Амарис тут же начал приставать к хозяйке заведения, спустившейся на шум пальбы, правда, для этого пришлось сначала приколоть вертелом ее мужа к двери шкафа с посудой, причем с внутренней стороны. Закрыв дверь (так чтобы мужа не было видно), Амарис весьма усердно принялся рассказывать истории в стиле «солдат Швейк принимает исповеди».
Рауль же с Отосом сели допивать виски, оставшееся от погибших и начали биться об заклад на то, что угадают, сколько денег в карманах у навсегда откинувших сапоги ковбоев.
Д’Арнатьян с Потросом подошли к играющим и вежливо осведомились, не могут ли уставшие путники подсесть и поиграть с уважаемыми завсегдатаями.
- Мы вас спрашиваем, коровофилы несчастные! – заорал Потрос, выведенный из себя молчанием игроков.
- Отвали козел, мест нет! – ответил один из игроков, пыхая травкой.
Потрос в ответ огрел его бутылкой по голове. Тот свалился под стол, а Потрос занял освободившуюся вакансию.
Д’Арнатьян только вздохнул. Его воспитание не позволяло ему обращаться с людьми так, как с ними обращался невоспитанный Потрос. Поэтому, он решил вызвать другого картежника на дуэль, убить его там по всем правилам и забрать у него в качестве трофеев все, что понравиться.
Присмотревшись к игрокам, гасконец определили наиболее удачливого из них, после чего, взяв в руки по стакану виски, облил того в области живота, метясь в кобуры с пистолетами.
Ковбой посоветовал Д’Арнатьяну молиться и, забрав все выигранные деньги, пошел стреляться с гасконцем.
Глава 27.
Потрос тут же организовал тотализатор, принимая ставки против Д’Арнатьяна.
Сам же Д’Арнатьян одолжил у одного из ковбоев шляпу и лихо надвинул ее на глаза. Он одел также кобуры и потренировался в стрельбе по двери туалета, невзирая на громкие крики, донесшиеся оттуда.
Выйдя на улицу, соперники отошли друг от друга шагов на пять, и стали выжидающе смотреть друг на друга, надеясь, что его соперник моргнет и его можно будет пристрелить без особых хлопот.
- Эй, у тебя ширинка расстегнута, - сказал Д’Арнатьян, пытаясь отвлечь противника. Тот скосил глаза и гасконец рванул кольты из кобуры. Однако он замешкался, так как его пистолеты застряли в кобурах. Его противник с хохотом вытянул свои кольты и спустил курки. Однако, выстрелов не последовало – гасконец не зря выплескивал два стакана виски именно на кобуры противника. Ну а наш гасконец, вытащив, наконец, свои пистолеты и выщелкнув патроны, начал играть в свою любимую «русскую рулетку».
Однако ковбой не прошел школу выживания. Он оказался двоечником, провалив экзамен по «русской рулетке». Д’Арнатьян, тем не менее, принял плату за обучение, лежавшую в карманах умершего.
Когда гасконец вошел обратно в таверну, то увидел, что оставшиеся игроки обвиняют Потроса в шулерстве, а он бьет их за это бутылкой по головам.
Рауль тем временем залез на второй этаж и начал хвастаться:
- Эй, Потрос! Пока ты тут играл, я два раза пукнул без разрешения!
- Идиот! – пробурчал Потрос и продолжил выбивание денег из голов игроков при помощи нехитрого инструмента, называемого «пустая бутылка из-под виски».
Скучное повествование было прервано появлением трех новых ковбоев в идиотских мексиканских сомбреро.
- Мы три кабальеро! – заорали они, отчаянно жестикулируя. – Мы всегда там, где несправедливость. Помогаем бедным! Если где увидите зло, позвоните нам! Наш телефон 333! Кому нужна наша помощь? Самые низкие расценки! – продолжали орать три несносных мексиканца. На рукаве у одного из них была капитанская повязка с надписью «Мы болеем за Чикаго буллз»! – Синьоры! Кому нужна наша помощь? Спасем, вернем похищенное!
Один из кабальеро подскочил к Потросу и показал вырезку из газеты.
- Вы видите! Это страшный слепой Пью! Наша работа! – похвастался он.
Неизвестно, сколько бы еще продолжалась эта катавасия, если бы не Амарис. Выглянув из комнаты наверху, где он проповедовал хозяйке трактира, он как всегда произвел фурор.
Во-первых, он так резко распахнул дверь, что Рауль получил ручкой двери по лбу и покатился по лестнице вниз. Во-вторых, аббат Д’Эрблю из-под полы плаща (одетого на голое тело) выхватил помповое ружье и, почти не целясь, открыл беглый огонь. Спустя мгновение, трое хвастливых мексиканца лежали в лужах крови.
- Слепой Пью был должен мне целый экю! – заявил он. – Кроме того, я болею за «Хьюстон рокетс», - добавил Амарис, захлопывая дверь. Вскоре из-за двери вновь послышались веселые женские крики и пьяные песни аббата, а Рауль вновь прильнул к замочной скважине, потирая ушибленный лоб.
Примерно через два часа, у ковбоев ни осталось, ни цента за душой (ни у живых, ни у мертвых) и Потрос начал стричь их всех наголо, надеясь выгодно сбыть косматые патлы последователей культа кулака и кольта.
- Нафиг тебе это нужно? – глубокомысленно спросил друга Отос, примеривая приглянувшиеся ему сапоги.
- Набью матрас, буду спать на нем, - радостно ответил Потрос, по-хозяйски потирая руки.
Этот лишенный какого-либо смысла диалог был прерван появлением бравого Амариса и полуодетой хозяйки трактира.
- Познакомьтесь, это Блинда, - икая, заявил бравый аббат Д’Эрблю, поглаживая ненароком бюст своей очередной «блинды».
- Мадам, я счастлив приветствовать в Вашем лице… - начал свою галантную речь Отос.
- Заткнитесь, мой дорогой друг, я лучше знаю как надо обращаться с женщинами, - заявил Д’Арнатьян, хватая бутылку с шампанским со стойки бара.
- Я вовсе не собирался учить такого недоноска, как Вы, мой дорогой друг, как надо обращаться с женщинами! – огрызнулся благородный граф де Ла Фер и, улучив момент, набросал кнопки на стул, где сидел Д’Арнатьян.
- Позвольте предложить Вам бокал, - галантно сказал гасконец, шаркая ножкой.
- Не-а, она не такая, как вы, беспробуд-буд-ныные пийяницы! – заплетающимся языком, проговорил шатающийся из стороны в сторону Амарис, уставясь в потолок.
- Она что, не пьет? – изумленно спросил изумленный Рауль.
- Совсем, - подтвердил Амарис и повалился на пол.
- А почему? – спросил Потрос, деловито набивая тюфяк состриженными волосами.
- Я б-б-больше не м-м-могу, - ответила Блинда и без сил повалился на Амариса.
Д’Арнатьян только сплюнул, услышав это, и уселся на рассыпанные Отосом кнопки.
Глава 28.
Однако тишина, временно наступившая после вышеописанных событий, была прервана грохотом, взрывом конфетти и звуками пластинки с записанными аплодисментами. Из ничего в салуне материализовался ковбой в майке с надписью «Бог».
- Я великий голливудский бог Иствуд, - заявил тот, надвинув шляпу на глаза. Ваши деяния истощили мое терпение! Вы так всех будущих героев Американского эпоса приквакните! – заревел он, стреляя вверх из своих пистолетов. – Властью, которой я наделен, я выкидываю вас из моего мира! –прокричал он и взмахнул руками.
Наших героев словно зажали в тиски, привязали камень на шею и спустили в унитаз. Спустя секунду, наши герои очутились в новом для себя мире.
Небо нового мира выглядело пасмурным. Друзья приземлились на траву и начали ругаться, за исключением Д’Арнатьяна, который, заметив какое-то движение уголком глаза, рванул шпагу и на всякий случай взмахнул ею перед собой.
В следующую секунду, его клинок чуточку дернулся, что-то просвистело около правого плеча гасконца и в дерево, отстоявшее от наших героев дюймов на шесть вправо, с тупым стуком ударила стрела.
- О черт! – воскликнул гасконец и бросился вперед на неизвестного противника, решив не ждать, пока тот вновь прицелиться.
Однако стоило ему пробежать шагов десять, как из-за деревьев, и с деревьев вынырнули и посыпались гориллоподобные существа с большими тесаками в руках, ростом чуть пониже Д’Арнатьяна. Большинство было одето в кольчуги и майки с кроваво-красной надписью «Саурон – мать порядка!». Из-под земли вылезли уроды побольше, ростом с Потроса и дубинами в руках. У нескольких гориллоподобных были луки со стрелами, которые смотрели прямо на Д’Арнатьяна.
- О черт! – вновь воскликнул гасконец и бросился назад, стараясь бежать зигзагами.
Свист стрел, пролетавших совсем рядом с ним, подгонял его не хуже шпор, которые подгоняли лошадь.
Орки, а надо честно признаться читателям, что это были именно они, бросились вслед за Д’Арнатьяном и его друзьями, бежавшими впереди гасконца шагов на сто.
- Держи, держи! Завтрак убегает! – вопили орки, на ходу повязывая салфетки.
Услышав это, Д’Арнатьян еще сильнее заработал ногами и обогнал своих друзей.
Задыхаясь, наши герои выбежали из леса и… наткнулись на отряд гномов, размахивавших офигенных размеров топорами.
- Бардак казад дум два! – заорал их предводитель и бросился навстречу друзьям.
- О черт! – в очередной раз вскричал бывший капитан королевских мушкетеров и, нырнув в кусты, спрятался, решив немного отдышаться.
Рауль, сориентировавшись, быстренько соорудил небольшой лоток и принялся торговать разбавленной серной кислотой, продавая ее направо и налево, оркам и гномам под видом лимонада. Следует отметить, что и те и другие стояли в одной очереди, желая вдоволь напиться в горячке боя.
Выпив стаканчик, орки и гномы отбегали снова в самую гущу боя и тут же падали, сраженные в самый желудок.
Небольшая загвоздка у Рауля возникла с троллем, который, выпив целую кружку, рыгнул и сказав:
- А-а, кайф! – вновь ринулся в бой.
Амарис, еще не отошедший от алкогольных возлияний, повалился в самом начале битвы пластом и норовил спьяну, вцепиться зубами в чью-нибудь ногу.
Благородный Отос бросился обратно в лес (во главе гномов и, размахивая шпагой); добежав до первого дерева, быстренько вскарабкался на него.
Лишь бесстрашный Потрос, который поскользнулся на коровьей лепешке, был вынужден сражаться. Но несмотря на прошедшие тридцать с лишним лет, господин дю Баллон по-прежнему оставался грозным противником и вышел из боя невредимым, заколов в пылу борьбы семь орков и шесть гномов.
Д’Арнатьян, отдышавшись к концу боя, также бесстрашно разделался с тремя тяжелоранеными орками, лежавшими около кустов, где прятался гасконец.
Глава 29.
После того, как гномы изрубили на куски сдавшихся в плен орков, бой закончился. Гномы оставили в живых только двух троллей, чтобы продать их потом эльфам, которые с помощью чудодейственных заклинаний, превращали троллей в сырье для кожаных курток. Наших героев окружили, обезоружили и привели к гномьему командиру, чьи сапоги были сшиты из выдубленной кожи орка.
Вожак банды полоумных гномов недобро смотрел на наших героев.
- Кто фы, ты есть, уплюдочные негодяй? – спросил вожак, ковыряя в носу и, почесывая себя в области живота. – Если фы, ты есть не отфечать, то я клясться великий Дьюрин, что послать фас на уранофый рудники, та-та, это есть карош идея! – брызгая слюной, заключил обрызганный с ног до головы черной орочьей кровью.
- О черт! – вновь сказал Д’Арнатьян.
- Если он еще раз скажет «О черт!», я его сам пришью, - сказал вполголоса Амарису Рауль.
- Вот кальс ме «О черт»? – спросил главарь у своего помощника.
Тот пожал плечами и тут же получил по башке клюшкой для гольфа – это недовольный гномий атаман отправил своего помощника в отставку, проломив ему череп.
- О черт! Он видно не любит шутить! – промолвил гасконец и опасливо покосился на Рауля.
- Ми есть феликий фоины, который ничего не стоит заколоть пару-тругой подлец! – попытался устрашить гнома своей доблестью благородный Отос.
- Йа-йа, Зиг хайль! – промычал Амарис, старающийся сохранить равновесие.
- Буркина-Фасо! – грозно прорычал Потрос.
- Хава-хавайя! – буркнул угрюмый Рауль.
- Бубль-гум! – попытался поддержать друзей бравый гасконец Д’Арнатьян, состроив страшную рожу.
- Если бы у меня не кончилась серная кислота, я бы тебе показал, урод недоношенный, - буркнул грустный Рауль, глядя на гномьего батьку.
- Вот кальс ме «урот нетоношенный»? – спросил гномий командир у другого своего помощника.
- «Урод нетоношенный» кальс ме вот тош барукайя триперник,(«Урод недоношенный» означает то же, что и «великий воин» (гномий язык)) - трясясь, ответил более изворотливый второй помощник.
- Шмутц бандерлог ундервуд, - распорядился гном-начальник. – Инд шоль чмо дрында, - добавил он.
- Че? – осведомился Рауль, состроив недовольную гримасу.
- Наш команданте Гимли зачисляет вас в регулярные войска, - пояснил новый помощник командира, чуть менее уродливый, нежели его начальник. – А сейчас на кухню, салаги, - скомандовал он. – Картошку чистить, - на всеобщем языке добавил новый помощник. – Кстати, я сержант Подли, чтобы обращались ко мне не иначе, чем сэр! Поняли! – заорал вдруг он, словно его кольнули в зад шилом.
- Поцелуй меня в задницу, сэр! – про себя подумал Рауль.
- Эй, сэр, а как насчет аванса? – заплетающимся языком, проговорил шатающийся Амарис.
- Эй, сэр, а как насчет пожрать? – спросил Угадайте-кто.
- А ну заткнуться, дылды гребаные (так гномы называли между собой людей), Великий Дьюрин вас так! – заорал Подли.
- Сам дурак, фуфло плюгавое, - подумал про себя Рауль, поклявшись про себя, что сержант Подли умрет вторым в первом же бою (первым умрет команданте Гимли).
- Ну че, пошли на кухню, пожрем, - после долгого раздумья, последствия которого, ясно отражались на его простом лице, сказал Потрос.
- Ну, че, п-пошли на к-у-у-хню, зак-кусим, - поддержал Потроса Амарис.
- Дожили! – возмутился Д’Арнатьян. – Последний раз я чистил картошку в первый день службы, когда я наступил старине Тервилю на его больную мозоль.
- Заткнись, - согласился с ним Отос.
- Вот попроси у меня вернуть те полпистоля, - обидевшись, пригрозил гасконец.
- Да засунь их себе в… - весело ответил Отос. Но тут же опомнился, - Ты сказал полпистоля? Д’Арнатьян, друг мой! Вы все слышали? Он признался! Потрос, будешь свидетелем.
- О кей, шестьдесят процентов меня вполне устроят! – мурлыкая какую-то чушь, ответил Потрос.
- Какие шестьдесят процентов? – удивился благородный Отос. – Я думаю, что три, нет, два процента, хорошие деньги.
- Заткнуться, - заорал Подли. – Сейчас будет петься военный гимн.
Глава 30.
Все гномы вскочили, отбросив в стороны журналы с большими глянцевыми фотографиями, листки бумаги с недописанными друг на друга доносами, письмами к знакомым с просьбой одолжить немного денег и крапленые карты.
Заскрипел граммофон, и полились звуки музыки. Зазвучали грозные слова, приводившие в трепет всех орков и троллей Средиземья:
Мы гномы – прекрасные ребята!
Куем оружие, чтобы брат пошел на брата,
Пусть друг друга на куски изрежут,
Главное – чтобы счета были оплачены.
Гном всегда там, где больше платят.
Орков ненавидим, ведь у них цены ниже,
Демпинг – преступление против гномов!
Эльфы тоже гады, зато уроды хуже нас.
Воюем с Сауроном, нечего у орков оружие покупать!
Короче, мы очень добрые!
(когда спим зубами к стенке).
Д’Арнатьян с отвращением выслушал гимн и осмотрелся.
Гномы расположились лагерем неподалеку от холмов, лежавших на востоке. Вокруг лагеря были разбросаны консервные банки, обрывки туалетной бумаги, кости орков и туристов.
Гасконец перевел взгляд на простое, незатейливое выражение на лице Потроса, которое словно говорило «Айда пожрем!». Д’Арнатьян усмехнулся, вновь вспомнив, как он зажилил лет тридцать назад полпистоля. С той поры Отос больше никому никогда не давал деньги в долг, только брал.
Ход мыслей был прерван криками, стуком копыт и ругательствами – кто-то прибыл в лагерь.
На трех конях и старом лимузине, прибыли четверо неизвестных, разряженных, как шуты.
Первый легко соскочил с коня и, поправив парик, на своих двух поскакал прямо к команданте-лейтенанту Гимли. Тот, увидев его, быстренько нацепил погоны майора и, прикинувшись великим полководцем, начал важно прогуливаться и ругать часовых.
- А, ефрейтор Гимли! Эс сейла порле эскуда ухайдак! – приветствовал на смешанном (эльфийско-гномьем) наречии, неизвестный эльф, обнимая гнома и вытирая об него руки.
- Отвали, Леголас, опять, небось, приперся дрова продавать? – сердито сказал Гимли, незаметно выливая содержимое чернильницы в непромокаемый капюшон эльфа.
- Олон ту трифлан девочки силифа падониель ка твауйем наугам! – промурлыкал эльф, вытаскивая из-за пазухи новый журнал с интересом содержанием.
Тем временем из обшарпанного лимузина вылез старик в дурацком колпаке и дырявом плаще. Темные очки в ненастную погоду делали бы его на вид еще большим идиотом, чем он казался, если бы не автомат Калашникова в его руках и вонючая сигара в уголке рта.
- Здравствуй, благородный гном, - сказал таинственный старикашка, пристрелив пленных троллей меткими очередями, метров с двух.
- Иди нахрен, старый мошенник! – ответил Гимли, помрачнев еще больше.
- Я тоже тебя люблю! – усмехнулся старикан. – Я же Великий Волшебник Гэндальф, ты что, меня не узнал? – с хорошо разыгранным удивлением спросил старый мошенник, хлопая Гимли по плечу. При этом он незаметно потушил свою сигару об плечо гнома.
- да тебя каждый узнает, особенно по запаху твоих старых носков, - сердито ответил гном, одевая капюшон Леголасу на голову. Чернила немедленно залили голову эльфа. – Волшебство! – воскликнул гном, размахивая руками.
Двое спутников Леголаса заржали от смеха.
- Этот ублюдок Гимли, еще тот ублюдок, - давясь от смеха, хрюкнул один из них.
- Да уж, такого гада надо еще поискать! – согласился с ним другой, пиная первого кованым сапогом в коленную чашечку.
- У, бля! – завыл тот.
- Второй не так уж плох, - шепнул Рауль в волосатое, давно немытое ухо Подли.
- Ты че, это же хоббиты, хуже них нет никого, - шепотом ответил Подли.
Однако Рауль, уронив котелок с кипятком прямо на ногу Подли, несколько разубедил его.
- О, Новые лица в нашем мире! – сказал Гэндальф, пристально вглядываясь в куст, стоявший справа от наших героев метра на два-три. - Вы с какой конторы будете? – спросил он у Рауля.
- Ты паршивый старикашка, блин! – ответил Рауль, плюнув на давно нечищеные сапоги волшебника.
- Триха план марина! – рассердился Гэндальф, размахивая волшебным автоматом Калашникова вместо посоха. – Взять их, может они из картеля Сарумана.
Глава 31.
Наши герои, проклиная про себя Рауля, вскочили спина к спине с обнаженным оружием. У Потроса в руках очутился топор, а у Амариса копье с разделяющимся на четыре части наконечником.
- Трэш ахумуразда калды шпонь! – заорал Гимли. Спустя секунду, наших героев окружила стена копий и алебард.
- У нас вчера два вагона травки обчистили, это их, наверное, работа! – закричал вдруг Леголас, походивший на негра из-за быстросохнущих несмываемых химических чернил.
- Если подлый Саруман и впрямь решил поработать на нашей территории, то вы, его грязные приспешники, еще пожалеете об этом! – бросил, зло глядя на наших героев, один из тех двух соратников Леголаса, которых Подли назвал хоббитами. От ярости, он рванул на себе длинный плащ, и стала видна новая, с иголочки форма эсэсовца с буквой Х на груди. – Вы еще узнаете, как лезть в мою Хоббитанию, дылды гребаные! – пригрозил он.
- Ты, козел блин, это я хотел сказать! – заорал второй, судя по всему, хоббит, ударив первого ногой в пах. – Вернемся, все боссу расскажу! – пригрозил он.
- У, бля! – вновь завыл тот.
Это происшествие несколько отвлекло гномов-сторожей и наши герои, воспользовавшись благоприятным моментом, скрылись в лесу.
- Держи их! – заорал Гэндальф, указывая дулом автомата вслед нашим героям.
- Сейтнель гобелен сунла! – поддержал его Леголас, прилаживая на спину Гимли бумажку с надписью «Я дурак!».
Три гнома бросились было за мушкетерами, но тут вдруг, Гэндальф сообразил, что у него в руках волшебный автомат и открыл огонь. Вся троица, оказавшаяся на линии огня, попадала вповалку друг на друга.
- Ой, - сказал Гэндальф и от смущения принялся ковырять носком сапога шишку, вросшую в землю.
- Во что превратили мир эти ублюдки авторы! – возмутился Д’Арнатьян, прыгая от нечего делать на муравейнике, в который он плюхнулся при первых звуках выстрелов.
- Это уж точно! – согласился Рауль, поджигая сухое дерево.
- Тьфу, даже читать противно, - сплюнув в родник, согласился Амарис.
Граф де Ла Фер мысленно согласился с друзьями по поводу автора, едва только взглянув на лицо Потроса, настолько чем-то озабоченное, что на его лице был написан душераздирающий крик души «Где бы тут пожрать?».
- Пожрать бы! – заявил Потрос, мечтательно закатывая глаза к небу.
- Я бы чего-нибудь выпил, – пожаловался Амарис.
- Я бы кого-нибудь трахнул… - мечтательно сказал Рауль.
- Ого! Парень растет! – уважительно сказал Д’Арнатьян, изумленный проблеском разума в голове Рауля.
- Кого-нибудь? Вот педик!- возмутился Амарис. – Блинду бы сюда…
- …доской по голове! – закончил свою мысль Рауль, вызвав при этом дружное единодушие среди друзей.
- Вот ведь кретин! – подумали все четверо, снисходительно глядя на великовозрастного придурка.
Друзья лениво совершали марш-бросок через лесок, оглядываясь по сторонам в поисках добычи. Иногда им удавалось пришибить одинокого орка, проспавшего побудку и навеки оставшегося на месте своей последней стоянки. Иногда они захватывали попавшиеся по пути деревни, производя принудительный обмен «старых» денег на расписки Амариса. Недовольных обменом стригли наголо, и Потрос набивал волосами матрасы, впоследствии выгодно их продавая в других деревнях.
Однажды ночью, жадный Потрос постриг наголо даже своих друзей, так как ему было жестко спать, а из их волос он набил мягкий тюфяк. Проснувшиеся друзья сильно возмущались, а Рауль даже предложил продать толстого Потроса в королевскую лечебницу для опытов.
Эпилог.
Дальнейшая информация о приключениях наших любимых героев, оказалась утеряна во тьме веков и пространств, правда, из хроник того времени и тех пространств, в которых наших героев видели в последний раз, можно было узнать, что после их появления люди начали встречать такие чудеса света, как лысые эльфы и безбородые гномы.
