ГЛАВА 22

ПОСЛЕДНЯЯ ЗАЩИТА ЭВЕРНЕССА

Питер отвернулся от сверкающего солнечного бога и не обращал особого внимания на его прочувствованную речь, обращенную к Ворону. Для старого вояки она звучала проповедью в воскресной школе. Когда солнечный бог шагнул в закрывающиеся двери, Питер смотрел прямо в окно и засек момент возвращения Азраила де Грэя.

Красно-черное небо над головой теперь покрылось узлами и завихрениями штормовых облаков, распадающихся на более мелкие тучки, дабы пропустить лучи зари. Земля лежала еще серая, и верхний краешек солнечного диска только-только выглянул из-за моря.

Море вздыбилось мощной волной. Она ударила о скалы на неестественной высоте и перелетела через дамбу клочьями зеленовато-белой пены, окатив сады и фонтан соленой водой.

Когда волна спала, там, где она прошла, на развалинах дамбы стоял Азраил, абсолютно сухой. Нынешнее его одеяние свидетельствовало о недавнем частичном погружении в царство снов, ибо Питер видел его теперь таким, каким Азраил видел себя сам: развевающийся плащ глубокого царственного пурпура, на шее амулеты силы, а в руке посох чародея. Его земная одежда теперь представляла собой черный камзол и штаны, перехваченные красно-белым шелковым поясом.

У Питера кольнуло в сердце, ибо у Азраила по-прежнему было лицо Галена.

– Выше головы! – воскликнул он. – Азраил вернулся. Захлопните ставни! Выглядывать можно в бойницы. Ну? Расскажите мне, что происходит.

Комната снова погрузилась в темноту, поскольку тяжелые деревянные ставни загораживали рассвет.

Ворон подошел к дверям поднять на место тяжелый засов.

– Кэлпи прыгают в море, – доложила Венди. – Да! Я их не виню. Они все становятся черными и противными, и с них капает, если на них попадает солнечный свет. Зато кони хорошеют прямо на глазах. Спорим, кони и есть настоящие кэлпи, а их всадники марионетки или что-то в этом роде. Ух! Ох! Куча людей с винтовками.

– Пригнись! – крикнул Питер. – Эти стены не остановят пулю большого калибра.

– Не волнуйтесь! – воскликнула Венди. – Азраил не разрешает им стрелять сюда. Он отдает приказы солдатам. Вот смешно! Он бегает взад-вперед, пытаясь одновременно остановить и кэлпи, и бандитов.

– А не могли бы мы убраться, так сказать, с линии огня? – поинтересовался Ворон.

Жена его продолжала прижиматься лицом к крохотной дырочке и тараторила:

– Спорим, он не может себе позволить убить нас. Мы нужны ему, чтобы заполучить серебряный ключ. По-моему, он не может отобрать его просто так. Уупсс! – Она шарахнулась от окна. – Он обернулся и посмотрел наверх прямо мне в глаза. Думаю, я угадала правильно. Боже, ну и противный же он!

– Дай посмотрю, – подошел к амбразуре Ворон. – Ха! Солнечный свет им не на пользу, думается мне. Азраил заставил ледяного тролля выдохнуть большое облако тумана, но солнце горит сквозь него по-прежнему.

– Ворон, оставайся у окна и продолжай держать нас в курсе, – велел Питер. – Венди, подойди сюда с этим магическим жезлом. Так, ага… гм… что нам полагается делать?

Венди подняла банкноту в рамке.

– Это пейзаж. Пейзаж из царства снов. С помощью серебряного ключа мы можем открыть ворота и шагнуть в них, если заснем.

Питер вгляделся в оборотную сторону десятидолларовой банкноты, где было нарисовано здание казначейства на перекрестке двух дорог. Люди прогуливались по тротуару, по дороге ехали «форды» модели «Т». Вдали виднелись другие здания, какие-то кусты.

– Масоны вложили свои символы в американские деньги и национальные памятники, когда перебрались сюда из Англии, – проговорил он задумчиво. – Это часть заклятия, примененного ими, чтобы оторваться от Британской империи.

– Я этого не знала! – воскликнула Венди.

– Правда? Мне рассказывали в детстве. Я думал, все в курсе. Так как это делается?

– Не представляю, как мы сможем заснуть, когда снаружи такой бедлам, – заметила она. – Кроме того, когда мы проснемся, плохие парни уже доберутся сюда.

– Не беспокойся, – заверил ее Питер, – я могу вырубить вас и разбудить в один момент. Если понадобится. Но мы не станем так делать, не то здесь место. Я пытаюсь вспомнить, какое заклятие лежит на каждой из этих вещей?

– Гален мне рассказал, – оживилась Венди. – Если бросить молот Мьёлльнир, он вернется обратно, и человек должен быть готов выдержать возвратный удар. Чтобы воспользоваться кольцом Нибелунгов, надо отказаться от любви. Если возьмешь жезл Моли, лишишься самых дорогих тебе иллюзий. Лук Бельфана станет служить только гордому, а тщеславный будет повержен. Меч Справедливости может принадлежать только достойному править.

Питер пододвинул к себе банкноты в рамках и монеты.

– Где находятся талисманы?

– Делайте быстро, что вы там собираетесь, – окликнул их Ворон. – По-моему, сейчас произойдет нечто ужасное.

– Что ты видишь? – рявкнул калека.

– Это что-то… в темноте плохо видно… деревья? Башни? Башни встают из моря, сотни и сотни, словно лес. Между ними повсюду натянуты сети, будто паутина, и веревки.

– Ахерон поднимается! – взвизгнула Венди.

Питер сказал:

– Ладно, девочка! Ткни волшебной палочкой в картинку. В любую.

– В которую?

– В любую! Я не знаю, где эти талисманы, но они наверняка спрятаны где-то в этих картинках. Ворон, подойди сюда и помоги нам разглядеть эти маленькие штучки на банкнотах…

Бородач, сгорбившийся над смотровой щелью, отозвался:

– Погодите! Это не башни!

– Какое облегчение, – заметил Питер.

– Я нашла один! – крикнула Венди.

– Это мачты кораблей. Клиперов с черными парусами. Толпы и толпы кораблей заполняют залив, насколько хватает глаз. А между ними плавают тюлениды-великаны, больше китов, и глаза у них как фонари. Они одеты не так, как другие. На них греческие или египетские доспехи. На дальних еще более древние штуки, старше всего, что я знаю, а сами они больше островов. По-моему, они из глубин мира…

– Он прямо здесь, на обороте доллара! – зачастила Венди. – Ясно как день! Эти стрелы в когтях у орла, по-видимому, представляют лук Бельфана. Думаю, оливковая ветвь означает жезл Моли.

– На обороте четвертака другое, – заметил Питер, – Орел держит в когтях фашию.

– Что?

– Фашия – это связка прутьев, которую носили римские ликторы.

– Эй. Прутья? Жезл молнии?

– Тыкай, – велел Питер.

– А мне не надо заснуть? – спросила Венди.

– Где угодно, только не в этом доме. Давай.

В коридоре раздался топот ботинок, затем грохот в дверь.

– Откройте! – крикнул хриплый голос – Федеральная полиция!

– Азраил послал огненного и морозного великанов на дом, – доложил Ворон. – Они идут сюда. Святая Катерина! Человек в небе!..

– Открывайте! – крикнул голос за дверью. Питер выкрикнул имя Морфея с целью вырубить людей за дверью, но он не знал их имен и не имел ничего, что бы им принадлежало, поэтому ничего не вышло.

– Как жаль, что я не могу вспомнить, в чем заключается последняя защита Эвернесса. Теперь самое время.

– О боже! – крикнула Венди и повалилась спиной на кровать.

Белоголовый орлан, крупнее любого настоящего, поднялся с листка бумаги – сначала как видение, но постепенно обрел плотность и реальность и, хлопая огромными крыльями, испустил яростный крик. В одной лапе он держал золотой лук с пучком стрел, в другой – тонкий жезл с растущими из него листьями и цветами. В воздухе вокруг него вращались тринадцать точек яркого света, омывая комнату мягким, но пронизывающим сиянием.

Венди, вскочив на ноги, заворковала:

– Ну-ну, птичка! Ну, орлуша! Ну, мальчик! Дай Венди эти штучки! – И протянула руки к жезлу и стрелам.

Но орел вспорхнул под потолок и произнес величественным пронзительным голосом, звучавшим как медная труба:

– Разделение властей – наш закон. Знай, эти талисманы служат ревнивым богам и ни одна рука не может держать больше одного! Кто возьмет лук, не может коснуться жезла.

Ворон, не отходивший от смотровой щели, произнес: – По воздуху бежит человек в плаще из грозовых туч. Он держится позади кораблей и дует им в паруса своей волынкой…

Голоса за дверью орали и требовали открыть. Питер перевел свой пулемет в боевое положение, прищелкнув последнюю обойму.

В этот момент снаружи поднялся ураганный ветер, визжавший все громче и громче, пока вместе с ним не взвыл весь мир.

Окна перед Вороном вынесло, деревянные ставни слетели с петель, посыпались осколки стекла. Бородач упал, заслоняя руками лицо.

Вся комната содрогалась, как корабль в штормовом море. Снаружи раздавались треск и скрип вырываемых с корнем из земли деревьев.

Край балкона за северными окнами просел, образовав косой пандус. Когда колонны, поддерживавшие восточную часть балкона, обвалились, северо-восточный угол комнаты оторвался и между двумя стенами открылся провал.

Через эту брешь они видели, как разбивается в щепки маленькая декоративная башенка в северном крыле, как золотые тарелки и древние гобелены поднимает ветер из пыли и мешанины досок и уносит прочь. Над обломками башни по небу два сверхъестественных существа рассекали тучи летящими шагами, и каждый шаг их отдавался ударом грома. Один, одетый римским солдатом, колотил мечом по щиту, так что небеса сотрясались от грома. Другой замешивал смерч воем своей волынки, его плащ и килт развевались в обгоняющих его штормовых ветрах, а столб торнадо следовал за музыкой.

Два князя бури бежали по ветрам на восток, гоня перед собой вал грозовых облаков в сторону солнца, словно надеялись заглушить наступающий рассвет.

От двери раздался шипящий звук, и из горячей точки россыпью брызнули искры. Одна из петель начала плавиться. Там применили ацетиленовую горелку.

Дымящиеся лучи зари заволокло облаками, кэлпи возрадовались, а сэлки запели, и тысячи голосов взревели с корабельных палуб.

Морозный великан заскользил по садам, оставляя позади себя увешанные сосульками деревья. В разбитые окна на юге они видели, как сердитый огневик перешагнул садовую стену, подпалив кусты по обе стороны от себя салютом двух своих факелов.

Орел крикнул:

– Выбирайте!

Второй орел, словно сон, проявился в комнате. Он принес в когтях связку прутьев и уронил ее на пол. В середине связки помещался молот, похожий на кузнечный, но с короткой ручкой. Второй орел выкрикнул:

– Только тот, кто готов выдержать удар войны, может поднять этот молот в бою. Кто возьмет его в руку, не должен касаться иных талисманов, ибо военная власть не может быть независима или стоять выше гражданской.

Орлы кричали так громко и пронзительно, что вой урагана не мог их заглушить.

На глазах у Ворона лицо Питера озарилось триумфальным светом надежды. Слов он не слышал, но прочел по губам:

– … вспомнил… последняя защита Эвернесса!

Горящая петля отвалилась от двери, которая устояла, но затем содрогнулась под могучим ударом боевого тарана.

Питер сгреб Венди за плечо и кричал ей в ухо, указывая на щель в стене. По счастливой случайности или волей судьбы ветры в это мгновение притихли, и Ворон услышал:

– … укажи на жезл молнии на том скате крыши! Фулграториан! Как страж Эвернесса на эвернесской земле в час нужды я прибегаю к крайнему средству!

Дверь рухнула, и в проломе появились вооруженные люди: и в голубых шлемах и в черной форме – с М-16 в руках, и в лиловых сутанах с охотничьими ружьями. Первые двое вошли в комнату, по привычке или инстинктивно вскинули винтовки и взяли на прицел висящие перед окнами и дверьми обмякшие и неподвижные доспехи.

Следующий вскинул охотничье ружье на Ворона, затем отдернул ствол, заметив на противнике лиловую сутану. Взгляд его обшарил Венди и Питера с Лемюэлем: маленькая юная женщина и два старика в постели. Бандит решил, что здесь большой опасности нет, поэтому начал закидывать винтовку за плечо, выкрикивая:

– Темный мессия объявляет этот дом своей территорией!

Поскольку он не двигался вперед, то и люди у него за спиной не могли все сразу войти в комнату. Тяжелая мраморная колонна, использованная ими в качестве тарана, преграждала им дорогу.

Голос позади прокричал:

– На пол! Все арестованы!

– Привет! – улыбнулась Венди. – Разве вы не видите двух гигантских орлов? Вы настроены не замечать странного? Должно быть, это Азраил так сделал, чтобы вы не напугались.

Питер указал правой рукой на окно, а левой на дверь. Двое человек в комнате приняли это за угрожающий жест и вскинули винтовки. Затраченная на это секунда оказалась слишком долгой.

Калека свел руки вместе, так что оба указательных пальца указывали на людей.

Ворон почуял запах озона и ощутил, как волосы на тыльной стороне ладоней встали дыбом. Гудящее напряжение наполнило его уши. Он дал жене подножку, подтянул в падении ее тело под себя и попытался защитить ее руками.

В комнату влетела молния: ослепительный бело-голубой взрыв жуткого света. Ворона на мгновение оглушило и ослепило.

Когда бородач поднял глаза и его зрение прояснилось, он разглядел возле дыры, на месте которой была дверь, дымящиеся и корчащиеся трупы. Он видел, как по брошенным винтовкам пробегали шипящие искры. Искры жужжали и на дверных петлях, металлических пуговицах и пряжках. Напряжение висело в воздухе, как аура силы, окружающая пульсирующую динамо-машину.

Среди догорающих остатков двери, как в раме, стояло сверхъестественное существо. Оно походило на человека в длинном черном сюртуке с шелковым кружевным платком на шее. Лицо его казалось жестким пересечением углов: высокие скулы, тонкий нос, узкий подбородок. Длинные темные волосы стояли вокруг лица дыбом и извивались, словно живые.

В затянутой в черную перчатку руке мерцало копье. Когда он оглянулся через плечо и улыбнулся, Ворон увидел, что в глазах у пришельца горит электричество. Искры плясали между верхними и нижними зубами, так что на секунду показалось, будто у него клыки.

Существо обернулось, улыбнулось, повернулось обратно и метнуло копье вдоль по коридору вслед убегающим людям. Некоторые кричали, пытаясь сдаться. Там, где ударило копье, полыхнуло невыносимо-белым огнем. Ворон вовремя отвел глаза.

Сухой нечеловеческий голос произнес:

В вихре черного одеяния существо шагнуло в дымящийся дверной проем вслед за своим оружием. При движении повелитель молнии издавал шипящий шелест, и Ворон слышал, как он хихикнул.

Сын гор, отвесив челюсть, обернулся к Питеру.

– Почему вы, люди Эвернесса, не правите миром, если умеете делать такие вещи?

Старый вояка проворчал:

– Думаю, некогда так оно и было. Потом надоело или еще что. Я не знаю.

Венди поцеловала мужа.

– Ты вставать собираешься?! Ты же меня расплющишь!

Ворон поднялся.

– Я не слышу ветра снаружи. Это хорошо или плохо?

Два орла уселись на столбиках кровати, три талисмана поблескивали на полу за изголовьем: узкий жезл с живыми цветами, растущими из мертвого стебля; золотой лук с бледными стрелами в белом оперении; огрызок молота с короткой рукоятью и головой из черного железа.

Бородач выглянул в окно. Два великана остановились и уставились в небо. Оба морщились, когда молния ударяла поблизости. Один поднял свою ледяную маску вверх и начал выдыхать туман, второй сунул факел в лужу морской воды, собравшейся на битой черепице. Факел, будучи неугасимым, шипел и плевался, и от воды вверх повалил пар. Оба гиганта пытались спрятаться.

Армада сэлки разом притихла. На воду спустили несколько заполненных матросами шлюпок, но теперь на веслах сидели тюлениды, нервно и лукаво посмеиваясь, подначивая друг друга первыми выйти на берег. Рыцари-кэлпи глядели вверх с мрачной решимостью или опускали головы в позе благородной скорби.

– Смотрите! – воскликнула Венди.

На вершине центральной башни раскачивалась молния. Она протянулась от Эвернесса к черным облакам наверху – потрескивающая струна энергии, которая мерцала, плясала, ветвилась множеством рук и побегов, сплетенных в узкий луч.

Вдалеке зазвонил церковный колокол, и Венди представилась изящная старинная церквушка в Новой Англии, обшитая белой вагонкой, увитая плющом, где-нибудь на зеленом холме с видом на тихую бухту неподалеку.

При звуке церковных колоколов сэлки принялись скулить и скрежетать зубами, зажимая уши. Рыцари-кэлпи все склонили головы, исполненные раскаяния, и их красивые черты начали проседать и таять, превращаясь в покрытые волдырями и обезображенные болезнями маски ужаса. Смесь тумана и пара от великанов становилась гуще, окутывая всю местность.

– Это епископальная церковь в Норт-Пойнте, – сообразил Питер. – В это время у них заутреня.