Жирный черный дым клубами вставал над долиной, где довелось сделать очередной привал нашей неразлучной троице - Торину, Малышу и Фолко. Его возникновение объяснялось объективными, как бы сказал Фолко, причинами.
      Ведший маленький отряд Торин в очередной раз сел в лужу, скомандовав привал прямо под открытым небом, едва увидев одинокое молодое деревце. Привал пришлось организовывать на сыром месте, где только-только засохли лужи. В результате вязанка хвороста, которую, естественно, тащил на себе маленький гном, упрямо не хотела разгораться. Дул пронизывающий северо-восточный ветер. Его порывы также долго не давали Малышу разжечь костер. В конце концов, хоббиту все это надоело и он, отодвинув своим маленьким плечом огромного Малыша, выудил из своей заплечной торбы совершенно новехонький, эльфийского производства огнемет и полоснул огненной струей по деревцу. Оно нехотя занялось, и, словно протестуя против такого варварского обращения с молодыми зелеными насаждениями, принялось густо чадить черным дымом, вскоре закоптив все небо над долиной до такой степени, что белый голубь, пролетавший по случаю мимо долины, стал абсолютно незаметен ночью, поскольку сливался с черным небом.
      - Я прям как Гэндальф против волколаков! - похвастался Фолко, дунув в широкое дуло огнемета. - Наур эн адриат аммин, понимаешь!
      Торин громко и некрасиво заржал, вспомнив эту историю. Тогда, в походе банды Хранителей Арагорн с Гэндальфом завели банду на лежбище волколаков. Угрюмые оборотни, издревле славившиеся своей трусостью и кротостью, долго терпели выходки четверки отмороженных хоббитов, но когда старого вожака постригли наголо и покрасили голубым купоросом, то взбеленилась вся стая. Она преследовала хранителей до самой Мории, пока клыки одного из волков-оборотней не разодрали Гэндальфу на подтирки для носа полу его серого плаща. Разъярившийся волшебник немедленно вспомнил о своем мече настоящего джедая, который старый шарлатан называл посохом, и подпалил одно из старых деревьев, стоящих вдоль Приморийского Тракта. Вспыхнувшее дерево отпугнуло оборотней, а Гэндальф долго еще потрясал им вслед посохом, выкрикивая, что-то типа "наур эн адриат аммин", что, как потом узнал Фолко, означало ничто иное, как "волки позорные мать вашу".
      Успевшая стать почти неразлучной троица сидела вокруг костра, над которым жарился неосторожно пробегавший мимо кролик. Меткий Фолко выпустил по движущейся мишени весь боезапас огнемета и даже ухитрился подпалить несчастному ушастому существу одно из ушей. Сердобольный Торин подскочил к вертящемуся от жуткой боли животному и взмахнул своим топором... Словом спустя полчаса в походной каске маленького гнома тушилось две почти одинаковых половинки кролика. Примерно за это же время прогорели горящие дорожки, которые возникли от стрельбы огнемета.
      Шел последний месяц осени, если верить многоразовому ежегоднику хоббита, который тот стибрил на память у Рогволда. Хоббит уже начал забывать что такое нормальный обед, завтрак и ужин, который всегда был ему гарантирован в имении Бренди. Всегда, потому что, если хоббит оставался голодным, его пытливый ум принимался изобретать всевозможнейшие пакости, целью которых было доказать всему миру истину "Пока я не напьюсь и не поем, у всех возникнет множество проблем". Именно поэтому старый дядюшка Процент Бренди, досыта кормил своего племянника, особенно после того, как маленький Фолко еще в десятилетнем возрасте продал проходившему мимо старьевщику почти новый унитаз, а на вырученные деньги купил пакет чипсов и подержанный памперс, который он опустил в большую кастрюлю, булькавшую на плите.
      После того случая дядюшка страдал животом с неделю, поскольку одна мысль о супе из памперса вызывала у него отвращение. Не прибавила ему настроения и необходимость оборудования туалетной комнаты новым унитазом. В конце концов, он воспользовался услугами магазина по продаже сантехники в кредит, уладив и эту проблему. В свою очередь проблемы возникли у магазина, поскольку востребовать денежные средства с семейки Бренди было практически невозможно, о чем директор нового магазина естественно не подозревал, иначе не видать бы имению Бренди нового унитаза как собственной задницы. Отчаявшийся директор не придумал ничего нового, как подать в суд, который присудил изъять злополучное, как выразился дядюшка Процент, "очко" и вернуть его в магазин. Явившийся в сопровождении судебных приставов директор в удивлении воззрился на туалетную комнату. Она представляла собой глубокую шахту, на дне которой и находился злополучный унитаз. Правда догадаться о его нахождении там было трудно из-за достаточно высокого уровня дерьма.
      - Вон там, в глубине, - тыкнул пальцем дядюшка Процент.
      Чертыхаясь и понося всю семейку Бренди, судебные приставы и директор самолично спустились в зловонную жижу, намереваясь, как потом неоднократно повторял на очередном судебном заседании Процент Бренди "демонтировать сральник". Однако в самый момент погружения, маленький Фолко дернул за длинную веревочку, уходившую на глубину туалетной шахты. Возникший дерьмоворот поглотил в своей пучине и директора и двух судебных приставов. На суде по обвинению в предумышленном убийстве, дядюшка Процент свалил все на своего племянника, а тот был неподсуден из-за своего малолетнего возраста, поскольку совершеннолетним хоббит считался в возрасте тридцати трех лет...
      От приятных воспоминаний Фолко оторвал Маленький Гном, успевший слопать половину порции хоббита.
      - Ах ты, маленькая зараза, чтоб тебя! - заорал Фолко на поперхнувшегося Малыша. - Жрешь килограмм, выделяешь два! Только продукты переводишь, маленькая сволочь!
      Малыш встал и возвысился над Фолко как Голиаф над Давидом. Его красное от натуги лицо даже отдаленно не выражало никакого раскаяния.
      - Ты, мелкая подлюга, еще раз вякнешь что-нибудь этакое про меня, я тебя в трехлитровой банке с цементом закатаю! - недвусмысленно предупредил он.
      - А я че, я ниче, - залепетал Фолко, болтаясь в огромной ручище Малыша как баскетбольный мячик в корзине. - Я просто страдаю запором с детства, поэтому опрыскиваю свою пайку пургеном. Гляди, я, когда в первый раз пару капелек принял, так потом целую неделю кашлянуть боялся.
      Лицо Маленького гнома изменилось. На нем явственно начало отображаться ожидание негативных ощущений. Видно почувствовав что-то, Малыш с ревом скривился и побежал в ближайшие кустики. Вскоре до друзей донеслись звуки ломаемых веток, словно в буреломе пробирался лось.
      - Ну вот, еще один Рогволд выискался, - проворчал Торин. - Пора сниматься с лагеря, вся природа уже обгажена по-черному.
 

      Когда вернулся Маленький гном, друзья быстро погрузили свои пожитки и направились по тропинке, ведущей вдоль склона. Дорога петляла как заяц, подъем сбоку от дороги становился все круче, то и дело по нему сыпались мелкие камешки и гравий, с громким криком пролетали неудачливые альпинисты и туристы. Один из них в свой предсмертный миг так и не выпустил из рук фотоаппарата и успел сделать свой последний снимок. Турист-фотограф со страшной силой ударился об землю, фотоаппарат вылетел у него из рук и выплюнул снимок, который, кружась, опустился к ногам ошеломленного Фолко. Судя по останкам фотоаппарата, он представлял из себя великое произведение искусства, волшебное творение рук эльфа - Валара по имени Полароид. Снимок был очень занятным. На нем живописно отобразился склон горы, троица друзей, перерезающая какой-то канат, уходящий ввысь по склону и краешек леса, зеленеющий в самом углу фотографии. К удивлению друзей, рассмотрев этот кусочек леса через лупу, которую Торин во время их предыдущих блужданий забыл вернуть Рогволду, они увидели на снимке толпу лучников целящихся в троих друзей. Реалистичность фотографии придавали, хоббит был готов поклясться в этом, голоса лучников.
      - В первый раз вижу звуковую фотографию! - изумился Фолко. - Готов поклясться, что слышу голоса лучников.
      - Хенде хох! - вновь раздался каркающий голос.
      - Вообще-то это не фотография, - заявил Торин, оглядываясь - Это на самом деле, - с этими словами он поднял руки.
      Его поступок несказанно удивил хоббита. Он осторожно повернулся и увидел нацеленные на них стрелы воочию.
      - Вот блин! - с этими словами он тоже поднял руки.
      - Эй, вы чего? - удивился Малыш и тоже оглянулся. Увиденное настолько поразило его, что он опустился на колени и положил руки на затылок.
      - Ха-ха-ха, - хриплый каркающий смех исказил давно небритые морды десятка противников. - Зольдатен, фойя, - скомандовал все тот же каркающий скрипучий голос, принадлежащий, как оказалось длинному худосочному верзиле в черном плаще и высокой эсэсовской фуражке.
      В следующую секунду десяток стрел сорвалось с тетивы луков, и наших героев расчертил колючий еж, внезапно возникший перед ними. От страшного удара хоббит покатился по склону вниз. Вслед за ним едва не последовал Торин, но с трудом удержав равновесие, гном зло выругался и, опустив руки, выудил из-за плеча свой боевой топор. Не поддался напору стрел только маленький гном, который даже не пошатнулся.
      - Че? - выдавил из себя Малыш. Его глазки приобрели осмысленное выражение и его руки выудили из его карманов два гигантских двуручных клинка и со свистом принялись резать воздух, создавая рукотворный ветерок, который обдул лица нападавших.
      Только тут неведомые противники поняли, что, значит, столкнуться с противником в мифрильной броне. В следующую секунду лица гномов скрылись за забралами, и ужаснувшиеся враги неожиданно узрели надписи, сделанные несмываемыми чернилами чьей-то заботливой рукой поперек забрала. "Торин - мудак" и "Строри - дундук недотрахнутый". Это настолько поразило неизвестных, что они побросали свои луки и, схватившись за животы, принялись кататься по земле от смеха. Однако гномы оказались лишены чувства юмора и их клинки принялись кромсать безоружных противников направо и налево. Единственный противник, который успел схватиться за рукоятку меча, висевшего на боку это длинный верзила, но и он не успел обнажить клинок более чем на миллиметр. В мгновение ока его глаза сузились на переносице и он, издав полузадушенный всхлип, повалился ничком под ноги гномам. Это смелый Фолко, вскарабкавшись обратно по склону, немедленно пришел на помощь своим друзьям, всадив "эсесовцу" эльфийскую стрелу в спину. После этого, он, напевая что-то типа "А-я-я-я-я-я-я-й, убили негра, убили негра, убили, а-я-я-я-я-й, ни за что, ни про что, в спину стрелой замочили...", смахнул пыль со своих доспехов и с широкой улыбкой принялся обыскивать "эсесовца".
      - Какой мерзавец! - воскликнул хоббит, обнаружив в карманах только неоплаченные счета за подписку на порнографические журналы "Эльфийская лепота" и "Эльфини без бикини". При этом у него из кармана выпал заслюнявленный волшебный эльфийский химический карандаш с несмываемыми чернилами.
      Друзья хоббита гномы тем временем исследовали карманы друзей эсесовца.
      - Слушай, да ведь это же местный патруль, а вовсе не воины Олмера, - разочарованно заявил Торин, найдя в карманах у убитых удостоверения воинов королевства лучников.
      - Точно, - глупо улыбнулся Малыш, найдя в кустах вход в сторожевую землянку.
      - Ой, - сказал Фолко, и принялся виновато шаркать ножкой.
      - Да, нехорошо как-то получилось, - подытожил Торин. - Но почему же они на нас напали?
      - Ы-ы-ы, - неожиданно простонал верзила, когда хозяйственный хоббит выдернул стрелу у него из спины. - Как же мы не есть напасть на вас, если ви есть перерезать веревку с альпинистом. Это есть уже пятый альпинист на этой неделя, йа-йа. Министерство туризма крайне обеспокоено, натюрлих, - с этими словами верзила распростерся на земле и больше не отвечал ни на какие вопросы.
      Торин обратил свое гневное лицо на хоббита.
      - Кто тебя просил перерезать веревку? Ведь ежу понятно, если веревка натянута, значит на ней, что-нибудь висит.
      - - Или кто-нибудь, - встрял в разговор обычно неразговорчивый Малыш.
      - Только полный придурок мог так безответственно поступить, продолжал бушевать Торин. - И когда ты только успеваешь всякие гадости проворачивать. А если бы это был не альпинист, а тонна кирпичей?
      - - Или дерьма, - вновь встрял Маленький гном.
      - А ты заткнись! - одновременно отозвались Фолко и Торин. - Твоей тупой башке, уж точно все равно, кирпич на нее свалится или дерьмо.
      Малыш обиженно засопел. Ему вдруг вспомнилось детство, когда его выгнали из гномьей школы во втором классе за то, что он не сдал контрольную работу по кузнечному ремеслу. Дело тогда обстояло так. Суть работы заключалась в строительстве на пустом месте кузни, после чего на глазах у приемной комиссии надо было отковать пару клинков на время. Маленький гном пропил все ассигнования на покупку кирпичей, и чтобы скрыть недостачу, сделал прямо-таки иезуитский финт, приобретя в долг тонну сухого удобрения, в обыкновении называемого спрессованным орочьим пометом. Учитывая, что удобрения спрессованы, были в форме кирпичей, маленькому Строри оставалось лишь покрасить их в жизненно желтый цвет. Что творилось, потом на сдаче контрольной невозможно описать. Кузня Малыша выглядела лучше всех, сияя желтизной и он, чуть было не получил оценку автоматом только за опрятный вид сооружения. На глазах экзаменаторов, стены кузни вдруг начали плавиться и неистово чадить таким зловонием, что в один миг ужасный запах въелся в экзаменаторов и экзаменуемых так, что от них потом еще недели три шарахались, зажимая носы. И как потом Малыш не доказывал во всех школьных инстанциях, предъявляя два выкованных в говняной кузне клинка, что задание он выполнил и клинок рассекает кирпичи одним взмахом, ничего не добился. А его клинки, закаленные в дерьме, получившие грозные имена "казадгнида" и "бардукзажми" ("вонища" и "зажми нос, перед тем как умереть"), были переплавлены в столовые приборы (вилки, ложки и ножи) и проданы оркам через посредников-перекупщиков.
      - Надо уходить отсюда подальше, а то придет смена, и нам припомнят и альпинистов и патруль. А так, ничего не найдут и спишут все на Олмера, - внес дельное предложение хоббит и, достав из своего рюкзачка баллончик с краской, написал большими буквами около входа в землянку "Здесь был Олмер".
      - Наш мохноногий друг прав, - Надо делать ласты пока из нас не сделали бурито с соусом гуакомоле, - согласился с Фолко Торин.
      - Жрать хочу, - заявил маленький гном и принялся хозяйничать в сторожевой землянке.
      Торин и Фолко переглянулись. Погоня за Олмером с Малышом-обжорой обещала быть долгой. После некоторого размышления, хоббит тоже решил быстро перекусить и, пока Малыш хозяйничал в кухне внутри землянки, Фолко похозяйничал в рюкзачке Малыша.
      - Кто схавал мою половинку курицы? - заорал Малыш, обнаружив пропажу спустя полчаса после того, как обожрал кухню патруля. - И десяток яиц, я их с неделю назад в одной деревушке вместе с курицей захватил.
      - Так вот из-за кого нас выгнали с ночлега и надавали тумаков, - заорал Торин.
      - Точнее будет сказать, попытались надавать, а потом вы вместе с Малышом разнесли деревушку по бревнышку, - глубокомысленно изрек хоббит. - Так что вернее будет сказать, вот из-за кого мы разгромили деревушку.
      Малыш стыдливо потупился. Фолко, воспользовавшись этим, смахнул остатки яичной скорлупы со своих колен и, отбежав от кучи скорлупы и куриных костей подальше, принялся насвистывать какую-то неприличную хоббитскую песенку. Опомнившись от столбняка, Малыш быстро узрел следы пропажи на земле и подозрительно покосился на своих попутчиков, после чего принялся походной линейкой измерять расстояние от кучки до Фолко, а затем до Торина.
      - Шерлок Холмс хренов, - заорал Фолко, пятясь задом, после того, как расстояние до него оказалось на два сантиметра короче. Это все верзила, которого я завалил, он еще перед смертью что-то чавкал и грыз. Маленький гном огляделся и измерил расстояние до верзилы. Тот действительно лежал в трех сантиметрах от рюкзачка. Разъярившись, Малыш схватил подлого вора за шкирку и, покрутив своим могучим запястьем, зашвырнул того в пропасть. Верзила в полете неожиданно пришел в сознание и его громкий крик, переходящий в глухой шлепок, окончательно развеял подозрения Малыша в отношении хоббита.
      До захода солнце оставалось еще часа два, и друзья покрыли за это время расстояние примерно половину лиги, пока, окончательно выбившись из сил, не повалились на землю. Как, оказалось, повалились они прямо на муравьиные тропы близ муравейника, так что после непродолжительного отдыха наша неутомимая троица повыскакивала один за другим с места лежки, и не успокоилась до тех пор, пока даже двужильный Малыш не устал прыгать на месте муравейника. Разведя на память большой костер (на месте затоптанного муравейника), наши герои, наконец, смогли прикорнуть на ночь. Дежурить выпало Фолко, который не успел вытащить свои карты, и пришлось воспользоваться картами Торина для определения того, кто будет караулить.
      Ночью Фолко приснился странный сон. Перед ним материализовалась серая тень и начала ворчать что-то типа "Фолко, проснись". Фолко разодрал глаза и увидел, что прямо перед ним возникло како-то нечеткое, колеблющееся изображение старика в дурацкой серой шляпе и сером одеянии.
      - Ты че, Гэндальф что ли? - спросонья брякнул хоббит.
      - Уж больно ты умен, как я посмотрю, - раздался в ответ голос самого большого пройдохи на некогда просторах Средиземья, а теперь Валинора. - Я вижу, что Радагаст в тебе не ошибся, послав по пятам Олмера.
      - Гэндальф, - повторил потрясенный хоббит. Ему сразу вспомнились все проделки и подвиги серого пройдохи. Несгибаемый Гэндальф, с помощью которого, могуществу Саурона, Сарумана и еще почти двух десятков олигархов Средиземья был неоднократно нанесен ущерб. Фолко сразу вспомнил начальные эпизоды Красной книги, когда Гэндальф подкинул Врагу дезинформацию о том, что полоумный Билл-Бо сбрендил на старости лет, и зашил в сиденье стула Кольцо Всевластья. Стул, якобы, был затем конфискован банком "Мордор оф кредит" и реализован на аукционе, проводившимся на территории Мордора. В поисках кольца в Мордоре после этого были безрезультатно разломаны все стулья, табуретки и скамейки, включая даже трон самого Саурона, в результате чего совершенно не на чем было сидеть. Озлобленный донельзя Саурон, приказал пустить кожу того орка, который своим ятаганом взрезал сиденье его трона, на починку испорченного имущества и поклялся пустить на эти же цели кожу самого Гэндальфа, Билла-Бо и, впоследствии, всех Хранителей.
      На эту же утку купился и Саруман, скупивший оптом все стулья в окрестностях Исенгарда, а когда ничего в них не нашел то, малость свихнувшись, приказал своим оркам сделать из леса, растущего вблизи Исенгарда новые стулья, в результате чего на него ополчились местные энты, обладавшие монополией на производство мебели во всем Средиземье. А после того, как одного из энтов по имени Гамбс, по ошибке, тоже пустили на гостиный гарнитур, его сотоварищи под руководством Генерального Секретаря Товарища Древоборода разнесли весь Исенгард нафиг, а Саруман позорно бежал, прихватив, правда, из мести гамбсовский гарнитур.
      О Гэндальфе даже Билл-Бо рассказывал просто потрясающие вещи, вроде того, что он взял у него и гномов в доверительное управление сокровища из пещеры дракона и волшебным образом превратил их в ничто, вложив их в акции компании по производству вечных двигателей.
      - Ну, долго ты будешь смотреть на меня, - спросил Гэндальф, колеблясь на ветру.
      Присмотревшись, Фолко обнаружил, что изображение спроецировано на куске серой материи, повешенной на дерево. Повернувшись назад, Фолко увидел переносной проектор и самого Гэндальфа, который кривлялся перед камерой, ретранслирующей затем его изображение на экран перед деревом.
      - А без этого никак нельзя было, - хмуро спросил хоббит.
      - Нельзя! - строго ответил Гэндальф. - Надо обязательно чтобы был какой-нибудь фокус-покус.
      - Вот ты и сделай какой-нибудь фокус-покус, чтобы на Олмера кирпич с неба упал, - предложил хоббит.
      Гэндальф вздохнул.
      - Боюсь, что эта тяжкая ноша легла на ваши плечи. Существует такое понятие как Пари. Весь Валинор заключил ставки на судьбу Средиземья и любое вмешательство с моей стороны повлечет гору судебных исков ко мне лично.
      - Да вы там совсем зажрались, Валары хреновы, - с обидой в голосе воскликнул хоббит. - Да если Олмер победит, то я первый встану в его ряды и разнесу ваш Валинор на кусочки.
      - Увы, мой безрассудный друг, если мы, здоровые силы Валинора вмешаемся, то будет еще хуже. Недовольные проигрышем Валары, ринутся в Средиземье, и оно просто не выдержит столкновение таких колоссальных сил и капиталов. Так что остается только надеяться на твою меткость, на доблесть Торина и безрассудность Малыша. Теперь слушай, у меня мало времени. Олмер становится сосредоточием сил Тьмы в Средиземье. Он разоряет деревни, жители уходят в разбойники, его подручные убивают туристов и альпинистов, нанося непоправимый ущерб бюджету. Вы должны его остановить, иначе он претворит свои планы жизнь, а среди них введение налога на бессмертие, отмена налоговых льгот по подоходному налогу с лиц эльфийской национальности и, о, ужас, дарует оркам избирательные права. Еще немного и его уже не остановить, торопитесь. А чтобы вы поторапливались, Радагаст отправил по вашим следам эльфийский заградотряд, который не допустит вашего отступления, - с этими словами Гэндальф выключил проектор и исчез из виду.
      В темноте еще какое-то время было слышно, как он собирает волшебный прибор и идет напролом через кусты. Затем в отдалении раздался звук падающего тела, и кто-то разразился порцией эльфийских ругательств по поводу корней деревьев. Затем хлопнула дверца, и в воздух поднялась крылатая тень кукурузника, который взял курс на Валинор. Фолко сплюнул и повалился спать.
      На следующее утро, хоббит рассказал друзьям о Гэндальфе. Малыш не поверил ему, объясняя все тем, что хоббит накурился травки, а Торин и вовсе в ответ рассказал анекдот о Валаре по имени, не то Буратино, не то Пиноккио, у которого от вранья удлинялся нос.
      - А у вас, у мохноногих подлюг, похоже, все наоборот, чем больше врешь, тем ниже ростом становишься, - заявил Торин, гадко улыбаясь.
      - Ага, ага, - поддакнул Малыш. - А рождаются они великанами, размером с небоскреб.
      Фолко рассвирепел, услышав такие слова.
      - Зато у вас, как только сморозите всякую фуйню, так борода становится длиннее, а мозги уменьшаются в объеме, - сделав страшные глаза, сказал Фолко.
      Гномы призадумались, оглаживая свои давно длинные нечесаные бороды. Малыш, оттянув средний палец руки с явным намерением влепить кому-то смертельный щелбан, направился в сторону Фолко, благоразумно отбежавшего на несколько шагов, прежде чем поучаствовать в дискуссии.
      - Не подходи ко мне, козел бородатый! - заверещал Фолко, отбегая еще на несколько шагов назад. - На твоем месте я бы со мной не связывался, - сделав страшное лицо, сказал хоббит.
      Однако намечавшуюся перебранку перекрыл чей-то крик, доносившийся казалось совсем недалеко отсюда. Наши отважные герои тут же насторожились и на всякий случай залегли в близлежащих кустах. Спустя пять минут, поскольку ничего особенного не происходило, осмелевший Фолко храбро пополз в сторону доносящегося голоса.
      Его героизму несказанно удивился Торин и окликнул хоббита.
      - Эй, ты куда, может это войска Олмера! - завопил Торин, заволновавшись, что неразумный хоббит приведет за собой ораву врагов.
      - Судя по крикам это одинокий и, надеюсь, беззащитный одинокий безоружный путник, - парировал Фолко и тут же был едва ли не втоптан в землю гномами, тоже решившими оказать помощь беззащитным путникам.
 

      Однако нашу троицу ожидал неожиданный сюрприз. Вывалившись из зарослей кустарника на открытое место, друзья застыли как вкопанные, увидав раскинувшуюся перед ними водную гладь. Точнее будет сказать не водную, а ледяную, потому что, невзирая на явно плюсовую, в этом Фолко был готов поспорить, температуру воздуха, вся водная поверхность оказалась закована в ледовые доспехи. Еще более неожиданным для друзей оказался тот факт, что "безоружный" путник оказался одетым в черную эсесовскую форму с непременным атрибутом войск Олмера - большим значком величиной с небольшую разделочную доску, на котором большими печатными буквами на множестве языков Средиземья была начертана фраза "Олмер - мать порядка!".
      К счастью для наших друзей, подлый мерзавец провалился в полынью, и никак не мог из нее выбраться, застряв по пояс во льду.
      - Помогите! - заверещал несчастный негодяй, увидев наших героев.
      - Не кричи, мы не глухие, - довольно невежливо крикнул Фолко. - Давай рассказывай.
      - Вытащите меня отсюда! - заверещал неизвестный.
      - В каком полку служили? - деловито спросил хоббит, шаря по тем карманам неизвестного, которые высились надо льдом.
      - Стоять, чушпан, за кого мотаешься, - размахивая огромной клюшкой для гольфа, спросил Маленький Гном.
      - Чего? - испуганно сжался неизвестный
      - Рассказывай, - коротко выдохнул Торин, поставив тому на голову мячик для гольфа. Малыш многозначительно поплевал на ладони и стал примериваться к удару.
      - Вы че делаете, уроды, - завопил неизвестный. - Да вы знаете, что с вами будет? Вам это точно даром не пройдет!
      - Даром? - удивился Фолко, выудив у него из-за пазухи бумажник, набитый деньгами. - Даром уж точно не пройдет!
      Поняв, что помощи от троицы не дождешься, а дождешься, вероятнее всего неприятностей на свою голову, неизвестный, всхлипывая, начал ругаться и рассказывать. Из его речи, щедро пересыпанной витиеватыми ругательствами и проклятиями спустя пятнадцать минут непрекращающегося словесного потока выяснилось, что зовут его Герет, он сотрудник службы безопасности войск Олмера или Эарнила, как того называли в войсках. Он выполнял секретное поручение своего вождя - искал места падения Небесного Огня. Однако его миссия оказалась под угрозой срыва из-за какого-то паскудного волшебника, летающего по ночам на аэроплане, который в ответ на предупредительную стрелу и громогласное предложение немедленно сесть сбросил какую-то фуйню, после чего все вокруг замерзло, а вылезший из замерзшей лодки Герет, погрозив вслед удаляющемуся аэроплану, долго ждал, пока лед растает, и заснул. Проснувшись, он решил дойти до берега по льду и провалился по пояс в образовавшуюся полынью.
      - Откуда этот ваш Олмер только взялся? - проворчал Фолко.
      - Этого не знает никто, - подняв указательный палец к небу, заявил Герет. - Он впервые появился вблизи устья Карнена, где раньше водились только дикие обезьяны породы "истерлинг", отличавшиеся буйным нравом и умением ездить на лошадях. Эти земли находятся за королевством лучников, сразу за Карненом находится наше великое государство - большой торговый город Айбор. Здесь по дешевке можно продать краденые вещи и купить их втридорога, уже очищенными.
      - Вот нифига себе! - воскликнул хоббит. - И кто же это правит в этом, с позволения сказать, оффшорном городе?
      - Хе-хе, - засмеялся Герет, - В нем официально нет правителя, впрочем, вы же понимаете, ведь в таком случае его бы давно потребовали выдать проклятые янки. Поэтому его имени никто не знает. Вернее, не знал. Теперь наш великий вождь и учитель, Олмер-сан, официально заявил, что именно он и есть правитель Айбора. Сначала нашлась кучка недовольных, заявивших, что это наглая ложь, но всех их совершенно случайно в один и тот же день пригласили на халяву прокатиться на местном теплоходе "Ив-Ансу-Санин", что на языке тупых истерлингов означает "Мы были ни в одном глазу, пустившись по морю в тазу". Больше их никто не видел, как впрочем, и самого теплохода. Говорят, - Герет понизил голос до шепота, что капитаном теплохода оказался некий Отон-сан, а примерно в это же время, на одном из рынков города была продана большая партия барабанов из человеческой кожи, причем, кожа с лиц, глядевших на потенциальных барабанщиков, удивительно походили на лица пропавших без вести. Великий Эарнил потом выступил с опровержением этой гнусной сплетни, заявив, что на барабаны была пущена кожа террористов и их пособников, причем, у правительства Айбора имеется письменно оформленные завещания на увековечивание среди потомков своих изображений таким образом.
      - Да уж, - заявил хоббит, которого продрало от такого черного юмора, - Представляю, что было бы, если бы эльфы поступали бы аналогичным образом со шкурами орков, вместо того, чтобы пускать их на дубленки.
      - Заткнись, маленький пузатый негодяй, тебе только дай волю, пол-Средиземья посмертно пустишь на кожаные диваны. Фолко обиженно засопел. - А что такое Небесный Огонь? - продолжал Торин.
      - Говорят, что триста лет назад после победы над Сауроном и извержения Роковой горы (роковой для Горлума), над Средиземьем девять дней подряд бушевала гроза, и каждый день с неба падал огонь. На месте падения остались большие ямы, полные дерьма. Говорят, что в одну из них как-то провалился сам вождь и с тех пор разыскивает эти ямы за вознаграждение.
      - Хм, похоже, этому Олмеру нравится в дерьме копаться, - высказал предположение Малыш. - Теперь буду знать, и нипочем ему руки не подам. - И вам тоже, - он со смешинкой посмотрел на Торина и Фолко. Он вам подарки сделал, небось, в этой яме нашел.
      Фолко и Торин с ненавистью посмотрели на Герета и Малыша.
      - Спасите, я уже ног не чувствую! - завывая через каждое слово, взмолился Герет.
      - Ну что, поможем ему? - спросил Торин.
      - Поможем, поможем, - заявил Малыш. - Мы всем помогаем. Фолко, ну-ка помоги ему.
      - А как? - удивился Фолко.
      - Ну, я думаю надо помочь ему разломать лед.
      - Помочь разломать лед? - хоббит озадаченно посмотрел на друзей, после чего выудил из своего бездонного рюкзачка динамитную шашку, поджег фитиль и бросил ее в сторону закованного во льду Герета. Динамитная шашка медленно, словно мячик для гольфа, скользил по льду прямо к Герету. Тем временем, гномы, увидев такое, сломя голову бросились бежать в сторону берега.
      Герет изо всех сил вытягивал пальцы, пытаясь как можно быстрее схватить динамитную шашку и отбросить ее подальше но, совершенно случайно, шашка исчерпала инерцию движения в пяти сантиметрах от скрюченных пальцев Герета, так что тот мог воочию увидеть, как горящий фитиль быстро приближается к ободку шашки.
      - Ой, - пискнул трусливый офицер службы безопасности вождя Эарнила, и зажмурил глаза от страза, наивно полагая, что тем самым динамитная шашка не причинит ему никакого вреда. В этом он ошибся, точно также, как, и в попытке сбить аэроплан неведомого волшебника стрелой.
      - Бум! - трех наших героев, со всех ног улепетывающих в сторону берега, в спину ударила неизвестная сила, и они кубарем вылетели на берег, чудом не замочив ноги. Затем, по голове хоббита ударило что-то увесистое и плоское. Открыв глаза, смелый хоббит обнаружил, что это "что-то" ни что иное, как большой значок принадлежности к войскам Олмера, ранее висевший у Герета на груди.
      Почти весь следующий день наши герои ехали молча, потрясенные последними событиями. Лишь под конец дня, когда солнце начало садиться, у гномов проснулось красноречие.
      - Ты совсем с ума сошел, маленький придурок, - заорал Малыш, убедившись, что никто из них не пострадал. - Какого хера, тебе понадобилось взрывать лед, пока мы не успели отойти!
      - Да чего с них хоббитов взять! - заявил Торин. - Еще в Красной книге написано, как хоббиты любят всякие взрывы и шутихи. Одно слово - сельские недоумки с трехлетним дипломом об обучении в школе. Так и норовят своим коровам в задницу петарду всунуть.
      Фолко вскинулся, обиженный в самое сердце.
      - Что вы в этом понимаете! Да корова после этого в полтора раза здоровее становится и на ярмарке стоит дороже!
      Торин с изумлением уставился на своего мохноногого друга. - Так вот почему та корова, которую я на спор разрубил пополам, летала, словно воздушный шарик, а потом сдулась вдвое и с меня взыскали за недостающий объем зарплату за полгода! Как сейчас помню, корова принадлежала какому-то пронырливому хоббиту.
      Фолко довольно улыбнулся, услышав эту историю, но тут же осекся, увидев выражение лица гнома
      - Что мы теперь будем делать? - спросил хоббит, пытаясь переменить тему разговора. - Судя по всему, вы убедились, что про этого серого козла, в смысле странника, я вам не наврал.
      - Если так, то кроме этих мотоциклетных колясочников из заградотряда Рогволда, по нашу душу посланы еще и заградотряд эльфийского спецназа. Ну и козел же этот Гэндальф!
      Фолко вновь улыбнулся.
      - Серый волшебник пришел из-за моря, раз-два, раз-два, серый козел, - Фолко припомнил строки из Красной книги, написанные рукой самого Билл-Бо.
      - Воистину, вы, хоббиты, зрите в корень, - заявил Малыш, приставив указательный палец ко лбу (он так думал). - Но мне на вас наплевать, что же нам сейчас делать?
      - Похоже, у нас только два выхода, - подытожил Торин. - У нас три альтернативы, или мы убиваем Олмера, или нас убивают, или и то и другое вместе. - Но как нам выполнить задание и остаться в живых?
      - Альтернатива - это одно из двух! - поучительно заявил Фолко. - А что если мы вступим в войско Олмера добровольцами? А там мы сможем улучить момент, и бац, молотком по голове.
      - Не в первый раз ты удивляешь меня, досточтимый хоббит, - заявил Торин, - Но в этот раз, ты в очередной раз переплюнул себя. Да нас в три счета пустят на барабаны за битву при Ануминнасе.
      Хоббит вдруг расхохотался. Гномы на него посмотрели как на идиота. Похоже, по крайней мере, в одном оба подгорных жителя сошлись.
      - Я только подумал, вот ведь, кому-то попался барабан с кожей с лица поверженного врага, а кому-то с задницы, - и не в силах сдержаться, хоббит схватился за живот и принялся кататься от смеха по прибрежным зарослям.
      - Уж твоя-то задница, точно, когда-нибудь, пойдет на барабан, - проворчал Торин.
      Ответить Фолко не успел. Из зарослей раздалось пение многочисленных луков и арбалетов. Каким образом ни одна стрела не задела хоббита, а весь залп пролетел в непосредственной близости от него, не поняли даже гномы, мгновенно, оценившие обстановку и бросившись на землю. Хоббит тут же поднял руки, вереща, как заяц, но стоять на месте раздумал и бросился в противоположную сторону. Неизвестные лучники, судя по всему, уже успели наложить по второй стреле, и вновь смертоносное пение разрезало воздух. Фолко спрятался за деревом, а гномы, переждав, пока второй залп пролетит над их головами, тут же вскочили и бросились бежать прочь, развивая, по словам Торина быстрое тактическое отступление. Неизвестные выступили из кустов, но определить, кто они и почему напали на мирных путников, не было ни времени, ни желания. Вслед за гномами вприпрыжку, и петляя, как заяц, отступал хоббит. Но чувство направления вновь изменил бесстрашному Торину. Стремглав голову они вынеслись на какую-то опушку и наткнулись на кавалькаду мотоциклов с колясками, в которых они узнали бойцов заградотряда непобедимого генерал-ефрейтора Рогволда. Те резко затормозили, отчего практически все сидевшие в колясках уткнулись носом в приклады пулеметов. Набив изрядное количество шишек, заградотряд немедленно навел дула пулеметов на своих подопечных.
      - Полундра! - завопил хоббит и бросился в третью сторону. Последовавшие за ним гномы счастливо избегли гибельных выстрелов, вынесшихся навстречу друг другу. Заградотряд и скопище неизвестных принялись выкашивать друг друга, не жалея зарядов.
      Запыхавшиеся гномы неожиданно остановились, как, впрочем, и Фолко. Они наткнулись на отряд эльфийского спецназа, каждый из бойцов которого, был способен пригвоздить муху к столу большой мухобойкой в долю секунды. Вот и сейчас, взвод синхронно схватился за луки и, наложив стрелу, натянул свои смертоносные орудия до упора.
      - Вот вам! - вдруг выкрикнул хоббит и, неожиданно исчез в клубах дыма. Сориентировавшиеся гномы бросились вслед за ним, в спасительные клубы дыма - хоббит, наконец, использовал одну из шутих, которую его предок Меррис на пару с Пипхедом стибрил у самого Гэндальфа еще на том самом дне рождения Билл-Бо, с которого все и началось. Эльфы же после некоторого замешательства окружили клубы дыма со всех сторон и, по команде выпустили каждый по стреле что, впрочем, было очень неумно с их стороны. Взвод уменьшился после этого на две трети, оставшиеся ринулись с обнаженными мечами дымовую завесу. Но никого, кроме своих сотоварищей, ринувшихся навстречу и наколовшихся на острые клинки, они там не обнаружили.
      Фолко и гномы тем временем, улепетывали в последнюю из свободных сторон - четвертую. Чувство неминуемой гибели толкало их храбрые сердца, и они бежали и бежали навстречу судьбе, пока не наткнулись на стол с табличкой, стоящий прямо посреди поляны в лесу. На табличке было начертано:
      "Вербовочный пункт армии вождя Эарнила. Освобождение жалованья от королевского подоходного налога". Над столом висел рекламный плакат с изображением сногсшибательной красотки в бикини, с завлекающей надписью "Запишитесь к нам, обещаем все такое". За столом сидел уродливый мужчина, весь в зеленом.
      Наши друзья застыли как вкопанные.
      - Надо быть смелыми, - заявил хоббит, глядя, как с трех сторон на них надвигаются их потенциальные убийцы. - В конце концов, чем я хуже Штирлица? - и сделал шаг вперед.
      Торин по достоинству оценил храбрость хоббита и, то и дело пригибаясь к земле, зигзагами, также бросился вслед за Фолко.
      - Куда двое, туда и третий! - завопил Малыш после того, как у него над ухом просвистело две стрелы, - и бросился за своими друзьями.
      Однако, к удивлению всех троих мужик, сидевший за столом посмотрел на часы и, в мгновение ока свернул стол и плакат с девицей, словно книжку и, взвалив все в багажник большого джипа, резво стартовал, обдав наших друзей клубами черного дыма.
      - Стой! - кричали наши герои, но тот не стал слушать вопли потенциальных новобранцев и, наоборот, прибавил газу.
      - Сейчас я точно готов кого-нибудь убить! - зловеще заявил Фолко. - Где там этот Олмер?
      Вопрос прозвучал риторически. Гномы вздохнули и принялись оглядываться назад. Не сговариваясь, они выбрали самое безопасное направление в глубину леса. Фолко, недолго думая, написал на земле флакончиком краски фразу "Мы уехали на джипе вербовщика армии Олмера. Фиг вам, заградотрядные крысы!".
      Торин только покачал головой в ответ на это. Хоббит, по его мнению, был неисправим. Если что и могло его исправить, так это выстрел из дробовика в упор.
      Фолко так не думал. Он вообще мало думал. Смысл всех его мысленных изысканий был похож на большое дерево решений, от которого отходит только одно основное древо цели - как бы побольше нахапать, и чтобы за это ничего не было. Для выполнения этой цели добрый хоббит был готов засунуть в пушку любого, даже своего престарелого дядюшку и выстрелить в сторону Мордора. Впрочем, дядюшка питал к племяннику аналогичные чувства.
 

      Имея на хвосте три отряда киллеров, друзья против обычного, резко ускорили темп передвижения и прошли прямо сквозь большой бумажный плакат с надписью "Вы вступаете на территорию Великих Дорфаков. Здесь не действует налоговое законодательство Айбора!", не обратив на это никакого внимания.
      Вместо обычной лиги-другой в день, пройденной благодаря игре в прятки или салочки, наша троица была вынуждена походным маршем покрывать десятки лиг в день, изматываясь так, что к вечеру еле волочили ноги и падали без чувств, прямо на землю. Дожди, зарядившие, вдруг, не прибавляли друзьям оптимизма. Перемазавшись в грязи как Шварценеггер в фильме "Хищник" они с ненавистью смотрели по сторонам, и горе было тому, кто посмел бы встать у них на пути. Их вела только одна цель - вступить в ряды Олмера, чтобы затеряться в его бесчисленном воинстве от трех поредевших, но еще более этим обозленных отрядов убийц. Тем не менее, маскировка в грязи дала отличные результаты. Заснув прямо в центре лужи, перепачканные друзья, оказались неузнанными всеми тремя отрядами, проследовавшими по их следам и, даже делавшими небольшой привал прямо рядом с лужей. Благодаря этому, им удалось сбросить на несколько дней погоню со своего хвоста и, на радостях набредя на одинокую деревеньку с трактиром, друзья оторвались по полной. Друзья на радостях наелись и напились так, что Малыш разнес в щепы дверной проем, а Торин разрубил возмущавшегося хозяйского пса пополам вместе с будкой, взамен денег хоббит выписал полковую расписку от имени заградотряда под командованием ефрейтора Рогволда, и даже оттиснул на ней печать, чудесным образом оказавшуюся у него в память о совместных с Рогволдом армейских буднях. Местные жители не оценили конвертируемость расписки и, вырвав колья из ограды вокруг поселка, встали грудью на защиту благосостояния трактира, тем более что питейное заведение оказалось единственным источником пополнения доходной части бюджета деревушки. Но пока Торин с гиканьем раскалывал колья на лучинки, а Малыш, забавы ради, швырялся тяжелыми табуретами, Фолко, приладив динамитный патрон к кассовому аппарату, немного не рассчитал и вскрыл его вместе со стенами трактира. Трактирщика взрывной волной вынесло через дымоход и насадило на единственный кол, оставшийся в ограде вокруг деревушки. Увидев это, все воинствующие жители разбежались, кто куда, и попрятались в лесу. В довершение всего, кассовый аппарат разнесло на клочки вместе с его содержимым, за что хоббит удостоился нелицеприятных взглядов со стороны Торина и Малыша.
      Фолко стало так стыдно, что он немедленно выписал еще одну расписку, на десять тысяч триалонов, и положил ее в передник трактирщика, застывшего на колу с таким выражением лица, словно ему... впрочем, понятно с каким.
      - Теперь у них будет новый трактир, под названием "Насаженный трактирщик" и местная достопримечательность - чучело трактирщика, - заявил оконфузившийся Фолко и, тяжело переваливаясь с ноги на ногу (после сытной трапезы), поплелся вслед за друзьями, убивать главного злодея Средиземья.
 

      Дорога сбегала по короткому и крутому склону, утопавшему в достаточно высокой траве. Достаточно высокой, чтобы поваленное кем-то дерево полностью утопало в ней, и достаточно высокой, для того чтобы, ничего не подозревая, сбежать с ускорением по крутому склону, споткнуться и расквасить себе нос.
      - Что-то мне это не нравиться, - обронил Фолко, шмыгая расквашенным носом.
      - Заткнись, мохноногая подлюга, можно подумать это мне нравится, - заявил Малыш, подтирая расквашенный нос своей грязной рукавицей.
      - Заткнитесь вы оба, - миролюбиво заявил Торин, - Можно подумать, что упасть и расквасить себе нос может кому-то понравиться.
      Как бы в подтверждение его слов кусты напротив раздвинулись, и наших героев окутала туча стрел. К счастью для них, мифрильные доспехи вновь спасли их. Фолко же, в очередной раз отлетел на два метра под хищным ударом принятой на грудь стрелы. В очередной раз Фолко вспомнил, что его доспех состоит из мифрила только спереди, сзади же его страхует только большой значок Герета, и он бесстрашно ринулся вперед, громко крича:
      - Остановитесь безумные! Именем вождя приказываю! Все расскажу Санделло! Он вам еще вставит пистон за нападение на спецотряд при исполнении!
      Стрелы прекратили лететь, словно по волшебству.
      - Так они же наши! - изумленно продундел в тишине чей-то простуженный голос. - Что ж вы сразу не сказались?
      - Слугам вождя Эарнила нефиг бояться всякой там шантрапы, - заносчиво заявил Торин. - Порубали бы вас как капусту, нет, мы точно все расскажем Санделло!
      Нападавшие тут же все как один бросились на колени, умоляя не рассказывать Санделло об их проступке. Торин с важным видом заявил, что если их, как следует, напоят и накормят, то они еще подумают.
      Лишь один из нападавших, судя по виду, шаман, кричал, что они все равно расскажут все Санделло, поэтому их надо в поликлинику сдать, для опытов. Вождь отряда басканов (так они себя называли) с трудом утихомирил несносного шамана при помощи большого резинового молотка. Окосевший шаман завалился спать и уже не мешал басканам просить прощения у незнакомцев. Братание с незнакомцами затянулось заполночь.
      Ночью друзья спали плохо. Они не сняли доспехов, опасаясь внезапного нападения. В отличие от них их новые знакомцы, басканы, как они себя называли, завалились спать, не выставив ни одного часового, увидев, что наша троица собирается бодрствовать. Настала очередь хоббита дежурить и сторожить. Фолко долго ежился, представляя себе удар ножом в спину и, наконец, не выдержав, принялся действовать. К утру, Торин, едва разодрав глаза, возмущенно воззрился на хоббита. Тот дрых без задних ног. Над лагерем басканов стояла неведомая тишина. Гном осторожно огляделся, выхватывая топор. То, что он увидел, поразило его, но он сразу же понял, почему Фолко спал так сладко. Ночью хоббит, нарыл возле шамана басканов внушительную могилку, а под бок с другой стороны подложил колючую проволоку. Вскоре лагерь начал оживать. Вождь проснулся первым и принялся пинками и тычками будить своих подчиненных. И тут на глазах у всех, шаман басканов попытался встать и, наткнувшись на что-то колючее, с громким воплем перекатился на другой бок, и тут же сверзился в заготовленную для него могилу. Натянутая на дне веревка тут же порвалась под тяжестью тела и сверху на ополоумевшего баскана упала вся вырытая земля, спрессованная в один большой ком.
      - Чудо, - воскликнул хоббит и посмотрел на небо.
      Все басканы подозрительно посмотрели на небо, на хоббита, потом опять на небо, потом опять на хоббита. Тот уставился в небо и принялся насвистывать песенку, шаркая ножкой.
      Даже бесстрашный Торин, невольно поежился, представляя, что теперь он точно не сможет заснуть спокойно, когда под рукой храпит такой пакостник.
      Басканы очень быстро собрались и попрощались с друзьями очень сухо. Вождь то и дело подозрительно косился на хоббита, пока тот не спросил, нахально уставившись на вождя, не передать ли привет Санделло. Вождь сплюнул и пришпорил коня. Вслед за ним рванулся весь отряд. Друзья остались на поляне одни.
      Смущенный немым молчанием друзей, Фолко попытался перевести их внимание на другую тему.
      - Басканы вчера говорили о Вожде, о Черной Яме и Черной башне, где они брали ненависть и где они клялись в верности Вождю.
      - Он, наверное, с них долговые расписки взял под проценты, а чтобы не подкопались, спрятал их в своем банке в хранилище. Тут поневоле ненависть почувствуешь, - высказал догадку хоббит.
      Торин остолбенело уставился на хоббита.
      - Ты хочешь сказать, что для того, чтобы нам освободить Средиземье, нам надо ограбить банк? - с надеждой в голосе спросил Торин.
      - Я вовсе не это хотел сказать, - досадливо бросил Фолко. - Так нам придется каждый банк грабить.
      - Ну, так что же, мы же во имя счастья в Средиземье, - встрял в разговор Малыш.
      Хоббит улыбнулся. Путешествие сулило новые горизонты и возможности. Неизвестные банки манили его, как что-то неведомое манит каждого туриста и путешественника в дорогу. Солнце словно засветило по-другому, и друзья радостно двинулись в путь. О том, что в Средиземье только два банка, один находится в Ануминнасе, второй в Минас-Тирите, плохо учившиеся в школах гномы и хоббит не знали, поэтому перспектива частого нахождения в банках в ожидании Олмера их очень сильно взбудоражила.
      Шла вторая половина апреля или мая, Маленький Гном, отвечавший в отряде за календарь, в минуты недуга использовал походной календарь Рогволда на полгода вперед, а вести учет дней по иному, нежели отрывать каждый день листок у календаря, ни гномы, ни хоббит не умели. Воодушевленные друзья умудрились прошагать в поисках банков немерянные лиги по лесной глухомани. Начали показывать дно мешки с провизией. Фолко уже устал тыкать своей большой вилкой в загребущие руки гномов, норовивших слопать внеочередную пайку, а большой походной половник, который он пообещал засунуть в то место, где никогда не светит солнце, тому из гномов, кто полезет в мешки с провизией ночью, оказался завязан тройным узлом. Тяжело вздохнув, Фолко вновь принялся урезать порции гномам. Где же эта граница с Торговой областью, когда же закончится эта дорога в никуда, через те земли, которые им, наверное, преподавали в школе на уроках географии, но так и не запомнились ни хоббиту, ни обоим гномам. Тесак, подаренный хоббиту самим Олмером, который Фолко использовал для дележа порций удобно лежал в ладони, особенно когда приходилось витиевато нарезать куски мяса так, чтобы гномы не усомнились в равенстве порций хоббита и гномов. Сны хоббиту снились какие-то тусклые, к нему то приходили кредиторы, требовать по долговым распискам, то бюро проката тщетно пыталось вернуть опрометчиво предоставленный в распоряжении рояль. Фолко честно выворачивал свои дырявые карманы для кредиторов, а представителю бюро проката постоянно вручался детский рояль, размером с небольшую книжку, причем хоббит доказывал, что именно этот рояль, а не тот, что стоит в трактире его дядюшки Процента Бренди, он взял напрокат. Несколько раз хоббит тщетно взывал к Гэндальфу, надеясь получить от него планы банков, но тщетно. Серенький козлик, в смысле волшебник молчал. Зато неожиданно подал о себе весть Радагаст.
 

      В один из вечеров, когда хоббит караулил в ночь, он проснулся от сильного толчка в плечо. Открыв заспанные глаза, Фолко увидел огромного попугая, вцепившегося ему в плечо острыми коготками.
      - Че те надо, - грубо спросил хоббит.
      - Звуковое письмо, - заявил попугай и принялся вылавливать неведомых насекомых у себя под крылом.
      - Дорогие члены ПЛЖиБЗ, - заявил попугай, хлопая крыльями. - Не думайте, что я забыл про вас. Мои верные соглядатаи - птицы постоянно докладывали о ваших перемещениях. Они напали и на след Олмера, вернее на след его верного Ниссана Олмеро. Он обогнал свое отступающее войско, что впрочем, немудрено, на машине-то, - продолжал попугай, склонив голову на бок. Он миновал город Невзад и движется на восток. Сколько он пробудет там, не знает никто. Поэтому, хватайте свои задницы обеими руками, и двигайтесь к его главному убежищу между Опустелой грядкой, Большой прирунной песочницей и Лесами Ча. Рано или поздно он там появится.
      - Еще мне донесли об его интересе к местам падения небесного огня. Так что он тоже может там появится. Эти места легко найти, когда-то Небесный Огонь нанес почти непоправимый ущерб сети платных лесных туалетов, уничтожив с десяток отхожих будок, причем вместе с посетителями. Скандал был страшный, оказалось, что сети платных туалетов не застраховали свои риски и вконец разорились, выплачивая бешеные деньги семьям погибших.
      - Олмер еще интересуется домом какого-то Высокого. Это жилище одного из могущественных волшебников нашего времени, который помогал строить нынешний мир, прибивая звезды к небосводу. Подступы к нему охраняют Восточные эльфы, которые называют себя "Львы освобождения Фарабундо от Марти". Можете встретить Олмера и там. Посылаю вам волшебный эликсир правды, сделанный моими руками из яиц немого. Достаточно одной капли в стакан водки и человек расскажет вам все, что знал и не знал. Пользуйтесь осторожно, ибо при передозировке разговорный эликсир превращается в разрывной эликсир, и допрашиваемому оторвет голову. Мой попугай запомнит все, что вы хотели мне сказать.
      - И убейте этого гребаного Олмера. Мне из Валинора уже звонили, интересовались, когда я разберусь с ним. Радагаст, когда-то ДвуКарий. А теперь просто Карий, - закончил диктовать попугай.
      Торин и Малыш тут же начали передавать ответное сообщение, то и дело выставляя перед лицом попугая здоровущие кулаки с выставленным средним пальцем и перемежая свою речь ругательствами на гномьем языке. А хоббиту сразу же вспомнилась Красная книга, где Билл-Бо красочно описывал то, как Двукарий Радагаст стал Карим. Во время войн не то второй, не то третьей эпохи, Радагаст командовал одной из эльфийских армий. Уже тогда он любил возиться с разной живностью, и использовал птиц для того, чтобы бомбардировать орочьи легионы птичьим пометом, навевая уныние на войска Врага. Одна из пташек умудрилась нагадить прямо в глаз Саурону, после чего тот прилюдно пообещал Радагасту "натянуть глаз на жопу". Битва, последовавшая вслед за этим, была ужасной. Из всей армии выжил лишь один Радагаст, плененный, а впоследствии, сбежавший из плена. Удалось ли Саурону выполнить свое страшное обещание, так и осталось под завесой тайны, но Радагаст вышел из того боя без глаза, а после этого эмблемой Барад-дура на долгие века стало изображение багрового ока. Чье это око, тоже оставалось загадкой, поскольку оба своих глаза у Саурона были на месте, а багровое око злобный Саурон всегда держал в руках, перебирая его словно четки и улыбаясь при этом.
      Улыбнувшись своим мыслям, Фолко отобрал попугая у гномов, и принялся старательно надиктовывать попугаю требование о выплате командировочных. Оно перемежевалось описанием тягот пути, причем настолько тяжелых, что возникает вопрос, как еще маленький отряд держится на ногах.
      Попугай махал крыльями, верещал и страшно ругался, пытаясь клюнуть Фолко в глаз, но хоббит цепко держал птицу за крылья. Два зеленых пера из хвоста попугая уже гордо красовались на фашисткой каске хоббита.
      - Куда ты вырвешься, ну куда ты вырвешься из моих могучих лапищ, - с апломбом заявил хоббит попугаю. - Запоминай, я тебе сказал, диктофон летающий, блин, - угрожающе процедил Фолко, и бедная птица смирилась со своей судьбой, перестав вырываться.
      Все последующие три дня Фолко мучил птицу, обмазав лапы быстросохнущим эльфийским клеем "Момент", и посадив ее на свое плечо. Весь первый день птица летала вместе с дико хохочущим хоббитом на высоте тридцати сантиметров над землей, но освободиться ей никак не удавалось. Последующие дни несчастный попугай только и делал, что запоминал все анекдоты и сальные шуточки, на которые хоббит был горазд, а на ночь Фолко спел такую колыбельную, что даже невозмутимым гномам стало страшно. На пятый день странствий по сгоревшему наполовину лесу (хоббит был неосторожен с огнем настолько, что запалил столетний дуб, а от того занялась половина леса), хоббиту стало стыдно, и он попытался отпустить нахохлившегося попугая, особенно после того, как тот приловчился гадить на плащ хоббита. Но эльфийский клей держал намертво. Фолко долго глядел на свой плащ, потом на бедного попугая, потом вздохнул, достал из ножен подарок Олмера и... спустя 30 секунд попугай, вереща потоки гномьих ругательств, скрылся из виду. Ампутированные лапки так и остались намертво приклеенными к плечу Фолко.
      - Птичья лапка - на счастье, - заявил Фолко.
      Гномы переглянулись и сплюнули. Детская непосредственность и житейская сметливость хоббита начинали действовать им на нервы. Тем временем, хоббит, словно устыдившись содеянного, принялся швыряться камешками в лесные заросли. Спустя полминуты заросли затрещали и оттуда вышли пятеро неизвестных, наставивших на наших друзей острые копья. У одного из начал заплывать глаз.
      - Вот ю факинг дуинг, эсол? - принялся возмущаться неизвестный. - Ду ит йоселф мазефака! - его копье угрожающе покачивалось в такт его слов. - Зис факинг литл чмо маст дай! - заявил он и замахнулся копьем.
      Фолко мгновенно сориентировался и, отскочив на шаг, в мгновение ока натянул свой лук до уха, нацелив острие волшебной эльфийской стрелы с зазубренным наконечником и вибратором прямо на другой глаз неизвестного. Торин и Малыш, оправившись от столбняка, поступили проще. Они распахнули свои плащи и на солнце заиграли мифриловые доспехи. Неизвестный с подбитым глазом поперхнулся и тут же перешел на всеобщий язык.
      - Добро пожаловать дорогие гости на землю Дорфаков, - заявил подбитый глаз. - Вы должны заплатить таможенный сбор за проход по нашей земле, а также заплатить за подбитый глаз. Наши таможенные сборы - самые низкие в мире, всего полтриалона с каждого, итого десять триалонов, золотом.
      Хоббит присвистнул и опустил лук. Гномы присвистнули тоже. Торин подтолкнул Малыша, и тот показал дорфаку большой волосатый кулак.
      - Мы можем пройти в долг, выдав расписку за оба подбитых глаза, - смешливо заявил Торин.
      - Почему за оба? - с опаской спросил дорфак.
      - А вот почему, - заявил Торин и его кулак описал короткую дугу. Дорфак с воплем покатился обратно в заросли. Его соплеменники напыжились и вновь нацелили копья на наших друзей.
      Фолко с восхищением наблюдал за Торином. Тот, по его мнению, являл собой образец мужества и храбрости. В этом с ним был согласен Малыш, вырвавший для острастки дорфаков зрелую березку с корнем, и потрясая ею не менее воинственно, чем дорфаки копьями.
      - Держитесь, мои верные воины, я приведу подмогу, - донесся из зарослей крик дорфака с подбитыми глазами.
      - Эй, а у вас есть что пожрать? - спросил Малыш, угрожающе помахивая березкой, так словно это было маленькое бревнышко.
      Дорфаки закивали, показывая пальцами на заросли.
      - Пожрать да, есть, это самое главное для воина, - загомонили они.
      - Тогда ведите, - заявил Торин, с ненавистью глядя на хоббита. Тот сделал вид, что не заметил укоризны во взглядах гномов и вприпрыжку последовал за стражниками. Гномы последовали за ним. Вскоре они оказались перед высоким частоколом, охватывающим большое поселение. У входа в частокол бурлила огромная толпа вооруженных дорфаков. Центром водоворота был тот самый дорфак, он размахивал руками и изображал, как он бился с неведомыми противниками. Со стороны казалось, что Геббельс проповедует с рейхстага, настолько вкладывал в это занятие душу молодой дорфак. Наша троица, несмотря на огромную толпу, проследовала в самый центр и оказалась прямо позади оратора. Фолко недолго думая, подскочил к нему поближе и отвесил смачный пендель. Дорфак, не ожидавший этого, упал носом прямо в коровью лепешку. Толпа начала смеяться. Хохот стоял такой, что вскоре все побросали свое оружие и только и делали, что утирали слезы. Смех прекратился как по команде, когда к нашим друзьям вышел немолодой дорфак.
      - Меня зовут Шантрап, - начал он свою речь. - Я старейшина нашего рода, а это, - он ткнул толстым пальцем в крепко сбитого бородача с погонами, - Это наш воевода, Пенопласт, а это, - он кивнул в сторону молодого дорфака с заплывшими глазками, - Его сын, Пепелац.
      Фолко и гномы нарочито вежливо кивнули Шантрапу и Пенопласту.
      - Да, подумать только, какого сына вырастил, дай бог каждому, - обратился хоббит к Пенопласту, глядя, как Пепелац с осовелым видом косится в сторону наших друзей. В руках у Пепелаца находилась коровья лепешка, которую тот с трудом оторвал от своего лица. Осознав, что его враги стоят совсем рядом, он заверещал и с натугой метнул коровью лепешку. Необычный предмет для метания развалился еще в полете на несколько частей и поразил сразу несколько целей. Единственными, кто не пострадали, были трое наших друзей. Фолко заблаговременно лег на землю, а Торин и Малыш, выхватив боевые топоры, рассекли летящие в них предметы на две части.
      - Да уж, - решил поддержать разговор Торин, глядя, как Шантрап и Пенопласт выдирают из своих бород налипшие куски коровьей лепешки, - Действительно, дай бог каждому, - Торин с интересом наблюдал, как за Пепелацем погнался десяток-другой соплеменников, которых не обошла, точнее, не облетела стороной коровья лепешка. Следует добавить, что каждый перед этим выломал из частокола по пруту. Теперь-то Торину стало понятно, почему в частоколе зияет так много дыр. Тем временем откуда-то издалека донеслись визгливые крики Пепелаца. Гном с интересом вслушивался в доносящиеся крики.
      - Похоже, они его все-таки догнали, деловито заявил он.
      - Да уж, - подтвердил хоббит, поднявшись с земли.
      Шантрап и Пенопласт с ненавистью уставились на Торина и Фолко. После непродолжительной внутренней борьбы, Шантрап махнул рукой и пригласил гостей отобедать с ними в процессе их же допроса.
      - Кто такие будете? - буднично спросил наших друзей Шантрап. - И по какому праву, вы напали на наш патруль? И по какому такому праву вы отказались заплатить подорожный сбор?
      - Сами мы не местные, - начал Фолко.
      - Местных порядков не знаем, - встрял Малыш.
      - И, кроме того, у нас есть подорожная от самого Наместника, выданная нам Радагастом, согласованная с САМИМ Гэндальфом, и вообще мы состоим в тайной разведке генерал-ефрейтора Рогволда, - заявил Торин. - В соответствии с этой подорожной, мы можем начхать на все таможенные и иные сборы на всем пути следования, - гордо заявил он.
      - Кроме того, - нагло заявил маленький гном, - Нас обязаны кормить бесплатно!
      - На нашей территории не действует налоговое законодательство королевства, так что можете этой подорожной воспользоваться в ближайшем сортире, - радостно сообщил нашим друзьям Пенопласт. - Но, учитывая, что вы, как и мы, сражаетесь, судя по этой бумажке за Светлые силы Средиземья, то я приглашаю вас пообедать.
      Лица наших друзей расплылись до ушей.
      - Пожалуй, мы у вас ненадолго задержимся, - радостно заявил хоббит.
      Лицо Пенопласта потемнело.
      - Дык, это понимаешь, сенокос, озимые, делов много, и все такое, урожай шишек собирать, нам как раз помощники нужны, - зачастил он, с удовольствием заметив, как при последней фразе улыбка наших друзей сменилась гримасой недовольства.
      - Не, нам запрещено работать в других местах, наша миссия может быть рассекречена и все такое, - нашелся хоббит. - Пожрать, поспать, получить паек на неделю вперед и снова в путь, выполнять спецзадание!
      - Где это написано? - подозрительно спросил Шантрап.
      - Ну вот же, - принялся тыкать ему под нос письмо Радагаста. Старейшина ставился в каракули и, сделал вид, что умеет читать.
      - Гляди-ка, действительно написано, - подтвердил он, не желая признавать тот факт, что не умеет читать.
      - И впрямь, - состроив глубокомысленное лицо, заявил Пенопласт. - Вона одна печать чего стоит, - он ткнул кривым и немытым пальцем в печать на письме - огромный жирный попугай, машущий крыльями над плечом у Радагаста. В лапах попугай сжимал нунчаки и нагло смотрел на всех, кто рассматривал печать. - Иптыть, как живой, - благоговейно сказал Пенопласт, колупая попугая грязным ногтем. - А-а-а-а-а-а, - заорал он, когда изображение попугая ожило и треснуло маленькими нунчаками Пенопласта по пальцу, после чего вновь застыло в виде печати.
      - Во бля, Радагаст дает, - потрясенно заявил хоббит. - А мы эту штуку с собой таскаем. - А если бы он атомную бомбу нарисовал бы?
      - Радагаст ундервуд швондер! - грязно выругался Торин. Малыш согласно закивал.
      - Швондер стебануть киндерсюрприз, - глубокомысленно подтвердил маленький гном.
      - Чего? - удивленно переспросил хоббит.
      Дорфаки с опаской вслушивались в беседу друзей. Шантрап пригласил друзей в низкое бревенчатое сооружение, типа "коровий хлев" на котором красовалась криво приколоченная табличка "дворец старейшин". Внутри насквозь прогнившего сооружении были несколько вещей, достойных внимания - большая бочка с пивом и столики с топчанами. От стены до стены рядами висели нанизанные на суровую нитку воблы.
      Шантрап и Пенопласт жестами пригласили друзей присесть за самый большой стол, с вогнутыми от долгого сидения топчанами. На большом неструганом столе красовалась шелуха, в ряд выстроились огромные пивные кружки.
      - Да, неплохо вы тут устроились, - заявил хоббит. - Дай бог каждому.
      Радушные хозяева и наши герои расселись вокруг стола. Десяток вобл перекочевали на стол, вместе с большим бочонком пива. Торин и Малыш одобрительно крякнули. Хлебосольность хозяев явно пришлась им по вкусу.
      - Мы сражались в великой битве далеко на западе (если верить компасу), - начал степенный разговор хоббит. - В Арноре, где дружины людей Запада вместе с верными своему слову и просроченным долговым распискам гномами разгромили этого самого самозваного короля Эарнила, Олмера, Хозяина. Мы узнали, что он собирает всех, кто служил Тьме, чтобы устроить турнир палачей для игры в боулинг, используя головы эльфов. Нам удалось настигнуть остатки воинства этого Олмера, мы преследуем их, чтобы... э, ну чтобы отменить турнир, - заявил хоббит.
      - Я верю вам, - медленно сказал Шантрап, сдувая пену. - Ваши глаза напротив, то есть тьфу, ваши глаза не лгут. Воинство Трегга, так зовут здесь Вашего Олмера, прошло здесь четыре дня назад. Их было ик-ик, много, они просили сало, куры, яйки и девки, йа-йа, и даже, - он сделал страшное лицо, - воблу! Но у нас самих мало этих яйков, курей и все такое, на закуску не хватает, а воблу так вообще наглость несусветная, он с возмущением поставил свою кружку на стол, хлопнул воблой по столу и стал ее очищать от шелухи. - Тогда-то он и распорядился отобрать силой, и мы решили, хватит! За воблу поднялись все, от мала до велика. Перед боем мы опустошили все наши пивные запасы, чтобы они не достались врагу, и при битве, в которой Олмер уже начал брать вверх, я воскликнул только одно слово "вобла", после чего враг позорно бежал. А мы захватили в качестве трофеев проданное накануне врагу пиво, так что запасы мы восполнили. Так что с ним мы вроде бы разрулили, больше у нас, - он осушил кружку одним глотком, - Претензий нет, и все такое.
      - Но ведь он может начать большую войну! - сделав страшные глаза, воскликнул Торин. - Было бы гораздо лучше, если бы вы его убили, это снимет с нашей души смертный грех, и нам не придется его убивать. К тому же он кроме турнира по боулингу, планирует турнир барабанных оркестров, а им для барабанов сырье потребуется, вот увидите, скоро чья-нибудь задница из вашего народа точно пойдет на барабан.
      - Если человек при жизни был задницей, то и при посмертном служении в качестве барабана, толку от него будет как от задницы, - глубокомысленно заявил молчавший доселе Пенопласт. - Нам свою задницу за других подставлять не пристало. Вот пострадает кто-нибудь, тогда мы вновь выпьем пива, и набьем морду этому Олмеру, - он взмахнул тяжелым кулаком. - Вот этим самым вчерась ему в глаз дал, а он, вражина, как только на лошади усидел, ума не приложу. Нечеловеческое в нем что-то, - заявил он. - Фингал, правда, расплылся так, что видеть он будет только одним глазом еще долго, - со знанием дела сказал он.
      - Вы первые на нашем долгом пути, кто не поддался на Олмерову ложь, - стиснул руки Торин. Многих, многих он улестил, многие ему поддались и пошли за ним. Он покорил не только хазгов и басканов, он сбил с пути еще немало западных племен, увлекая их обещаниями отдать эльфиек в публичные дома. Людям свойственно вспоминать старые обиды и придумывать новые. Сейчас уже не разобраться в тех обидах, которые прекрасные (и бессмертные) эльфийки нанесли не одной тысяче особей мужского пола, отказавшись разделить с ними ложе.
      - Дорфаки уже трижды заслоняли собой Айбор и Невзад, когда все другие падали ниц перед степными бандитами, - холодно сказал Шантрап.- И каждый раз кожа наших лучших воинов шла на вражеские барабаны. Вы предлагаете нам вновь взять на себя роль поставщиков кожи? Но что мы с этого будем иметь? Мы не знаемся с Арнором, а король Гондора и вовсе ходил на нас походом, желая заставить платить налоги. К тому же никто пока не доказал народу дорфаков, что эта война, которую может быть и замышляет Олмер, все-таки разразится.
      - Неужто, вы беретесь за оружие только, когда враги стоят у порога? - спросил Торин, выгрызая воблу. - Сейчас можно войну придушить в зародыше, мы беремся походатайствовать о награде, да, всего лишь за десять процентов отката.
      Фолко и малыш согласно закивали, да, дескать, раз плюнуть.
      - Да, раз плюнуть, - заявил Малыш и сплюнул прямо на пол.
      Старейшина и воевода переглянулись, было видно, что слова гнома задели их за живое.
      - Плевать то, оно, каждый умеет, - заявил Пенопласт, с ненавистью глядя на Малыша.
      Фолко скосил глаза и увидел на стене криво присобаченный график мытья полов. На этой неделе значилось имя Пенопласта, поэтому хоббит решил перевести разговор в другое русло.
      - Почтенный Шантрап, и не менее почтенный Пенопласт, а не встречались ли вы с эльфами и не видели ли элефантов? Мои предки говорили, что есть такие элефанты. Я хочу элефантов увидеть! - зачастил он.
      - Прекрати, - поморщился Шантрап. - В ушах режет. Встречался я с эльфами, они же гады, бессмертные, все старые расписки еще наших праотцев и дедов до сих пор предъявляют, - он улыбнулся. - Но с тех пор как мы уничтожили гене.. гинее.., короче, гинекологическое древо, им стало очень проблематично искать наследников, кому предъявлять расписки. - А так, они воистину хранители древнего знания. И они учили нас, ведя из тьмы к свету. Учили видеть красоту в обыденном, говорили, кто признает себя обязанным по старым долгам, будет спать спокойно, научили через них укрываться от налогов (с эльфов подоходный налог не взимается). Еще они говорили, что не надо бояться смерти, этого проклятия людей, потому что жизнь у нас нескучная, а вот им уже все опостылело, женщины, мужчины, лошади, куницы, словом, скукота. А мы люди живем мало, зато скучать времени нет.
      - А говорили они что-нибудь о Магах? - спросил Фолко.
      - А, об этих, - он махнул рукой. Один из них предался злу и плохо кончил. Другой стал повелителем птиц, зверей и растений. Третий две тысячи лет сидел и пил пиво в Хоббитании, продавая заморские хлопушки и фейерверки, выписанные им, якобы, для борьбы с Сауроном, а в конечном итоге переложил всю тяжесть борьбы на плечи маленького противного существа из невообразимо далекой страны, а потом получил за это орден, новый белый плащ и гринкард на въезд в Валинор. Еще два мага, Редбор и Фендар, таинственным образом пропали по дороге. Вместе с ними пропали наручные часы Гэндальфа, бумажник Сарумана и порнографические игральные карты Радагаста. Что с ними сталось, неизвестно. Известно лишь, что Гэндальф в одном из трактиров превратил в жабу одного из скупщиков краденого, якобы за то, что часы, которые ему предложили купить, удивительным образом походили на командирские часы Гэндальфа с непристойной эльфийской надписью.
      - Продолжай, - благоговейно сказал хоббит. Страницы Красной книги, словно заново, проплывали перед ним.
      Торин с интересом вслушивался в слова дорфака.
      - А знаете ли вы, - возвысил голос старый дорфак, - Что еще дальше на восток есть неведомые земли, где и слыхом не слыхивали ни про какие кольца? Что есть такие Черные Гномы (гномы-негры), лошади-матросы (с расцветкой кузова, то есть крупа в тельняшку), Тропа Соцветий (где совокупляются энты), Дом Высокого (где всех кто ниже определенного роста вытягивают до необходимого минимума)? Да что вы вообще знаете? А говорят ли тебе что-нибудь такие слова как Ночная Хозяйка (не путать с публичным домом), Ущелье прыгающих горлумов, Клад Ореме (сим-сим откройся)?
      - Только про Ореме я что-то слышал, - уклончиво сказал Фолко, наливая себе вторую кружку. Он неосторожно протянул руку за воблой, но быстрый на руку Пенопласт схватил рыбу первым, и с силой ударил ею об ладонь хоббита. - Ы-ыыы, - огорченно сказал Фолко, после чего, не вставая с табурета, метнул один из своих метательных ножей в суровую нитку, на которую были нанизаны рыбки. Вся связка рассыпалась в мгновение ока, а на всех, кроме Фолко обрушился град вобл. Мстительный Фолко успел одним махом осушить кружку Пенопласта, пока тот с воплями пытался закрыться от падающей рыбы.
      Возникла неловкая пауза. Даже гномы с недовольством смотрели на своего маленького товарища. Хоббит счел за лучшее извиниться, и беседа продолжилась. Но словно растратив запал, друзья все оставшееся время говорили с дорфаками об иных вещах. Рассказывали о пережитом, об Арноре, о гномьих поселениях на Западе, но еще больше расспрашивали сами. Дорфаки изрядно дивились услышанному, да и немудрено; ведь со слов их гостей выходило, что на стороне Арнора воевало только трое наших друзей, а против них стояли несметные и бесчисленные враги, но после страшной битвы враги бежали, а они, трое бесстрашных гнома-терминатора (Фолко после недолгого разговора зачислили в гномы), продолжают идти по следам Олмера. Изумленные дорфаки рассказывали долго. Наши друзья узнали, что дорфаков много, что их земли тянуться на сотни и сотни лиг к востоку, они владеют всем лесом, который тянется вдоль Великого хребта. Шантрап рассказал, что внутри гор живут неведомые существа, поклоняющиеся Ночной Хозяйке, сами покоряющие для нее новые земли, откупаясь жизнями пленных лесорубов-браконьеров, которых они закупают у дорфаков, внимательно следящих за своей монополией на поставки леса. Фолко стало немного страшно, и он поспешил перевести тему на другие земли. Дорфаки рассказали об Опустелой гряде и лесах Чакчак. Опустелая гряда была местом, где люди Запада добывали руду, редкие камни и мрамор для королевских туалетных покоев династий Юга Средиземья. Гномы за хорошую цену (втридорога) продали людям эти места, а сами перебрались в Гелийские горы. В те годы люди заселили первые поселения со странными именами - Йайавротибор, что на эльфийском означало "благословенный бор, где можно предаваться усладе" и Далинтоконевзад, что на гномьем языке означало "Окончательное нет эльфийки гному". Потом имена поселений приобрели более простые и благозвучные названия, Айбор и Невзад, но эти места до сих пор хранят неповторимую ауру присутствия старых хозяев. После заселения люди Гондора двинулись вырубать леса Чакчак, однако лес сумел постоять за себя. Дошедшие до дорфаков предания рассказывают о деревьях-чудовищах, отобравших топоры у дровосеков, связавших и вкопавших их в землю. Несчастных дровосеков затем принялись рубить топорами так же, как сами лесорубы рубили деревья. Наученные горьким опытом гондорцы начали обходить леса за грядой стороной, несмотря даже на отмену пошлин на древесину из лесов Чакчак. Кстати само название Чакчак означало "опилки из дровосеков, политые медом". И по сей день про эти леса идет дурная слава. Одним словом эти леса стоят несокрушимой стеной, ограждая с юга и востока небольшое пространство перед грядой.
      - А как там пройти-то, - беззаботно спросил Торин.
      - Трудное это дело, оно лишь обеспеченному человеку под силу, - заявили в один голос Шантрап и Пенопласт. - Тропы там есть, но их вам не пройти, - посмотрев на скорость поглощения гномами пива, Шантрап не колебался. - Но мы вам дадим провожатых, причем бесплатно, - последние слова он произнес с трудом и нажимом в голосе.
      - А почему гряда называется Опустелой? - поинтересовался хоббит.
      - Потому что в свое время, первооткрыватель этих мест увлекался игрой в домино, а с той стороны, где он впервые увидел гряду, она показалась ему похожей на костяшку "пусто-пусто".
      - А что вы слышали про Небесный Огонь, - тщательно прожевывая воблу, спросил хоббит.
      - Конечно, слышали, - с досадой сказал Пенопласт. - В свое время им интересовался этот самый Олмер. С него он и разбогател. В свое время партия старателей возвращалась с приисков с богатым уловом, а сам Олмер возвращался ни с чем. Тут вдруг с неба прилетел небесный Огонь и накрыл всю толпу, а Олмер, плетущийся следом и взятый ими из жалости, оказался обладателем несметных сокровищ, которые старатели везли на ишаках (ишаков Небесный Огонь не тронул).
      Вокруг него сразу сколотилась банда таких же горе-неудачников старателей, ранее промышлявших торговлей недвижимостью в окрестностях Мордора.
      Последние слова Шантрап и Пенопласт уже бормотали, тупо уставившись на гору шелухи требухи, возвышавшихся на столе. С трудом встав на четвереньки, они поползли к выходу. Наши герои оказались более крепки телом и еще долго сидели в комнате, оглашая ее пьяной беседой, звуками раздираемой воблы и лопающихся пузырьков пены.
      - Небесный огонь. Небесный огонь, - недовольно бурчал Торин. - Но зачем он ищет другие места падения этого огня, хоть убей, непонятно, ик-ик.
      - А че тут понимать, вдруг и в тех местах старатели тоже везли золото и их тоже всех того, накрыло, а золотишко лежит.
      - Короче! - стукнул кулаком по столу Торин. - Надо опередить Олмера у очередной ямы и захапать золотишко. Заодно и Олмеру молотком по башке стукнем и ордена загребем.
      - Так в путь друзья! - завопил Фолко и тут же заснул, преклонив голову прямо в шелуху.
      - Точно, - заявил Малыш и последовал его примеру.
      Последним захрапел Торин. От его храпа кружка, стоявшая на краю стола стала двигаться к концу, пока, наконец, не рухнула на пол. К утру, когда все проснулись, стол был девственно чист. Все кружки и бочонки, не говоря уже о шелухе, обрушились ночью на пол от богатырского храпа Торина.
      Они выступили на следующее утро. Трое рослых дорфакских воинов ждали их у околицы.
      - Мы проводим вас как можно дальше в вашем длинном и нелегком пути, - заявил один из них, - Так сказал Шантрап и Пенопласт, когда они увидели, что запасы пива и воблы исчерпаны, - добавил он.
      Наши друзья осовело посмотрели на них, но возражать не стали, голова гудела у всех троих так сильно, что спорить было выше сил.
      Предутренний туман заволок все вокруг. Не было видно ни кротовых нор, ни корней деревьев. Отряд шел бесшумно, но всю дорогу только и слышались что гномьи ругательства, да препирательства хоббита, наткнувшегося на очередное дерево. Хоббиту это очень не нравилось, и он то и дело выливал на каждое дерево немного бензина. Когда лучи солнечного света начали проникать за завесу тумана, дальновидный Фолко выкурил, и бросил, не глядя, за спину тлеющий бычок. Едва слышно за спиной хоббита затрепетал огонь, перекидываясь от одного дерева к другому.
      - Бьется в тесной печурке огонь, на поленьях смола как слеза, - напевал Фолко, вприпрыжку двигаясь за увеличившимся отрядом. За его спиной весело занимался лес, экспортируемый дорфаками на Запад, а переметные сумы наших друзей ломились от воблы, а Малыш тащил на себе аж целых два бочонка пива.
      - Хей-хей, пиво пей, - напевал отряд, бредя по склону. Темпы передвижения отряда резко снизились после опустошения одного из бочонка. Келаст, Недаст и Передаст влились в ряды отряда весело и беззаботно. Отряд передвигался как пьяная гусеница, извиваясь, словно дождевой червяк в поисках своей половинки (то есть на 180-270 градусов).
      После выпитого пива никаких сомнений в успешности своей миссии у наших героев не было. Они твердо знали, что они пройдут и разузнают все, что может потребоваться, а если нет, то "они здесь все нахрен разнесут".
 

      Гелийские горы приближались.
      Если верить отрывному походному календарю Рогволда, то наступило одиннадцатое мая и все вокруг цвело и зеленело. Весна вступила в дорфакские леса, по крайней мере, до той их части, куда не добрался пожар, учиненный хоббитом. Но на душе у Фолко было пасмурно. После россказней Шантрапа и Пенопласта, а также пьяных бредней Келаста, Недаста и, особенно, Передаста, он вдруг ощутил, насколько мал тот, казавшийся ему необъятным западный мир. Другой мир, странный и непонятный, где на деревьях развешивали купцов и восславляли разбойников, постепенно раскрывал перед хоббитом все свои тайны. И этому миру, похоже, не было дело ни до магических колец, ни до магов, ни до черных властелинов. Ночная хозяйка (не путать с публичным домом), Леса Чакчак, Ущелье прыгающих горлумов и еще целая куча непонятных слов, все это было не из Красной книги, похоже, что и Саурон, тут был не совсем при чем.
      - Какого хера, я вообще втравился в этот блудняк, - взволнованно думал Фолко. - Нафига мы с Торином завидовали походу Хранителей? После похода Хранителей все думали, что магия исчезнет из нашего мира, однако даже Галадрели свойственно ошибаться. На всякую Галадрель есть перфоратор с алмазным наконечником, - продолжал думать Фолко. - Превратились в безделушки и были немедленно проданы гномам три эльфийских кольца, после чего чтобы замести следы исчезновения реликвии, руководство эльфов организовало выезд своих подданных в Валинор. Потерю колец списали на возникшую спешку и путаницу, а на счету товарища Элронда в Валинорском банке волшебным образом появилось три тысячи мифрильных монет. Вдобавок перед отъездом, каждый эльф счел необходимым занять денег на дорогу у гномов-ростовщиков, в результате чего переселение было осуществлено в течение одной ночи. Спохватившиеся гномы застали в домах эльфов только кучи грязного белья, наваленного у самого входа. В результате три эльфийских кольца пошли в переплавку, пойдя на изготовление унитазов для платных туалетов. Неизвестно утратили ли свои свойства волшебные кольца, но эти туалеты стали пользоваться бешеной популярностью, ибо к ним ничего гм... не прилипало. Валинор же во избежание скандала закрыл свои границы для смертных, проведя незримую черту в море на окраинном западе.
      И тут Фолко понял, что те, кто провел эту черту, невольно приумножили число соратников Олмера, ибо бессмертным эльфам ничего не стоило дождаться смерти займодавцев, а потом вернуться, как ни в чем не бывало обратно в Средиземье. Фолко вспомнил историю Нуменора, пошедшего войной на эльфов из-за отказа продать секрет бессмертия. Эльфы ссылались на запреты из Валинора, копирайт при производстве эликсира, налоги на копирайт и прочие маловразумительные причины и, в конце концов, чтобы люди отстали, продали втридорога Нуменору огромную партию настойки из мухоморов. Подписи на контрактах волшебным образом испарились, в результате чего весь Нуменор (правитель собрал со всего населения деньги на приобретение эликсира) оказался не просто на грани дефолта, а совершенно без средств к существованию. Промучившись головой и животом после настойки, жители Нуменора сначала прикончили последние запасы спиртного, а потом, когда буквально через два дня от старости скончалось несколько старейшин, похватали оружие и, направились на плотах, лодках и кораблях в сторону Валинора. Эльфы всегда были чрезвычайно осторожны и рассудительны, а уж завидев неисчислимое множество перекошенных от мухоморной настойки лиц, применили страшное, длинное и труднопроизносимое заклинание "Валаринженерагарина", в результате чего высвобожденная мощь Валаров низринулась на нуменорцев с небес. Из всего отряда нуменорцев в живых остался только предводитель, по кличке Ишак Назгуль (Великий назгул по нуменорски).
      Поднявшаяся после этого волна возмущения всего свободного мира вынесла на политическую арену Средиземья предводителя Мордорской демократической джамахерии - Саурона Нигера, впоследствии переродившегося в темного владыку тьмы - Саурона Темного. Множество людей вставало в его ряды, только из-за того, что он выступал за Нуменорскую футбольную команду, ставшую в тот злополучный год чемпионом Средиземья...
      Гелийские горы, невысокие и старые, сильно разрушенные водой и ветрами, набегами гондорцев, желавших отменить сделку по продаже Йайавротибора и Далинтоконевзада, (что, впрочем, не принесло им ничего, ибо поговорка "кто на свете всех жаднее" как нельзя больше подходила к обитателям подземных чертогов), находились в самой глубине дорфакских лесов. Давно уже занесло листьями кости гондорцев, а гномы принялись на вырученные деньги торговать с дорфаками и другими народами. У Малыша за незаконное сношение с несовершеннолетней самкой дракона в этих горах отбывал заключение один из родственников, некий Херрис, по кличке Длиннус, так что гномы надеялись получить помощь и поддержку, а также получить дотации на поселение в Гелии. Вдобавок Малыш лелеял мечту взять кредит в гномьем банке на развитие бизнеса.
      Толстенные каменные створки ворот были широко распахнуты, в глубину уходил широкий коридор, заваленный бытовым мусором, живописно освещаемый множеством факелов.
      Перед воротами расстилалось обширное торжище, сейчас по весеннему времени пустое, если не считать частокол из колов с насаженными на них ворами. На ворах, если можно так выразиться "лица не было" от ужаса и боли.
      Но у самых ворот то и дело шныряли всякие темные людишки и гномы. То толпа гномов гналась за каким-то воришкой, то толпа стражников гналась за гномом, обсчитавшем полгорода на своих волшебных весах. У самых ворот стоял маленький трактир, из окон которого то и дело вылетали полупьяные посетители, причем, невзирая на расу, вылетали они не по своей воле, а приземлившись, тут же бросались обратно в трактир, из которого они вновь вылетали через окно. Словом жизнь на Гелийском торжище кипела вовсю, напоминая "вечный двигатель".
      Разведчики дорфаков Келаст, Недаст и Передаст остались на постоялом дворе, а наша неразлучная троица направилась в Гелию.
      Шаги гулко отзывались эхом, Фолко испытал чувство, словно он снова в Мории, хотя своды и отделка, надо признаться заметно уступали Морийскому царству гномов, то есть были вообще ниже всякой критики.
      От главного тоннеля ответвлялись боковые коридоры, все больше и больше погруженные во мрак. Оттуда из мрака то и дело доносились глухие удары, крики избиваемых, звук раздираемых карманов и звон монеток, поменявших хозяина. Туристы с подбитыми глазами встречались все реже и реже. На путников уже поглядывали с любопытством, но военная выправка, огромный даже по меркам людей рост Малыша и зловредная ухмылка хоббита останавливала даже самые горячие и бесшабашные головы от непродуманных поступков. Вместо того чтобы набросится на немногочисленных чужаков и разделить их имущество, подгорные обитатели Гелии с почтением кланялись и спрашивали, что слышно о Дори Бесшабашном, чьи рати, согласно последнему рудному эху, вышли из Эребора и направились прямиком в Морию.
      Фолко настороженно косился на прохожих, то и дело, хватаясь за рукояти своих метательных ножей. Торин и Малыш отвечали на вопросы сдержанно, стреляли сигареты и зажигалки, рассказывали скабрезные анекдоты про Дори, словом вели себя, как дома.
      Хоббиту Гелийское поселение показалось очень уютным и опрятным, особенно после посещения дорфакских владений. Шелуха из-под воблы на полу не валялась, как оказалось позднее, из нее варили уху. Фолко с удивлением узнал, что в Гелии не было короля, последнего монарха заживо сварили в ухе из шелухи, которой он кормил всех гномов, экономя на государственных расходах. Королем с тех пор быть никто не захотел, а вот к баланде из шелухи скаредные гномы привыкли, ворча, правда, что та самая, "королевская" уха (то есть уха из короля) была гораздо вкуснее. Поставки шелухи велись дорфаками, экономные гномы заключили с ними договор на вывоз мусора из-под воблы, а недавно, гелийские гномы наладили производство супов из шелухи быстрого приготовления. Под большим секретом, хоббит узнал, что уха 5 сорта (сваренная не менее пяти раз), засушенная и расфасованная в пакетики идет на экспорт оркам. В качестве дополнительный ингредиентов в сухой суп добавлялся мышиный "изюм". Все это им сообщила родня Малыша, Фрепир, Дис, его жена и их дети Аншлак, Пасторшлак и сестра их Вамин. Дис, как понял Фолко, вообще работала стенографисткой у Председателя Совета Гелии. Она умела печатать со скоростью не менее чем тысяча слов в минуту, и говорить со скоростью пять тысяч слов в минуту. К счастью для ее мужа, он был с детства глухим, и потому очень сильно удивлялся, почему их семью никогда не приглашают в гости. Сам он работал кузнецом в оружейной мастерской, и не уставал нахваливать свою продукцию, в основном ту, которую не купили по-дешевке даже скаредные дорфаки. Торин с усмешкой глядел на кучу разложенных алебард, кинжалов и мечей, пока, наконец, не выпростал из-за спины свой топор и с громким хеканьем, разрубил всю связку одним ударом. Фреир смущенно закатил глаза к потолку пещеры и виновато пошаркал ножкой. Разговор постепенно перешел на серьезные темы.
      - Этой весной Олмер засылал к нам своих людей, - заявил Фреир. - Предлагал производить продукцию в кредит, а первый взнос (десять процентов) обещал внести награбленным и краденым имуществом. Да только у нас дураков нет, грабителям и душегубам продавать оружие, да еще и в кредит. Наш Совет им отказал, хотя я знаю, они нашли с десяток ренегатов, согласившихся работать в кредит. Но самого главного я вам не рассказал.
      С его слов лет сто назад в Гелии появился странный пришелец с востока. По виду и языку гном, но не из Дьюринова колена и не из шести остальных праотцев. На голову выше любого обитателя Гелии, он обладал чудовищной силой и владел чудесными секретами мастерства. Заперевшись на месяц в своей келье, он выпил три ящика эльфийского "здравура де люкс", а потом за одну ночь выковал чудесный клинок. Правда, злые языки говорили, что ничего он не ковал, а просто достал клинок из своего заплечного мешка, но после того, как недоброжелателей кто-то поймал во тьме коридоров Гелии и отрезал им языки, подобные толки быстро смолкли. Из его рук выходили такие замечательные камни, что раз взглянувший на них, тут же лез за кошельком. Пришелец назвал себя Нууигадом. (Фолко удивился, ибо Нууигад по-эльфийски означало просто "гном"). За сто лет пришелец сотворил всего пять или шесть камней, но они принесли ему и богатство и славу. И проблемы с местной налоговой инспекцией. В конце концов, он отдал все заработанное безвозмездно Совету, сказав, что ему не нужны проблемы и он не олигарх. Кроме этого, он прославился еще и тем, что давал дельные советы, а потом еще и начал предсказывать. Он предсказал нашествие кочевников с Востока, когда лишь объединенные ватаги гномов, дорфаков и войск Торговой Области в тяжелой битве окружили и разбили наголову вдесятеро уступающий им по численности отряд истерлингов, просто заблудившийся на местности. А за несколько лет до появления Олмера он предрек появление Короля-за-Грядой, но предсказание оказалось настолько страшным и запутанным, что пока он сам и куча переводчиков расшифровали его, было уже поздно. Над грядой уже развивался страшный белый флаг с черной короной и устрашающей надписью "Боромиры-короли!"
      Фолко похолодел. Мир начал терять вокруг свои четкие очертания. Он почувствовал, что вот он шанс, которого может не быть.
      - Как увидеть Нууигада? - только и смог вымолвить он.
      - Я провожу вас, - спустя полчаса после того, как хоббит и гномы, наконец, сумели объяснить глухому сородичу, что от него хотят, сказал Фреир. - Он еще никому не отказывал.
      Нууигад вышел к ним сам, похоже, он знал об их появлении. Он был действительно очень высок для гнома, почти такой же высокий, как и Малыш, он был гораздо более широк его в плечах, черная густая борода спускалась ему до пояса, концы волос были обожжены. Но больше всего Фолко поразил цвет его кожи. Нууигад был Черным Гномом.
      - Здравствуйте, я давно ждал тебя и твоих спутников, - плавно и певуче произнес Нууигад, с этими словами он провел наших героев к себе в келью. Они с удивлением увидели посреди его огромной кельи пропасть, огромный ручей, мини-водопад и дорожку для боулинга. Все стены его кельи были покрыты драгоценными камнями.
      - Так вот, как ты камни "гранишь", - с восторгом заявил хоббит. - Просто от стены отколупываешь, да?
      Но Нууигад оставил ехидную реплику хоббита без ответа.
      - Вы бросили свою долю на чашу весов Средиземья, - сообщил Черный Гном, а я помогу вам, ибо я тот, кто придумывает черный юмор, - наши герои переглянулись. - А умирать, смеясь, гораздо лучше, чем умирать, умоляя о пощаде. Будьте уверены, когда придет ваш последний час, вы сможете доблестно покинуть этот мир, смеясь.
      - Спасибо, но мы не настолько торопимся откидывать сандалии, - вежливо возразил хоббит. - Лучше помоги нам пройти по пути мрака и все такое, а то мы уже больше года болтаемся как фанера над Минас-Тиритом. Или на крайний случай предскажи выигрышные номера в лотерею на следующую неделю.
      - Хорошо, - вновь певуче произнес Нууигад. Я помогу вам. Но то, что я вам покажу и скажу должно остаться между нами, - Вы заслужили это, к тому же мне вчера позвонил на мобилу Радагаст Карий и просил за вас. Я ему многовато задолжал, наверняка не обошлось без пары тузов в рукаве, но что делать, что делать.
      - Итак, вы идете по следам Олмера Боромировича Денеторского, Короля-без-Королевства. Вы надеетесь избавить все Средиземье от новой опасности. Кстати, Радагаст рвет и мечет, кто-то испортил ему "диктофон-говорун".
      - Да? - притворно удивился Фолко. А что, собственно говоря, случилось?
      - Да его попугай-летающий диктофон сошел с ума, - кто-то впихнул в него парочку лишних мегабайт информации, - объяснил Нууигад. - Теперь Радагаст в отчаянии, ему придется обучать этому своего придурковатого гуся, которого он подобрал на помойке. Гуся кто-то отметелил доской с гвоздями, зато полоумный гусь научился говорить что-то типа "я - белый орел". Мы все так смеялись, так смеялись с Орлангуром, - улыбаясь, сообщил Черный Гном.
      - А кто такой этот самый Орлангур? - хотел поинтересоваться зардевшийся Фолко, но не смог перебороть себя.
      - Не ищи Олмера в его лагере, его там нет. Он ускакал к хазгам, попутно искать места падения Небесного огня. Он думает о Тропе соцветий и о Доме Высокого, полагая, что там находится клад Ореме. Ждите его возле Дома Высокого. Ибо он уже не тот Олмер, которого вы могли бы убить в далеком отсюда Ануминнас-тауне.
      - Почему это не тот? - удивился Маленький Гном, размахивая своим любимым молотком. - Один удар молотком по голове и его унесут на носилках.
      - А что такое Дом Высокого? - спросил любознательный хоббит, пытаясь незаметно отколупать от стены один из драгоценных камней. Однако оказалось, что все камни всего лишь искусно нарисованы на стене кельи. Фолко с досады плюнул в пропасть.
      - Дом Высокого, ты увидишь сам, я не могу говорить вам о нем, от чистоты ваших помыслов зависит, пробьетесь ли вы к нему. А почему Олмер не тот, я могу сказать лишь, что страшная и неведомая сила изменяет его природу. А вот откуда взялась эта его сила, сказать не может никто. Но истоки его силы наверняка - наследие Саурона, быть может, он нашел парочку эльфийских векселей с бланковым индоссаментом, пропавших еще во времена Исилдура. Они обладают значительной финансовой мощью, ведь над ними не властна инфляция, а набежавшие проценты вскоре перекроют всю стоимость Средиземья, вместе взятого. Короче, все будет зависеть только от вас, что вы сможете разузнать.
      - Тогда чем же можешь помочь нам именно ты? - рассердился Фолко.
      - Подсказать и направить, - сказал Нууигад. - И не мешкайте, времени мало. Если вы не выполните волю Радагаста, он не выполнит свой долг перед Советом, то вам уж точно трындец будет. Заградотряды, в отличие от вас, выполнят свою миссию в любом случае. Поверьте, им это сделать будет гораздо проще, чем вам.
      - И это все? - хмуро осведомился Торин.
      - А фули вам еще надо то? - удивился Черный Гном. - Я могу предсказать, что вы пройдете владения Ночной Хозяйки, одолеете бурные реки и высокие горы. И помните, Дом Высокого интересует его даже больше чем Небесный Огонь, поэтому там у вас больше шансов. И вообще ищите ответы на свои вопросы в Черном замке. А в каком не скажу, Весы, Равновесия и все такое. Если бы не эти законы, мы бы давно вручили вам атомную бомбу и кирдык. Но вот то, что висит у меня на стене, это типа карта, ее я мог забыть случайно, а вы могли бы случайно ее того, скоммуниздить, - продолжал рассказывать Нууигад. - Кстати, а где она? - удивился он.
      Маленький гном смущенно отвернулся, фальшиво насвистывая какую-то песенку. Взоры всех устремились на него. Нууигад хмыкнул.
      - Если пойдете вдоль гряды, то бойтесь голубого вихря. Он приносит несчастье.
      - Че еще за голубой вихрь? - удивился хоббит.
      - Это то, что осталось от некогда Великого, но затем Падшего, который посчитал себя Сильнейшим, но у него не срослось и обломилось, короче это остаток его сущности, силы и злобы. Короче вы поняли, а не поняли, все равно не могу сказать. Ты узнаешь его сам, хоббит. Держи крепче лук и не нагибайся, если уронишь мыло в бане. Не жалей эльфийских стрел. Они устроены так, что возвращаются к хозяину, если их не унесут раненые враги или (если промахнешься, хе-хе) друзья. Ты заметишь приближение голубого вихря, но помни, он не должен вас коснуться.
      - А типа можно тебя спросить о результатах лотереи на следующую неделю? - поинтересовался Фолко.
      - Нет, так каждый дурак бы выигрывал. Результаты лотереи присылают из самого Валинора, и предсказать их я не могу.
      Фолко пожал плечами.
      - С кем мы встретились в Мории? - решил поинтересоваться Торин. - Только хватит всякую муть на уши вешать, мы в гимназиях не обучались, а вот промеж глаз запросто можем съездить.
      Тем временем, из пропасти, раздиравшей "скромную" келью Нууигада раздался рев сантехника, ремонтировавшего на дне пропасти канализацию. Это плевок хоббита долетел до лба сантехника.
      - Убью бля! - донеслось до наших друзей.
      - Да, ты умеешь заводить друзей! - Торин похлопал хоббита по плечу.
      - В Мории вы столкнулись с Пожирателями Скал. Это ужасный плод группового секса между Балрогами, Макдональдсами и порождениями Подгорной Тьмы. Много веков они спали, но какая-то мохноногая подлюга их разбудила, и они направились прямо на Запад. Они выгрызают в скальной плоти земли огромные туннели, ведущие далеко на Запад.
      - Но как им противостоять? - ужаснулся Фолко. - Я совсем недавно вложился в акции компаний по строительству королевской автострады, они же, мля, обанкротятся, когда все их автострады рухнут в бездну!
      - Не знаю, - вздохнул Нууигад. - Вам могли бы помочь в этом Черные Гномы. Говорят, они имели дело с подобными созданиями. Но будьте осторожны. Черные Гномы это не тангары, запомните это, Торин и Малыш. У Черных Гномов свой путь в этом мире, им нипочем Гнев Моря, Гнев Ветра, или Гнев Кредиторов. Их можно убедить, но их нельзя запугать, а найдете вы их в Черном Замке.
      - Но ты же сам Черный Гном! - воскликнул Фолко. - И нужно же послать сообщение Кирдэну, председателю совета директоров компаний по строительству автострады, чтобы они перестали вбухивать деньги коту под хвост!
      - Уже послано, - печально сказал Нууигад. - А насчет меня, не могу вам ничего рассказать, скажу лишь, что по моей вине деньги Черных Гномов были вложены в свое время в акции компаний по производству вечных двигателей, и с ними случилось то же, что и с Кольцом Всевластья. Мне тогда удалось все свалить на Саурона, но осадок неприятный остался, так что я теперь Ренегат- Изгнанник. К счастью, у Гелии нет договора об экстрадиции с Черным Замком, поэтому я здесь и живу.
      - Черный Гном, Черный Замок, завтра еще Черный Плащ появится, - проворчал Фолко. - Что же нам делать-то?
      - Я уже сказал, остановив Олмера, вы остановите лавину. Он тот камешек, который способен сорвать с гор лавину. Он как налоговая декларация, которую вы забыли заполнить. Устранив его, вы сможете спасти Средиземье. Но если вы не успеете, то лавина поглотит вас и всех нас.
      - А кто такая Ночная Хозяйка (не путать с публичным домом) и как ее победить? - спросил Малыш, шмыгая носом.
      - Если встретитесь с ней, бегите, против нее нужна магия.
      - Вот это по мне, - радостно встрял Малыш. - Отступать и не сдаваться, - вот наш девиз!
      - А если Олмер начнет войну, на кого ставить у букмекеров? - вновь встрял хозяйственный хоббит.
      - Ответ на этот вопрос не знают даже Валары, - вздохнул Нууигад.
      - Откуда столько нечисти вокруг, - проворчал Торин. - Я в Красной Книге про такое и не читал вовсе.
      - В мире много вещей, друг Горацио, о чем ты и ухом не видывал, ни глазом не слыхивал, или наоборот, я точно не помню.
      - А если попроще? - скривился хоббит.
      - Ну, если попроще, то ты даже представить себе не можешь, сколько всяких духов, призраков и просто отстоев продались в свое время Тьме и каждый из них, старался, чтобы его запомнили, в связи с чем творил то или иное исчадие Тьмы, причем все кто во что горазд. А те в свою очередь принялись размножаться как китайские кролики. А когда владычеству тьмы приходил конец, они бежали все сюда, на восток, поскольку у Валар досюда руки коротки. И кстати, на вашем месте я бы не полагался бы на свои мифриловые доспехи. Есть на свете один меч, меч настоящего джедая, его в свое время выковал сам Эол, темный эльф. Он его выковал сам из упавшего с неба огненного железа. И ни один земной металл, включая мифрил, не в силах противостоять ему. Эол вообще выковал штук двадцать таких мечей, но восемнадцать из них замыкало, уничтожая при этом своих обладателей, а еще один Турин Турумбар, неосторожно включил, ворочаясь во сне, да так, что тот пропорол его насквозь, после чего меч замкнуло. Короче все умерли, вот такой вот конец. Сейчас этот меч где-то в Гондоре. Многие пытались его купить. Еще больше его пытались украсть, пока король Арагорн не проиграл его в карты сыну Боромира. Чтобы не отдавать меч, Король вызвал сына Боромира на поединок, мотивируя это тем, что он осмелился поцеловать руку его жене. Что произошло неизвестно, но говорят, что Арагорн порубил парня в капусту, а меч выронил в реку. Парня потом выслали по кусочкам королевской почтой домой, в двух или трех посылках стандартного размера, а меч джедая Арагорн на радостях куда-то прое..., гм, ну в смысле дел куда-то. Короче остерегайтесь его, ибо никакое другое оружие не сможет пробить вашу броню. А сердце подсказывает мне, что этот клинок скоро может вновь увидеть свет.
      - Полундра! - заверещал Фолко. - Мы так не договаривались! Неужели на всем пути нам будет попадаться только одна нечисть?
      - Нууигад внимательно посмотрел на него.
      - Эльфы считали, что страх может привести к загрязнению штанов, поэтому избегали давать черные пророчества. Поэтому утешу тебя, мой смелый хоббит. Хорошо бы тебе, миновав, Опустелую Гряду, Леса Чакчак, и земли хазгов, отклониться к северу, к великому лесу Бомборбия, по эльфийски Кер-Гу-Ду, в переводе, Лес Рока и Секса. Там вы наверняка можете встретить кого-нибудь из эльфов Аварии. Если Вам повезет, то они вам помогут. Если не повезет, незабываемые впечатления от эльфийского секса вам обеспечены.
      - А сумеет ли Олмер добраться до Дома Высокого? - спросил осторожный хоббит. По книгам Билл-Бо он знал, что тот, кто хочет заполучить эльфийский секс, должен быть готов ко всему. В том числе и к тому, что вместо эльфийки ему попадется сексуально озабоченный эльф. Больше всех об этом написано Билл-Бо со слов несчастного Горлума, который в свое время немало времени провел в застенках у эльфов.
      - Может и сумеет, - задумчиво сказал Нууигад. - Он сейчас набирает силу и вес, многие, кто мог бы преградить ему дорогу, отступят перед его силой.
      - А кто такие, эти, ну, как их там, мать их за ногу, не помню кто, словом нечисть всякая? - спросил Малыш, просто для того, чтобы спросить что-нибудь.
      - Гурры? - спросил Черный Гном. - Это что-то типа орков, только их делают из мертвых гномов, их в свое время вывел Великий Враг. Они злые, упорные, и если орки ненавидели всех, включая себя и своего Повелителя, то гурры считают его божеством, которое дало им жизнь, научило пить, курить и ругаться матом. Поэтому они злее и упорнее орков, они мастера протянуть где-нибудь парочку веревочек и вырыть ямы, так чтобы противник был искалечен до конца жизни. Как и гномы, они искусны в рытье тоннелей и подземного строительстве, но сохранили и какие-то познания в черном лиходействе, могут загипнотизировать противника и дать ему кайлом по кумполу. Здесь нужно тайный напиток гномов под названием "гномья сивуха". После него глаза расходятся в беспорядке, и загипнотизировать противника практически невозможно. Что тут посоветуешь, держи клинок крепче.
      Кроме гурров, за лесами Чакчак обитают хегги и ховрары. Хегги издавна жили на склонах гор, сбрасывая мусор к его подножиям. Если бы не эта привычка, наверняка был бы славный народ. Но постоянные склоки с соседями, а потом и дружба с Сауроном, восстановила против них всех окружающих. Саурон оказал военную помощь хеггам, и те присягнули ему на верность. А король хеггов принял из рук Саурона Кольцо и стал назгулом. И что удивительно, когда Саурон пал, хегги не сдались на милость победителя, а продолжали упорствовать в своих черных замыслах. Они воздвигли крепости в труднодоступных местах и, в конце концов, на них плюнули. Они овладели искусством злого колдовства, которое извещает их обо всех попытках нарушить их границу. О нем ничего неизвестно, кроме того, что оно воет дурным голосом, стоит пересечь невидимую границу, а сами хегги называют его "аларм".
      Под стать им и их соседи ховрары. Они с незапамятных времен служат Ночной Хозяйке, их земель ты никак не минуешь. Это крайний форпост земель , подчиненных Немытому Когтю, как еще называют Ночную Хозяйку. Но не сможет ее миновать и сам Олмер, интересно как он с ней сладит. Самое интересное, что она смертна, каким-то образом продолжает свой род. Та, что правит сейчас, появилась впервые в этих местах лет триста тому назад, во время большой разборки с Сауроном. Ховрары не знают магии, но за их областями, уже за Великим Хребтом, есть области Великого Орлангура, и это, самое страшное из всех место.
      Орлангур и его Брат Демогоргон - третья сила, пришедшая в мир. Откуда он взялся, и откуда у него еще и брат есть, неведомо самим Валарам. Посланные туда рати не вернулись домой, а те, кто уцелел, сошли с ума, повторяя услышанное в бою страшное заклинание "В чем сила брат? У кого правда, у того и сила, брат. Солнце, небо голубое, это все мое, родное. Не брат ты мне, гнида черножопая, не брат".
      Наша неразлучная троица с интересом вслушивалась в такие простые, и вместе с тем понятные для каждого слова. Фолко сразу же вспомнилась родина.
      - А за областями Орлангура и Демогоргона лежит Серединное княжество. Там все равны между собой. Но некоторые равнее других. Это самое древнее княжество в Средиземье, оно сплотило в незапамятные времена людей и Черных Гномов. В свое время они схватились с эльфами аварии и в самый ответственный момент раздачи звездюлей, на поле брани приперся Саурон со своим бесчисленным войском. На него ополчились и те, и другие, в результате Саурон позорно бежал, потеряв половину войска, и больше в эти области не совался. Когда-то Ореме Великий (сказочник), странствующий по Средиземью, неожиданно наткнулся на них после очередной продолжительной попойки и был немало удивлен их умениями в области подделки кредитных эльфийских карт и виртуозным владением трехэтажным матом. И он научил их многому, и они научили его тоже (впоследствии Ореме Великий (сказочник) был осужден эльфийским судом за продажу поддельных эльфийских грамот на въезд в Валинор), но еще больше они переняли у Черных Гномов, которые щедро делились с ними знаниями и награбленным, в смысле завоеванным после великой битвы с Сауроном имуществом. Но и Серединное княжество не предел. За ним расстилаются благословенные земли вокруг внутреннего моря Хинин, вокруг одного из заливов, носящего красивое название Гуимпленрассол, что, по-эльфийски, означает Воды Пробуждения (после похмелья), прославившиеся чудесным источником, испив из которого на следующий день после какого-нибудь праздника, избавляешься от жуткого похмелья, а во рту ощущаешь нежный привкус рассола из маринованных помидор и огурчиков. Вам должно быть знакомо название этих мест, ведь во всем Средиземье рассолы продают под этой маркой. И по сей день на берегу стоит серебристое здание заводика по производству этого божественного (Нууигад мечтательно закрыл глаза) напитка. И по сей день рядом с заводиком высится гордое здание коттеджа директора заводика, товарища Илвэ, короля эльфов Авари.
      Наступило молчание. Молчал бесстрастный Нууигад; молчали потрясенные гномы; молчал потрясенный Фолко, захваченный величественной панорамой нехоженых земель и обиталищ тайных сил. Перед ними в воображении нарисовалась вожделенная бутылочка божественного напитка Гуимпленрассол. Все дружно сглотнули слюну. Фолко вдруг вспомнил о рассказах Билл-Бо о Томе Бомбадиле, который потчевал его рассолом, невиданной крепости и божественного вкуса. И Фолко решился на вопрос.
      - А кто такой Том Бомбадил?
      - Он бывший директор этого завода, - Нууигад вздохнул, - Он пришел извне, служил еще Первым Слугам Стихий, ведь они тоже любили выпить, и у них тоже по утрам раскалывалась голова после здравура.
      - А кто такие Первые Слуги Cтихий?
      - Это всякие там майяры и хуйяры, - улыбнулся Нууигад. - И не верьте так слепо всяким там эльфийским преданиям о Днях Творения. Большинство этих сказок написал Ореме Великий (сказочник), причем именно в то время, когда он еще не открыл для себя сказочного напитка с берегов Гуимпленрассола, так что мало ли что напишешь, если раскалывается голова после очередной эльфийской оргии. Да и Валары открыли эльфам не больше того, что хотели. Не только майяры служили Силам Арды. Немало всяких помощников вышло и из Серых областей Унголианта, вот их-то и прозвали хуйяры. Злые языки, правда, говорят, что им прозвища дали любвеобильные эльфийки, но как бы там ни было, Бомбадил один из них, и я немало знаю еще таких как он, шляющихся по всему Средиземью. Причем все они в свое время нажили себе нехилый капитал, работая на Заводе в свое время директорами и главными инженерами, за что их потом со скандалами выперли.
      - А это, - смутился Фолко.- Я читал Красную книгу, там говорилось о магах, Редборе и Фендаре. Что с ними сталось?
      Странный огонь блеснул в глазах Нууигада Редборовича. Он отвернулся и помолчал.
      - Один из них женился на гномихе. Другой на троллихе, - тихо сообщил Нууигад.
      Дружный гогот заполонил келью. Оба гнома принялись кататься по полу от смеха. Нууигад замолчал и отвернулся.
      Смеялись гномы так долго, что даже радушный Нууигад не выдержал и выгнал их из своей кельи. Хоббит, пока Нууигад "радушно" прощался с гномами, высморкался в пропасть. Крик, раздавшийся внизу спустя полчаса, перепугал не только Нууигада, но и всех окрестных гномов.
 

      Наши герои же, на следующее утро уже вместе с дорфаками шагали дальше. Впереди перед ними лежали болота, затем кручи отрогов Опустелой Гряды.
      Первое, что бросилось в глаза хоббиту, это отсутствие птиц и зверей вокруг. Зато в изобилии встречались банки из-под пива, пластиковые бутылки и засохшие недоеденные гамбургеры встречались на каждом шагу, куда ни кинь взгляд. Фолко, прислушиваясь к себе, и пытаясь угадать. Откуда может идти опасность, не мог почувствовать ничего определенного, только смутное беспокойство.
      - Неужели близится назначенный конец света, - думал он, выбрасывая пустые бутылки в придорожную траву. - Гэндальф, Гэндальф. Где же ты! Нам так нужна помощь, ибо скоро все Средиземье будет застлано пластиковыми отходами, а армия Олмера завоюет весь мир.
      Они медленно, с трудом, пробивались к северу. Ночами Фолко все больше и больше лежал в бесчувственном состоянии, напиваясь, как сапожник, и смотря в небо на звезды. Торин и Малыш составляли ему компанию. В одну из таких ночей, хоббиту начали слышаться голоса. Сегодня ему послышался голос его клинка, подаренного Олмером.
      - Из всех на свете артерий, я сонную люблю обрывать, - пел тонким голосом клинок. - Что зимой и летом одним цветом? Конечно, КРОВИЩА!!!! - слышал Фолко.
      - Плохо дело, - подумал хоббит. - В последний раз со своим клинком разговаривал Турин Турумбар, а потом заснул и накололся на свой клинок. Меч, стоимостью в пол-Средиземья сломался, о чем потом долго жалели наследники Турина.
      Фолко, словно по наитию, обнажил клинок и порезался об него. Кровь хлынула на клинок, и тот завопил как бешеный.
      - Зашибись, еще давай, еще!
      Хоббит очумело уставился на окровавленную руку, с которой стекала кровь. Клинок вопил еще с полминуты, а потом, сказал:
      - Ты первый, который догадался меня напоить своей кровью. Теперь никогда я не смогу даже случайно убить тебя или сделать тебе вред. И высока и удивительна судьба твоя, ибо мошенник ты, и сволочь последняя, дядюшку своего на ржавые гвозди кинул, прямо как мой создатель, но он покруче тебя будет, закатал своего богатого дядюшку в эльфийский бетон, набрал кучу долгов от имени Совета Магов, кинул Белый Совет, половину Валинора и ухитрился зажилить деньги у самого Саурона. Но и ты тоже хорош, так что будешь стоять всего лишь на одну ступень ниже моего создателя и, клянусь тебе, что никогда не выскользну из твоих ладоней и найду щель в любой вражеской броне. Я помогу тебе замочить кучу врагов.
      Фолко обрадовано откинулся и заснул. Разбудившие его гномы встревожились количеством разлитой вокруг него крови, но он принялся рассказывать про чудесный клинок, и был поднят на смех.
      - Опять напилась маленькая подлюга, как еще других не перерезал с пьяных глаз, - таково было мнение гномов. Дорфаки с испугом отшатнулись, глядя, на налившиеся кровью маленькие глазюки хоббита.
      - Че уставились, передасты дорфакские, - заорал хоббит, глядя на осуждающие лица дорфаков. На гномов он кричать поостерегся, видя, что и у них состояние глубокого похмелья. - Развелось панимаешь, келастов, недастов и передастов. Плюнуть, и то некуда, - к этим словам хоббит присовокупил плевок. Как и следовало ожидать, плевок пришелся в Передаста. Негодованию последнего не было предела. Но, связываться с хмурым хоббитом, Передаст не решился.
      Следующий день отряд, страдая от похмелья, долго плелся кругами по направлению на север, пока случайно не наткнулся на свежие отпечатки копыт. Знаток-следопыт Торин заявил, что подковы сделаны в Изельгриде, гномом-рангтором Изельгадом, полтора года назад по заказу Олмера Великого, тиражом 4 штуки.
      На вопрос хоббита, откуда он это все прочитал, гном хвастливо отмахнулся, заявив, что только настоящий следопыт умеет читать по следам. Фолко долго ломал голову, пока не глянул на отпечатки копыт. Ему сразу все стало ясно. Гномы-рангторы, в целях хвастовства на подковах выгравировывали всю необходимую информацию, так что по отпечатку можно было прочитать не только то, что сказал Торин, но и пару скабрезных бородатых анекдотов про гнома и эльфийку.
      Шел июль месяц, а они забирались все дальше и дальше на север, в поисках места падения Небесного Огня. Фолко, все еще слабый после внушительного похмелья и отсутствия рассола, а также после потери крови погрузился в какое-то безразличие. Он перестал подкладывать кнопки в спальные мешки своих спутников, связывать шнурки их ботинок вместе и, даже, перестал по ночам играть на балалайке. Все спутники беспокойно ворочались и плохо спали ночью, предполагая, что хоббит задумал очередную пакость (к заунывным трелям балалайки за долгое время пути они уже привыкли как к колыбельной).
      А Фолко тем временем снился странный сон. Высоко в небе царило жаркое солнце, освещая морскую гладь залива и склоненные над берегом деревья. Несколько скоростных кораблей в стиле "пиратов Карибского моря" стояли недалеко от берега. Торин с седыми волосами и страшным шрамом во все лицо, гонял по берегу нескольких эльдрингов. У всех у них на лицах уже заплывали следы контакта с огромным кулаком гнома.
      - И запомните, недоумки, - кричал Торин вслед удирающим мореходам, - Если вы придете ко мне еще раз, то я закую вас в кандалы и отвезу вас в Ануминнас-таун, где вас всех повесят! А если вы не придете, то запомните, меня зовут капитан Смоллетт, тьфу, то есть Торин и я всех вас отправлю к орочьей матери! На заднем плане Малыш, обвязанный пулеметными лентами с ядрами, держал в руках небольшую корабельную пушку и отстреливался из нее в сторону кораблей. Оттуда отвечали залпами, кроша прибрежные скалы. Ядра свистели у него над головой, но маленький гном не гнул свою голову и отвечал меткими выстрелами, то и дело перезаряжая пушку из своего патронташа. Фолко увидел и себя со стороны. Он где-то там, вдалеке, за рекой, рядом со скелетом, вытянутым в неестественной позе, что-то выкапывал, то и дело стирая пот со своего лба. При этом хоббит напевал странную песенку:
      С рождения Фолко пай-мальчиком был
      Имел Фолко хобби - он деньги любил.
      Любил и копил.
      Все дети как дети, живут без забот.
      А Фолко с диетой не есть и не пьет.
      В копилку кладет.
      Вот пенни, вот шиллинг, а где-нибудь фунт,
      И вырос из Фолко мошенник и плут.
      (скопил целый пуд).
      На следующую ночь хоббиту явился Гэндальф.
      Фолко лежал на спине, уставившись в звезды на небе, отыскивая знакомые созвездия. Вот созвездие Яйца орка, над которым занесен Серп Валар, вот знакомые очертания созвездия Эльфийская лепота, и тут вдруг клинок ожил, дернувшись в ножнах. Хоббит покосился в стороны и обмер. У костра кто-то сидел.
      Мгновенный страх, застлавший разум Фолко, тут же уступил место радости. Пришелец не мог быть врагом, весь его вид свидетельствовал о том, что это друг. И эльфийская буденовка на голове, и орден Серого Козлика на груди, парашют из легкого эльфийского шелка, парадный белый мундир генералиссимуса, все говорило о том, что в гости вновь пожаловал сам Гэндальф.
      - Ты растешь замечательно быстро, Фолко, сын Хэмфаста-ворюги, - без предисловия начал Гэндальф. - Вот ты уже и добрался до Нууигада, сына этого пройдохи Редбара, немало я из-за него скупщиков краденого превратил в жаб, но свои часы я так и не нашел. Как жалко, что я не могу как встарь, встать в ваши дружные ряды. Я уверен, что мои часы висят где-нибудь в келье у Нууигада.
      Хоббит вскинулся, услышав давно забытое прозвище своего папаши, но промолчал. Серый Всезнайка наверняка имел доступ к полицейской базе данных королевства.
      - Раньше ты был другой, - зачем-то сказал хоббит. - Неужели нельзя без всяких этих подробностей про моего папашу.
      - Нельзя, нужно обязательно, чтобы был какой-нибудь фокус-покус! - наставительно сказал Гэндальф. - И вообще, перед тобой теперь не какой-нибудь Гэндальф Средиземский. Я теперь снова Олорин Валарский, я один из майяров! Я ужас для всего злого, летящий на крыльях ночи! Я Белый Плащ!
      Пролетавшая мимо стая птиц тут же метко отбомбилась прямо на полыхающий белизной плащ майяра. С десяток-другой птичьих задниц расчертили плащ пометом до неузнаваемости. К удивлению хоббита, потеки от помета сложились в причудливую эльфийскую вязь букв.
      "Вернидолгвернидолгвернидолг, - с удивлением прочитал хоббит.
      - Ох уж этот Радагаст, - через силу улыбнулся Гэндальф. - Всего-то просрочил вексель на триста лет, а он возмущается. Я же этот плащ напрокат взял, что же мне теперь, "новый фэйри" покупать?
      - Ты вообще, зачем сюда пришел, блин, майяр позорный, - начал закипать хоббит. Все только и твердите, Весы покачнулись, Валары нам помогут, а на деле пшик! Почему бы самим Валарам не проявить свое могущество? Подкупить повара, пускай сыпанет яда в кофе или послать чучело орка, начиненное взрывчаткой и все дела! Для чего вы тогда вообще? Вы, Великие и Сильные, убрались куда-то за три манды, предоставив право копаться в этой грязи нам, ничего не понимающим, не умеющим никого разводить на продажах эликсира бессмертия, все, что мы можем, это отдать свои никчемные жизни подороже! - хоббит выкрикнул все это в едином порыве.
      - Ты прав, я не могу пойти против Закона Весов, - заговорил Олорин. - Но в остальном, ты заблуждаешься, сильно заблуждаешься. Примерно такие рассуждения мне уже доводилось слышать. И вообще, зарубите себе на носу, по долгам, связанным с эликсиром бессмертия истек исковой срок давности, так что все претензии безосновательны. Валары скорбят о Нуменоре, ведь одних налогов в бюджет поступало по миллиону триалонов. Валарам виднее, кого топить. Именно они спасали Средиземье от Саурона, послав меня. Но сейчас другое время и другие дела. Если мы вмешаемся в дела смертных, то нам грозит неустойка. Так что вам придется самим искать способ замочить Олмера, ведь он становится средоточием тьмы, в него вливается древняя и страшная сила, а, как и почему это происходит, вы и должны выяснить. Короче, замочите его, нафиг, меня уже задолбали в Валиноре дергать из-за него. Вон прямо с бала меня взяли под белы рученьки и сбросили с парашютом. Сказали, если в ближайшее время вы не разберетесь, будут каждое утро сбрасывать с парашютом. Если меня еще раз сбросят с парашютом, я из вас кондиционеры сделаю!
      - А это как? - заинтересовался Фолко. Из живых людей кондиционеры?
      - Очень просто, надену на вас по пропеллеру и застряну вас в форточке. Я помню, в школе, по ошибке наколдовал Карлсона, застрявшего в форточке, и сказал что это кондиционер новой марки. Мне сразу по экзамену пять поставили. С тех пор моя карьера только вверх шла. Так что глядите у меня. Олорин шутить не любит! - с этими словами он скрылся в кустах. Затем вновь послышался звук хлопнувшей дверцы, затем стрекот мотора. Вскоре над лесом взмыл небольшой кукурузник с эльфийскими рунами на крыльях.
      Хоббит ничего не стал говорить своим друзьям. У тех и так хлопот хватало. Кто-то связал им шнурки ботинок, заклеил скотчем рот (чтобы не храпели), а Передасту и Недасту кто-то обмазал лицо гуталином, да так потешно, что, проснувшись, и взглянув друг на друга, оба вскочили с истошными криками. Связанные между собой рука Недаста и нога Передаста не дала им разбежаться, оба рухнули со страшным шумом на траву. Хоббит же проснулся от звуков "импровизированного будильника" и, завопив для порядка "тревога", стал спокойно собираться в дорогу. Возникший вокруг переполох приятно ласкал его волосатые уши. Многочисленные стенания дорфаков по поводу "мохноногой подлюги, свалившейся на их голову", окончательно привели Фолко в хорошее настроение.
      Спустя десять минут, когда все улеглось, друзья начали решать вопрос, что же делать дальше. За ночь кто-то сожрал почти всю провизию, мешки с воблой тоже начали показывать дно. Вся шелуха и остатки неожиданно обнаружились в рюкзаке Передаста. Все били его долго и сосредоточенно. Тот уже не отпирался и привычно стонал что-то про "мохноногую заразу с волосатыми ушами". Отряд сначала рассчитывал пробиться к Дому Высокого и Тропе Соцветий, но дорога бы заняла несколько месяцев, а добывать пропитание охотой, никак не получалось. Жалкие попытки хоббита и дорфаков привели лишь к окончательному истреблению единственного слепоглухонемого суслика в окрестных местах.
      Фолко же сразу же вспомнилась одна из историй из Красной Книги, про суслика. Она ему так нравилась, что он выучил ее наизусть и рассказал как-то в школе, отправив в глубокий обморок свою классную руководительницу, учительницу ботаники и директора школы. От смеха в классе отвалилась известка от потолка, так что потом еще и пришлось делать ремонт.
      Про суслика.
      Прекрасной Лючиэнь, как-то на день рождения, Радагаст, (тогда еще Двукарий), подарил прирученного суслика. Несчастное животное было вырвано из рук зоофилов, (зоофилам при этом не поздоровилось). Суслик оказался инвалидом. Полным. Его ротовые мышцы парализовало при рождении, и поэтому на его грустной морде постоянно сияла улыбка. Вдобавок из-за перенесенных в детстве травм, он оказался очень маленьким, не больше обычного хомячка. Назвали суслика просто и ласково - Гуимплен (человек, который всегда смеется). Лючиэнь в нем души не чаяла. Суслик жрал и спал в свое удовольствие, пока в один прекрасный день не решил прогуляться по огромным покоям своей хозяйки. Хозяйку он об этом, естественно, не предупредил. А в эту ночь к ней пришел ее кавалер, Берель. Поскольку он пришел к ней ночью, крадучись, то свет естественно не зажигали. И, надо же так было случится, он в темноте наступил на него. Берель, хотя и был легок на ногу, суслику мало не показалось. Быстро отлюбив...(вырезано цензурой)...Лючиэнь и, дождавшись, пока она пошла принимать душ, Берель зажег свечу и, едва не упал в обморок от огорчения, наблюдая за корчами суслика. Он корчился, крючился и улыбался, а умирать не собирался. Зная, как любит суслика его любимая, он решился прервать мучения зверька. Взяв любимые тапочки Лючиэнь, стоявшие возле ее ложа, он пару раз приложил суслику по ушам тапочкой. Простая такая тапочка. Суслик - на том сусличьем свете, а Берель в смятении, что делать с трупиком? На улице зима, в снег закапывать неудобно - весной сусликоубийство обнаружится, да и холодно в снегу копаться. После недолгого раздумья, находчивый Берель поступил проще - взял грызуна за лапу и выкинул в форточку. Суслик взмыл в небо и пропал в ночи. Берель радостно задернул занавеску и лег спать, дожидаясь Лючиэнь. Но представьте ужас Береля, когда утром, отдернув занавески, Лючиэнь обнаружила весело улыбающегося хомяка, застрявшего в карнизе с обратной стороны окна. Суслик застыл в распятой позе (в той, которой раздавили) и смотрел на Лючиэнь из-за стекла. И весело так улыбался.
      Замок стоял высоко в горах, где был вечный холод. Окно в покоях не открывалось, начиная с середины Первой эпохи. И суслик улыбался Лючиэнь до самой ее смерти, а также ее детям и детям ее детей, до самого конца Второй Эпохи Средиземья, пока в одной из бесчисленных войн Саурона с эльфами, Черный Властелин не осадил замок, и его доблестные обитатели не начали один за другим умирать с голода. И тогда Исилдур, из последних сил державшийся на ногах, решился разбить окно. Замороженный суслик прекрасно сохранился, и Исилдур зажарил суслика на отцовском копье Айглос прямо в камине, том самом копье, которое потом сломалось в битве с Сауроном. Подкрепившись маленькой тушкой суслика. Исилдур вышел на бой с Сауроном и, ухитрился отрубить тому палец. Пока Саурон выл от боли, Исилдур, будучи все еще страшно голодным, быстро зажарил палец на огне и съел. Испуганный Саурон бежал с поля сражения, потеряв во время бегства кольцо всевластья. А нашедший его Исилдур расчувствовался не в меру и тут же назвал в честь Гуимплена залив, откуда шли поставки на экспорт чудесного рассола.
      Третий день отряд шел в глубь гор, вокруг становилось все мрачнее и угрюмее. Настроение у всех становилось все гаже и гаже. Леса исчезли, а вот мошкара нет. Склоны покрывали кустарники, тропа постоянно петляла и пряталась. А в глазах Недаста еще и двоилась. Однако очень скоро выяснилось, что тропа уже облюбована не только ими. По пути им попался уже четвертый труп, заколотый в спину и валяющийся прямо поперек тропы.
      - Похоже, местные достопримечательности пользуются популярностью, - глубокомысленно изрек хоббит, убедившись, что в карманах усопшего ветер свищет. - Уже четвертый турист, а от карманов вообще ничего осталось, даже подкладки. - Короче надо держать ухо востро!
      Дорфаки закивали. После общения с хоббитом они стали вдесятеро осторожнее, слух стал еще более чутким, чутье обострилось до звериного, и все равно хоббит на очередном привале умудрялся устроить какую-нибудь новую пакость.
      Келаст тронул поводья. Глубокое и узкое ущелье, по которому они ехали, плавно заворачивалось морским двойным узлом на юго-восток, постепенно расширяясь. Впереди расстилался туман, но подул свежий ветерок и отряд приободрился. Как оказалось зря, ибо из тумана донеслось конское ржанье. Похоже, они были в этом ущелье не одни.
      - Полундра! - пискнул хоббит, опуская забрало.
      - Засада! - завопил Передаст и, от испуга его конь понесся прямо навстречу опасности.
      Вслед за ним тронулся и конь косоглазого Недаста. Сплюнув, Келаст обнажил свой клинок, и со словами "там коней на два триалона только" ринулся вслед за ними.
      - Стойте! - завопил хоббит. - Мне Келаст вчера в карты проиграл, кому же я расписку то предъявлять буду? - С этими словами он пришпорил своего коня.
      Не разобравшийся в ситуации Малыш с гиканьем вонзил шпоры в бока своего мерина, и тот, встав на дыбы, понесся вслед за всеми.
      Торин вздохнул, пробормотал что-то типа "без этой мохноногой подлюги как-то скучно даже", и тоже ринулся вперед, навстречу опасности.
      Они мчались настолько быстро, насколько позволял туман. Трижды они налетали на небольшие засады, но проносились мимо так быстро, что никто не успевал опомниться; крики оставшиеся позади, свидетельствовали о том, что кто-то был сбит и затоптан копытами. Все смешалось в гулком ущелье, крики раненых все еще звенели в ушах, а маленький отряд продолжал нестись навстречу судьбе. Безумная скачка длилась несколько часов, пока отряд не вылетел из ущелья в долину. Конь, мчащегося первым Передаста, с громким ржаньем запнулся об какую-то корягу, и всадник полетел в густую пелену тумана. Остальные успели затормозить, подняв коней на дыбы. Фолко каким-то шестым чувством почуял опасность и, соскочив с лошадки, внимательно всмотрелся в зыбкую пелену. Небольшая долина, где все деревья были мертвыми и сухими, изобиловала густым буреломом. Где-то там впереди, сквозь туман зоркий глаз хоббита заметил неприметную фигурку, вздымающую руки. В воздухе словно загудела невидимая струна. Послышалась заунывная мелодия, больше всего напоминающая прелюдию к началу какой-нибудь тайной оргии. Всем вокруг вдруг стало страшно. Исказившиеся до неузнаваемости лица друзей подсказали хоббиту, что медлить нельзя. Он вдруг понял, что неведомый колдун плетет странное заклинание, используя при этом звуки не то волынки, не то крики свиньи, когда ее режут тупым перочинным ножом.
      - Вперед, в рукопашную, - вдруг услышал Фолко голос своего клинка. - Всех убью, один останусь! - хоббит услышал свой срывающийся голос как бы со стороны. Он рванул из-за плеча эльфийский лук и принялся стрелять направо и налево, да так быстро и с такой скоростью, что его соратники немедленно бросились на землю, и вовремя. Половина колчана опустела, с десяток стрел прошило воздух в тех местах, где только что стоял весь отряд.
      Фигура колдуна начала расти в размерах, вытягивать вверх свои длинные руки. Еще секунда и всех ослепила неведомая вспышка. А когда они протерли глаза, на них со всех сторон бежали несметные полчища врагов и чудовищ.
      - Таких чудовищ не бывает! - подумал хоббит, увидев Кинг-Конга, Годзиллу, Удава Каа и банду бандерлогов. На заднем плане какие-то папуасы везли на тележке страшную акулу из фильма Челюсти. Со стороны Торина и Малыша набегал злой разбойник Бармалей из фильма Айболит-66 и старуха Шапокляк, а на Келаста, Недаста и Передаста во весь опор неслась толпа врачей-проктологов в белых халатах с резиновыми перчатками на руках.
      - Даешь фистинг! - кричали проктологи. Передаст и Недаст упали в обморок. Келаст, воровато оглядевшись по сторонам, схватил кинжал и, зажав его между боком и рукой, притворился мертвым.
      Фолко пустил наугад еще одну стрелу в сторону колдуна и, неожиданно, морок рассыпался. Все упали на колени, обессиленные пережитым.
      - Я думал мне совсем конец уже, - слабым голосом простонал Передаст. Как увидел этих врачей, меня аж передернуло. У кого есть чистые штаны взаймы?
      Все брезгливо посмотрели на дорфака. Он смутился и принялся плести что-то насчет того, что нападение застало его врасплох в кустиках, но все прекрасно помнили, что в кустики он ходил еще с полчаса тому назад. Смущенный донельзя дорфак вновь скрылся в кустиках, откуда начали доноситься звуки обдираемых листьев. Затем вдруг оттуда донесся крик.
      - Эй, стоять уроды, сымайте штаны! Спустя секунду, из кустарника вынеслось с десяток стрел. То, что это не морок, сполна ощутили на себе Торин и Малыш, принявшие их на грудь. Стрелы, бессильно звякнув, упали к их ногам. Хоббит их тут же подобрал и, притворно вздохнув по судьбе погибшего Передаста, выпустил одну за другой стрелы в густой кустарник. Оттуда донеслись стоны раненых.
      - Они по нам стреляют! Значит это не призраки! - воскликнул Торин.
      - У них есть луки! - глубокомысленно заявил маленький гном, потирая грудь в том месте, где доспех принял на себя стрелу в упор.
      - У них луки! Они нас всех перестреляют! - завопил Недаст, собираясь дать деру.
      - Идиот! У нас тоже есть луки! - заорал на него хоббит.
      В следующую минуту все вокруг пришло в движение. Из-за всех щелей, из-за всех кустов повылазили неведомые чудовища - сборище лилипутов, размером с палец хоббита, страшные чудовища размером с кулак хоббита, и страшные саблезубые муравьи, размером с хоббичий ноготь. Из кустов на наших героев выскочили небольшой Кинг-конг, ростом с хоббита и помесь Годзиллы с орком, ростом с Торина.
      - Барук казад! - завопили Торин с Малышом и вдвоем напали на чудо-юдо орка-годзиллу.
      - Айну мину кукареку! - хоббит выкрикнул древний эльфийский клич. - Белег кураре хана! - хоббит заботливо повторял то, что нашептывал ему клинок. Неожиданно туман перед хоббитом словно рассеялся. Келаст и Недаст принялись рубить Кинг-конга на шашлык, заботливо повторяя движения Торина и Малыша, поваливших своего противника на землю и отрубающих у того понемножку усы, лапы, хвосты. Вскоре четвертованные чудовища уже лежали на земле. Все принялись топтать муравьев, лилипутов и чудовищ, а хоббит увидел своего врага. Злобный колдун, окружив себя каким-то странным туманом с голубым оттенком, плел свои страшные заклинания.
      - О Манда Сулима! - вскричал хоббит, уперев свой лук одним концом в землю и, оттянув изо всей силы тетиву, послал свою самую длинную стрелу по высокой траектории.
      Колеблющаяся тень колдуна под прикрытием голубого тумана презрительно захохотала, но неожиданно, колдун поскользнулся и, когда, восстановив равновесие, выпрямился, то стрела ударила его в плечо. Неведомый колдун, хотя по размеру его последних творений, его можно было назвать "колдунишкой", с воплем согнулся пополам.
      После ранения колдуна все его твари, те которые еще не были растоптаны коваными сапогами бойцов отряда, с громким визгом побежали кто-куда. Фолко с интересом увидел толпу удирающих саблезубых муравьев и, подкараулив их около дерева, принялся прыгать со всей силы по тропе. Муравьи пищали, гибли, но продолжали бежать под подошвы смелого хоббита. Фолко еще долго еще топтался бы над бедными муравьями, но краем глаза увидел убегающую фигуру колдуна.
      - Стой, стрелять буду, - зачем-то крикнул Фолко и, не дожидаясь ответа, послал очередную стрелу. Неведомый колдун обернулся, подняв было руки, и тут же получил стрелу в ухо. Вопли зарезаемой свиньи были ничем, по сравнению с раздавшимся после этого воем. Колдун разъярился, и что-то выкрикнул, причем такое, отчего его фигуру окутал голубой смерч, который начал раскручиваться с бешеной силой, а затем двинулся вперед, на маленький, но смелый отряд.
      - Голубой вихрь! - мелькнуло в голове у хоббита. - Он не должен тебя коснуться и краем! - вспомнил он слова Нууигада. - Вихри враждебные веют над нами, - стал напевать он.
      - Крутится, вертится вихрь голубой, крутится, вертится над головой, - шептал бесстрашный Торин. - Крутится, вертится, хочет упасть. Че бы такого гному украсть?
      - Вставай, заклятьем заклейменный, - начал свою арию Малыш.
      Вихрь приближался. Неожиданно из кустов прямо навстречу вихрю выбежал уже похороненный всеми Передаст в совсем новых штанах, почти не разорванных штанах. Голубой смерч целиком засосал его в свою воронку и, словно резко подпрыгнув, оказался совсем рядом с остальными членами отряда.
      - Зачем вы потревожили меня? - вдруг из вихря донесся голос. Фолко обнажил клинок, и тот дернулся в его руках. Приглядевшись, хоббит узрел в вихре очертания лица, издревле знакомого каждому, кто сталкивался с серебряными монетами Изенгарда.
      - Саруман! - воскликнул Фолко. - Теперь все понятно! - не оставалось ни секунды времени. Вихрь не должен коснуться и краем? - эта фраза билась в висках хоббита, он нащупал на груди рукоять эльфийского тесака и обнажил его. Вихрь неожиданно остановился, словно раздумывая, и тут хоббит, словно по наитию, ткнул клинком в вихрь. Вновь мелькнуло за пыльным занавесом искаженное нечеловеческой болью лицо Сарумана, и вихрь начал бессильно опадать, пока полностью не развеялся. На земле остался лежать бесчувственный Передаст, рядом с которым остался стоять грязный, лохматый пес, но когда он обернулся, то все вздрогнули. У пса было человеческое лицо. Лицо Сарумана.
      Саруман предстал перед потрясенными друзьями в своем нынешнем облике - тело и задние лапы пса, голова и передние лапы - человеческие". Руками он тут же весьма сноровисто принялся шарить по котомкам путников и их карманам, за что немедленно получил по кумполу от хоббита. Он заскулил, пытаясь убежать, но все встали вокруг него так, что убежать не было никакой возможности. Фолко обнажил клинок, на котором загорелись руны "Тесак эльфийский, нож для разделки мелких домашних животных". На лице Сарумана застыло безнадежное отчаяние.
      - Чего ты хочешь, славненький хоббит, - заскулил Саруман. - Я отвечу тебе, спрашивай, только не убивай. На твоем месте я бы этого не делал! Неизвестно что может последовать за этим!
      - Ну, так говори! - воскликнул хоббит, довольный тем, что перед ним пресмыкается сам Саруман. - А если солжешь, то твоя шерсть пойдет на коврики для бездомных поросят. - Саруман заплакал от бессилия и заговорил.
      Да, это был Саруман - точнее то, что от него осталось. Исключенный Валар из Ордена, он лишился почти всей своей силы, но нашел было приют в его хоббита, родной стране, и если бы не эти четыре придурка, сумел бы установить в ней справедливый порядок (взамен царившей там анархии) и, привел бы подданных к небывалому процветанию, если бы не эта змея, которую он пригрел на своей груди (речь шла о Гнилозаде). Его тело погибло, а дух не пустили в Валинор, так что он бежал на восток. У него почти ничего не осталось, но потом, что-то произошло в нашем мире, и его Сила начала понемногу прибывать, но это была злая и вообще нехорошая сила. А он хотел отомстить, он ненавидел этого мошенника Гэндальфа, его эльфийских прихвостней. И он не отказался от предложенного дара. Вскоре пришел человек, который приказал ему идти на Запад под именем Храпудуна, чтобы разорять деревни, ссорить людей и мошенничать в карты. Но ничего особенного у него не вышло. Большинство деревень кто-то разнес на дрова до него, причем все вспоминали о какой-то придурковатой троице, пившей всласть и евшей вдосталь, а после того как еда кончалась, или у них требовали деньги за постой, одна деревня разносилась за другой по бревнышкам. Ему удалось поссорить лишь две деревни, бородатого Эйрика и Суттунга. Он напал на след разрушителей и явился к ним под видом придурковатого старикашки, пакостил им, как мог, но, в конце концов, умаялся и вернулся сюда.
      - Вот кто тогда в суп нагадил! - догадался Малыш. - И Тотошу на нас натравил около Мории. У, пес смердящий! - он нехорошо посмотрел на мага и, провел кривым пальцем по лезвию своего клинка.
      - Кто тебе приказал? - допытывался тем временем Фолко.
      - Есть один человек, он ищет места падения Небесного Огня. У него была сила, я не мог не повиноваться ему. Идти в Арнор приказал мне он.
      - Имя, имя, колись доберман-пинчер! - заорал на него Фолко. - Как его зовут?
      - Олмер! - выдохнул Саруман. - В нем черная сила, дарованная кем-то неведомым, наверное, богом разбойников, мерзавцев и страховых агентов. Он пришел сюда в ущелье, и я сам словно окаменел.
      И сказал он мне:
      - Теперь Тотошка, будешь служить мне.
      - И я повиновался. Я стал выполнять то, что он мне приказывал.
      - А что такое Дом Высокого, и сможет ли он туда попасть? Что такое тропа соцветий? Кто такие Черные гномы? А Зеленые гномы бывают? А в казино, на что лучше ставить, на красное или на черное? - начал перечислять хоббит.
      - Че молчишь? - спросил маленький гном, недобро улыбаясь. - Отвечай, когда тебя хоббиты спрашивают.
      Саруман потрясенно уставился на Фолко.
      - Да, недооценил я вас, хоббитов. Таких маленьких подлюк надо было еще в детстве в ведре топить. А теперь уже поздно. Вон ты, каким стал. Уже и про Дом Высокого и Тропу соцветий узнал. Не всякому эльфу-то такие вещи знать положено, а тут хоббит. А Черные гномы, был такой товарищ среди Валар, Ауле звали. Так он вечно пылал страстью ко всяким гномам, вот как-то и согрешил с гномихой. От нее и пошел весь род Черных гномов. Те еще придурки. Выстроили себе Черный Замок, никого туда не пускают. Разрабатывают всякие бомбы с часовым механизмом, браслеты-самоубийцы и прочую дребедень. Верят всяким там Орлангурам и Демагоргонам, чуть что, сразу в лоб, - Саруман досадливо почесал лапой шишку на своем лбу.
      - А как можно проникнуть в Черный замок, - спросил Фолко.
      Саруман пригорюнился и боязливо закрыл лапой лицо.
      - Мне не сносить головы, если я вам расскажу, - сказал несчастный Саруман.
      - Тебе точно не сносить головы, если ты нам не расскажешь, - пригрозил Фолко, поднося свой обнаженный клинок к горлу Сарумана.
      Тот понурился и тихо продолжил.
      - Скажи им "ахумуразда калды чпонь", - сказал Саруман. - Тогда тебя точно впустят. - А когда впустят, добавь "Ауле бамбарбия киргуду, эльфыказлы".
      Фолко долго молчал, запоминая услышанное. А потом решился и спросил про Орден Магов.
      Саруман долго молчал, почесываясь, то ли думая, то ли пытаясь вычесать лишних блох, но, в конце концов, заговорил. Он словно заново переживал события, его страдания все высвечивались на его лице так явно, что Фолко засмотрелся и не заметил, как Саруман задрал лапу и обмочил его сапоги.
      - Шел триста тридцать седьмой съезд Великого Совета Валар, размышляя о том, как противостоять Саурону в Средиземье. Минуло первое тысячелетие третьей эпохи, Правители Гондора бились с пиратами Умбара, Зеленый лес поглотило зло, и его назвали Чернолесьем. Саурон после многочисленных скандалов с подрядчиками, все-таки возвел стены Дур-Гулдура и в честь сдачи объекта устроил свой Черный бал, причем набрался такой наглости, что послал приглашения всем членам Совета с угрожающей и неподобающей припиской, что-то вроде "Приходите к нам засранцы, будет выпивка и танцы". Правители Запада не могли вновь устраивать Нуменорский потоп, это вызвало бы страшный скандал в канун перевыборов Эру Илуватара, поэтому решили послать в Средиземье пятерку магов-ниндзя. Долго глашатаи выкликивали добровольцев. Никто не хотел умирать во славу смертных, и тогда все вспомнили о двух беспробудных пьяницах Курумо и Олорине, про дружбу которых говорили "не разлей здравур". Им грозил серьезный срок за последнюю выходку, когда они, понаделав долгов на сумму, сопоставимую с государственным бюджетом Средиземья, по пьяни прибили файерболами двух драконов, стороживших вход в Валинор, и заявили, что драконы своим огненным дыханием сожгли все деньги. В доказательство, пьяные в дупель друзья размахивали обгоревшей купюрой. После непродолжительной беседы, оба майара согласились поехать на Черный Бал и начистить рыло всем, кто еще туда придет. А остальных троих участников похода предложили набрать самим, причем отказываться было запрещено. Два майяра быстро приволокли в Совет на тележках своих приятелей, Айвендила, Алатара и Палландо. Эти не проспались на Совете и очнулись только уже в Средиземье.
      - Ты в какой блудняк нас втравил, серый козел! - заорали Алатар и Палландо на Олорина, как только разобрались в сути произошедшего. - Не, на это мы пойтить не могем, - с этими словами они исчезли в степях Средиземья. Вместе с ними пропали наручные часы Олорина, бумажник Курумо и порнографические игральные карты Айвендила. Айвендил после этого немного сбрендил, вступил в местный Гринпис, а потом, пользуясь дипломом мага, взял себе звучное имя Радагаст Двукарий. Он стал покровителем всех обитателей местной живодерни, и прославился тем, что, не колеблясь, протестировал оборудование этого учреждения на его хозяине. Олорин и Курумо взяли себе звучные имена Гэндальфа и Сарумана. Но их дружбе пришел конец после исчезновения Алатара и Палландо, ибо во время очередной пьянки из кармана у Гэндальфа выпал бумажник Курумо, сделанный из кожи, срезанной с яйца живого дракона (Дракон после этого стал немым). Как потом Гэндальф не оправдывался, что всего лишь хотел подшутить над Саруманом, и что у него самого, пропали наручные часы, у Сарумана на душе оставался неприятный осадок. Он стал еще более неприятным, когда у Гэндальфа на очередной стоянке из кармана выпали игральные карты с голыми эльфийками. К счастью для Гэндальфа, Радагаст к этому времени уже пошел вступать в Гринпис, а в одиночку бить Олорина Курумо не решился.
      Ушедших в неизвестность Алатара и Палландо, Средиземье больше узнало как Голубых Магов.
      - Голубых, - простонал Передаст, распростертый на земле. - О, голубых, - странным тянучим голосом протянул он и, открыв глаза, начал подниматься. С трудом встав на ноги, он узрел своих друзей и радостно направился к ним. При этом он немного шатался.
      - Голубая луна! - завопил Передаст, и начал вилять задом, одновременно подмигивая всем. - Голубая луна! - добавил он. - Верность только ты хранила, голубая луна, - начал напевать он.
      - Что ты с ним сделал! - вскричал хоббит.
      - Это то немногое, что у меня осталось из прежних сил. Оружие, действующее не сразу, а через какое-то время, - видно было, что Саруман говорил с очень большой неохотой.
      - Как оно действует, и как ему можно противостоять? - спросил молчавший доселе Келаст.
      В глазах пса-волшебника мелькнула злоба. Но затем, лицо вновь приняло страдальческое выражение.
      - Простите, но против этого нет противоядия. Он навсегда останется таким, будет приставать к вам все чаще и чаще, а когда вы отвергнете его, он будет делать вам маленькие пакости.
      - Мы его здесь не бросим! - угрожающе заявил Келаст. Ты все врешь, Саруман!
      - Келаст, - раздался восторженный вопль Передаста. - Милый ты мой, какое счастье, что ты жив, - с этими словами Передаст бросился обнимать оторопевшего земляка, и попытался поцеловать. - Отвали, ты, пидарас, - завопил тут же Келаст, почувствовавший, что за этим стоит нечто большее, чем простая радость товарища. Он отпихнул Передаста и заехал ему кованым сапогом поддых.
      - Ы-ыыыы, - только и сказал Передаст, обиженно глядя на своего товарища.
      Над поляной повисло молчание, которое взялся разрядить хоббит.
      - Слышь, Саруман. А почему у тебя вся шерсть на спине и загривке висит клочьями? - тут же поинтересовался хоббит, приглядевшись, как следует.
      - Да вчера соседского тузика трахнул, так он пидор, мне всю спину при этом искусал, - смущенно ответил Саруман и покраснел. Услышав такое, хоббит принялся кататься по траве. Ему вторили оба гнома, складывающиеся пополам от смеха.
      - Да, был ты Саруман Белый, потом Саруман Радужный, а теперь на старости лет Саруман Голубой стал, - захлебываясь от смеха, простонал хоббит.
      Смущенный Саруман не знал, куда ему деться от смеха, но потом, увидев, что все катаются по земле от смеха, он рванул к спасительным зарослям. Никто его не преследовал, все никак не могли остановиться и смеялись, смеялись, смеялись. Перед тем как скрыться в зарослях, Саруман злобно сверкнул глазами, подбежал к пожиткам наших героев и задрал лапку.
      - Ах ты, блин, голубой щенок, - сквозь смех прорыдал хоббит.
      Не смеялся лишь Передаст.
      - Злые вы, уйду я от вас, - заявил он и с явно читаемыми на его лице недвусмысленными намерениями, скрылся в зарослях. - Эй, собачка, кис-кис-кис, - донеслось до наших друзей. Затем донесся визгливый голос Сарумана, и уговаривающий голос Передаста.
      - Убери свои руки, извращенец, - донесся до наших друзей угасающий голос Сарумана. - Брысь, я на тебя Радагасту пожалуюсь, ааааа, он из вас, зоофилов чучело сделает!!! Спасите, помогите! Уберите от меня этого зоофака.
      Хоббиту послышалось, что где-то там, в ущелье Сарумана тонко-тонко зазвенела, а потом лопнула натянутая струна.
 

      После встречи с Саруманом прошло пять дней, клыки гор опускались все ниже и ниже, дорога спускалась в зеленое море деревьев, над которым высилось странное высокое сооружение, огороженное высоким частоколом. Над частоколом высились огромные неоновые буквы с надписью "Цитадель". Над самим странным сооружением, больше похожим на гигантскую песочницу, развевался флаг Олмера.
      Дорфаки, едва взглянув на флаг, тут же засобирались в обратный путь.
      - Здесь наши дороги расходятся, - сумрачно сказал Келаст. - Старейшины и так будут недовольны, что Передаст стал зоофилом, а приказа вам помогать типа не было. Проводить проводили, а за все остальное сверху доплатить надо бы.
      - Спасибо, спасибо, - зачастил хоббит, тряся протянутую ему руку. - Как только убьем Олмера, нам выплатят премию, мы обязательно типа поделимся. - А так, есличе, типа заходите, и все такое, воблу с собой приносите.
      - И пива тоже, - встрял Малыш, похлопывая дорфаков по спине.
      - В тяжелый час мы расстаемся, друзья, - Торин смахнул невидимую слезу, - но видит Дьюрин, мы еще встретимся и спляшем джигу на могилах наших врагов.
      - Да, - чуть не всплакнул хоббит, и быстро полоснул по тесемкам рюкзаков дорфаков своим эльфийским ножичком.
      - Так, на память, - подумал хоббит, кладя себе в карманы отрезанные тесемки. Дорфаки в результате не смогли взять с собой свои тяжеленные рюкзаки и, заслышав конский топот, припустили так, что скрылись из виду в течение нескольких секунд. Но спустя несколько секунд, жадный Недаст все-таки вернулся, не желая оставлять свой тяжелый рюкзак нашим героям. Он вернулся в тот самый момент, когда маленький гном уже протягивал свои большие ладони к рюкзакам. Недаст недовольно заворчал, сжав кулаки.
      Малыш угрожающе посмотрел на него и показал дорфаку кулак.
      За спиной у Фолко раздался конский топот и ржание. Хоббит по изменившимся лицам друзей понял, что за его спиной кто-то стоит.
      Обернувшись, он увидел толпу конных лучников, которые целились ему прямо в глаз.
      - И не куда-нибудь, а в глаз, стрелу целит пид...с, - возмущенно подумал Фолко, поднимая руки. Смелые и бесстрашные гномы последовали его примеру.
      Вперед выдвинулся невысокий пузатый злобный коротышка и заорал на них так, что уши заложило.
      - А! Попались голубчики! Местные? Можете не отвечать, по глазам вижу, что местные! Где ваши военные билеты? Нет? По глазам вижу, что у вас их нет.
      Фолко и гномы развели руками, дескать, нет.
      - От армии увиливаете? C эльфами воевать не хотите? Как шериф этой местности, меня зовут "ваше превосходительство Берель", даю вам возможность демократического выбора. Или вы вступаете в ряды нашего доблестного войска, которое воюет за свободу всех людей от эльфов, или мы вас прямо тут утыкаем стрелами в назидание другим. Подписываться тут, - злобный коротышка ткнул пальцем в свою конторскую книгу.
      Фолко после недолгого раздумья подошел к нему и расписался в графе "вступить в ряды доблестных вооруженных сил Вождя Эарнила". Гномы неспешно подошли к шерифу и поставили крестики в той же графе. Не успевший убежать Недаст, после заминки тоже подошел и поставил крестик, после чего его тут же схватили под локотки и привязали к дереву.
      - Он выбрал свободу, - провозгласил коротышка и взмахнул рукой, невзирая на вопли Недаста, начавшего вопить, что он не умеет читать, и потому расписался не там, где нужно, - Не буду же я из-за тебя всю книгу переписывать, - загоготал он. Через секунду Недаст превратился в ежика утыканного иголками. Он бессильно вскинул глаза в направлении рюкзака, и это было последнее, что жадный дорфак увидел в своей жизни.
      Наши герои потрясенно молчали.
      - Вот кончится эта война, пойду учиться, - выдохнул Торин. - Я и не думал, что читать и писать такая важная штука, - Малыш, вторя ему, согласно закивал.
      - Добро пожаловать в армию, ублюдки! - завопил коротышка. - Сержант Отон, принимай новобранцев, теперь их задницы принадлежат тебе, с этими словами коротышка щеголевато повернулся и оказался прямо перед хоббитом, изумленно таращившего глаза. - Хули смотришь, лилипут, - недовольно возмутился коротышка. Вон, смотри. Птичка, - он ткнул кривым пальцем куда-то вбок.
      Фолко скосил глаза, отвлекшись на минуту, и тут же получил страшный удар в пах от коротышки.
      - Не путайся у меня под ногами, - многозначительно заявил коротышка и, довольный произведенным впечатлением, удалился, четко отбивая шаг.
      А наших героев окружила толпа воинов в зеленом и, больно тыкая под ребра дубинками, погнала их по тропинке. Вскоре они оказались перед огороженным со всех сторон колючей проволокой спортивном тренировочном лагере имени Шапокляк, о чем возвещала огромная надпись над узким проходом. Спустя еще пару минут они стояли внутри лагеря в строю среди таких же, как и они бедолаг, угодивших в лапы вербовочного патруля. Противно зазвенели трубы, кусты раздвинулись и оттуда, подтягивая спортивные штаны грязно-салатового цвета, вышел огромный лупоглазый детина, постриженный наголо с нелепо торчащими в стороны ушами и, недовольно рыгнув, воззрился на сборище новобранцев. Фолко оглядкой осмотрелся вокруг. Кроме людей в лагере, к его удивлению, присутствовали орки, хазги, ангмарцы и даже один придурочный тролль. Посмотрев на новобранцев, лысая горилла нацепила на нос темные очки, напялила на голову зеленую беретку и заорала громовым голосом.
      - А ну заткнуться, ублюдки, мать вашу, - вся толпа новобранцев вздрогнула, как один, и вытянулась в струнку, втянув животы и уставившись на гориллу в беретке. - Аш назг дурбатулук сандугач, - проорал он на орочьем. - Дупр шлебстель-мобстель, - это он уже заорал на тролля.
      - Вы все кучу дебилов и недоносков, но я из вас сделаю или воинов или "отбивную". Абырвалг шмурдюк попус кривас! Чатла метла кю! А кто не сможет стать идеальным солдатом, то его тело пойдет на нужды армии. Из кожи сделают походные барабаны, для этого придется содрать с вас кожу живьем (если вас просто убить, кожа на барабаны не сгодится, дырявая будет), кровь пойдет в донорские центры для раненых, а из скелетов сделают вешалки для штаба.
      После этих слов половина новобранцев упала в обморок, вторая половина зашаталась, и лишь усилием воли осталась стоять навытяжку.
      - Меня зовут сержант Отон, и сейчас я вам устрою проверку на силу и выносливость, - радостно сообщила морда в черных очках и зеленой беретке. Он протянул руку к своему гигантского размера луку, тронул пальцем тетиву и, вытянув огромных размеров стрелу с ржавым зазубренным наконечником, сообщил, - Кто придет последним к финишу, - он натянул тетиву и послал стрелу в деревце, стоявшее в полукилометре отсюда. Стрела с силой вонзилась в дерево, насмерть пригвоздив спускавшуюся по стволу белку к стволу, - с ним случится то же самое, что и с белкой, рекомендую посмотреть на белку на досуге. Чего расселись, кто последним добежит до того дерева, тот позавидует Горлуму, свалившемуся в раскаленную лаву. Вперед бля! - с этими словами он подошел к одному из новобранцев, щуплому орку и, выставив два пальца в подобие вилки, ткнул его в глаза. - Че уставился, посмотри мультики, - загоготал он над орком и, неожиданно ударил расслабившегося хазга, стоявшего рядом ногой в пах. Оскалившегося тролля он и вовсе ударил в челюсть волшебным кастетом, сделанным в кузницах Черных Гномов. Тролль пошатнулся и упал своим задом прямо на орка.
      - Ы-ы-ы-ы, - простонали все трое. Орк прекратил стонать раньше всех, зад тролля, весивший с полтонны, выдавил внутренности несчастного орка наружу, словно содержимое тюбика для зубной пасты.
      - Хе-хе, - почувствуй себя блендамедом, хазги-стоматологи рекомендуют блендамед, - процитировал Отон. - Хы-хы, он давился от смеха, глядя как наиболее расторопные и смышленые, в числе которых, были и наши герои, рванули в направлении дерева. Фолко, отстававший от основной группы, из последних сил держался наравне с колонной стартовавших, пока, наконец, ловкой подсечкой не отправил одного из бегунов на землю.
      - Теперь я не последний, - радостно подумал Фолко и, оглядевшись вокруг, увидел несущуюся толпу второго эшелона. Бегун подняться явно не успевал, но и в планы Фолко свидание с толпой людей, готовых затоптать друг друга, явно не входила. Он вдруг вспомнил что-то, и его круглое некрасивое лицо перекосила злорадная усмешка. Он пошарил в своем рюкзаке и швырнул под ноги набегающей толпы звуковую гранату.
      - Ложись, - пискнул хоббит и, дождавшись пока вся толпа не бросилась лицом в пыль, спокойно потрусил в сторону дерева, где его ждали его друзья. Вскочившая было толпа, взревела от ярости, но тут граната осветила окрестности яркой вспышкой и включилась магнитофонная запись.
      - Ба-бах, - вскричала звуковая граната Рогволда. Пока все терли глаза и ковыряли в ушах, Фолко не спеша, пыхая травкой, доковылял до дерева и уставился на белку. Стрела угодила несчастной белке прямо под хвостик, намертво пригвоздив несчастного зверька к дереву. Фолко вздохнул, Отон показался ему еще более паскудным малым, чем он предполагал. Затушив окурок об голову несчастного зверька, он выудил походной фотоаппарат с надписью "Дорогому дембелю Рогволду от салабонов пятой роты" и запечатлел белку. Это фото он задумал отослать Радагасту и потребовать за него дополнительных премиальных. Тем временем, оглушенная и ослепленная толпа худо-бедно дотопала до дерева. Единственное, что успел заметить хоббит, так это то, что орки, выглядевшие посмышленее других, захватили своего раздавленного товарища и тащили его на веревочке за собой. На спине у орка кровавой надписью горела надпись "последний".
      - Молодцы, догадались, - неожиданно похвалил орков Отон, всадивший мертвому орку стрелу в задницу. - Вот такие-то мне и нужны, догадливые, находчивые, которые у родного брата подметку на ходу отрежут. И тебя, мохноногая подлюга, я тоже приметил, - он оскалился на хоббита, видимо это обозначало улыбку. - Если выживешь, возьму к себе в отряд. Не выживешь, хе-хе, - из тебя маленький барабан сделают.
      Фолко аж передернуло от такого черного юмора.
      - Завтра будем соревноваться на меткость, - сообщил он. - По олимпийской системе, проигравший - выбывает. Все угрюмо насупились. Взгляды то и дело возвращались к распластанному орку, недвусмысленно демонстрировавшего всем, что значит "выбыть из соревнований".
      - А чтобы жизнь вам медом не казалась, сейчас устроим соревнования на отжимания. Кто отожмется меньше всех, из того сделаю чучело. Отжимаемся так: на счет раз вниз, а на счет два - я пойду пожрать. Когда приду, чтобы никто не смел двинуться, и чтобы отжались еще пятьдесят раз. Что было дальше, Фолко даже вспоминать не хотелось. С трудом доползя до барака после соревнований по отжимания, все новобранцы моментально отрубались. Даже у неугомонного хоббита, и то не нашлось сил протянуть лишнюю пару веревочек и подвесить парочку-другую чурбачков.
      Ночью хоббиту приснился сон. Сон представлял собой подробный видеопересказ некоторых мест Красной книги. Фолко приснилось много глав из цикла "Вотнифигасебемариллион", но в памяти, когда он проснулся, отложился сон про эльфийскую принцессу Лучиэнь, ее эльфийского хахаля Береля и злобного папарацци Саурона.
      Сон Фолко.
      Злобный Саурон прокрался вечером в комнату и подложил под ложе принцессы клавиатуру от волшебного эльфийского артефакта под названием "компьютер". Надо же было такому случится, что ночью к принцессе зашел принц Берель. Нахлынувшие на молодых чувства сполна отразились на многочисленных перинах, матрасах, а те в свою очередь изрядно помяли клавиши клавиатуры. Наутро страшно довольный Саурон выехал из Валинора и опубликовал в своей газете "Мордор аншлюз" такие замечательные подробности проведенной ночи, что не одна бровь задергалась, а тот скандал, что начался после этого во дворце вообще описать невозможно. Саурона после этого объявили персоной нон-грата в Валиноре, зато тиражи его газеты выросли ровно в тысячу раз. Что самое интересное, клавиатуру обнаружили только через месяц после описываемых событий, и то лишь тогда, когда в Валиноре задались, наконец, не только вопросом, сколько же фаворитов у принцессы, и кто из них каков в постели, но и тем, как же Саурон, все-таки, получает столь подробную и во всех отношениях пикантную информацию. Неугомонная принцесса занимала практически до 63 полос из 64 ежедневной мордорской газетенки, что не мешало ей поутру раздавать интервью, в которых она гневно обличала бумагомарак и импотентов, у которых осталась лишь одна радость в жизни - это выдумывать скандальные истории про нее, принцессу.
      На самом интересном месте Фолко проснулся. Весь барак прорезал крик ужаса. Весь барак переполошился и рванул спросонья наружу через окна и единственную дверь. После того, как окна и дверной проем значительно увеличили свою площадь, а вентилируемость помещения возросла вдвое, выяснилась и причина. Один из новобранцев встал утром раньше всех и, справив нужду позади барака, довольно огляделся по сторонам. Спустя секунду, от его довольной улыбки не осталось ничего, кроме ужаса. Рядом с ним за бараком стояли чучела аутсайдеров вчерашних соревнований, - орка и немолодого хазга. Это произвело на всех новобранцев неизгладимое впечатление, даже на толстокожего тролля. Потрясенные, они побрели в столовую, где им налили очень питательную, по словам сержанта Отона, бурду. Вкус бурды был настолько же отвратительным, насколько и питательным, но новобранцы безропотно съели свой паек и побрели строиться перед зданием столовой.
      - Сегодня мы будем тренироваться в стрельбе из лука, - сообщил сержант Отон. Он показал рукой в сторону, и все с удивлением увидели "мишени". В качестве мишеней, кроме обычных деревянных кругов с черной точкой посередине, служили и чучела, сделанные, видимо, из неудачливых новобранцев предыдущего созыва. - Кто промахнется больше всех, тот сам займет место мишени, хе-хе, - зловредно засмеялся Отон. Он скомандовал трем новобранцам идти за ним. Вскоре они вернулись, все обвешанные луками и колчанами.
      Убедившись, что сержанта пока нет поблизости, некоторым новобранцы начали пристреливаться к мишеням, резонно полагая, что за возможные промахи в отсутствие сержанта, их никто наказывать не будет. Вскоре почти все новобранцы втянулись в состязание, даже тролль, который, сломав с десяток луков, перешел на огромные камни и швырял их со страшной силой. Точность стрельбы была очень низкой, девять из десяти новобранцев уже давно были бы мишенями для оставшейся одной десятой доли более удачливых товарищей, но вдруг произошло нечто, чему многие просто не поверили. В районе одной из мишеней замаячила фигура сержанта Отона, чьи зеркальные очки призывно заблестели на солнце. Все новобранцы отреагировали моментально, схватив самые длинные стрелы, каждый с удивительной точностью вогнал по стреле в ненавистную фигуру сержанта. Вдобавок ко всему, тролль схватил самый большой камень и швырнул его с такой силой и точностью, что тот с грохотом обрушился на беретку сержанта. Фигура Отона исчезла в пыли, раздался всеобщий радостный вздох, а затем в наступившей тишине раздался зловещий смешок.
      - Хе-хе-хе-хе-хе, - укатывался со смеху Отон. - Умеете все-таки стрелять, гоблины, пальцем деланные, хе-хе-хе-хе. Сколько раз я эту штуку проворачивал, всегда практически стопроцентное попадание. Ну что же, сегодня, я вижу, никто не промахнулся, так что, считайте, что вам сегодня повезло.
      Все облегченно вздохнули.
      - А чтобы жизнь медом не казалась, каждый отожмется пятьдесят раз. Отсчет пошел, раз-два, раз-два, раз-два, три-четыре, три-четыре, три-четыре, - осклабившись, декламировал Отон.
      - Это нечестно, - пискнул худой ангмарец. - Мы так вместо пятидесяти сто пятьдесят раз сделаем отжиманий. Так и умереть можно.
      - Малчать! - взревел Отон. Может я это, заикаюсь, хе-хе. Будете отжиматься, я сказал. А кто не выполнит норму отжиманий, по законам военного времени пойдет служить в качестве вешалки в генштаб.
      Дружный стон был ответом на его слова.
      Шли дни. Каждый день неистощимый на выдумки Отон придумывал всевозможные соревнования. С каждым днем вокруг соревнований в местности возникал нездоровый ажиотаж. Появились свои болельщики, вскоре по периметру колючей проволоки наспех возвели трибуны. Территорию внутри колючей проволоки тоже немного облагородили, выставив вдоль колючей проволоки свежие чучела и вешалки из скелетов на продажу. За это время Фолко, Торин и Малыш постройнели, научились бить морду другим новобранцам, метко стрелять, стирать носки Отона двухлетней давности и продавать чучела втридорога. Вечером Отон построил всех новобранцев на плацу и оглядел поредевшие в два раза ряды.
      - Я вижу, что мне удалось научить вас держать не только туалетную бумагу, но и оружие, - не без гордости заявил сержант. Он поправил свою беретку набекрень так, что она стала держаться на голове только каким-то чудом, и продолжил. - Завтра на нашем стадионе будет проводиться праздник рода Харуз. Праздник весь состоит из кучи турниров, победитель каждого из которых, имеет право взять себе в жены дочь из рода Харуз. Для тех, кто слыхом не слыхивал, сообщу, что дочери рода Харуз из года в год берут титулы мисс Галактика, проводимых в каждом ауле. По окончании праздника всех оставшихся в живых ждет грандиозная попойка с танцами-шманцами, шашлыки и девочки. Победителей же ждут их невесты. Какое отношение это имеет к вам? Самое прямое. Для вас участие в празднике рода Харуз носит обязательный характер, более того, считайте, что это ваши выпускные экзамены. Кто не примет участие ни в одном из турниров, будет считаться не сдавшим экзамены. Занявшие последние места в турнирах получат работу в качестве мишеней для следующей партии новобранцев, хе-хе.
      Хоббит и гномы выслушали известие с нарочитым спокойствием. Они приняли известия даже с облегчением.
      - Наконец-то, - заявил смелый Малыш, - можно будет куче народа набить морду. А то об этого тролля все кулаки разбил уже, - поделился своим горем маленький гном. Тролль, стоявший неподалеку испуганно шарахнулся при этих словах.
      - По всем вопросам соревнований вас просветит Нефак, - Отон похлопал по плечу нехилого детину с нунчаками на поясе. Тот откашлялся и толкнул речь.
      - Там будут обычные состязания, например стрельба из лука. Мишень постепенно уменьшают и относят подальше. Есть игра копьем, надо на полном скаку прокинуть копье через узкое кольцо. Есть состязания для мечников, для владеющих топорами, кистенями и ножами. А теперь вам дадут пожрать, чтобы завтра у вас были мысли не только о еде. Равняйсь, смирно. Сто отжиманий и вперед, пожрать. Раз-два, три-четыре, три-четыре, раз-два, хе-хе.
      Род Харуз оказался многочисленным истерлингским племенем, основанным еще во времена Хранителей бандой степных разбойников, попавших по ошибке властей Гондора под амнистию. Остепенившись на просторах Востока, бывшие разбойники основали букмекерскую компанию и, отмыв через нее все свои награбленные деньги, основали род Харуз и получили налоговые льготы под это. С тех пор прошло уже триста лет, а потомки рода стали уважаемыми в округе людьми, благо род не брезговал пополнять свои ряды за счет всякого рода ловкачей и жуликов. Сейчас род Харуз этим праздником преследовал несколько целей: избавиться от нескольких не со всем законнорожденных дочерей, продать втридорога билеты на состязания, нажиться на букмекерских ставках и забесплатно накормить ораву людей едой и пивом с истекшими сроками годности. А девушки рода Харуз в самом деле были очень даже "ничаво", как сообщил по секрету хоббиту в доверительной беседе Нефак. Говорили, что даже вождь Эарнил немало времени проводил в шатрах рода Харуз в вечернее время суток.
      Проснувшись на следующее утро с больной головой, хоббит и гномы обнаружили пропажу своих кошельков. Ко всему прочему загадочно исчез и Нефак.
      - Убью гада, - пообещал хоббит. Торин и Малыш, держась за больную голову, согласно кивнули и тут же скривились. Голова у обоих гудела как колокол. Паровозный гудок, оглушивший всех, грянул как нельзя невовремя. Друзья рухнули на колени и, зажимая уши руками, поползли на звук гудка. Они выползли из барака и первое, что они увидели, это ухмыляющуюся рожу Отона. Сержант приладил волшебный паровозный гудок к бараку и раз за разом, дергая за веревочку, испускал душераздирающие звуки.
      - Добро пожаловать на турнир, задницы, - сообщил всем Отон. Оглядевшись, Фолко и гномы увидели, что все трибуны заполнены, а территория лагеря разбита на несколько игровых зон. Отон посмотрел на часы и вновь дернул за веревочку. Под звуки гудка на середину лагеря выехал величественный старый истерлинг с седыми волосами и заговорил, то и дело сверяясь по бумажке на своем наречии. Рядом со старцем, на коне восседал Нефак и переводил все им сказанное.
      - Типа вождь рода Харуз приглашает всех "падонков" принять участие в турнире. Пять девушек ждут победителей, - Нефак дополнительно пролязгал эти фразы еще и на орочьем и на тролльем наречии, дополнительно потыкав средним пальцем правой руки в кулак левой. Трибуны разразились довольным ревом. Похоже, неприхотливая речь старца пришлась всем по вкусу.
      Сначала объявили состязания стрелков. За ними должны были проследовать копейщики, потом каждый сможет показать что-нибудь "удивительное", как выразился Нефак, такое, что никто еще не видел. А потом единоборства.
      Паровозный гудок вновь оглушил всех. Фолко решительно шагнул вперед, резонно рассудив, что лучше участвовать в том соревновании, в котором у него наибольшие шансы для победы. Природная сметка хоббитов к обращению с луками вошла в притчу. В этом компоненте хоббиты уступали только эльфам, а после тренировок Отона, хоббит мог, наверное, заявить о себе как о лучшем стрелке Хоббитании. Правда, еще лучше Фолко стрелял из браунинга, причем с обеих рук.
      Хоббит шагнул вперед и остолбенел. Из толпы сделали шаг вперед добрых три десятка участников, из них две трети составляли хазги со своими чудовищными по мощи луками.
      Вынесли мишень, белую дощечку на шесте в рост человека. Все расступились, освобождая место для стрелков. Стрелки выстроились в очередь возле линии прицеливания. По одному они подходили к точке выстрела, когда Нефак объявлял их имена. Каких только имен не наслушался Фолко. Особенно ему запомнилось имя Мелафона, очень крепкого, жилистого и чрезвычайно уродливого хазга. После его выстрела дощечка разлеталась на куски, так мощно и так точно, посылал он стрелу в цель. Фолко сразу отрешился от всего, подошел к точке, когда выкрикнули его имя, он вскинул лук и послал стрелу. Он настолько отрешился от всего, что и не заметил, что в это время один из новобранцев, скорее всего провинившийся вчера орк, заменял мишень, расколотую Мелафоном на куски. Стрела помчалась на свидание с грудью орка, но тот вовремя закрылся мишенью, причем так удачно, что стрела Фолко угодила в самый центр мишени.
      По трибунам пронесся восхищенный вздох. Фолко здорово рисковал своей жизнью, ведь наихудшего стрелка ждала печальная участь. Вслед за Фолко вышел немолодой ангмарец, и в самый ответственный момент он перенес силу тяжести на другую ногу, не заметив банановой кожуры, заботливо брошенной Фолко в тот момент, когда все смотрели за полетом его стрелы. Поскользнувшись, ангмарец отправил стрелу куда-то ввысь, прямо на трибуны. Раздался громкий крик и один из болельщиков, скатился безвольным мешком с трибун. Набежавшие после этого воины в зеленом, схватили ангмарца под его черны рученьки, и поволокли в сторону мишени. Худшего стрелка ждала участь мишени. Хуже ангмарца, утыканного стрелами после очередного тура как ежик, не выстрелил никто. Но количество участников резко уменьшилось. Фолко громко выдохнул и послал стрелу прямо в глаз несчастного ангмарца, причем в тот, в котором уже торчала стрела хазга. Стрела, пущенная хоббитом, легла рядом, впритирку со стрелой хазга. Новоявленный "ежик-ангмарец" был утащен к другим "экспонатам" спортивного лагеря. Вместо него принесли деревянную мишень и отодвинули еще дальше. Осталось всего шесть участников, среди них главную скрипку играл Мелафон. После злобного хазга каждый раз приходилось менять мишень. Фолко еще раз глянул на мишень, ее отнесли достаточно далеко. Фолко изо всех сил натянул лук, поднял его как можно выше и, прошептав эльфийское ругательство, отпустил тетиву. Стрела взмыла ввысь, ушла далеко влево от мишени, но пролетавший мимо голубь с трудом увернулся от стрелы, но все-таки ее задел. Стрела, изменив направление, уже будучи на излете, тем не менее, спланировала прямо в центр мишени. Буря восторга, поднявшаяся на трибунах после этого, возвестила хоббиту, что кое-кто весьма удачно поставил на него бабки. Хазги с интересом, и очень недружелюбно уставились на хоббита. Фолко словно прочитал в их взглядах, как в его тельце вонзаются хищные стрелы хазгов, и зажмурился. Лишь один хазг промахнулся, остальные точно выцелили, и попали в заветный центр мишени. Хазг погрозил хоббиту кулаком и пошел прочь. Фолко вздохнул. Мишень отнесли на такое расстояние, что ему нипочем было не попасть в мишень. Но Фолко решил не сдаваться без боя. Напряжение нарастало. Четверо хазгов во главе с Мелафоном громко ругались, негодуя, что хоббит так долго выцеливает, и то и дело натягивали свои луки, видимо, прикидывая, как стрелять. Хоббит взял саму длинную стрелу, зажмурился от натуги, пытаясь согнуть лук, но чувствовал, что этого недостаточно. Он упер конец лука в землю и попытался растянуть его еще. Пальцы дрожали, лук не гнулся и сопротивлялся, тетива плясала в пальцах хоббита. Лук, словно живой, вырвался из ослабевших ладоней хоббита, крутанувшись вокруг собственной оси, и...вогнал стрелу в живот ополоумевшего от этого Мелафона. Стрела хоббита хищно выставила свой наконечник из спины злобного хазга, который в этот момент целился в мишень. Тот непонимающе отпустил свою стрелу, и та угодила в затылок старого хазга. Тот тоже спустил тетиву. Один за другим, хазги выпускали стрелы, попадая друг в друга. Со стороны все это напоминало падающие костяшки домино. Последний хазг, целившийся дольше других поразил мишень и рухнул последним. Все с безграничным удивлением уставились на хоббита, который не нашел ничего лучшего, кроме как раскланяться. Раздались первые жидкие хлопки. А спустя несколько секунд, на трибунах начало творится что-то невообразимое. Хоббит стал для большинства зрителей самым ненавидимым существом в мире, и лишь единицы, сдуру поставившие на него еще в самом начале состязания, бурно ликовали на трибунах. Проревел паровозный гудок. К Фолко подъехал старейшина рода и, недовольно смотря на него, вручил тому документ. Хоббит с трудом разбирал кривой почерк писца.
      - Не-то "Право первой брачной ночи", не-то "Право жениться", - ворчал Фолко. К нему подвели девушку.
      - Она твоя, - хриплым голосом сообщил старейшина, а Нефак перевел и, злобно посмотрев на хоббита, и добавил от себя, - Но я бы на твоем месте к ней не прикасался, ублюдок.
      - Ее зовут Оэсси, а друзья дали ей прозвище Тубала, - сообщил старейшина. А Фолко с интересом оглядел свою избранницу и довольно потер руки. Красавица уставила руки в бока и пристально посмотрела на хоббита.
      - Во поперло, так поперло, - радостно подумал хоббит, а вслух задал дурацкий вопрос. - Она типа теперь моя, и я могу делать с ней все что захочу?
      Старейшина, Нефак и добрая половина зрителей прожгли хоббита взглядами. Но то ли мифрильная броня помогла, то ли сердца у хоббита было из мифрила, но он довольно осклабился и, схватив девушку за руку, потащил ее к выходу. Та не сопротивлялась, напротив, гордо вздернув свой носик, пошла за хоббитом.
      - Слышь, хоббит, правда говорят, что полурослики самые прикольные любовники в Средиземье? - поинтересовалась красавица. Меня зовут Оэсси, но можешь звать меня Тубала.
      Фолко хмыкнул. "Тубала" в переводе с харадского означало "дам, но не вам".
      - Слышь, Тубала, раздобудь-ка где-нибудь меда и пчелиный улей, - решительно заявил хоббит, задумавший очередную пакость. - Не достанешь, я тебя на конкурс красоты продам, хе-хе, будешь набедренные повязки рекламировать.
      Тубала зло сверкнула глазами, но решила выполнить повеление своего нового маленького господина. Про себя она решила, что устроит своему будущему недомерку мужу "сладкую" жизнь. Она, шурша юбками, быстро скрылась в направлении ближайшего базара.
      Тем временем, начались захватывающие соревнования копейщиков. Это оказалось захватывающим зрелищем. Дородные всадники с отвисшими животами, видимо из местной стражи вождя, стремительно неслись навстречу друг другу. Гортанные крики всадников сменялись воплями заколотых свиней, которых использовали в качестве мишеней. Копья мелькали, словно черные молнии, толстые свиньи смешно бегали по ристалищу, жалобно похрюкивая. Хороши были в этой игре истерлинги, бравшие каждую свинью в клещи с тем, чтобы один из них на полном скаку беспрепятственно мог всадить копье в злобного и опасного зверя - толстую неповоротливую свинью. Победителем в соревновании оказался молодой ангмарец, ловко засадивший копье свинье прямо в пятачок. Его объявили победителем и вручили заспанную помятую девушку, которая тут же принялась виснуть на молодом ангмарце.
      После копейщиков состоялись состязания арканщиков. Они набрасывали арканы друг на друга и на зрителей, сидящих на трибунах, а потом резко дергали за веревку. Несчастные зрители и неудачливые участники долго матерились, кляня лассометателей, на чем свет стоит. Впрочем, накинутые на шею вторые арканы утихомирили недовольных. Особо недовольным, затянули арканы потуже. Здесь не было равных рослому пузатому истерлингу, который швырял в цель не простую веревку, а ручного удава, которого перед тем не кормил несколько дней. Тот сам набрасывался на цель, даже если его хозяин бросал удава мимо цели. Он также получил в подарок невесту из рода Харуз - смуглолицую красавицу, которую завернули в ковер, перевязали ленточкой и вручили победителю. А Фолко, словно наяву, увидел черные петли арканов, вырывающих гномов из несокрушимого хирда в битве при Ануминнас-тауне. Однако ему тоже приходилось кричать, подбадривая участников, чтобы не привлечь подозрения.
      - Души, души, души его, - кричал он, видя, что победитель накинул аркан на шею Нефака.
      - А теперь очередь тех, кто хочет показать нечто ахуительное, то есть то, что никто никогда не видел.
      - Эй, Фолко, иди, покажи что-нибудь, - Торин вытолкнул хоббита на середину ристалища. Взоры всех зрителей обратились на него. Фолко подумал-подумал и решился.
      - Мне нужно восемь добровольцев, - зычно пропищал он, его рука нащупала на перевязи рукоять ближайшего метательного ножа. Сержант Отон пинками выгнал на ристалище восемь добровольцев.
      - Возьмите каждый по репке, - начал командовать Фолко. - Возьмите репку в руку и бросайте ее в меня по моей команде. Все безропотно схватили репки и приготовились метнуть их в хоббита.
      Фолко вздохнул, зажмурил глаза, а затем резко выдохнул и махнул рукой, а затем с его рук сорвалось один за другим восемь молний. Не прошло и секунды, а зрители удивленно вздохнули. Восемь добровольцев медленно оседали на землю с ножами, вонзившимися в живот. Никто из них не успел бросить репку, настолько быстро орудовал метательными ножами хоббит. Фолко испуганно огляделся по сторонам, намереваясь сбежать, но зрители неожиданно начали хлопать в ладоши. Наш маленький герой быстро сориентировался и стал кланяться. Все, находившиеся на ристалище, как-то особо, по-недоброму, посмотрели на хоббита, но он, не обратив на это внимание, встал рядом с Торином и Малышом. На арену вышло еще несколько человек. Каждый собрался демонстрировать свое умение. Несколько людей - ангмарцев и харадримов - показали свое искусное владение мечом, веерную защиту и нападение. Понравился Фолко и высокого роста харадрим, мастерски крутивший огромное копье как дубину. А потом вперед вышел невысокий человек, поднял руки и, выкрикнув что-то типа "кийа", завертел в руках нунчаки с тяжелыми шипастыми железными шарами. Живая цепь окутала умельца куполом защиты. Искусного мастера с его неведомым оружием встретили на трибунах овациями.
      В этот момент хоббита кто-то тронул за плечо. Он обернулся и увидел Тубалу. Та притащила с собой бочонок с медом и улей. Все отшатывались от нее, как от прокаженной, а злые пчелы недовольно гудели, создавая непрерывное жужжание. Лицо Фолко довольно осклабилось.
      - Эй, Торин, иди, покажи мастер-класс, - подначивал Фолко своего друга. Тот отнекивался, говоря, что не сможет показать ничего особенного. - Доверься мне, - попросил хоббит. - Закрой глаза, - гном решил послушаться своего друга.
      В следующую минуту хоббит вылил на Торина бочонок меда, а в довершение всего, швырнул в него улей. Пчелиный домик развалился на куски, а рой пчел возникший перед раскрывшим глаза Торином, был способен испугать даже толстокожего тролля, не то что гнома.
      - Техника боя "пьяная пчела", - завопил Фолко. Зрители восторженно взвыли. Торин выхватил свой боевой топор и принялся махать им из стороны в сторону, пытаясь разрубить рой пчел на мелкие кусочки. Ристалище окутал пчелиный туман, который то рассеивался, то вновь собирался в рой, чтобы ринуться на смелого гнома. Только пчелиное жужжание и свист лезвия топора доносились до зрителей. Спустя пять минут на ристалище остался стоять обессиленный Торин. Все остальные мастера мечного боя, харадрим, вращавший копье, словно дубинку, невысокий человек с нунчаками и пчелиный рой остались лежать на ристалище. Никто из них не ушел от разящих ударов Торина. Зрители долго смотрели на дымящееся лезвие топора Торина, и начали аплодировать. Гром оваций, пришедшийся на долю Торина, едва не обрушил самодельные трибуны.
      - Браво! Бис! - завопил Фолко, которому не понравилось выражение лица Торина, во все глаза смотрящего на хоббита. Что-то во взгляде гнома было такое выразительное, что хоббит спрятался за широкую спину Малыша. Торин, шатаясь, добрел до Малыша и повалился наземь, тяжело дыша.
      - Слышь, Малыш, - принялся подначивать маленького гнома хоббит. - Видишь, Торин щас первое место оторвет. А ты такой умный, большой, и ничего не получишь. Иди, тоже что-нибудь продемонстрируй.
      Тем временем, с ристалища убрали следы побоища, учиненные Торином, и начали выкликать бойцов для состязания в единоборствах. Многие с опаской смотрели на хоббита и Торина но, увидев, что они не собираются участвовать в этом состязании, облегченно вздыхали и выходили на центр.
      После очередного подначивания со стороны хоббита, Малыш засопел и собирался тоже выйти поучаствовать. Но рука старого хазга опустилась на плечо маленького гнома.
      - Подожди, гном. Не отнимай надежду у молодых воинов получить заветную награду - красавицу из рода Харуз. Во вторую очередь будут сражаться за другой приз. Там тебя оценят, будут сражаться все желающие, там соберутся лучшие.
      И выходили одетые в полный доспех один за другим воины, заменив боевые мечи на деревянные. Специальные люди из рода Харуз окружили каждую пару, чтобы следить за правилами. Один за другим, с опущенными головами уходили побежденные, некоторых уносили на носилках. А оставшиеся, вновь выходят друг против друга. Парочка хитрецов попыталась использовать боевые мечи, подкрашенные под дерево, но их выдала их кровожадность; после того, как они перерубили меч противников, они принялись рубить своих соперников на несколько неравных частей. В наказание их заставили биться с этими мечами друг против друга, а победителя тут же продали в рабство, благо на трибунах было немало работорговцев из славного Харада. Победителем стал зловредный детина с длинными волосами, родом из самого Барского хребта, показавший сопернику на пролетающую мимо птичку, а пока тот глазел, обрушил на голову любопытного свою палку. Правда, по тому, что стало с головой финалиста, в палке явно было что-то еще, кроме дерева. Он раскланялся, а свою палку тут же выбросил подальше, в кусты. Ему и вручили последнюю из дочерей рода Харуз.
      После этого вышел глашатай и объявил, что сейчас приглашаются к состязанию все те, кому не нужна женская ласка. Договорить он не успел. С криком "ах вы пидоры!" на ристалище выбежал Малыш и, выхватив из рук глашатая большой железный мегафон, с размаху одел его тому на голову. Глашатая быстренько заменили, а новый глашатай, косясь на маленького гнома, которого с трудом сдерживала местная стража, быстро объяснил, что речь шла совсем о другом, вызываются те, кого влечет бой ради боя и победа ради одной лишь славы. Малыш, услышав это, поостыл и, одним движением разбросал державших его стражников и тоже вышел на ристалище. По пути он случайно столкнулся со зловредным детиной, взявшему первый приз и, совершенно случайно ударил его коленом в пах.
      - Мешаются тут всякие, - пробурчал Малыш. Однако маленький гном маленько переборщил. Пятая красавица рода Харуз из невесты сразу умудрилась стать вдовой. По этому поводу она подняла страшный крик и Малышу, наверняка бы не поздоровилось, если бы не глашатай, выбежавший на середину ристалища.
      - Правила такие, - заорал запасной глашатай. - Никаких правил, все против всех. Поехали! - вслед за этими его словами прозвучал паровозный гудок.
      Спустя несколько секунд, сражение разделилось на несколько очагов. Общей отличительной чертой всех очагов было то, что несколько бойцов нападали на одного. Одним из эпицентров сражения был маленький гном. Он, нацепив мифрильные перчатки, с упоением принялся раздавать тумаки направо и налево, и мало кто вставал после этих ударов. Вскоре на поле осталось всего лишь четыре полуфиналиста, два харадрима, орк и маленький гном. Все трое, словно сговорившись, набросились на Малыша. Он бесстрашно встречал своими мифрильными доспехами удары вражеских мечей, но уложить хоть одного противника у него не получалось. Помог случай. Одна из недобитых Торином пчел, видимо, перепутала его с Торином и, на бреющем полете пошла на таран. Малыш и опомниться не успел, как пчела ужалила его прямо в глаз. Малыш с громким воплем выхватил из-за спины свои клинки и закружился по ристалищу, пытаясь рассечь невидимую из-за заплывшего глаза пчелу. Пчелу он, конечно, не достал, а вот три его соперника рухнули замертво, располосованные от головы до пят клинками маленького гнома. На трибунах воцарилось молчание. Кто-то на трибунах громко предлагал зарядить тремя нашими друзьями пушку и выстрелить ими в сторону Луны. Фолко и Торин принялись внимательно вглядываться в трибуны, но смельчак тут же замолк.
      На середину ристалища вышел бесстрашный сержант Отон.
      - Вы, трое, да, вы, - он ткнул своим кривым указательным пальцем в сторону наших друзей. - Таких отморозков как вы, здесь еще не видели. Думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что вас надо линчевать без суда и следствия прямо здесь, на трибунах, - Зрители на трибунах громко зашумели, выражая поддержку Отону. - Но на ваше счастье, вождь только что прислал приказ выслать спецотряд со спецзаданием. Вы положили практически весь местный спецназ, так что я зачисляю вас в этот отряд. Вас и всех остальных новобранцев, - он оглядел немногочисленных сокурсников Фолко по тренировочному лагерю. Вашим командиром вождь назначил меня, так что ваши розовые задницы вновь будут в моих руках. Какие есть вопросы?
      - Розовые? - удивленно переспросил Фолко.
      - У вас есть только одна ночь, чтобы написать завещания, - радостно сообщил Отон, поигрывая кривым ножичком. - Кто посмеет повеситься, чтобы избежать тяготы похода, будет пущен на походные барабаны. Всем вольно.
      Хоббит вздохнул. Ему предстояло сделать еще много дел. Его ждала улыбающаяся Тубала. Он смело пошел прямо к ней.
      - Хочешь большой и чистой любви? - задал он ей вопрос.
      - Кто же ее не хочет? - ответила Тубала. - Но до свадьбы это как-то неприлично, - принялась кокетничать она.
      - Тогда приходи сегодня в полночь на сеновал, - гадко улыбнулся хоббит.
      Его невеста покраснела и убежала. Хоббит же направился на местный базар и о чем-то долго разговаривал с работорговцем из Харада, тем самым, который купил в рабы одного из сжульничавших на состязании бойцов.
 

      - И все-таки, мы влопались по самое донельзя, - глубокомысленно пробасил Малыш, когда они в числе других новобранцев на следующее утро собрались у ристалища и, потратив всего пару секунд на сборы, отправились вслед за Отоном, выполнять приказ вождя.
      - Ну, глядишь, мы и до Олмера так дотянемся, все-таки мы теперь не кто-нибудь, а зеленые береты, - радостно возразил Фолко. Как и все новобранцы, наши друзья залихватски напялили на голову зеленые береты, купленные по случаю на базаре.
      Ко всему прочему, у Фолко было прекрасное настроение. Он вчера вечером успел провернуть еще одно маленькое дельце, а именно, продал свою новоиспеченную невесту Тубалу работорговцу из Харада. Пришедшая на сеновал невеста получила от работорговца по кумполу, и сейчас, наверное, уже находилась на пути к Хараду. Вдобавок ко всему, ловкий хоббит умудрился продать десятку напившихся вдрызг хазгам право первой брачной ночи с Тубалой, причем каждому отдельно. Все покупатели были заверены в том, что догнав караван с рабами и, предъявив бумагу, смогут, так сказать, отовариться, не отходя от кассы, в смысле от шатра. На шатер Фолко напирал особенно тщательно, говоря, что работорговцу ждать не с руки, поэтому надо бы с собой шатер захватить, его поставить и "все такое". Фразу "все такое" Фолко говорил доверительным шепотом. В результате, наши друзья, едва не оставшиеся после встречи с Нефаком без средств к существованию, вновь обрели платежеспособность.
      Добиться от Нефака возврата средств не представилось возможным ввиду неосторожного обращения нетрезвого Фолко с луком после того, как Нефака освободили от аркана. Хоббита нечаянно кто-то подтолкнул под руку, и стрела полетела прямо в Нефака. Тот так разозлился на хоббита, что предпочел умереть, чем рассказать, куда делось украденное из кошельков наших героев.
      Выступающая в поход дружина оказалась многочисленной. Здесь были собраны подонки и негодяи из самых разных частей Средиземья. Кроме тролля испуганно шарахнувшегося при виде Малыша, в отряде оказались несколько негров, парочка орков и с десяток карликов.
      - Равняйсь, стройся, - загремел Отон. - Мы все когда-нибудь сдохнем, но если вы будете слушаться меня, обещаю, что большинство из вас сумеет отдалить этот момент. А вот тот, кто не будет слушаться, напротив, приблизит свою кончину, не будь я Отон. А сейчас все разберутся по десяткам. Самые низкие - будут десятниками. Самые высокие - их заместителями. Фолко и Малыш гадко заулыбались. Торин долго ворчал, пока все не устаканилось. Хоббит и его друзья попали в восьмой десяток. Кроме наших друзей, в десяток попали два орка Дуршлак и Шмурдюк, которые целый день только и делали, что ругались друг на друга по поводу того, что то один, то другой пыхают заныканную им травку. Оставшиеся пять вакансий заполнили два ангмарца Кантин и Эникей и три истерлинга из рода Харуз. Все они с опаской поглядывали на нового десятника, а особенно на его заместителя, отличившихся на празднике рода Харуз.
      Ночью Фолко спал плохо. Вот они и оказались в армии того, на кого собирались покушаться, повидали немало людей и нечисти, служащих ему. Но он не видел в них закоренелых злодеев, продавших душу делу Саурона, нет, перед ним были обычные разбойники и душегубы с большой дороги, вступившие в ряды сухопутных "джентльменов удачи". Они плохо учились в школе, прогуливали занятия, курили и пили, начиная с детского сада, и не слушали старших. В результате половина из них пошла в разбойники, половина в страховые агенты. В конечном итоге нашелся король-без-королевства, под знамена которого они все и встали. И повиновались они Олмеру не из страха, а по своей воле. Фолко крепко задумался об этом. Олмер не походил на злодея в обычном понимании этого слова, но хоббит точно знал, что между ним и кучей золотых монет в награду, стоит король-без-королевства. И хоббит намеревался устранить эту преграду без лишних сомнений и зазрения совести. Он знал, что его послал добрый волшебник Радагаст, и этого было достаточно. А угрызениями совести, как говаривал в свое время его дядюшка Процент, можно заняться на досуге при написании мемуаров.
      - Немало людей затаило на меня смертельную обиду, - сокрушался как-то дядюшка Процент. - Целое кладбище можно было бы заполнить, - на старости лет дядюшку, видимо, мучила совесть. В основном, совесть его мучила после приема двух-трех стаканов браги, которую он гнал из репок.
      Три дня отряд передвигался через страну Олмера, останавливаясь только для того, чтобы реквизировать в одной из многочисленных деревень припасы. Десяток под командованием Фолко лучше всех справлялся с такими заданиями, поэтому Отон, приметив это, все чаще и чаще поручал им это. Ко всему прочему, Отон приказал им действовать от имени отряда эльфов, объясняя это необходимостью поддерживать ненависть к врагам государства.
      - Мы - снабженцы, крысы тыловые, эльфам служим, вот такие злые мы! Нам не водка, ни чужие жены, не заменят звона триалонов*, - напевал десяток Фолко после одной из успешных вылазок.
      Заместитель десятника Малыш напился до такого состояния, что бродил по окрестностям и орал нечто несусветное:
      - Я злой и страшный серый волк. Чуть что е...алом сразу щелк. МУ!!!!
      Фолко давился от смеха, глядя, как местные жители в страхе разбегаются перед их десятком.
      - Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда мои друзья со мной! - весело подумал Фолко. - К тому же разорять вражеские территории - это хорошо, - эта мысль грела его во время вылазок.
      Смутно и мглисто было на душе у хоббита. Отряд встретил их с почтительностью, чуть грубоватой, но вполне искренней дружелюбностью. Их военному искусству дивились и просили дать несколько уроков. Руки истерлингов, харадримов и ангмарцев с готовностью делились с Фолко и его друзьями последними припасами, а хоббит каждую ночь мучился угрызениями совести, что в силу своей натуры, он продолжал устраивать маленькие пакости своим новым сотоварищам. То один, то другой поутру обнаруживали пропажу одного ботинка и плелись полуразутыми, то кому-нибудь в ботинок за ночь вклеивали в подошву осколки разбитых стекол. Проснувшись, несчастный вставал на эту ногу в полную силу и тут же валился наземь, держась за окровавленную ступню. Пару раз на Отона с дерева падала тяжелые гантели, но лоб у командира отряда воистину оказался железным. Пара шишек и бодрое состояние духа вот что приобрел Отон после подобной побудки. А вот весь отряд после этого отжимался по сто раз после каждой пройденной лиги.
      Так что можно сказать, что Фолко и гномы хорошо поладили со своими новыми сотоварищами. Исключение составляли лишь злобные хазги, их во всем отряде оказалось полтора десятка, и взгляды, которые они бросали на Фолко не сулили тому ничего хорошего. В конце концов, Фолко решил объясниться с хазгами. Он подошел к ним, поклонился и вручил, в знак примирения, как он сказал, подарочек в коробке, перевязанной ленточкой. Хазги злобно посмотрели на Фолко, разразились гневной тирадой, из которой Фолко уловил только имя "Мелафон", после чего подарок Фолко швырнули в огонь, у которого все хазги сидели и грелись. К счастью, Фолко в этот момент стоял лицом к лицу со старым хазгом, который и спас его, заслонив своим телом. Взрыв подарка разметал всех хазгов и хоббита в разные стороны. Оглушенный, перемазанный сажей, но живой Фолко задумчиво пожал плечами в ответ на вопрос Отона, что случилось.
      - Да кто-то из них не то в носу ковырялся, не то в заднице, - встрял в разговор Торин, решившийся вступиться за хоббита. - Ну и вблизи огня кто-то газы пустил, чего уж тут непонятного.
      - Не, все не так было, - решил подыграть Малыш. - Это же какую задницу надо иметь, чтобы всех разбросало так. Это тролль пукнул, чтобы его самого разорвало.
      Отон подозрительно посмотрел на хоббита, но ничего не сказал. Причину молчания Фолко узнал поздно вечером, когда Отон вызвал его к себе и заставил заполнить табель для получения суточных на всю роту, в том числе и на погибших хазгов.
      - О потерях ни слова, деньги пойдут на пропитание выживших, - так объяснил хоббиту Отон. - И делай побыстрее, ведомость надо отослать сегодня же с улагом, а то казначейство Береля на депонент зачислит, ходи потом доказывай. Хоббит согласно поддакнул, предвкушая какие приписки он "намухоморит" за весь срок службы в отряде.
      На следующий день Отон издал приказ о том, что рядом с костром пукать запрещается. Тролля за неосторожное применение естесственного газового оружия оштрафовали на двухмесячную зарплату. Впрочем, в ведомости этот факт отражения не нашел. Вечером раздавали зарплату. К утру Фолко, Торин и Малыш выиграли в карты у своих соратников по оружию зарплату за полгода вперед. Узнавший об этом Отон схватился за голову. В его планы входило привлечь ресурсы бойцов отряда и выгодно их вложить. Хоббит же выгоду такого предложения не оценил, приврав, что деньги он вчера истратил, чтобы заплатить за учебу в колледже за своего троюродного внучатого дядю. Торин сказал, что деньги ушли на платежи по алиментам. Малыш скорчил рожу и сообщил, что оплатил покупку специальной пробки для тролльей задницы, и типа, еще остался должен и вообще, его надо лечить от атипичной диареи. Малыш всю ночь разглагольствовал о методах лечения этой самой диареи, а на следующее утро бедный тролль дезертировал из отряда. Отон хмурился. С одной стороны убывание численности отряда благотворно влияло на уровень его благосостояния, с другой стороны, если хоббит и гномы не утихомирятся, под его командованием останется только вышеупомянутая троица.
      На пятый день пути, когда в ночь выпало дежурить хоббиту и гномам, к ним неожиданно пробрался Келаст. Дорфак просто возник из ниоткуда рядом с хоббитом и повалился наземь. Как он сумел пройти через вражескую территорию, просочившись через многочисленные кордоны, заслоны и блокпосты, так и осталось загадкой. Торин и Малыш заспанно заморгали глазами, видя темный силуэт, возникший между ними. Келаст начал сбивчиво рассказывать. Он не терял времени даром, потерявшись на обширных просторах владений Олмера. Спрашивая у встречных дорогу, он окончательно заплутал. Правда, он весьма преуспел в вытаивании, вынюхивании и спаивании собеседников.
      - Похоже, Олмер готовит нападение на Гондор, - глубокомысленно заявил дорфак, демонстрируя какой-то клочок бумаги. На клочке было нацарапано что-то типа "Олмер, потомок Боромира - законный король Гондора". - Эту бумажку я выудил из кармана корректора местной типографии вместе с его кошельком, когда он напился. Эту листовку планируется сбрасывать на улагах над всей территорией Гондора, когда начнется война. Еще я подслушал самого Олмера, когда он развлекался в своем походном шатре с одной из дочерей рода Харуз. Он рассказал про историю твоего клинка, - дорфак кивнул хоббиту на висящий на груди тесак. - По его словам, ехал он как-то в областях, заселенных хазгами, и увидел табличку "Кружок Юннатов закрывается. Продаются дешево разделочные ножи, крюки и разделочные доски". Там то, он и купил сей волшебный клинок. Еще я наткнулся на один беспокойный караван с рабами. Оттуда доносился дикий визг. Как я потом узнал, кто-то, очень невысокого роста с мохнатыми ногами, выиграл на турнире рода Харуз в жены одну из дочерей рода, а потом дал ей по кумполу и продал ее в рабство. Ее крик доносился за несколько лиг вокруг. Она кричала, что ее зовут Тубала, и, якобы, она незаконнорожденная дочь самого Олмера. И что всем им (работорговцам) ее папаша уши отрежет, или еще что-нибудь похуже. Но еще больше она грозилась кое-что отрезать тому "мохноногому ублюдку, которому она доверилась и к которому пришла на сеновал".
      Фолко испуганно огляделся по сторонам, а потом деланно засмеялся.
      - Подумаешь, все равно мы с ней до следующей книги не встретимся, - деланно сказал он. - А до нее еще дожить надо, к тому же автор может и не сподобится на третью часть продолжение писать.
      Торин и Малыш покрутили пальцем у виска.
      - Опять травки накурился, - их мнение было единым.
      Келаст попросил чего-нибудь перекусить и, не дожидаясь согласия наших друзей, принялся рыться в их мешках. Звуки, доносившиеся из мешков, свидетельствовали об ускоренном всасывании и пережевывании пищи. Когда друзья оторвали Келаста от своих мешков, ничего кроме крошек на дне в своих мешках не обнаружили. Келаст благодарно рыгнул и, сказав, что в целях конспирации не может объедать других бойцов отряда, а только своих, иначе это вызовет подозрения. Увидев в одном из мешков заныканную бутыль самогона, Келаст добавил, что не может обпивать других бойцов отряда, иначе это вызовет подозрения, после чего присосался к бутыли так, что оторвать его смогли только после того, как половина бутыли перекочевало в глотку ненасытного Келаста. Повалившись как сноп, дорфак захрапел. Фолко, Торин и Малыш только покачали головой, глядя на это. К счастью для дорфака, никто не заметил пополнения отряда, а когда Келаст проснулся и заявил, что хочет сходить в кустики, но, так как это его это выдаст, поэтому он требует один из мешков, в который, он все и спрячет. Малыш и Торин быстро привели дорфака в чувство, поднеся к носу Келаста по внушительному кулаку. Тот обиженно засопел и исчез в кустах. На следующее утро разразился страшный скандал. Кто-то стырил походной рюкзак самого Отона, и бравый сержант заставил весь отряд заниматься поисками. К несчастью для всех, рюкзак нашелся в кустах. Отон радостно схватил свой ненаглядный рюкзачок, но тут же почувствовал неладное. Он осторожно развязал его и, в следующую минуту, его лицо исказила гримаса человека, обиженного в своих лучших чувствах, причем смертельно. Даже бесстрашный Малыш отшатнулся, едва взглянув на Отона.
      - Кто насрал в мой любимый рюкзак? - заревел Отон, наконец, найдя нужные слова. - Всем сейчас яйца оторву, подонки! Меня, Отона, выставить засранцем! Да я вас всех сейчас завалю, - его рука лихорадочно принялась нащупывать что-нибудь смертоносное на своем поясе. Весь отряд застыл, слишком изумленный, чтобы попытаться бежать. Отон являл собой разъяренную смерть, от которой нет спасения. Еще несколько секунд, и вся рота зеленых беретов, наверняка, прекратила бы свое существование, а миссия наших друзей осталась бы невыполненной, но тут всех спас Малыш.
      - Я знаю, кто это сделал! - завопил он. - Это тролль! Недаром он вчера сыбался из отряда. Я так и знал, что он задумал какую-нибудь гадость.
      Отон поколебался немного, а затем принялся крушить все, что попадало ему под руку. Срубив своим мечом две сосны, он вконец умаялся. Фолко же, готов был поклясться, что деревья рухнули не только оттого, что их перерубили мечом, но и от странных магических заклятий, которые Отон обрушил на них. Со стороны это могло показаться обычной пятнадцатиэтажной площадной руганью в адрес тролля, но Фолко ощутил эманацию от этих заклятий на себе. Спустя уже минуту после начала столь длинной эскапады Отона, веревка, которой Фолко подпоясывал штаны, оборвалась, и хоббит предстал перед всеми в протертых до дыр старых шортах-кальсонах. Фолко смущенно подтянул свои штаны, но про себя решил запомнить витиеватую эскападу Отона, по его мнению, она явно несла в себе магический смысл. Он поделился этой мыслью с Торином, но тот не отнесся серьезно к этой мысли, сказав, что это последствия вчерашнего курения травки, а веревка от штанов просто прогнила. Фолко очень обиделся на гнома, но высказать все, что он о нем думает, не успел. Отон взял себя в руки и собрал отряд.
      - Вчера нашу почту с улагами перехватили эльфы. Вы все остались без зарплаты, смерть эльфам! - Отон начал жестко и правдиво, о том, что раненый улаг все-таки доставил почту, и про деньги он решил умолчать для поднятия боевого духа отряда.
      Весь отряд вскочил, словно в едином порыве, и принялся изрыгать проклятия. Даже Фолко и тот пробурчал, что он никогда не доверял эльфам, и вообще они казлы, а Гэндальф - кизлодда.
      - Чтобы открыть дорогу Вождю к дому Высокого, нам предстоит устранить все препятствия на его пути. Эльф, гном или гусар-одиночка с мотором, если они встанут на нашем пути, мы должны их смести. Возле Тропы Соцветий, где по слухам сношаются энты, сходятся могущественные силы, неподвластные даже нашему Вождю. Но мы должны их удержать, может быть даже ценой своей жизни, дать Вождю шанс прорваться к Дому Высокого. Если мы не выполним нашу миссию, нас всех посадят на кол, - Отон буднично принялся описывать процедуру насаживания на кол. Когда он закончил, большинство бойцов спецотряда было белее мела. Чтобы расшевелить всех, Отон выгнал на середину поляны хоббита и заставил того рассказать какой-нибудь прикол.
      - Вантус - лучший друг индейца! - заявил Фолко, глупо улыбаясь.
      - Это еще почему? - удивился Отон.
      - Дык, полоснешь ножичком по лысой голове кругом, а потом вантусом хлоп и отдираешь, - хоббит смущенно улыбался. Историю с вантусом он прочел в Красной книге, там очень много рассказывалось о лысых эльфах, заблудившихся в степях Мордора.
      Отон задумчиво содрал беретку и провел ладонью по своей лысой башке.
      Хоббит тут же перевел разговор на другую тему.
      - Гусь - птица гордая! - заявил он. - Пока не пнешь, не полетит!
      Это известие всех очень обрадовало. Начались шуточки-прибауточки. Отряд оживился. Один лишь Отон был мрачнее тучи.
      - Да ладно тебе, сержант, - решил приободрить его Фолко. - Из всего надо извлекать только полезное.
      - Чего уж полезного можно извлечь из своего скальпа? - злобно проворчал Отон. - Теперь вот заснуть не смогу, подлюга ты мохноногая.
      - А ты предложи вождю идею, пусть выдвинет лозунг - "каждому вантусу по эльфу", "наладим серийное производство вантусов", "вантусов у нас на всех хватит!". Вождь заценит, пустит вантусы в производство, с тобой поделится, каждому бойцу всего войска выдать по вантусу, знаешь, сколько стоит? Если тебе хотя бы процентов пять обломится, ты на всю жизнь обеспеченным человеком будешь! - хоббита понесло, он еще никогда не был в таком хорошем настроении.
      Отон задумчиво почесал себя по небритому подбородку. Предложение хоббита явно пришлось ему по душе. Он подозвал к себе низенького хазга.
      - Глофур, готовь улага, будем письмо писать, - коротко распорядился он и кивнул хоббиту, давая знать, что закончил разговор. Против обыкновения, Отон не добавил "мохноногая подлюга".
      Прошло несколько дней. Хоббит и гномы вновь выступили в дозор. Фолко задремал, сидя на посту, прислонившись спиной к дереву. Он проснулся от того. Что кто-то, очень больно наступил ему на ногу. Фолко охнул, перед ним стоял Келаст, весь залитый кровью.
      - Я тут напоролся на одного хрена с улагами, - коротко объяснил он. - Улагов душили-душили, душили-душили, и тут вдруг он. Ну, пришлось с ним тоже переговорить. Контрабандой товары доставлять отказался, пришлось ему живот утюгом погладить, так он сразу все и рассказал. Особенно про вас. Короче, вас подозревают. Олмер приказал, чтобы вас доставили к нему немедленно, под видом обычной спецоперации. Нахрена вы ему сдались, не знаю, может он хочет новое какое-то оружие под названием "вантус" на вас испробовать, не знаю короче. Вам нужно бежать, иначе кранты.
      Торин с ненавистью уставился на хоббита.
      - Ах ты, вантус недотрахнутый! Ты еще про клизму Отону расскажи, подлюга мохноногая! Он его тоже на тебе испробует.
      Фолко потупился. Шутка уже не выглядела столь смешной, как раньше, когда Фолко и гномы буквально давились от смеха, видя, как Отон слюнявит карандаш и пишет что-то на клочке бумаги.
      - Нам нельзя отступать, - встрял в разговор Малыш. - Лучше погибнуть в честном бою, чем бежать как загнанный олень. К тому же, на нас мифрильные доспехи, - последний аргумент Малыша показался всем убедительным.
      - Да ты нас в блудняк кровавый втравить хочешь, - взъярился на Келаста хоббит. - Мы вообще честные бойцы вождя, а не шпионы какие-нибудь. Беги один, так и быть, мы не расскажем в какую сторону ты побежал, все-таки вместе пайку делили.
      - Ну, пока тогда, я еще приду посмотреть на вашу казнь, - проворчал Келаст. Надеюсь, вас быстро убьют и ваша смерть не будет страшной и мучительной. А насчет припасов не беспокойтесь. Я типа улагов пожарю и все-такое, - с этими словами дорфак исчез в ночи. Кровавые следы недвусмысленно показывали, в какую сторону скрылся злоумышленник.
      Разразившийся утром скандал, наша троица разрешила достаточно легко, заявив, что приходил тролль и замочил Глофура. Малыш живописал, как тролль душил улагов. Глаза Отона налились кровью.
      - Попадись мне эта падла тролль, я его на бочку пороха посажу, пущай вместо улагов полетает, - ругался Отон. - Кого я теперь за зарплатой пошлю?
      Шел пятый день после побега Келаста. Хмурые лица бойцов, лишенных зарплаты, угрюмая морда Отона не располагали к общению. Наконец, дорога привела отряд к лесам Чак-чак. Хмурые ветви, свисающие с деревьев почти до самой земли, обглоданные неизвестно кем скелеты, видневшиеся в глубине лесной тропинки, настраивали всех бойцов на серьезный лад. Отон постоял у входа в лес, потом скомандовал отжиматься, после чего приказал худшего "отжиманца" засунуть в мешок и привязать к дереву. Отряд весело проследовал за Отоном в глубь леса, понимая, что это плата за проход.
      - Здесь, в лесах Чак-чак много всяких страшилищ, - сообщил хоббиту Шандаррах, уроженец Дэйла. - Беда, если на крылатых змей нарвемся, их даже имя Вождя не остановит.
      Еще четыре дня отряд с невообразимой скоростью продирался через лес, стараясь выйти из-под его сени как можно быстрее. Лишь однажды путь Отону преградило чудовище-кустарник, хьорн, как объяснил хоббиту Шандаррах.
      - Больно на маленького энта похоже, - проворчал хоббит.
      - Дык, это типа энт-хоббит, - осклабился Шандоррах.
      Хьорн полез душить Отона, но тот быстро достал из-за спины двуручную пилу, и недвусмысленно погнул ее в разные стороны, как бы примериваясь. Хьорн, оглядевшись по сторонам и видя, что никто за него вписываться не собирается, очень шустро скрылся в кустах, правда напоследок он изрыгнул какое-то ругательство и оттопырил средний отросток своей руки вверх. Последнее предназначалось, видимо Отону, потому что тот недовольно поморщился и проворчал что-то типа "Буратино херов".
      Спустя десять минут леса Чак-чак остались позади. Все поневоле вздохнули с облегчением. Как оказалось, зря. Шедший последним боец засмотрелся по сторонам и, наступив на кучу тролльего навоза, разложенной прямо посреди тропинки, окаменел.
      Отон довольно осклабился и приказал погрузить новоявленную скульптуру на его лошадь.
      - Продадим его как статую, - заявил он, весело глядя на помертвевшие от ужаса лица членов отряда. - Здесь вам не тут, тут вам не здесь. Мы должны скалой стоять друг за друга, пусть даже и в виде статуи. А статую и продать можно потом, - Отон весело заржал, да так громко, что его жеребец ошалело помотал головой, и взвился на дыбы. Статуя слетела вниз и раскололась на несколько кусков. Отон смущенно огляделся, а потом принялся запихивать разбитую статую в мешок.
      - Че лыбитесь, - заорал он на Фолко и Торина. - А ну погрузите своего разбившегося товарища на своих лошадей. Доедем до города, купим волшебный эльфийский клей. Будете новую профессию осваивать - скульптор народных промыслов. Чем лучше склеите, тем дороже продадим.
      Торин и Фолко вздохнули. Мнение об Отоне сформировалось у них окончательно и бесповоротно. Рейтинг командира отряда окончательно установился где-то между помойной крысой и жирным рыжим тараканом, которого так и подмывает раздавить каблуком.
      Дорога вывела отряд на огромную равнину, вдалеке виднелись горы.
      Всю неделю хоббиту снился Гэндальф. Он разевал рот, гневно тряс бородой и вздымал указательный палец. Но, странное дело, хоббит не слышал серого волшебника, тот словно стал немым для хоббита. Но вчера вечером, Гэндальф, наконец, пробился к хоббиту.
      - Горы, горы, косогоры, - принялся ругаться Гэндальф. - Из-за них звук не проходит. Олмер совсем распоясался. Не все истерлингские племена встали под знамена Вождя. И тот назначил стрелку непокорным, сплотившимся под знаменами рода Хамула, прославившегося тем, что стал одним из назгулов. На стрелку род Хамула прибыл без оружия, поскольку Вождь вызвал его на кулачный поединок. В самый разгар боксерского поединка, Олмер выхватил бейсбольную биту. Последний предводитель рода Хамула лишился на полгода возможности передвигаться самостоятельно, но благородный вождь оставил ему жизнь и подарил инвалидную коляску. В благодарность за это, род Хамула встал под знамена Олмера. Вся степь славит мудрость и великодушие Вождя. Сторонники ликуют, рати Олмера растут, его рейтинг зашкаливает за 100%. Короче, его не остановить. Единственная надежда - это вы. Мы здесь в Валиноре, надеемся, что вы умрете как герои, но убьете Олмера. В противном случае, придется обрадовать Радагаста, ему очень нужны новые тамагочи для исследования устройства по чтению мыслей.
      Фолко тяжело вздохнул.
      - А что случилось со старыми тамагочами? - спросил он, вспомнив про несчастных клоунов.
      Гэндальф зловредно ухмыльнулся.
      - Старые тамагочи сошли с ума из-за того, что старый прохиндей, испробовал на них неиспытанное устройство по коррекции ума, сделанное им самим. Говорят, что сначала он хотел попробовать устройство на бешеных собаках, но пожалел их, уж больно глаза у них добрые типа были, у собак.
      Фолко вздрогнул и проснулся. Кто-то, шаря в карманах хоббита одной рукой, подносил к его подбородку другую руку с зажатым в ней кинжалом.
      - Какого гилберет элтониэля, - тихо выругался Фолко.
      Рука с кинжалом дрогнула. Незнакомец пристально всматривался в лицо хоббита, а потом просипел на всеобщем языке.
      - Пойдешь со мной, мой маленький мохноногий враг.
      - А если я откажусь? - осторожно прошептал Фолко.
      В ответ неизвестный прижал острое лезвие к шее хоббита.
      - Так чего мы тут расселись, - сразу же заискивающе пропищал хоббит. - Пошли быстрее. Сильные руки подняли Фолко, словно кулек с конфетами и понесли в самую чащу. Спустя десять минут Фолко бросили на землю. Он с охами и ахами поднялся, почесывая ушибленный зад. Он уставился на незнакомца и, чем дольше смотрел на него, тем больше уверялся в том, что перед ним стоит эльф. Все выдавало в незнакомце эльфа - длинноволосая прическа в стиле "а-ля Бекхэм", черные очки, майка со светящейся в темноте надписью "мэллон", штаны, сделанные из орочьей кожи, остроконечные уши, в которых незнакомец то и дело ковырялся, но самое главное, что его выдавало, это бутылка "здравура", к которой он то и дело прикладывался. Спустя еще мгновение, на поляну из кустов вышли еще трое бессмертных поглотителей "здравура".
      - Не дергайся, получеловек, - предупредил его первый эльф. - Мы тебя сейчас подключим к живому детектору лжи, - в следующую минуту, хоббита крепко обхватил куст колючек. Фолко охнул, но тут же понял, что чем больше дергается, тем больнее ему будет.
      - Это древнее растение, "пиноккио", - просветил хоббита эльф. - Как только начнешь лгать, оно начнет прорастать колючками. Чем больше наврешь, тем глубже колючки прорастут. А названо оно так в честь одного из майаров древности, на которого Эру Илюватар наложил заклятие правды. Как только он врал, у него нос удлинялся. А вот если сделать отвар из этих колючек, то получится эликсир правды, хехе. В этом случае, они прорастают у тебя в животе.
      Хоббит вздрогнул. Ему вовсе не улыбалось погибнуть от руки эльфов, как впрочем, и от руки вообще кого бы то ни было.
      - А теперь говори, Знающий Второе из Наречий Средиземья (эльфийское ругательное), - зазвучал голос эльфа. - Говори, ибо я Фондю, сын Мандю, сына Иа-Иа, Верховного Короля Куннилингуниена! Говори, что ты делаешь среди служащих Олмеру? Как попал к ним? Куда направляется отряд? Кто командир? Где главные силы этого воинства?
      - Отвечай, падла, когда с тобой прынц разговаривает! - прямо в ухо заорал другой эльф.
      "Прынц" улыбнулся.
      - Зачем же орать, Монпарнас? Наш добренький смирненький хоббит и так все нам расскажет, - примирительно заявил Фондю.
      - Я понимаю, почтенный Фунду, сын Манду, сына Иго-го, что не имею права спрашивать, и все же дерзну. Кто вы? Я из далекой страны на Западе.
      - Меня зовут Фондю, сын Мандю, сына Иа-Иа, - поправил хоббита принц. - Не притворяйся дурачком, это тебе не поможет. Ты еще в школе изучал Разделение эльфов в до-Предначальную эпоху, когда те, кого вы называете Нолдорами и не помышляли об экспорте здравура в Средиземье. Ты прекрасно знаешь и о нас, Авари, невозжелавших организовывать экспорт, а предлагавших производить здравур и закуску - лембас, прямо в Средиземье. Мы не за силы Арды, мы против Тьмы. Итак, говори!
      Фолко вздохнул, набираясь воздуха и вдохновения. Его тянуло на возвышенное, когда он смотрел на бессмертного принца и его длинный неарийский, в отличие от гномов, нос.
      И Фолко начал рассказывать. Он начал с самого начала, о том, что он потомок Мерриса Бренди, того самого, который прославился в Красной книге вместе со своим приятелем Пипхедом Пуком. Он рассказал, что он, Фолко, тоже принц, только хоббитский, и что про это никто в Хоббитании не знает. И что это то же самое, что и Арагорн и его престол, когда про него никто и не слыхивал (про Арагорна). Фолко рассказал и об Олмере, об орках и прочих мерзавцах и подонках, похвастался, что знаком с Самим Гэндальфом (тут Фондю поморщился) и с Радагастом (тут Фондю еле слышно выругался, произнеся что-то типа "тамагочинах"). О том, что им поручено спасти Средиземье, о том, что они идут по следу Короля-без-королевства, описал Цитадель, царящие там порядки. А когда он приписал Олмеру зловещие планы по запрету на выделку дубленок из кожи орков и отмене налоговых льгот на доходы эльфов, Фондю прервал его на полуслове, схватившись за кинжал.
      - Складно калякаешь, получеловек, - придя в себя, вновь начал Фондю. - Но, сдается мне, ты не стукачок, а честный воришка, который тырит мелочь по карманам, так что я оставлю тебе жизнь.
      Фолко насупился. Фраза про "мелочь" ему явно не понравилась.
      - Ну же, не обижайся, - мягко сказал эльфийский принц. - Значит, он хочет завоевать Средиземье. Не он первый, не он последний. Я предлагаю вам свою помощь, - эльф протянул Фолко свою ладонь.
      Хоббит еще две-три секунды дулся на эльфа, но, увидев перстень с огромным бриллиантом на безымянном пальце эльфа, решительно протянул свою волосатую ладошку и пожал эльфу руку. Когда он отнял свою ладошку, кольцо с пальца принца волшебным образом испарилось.
      - Но помощь, естественно, небескорыстная. Мы поделим тысячу триалонов по-справедливости. Пятьдесят процентов вам, пятьдесят процентов нам, а еще пятьдесят процентов мы отдадим на домики для бездомных поросят. Дети так любят, когда маленькие поросята жалостливо хрюкают, - Фондю аж зажмурил глаза от умиления. - Монпарнас, принеси мне еще того нежного шашлычка из поросенка под еще одну бутылку здравура.
      - А еще мой совет вам, отступиться. Негоже маленьким хоббитам гулять по нашим краям. В темноте, ха-ха, за поросенка могут принять.
      Фолко хотел было согласиться, но сразу же представил себе Радагаста с его новым аппаратом для коррекции ума и решительно помотал головой.
      - Мы не можем поручить нести эту ношу кому-либо, даже если этот кто-то подарит нам парочку, - Фолко облизнулся, - Парочку-другую бездомных поросят.
      - Я вижу, мой маленький друг, что мы оба понимаем смысл в поросятах, - вкрадчиво сказал принц. - Но извини, поросят дать не могу, они вам будут только мешать убивать Олмера. Скажи нам, хоббит, чем мы можем помочь вам, но не поросятами. Они у нас кончились.
      Словно в подтверждение его слов, откуда-то из кустов донеслось повизгивание и похрюкиванье. - Это священные поросята, их нельзя никому дарить, - чуть смутился принц.
      - Ну, раз нельзя поросят, расскажите хоть кто такой Высокий, у дома которого, мы будем искать Олмера.
      - И только то? - обрадовался Фондю. - Давным-давно, (столько не живут даже бессмертные эльфы) Валары вступили в Арду и схлестнулись с Темным Охотником. В этой борьбе они призвали на действующую военную службу всех духов, майаров и прочих хуйаров. Под конкретную раздачу попал и центровой баскетбольной команды Валар Хулиганс, Отрина Нуидетина, имевший черный пояс мага по волшебству. Он прославился тем, что из его рук выходили чудесные изделия, такие как ножи с зазубренным лезвием, волшебные иголки для ногтей, кривые луки с кривыми стрелами (чтобы можно было стрелять из-за угла). За право стать его учеником проводились гладиаторские бои, но брал он не каждого. В конце концов, на него обиделись все, включая благодарных эльфов за избавление от тварей Темного Охотника, поскольку все свои нововведения он опробовал на своих друзьях и подопечных. Восстановив против себя всех, он заперся в своем неприступном замке и с тех пор о нем ничего не слышно. Говорят, что последнее, что вышло из его рук Волшебные Палантиры, снискавшие ему бессмертную славу.
      Фолко тут же вспомнил Мерриса и Пипхеда, стыривших на пепелище Изенгарда Палантир. С тех пор их не мог оторвать от просмотра музыки по Палантиру даже Гэндальф. А перед самым отъездом за море, после прощания с остающимися в Шире Меррисом и Пипхедом, у Гэндальфа пропал тот самый Палантир. Фолко много раз видел его в чуланчике, где Процент Бренди хранил свои безделушки. Фолко много раз задумывался, как мог столь волшебный артефакт попасть к его дядюшке, но так и не пришел к единому мнению. Именно из этого Палантира Меррис и Пипхед отхватили волшебные словечки типа "ацстой", "вонючка", "пельмень" и др.
      - А потом Высокий заявил, что его все достали, и что он уходит туда, где солнце никогда не светило. А для того, чтобы, в его отсутствие никто не покусился на его замок, он окружил его колючей проволокой, заминировал его, потом сжег карту и посадил на кол тех, кто устанавливал мины. А еще разбросал вокруг замка кал тролля, так что вскоре, окружающие достопримечательности пополнились толпами каменных туристов, рыцарей, гномов и страховых агентов. Но он оставил для себя тайный вход, называемый тропой Соцветий. Там по преданию совокупляются энты, но только лишь чистый духом и помыслами может пройти по ней. Однако на всякую гайку найдется болт с обратной резьбой, поэтому мы и охраняем эту тропу соцветий. Ты туда не ходи, стороной обходи, а то стрела в башка попадет, шибко мертвый будешь, - невесело пошутил эльф. - Мы убиваем всякого, кто приблизится к тропе на расстояние выстрела.
      - А кто такой Орлангур? - спросил Фолко.
      - А, это летающий детектор лжи, созданный Высоким в противоестественных сексуальных опытах с несовершеннолетней самкой дракона, - пояснил Фондю. - Никто в его присутствии не может лгать. Эту магическую особенность Высокий передал ему вместе со своими генами. Злые языки говорят, что отыметь дракониху мог только сам Высокий, ибо низкому это не под силу, - принц с улыбкой посмотрел на Фолко.
      Тот вспыхнул.
      - Думаете, низкий рост помеха? - возмутился Фолко. - Табуретку можно поставить, в конце концов, - он осекся, увидев выпученные глаза принца.
      - Да ты философ! - благоговейно заявил Фондю. Мы, бессмертные размышляли над этим долго-долго (столько люди не живут), но так и не додумались до этого. Вот что значит смекалка и наличие опыта, - эльф поднял указательный палец к небу.
      - Э-э, пустяки, любой, кто хоть раз пас овец - философ, - глубокомысленно заметил Фолко и тут же покраснел, сообразив, что сморозил лишнее.
      Эльфы расхохотались.
      - Да тебе, брат хоббит в эльфийской передаче Аншлак-Аншлак выступать надо, ты же прирожденный клоун, в смысле философ, - чуть не рыдая от смеха, заметил принц Фондю. Отсмеявшись, принц продолжил свой рассказ.
      Маленький дракон рос в огромной пещере, куда его спрятала сгоравшая со стыда мать, и света белого не видел. Прибитые к полу игрушки, холодные полы, и неограниченные запасы орочьей колбасы с гномьей фабрики Миколян, - вот единственное, что окружало его все эти годы. Но шло время, и неутомимые Черные Гномы принялись ширить свои владения, и в один прекрасный день кирка Даина-Прорывателя пробила окно в замурованную пещеру Орлангура. Взорам пораженных до глубины души Черных Гномов предстал Огромный Золотистый Дракон, пожирающий последние запасы колбасы. Увидев это, гномы пали ниц. Злые языки, правда, говорили, сначала, что они просто упали в обморок от страшной вони, скопившейся за тысячи лет. Вскоре злые языки сгинули в необъятной пасти дракона, а все остальные просто благоговели перед Драконом.
      - Отчего вы падаете ниц? - спросил по преданию Дракон. - Расскажите-ка мне лучше о том, что творится на международных фронтах, кто, где буянит и, какая-такая сволочь, проектировала мою пещеру без туалета?
      И гномы долго и обстоятельно рассказывали Дракону об их уложениях и обычаях, о порядке жизни, о прошлом, настоящем и будущем. Узнав, что вокруг лютуют орки, поставки на колбасную фабрику Миколяна упали, Дракон пришел в неистовство.
      - Да как же вы допустили такое? - вопрошал он, пыхая огнем сквозь сжатые зубы. Его гнев нечаянно спалил царя Черных гномов, тело которых стали еще чернее, а сами гномы стали просить его на Владычество над ними.
      И сказал Орлангур, что все их проблемы ничтожны, а деяния тщетны.
      - Отстоями родились вы, отстоями и умрете и вы, и ваши дети, и дети ваших детей. И все, потому что Эру Илюватар лоханулся, когда привязывал Моргота к скале вне миров. Тяжелы оковы эти, но Моргот сильнее. По миллиметру в сотни лет он наращивает силу натяжения своих оков. И настанет день, когда оковы лопнут, а Эру пожалеет, что поскопидомился на мифрильные кандалы. И тогда всему в мире придет песдец. Да-да, именно песдец, потому что сила Моргота крепнет, а сила Арды и Эру Илюватара падает. Мало каши они ели в детстве, а злобный Моргот все детство провел в углу, где нажирался этой каши до отвала. А лохушка Лютиэнь вместе с Эарендилом так и катается по небу, и наплевать ей на Арду нашу.
      И молчали гномы. И обдумывали услышанное. И нашелся лишь один смельчак, да и тот был не гном, а местный каторжник, Отлис, который вопросил Великого Орлангура.
      - А что же нам делать, дяденька? Спаси, помоги. У Ваньки Жукова хоть дедушка был, а у нас кроме тебя вообще никого нетути, - зарыдал он.
      И тронуло это дракона. И огляделся он вокруг. И понравилось ему, ибо родная пещера успела ему надоесть, а вокруг все было так свежо, что он смягчился.
      - Я помогу вам пройти за дверь миров и надавать по морде Морготу. А затем мы его прикуем так, что он вовек не освободится. И вы станете равными богам. Но вы до этого не доживете. И ваши дети, и дети ваших детей. А вот ваши потомки, они сделают это, - так говорил Дракон, и все внимали ему.
      А вскоре образовалось Срединное княжество, в которое вошли Черные гномы и люди, и опоясались границы княжества высочайшими стенами. И что творится там внутри, неизвестно. Говорят, Орлангур готовит рыцарей-джедаев, способных покрошить Черных властелинов на кусочки. Говорят, он обучает магии, чтобы отбросить противодействие Эру Илюватара. Но сам Орлангур редко бывает в Княжестве. Он поселился на холме, близ Княжества и размышляет над сущностью бытия.
      - Ах, где бы мне найти драконицу, - говорят, что такие сокровенные философские мысли Орлангура доносятся из пещеры.
      - А еще говорят, - принц огляделся, и продолжил шепотом, - Орлангур способен предсказывать результаты лотереи в Валиноре. Точных подтверждений этому нет, но Срединное Княжество из года в год закрывает бюджет с огромным профицитом.
      - А так, сейчас во Срединном Княжестве готовятся к походу на Валинор, чтобы отобрать ключи от кандалов Моргота, надавать ему по морде, а также всем, кто встретится им на пути.
      - И что же, Валары ничего не могут сделать с Орлангуром?
      - Увы, они трусливы и мощь их далека уже не та, что была при основании мира. Говорят, если они только объединятся с Морготом, может быть им и удастся уничтожить Дракона, но слишком уж велик риск, поэтому решили считать его Третьей Силой в Средиземье.
      Фолко молча поклонился эльфийскому принцу за подробный ответ.
      - Но что же нам делать с вашим отрядом? - спросил хоббита эльф. - Может быть, нам выколоть всем вам глаза, и отпустить подобру-поздорову? Или облить вас, спящих кипятком и сварить из вас колбасу?
      - А может нас просто отпустить? - робко спросил Фолко. Мы как раз идем на воссоединение с отрядом вождя, может нам как раз представится случай грохнуть Короля-без-Королевства?
      - И мы что, никого так и не убьем? - разочарованно спросил третий эльф, стоявший рядом с Фондю и Монпарнасом.
      - Так надо, Разброд, так надо, - принялся утешать его Фондю. - Вот прискачет Олмер, мы их всех спящих на кожаные куртки порежем.
      - А вот из этого, получеловека я себе шорты кожаные сошью, - заявил Разброд, пристально глядя на Фолко.
      - Обломись, - проворчал хоббит. Я отчитываюсь только перед Гэндальфом. Накося, выкуси, - хоббит похлопал себя по заднице.
      Эльф неприязненно посмотрел на хоббита.
      - Доведись мне служить в одном полку с тобой, ты давно бы пал в числе первых, - проворчал Разброд, проверяя, хорошо меч выходит из ножен.
      Начинающуюся перепалку прервал Фондю.
      - Не время сейчас для дуэлей, друзья, - вмешался он. - Пусть половинчик решит судьбу Запада, ну а потом можно и турнир устроить. Ну а сейчас мы доставим половинчика назад, в его лагерь. Ты уж извини, друг Фолко, но тебе опять завяжут глаза, иначе придется тебя убить. Ну, ты понимаешь, - миролюбиво заключил Фондю.
      Разброд тут же подскочил к Фолко и затянул тому повязку на глазах с такой силой, что Фолко потерял сознание. К рассвету Фолко очнулся в лагере. Голова гудела, словно ей играли в футбол. Разброд, судя по всему, не слишком церемонился с хоббитом, когда вез его обратно.
      Зато спустя несколько часов очередь удивляться пришла уже эльфам. Эльфийский принц с недоумением рассматривал свои пальцы рук в поисках затерявшегося кольца, потом расплылся в кривой усмешке.
      - Теперь я понимаю, почему бросить кольцо в Ородруин поручили именно хоббиту. У них это, видимо, в душе.
      - Надо было ему палец отрезать, - воскликнул кровожадный Разброд.
      - У него ножик такой, что сам кому хочешь, отрежет, - возразил Монпарнас. - Сам тесак Отрины, это вам не к кошкам королевы Бирутиэль приставать.
      - Да, - глупо улыбнулся принц. - Смешно. Я ведь и сам намеревался ему этот перстень отдать, теперь вот отдал, но осадок неприятный остался... Да, не зря говорят, хоббитам, людям и гномам не доверяй.
      Фолко нащупал в кармане перстень принца и улыбнулся. Огромный камень на перстне оказался сроден палантиру и транслировал эльфийское музыкальное телевидение (эмтиви).
      - Хыо-хыо, вот ацстой, - радовался Фолко, всматриваясь в эльфиек, распевающих неприличные песенки. - Классная штука.
      Однако в следующую минуту изображение эльфиек сменилось изображением принца Фондю. Фолко вздрогнул и нажал на маленький камешек рядом с кусочком палантира. Канал эмтиви сменился на спортивный канал. Куча троллей с огромными бейсбольными битами играли в бейсбол. Но тут изображение вновь изменилось. Принц Фондю вновь укоризненно смотрел на хоббита. Тот вновь потянулся переключить канал, но принц погрозил кулаком.
      - Я тебе попереключаюнах, - грязно на эльфийском выругался принц. - Слушай и запоминай мой чересчур маленький и пронырливый друг. Этот перстень волшебный. Он предназначен для связи, что-то типа видеочата.
      Фолко понимающе кивнул.
      - Ыыы точка эльфинибезбикини точка сру? - поинтересовался он.
      Принц негодующе фыркнул.
      - Этот видеочат только для эльфов, маленький засранец, к тому же он платный, не вздумай смотреть! - О том, что за просмотр канала будет платить принц, а смотреть будет Фолко, принц уяснил не сразу и теперь клял себя, на чем свет стоит.
      - Где бы ты ни был, этот перстень содержит карту Средиземья, так что не заблудишься. Да и еще, в перстне оставлен еще и дар смерти. Если тебя окружат враги, то проглоти его. И умрешь не от руки врагов, и для меня перстень не пропадет, - радостно говорил принц, исчезая с экрана.
      Фолко долго осовело смотрел на перстень, где вместо принца вновь появились эльфийки с эмтиви, пока, наконец, не заснул.
      Сигнал побудки прозвучал практически в тот же момент, когда Фолко закрыл глаза. Хоббит недовольно поморщился. Путешествие начинало нравиться ему все меньше и меньше. Начинался новый день полный тяжких трудов.
 

      Дорога разветвлялась. Наезженный тракт вел на юг, к неведомым землям хазгов, полузаросшая тропа двигалась зигзагами, словно ее проторил сексуально озабоченный кенгуру. На развилке врос в землю старый, покрытый плесенью от мочи камень. Фолко с удивлением наблюдал, как Отон, а за ним и весь отряд принялись мочиться на камень.
      - Камень счастья, - сообщил Отон. Все закивали. Хоббиту и гномам рассказали историю о том, как в древние времена большой отряд шел на войну. Один из воинов чуть отстал, чтобы отлить на этот самый камень, а когда он закончил, то увидел, что весь отряд погиб, пронзенный стрелами. Единственный, кто остался в живых, это писающий воин. Это произвело на него неизгладимое впечатление, да такое, что он рассказывал об этом камне в каждом трактире, так что вскоре все узнали об этом камне. С тех пор, камень стал достопримечательностью местных земель, к которой водили туристов. Вдалеке виднелась сторожевая башня.
      Отон протрубил в рог, собирая всех на построение.
      Фолко впервые увидел на лице Отона волнение. Тот прятал глаза, жевал кончики своих усов и громко смачно харкался направо и налево.
      - Вот мы и добрались до земель неведомых хеггов, - начал он свою речь. - Вот вам всем задание - узнать, что там в этой башне и сразу назад. В бой не ввязывайтесь, нам нужен мир с хеггами, таков приказ вождя.
      Было смешно смотреть на лица бойцов отряда. Ужас, написанный на их лицах, быстро сменился на чувство самосохранения. Орки по привычке начали развертывать белый флаг. Ангмарцы тут же попрятались в кустах. Лишь несколько жителей Дейла опрометчиво двинулись вперед выполнять задачу. Но, оглянувшись назад, они увидели, что выступают в роли героев, и тут же поплюхались на землю. Но, оглянувшись, все заметили недовольную рожу Отона, натягивающего лук.
      - Убью того паршивца, который будет последним, - было написано на злобной роже Отона. Отряд нехотя поднялся и с громкими криками "ура!" и "не стреляйте, мы сдаемся!", поскакал на своих двоих навстречу своей судьбе.
      Только Фолко и гномы шли невозмутимо, и ничего не опасаясь. Опустив забрала своих мифрильных доспехов, они деловито повесили себе на шею по короткому копью и шли, опустив на короткие древки свои руки, словно фашисты на свои шмайсеры.
      - Зер гут, - важно заявил хоббит. Сквозь забрала не было видно, как гадко он улыбается, но гномы поддержали беседу.
      - Йаволь минхерц Фолко, - подтвердил Торин.
      - Йа-йа, - подтвердил Малыш, единственный, кто не опустил забрало. Благодаря этому, он мог беспрепятственно шуровать толстой зубочисткой в своих зубах и слушать музыку в своих наушниках (плеер он скоммуниздил еще в Мории у славного Дори). - Рамштайн форева! - на лице маленького гнома появилось довольное выражение. Спустя несколько минут башня была занята без единого выстрела. Наша неутомимая троица нагло прошла сквозь дремавшую стражу у ворот и, поднявшись на саму башню, вышвырнули из нее начальника караула. Тот с громким воплем полетел вниз и очень удачно насадился на алебарду одного из стражников. Тот проснулся, и с громким криком бросился бежать куда глаза глядят, но тут уж не сплоховали орки, вышедшие к башне с поднятыми руками. Быстро оценив ситуацию, они схватили несчастного и при помощи самодельного белого флага (все остальное оружие они побросали в самом начале пути) придушили вражеского бойца. Единственный оставшийся в живых боец караула, продолжал дремать, как ни в чем не бывало. Его громкий храп разносился по окрестностям.
      - Не стреляйте, мы сдаемся, - с такими криками во двор башни вбежали трусливые ангмарцы вперемешку с карликами и жителями Дейла. Быстро разобравшись в ситуации, они мгновенно перевоплотились в смелых бойцов спецотряда и, не раздумывая долго, принялись рубить спящего воина на кусочки. Когда Отон с натянутым луком вступил во двор башни, все уже было кончено.
      - Какого хера, - разъярился Отон. Его дрожащие от гнева руки с трудом удерживали натянутый до самых кончиков ушей лук. Все виновато смотрели на деяния своих рук и потупили взоры. Но наказать кого-либо Отон не успел. Сзади послышался шорох и он с разворота, не глядя, выпустил стрелу. Все посмотрели за спину Отона и с ужасом увидели многочисленный отряд хеггов, бросившийся навстречу спецотряду. Бежавший впереди всех хегг, резко затормозил. Стрела Отона вошла ему в лоб и он, постояв немного, рухнул. В следующую минуту начался бой. Рой стрел вычертил перед серыми фигурами нападавших смертельный вихрь. Фолко, Торин и Малыш, глядя на развернувшуюся спустя несколько секунд рукопашную, не сговариваясь, принялись швырять вниз тяжелые камни. Не одна и не две пары противников, сцепившихся насмерть, были поражены этим смертоносным градом. Отон, чудом, увернувшийся от огромной глыбы, метко брошенной Малышом, погрозил вверх кулаком, а потом выбежал из рядов и заорал страшным голосом:
      - Какого хера? Мы посланцы Вождя. Мы пришли к вам с миром. У нас есть ксива на проход по вашей территории. И вообще, скоро к вам придет Ночная Хозяйка и вам всем без нас станет полный "песдец".
      Хегги мрачно внимали Отону. А хоббит вновь подивился смекалистости их "обезьяны в погонах", как он называл Отона.
      - Это, а что такое "песдец"? - мрачно поинтересовался один из хеггов. В следующую минуту он рухнул замертво. Это Фолко не смог удержать стрелу на натянутой тетиве, и та вонзилась хеггу прямо в глаз. Он стыдливо потупился.
      - А вот что! - запоздало ответил Отон. - Вы на кого прыгаете, крысы пещерные! - продолжал бушевать он. - Вам что хочется пропеть до конца песню злобного эльфийского песняра Децласа "буду пагибать маладым"? Нафига вам это надо? Вступайте в ряды наших войск, там поют гораздо более веселые песни типа "зачем такая жизнь нужна, ведь завтра может быть война, ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля"! А если вы меня не послушаете, с вами будет вот это, - с этими словами Отон вытянул средний палец к небу, на нем засверкало колечко. А затем Отон направил этот палец на еще одного хегга, и голова у того разлетелась на куски, забрызгав близко стоящих.
      Хегги с удивлением всматривались в чужака. Потом вперед вышел один из главарей и с опаской сказал:
      - Зачем же так делать, это был казначей нашего племени, только он знал коды счетов нашего племени в эльфийских банках. Мы и так уже поняли, что ксива у тебя в порядке. А "песдец" мы тоже поняли кто такой, - он мотнул головой в сторону хоббита. - Забирайте его с собой, нам "песдец" не нужен. В следующую минуту местность опустела. Хегги забрали своих убитых и растворились в темноте.
      - Эй, Отон, классное у тебя колечко, дай поносить, - раздался в тишине голос Фолко.
      - Молчи "песдец", - ответил Отон, и весь отряд разразился громким хохотом. Хоббит недовольно дернул щекой. Прозвище "песдец" нравилось ему гораздо меньше "мохноногой подлюги".
      Весь следующий день отряд двигался узкими, извилистыми как кишки дракона ущельями. Скалы мрачно нависали над головами бойцов отряда, готовые скатится вниз по малейшему чиху, поэтому отряд с волнением смотрел на хоббита, шедшего замыкающим и наигрывающем на гармони свои хоббичьи песни.
      - В шумном балагане был завсегдатаем, - орал во всю мощь своих легких Фолко, - Эльф Калигулас по прозванию Лютнист. Пусть он и талантлив, пусть он гениален, но в душе, пожалуй, не совсем он чист, - здесь хоббит выжимал из гармошки душу, стремясь, то разорвать меха, то спрессовать их в единое целое, - Калигулас на все горазд, играет он как пидарас, ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля, - разносилось над окрестностями.
      Весь отряд как по команде принялся кататься по камням, держась за животы. Даже Отон и тот уважительно смотрел на хоббита, едва не задыхаясь от смеха.
      - Ну, вы хоббиты даете, - только и сказал он. - Даже вождь и тот не смог под пытками никого заставить придумать что-нибудь гадкое про эльфов, а ты со своей песенкой это просто "песдец"!
      Отряд двинулся в путь только спустя полминуты, и то только тогда, когда Отон начал раздавать пинки направо и налево гогочущим бойцам. Ущелье привело отряд в странную местность, донельзя загаженную туристами. Там и сям виднелись ущелья, дорога из которых приводила на загадочную равнину. Равнина представляла собой центр лабиринта ущелий. Отон осторожно осматривался по сторонам. Равнина почти полностью была завалена окурками, пустыми бутылками из-под здравура, стоптанными башмаками и горелыми тряпками. Там и сям в кучах мусора виднелись скрюченные скелеты. Из ущелья то и дело доносился хохот. Потянуло запахом горелых тряпок.
      Отон выехал на середину равнины, и близоруко сощурившись, громко заорал:
      - Эй, вы чего тут делаете, а? - гулкое эхо разнеслось во все лабиринты ущелий.
      - Да так смеемся, тряпки жжем, - вдруг донеслось ответное эхо. А затем пропела стрела, и у коня Отона подогнулись ноги. Вздох разочарования пронесся по рядам бойцов спецотряда - Отон остался целым и невредимым, соскочив с падающего коня.
      - Чичас начнется, - просипел оказавшийся подле хоббита Урюк, орк-мечник. Он уже воткнул в землю свой щит и, присев, чтобы закрыться от стрел, осторожно выглядывал наружу.
      Отон злобно выругался, глядя на свою лошадь, и вытащил из седельной сумки боевой рог. Предварительно вылив из него скисшее вино, Отон скривившись, как куриная задница, дунул изо всей мочи.
      - ФАААААААААААК!!!!!!!!!- разнеслось из трубы. Враги на несколько секунд прекратили стрельбу, ковыряясь в своих немытых ушах, но потом вновь нацелили свои луки на одинокую фигурку Отона (остальной отряд благоразумно последовал примеру Урюка, присев и закрывшись щитами). Отон вновь набрал воздуха и вновь дунул в трубу. - ФААААААААААААААКККККК! - еще громче прогрохотало по окрестностям. Что-то большее, чем просто звук, исторгаемый рогом, вложил в этот раз Отон. Он дунул так сильно, что все ощутили незримый толчок силы. Пострадал и сам Отон. Его штаны на заду затрепетали и разорвались в клочья, словно мечта кредитора получить деньги по разорванному в мелкие клочки векселю. Что самое страшное, так это то, что и все бойцы спецотряда ощутили незримую мощь силы, поскольку дружно обделались с последним сигналом рога. Однако смущенный Отон не зря надрывал себе штаны. Стрелы перестали лететь в Отона и в спецотряд. Видимо от звуков рога обделались не только бойцы Отона, но и вражеские полчища. Как-то смущенно, из ущелья донесся ответный, удаляющийся визг рога. Неведомые сторожа этих мест сочли за лучшее пропустить странный отряд, и направить копыта своих коней в другую сторону, наверное, туда, где можно купить чистые штаны.
      С облегчением вздохнули и задвигались ожидавшие смертельного боя дружинники Отона.
      - Бумагу, орк вас всех раздери, бумагу, - слышалось там и сям.
      А перед Фолко и гномами вставала новая ужасающая загадка: что это за Сила такая, откуда она взялась и как с ней бороться?
      - Ты чувствовал? - шепотом спросил Фолко у Торина.
      Гномы долго ругались, не поднимая даже забрала. Их мифрильные доспехи, в которые они были закованы, не поддались действию силы и не прорвались на заду. А хоббиту, чья кольчужка доходила только до пояса, а сзади и вовсе была не из мифрила, было намного легче, чем гномам, чувствовавших себя как рыба в канализационной трубе. Если хотя бы половина угроз гномов в отношении Отона и Олмера, несомненно, давшего Отону эту неведомую силу, осуществились бы, то дальнейший поход нашей троицы превратился бы в увлекательнейший туристический круиз, а все враги были бы заживо сварены в гигантском котле, доверху наполненным нечистотами.
      Но дальнейшие словопрения гномов были прерваны звуками рогов, воздух огласился громкими криками. Навстречу ошеломленной дружине Отона выехало воинство с белыми флагами и с поднятыми руками.
      Спустя несколько минут произошедшее было объявлено недоразумением между "дружественными" народами, Отон подсуетился и заключил контракт на поставку большой партии чистых штанов от имени своей фирмы и пообещал от имени Олмера дать защиту хеггам от воинства Ночной Хозяйки, теснившей их из мест их нынешних резерваций, куда их предков поселили добрые эльфы с большими глазами и длинными зазубренными клинками. С опаской глядя на Отона, хегги согласились на контракт по штанам, практически не торгуясь.
      Отон, съездил в кусты и вернулся в новеньких штанах, рекламируя товар, а потом построил свой отряд и, сморщив нос, заявил:
      - Мы заключили мирный договор с хеггами, они теперь будут воевать за Вождя. А сейчас нам надо повоевать за них, чтобы доказать мощь Вождя. Короче, всем полчаса на стирку и выступаем с ними в поход.
      Ночью Фолко тщетно и безуспешно думал про Гэндальфа и Радагаста. Волшебный талисман Отона не давал ему покоя. К тому же, хоббит намеревался потребовать партию запасного белья, ибо поход предстоял долгий.
      Спецотряд двинулся вслед за дружественными хеггами на следующий день. Братание войск продолжилось ночью, когда все воинство только и делало, что тырило друг у друга кусочки мыла, чтобы отстирать белье в близлежащей речке. А уже утром, на лагерь напали враги, жившие вниз по течению этой речки.
      - С ними идет Ночная Хозяйка, - простонал один из хеггов. Это сама смерть. - В следующую минуту вражеская стрела выставила наконечник из его груди. Он замолк и повалился навзничь, издавая громкие стоны. Из его рюкзака выкатился огромный кусок мыла, слепленный за ночь из различных обмылков. Это так разъярило пробегавших мимо троих раненых хеггов, что они тут же добили раненого, крича что-то о недостиранном белье. Впрочем, и их вскоре настигли вражеские стрелы. А спустя минуту всю местность заполонили страшные звуки волынки. Все в ужасе зажимали уши и тут же падали пораженные стрелами вражеских лучников, на которых, видимо, ужасные звуки не действовали.
      Среди беспорядочно отступающих хеггов, как недвижимая скала стоял отряд Отона. Бойцы спецотряда имели немалый опыт в сражениях и отступлениях, поэтому сполна оценили и рельеф местности и свои перспективы выжить в случае беспорядочного бегства. Да и сам Отон, громогласно обещал всем, что привяжет отступающих к унитазу, и будет дудеть в свой рог до тех пор, пока они не утонут в своем дерьме.
      Однако вскоре подул ледяной ветер. Послышалось завывание, потом звуки скрежещенья железом по стеклу, а потом показалась страшная процессия. Скорченная однорукая фигура в саване грозила кулаком Отону, а рядом шли какие-то непонятные личности, больше похожие на музыкантов. Двое несли большое стекло в раме, еще один скребком царапал стекло, а идущий рядом с ним четвертый подносил микрофон к скребку. Душераздирающие звуки, от которых кровь стыла в жилах, повторились. Фолко услышал заунывный приказ, который отдала Ночная Хозяйка, проскрежетав в протянутый микрофон.
      - Убейте себя, - Фолко понял, что перед ним сама Смерть, желтые туманные блюдца вместо глаз Ночной Хозяйки завораживали. Но хоббита заставить умереть добровольно оказалось столь же невозможно, как и получить с него деньги по векселю. Хоббит заорал что-то нечленораздельное, помянул какого-то киргуду и наложил стрелу на тетиву. Удар тетивы об латную рукавицу, и посреди двух блюдец у Ночной Хозяйки с глухим стуком вырос нарост. Однако это нипочем не повредило страшному умертвию, представшему перед ними. И тогда Отон сорвал с плеча рог и дунул в него. Но никто не услышал его рева. Слишком уж громкими были звуки рок-группы Ночной Хозяйки. И тогда хоббит, переглянувшись с гномами, рванулись вперед, навстречу верной гибели. Отон, проревев что-то нечленораздельное, бросился за ними. Сама Ночная Хозяйка остановилась в сомнении перед ними. А Фолко подбежав к тому, кто держал микрофон.
      - Дай микрофон, ты, фанерщик позорный, - взволнованный голос хоббита разнесся на всю округу. Затем послышался тупой удар, чье-то хрюканье, а затем Отон вновь дунул в свой рог, а хоббит поднес к рогу микрофон. Страшная магия Талисмана Олмера, многократно усиленная микрофоном и колонками, поколебала даже Ночную Хозяйку, у которой сзади вырос огромный нарост, затруднявший ходьбу. Все живые существа на много лиг в окрестностях внезапно поразил приступ мгновенно диареи. Усиленные эхом звуки рога усилили приступы диареи во много раз. Все живые существа во всей округе упали наземь, обессиленные донельзя. Зашаталась даже сама Ночная Хозяйка.
      - Если он еще раз дунет в эту дудку, я ее ему в зад засуну, - громогласно простонал Торин. Хоббит и Маленький Гном согласно кивнули. Мифрильные доспехи были испачканы вторично, и бесповоротно.
      Сам Отон мужественно встал и потащился к Ночной Хозяйке.
      - Здесь вам не тут, тут вам не здесь! - донесся его слабый дрожащий голос. - Вождь вам покажет мать Моргота, так вас перетак, быстро узнаете, что такое беспорядки творить и безобразия нарушать.
      В ответ Ночная Хозяйка что-то проскрежетала, и все поняли, что она покоряется.
      - Покоряется силе Вождя, - шестым чувством понял хоббит. - Да что же это за сила такая, - огорошено подумал он, и вновь зажал нос.
      Иначе, чем Вонючее Ущелье это место больше никто не называл, а к самому Вождю прилипла кличка Вонючий Глаз. Вождь не обиделся на это, (Саурона в этих местах прозвали Красный Глаз, Сарумана - Червивый Глаз), но в своем переметном письме приказал Отону засунуть талисман в подобающее место, то есть туда, где сроду не было лучика солнца, а именно в задницу и чтобы впредь не дискредитировал Вождя своими выходками. Последнее Отон выполнять не стал, а на вопрос Торина, что же такое написал ему вождь, соврал, что вышел указ о налоге на новые штаны, и что размеры гномов в армию не завезли. Гномы только заскрежетали зубами в ответ, а Отон буднично предложил им купить почти новые, недостиранные штаны в счет своей будущей зарплаты и пригрозил всему отряду, что если штаны не будут раскупаться, то он примет меры и еще разик дунет в рог. Весь отряд столь красноречиво посмотрел на него, что Отон скоре почувствовал, чем понял, что потом отряд сделает с этим рогом-талисманом, и куда его потом засунут и кому.
      А хоббит все вспоминал и вспоминал. Одна рука у Ночной хозяйки была лишена кисти, и хоббита терзало мрачное предчувствие, что он где-то видел эту недостающую кисть руки.
      - Тоже мне, Венера Милосская, бля, - думал хоббит. И вдруг его словно пронзило током. Он вспомнил. Он вспомнил похождения Фродо и его банды, описанные в трехтомнике Серьезного Сэма (Сэма Скромби иначе в Хоббитании и не называли, после того, как он, вернувшись с Фродо в Шир, напился в трактире до невменяемого состояния и принялся махать своим нехилым ножичком). Словом, все верховное руководство Шира на следующее утро выехало за околицу на свое погребение, а не понимавшего шуток Сэма тут же избрали мэром. На старости лет Сэм окончательно сбрендил, и написал книгу о похождениях криминального квартета хоббитов в Средиземье. К счастью для него, Фродо был увезен в Валинор, чтобы поглазеть на элефантов, и обратно не вернулся, поэтому весь Шир узнал правду и о том, как Король-Призрак получил ножичек под лопатку в спину и о том, как Фродо и Сэм тырили грибы во владениях Бирюка. Но особенно все хоббиты запомнили рассказ про Умертвие в Могильниках у Вековечного Леса, где Том Бомбадил повадился охотиться на браконьеров и лесорубов. Фродо тогда, в могильнике очнулся раньше всех и полез драпать, но к счастью для друзей, уронил какую-то древнюю алебарду, которая рухнула аккурат на руку Умертвия, тянувшуюся к шеям беззащитных, лежавших без сознания после принятия очередной порции мухоморов от Бомбадила соратников Фродо. - Вот куда делось потом Умертвие, - понял Фолко. - Под шумок исчезло из-под колпака во время охоты на ведьм, развернутой Гэндальфом после победы над Сауроном, а потом окопалось здесь, силу набрало.
      Как дым, как морок растаяла Ночная Хозяйка. Быть может, она действительно поддалась на действие Талисмана Отона, а быть может, увидела хоббита и почла за лучшее пропустить странный спецотряд, и помириться с Отоном. Никто не знает, о чем договорился Отон с Ночной Хозяйкой, вот только после прохода по ее земле, отряд лишился еще одного бойца, это Отон в знак заключенного с нечистью Союза выбрал того, кто хуже всех отжался на кулаках, и поручил ему остаться с новыми союзниками, и исполнить свой долг полномочного представителя. Как он исполнил свой долг, осталось неизвестным, а его прощальный крик полный ужаса, донесся до спецотряда спустя всего пять минут, после того, как они покинули поле боя.
 

      Отряд Отона продолжил свой путь только после получения приказа вождя c очередным улагом. Отон прочитал приказ, хмыкнул, а затем сообщил всем, что они направляются к крепости Черных Гномов. Самые впечатлительные тут же упали в обморок, ибо по слухам, Черные Гномы были гораздо хуже и опаснее обыкновенных гномов, а в отряде было с кем сравнивать. К тому же, оказавшийся в стороне от опасности отряд, вновь столкнулся с выходками нашей троицы. Так, Фолко, лишенный обеда Отоном за плохо проглаженные шнурки ботинок Отона, нечаянно уронил кусок мыла в суп, что впрочем, обнаружилось только после того, как весь отряд отсидел по полчаса над близлежащим оврагом, обгаживая живописные склоны и кручи, словно Отон вновь продудел в свой страшный рог.
      Но хоббиту и гномам было не до претензий соратников по отряду. Нет, хоббита и гномов волновало больше всего то, что перед Талисманом Вождя склонилось даже Умертвие. Это означало только одно - нежить признала в Талисмане звуки голоса былого хозяина.
      - Короче, - подвел черту хоббит, - Олмер, похоже, новое воплощение Саурона, а это значит, что старый, выживший из ума Радагаст был прав, и не зря поручил нам его убить. Но всего за тысячу триалонов, а это очень мало. Надо срочно писать донесение, чтобы нам повысили премию, и довольствие.
      - Точно, - Торин и Малыш закивали головами как болванчики и подняли вверх по два пальца, продолжая кивать головами, словно почитатели хэви-металла. - А Талисман у Отона надо отнять и бросить в Ородруин. За это нам тоже должны заплатить дополнительно.
      - Я вот что думаю, - озабоченно потер лоб Фолко, - Если Олмер это сам Саурон, то его убивать бесполезно. Так что наша миссия закончена типа.
      - Ага, так и представляю себе, как Радагаст согласится с этим, - хмыкнул Торин. - К тому же, я знал его человеком, он обычный подонок-золотоискатель, которых пруд пруди в каждом трактире. Похоже, он где-то надыбал всякие волшебные штучки-дрючки, поэтому типа такой сильный и могущественный.
      - Если Олмер человек, то его можно замочить, например, в сортире, а если то, что он Великий Дух Майяров или Фуйаров, тогда нужно оставить попытки покончить с ним и перейти на его сторону, ибо он непобедим, а есличо, он защитит нас от этого придурка из ПЛЖиБЗ, встрял доселе неразговорчивый маленький гном.
      - Хех, - хоббит едва не подавился своим мнением по этому поводу, когда услышал слова Малыша. - Ты предлагаешь нам предать Светлые Силы Арды?
      - Низкорослый ты наш, - принялся успокаивать Фолко Торин, - У нас у гномов говорят, что предательство в нужный момент это не предательство, а предвидение.
      - Как вы можете говорить такие вещи, - вспыхнул хоббит. Предать дело Светлых сил и лишиться тысячи триалонов, - это мерзко и не по мне. Вот если бы нам скомпенсировали потерю этой тысячи триалонов... - мечтательно заявил хоббит, но его тираду прервали. Низкорослый арнорец, Дурендил, ростом чуть повыше хоббита, получивший от неутомимой троицы прозвище "навозный мух", подбежал к нашим друзьям и заорал в ухо хоббиту:
      - Че расселись, придурки, вас вызывает Отон! - он сверкнул своими близко посаженными глазенками, и, умудряясь смотреть на нашу троицу свысока, щелкнул каблуками и, погрозив кулаком, исчез из поля зрения наших так быстро, словно действительно улетел. Именно его манера бегать, размахивая руками, словно это были крылышки мухи, и прилепила к нему обидное прозвище. Фолко он особенно недолюбливал и старался ставить его в дежурство на ночь. Кашевар отряда в ответ испытывал е нему аналогичные чувства, не раз и не два жестоко подшучивая над Дурендилом. Пару раз он запирал того в переносном биотуалете, транспортируемых двумя здоровенными орками все путешествие. Справедливости ради, надо сказать, что в бою туалет служил незаменимым щитом против стрел противника, а то, как однажды дверь туалета прямо во время боя распахнулась, и взорам врагов предстал Дурендил со спущенными штанами, настолько развеселило врагов, что дружина Отона быстро покрошила умирающих от смеха врагов на кусочки.
      Палатка Отона стояла в самом центре бивуака, на который расположился отряд. Рядом с палаткой притулился служивший верой и правдой уже не одному спецотряду биотуалет, - подобная близость объяснялась нежеланием Отона ходить к черту на кулички, к тому же, после последних происшествий с волшебным рогом, Отон на всякий случай распорядился туалет закрыть, а ключ у Дурендила отобрать. То, что пронырливый "навозный мух" давно сделал себе запасной ключик, Отон не подозревал до сегодняшнего дня, пока не вызвал к себе хоббита и гномов. Выслушав только самые первые слова хоббита, который неосторожно наябедничал про Дурендила, Отон пулей вылетел из шатра, и вскоре на весь лагерь разнесся его гневный рык:
      - - Если уж сходил, зараза, дерни ручку унитаза!
      Отон вернулся спустя три минуты. В его руках болтались запасной ключик Дурендила на цепочке с выдранным с мясом погоном арнорца.
      - Садитесь, - скорее для проформы, сказал Отон. Наша троица не пошевелилась и продолжала сидеть в самых непринужденных позах в палатке. Отон запоздало глянул на изрядно уменьшившуюся в размерах кучку безделушек и канцелярских принадлежностей, лежавших на столе. - Кто такие Черные Гномы и с чем их едят, говорите, что знаете. Вождь не любит шутить.
      - Черные Гномы крутые перцы, гораздо круче нас, - заявил Торин, тряся бородой. Они выше, крепче и, говорят, что даже умнее нас, но это, конечно же, брехня. Чтобы ты, о мудрый Отон, мог сравнить их силу, я приведу слова одного из наших старейшин. Он сказал, что если обычный гном, поймав золотую эльфийскую рыбку, сумел бы выжать из нее всего три желания, то любой Черный Гном, положив рыбку на сковородку, волшебным образом, увеличивал число волшебных желаний до пятидесяти. Самое ценное в их творениях это практически непробиваемая броня, поэтому, я бы не хотел оказаться на месте того, кто рискнул бы напасть на Черного Гнома.
      То, что Отон услышал, ему явно не понравилось.
      - Вождь приказал нам взять штурмом твердыню Черных Гномов, возвысившуюся тут, за углом, - он ткнул корявым пальцем куда-то назад. - Их крепость располагается за перевалом и вы пойдете в атаку первыми, чтобы доказать Вождю свою преданность, вера в которую изрядно пошатнулась после того, как я узнал, что вы все время шепчетесь на привалах про какую-то тысячу триалонов.
      - Я знаю, кто сказал эту чушь, - вспыхнул хоббит. - Это та мразь, которая смотрит на меня свысока только потому, что носит туфли с каблуками и пользуется запасным ключиком от биотуалета, ходить в который разрешается только самому Отону. - И вы ему поверили? - хоббит горестно заламывал руки, закатывал глаза к потолку, лихорадочно раздумывая, что же такое наврать Отону. - Да этот навозный мух просто услышал, как Торин проиграл мне в карты тысячу триалонов и побежал звонить об этом на каждом углу. Ему, навозному муху, такие деньги даже представить трудно, а для нас эта сумма - пустяки, ведь мы друзья, - Фолко двинул локтем намеревавшемуся возражать Торину поддых.
      - Вот как? - недоверчиво спросил Отон.
      Торин почувствовал, себя Штирлицем на грани провала и поспешил поддакнуть.
      - Конечно, че нам мелочиться-то. Хоббит мне жизнь спас и все такое, - заявил гном.
      - Ну, раз вы такие богатые, одолжите-ка мне тысячу триалонов, а то вот хотел подарок маме купить или что-то еще в этом роде, - продолжал наседать недоверчивый Отон.
      Разом возникшую тишину разорвал веселый голос хоббита.
      - Пожалуйста, никаких проблем, - с этими словами Фолко выудил из своей торбочки чековую книжку, и выписал чек на тысячу триалонов. - Нам не жалко, - добавил он, протягивая чек, в котором он расписался, поставив крестик.
      Отон долго разглядывал чековую книжку на имя некоего Рогволда, но ничего не сказал, а только сплюнул. После этого, походив немного по палатке, он пинками выгнал гнома и хоббита прочь, пригрозив, что они пойдут штурмовать укрепления Черных гномов под присмотром заградотряда орков.
      - Ну, вот бля, дожили, и этот туда же, - огорошено заявил хоббит. Откуда такие только берутся? - удивлялся он. - Взял в долг понимаешь, тысячу триалонов, хоть бы расписку выписал.
      На следующее утро отряд выступил в поход. К вечеру горы вздыбились перед отрядом в неприступные отвесные скалы, невообразимые кручи и горные козлы, скакавшие по этим кручам и бомбардировавших изумленных путников козлиными орешками.
      - Во казлы а? - вопрошал Фолко, которому в лоб угодил козий орешек.
      Весь отряд застыл как вкопанный. Задрав голову, Фолко с удивлением узрел, что гора с дикими кручами и отвесными скалами и есть крепость Черных Гномов. Об этом позволяли судить пулеметные вышки, расположенные вокруг вершины горы, а вход в крепость, судя по всему, находился на самом верху, где редкий частокол со стесанными наспех каменными глыбами надежно хранил оборону горы.
      - Это не крепость, а форт какой-то из Острова Сокровищ, - пробормотал Фолко, вспомнив приключения Билла-Бо. Когда Билл-Бо был еще очень маленьким, он подрабатывал официантом в одной из таверн. Платили ему там меньше, чем вычитали за еду, так что он все время был должен трактирщику. Дефицит бюджета маленький Билл-Бо восполнял чаевыми и различными безделушками из карманов подвыпивших посетителей. Так, однажды, в мохнатые лапы Билла попала таинственная карта острова сокровищ, которую хоббит выудил из маленького сундучка пирата, надрызгавшегося до такой степени, что хоббит без зазрения совести сдал его патрулю. Гэндальф и еще тринадцать гномов вместе с Биллом-Бо отправились на поиски сокровищ придурковатого дракона по имени Флинт. К несчастью, арендованная Биллом-Бо всего на день шхуна, на которой герои совершили беспримерный переход через морские дали (примерно около тысячи орочьих шагов) оказался трудным и затянулся до безобразия. Нанятые гномами в качестве гребцов орки взбунтовались, а одноногий орк по со странным именем Сильверстоун водрузил над шхуной пиратский флаг. Последовавшая после этого катавасия была подробно изложена в книге "Туда-сюда-обратно, или что у меня в карманцах?". Кстати, именно в этом беспримерном путешествии, Билл-Бо и нашел то злополучное кольцо Горлума. Наткнувшись на острове на одичавшего Горлума, который доверчиво рассказал Биллу-Бо свою историю о том, что его когда-то звали Бен Ганн, и что он из хоббитов, и как его оставили на этом острове умирать. Билл-Бо напоил несчастное существо паленым ромом, и нашел в зажатой руке Горлума кольцо Всевластья.
      Фолко вздохнул. Его примеру последовал весь отряд. Перспектива лезть на километр ввысь по отвесным скалам и кручам, мало кого вдохновляла. Но свирепый Отон быстро нашел способ подбодрить свой отряд. Он только пригрозил дунуть в рог, как уже весь отряд уже штурмовал отметку в сто локтей. Отон оскалился (это он так улыбался) и полез вслед за отрядом.
      Твердыня Черных гномов была действительно неприступной. Это на себе прочувствовал пяток ангмарцев, обвязавшихся веревкой в одну связку. Весело гремя карабинами, они вскоре пронеслись вниз, едва не захватив с собой Отона. Вскоре то там, то сям, один боец, потом другой, срывался и с громким криком летел вниз. Громкие стоны, доносившиеся снизу, а отряд уже поднялся до двухсот локтей, только подгоняли всех. Добравшись до относительно пологой (наклон градусов сорок пять, не больше) площадки, выбившийся из сил Отон, скомандовал привал.
      Хоббит и гномы, высунув языки, как загнанные собаки, громко и долго дышали, пытаясь придти в себя после пережитого.
      На привале наиболее голодные тут же потребовали еду, на что Отон поднес кулак к носу каждого недовольного.
      - Я те дам пожрать, - заорал Отон. Вот вы щас нажретесь, а потом погибнете при штурме, это ж значит, что мы продукты зазря переводим. Хотите пожрать - лезьте вверх и штурмуйте крепостью. Там и пожрете.
      - Слушай, Фолко, а ты вот скажи мне, на что ты потратил деньги, которые выручил от продажи этой девки, Тубалы? - отдышавшись, спросил у Фолко тот самый низкорослый арнорец Дурендил.
      - А тебе то чего с этого? - засопел в ответ Фолко.
      - Ну, типа я понять не могу, если бы ты взял ее в поход, мог бы продавать ее всему отряду, попользоваться, выгодно было бы. Я бы ее в долг попользовал, в счет зарплаты, например. А так, - он с подозрением посмотрел на хоббита, - люди говорят, что вы хоббиты, все пидарасы, раз вам женщины не нужны, заявил он.
      - Кто говорит? - вскинувшись, заорал Фолко.
      - Да все говорят, - ухмыльнулся Дурендил.
      Фолко возмущенно дернул эльфийский тесак из ножен. Он не заметил, как при этом, из его рюкзачка вывалилась надувная резиновая эльфийка. Хохот Дурендила и укоризненные взгляды гномов заставили Фолко покраснеть.
      - Эй, хоббит, у тебя сегодня свидание с резиновой эльфийкой? - закудахтал Дурендил. - Теперь то я тебя понимаю, ведь ты променял Тубалу на куда более привлекательную, но резиновую эльфийку.
      - Заткнись, низкорослое чмо, - с угрозой в голосе заявил хоббит. Если у меня и будет свидание сегодня, то уж явно с настоящей женщиной.
      Но Дурендил не унимался.
      - С настоящей женщиной? - Дурендил недоверчиво скорчил рожу. - Так ты что, с надувной эльфийкой поссорился?
      Торин и Малыш захохотали. Им было так смешно, что они чуть не сверзились со скалы.
      Фолко злобно огляделся по сторонам и подскочил к умирающему от смеха Дурендилу.
      - Вали отсюда, козел! - Фолко присовокупил к пожеланию удар ногой. Дурендил, приобретя неожиданное ускорение, с громким криком улетел в пропасть. Его крик разбудил прикорнувшего рядом Отона.
      - Что, кто? Кто это был? - он подозрительно поглядел на хоббита.
      - Кто это был? - А, этот? Так, горный козел, - нашелся Фолко. - Наверное, тот самый, который нагадил на меня, - нагло заявил хоббит.
      Отон подозрительно покосился по сторонам, но ничего не обнаружил. Смерть подлого Дурендила была списана на штурм твердыни Черных гномов, хотя нашелся карлик, утверждавший, что Дурендил вместе с ним влез на привальную площадку. Времени разбираться у Отона не было, а карлик, проследовал вслед за Дурендилом - это Фолко, случайно оказавшись с ним в одной связке, отстегнул не тот карабин. Вопль карлика еще долго стоял в ушах у всех, а Отон громогласно пообещал хоббиту, что если еще кто-нибудь сорвется в пропасть, то он засунет свой волшебный талисман в задницу хоббита, и попросит кого-нибудь дунуть. Хоббит представил себе последствия подобного шага и невольно содрогнулся.
      До самой вершины добралось только две трети отряда. Примерно треть отряда спустилась вниз с громкими воплями и со скоростью примерно в десятки раз, превышающую скорость подъема. Но Отон не унывал. Он подгонял отряд всевозможными ругательствами и собственной рукой сбросил в пропасть двоих хеггов, симулировавших, что у них от высоты кружится голова. И вот, наконец, поредевший отряд, высунув языки, стоял перед неприступной твердыней Черных Гномов. Над высоким (по меркам гномов) каменным частоколом возвышались четыре пулеметных вышки, с которых то и дело доносились голоса.
      - А четыре, - донеслось с одной вышки.
      - Ранил, - отвечали с другой.
      - А пять, - вновь гундосили с первой вышки.
      - Убил, - отвечали со второй.
      - Хех, Гундос подбил четырехпалубный драккар, - донеслось с третьей вышки.
      Отон мрачно обозревал окрестности. Ни единого деревца, ни единой травинки, ничего, ни пяди земли, ни единой травинки. Только каменный пологий склон и в центре вершина горы, обнесенная частоколом и пулеметными вышками. Самое интересное, что в частоколе не было видно дверей.
      - Если дверь сотворили Гномы, то ее невозможно найти, - с гордостью заявил Торин. - А если они к тому же еще и Черные Гномы, то ее невозможно найти даже им самим.
      Маленький гном согласно кивнул.
      - Угу, так, скорее всего и произошло, - буркнул он.
      Отон озадаченно почесал в затылке.
      - Как же мы ворота штурмовать-то будем? - удивленно спросил он, но тут же поправился. - То есть, как вы придурки, ворота штурмовать-то будете? Жалко мне вас, но ничего не попишешь, - Отон притворно вздохнул и махнул рукой.
      Хоббит и гномы обернулись. Их бывший отряд строился позади них в заградительные порядки. Лучники взяли стрелы на изготовку. В их глазах хоббит прочел нескрываемое злорадство и облегчение. Хоббиту сразу же подумалось, что не стоило ронять мыло в суп...
      И тут хоббит вспомнил разговор с Саруманом. Не оглядываясь на смотревшие ему в спину наконечники стрел, он решительно пошел к частоколу. Торин и Малыш шагнули вслед за ним.
      - Стойте, - донесся голос Отона. - Вождь приказал идти на штурм вчетвером.
      - А кто этот самоубийца, что решится пойти вместе с нами? - удивился Торин.
      - Я, - понурился Отон. - Не стоило так громко трубить тогда в рог. Вождь со своим отрядом был за сотню лиг к северу. Но и его зацепило это мерзкое и липкое волшебство. Так что теперь ни у вас, ни у меня нет выбора. Нам надо вступить в переговоры с этими Черными Гномами и попытаться захватить их крепость. На крайний случай, можно попытаться втянуть их в войну на нашей стороне.
      Все с надеждой уставились на хоббита. Тот, понурившись, подошел к самому частоколу и, громко заорал:
      - Ахумуразда калды чпонь", - его крик разнесся над вершиной. На пулеметных вышках перестали играть в "морской бой", и послышались звуки передергиваемых затворов. Хоббит, подгоняемый отчаянием заорал еще громче.
      - Слушай, давай впустим их, а? - сказал кто-то на пулеметной вышке. - А то он так и будет орать "дяденька, я не ел шесть дней, впустите меня". К тому же, он знает эти слова на нашем тайном языке.
      С ближайшей пулеметной вышки на землю полетела веревочная лестница. После недолгой заминки Фолко, гномы и Отон принялись карабкаться наверх.
      - Это что еще за недомерок? - удивилась голова в каске, наставившая большое дуло пулемета на влезшего первым хоббита.
      - Я гном, я гном, - заверещал хоббит, - Просто в детстве много болел. Его схватили за шкирку и собрались было вышвырнуть вниз, но тут хоббит вновь пронзительно заорал, вспомнив разговор с Саруманом, - Ауле бамбарбия киргуду, эльфыказлы! Его крик не остался незамеченным. Его тут же втащили обратно, где уже стояли гномы. А вот перед Отоном перерезали лестницу и тот с громким воплем полетел вниз.
      - Людей не пускаем, - извиняющее проскрипел чей-то голос.
      Хоббит поднял глаза и узрел четверку вооруженных до зубов гномов-негров в черных эсесовских мундирах со шмайсерами на шее. Дула шмайсеров неприятно смотрели на Фолко и его сотоварищей-гномов.
      - Мы отведем вас к нашим владыкам, ибо ты, гном-лилипут, - кривой черный палец ткнул в сторону Фолко, - Осмелился произнести тайное слово черных гномов. Владыки разберутся, что вы за Джеймсы Бонды такие.
      - Отпустите нас, ибо мы знакомы с самим Гэндальфом, - напыщенно заявил хоббит. Он нас послал со спецзаданием, Радагаст может подтвердить наши полномочия. Кстати, не хотите вступить в профсоюз борцов против Тьмы? - поинтересовался хоббит. - Бесплатные путевки в Мордор, скидки на приобретения недвижимости в районе Ородруина и право на беспошлинный провоз драконов в зоопарк?
      Но Черные Гномы не приняли щедрых посулов хоббита. Его и Торина с Малышом ткнули в спину дулами автоматов, а потом завязали глаза и огрели по кумполу чем-то тупым и тяжелым. Наша троица отключилась.
      Очнулись они в каких-то невообразимых казематах - каменных клетках. То что клетка на решетке камеры именно из камня, обнаружил первым еще Малыш, очнувшийся раньше всех и принявшийся канючить, что ему пора пожрать. Судя по всему, они в казематах были не одни. Длинный, уходящий в бесконечность коридор, по обе стороны которого, располагались уютные каменные клетки. Справедливости ради. Надо сказать, что, по-видимому, с преступностью у черных гномов дело обстояло на высоте - кроме нашей троицы в камерах находилось всего два обитателя. Первый из них, по виду помесь эльфа с взъерошенной куницей, регулярно, каждые полчаса вскакивал с каменного ложа и, дергая за каменные прутья решетки громко и пронзительно орал:
      - Гномы казлы! - после чего совершенно спокойно расстегивал ширинку и подходил к писсуару.
      - Часы можно сверять, - заметил Торин, подкручивая заводной каменный будильник, стоявший в камере на каменном столе.
      Второй обитатель сих каменных трущоб был больше похож на помесь огромного орка с обезьяной. Размерами этот обитатель мог бы поспорить с Малышом. Он то и дело отжимался от пола, а в промежутках между этим занятием подходил к клетке и пытался ручищами расшатать каменные прутья клетки. Но то ли Черные гномы действительно немало преуспели в подземном строительстве, то ли обитатель камеры еще недостаточно был хорошо физически подготовлен, но клетка стояла нерушимо. После каждой неудачной попытки обезьяно-орк громко и обиженно вопил что-то утробное, а затем принимался отжиматься от пола заново, чтобы, нарастив еще мускулов, попытаться взломать прутья клетки.
      Изучить все окружавшие казематы достопримечательности вроде протекающего по казематам ручейка, писсуаров, живописно сделанных в виде голов орков, и красивых каменных унитазов, вытесанных в виде головы дракона, нашим героям не удалось. В конце коридора заскрипела и открылась массивная каменная дверь. Четверо конвоиров с хмурыми лицами подошли к клетке с нашими героями, отомкнули ее и молча повели на выход.
      - Гномы казлы!!! - донеслось напоследок из казематов.
      Нашей троице вновь завязали глаза, а потом шандарахнули чем-то тяжелым и тупым по голове. В бесчувственном состоянии они пропутешествовали по всему царству Черных Гномов и очнулись только перед Тронным Залом Семи Королей, так гласила величественная надпись, выбитая над каменными створками огромных дверей.
      Нельзя сказать, что наши смелые герои были довольны подобным обращением с собой. Отнюдь, Малыш то и дело подносил свой огромный кулак к носу то одного, то другого стражника, а Торин ругался последними словами и грозил, что если они еще раз стукнут его по голове, то он за себя не ручается. Единственным, кто молчал, был Фолко. Он предусмотрительно в камере надел на голову каску и скрыл ее капюшоном, так что находчивый хоббит, можно сказать, пострадал гораздо меньше других. Стражники забросили "шмайсеры" за спину и принялись с натугой открывать ворота в Тронный зал. Нехотя заскрипев, ворота раскрылись. Перед удивленными взорами Фолко и гномов предстало семь коридоров, ведущие куда-то вдаль.
      - Прощай брат, Торин, - всхлипнул хоббит, которого сильная рука одного из провожатых швырнула в один из коридоров.
      - Прощай брат хоббит, отозвался Торин, исчезая в другом коридоре.
      - Пока-пока, я за вас отомщу, - пообещал Малыш, которого ткнули в третий коридор.
      Спустя десять секунд все трое встретились в самом Тронном зале. Все коридоры вели туда. Наши герои обрадовались, словно не виделись полвека.
      Тем временем, один из стражников запалил об свою подошву спичку и принялся зажигать светильники. Спустя несколько минут Фолко разглядел Семь величественных каменных Тронов, на которые, впрочем, видимо во избежание геморроя, были предусмотрительно положены мягкие подушечки в веселый горошек. Спустя еще минуту в зал из каких-то неприметных углов начали съезжаться автомобили, из которых вылезали черные как смоль гномы в черных очках. Все как один жевали жвачку и слушали в наушниках гномий рэп. К удивлению Фолко, все правители были очень молоды, моложе даже Маленького гнома.
      Правители приветствовали друг друга каким-то странным ритуалом, жали друг другу руки, показывали друг другу кулаки, обнимались и обменивались ничего не значащими фразами типа "привет черный брат". Вскоре эта странная церемония приветствия завершилась и гномьи владыки расселись на свои места. Раздался неприличный звук. Покрасневшее черное лицо одного из правителей тут же сменилось гримасой негодования.
      - Какая тлядь подложила мне эту фуйню, - гневно вопросил он, размахивая смешливым мешочком, испускающим неприличные звуки. Не найдя ответа он мрачно сплюнул в сторону наших героев, но к счастью не попал. Фолко подозрительно посмотрел на свои ноги, но удовлетворился тем, что плевок не долетел до него где-то два локтя.
      Разговор начал гном, сидящий в самом центре. Над его троном была небрежно и залихватски выбита каменная надпись "босс".
      - Типа приветствую вас и все такое, в этом нашем славном Зале и нашем славном королевстве. Я Вир, старший здесь. По левую руку от меня сидят Виагри, Педигри, Скальпис, Мотсогнир и его два братца Бивсигнир и Батхеддир. Последние двое здесь с правом совещательного голоса, ибо зелены еще, он кивнул в сторону двух крайних кресел, над которыми вился дымок. Приглядевшись, хоббит и гномы увидели юные обкуренные лица, закуривающих очередной косяк.
      - Чего жевать-то, Вир, - пробубнил Виагри. - Они сказали заветное слово, значит, их надо послать учиться в этот, как его, подземный Оксфорд, тля его. Лет через пятьдесят из них выйдут толковые гномы, а не эти два ацстоя, что целыми днями забивают тут косяки.
      - Какие пятьдесят лет, нах, - возмутился хоббит. - Нам некогда просиживать свои задницы, когда отечество в опасности. Мы должны спасти весь мир, иначе придет трындец, сажать травку будет некому, соответственно, косяки перестанут продавать, - последнюю фразу хитрый хоббит специально произнес погромче. Бивсигнир и Батхеддир беспокойно заерзали в своих креслах.
      - Это че значит, над нашим миром возникла угроза, пельмень? - тонким визгливым голоском Бивсигнир обратился к Батхеддиру.
      - Ты че, вонючка, уши компотом моешь, что ли, сказано тебе, чуваки мир спасают, типа надо им помочь, а то все Средиземье превратится в этот, как его, ацстой!
      - Точно-точно, - захрюкал, завизжал Бивсигнир. - Ацстой это круто! А вот без косяков мне этот ацстой не нравится. Типа надо их отпустить, или типа того, я так думаю.
      - Молодец, пельмень, - похвалил его Батхеддир. - Дело говоришь, надо бы их того, отпустить, а учебу зачесть типа экстерном, типа как нам с Бивсигниром. Круто будет!
      Вир и остальные гномы-негры поморщились. Похоже, учеба экстерном и обучение в течение пятидесяти лет в подземном Оксфорде, по их мнению, все-таки было не одно и то же.
      - Я поражаюсь наглости обитателей Верхнего мира, - степенно начал свою речь Мотсогнир. - Сначала надыбали хде-то, панимаешь, Секретное Слово, потом говорят "не хачу учиться, не буду, нах", небось, стырить че-нибудь хотят. - Вон у нас давеча, старушка какая-то в Ворота постучалась, стакан воды попросила, а потом, хвать, рояль пропал. Короче, - он рубанул ладонью по ручке трона, - Надо их повесить, а то совсем без роялей останемся.
      - Да я, да мы, - взволнованно начал свою речь хоббит, доставая большую тетрадку, но его перебил Вир.
      - Можешь не рассказывать свою длинную историю, мы все о ней знаем. Нам тут факс поступил из Валинора, от этого, как его, кизлодды, - увидев вопросительное выражение на лице хоббита, Вир пояснил, - Это мы Гэндальфа так называем. Немало он нашей кровушки попил, когда гостил тут. Мне тут вспоминается, что после его отъезда у нас пропало много чего, до сих пор не можем найти. А ведь все нажито было непосильным трудом, портсигар, золотой, импортный, пять штук, куртка кожаная с заклепками, пять штук, магнитофон отечественный марки "патефон" пять штук. Так что мы к пришельцам, мягко говоря, с предубеждением относимся. А ваш поход убить Олмера - безумие. Ну, убьете вы его, если получится, в чем я лично сомневаюсь, что вам это даст? Было много войн, к нам совался сам Саурон, спрашивал, нет ли у нас стульев на продажу, только мы его не пустили, а к нам лезть он не рискнул. Люди приходят и уходят, умрет Олмер, на его место встанет другой.
      - Ну, как вы не поймете! Он же завоюет все Средиземье, в его руках наследие Саурона, недавно его подручный дунул в рог, так все мы, включая врагов в округе, обделались в штаны, как маленькие дети. А если он дунет громче, на все Средиземье?
      Гномы подозрительно засопели.
      - Так вот это чьих рук дело! - заорал доселе молчаливый Виагри, стукнув кулаком по подлокотнику. - А мы думали это опять проделки этого Кизлодды. - Дайте мне того придурка, который дунул в этот рог, я его в казематы и кормить только пургеном целую неделю. Он у меня год после этого кашлянуть бояться будет, - пригрозил он.
      - Я бы с таких мерзавцев сразу бы скальп снял вместе с ушами, - заявил Скальпи, соглашаясь с Виагри. - И с этих тоже, сдается мне, они тоже к этому руку приложили.
      - Я бы их отпустил, - промолвил вдруг Педигри. - Нам не понять их, к тому же, если они не вернутся, эти придурки начнут штурм нашей крепости, а этот подручный Олмера примется дудеть в свой рог. Мне надоело отмывать свой трон! Отпустим их и дело с концом.
      - Я бы тоже их отпустил, - промолвил Вир. - Невелик шанс, но может быть тот, кто придет возглавить силы Тьмы после Олмера, по крайней мере, не будет использовать такие разрушительные силы, как этот рог. - А что скажешь ты Мотсогнир? Твое слово решающее, сейчас два против двух.
      Мотсогнир недовольно засопел, словно бы обнюхивая свой трон.
      - Давайте их отпустим, но с браслетами Ауле, - заявил он.
      Все гномы, включая притихших Бивсигнира и Батхеддира, гадко заулыбались.
      - Мы вас отпустим, но наденем на руку браслеты Ауле. Это древние амулеты, что-то типа детектора лжи. Короче, как только вы начнете рассказывать что-то, о чем увидели здесь, браслет самоликвидируется вместе с вами и теми, кто будет в радиусе десять метров. Так что, если захотите покончить жизнь самоубийством, только скажите что-нибудь такое, и войдете в историю героями. Кстати, браслеты можно настроить на определенную фразу, чтобы уж точно быть уверенными.
      К нашим героям подскочили конвоиры и защелкнули на запястьях браслеты.
      - Мостсогнир - дурак, - ответил Фолко, когда его спросили на какую фразу настроить браслет. Эхо гулко разнеслось по всему Тронному залу. Все гномы, за исключением самого Мотсогнира, громко захохотали. Тот насупился и пообещал хоббиту найти того после войны и повесить на рояле. А ножки для рояля, Мотсогнир пообещал удлинить.
      - Ну что же, значит, хоть похороните с музыкой, - беспечно заявил хоббит, припомнив, что рояль то пропал. - К тому же, такому ценителю музыки, как я, - Фолко гордо задрал нос к потолку, лучше уж быть повешенным на рояле, чем слушать, как на нем играют такие руки, как, скажем, Мотсогнира.
      Мотсогнир вновь засопел, тоже хотел сказать какую-нибудь гадость, но, так и не придумав, показал хоббиту на прощание жестом рук технологию повешения.
      Хоббиту и гномам вновь завязали глаза, и огрели по голове колотушкой. Каска хоббита зазвенела, но выдержала. С него сорвали капюшон, каску и вновь огрели по голове.
      - Гномы пархатые, если вы меня еще раз ударите, я вам по..., - с этими словами вырывающийся хоббит рухнул бесформенным кулем рядом с Торином и Малышом.
      Очнулись они у стены от чувствительного падения с высоты. Судя по всему, их свесили на веревках, а потом, на полпути, перерезали веревку.
      - Спасибо за гостеприимство, брат, - заорал Торин, и показал кулак пулеметной вышке.
      - Не попадайся мне, ублюдок, - заорал Малыш, почесывая ушибленную задницу. - Я тебе твои ручонки туда засуну, откуда они выросли - в задницу.
      Фолко очнулся позже других. Голова гудела, как будто ею играли в футбол. Первое, что он увидел, это было не лица друзей, нет. Это было лицо Отона. Их бравый командир, падая с высоты, похоже, сломал себе руку и ногу и теперь щеголял в гипсовых доспехах и на костыле.
 

      - Ну и метет же здесь, млять, - проворчал Торин, безуспешно пытаясь поплотнее закутаться в старый, видавший виды плащ Рогволда, который он выиграл в карты у хоббита. Вьюга свирепствовала вовсю, швыряя в спину крупные горсти жесткого снега, едва не загасив небольшой костерок, который им с трудом удавалось поддерживать. Торин обернулся и увидел, что снежки ему в спину бросала вовсе не вьюга, а его маленький пронырливый друг-хоббит.
      - Вот бы пива сейчас, - мечтательно произнес Малыш гнусавым голосом. - Говорил я вам, надо было остаться у Черных гномов (негров). Говорят, они открыли секрет пива "черный гном" и теперь наслаждаются им. А мы в своих штольнях пьем орочье пиво, и света белого не видели. А все эти эльфы виноваты!
      - А мы пойдем на север, а мы пойдем на север, - принялся подзуживать гномов Фолко. - Зато когда вернемся, не будет никого. Ни эльфов и ни Олмера, лишь косточки его, - радостно просипел простуженный Фолко.
      - Малчать! Команды пейсдеть не было, - неожиданно в ухо хоббиту гаркнул Отон, как всегда подкравшийся незаметно. Его гипс размок из-за снега и поэтому он его снял, а костыли он сломал об голову заснувшего на привале дозорного орка. Как оказалось, никаких переломов Отон не получал, просто в преддверии доклада перед Вождем, хотел создать впечатление, что рисковал жизнью и пострадал за отечество. Как только пошел снег, и гипс намок, он отправился в пропасть, но на голове Отона теперь красовалась чалма из бинтов, щедро политая кровью орка-дозорного, чью голову Отон разбил костылем. Отон даже потребовал от хоббита сфотографировать его "полароидом" и отослал фотографию вождю, добавив, что, несмотря на предпринятые усилия, твердыню Черных Гномов взять не удалось.
      Фолко грустно улыбался. Отону нравилась его придурковатая улыбка и он, ошибочно считая хоббита идиотом, третировал его меньше других. Фолко вспоминал декабрь в Шире и сравнивал нынешнее время года. То, что он видел вокруг, ему явно не нравилось. После безуспешной попытки взять твердыню Черных гномов штурмом, отряд спустился вниз. Спуск был гораздо быстрее подъема, но потерь вновь избежать не удалось. Несколько ангмарцев сорвались в пропасть, спустившись до половины горы. Еще один боец - последний оставшийся в живых мерзкий карлик по имени Шмырдл, неосторожно поскользнулся на кожуре банана на очередном привале и сорвался вниз. Фолко долго еще вслушивался в какофонию, которую издавал карлик, летя вниз, и виновато потупился. Фолко зажал банан еще месяц назад, съел его, а кожуру долго не выбрасывал. То времени не было, то не хотелось сорить в столь дивных, по мнению хоббита местах.
      - Да, карлики, похоже, летать не умеют, - глубокомысленно заметил Малыш, проследив траекторию полета. Все неприязненно смотрели на хоббита, а тот делал вид, что скорбит со всеми об утрате еще одного бойца. Меньше всех скорбел Отон, заявивший, что сегодня день зарплаты, и что ее раздадут, когда все спустятся вниз, но подписаться надо прямо сейчас.
      - А кто не подпишет прямо сейчас, тот кончит так же, как этот карлик, - пригрозил Отон. - Бананов у нас на всех хватит.
      Неделю за неделей после выдачи зарплаты, отряд плутал в окрестностях горы. Отряд пробирался на восток, идя непролазными болотами и непроходимыми чащами, быстрым шагом пересекал пустоши, но раз за разом возвращался к злополучной горе. Отон долго часами сидел перед каждой новой попыткой, пытаясь проложить новый маршрут, но приблизиться к Барскому хребту, где должен был находиться Черный замок, чтобы переправиться через великую реку Востока - Хоар, так и не получалось. В конце концов, Отон приказал бросить жребий и лезть одному из бойцов обратно на гору, чтобы показать в какую сторону надо двигаться. Фолко первым оценил всю опасность миссии и ринулся готовить длинные и короткие спички. По его не лишенным смысла рассуждениям, вероятность падения жребия на него, падала обратно пропорционально скрупулезности и честности хоббита при жребии. Не прошло и полминуты, как первый же боец, орк со странным эльфийским именем Гимадрил, вытянул себе приговор. Нацеленные на него луки, заставили подчиниться очередному сумасбродству Отона. К тому же, у него был стимул - забраться повыше, чтобы стрелы не могли его достать. Орк ловко, словно обезьяна штурмовал высоту и всего лишь спустя час уже был на середине пути, на том месте, где отряд сделал вынужденную передышку, и где до сих пор желтела банановая кожура. Орк махнул рукой на Восток. Все посмотрели на непролазную чащу. Потом орк замахал руками, а затем проследовал по пути карлика. Злополучная банановая кожура сыграла и с ним злую шутку. Отон злобно уставился на хоббита. Тот виновато понурился. Вечером, чувствуя свою вину, хоббит на привале ухитрился за ночь сварить самогон. Отон и весь отряд тут же простили хоббиту все его выходки, надрызгавшись до такой степени, что тут же встали и пошли вперед. Удивительно, но когда пьяный угар немного угас, взорам трезвеющего отряда предстал Барский хребет. Марш-бросок пьяного вдрызг отряда неожиданно оказался более успешным, чем недельное блуждание в трезвом виде. Расщедрившийся Отон построил шатающийся отряд и объявил благодарность Фолко. На утро, очнувшийся с жуткого похмелья хоббит, узрел на своих плечах новенькие погоны с десятью звездочками. Рядом валялся патент, выписанный Отоном о присвоении хоббиту внеочередного воинского звания - среднего ефрейтора-прапорщика с выплатой внеочередного пайка досрочно. Хоббит тупо нащупал свою фляжку и глотнул остатки самогона. Ему сразу же полегчало, но легче ему от этого не стало. Он огляделся по сторонам и увидел направленные на него взгляды всего отряда. Судя по всему, голова гудела как колокол, не только у него.
      - Линчевать паршивца, - предложил кто-то из хазгов, скорчившись от головной боли.
      - Ублюдок, мать твою, ты что за дурь нам дал выпить? - зашептал Отон? морщась от головной боли. - А ну гони еще литра три, а то мы из тебя антрекот сделаем, паршивец мохноногий, чтоб тебя!
      После того, как у Фолко ничего кроме засохшей брюквы в рюкзачке не оказалось, он, вздохнув, принялся в спешном порядке перегонять воду из ближайшей грязной лужи (ходить далеко к источнику он не стал, ибо голова болела). В результате длительных манипуляций с кульком сахара и засохшей в позе "зю" брюквы, спустя несколько часов хоббит приготовил какое-то невообразимое пойло, убивающее всех микробов и насекомых в радиусе испарения паров. После того, как весь отряд ринулся за лекарством, вся местность была обеззаражена от насекомых, а трава на лужайке засохла. Вдобавок ко всем бедам хоббита, то, что у него получилось, имело еще и побочный эффект - организм не успевал перерабатывать весь спирт тройной брюквенной очистки.
      - Я хочу пи-пи, - пропищал маленький низкорослый орк, выпив стакан самогонки. Больше он ничего сказать не успел. Под его ногами расползлась лужа. Спустя несколько минут, вся полянка оказалась залита годовой нормой осадков, и вконец завял даже кустарник.
      Фолко не линчевали только из-за того, что он отказался сообщить рецепт самогонки, зато Отон, лицо которого приобрело угрюмо мрачный красный оттенок, начиная с кончика носа, торжественно сорвал с хоббита погоны и разорвал выданный вчера патент на воинское звание.
      Вечером Отон вновь вызвал хоббита к себе в палатку.
      Предводитель отряда встретил Фолко на пороге. Его красный нос словно светился в темноте, а его дыхание своим перегаром, Фолко был готов в этом поклясться, светилось в темноте. В этот раз Отон, против обыкновения, надрызгался меньше обычного. Фолко даже подозрительно покосился на не в меру трезвого командира, но решительным шагом вошел в шатер и без приглашения уселся за стол.
      Увы, хоббита ждало жуткое разочарование. Вместо привычных бутылок, стаканов, игральных карт и открывашки, на весь стол была расстелена карта Средиземья. Фолко невольно задумался, окидывая шатер взглядом.
      За время, проведенное в походе после столкновения с Черными Гномами, Фолко уже привык в глубине души к подобным вызовам. Где-то в глубине души он испытывал нечто вроде приязни к спивающемуся в одиночестве воину. Отон после трех стаканов проникался прямо-таки детским вниманием, и с жадностью выслушивал как бесконечные истории, высасываемые хоббитом из пальца, так и его донельзя нелепые нагромождения несуразиц и отдаленные воспоминания тех бредней, что он в молодые годы выслушивал в школе, на ежегодно собираемых чтениях Красной книги Билла-Бо. То, что цвет книги совпадал с цветом крови большинства упомянутых в ней персонажей, а также с цветом носа большинства посетителей данных чтений, а равно и с цветом брюквы, из которой гналось пойло низкой очистки, все это, безусловно, наложило свой неизгладимый отпечаток на мировоззрения Фолко, а теперь оказывало еще более растлевающее действие на Отона.
      Отону очень нравилось слушать Фолко, когда тот рассказывал о черной судьбе Тьюрина Систерфака, совершившего великие подвиги, убившего доброго и старого дракона Гландотраха, единственного дракона в составе регулярных войск Моргота, но, в конце концов, покончившего с собой после женитьбы на собственной сестре. Он не смог примириться со сбывшимся проклятием старого дракона.
      "История о проклятии Дракона, наложенном на Турина Систерфака", рассказанная хоббитом Отону.
      И стоял Тьюрин Систерфак на распутье. И был пред ним камень, на котором горели следующие слова.
      - Прямо пойдешь - голову потеряешь. Налево пойдешь - все деньги потеряешь. Направо пойдешь - прослывешь пидарасом, - так гласила надпись на древнем камне, встретившемся у него на пути.
      И стоял Тьюрин долго-долго. Голову он складывать не собирался. Деньги у него водились всегда, и расставался он с ними всегда с большим скрипом. И решился он рискнуть пойти направо, ибо был у него чудо-меч, один из тех двадцати мечей джедаев, выкованных Эолом-темным эльфом из небесного металла. И рубил этот меч мифрил. И надеялся Тьюрин отбиться от опасности, угрожавшей его чести и имени.
      Долго он шел, хватаясь за меч при каждом шорохе. И рубил всех, кто попадался ему на пути. И убил он несчетное количество безоружных орков и туристов, попадавшихся у него на пути.
      И ждало его последнее испытание. Огромное озеро, водная гладь, заросшая камышами. Тьюрин осторожно раздвинул заросли и, увидел, как дракон Гландотрах со своим сыном плескался в заводи, играл в догонялки, сверкая своими безумно добрыми глазами...
      Гландотрах то и дело обещал сыну сводить его в аквапарк и все такое...
      И не выдержали нервы у Турина. Сучок хрустнул у него под ногами. И обнажил он меч и бросился на драконов и изрубил их в капусту за какую-то минуту. И окрасилась вода озера в кровавый цвет. Там и сям тонули отрубленные лапы, крылья и головы несчастного дракона и его маленького дракончика.
      И всплыла неожиданно голова Гландотраха и молвила такое, отчего у Турина волосы на голове встали дыбом.
      - Ну и кто ты после этого? - грустно сказала голова и затонула, пуская пузыри. Говорили, что именно после этого, а вовсе не из-за того, что Тьюрин женился на собственной сестре, великий герой бросился на свой меч, или же по другой версии, напоролся на него во сне, нажав спросонья на кнопку. Лезвие меча настоящего джедая распороло его грудь, и он погиб. А его сестра сошла с ума и сбросилась с утеса. Вот такая печальная история, короче все умерли, - так закончил свой рассказ хоббит. - Уно уно уно уно моменто, и типа того, - добавил Фолко.
      - Вот это герой, - восхищался Отон, выслушивая очередную версию хоббита о том, почему Тьюрин Систерфак покончил с собой. - Он нравиться мне куда больше, чем этот ворюга Берель, отправившийся в Мордор за подвесками из Сильмариллов.
      Много расспрашивал Отон и о судьбе Нуменора. Когда он услышал эту историю, то долго сидел, уставившись в одну точку. Из бесчувственного состояния его вывел звук наливаемой хоббитом из графина самогонки.
      - Эльфы - казлы! - заявил тогда задумавшийся Отон, а изумленный Фолко признался сам себе, что не видим в Отоне привидевшейся ему потаенной черноты. Бывалый разбойник, Отон почувствовал в только начинавшем тогда Олмере силу и удачливость и пошел за ним, твердо веря, что удастся награбить столько, сколько сможет унести, и не придется за это болтаться на эльфийской виселице. Да, Отон был отъявленным негодяем и мерзавцем, способным полоснуть бритвой по горлу или всадить ножик в спину, но он не был воином Тьмы, он был свободным человеком, и шел за Вождем исходя из своих убеждений.
      Сегодня же, трезвый Отон заговорил вдруг об эльфах.
      - Скажи мне, половинчик, а какого рожна ты-то попер против эльфов?
      - Ну, дык, они типа несправедливо поступили с хоббитами. Фродо вон уничтожил кольцо, Меррис приквакнул главного назгула, а Пипхед спалил живьем полоумного Денетора. Плюс ко всему, Меррис с Пипхедом скорешились с энтами, и царство Сарумана было разрушено. А вместо благодарности Элронд, Арагорн и Гэндальф пробормотали что-то типа великой миссии и доверия, которое они оправдали и похлопали по плечу. А в результате, потомок одного из этих великих хоббитов вынужден зарабатывать себе на здравур, как и все остальные смертные. И вообще, - Фолко пустил фальшивую слезу, - Я живу как Золушка, недоедаю...
      Отон с сомнением посмотрел на лоснившееся от "недоедания" лицо "золушки" и промолчал. Кашевар отряда, если и недоедал, то вовсе не из-за недостатка продуктов.
      После этого разговора у Отона пропали почти новые часы с наградной надписью "Верному Санделло от Олмера", и он перестал вызывать хоббита к себе.
      В одну из следующих ночей хоббиту приснился Радагаст.
      Радагаст с трудом разлепил веко на единственном оставшемся глазе после вчерашнего бодуна. Голова трещала так, словно ею вчера играли в футбол. Старый одноглазый волшебник нехотя встал с кровати и, медленно, через всю квартиру, поплелся на кухню. По пути, проходя мимо клетки с попугаем, Радагаст снял с нее шторку. Дойдя до холодильника, председатель ПЛЖиБЗ залпом выпил стакан здравура и, сверкая единственным раскрасневшимся, как у кролика глазом, медленно поплелся назад. Проходя мимо клетки, старый волшебник закрыл ее шторкой. Добравшись до кровати, уже засыпая, он слышит голос попугая:
      - Не, ну до чего же зашибись день прошел!
      - Что за идиотский сон? - подумал Фолко и рассказал его гномам. Те только рассмеялись в ответ, однако спустя минуту на плечо хоббита приземлился попугай и со словами "зашибись день прошел", вручил клювом письмецо, притороченное к лапке.
      Старый маг был очень обеспокоен, ему по-прежнему не удавалось ни в чем разобраться. Сила Олмера росла, эльфы Серых гаваней обеспокоены. Известия о Пожирателях Скал подтвердились. Эти твари направлялись к Серым Гаваням, покидая Морию. Полчища гномов, собранные Дори вдоволь награбила на землях, где вновь расселились орки. Под руку бесшабашных гномов вновь покорилась Мория. На радостях гномы решили открыть путь воде вслед Пожирателям Скал. Это было бы катастрофой. К счастью для всех, Дори и сотоварищи опять все сделали не так и затопили всю Морию в помоях и канализации, скопившейся за три предыдущие эпохи. В Ангмаре очередной праздник - повесили нового королевского сборщика налогов, а на его похоронах порвали три гармоники. С востока постоянно приходят какие-то проходимцы. Один из них постучался во Дворец Наместника, попросил водички попить, а потом из кабинета Наместника обнаружилась пропажа трех роялей...
      Письмо ничего не изменило в жизни наших героев. В концовке Радагаст вновь напоминал о том, что пора бы уже и замочить Олмера...
      Отон тем временем, железной рукой вел отряд вперед. Барский Хребет становился все ближе и выше. К счастью, дорога проходила по обжитым ховрарами местам, поэтому Отон без проблем добывал пропитание для своего отряда, расплачиваясь чеками на предъявителя с печатью Олмер-Банка. Ховрары скрипели зубами, но чеки принимали. Это так понравилось Отону, что он приказал в случае возможной стычки решать дело миром, ибо Вождю нужны такие подданные и друзья, которые столь безоговорочно верят в финансовую устойчивость Олмер-банка.
      На следующее утро отряд вступил в Ущелье. Благодаря приказу Отона, оружие было в ножнах, а стрелы в колчанах. Лишь четверо втайне проигнорировали этот приказ. Это наша неразлучная троица и сам Отон. Фолко даже не удивился, увидев, как перед ним возникла темная туча стрел, двигающаяся со страшной скоростью навстречу. Заученный кивок головы и забрало скрыло лицо хоббита. Отон был вовсе не так ловок, как хоббит, а мифрильных доспехов у него и вовсе не было. Несколько стрел застряло в его щите, еще одна сбила шлем с его головы. Но предводитель отряда продолжал. Несмотря ни на что выкрикивать приказы, чтобы не сильно отбивались, а то надо решить дело миром. Но в этот момент войско противника показалось из-за груды валунов и одна, особо меткая стрела угодила Отону в палец, причем так искусно, что прямо под ноготь. Отон взревел благим матом и проорал приказ "Руби их всех нахрен, это неправильные пчелы, то есть враги..."
      - Да, пиздить не мешки ворочать, - подумал хоббит. Их положение казалось безнадежным. Со склонов кубарем катились какие-то совсем дикие существа, замотанные в мохнатые шкуры, высокие с широкими плечами и низким лбом. Их ушам мог позавидовать и сам Чебурашка.
      - Гурры, вместе с пещерными троллями, - отрешенно подумал хоббит. А впереди всех несся тот самый тролль, сбежавший от придирок хоббита из отряда.
      Отон бесстрашно бросился вперед, но ему в грудь ударило тяжелое копье. Кольчуга выдержала, но предводитель отряда рухнул как подкошенный, злополучный тролль засветил ему камешком в лоб одновременно с копьем.
      К растерянному состоянию отряда добавилась новая напасть - кучка зловредных гурров принялась что-то наколдовывать. Воины спецотряда прямо во время боя начали засыпать и падать ниц прямо перед многократно превосходящим их в числе противником.
      Отряд ждало неминуемое истребление. Фолко, Торин и малыш стояли в нерешительности. Их товарищи по отряду падали волнами. Сбежать не было никакой возможности - отряд был полностью окружен. И тогда хоббит вспомнил про талисман Олмера.
      - Отон, вставай, налоговый инспектор пришел, - завопил Фолко, принимаясь осыпать врагов стрелами. Торин и Малыш бросились вслед за хоббитом, размахивая топорами во все стороны так, что задели двух орков из своего отряда - гномы в минуты опасности не разбирали ни своих, ни чужих.
      Фолко подскочил к Отону и, не колеблясь, всадил по стреле в спину двум гуррам, собиравшихся оттяпать Отону пару ушей. Пока гурры остолбенело пялились на зазубренные наконечники эльфийских стрел, проклюнувшиеся у них из груди, шустрый Фолко обыскал Отона и, найдя заветный талисман, рванул его и громко заорал во всю силу своих хоббичьих легких.
      - А-а-а-а, мерзавцы, подонки, однозначно, - с этими словами опытный Фолко спустил штаны и дунул в рог. За секунду до этого, его примеру последовал весь отряд, вернее та его часть, которая еще не впала в спячку и не пала от руки врагов.
      Увидеть с полсотни голых задниц и не удивиться, наверное, не смог бы никто. Придти в себя никто из врагов не успел - зловещий рог пропел свой гимн "жидкому стулу", и схватившиеся было врукопашную враги, оказались обляпаны и снаружи и изнутри. Больше всех пострадала кучка гурров-колдунов, обделавшаяся прямо во время плетения ими страшного заклинания. То ли могучие и неизведанные силы тьмы, призванные хоббитом из рога тому причиной, то ли во всем виновато было незаконченное заклинание, но гурры колдуны так и не смогли остановиться. Спустя несколько минут, группа колдунов в буквальном смысле слова вывернулась наизнанку через задницу, опав на землю в виде жидкого стула.
      - Эта мохноногая подлюга хуже эльфов, - заверещал давешний тролль, держась обеими лапами за свою задницу. Его мнение поддержали все нападавшие, тяжело дыша, и приходя в себя, они начали подходить к хоббиту с поднятыми руками. Спустя несколько минут все было кончено. Все нападавшие бросили оружие и склонились перед хоббитом. Тут уж пришел в себя и Отон. Увидев свой рог в руке хоббита, он бросился к нему с мечом в руках, но Фолко благоразумно вернул ему страшный талисман, так что клятву изъявления покорности приносили уже Отону. Нападавшие получили приказ явиться на службу к Вождю в Цитадель.
      - Такие смелые бойцы нужны Вождю, - говорил Отон, зажимая свой нос. - Так что приходите, только помойтесь сначала...
      После последней стычки в ущелье, прошло несколько дней. Фолко вновь раздобыл где-то немного брюквы и сварил замечательный во всех отношениях микробоуничтожающий препарат. Попойка, неконтролируемая даже Отоном, продолжалась целую неделю. Когда запасы огненной брюквенной воды вновь иссякли, отряд проснулся с дикого бодуна. Именно в этот момент, на отряд напала стража Дома Высокого. Никто не заметил, откуда полетели первые стрелы. Их было немного, но зазубренные наконечники извлекали из раненых не только кровь, но и дикие, первобытные крики боли. Дружина Отона попала в самые настоящие клещи. К легковооруженным и садистски настроенным эльфам-лучникам добавилась пехота Черных Гномов с невообразимых размеров алебардами, способных разрубить неосторожным движением элефанта, и срубить заодно эльфийский баобаб...
      Но окруженный сразу с трех сторон отряд Отона не дрогнул. Дикая головная боль - вот единственное, что занимало каждого бойца в этот момент. Отряд быстро редел под стрелами и алебардами противника, пока собравшийся с силами Отона не повел своих бойцов в прорыв.
      - У них есть здравур! - заорал он, и без малого четыре десятка бойцов в одно мгновение перестроившись в атакующий клюв, бросился с открытой грудью и с поднятым забралом под эльфийские стрелы. Видавшие виды эльфы были ошеломлены и втоптаны в траву, а их походные фляжки в момент осушены. Черным Гномам тоже не поздоровилось. Торин и Малыш ловко обрубили древки алебард, а в следующую минуту бесстрашный отряд Отона набил всем морды, и отобрал фляги с орочьим пивом. Отряд Срединного Княжества попятился в замешательстве. Опытный Отон тут же пришпорил свой отряд угрозой, что если их всех поймают, то "век здравура не видать". Развив небывалую скорость, спецотряд Вождя, вернее, его остатки, вырвались из клещей.
      Вечером Отон построил всех и железным, скрипучим голосом сообщил, что прорваться к Дому Высокого им не удалось, они не выполнили приказ Вождя. Вождь очень разгневан, а их существование бессмысленно.
      При этих словах с десяток орков вышли из строя и покончили с собой. Еще с два десятка ангмарцев собирались было последовать их примеру, но Отон остановил их словами, что отряд целиком зачислен в штрафной батальон смертников-камикадзе.
      - А из тех, кто посмел покончить с собой без приказа Вождя, будут набиты чучела в назидание остальным, - так закончил свою речь Отон.
      На ночь чучела были выставлены в караул, а поутру Фолко добыл из них почти еще один полный колчан эльфийских стрел - похоже войска Срединного Княжества решили добить странный отряд. Но командир отряда оказался бывалым знатоком в области тактического отступления и тут же приказал половину чучел оставить на месте привала, а второй половине приказал приделать колесики и везти за собой.
      Фолко и гномам довелось даже тащить троицу орков на веревочке. Донесшиеся вскоре крики эльфов, напавших на привал, показали, что отряд снялся вовремя. Еще спустя секунду донесся вой разочарования - дубленки из чучел орков было вырезать затруднительно, неосторожные эльфы утыкали безмолвных часовых стрелами как подушечки для булавок.
      Ночь. Костер горел неровно. За костром собралась кучка бойцов. Хоббит сидел у костра вместе с гномами и прислушивался к тому, что рассказывал старый хазг. Фолко все чаще ловил себя на мысли, что отряд, с которым он столько пережил, становится ему как родной, и что ему невыносимо трудно будет убить кого-то из бойцов, терпевших вместе с ним столько невзгод и опасностей.
      - Дрыбадан, старый хазг, прославился тем, что десять лет подряд тренировал свою силу, чтобы натянуть королевский лук. И это ему удалось. Стрела, выпущенная им из лука, проткнула насквозь трех элефантов, и он напился от радости до бесчувствия. И все прозвали его Дрыбадан - Стрелок по элефантам. Но никто не называл его Дрыбадан-пьяница или Дрыбадан-дебошир, хотя он напивался и дебоширил каждый день, аккурат после каждой тренировки, - рассказывал старый хазг, пуская клубы дыма из ушей и из носа. - А вспомнить Анклабенса, который двадцать лет подряд строил мост через реку, а когда закончил, то привязал к шее камень и утопился, прыгнув с него в воду. И все прозвали его Анклбенс - Строитель Мостов, хотя надо же было быть таким придурком, чтобы двадцать лет готовить свое самоубийство. Никто, никто, повторяю, не называл его Анклбенс - самоубийца, - горячился старый хазг. А я пятнадцать лет подряд становился чемпионом по стрельбе из лука, перестрелял в финалах, полуфиналах и четвертьфиналах всех своих соперников, но никто никогда не называл меня Абырвалг-Чемпион. Но стоило мне один раз, по пьяни, отыметь овцу...
      - Эй, Овцежоп, тебя Отон вызывает, - проходя мимо, сказал коренастый Разгвоздяй, смуглый уроженец Дэйла.
      Хоббит громко и некрасиво расхохотался. Овцежоп гневно сверкнул глазами, но Фолко просто не мог удержаться от смеха и хохотал как ненормальный минут пять, пока к Отону не вызвали его самого.
      - Я должен открыть тебе страшный секрет, половинчик, - лицо Отона исказила страдальческая гримаса. - Тот, кто использовал Талисман Вождя, а ты его использовал вместо меня в прошлый раз, так вот, он чувствует и ощущает больше, чем обычный человек. Нам сейчас надо улепетывать на юг, форсировать реку Хоар, но как только мы идем туда, у меня сильно пучит живот. А когда мы идем на Восток, живот у меня не пучит и стул не жидкий, гм, да.
      Фолко покраснел. И в самом деле, последние дни у него беспричинно пучил живот.
      - Нас что-то тянет на Восток, - сказал вдруг хоббит. Или я ничего не понимаю в этих магических штучках-дрючках. Я бы пошел на Восток, в противном случае, требую выдавать мне тройную норму туалетной бумаги...
      Отон задумался. Запасы туалетной бумаги таяли на глазах, и ему вовсе не улыбалась перспектива делиться ими с "мохнозадой подлюгой".
      Наутро отряд повернул на Восток.
 

      Три дня пути по буреломам на Восток и Фолко сполна прочувствовал на себе последствия обладания талисманом. Шаг влево, шаг вправо и хоббит вместе с Отоном тут же дружно, под хохот всего отряда бежали в кустики. Это вконец измотало обоих. А Отон пригрозил, что если все будут продолжать смеяться над ним и над хоббитом, то он еще раз дунет в талисман. Но даже эта страшная угроза не подействовала. Тогда разозленный хоббит вытащил блокнот и записал в него имена всех, кто смеялся. От этого у всех мороз продрал по коже. Все вдруг вспомнили, что когда-то, в отдаленном прошлом, хоббит записывал в записную книжку и Дурендила и карлика Шмырдла, а в то время, когда все снимали шлемы, поминая погибших, мохноногий полурослик что-то усиленно вычеркивал. По совершенно случайному совпадению, вечером, смеявшийся громче всех Овцежоп, споткнулся об натянутую чьей-то заботливой рукой веревочку и, потеряв равновесие, влетел всем телом внутрь новой модели самогонного аппарата, с увеличенным ящичком для приема брюквы. Хоббит в этот момент увлеченно слушал многочисленные МП3 композиции, записанные на перстне принца Фондю, и запустил сложный процесс выжимки, не услышав душераздирающих криков, которые принялся издавать Овцежоп. На глазах у всех, спустя несколько минут, из одного конца самогонного аппарата вывалились остатки обезвоженного Овцежопа вместе с остатками отжатой брюквы, а с другой стороны на ленте мини-конвейра показались бутылочки с заранее наклеенными этикетками "Овцежоповка".
      Этой же ночью из отряда предприняло попытку дезертировать почти два десятка бойцов, по странному стечению обстоятельств, насолившие в той или иной степени Фолко-самогонщику, ибо с той поры иначе хоббита в отряде никто и не называл. Справедливости ради, следует признать, что этот гигантский "самогонолоид" хоббит построил с помощью друзей, в основном ему помогал охочий до подобного рода новинок Торин. В знак благодарности, Фолко отразил имя Торина в патентных документах, направленных по уставу на имя Олмера.
      - "Самогонолоид инженера Торина" - так гласила надпись на заявке.
      Вечером Отон вернулся в лагерь во главе заградвзвода - кто-то заблаговременно донес на дезертиров и командир отряда загодя засел на пути их бегства. Заградвзвод вез за собой на колесиках дезертиров, свеженабитых на скорую руку палачом-таксидермистом по последнему слову чучелостроения.
      Увидев приближающуюся толпу чучел, Фолко вытащил свою записную книжку и вычеркнул из нее имена дезертиров.
      На следующий день Отон приказал не сниматься с лагеря, пока он не вернется из разведки.
      - А ты, мохнозадый ублюдок с записной книжкой, пойдешь со мной, - и кривой палец указал на хоббита.
      Их кони неторопливо плелись друг за другом, причем напористый конек хоббита то и дело пытался приставать к кобыле Отона. Фолко криво улыбался. Они шли навстречу чему-то непонятному. Животы у обоих то пучили, то опадали.
      Они вышли на поляну, в центре которой уродливо зияла яма, глубокая и округлая. Внутри ямы не росло ничего, кроме крапивы. Но Фолко чувствовал, что в отличие от Арнорской ямы, здесь что-то было.
      - Сила! - сухим голосом, лишенным эмоций, заявил Отон. - Так вот, что делал Вождь, спускаясь в такие ямы! Я спущусь туда и буду сильным, по одному моему мановению руки все Средиземье наложат в штаны. Только избранные избегут этой участи - те, кто будут рядом со мной, - лицо Отона становилось все суше и суше, кожа обтянула его лицо, или Фолко всего лишь показалось. А может быть, это было всего лишь последствия диареи.
      Фолко быстро в уме отверг все предложения Отона. Быть рядом с таким засранцем, это надо было совсем сойти с ума.
      - Нет, Отон! - заявил хоббит. - Именем Вождя, остановись! Только Вождь имеет право рыться в ямах, помойках и прочем дерьме!
      - Когда я возьму то, что там есть, мне будет глубоко фиолетово на приказы кого бы то ни было.
      Фолко вздохнул. Охотиться за Олмером, еще куда ни шло. Но хоббит чувствовал, что допусти он Отона к яме, Гэндальф и Радагаст поручили бы убить и его. К тому же, перспектива стать засранцем вдохновляла его меньше всего.
      - Я остановлю тебя, Отон! - заявил хоббит, запустив руки в бездонные карманы своего плаща.
      - Интересно, как это такая шкодливая шмакодявка вроде тебя, может мне помешать? - загремел Отон.
      - А вот как! - заорал хоббит и швырнул в глаза Отона две горсти смеси толченого стекла вместе с перцем. Хозяйственный хоббит запасся подобными припасами загодя, еще до того, как покинул имение своего дядюшки, Процента Бренди.
      Отон с громкими криками принялся раздирать себе лицо. Он выхватил меч и принялся вслепую размахивать им. Парочка срубленных березок рухнуло ему на голову, и Отон со счастливой улыбкой забылся в неведении. Когда он очнулся, то обнаружил, что крепко связан веревочками, кои всегда водились в карманцах хозяйственного полурослика, причем связан настолько хитроумным способом, что если Отон пытался двигать связанными за спиной руками, то другая веревочка в виде петли, наброшенная на шею, начинала душить его. Вдобавок ко всему, толченое стекло с перцем усугубляли неожиданную пытку, поэтому, попытавшись стерпеть мучения, Отон после продолжительной (не более пяти секунд) паузы принялся сокрушаться о том, какую ошибку он совершил, не послушав "доброго" полурослика, причем, при слове "добрый", он принимался жалобно мигать.
      Хоббита впервые назвали "добрым" и он настолько растаял, что тут же развязал бедного Отона, который с громким и протяжным криком, принялся вымывать свои несчастные глаза водой из своей фляжки. "Добрый" хоббит тут же предложил несчастному свою флягу. Ее содержимое - "овцежоповка" вчерашнего розлива - тут же заставила Отона почувствовать себя несчастным вдвойне и даже втройне, и то, что предводитель отряда все-таки сохранил себе зрение после этой жгучей, даже выжигающей процедуры, заслуга только счастливого случая и провидения.
      - И снова ты спасаешь меня, мохноногий негодяй, - выдохнул Отон, спустя несколько минут придя в себя... - И вновь скажу я, что дивлюсь и поражаюсь твоему народу, который рождает подобных отморозков и подлюг. Но ты же мог лишить меня зрения? - задумался вдруг Отон.
      - Неее, - хвастливо заявил Фолко. - Вот, смотри, - он показал на маленькую белочку, доверчиво смотревшую на "добренького" хоббита в трех шагах от него. Фолко сунул руку в карманцы, и в следующую секунду горсть толченого стекла с перцем полетела в зверька. Но внезапный порыв ветра снес зловредную смесь чуть правее, где злобная лисица уже приготовилась схватить бельчонка. Раздавшееся вслед за этим тявканье и скулеж лисицы только подтвердили опасения Отона, тем более, что расцарапавшая в кровь мордочку лисица окончательно взбесилась и понеслась сломя голову прочь. Попавшегося на пути Отона лисица несколько раз яростно укусила и скрылась в зарослях.
      - Ы-ы-ы-ы, - только и сказал опешивший Отон. - Надеюсь, Вождь вознаградит нас за находку и за ы-ы-ы, все перенесенные мучения.
      По приказу Отона, к Вождю был отправлен последний оставшийся в живых улаг (его пять сородичей, выпущенных на волю подкрепиться, были застрелены недрогнувшей рукой хоббита еще с неделю тому назад и поданы к столу). Старый Гарлог, взрастивший улагов вместе с погибнувшим от руки дорфака Глофуром, ел и нахваливал стряпотню хоббита больше других, пока не обнаружилась страшная правда. Гарлог после этого долго гонялся за хоббитом, размахивая хлопушкой для мух (с помощью которой он добывал пропитание для своих любимцев) и долго кричал, что он будет жаловаться в Гринпис и что он лучше бы отдал свою руку или ногу, чем пустил бы улагов на прокорм ублюдку с мохнатыми ногами, растущими оттуда, где берут начало его мозги, то есть из задницы.
      Улаг вернулся очень быстро, и еле дыша.
      - Вождь приказал ему умереть, но доставить ответ как можно быстрее, - сокрушался Гарлог на следующее утро. - Он умирает, что же делать?
      - Пока он не издох, пускай хоббит сжарит его на сковородке, распорядился Отон. Раскричавшегося Гарлога предводитель отряда приказал связать, а если не утихомирится, исполнить давнишнюю просьбу старика, а именно - пустить его ногу на холодец. Гарлог тут же затих, разражаясь изредка (каждые пять минут) странным заклинанием "Фолко-гнида".
      Отон немедля выстроил всех и зачитал приказ Вождя.
      - Вы оказались не совсем безнадежными тупицами, поэтому я решил вознаградить Вас за находку и отменил свой приказ об увековечивании каждого десятого в бочке с цементом, каждого пятого в виде чучела и, наконец, каждого третьего в виде живой мишени на учениях для новобранцев.
      - Ура! - завопил Фолко. - Да здравствует Вождь, самый справедливый Вождь в мире!
      - Ура! - весь отряд как один, подхватил порыв хоббита.
      - Командир отряда Отон премируется вечным кожаным диваном из кожи бессмертных эльфов. Выставить охрану возле места падения Небесного Огня и стоять насмерть до моего приезда. Буду в кратчайшие сроки - не более двух недель. Смирно! Вольно! Тридцать отжиманий! Ваш Великий Вождь Олмер Боромирович Денеторский, - закончил зачитывать письмо Вождя Отон.
      - Ну вот, наконец, настал тот час, когда мы должны будем сделать шаг за грань и попытаться заработать тысячу триалонов, - Торин ни на секунду не отрывался от заточки своего топора, произнося роковые слова вечером в этот же день.
      Малыш, посмотрев на его занятие, тоже взялся за свой меч.
      - За тысячу триалонов я кого хочешь, замочу, - заявил бесшабашный Маленький Гном. - Хошь Отона, а хошь его бабушку или тещу. Он мне еще спасибо скажет.
      - Вы, два идиота, хотите наброситься на него посреди вооруженной стражи? Да, вы достойны называться сумасшедшими Гномами, наподобие той придурковатой троицы из третьей Эпохи, которая за десять золотых согласилась прибить короля орков Димедрола. Эти придурки принялись избивать жертву ногами на балу, прямо посреди двух тысяч вооруженных орков-телохранителей. Из их кожи потом сделали коврики для туалета, а их имена прославились на все Средиземье. Даже сам Димедрол был поражен их отвагой и безрассудством и выслал коврики их семьям.
      - А что ты сам предлагаешь, наш не в меру мерзопакостный друг? Ждать, пока сам Вождь не приедет и не разоблачит нас? Я не хочу, чтобы меня в виде коврика выслали домой, - заявил Торин. - У тебя вообще-то есть план?
      - Есть ли у меня план? Есть ли у меня план. Да у меня целых три плана!!! Я предлагаю за день до приезда Олмера слинять из отряда и засесть в засаде. Вы с малышом рубите в капусту его охрану, а я кончаю его из лука.
      - Да, не ожидал,- смущенно признался Торин. - Ты брат хоббит не только пакостить, но и гадить мастер. Это не ты убийство Кеннеди случайно спланировал?
      - Не, не я, - скромно потупился Фолко. Это, наверное, мой дядюшка, Процент.
      - Вот только одна проблема, - встрял в разговор Малыш. - Как же мы узнаем, с какой стороны ждать Олмера?
      - Птицы подскажут, - заявил хоббит, листая Рогволдовский справочник Следопыта. - Сойки, сороки, они гам поднимают такое, что далеко слышно. Да и я веревочки всякие протяну, чурбачки подвешу и все такое. Парочка тройных переломов обеспечена.
      - Да ты брат-хоббит, кровожадный какой-то, - Фолко не поверил своим ушам. Он вслушался в перстень, и последние сомнения отпали. - Да, это я, Гэндальф. Вроде бы изучил вас вдоль и поперек, все ваши мелкие пакости, так нет, спустя столько лет обнаруживаешь, что вы еще пакостнее на самом деле. Уж люблю я Вас, хоббитов, к тому же Радагаст не в силах Вам помочь. Кстати, перстень принца Фондю укажет на Олмера, как и браслет Ауле. У тебя особый браслет, с браком. Именно он способен указывать на силу Тьмы. Да направит твою стрелу Манда Сулима, пора, пора бы уж вам его замочить. Валинор беспокоит меня каждый день.
      Двенадцать дней после этого пролетели словно во сне. Каждый день менялась охрана возле ямы, регулярно уходили в лес назначенные на рубку деревьев. Хазги показывали свою удаль, истерлинги вырезали из дерева непристойные фигурки. Фолко и Гномы однажды тоже попали в охранение Ямы...
      - Завтра утром пора линять, - сказал Торин.
      - Я припасы сложил и даже пиво взял, - сообщил неразговорчивый обычно Малыш.
      - А я в Яму нагадил, - похвастался Фолко. Теперь Олмер точно по уши в дерьме будет.
      Торин и Малыш переглянулись. Похоже, способностям хоббитов к заподлянкам начинала удивлять не только Гэндальфа.
      Но заснуть им не удалось. Фолко случайно глянул на занывшее вдруг запястье и замер. Браслет светился недобрым красноватым огнем. Хоббит вгляделся в перстень принца и бессильно выругался. В следующую секунду запели рога и трубы. Олмер вступал в лагерь.
      Торин и Маленький Гном понурили головы. Сник и жизнерадостный, обычно, хоббит. Идея обгадить яму вовсе не выглядела теперь столь привлекательной.
 

      Мирно спящий лагерь ожил. Костры вспыхнули, факелы зажглись в ночи, словно фонари. Отон скомандовал построение. Фолко и гномы стояли в общем строю. Все косились на них. Их радовало прибытие Вождя и то, что он, наконец, разберется с этой странной троицей. На лицах у всех была написана готовность исполнить любое желание Вождя.
      Строй стоял, не шелохнувшись, уже долгое время. Хоббит и гномы едва не шатались от нервного напряжения. Ждать в полном облачении несколько часов было просто невыносимо. Но вот, полог шатра качнулся и показался Олмер.
      Мечи ударили в щиты. Невольно отшатнувшись - клинок соседа едва не задел щеку хоббита, Фолко дернулся сам, и его сосед с другой стороны остался без уха - эльфийский тесак был острым как бритва. Завопив от боли как полоумный, он бросился бежать, не разбирая дороги, прямо навстречу Вождю. На его пути мелькнуло с десяток клинков, и до Олмера он добежал без обеих рук, одной ноги и, потеряв по пути еще и голову. Но упасть ничком его тело не смогло - оно было сплошь утыкано стрелами Телохранители Вождя не зря ели свой хлеб. Торин и Малыш посуровели лицами. Увиденное впечатляло. Невозмутимым выглядел лишь Фолко. Ему осталось только вычеркнуть имя несчастного Гарлога из своей записной книжки.
      Остатки свихнувшегося, как посчитали все, Гарлога, уволокли, и Олмер двинулся вдоль строя. Рядом с ним шел Санделло, держа в руке факел. Вслед за горбуном шел знаменосец со знакомым уже штандартом - страшный белый флаг с черной короной и устрашающей надписью "Боромиры-короли!".
      Олмер шел вдоль короткого строя, вглядываясь в преданно смотрящие на него в щенячьем восторге лица людей, морды орков и троллей. От него так и веяло Силой. Фолко почувствовал, что у него снова пучит живот, но тут Вождь, сделав еще один шаг, встретился глазами с хоббитом. Олмер огляделся и довольно улыбнулся, заметив рядом двух гномов. Его довольная улыбка продрала Фолко с ног до головы.
      - Вы славно послужили мне, - раздался его голос. - Вас осталось так мало, значит, вы бились до конца, чтобы выполнить приказ, - голос Вождя был какой-то безжизненный, но величественный. Хоббиту показалось, что Олмер словно постарел вмиг и похудел.
      - Эй! Старые знакомые! - Вождь ждет вас... - Санделло подкрался незаметно и кивнул в сторону шатра. - Я вообще-то рад видеть вас здесь. Нам нужны такие мерзавцы и негодяи, как вы, подлецы самого высокого пошиба, - он добродушно протянул руку с приклеенной к внутренней стороне ладони кнопкой и поочередно пожал руку каждому из наших героев.
      - Ух!
      - Ах!
      - Уй, бля!
      Санделло гадостно улыбнулся и сделал знак следовать за ним.
      - Вот козел! - шепнул Торину Фолко.
      - Не, ты посмотри, Торин, какая гнида этот горбун, - вполголоса возмущался Малыш.
      - Таких уродов надо было топить в ведре вместе со щенками, - согласился Торин. - Но все-таки он достойный противник для каждого из нас, поэтому я бы выбрал объект для ругани послабее...
      Они подошли к шатру. Санделло встал у полога и, криво улыбаясь, сказал:
      - А оружие можете оставить здесь, - с этими словами он выхватил два парабеллума и нацелил их на друзей.
      Фолко разоружился первым, при этом тесак остался висеть у него на груди. Санделло махнул парабеллумом.
      - Мы не обыскиваем своих. А этот дар Вождя для очистки карандашей, можешь оставить...
      Зато Торин и Малыш сдавали свое бандитское снаряжение аж несколько минут. Даже видавший виды горбун крякнул от удивления, увидев топоры, короткие мечи, нунчаки, рогатку, велосипедные цепи, кастеты, арматурные прутья и железные шарики разной величины. Венчала все это оружейное великолепие пара боксерских перчаток Малыша с залитым внутрь свинцом.
      Внутри шатра горел огонь. Факелы, вдетые в железные кольца, горели ровно и успокаивающе. В центре шатра стоял стол с макетом - картой Средиземья. На складных табуретках сидели люди. Вместо ковра в центре шатра лежал тролль. Тут был Отон, Берель и еще несколько неизвестных.
      Горбун ловко спрятал парабеллумы под плащом. При этом всего на секунду, он распахнул плащ, и взору Фолко предстала эсесовская форма.
      - Тоже мне, папаша Мюллер нашелся, - подумал хоббит.
      В дальней части шатра в кресле-качалке качался сам Олмер, слушавший рэп.
      - Эй, чатлане поднимайтесь!
      Эльфы-поцаки совсем на голову сели,
      Настоящий-то король - Боромир был.
      Малорослый ханыга, и серый прощелыга
      в дурацкой шляпе, заныкали колечко!
      А колечко не простое,
      А колечко золотое.
      Заварил Гындальфа кашу,
      Посадил на трон бродягу
      Орков он не уважал,
      Орков он заобижал
      Эльфам - льготы по налогам,
      Зато втрое для народа.
      Фули нам такой король?
      Триста лет нас душат, душат,
      Никого кроме Олмера не слушай,
      Поднимайся простой народ!
      Будем грабить эльфов
      Всем кой-че перепадет,
      Хэй-хо, заипатая песня, не правда ли?
      - Ну, вот мы и встретились, - начал Олмер, сплевывая жвачку. - Я рад видеть вас в моем войске. Мы расстались на Сиранноне. Расскажите мне весь ваш путь и постарайтесь того, не врать. А то есть у нас сомнения, что ты мил человек, - Вождь пристально посмотрел на хоббита, - стукачок. И два твоих дружка тоже. Давайте, рассказывайте, что вы там в своем эльфийском МУРе удумали.
      И тогда вперед выступил смелый Фолко. Он открыл толстую тетрадь и, дрожащим голосом начал свой рассказ.
      Во время выступления хоббита открыли рот даже Торин и Малыш. Молчал и потрясенный Отон. Фолко умудрился сохранить только маршрут их следования. Все остальное представляло собой что-то вроде хоббитской версии фильма "Не бойся я с тобой", где трое друзей прокладывали целые просеки во вражеских рядах, а когда уставала даже сталь клинков, в дело вступали боксерские перчатки Малыша, арматурные прутья Торина и тяжелые металлические шарики хоббита. К слову, в повествовании хоббита, треть словарного запаса тетради занимало пронзительное слово "кийя". Живописал хоббит и будни в отряде Отона. Все погибшие бойцы были сплошь героями, а Отон тактическим гением-главнокомандующим.
      После того, как героическая эпопея закончилась, у присутствующих зародилось только одно смутное сомнение. Судя по количеству павших врагов, их было истреблено раз в пять больше, чем их было в Средиземье, даже если сложить вместе всех взятых людей, эльфов и гномов.
      - Мда, складно калякаешь, мусор, - сказал, наконец, Олмер. - А слабо на пианине сыграть? Руки у тебя я смотрю длинные, загребущие...
      - Правда твоя, Вождь, - взволнованно ответил хоббит. Я в мирное время у дядюшки в салуне на пианино тренькал, - с этими словами Фолко подошел к пианино и в пижонской манере, то есть не только руками, но и мохнатыми ногами, и даже задницей, наиграл нехитрый мотив и громко, некрасиво фальшивя, запел:
      В шумном балагане был завсегдатаем,
      Эльф Калигулас по прозвищу Лютнист.
      Был он и талантлив, был он гениален,
      Но в душе, пожалуй, не совсем он чист...
      - Калигулас на все горазд, играет он как пидарас, ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля... - вприсядку станцевали и спели гномы.
      Все ошарашено молчали, глядя на нашу троицу.
      - Э-э-э, ну эдак и я смогу, - нарушил тишину один из подвижников Олмера. - А ты нашу сыграй, родную.
      - Сижу на нарах, как король в Минас-Тирите, - принялся тренькать хоббит, задирая на пианино, еще и правую ногу.
      - Вождь, - разом подобрел подручный Олмера. - Да они же из наших, век здравура не видать!
      - Утихни, Промокашка, - посоветовал Санделло. Олмер едва заметным кивком головы подтвердил слова Санделло.
      - Ну а про Черных Гномов что молчишь, как Склифасовский? Колись давай, славненький хоббит, - улыбаясь, произнес Олмер.
      - Мы не можем, о, Великий Вождь, - смиренно заявил хоббит. - Если мы скажем хоть слово, они нас уничтожат при помощи браслетов, - в доказательство хоббит обнажил запястье. В следующее мгновение браслет Фолко ожил. Яркая вспышка озарила шатер, а когда глаза вновь привыкли к освещению, то узрели на лбу Вождя детскую присоску. Браслет Фолко и впрямь оказался особенным...
      В следующую секунду к груди хоббита и гномов приставили столько колющего и рубящего оружия, что наши герои почувствовали себя в роли овоща для ошинковки.
      - Это не я, это все Черные Гномы, - завизжал Фолко так, что у всех заложило уши. - Я предупреждал!
      - Успокойтесь, - заорал Олмер. - А ты мой маленький мохноногий друг, прекрати визжать как свинья, а то уши закладывает. - Это действительно не наши друзья. Браслет самовольничал, - с этими словами он попытался отодрать присоску, но ничего не получилось.
      - Мой Вождь, клей гномов действует моментально и отодрать его возможно только по окончании срока годности, - тихо промолвил Малыш.
      - А какой срок годности у вашего клея? - спросил Олмер, продолжая попытку отодрать присоску ото лба.
      - Не меньше трехсот лет, - с гордостью ответил Торин и тут же полетел на пол. Рассерженный Олмер ударил Торина, а гном, удерживающий обычно удары весом в полтонны, рухнул на пол, словно мальчишка.
      - Я что, триста лет с этой присоской ходить буду? - возмущенно заорал Олмер. - гномы пархатые, что удумали! Да я всех на диваны кожаные порежу! Санделло, внеси в список первоначальных дел новую запись. После "завоевать Средиземье", "обессмертить эльфов через производство вечных кожаных диванов", и перед "выбросить мусор", запиши "заклеить всем Черным Гномам задницы их гребаным клеем". Пускай триста лет животами помучаются, шутники, мать их! - ни хоббит, ни гномы никогда не видели столь разъяренного Олмера. - Ну а с вами мы еще разберемся, - заявил Олмер, глядя на наших героев и немного поостыв. - Если окажется, что вы честные фраера, то положу вам жалованье пятьсот триалонов. А если прихвостни эльфийские, то мы вас небольно, чик и зарежем.
      - Тысячу! - заорал Фолко. - Тысячу триалонов давай, о, Великий Вождь.
      - Зачем тебе столько денег, мой маленький и очень жадный друг? - удивился Олмер.
      - Они мне сердце согреют, когда я под стрелы эльфийские пойду, - пылко и цветасто ответил хоббит, прижав для правдоподобности кулачок к сердцу.
      - Каждому! - деловито заявил Торин. - Бьют, понимаешь ни за что, а я кровь проливай.
      - Торин дело говорит, - прогундел Малыш. - Мы тут, как хоббит, говорит, боксерские перчатки со свинцом до дыр истерли, шарики-подшипники от вражеской крови ржавеют не по дням, а по часам, понимаешь, а нас как Ваньку Жукова, по мордасам бьют, - монолог Малыша вышел на загляденье и оборвался лишь, когда Вождю надоело слушать его жалобное занудство.
      - Вон!!! Пошли вон! Завтра с вами разберемся! Клееложцы херовы!
      Наших героев вытолкали из шатра взашей, не дав сказать ни слова.
      - Что будем делать друзья? - спросил Маленький Гном. - Нам только что пообещали тысячу триалонов. Каждому! И ничего не надо делать. Красота!
      - А как же судьба Средиземья? - горестно вопросил Фолко. - К тому же, если Вождь нас заподозрит в работе на эльфов, нам всем каюк. Вот если бы он подарил нам тысячу просто так, или на худой конец, не угрожал бы нам, тогда бы другое дело.
      - Ты прав, брат хоббит, но и Малыш тоже прав, - молвил Торин. - Но я бы предложил подождать, может быть, нам обломится тысяча триалонов от Олмера, а потом мы его замочим и заработаем еще тысячу, - и Малыш с хоббитом уставились на Торина так, как будто видели его первый раз в жизни.
      - Ты самый умный и хитрый гном, которого я когда-нибудь видел, - вскричал воодушевленный хоббит. - Эх, заживем!
      Малыш ничего не сказал. Он только раззявил свой рот до ушей в глупой счастливой улыбке и преданно пялился на Торина.
      Друзья на радостях откупорили неприкосновенный запас "овцежоповки", заныканный запасливым хоббитом и всю ночь провели в разговорах. Наутро Маленький Гном предложил пойти потренироваться в воинском искусстве "ик-ик", а то в назначенный час рука дрогнет или оружие подведет.
      Тренироваться все решили на двери наспех срубленного к приезду Вождя туалета. Фолко прилепил на дверь плакат с изображением Олмера и надписью "Олмер-мать порядка" и началось. Торин и Малыш с громким хеканьем метали свои топоры в дверь, а Фолко всаживал стрелу за стрелой в глаза плаката. Туалет скрипел и кряхтел, но держался из последних сил.
      Фолко после длительной передышки, вызванной опустошением новой порции "овцежоповки", вновь оттянул тетиву и с глубоким придыханием послал стрелу прямо в лицо настоящего Олмера, осторожно открывающего дверь туалета изнутри. Вождь не успел даже испугаться, но какая-то нечеловеческая сила заставила его поскользнуться. В следующую секунду стрела хоббита пробила щеку Олмера и вылетела наружу из другой щеки. Вождь в мгновение ока оказался залит собственной кровью, хлеставшей из двух огромных рваных ран.
      - Прощай вторая тысяча триалонов, - застонал захмелевший хоббит. И, придя в себя, заорал, что было сил, - Мочите его прямо в сортире! - с этими словами он сорвал и послал одну за другой три стрелы. В Олмера он, однако, не попал, зато три охранника с заспанными глазами, появившиеся из кустов, повалились замертво. У каждого в левой глазнице торчало по стреле.
      - Умри сволочь, - заорал Торин и, пошатываясь, поплелся навстречу Олмеру, с трудом удерживая в руке топор.
      - Убью! - заорал свой привычный клич Малыш и потопал вслед за Торином.
      В следующую минуту оба гнома повалились в траву и захрапели.
      Фолко почувствовал, что тоже засыпает и, зевая, послал стрелу.
      Вождь со спущенными штанами, уже трижды простившийся с жизнью, опомнился и бросился бежать, оглашая окрестности истошными криками.
      - А-а-а-а! Убивают! Вождя - убивают! Всех уволю нахрен! Охрана!
      В этот момент стрела хоббита ударила Олмера в плечо, и Вождь со стоном повалился на землю. Хоббит уже было приготовился добежать до раненого и сделать контрольный выстрел в живот, но тут на шум подвалили телохранители Вождя во главе с Санделло. Увидев хоббита с луком в руках, горбун злобно пукнул и взмахнул рукой. В следующую секунду в грудь Фолко ударил метательный нож, отбросив его назад на несколько шагов. Поняв, что покушение не удалось, Фолко решил задать стрекача.
      - Это не я, это все гномы, Торин и Малыш, они меня заставили, - завизжал хоббит, отчаянно работая ногами. Спустя несколько секунд он исчез в кустах.
      Лучшего средства для того, чтобы пробудить своих сотоварищей, Фолко выдумать не мог. Гномов словно подбросила неведомая сила. Один взгляд вокруг и гномы сорвались с места, как ужаленные. Уж на что кряжисты и приземисты были гномы, но бежали они почти так же быстро, как и хоббит. В мгновение ока они исчезли в кустах, не забыв, впрочем, прихватить свои топоры. Бросившаяся вслед за ними погоня попала в засаду. С десяток телохранителей Вождя, сдуру сунувшиеся вслед за гномами в заросли, разметала, разрубила и покалечила неведомая сила. Двое вывалились из кустов утыканные эльфийскими стрелами, еще пятеро со сломанными ногами и шишками на лбу выползли из кустов, с громкими стонами. Кто-то неведомый заранее натянул веревочки, развесил металлические шарики и вырыл глубокие ямы в кустах. Троим выползти из зарослей, и вовсе не было суждено. Кто-то разрубил их на кусочки вместе с частью кустов. После непродолжительной рубки в кустах все стихло и лишь удаляющийся топот босых ног хоббита и ботинок из орочьей кожи гномов, свидетельствовал об их причастности к случившемуся.
      Немногословный Санделло долго взирал на своих подчиненных и выслушивал их жалобы на подлую засаду в кустах.
      - Шумел камыш, деревья гнулись, - насмешливо сказал он. - А ночка темная была. Расстрелять! - скомандовал он.
      - Вперед! Вперед! - орал хоббит, улепетывая во весь опор. А может быть, нам следует сделать еще одну засаду, у Небесного Огня? - выкрикнул Торин и тут же повалился на землю, захрапев.
      - Точно! - заявил Малыш, останавливаясь и зевая. - Только проспимся пять минут, - и повалился рядом.
      Фолко ничего не ответил. Он сослепу влетел головой в дуб и теперь отдыхал у его корней.
      Очнулись они в полдень. Жутко болела голова. Гномы принялись жутко поносить хоббита, который гнал подобное пойло, приносящее только головную боль. Фолко показал им язык. Свою фляжку он бессовестным образом осушил в однеху.
      Троица поплелась зигзагами в сторону Небесного Огня. Но они опоздали. На подступах к яме их встретил разнесшийся на всю округу вопль Олмера.
      - Какая зараза обгадила всю Яму?
 

      Где-то на Востоке Средиземья, посреди сгоревшего позавчера леса, чадил огромный костер, разожженный неумелой рукой Малыша. Над костром булькало малоаппетитное варево из последних запасов брюквы в рюкзаке хоббита. Три свежеукраденных хазгских лошадки мирно щипали последнюю травку в когда-то большом лесу.
      Фолко лежал на спине, бездумно уставившись в облака. Рядом в похожем невменяемом состоянии валялись гномы. Две недели беспробудного пьянства, пьяная стычка, пьяная стычка с каким-то хазгским отрядом, после которой у каждого появилось по лошадке и сгоревший почти дотла лес, словом ничто не могло утешить наших героев.
      Олмер взял силу у Небесного Огня. Это почувствовали даже гномы, потому что в виде побочного эффекта на всю округу распространилась ужасная вонь. Лошади бесились от этого запаха, люди сходили с ума, гномы и хоббит же сохранили рассудок только оттого, что были под действием "овцежоповки". За эти две недели Фолко наварил столько самогона, что во время очередного распития вспыхнула емкость с самогоном, и сгорел лес.
      Положение друзей можно было назвать отчаянным. Запасы брюквы иссякли, самогон сгорел. Завтра их ждала жуткая головная боль. Друзья потеряли слишком много времени и сил, след Вождя уже, как говорится, простыл и слабо пах.
      И тут вдруг ожил мини-палантир на перстне принца Фондю. Изображением принца улыбалось и махало руками.
      - Здравур! - промычал вдруг Фолко, тыкая в экран. - У них наверняка есть здравур! Мы где-то недалеко от Вод Пробуждения и мы спасены!
      - Ура! - завопили гномы, приоткрыв один глаз.
      Друзья после непродолжительных сборов двинулись вперед. Большую часть пути, пройденного за день, они проползли на карачках, и так измазались в грязи, что отряд эльфов Аварии, пришедший на встречу, был немало шокирован появлению наших героев буквально из-под земли.
      - Вы многому научились во время своего похода, если уже сейчас способны замаскироваться, даже от глаз эльфов, - заявил принц Фондю, близоруко щурясь, и брезгливо протягивая руку грязному донельзя хоббиту.
      - Лучше бы мы научились варить здравур, - ответил Торин, смотря на предводителя эльфов красными, как у кролика, глазами.
      - О! Тут, оказывается, небольшой водопадик есть, - обрадовался Малыш, - Заодно и умоемся, - он с гиканьем ринулся к красивому водопаду, расположенного шагах в пятидесяти от них.
      - Мы приведем себя в порядок и продолжим разговор, - заорал хоббит и с разбегу плюхнулся в воду вслед за Малышом.
      - Куда двое, туда и третий, - Торин c разбега плюхнулся вслед за ними.
      - Стойте, стойте, это же Воды Пробуждения, - завопил принц Фондю, с ужасом смотря на грязные потеки, покрывающие поверхность источника и водопадика. - Именно отсюда берут воду для здравура, - принц продолжал размахивать руками и широко разевать рот, как рыба выброшенная на берег.
      Когда Фолко понял, что они натворили, и вместе с гномами вылез из источника, то взору эльфов предстала грязная вода, изломанные кусты и ободранный газон вдоль берегов (гномы и хоббиты очищали им свою одежду).
      Эльфы, бывшие в свите принца Фондю, горестно заламывали руки, рвали на себе волосы, а потом дружно на счет "раз-два-три" сделали себе харакири.
      - Да ладно тебе, принц, - попытался утешить светлого принца хоббит. - Сейчас закупаешь готовую продукцию по старым ценам, и продаешь ее втридорога, когда все откроется. Вот мы действительно не знаем, что делать. Нам бы мог помочь, разве что, мифический Орлангур.
      - Почему мифический? - Вон идите по той дороге из желтого кирпича, и попадете к нему. А про втридорога это ты здорово придумал, подлюга мохноногая, побегу пока все не открылось, закупаться, - с этими словами эльф исчез в окружающих зарослях.
      - Да, как-то неудобно получилось с источником, - смущенно заявил Фолко.
      - Неисполненный долг перед Средиземьем хуже супружеского, мрачно ответил Торин. - Что уж говорить про какие-то эльфийские святыни. Вперед, нам надо вернуть себе надежду на тысячу триалонов. А здравура, - Торин окинул взглядом ряды эльфов-самоубийц, выискивая фляги у каждого на поясе, - здравура нам хватит!
      - Вперед, к приключениям! - вскричал Малыш, размахивая бейсбольной битой.
      И дружная троица двинулась вперед, напевая.
      - Идем дорогой трудной, мы к твари изумрудной, дракон ведь изумрудный, совсем не голубой, - напевала веселая троица с подачи хоббита.
      Дорога петляла и вилась через лес. Фолко и гномы были в пути уже три дня, когда на одном из привалов Фолко подстрелил на обед улага.
      - Ты не мог бы пристрелить на обед что-нибудь повкуснее? - возмущался Торин. - Вечно только гадости от тебя, - ворчал он.
      - Что это? - удивился Малыш, разделывая раненого улага заживо топором.
      - Письмо! - взволнованно воскликнул Фолко.
      - Великому Вождю Эарнилу от спецотряда хазгов от капитана Езтудея. Мы нашли последнюю, девятую яму Небесного Огня. Она в Мордоре, близ развалин Дур-Гулдура.
      - Хе-хе, значит ям всего девять. Прямо не ямы, а назгулы, - насмешливо сказал Малыш.
      Фолко словно обухом ударили по голове.
      - Повтори, что ты сказал! - закричал он. - О горе всем нам! - завопил Фолко. - Его сила от назгулов. Их наследие уцелело, и он собрал уже восемь из девяти. Средиземье в опасности на самом деле! А я думал, Гэндальф и Радагаст просто свихнулись на старости лет.
      - Ты хочешь сказать, что нам придется плюнуть на тысячу триалонов и убивать Олмера просто так? - сокрушенно спросил Торин.
      - Я хочу сказать, что тысяча триалонов ничтожно мало для спасителей Средиземья, - горестно сказал хоббит. - Надо известить эльфов, Гэндальфа и Радагаста.
      - А мне, честно говоря, пофиг, тысяча, десять тысяч или всего десять триалонов, - заявил Малыш. - Я бы и бесплатно его убил, такой уж я положительный герой, - скромно потупился Малыш.
      - Отлично, значит, твою долю, мы поделим пополам, - радостно подытожил Фолко. Но вся его радость испарилась после того, как Маленький Гном последовательно поднес к его лицу фигу, а потом кулак.
      - Э-э, я рад, что ты не фанатик, а такой же, как и мы, - промямлил хоббит, - Словом, настоящий бизнесмен.
      Принц Фондю схватился за голову, узнав страшные известия.
      - Мы пропали, - писклявым голосом заявил он, и принялся биться головой об сосну. Принц пообещал напоследок известить Гэндальфа и тут перстень отключился.
      Хоббит вздохнул. Их ждала дорога к Орлангуру.
      На следующее утро маленький отряд вприпрыжку нагнали трое эльфов. Среди них вприпрыжку скакал и сам сиятельный принц Фондю.
      - Познакомьтесь, это мои верные вассалы князь Нипацца-в Ротт, его можно называть просто, Нивротт, и его друг, и приятель Монпарнас. Оба эльфа скосились в сторону наших героев одним глазом и сплюнули через плечо. - Они единственные из моего отряда, кто не покончил с собой из-за загрязнения Вод Пробуждения. К счастью, мой дедушка, Верховный Правитель Авари оказался настолько взволнован вашим известием об Олмере, что трижды сам плюнул в святой источник и послал меня нах... Впрочем, это неважно. У эльфов Аварии тоже скопилось вопросов к Орлангуру. Мешкать нельзя, вперед, мои друзья, - и принц все в той же непринужденной походкой - вприпрыжку, поскакал вслед за Нивроттом и Монпарнасом.
      Фолко вздохнул, глядя на быстро удаляющихся эльфов и, пошарившись в своем рюкзаке, утвердительно кивнул Торину. Тот показал Малышу на столетний кедр, а тот в свою очередь, поплевал на ладони и принялся рубить. Не прошло и трех минут, как старое и величественное дерево с грохотом рухнуло наземь. Следующие два часа ушли на то, чтобы вырубить три небольших, цельных подобий доски, к которым Фолко на скорую руку приладил колесики, свинченные перед прибытием Олмера у толпы чучел.
      Вскоре хоббит и гномы весело катили по дороге. К вечерку они настигли немало изумленных этим эльфов.
      - Купили по дешевке на распродаже, - объяснил эльфам происхождение скейт-бордов правдивый хоббит. - На что только не пойдешь, ради спасения Средиземья!
      Местность менялась. Леса становились гуще, просветы в них реже. Дубы с развешанными на них орками, постепенно уступали свое место смешанному чернолесью. Кости обглоданных коров и лошадей попадались все чаще. У самой границы лесов, прямо на дороге застыл сгоревший рыцарь со своим конем. Фолко для интереса ткнул в него пальцем, и рыцарь с конем осыпались пеплом.
      - Сейчас на нас нападут разные страшилища, но вы их не бойтесь, это стража Великого Духа Познания. Она предназначена для того, чтобы всякие там глупые рыцари не докучали Великому Дракону, - сообщил Фолко принц Фондю.
      Как бы в подтверждение этих слов, навстречу дружной компании высыпало несколько маленьких барлогов, размерами походивших на колобков.
      Фондю выудил из своего безразмерного эльфийского одеяния огнетушители, и брызнул из него на барлогов. Те с громким визгом ретировались. Зато на смену им из травы показались огромные, размером с кошку тараканы. Фондю улыбнулся им, как старым знакомым. Огнетушитель исчез так же быстро, как и появился. Но тут вперед выступил Нивротт, выудивший нехилых размеров баллон с дихлофосом.
      - Пшшшшш, - сказал баллон, и тараканы исчезли также быстро, как и барлоги.
      И тогда на пути героев встали жуткие, до зубов вооруженные лилипуты. Каждый из них имел устрашающий вид и высокий, не ниже чем обыкновенная серая мышь-полевка, рост. Эльфы и здесь не сплоховали. Правда, пришлось немного подзадержаться, бессмертные воины с энтузиазмом принялись топтать стражу Великого Орлангура, и не угомонились до тех пор, пока не растоптали всех лилипутов.
      Монпарнас с сожалением попрыгал на трупиках стражей Орлангура еще с полминуты, и поспешил вслед ушедшим вперед сотоварищам.
      Фолко же никак не мог удержаться от смеха.
      - Они так смешно лопаются, если на них наступить, - объяснил он гномам и продолжал хохотать. Он никак не мог остановиться, несмотря на то, что и гномы и эльфы осуждающе смотрели на него и кивали головой, даже Монпарнас. Фолко продолжал смеяться даже тогда, когда они вошли в пещеру.
      Когда же он увидел в глубине пещеры изумрудного дракона, размером с годовалого бычка, его смешливости и вовсе не было границ.
      - Это ты, что ли, Великий Орлангур? - задыхаясь от смеха, спросил Фолко.
      - Ну я, - шмыгнул носом Орлангур, и напялил себе на голову идиотский цилиндр. Типа, садитесь и задавайте свои вопросы.
      - Куда садиться-то? - спросил Малыш. - Эй, Орлангур, тут же сидеть не на чем.
      - Я знаю, - усмехнулся Великий Орлангур. - Но правила приличия требуют, чтобы я предложил вам сесть.
      - Слушай, а неплохо ты тут устроился, - улыбаясь, заявил Фолко. - Тихо, непыльно, и мухи не кусают.
      - Спасибо мой мохноногий друг, не жалуюсь, - величественно ответил Орлангур.
      - Мы пришли сюда, о Великий Орлангур, искать твоего совета в тяжелый для Средиземья час, - прокашлявшись, начал зачитывать текст по бумажке светлый принц Авари. - Новая сила поднялась среди людей. Мы подозреваем, что человек именем Олмер, он же Вождь, он же Эарнил, собирает остатки силы назгулей. Он поднял под свою руку армии на Востоке, готовясь напасть на Запад, и покончить с эльфами. Этих доблестных бойцов, коих ты видишь пред собой, науськал полоумный Радагаст Карий. Он послал их, гм, убить Олмера, чтобы спасти Средиземье. Они сделали невозможное, но Вождь остался в живых и скрылся. Что же делать нам, бедным эльфам?
      Но ответ Орлангура был направлен хоббиту.
      - Несмотря на мой невзрачный вид, я все-таки, именно тот самый Орлангур. И я знаю ответы на ваши вопросы. Вы полные кретины, или окончательно свихнулись, если идете против Олмера, ибо сила его беспредельна! И сила его действительно от назгулей. Я знавал их людьми, видал их и в гробу. Это были честные, смелые и умелые воины, не чета, скажем всяким там Буратинголу Темному Эльфу. Но подлый Саурон подарил им в день рождения золотое колечко, поработившее их Волю и Разум. Но не только кольца воздействовали на людей, превращая их в призраков, но и носившие их люди воздействовали на творение могучего Черного Духа. И потихоньку кольца превратились из первозданно разрушительной субстанции в сложный сплав Добра и Зла, смелости и подлости. Носившие их прибавили к силе колец - к умению подчинять страхом - умение управлять людьми, воинское искусство, умение нравиться людям, умение вникать в нужды слабых, умение всегда находить место на стоянке для своей лошади и, наконец, пусть и черное, но все-таки чувство юмора, словом все то, без чего не может добиться успеха ни один Вождь. Вот вы думаете, что черный юмор придумали негры? Нет, черный юмор - это предмет искусства, созданный назгулями, - дракон усмехнулся. - Когда Фродо предложил глупому Горлуму поиграть в Терминатора-2, и спустил того в огненную лаву, содрогнулись недра Ородруина. Саурон развоплотился, а назгули последовали за своим новым повелителем - Горлумом в пылающие недра Роковой Горы. Но тут произошло невообразимо страшное, ибо измененные кольца назгулей оказались не по зубам Первозданному Огню. Восемь колец, вернее, их остатки в результате страшного взрыва, выпали на землю в виде Небесного Огня. А вот девятое кольцо - Предводителя Назгулей, не попало под уничтожающее пламя, ибо мерзкий недорослик Меррис поразил его в зад на Пелленорских полях. В результате, это Кольцо осталось лежать в развалинах Дур-Гулдура. А Небесный Огонь по странному стечению обстоятельств пометил и это место.
      - Бродя с отрядом золотоискателей, Олмер наткнулся на место падения одного из назгулей. Почти сразу после того, как Олмер нашел первое кольцо, вернее то, что от него осталось, его отряд набрел на золотой участок. Все сочли кольцо волшебным талисманом, и попытались отобрать его у Олмера. После кровавой стычки в живых остался только Олмер и Санделло. Горбуна новоявленный Вождь пощадил и не прогадал - тот стал его верным псом-телохранителем.
      - Мало-помалу, Олмер сколотил вокруг себя ватагу бесшабашных отморозков. А затем он нашел второе кольцо и ощутил, как возросла его сила. В конце концов, бредивший властью Олмер, начал посылать отряды на поиски Небесного Огня. Перед его войском представал могучий, удачливый и неустрашимый Вождь. К нему потянулись Люди, и что самое главное, орки. Орки чудом избежали истребления во времена Арагорна, и потянулись к своему защитнику.
      - Но самое страшное в том, что у носителя колец возник тайный канал связи с Мелькором. В голове у него как бы доктор Джекил и мистер Хайд. А недавно, его разведчики обнаружили последнее, девятое место падения Небесного Огня. Там лежат останки кольца Короля-Призрака. Он еще только готовится развязать войну, но как только он возьмет последнее кольцо, война станет неизбежной.
      - Спасибо тебе за ответ, о, Великий Дракон в цилиндре, - поклонился Торин. - Как же справиться с ним?
      - Вы, лузеры, упустили последнюю возможность замочить его в сортире. Теперь Вам может помочь только Чудо. Эй, Чудо, поможешь им? - спросил дракон.
      Из мрака выскочила маленькая собачка и затявкала, мотая головой.
      - Нет, даже Чудо Вам не поможет, - глубокомысленно заявил дракон. - Чудо, место, - собачка тявкнула еще раз и скрылась в темноте.
      - Великий Дракоша, - хоббит поклонился, - Может, ты поможешь нам?
      - Я помогаю вам и так, - дракон принялся дымить трубкой.
      - Но они называли тебя лягушкой! - принялся подзуживать дракона хоббит.
      - Что? - заорал дракон. - Лягушкой?
      - Да, да, - поддержали Фолко гномы. - И еще земляным червяком.
      - Кто посмел? - загремел дракон.
      - Олмер и этот, как его, Санделло, а еще Отон, да, - быстро нашелся Фолко.
      Дракон разбушевался не на шутку. Он бегал по пещере, пускал струю огня, испускал газы, пока, наконец, пристально не посмотрел на честное лицо хоббита.
      - Да ты пытаешься подначить меня, и нарушить Закон Равновесия, мой маленький мохноногий пакостник.
      - Ну, должен же хоть кто-то пытаться спасти Средиземье, - смущенно заявил Фолко. - А то заладили Весы, Весы, Равновесие, а никто палец о палец не ударит.
      - Не стоит ждать помощи от Валар, - дракон печально и вместе с тем торжественно, вновь закурил трубку.
      - А что делать нам, Авари? - робко спросил принц Фондю. - Олмер наверняка захочет прибрать к рукам и Гуимпленрассол и Воды Пробуждения после победы на Западе.
      - Делайте, что хотите, я вам не судья. Я выше всех этих войн. Сейчас меня, кроме Дагор Дагоррата, волнует еще одно неотложное дело. И дело это - дописать Коричневую Книгу Бредней Средиземья, - голос дракона задрожал, Фолко попятился, у него по коже пробежали мурашки.
      - Кто же ты на самом деле? - прошептал хоббит. Гномы благоговейно обратились в слух.
      - Для этого мира я - Орлангур, у меня много всяких имен. В другом мире я, скажем, Демогоргон, а в третьем и вовсе Райвизхем.
      - Что еще за чушь? - подумал Фолко, и спросил напоследок. - Но что же делать Светлым Силам?
      - У Средиземья остался только один шанс. Этот шанс - ваша бандитская троица, умудрившаяся напакостить всему Средиземью больше самого Олмера. И то, шанс станет чуточку реальнее, лишь, если Король поднимет награду до десяти тысяч триалонов.
      Фолко аж подпрыгнул на месте, услышав такое.
      - Да за такие деньги я своего дядюшку урою, - воскликнул Фолко.
      Лицо Торина и Малыша просветлело. Их лица можно было писать маслом для выставки на тему "Лицо приговоренного к смертной казни, которого только что помиловали, да еще впридачу сообщили, что богатый дядюшка откинул сандалии и оставил ему огромное наследство.
      - Во поперло! - словно было написано на их лицах.
      - А теперь всем пока, мне пора, - заявил дракон и, выпустив струю огня, испустил газы. Раздался взрыв, всех ослепила вспышка, а когда глаза привыкли к темноте, то взгляду Фолко, гномов и эльфийского принца предстало каменное ложе с выжженной надписью у его подножия "Поцелуйте меня в фалду".
 

      Времени у нас мало, но я должен отбыть во Дворец своего дедушки. Я наберу дружину добровольцев, честь не позволит мне оставаться в стороне. Я извещу и Срединное Княжество - большую армию они не пошлют, но на несколько тысяч надеюсь.
      Фолко, Торин и Малыш не ответили. Они подсчитывали в уме десять тысяч триалонов и пытались представить, на что их можно потратить. Поэтому, они даже не поняли, что, говоря о Срединном Княжестве, эльфийский принц имел в виду финансовую помощь, а вовсе не военный отряд. От приятных подсчетов их оторвал голос принца, споткнувшегося и растянувшегося на дороге.
      - Во бля, - выругался светлый принц. - Какая-то сволочь веревочку протянула! Минуточку, это же место нашего предыдущего привала.
      Фолко смущенно потупился.
      - Здесь мы подождем тебя, светлый принц, а потом двинемся на Дур-Гулдур. С такой силой мы сомнем Олмера... - голос хоббита дрожал, ему было стыдно за свои мелкие пакости, но отказаться от них было выше его сил.
      Спустя два дня Фолко и гномы, беспробудно игравшие в карты на десять тысяч триалонов, увидели столб пыли над дорогой.
      - Наверное, это добровольцы, - обрадовался Фолко, втихаря запихивая в рот последний кусочек пайки, утаенной им от друзей.
      - Нет, - печально заявил принц Фондю, возникая рядом с друзьями. Это идут те, кто отказался стать добровольцем. А добровольцев идти с вами вызвалось всего трое. Это Нивротт, Монпарнас и Мылохлор, - рядом с принцем из травы материализовались три эльфа.
      - Да и у меня столько дел, столько дел, ну я пошел, удачи вам. Государственные заботы, знаете ли, и все такое, - с этими словами пресветлый принц исчез в кустах столь же бесшумно, как и появился
      Фолко взглянул на пропитые физиономии эльфов-добровольцев и вздохнул.
      - Не стоит принижать нашу помощь, половинчик, - улыбнулся Мылохлор. - Мы искренне желаем вам помочь, к тому же я Председатель эльфийского общества юннатов по изучению повадок хоббитов, - улыбка на покрытом оспинами лице бессмертного эльфа стала шире. - Нам предстоит долгое и безнадежное путешествие, ведь до Дур-Гулдура конным шагом шестьдесят дней, а Олмеру скакать до него гораздо меньше.
      - Есть дорога короче, - мрачно сообщил Торин, переглянувшись с Малышом. - Но Черные Гномы ее никому не показывают.
      - Если это поможет, - пылко заявил хоббит, - Я буду просить их на коленях помочь нам.
      - А я готов срубить весь лес, если это поможет, решил внести свою лепту Малыш, размахивая топором.
      - Нет! - хором вскричали все три эльфа. - Мы ко всему прочему, еще состоим в эльфийском Гринписе, поэтому, никому не позволим надругаться над средой обитания.
      Торин хмыкнул и демонстративно проверил, хорошо ли заточен его топор на ближайшем же дереве. На лицах эльфов появилось отвращение.
      Отряд тронулся в путь спустя час. Фолко с изумлением присматривался к повадкам эльфов. Те действительно были настолько озабочены сохранением Первозданной природы, что даже по нужде ходили в специальный надувной унитаз, который затем закапывали на полянке. Со слов эльфов, это очень благотворно сказывалось на удобрении почвы. Фолко был в этом не уверен. Он хорошо помнил, как после одной из эльфийских вечеринок близ Шира, телега с лошадью с сидевшая на ней купчиха со своим мужем и товарами, самым банальным образом, едва не утонули в неожиданно лопнувшем под их тяжестью дерном. Взвившиеся на несколько локтей вверх эльфийские испражнения захлестнули несчастную подводы. Купчиха, как помнилось хоббиту, спаслась, а вот товар и ее несчастный муж, так и не выплыли. Злые языки тогда язвили насчет спасения купчихи, вспоминая народную хоббичью поговорку "говно не тонет". Возникшие вслед за этим волнения были успокоены тем, что после этого случая, бессмертные пообещали снять с производства безразмерные унитазы, и выпускать их не более чем на нужды трех эльфов.
      - Надеюсь на вашей "мине" подорвется какой-нибудь вражеский лазутчик, - пожелал Фолко, завидя, как эльфы закапывают свои надувные унитазы неповторимой формы.
      - Что ты в этом понимаешь, - отозвался Мылохлор. - Если бы ты был бессмертным, то поневоле озаботился бы чистотой окружающей природы. Представляешь, если каждый бессмертный будет гадить на протяжении сотен лет, вскоре ступить будет некуда...
      Спустя два дня Торин вывел отряд к заброшенной гномьей шахте. Он несколько раз шарахнул по неприметной каменной дверце огромным валуном, но ответа не дождался. После короткого совещания, было решено разбить привал прямо около шахты.
      Фолко от скуки незаметно прикарманил одну упаковку с надувным унитазом и, почувствовав боль в животе, тут же опробовал эльфийское творение в действии. Зарывать унитаз Фолко не стал, а просто незаметно закинул сей предмет в одно из отверстий, нависавших над входом в шахту, словно прорубленные окна.
      Спустя полминуты дверь шахты отворилась, и оттуда выбежала толпа Черных гномов с дубинками в руках.
      Завидев, оторопело стоявшего Фолко, командир отряда, заляпанный содержимым унитаза, возмущенно просипел:
      - Эльфы совсем уже обнаглели, бля. Отойди-ка половинчик, ща мы эльфов бить будем, - на его рык из кустов вышли эльфы с надувными унитазами в руках.
      - А-а-а-а-, - взревел командир ОМОНа Черных Гномов. - Щас мы отучим вас говном кидаться, - с этими словами он во главе гномов бросился бить эльфов-экологов дубинками и месить их коваными сапогами на орочьей подошве.
      Гномы выдохлись уже через полчаса. Именно тогда, вернувшиеся с рыбалки Торин и Малыш, вступили в переговоры с Черными Гномами. Возмущенный донельзя командир гномов заломил несуразную плату в двадцать триалонов и, пнув, для острастки окровавленного Мылохлора ногой в лицо, удалился с чувством исполненного долга, подняв вверх правую руку с оттопыренным средним пальцем.
      - Фто это быво? - простонал Нивротт, выплевывая выбитые зубы.
      - Какой-то Нивроттибучий гномий обычай, - высказался Монпарнас, окосевший на один глаз.
      - Это они нас избили за то, что у нас не было денег на проезд, чтобы путешествовать через их тайные пути, - высказал догадку Мылохлор, пытаясь вправить себе сломанный нос.
      - Тогда пофему они кгхичали на своем гномьем явыке про ховно? - скривившись, спросил Нивротт.
      - Я понял! - решил запудрить мозги хоббит. - Им не нравится, когда вблизи их территории гадят.
      - Да уж, кому приятно, чтобы гости гадили у самого крыльца, - встрял в разговор Торин. - Как я понял, кто-то, видимо до нас, нагадил, а потом принялся швырять дерьмо в открытое окно над воротами. Вот они на вас и подумали.
      - Точно, - поспешно согласился Фолко.
      - Меня сейчас больше волнует, где мы возьмем двадцать золотых, чтобы заплатить за проезд, - мрачно сказал Торин. - С их слов выходит, что за восемь дней мы будем в Гондоре, а значит, мы могли бы попасть в Дур-Гулдур намного раньше Вождя.
      - У нас нет денег, - простонал Мылохлор, увидев направленные на эльфов вопросительные взгляды гномов. Если бы у нас были деньги, неужели бы мы записались добровольцами?
      - У меня тоже ничего нет, - подозрительно быстро заявил хоббит. - Я все отослал дядюшке, на приют для бездомных поросят, да, - в доказательство он нюхнул луковицу и обмакнул глаза платочком.
      Как бы в подтверждение его слов, у него из кармана, когда он прятал платочек, вывалилось два триалона.
      - О! А я то думал, что я их потерял, - быстро нашелся смущенный хоббит. - Теперь поросята смогут купаться в бассейне из белого вина. И им не грозит опухнуть от голода!
      Но Торин решительно отмел все возражения хоббита и заграбастал обе монетки к себе в карман.
      - Судя по размаху твоей деятельности, весь твой приют три раза в год ездит отдыхать в Валинор, а если что у них и пухнет, так это от чрезмерного переедания, - недвусмысленное выражение на лице Торина отмело у хоббита все желание спорить.
      Всю последующую неделю отряд пытался добыть деньги. Эльфы пытались попрошайничать деньги на свое лечение в Валиноре, Фолко и Торин вечерами грабили проезжих туристов. Но касса Торина в результате пополнилась всего лишь на полтора золотых.
      - Такими темпами, мы целый год будем грабить и попрошайничать, - уныло подвел финансовые итоги недели Фолко.
      И тогда вперед выступил маленький гном.
      - Я попробую достать денег, - заявил он. - Чего бы мне это не стоило, но я сделаю все, чтобы остановить Олмера!
      Фолко и Торин без особой надежды выслушали спич Малыша. Ум и способности Маленького Гнома, по их мнению, соответствовали прозвищу гнома, причем ключевым для подобной оценки было слово "Маленький".
      Но на словах все выразили поддержку начинаниям Малыша.
      - Давай-давай, - Торин похлопал Маленького Гнома по плечу.
      - Пиздуй-пиздуй, - несколько тише вторил Фолко.
      - На тебя вся надежда, придурок, - хором простонали эльфы.
      Каково же было удивление всех, когда Малыш, спустя два дня вернулся обратно, позвякивая монетками в своем кошельке.
      - Вот восемнадцать, то есть, нет, шестнадцать триалонов, - заявил он, вытряхнув кошелек, и незаметно забирая две монетки обратно.
      Все были так ошарашены, что никто не потребовал от Малыша вернуть две нагло заныканные монетки назад.
      - Но как, Дьюрин меня разруби, тебе это удалось? - воскликнул изумленный Торин.
      - Пустяки, - ухмыльнулся Малыш, почесывая себя за бороду. - Каждый бы смог.
      - Слышь, ты, маленький бизнесмен херов, давай колись, - заорал на Малыша хоббит. - А то меня сейчас инфаркт схватит от удивления.
      - Ну, я это, типа в карты или в рулетку выиграл, или типа того, короче не помню, - засмущался вдруг Малыш.
      - Это самый нелепый пиздеж, какой я когда-нибудь слышал, - авторитетно заявил Фолко.
      - Ну, если честно, то вы же сами сказали, делай все, что хочешь, но принеси двадцать триалонов. Ну, я это, донес на вас Олмеру, рассказал о всех наших планах, о том, что последний Небесный огонь находится в развалинах Дур-Гулдура, а взамен он прислал мне тридцать, то есть двадцать триалонов, да еще и похвалил меня, - похвастался Малыш. - "Зер гут, майне кляйне гнумас, зер гут" - написал он мне.
      - Ах ты, маленькая подлюга! - Торин аж затопал ногами от возмущения. - Это же каким надо быть подонком, чтобы продать своих друзей, да еще заныкать от них четырнадцать триалонов!
      - А ну гони деньги, майне кляйне гнумус, - вторил ему Фолко.
      - Почему-то я не удивлен, - заявил Мылохлор.
      - Для гномов это в порядке вещей, - согласился с ним Монпарнас.
      - Вот эйфы никогда бы фак не пофтупийи, - заявил Нивротт. - Это вэ надо, фетынадцать тгхиалонов заныкать! Это же пофти фетынадцать ящиков здгхавуха! За это убивать надо!
      Малыш окончательно смутился и, неожиданно для всех, заплакал.
      - Простите меня, я больше так не буду, - заревел он, разрывая на груди тельняшку. - Просто я отослал Олмеру улага с требованием выплатить мне двадцать золотых, а он выслал мне тридцать. Ну, кто, скажите мне, кто, смог бы удержаться?
      - Ну ладно, ладно, - подбодрил Малыш Фолко. Пора в путь. А то Олмер пошлет убийц по нашему следу. К тому же, хоть Малыш и подлец, но он честно бился с нами против Олмера.
      Спустя полчаса друзья вместе с изрядно покалеченными эльфами спускались в гномью подводную лодку... Им предстояло путешествие по подземной реке.
      - Единственное, чего я не пойму, так это нахрена здесь иллюминаторы? - проворчал Фолко.
      Подземная река была чернее ночи, и разглядеть что-либо в иллюминаторы было невозможно, так что вопрос хоббита был по существу.
      Путешествие явно пошло на пользу эльфам. Их раны затянулись, и они могли ходить, не матерясь при каждом движении. К счастью для Фолко, эльфы ничего не понимали на языке Черных Гномов, поэтому хоббит мог спать спокойно, не беспокоясь, что бессмертные эльфы выявят причину свалившихся на них напастей.
      На второй день путешествия случился один поучительный эпизод, который эльфы впоследствии вспоминали с содроганием. В связи с боязнью использовать свои надувные унитазы, эльфы были вынуждены пользоваться общим гальюном. Инструкция по пользованию гальюном висела прямо над унитазом, крышку которого при сливе воды, следовало задраивать наглухо. Впечатляющих размеров вентиль располагался на самой крышке. Донельзя удивляясь глупости гномов, Монпарнас, сходив по большим делам в железный унитаз, прикрыл крышку, и от души дернул за сливной рычаг. Что такое разница в давлении на глубине, и для чего надо задраивать крышку унитаза, Монпарнас понял слишком поздно, когда все содержимое унитаза под страшным давлением выплеснулось не наружу, а вовнутрь гальюна, забрызгав и въевшись во все, что было в гальюне. Ни зеркало, ни сам Монпарнас, не избежали вонючего душа. Когда гномы взломали дверь, то едва нее попадали в обморок. Весь гальюн, от пола, стен и потолка, оказался покрыт намертво въевшимися испражнениями. Довершало всю картину безумное лицо Монпарнаса, цветом практически не отличавшееся ни от пола, ни от стен, ни от потолка, ни от содержимого унитаза.
      Били эльфов долго и нудно. Памятуя об их бессмертии, гномы подошли к этому делу настолько основательно, что успокоились только тогда, когда сами потеряли сознание от усталости.
      - О, эйтнель гобелен сунла, - простонал Монпарнас, которому в горячке выбили второй глаз.
      - Песдец секуль жапауд гальюн, - вторил ему Нивротт, которому гномы сломали вторую ногу.
      - Зубель асифель нафик, - прошамкал Мылохлор, выплевывая последние зубы.
      После этого эльфы потеряли сознание.
      На восьмой день их всех грубо растолкали, тыча тупым концом копья под ребра, и повели наружу. Сойдя с подводной лодки, наши герои помахали Черным Гномам, в ответ с лодки донесся ответ.
      - Казум тузад мазефака, - выкрикнул один из гномов, а затем гномы схватили эльфов за ноги и за руки и, раскачав, выбросили каждого на каменистый берег.
      - Вперед, друзья, - вздохнул Торин, помогая Малышу выломать из леса на опушке второй костыль для Нивротта. На предложение сделать палку для Монпарнаса, сам эльф гордо отмахнулся. Он заявил, что будет нащупывать дорогу при помощи своего лука.
      Перед отрядом лежал Мордор. Их небольшой отряд стоял в укромной ложбинке среди лишенных растительности скал и холмов. Местность напоминала собой пустыню, которая до прихода королевских сборщиков налогов была цветущим садом. В незапамятные времена оркам стало не под силу платить Гондору налоги, поскольку, распродав все свои вигвамы, урожай, срубив все деревья на дрова, и скосив траву на всех склонах гор, продав дрова и сено, орки остались должны еще вдвое больше. Не вынеся подобного налогового бремени, орки подались под властью Саурона, налоги на территории которого, были раз в десять поменьше.
      Фолко поднялся на холм и глянул вниз. Во все стороны, насколько мог окинуть глаз, тянулась однообразная равнина. На ней кое-где одиноко стояли низкорослые деревья. В отдалении виднелись крыши какого-то селения, окруженного полями. Фолко помнил, что после падения Саурона, великодушный Арагорн пощадил каждого второго из сдавшихся орков (вторая половина была отправлена в Валинор в виде дубленок и обуви) и выделил эти земли для орочьего гетто. Один раз в году, Гондор выполнял свои обязательства перед Серыми Гаванями, открывая охотничий сезон на орочьи шкуры...
      Фолко вгляделся попристальнее, и чуть не вскрикнул, близоруко щурясь на проходившую метрах в пятидесяти от холма неприметную дорогу, по которой неспешно двигалась орочья пехота. Фолко не потребовалось много времени (минут пять, не больше), чтобы сообразить, куда идет вооруженная армия в то время, когда Вождь трубит сбор.
      Фолко вернулся к своим товарищам.
      - Они неугомонны, в их душах навсегда поселилось зло, - заявил ослепший Монпарнас, притопывая на месте своими новенькими сапогами, выделанными из орочьей кожи.
      Нам надо предупредить Гондор, - заявил хоббит. - Их можно разбить, ударив им в спину сейчас, пока орки не воссоединились с армией Вождя.
      - Как бы там ни было, нам пора в путь, - заявил Торин. - Мне к тому же, меньше всего охота наткнуться на один из таких отрядов. В другое время. Вы понимаете, я бы им показал. Но сейчас нас ждет Долг.
      Маленький отряд спустился с холма и двинулся по главному Мордорскому Тракту (называемому еще Изгажным), в сторону, обратную движению орочьего войска. Древняя дорога, замощенная еще во времена правления Саурона, казалась давным-давно заброшенной. Всюду, куда ни кинь взгляд, дорога была щедро покрыта орочьим пометом. Местами ее покрывали скелеты туристов. Слева показались кручи Изгажных Гор. По мере приближения склонов, становились видны кучи пустых бутылок, пластиковых банок, белели кости скелетов эльфов и людей и орочий помет. И чем ближе подступали к дороге склоны Гор, тем тревожнее было на душе.
      - Дальше идти нельзя, я это чувствую, - завопил Нивротт, указывая одним из своих костылей на прибитого к стене еще в незапамятные времена ссохшуюся мумию королевского сборщика налогов. На груди несчастного красовалась табличка с мордорскими рунами "Не ходите сюда! Не советую!".
      - Здесь дремлют страшные силы, - сообщил всем Монпарнас, напяливая на невидящие глаза темные очки.
      - Ну вот, - огорчился Мылохлор. - А мы хотеи фебе на вень вовдения офки подаить.
      - Я вот тебе точно подарю мешок с орехами, - раздраженно ответил Монпарнас. - Эти силы подобны умертвиям Запада.
      Фолко вжал голову в плечи. От этих слов эльфа повеяло холодом. Даже светлое эльфийское слово "Запад", почему-то представилось хоббиту как происходящее от слова "Западло".
      И почти тут же, со стороны гор к отряду приблизились какие-то тени.
      - Огонь! Нужен огонь! - заорал Нивротт.
      - Где тут в голой степи разожжешь огонь? - огрызнулся Малыш.
      - Мы пропали! - плаксивым голосом заявил Монпарнас.
      - Я видел в лиге отсюда стоит одинокий дом с соломенной крышей! - закричал Фолко. - Можно поджечь его! Все за мной!
      В следующую минуту почти весь отряд показал такую прыть, что не снилась и некоторым всадникам. Заметно отстали только Монпарнас, побежавший совсем не в ту сторону, и Нивротт, смешно ковылявший своими костылями.
      Фолко испуганно вглядывался в неясные очертания подступающих чудовищ. Они что-то смутно напоминали ему.
      - Ну конечно! - вскричал он. Он вспомнил трактир в Цитадели и странные письмена, намалеванные каким-то умалишенным. - Я знаю, как их остановить, - заорал хоббит и тут же раздался вой. Злобные умертвия вырвали у беззащитного Нивротта оба костыля, и злобно захохотали ему прямо в лицо. А Монпарнас бегал то взад, то вперед - злобные исчадия тьмы надыбали где-то колокольчик и звенели им, издеваясь над слепым. - Я знаю, как их остановить! - вновь громко заорал Фолко. - Я знаю как, но... - он запнулся, - Но я не помню, - сконфузившись, закончил он. Память хоббита, цепкая лишь в части своих должников, отказала ему. Впрочем, он и не старался особо тогда в трактире запомнить все наизусть.
      - Тогда сделай это, - заорал Торин, запаливший дом и, запустивший горящей головней в наступающих умертвий. Дом занялся очень скоро. Несколько умертвий, в которых угодила головня, сгорели. Раздался гневный вой, и чудовища-призраки начали наступать со всех сторон.
      - Я, я, я не могу, - плаксиво сказал Фолко. Тем временем, из горящего дома начали выбегать его хозяева - старый грузный орк в ослепительно белых трусах, и его не менее старая карга, запахнулся в простыню. Но разобраться с поджигателями им не удалось, умертвия, озлобленные гибелью своих сотоварищей, набросились на орка и его старуху, разодрав их на куски.
      - Сделай же что-нибудь, - простонал Малыш.
      Время словно застыло для хоббита. Он видел Торина и малыша, отмахивающихся факелами, видел Мылохлора, бросавшего в умертвий сухие козьи орешки, коих немало было разбросано вокруг дома. Он видел, как над головой беззащитного Нивротта занесли два костыля, намереваясь обрушить их ему на голову; он видел, как подгоняемый страхом Монпарнас забрался на одну из гор и шел вслед за колокольчиком прямо по тропинке, ведущей в пропасть. Увидев, что на него самого прут сразу три умертвия, хоббит заверещал от ужаса.
      - Не подходите ко мне! Я из вас двуаллиортопентаногидрофенантрен дезоксирибонуклеиновой кислоты сделаю, - истошный вопль хоббита разнесся над окрестностями как страшное заклинание. В воздухе словно зазвенела невидимая струна. А потом... А потом, умертвия неожиданно начали лопаться с неприличным чавкающим звуком.
      - Во бля! - изумился Торин. - Это ж надо, какое ты "От заката до рассвета" устроил, - восхищению гнома не было границ. - Да ты брат хоббит, прямо Гэндальф какой-то, - гном даже поклонился перед ним.
      - Смотрю я на вас полуросликов и удивляюсь, - пустил фальшивую слезу Малыш. - Только мы тут, понимаешь, собрались разобраться с этими чудовищами, как тут ты влез со своими заклинаниями.
      - Мда, спонтанные панические способности, впридачу к замашкам откровенного заподлянщика, это нечто невообразимое, - Нивротт прискакал на своих костылях сразу же, как только лопнули все враги. Фолко бессильно осел на землю. Сегодня у него не осталось сил даже на самую мелкую пакость, типа той, что он устроил эльфам на прошлой неделе, запихав пачку дрожжей в один из одноразовых эльфийских унитазов...
      Наутро друзья ускорили свое движение. Оставаться на месте после того, как взорвались два одноразовых туалета, было невозможно. Запах пропитал почти всю окружающую природу,
      - Нельзя терять ни секунды! - заявил Фолко, вставая на свой самокат.
      - Шнелля, шнелля, - вопил Торин, отталкиваясь ногой.
      - Фули вы так медленно? - постоянно возмущался Малыш, едущий впереди всех.
      Хоббит и гномы скоро и быстро продвигались вперед. Эльфы приотстали. Мылохлор эльфийским строевым шагом (то есть вприпрыжку) припустил вслед нашей троице. Нивротт ковылял за исчезающими за горизонтом товарищами с большим трудом. Он не мог слышать жалобных воплей Монпарнаса, обнаружившего путем ощупывания местности и швыряния камней в пропасть, что он находится на вершине горы.
      - Снимите меня отсюда, - его вопли были слышны далеко за пределами горизонта, но, слыша их, каждый его сотоварищ только еще быстрее работал ногами, удаляясь, все дальше.
      Местность вокруг мало-помалу становилась еще более безжизненной. Груды шлака и грязные ручейки, их омывающие - вот основные достопримечательности вокруг. Миновал еще один день пути. Их осталось только четверо. Кроме застрявшего на вершине одной из Изгажных гор Монпарнаса, не смог поддерживать набранный темп и несчастный Нивротт.
      Ночью неожиданно ударил мороз и пошел снег. Идти по наклонной практически от самого Ородруина дороге, стало очень трудно и небезопасно. Гололед уже привел к столкновению всех трех самокатов и их поломке. Фолко и гномы чертыхались друг на друга, почесывая синяки и шишки. А вечером друзья услышали приближающийся крик.
      - Это Монповнах, - заявил удивленный Мылохлор.
      Спустя какое-то время стало слышны два приближающихся крика. На горизонте показалась быстро приближающаяся точка. Фолко и гномы с удивлением признали в ней Монпарнаса и Нивротта, скользивших со страшной скоростью вслед друзьям по ледяному тракту. В следующую минуту оба эльфа, сидевших друг на друге, врезались в хоббита и гномов. Не удержался на ногах и Мылохлор. В следующую минуту крик стал шестиголосым, отряд с заметным ускорением скользил по обледенелой дороге, все больше и больше напоминавшей бобслейную трассу. Как оказалось, Монпарнас поскользнулся и скатился по обледенелой горе, причем так удачно, что прямо на главный Мордорский Тракт. Сбив с ног ковылявшего на костылях Нивротта, он вместе с ним быстро догнал друзей на собственной заднице.
      - Надеюсь, гондорские посты остановят нас, а то мы так и будем катиться всю оставшуюся книгу до самых Серых Гаваней, - прокричал Торин.
      - Это уже врата Мораннона, - обеспокоено сказал Фолко, когда они пронеслись под разваливающейся от времени аркой. Нас уже должны были остановить!
      Под вечер однообразная черта гор неожиданно подалась к юго-западу, и странники увидели высокие Клыки Мордора.
      - Ну, уж здесь-то нас должны были остановить гондорские воины, - прямо-таки выходил из себя Фолко.
      - Какая блядь оставила на дороге груду камней, ой-ой-ой, - заорал Торин, почесывая ушибленные места прямо на ходу, вернее сказать на езду.
      - Найдем, точно эти камни ему в зад запихнем, - пригрозил Малыш.
      Остальные более стойко отнеслись к полученным чувствительным ушибам, ибо начали конкретно замерзать.
      Вскоре вдали показалась подвода, груженая камнями. Сидевший на ней возница не глядя, бросил назад два увесистых камня. Лучше бы он этого не делал. Один камень угодил Малышу прямо в лоб, по второму задом проехался Торин. Спустя несколько секунд, бравый отряд чувствительно затормозил, ударяясь об полозья подводы. Возница удивленно смотрел на странное сборище лежащих вповалку гномов и эльфов. Шишка на лбу Маленького Гнома начала явственно опухать.
      - Какого рожна? - удивленно сказал крестьянин. - Три эльфа-калеки, два гнома и половинчик. Странная компания, - удивленно протянул возница, после чего сделал глубокомысленный вывод. - Вас надо в поликлинику сдать для опытов!
      Тем временем, Малыш и Торин, кряхтя, начали подниматься.
      - Напомни-ка мне, брат Торин, что я собирался делать с тем, кто разбрасывает на этой дороге камни? - с угрозой в голосе спросил Малыш.
      - Кирпидон ту мапупу, - на гномьем наречии ответствовал мрачный Торин, приближаясь к крестьянину.
      - Что вы хотите делать? - испуганно заголосил крестьянин. - Я палач Минас-Тирита, собираю камни, чтобы побить блудницу. Просто мне стало немного жалко свою лошадь, и я сбросил несколько камней с подводы.
      - А-а-а! - у Фолко начала болеть отходившая от мороза, и ушибленная не в меру задница, - Палач говоришь? Ща мы тебе тут курсы повышения квалификации устроим.
      - Что вы делаете, а-а-а-а-а-а, - крики палача утихли только после того, как жалостливый Фолко засунул ему в рот увесистый булыжник и завязал лицо своим давно нестиранным платочком.
      - Может, не стоило так жестоко с ним? - спросил гномов Монпарнас.
      - Ничего, пусть на собственной заднице прочувствует, что есть время когда можно собирать камни, а есть время, когда можно их разбрасывать, - самодовольно ответил Торин.
      - Ну, все-таки, может, не стоило запихивать королевскому палачу в зад столько камней? - продолжал мучиться угрызениями совести Монпарнас.
      - Не знаю, как у тебя Монпарнас, а у меня лично задница не казенная, чтобы по камням елозить, - невежливо ответил Малыш.
      - Зато у палача задница точно казенная, - ухмыльнулся Фолко.
      На подводе путешествовать оказалось намного комфортабельнее, чем на заднице. Гномы вывалили весь запас камней прямо на дорогу. Теперь Нивротт и Монпарнас путешествовали вместе с остальным отрядом. Заботливый Фолко соорудил Нивротту из костылей подобие салазок, а для Монпарнаса он и вовсе сотворил коньки, так что оба увечных эльфа ехали вслед за подводой, надежно привязанные веревочками из рюкзака запасливого хоббита.
      - Стоять, чушпаны, за кого мотаетесь? - гортанный отклик на Всеобщем наречии был подкреплен десятком стрел вонзившихся в бедную лошадь, когда повозка успешно доехала аж до самого Итилиэна.
      - Зачем же в лошадь-то стрелять? - укоризненно спросил Фолко. Оглядев слабеющую на глазах лошадь, хозяйственный хоббит выудил свой знаменитый тесак и принялся вырезать мякоть с крупа еще живой лошади. Два стражника, подошедшие было для проверки документов слишком близко, получили каждый копытом по затылку, лошадь окончательно взбесилась от живодерских наклонностей хоббита и понесла. Мылохлор и гномы едва успели соскочить с повозки, зато Нивротт и Монпарнас с громкими и протяжными криками понеслись вслед повозке - хоббит забыл обрубить самодельные постромки.
      - Какого хера! - в сердцах сказал начальник караула, озадаченно смотря вслед уехавшим эльфам.
      - Мы евть поволство Веикого пынца Фонвю, - важно заявил Мылохлор. - Я евть лифность непйикофновенная, - эльф гордо задрал нос.
      - Кто же тебе тогда зубы-то все пересчитал, если ты личность неприкосновенная? - ухмыльнувшись, спросил стражник.
      - Это все враги, вот наши верительные грамоты, - заявил Малыш, поднося свой огромный кулак к носу стражника.
      - Так бы сразу и сказали, - испуганно сказал главный стражник. - Меня зовут Бергамот, я начальник стражи Соединенного королевства Арнора, Гондора, Ангмара и Мордора. Добро тык сказать, пожаловать. А эти два придурка, - он с силой пнул сначала одного, а потом другого стражника кованым сапогом поддых, - Они проводят вас до самых ворот. - Але, придурки, сдадите этих послов страже в Минас-Тирите, - скомандовал он.
      Друзья зашагали веселей, важно задрав носы. Эльфы и вовсе отдали своеобразную честь начальнику караула, важно подняв правую руку под углом 45 градусов вправо, сжав ладонь в кулак, а потом, оттопырив средний палец. Это движение было настолько ими отточено, что даже хоббит и гномы залюбовались этим церемониалом и повторили его, едва не выбив глаз ошеломленному начальнику стражи.
      Издохшую лошадь, повозку и Нивротта с Монпарнасом, отряд догнал только к вечеру. Оба эльфа находились без сознания, Торин и Малыша тут же потребовали, чтобы сопровождавшие их стражники взвалили на себя послов. По мнению гномов, эта ноша отучила бы их палить из лука по лошадям. Оба стражника долго отнекивались и, наконец, пообещали найти нового коня в ближайшей деревушке. Хоббит заявил, что хочет удостовериться, что конь будет хорошим, и под этим предлогом пошел с ними.
      Стражники вернулись через два часа, Фолко через три, да еще с каким-то недовольным крестьянином.
      Они (хоббит и крестьянин) долго ругались возле павшего коня, пока Фолко не швырнул тому в лицо два медяка и не обозвал придурком. Полезшего было в бутылку мужика, быстро успокоила стража, принявшаяся с чувством избивать крестьянина, а хоббит во время экзекуции попутно объяснял тому, что личность послов неприкосновенна.
      Когда мужик очнулся после лекции хоббита, отряд послов был уже далеко. Тем временем, дотошные гномы, расспросив Фолко, выяснили причину разборок. Как оказалось, находчивый посол ростом в полчеловека в деревушке разыграл в лотерею павшего коня.
      - И что, неужели тебе это сошло с рук? - поинтересовался Торин.
      - Да все были счастливы принять участие в лотерее, - обиделся Фолко. - Я им дал такой шанс, за два медяка выиграть целого коня. Возмущался только тот, кто выиграл в лотерею, и то только после того, как узнал, что ему причитается мертвый приз. Но я честно швырнул ему в лицо его два медяка, - весело закончил свой рассказ хоббит.
      - Вот из-за таких как ты, все будут считать эльфов жуликами, - возмутился Нивротт и плюнул от возмущения в колодец, мимо которого пролегал путь отряда.
      - Да вы бы уж молчали, красноречивые вы наши. Ничего на благо отряда не сделали, только продукты зазря переводите. И вообще, пиздеть, это вам не мешки ворочать, - принялся возмущаться правдолюбивый хоббит.
      - Что-то я не помню, чтобы ты хоть один мешок поднял, маленький засранец, - ворчливо заметил слепой Монпарнас, задумчиво хмуря лицо.
      - А ты глаза-то раскрой, увидишь, - в тон ему колко ответил Фолко.
      Торин и Малыш переглянулись. Житейская сметка хоббита явно вызывала симпатию с их стороны.
      Путь до Минас-Тирита прошел в разговорах. Отлис, так звали самого бестолкового из двух стражников, болтал без умолку. Впрочем, самыми ценными сведениями, которые можно было выудить из его откровений, были цены на здравур в Гондоре, информация о том, что у начальника стражи Бергамота жена дома одна и полный исчерпывающий перечень всех публичных домов в округе. Фолко и гномам сразу приглянулся этот простоватый и опытный боец.
      Дорога вела их через настолько богатую и устроенную страну, что у хоббита даже отнялся язык от удивления. Невзирая на обшарпанные дома, покосившиеся хибары, бараки и прочие шалаши, в коих ютились крестьяне, через каждую тысячу шагов высились высокие, изумительно красивые белокаменные туалеты с колоннами у входа. Во всей монументальности строений, в тщательно подстригаемом газоне вокруг них, чувствовалась железная королевская рука, стремившаяся облагородить свои владения. Хоббиту даже захотелось посетить один из таких шедевров зодчества.
      Изнутри туалеты выглядели не менее внушительно, чем снаружи. У самого входа в туалет сидел ратник в боевом облачении. Он тщательно записал имена всех вошедших в туалет членов отряда, подозрительно зыркнул на хоббита, но, в конце концов, выдал всем жетоны, и наши друзья поднялись по мраморным ступеням на второй этаж. К удивлению Фолко, стражник сидел и на втором этаже. Он принял жетоны и показал каждому дверь, в которую можно войти. Эльфы первыми вошли в свое заведение. Изнутри послышалась мягкая и протяжная эльфийская музыка. Обрадованные гномы толкнули свою дверь. Фолко увидел краем глаза грубые каменные стены, интерьер в виде пещеры с факелами на стенах. Из гномьего туалета доносилась разудалая тангарская мелодия в ритмах Рамштайн. Фолко с интересом толкнул свою дверь и зажмурил глаза от удовольствия. Перед ним предстала еще одна дверь в хоббичью нору, при виде которой, у хоббита защемило сердце. Он открыл круглую дверку и влез вовнутрь. И все ностальгические воспоминания как рукой сняло. В самом центре норы-кабинки, вместо привычной глазу любого хоббита дыры в полу, выходящей в стоки соседского туалета, перед разгневанным Фолко предстал детский горшочек из-под каши с ручкой вовнутрь и надписью "для детей и хоббитов". Но еще больше чем горшок, хоббита возмутил гигантских размеров клетка с попугаем, висевшая над горшком.
      - Сделал дело - гуляй смело! Перед едой помойте руки! Если уж насрал зараза, дерни ручку унитаза! И тогда поток воды, смоет все твои следы! Настоящий разведчик никогда и нигде не оставляет следов! Кто напился много пива, пусть не писает так криво! Ты писаешь? Так держать! - скороговоркой забубнил попугай при виде хоббита.
      Фолко недолго держал в себе ярость. Использовав горшок по назначению, он скрутил шею попугая узлом и, с трудом запихнув его тушку в горшок, закрыл своеобразный птичий гроб крышкой.
      Пошарив в рюкзаке, он расплылся в широкой улыбке. Если бы его сейчас видел Торин, то сразу же сказал бы, что его мохноногий друг задумал какую-то гадость и не прогадал бы. В рюкзачке хозяйственного хоббита нашлась пачка дрожжей. Поскольку в туалете для хоббитов сливного отверстия не наблюдалось, Фолко выскользнул в туалетный предбанник и скрылся ненадолго в туалетной комнате для орков. Пробыл он там недолго, зато, когда он вышел оттуда, на его лице красовалась гадостная усмешка.
      - Добро пожаловать в Шир, придурки! - заявил хоббит и покинул столь негостеприимные туалетные чертоги.
      Всю оставшуюся до Минас-Тирита дорогу хоббит прислушивался к чему-то. Раздавшийся глухой звук, напоминающий взрыв одноразового резинового эльфийского унитаза, казалось, разрешил все вопросы хоббита. Озабоченное выражение на его лице сняло как рукой. Теперь во всю круглую и хитровато добродушную мордочку хоббита вновь сияла улыбка.
 

      Минас-Тирит Фолко не смог забыть никогда. Нелепое нагромождение туалетов через каждую тысячу шагов, безумный искусственный ландшафт в виде перепада высот и ужасающая, сбивающая с ног вонь на нижних уровнях города, вкупе с безвкусной раскраской домов и зданий в стиле "а-ля гавайская рубаха" навсегда впечатались ему в память. А верхний, королевский ярус и вовсе поверг его в ступор. Королевская резиденция состояла из небольшого, красивого дворца с башенками, а рядом высилось монументальное, раза в два выше, здание Личного Королевского Туалета.
      По словам Отлиса, король чаще бывал в своем Туалетном дворце, чем в своей главной резиденции. В такие периоды отсутствия короля, его никто не решался беспокоить. Принцы - сыновья короля пропадали в туалете вместе с королем целыми днями.
      - В таком случае, вас примет только герцог Этчелион, у него есть ограниченная доверенность от короля, - объяснял друзьям местные порядки Отлис.
      - Но грядет война, надо объявить сбор ополчения, - забеспокоился Фолко. - Сможет ли герцог Этчелион объявить мобилизацию?
      - Нет, это вправе сделать только король, доверенность у Этчелиона крайне ограниченная, потомки Арагорна слишком хорошо помнят историю с Денетором, имевшем генеральную доверенность, - отвечал Отлис.
      Беседуя так, делегация послов оказалась возле Врат Дворца. Отлис отсалютовал мечом начальнику стражи и ткнул большим пальцем левой руки к себе за спину, показывая на послов. Тот пригласил послов в небольшую приемную, где начальник стражи вопросительно уставился на наших героев.
      - У нас известия чрезвычайно важности, - заявил Монпарнас, размахивая верительными грамотами.
      - Я доложу о вас, - развязно ответил ему начальник стражи. - Садитесь пока, я сейчас приду, - с этими словами он ушел.
      - Садитесь, садитесь, куда садиться-то? - возмущался Монпарнас, сделавший попытку присесть и оказавшийся на полу - никто не успел предупредить слепого эльфа, что ничего похожего на стул, скамейку или на худой конец, табуретку, вокруг не наблюдалось.
      - Вас примет герцог Этчелион, держатель ограниченной доверенности, Хранитель Итилиэна, потомок Фарамира Денеторского и все такое, - заявил начальник стражи, появившийся столь же внезапно, как и исчез. - Он проверит подлинность ваших посольских грамот, а вручите вы их королю, когда он, наконец, вернется из Сортирного дворца.
      Их провели в просторный Тронный зал. Фолко жадно оглядел все вокруг - именно здесь Пипхед Пук-Пук приносил присягу Денетору. Хоббит с удивлением отметил, что практически ничего с той поры не изменилось. На троне из красного дерева до сих пор была отчетливо видна вырезанная перочинным ножом надпись "здесь был Пипхед". На стене красовалось граффити того же автора под условным названием "Смерть Денетора". Пипхед при помощи баллончика волшебной эльфийской краски, позаимствованной у самого Гэндальфа, изобразил сожжение Денетора. На облитых бензином дровах лежал хорошо связанный Денетор. Около дров стояли Пипхед, Гэндальф и Арагорн. Пипхед в одной руке держал зажженную зажигалку, поднося ее к дровам, а другой рукой протягивал корону Арагорну.
      Фолко вспомнил слова Красной Книги о том, что эльфийская краска практически не поддавалась попыткам смыть ее со стены, поэтому, король Арагорн распорядился оставить сие творение в покое. Это решение удовлетворило не всех. Больше всех возмущался придворный живописец, который как ни старался, так и не смог даже чуть-чуть приблизиться к гениальному творению Пипхеда.
      Живописец долго кричал на каждом углу, что все дело в волшебной краске, которая сама складывается в тот рисунок, который измыслил тот, кто разбрызгивает краску, поэтому, этого мерзкого хоббита следует вырубить рисунок из стены, привязать к нему автора и сбросить со стены в ров, заполненный водой.
      Не выдержав насмешек хоббита, живописец, покраснев от негодования, с ходу написал портрет прекрасной Арвен в неглиже, и тут же бросился головой вниз с самой высокой башни. Арагорн пришел в буйное неистовство и приказал ослепить всех, кто видел картину.
      У подножия трона стояла табуретка, на которой вправе был сидеть только род Наместников. Возле этой табуретки стоял герцог Этчелион. Он был высок, как и всякий истинный потомок Наместника. Его темные одежды украшал фамильный герб - рука, протянутая к короне Гондора. Рядом с герцогом стояло несколько молодых нобилей.
      - Типа мир вам, товарищи послы. Я рад приветствовать наших старших товарищей, перворожденных Эльфов. С тех пор, как король Арагорн отменил подоходный налог на эльфийскую расу, мы не видели ни одного эльфа в Гондоре уже триста лет. Привет и вам, могучие гномы. Ваши отцы немало потрудились здесь в счет старых долговых расписок. А вот тебе, невысоклик, мы не рады. У нас уже вошло в поговорку - "увидел хоббита - жди неприятностей". Наши предания рассказывают о четырех мерзких полуросликах, гостивших в замке после Великой Победы. Во время войны их выходки еще можно было терпеть, но на балу они развернулись вовсю. Как они умудрились за несколько часов натянуть столько веревочек и подвесить столько чурбачков, никто не знает. Половина гостей сломала себе различные конечности, а дамы набили себе шишки на лбу. Вдобавок ко всему, надрызгавшиеся до состояния риз хоббиты, принялись разрисовывать стены при помощи баллончиков с краской. Полгода после этого, вся прислуга Замка смывала кощунственные и похабные рисунки во всех залах. Лишь здесь ничего смыть не удалось, и мудрый король Арагорн мудро объявил сие творение образцом искусства. Надеюсь, что хоть ты, полурослик, разубедишь меня в этой примете, но судя по последним полицейским сводкам, это беспочвенная надежда. Я имею в виду странную и загадочную смерть попугая в одном из туалетов на пути вашего следования и последующий взрыв туалета при помощи таинственного волшебного взрывчатого вещества под названием "дрожжи". От всего туалета остался невредимым лишь горшок с попугаем, и то, древняя птица не заслуживала, чтобы ей на старости лет закручивали шею буквой "зю". Но поскольку личность послов неприкосновенна, я не буду затрагивать и другой эпизод, с королевским палачом, который после вашей экзекуции пережил еще одну - врачебную процедуру - извлечение камней при помощи вантуса. Король так смеялся, узнав об этом, что решил не направлять ноту протеста.
      - Мы тожы офень вады, - в стиле "ез, ытыз", ответил Мылохлор.
      - Да простит нас герцог, но сократим формальности, - начал Монпарнас.
      - Да, воистину, где половинчики, там добрых вестей не жди, - заявил Торин.
      - Враг, напавший на Арнор еще в предыдущей книге, теперь идет войной на все Средиземье, - ничуть не смутившись, начал рассказывать историю Фолко, открывая свою тетрадь, и в очередной раз пересказал герцогу всю историю их погони за Олмером.
      - Да уж, - только и сказал герцог. - Вы где такую траву берете? А так, вы мне очень понравились, давненько не видывал я таких лихих парней. Даже если это все правда, я ничего поделать не могу. Объявить всеобщую мобилизацию может только король, но он уже месяц гостит в Сортирном Дворце. Наш король вычитал в какой-то книжке, что если человек регулярно посещает туалет, отправляя естественные надобности без промедления, то он проживет значительно дольше. Во имя заботы о населении страны, наш король построил Великое Чудо Средиземья - Миллион Туалетов.
      - Пиздеж все это, - шепнул Фолко Торину. Миллион туалетов умножить на два стражника, это будет два миллиона только туалетной стражи. А тут все население страны столько не наберется.
      - Прошу прощения, - учтиво сказал герцог. - Вы люди нездешние, законов наших не знаете, но в нашей стране особым Указом Короля запрещено употреблять слово "пиздеж", как подрывающее устои государства и королевской власти. Виновных ждут каторжные работы по постройке туалетов в горном массиве Изгажных гор.
      На этом аудиенция была закончена.
      - Он не поверил мне, - сквозь зубы сказал хоббит. О, Манда Сулима, зачем ты лишила меня дара красноречия?
      - Ты был красноречив, как десять Саруманов, - буркнул Торин, - Но никто не хочет оценить наши героические усилия по достоинству и уплатить хотя бы сотню из причитающейся тысячи триалонов.
      - Погодите судить герцога, - вступился за Этчелиона Отлис. - Что на уме у этого хитрого скунса не знает никто. К тому же, остается аудиенция у Короля.
      - Если и у короля не удастся ничего добиться, тогда придется идти к Дур-Гулдуру, - хмуро подытожил Фолко.
      - А, что спорить, пора чего-нибудь пожрать, - предложил Маленький Гном, на лице которого явственно застыло вечное "Давай пожрем, хрю-хрю". Масла в кашу подлил Отлис, заявивший, что послов должны кормить бесплатно. После этого дружная компания весело потопала в ближайшую таверну, разорять ее запасы и бить посетителей бутылками по голове.
      После шумного обеда, переросшего в шумный ужин, друзья разбрелись по Минас-Тириту. Гномы и эльфы побрели по оружейным лавкам, закупать последние смертоносные прибамбасы, а Фолко, надрызгавшийся до чертиков, вдруг стал донельзя сентиментальным и побрел поклониться праху своего предка, Мерриса Бренди и Пипхеда Пука, чей прах был погребен вместе с самим Арагорном. Злые языки утверждали, что Великий Король еще при жизни распорядился принудительно кремировать двух старых (как и сам Арагорн на тот момент) паршивцев сразу же после его, Арагорна, кончины, что и было сделано, невзирая на протесты самих кремируемых.
      Фолко долго смотрел на два ночных горшка, стоявших в ногах мумии Арагорна.
      - Они думали. Что зло избыто навеки, - мучительно думал Фолко. - Ни хрена подобного, - подумал он и со злостью наподдал по ночным горшкам босой ногой и побрел прочь.
      Спалось хоббиту плохо. Ужасно болела голова, а сам Фолко во сне уподобился летающему Карлсону. Перед мысленным взором мохноногого "карлсона" промелькнули бесчисленные крыши туалетов, широкая лента Великого Андуина, в который впадали многочисленные туалетные стоки. Взгляд его уходил все дальше и дальше, на Восток. Хоббит вгляделся и ахнул. Огромное скопище теней на Мордорской земле - конница истерлингов, толпы хазгов и бесчисленное количество бойцов Олмера. Затем перед Фолко предстал принц Фондю.
      - Наши дела плохи, мы блокированы. Срединное княжество молчит. А Вождь идет на Запад! Он хочет омыть свои сапоги в Серебристых Гаванях. Наши союзники, Черные Гномы, тоже не выставят войско и уходят под Землю. Короче, мужайтесь, принц поднес очищенную луковицу к носу и заплакал. - Идите и убейте этого гребаного Олмера, а мы будем вас помнить и оплакивать, - заявил принц.
      Утром следующего дня их вызвали к королю. Тронный зал был полон толпой крикливо разодетых придворных. На раскрашенных в разные цвета доспехах пламенели гордые девизы типа "защитим Гондор, так вас и перетак" или "И во сне и наяву, за Гондор я пасть порву". От самых ворот Дворца был выстроен почетный караул в черном, с обнаженными топорами. Резное крыльцо покрывал дорогой ковер из выдубленной шерсти тролля. Пели трубы, громко (так, что закладывало уши) стучали барабаны. Слуги распахнули створки Дверей, и все увидели нынешнего короля.
      Да, это был настоящий Властитель Запада, именно такой, каким его изображали на многочисленных портретах. Невысокий (ростом с Фолко), на высоких каблуках, лысый карлик с торчащими волосатыми ушами и врожденным косоглазием, из-за которого на всех картинах Король изображался смотрящим вдаль и налево. Его парадный мундир был скромно украшен картой всего Средиземья, вышитой золотом на черном фоне самого мундира.
      - Вот пизденыш, - шепнул Фолко Торину, обрадованный тем, что король ниже его ростом. Тот ухмыльнулся и согласно кивнул.
      По правую и левую руку от короля стояли многочисленные прыщавые принцы, зевающие и ковыряющие в носу. Сразу после принцев, на первой ступеньке возвышения к трону, рядом со своей табуреткой, стоял герцог Этчелион.
      Один из придворных, встав сбоку от хоббита, громко проорал на весь зал.
      - От высокопородного Принца Вод Пробуждения, принца Фондю, сына Мандю, сына Иа-Иа, Верховного Короля Вод Пробуждения, к его Величеству, Королю Арнора, Гондора, Ангмара и Мордора, владыке Средиземья - послы с речами и без подарков.
      Придворный продолжал напыщенную речь, коротко назвав всех по имени. Послы учтиво попрыгали на левой ножке три раза и поклонились.
      - Я принимаю ваш поклон, а подарки, так и быть, пришлете попозже, - скрипучий голос Короля, казалось, заполнил собой весь зал, а его глаза навыкате, казалось, охватывают весь зал, и нет ни одной мельчайшей детали, которую бы не заметил Владыка Запада.
      Эльфы скривились от пережитого унижения, но Фолко всех успокоил.
      - Обещать прислать подарки еще не значит прислать их, - весело шепнул он эльфам.
      - А вы клевые парни, - неожиданно закудахтал (это он так смеялся) король. - Чтобы королевского палача пришлось потом вантусом откачивать... - косоглазый король слез с кресла и, подойдя к хоббиту, похлопал его по плечу. - Давно так не смеялся. А попугай давно мне надоел, - он вновь закудахтал и вернулся на свое место.
      - Король, да пребудет его Величество в здравии, разрешает вам говорить, - негромко произнес Этчелион. - Включите пятый микрофон, - к эльфам тут же подбежал один из придворных и протянул матюгальник с выгравированной на нем цифрой пять. - Берите же, а то Его Величество плохо слышит, - негромко шикнул на послов Этчелион.
      - Этого я и боялся, - понурился Фолко.
      - Говорить будет невысоклик Фолко, - после долгой внутренней борьбы заявил Монпарнас.
      - Кхе-кхе, - откашлялся Фолко, да так, что у всех заложило уши, а потом громким, звенящим голосом произнес, - Мы принесли тревожные вести, о, Повелитель Запада, - начал он.
      - Ась? Чаво? Че он сказал? - король приставил к уху большой стетоскоп, и теперь вертел своей головой, пытаясь разобраться в том, что говорил хоббит.
      Фолко вздохнул. Прием обещал быть долгим, а привычка короля переспрашивать каждое слово не внушало ему оптимизма, ибо и у матюгальника был свой предел громкости. И тут, вдруг, хоббит и в самом деле, ощутил прилив неведомой силы. Его перепирало красноречие. Фолко подбежал к королевскому шуту, отобрал у того балалайку и, забренчав по струнам, принялся напрягать мощность матюгальника, распевая странную балладу, не имеющей ни размерности, ни рифмы.
      Над Средиземьем тучи ходят хмуро,
      Край суровой тишиной объят
      Над высоким берегом Андуина
      Часовые Гондора стоят.
      Наш взор пылал, как сильмарилл,
      Рука тверда была.
      Найти решили мы того,
      Кто мир раскачивает наш
      Но треснул мир напополам,
      Пришел трындец.
      По всей стране пошел развал.
      Ночной Конец.
      И чтобы Родину спасти
      и защитить,
      Решили с Торином вдвоем в поход
      пойтить,
      К нам по дороге друг прибился,
      Звать Малыш.
      Но в голове его бурлил
      Один гашиш.
      Теперь не страшен Саруман,
      Именем теперь Полкан,
      Сапоги он нам оближет,
      Голубой щенок
      Попался тут нам Радагаст
      (второй Гэндальф)
      И сбил он нас троих с пути
      Сказал "Убей".
      Пообещал нам заплатить
      Потом пропал
      Нам не нужны его слова
      Не верим мы.
      Но то, что нам не избежать
      Увы, войны.
      За время пути мы узнали того,
      Кого замочить суждено,
      Мы поняли и обнажили топоры
      Но поздняк.
      Король без королевства вздыбил горы
      И холмы
      Скоро всем придет каюк
      Что же делать будем мы?
      Придет зима, и снег падет.
      Гэндальф, Гэндальф,
      Что же мне щас делать?
      У меня нет зимнего пальтишки
      Зачем такая жизнь нужна,
      Ведь завтра может быть война.
      Теперь одна осталась нам
      Юдоль земная.
      Убить того, кто баламутит
      Этот мир.
      Тогда-то в нашу честь устроят пир.
      И нам деньгу большую, ковер
      И телевизор
      В подарок сразу вру'чат, а может быть
      Вруча'т.
      За подвиг ты, король награду нам
      Отдай
      Цени нас высоко.
      С деньгами надо расставаться
      Легко.
      Хей-хо, ну и песня.
      Хей-хо, ну и автор,
      Хей-хо, читатели будут в восторге.
      А это главное.
      То, что только что услышали в Тронном зале, все присутствующие запомнили навсегда. Сразу после исполнения этой героической песни, оба придворных поэта, заткнув уши, выбросились из окна. Туда же проследовал и королевский шут, осмелившийся отпустить колкости в адрес автора. Король и стража были так поражены услышанным, что никак не отреагировали на поступок хоббита, который отправил вслед за шутом и балалайку. Спустя какое-то время в наступившей тишине непрекращающийся вопль шута оборвался.
      Торин что-то пробормотал про "красноречие десяти Саруманов" и невежливо сплюнул.
      Король поковырялся в ухе кинжалом, после чего, вложив кинжал в ножны, зааплодировал. Спустя несколько секунд, весь Тронный зал хлопал в ладоши так, что уши закладывало. После того, как аплодисменты смолкли, Владыка Запада поблагодарил посла - полурослика за занимательный рассказ, похлопал его по плечу и заявил, что присваивает ему почетный титул "папарацци-гуано", что в переводе на Всеобщий язык, означало что-то типа "пиздобол-собеседник".
      Аудиенция закончилась, король пригласил послов на экскурсию по "Миллиону Туалетов". Эльфы вежливо, гномы не очень, а хоббит и вовсе грубо, отказался, вспылив.
      - Ну и сидите, ждите, пока вас всех замочат в сортире, - заявил Фолко и хлопнул дверью так, что на потолке потрескалась известка.
      - В Дур-Гулдур, - Фолко весь кипел после приема. - Вперед! Покончим с угрозой Средиземью и заработаем тысячу триалонов!
      - Но сначала пожрем, - деловито предложил Малыш.
      - Я иду с вами, - неожиданно заявил Отлис. - У меня в желудке уже кошки поют.
      - Только пойдем в другую таверну, - предложил Нивротт, размахивая костылями. - А то в старой нас уже все знают.
      - А мне пофиг, - заявил Монпарнас. - Я все равно ничего не вижу.
      - Авное, фобы кафка была, - заявил Мылохлор. - Я юбью кафу.
      Отлис повел друзей кривыми обходными путями. Спустя десять минут блужданий, наш отряд ввалился в трактир. В ответ на просьбу хозяина предъявить посольские грамоты, нетерпеливый малыш надел свою знаменитую боксерскую перчатку и ударил один раз хозяина в челюсть. Хозяин таверны улетел в одну сторону, а его искусственная челюсть в другую.
      - Ух, ты, Мылохлор, смотри, - Фолко протянул тому творение зубного техника. - У хозяина своих-то зубов нету, так он кому-то целую челюсть вырвал.
      Мылохлор с диким восторгом смотрел на вставную челюсть. Примерно таким же взглядом похотливые орки смотрят на беззащитных молодых обезьянок...
      Под утро в трактир во главе стражи заявился Этчелион.
      - А, вот кто до полусмерти избил трактирщика с обещанием, если он вернется, засунуть ему (трактирщику) вставную челюсть в задницу.
      - Какая ищо вставная челюсть? - сверкая зубами, спросил Мылохлор, щелкая кулек с орехами. - Мы единственные борцы со злом в Средиземье, к тому же, неприкосновенные послы, и вообще, мы немедленно выступаем в Дур-Гулдур.
      - Вы не единственные, - Этчелион встал навытяжку и взмахнул мечом. Судьба распорядилась так, что я не могу идти вместе с вами, ибо меня вызывают завтра в суд по поводу алиментов, но я дам вам своих людей и пропуска. Так что вы умрете не одни. Отлис, а ты что здесь делаешь?
      - Не только благородных герцогов волнует судьба Гондора, - заплетающимся языком, заявил Отлис. - Я тоже пойду с ними, они веселые ребята.
      Солнце еще не достигло полудня, когда из Северных, Дунаданских ворот Минас-Тирита галопом вырвался большой отряд конников. Вслед за ними бежала стража, требуя остановиться, пока последний, низкорослый всадник не предъявил пропуск с гербовой печатью Этчелиона. Разочарованные стражники побрели назад, расследовать ограбление Королевского Банка Минас-Тирита.
      - Если выполним задание, то нам гарантировано прощение, а эту тысячу триалонов поделим по справедливости, - сообщил Фолко стражникам Этчелиона. А если не выполним, то вокруг разразится такая война, что всем будет недосуг до ограбления банка.
      Отряд остановился на привал в какой-то деревушке, расположенный в пяти лигах от ворот Минас-Тирита. Хоббит решил было посмотреть по перстню последние новости ЭмТиВи, но камень неожиданно перестал показывать. Изображение сменилось рябью, и послышался голос принца Фондю.
      - Это тебе не МП3 плеер, мой бесстрашный мохноногий друг. Олмер близится, его сила растет. Перестало работать и королевское Палантир-ТВ. Олмер неосознанно противится быть под наблюдением, и мертвецкие кольца исполняют его волю. Слишком долго Враг был подключен к Палантирским каналам и изучил их природу. Короче, мы пропали, - с этими словами принца перестало быть слышно и видно.
      На следующее утро отряд тронулся в путь. Но перед этим Фолко выступил с укоризненной речью перед бандой герцога Этчелиона.
      - Вы доказали свою доблесть, отразив коварный удар крестьян-приспешников Олмера. Но право, не стоило поджигать сначала таверну, а потом и амбар с запасом урожая!
      Все стыдливо оглядывались назад, в сторону пепелища.
      - Но как бы там ни было, я зачисляю вас в отряд специального назначения.
      - Но в Гондоре уже есть отряд спецназа короля "Морские котики", - удивленно заявил Отлис.
      - А мы суперсекретный отряд специального эльфийского назначения "поросячьи хвостики", - быстро нашелся Фолко.
      Все засмеялись, услышав такое название. Возник ропот, а один из бойцов вышел из строя и нагло заявил, что не хочет служить в таком отряде.
      - В связи с особой секретностью миссии, дабы Враг не разузнал, что наш отряд существует...- Фолко сделал трагическую паузу, а потом громко сказал фальшивым голосом, - О, смотрите, элефант! - и показал на небо. Все задрали головы кверху, высматривая чудного зверя, а когда удивленно опустили глаза, то узрели отступника лежащим на земле. В его груди торчал метательный нож, с пояса чьей-то заботливой рукой был срезан кошелек.
      - Так будет с каждым, кто отступит от дела Света! - важно заявил Фолко. Каждый пожалеет, что стал предателем.
      Отряд потупился. Все уже жалели, что поперлись вместе с придурковатым полуросликом и эльфами в такой длинный поход. После того, как Фолко сверился с картами, отряд двинулся по кругу вдоль западной стены. Примерно на пятом витке, хоббит, наконец, нашел заветную ответвляющую тропку, и банда специального назначения двинулась в сторону Рохана. Дорога, несмотря на свою неухоженность, то и дело рассекалась толпами гонцов, спешащих в Эдораст. Никакой войны объявлено не было, людям сказали, что король устроил внеочередную налоговую перепись, поэтому все войска подтягивались к Эдорасту. Фолко уже надоело предъявлять свою подорожную каждый километр, и он повесил ее на шею за веревочку. Глядя вслед гонцам, Фолко с некоторым облегчением думал, что хотя бы Рохан окажется во всеоружии, и не будет застигнут врасплох.
      Дни шли неспешной чередой. Хоббит и гномы каждый вечер у костров потихоньку обыгрывали весь гондорский отряд в карты. Когда Фолко в последний раз предъявил свою заношенную донельзя подорожную последнему патрулю, кормившего комаров на берегу Андуина, у переправы, то рядовые бойцы специального отряда лишились всех своих нынешних и даже будущих сбережений. Их расписки приятно похрустывали в рюкзачке хозяйственного хоббита, а обещание списать долг в случае успешного выполнения задания, заставляло всех бойцов скрежетать зубами.
      По левую руку тянулись мрачные, суровые леса, посаженные еще орками в те времена, когда они любили сжать деревья, а предки эльфов любили качаться в ветвях этих деревьев. С тех пор минуло много времени, орки после одной из ночей, когда древние эльфы спустились деревьев и заготовили первые дубленки из орочьей кожи, вырубили все деревья, а эльфы, напротив, принялись сажать зеленые насаждения, где только можно, и где нельзя.
      От длительных размышлений хоббита оторвал гортанный крик Отлиса.
      - Дым! Дым! - кричал Отлис, тыкая пальцем на юго-восток.
      - Куда фига, туда дым! - вспомнил Фолко детскую присказку. Немало строений соседей его дядюшки Процента сгорели оттого, что маленький племянник семейства Бренди проверял правильность этой поговорки.
      - Степной сигнальный костер! Или я ничего в этом не понимаю, - заявил Отлис. - Означает - "путь свободен".
      Хоббит недоверчиво покосился в его сторону и, отобрав у гондорца бинокль, всмотрелся вдаль.
      - В самом деле, - растерянно произнес хоббит, спустя несколько секунд. Его взору предстала цепочка костров, освещавшая огромные буквы "ПУТЬ СВОБОДЕН", выполненные в стиле "Hollywood" на далеком холме.
      Скрипучий паром медленно пересекал Андуин. Он был такой же, как и паром в Шире, только размерами побольше. На нем был даже салун для следопытов, отличавшийся от обычных салунов и таверн тем, что вылетавшие в окна и двери после мордобития и поножовщины посетители, приземлялись не лицом в пыль, а оказывались за бортом судна. Это снискало заведению немалую популярность, сюда стекались многочисленные туристы. Выбитые зубы и выдранные клочья волос выметались из салуна килограммами.
      Хоббит уныло уставился на водную гладь Андуина, катившую мрачные серые волны. Он более не нуждался в высоких словах, для того чтобы убедить себя идти в бой. Либо они на сей раз одолеют, либо на месте его родины остаются одни головешки. Плох ли, хорош ли Вождь или эльфы, а может Орлангур вообще фашист перепончатокрылый, все это неважно. Важно лишь то, останутся одни головешки... Мучимый подобными мыслями хоббит втихаря подпалил плавающую баржу перед тем, как сойти на другой берег.
      - Головешкой больше, головешкой меньше, - подумал он, обливая баржу керосином...
      На второй день после того, как сгорела баржа, с неба начал падать снег...
 

      В стародавние времена на Южной Окраине Великого Леса, того самого, по ветвям которого в Предначальную эпоху перебирались с ветки на ветку древние предки эльфов, Саурон воздвиг одну из самых первых твердынь, в виде пирамиды, получившей неприятное название "Дур-Гулдур". Говорили, что пирамида была названа так в честь дурдома, в который поместили архитектора сотворившего этот безумный памятник недвижимости. Дур-Гулдур навевал ужас и уныние даже на самого Саурона, так что он бывал там редко. Но в двадцать третьем веке в результате бесчеловечных опытов Саурона, на свет выползли девять назгулов, и пирамида превратилась в нечто среднее между общежитием и камерой пыток. Приказы их повелителя забрасывали назгулов далеко, на самый край земли, но назгулы всегда возвращались обратно. Их пьяные загулы продолжались до тех пор, пока Саурону не надоедало слушать доносившиеся до самого Мордора пьяные вопли и крики, и он не отсылал их на очередное опасное задание. Теперь сюда стремился и Олмер, по необъяснимой прихоти автора, черная цепь собранных им Мертвецких колец должна была быть скреплена именно под стенами Болотного замка. Или отряд, составленный из бойцов Свободных народов и народцев, как и во времена Войны за Кольцо, бесславно поляжет здесь, или свернет в сторону...
      Так мрачно думал хоббит. Шансов замочить Олмера невысоклик даже не рассматривал...
      Два дня отряд брел среди топей, на все лады проклиная Вождя, из-за которого им приходится не идти в бой, радостный и грозный, а лезть через трясины, по уши в грязи, не имея возможности ни обсушиться, ни заночевать. Фолко и Торин с тревогой замечали, что отряд редел на глазах, уследить за кучей голов, погруженных по самое не хочу в трясину, было не под силу. Вскоре ругань и разговоры смолкли. Болота стали мельче, страшные бучила пропали, дорога пошла в гору, Фолко и гномы опомнились лишь только когда уперлись лбом в древнюю полуразрушенную стену Дур-Гулдура. Отряд был у цели. Хотя назвать отрядом самого хоббита, гномов, израненных эльфов и единственного не потерявшегося в топях из дружинников Отлиса, мог только умалишенный идиот, совершенно не разбиравшийся в ратном деле. Наши герои были так измазаны в грязи, что были очень походи на маленьких троллей.
      И тут, совершенно неожиданно, стена, которую боднул Малыш лбом, затрещала и обвалилась. К счастью, она завалилась на другую сторону, после чего, взору наших героев предстал Олмер и остатки его отряда, не погребенного упавшей стеной. Тишину разорвал крик хоббита.
      - Не стреляйте, - звонко завопил Фолко. - Мы сдаемся!
      Почти одновременно с его словами, гномы выудили из-за плеча свои арбалеты, и засадили по болту в лоб двоим телохранителям Вождя. Миг и гномы передернули помповые арбалеты, дослав новый арбалетный болт, и еще двое донельзя шокированных приспешников вождя осели ему под ноги. У каждого из них во лбу вырос небольшой рог. Тут уже пришел в себя и хоббит. Он, трясущимися руками наложил пучок стрел на тетиву и, торопясь, спустил ее. В следующую секунду поредевшая толпа телохранителей вождя повалилась на землю. В следующую секунду пораженный донельзя Олмер остался один против всего спецотряда.
      - Вот она, справедливость, - радостно завопил Фолко и, скорчив злобную гримасу, погрозил Вождю кулаком. - Тысяча триалонов ты наша, - заботливо пропел он, накладывая еще один пучок стрел на свой эльфийский лук. В следующую секунду Королю-без-королевства ласково пропели песенку десяток стрел хоббита, два болта гномов и клинок Отлиса, который тот неосторожно выпустил из рук, поскользнувшись и взмахнув рукой. В следующую минуту Олмер доказал, что не зря считался Злым Стрелком. Он выхватил свой лук и за считанные мгновения умудрился выпустить с десяток стрел, которые сбили летящие в него смертоносные жала. Но от клинка он уклониться не успел. Рукоятка клинка с тупым стуком ударила его по лбу. Олмер выругался и пнул Отлиса в пах так, что тот согнулся в три погибели, а затем так приложил несчастного кулаком по голове, что тот практически исчез в куче чавкающей грязи по самую шею.
      И тут прямо перед Олмером вырос слепой Монпарнас, размахивавший натянутым донельзя луком с наложенной на тетиву стрелой так, что раз за разом даже бесстрашный Фолко то и дело опасливо пригибался, когда эльф слепо нацеливал стрелу в окружающее пространство.
      - Я больше не выдержу, - закричал эльф. Его скрюченные пальцы с трудом удерживали тетиву лука. Сделав страшное лицо, эльф отпустил тетиву. Стрела волей счастливого случая ударила Олмера в грудь практически в упор. Эльфийский наконечник стрелы пробил доспехи Олмера, и стрела поразила вождя в бок. Он зарычал от боли и, выхватив меч, взмахнул им. Словно темное пятно неуловимо промелькнуло у груди Монпарнаса, а в следующую секунду бесстрашный безглазый эльф уже обнимал землю вместе с телохранителями Олмера. - Всех убью, один останусь, - заверещал Олмер, размахивая своим диковинным мечом. - Что вам от меня надо? - он с гневом уставился на Малыша. - Вот взять тебя, маленький гном. Ты, конечно, похож на человека, но это всего лишь случайное совпадение. В тот день, когда раздавали мозги, ты, наверное, забыл свой котелок? Ум - еще не все в этой жизни. Что же касается тебя, то это вообще ничто. Ты лучше не размышляй, а то еще перелом мозгов заработаешь. Ты ходячее подтверждение тому, что можно жить и без мозга. Если бы тупость можно было измерить, ты мог бы служить эталоном. Ты всегда такой дурак, или просто сегодня что-то праздновал? Все иногда имеют право быть глупыми, но ты этим злоупотребляешь. Вот ответь на мой вопрос, зачем тебе моя смерть?
      - А, Торин, сын Дарта, кого я вижу? - переключил свое внимание на другого гнома Олмер. - Тебя что, согласились выпустить из зоопарка, из которого я тебя однажды вызволил, но ты опять им попался в руки? Если бы у меня была такая морда, как у тебя, я бы подал в суд на своих родителей. У твоей фигуры есть, по крайней мере, одно достоинство - она не такая страшная, как твоя рожа. Я бы заехал тебе сапогом по морде, да не буду, а то ты еще от этого только красивее станешь. Ты то зачем вписываешься в эльфийские дела? Любишь природу, как и эльфы, говоришь? И это после всего, что она с тобой сделала?? - Олмер выдохнул воздух. Из его доспеха сочилась кровь...
      Он с натугой сломал стрелу и вслед за эти обратился к хоббиту, деловито натягивавшего тетиву:
      - А с тобой вообще бесполезно разговаривать. Я уже потерял надежду, что может быть, однажды, ты, наконец, скажешь хоть одно умное слово. Ты знаешь кто ты? Ты мудак! Маленький, мохноногий мудак! Когда мудаки начнут летать, ты станешь командиром эскадрильи. Ты такой мудак, что, если бы проводился конкурс мудаков, ты занял бы на нем второе место. Второе - потому что мудак. Вот скажи, что плохого в том, что я собираюсь дать всем людям свободу, а эльфов приспособить для моего нового изобретения для нужд казино - эльфийский Джек-пот. Привязываем трех эльфов к трем пыточным колесам и дергаем за рычаг. Если три эльфа выпадут, значит, ты выиграл Джек-пот. Ты спросишь, что сделали мне эльфы? Да они мою молодость испоганили! Как-то раз в походе с ними у меня пропало тридцать семь (!) предметов первой необходимости для золотоискателя! Ты не веришь мне? Хочешь, чтобы я перечислил, пожалуйста - колода карт и штопор! И после этого ты хочешь, чтобы я их любил?
      - И вообще, не стойте у меня на пути, попадете в кровавую разборку, потом из вас можно будет пазлы собирать..., - с этими словами Олмер неожиданно выхватил из кармана цепочку, на которую были насажены кольца, и принялся надевать их все на свой палец. Фолко и гномы, с трудом ковыляющие эльфы, что-то бессильно кричали. Никто из них не подумал, что вождя нужно остановить... А кольца, блеснув так ярко, что все зажмурили глаза, в следующую секунду слились в одно большое кольцо.
      - Моя прелесть, - промурлыкал Олмер, и исчез на изумленных глазах спецотряда. Спохватившийся было Фолко, опять выпустил сразу полколчана одним выстрелом, но стрелы рассекли пустоту. Фолко достал луковицу, поднес к глазам и, не стыдясь, заплакал... Все было тщетно, они упустили Короля-без-королевства и потеряли надежду на получение тысячи триалонов. К тому же, теперь смертельная угроза нависла над всем Средиземьем.
      - Надо пожрать, - глухо сказал Малыш, завидев невдалеке полковую кухню телохранителей Олмера и небольшой холодильник на колесах, прицепленный вслед за самой походной кухней к телеге с лошадьми. Однако его ждало жуткое разочарование. Похоже, дружина Олмера основательно пообедала перед стычкой. Неосмотренным оставался лишь холодильник. К удивлению маленького гнома, холодильник вдруг принялся раскачиваться. Все вновь обнажили оружие, и подошли к холодильнику вплотную.
      - Ночной Дожор, всем выйти из холодильника, - заорал вдруг Фолко.
      Дверца холодильника открылась, и все узрели сидящего в холодильнике смелого Мылохлора, который пожирал содержимое с устрашающей скоростью. Его вставная челюсть работала вовсю, эльф старался компенсировать период вынужденного голодания. Увидев соратников, эльф страшно смутился и, почесав кончик носа, заявил:
      - Это враги меня заперли, я никак не мог открыть дверцу изнутри, - объяснил он....
 

      Они опомнились не скоро. У хоббита подломились его волосатые ноги, и он повалился в траву. Он не мог избыть из своей головы много раз повторяющуюся фразу "Вот теперь-то нам конец, теперь нам конец, все пропало шеф, все пропало...". Это продолжалось с минуту, пока Торин не наподдал ногой по граммофону, на который чья-то невидимая рука поставила пластинку с издевательскими словами... Это была шутка Олмера, но наши герои не улыбались.
      - Мы не выполнили долг, - сокрушенно сказал Нивротт, почесывая задницу. - Теперь нам остается только напиться.
      - Я бы на его месте убил бы нас всех с его-то невидимостью, - подал голос мрачный Торин.
      - Зачем ему мы? - задумался, наконец, хоббит. Он теперь второй Король-Призрак, зачем тратить на нас взмах его чудесного меча, лезвие которого окутано черным туманом?
      - Это меч Эола, темного эльфа. Он его выковал сам из упавшего с неба огненного железа. Арагорн не захотел его отдавать сыну Боромира, но в бою выронил его в реку. И, похоже, что Олмер захватил это могущественное оружие. Против него нет защиты, - тихо выдохнул Нивротт.
      - Значит Монпарнас умрет? - принялся сокрушаться Мылохлор. - Тогда, пожалуй, я возьму себе его сапоги, - и он принялся снимать их с дрыгающегося в агонии Монпарнаса. - Спи спокойно, дорогой друг, - кричал он в ухо умирающему, - Мы отомстим за тебя...- с этими словами Нивротт перекинул себе на плечо оба сапога и побрел вслед за нашими героями. По пути он нагнал Нивротта. Все были настолько потрясены, что никто не обратил внимание на крики, едва видневшееся из грязи головы Отлиса с просьбой вытащить его из грязи.
      - Что случилось с Монпарнасом? - походя, буднично спросил Мылохлора Нивротт.
      - Его ударили мечом, - кратко объяснил Мылохлор.
      Нивротт понимающе кивнул. Прошло полчаса. Они брели вслед за хоббитом и гномами.
      - А что с нашими бравыми вояками из Гондора? - спросил нелюбопытный Нивротт.
      - Они утонули, - вновь кратко ответил Мылохлор.
      Нивротт вновь понимающе кивнул и замолчал.
      Хоббит и гномы молчали все это время. Наконец, даже бесстрашный Фолко не выдержал тягостного молчания.
      - Что же нам делать? - спросил он у Торина.
      - Грядет война, хорошо будет жить только военным, - деловито сказал Торин. - К тому же ничего другого как вступить в армию Средиземья, нам не остается, ведь там у нас останется шанс затеряться от отрядов заградфюрера Рогволда... Нам надо двигаться туда, на юг, вступим в войска Рохана!
      - А мы пойдем на север, а мы пойдем на север, - гнусаво пропел Мылохлор. - Зато когда вернемся, не будет никого, останется от Фолко лишь косточки его, - поэтический талант эльфа взыграл в Мылохлоре. Нивротт приплясывал на месте, подпрыгивая на одной ножке. Потом оба безумных эльфа скрылись в кустах.
      - Стойте, какой нафиг север, вам нужно на восток, - запоздало вскричал им вслед Торин. - Воды Пробуждения находятся на востоке, - но эльфы уже не слышали гнома.
      Троица друзей спустилась до Андуина, но никого там из стражи уже не встретила. Зато, на берегу красовались остовы сожженного хоббитом парома. Теперь идея поджечь паром вовсе не казалась хоббиту такой уж прикольной, особенно, когда пришлось преодолевать Великую реку вплавь.
      Их окликнули, лишь, когда они выбрались на берег. К счастью, начальник стражи узнал их.
      - Это же тот самый маленький сидор, который спалил баржу! - завопил он. Хоббита и гномов окружила толпа стражников, которые по-приятельски хлопали его по плечу. - Если бы не он, нам пришел бы полный пинцет, передовой отряд врага был уже готов атаковать нас, но из-за отсутствия баржи, вынужден был отступить. Они обещали поймать того, кто успел сжечь баржу и подвесить вниз головой на ближайшем мэллорне. Но мы тебя не выдадим, ты спас нам жизнь, - бурно тряс хоббита за шкирку начальник караула. - Всех, кто остался на другом берегу, изрезали на кожу для барабанов, и те стучат с той поры не переставая, - он махнул рукой. И, правда, нарастающий гул вдали гул разбился на звучание тамтамов, а из кустов на том берегу вышел большой отряд врага.
      Хоббит похолодел. Еще пять минут задержки на том берегу и от дальнейшей карьеры в виде барабана их никто бы не спас, даже мифрильные доспехи.
      Наши друзья продвигались вперед, скорее по инерции. Изменить что-либо было невозможно, надо было просто встать в ряды защитников Средиземья. Начальник караула, в знак признательности, сдал всю троицу в призывную комиссию Рохана, живописав их подвиг со сжиганием парома. К сожалению, порча имущества не приветствовалась в армии Рохана, поэтому, наших героев, недолго думая, зачислили в штрафной отряд. Спустя неделю в этот же отряд согнали всех пойманных по всей округе дезертиров. В их числе, к радости друзей, оказался Отлис и два безумных эльфа Мылохлор и Нивротт. Первого выкопали практически из-под земли, когда приехали возводить очередные туалетные чертоги, а двоих эльфов повязали, когда они продавали разбавленный здравур.
      Вместо обеда весь штрафной отряд совершал марш-бросок к позициям Рохана. Вместо ужина копали укрепления. Потом прискакал Браго, тридцать первый маршал Марки и выступил с патриотической речью.
      Армия Вождя появилась на северо-восточных рубежах роханской Марки неожиданно, застигнув врасплох всю армию. Роту разведчиков, загодя высланных вперед, обнаружили только спустя три дня. В этот день как раз облетели последние листья с деревьев, поэтому висящие на ветках разведчики служили единственным украшением величественного мэллорна. Отступающее в беспорядке войско устроило погибшим пышную церемонию похорон. Для этого мэллорн подожгли и облили машинным маслом. Громадный великан долго чадил и скрипел, а потом повалился прямо на наспех отступающую армию Рохана, погребя под собой не менее полусотни бойцов штрафного отряда. К счастью, наши герои успели отойти подальше, и рухнувшее древо мэллорна их не задело. Но командиры роханской Марки, скрепя сердцем не приказали остановиться, и помочь пострадавшим. Подгоняя и шпыняя отстающих, десятники и сотники добились того, что пехота нехотя доползла до лагеря и заняла позиции. Штрафным сотням предстояло держать оборону на самом опасном участке - берегу Великого Андуина. Их задача, как явствовало из бумажонки, розданной каждому бойцу, состояла в том, чтобы воспрепятствовать переправе врагов через реку. На многие лиги вокруг тянулись выкопанные по всему периметру рвы, глубиной до полуметра, укрепленные кое-где частоколом высотой в метр. Со стороны врага эти сооружения вызывали такое же уважение, как и детская песочница, стоявшая у него на дороге...
      Но хоббит и гномы не собирались, сложа руки ждать врага, и безропотно подставлять свои шеи под топор. Огрев сотника по голове половником, хоббит захватил власть в своей сотне и тут же заставил всех трудится. К утру на их участке красовались волчьи ямы, самострелы-ловушки, камнеметательные машины из соседнего полка были ловко украдены и даже пристреляны. Хоббит снискал уважительное прозвище "маленький пол(к)овник". Сотник на следующее утро оклемался и сбежал в ставку главнокомандующего, пообещав вернутся с расстрельной командой. На следующий день пришли вести из Гондора. Какие именно никто не знал, рассказывали только, что несчастный сотник напоролся на передовой отряд хочугов-проктологов, прорвавших заставы Гондора. Теперь следовало ожидать хазгов-стоматологов и прочей нечисти. Эти известия подняли настроение только хоббиту, уже собравшему было свой походной рюкзачок, но тут же отложившем его.
      - Сегодня начнется, - пророчески сказал Маленький Гном, тупо уставившись на другой берег.
      - Лучше погибнуть в бою, чем так, как сотник, - бодро сказал хоббит. И его уверенность неожиданно передалась всем бойцам. Даже соседние сотники приходили на их участок передовой, перенимать опыт западлостроения передовой полосы. Знаменитые ямки-колодцы разной глубины, сбитые так, что нога человека или лошади, попав туда, ломалась сразу и бесповоротно, вонючие рвы, куда вывели стоки со всех туалетов при помощи насосов и тучи битого стекла из пустых бутылок, кои хозяйственный хоббит угнал в количестве пять подвод с королевской походной кухни, но сдать их он в условиях военного времени не сумел, и решил пожертвовать их на нужды обороны.
      А после обеденного перерыва на передовую нагрянул сам Король Рохана. Он оказался ничуть не выше Короля Гондора, ноги казались кривоватыми от постоянной езды на своем любимом мотоцикле, выполненном в виде фигуры лошади. Он слыл среди воинов Роханской Марки самым отчаянным рубакой - в свое время, он, будучи самым младшим принцем Марки, пригласил на свой день рождения всех своих братьев, число коих было под дюжину, после чего в стиле "Убить Билла" вошел в залу с оголенными клинками. Обратно он вышел, выкатив одну за другой головы своих родственников. Поскольку практически в это же время в народном Вече шло голосование по выборам нового короля взамен трагически погибшего монарха (кто-то отрубил ему голову и поиграл ею в футбол в королевских покоях), то народные избранники единогласно избрали Принца новым королем. Он оказался настолько благородным, что назначил своих погибших родственников на должности городских глав всех роханских городов. Более того, он разослал во все города по голове. После этого его поступка он прославился на все Средиземье, а впоследствии, всех государственных преступников он назначал на должности городского головы, причем в буквальном смысле. Бывало, что на должность городских глав он назначал новых преступников спустя всего неделю после инаугурации предыдущего.
      - На этой должности все равно все становятся ворами и жуликами, - объяснял как-то король в своей речи, так пусть же сразу примут заслуженное наказание, это и есть профилактика преступности, бля...
      Вот такой отчаянный король был у Рохана. И все его войско было готово пойти за ним на конец света, поиграть в футбол головами врагов...
      Король помедлил, обводя войско взглядом. А потом, выхватил меч и, воровато подкравшись, одним ударом разрубил пополам своего придворного карлика-шута, который нагло мочился в солдатские окопы. Стоит ли говорить, что популярность короля, заботившегося о своих солдатах еще более возросла. А вот популярность министра финансов, его сына Трахтибидоха, предложившего в целях экономии бюджета выдавать зарплату ПОСЛЕ боя, упала ниже плинтуса. Весть об этом принес Фолко, с час назад вломившийся в полковую кассу со словами "Здесь дают зарплату? Моя фамилия 'ИТОГО". Понурый хоббит вернулся из кассы, несолоно хлебавши, и продемонстрировал всем копию приказа...
      - Два дня тому назад враг вторгся в Северный Итилиэн, - тем временем продолжал король. - Южнее Мундус-Муйла они пытаются переправиться на наш берег. Их много, матч, то есть битва, предстоит жестокая. Правитель Мудакбурга извещает нас, что атаки можно ждать в любой момент. Вот уж, воистину, мудак. Он просит нас не дать ордам, что сейчас противостоят нам, присоединиться к тем, что штурмуют гондорские рубежи! Главный удар якобы они нанесут на юге...И потому, к бою, воины! Сыграем после битвы в футбол головами врагов, - с этими вдохновляющими словами, король схватил в руки голову карлика и заученным ударом выбил ее ногой в самую гущу своих подданных, после чего, под гул оваций, скрылся за пологом шатра.
      Фолко и гномы понимали: там, за пологом шатра сейчас творится самое важное - король и его придворные выстраивают стратегию битвы на завтрашний день. Прислушавшись, хоббит уловил звуки откупориваемых бутылок, пьяные вопли и женский смех. Похоже, король не тратил зря ни единой секунды времени...
      - Слышали? - подбоченившись, спросил Торин. - Главный удар на юге. Хех, мне что-то в это не верится.
      - Мне тоже, - проворчал Отлис. - Разве что этот Вождь принимает решения так же, как и этот роханский король, - он мотнул головой в сторону шатра.
      - А может все еще обойдется? - спросил любопытный Нивротт. - Может злой Враг упрется лбом в Минас-Тирит?
      - Хех, - ухмыльнулся хоббит. - Наивный малшык Гоги, - он сострадательно посмотрел на Нивротта. - О! Улаг! - воскликнул вдруг Фолко и вскинул лук. Зацепив кучу стрел из колчана, он приладил их к тетиве и резко выстрелил. Туча стрел окутала улага. На землю он плюхнулся пронзенный аж тремя древками, - Письмо, - заявил Фолко, резко дергая привязанное к шейке улага торбочку. Агония улага в результате попыток Фолко порвать ремешки, укоротилась практически вдвое, - цепкие лапки хоббита попросту вконец придушили злодейского почтальона, так что спустя полминуты все узрели скособоченную шею летающей ящерицы и высунутый язык. Хозяйственный хоббит схватил улага и швырнул его в полковую кастрюлю.
      Но взгляды соратников хоббита были прикованы вовсе не к улагу. Цепкие пальчики Фолко разодрали торбочку и развернули письмецо.
      " - Моему верному Санделло, - так начиналось письмо. - Совершенно секретно. Мы начинаем войну против неверных эльфов, барук их казад, - написанные неровным торопливым почерком буквы бежали друг за другом, словно боясь не успеть. - Мы делаем вид, что нападаем с юга, а на самом деле ударим с севера, - вслух прочитал хоббит и осекся...
      Все невидящим взглядом уставились на хоббита. Но от дальнейших причитаний в стиле "я знал, я знал" всех избавил сигнал горна, повелевший занять свои места. Хоббит вздохнул и поплелся вслед за остальными.
      Их сотня по-прежнему занимала передовую позицию на переднем краю обороны роханского войска. Перед ними, как на ладони, лежала долина Андуина. Вечерело. На другом берегу, не таясь, вражеское войско разводило костры. Враз посуровевшие бойцы Рохана разворачивались в боевые построения. Конники быстро отмахали с пару лиг назад, в тыл и там и остались, выжидая. Наступала ночь...
      Ночью хоббиту приснился Гэндальф, бегущий по величественным улицам Валинора. За ним гналась стража Валар. Гэндальф предстал в видении не Белым, как раньше, а Серым, в какой-то дурацкой хламиде с капюшоном.
      - Отдай Сильмариллы, безумец, - кричали стражники. - Митрандир, хренов...
      - Сам дурак, - отвечал на бегу Гэндальф. - Они мне нужны для опытов, чтобы спасти Средиземье...
      Фолко с удивлением и любопытством наблюдал, как стражники, наконец, настигли великого волшебника, отняли Сильмариллы, и принялись бить Митрандира ногами... Гэндальф мученически смотрел во время экзекуции на звездное небо Валинора...
      - Если бы не запрет Манды Сулимо, ты бы уже давно сидел бы вместе с Феанором, серый ворюга, - подытожил начальник стражи. - Гляди у меня, кизлодда, - добавил он и пнул серого волшебника ногой напоследок.
      - Гэндальф-кизлодда, - вновь всплыли в памяти хоббита непонятные слова и Красной Книги.
      - Кто здесь? - спросил Гэндальф, морщась и продолжая лежать на мостовой Валинора. - А, это ты, мой маленький мохноногий друг, - старый маг сделал попытку улыбнуться. - А я тут понимаешь, решил всем назло вернуться в Средиземье, потырил сильмариллы. Уже собирался их продать, чтобы деньги были типа на поездку, но подлый Ауле не захотел платить и сдал меня ментам... А Манда Сулимо сказал, что есть шанс, что Средиземье не придется топить как Нуменор. А вот если кто-то из Благословенного Края прибудет на берега вашего мира, то полный кабздец наступит. Короче, ничего не поменялось. Убейте вы этого Олмера, нафик, а то я на вас все свои деньги уже поставил, все что было...
      Видение померкло. Хоббит покачал головой и проснулся. И вовремя. Первый же взгляд, брошенный им на противоположный берег, освещенный лучами показавшегося солнца, заставил хоббита вскочить. Из утреннего тумана одна за другой выныривала шеренги плотов. Армия Олмера начала атаку...
      Чуть позже, Фолко узнал, что за ночь из войска Рохана дезертировал, чуть ли не каждый десятый, однако, складки местности и неумение ориентироваться, сослужили дезертирам плохую службу. Утром, толпы дезертиров оказались на передовой, прямо перед форсирующими реку врагами...Схватка на берегу началась. Дезертиры бились отчаянно, но быстро редели.
      - ААААА! - завопил вдруг Фолко. - Поможем нашим братьям, - с этими словами он выхватил пучок стрел и привычно уже, послал весь пучок в сторону схватившихся берега, где закипела жаркая схватка. На берегу было яблоку негде упасть, в результате, десяток стрел хоббита кучно уложил трех дезертиров и пятерых истерлингов. Примеру хоббита последовала вся его сотня. Спустя несколько секунд на берегу остались лежать толпы утыканных стрелами дезертиров и переправившихся на берег истерлингов. Увидев это, все остальные роханцы поступили также. Дезертиры и напавшие истерлинги усеяли практически весь берег своими телами. Первую атаку Рохан отбил, но ответ не заставил себя ждать. На переправу пошла вторая волна. В этот раз, практически на каждом плоту было по хазгу. Слитное пение тетивы, туча стрел и в следующий миг толстые стрелы, против которых не спасали обычные доспехи, принялись пробивать тела роханцев. Каждая стрела была выпущена с такой силой, что пройдя насквозь, тут же продолжала свой полет и вновь поражала цель. В один миг от сотни Фолко осталось не более половины. Сам хоббит, гномы, эльфы и Отлис благоразумно залегли в окопчике. Лишь слепой Монпарнас, которого друзья водили за веревочку, остался стоять под смертоносным ливнем. Кто-то (Фолко стыдливо потупился) привязал веревочку к единственному в округе деревцу и забыл про эльфа. Безглазый и бесстрашный эльф, тем не менее, не сплоховал. Он тут же выудил из заплечного мешка свое парадное, белое шелковое кимоно, и принялся размахивать им, словно белым флагом. Судьба хранила его, более того, одна стрела угодила прямо в натянутую веревку и перерезала ее. В следующую секунду эльф запнулся и покатился по склону вниз, прямо навстречу высаживающемуся десанту второй волны. Среди них, в основном, преобладали панцирники. Стрелы от их доспехов отскакивали, а вот сами панцирники раз за разом разряжали свои арбалеты в защитников переправы. Хоббит закусил губу, и в следующую секунду воздух потемнел. Малорослый хоббит умудрился в течение минуты выпустить практически все три колчана боеприпасов. Панцирники понесли чудовищные потери. Стрелы хоббита попадали в сочленения доспехов, они ломали ноги в заподлянских ямках, падали на вкопанные колья. Ни один из врагов не добежал до защитников переправы. А затем скомандовали сигнал к вылазке и, обнажив мечи, роханцы бросились на раненых и искалеченных врагов. Спустя несколько минут вылазка закончилась. Головы панцирников полетели в реку. Хоббит задумчиво простоял около наспех сооруженного частокола, уткнувшись подбородком в свой лук. Увы, стрел во всем отряде уже не осталось. Приходилось совершать вылазку под ответным огнем с другого берега, чтобы собрать стрелы, торчащие в поверженных противниках. Вторая атака воинов Вождя захлебнулась, но все роханцы понимали, что это только начало. И в самом деле, новые плоты загружались толпами новых воинов и гребли в сторону роханского берега. В ответ на единичные выстрелы лучников хоббитской сотни, с противоположного берега вновь полетели хазгские стрелы. Фолко и гномы благоразумно залегли, а очередная вереница плотов достигла уже середины переправы. И тут неожиданно вступили в действие припрятанные загодя катапульты. В результате удачного залпа огромные камни разбили плоты в щепки. Следующий залп из голов панцирников и катапульты замолчали... Третья волна штурмующих утонула, не доплыв до берега. Казалось, враг уже дрогнул, на том берегу принялись играть перестроение. А спустя десять минут толпы врагов принялись форсировать Андуин вплавь. Оцепенение, охватившее всех при виде взбурлившей черным реки, неожиданно разорвал хоббит, стремительно выбежавший на очередную вылазку. Однако вместо оружия хоббит притащил на самый берег таинственный мешок, загодя приготовленный им еще вчера. Он решительно развязал мешок, оказавшийся доверху набитым увесистыми голышами. Какое это страшное оружие в руках хоббита в следующую минуту поняли все, когда он сделал "лягушку", запустив голыш так, что тот заскакал над речной гладью. Умелый бросок хоббита заценили все, даже орк, чья оказавшаяся на пути голыша голова, вздымалась над водой. Получив скачущим голышом в лоб, орк хрюкнул от неожиданности, хлебнул пол-литра речной воды и скрылся под водой.
      - Время собирать камни, время разбрасывать камни, - воскликнул Фолко и еще один увесистый камень, проскакав по водной глади, ударил в лоб очередного врага.
      В следующую минуту Фолко показал, что он умеет быстро и точно кидать не только ножи. Длинная очередь из голышей и полвзвода орков не доплыли до обороняемого берега. Руки Фолко работали без устали, в следующую минуту к нему присоединились гномы, а потом и все оставшиеся в живых бойцы из его сотни. Спустя десять минут все было кончено... Четвертая волна штурма также не доплыла до роханского берега... Но и заветный мешок с голышами тоже опустел. Передышка оказалась недолгой. Разъяренные полководцы Вождя показали, наконец, что тоже умеют вести сражения. Выдвинув на противоположный берег роту хазгов, без проблем досылающих стрелы из своих ужасных луков до этого берега, командиры отрядов Короля-без-Королевства вновь принялись форсировать реку. И в этот раз ничто уже не могло остановить наступающих. Вот первые шеренги уже оказались на этом берегу. Ощетинившись щитами, они прикрывали вновь подплывающих. Прошло еще минут с десять пока, наконец, на узкой полоске земли у берега не оказалось мало места для все вновь, и вновь прибывающих бесчисленных воинств Вождя. Берег был потерян, и это стало понятно всем, даже полководцам Марки. Над рекой разнесся утробный звук, походящий на бормотание унитаза.
      - Королевский горн! - воскликнул Отлис.
      - Что это значит? - вопрошающе воскликнул Фолко. - Наверное, это сигнал к отступлению?
      - Нет, это означает стоять насмерть, - упавшим голосом заявил Отлис, обнажая свой клинок. Предзакатное солнце блеснуло на зазубренном лезвии и пропало за горизонтом. В следующую секунду, сбившись в плотные ряды, ощетинившись копьями и щитами, переправившаяся рать Олмера, бросилась вверх по склону, штурмовать частокол защитников переправы.
      Хоббит закрыл глаза. В защитников полетели стрелы. Послышались стоны раненых. Хоббит очнулся от столбняка и осмотрелся. Черная стена истерлингов накатывалась на хоббита и гномов. Волей судьбы все остальные защитники частокола, за исключением гномов, Отлиса и эльфов, полегли смертью утыканного иглами ежика. Хоббит завизжал и выскочил навстречу и поднял руки. Гномы и Отлис тут же последовали его примеру. Но нападавшие не собирались никого щадить. Злые стрелы сорвались с луков, хоббита и гномов отбросило назад. Оглушенный хоббит вдруг вспомнил, что он в мифрильных доспехах и, опустив забрало, расстегнул плащ и метнул один за другим метательные ножи. Нападавшие удивленно воззрились на неожиданно оживших противников. А в следующую секунду, гномы с громким хэканьем, схватили парочку алебард и, раскрутив, швырнули в наступавших. Шестерых нападавших отбросило как пушинку. Сила броска оказалась такова, что враги спинами насадились на обнаженные клинки, которые держали в руках задние ряды.
      - А-а-а-а-а-а! - заорал Фолко. - На вашем месте я бы этого не делал, - пригрозил он.
      Гномы набычились. В руках Торина появился топор, а Малыш достал привычные нунчаки весом под десяток килограмм, оба гнома шагнули вперед. Стрелы ломались об их мифрильные доспехи, но они, отшатываясь на миг назад, упрямо вновь перли напролом вперед.
      - Всех убью, один останусь! - заверещал хоббит и прыгнул вперед. В его руках появился заныканный огнемет. - Наур эн адриат амин, - завопил хоббит, и в следующую секунду перед воинством Вождя выросла сплошная стена огня. А еще спустя несколько минут по обожженным и стонущим врагам ударили гномы, вслед за ними ломанулся Отлис и эльфы. Раздались дикие вопли и где-то в тылу, до ушей хоббита донесся вопль слепого Монпарнаса, кричавшего, что враги хотели сжечь его, и что он дорого продаст свою жизнь...
      Фолко потупился. Ему было очень жалко Монпарнаса, о котором он просто позабыл в пылу схватки. А тем временем, гномы принялись шинковать обожженных и катающихся от боли врагов на кусочки. Спустя еще десять минут, все было кончено. Даже Отлис и тот устал прыгать на поверженных телах врагов. Лишь бессмертные эльфы в стиле Соколиного глаза без устали продолжали пронзать каждому врагу сердце длинным эльфийским кинжалом с волнистым лезвием. Где-то впереди донеслось что-то похожее на визжанье свиньи. Оказалось, что гномы едва не зарубили обожженного Монпарнаса. Эльф так прокоптился с помощью огнемета, что его приняли за орка...
      Фолко устыдился своих колебаний, и смело шагнул вперед... Но из всего наступавшего воинства осталась только походная полковая избирательная урна с надписью "Голосуй за Олмера". Хоббит огляделся. С другого берега на них удивленно взирало воинство Вождя. Нигде, кроме этого участка, врага остановить не удалось. Черная стена углубилась на других участках на несколько лиг. Лишь участок хоббита наглым образом держался вопреки здравому смыслу. А спустя еще несколько минут, на противоположном берегу боевой дух упал ниже плинтуса. Это Фолко, стремясь реабилитироваться в глаза друзей, подтащил к самой кромке берега урну и своеобразно проголосовал за Олмера на глазах у войска на противоположном берегу. Он снял штаны и облегчился в нее.
      - Голосуй или проиграешь, - его звонкий голос на Всеобщем языке разнесся по всей реке. Тем временем, Нивротт, весело хохоча, сфоткал хоббита оседлавшего урну, для полковой стенгазеты.
      - Отошлем фотку Олмеру, - хохоча, сообщил придурочный эльф.
      Фолко потемнел лицом. Теперь шутка вовсе не казалась ему такой веселой. Вряд ли Олмер будет в восторге от подобных фотографий, так что хоббит небезосновательно опасался мести.
      На другом берегу началось движение. Разъяренные воины Вождя принялись готовить очередной штурм переправы. А первым делом они выгнали на другой берег троллей, которые принялись бросать в Фолко огромные камни. Куча камней, слаженно брошенная ротой троллей, перелетела речную гладь и тут же погребла под собой несчастного Монпарнаса. Рота хазгов выдвинулась вслед за троллями и принялась засыпать этот берег ковром стрел. Тролли, потемнев от натуги, продолжили швырять огромные валуны в хоббита.
      Фолко бегал зигзагами, уклоняясь от смертоносных орудий. Раз за разом куча камней и туча стрел переносились на роханский берег, но мохноногий полурослик, испытывая терпение врагов, никак не умирал, уворачиваясь от смертоносных снарядов. Терпение на другом берегу стало иссякать быстро. Колчаны хазгов опустели, берег был покрыт толстым слоем камней, скрывшим тела штурмующих своей массой. Усталый, но довольный хоббит за неимением заваленной урны, влез на воздвигнувший утес и показал врагам средний палец. Дружный рев был ответом на его жест. Хоббит потанцевал на одной ножке, поплясал в стиле Буратино, прикладывая свои пятерни к носу, дразня врагов, а потом, улучив момент, спустил штаны и показал противоположному берегу свою филейную часть. Рык голосов с того берега достиг ушей хоббита с такой скоростью, что он в тревоге оглянулся. В следующую минуту, он увидел, что все войска, столпившиеся на другом берегу, тут же принялись штурмовать переправу, не разбирая дорогу и брода. В результате, из нескольких тысяч врагов, до противоположного берега доплыла всего лишь треть. Доплывшие, принялись штурмовать утес, воздвигнутый глупыми троллями. Фолко и сотоварищи дождались, когда нападавшие добрались до половины пути и устроили самый настоящий оползень из булыжников. Хоббит с гномами и эльфами едва успели покинуть утес, как он медленно перетек в более пологую форму, погребя всех штурмующих под камнями. Очередная волна штурма была отбита.
      Наступила звенящая тишина. На других участках враги прорвали оборону и наступали вглубь роханских территорий. Друзья оказывались в глубоком тылу армии Вождя.
      И тут вдалеке послышался далекий сигнал унитаза. Он прокудахтал два раза.
      - Сигнал отступления, - облегченно воскликнул Отлис, появляясь, как чертик из-под земли, в которую он закопался, чтобы его не нашли.
      - Бежим! - радостно вскричал Нивротт.
      - А что случилось с Монпарнасом? - на бегу спросил у друга вечножующий Мылохлор.
      - Его завалило, - ответил немногословный Нивротт, еще быстрее наддавая ногами.
      Впереди всех несся Фолко. Его мохнатые пятки мелькали с умопомрачительной быстротой. Эльфы и гномы, сопя и тяжело дыша, с трудом поспевали за ним.
      Спустя два часа (так глубоко прорвалась армия Вождя), небольшой отряд ударил в тыл многократно превосходящего противника.
      - Айда, покажем им что такое "железный клюв", - позвал хоббита Торин. У закованного в мифрил гнома отпали последние сомнения в доблести хоббита. Фолко заулыбался. Железным клювом назывался особо подлый прием хирда, когда в спину ничего не подозревающим врагам ударял клин из самых опытных и хорошо вооруженных воинов, прикрывавших друг друга сбоку. Клин был подобен клюву хищной птицы, противостоять стоя спиной ему было невозможно, остановить продвижение можно было только, повернувшись лицом к нападавшим. Вслед за гномами пристроились эльфы и Отлис.
      - Ну, пошли, - прошептал Торин, и отряд выскочил из кустов прямо позади бившихся с роханцами бесчисленной толпы истерлингов.
      - Бей роханцев! - завопил Торин и развалил одного из истерлингов надвое одним ударом. Малыш тут же сделал небольшой переулочек слева, несколько раз взмахнув своим огромным двуручным мечом. Фолко взмахнул сначала одной, потом другой рукой. Десять метательных ножей с глухим стуком вонзились в шею воинов Олмера.
      - Бей конеложцев, - завопил хоббит, обнажив эльфийский тесак.
      - Бей всех, - гулким басом поддержал Малыш.
      Эльфы и Отлис не поддержали воинственные крики друзей. Они были заняты. Они вовсю работали своими мечами, убивая тех, кто оглядывался назад, желая узнать, что это за подмога пришла к ним бить роханцев. Спустя полминуты стальной клюв прошел сквозь ряды войска Олмера насквозь.
      - Посмотрите, что у вас там, за спиной, - завопил находчивый Фолко.
      Пока все воины вождя оглядывались назад, хоббит первым показал пример, сорвавшись с места. Гномы, эльфы и Отлис не медлили не секунды, последовав его примеру. А роханцы, увидев повернувшихся к ним спиной врагов, тоже не стушевались и разрядили свои луки и арбалеты. Спустя несколько мгновений, отряд вождя на том участке, куда прорвались наши герои, поредел более чем втрое. Хоббит, дорвавшись до стрел, принялся опустошать все свободные колчаны со страшной скоростью. Эльфы, не желая уступать ему, тоже устроили соревнования на скорость. Спустя еще несколько минут стрелы закончились. А перед изумленными роханцами предстали нагроможденная груда тел, истыканная стрелами.
      И вновь, Фолко увидел, что на всех других участках, воинство Вождя безжалостно истребляло остатки роханской пехоты.
      И тут вновь раздался утробный звук рога, похожий на бормотание унитаза.
      - Отходим бля! - надрывался сотник. Он закинул на свою спину щит и помчался назад. Фолко задумался. Его доспехи были мифрильными только спереди. Сзади спина была защищена обычной кольчугой с обманывающей надписью "сделано из мифрила". Фолко рванул вслед за сотником. Он долго бежал рядом с ним. За это время стрелы несколько раз клюнули сотника в спину, но он только хохотал и еще быстрее начинал работать ногами. Но примерно на полпути, тесемку его щита кто-то перерезал, и щит покатился в пыль. Заботливый Фолко, пряча свой эльфийский тесак в ножны, наклонился, чтобы поднять щит. Когда он поднял его, в спине сотника выросли две стрелы. Хоббит поежился и тут же закинул щит на свою беззащитную спину. Мимо пробегали гномы. Торин одобряюще поднял большой палец. Маленький гном и вовсе прошел мимо вразвалочку. Похлопав хоббита по спине, маленький гном прошествовал дальше. Стрелы отскакивали от него как горох от стенки. Сотник все еще стоял на месте, покачиваясь. Хоббит с тревогой оглянулся и увидел двух хазгов, засевших недалеко на холме. Рядом быстрым галопом проскакали на свои двух эльфы и Отлис. Хоббит скорее почувствовал, чем понял, что следующие две стрелы войдут в спину эльфов. Хоббит не раздумывал ни секунды. Он толкнул сотника так, что тот, наконец, повалился ничком и, уперев свои мохнатые ноги в спину несчастного, принялся выдергивать стрелы. Еще две секунды и две стрелы полетели в сторону хазгов. Хоббит успел практически в последний момент. Он успел подстрелить обоих врагов тогда, когда они уже спускали тетиву. Их руки дрогнули и стрелы полетели в другую сторону. В самого хоббита. Увернуться хоббит уже не успевал. Все произошло слишком уж быстро. И тут хазгские стрелы просвистели рядом с Фолко и с глухим стуком снесли двух орков, подкравшихся сзади к хоббиту и уже занесших над ним свои ятаганы...
      Фолко сглотнул и помчался вслед за эльфами. Вскоре они добежали все до поля, на котором, сбившись в кучу, роханцы, ощетинившись щитами и копьями, сдерживали истерлингскую конницу. Хотя со стороны все гораздо больше походило на избиение младенцев. Степняки, непревзойденные мастера копья, попадающие его острием на полном скаку в игольное ушко, без проблем. Играючи били пехоту то в глаз, то в ноги. Роханский строй тут же смыкался, но с каждым разом становилось все тревожнее и тревожнее. И тут к роханской пехоте прибыло небольшое подкрепление в лице хоббита, гномов и эльфов. Небольшой спецотряд привычным стальным клювом набросился на истерлингскую конницу, зайдя им в тыл. Малыш своим мечом разрубал соседнего всадника вместе с лошадью, а Торин топором отрубал всаднику лошади ноги одновременно с тем, как хоббит подрезал взмахом своего тесака жилы на ногах лошадей. Эльфы, славящиеся своим благородным отношением к животным, старались щадить лошадей, поэтому они только выкалывали им глаза, а Отлис тут же брызгал из газового баллончика ослепшим лошадям под хвост. Те мгновенно становились бешеными и, сбрасывали всадников, набрасывались друг на друга, топтали упавших всадников, словом начинался сущий кавардак. А наши герои, проложив себе коридор в этом лошадином хаосе, пешей рысью проследовали внутрь роханского войска. Их встречали как героев. Каждый хлопал по плечу, трепал за шлем, говорили поздравительные слова. Там где проходили наши герои, простые роханские воины приободрялись и стояли насмерть не щадя ни себя ни врагов, ни рядом стоящих соратников. Роханская фаланга сжимала свои ряды, держа натиск пришедших в себя и разъяренных истерлингов, к конным войскам Вождя подтянулась панцирная пехота Прирунья, но роханцы держались. Их сплачивал звонкий голос хоббита, верещавшего то слева, то справа что-то типа "всех убью, один останусь". Он вселял в их сердца надежду, и отряд держался. А Торин и Малыш успешно прикрывали своего малорослого мохноногого друга.
      Шло время, отрезанная со всех сторон пехота, сохраняя строй, редела на глазах. Вокруг уже были не только истерлинги и прирунцы, но и воинственные хегги, хочуги. К счастью, хазгов было очень мало, но их снайперы, раз за разом при помощи своих чудовищных луков и стрел пронзали сразу по двое-трое защитников.
      Хоббит, тяжело дыша, во время краткосрочного отдыха внутри шеренги, жадно глотал воду из меха. Малорослый воин, вставший на защиту Рохана, мог гордиться собой. Он весь был покрыт кровью с ног до головы. Его мелкопакостные ручонки уже подустали. Он колол и рубил на автомате, понимая, что еще немного, и он дрогнет. Подкрадывалась усталость. Но хоббит не мог не отдать должное и своим соратникам. Волею судьбы и благодаря нелепому упрямству полководцев Марки, пехота умудрялась совершить невозможное. Она притягивала к себе все воинство Вождя, словно магнит-железо. Подобно засорившемуся унитазу, она вздымала вокруг себя курганы из вражеских тел. Уже весь берег Великой реки на большую глубину был запружен продолжающими переправу бесчисленными войсками Вождя. Однако самые хорошо вооруженные воины Вождя, элитные подразделения уже давно сложили голову. Взамен них, на роханцев продолжали наседать уже слабовооруженные бойцы в легких доспехах. Шло время. Секунды, минуты, часы, а фаланга все держалась и держалась. Даже видавшие виды полководцы Вождя таращили свои глаза, когда им каждый час докладывали, что роханцы держат строй в чистом поле, не имея никаких укреплений.
      И тут, когда уже Фолко поскользнулся в луже крови, когда ему в грудь ударило копье, отбросив его назад на несколько локтей; когда уже над не успевающим развернуться Торином завис конный истерлинг с отведенным для удара копьем; именно в этот момент вновь раздались звуки засорившегося унитаза. Королевский горн грянул столь неожиданно, что враги замешкались, и это промедление тут же стоило жизни противникам хоббита и Торина. Это подуставший Малыш, смеха ради, попытался разрубить своим гигантским двуручным мечом пролетавшую мимо бабочку. Не удержавшего равновесия, Маленького гнома повело, и его страшный клинок с легкостью перерубил ноги коню истерлинга, а продолжавшее круговое движение лезвие, сделало оборот еще раз на 360 градусов (Малыш, чтобы удержаться на ногах продолжал двигаться вокруг своей оси), во время второго прохода развалило пополам истерлинга и занесшего над хоббитом копье орка.
      - Щиты за спину! Отход, - разъяснил сигнал хоббиту Отлис. Он закинул себе щит на спину, а потом, вспомнив о судьбе сотника, огляделся и, вырвав из рук одного раненого роханца щит, протянул его хоббиту.
      Этот отход мало напоминал тактические действия. Он больше напоминал паническое бегство в сторону туалета при приступе диареи. Вослед бежавшим воинам марки тут же вынеслась конница Вождя, намереваясь превратить бегство роханцев в их смерть. И тут навстречу коннице Вождя вынесся роханский конный полк, прятавшийся в складках местности. Фолко с замеревшим сердцем следил за тем, как всадники в черных плащах разрядили в упор арбалеты, и как сократившийся втрое полк роханской конницы тут же развернулся на 180 градусов и помчался прочь.
      Обрадованная конница истерлингов помчалась вслед. А за сбежавшей с поля боя конницей и убегающей пехотой устремилось все остальное воинство Олмера. Все поле вскоре оказалось забито воинами Олмера. Фаланга оказалась окружена со всех сторон. Бежать было уже некуда.
      - Похоже, конец, - выдохнул Отлис, бросая меч и поднимая руки. Его примеру последовали было эльфы, но тут, над полем раздался знакомый звук рога. Он пробудил надежду в упавших духом, а те, кто был готов дорого продать свою жизнь и вовсе воспряли духом, набросившись на озадаченного врага. А спустя еще минуту, окрестности потряс многотысячный топот. Враг, окруживший роханскую фалангу, сам оказался окружен быстрой, непобедимой доселе конницей марки. Склонив к земле копья, всадники смело помчались на спины врагов.
      И стало ясно, что полководцы Марки сполна использовали свой шанс, заманив врага в ловушку.
      - Война - хуйня, главное маневры, - радостно заявил хоббит, передумавший умирать. - Мочи истерлингов, - радостно заорал он. Враг заколебался, его ряды бегали слева направо и справа налево, но ловушка захлопнулась. Конница налетела на врага, одним махом опрокинув его по всей линии фронта. Одновременно поджала и фаланга, пользуясь, стесненностью сбившегося в огромную толпу врага. Роханцы принялись истреблять врагов пачками, конница истерлингов оказалась смешана с пехотой, и противостоять хорошо обученным всадникам Марки просто физически не могла. Над полем повисла торжествующая песнь унитазного рога. Великая победа была близка.
      А тем временем, в лагере Олмера, Вождь мерил шагами свою палатку.
      - Вождь, это все чистая шара, чистое стечение обстоятельств, они это не готовили, оно само получилось, - стенания одного из полководцев Олмера походили на плач Ярославны.
      - Сам знаю, - сказал, словно отрубил, вождь. - Не могли они превзойти меня, великого стратега всех времен и народов, это глупейшее стечение обстоятельств...
      - Вождь, вождь, - в шатер вбежал Санделло. - Ангмарский полк, дезертировавший неделю назад в полном составе, явился с повинной. Их предводитель готов припасть к твоим стопам, и просить твоей милости, Вождь. Не зря ты приказал размагнитить все компасы в твоем войске, - торжествующе сказал горбун. - Вот они и заблудились, ханурики несчастные.
      Вождь быстрым шагом вышел из шатра. Ангмарская конница, включая коней, стояла на одном колене, преклонив голову.
      - Прости нас, товарищ Эарнил, - принялся бубнить ангмарский предводитель. - Бес попутал, хотели эльфийских красавиц поймать и сдать тебе в поликлинику для опытов. Есть хотелось, хотели полевую кухню у соломенноголовых отбить, пробки на дорогах, дождь, ветер, плохие дороги, короче мы не виноватые, - предводитель заплакал, прижимаясь к поле темного плаща Вождя.
      - Встаньте, - скомандовал Олмер. - Идите и искупите свою вину. Ударьте соломенноголовым в спину. Каждый, кто принесет по голове врага, будет прощен...
      Не прошло и пяти минут, как в спину роханской коннице, добивающей пехоту Вождя, ударил ангмарский конный полк. И столько ярости горело во взорах врагов, столько арбалетных болтов было у них в боеприпасах, что роханцы смешались и дрогнули. А потом наступил предсказуемый перелом. Теперь уже воины Марки оказались в глубоком котле. Непобедимые всадники Марки гибли один за другим, ангмарцы не знали устали, каждый бросался не щадя ни себя, ни своего коня на одного, двух, трех врагов. И каждый из них громко и слитно кричал в унисон со всеми сотоварищами:
      - Я ужас, летящий на крыльях ночи, я - Черный Плащ, - и повторяя фразу каждый раз, ангмарцы спускали курок арбалета и тут же перезаряжали его вновь. Ужас овладел роханцами. Пехота Вождя, приободрившись, тут же ощетинилась копьями и ударила и в сторону кольца конников и в сторону роханской фаланги. Но роханская пехота, понимая, что если сомнут ее, то полягут все, стояла насмерть. Хоббит и гномы, злые донельзя, раз за разом выходили из строя, устраивая врагам кровавую баню. Нунчаки Малыша, небрежно выполненные в виде двухпудовых гирь с железной рукояткой на цепи, приводили всех врагов в трепет и ужас. Враги бросались бежать, а им в спину летели копья и дротики. Прошло полчаса, и ценой неимоверных усилий, фаланга Марки воссоединилась с конницей. На поле сражения начался форменный бардак в стиле стенка на стенку. Ввиду тесноты ратного поля, смешались со своей пехотой и конники Вождя. Поголовное истребление друг друга длилось до самого вечера. А затем сметливые роханцы принялись поодиночке убегать с поля сражения. К ночи практически каждый роханец, оставшийся в живых и могущий двигаться, покинул поле битвы. Что самое интересное, так это то, что сражение продолжалось и без них. Воины Вождя в кромешной тьме убивали друг друга. А утром, Олмер взглянул на поредевшее наполовину войско и приказал повесить начальника штаба. Также он приказал повесить каждого ангмарца, который явился под трибунал с головой не роханца, как было сказано, а с головами своих сотоварищей, зарубленных сослепу ночью, впотьмах.
      А в лагере роханцев царило уныние. Отступавшие войска не имели ни секунды свободного времени, такую скорость развил сам Король Марки на своем верном мотоцикле, выполненном в виде фигуры скакуна. Прикрепив королевский рог с унитазным звуком к рулю мотоцикла, Король, проезжая мимо очередной деревни, давал сигнал. Под звуки бормочущего унитаза в каждой деревне под знамена вставали новые бойцы. Они присоединялись к отступающим войскам и бодро маршировали отступление, причем, с гораздо большим рвением и усердием, чем понюхавшие крови и пота бойцы.
      Утром зачитали приказ Короля. Всех раненых оставить на попечение пастухов, бросить обозы, посадить всю пехоту на лошадей и галопом уходить по направлению к Эдорасту.
      - Пошли вы все к Эдорасту, вояки хреновы, - закончил зачитывать королевский приказ глашатай. - Там вы и покажете, кто вы на самом деле, эдорастцы или роханцы.
      Слушать все это без слез было невозможно. Эдораст был последним оплотом для отступления роханцев во все времена. Еще предки роханцев прятались в Эдорасте после набегов на мирных хлебопашцев-орков. Поугоняв к себе в Эдораст всю орочью скотину, роханцы потихоньку выжили ослабевших от голода орков с нынешних территорий. А тех орков, кто пытался сопротивляться наливавшейся силе Марки, в соответствии с указом Теодена ноль ноль ноль первого раскулачили, продав орков-кулаков в рабство гномам-морийцам...
 

      Скомандовали привал, и воины молча повалились на землю. Все роханское войско, отступавшее с такой скоростью, будто все страдали диареей, вымоталось вконец. Хоббит, упавший в мягкие заросли папоротника, тут же разбросал вокруг битое стекло, чтобы никто не беспокоил его во время сна. Гномы, прикорнувшие рядом, с усмешкой глядели на очередную проделку своего мохноногого друга.
      Спустя несколько часов, хоббит проснулся в окружении друзей. К гномам прибились Нивротт и Мылохлор, Отлис, а затем, хоббит с удивлением увидел бредущего по дороге, испачканного в грязи, копоти Монпарнаса. Он, как ни в чем не бывало, шлепал по дороге, нащупывая своей тросточкой дорогу. Эльфы с волнением приподнялись и принялись махать слепому сотоварищу руками.
      - Где вы, подонки? - вопросил слепой Монпарнас, обнажая клинок и размахивая им. Проходивший мимо роханец с воплем отшатнулся, но было поздно. Ухо роханца упало на тропу, а пострадавший с воплями помчался в палатку врачевателей...
      Задыхаясь от смеха, эльфы бросали в Монпарнаса шишки, а тот клялся располосовать их на кожу для дивана, как только до них доберется. Монпарнас размахивал клинком весь день. Все роханцы шарахались от него как от огня, а прокопченный, ослепший Монпарнас вертел клинком со все убыстряющейся скоростью, сотворяя рукотворный ветер, лезвием своего клинка... Эльф вертел клинком и все последующие два дня, пока, наконец, не свалился замертво от усталости. За обдувавший всех легкий в течение трех дней приятный ветерок, Монпорнаса прозвали ласковым роханско-гномьим прозвищем "Доннерветтер", что в переводе означало "Эльфийский ветерок".
      Отряды Рохана продолжали отступать. Войско Короля оставляло за собой выжженную землю. Пехота запаливала дома и все имущество, которое не могли реквизировать на войну с Олмером. Хозяева домов и имущества волей-неволей пополняли ряды войска Марки. Если полководцы Вождя надеялись найти на чужой земле пропитание, они жестоко ошибались. Их ждали груды остывающей золы, груды головней и обгоревшие тела тех несознательных крестьян, которые не давали подпалить свои дома.
      И мало-помалу погоня стала отставать. Монпарнас, которого отходили врачеватели, тоже значительно приотстал от войска. Связываться с безумным "Доннерветтером", который, придя в себя, вновь начал размахивать клинками и порезал на шнурки для ботинок двух врачевателей, никому не хотелось с ним связываться. В войсках считали, что у Вождя начались проблемы с пропитанием, другие, более дальновидные, подозревали очередную ловушку Вождя. К числу последних относился и хоббит, он по достоинству оценил расставленную Олмером ловушку в последнем сражении.
      Войско шло по богатой и ухоженной земле. Ухоженные поля, сады, аккуратные бревенчатые дома, обилие водяных мельниц на стекающих с Белых Гор ручьях. За собой Фолко и соратники оставляли пепелища, пустые бутылки и одноразовую посуду. Там и сям, виднелись большие кучи помета, выложенные в виде букв "Вождь - ацстой". По задумке роханских полководцев, эта надпись должна была повергнуть войска Вождя в уныние. Но, судя по всему, это не произвело никакого впечатления на войско Вождя. Не уничтожив, но основательно уполовинив войско Марки, Олмер бросил все войско на стремительный прорыв к Исенским бродам и Вратам Рохана. Но лавина войск Вождя шла пока севернее, обходя воинство Марки короткой дорогой вдоль Туманных гор. Но пока, в силу обстоятельств, преимущество в расстоянии имели роханцы. Вождь вынужденно медлил, подтягивая силы из глубины; выяснилось, что два некрупных передовых диверсионных спецотряда врага, высланных далеко на запад сразу после битвы, были перебиты в Туманных горах своими же союзниками орками, дело в том, что диверсионные отряды были специально переодеты в цвета Роханской Марки. После уничтожения своего авангарда Вождь придержал наступление, поджидая пока подтянутся новые силы.
      К столице Рохана, славному Эдорасту, король Марки вывел почти двадцатитысячное войско: к разбитой армии присоединилось ополчения из крестьян. И еще почти сорок тысяч бойцов собрались к Эдорасту со всех концов страны - ввиду тяжелого положения, Король объявил об амнистии всех заключенных, которые способны были держать копье и держаться в седле. К мужчинам присоединились и тысяч пятнадцать воительниц-феминисток, мобилизованных под ружье специальным указом Короля. Эти разъяренные фурии были достойны имени Великой воительницы Эойвейн-стервы, бившейся вместе с полуросликом против Короля-Призрака.
      Как и предполагал Фолко, король не стал задерживаться в Эдорасте. Роханская столица издревле славилась гнилыми покосившимися стенами, крепость которых не могли поправить даже неумехи-гномы, контракты с которыми заключались и разрывались ежегодно. Многочисленные зияющие дыры в стенах не позволяли оборонять столицу.
      - Наша сила, бля, не в стенах, а в гордой славе наших всадников...- заявил король и вывел все свое войско в открытое поле и двинул в стороны Хельмского Ущелья и Исенским Бродам. - Но пасаран, бля, - туманно заявил король своему войску спустя день, когда все начали окапываться. - Враг не пройдет и все такое, - с этими словами, король роханцев скомандовал переправу на западный берег.
      Исена по размерам была гораздо уже Андуина, но берега ее были настолько круты, что форсировавшим реку отрядам приходилось взбираться практически по отвесной круче. Естественные препятствия дополнялись рукотворными: король велел разломать все дома крестьян в округе, включая здание тюрьмы, и соорудить неприступные заграждения на самых опасных участках.
      Ночью хоббиту никак не мог заснуть и принял пригоршню таблеток. И вновь ему после этого приснились вещие сны. Он вновь летал во сне, он видел скачущих в Арнор за помощью гонцов, он видел, как воинство Этчелиона сдерживает войска Олмера в Итилиэне и Анориэне. Взору хоббита открылся юг, на котором харадримы смели гондорцев до самого Пороса. Южный Гондор был оставлен на поругание пришельцам. Харадримы с гиканьем носились по вновь приобретенным землям, воровали, насиловали и угоняли скот... Затем, взор хоббита перенесся в прекрасный Валинор. Он словно физически оказался в этом прекрасном городе, величественные каменные заборы которого, сплошь и рядом были украшены вмонтированными через каждые пять шагов огромными бриллиантами. Эта неземная красота, даже, несмотря на витки колючей проволоки над этими прекрасными заборами, пленяла хоббита, он понимал, почему все стремились сюда, в Валинор. Руки хоббита действовали по наитию, он обхватил огромный бриллиант, размером с арбуз и принялся выколупывать его из забора. Он выудил эльфийский тесак и дело пошло быстрее. Мраморный забор медленно, но верно поддавался действию волшебной эльфийской стали. Спустя еще минуту, в заборе зияла огромная дыра, которую просто закрывал бриллиант, и хоббиту стало понятно, почему тот светился таким неземным огнем. Из дыры в заборе бил приятный, мягкий свет, он то и подсвечивал бриллиант как бы изнутри, заставляя тот сверкать в виде фонаря. Хоббиту стало любопытно, зачем надо было использовать бриллиант в виде фонаря, зачем фонарь расположен так низко, всего в одном локте от мостовой, и что за свет бьет оттуда, из-за забора. Хоббит просунул голову в дырку, чтобы заглянуть во двор и тут же отшатнулся как ужаленный. Кто-то с той стороны забора наподдал по хоббитской голове, как по футбольному мячу, да еще с такой силой, что голова недовольно загудела. Кровь бросилась в голову Фолко, и он, бросился бежать вдоль забора, намереваясь разобраться с обидчиком. Снеся пинком калитку, оказавшуюся с другой стороны забора, хоббит ворвался в чудный, Валинорский сад и, подбежав вплотную к дырке в заборе, остановился. Перед ним предстала дырка в заборе, а в самой дырке торчала чья-то голова.
      - Гэндальф кизлодда, - завопил вдруг ни с того, ни с сего хоббит, и наподдал своей задубелой мохноногой ногой по чьей-то донельзя удивленной эльфийской морде... Морда тут же исчезла, а хоббит тут же проснулся.
      На восточном берегу Исены ночью стало светло как днем. Бесчисленное количество костров, разожженных не таившимися врагами, навевало уныние и пораженческие настроения в роханских душах. Олмеру не нужно было прятать свои силы. Завтра он готовился сломить сопротивление Марки и устремиться дальше, на Север, к Арнору и эльфийским крепостям. Блокированный со всех сторон Гондор не в силах был помочь роханцам.
      - Вот, пожалели свои жизни и не спасли Средиземье, - мучительно размышлял хоббит. - А ведь можно было не убивать Олмера, а встать на его сторону, там был бы почет, слава, любовь женщин и тысяча триалонов каждому...
      Настало утро. Над шеренгами пехоты вился парок, это каждому воину поутру выдали по мерзавчику здравура из королевских запасов. Маленькие бутылочки водки внесли приятное разнообразие в жизнь защитников Марки. Их оптимизм не убавил даже прочитанный приказ Короля - стоять насмерть, ибо отступать некуда. Дополнительно, им сообщили, что в случае победы, каждому бойцу будет выдано в бессрочное пользование по 10 литров здравура...
      Фаланга роханцев занимало, как понял Фолко, самое опасное положение - преграждал путь врагам по дороге, что вела с востока. Здесь, в холмистой цепи западного берега зиял широкий разрыв, через который проходил древний тракт, ведущий на север, к Изенгарду, и на северо-запад, через Эникибеникивейт и Минхерриат к Арнору. Наезженной дороги более не существовало, дорожные службы Рохана все деньги, выделяемые на протяжении трех эпох, безбожно проворовали, так что возводить баррикаду поперек нее даже не пришлось, все сделала сама природа, соорудив безумное нагромождение глубоких ям, огромных валунов. Все это было переплетено безумной порослью уже пожухшей травы и скрыто под ее покрывалом.
      Строй воинов Марки растянулся на двадцать лиг, вдоль всей излучины Исены. Арсеналы короля были опустошены. Всем бойцам были розданы все, чтоб было в арсеналах, включая запасы стрелы времен второй эпохи. Каждый воин имел по два лука и вдосталь стрел. Никто не мог сравниться с хазгами в умении протыкать стрелами себе подобных, но воинов у роханцев было гораздо больше, чем хазгов, к тому же, как подслушал хоббит у палатки короля, никто не собирался повторять ошибку Андуина, когда врагу дали переправиться, не встретив его у самой кромки воды.
      Солнце показалось из-за восточного берега. Зато с запада подул противный пронизывающий ветер. Фолко для проверки пустил стрелу по ветру, вскоре, пролетев раза в полтора больше, чем обычно, стрела, скрылась из виду в лагере врага. Оттуда донесся чей-то крик. Хоббит, непонятно почему, расплылся в улыбке. У него вдруг еще затеплилась надежда, что все обойдется. Что было тому причиной, неизвестно, но практически сразу после выстрела хоббита. Вождь двинул свои войска на переправу.
      На сей раз, роханцы не стали ждать, пока враги начнут форсировать реку. Луки воинов марки принялись осыпать стрелами враз почерневшие склоны холмов противоположного берега.
      Ни хоббит, ни гномы, не знали, началась ли атака по всей длине Исенской излучины, или только на их участке, но вскоре им уже было не до этого. Вождь неожиданно пустил в ход невиданные никем полки странных невысоких воинов, ростом чуть повыше хоббита, и их подручных, огромных зверей, похожих на волков, но доросших до размеров тигра. Громкий рык раздался вокруг, испуганно заржали кони.
      - Волки позорные, - разнесся на западном берегу вопль хоббита, и в следующую секунду, еще одна туча стрел осыпала неведомых бойцов со зверями. Рычание сменилось скулежом, визгом, но тигроволки с разбега бросались в водный поток, легко преодолевая легкое течение реки. Фолко и эльфы стреляли не переставая. Половина зверей не доплыла до берега, зато вторая половина прыжками двинулась на роханскую пехоту. Хоббит бросился внутрь фаланги, якобы за стрелами, и вовремя. Стая набросилась на первые ряды пехоты и принялась завтракать. Вопли съедаемых роханцев, скулеж зверей, которых принимались рубить соратники "завтрака", все нагнетало непередаваемый ужас. Вдобавок ко всему, со вражеского берега вынеслись толстые стрелы хазгов с зазубренными наконечниками. Они пронзали все и вся, ни один доспех, ни один щит не спасал от гибельного ливня. Но гибельный рой оказался смертоносным не только для роханцев, но и для страшных зверей. Вскоре, полностью истребленные первые ряды пехоты полегли вместе со зверями. Вторые и третьи ряды залегли загодя. Но вскоре, хазги принялись обстреливать врагов искривленными стрелами. Взмывая вверх, такие стрелы со страшной скоростью неслись вниз, поражая залегших роханцев. Вскочивших в панике пехотинцев тут же утыкали роем прямых стрел. А затем, наступила краткая передышка, сменившаяся вскоре криками и мольбами о помощи. Залегшие роханцы подняли голову, и увидели набегающую вражескую пехоту, которая под прикрытием зверей и хазгского смертоносного ливня, успели подняться по склонам и принялись убивать уткнувшихся в землю бойцов фаланги. Поняв, что еще немного, и их ждет неминуемая смерть, роханцы под заунывные крики своих командиров, бросились на врага как в последний бой. Не ожидавшие подобного воины Вождя смешались и дрогнули. В следующий миг роханцы с дружным боевым кличем, позаимствованным у хоббита, "всех убью, один останусь" дружно ударили по смешавшимся истерлингам, привязали каждому на шею по двухпудовой гире и скинули их в реку. Тех, кто сопротивлялся, били гирями по голове. Впереди всех, размахивая двухпудовым нунчаком в виде гири на цепи, безумствовал Маленький Гном.
      И тогда с другого берега вновь пошел поток штурмующих, новые и новые десятки Олмера преодолевали водные преграды.
      И тогда хоббит заорал на всех, кто не пошел в атаку, на таких же смелых, как и он сам, бойцов-лучников. И те послушно пробудились от спячки и принялись метать стрелы, как вышивальщица бисер. Берег потемнел от стрел, затем покраснел от крови. На вражеском берегу скомандовали отход. На позиции выдвинулись вражеские санитары в белых халатах с большим красным крестом на спине. Хоббит и Эльфы мгновенно натянули тетиву и в следующее мгновение стрелы окантовали Красный Крест в его вершинах. Санитар повалился навзничь, а по западному берегу раздался повсеместный крик ликования.
      Однако передышка оказалась недолгой. Бой разгорелся на других участках дуги. Олмер применил военную хитрость. На участке, где его войска получили значительный отпор, он отводил войска, выставляя толпы надувных бойцов. Они лопались от каждого попадания, но защитники Рохана тратили стрелы зазря. А промеж резиновых надувных бойцов, прятались настоящие хазги, которые прицельно выбивали роханцев из строя своими безумно длинными стрелами.
      Весь день армия Олмера наносила на первый взгляд бессистемные удары на разных участках, словно пробуя их на прочность. В бой шли совсем неведомые племена, словно только что слезшие с дерева. Вооружены они были только деревянными дубинками и сучьями. Роханцы без особого труда истребляли их сотнями, платя, правда, жизнью одного своего бойца за пятерых обезьяноподобных. Ангмарцы и истерлинги в бой больше не вступали. Хоббит с эльфами благоразумно держались подальше от схватки, норовя метнуть стрелу исподтишка. Гномы и Отлис, напротив, лезли в самую гущу сражения. Деревянные палицы не могли нанести увечий закованным в мифрил гномам, а Отлис прикрывая тангарам спину, добивал тех, кого пощадили Торин и Малыш. После того, как тела нападавших сбросили в Исену, на этом участке уже никто не нападал на роханцев.
      Наутро, когда всей оставшейся в живых фаланге выдали по очередному мерзавчику со здравуром, Фолко услышал от сотника некоторые подробности минувшей ночи. Армия Олмера атаковала на севере и на юге, пытаясь прорваться в предгорья Белых и Туманных гор. К счастью для растянутой обороны Марки, это им не удалось. Обвалы в предгорьях из-за головотяпства дорожных служб королевства всадников, похоронила под собой атакующих.
      Ряды роханцев стыли на холодном ветру. Вчерашний день подарил всем надежду, что воины Вождя из-за нелепой случайности все перережут друг друга или погибнут из-за природного катаклизма.
      Но самое главное, что на том участке, где держали оборону смелый хоббит и безумные гномы с придурковатыми эльфами, враг на штурм больше не решался. На следующий день пришли тревожные вести. Враг штурмовал переправу гораздо южнее. А когда роханские полководцы тут же стянули на юг, к Белым горам подкрепления, Олмер тут же пошел в наступление у Туманных гор, на севере. Только благодаря наступившей темноте и особенности местности на северном участке, изобиловавшей многочисленными кружными трактами, прорвавшиеся с легкостью воины Вождя наткнулись на передовые отряды, которых дорога вывела назад кружным путем. Возникшая сутолока и неслыханная по накалу битва между самими собой, привела к тому, что бойцы Олмера сбросили бойцов Олмера в Исену. Подтверждение произошедшего начало проплывать мимо позиций Фолко на следующий же день. Сотни, десятки сотен воинов Короля-без-Королевства, павшие от руки своих же товарищей, плыли в свой последний путь - к Андуину, где их уже ждали кровожадные падальщики, обитатели великой реки.
      Хоббит и гномы больше не могли глядеть на воды Исены без отвращения. К счастью, запасов воды хватало, пехотинцам исправно подвозили бурдюки...Бойцы не стали на всякий случай интересоваться, откуда набрана вода в бурдюки...
      Ночью Враг атаковал берег по всей его протяженности. Испуганные фаланги Марки сначала задали стрекача, а потом, когда в темноте вновь началась битва между войсками Вождя, роханцы осмелели, и превосходящими силами сбросили оставшихся в живых в реку.
      На следующую ночь враг снова начал испытывать слабину позиций на отдельных участках... Олмер брал защитников переправы измором. Его войска за ночь вырастали вновь в количестве, словно с неведомого конвейера шла безостановочная штамповка бесчисленных истерлингов, хеггов, ховраров и хазгов. Лучники Рохана расстреляли годичный запас стрел из запасов королевского арсенала, а неведомые полководцы Вождя все бросали и бросали на убой новые сотни и тысячи...
      Напряжение нарастало. В войске Рохана уже вовсю говорили, что запасов здравура осталось на один день. И на утро всем зачитали приказ короля - имитировать ложное отступление.
      - Нас всех перебьют, - со знанием дела заявил Торин.
      - Трындец котенку, - подтвердил Малыш.
      Кроваво-красная река Исена наутро вновь извергла полчища врага. На высотах появились низкорослые хазги, а в следующую минуту по роханскому берегу хлестнул стальной ливень злых стрел. Хегги, пользуясь огневой поддержкой, рванулись вброд форсировать реку, застланную телами...
      Роханская пехота не сделала обязательный в таких случаях шаг вперед навстречу противнику. Нет, напротив, в их рядах нашелся хоббит, который, завопил во всю глотку:
      - Эй, мужики, говорят, здравур кончился! У королевской палатки последние запасы разбирают!
      В последующие секунды изумленные хегги увидели девственно чистый берег. Отряд Фолко отступал с завидной скоростью, стремясь, во что бы то ни стало, успеть к раздаче последней порции здравура.
      К счастью для роханских полководцев, королевская палатка оказалась всего в одной миле от берега. Захватившие берег воинства Олмера неожиданно натолкнулись на ожесточенное сопротивление по линии королевской палатки. Роханцы умирали, но не отдавали ни пяди земли, на которой стояли последние запасы здравура.
      Фолко рубился с каким-то хеггом уже полчаса. Безногий хегг-инвалид на доске с роликами, с трудом отражал наскоки хоббита. Когда Фолко уже основательно подустал, он пнул ногой доску, на которой полулежал-полусидел хегг, и тот с громким воплем поехал назад, под уклон.
      И тут, на роханскую фалангу начали накатываться ангмарские конники и орочья пехота. Вождь бросил в бой свои элитные полки. Фаланга марки покачнулась, но не отступила. Орки с визгом и рычанием бросились на строй роханцев. Хоббит схватил пучок стрел и выпалил, не глядя в сторону первого ряда. С десяток стрел просвистело в считанных миллиметрах от роханцев, и орки начали падать. У каждого в глазу торчало по стреле. Роханцы из первых рядов не стушевались. Они быстро, пока замершие орки не упали окончательно, вырвали стрелы и тут же, наложив их на луки, выпалили ими в упор в других орков, после чего волна исчадий Саурона разрубила их на куски, и схватились со вторым рядом фаланги. Обезумевшие от успеха враги наседали как саранча. Юноша-подносчик бросил хоббиту последний большой пук стрел.
      - Это последние, - сказал он и выхватил маленький, с виду перочинный ножик. На размеры ножика купился и нежданно как, прорвавшийся через несколько рядов фланги орк, замахнувшийся на юношу ятаганом. Роханский юноша натянул на голову кепку до самых глаз и, насвистывая, нажал какую-то неприметную кнопочку на ножике. В следующую секунду выкидуха выплюнула лезвие, орк повалился на землю с лезвием в горле. - Хулиганы рулят, - сплюнув, заявил парнишка.
      Фолко криво улыбнулся. Последние запасы стрел он не отдал никому. Он в короткое время расстрелял весь боезапас, посылая стрелы навесиком через ряды своей пехоты. Врагов было так много, что каждая стрела находила свою цель. А затем, когда стрелы кончились, враг задрожал на секунду, чуть отхлынул назад, в результате, мчавшаяся в опор ангмарская конница умудрилась потоптать свою же пехоту. Начался обычный для олмеровцев бардак. И в этот момент, полководцы Марки скомандовали наступление резервным конным полкам, доселе с интересом наблюдавшими за избиением роханской пехоты. Король долго держал их в резерве, к тому же с утра, он и его свита ускакали было на охоту, и ему нужны были загонщики для скота. Столь некстати возобновивший штурм враг заставил короля вернуться с охоты и свежая конница, не измученная охотой, устремилась из-за холмов прямо вдоль реки к дороге, отрезая врага от реки. Лучшие воины Вождя - ангмарцы, хазги, истерлинги - все увязали в плотных, гнущихся, но упрямо держащихся шеренгах роханской пехоты, давили друг друга конями, выбросившиеся было навстречу всадникам второсортные резервы, были тут же сметены конной лавиной роханцев. Спустя несколько минут, принятое королем Рохана с бодуна решение послать конников на смерть, неожиданно, дало результат. Два крыла с севера и юга глубоким охватом окружили врага с тыла, и многочисленное войско Вождя попало в ловушку. Теперь в полную силу могло сражаться от силы десятая часть войска. Обрадованные роханцы принялись рассекать врагов на части и истреблять их. Враги заметались в кольце, над полем повис вой умирающих, потерявших строй и боевой порядок войска Короля-без-Королевства. Волею случая, роханская Марка была в шаге от величайшего триумфа в своей истории...
      И тут вдруг, на левом фланге поднялась какая-то неразбериха. А спустя несколько минут, роханские всадники расступились перед невесть откуда взявшимися войсками Вождя со странными щитами в руках. На щитах горела страшная надпись "Дунланд-чемпион". Сердце хоббита пронзила страшная мысль. Долгие века ждали этого часа злобные жители небольшой страны у отрогов Туманных Гор. В свое время их владычество распространялось на все нынешние территории Роханского Королевства. И теперь, дунландцы пришли взять реванш за все унижения, нанесенные им "соломенноголовыми". Они разорвали строй конницы, и войска врага принялись просачиваться в брешь и окружать уже самих роханцев.
      Торин и Малыш, отдыхавшие в данный миг в тылу шеренги горестно вздохнули. На левом фланге маленькие островки воинов в светлой одежде тонули в окружении черной массы врагов. Избиение началось. Прославленной коннице грозила незавидная участь пехоты, которая держалась из последних сил. И тогда, хлебнув рассола, в бой пошел сам Король Рохана. Взмахнув палицей, низкорослый правитель с криком повел своих телохранителей на выручку своих конников. Но замешкавшиеся телохранители не последовали за своим владыкой. А Король смело проскакал сквозь все войско врага, рубя и коля направо и налево. Стрелы пролетали мимо и поражали своих же воинов, как и копья. А Владыка Рохана смело продолжал свой разбег, несмотря на целый ряд копий, выставленных против него дунландцами. Но этот маневр отвлек донельзя изумленных воинов Вождя, и остатки конницы прорвались назад, к своей пехоте. А король продолжал смело скакать прямо на острия копий, подбадривая себя и своих телохранителей. А потом, оглядевшись, Король, наконец, заметил, что ему вовсе не кажется с бодуна, что он скачет один среди моря вражеского войска, и что спустя несколько секунд, окажется насаженным на копья, как колбаска на вертел.
      - Боромиры - пидарасы! - разнесся над полем писклявый голос Короля. В следующую секунду, его конь врезался в рой копий, и смелого бесшабашного рубаки-короля не стало...
      Лучники вместе с Фолко отбросили свои луки и, слились с роханской фалангой. В следующую минуту на них обрушилась вся мощь орочьего удара. Кольцо врагов сомкнулось, на пехоту и прибившихся к ней остатки конницы обрушились со всех четырех сторон. Началась резня... Хоббит чудом успел найти в этом бардаке гномов и эльфов. Встав, спина к спине, они бились с превосходящим их противником. Единственное, что их пока спасало, так это то, что в орочьем войске были вооружены только каждый третий. Безоружные орки бросались на бойцов Рохана с голыми руками и зубами, пытаясь загрызть их досмерти. Откуда-то сбоку вывернулся Отлис, размноживший одним ударом орка в два раза, вслед за ним, хоббит не поверил своим глазам, ковылял Монпарнас, вслепую размахивая клинком. Враги, бросавшиеся на слепого эльфа, тут же погибали от его беспорядочного, словно живущего своей жизнью, клинка. Хоббит перекатился, и сразил в спину очередного орка, бившегося с Торином. Фолко огляделся. Роханское войско перестало существовать. Разрозненные островки пехоты и всадников колыхались в окружении воинства врагов, окруживших их со всех сторон. И тут хоббит увидел тысячника своей пехоты, который гарцевал на лихом коне и, выкрикивая непонятные фразы, рубил орков направо и налево.
      - Эй, слышь че скажу, - завопил Фолко, пробиваясь к нему. - Я маг и волшебник девятого уровня, моя фамилия Гари Поттер, дай фокус покажу, - с этими словами, он схватил коня под уздцы. Ошалевший тысячник спрыгнул с лошади, чтобы присмотреться к новоявленному "магу".
      Фолко попросил его подсадить на лошадь, якобы, это необходимо для фокуса, который спасет Рохан, а потом, уколол коня тесаком в круп. Животное встало на дыбы и рванулось со страшной скоростью в направлении леса. Конь топтал всех, кто стоял у него на пути, не разбирая ни своих, ни чужих. Тысячник ошалело смотрел на "фокус" хоббита, пока, наконец, до него не дошла вся трагичность ситуации.
      - Эй, коня-то отдай! Отдай коня, мохноногая подлюга! - завопил одураченный тысячник.
      - Сам погибай, а товарища выручай, - радостно прокричал Фолко в ответ, пришпоривая коня.
      Зоркий Торин первым заметил выходку хоббита.
      - Добывайте коней, - заорал он, и в следующую минуту, его топор обрушился на ангмарца, занесшего копье над несчастным Монпарнасом. Гном не медля ни секунды, вскочил в седло лошади. Его примеру тут же последовал Маленький гном, правда для этого, ему пришлось выбросить из седла какого-то роханского военачальника, кричавшего, чтобы пехота прикрыла его отступление. Отлис, улучив момент, всадил арбалетный болт в глаз еще одному ангмарцу, и с удивлением проводил взглядом коня, на которого тут же взобрались Мылохлор и Нивротт. Покачав головой, Отлис перезарядил арбалет, и выпалил из него в спину Нивротту. Но тут случилось чудо, его болт угодил в копье, брошенное каким-то орком в спину Монпарнасу. Копье отклонилось от траектории на какие-то несколько пальцев и вонзилось наискось в глаз лошади, арбалетный болт же, срикошетив, угодил несчастному животному во второй глаз. В эту минуту, Монпарнас, нащупал уздцы лошади и, взмахнув наугад клинком, насмерть поразил умиравшего со смеху всадника. Тот долго примеривался, намереваясь отрубить несчастному эльфу уши, но клинок слепого выбил из него эту дурь. В седло тут же вскочил Отлис, а взбесившийся от невыносимой боли в глазницах конь понесся прочь. Сзади за ним волочился несчастный Монпарнас, поводья намотались ему на руку... Второй рукой, не выпустив клинка, вредный эльф продолжал размахивать, даже когда лошадь тащила его сквозь ряды бившихся врагов и друзей...Мифрил, кривые руки вражеских лучников и госпожа удача благоволили хоббиту и его друзьям.
      Фолко и его вновь обретенные друзья смотрели на поле битвы, где избиение роханцев стало напоминать медленное затягивание и прокручивание в мясорубке живого существа. Потоки роханской крови, залившие Исенскую дугу, поражали воображение даже толстокожих гномов.
      - Это сколько же кровищи можно было в донорский пункт сдать, - заявил впечатлительный Малыш. На его бесхитростном лице наглядно отображался расчет возможного вознаграждения за сдачу крови. От величины суммы у него буквально захватило дух, и он едва не потерял сознание.
      Впереди, совсем рядом, чернел спасительный лес, в котором друзья ушли от возможной погони. На поле боя еще гремело оружие, кто-то еще сопротивлялся, но оплота обороны под названием Роханская марка больше не существовало. Вождю открывалась прямая дорога на Арнор.
 

      Глухая чащоба. Гигантский овраг, дно устлано мягкой травой. Там и сям на склонах привязаны кони. Вокруг них то и дело часовые ловили конокрадов и вешали на огромном дубе, растущем в самой середине оврага. Вдалеке на грудах папоротника расположилось около полусотни человек в роханском обмундировании. Царит тишина, лишь изредка перемежаемая пьяными выкриками хоббита и гномов, а также эльфийским рок-н-ролльным концертом, который один за другим проводили чудом выжившие в битве эльфы. Даже Монпарнас успокоился и перестал вслепую махать острым клинком. Нет, размахивать рукой он не перестал, но мудрые сотоварищи гномы, которым не улыбалось всю ночь шарахаться от темной фигуры, размахивающей мечом в ночи, перепилили клинок у самой рукояти, так что эльф теперь размахивал только эфесом клинка и распевал непотребные эльфийские песенки.
      Уже пятый день уцелевшая половина роханского войска (в основном войска заградотрядов, не принимавших участие в битве), уходила от врага. Пятый день сотни орков, хазгов, волчьих всадников и ангмарцев обшаривали близлежащую местность, в поисках побежденных врагов и, в случае, если находили кого, тут же, на скорую руку, делали из несчастных роханцев чучела. Роханцы тоже не оставались в долгу. Волею судьбы заградотряды прошлись ровной поступью по Дунланду, чьи воины стали причиной поражения войска Марки. Не встречая сопротивления, обезумевшие заградотрядцы, палили деревню за деревней, взрывали дома менял, травили колодцы, продавали женщин друг другу в рабство. Многочисленный плач и стон стоял над деревнями Дунланда. К чести хоббита, гномов и эльфов, они не принимали участия в этом небольшом геноциде. Они тщетно пытались отговорить своих сотоварищей от безумия, но сделать это было можно, лишь поубивав всех роханцев, поэтому наши друзья после короткого совета ограничились только тем, что напоили весь свой отряд третьесортной брагой, после чего выиграли всех в карты. Сегодня отряд, очнувшись с похмелья, с ненавистью взирал на хоббита, выигравшего у всех жалованье на три года вперед и на его телохранителей - гномов. Миролюбивые эльфы, благоразумно выиграли в карты все стрелы, поэтому спокойно взирали на перекошенные лица воинов марки и небрежно поигрывали луками с наложенными на тетиву стрелами...
      Намечавшуюся стычку прервало неожиданное появление двух незнакомцев, с громкими воплями скатившихся в овраг с обрыва. Молодой парнишка в зеленом кимоно и паршивый старикашка, облаченный в вонючие тряпки, волею судьбы оказались между двух огней.
      - Стоять чушпаны, за кого мотаетесь, - воинственно спросил Маленький Гном, доставая свои внушительные нунчаки из двухпудовых гирь.
      - Сами мы не местные, - заявил старикашка, злобно косясь на роханцев.
      - Какого собственно, хера...- начал было парнишка, скорчив злобную рожу, но был остановлен своим спутником, незаметно наступившим ему на ногу.
      - Мы туристы из славного города Невзад, направляемся из Серых Гаваней домой. Это Олвэн, мой внучатый племянник. А меня зовут Мазерфак, я хронист города Невзад, мы были в гостях у моего знакомого хрониста Теофраста. Мы шли с обозом, но кто-то ночью напал на нас, разграбил, всех кто попался под руку, зарубили, груз - три ящика здравура, бесследно пропал. Даже не знаю, что я и скажу в Невзаде...
      Хоббит отвел глаза. Три десятка пустых бутылок были раскиданы по всему оврагу, сами ящики пошли на растопку костра.
      - Ты на кого бочку катишь, старый козел? - начал закипать справедливым гневом Торин. - Мы не какие-то там мародеры нах, мы бойцы Рохана, понятно тебе, дундук плешивый?
      - Дайте, я с ними поговорю, - попросился Отлис. - Здесь я задаю вопросы, так что давайте, колитесь, уроды. Номер полка, фамилии, имена ваших командиров, их домашние адреса, номера счетов в банках... - начал перечислять он.
      - Я уже сказал, что являюсь смиренным летописцем города Невзада, у меня и справка есть, - скрипучим голосом сказал старикашка. Мой друг Теофраст сварганил ее за подписью самого Короля. Дело в том, что Теофраст Арнорский заполучил где-то самое величайшее сокровище для всех хронистов Средиземья - Коричневую книгу Средиземья.
      - Мою книгу! - возмущенно вскричал хоббит. - Так вот кто скоммуниздил мое имущество! - Это ему даром не пройдет. Каков подлец, а?
      - Даром? - переспросил Мазерфак. - Старый сидор Теофраст взял с меня сотню триалонов за право сделать копию, этот недостойный отрок мой писец, оказался к тому же двоечником, поэтому моя копия книги выглядит, словно страницы Удафф.кома. Че лыбишься, негодник эдакий, - прикрикнул он на парнишку. Тот злобно потупился, зыркая своими маленькими близко посаженными глазенками. Хоббит долго пытался вспомнить, где он видел этого парнишку, но, так и не вспомнив, сплюнул незаметно старичку на его лапти.
      - А чем докажешь? - подбоченившись, спросил Отлис. - Так каждый может че угодно спиздануть, чтобы лютой смерти избежать. - А вдруг вы из Дунланда? Тут у многих полсемьи полегло, любимую тещу в армию призвали, а она, понимаешь, на Исене здравур раздавала в королевской палатке...
      - Я буду жаловаться в профсоюз хронистов, коллегию историков Средиземья, вы у меня узнаете, что такое, попасть в историю. Я вот напишу, что вы все пидорасы, так в историю и войдете, - сделал страшное лицо старикашка. - Глядите у меня...
      От немедленной расправы старика и парнишку спасла лишь боевая тревога. Спавший на посту часовой, спросонья нажал на спусковую скобу арбалета, в результате, подкравшийся незаметно вражеский лазутчик получил болт в живот. Его громкие крики разбудили весь лагерь, а сам героический часовой был немедля утыкан орочьими стрелами.
      Мобильный отряд роханцев тут же забыл о внутренних распрях. Все всадники, как один, схватились за оружие, вскочили на лошадей, надели на голову буденовки и, поскакали прочь. Впереди всех несся слепой Монпарнас, размахивающий эфесом своего перепиленного у основания клинка. Хозяйственный Торин успел кивнуть Малышу, и оба неизвестных туриста были тут же спеленуты наброшенным на них Отлисом лассо, перекинуты через луку седла, и спустя немного времени, овраг опустел. Вслед им полетела туча стрел, и началась погоня.
      Скачка длилась полдня. К вечеру в заднице перекинутого через луку седла парнишки торчала орочья стрела, в заду Мазерфака торчало копье. Оба громко стонали, к вечеру старикашка утих. Огромный, тысячи три, отряд орков, практически настиг отряд гордых роханцев в буденовках. Но странное дело, орки больше не стреляли и не бросали копья. Мгновенно принявший решение Торин, пришпорил своего коня и вдохновил отряд на последний бросок. Вскоре, показались Морийские отроги гор. Задумка безумного гнома стала всем понятна. Но прорваться к лабиринту подземного царства им не удалось. Отряд хазгов выстроился в шеренгу прямо напротив ворот, и нацелил луки. Но, странное дело, они вновь не стреляли. Хоббит, от переживания так резко затормозил на своей лошади, что та пала без чувств. Вскоре половина отряда осталась без лошадей, так много отняли сил игры в догонялку.
      - Почему они не стреляют? - удивленно спросил Отлис.
      - Может быть, они хотят взять нас живьем и замучить до смерти? - вопросом на вопрос, ответил ему хоббит. Взблеск стали, обнаженный роханцами, был ответом на догадку хоббита. Все решили дорого продать свои жизни. Хоббит поправил сползшую на лоб буденовку, взмахнул эльфийским тесаком и заявил:
      - Я всегда говорил, что если нет другого выхода, то надо умирать, как герои...
      Торин согласно кивнул. Житейская сметка хоббита в очередной раз пришлась ему по вкусу.
      - Браво, полурослик, - подал голос Нивротт. - Ты воистину достоин того, чтобы войти в летописи Средиземья.
      - А чтобы он не вошел в летопись в неприглядном виде, предлагаю добить старого хрониста и его писца, - визгливым голосом, предложил слепой Монпарнас. - Я не хочу, чтобы про меня написали какую-нибудь Голубую Книгу... Замочим их, а потом умрем с достоинством, - слепой эльф взмахнул своим обкусанным у самого эфеса клинком...
      И тут, неожиданно, раздался звук рога. Враги не двигались, потом из их рядов вышла знакомая фигура горбуна. Он вновь дунул в рог и, размахивая белым флагом, мягкой крадущейся походкой побрел навстречу хоббиту.
      - Они сдаются, - ошеломленно заявил Мылохлор, щелкая своей вставной челюстью.
      - Они хотят провести переговоры, придурок, - поправил его Нивротт. - Наверное, хотят взять нас живьем и продать в рабство... Заработать хотят, короче...
      - Я бы не отказался, - тут же заявил Монпарнас, вертя головой...Лучше жить в рабстве, чем не жить. К тому же с их стороны это очень благородно, пусть даже они и хотят заработать бабло. Так бабло побеждает зло! - поучительно заявил слепой эльф.
      - Заткнись, - почти одновременно заявили Нивротт и Мылохлор. - От тебя, слепой, ты наш, баобаб, толку от раба, как от козла молока... В лучшем случае, тебя на чучело пустят...
      Вслед за Санделло шло еще двое. В одном из них хоббит узнал Отона, а в другом, злобном и пузатом коротышке, Фолко узнал Береля из Цитадели Олмера. Тот при каждом шаге злобно щурился и пукал.
      Горбун остановился, обвел взглядом сгрудившихся перед ним роханцев.
      - Короче, у нас есть к вам деловое предложение, - чуть наклонив голову, бесстрастно заявил Санделло. - Вы захватили двух пленников, один из них старый пердун, звать Мазерфаком, второй юноша, его воспитанник. Я знаю, вы типа благородные пацаны и все такое, вы не убиваете безоружных. А к Мории прорваться вам не удастся. Ее заполонил Голубой Туман. Он сродни Голубому Вихрю, вам ведомо, что это такое... Поэтому я вас отпускаю на все четыре стороны, а вы отпускаете пленников.
      - Ищи дурачка, - ухмыльнулся хоббит. Мы их отпустим, а вы нас потом порубаете шашками, не, на это я не согласен.
      - Рубать шашками это дело молодцев в буденовках, - недовольно мотнул головой горбун. Вон, половину Дунланда порубали...Отон и Берель готовы стать вашими заложниками взамен пленников, можете их убить, если мы вас не отпустим.
      Отон и Берель возмущенно вскрикнули и тут же замолчали, повалившись ничком на землю. Это горбун, закружившись, как юла, продемонстрировал безупречное владение техникой боя "пьяного строителя".
      Фолко покосился на ряды роханцев. На лицах воинов марки он прочел желание жить. Такое же явное, как и желание дорого продать свою жизнь, и готовность умереть несколько секунд назад.
      - Подождите, - вскричал один из роханцев. У меня никого не осталось из родни, даже тещи, все погибли. Пусть и эти пленники умрут, пусть вообще, все умрут, мне терять нечего...
      Раздался неслышный шелест одежды, глухой удар, и роханец беззвучно упал на землю.
      - Он пошутил, - торопливо заявил Отлис, снимая кастет с руки. - Мы деловые люди, с нами можно договориться...
      Горбун тем временем, на скорую руку связал Береля и Отона и затянул узлы потуже. Хоббит шептался о чем-то с Торином. Они то и дело смотрели на приходящих в себя Отона и Береля. Испуг, тревога, возмущение, все это горело на их лицах, и было готово выплеснуться, но Санделло предвосхитил и этот их порыв, воткнув каждому в рот кляп.
      Фолко задумчиво обошел связанных врагов, а потом, вдруг, резким движением перерезал путы. Отон и Берель тут же вскочили, потирая руки и, нехорошо так, посматривая на горбуна. У того на лице мелькнула тревога, но тут же исчезла.
      - Ну, так какой же вердикт будет по нашему предложению? - спокойным ровным голосом осведомился Санделло.
      - Мы согласны, - вымолвил Фолко. Роханцы облегченно вздохнули. - Но в качестве заложника с нами пойдешь ты, - его кривой немытый палец уставился на горбуна.
      - А ты мохноногая подлюга, - взвился было горбун, но тут послышался звук глухого удара и горбун, обмякнув, оказался на земле. Стоявший сзади Отон бросил сучковатую палицу и принялся вязать горбуна.
      - Я не ошибся в тебе, мохноногая подлюга, - ухмыльнулся Отон.
      Хоббит в ответ сжал ладонь правой руки в кулак и оттопырил средний палец. Отон ухмыльнулся еще раз.
      Берель в это время подбежал к бесчувственному горбуну и принялся пинать его своими коваными, на высоких каблуках, сапогами. Горбун очнулся, выплюнул зубы и укоризненно, недобро так, посмотрел на Береля. Тот сразу же стушевался, принялся поправлять тому воротник, а потом запихал горбуну в рот кляп.
      Торин поднял горбуна за шиворот и потащил за собой.
      Тем временем, Малыш принес на закорках умирающего хрониста, копье, из задницы которого так никто и не выдернул, а затем привел за ухо подвывающего писца, стрелу из задницы которого, тоже никто не вытаскивал.
      Малыш влепил тому пощечину и толкнул в сторону Отона.
      - Проваливайте, хронисты гребаные, - напутствовал их хоббит.
      - И глядите у меня, - встрял в разговор Торин, - Если я хоть что-нибудь услышу про Голубую книгу Средиземья, найду и собственноручно эту самую книгу в задницу запихаю...- недвусмысленное выражение на лице гнома отвергало любые сомнения в его искренности.
      Отряд роханцев построился как на параде и, с опаской глядя на нацеленные в них стрелы, бочком-бочком, постепенно выходил из окружения.
      Хазги с надеждой смотрели на Отона, ожидая команды, но тот все не мог решиться на что-то. Глаза пришедшего в себя Санделло, над которым занес кривой ножик Мылохлор, были красноречивее десяти саруманов. Отон долго колебался, дать ли команду лучникам, Берель что-то визгливо втолковывал ему, а капитан все смотрел и смотрел на своего верного товарища Санделло, с которым не раз убивали шерифов, грабили поезда, делили хлеб, воду, лагерную баланду, и перепортили немало девок. И сердце опытного бойца дрогнуло. Он решился и, развернувшись, наподдал визжавшему от негодования Берелю под зад. Тот плюхнулся в лужу лицом и, захлебнувшись, замолчал.
      Фолко и гномы, уже спустившие забрала и приготовившиеся отражать мифрильными доспехами тучи стрел, изумленно смотрели на Отона, который не решился пожертвовать своим соратником, и решил отпустить врагов.
      - Нельзя их выпускать, если горбун останется в живых он припомнит нам все, - подскакивал на месте Берель. Он нам все зубы пересчитает...
      - Горбун всегда был честен с нами, - ощерившись, отвечал Отон. К тому же, ни к чему ненужное кровопролитие, к тому же горбуна вздернут на первом же суку, как только отряд доберется до остатков королевской армии Рохана.
      Берель гадко улыбнулся.
      - А я думал, ты решил в благородство поиграть, - захихикал он...
      Тем временем, отряд воинов Марки миновал западню и скрылся в лесу. Вслед за ними не было погони. А наутро, впереди все увидели и услышали столбы говорящего дыма. Это было своеобразное "ноу-хау" роханской марки. В дни всеобщей тревоги, для того, чтобы известить о всеобщем сборе ополчения, использовался особый, говорящий дым. С этой целью в королевском заповеднике ловили энта и, медленно поджаривали его на огне при помощи волшебных эльфийских огнеметов. Сам энт при этом был намертво обездвиживался натянутыми во все стороны цепями...
      - Смотри-ка, горбун сдержал слово! - удивленно сказал Малыш, когда впереди забелел лагерь основных оставшихся сил Рохана.
      - Да, не завидую я ему, - словно эхо, заявил Торин. - Повесят на первом же суку, и правильно сделают...
      - Стойте, - вмешался вдруг рассудительный хоббит. - Какой нам прок от его смерти? - Давайте лучше отпустим его, тогда у этого садиста Отона, который нас муштровал до полусмерти, и его напарника, Береля, появятся очень серьезные проблемы...
      Лица гномов осветились гадкими улыбками. Торин даже расхохотался и одним взмахом топора разрубил путы, связывавшие горбуна.
      Тот удивленно посмотрел на наших смеющихся героев и, покрутив пальцем у виска, скрылся в кустах.
      - Мы, хоббиты тоже умеем держать слово, - вслед ему выкрикнул Фолко. - Ему вдруг представилось лицо Отона и Береля, когда перед ними возникнет горбун, и он улыбнулся, несмотря на все тяготы их пути. Маленькие радости, (как и большие пакости) весьма скрашивали жизнь неприхотливого, но сметливого хоббита.
 

      На Север, окончательно убивая дорогу в хлам, шло большое, числом в несколько десятков тысяч гондорское войско.
      В Анориэне неожиданную победу одержал герцог Этчелион. Во время одной из вылазок в свою деревеньку за запасами здравура, потомок Фарамира весьма возмутился, увидев вставших на постой в ней врагов. И, невзирая не предостерегающие слова телохранителя, схватил первый попавшийся дрын из забора и отметелил им целую роту вдрызг пьяных орков. Те побросали оружие и с воплями бросились прочь. Как раз в это время, шла битва у Осгилиата, где гондорские отряды уперлись спиной в Кеир-Андрос. И в самый решающий момент, перед противоборствующими сторонами возникли беспорядочно отступающие орки, вопившие что-то о наступлении гондорцев. Вслед за ними показался герцог Этчелион, нетрезво державшийся в седле. Вслед за ним проскакал оруженосец с личным штандартом и телохранитель. Увидев во главе преследователей орков самого Этчелиона, полководцы Олмера смешались и скомандовали отход. Воспрявшие духом гондорцы ударили по смешавшемуся противнику и превратили свое позорное отступление в грандиозный успех. И практически в этот самый момент, король скомандовал своему войску прорыв в сторону Рохана, благо, полностью дезориентированные полководцы Вождя, тут же сняли осаду с Минас-Тирита и перебросили ее в район Осгилиата, рассчитывая окружить там войска Короля. Но никого, кроме герцога Этчелиона. Его оруженосца и телохранителя, им окружить не удалось, а ударившие им в спину войска гондорцев окончательно превратило битву в триумф Светлых Сил. Увы, войска Вождя очень быстро бегали, поэтому, разбить удалось всего лишь десятую часть войск врага, остальные убежали достаточно далеко, чтобы их, наконец, не остановили свои же полководцы. Спустя день, осада Минас-Тирита была возобновлена, но основные силы Гондора во главе с Королем, успели прорваться по древнему, Дристанийскому тракту. Догнать их у войск Вождя не достало сил, королевское войско бегало тоже очень быстро...
      Фолко задумчиво осмотрелся вокруг. Судьба Запада должна была решиться в очередной последней и решающей битве здесь, на равнинах Минхерриата. Вот только сейчас, на стороне войск Запада не было гномьего хирда, зато с тыла разбившего Рохан врага, выдвигалась арнорская рать Наместника. Олмер оказался между двух огней, и должен был решиться на битву, иначе армии вторжения будут окружены и истреблены.
      Отлис рассказывал об увиденном гондорскими воинами в Рохане. Эдораст, конечно, не смог продержаться после разгрома Рохана. Казна Рохана была вывезена в Дунхарроу и по дороге бесследно пропала вместе с третьим сыном Короля Марки.
      - Пожгли там, конечно все, что горело, разграбили все, что плохо лежало, перепортили всех девок...- рассказывал Отлис. - Отряд амазонок-воительниц сдался без единого выстрела в надежде на тяжелую участь девок, но, увы, их надежды и чаяния не оправдались, всех продали в рабство. Сейчас через Рохан идет огромная рать Олмера. Дело будет жаркое...
      - А что слышно из Серых Гаваней? - спросил Малыш. - Позовут ли хирд из Голубых гор?
      Повисла тишина. Все с удивлением посмотрели на Малыша. Тот начал заливаться пунцовой краской.
      - Ну, горы у нас так называются, - объяснил он.
      - Интересно-интересно, - фальшивым голосом сказал Отлис. - Тут хронист что-то про Голубую книгу Средиземья упоминал, я то думал, что он грех на душу берет, короче, про гномов ничего не могу сказать, слышали, что многие из них у Кирдэна, а про Морию теперь никто ничего не знает... Тем более, что как сказал Санделло, там плещется Голубой туман...
      - Кстати, я завтра уезжаю к герцогу, он требует меня к себе, - сказал Отлис, поднимаясь и отряхивая штаны. - Передам ему ваши пожелания насчет хирда...
      - Но завтра же битва, - воскликнул подкравшийся сзади Нивротт.
      - Вот именно, - осклабился Отлис. - Герцог опасается, что я погибну и отзывает меня, чтобы получить информацию из первых рук. Вернее, это письмо лежит у меня уже несколько недель, но сейчас нам предстоит Великая Последняя и Все Решающая Битва, я бы очень хотел в ней поучаствовать, но, увы, дела, дела...
      Гондорская армия наступала, словно в пустоту. На горизонте маячили конные разъезды Олмера, взимающие таможенные сборы, но при первом же приближении, они мгновенно растворялись в лесу. Пять дней войско Гондора шло по Главному Южному Тракту навстречу воинству Вождя, а никакого противника навстречу не попадалось. Зато следов осталось предостаточно. Там и сям в разоренных деревнях виднелись разрушенные здания деревенских тюрем, на околицах на колах, выпучив глаза, сидели местные налоговые сборщики. У всех оставшихся в живых жителей деревень не осталось ни одного целого кармана, не говоря уже о кошельках. Армия Вождя скоро и споро собирала новые налоги, пополняя свой бюджет. Разведчики, высылаемые вперед, бесследно пропадали и не возвращались. Войско продолжало двигаться практически вслепую, явная нехватка новых разведчиков заставляла расформировывать штрафные батальоны...Тарбадская переправа приближалась, а сказать где находится враг, так никто и не мог. Ночью седьмого дня до гондорского лагеря чудом добрался измученный гонец. В нем хоббит и гномы с удивлением признали Отлиса. Он по ошибке направился не в ту сторону, в результате, вместо Гондора направился в Арнор. Вести, которые он принес, были нерадостные. Король Гондора даже сначала приказал повесить Отлиса, чтобы больше не привозил таких новостей, но тут уж, волею случая, на Короля нагадил пролетавший мимо улаг, поэтому Его Величество, потомок Арагорна, тут же приказал повесить начальника стражи, который "ни хрена не ловит мышей, то бишь, не стреляет голубей"...
      - Олмер выступил навстречу Наместнику, нанес им чувствительные потери и теснит им. Он бы сумел нанести им гораздо больший урон, но арнорцы сызмальства славились тем, что очень быстро бегают... Король приказал наступать вслед Олмеру, если не ударить его войскам в спину, то успех всей войны будет под угрозой. Тарбад окружен, Олмер перешел Гавнадатхло. Черт меня дернул ошибиться с направлением, - рассказывал напившийся до чертиков после чудесного спасения от петли Отлис. Теперь вот придется идти с вами, король приказал вешать всех, кто попытается дезертировать, моя бумажка от Этчелиона отправилась в походной королевский туалет...
      Вечером восьмого дня, когда войско Гондора занималось отработкой строевого шага в условиях марша, на колонну войск напал враг, в существовании которого уже все успели усомниться. Из сгустившего мрака полетели тучи стрел, на дозорных напали волки. Но гондорская выучка и спесь тут же подсказала правильный выход. Королевские повара, приготовившиеся было к умерщвлению пойманной зайчатины, выпустили их на волю, ушастые зверьки, обретя свободу, тут же умчались в темноту. Волки, почуяв добычу, тут же бросились вслед. Воцарившаяся вслед за этим свалка, позволила медлительным гондорским порядкам закрыться щитами, перегруппироваться, тем паче, что стрелы перестали лететь, словно по волшебству. К утру на месте нападения обнаружили съеденных до самых косточек хазгов и отъевшихся до последней степени ожирения волков. Король приказал перестрелять волков на шубы, и почти тут же на гондорцев обрушились свежие (несъеденные волками) полки Вождя. Казалось, они вырастают из-под земли; за считанные минуты вся гондорская пехота оказалась в кольце.
      - Вот это да! - воскликнул Торин. - Мы разбили привал практически в самом сердце его лагеря...
      Однако враги, сами слишком ошеломленные, не спешили нападать. Весь день оба войска стояли, обмениваясь тучами стрел. К исходу дня оба войска расстреляли весь боезапас, поэтому, для его возобновления, пришлось выдирать вражеские стрелы из тел своих раненых товарищей... К вечеру, гондорские полководцы от безысходности двинулись в атаку. Враг смешался и побежал. Азарт и боевой дух захватили войска Королевства. Они преследовали отступающего врага, но к удивлению гондорцев, враг бегал почти также быстро, как и они сами. Догонялки продолжались целых три дня, пока, наконец, после своеобразных пятнашек, вражеские полки не оказались правильно построены. Дорогу загородил плотный строй воинов с топорами, по бокам выстроилась конница. Враг занял удобную позицию между двумя холмами, на их вершинах торчали какие-то вконец укуренные торчки, напоминавшие внешне хазгов. В их постоянно дрожавших руках плясали лук и стрелы, а раскосые глаза были способны смотреть на Арнор и Гондор одновременно.
      Командир гондорской пехоты не стал бежать от боя. ОН сразу же оценил всю выгодность позиций врага и понял, что убежать в этот раз не удастся. Разрозненные гондорские порядки превратились в уродливую и неповоротливую "железную" черепаху. Волею судьбы, роханские стрелки оказались на самом передовом рубеже битвы, и им грозило неминуемое истребление под клинками и топорами врагов. Гондорскими лучниками овладело отчаяние. Их командир, волею судьбы им оказался высокопоставленный родственник одного из полководцев королевства, страдал заиканием и сейчас пыжился, пытаясь прокричать слова, чтобы успокоить лучников, и вдохнуть в них уверенность. И тогда, в минуту опасности, Фолко двинул рукояткой клинка несчастного заику чуть повыше уха и громко заорал:
      - Че скуксились, торчки, блиа? - звонкий голос хоббита словно пробудил всех от оцепенения. - Вы хоть знаете, как надо держать меч, если окажетесь в эпицентре атомного взрыва? На вытянутой руке, чтобы расплавленный металл не капал вам на сапоги, а то родина вам их дала не для того, чтобы портить...А ну, огонь на "шесть часов без пятнадцати"...
      Мудреные слова полурослика мгновенно вдохнули в гондорцев адреналин. Туча стрел полетела на бреющем полете с землей, проскальзывая под щитами воинов Вождя и с глухим стуком входя в их тела, вернее те части тела, которые виднелись из-под щитов. Но залп не мог остановить вал вопящих врагов, который с размаху ударил по гондорскому боевому беспорядку. И замелькали ножи, топоры, копья, кастеты, нунчаки и велосипедные цепи. К чести наших героев, следует сказать, что они не дрогнули. Гномы, закованные в мифрил, и не трудились отбивать направленные в них удары врагов, сразу же нанося ответный смертельный удар, а хоббит, четко помнивший, что мифрил у него только спереди, совсем не собирался поворачиваться спиной к врагам... К тому же, хоббит весьма ловко обращался с луком, успевая выпускать стрелы в упор с неимоверной скоростью. Не один враг, с удивлением выпучивал глаза в тот момент, когда уже замахивался на полурослика, получая жалящий удар стрелы в живот. Согнувшегося пополам врага тут же добивал, крутившийся рядом Отлис. Рядом по врагам очередями из лука выпускали стрелы Мылохлор и Нивротт, приладившие к лукам своеобразную пулеметную ленту со стрелами. Мылохлор, в пылу сражения страшно щелкал своей вставной челюстью, распугивая тех немногочисленных врагов, которых не задели стрелы метких эльфов. В самой гуще сражения с криком "кийя" размахивал куцым клинком Монпарнас, напяливший, наконец, повязки на оба глаза. На том участке, где бились наши герои, гондорцы медленно, но верно, продвигались вперед. Но мало помалу, даже закаленные гномы стали уставать, в результате, они прекратили добивать раненых противников, оставив это Отлису и хоббиту. Эльфы, расстреляв все стрелы, выудили из-за спины кривые ржавые клинки с зазубринами на лезвии, и со сноровкой расправлялись с ранеными врагами. Фолко несколько раз получил от притворявшихся ранеными врагов удары в живот ножом, поэтому тоже перестал миндальничать и в стиле Соколиного Глаза принялся всаживать каждому подозрительному врагу эльфийский тесак в сердце.
      Было холодно, пар валил от разгоряченных рубкой людей. У хоббита появилось горькое чувство близящегося поражения. Даже хаотическое расположение гондорских порядков не могло долго оказывать ошеломляющий эффект на работающую военную машину врага. Гондорцы были окружены, их продвижение остановлено. Враги погибали, но захватывали с собой и жизни воинов королевства. Этот гибельный размен грозил полным уничтожением войскам Гондора.
      Бой продлился до темноты. Гондорцы устояли, а потом враги благоразумно отступили, им вовсе не улыбалось ночью биться самим с собой в темноте. Впрочем, хитрые гондорские военачальники и здесь не сплоховали, послав диверсионную группу лучников в тыл вражеской пехоте. Дружный залп в спину вражеской пехоте, тут же породил ответный огонь, унося новые жизни вражеских воинов. Перестрелка в ночи длилась всю ночь, пока не стало светать. Первые солнечные лучи осветили груды вражеских тел, утыканных стрелами, но развивать успех гондорцы не стали, их командиры получили приказ беречь людей. Битва продолжилась и в последующие два дня, но войска Запада уже не атаковали, а держали оборону. И утром четвертого дня, наконец, наступила развязка. Из вражеского войска выехала кучка воинов, размахивающих белым флагом. Навстречу тут же устремилась рота лучников Гондора, взявших прицел. Спустя несколько секунд, толпа парламентеров оказалась утыкана стрелами, словно ежики, а одна стрела, привязанная веревкой, пробила насквозь пергамент и была утянута вместе с вражеским посланием.
      А потом, протрубил горн, и горнист выехал уже из роханского войска.
      - Король принимает вызов, - проорал горнист в рупор и тут же свалился с лошади, отчаянно дергая ногами после того, как хазгская стрела угодила ему в шею.
      А затем, из рядов вражеского войска выехал Олмер... Он был одет в черный плащ, на нем не было практически доспехов, он молодцевато гарцевал на своем коне, в его руке играло тяжелое рыцарское копье.
      И тогда навстречу ему из рядов свого войска, на небольшом новехоньком танке производства гномов Лунной горы, выехал Король Запада. На его властительной голове сияла корона, напяленная прямо поверх танкистской шапки, на броне танка был распластан величественный щит с инкрустированным на нем гербом королей Гондора - танк, давящий толпу безоружных орков. По мягкому блеску металла на корпусе танка, Фолко догадался, что танк сделан из мифрила, следовательно, Король был неуязвим.
      Теперь все взгляды устремились на Олмера. Потомок Боромира спокойно сидел на своем вороном жеребце, завернувшись в черный плащ и низко надвинув капюшон. Острие его копья смотрело в небо, он усмехался непонятно чему. Король Гондора дернул за веревочку, спизженный еще в древние времена в Нуменоре предками Арагорна паровозный гудок проревел на все окрестности словно раненый буйвол. И в тот же миг, конь Олмера рванулся вперед, Король Гондора скрылся в танке, задраил люк, и его танк неспешно двинулся вперед. Фолко, затаив дыхание, смотрел, как сближаются две фигурки - всадник на лошади, олицетворявший зло и Главный Танкист всего Гондора, дуло танка принялось нацеливаться на скачущего ему навстречу Короля-Без-Королевства. Фолко, затаив дыхание, смотрел на стремительно сближающихся противников. Король Гондора не мог не победить! Здесь, в честном бою, танком против лошади. Сейчас, еще немного, и темный витязь будет раздавлен, и долг хоббита будет исполнен...
      Но злобный Олмер не принял честного боя. Король Гондора шел на поединок, чтобы спасти Средиземье, а Олмер шел на битву, чтобы победить. Он вдруг отбросил копье в сторону, поднял коня на дыбы, и выхватил из-под полы лук. Мгновение, на тетиву наложена стрела, а в следующую секунду она сорвалась с тетивы...
      Тяжкий стон вырвался у гондорских воинов. Танк их повелителя все еще двигался вперед, но в смотровой щели, войдя в нее более чем наполовину, торчала черная стрела, а из щели вытекала тонкая струйка крови. Олмер не зря носил звание Злого Стрелка...
      И тут же, воинство Вождя ринулось на ошеломленных гондорцев, ринулась вперед истерлингская конница, с места в карьер понеслись хазги, гарцующие на ишаках, захлопали арбалеты ангмарцев, вся масса вражеского войска ринулась вперед...
      И едва танк Повелителя Гондора остановился, словно что-то сломалось в гондорском войске. Подались в страшном ужасе назад все его полки. Людская волна подхватила хоббита, закрутила его, потащила его за собой...
      Войска Олмера резали толпы отступающих, десятками, сотнями... Фолко с трудом увернулся от просвистевшего над его ухом ятагана, подпрыгнул и заученно махнул своим эльфийским тесаком куда-то назад, удовлетворенно увидел, как падает на землю отрубленная орочья пятерня, и бросился дальше. Сзади протопали копыта еще одного орка, хоббит заученным движением бросился на землю, свистнул ятаган, всадник промчался дальше, а вскочивший на ноги хоббит ловко всадил проскакавшему всаднику стрелу между лопаток. Пространство вокруг хоббита внезапно очистилось, и он увидел своих друзей гномов, перед которыми лежали искореженные тела толпы орков. Торин разрубал каждого орка на две части, а Малыш разбивал им головы своими гигантскими нунчаками.
      - Бежим! - не своим голосом завопил хоббит.
      И они побежали. Они никогда не бегали с такой скоростью, как в тот день. Размахивая оружием, они отпугивали всех, друзей и врагов, не разбирая, они бежали прочь, к лагерю, где заранее приготовили все свои пожитки и коней. Конные воины Олмера рубили всех пытавшихся спастись бегством гондорцев, те же, кто не бежал, а бился спиной к спине в полном окружении, те погибали смертью героев, пленных враги не брали...
      Каким-то чудом хоббит и гномы добрались до лагеря чуть раньше истерлингской конницы, которая бросилась захватывать неприятельских коней. Хоббита и гномов не смогли остановить, и они, прыгнув в седло, задали стрекача, успев вырваться из котла. Их выносливые коньки гнали на северо-запад, где в отдалении темнела какая-то вконец заросшая разбойничья роща, а за спиной довершался разгром гондорской армии... Очередная Последняя и Все Раз и Навсегда Решающая Битва за Средиземье была проиграна врагу.
      - Сам Дьюрин хранит нас! - глубокомысленно заметил Торин, опрокидывая очередную чарку здравура, захваченного на память из королевской палатки. - Уже третий раз чудесно спасаемся. Рогволд, небось, жутко недоволен, интересно, он стульчак свой от задницы-то отскреб, или так и ходит с ним?
      Хоббит и Малыш мрачно улыбнулись, вспоминая генерал-ефрейтора.
      - Хороший глаз штыком не выколешь, а плохой не жалко, - вспоминал Фолко нравоучения Рогволда, и тот представал перед ним как живой.
      - Эх, война, похоже, проиграна, - вздохнул Малыш. - По мне хоть пусть всех поубивали бы, лишь бы войны не было.
      Торин и хоббит задумались над словами Маленького Гнома.
      - Армия Олмера непобедима, лишь потому, что действует вопреки всякой логике и здравому смыслу, - сказал, наконец, Торин, окончательно утвердившись в идиотизме слов Малыша и, отвлекшись от своих мыслей, вздохнул, - Знаешь, Малыш, не все так плохо! Скоро новый год! Хорошо!
      - Да Торин, новый год это хорошо, но секс лучше! - пробурчал Малыш в ответ.
      - Да секс лучше, но новый год чаще, - возразил ему Торин.
      Хоббит удивленно уставился на обоих гномов и, подозрительно взглянув на них, счел за лучшее отодвинуться подальше.
      - Да не каркайте вы, - поморщился Фолко. - И так тошно. Скажите лучше, куда теперь податься? Король Гондора позволил себя убить и тысячи триалонов нам не видать, как собственных ушей. Армия Гондора разбита, Олмер теперь властвует над Роханом и Гондором.
      - Пойдем на Север, в Арнор, - предложил Торин.
      - А мы пойдем на север, а мы пойдем на север, - принялся подзуживать гномов Фолко. - Зато когда вернемся, не будет никого. Ни эльфов и ни Олмера, лишь косточки его, - невесело прогудел Фолко
      - Я думаю, что мы этому Вождю так насолили, что нас на его территориях живьем изжарят или колесуют. Так что лучше всего вступить в ряды защитников Серых Гаваней. Авось его кто-нибудь замочит в еще одном Самом Распоследнем и Решительном Сражении за Судьбу Средиземья. А может и нам посчастливится, и нас быстро и небольно убьют...
      Они пробирались по сумрачной, пустынной Эриадорской равнине, тщательно обходя шарившие повсюду вражеские отряды, грабившие местность. Позади на поле битвы остались безумные эльфы вместе с Отлисом. Хоббит корил себя за то, что забыл занять у них денег в долг перед сражением.
      Похоже, что нашей славной троице улыбнулась удача. Они шли, не таясь, в открытую, по какому-то заброшенному торговому посаду, поджигая бесхозные дома, бездумно рубя деревья, гоняясь за бездомными кошками, чтобы привязать им к хвосту консервные банки. Друзья выбрали один из оставшихся в целости после их бесчинств домов, и, устав от бесконечного разрушения заброшенного населенного пункта, заснули. А когда все очнулись, разлепили глаза, то в посад ворвался один из конных отрядов Вождя. К счастью, дом, в котором они решили отдохнуть, стоял на отшибе, поэтому истерлинги и орки, составлявшие ударную силу отряда, расположились, в основном, на основной улице, там, где порезвились гномы с хоббитом, не оставив ни одного целого окна в домах, ни одного не распоротого дивана, ни одного целого стула или табурета. Но вскоре, вражеские отряды принялись обыскивать дом за домом, словно искали кого-то. Хоббит вздохнул, увидев направившегося к их дому одинокого орка, который долго топтался у крыльца, громко сопя, а потом, неожиданно, постучал в дверь и негромко просипел:
      - Не стреляйте, я типа не враг вам, добрые гномы и славный хоббитец.
      Наши друзья оторопели настолько, что когда орк вошел, в него не полетела ни одна стрела, ни один клинок не обрушился на его голову. А вот злобная, хищная морда орка показалась хоббиту смутно знакомой.
      - А я сразу п-п-понял, что это вы, - заплетающимся языком заявил орк. - Я когда обдолбаюсь травки, так сразу чутье просто звериное появляется. Не узнали меня? Я тот самый орк, которого вы отпустили в Мории, сдержав свое слово. Я единственный, кто тогда остался в живых из нашей роты, видел такое, что, говорят, малость тронулся умом, ку-ку-ку, - вдруг закуковал он, глупо улыбаясь.
      - Это же тот самый орк, которого я столкнул связанного в пропасть, - удивленный Торин выронил топор. - То есть, гм, да точно, которого я отпустил, - быстро нашелся он, увидев бешено вращавшего глазами хоббита. - Типа мы, гномы, действительно бля, умеем держать слово, и все такое...
      - Начальники приказали обыскивать местность. Вы тоже в списке лиц, подлежащих принудительному чучелизации или барабанизации, то есть из вас набьют либо чучело, либо используют в качестве кожи для барабана...Но я, ик-ик, помню добро, к тому же, под шумок грабанул полковую кассу, так что собираюсь тоже делать ноги. В одиночку я не прорвусь через посты, так что...
      - По рукам, - заявил Торин. - Какой то ты странный орк, как я погляжу. Как звать то тебя?
      - А смеяться не будете? - насупился орк, почесывая свой красный нос.
      - Нет, нет, что ты, - в один голос заявили наши герои.
      - Маймул Шваришвили, - смутился орк.
      - Хы-хы-хы-хы, - принялись давиться от смеха гномы. - Это же в переводе означает "обезьяна, сын осла", - но, увидев оскорбленное донельзя лицо орка, тут же сдержали себя.
      - Ничего имя, нормальное, - похлопал орка по плечу Торин. - Вот у некоторых бывает хуже, Ющенко, например.
      - А он-то какое отношение к нам имеет? - удивился орк.
      - Дык ты че, он же вылитый орк, - поддержал друга Малыш.
      Орк задумался и сделал знак следовать за ним.
      Друзья накинули на себя темные плащи, опустили забрала и вышли на улицу вслед за орком. Тот провел их через два поста, они уже выходили из кольца окружения на третьем, когда их окрикнул на третьем рубеже постов стоявший на посту рослый, широкоплечий истерлинг.
      - Стоять, кто такие?
      - Да брось ты, Гнидда, че, меня не знаешь? Главный приказал проверить посты и проводить этих секретных агентов за кольцо окружения, - принялся сочинять на ходу орк.
      - Тебя то я знаю, гоблин хуев, - презрительно заявил стражник. А вот этих троих вижу впервые...
      - Эй, Гнидда, - вступил в разговор Малыш, подходя к нему вплотную. - А подорожную Вождя осилишь прочитать? - Маленький Гном выудил из кармана распечатанный невесть где креатив с удафф.ком, и протянул его истерлингу. Тот деловито подержал его вверх ногами и со словами "кг/ам, тема ебли не раскрыта", схватился за меч.
      - Вот бля, повезло, нарвались на умеющего читать грамотея, - с натугой заявил Маленький гном, вытаскивая из истерлинга свой двуручный меч.
      - Я всегда говорил, кто умеет читать, тот меньше живет, - поучительно заявил орк, наклоняясь к давящемуся собственной кровью Гниде. - Сам ты ахтунг, блиа, - и носком сапог выбил у умирающего несколько передних зубов.
      Вскоре нежданный союз нашей нерушимой троицы и орка распался. Маймул Шваришвили благополучно нырнул в кусты и исчез, избавив наших героев от мучительных угрызений совести по поводу возможного реквизирования у орка полковой кассы.
      - Пока, пишите нам на удафф, - откуда-то из кустов прокричал орк.
      - Первый раз вижу нормального орка, - удивился Малыш. Если при следующей встрече я его не зашибу своими нунчаками, то пожму его мужественную руку, ибо сегодня он нас конкретно спас. И не его вина, что этот ублюдок Гнидда ходил в детстве в школу и научился там читать...
      Хоббит и гномы ехали по примыкающим к его родному Ширу краям Бородатого Эйрика и Суттунга. Высыпавшие навстречу селяне не верили не единому слову пришельцев, предупреждавших о наступающем Враге, поэтому, вскоре, хоббит предложил бить морды недоверчивым, и развалить для дела парочку-другую домов поселян. Разбушевавшийся Малыш, вошел в раж, и вскоре полдеревни уже гонялись с кольями за нашей троицей. К счастью, наши друзья были наготове и ускакали на своих коньках прочь. Зато наступавшие после этого войска Вождя встретили ожесточенное сопротивление разгоряченных донельзя селян.
      Наша героическая троица тем временем вступила в пределы Хоббитании. Фолко ностальгически зарыдал.
      Они стояли на невысоком холме, глядя на змеившуюся по периметру колючую проволоку, густо обнимающую частокол, возведенный еще по приказу Великого Короля. Никакой стражи на пулеметных вышках вокруг не наблюдалось. Сразу же после смерти Арагорна, хоббиты в одну ночь захватили пулеметные вышки, в результате, уже не хоббитов не впускали в Королевство, а наоборот, хоббиты взимали огромные пошлины с громадин за провоз по своей территории. Ворота были распахнуты настежь, патруль из трех откормленных пузатых хоббитов, гостеприимно избивал какого-то карлика, пытавшегося пролезть в Шир через подкоп. За воротами пейзаж менялся до неприличия - безумное нагромождение огородов, жилых землянок и мини-бункеров (в зависимости от достатка хозяина) вкупе с огромными несуразными помойками, содержимое которых пополнялось еще с тех времен, когда Громадины ввели таможенную пошлину за вывоз мусора. У Фолко засосало под ложечкой. Он понимал, что вторжение врага повлечет за собой практически полное истребление своих кредиторов, список которых во всем Шире практически полностью совпадал с данными последней переписи, однако, никакой радости от этого Фолко не испытывал. Ему было по-своему жаль Пупкинсов и Дрючкинсов, Задрызгов и Мудакчинсов, здесь жила Миллисента, которую он умудрился трижды соблазнить, обещая жениться, как раз перед тем, как отправился путешествовать с Торином. К тому же здесь жил и его дядюшка, старый подлец и мошенник, но такой родной ему по духу хоббит.
      Однако вся его ностальгия тут же прошла, когда трое отъевшихся земляков-стражников потребовали по триалону с каждого за въезд.
      - Да вы ваще ахренели, недомерки толстожопые, - возмутился Фолко. - Вон хари отъели, на фото, небось, не помещаются. Правильно говорят, чем дальше в лес, тем толще партизаны...
      Стражники опешили, а потом схватились за свои небольшие дубинки. Но они и пикнуть не успели, как Фолко трижды взмахнул своим тесаком и уполовинил их дубинки.
      - Совсем охуели, - грубо выругался потомок древнего рода Бренди. - Я вам не кто-нибудь, мои предки с самим Фродо ходили оркам морду бить...Я - Фолко Бренди!!!
      - А-а-а-а-а - завопили стражники и бросились бежать.
      - Похоже, тебя тут хорошо знают, - ухмыльнулся Торин. - Тем лучше, все поднимутся в ружье, а тут и враг подоспеет. Так что Шир не останется без защиты...
      Фолко невесело кивнул. Их отряд беспрепятственно двинулся в самую глубь Шира. Их лошадки топтали дорогу уже полчаса, пока, наконец, на их пути не воздвиглась баррикада. На баррикадах собралась местная братва, вооруженная бейсбольными битами. Их вид, а также сами бейсбольные биты, внушали уважение даже владельцами мифрильных доспехов.
      - Стоять! - заявил один из бандитов-хоббитов.
      - Проведите нас к Мэру, - набычился Фолко. Сообщите моему дядюшке Проценту, что я вернулся.
      - Это ложь, - вскричал, вдруг появившийся, как чертик из табакерки, сам дядюшка Процент собственной персоной. - Мой племянник погиб в сражении под Ануминнасом, я даже на него пособие получаю, - он продемонстрировал толпе собравшихся возле баррикады простых хоббитов какие-то бумажки.
      - Да ты, старый пидарас, вконец охренел, - завопил Фолко. - Небось, на мое пособие очередное "порше" купил, паршивый старикашка! - его звонкий голос разнесся на все окрестности. Хоббиты вздрогнули и стали вглядываться в Фолко повнимательнее.
      - Фолко, родной мой! - вдруг всхлипнул дядюшка Процент и бросился обнимать опешившего хоббита. - Где ж ты такую мифрильную кольчужку-то украл?
      Хоббиты радостно загудели. Мыслимое ли это дело, пропавший четыре года назад мелкий пакостник и заподлянщик, наделавший перед тем множество долгов, вернулся обратно, да еще не один, а с гномами, да еще в кольчуге стоимостью пол-Хоббитании.
      - А я тут Мэром стал на выборах, - похвалился дядюшка Процент. - Старый то Мэр совсем никакой стал, склероз, понимаешь, а в одно прекрасное утро, на него кто-то напал, заставил принять холодный душ в нашем имении Бренди, а потом он схватил воспаление легких и откинул свои мохноногие пятки. Выборы были бурные, к счастью еще пяток моих конкурентов-кандидатов постигла та же участь, так что теперь я всенародно избранный Мэр, тем более что за меня голосовали все, кому я был должен. Они надеялись, что когда я стану Мэром, то смогу с ними расплатиться по долгам.
      - Дядюшка, это же здорово! - воскликнул Фолко. - Вот только как ты долги собираешься отдавать?
      - Очень просто, - ухмыльнулся дядюшка. - Ввиду особых заслуг семейства Бренди перед Хоббитанией, я издал Указ о признании всех долгов семейства Бренди государственным долгом Хоббитании. Так что теперь по всем долгам платят сами жители за счет налогов, которые с них собирают, - вид у дядюшки Процента был такой довольный, словно, он только что подсыпал толченое стекло в стакан с вином какому-нибудь орку.
      - Дядюшка, я всегда восторгался твоим умением вести дела. Но сейчас на нас идет страшная угроза - Король-Без-Королевства идет войной на все Средиземье. Он уже захватил Гондор и Рохан, и некому противостоять его силам.
      - Я знаю, - успокоил Фолко дядюшка. Он сейчас двигается к Серым Гаваням, Ануминнас сдался без боя, мы оказываем Кирдэну Корабелу посильную государственную помощь в отражении агрессии.
      - Чиво-чиво? - удивился Торин. - Без кружки пива явно не разберемся. - Дядюшка скаредно вздохнул и пригласил нашу троицу в близлежащий трактир. Показав хозяину кулак вместо оплаты, Мэр принялся потчевать гостей за государственный, как он сказал, счет.
      - Хоббитания в моем лице оказала государственную военную поддержку Серым гаваням, - еще раз повторил свою мысль Процент Бренди. - Олмер выдвинул ультиматум защитникам Серых Гаваней еще неделю назад, когда разбил наголову войска Короля. Никто из защитников крепости, ни эльфы, ни свободные люди, ни тугоумные, извините меня достопочтенные тангары, гномы, никто не смог написать достойный ответ. Лишь наша скромная Хоббитания в моем лице, сумела дать врагу достойный словесный отпор, - похвалился дядюшка. - Вот, кстати, можете ознакомиться:
      ПИСЬМО ВЕЛИКОГО ОЛМЕРА ЗАЩИТНИКАМ ГАВАНЕЙ
      Я, Великий Вождь, потомок Боромира, который сын Денетора, истинного Правителя Гондора, Арнора, Мордора и Ангмара, владелец поста Наместника, смотрящий заводов, газет, пароходов, нефтяных компаний, держатель акций и владелец корпораций, Король над королями, царь над царями, необыкновенный стрелок, светоч разума, никем непобедимый снайпер, неотступный хранитель и попечитель демократии, общечеловеческих ценностей и политической корректности, победитель эльфийского кретинизма, идиотизма и онанизма, мирового антинуменоризма и антиоркизма и прочих, надежда и утешение интеллектуального большинства, властитель градов на холмах, под холмами, на равнинах, под горами и лесами, в пещерах, Защитник Орков, повелеваю Вам, неразумным, добровольно и без всякого
      сопротивления сдаться в плен, выдать всех эльфов на принудительную дубленкинизацию, и не портить мне аппетит перед обедом.
      ОТВЕТ ЗАЩИТНИКОВ ГАВАНЕЙ ничтожному олмеру.
      Защитники Гаваней Великому Вождю! Ты, самозванец, черт
      гондорский, и самого Мелькора секретарь, Саурона прислужка, и свинья тебе подружка, и слаба против наших задов твоя царь-пушка! Какой ты к черту Правитель Гондора, когда слаба твоя ау'ра супротив Орлангу'ра! Срединное Княжество тебя посылает, а твое войско от страха здравур наш пожирает. Не будешь ты, сукин ты сын, правителем Гаваней, наших женщин тебе не иметь, самого себя желаем тебе отыметь, будем биться с тобою, улагов будем сбивать, нефуй на наши башни из-под облаков срать. Сидор ты нуменорский, ох и ах мордорский, ахтунг арнорский, орочий золотарь, Ангмарский мерин, Гоблинской мочи водохлеб, убийца эльфов, средиземский палач. Гондорская ты морда, орочья срака, истерлингская собака, хазгский ученик, весь в двойках твой дневник, прихвостень троллей. Не будешь ты и свиней хоббитских пасти, ибо и они тебе не дадут, и в Гаванях грузы перекладывать, и в Арноре улицы мести, в Гондоре туалеты грести тебе не дадут, ибо много чести для тебя в той работе.
      Поцелуй мя в зад, буду очень, очень рад!
      Подписали: почтенный Процент Бренди от имени всей братвы
      Гаваньской.
      Фолко и гномы долго сидели потрясенные прочитанным. Почтенный дядюшка представал перед ними гигантом мысли, отцом хоббитской демократии, эдаким ширским Черчиллем. А дядюшка тем временем пил и закусывал, не переставая вставлять через каждое слово "блиа" и "хуясе".
      - А Миллисента-то твоя, как ты уехал, на следующий же день замуж за Крола выскочила. Родила от него тройняшек, потом развелась, и по суду оставила его без штанов. А сейчас, услышала, что ты приехал, побежала в парикмахерскую...
      Фолко, услышав это, нервно сглотнул. Ему вовсе не улыбалась перспектива жениться на дамочке с тремя хоббитцами.
      - Нам э-э-э, пора, - заявил он, пнув под столом Торина.
      В эту самую минуту в трактир вбежал мальчишка-посыльный.
      - Товарищ Мэр, орки!
      - Рассказывай, Зюйд Зюйд Вест, - распорядился дядюшка Процент.
      - Я случайно заснул, когда пас овец, просыпаюсь, а вокруг орки и истерлинги, и все скотоложством с нашим скотом занимаются, - взволнованно начал рассказ Зюйд Зюйд Вест, польщенный оказанным ему доверием. - Я притаился, а тут как раз двое их главных, степняк по имени Керлинг и орк по фамилии Фуйвамг, принялись спорить. Истерлинг кричал, что надо наступать на Серые Гавани, и что у него лично палец на морозе треснул, больно ему меч держать. К тому же биться с местными заморышами ему как-то не с руки, а второй, злобный орк, долго кричал, что у истерлинга треснул не палец, а жопа, причем прямо посередине, и что он, Фуйвамг и его орки, не побоятся схватиться с мерзкими прихвостнями эльфов, а то, что местные обитатели раза в два пониже орков ростом, то это даже очень хорошо, особенно если на них спрыгнуть откуда-нибудь сверху...
      - Надо устроить засаду, - деловито заявил Фолко. - Если истерлинги не впишутся за орков, то у нас есть хороший шанс удобрить свои земли, да и коврики перед дверями обновим, дубленки там из орочьей кожи понашьем...Надеюсь, тот запас взрывчатки, который накоммуниздили в свое время Меррис и Пипхед до сих пор цел? Получив утвердительный ответ, Фолко гадко улыбнулся. - Насилуют и едят скот, говоришь? Мы их проучим...
      Орочий отряд ехал по главному Ширскому тракту, не таясь. На всем протяжении им не попалось ни одного жителя, Хоббитания словно вымерла, Истерлинги давно уже проскакали мимо, бросив напоследок ехидные слова, что "если орков здесь вырежут, то они и пальцем не пошевелят". Фуйвамг шел во главе отряда, он с ненавистью вглядывался в окрестности. Оркам безумный ландшафт, организованный многолетним, из поколения в поколения выработанным подходом к засорению земель, очень и очень нравился. Там и сям слышались голоса, что неплохо бы тут поселиться. Под эти разговоры отряд после главного поворота уперся в баррикаду, на которой никого не было, а вокруг гуляло стада местных овечек. Рядом с баррикадами рядами стояли шашлычни и коптильни, под ними весело гудел огонь. Орки рассыпались по местности безо всякой команды. Беззащитные овечки в их глазах олицетворяли все эльфийское, хоббитское, поэтому каждый орк считал своим долгом снасильничать над овечкой, а потом съесть ее вместе с сотоварищами. Колоссальная по количеству оргия только началась, когда, вдруг, из-под земли начали появляться злобные хоббиты и кричать какую-то фразу на эльфийском.
      - Наур эн адриат аммин! - кричал каждый хоббит, после чего несчастные животные принялись взрываться вместе с насильниками. Хоббиты по наущению Фолко скормили овечкам практически все запасы взрывпакетов, кои Меррис и Пипхед перетаскали еще во времена, когда Гэндальф подрабатывал на организации феерверков. А теперь злобные орки на своей шкуре прочувствовали что такое эльфийская магия.
      Спустя всего три секунды, из всего орочьего отряда в живых остался только Фуйвамг, которому не хватило овечки...
      Фуйвамг поднял руки и бросил оружие, навстречу ему выпрыгнул смелый Фолко Бренди. Бойцовский огонь полыхал в его глазах, он сейчас был готов сражаться за всю Хоббитанию, был готов отдать свою жизнь за своего дядюшку, его братву и своих земляков. Фуйвамг не успел даже опустить поднятые руки, когда рослый хоббит в мифрильных доспехах всадил ему в живот тесак с эльфийской рукояткой. Орк беззвучно согнулся пополам, а в следующую минуту ему в ухо вонзился арбалетный болт. Это воинственный Малыш не упустил своего шанса повоевать против орков.
      После этого хоббиты закатили праздничную пирушку, на которую явилась расфуфыренная, только что из парикмахерской Миллисента, в результате, Фолко тут же заявил всем, что ему пора спасать последний оплот Средиземья - Серые Гавани и вместе с Торином и Малышом скрылся под покровом темноты. Впрочем, никто, кроме Миллисенты, об этом не горевал, местные бумаго- и стихоложцы "на бис", "с листа" принялись сочинять геройские баллады о хоббите, который убил орка-скотоложца в честном бою...
 

      Фолко сначала отказал молодым хоббитам-падонкам, которые намылились, было идти за ним в Серые Гавани.
      - Цыц, салабоны! - заявил он им. - Это не мелочь по карманам тырить, здесь придется стоять насмерть, и даже если вам распорют брюхо, то вы должны будете намотать врагу на шею собственные кишки и задушить его, - после этой прочувственной речи половины добровольцев след простыл. Второй, оставшейся половине, озверевший хоббит выдал по связке гранат и, после краткого напутствия, дал задание каждому сдаться в плен, после чего дернуть за кольцо. - Это возвеличит Хоббитанию, к тому же, мы хоббиты, издревле любим всякие взрывы, шутихи и прочую дребедень, короче будет весело...
      Сплавив, наконец, и вторую половину добровольцев, хоббит ностальгически оглянулся на свою родину, а потом тронул поводья своего конька.
      За Хоббитанией лежала многолюдная область, здесь поселилось немало арнорцев, прикипевших к земле. Сейчас по этим областям шли войска Олмера, и дома всех жителей весело горели сизым дымом. Истерлинги не сражались с "детьми", как они называли полуросликов, но зато тех, кого считали врагами, не щадили. Все деревья в округе были украшены повешенными жителями. А вслед за передовыми отрядами шли основные силы Вождя. В суматохе, царившей в округе, друзьям удалось проскользнуть мимо сил врага, а когда они вышли к Гаваням, то у всех захватило дух от величественной картины. Башенные холмы, на которых весело полыхали три сторожевых башни, были захвачены орками, которые обогревались, таким образом, от царивших здесь холодов.
      А сами Гавани воистину захватывали дух. Природная красота величественных скал, служивших естественными крепостными стенами, были обезображены уродливыми башнями, строительными лесами и техническими балконами, налепленными по склонам трудами гномов. По высоте бастионы Гаваней превосходили даже стены Минас-Тирита, а ворота, заключенные между двумя небольшими естественными горами, были и вовсе каменными. На то, чтобы их открыть или закрыть, у жителей Гаваней уходил целый месяц, именно поэтому, те месяцы, когда ворота были открыты, называли "месяцами открытых дверей". Сейчас ворота были на последней степени закрытия. То бишь, оставалось еще несколько дней, когда в город еще можно было проникнуть через дверь. Олмер, задумавший свой стремительный рейд не успевал прорваться в открытые двери, зато это успевала сделать наша героическая троица. Навстречу ей, напротив, шел большой поток дезертиров разных мастей. Шли эльфы-полукровки, в надежде, что Олмер посчитает их людьми, шли гномы в разорванных тельняшках, они надеялись, что укроются в подземных чертогах, шли арнорцы, переодевшиеся из военного платья в гражданское, шли хоббиты, которым вовсе не улыбалось встревать в битвы громадин. Поток шел и шел, становилось понятным, почему Олмер не усердствовал в прорыве через открытее ворота. Еще неделя подобного исхода и в городе никого кроме Кирдэна и эльфов не останется...
      И лишь отдельные безумцы вроде наших друзей, полоумных роханцев и невесть откуда взявшихся гондорцев, шли в обратном направлении - защищать последний оплот Средиземья перед неисчислимыми полчищами врага. Среди них было немало людей, в свое время тем или иным образом насоливших Олмеру. Были и те, кто просто решил отомстить за разрушенный дом, сгоревшие вклады в Гондорском Банке или за смерть любимой тещи.
      У входа стоял эльф-стражник, который своими глазами, словно рентгеном, изучал входящих в город странников.
      - Какого хера, - воскликнул Фолко, - Вы выпускаете людей из города, вместо того, чтобы заставить их биться! Надо взимать плату с выходящих из города и приплачивать входящим в город!
      Эльф от удивления выплюнул жвачку.
      - Вы где такую траву берете? - воскликнул он. - Это самая разумная мысль из всех, которую я слышал в последнее время! Можно неплохо наполнить казну! Но сражаться мы не будем, мы предупреждаем каждого об этом. Кирдэн будет удерживать стену только для того, чтобы все эльфы успели погрузить свои пожитки на "Титаник", который идет в Валинор... Мы говорим это всем, но никто не слушает...
      - И правильно, - заявил какой-то бородатый арнорец. - Нам все равно отступать некуда, так хоть из вредности, убью с пару десятков орков на прощание...
      - Я всегда знал, что большинство эльфов падонки, но чтобы такие, - возмутился Торин. - Люди идут вас защищать, а вы их бросаете!
      - Не все эльфы бросают людей, мой почтенный гном, - сказал подошедший откуда-то сзади знакомый голос. Торин дернул руку к поясу, но было поздно. Его кошелек уже кто-то срезал быстрым, неуловимым движением.
      - Нивротт!!! - то ли радостно, то ли возмущенно, воскликнул гном. - Какого хера! Мы думали, что ты погиб, уже заполнили бланки на получения пособия для твоего погребения...
      - Не дождетесь, - ухмыльнулся Нивротт. - Монпарнас!!! Мылохлор!!! Смотрите кто приперся!
      Наша троица с волнением уставилась на знакомые лица друзей. Мылохлор блистал своими белоснежными зубами, Монпарнас вставил себе красные стеклянные глаза и бешено сверкал ими на солнце.
      - Блендамед рулит, - радостно заявил Мылохлор. - Зубы как новые, ни одной новой дырки!
      Гномы скривились.
      - А мне друзья на день рождения глаза подарили, - похвастался Монпарнас. - Говорят, выдрали из чучела тигра из музея естествознания в Аннуминасе. Как вам? - он уставился на друзей немигающими красными глазами.
      - По-моему, это было чучело белого кролика, а не тигра, - пробормотал Фолко. - Только у белого кролика могут быть такие красные глаза...
      Гномы согласно покивали ему в ответ. К счастью, Монпарнас был в экстазе, так что не обратил внимание на едкие слова хоббита.
      - Арнора больше нет, - рассказывал тем временем словоохотливый Нивротт. - Наместник много раз пытался перейти в контрнаступление, водил полки колоннами против пулеметов, пока, наконец, в этих атаках не полегло все его войско...Оставшиеся надеялись укрыться за стенами Аннуминаса, но им ударили в спину. В одну мерзопакостную ночь в городе восстали люди, поклоняющиеся могильникам. Мы, конечно, сбежали в числе последних, даже застрелили одного призрака, но нас было только трое, а мятежников и призраков трое, и они смели стражу у ворот, а потом, когда войска Олмера ворвались в город, над ним поднялся страшный крик...Ануминнас разграблен, где Наместник никто не знает, да и всем уже наплевать на него... А Олмер, въехав в город, провозгласил себя Королем всего Запада.
      - Пропал наш домик, вздохнул - Малыш. - Я имел в виду домик Теофраста, который он продал какому-то южанину, и нас потом выгнали, - объяснил Маленький Гном, - Я то намеревался вернуться и потолковать с южанином, а домик того, прихватизировать...
      - Хе-хе, - ухмыльнулся Нивротт. - Не хотел вам говорить, хотел сделать приятный сюрприз, но, будучи в Аннуминасе мы успели ваш домик и прихватизировать и продать, а на вырученные деньги вставили Монпарнасу модные глазенки...
      - Но как, черт возьми? - удивились гномы.
      - Ну. Мылохлор подделал доверенности от вашего имени и оформил все в регпалате, - широко улыбался Нивротт. А южанина, как врага народа, расстреляли по нашему представлению на имя Рогволда...Ваш старый приятель вконец сдурел, доктор сказал, что он считает себя унитазом и говорит всем, что с точки зрения унитазов все люди на одно лицо... Ввиду нехватки людей в вооруженных силах, правда, его не демобилизовали, а оставили на своем посту.
      Пока эльф рассказывал, друзья дошли до Гавани, где толпы людей осаждали кассы с требованием продать им билетик на Титаник, чтобы уплыть в Валинор. Эльфы-стражники с помощью длинных копий то и дело отгоняли особо ретивых от трапа. Однако были и другие эльфы, те, которых не брали в Валинор за какие-либо проступки. Они гордо шли защищать стены, тем более что ничего другого им и не оставалось...Хоббит и гномы познакомились с одним из таких отверженных ренегатов, лысым эльфом по имени Аминазин.
      - Мы воздвигнем у стен гавани стену из трупов врагов до самого неба! - кричал воинственно настроенный Аминазин, потрясая копьем. - Они еще пожалеют, что связались с нами...
      - Его с неделю как выпустили из психушки, - на всякий случай предупредил гномов и хоббита Нивротт. - Когда стало ясно, что война проиграна, то выпустили с две сотни подобных "героев", чтобы не тратить средства на их содержание...Главный по городу сейчас Бардакхер, один из знатных людей Северного Королевства, амнистированный Наместником по случаю войны...
      Аминазин с готовностью проводил новых бойцов к дому Бардакхера. Тот под шумок строительства новых укреплений отгрохал себе нехилых размеров Дворец, не уступавший по размерам Королевскому в Минас-Тирите... Он показался хоббиту деловым человеком, сразу показал им, где им надо находиться, испытующе долго тряс каждому руку, глядя в глаза, а потом похлопал всех по плечу и сказал, что благодаря таким, как они, и держатся еще Серые гавани. Расчувствовавшихся было гномов и хоббита, пытавшихся толкнуть ответную речь, он приказал втолкать взашей, ибо "надо готовить оборону, каждая пара рук и ног на счету, даже мохноногая"...
      Разговорчивый Аминазин не отпустил их от себя. Их места на стенах оказались рядом, и он пошел с ними.
      - Здесь хороший камень, - радостно сказал Торин. - Его легко расковырять киркой, даже деревянной палкой, потом можно будет куски стены сбрасывать на голову врага. Сразу видно, не зря гномы поработали!
      - Угу, - ехидно сказал Фолко, если бы они еще подумали перед этим, то додумались бы, что после двух-трех штурмов от стены ничего не останется и враг ворвется в город...К тому же делать стены из известняка даже младенец умеет, а уж расковырять их тем паче... Думаю, у Олмера найдется немало смышленых бойцов, которые, шутя, проломят подобные стены...
      Малыш и Торин насупились.
      - Сюда движутся Пожиратели Скал, если они сюда доберутся, то тратить на них хороший гранит глупо и расточительно, - гневно отвечал Торин. - Деньги будут выброшены на ветер, а мы гномы, народ хозяйственный, если нам заплатили по цене гранита, то мы известняк по цене гранита и отчитаемся...Ни хрена вы, мохноногие подлюги, не понимаете в бизнесе...
      Гномы не зря тратили время и силы на укрепление города Кирдэна. Не зря для своего кармана. Крепость же, как была, так и осталась легко приступной скалой из известняка, в который гномы на растворе намуровали всякую дребедень типа старых стульев, ржавых мечей и дырявых ведер. Безумное нагромождение бытового мусора, изящно вмурованного прямо в стены, внушало благоговейный трепет врагу. Ухватиться за какую-нибудь ручку, торчащую из стены, означало полететь вместе с этой ручкой вниз, на острые камни и прочий мусор, веками сбрасываемый эльфами в пропасть под стенами города. За прошедшие три эпохи, пропасть была засыпана почти полностью...
      Высоченная и очень толстая стена не имела обычных зубцов, зато по верху башни тянулся открытая со всех сторон узкая дорожка с натянутой по обеим сторонам бельевой веревкой вместо ограждения. Попасть в этот коридор можно было только из башен, а если бы враги забрались на самый гребень стены, то без помех смогли бы перестрелять всех, кто был в башни, и кто находился на "бельевой" дорожке...Двери башни были сработаны из камня, так что они имели такой вес, что их было затруднительно не только разбить тараном, но и открыть или закрыть, поэтому они всегда были открыты.
      На стене не так чтобы густо, но и не очень редко, стояли бойцы из всех племен и народов. Были тут и эльфы Гавани и Зеленых лесов, были арнорцы, гномы, гондорцы, роханцы, пригоряне, беорнинги - как поведал потом Аминазин, все они вызвались биться на стенах добровольцами, потому что в свое время по тем или иным причинам повздорили с Олмером и остались после этого в живых.
      Утром, когда солнце с трудом пробилось сквозь потоки смога, друзей ждала еще одна неожиданная встреча. В районе Главной Гаваньской библиотеки, друзей привлек шум разбившегося стекла. Не сговариваясь, они бросились к одному из окон, откуда вылезал какой-то старикашка с мешком, набитым книгами. Он обернулся, когда услышал за спиной звук вытаскиваемого из ножен клинка хоббита и, затрясшись, выронил мешок, из которого выпало несколько древних фолиантов.
      - Теофраст! - вскричал Фолко. - Ах ты, книжный конокрад, чтоб тебя! Куда девал дневники Нечестного Билл-Бо? Куда заныкал сто триалонов, которые стряс с Мазерфака, хрониста города Невзада за право доступа к дневникам Билл-Бо?
      Несчастный Теофраст не мог говорить, он только хрипел. Цепкие пальцы хоббита сомкнулись на его горле слишком плотно, чтобы он что-нибудь мог сказать. Торин с трудом оторвал своего маленького мохноногого друга от паршивого старикашки.
      - Это все клевета, злой навет. Твой дневник, о славный хоббит, выкраден этим самым Мазерфаком по приказу самого Олмера. А чтобы я не заподозрил ничего, он в знак доверия, привел с собой сына Олмера, этого малолетнего падонка, Олвэна. Они напоили меня до бесчувствия, а потом ограбили. И это правда, о мой мохноногий друг. Я такой же обокраденный и несчастный бродяга, как и ты...
      - В отличие от тебя, дневник являлся моей собственностью, а вот у тебя украли то, что ты сам украл, старый жулик! - проворчал Фолко.
      - Я пишу величайший бестселлер всех времен и народов, - взволнованно поделился сокровенным старый хронист. - Я пишу о Олмере, о том, как он становится королем. О падении Владык Запада и о великих деяниях различных мерзавцев и негодяев, вроде вас. Жалко моя секретарша, Сатти, сбежала к Олмеру, а то бы книга писалась гораздо быстрее...
      Хоббит и гномы распивали на стенах последние запасы здравура. Они вспоминали, как близко были к тому, чтобы заработать тысячу триалонов.
      - Ну, зачем мы гонялись за ним, чтобы застрелить или зарубить его в окружении стада телохранителей, - восклицал Фолко. - Надо было всего лишь послать ему по почте бомбу с часовым механизмом...
      - Говорят, что именно эту штуку Олмер проделал с Наместником в Аннуминасе, - тихо сказал Торин. Тот очень любил подарки, поэтому после его взрыва, его останки, прилипшие к стенам, его пост, стали своеобразным подарком уже для самого Олмера...
      Малыш для вида кивал головой с умным видом. На самом деле, он в это время переливал остатки здравура в свою бездонную фляжку...
      Над Серой гаванью нависли тучи. Страшные, темные, нависающие над горизонтом. Враг окружил Серые Гавани на третий день после того, как в крепость прорвались хоббит и гномы. С моря Гавани были перекрыты Морским Народом, поэтому вся надежда эльфов была уже только на то, что гигантский по размерам "Титаник" прорвется в Валинор с боем. Ворота Гаваней были закрыты, на выходе по приказу Бардакхера стали взимать пошлину, но заплативших ее, все равно не выпускали, так как ворота были уже на замке. На четвертый день, когда хоббит и гномы чуть не сошли с ума после похмелья, враг начал наступление. Топот тысяч ног разнесся на все окрестности, вдобавок ко всему, вражеские войска везли за собой три Огромных передвижных деревянных небоскребов марки "эмпайр стейт билдинг". На расстоянии двух полетов стрелы, враг остановился, дальше вперед двигались только небоскребы.
      - Ну и везет же нам, - воскликнул удивленный Малыш, потирая от нетерпения свои нунчаки из двухпудовых гирь, когда увидел, что два небоскреба из трех направились именно на их участок стены.
      - Стрелы паклей обматывай, - поступил приказ сотника. В следующую секунду сотня горящих стрел вонзились в небоскреб, но возгорания не произошло. Небоскребы были покрыты волшебным антипригарным покрытием из тефлона. Подойдя к стенам почти вплотную, остановившись у неглубокого рва, небоскреб начал выдвигать что-то типа пролета моста в сторону стен.
      - До чего техника нонче дошла, - благоговейно сказал Малыш, почесывая бороду. По пролету потопали вражеские сапоги, а затем, вражеский десант начал спрыгивать вниз, на скалы. Благодаря природной мягкости известняковых скал, вражеские десантники с первого раза киркой цеплялись за скалу, а в следующую минуту были готовы вести огонь...
      Уже при первом же взгляде стало ясно, что если не произойдет какое-нибудь чудо, то крепость будет взята. Противоядия против трех небоскребов, не существовало.
      Фолко в отчаянии схватился за перстень, и о чудо, тот замигал, а потом хоббит увидел Гэндальфа.
      - Гэндальф, все пропало! - воскликнул хоббит. - Крепость падет, Олмер станет королем Средиземья, всех эльфов пустят на пыточные рулетки. Старого доброго мира больше не будет!!! Сделай же что-нибудь, старый ты шарлатан!!! - в отчаянии вскричал Фолко.
      Изображение Гэндальфа вздохнуло.
      - Похоже, Олмер не оставит от Гаваней кусочка на кусочке. Когда он получил письмецо от твоего дядюшки Процента, то совсем взбеленился и приказал расчленить почтальона на четыре части и выслать его обратно на почту четырьмя посылками. Я просил Эру Илюватора дать мне визу на въезд в Средиземье, но, увы, он отказал мне. Говорит, что у меня тут подписка о невыезде за кражу сильмариллей. Проклятые бюрократы! Я не покорился, при помощи гипноза и магии угнал самолет, тот самый, на котором я уже несколько раз прилетал в Средиземье, но в самый последний момент, моя любовница, Манда Элберет, заложила меня. Самолет улетел без меня, на автопилоте, так что, я остался без последнего средства передвижения...
      - Прощай, мой маленький мохноногий пакостник, мне будут напоминать о вас чучела Фродо и Билл-Бо, здесь в Валиноре...
      Тем временем, второй небоскреб начал выдвигать пролет на скалу. Вскоре с него тоже посыпались вражеские воины. Перестрелка проходила с переменным успехом, хазги перебили всех, кто торчал в качестве мишени на бельевой дорожке, в свою очередь, защитники Гаваней принялись швыряться в скалы банками с киселем, срок годности которого истек, и который выдали вчера в качестве пайка. Скользкие скалы тут же начали собирать свои жертвы и среди врагов. Но успех защитников был недолгим...
      И когда казалось, что чаша весов окончательно склонилась на черную сторону, когда вражеские войска двинулись вперед и внизу, под стенами крепости, уже не опасаясь стрел защитников, случилось два события, изменивших расстановку на поле боя.
      Сначала невдалеке показалась толпа хоббитов-падонков, которые подбежали к одному из небоскребов и, подняв руки вверх, принялись сдаваться и дергать за колечки от гранат. Взрывы, слившиеся в один, взрывная волна, пыль, кровь, брызги во все стороны, разлетающиеся во все стороны куски тефлона...
      А когда пыль осела, то хоббит увидел, что небоскреб медленно кренится, оседает. А потом, "эмпайр стейт билдинг" переломился и рухнул, погребя в своих завалах и подошедшую слишком близко пехоту и тех, кто находился в самой башне.
      Фолко вздохнул и с ненавистью посмотрел на второй небоскреб, темневший над участком стены, который оборонял хоббит.
      - Бен Ладена на вас нет, - зло процедил сквозь зубы хоббит. А затем, на небе показалась жужжащая точка, которая приближалась к крепости очень быстро. Вскоре, стало видно, что это самолет, на крыльях которого красовалась руническая буква "Г". Самолет шел ровно, красиво, пока ему на пути не попался царь птиц - орел. Глупая птица решила, что самолет птица не гордая и уступит ему воздушный коридор. Столкновение, самолет окутало облаком из перьев, а потом, чихнул мотор самолета, и железная птица понеслась в штопор, причем прямо на второй небоскреб. Фолко успел увидеть, как из башни высунулся Берель, огляделся по сторонам, увидел несущийся на небоскреб самолет Гэндальфа, узрел его руну на крыльях и хвосте и, громко, пронзительно прокричал:
      - Гэндальф - кизлодда!
      А спустя секунду, железная птица врезалась в небоскреб и его постигла та же участь, что и первый. Постояв немного, небоскреб начал оседать, валиться набок, а потом разом осел вниз. Не прошло и полминуты, как от двух штурмующих небоскребов осталась лишь груда камня и дерева. А вокруг, распростерлась братская могила наступавших врагов.
      - Ура, мы ломим, гнутся орки! - радостно прокричал Фолко. - На ваши небоскребы у нас свои Бен Ладены всегда найдутся...
      - Теперь бы третий небоскреб разрушить, - охладил пыл Фолко рассудительный Торин. - Если его не разрушить, то они все равно прорвутся в крепость. И тут, неожиданно, скомандовали приказ бросить стены.
      - Пойдем на вылазку, - скомандовал безумный Аминазин, принявший командование вместо погибшего от хазгской стрелы сотника. Защитникам стены выдали парашюты, - Задача такая, - захватываем небоскреб, запираемся там, поджигаем его, покидаем его через выдвижной пролет, в итоге у врага не останется больше небоскребов, - скороговоркой пробубнил Аминазин.
      - А если я не умею пользоваться парашютом? - спросил какой-то арнорец.
      - Если не умеешь, то после неудачного прыжка тем более не научишься, - ответил эльф. - Пошли, - с этими словами он принялся сталкивать бойцов вниз. Вскоре все защитники стены, к удивлению нападавших, вываливших в полном составе на пролет из небоскреба, оказались внизу. На них, неумело свертывающих парашюты, набросились передовые отряды врага. Половина защитников крепости пала, сраженная предательским ударом вражеского клинка в спину. И тут, неожиданно, со стен крепости стартовала банда Черных Гномов-негров, использовавшая вместо парашютов дельтапланы.
      Облаченные в диковинные доспехи в стиле "Дарта Вейдера" Черные Гномы, на бреющем полете пронеслись над вражескими полчищами. В их руках блистали мифрильные топоры в виде заостренных кос-полумесяцев. Слитный взмах двадцати с лишним кос, и десятки голов врагов покатились по земле, еще один взмах, и в рядах войск Вождя прибавился еще один безголовый взвод. Но сила тяготения давала о себе знать. Дельтапланы снижались, пока, наконец, гномы не направили их прямо на толпу закованных панцирников. Спустя несколько секунд, раздались крики людей, хруст ломаемых костей, свист смертоносных кос Черных Гномов. Невозмутимо вылезая из-под обломков дельтапланов, их слитный ряд начал разбег, стоявшие на их пути хегги попятились, а вскоре врагов на их пути словно разметала неведомая сила. Вслед за Черными Гномами ускорились и остальные защитники крепости. Не давая опомниться ошеломленному врагу, они бежали и бежали, но догнать Черных гномов было нелегко. К счастью, враг был настолько ошарашен, что позволил отряду защитников стен и взводу Черных Гномов объединится у самого последнего небоскреба, где враг встал насмерть, затормозив даже продвижение Черных гномов. Неистовая ярость обуяла хоббита и его соратников, хоббит двумя взмахами рук распластал по воздуху два десятка метательных ножей, в следующую секунду, по десять человек со стороны врага и со стороны защитников крепости, повалились на землю с торчащими из шеи рукоятью метательного ножа. Малыш с натугой раскачал и метнул свое ужасное оружие - двухпудовые нунчаки. Все, кто оказались поблизости охнули. А с пяток орков, оказавшихся на пути нунчаков, не успели даже охнуть.
      Фолко, волею судьбы, оказавшийся рядом с Черными Гномами, с удивлением признал в одном из них Нууигада.
      - Вот и свиделись, мой маленький, мохноногий друг, - воскликнул Нууигад, отбросив забрало. Его черное некрасивое лицо ощерилось в страшной гримасе - так он улыбался. - Я и мои парни сбежали из тюрьмы Черных Гномов. Весело будет, хы-хы...
      - Нууигад, скажи мне, а почему вы, Черные Гномы, такие черные, почему у вас кожа черная, почему?
      Тот посуровел лицом, вздохнул и сказал:
      - Сколько раз мы обещали сами себе, что никогда, никогда, никогда, не будем сами заправлять картриджи для наших ксероксов и принтеров...Нам пора, прощай, - он крикнул что-то своим сотоварищам, и те ускорили свой бег.
      На поле битвы тем временем, все смешалось. Олмер, видя, что дерзкая, безумная выходка защитников Гаваней способна увенчаться успехом, и он может лишиться последнего, третьего небоскреба. Взгляд, брошенный хоббитом после того, как он заколол в спину сражавшегося с Торином истерлинга, и Фолко скорее почувствовал, чем увидел, что на холме неподалеку стоит сам Вождь. Черные гномы тоже почувствовали это. Они смели роту хеггов, со своего пути за несколько минут. На поле боя осталось лежать два Черных Гнома, которых замочили собственные же товарищи. Последнюю, решающую атаку на холм, где стоял Олмер вместе с Санделло и бывшей секретаршей Теофраста Сатти, начали девятнадцать гномов. Гномы перешли на ужасающий по скорости бег, в результате, ноги у пятерых из них заплелись, и они неосторожно упав, напоролись на собственные косы. Еще двоих сразила секретарша Олмера, метнув дырокол и чернильницу с такой силой, что угодила прямо в висок обоим несчастным. Дальше вперед выпрыгнул горбун Санделло, разбросавший одним взмахом кучу кожурок из-под бананов. В следующую минуту еще четыре гнома, поскользнувшись, зарубили друг друга. И тогда вперед выпрыгнул Нууигад. Он неловко поскользнулся на банановой кожуре, тупым концом своей алебарды-косы ударил Санделло по почкам, отбросив того на несколько метров, теряя равновесие, он нечаянно взмахнул своим страшным клинком, и нечаянно зарубил несчастную Сатти.
      И тогда вперед выпрыгнул взбешенный Олмер.
      - Ты знаешь, как тяжело сейчас найти хорошую секретаршу? - разгневанно заорал Вождь.
      Нууигад смущенно потупился. Ему было очень стыдно. Пока он смущенно рассматривал грязь на своих сапогах, Олмер подскочил к нему и полоснул мечом снизу вверх. К удивлению Нууигада клинок вспорол мифрильные доспехи, словно они были сделаны из шелка. Гном качнулся и обнял землю, прошептав:
      - Никогда, никогда, никогда больше не буду менять картриджы для ксероксов и принтеров сам...
      Хоббит, увидев, как падает Нууигад, горестно отмахнулся эльфийским тесаком от двух карликов, напавших на него. Размножив карликов вдвое путем деления их пополам при помощи клинка, хоббит, у которого слезы наворачивались на глаза, Фолко не удержался:
      - Ай-яй-яй-яй-яй-яй, убили негра, - завопил хоббит.
      - Убили негра, убили. Ни за что ни про что, суки замочили, - присоединился к хоббиту нестройный хор голосов Торина и Малыша.
      Оставшийся отряд Черных Гномов успел подхватить распластанное и бездыханное тело несчастного Нууигада, после чего, принялся отступать назад. Хоббит и гномы, опомнившись, тоже перестали наступать и последовали вслед за Черными гномами. А опомнившийся враг тут же показал свои зубы. Над отрядом защитников крепости принялись летать дрессированные улаги, сбрасывающие с неба гранаты. Обученные летучие ящерицы клювом выдергивали кольцо из гранаты и швыряли саму гранату вниз.
      Рядом с Фолко синхронно прогремели два взрыва.
      - Долби сорраунд, - подумал Фолко, ковыряясь в ушах.
      Отряд защитников крепости слаженно отступал обратно, пытаясь догнать развивший бешеную скорость Черных Гномов. Те отступали гораздо с большей скоростью, чем наступали. Пути назад не было, поэтому Черные Гномы вломились в небоскреб, поднялись по лестницам наверх, на стены, вслед за ними вприпрыжку бежал Фолко, гномы и остальные защитники Гаваней. Всех, кто попадался на пути, Черные Гномы аккуратно разрубали надвое. Следовавшие за ними остальные защитники крепости на ходу разрушали небоскреб. Когда сделавшие дерзкую вылазку, принялись спрыгивать обратно на свои стены, то небоскреб представлял собой плачевное зрелище. Пролет висел, прогнувшись, внутри небоскреба звенела пожарная тревога - следствие того, что Фолко на каждом этаже разводил небольшой костер. На сегодня дело оставалось за малым - очистить стену от хозяйничавших на ней хеггов и ховраров, и близость успеха так вдохновила всех, что враги, захватившие было стену, столкнулись с самым настоящим ужасом. Черные Гномы не щадили никого, сбрасывая врагов вниз заживо. Те, кто не хотел прыгать, тоже оказывались в итоге внизу, под стенами, но уже по частям... К вечеру вылазка была признана завершившейся, Бардакхер объявил каждому благодарность и, что было особенно приятно, распорядился выдать каждому оставшемуся в живых по маленькому "мерзавчику" со здравуром.
      Вечером в Гаванях царил праздник. Защищавшие стены эльфы, ходившие в атаку гномы и люди, ни в чем не отказывали себе в этот вечер, осознавая, что успех всего лишь временный и завтра может быть последним днем. Перворожденные принялись исполнять песни под фонограмму и караоке, кричали что-то насчет того, что ненавидят розовые кофточки и сиськи, и что петь римейки это великое искусство...
      А в лагере Олмера били в барабаны. Как потом узнал хоббит, в эту ночь, на кожу из барабанов пошли все военачальники, отвечавшие за проведение сегодняшнего штурма. Пощажен был лишь начальник генштаба. Обновив практически в полном составе Генштаб, Олмер приказал напоследок засунуть начальника генштаба в пушку и выпалить из нее в сторону эльфийской крепости. Рядовые бойцы Вождя громко приветствовали его решение, тем паче, что злобный штабист со своими регулярными учениями, выпил немало крови у рядового состава...
      А поутру у хоббита заболела голова. Не то от здравура, не то оттого, что Олмер использовал накопленную силу Мертвецких Колец. Точно хоббит определить не мог, голова трещала уж слишком нещадно. Когда он, наконец, пришел в себя, то обнаружил к своему удивлению, что войска Вождя, составлявшие его ударную силу - истерлинги, хазги и ангмарцы, отступают. Вместо них по всему фронту выдвигались бесчисленные орки. Поодаль от них чернел отряд троллей. Где-то в тылу шныряли злобные гурры. А за ними, со странными мерцающими камнями, шли поклоняющиеся Умертвиям.
      - А если он еще Ночную Хозяйку с собой притащит? - недовольно сказал Малыш.
      - Сделай одолжение, заткнись и не каркай, - выругался Торин, морщась. - Убью того, кто паленый здравур делает. Как только убьем всех, сам пойду к этому Бардакхеру и разберусь с теми, кто такие подлянки героям Средиземья делает... Я им этот паленый здравур через клизму вкачаю в такой дозе, которая элефанта с ног собьет...
      Томительное ожидание штурма, в процессе которого количество эльфов на стенах волшебным образом уменьшалось, было прервано появлением толпы полураздетых гномов в разорванных тельняшках, которые кричали, что Пожиратели Скал близко, что они пробили им навстречу туннель, и что в любую секунду все может взлететь на воздух... Вскоре, с военного совета вернулся Аминазин. Он сообщил, что ситуация полное дерьмо, что все эльфы уже купили себе билетик на "Титаник". Из нагрудного кармана джинсовой рубашки Аминазина торчал билет с надписью "Титаник". Кирдэн предлагал всем защитникам крепости прорываться из города, пока эльфы еще не уплыли в Валинор, но даже неопытный в военном деле хоббит, понимал, что шансов у подобного прорыва нет. Для этого было достаточно только подойти к стенам, и увидеть, как потемнело вокруг от бесчисленных орочьих отрядов. Где-то там, вдалеке, лопнула струна, и орки стремительно побежали на приступ.
      Почти одновременно со звуком лопнувшей струны, в Гаванях забил колокол. "Титаник" объявил о посадке. Аминазин сделал вид, что ему срочно надо повидать Бардакхера и ретировался...
      Вскоре защитники крепости, среди которых остались только повидавшие все и вся ветераны, готовые к смерти, презирающие рабство, а также те, кто просто не успел покинуть Гавани из-за того, что закрылись ворота, мрачно посмотрели друг на друга и принялись прощаться друг с другом. Самые слабовольные, не выдержав повисшего в воздухе напряжения, решили покончить жизнь самоубийством и спрыгнули целой толпой со стен крепости. Спрыгнули они очень удачно для оставшихся защитников крепости, поскольку своими телами просто смели карабкающихся по приставным лестницам толпы орков. Вслед за орками, которые, визжа, продолжили лезть на стены, подошли тролли с гуррами. Они столпились около каменных ворот и принялись бить в них кувалдами. А затем, к воротам подошли Умертвия. За ними в сумраке возникла страшная фигура Ночной Хозяйки. Непередаваемый ужас передался всем защитникам крепости.
      Орки ловко забрасывали канаты с крюками на гребень стены, гурры ползли вверх по лестницам, зажав топоры в своих больших ртах...
      Тем временем, привидения столпились у ворот, послышался заунывный вой, складывающийся в какое-то очень древнее и страшное заклинание. Хоббит и гномы, вместе с Нивроттом, Мылохлором и Монпарнасом, не сговариваясь, бросились к воротам. Что-то говорило им, что судьба битвы решится не на стенах, а у ворот. Так быстро они не бегали еще никогда. Хоббит и сам не мог понять, зачем он сейчас встает в первые ряды смертников, которые встретят грудью вражеские отряды. Видимо в его наивной душе теплилась надежда, что Олмер пойдет в первых рядах нападавших и там будет шанс его убить...
      Не прошло и десяти минут, как наши друзья уже стояли перед воротами. В них била злая сила, сила Ночной Хозяйки, умертвий и прочей мордорской шушеры, ворота дрожали, но не поддавались.
      Фолко, желая укрепить ворота, начал складывать около них баррикаду. Баррикада из мусорных ящиков перед толстыми, в несколько локтей каменными воротами вышиной с гору, выглядела смешно, но почин хоббита поддержали все, кто пошел с ним, и те, кто проживал рядом. Гора мусора из ненужных предметов росла. Фолко стал рубить прекрасные деревья, выламывать ручки из дверей домов, Малыш разворотил мостовую. Торин изрубил своим топором прекрасные двери из мореного дуба, ведущие внутрь сторожевого поста, охранявшего вход. Хоббит забежал внутрь и, увидев какой-то увесистый рычаг, принялся его выламывать из гнезда. По мнению Фолко, рычаг вполне подходил на роль ломика, и в укреплении баррикады никак бы не помешал. Хоббит долго боролся с непокорным рычагом, тот, наконец, крякнул, встал в какое-то заданное пазами положение, а затем сломался. Фолко с победным кличем выбежал из сторожевого поста, размахивая вновь приобретенным ломиком, и застыл, как вкопанный.
      Ворота открывались. Кто-то запустил механизм открытия ворот, и в образовавшуюся щель уже протиснулись когти Ночной Хозяйки. Хоббит виновато потупился, шаркая ножкой, но к счастью, никто не понял, что случилось, а в следующую минуту, спохватившийся хоббит уже бил новоявленным ломиком по когтю Ночной Хозяйки, которое ускоряло ход открывающихся ворот.
      К воротам подбежали эльфы, они плели какое-то сложное заклинание, то и дело слышалось что-то вроде "трах-тибидох-тибидох-тибидох" и "крекс-фекс-пекс". А когда ворота расширились, и в проеме встала Ночная Хозяйка, эльфы выхватили заранее припасенные бутылки со здравуром, набрали полные рты, а затем, запалив зажигалки, выплеснули содержимое на Ночную Хозяйку. Рукотворные огнеметы сработали на славу. Ночная Хозяйка затрясла обожженной дланью и проскрежетала ответное заклинание. Стоявшие рядом с эльфами рядовые защитники Гаваней лопнули от него в один миг, словно воздушные шарики. Эльфы покачнулись, отступили, но остались стоять на ногах. Хоббит с криком "полундра", метнул ломиком в голову орка, протиснувшегося вслед за Ночной Хозяйкой и попал. Тело орка застряло между створками ворот и воротами, мешая остальным проникнуть внутрь. Хозяйка завыла так, что парочку собак лаявших на нее, разорвало на мелкие кусочки. И когда на площади остались только эльфы, и хоббит с гномами, и Хозяйка уже наступала на них, творя заклинания, в этот самый момент, никем не примеченный одноглазый пьянчужка, лежавший за углом, поднялся, почесывая свой балахон в области задницы, и рыкнул на Ночную Хозяйку так, что та пошатнулась.
      - Радагаст! - радостно воскликнул Фолко. - Ты пришел, чтобы спасти нас!
      - Я тут вообще мимо проходил. Вот блин, что за страшилище? Пошла вон, дура! Син тобишлак дуралля! Бурдюк шмурдюк кергуду! - заорал он.
      Ночная хозяйка заверещала. Ее длани начали прорастать цветами, костяк стал истончаться, спустя всего несколько секунд Ночная Хозяйка видоизменилась. Раньше она была соткана из скелетного костяка, теперь она была вся из сухого, старого дерева...
      И тут к ней подбежал хоббит и чиркнул спичкой. Ночная хозяйка вспыхнула как бумага и, сгорев практически за полминуты, обрушилась на землю в виде пепла.
      - Сгорела на работе! - радостно воскликнул Фолко.
      - Стой, что ты делаешь, мохноногая подлюга? - взревел Радагаст, сверкая своим раскрасневшимся глазом. - Нет!!! Если она умрет, то тот, кто превратил ее в дерево, умрет тоже! АААААА!!! - Радагаст схватился за сердце и медленно осел по стене.
      Фолко испуганно смотрел на угасавшего на его глазах старого мага, Председателя ПЛЖиБЗ, друга Гэндальфа, соратника Сарумана и прочая, прочая, прочая...
      - Я это, не хотел, Радагаст, не хотел, - повторял он, а когда старый маг закрыл свой единственный глаз, пошарил у него в карманах. - Извини, о Великий, но я решил выйти из рядов ПЛЖиБЗ и забрать свой членский взнос за этот год, - скороговоркой сказал хоббит. - Но я всегда буду помнить о тебе, Великий Радагаст Карий...
      Тут над его головой просвистела орочья стрела и ударилась в стену. Хоббит пискнув от испуга, огляделся вокруг.
      Ночная Хозяйка, погибнув, тем не менее, обеспечила прорыв орков внутрь Гаваней. Толпа орков просочилась вовнутрь крепости и дала дружный залп из луков. Мифрильные доспехи спасли наших друзей, эльфов же спасло только неумение орков стрелять из лука.
      Пора было отступать, что храбрые защитники Гаваней и проделали в следующую же минуту. Так воинство Олмера прорвалось в Серые Гавани.
      Уже бежали со стены люди Бардакхера. Уже сам Бардакхер, вздыхая и посматривая на свой недавно отстроенный дом, облачился в одеяние крестьянина и укрылся у ворот своего дворца в ближайшем загоне для свиней, где его и съели забредшие сюда тролли.
      Это был последний и страшный бой, больше походивший на резню. Орки вдесятеро превосходили защитников крепости. А все эльфы уже сидели в своих каютах на "Титанике" и читали газеты со сводками с полей сражения. В тот момент, когда орки врывались в ворота города, "Титаник" возвестил гудком, что отплывает в мир иной, то бишь в Валинор.
      И в этот самый момент, когда орки резали и расстреливали сдающихся защитников крепости, когда Титаник отплывал от берега, в город-крепость вступил Вождь. Хоббит скорее почувствовал, чем понял, что это был Вождь - Олмер троекратно протрубил в свой диарейный рог со всеми отягчающими последствиями...
      - Чтобы этим эльфам жизнь медом не казалась, - так объяснил свой поступок Олмер. Его сподвижники, включая Санделло, скривившись, выразили на своих лицах понимание.
      А хоббит, поняв, что злобное превращение человека Олмера в Короля-призрака завершается, навесил на шею рулоны туалетной бумаги и бросился в Гавани. Что-то подсказывало ему, что Вождь попытается еще раз достать эльфов своим грозным оружием. По дороге им то и дело встречались испражняющиеся орки, но друзья почти не останавливались. Малыш и Торин рубили им головы на ходу, сполна отыгрываясь на них за диарейные последствия.
      И вот, когда Вождь во главе своей свиты, ворвался на пристань, увидел силуэт "Титаника" на горизонте, именно в этот момент какая-то фигурка бросилась бежать в направлении Вождя. Никто ее не замечал до тех пор, пока неизвестный, не пробежав мимо Вождя, не встал на берегу и, горестно заламывая руки, заорал, надеясь, что его вопль достигнет ушей капитана корабля:
      - Верещагин! Не заводи мотор! Рубка заминирована! Я вчера для Олмера сюрприз подготовил! Не заводи! Сцуки! Меня забыли! Вернитесь, я все прощу... - и тут все в изумлении признали в неизвестном самого Кирдэна Корабела.
      Кирдэн...Великий мастер морского абордажного боя. Изобретатель подводных мин и торпед. Любитель животных и держатель аквариума с дельфинами-смертниками. Правитель Серых гаваней. И вот он стоял сейчас в окружении донельзя изумленных врагов.
      Вождь с насмешкой поднял еще раз диарейный рог и протрубил. И в этот момент Титаник на горизонте исчез из виду. Вместо него возник водяной столб, переплетенный с дымом, а потом... Потом останки едва видимого корабля пошли ко дну вместе с пассажирами.
      Шатающийся после очередного диарейного приступа Кирдэн, выхватил свой клинок, скривившись, протер его, после чего встал в позу Д'Артаньяна.
      Олмер, а точнее, Король-Призрак, неторопливо обнажил свой темный меч, меч Эола, Темного Эльфа, меч, способный рубить даже мифрильные доспехи. Но на властителе эльфов не было никаких доспехов. На нем вообще ничего не было кроме замызганных донельзя панталон и болтающихся ножен из-под меча.
      - Умри, - заявил Кирдэн и сделал стремительный выпад.
      Его противник, ответил стремительно. Два взмаха темного клинка. Первый - перерубил меч эльфа, а второй перерубил самого Кирдэна. Эльф долго стоял, покачиваясь, пока, наконец, не повалился, вернее говоря, не развалился на две части и не распростерся на причале.
      - Давно я ждал этого момента! - нечеловеческий рык Короля - Призрака, в которого превратился Олмер, разнесся над всем Городом. На пристань сбежались и чудом выжившие защитники крепости, и их враги - бесчисленные орки. Все ждали, что скажет новоявленный король Средиземья. Он обвел взглядом свое воинство и захохотал.
      - Я решил, что мало изгнать эльфов из этого мира, мало разрушить этот город Пожирателями Скал. Надо загадить этот город так, чтобы его обходили стороной во все последующие эпохи! И я знаю, как это сделать! Я буду трубить в свой рог пятьсот дней до тех пор, пока весь город не утонет в дерьме. Это моя избирательная программа такая...
      Хоббит и гномы с ужасом вслушивались в речь нового Властителя Средиземья. Фолко в ужасе представил, что сейчас случится и с криком "нет, только не это", выбежал навстречу Королю-Призраку. Он намеревался вырвать у него рог, и сбежать куда глаза глядят, но неожиданно поскользнулся на крови Кирдэна, его руки непроизвольно дернулись, стремясь сохранить равновесие, эльфийский тесак, который он держал в руке, выскользнул из ладони, и продолжил самостоятельный полет. Олмер оглянулся и...
      Острый, словно бритва, нож для разделки мелких домашних животных, клинок Отрины, эльфийский тесак, пролетел мимо шеи Олмера, чуть задев его. По крайней мере, так всем показалось. А затем, Король Средиземья рванулся руками к своей шее, а потом... А потом, фонтан крови из артерии Вождя принялся забрызгивать всех, кто стоял рядом. Хоббит в ужасе смотрел на агонию того, кто хотел обгадить все Средиземье своим диарейным рогом. И о, чудо! Никто из соратников Олмера не сделал попытку зарубить хоббита за его поступок. Напротив, все с облегчением вздохнули, видя, что Олмеру не удастся привести в исполнении план "Пятьсот дней". А затем, когда фонтан иссяк, окровавленный хоббит, воровато озираясь, подобрал свой клинок, и побрел к гномам, ежесекундно вздрагивая и ожидая, стрелу или метательный нож в спину.
      - Стой, мохноногий убийца! - скрипучий голос Санделло едва не заставил хоббита обмочится со страха безо всякого диарейного рога. - Возьми этот рог и брось его в Ородруин, иначе, все Средиземье засрут...- Фолко обернулся и не поверил своим глазам. Горбун протягивал ему зловещий талисман Вождя. - Все началось с хоббита Билл-Бо, который любил тырить всякие колечки. Все должно закончится хоббитом, - грустный голос Санделло задрожал. - Вождь мне приказал перед штурмом, как только победит, поймать тебя хоббит, привязать этот диарейный рог к тебе и сбросить в Ородруин. - Но потом он сделал нечто запретное, протрубив в рог. И я благодарен тебе, мохноногий полурослик, за спасение всего Средиземья. Тысячу триалонов я тебе, конечно, не дам, но и в Ородруин вместе с рогом не сброшу. Так что мы в расчете, половинчик...
      Изумленные гномы молчали. Горбун представал перед ними совсем в другом свете.
      Потрясенный хоббит схватил рог и еле слышно шепнул гномам:
      - Бежим, пока они не передумали, - воскликнул Фолко.
      Так быстро, как в этот раз, гномы и хоббит еще никогда не бегали...
      А спустя две недели, Фолко и гномы проезжали мимо Роковой горы. Хоббит направился прямо в пещеру, крикнув гномам, чтобы не ждали его, он их догонит.
      Хоббит с интересом рассматривал стены пещеры, сохранившие свой первозданный вид, и перед ним проносились видения того, как Фродо в стиле "Терминатора-2" опускал связанного по рукам и ногам Горлума в кипящую лаву вместе с кольцом...
      Хоббит долго стоял перед пропастью, где вновь, спустя триста лет, кипела раскаленная лава. Его кривые пальцы долго стискивали рог, он раз за разом, прокручивал в свой голове все события последних четырех лет... Он вспоминал всех своих погибших товарищей, а потом, когда, наконец, он вспомнил про Миллисенту, его глаза наполнились слезами. В его мерзопакостной, но на редкость доброй душе полыхала неутаенная боль. Теперь, когда все путешествие было закончено, цели в жизни у него не осталось, и он чувствовал, что, как и Фродо, не приживется в этом новом мире. Вот только служить в Валиноре экспонатом в музее, находясь рядом с чучелами Билла-Бо и Фродо, желания у него, почему-то не было.
      - Ты мне еще пригодишься в третьей книге, когда мы пойдем штурмовать Валинор, - воскликнул, вдруг Фолко, и добавил, обращаясь к рогу, - Моя прелесть...
      А затем, Фолко поймал себя на том, что прячет рог в глубине своего рюкзака. И, сняв с пальца кольцо принца Фондю, швырнул его в Ородруин...
      Вечером 11 августа 1724 года по летоисчислению Хоббитании, Ородруин полыхнул недобрым пламенем, зарево от которого видели во всем Гондоре и Рохане, а перед тем, как он прогрохотал на все Средиземье, кто-то еще раз, напоследок, дунул в диарейный рог. Многократно усиленный эхом диарейный рог донес до окрестных жителей мелодию неприличной хоббитской песенки. Начавшийся после этого бардак в штанах окрестных жителей, был последним бардаком в Средиземье, про который упоминается в нашей книге...
 
      Ал Райвизхем
      Январь 2000 - Январь 2005