Эвелин нахмурилась. Может быть, он просто смеется? Но на его губах не было и тени улыбки. Она не любила чувствовать себя неуверенно, но в его присутствии не могла от этого избавиться. А ведь он мог оказаться и контрабандистом, и убийцей. Но как бы там ни было, сама она с этим делом не справится. Она должна доверять ему, иного выхода нет.

— Тут, за городскими воротами, есть небольшой амбар, где отец хранил иногда товары. Мы все еще арендуем его, так что я имею полное право его проверить. Должна предупредить, туда нужно идти пешком. Его легко найти — рядом с ним стоит сломанная повозка. Если мы пойдем туда разными путями, никто не заподозрит. А там нас никто не увидит.

Место, о котором она говорила, было болотистой пустошью между рекой и гаванью, поэтому отличалось безлюдностыо. Алекс понимал, что она предлагала встретиться там безо всякой задней мысли, но что-то в глубине души заставляло его надеяться на скрытый мотив. Приподняв шляпу, он отвесил краткий поклон.

— Скажем, через полчаса?

Обрадованная его покладистостью, Эвелин кивнула, и они разошлись в разные стороны. Им действительно нужно серьезно обсудить, как справиться с неведомыми контрабандистами. Эвелин обнаружила в своей переписке несколько документов, подписанных людьми, о которых она понятия не имела. Кроме того, нужно проверить несколько сомнительных адресов по накладным. Она надеялась, что сделать это не слишком сложно, так как большинство заказчиков приезжали за товаром сами. Счета обычно оплачивались в день отгрузки, поэтому их не надо пересылать по почте. Так что можно проследить за повозками заказчиков, и по времени, когда они приезжали за товаром, рассчитать путь. Но что делать дальше? Может, у мистера Хэмптона есть идеи на этот счет? Она не сомневалась, что он человек неглупый.

Привязав лошадь возле неказистого строения, которое вполне подходило под описание Эвелин, Хэмптон заглянул внутрь. У него действительно возникли кое-какие идеи.

Фермер, похоже, давно решил, что арендаторам амбар уже не нужен. Куча мешков с сеном была свалена в углу. У Алекса осталось немало приятных воспоминаний о таких местах, но сейчас он предпочел об этом не думать. От таких сеновалов он не ожидал ничего, кроме мимолетного удовольствия.

Свет проникал в амбар сквозь дыры в потолке и прорехи в стенах от выпавших досок. Воздух был в меру теплый, так и подмывало сбросить сюртук, растянуться на сене и вздремнуть. Давно он не бывал в амбарах, а в таком заброшенном и подавно. Амбары в поместье матери были хорошо выстроенными, ухоженными и душными. Ветерок, гулявший внутри этого потрепанного жизнью амбара, там просто немыслим.

Вспомнив о горничной, с которой он совсем мальчишкой регулярно встречался на сеновале, Алекс нахмурился и нетерпеливо посмотрел на открытую дверь. Маленькая глупая горничная научила его не только плотским утехам. Уже с ней он понял, насколько лживые создания женщины. Он крепко запомнил ее уроки и никогда не забывал.

Женщины существуют только для одного, и ни для чего больше. Мисс Веллингтон, конечно, строит из себя невесть что, но ведь ни одна настоящая леди не пришла бы в такое место. Пусть делает, что хочет. Будет любопытно посмотреть, как она подведет к тому, чего хочет от него на самом деле. Он только надеялся, что у нее нет матримониальных намерений, как у ее кузины. Слово «женитьба» в его лексиконе отсутствовало.

Когда Эвелин, наконец, пришла, уставшая от жары и дороги, Алекс лежал в расслабленной позе и в одной рубашке на уютном сенном ложе. Ее сердитый вид заставил его подняться и вежливо раскланяться.

— Простите, что не предложил вам лошадь. Думал, наши намерения совпадают.

Раздраженная тем, что хотела сделать то же самое, она отдернула руку.

— И вы угадали, мистер Хэмптон. Давайте побыстрее покончим с этим. Пока шла, я продумала несколько вариантов, как можно выследить контрабандистов, но не могу придумать, как заставить их действовать.

— Как скажете, можно и быстро. — Видя, что она игнорирует его приглашающий взгляд, Алекс продолжил: — Не будем мешкать, хоть мне и приятно ваше общество, мисс Веллингтон. Конечно, для того, чтобы я мог вернуться в Англию, контрабандистов нужно поймать… Мы сядем или так и будем стоять?

Он указал на старое одеяло, брошенное поверх мешка с соломой.

Эвелин с сомнением посмотрела на растрепанную шерсть, но в тоне Алекса был вызов, которого она не могла не заметить. Подобрав юбку, она уселась на край непрезентабельной постели. Но когда Хэмптон вытянул рядом с ней длинные мускулистые конечности, ей захотелось вскочить и убежать. Его внезапная близость вызывала у нее дрожь, она старалась не замечать, каким неожиданно огромным он казался ей в рубашке без сюртука. И вел себя, на ее взгляд, слишком развязно.

— Я еще не разослала извещений о прибытии грузов, но многие наверняка знают, что «Минерва» пришла в порт. Может, нанять кого-нибудь проследить за фургонами получателей?

Эвелин постаралась не обнаружить своего беспокойства, когда Хэмптон, сцепив руки за головой, прилег на солому. Хотя она и не смотрела на него, но ощущала силу его плеч, твердость черт лица. Когда он скрестил ноги, мускулистое бедро, обтянутое бриджами, коснулось ее юбки. Этого она не могла не заметить. Он вел себя непростительно. С этим нужно кончать. В животе у нее что-то пульсировало и судорожно сжималось. Она едва расслышала его ответ.

— Прекрасная идея, мисс Веллингтон. — В его голосе сквозил сарказм. — Этот человек может притвориться собакой и бежать за повозкой пятьдесят или сто миль до места назначения. Никто и не заметит.

Его замечание разозлило ее. Забыв обо всем, она повернулась и ткнула Хэмптона кулаком в живот. Он крякнул скорее от неожиданности, чем от боли, и перехватил ее руку.

— Черт, за что?!

Он не отпускал ее, а когда Эвелин попыталась высвободить руку, только сжал крепче. Может, она считала это лаской, по он хотел другого.

— За то, что вы глупый болван, мистер Хэмптон! Не могу поверить, что рискую своей репутацией, может — жизнью, чтобы терпеть ваши выходки. Пустите меня! Больше нам не о чем говорить!

— Я бы не сказал, что между нами все так ясно, мисс Веллингтон. Обычно я требую более убедительных пояснений, когда меня бьют в живот. Но если вы и дальше собираетесь вести себя как последняя истеричка, нам действительно не стоит продолжать дискуссию.

— Какую еще дискуссию? — вскричала она. — Я нашла бренди, я узнала имена! У меня есть идея, как схватить контрабандистов. А вы пока только и делаете, что упражняетесь на мне в мужском чванстве и тупости! Я ударила вас в живот, потому что любой мужчина на моем месте сделал бы то же самое!

Отодвинувшись на край одеяла, она сидела, не глядя на его застывшее, потемневшее от гнева лицо и все еще пытаясь высвободить руку. Движения были чисто инстинктивными. Она испугалась. Алекс был почти вдвое крупнее и мог легко сделать с ней все, что захотел бы. Любой мужчина на ее месте дважды подумал, прежде чем ударить его.

Но, к ее удивлению, он, словно сам чему-то удивившись, поднял брови, глядя на нее почти добродушно, и отпустил руку.

— Ясно. Вы решили не вызывать меня на дуэль, а просто отдубасить. Вы странная женщина, мисс Веллингтон. Не представляю, как себя с вами вести.

— Вам лучше сесть на лошадь и уехать, мистер Хэмптон. Ваша помощь мне больше не нужна.

— Если этот безрассудный план — единственное, что вы придумали для поимки банды преступников, мисс Веллингтон, то моя помощь нужна вам даже больше, чем я думал. А если вы все дела ведете так, то удивительно, что ваш отец не выдал вас замуж за какого-нибудь драчуна, который вколотил бы в вас немного здравого смысла.

Эвелин сдавленно вскрикнула, на этот раз вполне оправданно, ибо теперь, не дожидаясь второго удара, Алекс обхватил ее за талию и повалил на одеяло. Она сильным рывком попыталась подняться, но он, взяв за плечи, повалил ее снова.

Однако вместо того чтобы закрыть ей рот поцелуем, как она того заслуживала, он вдруг обнаружил, что не отрываясь смотрит в ее фиолетовые глаза, которые, казалось, манили и в то же время метали молнии. Еще он видел розовые губы, готовившиеся произнести что-то, чего он слышать не хотел. Повинуясь только ощущению мягкого податливого тела в своих руках, Алекс склонился над ней и вобрал в себя все обвинения губами.

Ослепительная молния полыхнула между ними, сплавляя своим жаром воедино губы, смешивая дыхание, удар этот стер все мысли, кроме ощущения близости тел в душной истоме летнего дня.

Где-то вверху лениво гудела пчела, и Эвелин ощущала, как вся словно тает от поцелуя. Крепкие руки Алекса обнимали ее нежно, но все равно у нее было ощущение, что ее словно пригвоздили к одеялу. Продолжая целовать, он все тяжелее наваливался на нее своим весом. Ощущение его горячей плоти на груди вовсе не было ей неприятно. Губы его стали все настойчивее — почти до боли, и не было возможности ускользнуть от их напора. Ей было и страшно и радостно. Что-то безрассудное, томительное, неведомое прежде охватывало Эвелин, но, когда губы ее окончательно раскрылись, она почувствовала в движениях его языка что-то запретное, и испугалась.

Стиснув зубы, она принялась молотить кулачками по его рукам, яростно извиваться под ним, пытаясь выскользнуть. Он стал целовать уголки ее губ, ее щеку, но она продолжала сопротивляться, вертя головой, чтобы уклониться от его губ.

Наконец Алекс отстранился и, глядя в ее испуганные глаза, насмешливо спросил:

— Вам не нравятся подобные поцелуи? Или я по ошибке наелся чеснока на завтрак?

Об этом он спросил уже с напряженной гримасой, потому что Эвелин опять стала вырываться.

— Из всех надутых, самонадеянных, пустоголовых болванов… которых я имела несчастье встречать… Да пустите же!

Как ему этого не хотелось! Ведь она ответила на поцелуй, пусть неумело, невинно, но так, что ему хотелось испытать еще раз. Он видел, как поднялись ее груди под скромным полотном платья, знал, что стоит ему коснуться их затвердевших копчиков, и она снова окажется в его объятиях. Ее пылающее лицо было прекрасно от пробудившегося желания. Но ему-то не шестнадцать лет, и он разучился страдать по поводу каждой упущенной возможности. Сев на одеяле, он стал поправлять растрепавшиеся волосы.

— Извините. Я думал, вам понравилось.

Прежде чем она успела ответить и отодвинуться от него, дверь амбара скрипнула, и полоса яркого света рассекла полумрак.

— Мисс Веллингтон? Я объясню насчет сена…

Мужчина замер на пороге, заметив застигнутую врасплох парочку. Окинув взглядом высокую фигуру Хэмптона, он уставился в пол и торопливо закончил:

— Я его быстренько уберу, если вам нужно место. Всего доброго, мисс Веллингтон. Сэр…

Когда он удалился, Алекс обескуражено посмотрел на побледневшую Эвелин. Глаза ее были огромными и растерянными; он глубоко вздохнул, вдруг ощутив, как она беззащитна. Он до сих пор не делал ей скидки, считая такой же сильной, как сам. И конечно, ошибался.

— Мне жаль. Он расскажет первому встречному.

Эвелин закрыла глаза и стояла так некоторое время, пытаясь справиться с собой.

— Не знаю. Я с ним почти не знакома, — Она тряхнула головой и глубоко вздохнула. Потом добавила, словно убеждая себя: — Какая разница? Мне двадцать один год, и я сама за себя отвечаю.

Алекс выслушал это с сомнением и взглянул на нее скептически. Любая знакомая ему молодая леди, застигнутая в такой ситуации, сразу стала бы вопить о замужестве, особенно если бы героем инцидента был он. Ему не хотелось верить, что она была из тех женщин, которым уже нечего терять в смысле репутации. Если бы это было так, чванливый дядюшка давно услал бы Эвелин на край света. Похоже, ее усилия принесли плоды раньше, чем ожидалось, и теперь она не хотела торопить события.

В конце концов, он сам виноват, что так легко угодил в западню. И Алекс постарался выбросить все из головы. Он не из тех, у кого можно выплакать женитьбу. А этот урок, может, научит ее чему-нибудь.

— Очень похвально с вашей стороны, дорогая. Но, может, лучше отвезти вас домой, пока еще кто-нибудь не пришел?

— Да, идемте. Только я пойду пешком. А наши проблемы лучше обсудим в конторе. Или напишите мне. Все равно… Уходите.

Вполне довольный ее внезапной покладистостью и здравым смыслом, Алекс лишь кивнул.

— Я, может быть, и хам, но еще сохранил некоторые черты джентльмена. Вы поедете со мной, и к черту всех соседей. Идемте.

Эвелин вырвала локоть из его руки.

— А не хватит ли неприятностей для одного дня? Кроме того, я привыкла ходить пешком. Здесь недалеко. Не нуждаюсь в вашей любезности, да и в компании тоже.

— Вам нужно чуть больше уважать старших и поменьше болтать. Я слов на ветер не бросаю. Или вы поедете со мной добровольно, или я привяжу вас к седлу. Если и это вас не убеждает, подумайте о своей матери. Как она будет себя чувствовать, когда сплетни достигнут ее ушей, а она со мной даже не знакома?

Об этом Эвелин старалась не думать. Она старалась вообще ни о чем не думать. У нее не было желания ехать на одной лошади с этим прохвостом. Ах, каким самонадеянным он выглядел! Передернув плечами, она шагнула к свету, словно на эшафот.

Алекс помог ей сесть на низкорослого одра, которого имел несчастье арендовать, и быстро присоединился, пока она не передумала. Ее волосы под нелепой шляпкой были всклокочены, он стал вытаскивать из них соломинки и, не в силах сопротивляться очарованию ее близости, прошептал в самое ухо:

— Вы выглядите так, словно на самом деле кувыркались в сене, мисс Веллингтон.

— Прекратите! Сейчас же! Или я спрыгну… Я буду только рада, когда вы, наконец, уедете из города! Когда вы отплываете?

Голос ее звучал тихо и сдавленно, и он догадался, что задел неприступную мисс Веллингтон больше, чем ожидал. Хотя, пожалуй, он был слишком снисходителен. И когда-нибудь за это придется расплатиться.

Обняв ее одной рукой за талию, другой он натянул поводья и тронул лошадь рысью.

— «Минерва» выйдет в море, когда я захочу. А этого не случится, пока не узнаю, кто использует меня как пешку в своей грязной игре. Поэтому привыкайте к моему утомительному обществу. Ваша контора — единственный для меня источник информации.

Она пробормотала что-то вроде проклятия и всю остальную дорогу молчала. Когда они добрались до ее дома на улице Тремонт, Алекс уже имел представление о том, какие пешие переходы ей приходится делать по городу. Если он собирался задержаться, то придется купить лошадь.

Он помог ей спуститься и, вежливо придерживая за локоть, проводил к дому. Непритязательного вида кирпичное строение выходило прямо на улицу, а двор представлял собой крохотное огороженное пространство под окнами с одной цветочной грядкой. Строение не шло ни в какое сравнение с трехэтажным особняком ее дяди, но рядом с окружающими его домами выглядело чистеньким и уютным. Домик отнюдь не гнался за современной модой, требующей симметричного количества окон по обе стороны от двери, а тянулся в одну сторону, видимо, за счет когда-то сделанной пристройки. Крыльцо вело в переднюю комнату, и Алекс вдруг понял, что Эвелин стесняется этой простоты.

— Это ты, Эвелин? Поди сюда… Джейкоб опять с кем-то подрался.

Голос был озабоченный, но спокойный.

Эвелин вздохнула и принялась развязывать ленты на шляпке.

— Если вы присядете, мистер Хэмптон, я посмотрю, что Джейкоб сломал себе на этот раз, и мама подготовится к встрече с вами.

Но Алекс последовал прямо за ней. В ответ на вопросительный взгляд он пожал плечами.

— Думаю, у меня побольше опыта в кулачных боях, мисс Веллингтон. Хоть этим смогу быть вам полезен.

Она взглянула на него с лукавой, понимающей улыбкой, но промолчала. Ее мать была не из тех женщин, на которых производила впечатление подобная заботливость.

Увидев дочь в сопровождении незнакомого мужчины, миссис Веллингтон удивилась. У невысокой полноватой женщины, давно предпочитающей уют и безопасность своего дома пребыванию в высшем свете, глаз был наметан. Эвелин никогда не приводила в дом незнакомых мужчин, тем более — такого «калибра». Сразу бросалась в глаза и некая напряженность, витавшая между ними. А после внимательного взгляда на одежду Эвелин миссис Веллингтон все поняла.

У Джейкоба был подбит глаз и расцарапана щека. При виде элегантного англичанина он принял независимый и вызывающий вид.

— Билли сам начал, — сообщил он.

— И закончил наверняка тем же. — Алекс наклонился и осмотрел ссадину над быстро заплывающим глазом. — Не думаю, что придется накладывать швы, но лед обязательно приложите. Доверьтесь моему богатому опыту. Сначала всегда бьют в глаз. Билли начал так же?

Эвелин с изумлением смотрела на Хэмптона, который, безо всякого стеснения усевшись на табуретку, приготовился слушать рассказ о драке. Он снял шляпу еще в передней, и сейчас она обнаружила в его смоляных волосах крохотные стебельки соломы, она почувствовала, что краснеет.

— Ну, сначала он стал кричать… об этом… Тогда я стукнул его в живот. Тогда он заехал мне в глаз и убежал, — сбивчиво рассказал Джейкоб и стал ждать реакции англичанина.

— И что же он такого сказал, что его нужно было бить? — Эвелин больше интересовала причина драки.

Джейкоб пожал плечами и, собравшись с духом, взглянул на сестру.

— Он сказал, что дядя Джордж — проклятый чертов тори, которому пора убираться в Англию, где ему и место.

Алекс увидел вдруг на лице Эвелин такое выражение, которого он не смог понять. Он всегда считал колонистов английскими подданными, а сами колонии — частью Англии. Слова Джейкоба как бы намечали какую-то границу, которой Алекс не видел. Он думал, что колонисты склонны отдавать предпочтение вигам, но, оказывалось, что конфликт гораздо глубже. В Англии одиннадцатилетние мальчишки и не подумают защищать в драке политические взгляды отцов. Что же происходит здесь, какой мятежный дух мог вызвать такие странные формы выражения бунтарства?

— Да, дядя Джордж — тори, — спокойно сказала миссис Веллингтон, прикладывая к глазу сына лед, принесенный из подвала служанкой. — Но тори — это человек, который поддерживает короля. В этом нет ничего плохого.

Алекс чувствовал, как они украдкой переглядываются между собой, пытаясь скрыть от него что-то свое, чего ему знать не положено. Это становилось интересным. Но сейчас было не время исследовать их политические пристрастия. Он с напускной строгостью посмотрел на Джейкоба.

— Если хочешь начать с удара в живот, нужно сопроводить его вторым — в подбородок, иначе тебя побьют. — Он бросил быстрый взгляд на Эвелин, как бы удостоверяясь, что и она это усвоила. Ее ответный взгляд ясно дал ему понять, что она не забудет урока. — А если ты видишь, что противник целится тебе в голову, прикройся, примерно так…

Он поднял длинную мускулистую руку, показывая, как ставят защиту, а вторую руку сжал в кулак. Джейкоб смотрел во все глаза, но миссис Веллингтон нахмурилась. Алекс поднялся с табурета и, слегка поклонившись, сказал:

— Простите, ради бога. Кухня не лучшее место для уроков бокса.

Аманда Веллингтон вытерла руки о передник, одобрительно посмотрела на высокого джентльмена и, кивнув седой головой с гладко причесанными по-старомодному волосами, согласилась с ним:

— Вот именно. Отведите его на задний двор и поучите своим трюкам, мистер Хэмптон. А мы с Эвелин пока управимся с обедом. Вы, полагаю, останетесь?

— Это очень мило с вашей стороны, но я как-то не рассчитывал…

— Глупости. Я всегда готовлю много, на всех хватит. И мне будет приятно накормить вас по-настоящему, а не как в трактире… Не стесняйтесь. Да и Джейкоб не простит мне, если я вас отпущу.

К удивлению Эвелин, Алекс согласно кивнул и, не взглянув на нее, протянул руку Джейкобу, который уже готов был следовать за ним. Ей в голову не могло прийти, что надменный англичанин готов опуститься до простого общества. Что у него теперь на уме?