Федор Раззаков
      Дьявол во плоти. 1929
      Эта история произошла в Германии за четыре года до прихода к власти нацистов. А местом действия стал тихий город Дюссельдорф. Серийные убийства, произошедшие там, не имели аналогов во всей криминальной истории Европы, и это дало повод многим европейским газетам объявить до этого тихий город "родиной самого дьявола".
      Все началось 3 февраля 1929 года. Вечером некий советник Эрих Кунце возвращался домой на Шарлоттенбургштрассе с празднования дня рождения одного из своих друзей и на мостовой увидел лежащую без движения женщину. Сначала советник подумал, что женщина всего лишь пьяна, однако, наклонившись, он увидел на ее лице страшные раны от ударов ножом. Женщина была убита, тело ее еще не успело остыть на февральском морозе, видимо, произошло это несколько минут назад.
      Как выяснилось, погибшей оказалась 56-летняя фрау Кун, которая работала в прачечной и в тот злополучный вечер дольше обычного задержавшаяся на работе. Убийца напал на нее из темноты внезапно и нанес ей 21 удар ножом. Смертельным оказался удар, нанесенный со всей силы в висок.
      Местная полиция довольно рьяно взялась за расследование и в течение одного дня арестовала сразу нескольких человек, которые давно были у нее на подозрении. Однако, как оказалось, ни один из задержанных не имел ни малейшего отношения к убийству. А убийца тем временем вышел на свою очередную охоту.
      13 февраля в городе пропала 7-летняя Роза Олигер, дочка портнихи. Она вышла погулять буквально на несколько минут и домой не вернулась. Родители подняли тревогу вечером того же дня, и полиция немедленно приступила к поискам девочки.
      Ее нашли через несколько часов в другой стороне от ее дома, на городской окраине: девочка была убита несколькими ударами ножа. Перед смертью убийца ее изнасиловал. Судя по почерку действовал тот же маньяк, что десятью днями ранее напал на фрау Кун.
      Местные газеты опубликовали сообщение о новом зверском убийстве, да еще малолетней девочки, и город охватила паника. Ничего подобного в тихом Дюссельдорфе никогда еще не происходило. Разум отказывался верить в то, что убийства совершил кто-то из местных жителей. Родители перестали выпускать своих детей на улицу, женщины старались возвращаться домой до наступления сумерек. Однако даже всеобщая осторожность, охватившая жителей города, не помешала убийце совершить новое преступление. Правда, на этот раз его жертвой оказался мужчина.
      17 февраля недалеко от того места, где была найдена Роза Олигер, был обнаружен труп инвалида Шера, на теле которого было насчитано семнадцать ножевых ударов. Смертельным оказался все тот же удар в висок. Никаких видимых следов преступника на месте происшествия обнаружено не было.
      Три зверских убийства за две недели - это был рекорд не только для Дюссельдорфа, но и для всей Германии. И как только весть об этих преступлениях достигла Берлина, оттуда был прислан запрос: не нужна ли помощь местной полиции? Полицай-президиум Дюссельдорфа ответил, что сил для поимки маньяка у них вполне хватит и дополнительная помощь не нужна. И действительно, в те дни на ноги были подняты все полицейские силы и даже войска местного гарнизона. В городе появились усиленные патрули, курсировавшие по всем подозрительным местам, особенно на окраинах. И это дало положительный эффект: весь март прошел без единого серьезного происшествия. В людях постепенно крепла мысль, что маньяк испугался и, вполне вероятно, скрылся из города. Однако это оказалось не так.
      2 апреля странное происшествие произошло в южной части города. Когда некая госпожа Пеннинг совершала пешую прогулку по пустынной аллее, неизвестный мужчина попытался набросить на нее лассо. Причем сделал он это так профессионально, что петля ловко захватила шею беззащитной женщины и почти не оставляла ей шансов. И несчастная задохнулась бы, если бы не следующую секунду из ее горла не вырвался истошный вопль, который услышали случайные прохожие. Они бросились к месту происшествия, и это спугнуло преступника, который, бросив свою жертву, исчез в зарослях чащи.
      Вскоре к месту несостоявшегося преступления прибыла полиция. Госпожа Пеннинг уже окончательно пришла в себя и давала показания полицейским. К сожалению, она так и не смогла разглядеть преступника, который напал на нее сзади и исчез в зарослях прежде, чем она сумела оглянуться. Однако полиция имела все основания предполагать, что метателем лассо был не кто иной, как тот самый февральский маньяк. Полиция города была вновь приведена в состояние повышенной готовности.
      На следующий день после этого нападения преступник в другой части города совершил новое нападение. На этот раз его жертвой должна была стать жена почтового служащего госпожа Флаке. И вновь в руках маньяка фигурировало лассо. Только в этот раз он обращался с ним менее искусно. Женщина, услышав подозрительный шум за спиной, инстинктивно пригнула голову, и лассо пролетело мимо. Когда же она оглянулась, то никого за своей спиной уже не обнаружила. Полиция, прибывшая к месту происшествия через несколько минут, не нашла никаких следов пребывания там злоумышленника. Вот тогда-то в городе и поползли слухи о том, что все эти преступления - дело рук дьявола.
      Город бурлил в предвкушении новых кровавых событий, газеты писали о бессилие полиции, которая за два месяца не смогла даже близко приблизиться к разгадке загадочных происшествий, и предрекали новые, еще более страшные убийства. И не было тогда человека, кто бы не верил в эти пророчества.
      Однако прошло более трех с половиной месяцев прежде, чем убийца дал о себе знать. За это время жизнь в городе вошла в привычное русло, люди стали постепенно забывать о кровавом маньяке, и даже местные газеты успокоились. Так продолжалось до 21 августа. В тот день в течение 20 минут в разных местах города были ранены ножом сразу три человека: 18-летняя девушка, женщина и мужчина-рабочий. Во всех случаях преступник действовал по одному сценарию: с ножом в руке он выскакивал из засады, наносил молниеносные удары по всему телу своих жертв и внезапно исчезал. Из трех пострадавших только мужчина сумел мельком разглядеть его: это был невысокого роста молодой человек, в черном костюме и мягкой шляпе. Таким образом, впервые за шесть месяцев полиции удалось получить приблизительные приметы маньяка. Однако для успешных поисков этих сведений было явно недостаточно. А убийца тем временем и не думал останавливаться.
      24 августа на южных окраинах города он убил 5-летнюю Гертруду Хамахер и 14-летнюю Луизу Ленцен. Обеих девочек, прежде чем зарезать, маньяк изнасиловал. А на следующий день он напал уже на молодую женщину и тяжело ранил ее ударом ножа в грудь. И вновь на месте преступления не было обнаружено никаких следов.
      К октябрю 1929 года количество жертв составило уже 18 человек. Последних трех он сначала оглушил ударом молотка по голове, после чего исполосовал ножом. Девятнадцатой жертвой стала 17-летняя Мария Ган, которую полиция безуспешно искала в течение нескольких дней. Прочитав об этих поисках в газетах, преступник внезапно решил помочь полиции и отправил в газеты "Дер Миттаг" и "Фрейгейт" два письма. В одном он писал: "Пью кровь... ближайшей жертвы. Много поваров портят тесто. Копайте, ищите..." И далее в тексте шло указание места, где была зарыта 19-я жертва - имение около Бейрата. Полиция вначале сочла письмо чьей-то мистификацией, но, после того как в указанном месте действительно был обнаружен труп пропавшей девушки, стало ясно, что автор письма именно тот самый маньяк.
      Но самым ужасным в эпистолярном творчестве маньяка было то, что он послал несколько писем родителям своих жертв. Мать одного убитого им ребенка после этого едва не покончила жизнь самоубийством.
      Все эти события вынуждали местную полицию предпринять хоть какие-то шаги в поисках убийцы, чтобы успокоить взбудораженное общественное мнение. Поэтому через несколько дней после публикации в газетах писем были арестованы некий доктор Франц Миллер, который вел довольно замкнутый образ жизни, и писатель Ганс Гейнц Эверс пишущий книги с сексуально-садистским уклоном. Однако, не найдя никаких доказательств их виновности, полиция вынуждена была отпустить их. Произошло это в ноябре 1929 года, и, как только газеты опубликовали информацию об этом, город охватила паника. Горожане (у кого была малейшая возможность) стали покидать город. Остальные сидели по домам, и с наступлением вечера город словно вымирал. Люди дошли до того, что не доверяли даже близким соседям, с кем прожили бок о бок не один десяток лет. В полицию приходили доносы от жителей города друг на друга, в которых порой сообщались просто несусветные вещи о всевозможных вурдалаках, людоедах и т. д.
      Тем временем полиция изо всех сил пыталась напасть на след преступника. Для этого из Лондона, из самого Скотланд-Ярда, в Дюссельдорф прибыл тайный агент, который поселился в одном из домов в центре города под видом простого служащего и пытался вычислить маньяка. Каждый день к нему стекались доклады агентов, разбросанных по всему городу, порой он и сам слонялся по злачным местам Дюссельдорфа в надежде найти хотя бы призрачную возможность выйти на маньяка, но все было тщетно. Преступник оставался неуловим, хотя после четырех месяцев затишья он вновь вышел на кровавую тропу.
      В марте 1930 года он напал на 9-летнюю Эрику Линдерманн и убил ее, нанеся одиннадцать ударов ножом. Это была уже двадцатая жертва на его счету.
      Одновременно преступник прислал в полицию еще одно письмо, в котором сообщал, что он обязательно придет на похороны убитой им Эрики Линдерманн. Это был вызов. Убитую девочку хоронил весь город, и найти маньяка в таком столпотворении было просто невозможно. В своем послании убийца также сообщил, что через две недели он убьет еще одну девушку. "Так что назначайте еще одни похороны!" - цинично завершал он свое письмо. К счастью, новым похоронам свершиться уже было не суждено. Маньяка поймали, причем заслуга полиции в этом была минимальной.
      На последнюю свою жертву преступник напал в Графенбергском лесу. Молодая девушка, которую он попытался оглушить, оказала ему отчаянное сопротивление, да такое, на которое маньяк не рассчитывал. Он выпустил девушку, и та сумела скрыться в лесной чаще. На счастье полицейских и всего города, девушка не стала скрывать факт нападения, сама пришла в полицай-президиум и довольно подробно описала нападавшего. Как ни странно, но им оказался человек, которого полиция однажды уже проверяла на причастность к этим жутким преступлениям. Доставленный в полицейское управление кучер Петер Кюртен уже на первом допросе сознался во всех преступлениях. Как только эта весть разнеслась по городу и далее, в Дюссельдорф со всех концов Германии прибыли корреспонденты крупнейших газет. Одна из них, берлинская, в статье "Дюссельдорфская тайна раскрыта" писала: "Мы застали Дюссельдорф в большом волнении. Не в таком, в каком он был в 1929 году, когда, начиная с февраля, каждые две-три недели приносили весть о новом нападении на женщин, об убийствах, о трупах с 12-ю, с 19-ю колотыми ранами. Тогда в Дюссельдорфе царила паника. Под вечер женщины не выходили из дому без провожатого, улицы были пустынны, за детьми удесятерили родительский надзор.
      Сейчас волнение скорее радостное. На улицах, в кафе, в отелях вы не услышите ни одного слова, кроме как о Петере Кюртене. Перед зданием полицай-президиума постоянная толпа: хотят узнать последнюю новость, мечтают увидеть арестованного.
      Напрасные надежды. Его возят в разные места, его допрашивают там, где были найдены трупы, но полиция проявляет необычайную скрытность: не только зеваки, но даже ловкие и опытные корреспонденты еще ни разу не видели знаменитого Петера. Бросались в ожидании встретить его и полицейских комиссаров в разные углы города, мчались в автомобилях за город, в лес, где был обнаружен когда-то труп, но все усилия были напрасны: полиция била рекорды конспирации. Пришлось изменить тактику: поехали на квартиру Кюртена. Жены его не застали: она была уже арестована. По последним сведениям, она отправлена в дом умалишенных.
      Говорят, что она испытала жестокое нервное потрясение от всего пережитого. Есть сведения, что страшное в ее переживаниях началось не с ареста мужа.
      При обыске обнаружена книжка сберегательной кассы: на счету Кюртена хранилось свыше 5500 марок. Откуда такие деньги у бедного кучера, жена которого вынуждена искать вне дома заработка, чтобы супруги могли существовать?
      В свое время авторитетные специалисты уголовного розыска пришли к убеждению, что "дюссельдорфский убийца", как одно лицо, есть миф: обстановка, при которой совершались преступления, технические приемы были разные в разных случаях, хотя на известные группы их можно разбить. В некоторых имеются все признаки сексуальной аномалии преступника, в других налицо только мотив ограбления. Кюртен признался в нападении на ту горничную, рассказ которой ускорил развязку, в покушении на убийство двух женщин (они обе живы, хотя были тяжело ранены кинжалом), утверждает, что им была убита восьмилетняя Роза Олигер и что его жертвой был инвалид Рудольф Шеер, которого, как по слухам показал теперь Кюртен, он убил потому, что Шееру было известно о виновности Кюртена в смерти несчастной малютки.
      Некоторые из этих преступлений следствие приписывало сидящему теперь в сумасшедшем доме Штраусбергу. Полиция, однако, усиленно занята расследованием вопроса о причастности Кюртена к трагической гибели 20-летней Марии Ган, которая была найдена мертвой с 20-ю колотыми ранами на теле.
      Несмотря на то, что по этому делу произведено исключительное по тщательности расследование, оно до сих пор оставалось одним из самых темных среди взволновавших мир девяти "дюссельдорфских убийств", рядом с которыми числятся еще девять нападений, каждый раз кончавшихся тяжелыми ножевыми ранами, иногда сопровождавшимися попытками изнасилования. 17 женщин и всего лишь один мужчина были жертвами этих преступлений, совершенных на берегу прекрасного Рейна в течение 8 - 9 месяцев.
      Дюссельдорфцы поражены той легкостью, с которой Петер Кюртен делает свои признания. Он признается в том, в чем его никто не обвиняет!
      В чем дело? Не выдерживает допросов (первый длился 12 часов)? Или принадлежит к числу тех психопатов, которые не раз уже являлись в полицию со своими "признаниями" и "раскаяниями"? Возможно, дело обстоит сложнее: некоторые преступления у него, по-видимому, на совести есть. Допросы давят на ненормальную психику. Апатия овладевает этим человеком, которым психопатологи будут, вероятно, еще немало заниматься.
      Постепенно прорываются и некоторые новые сведения о прошлом Кюртена, вернее о характере тех преступлений, за которые он неоднократно попадал под суд. По-видимому, первое место среди них занимали кражи и взломы.
      Две свидетельницы, дающие сейчас показания, особенно опасны для него: женщины, ставшие жертвами нападения со стороны "какого-то неизвестного мужчины", как гласили до сих пор полицейские сообщения. Они обе тяжело ранены, но врачам удалось спасти им жизнь. В обоих случаях не было покушений на изнасилование, по-видимому, единственной целью нападения было ограбление.
      Характерно для смутной психики этого человека, что в разговоре с опознавшей его женщиной он говорил о том, что никто: ни она, ни уголовные комиссары - не смогут понять мотивов его нападения, имевшего целью убийство".
      В заключение следует отметить, что, несмотря на все подозрения о том, что Петер Кюртен мог и не совершать часть из этих убийств, с момента его задержания волна загадочных нападений в Дюссельдорфе сразу прекратилась.