Глава 16

Молнии озаряли небо, и Уайатт разглядел силуэт Кассандры. Лошадь, на которой она сидела, вышла из повиновения — проливной дождь и раскаты грома напугали обычно спокойное животное. Кассандра же была либо разгневана, либо охвачена страхом и даже не пыталась совладать со строптивой кобылой. Судорожно вцепившись в поводья, она положилась на судьбу.

Очередная вспышка высветила сцену, от которой Меррику стало не по себе. Впереди над дорогой навис низкий сук, и девушка налетела на него. Граф устремился вперед, хотя понимал, что не в силах предотвратить неизбежное.

На полном скаку он спрыгнул с коня, разбрасывая вокруг себя грязь. Кассандра лежала на мокрой земле. Меррик с замиранием сердца опустился рядом с ней на колени. Золотистые волосы пропитаны грязной водой, по бледному лицу стекают мутные ручейки. Дрожащими руками граф поднял Кассандру с земли. Глаза ее были закрыты. Граф проклинал себя. Это он виноват в случившемся. Кассандра пришла к нему, переступив через собственную гордость, открыла ему свою ранимую душу, а он оскорбил ее. И все потому, что прислушивался к разуму, а не к сердцу. Ему всегда казалось, что это мудрейший способ существования, но оказалось, что одной мудрости недостаточно. И девичье тело у него на руках — лучшее тому подтверждение. Возможно, Кассандре недоставало мудрости, но сердце ее было исполнено любви и доброты. Только такой глупец, как он, мог этого не заметить. Щеки его увлажнились, но не от дождя.

Прежде всего надо где-то укрыться. Они оба вымокли до нитки, а в лесу становилось все холоднее. Кассандра может схватить пневмонию. Придерживая одной рукой узду, он повел своего скакуна по ближайшей короткой тропе. Где-то поблизости должен быть игровой павильон, сохранившийся еще со времен его детства. Макгрегор присматривал за всеми постройками, разбросанными в дальних концах поместья. Будь что-то не так, управляющий наверняка доложил бы об этом графу.

Очередная вспышка молнии высветила небольшой домик. Лошадь оставить было негде. Меррик на мгновение задумался, как ему поступить — верхом преодолеть оставшийся путь до дома или же отправить коня одного? Но если обе лошади вернутся в конюшню без ездоков, конюхи наверняка переполошатся. Он посмотрел на Кассандру и моментально принял решение. В летнем домике ей будет лучше — это куда безопаснее, чем скакать несколько миль по раскисшей дороге под проливным дождем.

Граф спешился и подстегнул лошадь, уповая на то, что животное самостоятельно найдет дорогу до конюшни. И тогда конюхи отправятся искать его самого.

Проклиная темноту, он внес Кассандру в дом. Боже, как давно он не был в игровом павильоне! В углу на прежнем месте стояла детская кровать, и он шагнул к ней.

Щепок или угля, чтобы растопить очаг, в домике не нашлось. Меррику тотчас вспомнились предостережения матери о том, к каким бедам приводят шалости с огнем. Но по крайней мере тут было сухо и относительно тепло. Граф положил девушку на кровать и в изножье обнаружил шерстяное одеяло.

Ткань наверняка покрыта плесенью и проедена молью, но это лучше, чем ничего. У графа от холода стучали зубы, но он не обращал на это внимания. Надо срочно согреть Кассандру, а это невозможно, пока на ней мокрая одежда. Нащупать в темноте крючки и пуговицы было чертовски трудно, зато от прикосновения к нежной девичьей коже в нем снова вспыхнул огонь желания.

Граф осторожно приспустил лиф платья. Кассандра шевельнулась и застонала. Окрыленный надеждой, граф на мгновение замер, прислушиваясь. Увы, больше она не издала ни звука. Граф приподнял ее, стащил до талии платье и нижнюю рубашку и почувствовал, как к его груди прижалась восхитительная девичья грудь, однако попытался не думать об этом. Ему было страшно вспомнить, какую страсть разожгли в ней его прикосновения накануне ночью. Не дай Бог, если это повторится. Ему удалось стащить с Кассандры мокрую одежду только до бедер, и на мгновение он заколебался, не зная, что делать дальше. Увы, придется довести дело до конца. Нельзя оставлять на ней мокрое платье. Он попытается не думать о том, к чему прикасаются его пальцы, хотя это будет нелегко. Тем более что он не прикасался к женщине вот уже несколько месяцев!

Уайатт бережно вытер тело Кассандры куском мягкой материи, обнаруженной в комоде, после чего укутал ее в одеяло. Но она так и не открыла глаз. Боже, сколько придется ждать, прежде чем их хватятся и начнут поиски? При таком ливне — не меньше чем через несколько часов.

Меррик принялся стаскивать с себя мокрую одежду. Какая досада, что здесь не разведешь огня! Холод пробирал до костей, однако ни в одном из комодов не нашлось ни сухой одежды, ни второго одеяла. Впрочем, ничего удивительного, ведь это детский игровой павильон!

Сняв рубашку, Меррик наклонился и пощупал лоб Кассандры. Он оказался пугающе холодным.

Существовал единственный способ согреть ее, однако граф отдавал себе отчет в том, каковы могут оказаться последствия. Ему ничего другого не оставалось, как ждать, когда за ними придут. Ну а если до утра никто не явится?

К черту приличия! Уайатт выпрямился и стащил с себя остальную одежду. Кассандра наверняка рассвирепеет, когда утром увидит, в каком они виде, но уж лучше сцена со слезами и упреками, чем бездыханное тело. Вытершись мокрой рубашкой, он забрался под одеяло и лег рядом с ней.

Главное, поскорее согреть ее. Кровать была узкая, и места двоим едва хватало. Уайатт повернулся к Кассандре и, обняв ее за талию, прижал к себе. Она шевельнулась и приняла более удобную позу. Уж не инсценировала ли она падение, подумал Меррик. Но какое блаженство ее обнимать! Он лежал, боясь шевельнуться, чтобы случайно не коснуться интимных частей тела, которые притягивали к себе, словно магнит.

Дождь продолжал монотонно стучать по черепичной крыше. Уайатт попытался лечь поудобнее. Пройдет еще несколько часов, прежде чем их обнаружат. До него доносилось мерное дыхание Кассандры — значит, ничего страшного не случилось.

Вскоре его сморил сон. Запахи плесени, мха, старых листьев смешались с легким ароматом сирени.

Кассандра проснулась, разбуженная барабанной дробью. Она плотно сжала веки, борясь с болью, и попыталась понять, откуда доносится этот звук. В первый момент ей подумалось, что это капли дождя барабанят по прохудившейся крыше ее спальни. Но звук раздавался гораздо ближе, воздух был сырым и липким. Перина почему-то сделалась жесткой. Девушка заворочалась, стряхнув с себя сон.

Барабанная дробь тотчас прекратилась. У Кассандры перехватило дыхание. Она обнаружила, что лежит совершенно голая, а рядом с ней на узкой жесткой кровати лежит кто-то еще, тоже без одежды!

«Руперт!» — промелькнуло у нее в голове. Но нет, было в близости этого человека нечто успокаивающее, а теплая рука, обнимавшая ее за талию, никак не могла принадлежать Руперту. На душе стало легко и спокойно, и она даже улыбнулась — Уайатт! Кассандре не хотелось расставаться с этой мечтой, и она вновь погрузилась в сон.

Было еще темно, когда Кассандра снова проснулась. Рука мужчины, лежавшего рядом, сжала ее талию еще крепче, и тогда она поняла, что он тоже проснулся.

— Уайатт? — прошептала она с опаской, осторожно прикоснувшись к его груди, находившейся всего в нескольких дюймах от ее носа.

— Слава Богу! — послышалось в ответ.

Уайатт напрягся и отодвинулся от нее. Тогда Кассандра пробежала пальцами по его волосатой груди.

— Не уходи. Мне холодно.

Уайатт не в силах был оставить ее. Вскоре Кассандра все поймет и с криком выпрыгнет из постели. Что ж, какими бы ни были последствия, он их заслужил. Значит, ему ничего не остается, как лежать, ощущая рядом с собой ее теплое, нежное тело, рисуя в воображении картины жаркой страсти.

Кассандра же, по наивности не подозревая, куда могут завести ее такие опасные игры, придвинулась к нему еще ближе. Вскоре она почувствовала, что в самый низ живота ей упирается что-то твердое. Она слегка испугалась, но это не помешало ей поискать губами его губы. Она добьется его любви. И начнет с поцелуев.

Уайатт ответил на поцелуй и стал ласкать ее страстно, неистово.

Его пальцы скользнули у нее между ног, и она инстинктивно сжала бедра. Однако Уайатт проявил настойчивость, и ей ничего не оставалось, как впустить его туда, куда ему явно не терпелось попасть.

Меррик вошел в нее, на мгновение Кассандру пронзила боль, но тут же отступила, уступив место невыразимому блаженству.

Закрыв глаза, Кассандра отдалась неведомым ей доселе ощущениям. Еще мгновение — и ей показалось, будто внутри у нее взорвался вулкан, и по всему телу пробежала сладкая судорога. Не в силах себя сдерживать, она вскрикнула. Одновременно из горла Уайатта вырвался сдавленный стон, похожий на глухой раскат грома. Кассандра почувствовала, как он до упора погрузился в нее, выпустив в ее лоно мощный фонтан горячего семени, после чего, вздрогнув еще раз, обмяк и прижался к ней всем телом.

Они лежали несколько минут, не в силах пошевелиться, пытаясь прочувствовать полностью это удивительное единение. Кассандра ощущала приятную пульсацию между ног. То, что только что произошло между ними, было так ново и так прекрасно, что ей захотелось повторить все сначала. Словно прочитав ее мысли, Уайатт исполнил ее желание.

Они вместе достигли вершины и, не в силах произнести ни слова, умиротворенные опустились на землю и погрузились в сон.

Утром Уайатт проснулся первым. Дождь прекратился, однако небо по-прежнему было затянуто тучами, и в комнате царил полумрак. Кассандра лежала, свернувшись калачиком, в его объятиях. Единственной вуалью, что закрывала ее тело, были рассыпавшиеся золотистыми волнами волосы.

Посмотрев на нее, граф ощутил укор совести. Однако предательский внутренний голос тотчас шепнул ему, что случившееся было неизбежно. Боже, ну почему с первой женой у него все было не так? Почему по-другому? Он не испытывал ни нежности, ни страсти, продолжением которой наверняка станут дети. Ведь это, пожалуй, единственное, о чем он мечтал в жизни.

Нет, он не очерствел душой. Просто он одинок. Когда-то ему казалось, что жена избавит его от одиночества, что в ее лице он обретет верную и надежную спутницу жизни. Ему не нужна была холодная красавица из тех, что привлекают к себе на балах всеобщие взгляды. Флирт и жеманные разговоры неизменно отталкивали графа. И когда он остановил свой выбор на Элис, ему казалось, что он принял правильное решение. Она была молода, впрочем, как и он сам. Невысокого роста, тихая, хотя и не дурнушка, — такая вряд ли привлечет к себе толпы поклонников, которые домогались бы ее руки и сердца. Казалось, она несказанно, рада знакам внимания с его стороны. Его предложение приняла с застенчивой улыбкой. Он сам тогда обрадовался в душе, что поиски спутницы жизни не затянулись надолго, а Элис без долгих размышлений ответила ему согласием.

И они поженились. Вот тогда-то и случилась катастрофа. До этого у графа почти не было опыта отношений с женщинами, ведь он почти все время проводил в деревне. Правда, во время редких приездов в Лондон он позволял себе развлечься с продажными женщинами, но шлюхи никогда не говорили ничего плохого о его мужских качествах, и граф решил, что у его жены тоже не будет повода жаловаться.

Увы, в первую же брачную ночь она кричала и плакала, когда он лишил ее девственности. На следующую ночь, когда он овладел ею, Элис лежала неподвижно, как статуя, с трудом скрывая отвращение. Но как только он излил в нее семя, Элис откатилась на другой край постели и расплакалась.

В первые месяцы их совместной жизни Уайатт лелеял надежду, что со временем молодая жена войдет во вкус супружеских отношений и в конечном итоге подарит ему наследника. И он регулярно наведывался в ее спальню. Но вместо того чтобы ощутить наконец удовольствие от близости с мужем, Элис замкнулась в себе и начала от него отдаляться, а их отношения стали формальными и натянутыми. Что касается супружеской постели, то напряжение это превращало минуты близости в механическую процедуру, от которой жестоко страдали оба.

В конце концов Элис все-таки забеременела, и Меррик со вздохом облегчения удалился в свои апартаменты. Но вскоре у его супруги случился выкидыш. Однако у графа не хватило духу возобновить попытки зачать еще одного ребенка. Он твердил себе, что следует подождать, пока Элис окончательно не поправится, пока сама не захочет его близости. Но этого не случилось.

Уайатт нежно привлек к себе сонную Кассандру. Боже, ну кто бы мог подумать, что он обретет счастье и душевный покой с этой рыжеволосой строптивицей, от которой хотелось бежать без оглядки. Кассандра вздохнула во сне, и он положил руку ей на грудь, не в силах выпустить ее из объятий.

К тому моменту, когда Кассандра окончательно проснулась, он успел заглушить голос разума, нашептывавший ему предостережения. Да, он лишил ее чести. И готов взять на себя ответственность за последствия.

— Как ты себя чувствуешь? — шепотом спросил он, когда Кассандра открыла глаза и одарила его счастливой безмятежной улыбкой.

Кассандра провела пальцем по его подбородку, на котором уже проступила щетина, затем по щеке, наблюдая за тем, как граф слегка зажмурился от удовольствия.

— Как в сказке, — прошептала она в ответ.

Уайатт тотчас снова ощутил, как в нем проснулось желание, однако уже рассвело, и оставаться вдвоем в постели было опасно. Ему придется на время обуздать свою страсть, чтобы дело не закончилось скандалом. Но, взглянув на Кассандру, он понял, что у нее и в мыслях ничего подобного не было. Она не считала, что они занимались чем-то предосудительным.

— Значит, ты и есть волшебница, — прошептал он ей на ухо и нежно прикоснулся к ней, словно желая убедиться, что перед ним не бесплотный призрак. — Но прежде чем ты взмахнешь волшебной палочкой и этот мир исчезнет, мы с тобой должны одеться.

Кассандра капризно надула губки. У нее не было ни малейшего желания покидать любовное гнездышко. Наоборот, она сгорала от любопытства, желая до конца разобраться в том, что произошло между ними ночью. Днем это будет сделать гораздо проще. Правда, пока что ей удалось рассмотреть только широкие плечи графа и поросшую темным пухом грудь, потому что остальная часть тела была скрыта под одеялом. Однако она чувствовала, что в ней снова вспыхнул огонь, так же как ночью. Было бы глупо вставать сейчас с постели. И Кассандра смело скользнула рукой под одеяло.

— Наша одежда еще не высохла, — заявила она, пока рука ее исследовала его затвердевшие соски, а потом устремилась ниже. Уайатт как-то странно улыбнулся. И хотя сейчас их тела лишь слегка соприкасались, Кассандре казалось, будто она вновь ощутила его внутри себя.

— Послушай, — прошептал граф, — мне надо немного остыть, да и тебе тоже.

Пристально глядя Кассандре в глаза, он поймал ее руку и вытащил из-под одеяла.

— Пойми, если мы останемся в постели, твое желание усилится. Так что закрой глаза, я встану первым.

Как и следовало ожидать, она не подчинилась.

«Черт! — мысленно выругался граф. — Ведь сюда могут прийти в любую минуту». Он зябко поежился, ощутив утренний холодок, и принялся собирать с пола влажную одежду.

Кассандра, не стесняясь, рассматривала его. И хотя тусклый свет пасмурного утра не давал возможности все разглядеть, она тем не менее увидела достаточно. Она никогда не задумывалась о физической разнице между мужчинами и женщинами — и вот теперь ей было видно, что Уайатт сложен так, чтобы наилучшим образом дополнять ее. Его тело было крепким и мускулистым. Зато ее тело — сама нежность. Ей лишь краем глаза удалось рассмотреть ту его часть, которая есть только у мужчин, но и здесь они прекрасно подходили друг другу. Ведь как замечательно они соединились ночью! Словно были созданы друг для друга.

Кассандра потянулась — тело немного побаливало, а между ног горел все тот же огонь, хотя и там немного саднило. Когда Уайатт вернулся с ее одеждой, она вновь обратила внимание на его мужское естество, тотчас задавшись вопросом, каким образом ему удалось проникнуть в нее. Неужели это и впрямь возможно? Было бы любопытно вновь это испытать. И вместо того чтобы принять из рук графа платье и ворох нижних юбок, она откинула одеяло, жестом приглашая его к себе. Когда Уайатт излил в нее горячее семя, она вздохнула от удовольствия и отчаяния, уверенная в том, что испытанное ею нынешней ночью блаженство никогда больше не повторится. В этот момент в дверь постучали.

Глава 17

Негромко чертыхнувшись, Уайатт поцеловал Кассандру в щеку и встал с постели. Он укрыл ее одеялом, а сам, натянув отвратительно холодные и липкие от сырости бриджи, шагнул к двери.

К его удивлению, за дверью стоял дворецкий Кассандры с выражением застывшей добродетели на осунувшемся, нездоровом лице. По его взгляду было ясно, что он обо всем догадался.

— Миледи не вернулась домой прошлой ночью. Что-нибудь случилось? — спросил он довольно сурово.

— Да, но сейчас с ней все в порядке. Пусть горничная соберет ей сухие вещи.

Кассандра резко села в постели. Увы, за исключением одеяла, ей было нечем прикрыть свою наготу. Вдали послышался лай собак, и она поняла, что они угодили в западню. Как только Уайатт закрыл дверь, девушка вскочила, чтобы собрать одежду.

— Вы недостаточно убедительно лжете, милорд, — упрекнула она Уайатта, торопливо надевая влажную сорочку. — Джейкоб догадался, что мы провели эту ночь вместе. Полагаю, он никому не расскажет, за исключением Лотты, но было бы лучше, если б вы позволили мне поговорить с теми, кто придет. Возвращайтесь к себе. Представляю, что скажет об этом ваша мать.

Пока Кассандра натягивала ситцевую сорочку, Уайатт стоял с притворно равнодушным видом. Ему было больно видеть, как грубая материя касается ее нежной кожи. Но собачий лай раздавался уже совсем близко. Еще пара минут — и их обнаружат. Времени послать за приличной одеждой не было. Как не было времени и на объяснения, но он, черт возьми, прекрасно знал, что не отпустит ее в эту жалкую лачугу.

— Моя мать здесь ни при чем. Этот дом мой и вскоре станет твоим. Ей придется выбирать — оставаться здесь или переезжать в другое место. — Уайатт взял рубашку и сунул руки в рукава.

Уж не спятил ли он? Похоже, что да.

— И это говорит Святой Уайатт! Ты не можешь превратить меня в любовницу и встречаться со мной на глазах у твоей матери. Если ты не уважаешь ее, уважай хотя бы меня.

Граф скорчил гримасу, но от своего решения не отказался.

— Если тебе нужна компаньонка, я пошлю за твоей матерью. На то, чтобы найти Руперта и аннулировать брак, потребуется какое-то время, и я не позволю моей будущей жене жить в полуразрушенном замке.

— Жене? Ты с ума сошел? Это невозможно. Руперт никогда на это не согласится! К тому же мы с тобой совершенно разные люди. Выбрось эту мысль из головы!

Меррик с трудом застегнул последние пуговицы и начал заправлять рубашку в бриджи. Кассандра не сводила с него взгляда.

— Руперту придется согласиться. Прошлой ночью я лишил тебя невинности. Доказательство — на этой кровати. Ваш брак недействителен. Мы поженимся, как только получим разрешение.

Кассандру охватила паника. Она взглянула на человека, которому отдала себя, и увидела в нем черты честного дворянина. Она никогда не сможет выйти замуж за графа Меррика. Стоит ему узнать, что она не дочь маркиза, а незаконный ребенок какого-то простолюдина, как Дункан начнет его шантажировать. Вдовствующую маркизу может хватить удар. Все это вызовет скандал в обществе, и имя графа будет запятнано навсегда. Да и она сама, как бы ни старалась, никогда не сможет держаться как настоящая графиня. С его стороны просто безумие даже думать об их браке. Или же он впал в такое же отчаяние, как и она, когда пыталась поймать его в ловушку. Эта мысль только укрепила решение Кассандры.

— Не говори глупостей. Я не выйду за тебя, Уайатт. Если хочешь, буду твоей любовницей, но стоит мне переехать к тебе, как твоя репутация будет окончательно запятнана. А сейчас, если ты позволишь мне пройти, я отправлюсь домой, прежде чем нас обнаружат твои люди.

Лай собак раздавался совсем близко. Пустить их сюда никак нельзя. Поймав на себе строптивый взгляд Кассандры, Уайатт ощутил, как на него накатывает волна злости.

— Ты подождешь здесь, пока я не отошлю своих людей. Мне все равно, пусть весь мир узнает, что мы провели ночь вместе, но я не потерплю, чтобы на тебя смотрели с презрением. Когда я вернусь, мы обсудим, как сообщить родственникам о моем решении. Мы поженимся, Касс. В этом нет никаких сомнений, — негромко, но твердо добавил он, увидев выражение ее лица. — Жди меня здесь.

Он вышел, но дурное предчувствие не оставляло его. Ведь есть куда лучший выход из сложившейся ситуации. При этом можно не оставлять ее одну. Ему следует лишь пронести ее, полуобнаженную, через парк и, бросив на свою постель, объявить всему миру, что она принадлежит ему. Но он всю жизнь соблюдал правила благопристойности и был не в силах нарушить их. Он должен защитить ее от возможных скандалов. Если она убежит, он бросится ей вдогонку. Со временем она все поймет.

Как только Уайатт исчез среди деревьев, Кассандра метнулась к двери. Паника вынудила ее действовать. Задумываться о последствиях было не в ее характере. Да и зачем? Ну почему Уайатт не такой, как ее отец и брат? Те спокойно пользовались первой же подвернувшейся под руку женщиной. Интересно, он предлагал руку и сердце каждой женщине, с которой ложился в постель?

Он еще даже не сделал ей предложения. Только отдал приказание. Она не сможет провести всю жизнь с человеком, который привык командовать. Она наконец ощутила вкус свободы и не готова от нее отказаться ради удовольствия, которое он ей доставил в постели.

Она забудет об этой ночи, иначе потеряет голову. Со временем Уайатт поймет, что она права, и сделает ее своей любовницей. Она не позволит ему уйти. Ни за что.

Меррик не удивился, когда, вернувшись в домик, обнаружил, что Кассандра исчезла. Однажды она уже отвергла его предложение. Граф надеялся, что за последние дни они стали ближе друг другу, а прошлая ночь окончательно связала их вместе, но как жестоко он ошибался!

Складывая простыню с доказательством их близости, Уайатт подумал о правомерности своего решения. Хотя бы в этом отношении она не оттолкнула его! Она была слишком невинна, чтобы вызывать страсть. Порой бывали и худшие причины для заключения брака. Он сам был живым тому примером.

Вернувшись домой, Уайатт сумел избежать истерических расспросов матери. Переодевшись и оседлав коня, он направился в поместье Эддингсов. Нужно же как-то убедить Кассандру одуматься.

У двери его встретил Джейкоб. Слуга даже виду не подал, что они встречались рано утром, а просто сообщил, что леди Кассандры нет дома. Уайатт стиснул зубы и не двинулся с места.

— Я должен поговорить с ней. Или же на худой конец с вами и с горничной. Сколько можно жить посреди этой груды камней?

Бесстрастное лицо Джейкоба приняло заинтересованное выражение.

— Стулья — на кухне, милорд. Других, увы, нет. Я сообщу ее милости, что вы были здесь.

— Мне уже приходилось сидеть на кухне. Это касается вас и леди Кассандры. Впустите меня, Джейкоб. Я не уйду, пока не удостоверюсь, что вы мне поможете.

Джейкоб замешкался. Затем, оглянувшись на Лотту, отступил в сторону, пропуская графа.

Меррик осмотрелся в надежде увидеть Кассандру, но понял, что в комнате ее нет. Она знала, что в первую очередь он станет искать ее именно здесь. В расстроенных чувствах граф последовал за Джейкобом туда, где после пожара осталось лишь жалкое подобие кухни.

От его взгляда не укрылось ничего — от растрескавшихся мисок, сваленных рядом с заполненным водой котлом, до напряженного выражения на лицах слуг. Служанка оказалась пышнотелой красоткой с вызывающим выражением на цветущем веснушчатом лице. Наверняка оба преданы Кассандре, иначе не жили бы здесь. Граф сразу же приступил к делу:

— Я собираюсь жениться на леди Кассандре. Ну а пока хочу быть уверен, что она в безопасности, и намерен забрать ее из этого ада. Я поселю ее, где ей будет угодно. Я прошу вас о помощи. Надеюсь, вы руководствуетесь интересами ее милости, так же как и своими собственными. Я готов прямо сейчас взять вас к себе в услужение.

Долго уговаривать слуг не пришлось. Сдержанность уступила место улыбкам; оба принялись клятвенно заверять графа в своей преданности. Повернувшись к выходу, граф едва сдержал улыбку. Строптивые слуги способны сломить сопротивление своих хозяев, даже таких, как Кассандра.

— Не говори глупостей, Лотта. Комната вовсе не сырая, так что чахотка мне не грозит. Прекрати жаловаться. Вы с Джейкобом уже несколько дней изображаете страдальцев. Какая муха вас укусила? — воскликнула Кассандра. Она надела свое лучшее утреннее платье и сама, без помощи служанки, начала застегивать корсаж.

— В последнее время у вас нездоровый вид, и мы за вас очень беспокоимся, миледи. Зачем вы целый вечер ходили под дождем? Кроме того, вам бы не помешало посетить врача. Вы наверняка захворали.

Нет, не больной чувствовала себя Кассандра, а униженной, запуганной, встревоженной, но хуже всего было то, что она тосковала по Уайатту. Она избегала его и в то же время отчаянно желала снова оказаться в его объятиях. Как заставить его одуматься? Единственное, что могло бы убедить графа в ошибочности его намерений, увы, следовало держать в тайне. И эту тайну она не хотела ему выдавать.

Она не вправе унизить спою мать, рассказав Уайатту о том неблагоразумном поступке, в результате которого она, Кассандра, появилась на свет.

— Со мной все в порядке, Лотта. Мне не нужен врач. Эта комната меня устраивает. Я не собираюсь искать себе другой дом. У нас нет денег. И давай прекратим этот разговор. Если же вы желаете уйти, я охотно дам вам самые лучшие рекомендации.

Кассандра боялась даже думать о том дне, когда Лотта и Джейкоб обратятся к ней с подобной просьбой. Она не знала, выдержит ли одиночество, когда не с кем будет перемолвиться даже словом. Лотта и Джейкоб были не просто слугами — в сложившейся ситуации они являлись ее единственными друзьями. Только им об этом лучше не знать. Эту жизнь выбрала она сама, они ни в чем не виноваты.

— Но вы не можете все время жить в таких условиях! — запротестовала Лотта. — Это просто неразумно! Вам все равно придется взяться за карты, чтобы поддерживать этот дом в более-менее сносном состоянии. Обдумайте все как следует.

То же самое Кассандра услышала и от Джейкоба, когда отправилась завтракать. Он, как и Лотта, которая в последнее время чувствовала себя неважно, начал издалека. Мол, его суставы ломит от сырости. Чтобы уберечься от болезни, нужно разжечь огонь, а где взять денег на уголь или дрова?

Кассандру так и подмывало ответить, что они могли бы пустить на дрова лес Меррика, однако слуги и без нее до этого додумались. Но если развести огонь в полуразрушенных каминах, от замка вообще ничего не останется. После того как они попытались разжечь плиту на кухне, все жилище наполнилось дымом и покрылось копотью. Однако Кассандра не сдавалась.

Теперь, когда она почувствовала себя лучше, ее уже не так пугала мысль о том, что, отправившись в деревню, она может случайно встретить Меррика. Купленные ею куры приносили несколько яиц, которые можно было обменять у деревенских жителей на масло. Она надеялась увидеть в деревне Берти, который сможет отвезти ее к Томасу больному уже наверняка разрешили вставать с постели. Кстати, она обещала показать ему несколько карточных фокусов.