Оставим пока Д’Арнатьяна проигрывать фальшивые алюминиевые пистоли Замарини и вновь обратимся к политике.
      Политика - грязное дело, это известно даже глупому котенку, который гадит в хозяйскую обувь. Сейчас во Франции сложилась следующая ситуация:
      Уже не было в живых ни справедливого короля Блюдовника Тринадцатого, ни великого интригана кардинала Ширелье. Первого кто-то заставил принять холодный душ и, схватив воспаление легких, тот откинул сандалии. Кардинал Ширелье же, погиб в автомобильной катастрофе. Когда его тело извлекли из-под обломков роллс-ройса, то на лице обнаружили застывшую глупую улыбку, свидетельствовавшую о том, что даже в свою последнюю минуту, кардинал думал о судьбе Франции.
      Его место занял некий Пьер-Луиджи-Мария-Хосе Замарини., бывший налоговый инспектор, отличавшийся весьма усердным шмонанием в чужих карманах.
      Королева Анна Австрийская, скоропостижно потерявшая своего горячо надоевшего мужа, и имевшая от него сына, стала регентшей до вступления своего сына Блюдовника Четырнадцатого в совершеннолетний возраст. Но поскольку Ее Величество не могла управлять королевством без помощников, то такой помощник вскоре нашелся. Им стал новый кардинал, помогавший королеве с утра до ночи управлять Францией. Маленький король горячо ненавидел своего “нового папу” и. не имея возможности повлиять на события, ограничивался тем, что подкладывал кнопки, покрашенные под цвет стульев и кресел кардинала, приклеивал их к ручкам дверей и стульчаку унитаза.
      Тем временем, против кардинала начали высказываться и народ и герцоги с графами, которым также не хотелось платить налоги, как и любому здравомыслящему человеку. Кардинал вешал народ и сажал герцогов в тюрьмы, графов на кол. Самым отъявленным противником Замарини был герцог Бофор, сидевший в Венсенской крепости за то, что внес в парламент законопроект о ношении премьер-министром (пост занимал его Преосвященство) на шее кольца с тринитротолуолом. Как только в парламенте выносился вотум недоверия путем нажатия двух третей кнопок, автоматически посылался сигнал на взрыв кольца, которое бы снесло голову напрочь экс-премьеру, отправив его тем самым в отставку. Нечего им говорить, что проект очень не понравился Его Высокопреосвященству и очень понравился депутатам, которые очень любили нажимать на кнопки. Замарини наложил вето на проект, а герцог Бофор переехал на новое место жительство. Однако народная слава, сменившая дурную, сплотила вокруг герцога всю оппозицию. Их называли фрондерами (в честь некоего графа Фрондо, сидевшего вместе с Бофором в Венсене. Единственным различием между ними было то, что Бофор сидел в тюрьме, а Фрондо на колу, напротив тюрьмы, вдохновляя герцога своим примером). Народ роптал, парламент каждый день выносил вотум недоверия первому министру королевы, по почте каждый день присылались посылки с адскими машинами в адрес Замарини. Однако кардинал оказался крепким орешком. Вотумы недоверия по дороге во дворец постоянно терялись, или возвращались обратно с припиской от Замарини, что он не умеет читать, посылки в свой адрес Замарини отсылал, не вскрывая, в Народный Фронт поддержки фрондеров, отчего каждый день там кто-нибудь взрывался. Этим Замарини экономил деньги, которые он бы отдавал наемным убийцам и производителям колов. Герцог Бофор сидел уже пять лет в Венсене. Его сорок попыток к бегству пресекались на корню бдительной охраной. Тем временем его состояние лежало в Государственном Банке Франции на беспроцентном депозите. Можно было сказать, что Франция в результате разделилась на две части: противники и сторонники Замарини. Первые предлагали его повесить, вторые подать на него в суд за невыполнение условий, под которые получались взятки. Между двумя этими политическими партиями искусно лавировал старый интриган и развратник канцлер Сега, который, несмотря на свой возраст каждую ночь бродил по Лувру, стучась в разные двери, или подкарауливал в темноте молоденьких фрейлин.
      

      Теперь вернемся к нашим баранам, то бишь, мать их, старым знакомым. Всю ночь Д’Арнатьян и Планше бились как львы в бридж против Отоса и его приемного сына, но безуспешно. К утру, в корзине, изображавшей кассу лежала сотня алюминиевых пистолей, согнутый пополам экю, три су, десять копеек и долговые расписки Д’Арнатьяна и Планше, все на общую сумму в пять с половиной миллионов пистолей. Что интересно, несмотря на то, что расписки выписывались как Д’Арнатьяном, так и Планше, тем не менее, плательщиком во всех был указан Планше. Кроме того, за ночь, гасконец убедился, что Отос не хочет служить Замарини, из чего он сделал вывод, что, либо Отосу предложили больше чем обещал кардинал, либо у Отоса находился просроченный кардинальский вексель, и лимиты операций на него благоразумный Отос временно закрыл. Скорее, правда, было верно первое, так как из кармана графа де Ла Фер постоянно выпадали то маршальский жезл, то сертификат на неограниченный кредит в банке “Насьонал де Пари-Сен Жермен - Спартак Москва - 4:1”.
      Грустно было нашему герою, когда он покидал Отоса. Бросив прощальный взгляд на замок, Д’Арнатьян вытащил кнут, на рукоятке которого было вырезано слово “Будулай” и, как следует, огрел Планше:
      - Я тебе говорил с короля ходи, так тебя перетак, задница осла, - страшно выругался гасконец.
      - Я тут ни при чем, это Вы заказали столько взяток, что выпутаться не смог бы даже сам Гудини, - оправдывался Планше, потирая след кнута на своей спине.
      - Заткнись, - ответил Д’Арнатьян, незаметно, кончиком обнаженной шпаги подцепляя седельную сумку Планше, надеясь, видимо, что-нибудь найти и скомпенсировать свой очередной на этой неделе крупный проигрыш. Однако ничего, кроме серебряных ложечек, позолоченных подсвечников и бюста головы гориллы, служившей у Отоса вместо пресс-папье, не нашел.
      Тяжело вздохнув, Д’Арнатьян решил забыться и вытащил из-за пазухи две бутылки вина десятилетней выдержки, которым вчера так неосмотрительно хвастался Отос. Планше же, пошарив в своих бездонных карманах, вытащил из одного из них небольшого карликового старого козла, отловленного вчера вечером в небольшом парке заповеднике, который Отос разбил на месте бывшей свалки. Вытащив из другого кармана зажигалку с вычурными вензелями в форме слов “де Ла Фер”, выгравированными на ней, он принялся на ходу поджаривать маленького, но старого козла.
      - Дай сюда, урод, - сказал Д’Арнатьян, вытаскивая из кармана походную кастрюльку с тефлоновым покрытием, налил туда немного вина, высыпал рис из кулечка, заботливо прихваченного ранним утром с кухни Отоса. Оттуда же он высыпал пюре “Анкл Бенс”, немного кетчупа и добавил немного воды, и заставил Планше держать кастрюлю с зажигалкой.
      Примерно через полчаса после этого, лейтенант королевских мушкетеров с любопытством заглянул в кастрюльку в надежде найти там походной гуляш, и с удивлением обнаружил, что пока козел варился, он выпил все вино, воду, кетчуп и сожрал весь рис и пюре. Увидев удивленное лицо гасконца, козел принялся горланить какую-то козлиную блатную песню. Увидев, что удивление на лице Д’Арнатьяна сменяется на гнев, козел счел за лучшее сдохнуть от инфаркта. Потыкав в него вилкой, гасконец убедился, что с таким же успехом можно было бы тыкать в гранитную скалу.
      - Планше, - завопил, злой как волк Д’Арнатьян. - Хватит бездельничать, придурок! Этот козел съел твою порцию еды на два, нет, на три дня, так что иди и продай его как чучело, иначе ты умрешь с голоду, - приказал добрый Д’Арнатьян, засовывая в рот большой кусок колбасы.
      Бедный Планше от злости пинул козлиную тушку и тут же понял, что лучше бы он этого не делал, так как сходство по твердости с куском гранита было поразительным. Попрыгав для разрядки на одной ноге, держась за ступню другой, он довел до читателя свой запас ругательств.
      - У-у-у, бля, - завыл он.
      Козел же, вдруг воскрес и, воспользовавшись замешательством Планше, скрылся в ближайшем лесу.
      Д’Арнатьян огрел Планше кнутом.
      - Ублюдок, сын ублюдка, слуга благородного человека, - выругался он. - Такого козла можно было продать за два, нет за три пистоля.
      

      Тем временем, Отос отослал своего придурка-сына в Париж на военную службу и, надеясь, что с ним ничего не случится, застраховал его жизнь на полтора пистоля.
      Затем, вместе с Амарисом, Отос угнал вертолет и помог бежать герцогу Бофору из Венсенской крепости, похитив его в самый подходящий, по мнению герцога, момент (тот проиграл в карты охранникам полторы тысячи золотых экю). Однако, слуга Отоса, друг Планше, небезызвестный Гримо, как оказалось, продал почти весь бензин первому встречному за полпистоля, и вертолет рухнул, только лишь в двух метрах за крепостной стеной. Пришлось вернуться в замок и купить лошадей (за два с половиной пистоля). Провернув эту весьма выгодную с экономической точки зрения операцию, маленький отряд выехал в сторону ближайшего леса, где их ждали верные друзья и сторонники, готовые умереть за герцога Бофора и за полпистоля, которые им обещали. Особенно рьяно участвовал в похищении пьяный граф Рофшор, которому как командиру отряда друзей и сторонников был обещан целый пистоль.
      В это же самое время Потрос и Д’Арнатьян стучались и пинались в дверь покоев Его Преосвященства, а Планше и Мушкетон получили от своих хозяев задание продать лошадей, купить новых, а на разницу купить что-нибудь пожрать.
      - Войдите, - сказал, наконец, загробный голос за дверью.
      Д’Арнатьян сначала пропустил вперед Потроса. Тот смело нырнул в дверной проем, изо всех сил толкнув дверь плечом. Дверь распахнулась и тут же вернулась в прежнее положение, больно ударив Потроса по лбу так, что он отлетел метра на полтора. В ответ доблестный месье дю Баллон де Плафон де перрон покачал головой и чихнул. От чиха дверь слетела с петель, а Потрос присел на пол. После небольшой заминки, наконец, друзья вошли к Замарини. Тот сидел на надувном кожаном диване в позе лотоса и курил героин.
      - А это Вы, - его мутные глаза попытались сосредоточить внимание на тупом выражении лица Потроса, свидетельствовавшего о том, что предки Потроса были неполноценными кретинами.
      Д’Арнатьян и Потрос поклонились, взмахнули своими шпагами, попрыгали на одной ноге и пнули проходившую мимо кошку, словом все как обычно при приветствии высоких (выше полутора метров) особ, согласно кодексу чести дворянина
      Кардинал выпил стакан кофе с лимоном и недовольно поморщился.
      - Что вам нужно, что вам угодно, ик-ик, - пробормотал кардинал, тупо уставясь на таракана, евшего черную икру из тарелки на стоявшей на хрустальном письменном столе кардинала. - У-у-у-б-б-бить эту скотину! – сумел выговорить кардинал, указывая на трех тараканов, евших икру из трех тарелок, стоявших на трех хрустальных письменных столах кардинала. Кардинал мигнул, и тараканов стало пять.
      Д’Арнатьян, вытащив из кармана ручную версию установки «град», разрядил ее в стол кардинала. Однако он взял слишком высокий прицел и сорок восемь мини-ракет, сорвавшись с сорока восьми направляющих, улетели в окно и подбили вертолет со снайпером на борту, целящимся в кардинала из большого ружья с оптическим прицелом. От взрыва вертолета снайпер дернулся и, умирая, нажал на курок, застрелив повара кардинала, который за большие деньги (полтора пистоля) собирался добавить около килограмма мышьяка в обеденный суп кардинала. Однако, из-за внезапно возникшей в животе дырки, размером с половник, повар начал падать. При этом он выронил пакет с мышьяком в большую помойную кастрюлю, которую выносили для нищих по вечерам.
      Потрос покачал головой и, отстранив Д’Арнатьяна приставил к голове таракана дуло своего большого пистолета.
      - Трах! – сказал пистолет.
      - Дзинь-дзинь-блямс-блямс-дын-дындын-чпок, - ответил хрустальный стол, разваливаясь на две тысячи триста пятьдесят шесть мелких осколков.
      - Идиоты! – выругался кардинал, смотря вбок от них. Подождав, пока один глаз не остановился возле переносицы, а другой не уставился вверх, кардинал рыгнул, а затем пошел блевать в туалет.
      

      Прошло десять минут, а от кардинала не было слышно ни слова, ни духа и ни звука.
      - Пошли, посмотрим, - забеспокоившись, предложил Потрос.
      - Пошли, извращенец, - согласился Д’Арнатьян.
      Однако смотреть там, как оказалось, было не на что. Ну, разве что на стеклянную дверь, зеркальный потолок, прозрачный пол, унитаз из богемского стекла, бачок из платины и массивную золотую цепочку с большими бриллиантами, с помощью которой приводился в действие уже упомянутый бачок.
      - Смотри, Потрос, - вдруг вспомнил Д’Арнатьян, - Цепочка от смывного бачка, ну точно твоя перевязь из «Трех мушкетерах с половиной», которую, как ты утверждал, купил у самого Александра Македонского.
      - Ах ты, гребаный … - начал было Потрос, но его прервал кардинал, который при звуках голосов поднял голову из очка и попытался вспомнить, что ему здесь было нужно.
      - Блю-блю-блю – вспомнил наконец кардинал, и его начало рвать.
      Оставшись довольны увиденным, друзья решили подождать снаружи. К тому же, кости и карты всегда были при наших друзьях.
      Спустя двадцать, а может быть и тридцать минут, Потрос убедился в неоспоримых преимуществах кубиков - неваляшек, которыми играл Д’Арнатьян и предложил сыграть в покер. Однако гасконец запротестовал, вспомнив, что, как-то напившись, Потрос рассказывал о своей работе в казино.
      - Я помню, что, как-то напившись, ты мне рассказывал, что работал крупье в казино, - кричал Д’Арнатьян, тыкая кубиками прямо в морду, пардон, в лицо Потросу.
      - Пошел, нахрен, - вопил, брызгая слюной, Потрос. - Я работал «одноруким бандитом». – И нечего мне кубиками в харю тыкать, а то я из тебя такие же сделаю!
      - Интересно, - задумался Д’Арнатьян, - А из кого сделаны эти кубики?
      Их познавательный разговор был прерван появлением Его Преосвященства
      - Я сейчас, - сказал кардинал и, найдя таблетку нафталина, запил ее чернилами, стоявшими на столе.
      Дико повращав глазами и рыгнув в камин, кардинал вызвал самый настоящий пожар, который, к счастью был потушен Потросом, всегда мечтавшим стать пожарником, и в старые веселые времена частенько мочившегося на жарившееся без присмотра на угольях мясо для гвардейцев. Потушив, значит пожар, Потрос вызвал небольшой потоп, из-за чего внизу, в приемной осыпалась мокрая штукатурка.
      - Дерните меня за палец, - простонал ничего не соображающий кардинал. Потрос с чересчур энергичным рвением исполнил его просьбу, сдернув заодно с пальца платиновое колечко с сапфиром. Замарини широко открыл глаза и громко пукнул так, что оконное стекло треснуло, а маятник часов внизу в приемной остановился. - Жить – хорошо! – сказал кардинал, глупо улыбаясь. – Давненько я так не ширялся, - восторженно продолжал он, ощупывая сутану на заду. Ну вот, опять дырка, - огорчился он.
      Уважаемые читатели! Я не несу ответственность за предыдущий абзац, так как он был написан по требованию террориста, случайно пробегавшего мимо.
      В это время в комнату вбежал неизвестный и, вскрикнув, бросился к кардиналу. Тот испугался и залез под стол. Раздался выстрел и неизвестный рухнул замертво. Это Потрос, выбегая в коридор с криком «караул», случайно задел свой пистолет об дверной косяк и раздался выстрел, который впрочем, не задел неизвестного, так как тот вновь поднялся на ноги. Раздосадованный Потрос выстрелом из второго пистолета все-таки прострелили неизвестного насквозь. С громким криком неизвестный осел, корчась от боли. Добрый Д’Арнатьян предупредительным выстрелом в голову добил его.
      - Спи спокойно, сын мой, - промолвил Д’Арнатьян. - Амарис бы мной гордился, - радостно добавил он, обшаривая карманы неизвестного.
      - Кто это был? – спросил Его Преосвященство, оправившись от испуга.
      - Судя по всему, секретный курьер, - ответил Д’Арнатьян, найдя в вещах усопшего удостоверение сотрудника службы безопасности. – Вот какое-то письмо, - добавил он, незаметно пряча кошелек убитого в своем кармане.
      - А с ним что делать? – спросил Потрос, снимая с убитого новенькие сапоги со шпорами.
      - Спишем на несчастный случай, - отмахнулся Замарини. – Я распоряжусь, чтобы его похоронили, как подобает. В животах у королевских львов в зоопарке, - добавил он, смеясь своей шутке.
      - Жалко у него нет золотых зубов, - вздохнул Потрос.
      - Ах ублюдки, мать их, - завопил Замарини. – Бофор, урод, так его перетак, сбежал, мать его. - Да я всех на кол посажу!
      - Ну, мы зайдем попозже, - пятясь из комнаты, сказал Д’Арнатьян.
      - Да, пишите письма, - согласился Потрос, ежась от мысли, что придется сидеть на колу.
      - Куда? – вспомнил о них кардинал. – Вы азартные люди? – спросил он у наших героев и выругался по-итальянски.
      - А во что мы будем играть? – ответил вопросом на вопрос Д’Арнатьян, доставая свои кубики - неваляшки.
      - В погоню, - односложно ответил кардинал и пояснил, рыгая от чернил. - Поймаете Бофора, получите все, что захотите, не поймаете, я сделаю с вами все что захочу. Вот вам право делать все, что угодно, - закончил он, протягивая приказ о неограниченных полномочиях. – Вы сможете расстрелять каждого, кто встанет у вас на пути, занимать лучшие места на стадионе, брать лошадей на станциях, ходить по газонам, плевать и гадить на тротуар, петь непристойные песни, словом все, что хотите, только чтобы Бофор был арестован.
      Д’Арнатьян с Потросом откланялись и с силой захлопнули дверь, так, что дверной косяк треснул и покосился.
      - Алло, палач? Советую заказать два новых больших кола, скоро грянет работенка, - донеслось до наших героев из-за двери.
      - Это он для чего? – спросил глупый Потрос, мучительно размышляя.
      - Не для чего, а для кого! – криво улыбаясь, ответил гасконец. Я думаю один из них для того, у кого он отнимет звание барона, чтобы назначить бароном тебя, - соврал Д’Арнатьян. А второй для нынешнего капитана королевских мушкетеров, чтобы я мог занять его место.
      - Как благородно с его стороны заранее позаботится о том, чтобы наградить нас, - радостно сказал Потрос, под мышкой у которого, болтались два сапога секретного курьера. - Мое мнение о нем меняется в лучшую сторону. Мы выезжаем немедленно, - заключил он, размахивая сапогами.
      

      - На лошадей! – вскричал Д’Арнатьян.- Вы, ублюдки, куда дели лошадей? – осмотревшись вокруг, заорал он на Планше с Мушкетоном.
      - Они вырвались и убежали, - ответил Планше, смахивая с себя крошки хлеба и груду костей.
      - Да, все было именно так, - подтвердил Мушкетон, выковыривая из зубов остатки шашлыка. – Их теперь не найти, - сказал он, пиная конский череп.
      - Ах вы, мерзавцы, вы что, их успели съесть? – воскликнул Потрос, потрясая кулаками.
      - Успокойся, я думаю, если коней пустили на шашлык, то они их ели не одни, а с кем-нибудь и я думаю не задаром, – вкрадчиво начал Д’Арнатьян, - А ну гоните деньги, сфинктеры рваные, пока я вас самих мясникам не продал, чтобы покрыть убытки и покупку новых лошадей, чтоб вас трижды наперекосяк через колено и наоборот, - зарычал гасконец.
      Испуганные Планше и Мушкетон отдали деньги, хныча, что это все, что им оставили родственники. Сумма, которую им оставили родственники, удивительно походила на цену двух коней, если их продать мяснику, о чем Потрос немедленно и заявил.
      - Я вижу, что сумма, которую вам оставили родственники удивительно совпадает с суммой, которую примерно мог бы дать мясник за двух коней, - заявил Потрос и добавил, - Таких гребаных недоносков я впервые вижу.
      - Ну, - сказал Д’Арнатьян, присваивая себе две монетки из доли Потроса, - Нам пора в путь, иначе нас посадят на кол, - заявил он, с удовольствием наблюдая, что Потроса прямо-таки передернуло при этих словах.
      - Что же мы будем делать, - вскричал Потрос, хватаясь за голову.
      - Ты не за то место хватаешься, - усмехнулся гасконец но, тем не менее, счел нужным ответить Потросу. – Делать мы будем все! – ответил он, размахивая индульгенцией. - Все, чтобы арестовать Бофора, даже если придется нарушить закон, - с этими словами он выстрелил в одного из двух всадников, неспешно ехавших по улочке.
      Тот охнул и повалился с коня, как мешок, набитый дерьмом. Лошадь второго всадника заржала и встала на дыбы. Возмущенный, видимо тем, что у него пристрелили приятного собеседника и, крича что-то типа «он мне должен был!», второй всадник схватился за шпагу, но тут Потрос, оказавшись сзади, не мешкая, разрядил свой пистолет с большим дулом в спину неизвестного.
      - Ы-Ы, - сказал второй всадник, с изумлением глядя на дыру в груди, из которой дул ветер. Сказав это, он соскользнул с коня, благородно уступив свое место Потросу.
      - Господи! – поднял глаза к небу Д”Арнатьян, вскакивая в седло другой «овдовевшей», как сказал Потрос лошади, - Ты ниспослал нам лошадей в тот момент, когда мы их потеряли. Спасибо провидению, которое заботится о нас! – глубокомысленно изрек он, становясь похожим на лису. – Амарис бы мной гордился, - добавил он.
      - Аминь, - добавил довольный донельзя Потрос. – Теперь я знаю, где лошади водятся.
      - А теперь вперед! Вперед в банк «Лионнский кредит»! Подлый Бофор наверняка там и грабит банк. Мы должны его опередить!
      - Друзья примчались в банк на следующее утро.
      - А если Бофора там нет? - спросил Потрос, вытаскивая большой мешок.
      - Будем грабить, пока не появится, - решил Д’Арнатьян, закрывая лицо грязным носовым платком.
      Так они и сделали в это утро. А также после обеда, и на следующее утро. И в последующие три дня пролетели как один. Сначала друзья грабили банк и шли обедать. Затем их арестовывали и отпускали, стоило Д’Арнатьяну показать индульгенцию Замарини. Казалось, что так будет продолжаться вечно. Потрос даже начал ворчать, что ему надоела черная икра, и что ему хочется котлет с картошкой, но оказалось, что гасконец, словно в воду глядел. На четвертый день Бофор случайно со свитой проезжал мимо и решил «снять» часть денег со своего беспроцентного депозита. Причем сделал он это во время завтрака, так что нашим героям пришлось бросить еду (в лицо официанту) и, стремглав прискакали к банку, где обнаружили, что Бофор уже умчался с выручкой.
      - Вперед, в погоню! - воскликнул Д’Арнатьян, слезая с лошади.
      - Арестовать Бофора! - завопил Потрос, проверяя, не заржавела ли его знаменитая двуручная шпага, на двух торговцах шашлыком, которые затребовали на взгляд Потроса слишком высокую цену за две гигантские порции шашлыка.
      - Мовет немнога подовдем? – осведомился Д’Арнатьян, жуя шашлык.
      - Как вкавешь, - согласился Потрос, осматривая перчатки одного из случайно погибших торговцев. Удовлетворенный осмотром, он надел их и подарил свои старые перчатки своему верному слуге мушкетону. Мушкетон с сомнением посмотрел на старые перчатки, одна из которых была боксерской, а вторая акушерской, но поблагодарил своего щедрого хозяина.
      

      Хорошенько выспавшись, сходив в кино и проигравшись в пух и прах в казино, Потрос и Д’Арнатьян смело бросились в погоню за подлым Бофором. Планше и Мушкетон преданно смотрели им вслед.
      - Какого хера…- начал было Потрос, обнаружив, что их слуги, по-видимому, отстали.
      - Идиот! Нам больше достанется, - ответил бравый гасконец и подмигнул читателю.
      Да! Храбрости гасконца можно было только позавидовать. Герцог Бофор, Отос, Амарис, Гримо и Базен, Рофшор и еще сотня отчаянных ребят, по которым виселица плачет, не испугали Д’Арнатьяна.
      Его благородство и отвага не обращали внимание на подобные пустяки, тем более что он о них и не подозревал. Кроме того, герцог Бофор ограбил банк, и должен понести наказание. Д’Арнатьян же понесет украденные пистоли.
      Вскоре, вечером наши друзья почти догнали отряд Бофора. От отряда герцога отделились двое смертников-камикадзе и помчались навстречу Д’Арнатьяну и Потросу. Сблизившись, гасконец воспользовался кнопочным копьем и проколол своего соперника в мгновение ока. В следующее мгновение ока Потрос воспользовался своим секретным оружием (ныне запрещенным ООН, как бесчеловечное) - чихнул так, что его соперник слетел с лошади и сломал себе шею. Гасконец же, на полном скаку воткнул, ставшее ненужным кнопочное копье (вместе с нанизанным на него камикадзе) в старый дуб, на котором болтался какой-то преступник.
      И вновь наши смелые герои приблизились настолько, что услышали звон украденных пистолей. И вновь от толпы отделились двое всадников. На этот раз двое неизвестных открыли огонь по Потросу и Д’Арнатьяну не сближаясь. Огонь они открыли из гранатометов, заботливо прилаженных к головам лошадей (для устойчивости). Они открыли мощный заградительный огонь, едва не разнеся на кусочки наших друзей. Однако, к счастью, гранатометная очередь разнесла на кусочки бедный старый дуб вместе с повешенным преступником и насаженным на копье камикадзе. Но лошадям всадников это явно не понравилось. Оглушенные, они принялись мотать головой, так что вскоре один из всадников угодил гранатой в другого, а тот, в свою очередь, умирая, выстрелил из гранатомета в сторону своих сотоварищей, прикрывавших тыл (в смысле задницу) смелого Бофора. Взрыв приквакнул около пятнадцати подлых негодяев. Остальные, открыли дружный ответный огонь, нашпиговав свинцом второго гранатометчика. Д’Арнатьян и Потрос заботливо укрылись за своими лошадьми и бабахнули из своих пистолетов в ответ. По странному стечению обстоятельств, обе пули, посланные практически наугад, уложили еще двух негодяев в тот самый момент, когда они вызвались остановить преследователей. Это вывело Бофора из себя настолько, что он пообещал два пистоля тому, кто задержит погоню. Новыми добровольцами вызвались Амарис и Отос, благоразумно, впрочем, потребовав полпистоля авансом.
      Спустя несколько минут, уверенные в успехе погони Д’Арнатьян и Потрос были остановлены у небольшого моста двумя неизвестными, сунувшими под нос исписанную большими печатными буквами бумаженцию, на которой было написано:

      «Муниципальная дорога Гамбургер, облагаемая сбором»
      Такса:
      Кошки и собаки - бесплатно
      Одинокие всадники - полпистоля
      Путники и торговцы - пистоль
      Всадники, гонящиеся за Бофором - сто пистолей

      Потрясенные друзья переглянулись. Денег у них не было - проигрыш в казино сделал их личный бюджет полностью стопроцентно дефицитным.
      - Слушай, ты, мужик, будь человеком, - попытался протестовать Потрос. - Сколько, по-твоему, мы зарабатываем? - Тот лишь рассмеялся в ответ.
      - У нас приказ с неограниченными полномочиями, - сунул под нос другому неизвестному индульгенцию Д’Арнатьян.
      - На муниципальную собственность подобные бумажки не распространяются, - заявил тот. - Так что можете этой бумажкой подтереться, - посоветовал второй неизвестный загримированный под Санта-Клауса.
      Однако он так энергично жестикулировал при этом, показывая, как это надо делать, что его фальшивая борода отвалилась.
      - Отос! - удивленно воскликнул Д’Арнатьян и начал рыться в мешке с подарками.
      - Амарис! - вторил ему Потрос, увидев, как из кармана второго «таможенника» выпал пропуск в женский монастырь.
      - Какое несчастье! - заломил руки Д’Арнатьян, не обнаружив ничего в мешке с подарками. – Только два человека могли остановить меня, и вот эти двое служат этому грязному недоноску, паршивому герцогишке с дурацкой еврейской фамилией Бофор. Что мы скажем кардиналу?
      - А мне, мне…- захныкал Потрос, - Мне так и будут давать кредиты как и раньше в пределах лимита на одного вшивого дворянчика.
      - Руки вверх! - крикнул грязный недоносок Бофор, подкравшись сзади вместе с полусотней своих помощников.
      - Это не я, это все он! – одновременно сказали Д’Арнатьян с Потросом, показав друг на друга.
      - Расстрелять! – скомандовал Бофор, и заткнул себе уши пальцами.
      - Расстрелять? – Нет!!! – завопил Отос. Д’Арнатьян – мой друг. Кстати, он должен мне полпистоля. Первый, кто поднимет пистолет, умрет на месте!
      - Потрос, старина!!! – вскричал Амарис. Вы же обещали мне право первой брачной ночи на территории Ваших имений. И во сне и наяву за Потроса пасть порву! Клянусь Господом, мать вашу так! – дурным голосом заорал Амарис, размахивая своей огромной шпагой со страшными зазубринами.
      - Почему они все еще живы? – спросил Бофор, вынув пальцы из ушей. Отос и Амарис что-то зашептали ему на ухо. – Ну что же, ладно. Так Вы тот самый Д’Арнатьян, который должен графу де Ла Фер полпистоля? Он мне о Вас рассказывал (всю дорогу). Вы мне надоели еще на полпути, видеть Вас не хочу. И этого толстого идиота тоже. Пошли отсюда! К этим словам герцог присовокупил пинок.
      - Ты сметь пинуть меня? – заорал Д’Арнатьян в лицо Бофору. – Этого даже мой отец себе почти не позволял (только если поймает меня). Мы еще встретимся! Смотри, НЛО летит, - крикнул Д’Арнатьян и, воспользовавшись моментом, исчез в лесу. Впереди него несся Потрос, сметая на своем пути кустарники и маленькие деревья. Так они бежали до тех пор, пока к своему удивлению, не наткнулись на Планше с Мушкетоном, которые вели с собой похоронную команду и несли драный венок с надписью « Д’Арнатьяну и Потросу от их верных слуг, которым они завещали все свое имущество, остальные завещания – неправильные».