      И зелени на них.
      Под солнцем человек
      Что хочет? Пить и нить!
      Я.- Вблизи дикарских рек
      Мне б голову сложить.
      Твои мы предки, да!
      Вода
      В деревьях и кустах;
      Взгляни: она во рвах
      Под замком и кругом.
      Спустись к нам в погреба,
      А молоко - потом.
      Я.- Туда, где пьют стада!
      Да, предки мы твои!
      Бери
      Наливки из шкафов,
      У нас и чай готов,
      И кофе уж готов.
      - Мы с кладбища вернулись
      С букетами цветов.
      Я.- Все урны осушить бы!
      2. Дух
      Вечные Ундины,
      Мерьте вод глубины.
      Гад морской волной,
      Афродита, взмой.
      Агасфер Норвегии,
      Расскажи о снеге мне.
      Древний сын изгнанья,
      Спой об океане.
      Я.- Нет напиткам свежим
      И цветкам в стакане!
      От легенд не реже
      Мучить жажда станет.
      О певец, ты крестный
      Этой дикой жажды,
      Гидры моей грозной,
      От которой стражду.
      3. Друзья
      Идем! Вином бурлящим
      Там волны в берег бьют
      Аперитивы в чащах
      С высоких гор бегут.
      Спешите, пилигримы:
      Зеленый ждет абсент...
      Я.- Пейзажи эти - мимо!
      Что значит хмель, друзья?
      Нет! Стать добычей тлена
      Я предпочту скорей
      В пруду, под мерзкой пеной,
      Средь затонувших пней.
      4. Убогая мечта
      Быть может, ждет меня
      Старинный Город где-то,
      И буду до рассвета
      Там пить спокойно я,
      И смерть приму за это.
      Утихла б боль моя,
      Будь денег хоть немного,
      На Север мне дорога
      Иль в южные края?
      О нет! Мечта убога
      И множит счет потерь,
      И пусть я снова стану
      Скитальцем неустанным
      Не будет мне открыта
      Корчмы зеленой дверь.
      5. Заключительное
      Дрожащие на поле голубки,
      Ночной зверек, бегущий наугад,
      Животные в загонах, мотыльки
      Последние - те тоже пить хотят.
      Дух испустить, растаять. Где - неважно:
      Средь облаков, что тают в небесах,
      Или среди фиалок этих влажных,
      Чью свежесть зори пролили в лесах.
      Май 1872
      VII
      Добрые мысли поутру
      Под утро, летнею порой,
      Спят крепко, сном любви объяты.
      Вечерних пиршеств ароматы
      Развеяны зарей.
      Но там, где устремились ввысь
      Громады возводимых зданий,
      Там плотники уже взялись
      За труд свой ранний.
      Сняв куртки, и без лишних слов,
      Они работают в пустыне,
      Где в камне роскошь городов
      С улыбкою застынет.
      Покинь, Венера, ради них,
      Покинь, хотя бы на мгновенье,
      Счастливцев избранных твоих,
      Вкусивших наслажденье.
      Царица Пастухов! Вином
      Ты тружеников подкрепи! И силы
      Придай им, чтобы жарким днем
      Потом их море освежило.
      Май 1872
      Празднества терпения
      1. МАЙСКИЕ ЛЕНТЫ. - 2. ПЕСНЯ САМОЙ ВЫСОКОЙ БАШНИ.
      3. ВЕЧНОСТЬ.- 4. ЗОЛОТОЙ ВЕК
      VIII(1)
      Майские ленты
      В сплетеньях светлых веток лип
      Угас охотничий призыв.
      Однако мудрых песен стаи
      В кустах смородины порхают.
      Пусть кровь смеется в наших венах.
      Лоза с лозой сплелись невинно.
      Красиво небо, словно ангел.
      Лазурь сливается с волною.
      Я выхожу. Коль солнце ранит
      Меня лучом, в траву я рухну.
      Терпеть ли, предаваться ль скуке
      Так просто! Прочь мои невзгоды!
      О пусть трагическое лето
      Меня к своим коням привяжет,
      И пусть из-за тебя, Природа,
      - Не столь ничтожным, одиноким
      Умру я. Чтоб не умирали
      Повсюду в мире Пастухи.
      Хочу, чтоб временами года
      Был истомлен я. Голод, жажду
      Тебе, Природа, я вручаю.
      Корми, пои меня, коль хочешь.
      Ничто меня не обольщает.
      И никому я не желаю
      Дарить улыбку. Пусть же будет
      Свободною моя беда.
      Май 1872
      IX (2)
      Песня самой высокой башни
      Молодости праздной
      Неуемный пыл,
      С чувством сообразно
      Я себя сгубил.
      Время б наступило,
      Чтоб любовь царила!
      Сам себе сказал я:
      - Хватит! Уходи!
      И не обещал я
      Радость впереди.
      О, не знай сомненья,
      Дух уединенья!
      Так терпел я много,
      Что не помню сам;
      Муки и тревога
      Взмыли к небесам;
      И от темной жажды
      Вены мои страждут.
      Брошенное поле
      Так цветет порой
      Ароматом воли,
      Сорною травой
      Под трезвон знакомый
      Мерзких насекомых.
      О душа, что нищей
      Стала от потерь!
      Лишь один всех чище
      Образ в ней теперь.
      Но, молитвы, где вы
      Для Пречистой Девы?
      Молодости праздной
      Неуемный пыл,
      С чувством сообразно
      Я себя сгубил.
      Время б наступило.
      Чтоб любовь царила!
      Май 1872
      Х(3)
      Вечность
      Ее обрели.
      Что обрели?
      Вечность! Слились
      В ней море и солнце!
      О дух мой на страже,
      Слова повтори
      Тьмы ночи ничтожной,
      Зажженной зари.