За день до праздника Сара проснулась в легкой лихорадке. Ей было жарко, но когда она откинула одеяло, то почувствовала озноб. Мышцы болели. Губы стали сухими, горло болело.
      – Пожалуйста, только не сегодня!
      Она не могла свалиться с гриппом именно сейчас, но, судя по симптомам, так оно и было. Сегодня Уилл Берк доставит ее на остров Элк. Сегодня вечером она увидит Майка.
      Сара медленно встала с постели, раздвинула шторы, и солнце хлынуло в окно. Небо было ясным, ярко-синего цвета.
      Приняв душ и выпив апельсинового сока, она почувствовала себя лучше. Жар немного спал. Грипп просто отступил, вместо того чтобы захватить весь организм. Она вспомнила о том времени, когда была очень больна, о тех людях, которым должна быть благодарна. И, расправив плечи, выпрямила спину. Сара выросла с верой в маленькие чудеса, и знала, что с ней произошло одно из них.
      Когда Мэг заехала за ней, чтобы отвезти в аэропорт, Сара была уже готова. На ней была дорожная одежда, джинсы, ирландский рыбацкий свитер, длинная военно-морская куртка из шерсти. Она упаковала две большие сумки, одна из которых была с вещами Майка. Она хотела надеть старую красную фетровую шляпу, но, когда увидела, что Мэг уже подъезжает к дому, сделала глубокий вдох и оставила шляпу на стуле.
      Переставляя в багажнике вещи, чтобы освободить место для сумок Сары, Мэг не сразу увидела ее. Но посмотрев, открыла рот от удивления:
      – Боже мой!
      – Нелепо? – спросила Сара, закрывая голову руками и не смея поднять глаз.
      – Очаровательно! Дай я как следует посмотрю на тебя.
      Мэг не особо разбиралась в прическах, но она сделала шаг назад и оценивающе посмотрела на подругу. У Мэг были прямые темные волосы с челкой, зачесанной набок. На ней была привычная форма из юбки и свитера, а поверх – медицинский халат. Стетоскоп позвякивал в левом кармане, пластмассовая индейка была приколота к лацкану пиджака. Но она смотрела на Сару, как будто была всемирно известным стилистом, а Сара являла собой редкий образчик женской красоты.
      – Не могу поверить своим глазам – ты так изменилась! – улыбнулась Мэг.
      – Не слишком вызывающе? Я похожа на себя?
      – Я не знала тебя раньше, – сказала Мэг, и Сара поняла, что раньше – это до болезни. – Но сейчас ты выглядишь – как будто из Парижа. С этими золотисто-белыми волосами… Здорово. Просто шикарно, Сара.
      – Шикарно? – Сара рассмеялась.
      – Уиллу Берку надо будет внимательнее смотреть в небо, – сказала Мэг. – Теперь, когда ты так выглядишь…
      Сара смутилась:
      – Уилл Берк? Какое это имеет для него значение? Он даже и не заметит.
      – Заметит!
      – Мэг, он просто пилот, который везет меня в Мэн.
      – Вздор, – сказала Мэг, улыбаясь. – Мими сфотографировала вас на ярмарке. Его взгляд…
      – Он просто был добр ко мне, когда какие-то дети смахнули мою шляпу. – Однако ей захотелось посмотреть на эту фотографию.
      – Ну, сегодня тебе не нужна шляпа. Ты выглядишь прекрасно. Готова ехать?
      – Все в порядке, – сказала Сара, садясь в машину.
      – Доктор Гудейкер дал тебе зеленый свет? – спросила Мэг, выезжая на дорогу.
      – Да, – ответила Сара, не зная, стоит ли упоминать о лихорадке.
      Она дотронулась до лба – он был прохладным.
      – Вики просто образец усердия. Я звонила ей спросить, надо ли продолжать тебе применять сильвадин, так она мне даже не перезвонила сначала, а потом, когда все же это сделала, то в разговоре была крайне сурова!
      – Она управляет сложным кораблем, – улыбнулась Сара, признав в этом описании истинную Вики. – Надеюсь, она счастлива.
      – В любом случае ты чувствуешь себя хорошо, и это главное.
      – Ну…
      Сара решила ничего не говорить Мэг об утреннем недомогании. Они были на полпути к аэропорту, день был ясным, и она скоро увидит Майка.
      – Что? – спросила Мэг, взглянув на нее.
      – Если болезнь вернется, – сказала Сара, задыхаясь от волнения, – я не вынесу этого.
      – Что ты, Сара!
      Они уже говорили об этом раньше: когда подобные опухоли повторяются и дают метастазы, шансы на выживание равны нулю. Мысль о том, что она будет медленно угасать, испытывая нестерпимые боли, наводила на Сару ужас, но она взяла себя в руки:
      – Мне выпал шанс, и я собираюсь крепко за него ухватиться.
      – Ухватись, Сара! – сказала Мэг, обняв одной рукой подругу – Именно это и нужно сделать!
      Сердце сильно стучало, но в объятиях подруги она успокоилась. Она была здорова, свободна и направлялась туда, где раньше был ее дом.
      Уилл заправил большой самолет и был готов к вылету. Он позвонил в Национальную службу прогноза погоды, где ему сообщили, что погода сегодня ожидается ясная с десятиузловым попутным ветром на всем пути следования. Небо было высоким, облака собирались лишь в западной части, готовя ненастье, но сегодня фронт высокого давления обеспечит им безопасный полет. Он бросил свою спортивную сумку в багажное отделение и положил запасную куртку на заднее сиденье. «Ацтек Пайпер» был старым самолетом, но мог облететь весь свет и в туманную погоду.
      Уилл вспомнил прошлый День благодарения. Тогда он решил бойкотировать праздник и провести день у телевизора, смотря футбол и попивая пиво, но к середине первой игры страшно захотел индейки. Он поехал в А&Р, набрал замороженных готовых индеек и, съев их, почувствовал такую глубокую тоску, какой не испытывал никогда раньше.
      Увидев, как голубой автомобиль Мэг Фергюсон едет по дороге, ведущей к аэропорту, Уилл вышел и запер за собой дверь офиса. Он взял кейс с картами, предварительно проверив карманы, чтобы убедиться, что ключи и бумажник на месте. С тех пор как умер Фрэд, он стал каким-то забывчивым. Элис, бывало, дразнила его ранней болезнью Альцгеймера. Иногда он удивлялся, как ей удается сохранять в памяти все факты и детали повседневной жизни на фоне глубокой печали.
      Дочь умоляла его взять ее с собой в Мэн, но он был непреклонен. Это было бы нечестно и по отношению к Саре, и по отношению к Элис. В конечном счете, это нечестно по отношению к дочери. Конечно, Уиллу хотелось, чтобы она была рядом, но он поступил так, как было нужно. Мысль о том, что придется провести праздник без обоих детей, ранила его в самое сердце. Вот такой у меня День благодарения, подумал он, наблюдая, как приближается машина. Везу малознакомую женщину на остров, чтобы она могла встретиться со своей семьей. Он жалел себя и ненавидел одновременно.
      Но вот Сара вышла из машины, и все изменилось. Она посмотрела на небо, на самолет, на Уилла. Потом раскинула руки в стороны и улыбнулась ему, как будто спрашивая: неужели этот день создан специально для меня?
      В первый раз за день Уилл посмотрел на ясное небо не с точки зрения условий для полета. Солнце блестело на наледи гудронированного шоссе, в полях белел снег. Через несколько часов он увидит Атлантику – океан, который он так любит.
      Наступает День благодарения. Его дочь не с ним, но она жива и здорова. Уилл пошел навстречу Саре в уверенности, что все будет хорошо. Она везет его к себе домой.
      Парные моторы громко жужжали. Небо окружало бесконечной голубизной. На солнце крылья самолета отливали серебром, и, несмотря на то, что на Саре были темные очки, она все время щурилась. Внизу простирались хвойные леса, покрытые снегом и расположившиеся на скалистых склонах холмов. Вдали возвышались горы.
      Ни Сара, ни Уилл не произнесли пока ни слова. Они летели, молча наблюдая за раскрывающимся ландшафтом. Рация трещала, голоса с земли говорили с ними. Время от времени Уилл отвечал, используя позывные. У Сары было ощущение, что ее перевозили из одной башни в другую, так как инспекторы воздушной навигации поддерживали порядок, великодушно сопровождая их на всем пути следования из Нью-Йорка в Мэн. В какой-то момент Уилл взял ее руку и подержал несколько минут, пока ему снова не пришлось воспользоваться рацией, чтобы вызвать Бостонский центр.
      – Посмотри, – сказал он наконец показывая на орла с белой отметиной на голове, который кружил внизу. Крылья его были длинными и широкими, и он пересек свою территорию, взмахнув ими лишь несколько раз.
      – У нас на острове тоже есть орлы, – откликнулась Сара, глядя, как он парит над своим гнездом.
      Она была патриотом и при виде орлов чувствовала гордость. Ее отец летал во Вторую мировую, и она росла в атмосфере торжественных песнопений. Это напомнило ей о словах Сьюзан, и она повернулась к Уиллу:
      – Ты служил в военно-морской авиации?
      – Да.
      – Но ведь тебя не там научили летать?
      – Нет. Я вырос в Ватерфорде, штат Коннектикут, около маленького аэропорта, и научился летать прежде, чем водить машину. Моей первой работой были чартерные рейсы на остров Блок.
      – Значит, для тебя нет ничего нового в полете на острова…
      – Нет, это для меня привычно, – рассмеялся он.
      – Сьюзан так тобой гордится.
      Уилл ответил не сразу:
      – Хотя я не знаю почему.
      Сара услышала ненависть к самому себе в его голосе. Все, что произошло раньше, сильно ранило каждого из них. Она видела это в Сьюзан, когда та шаталась бесцельно по дороге из школы домой, когда бродила по магазину и когда меняла имена. Она могла прочесть это в лице Уилла по глубоким складкам печали и по тому, как он проводит праздник, перевозя ее в Мэн вместо встречи с людьми, которые его любят.
      – Не важно, почему, – сказала Сара.
      – Нет, все имеет значение.
      – Кроме «почему». Почему они гордятся тобой, почему они любят тебя, почему так сильно нуждаются в тебе. Имеет значение только то, что они это чувствуют.
      – У тебя так с Майком? – спросил Уилл, повернувшись, чтобы видеть ее лицо.
      – Я делаю все, что могу, и стараюсь не обращать внимания на результат.
      – Если тебе удается это делать, ты счастливая, – вздохнул он.
      – Я далека от совершенства, – улыбнулась Сара. – Я помню слова, которые он мне говорил в день отъезда. Это была «всепоглощающая ярость».
      Уилл пристально вглядывался в небо, как будто впереди было оживленное шоссе.
      – Посмотри! – воскликнула Сара.
      Там вдалеке за последним холмом и высокими зданиями города виднелась полоса серебристого цвета.
      – Ого! – Он настолько погрузился в свои мысли, что сильно изумился внезапному появлению океана.
      – Знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз его видела? По меньшей мере, три с половиной года, это было в Марблхэде. А ты?
      Океан появился серебристой нитью на горизонте и начал превращаться в серебристо-голубое покрывало. Солнце было позади самолета. Оно поднялось довольно высоко и заставляло сиять воду яркими отблесками.
      – Когда мы переезжали из Ньюпорта пять лет назад. Сразу после того, как я ушел из военно-морских сил.
      При упоминании Ньюпорта черты его лица заострились от груза душевной боли. Он почувствовал, что Сара пристально смотрит на него, и взглянул на нее.
      Сара вспомнила один момент в больнице, когда она лежала на столе, охваченная ужасом и страдая от клаустрофобии б ожидании MRI. Молодая медсестра, которую она никогда раньше не встречала, гладила ее руку и смотрела прямо в глаза. Этот человеческий контакт так успокоил ее, что она никогда этого не забудет. Потянувшись к руке Уилла, она сняла очки, чтобы он видел ее глаза. И улыбнулась.
      – Но мне никогда не хотелось вернуться к нему, – сказал он.
      Сара почувствовала, как страх исходит от него.
      – Я вижу океан и представляю, что он был там.
      – Кто, Уилл?
      – Фрэд.
      – Что с ним произошло?
      – Он утонул. В Атлантическом океане.
      – Прости, – тихо сказала Сара.
      Уилл кивнул. Лицо его не было ни злым, ни суровым. Складки разгладились, в глазах была пустота…
      Даже сидя в самолете, Сара чувствовала запах соленого воздуха. Она видела волны, разбивающиеся о камни, их белоснежную густую пену. Корабли оставляли V-образные кильватеры позади. Маленькие города усеивали бухточки, и белые шпили, казалось, стояли на каждом холме.
      Уилл связался с новой вышкой, и знакомая ровная интонация голоса, принадлежащего жителю Новой Англии, поприветствовала их. Сообщив о планах приземлиться и заправиться, он получил добро. Они сделали круг над аэропортом в Портсмуте, штат Новый Гемпшир. Хотя штат Мэн находился через реку Пискатаква, до острова Элк лететь еще было довольно далеко.
      Сара закрыла глаза, когда Уилл повел самолет на посадку. Она погрузилась в свои мысли, чувствуя волнение от увиденного вновь океана и от предстоящей встречи с Майком. Какова цена человеческой жизни? Сделав глубокий вдох, она помолилась за Уилла и за мальчика, которого никогда не видела, переполняемая неловкой благодарностью, испытываемой каждой матерью, когда та слышит о смерти чьего-то любимого ребенка, что этот ребенок не ее.
      Сьюзан больше не могла держаться и вдохнула большую порцию аэрозоля на случай приступа астмы в воздухе. Она перенесла пару неприятных моментов около часа назад, когда в носу зачесалось. Достаточно было один раз чихнуть, и отец развернул бы самолет назад в Форт-Кромвель.
      Самолет плавно коснулся земли – еще одна отличная посадка отца. Спрятавшись в укромном месте за задним сиденьем и накрывшись старым зеленым одеялом, которое отец держал здесь для экстренных случаев и пикников, она потянулась, чтобы дать отдых затекшим конечностям. Затем высунула голову и осмотрелась.
      Сара шла по ангару в сторону туалета, а отец разговаривал с заправщиком. Ей тоже хотелось в туалет. Она прикинула, что сможет пробежать незамеченной за спиной отца и прошмыгнуть в другую кабинку.
      В туалете было холодно. Сьюзан чувствовала себя виноватой. Ей нравилась Сара, и она совсем не хотела прятаться от нее. Пытаясь во время полета подслушать их разговор с отцом, девочка ловила лишь бубнящие голоса на фоне работающих моторов.
      У нее было мало времени – нужно раньше других вернуться в самолет. Заглянув через щель в кабинку Сары, Сьюзан охнула от удивления: она увидела довольно молодую эффектную женщину.
      – Привет, Сноу, – сказала Сара через дверь.
      – Как вы узнали, что это я? – растерялась девочка.
      – По голосу.
      – Вы скажете отцу?
      – Думаю, мне следует это сделать, не так ли?
      – Нет, Сара. Пожалуйста!
      – И как долго ты думаешь скрываться?
      – Пока не будет слишком поздно, чтобы повернуть обратно.
      Сара лишь кивнула, но Сьюзан показалось, что женщина борется с собой, чтобы не заплакать или не закричать. Ее мать была в таком же состоянии после ссор с отцом. Девочка испугалась, но, когда Сара заговорила, ее голос звучал спокойно:
      – Мы не будем возвращаться.
      – Вы догадывались, что я на борту?
      – Такая мысль приходила мне в голову, но я ничего не подозревала, – сухо сказала Сара.
      – Извините меня! – Сноу медленно открыла дверь. – Я охнула, потому что глазам своим не поверила, так здорово вы выглядите, – сказала Сноу тихонько, так как не хотела, чтобы Сара подумала, будто она просто пытается ее к себе расположить.
      – Правда? – Сара с сомнением глядела в зеркало.
      – Прямо как на картинке журнала «Вог».
      – Спасибо, – сказала Сара, неожиданно крепко обняв девочку. Та зажмурилась и прижалась к ней, чувствуя, как слезы подступают к горлу. – Я бы никогда не осмелилась покраситься, если бы не ты.
      – Разве ваша мать не красила волосы, когда начала седеть?
      – Нет. И когда ты попадешь на остров, то поймешь почему.
      Сьюзан улыбнулась: она увидит остров!
      – Мы не будем вам мешать! – с мольбой в голосе произнесла Сьюзан.
      Сара, казалось, обдумывала сложившуюся ситуацию.
      – Ладно, пойдем посмотрим, где твой отец.
      Выйдя на яркий свет, Сьюзан засунула руку в карман в поисках солнцезащитных очков, которые всегда с собой носила, как истинная дочь авиатора. Надев их, она почувствовала себя увереннее, у нее даже появилась безумная идея, что отец не узнает ее. А вот и он, стоит возле «Ацтека Пайпера».
      – У нас на борту заяц, – тихо сказала Сара.
      Уилл повернулся и встретился лицом к лицу с дочерью. И не смог подавить первую реакцию – радость.
      – Сьюзан!
      – Папа, не отправляй меня обратно! Я просто хочу быть с тобой, вот и все. Я беспокоюсь о тебе!
      – Господи, девочка!
      – Папа, мы, должно быть, уже полпути преодолели, ты же не поступишь так с Сарой.
      Сара между тем чувствовала, как ее волнение перерастает в негодование. Она привыкла мириться с разными ситуациями. Будучи пациентом, она научилась жить по расписанию других людей, по непонятному графику собственной болезни. И всегда старалась быть вежливой. Вот и сейчас она была уже на пути к Майку, но теряла время, слушая этот спор. Абсурд какой-то! Гнев нарастал в ней. Пытаясь сохранить спокойствие, Сара стала глубоко дышать. Это было несправедливо, тем более что это вообще ее не касалось: Уилл знал, что правильнее отправить Сьюзан обратно, но, в то же время, ему хотелось взять ее с собой.
      – Пожалуйста, перестаньте, – сказала она тихо. – Нам надо лететь. Мы должны быть уже в пути.
      – Да, конечно, – смутился Уилл.
      Сара смотрела на Берков: то на отца, то на дочь. У нее были отцовские глаза. Лица обоих выражали надежду.
      – Если ты повезешь эту юную леди обратно в Форт-Кромвель, мы потеряем полдня. Я наняла тебя, потому что ты лучший пилот в округе. Мне нужно как можно быстрее попасть на остров, и я хочу увидеть своего сына!
      Сара отошла. Обхватив себя руками, чтобы согреться, она еле сдерживала слезы и не могла думать ни о чем другом, кроме встречи с Майком. Они были практически уже у границы со штатом Мэн, в двух часах от острова.
      – Мама поймет, – сказала Сьюзан, потянув отца за рукав. – Она поймет.
      – Тогда тебе лучше ей позвонить. Скажи ей, что произошло, и дай мне с ней поговорить.
      – Извини, папа.
      – Больше этого не повторится, – строго сказал Уилл, но в его глазах светилась радость.
      Они позвонили. Сноу набрала номер, но Уилл взял у нее телефон. Он знал, что эта выходка не останется безнаказанной, и хотел защитить дочь от худшего.
      – Алло.
      «Черт подери, это он», – подумал Уилл.
      – Джулиан? Элис дома?
      – Да. – Он замешкался, сразу поняв, что что-то не так. – Что случилось? Что-то со Сьюзан?
      – Да, она со мной, и мы на пути в Мэн, но я сам хотел бы поговорить с Элис.
      – Хорошо, – сказал Джулиан.
      Ответ был кратким и достойным уважения. Уилл слышал, что он прикрыл трубку и постарался как можно мягче разъяснить ситуацию Элис.
      – Уилл, что происходит? – нервно спросила Элис.
      – Не волнуйся, Сьюзан со мной.
      – А ты где?
      – В Новом Гемпшире. Я выполняю заказ, о котором тебе говорил, и она решила полететь со мной. – Понимая, что Сара и дочь наблюдают за ним, он следил за своей речью. – Мы уже преодолели полпути и не можем вернуться назад. И она все это время была с нами.
      – Ты специально сделал это! – возмутилась Элис. – Клянусь, Уилл, если ты…
      – Нет, нет, – возразил Уилл и, к своему удивлению, услышал, как Джулиан пытается успокоить ее, говоря, что ничего страшного не произошло. – Джулиан прав, – сказал Уилл, изумившись неожиданному появлению союзника. – И потом, она сама так решила.
      – Но ей попадет, когда она вернется домой!
      – Угу, – согласился Уилл, глядя на блеск в глазах дочери и улыбку, озарявшую ее лицо.
      – Я так взбешена, что мне не стоит говорить с ней сейчас. Просто дай ей трубку на одну секунду.
      – Будь хорошей девочкой, – громко сказала Элис.
      – Буду, – кивнула Сноу. – Скоро увидимся!
      Уилл хотел еще что-то сказать Элис, но та уже повесила трубку.
      Сьюзан бежала по шоссе, блестевшему на солнце. Ей было пятнадцать, но вела она себя как маленькая девочка: зная, что родители ее любят, с волнующей надеждой в сердце, на пороге фантастического путешествия вместе с отцом.
      Уилл и Сара шли к самолету, не глядя друг на друга. Она не знала, чего хочет больше – смеяться или плакать, и поэтому старалась держать себя в руках. Он понимал ее состояние, но слова здесь были лишними. Эта женщина платит немалые деньги за чартерный рейс, и они продолжат полет.

      Майк Талбот все смотрел на небо. Он умчался из лачуги, прервав работу впервые за все время пребывания на острове. Дед был неугомонным человеком. Он мог работать двадцать четыре часа в сутки, включая воскресенье, до тех пор, пока тетя Бэсс не позвонит в колокольчик ровно в шесть, призывая мужчин снять обувь и пройти в кухню. Он, вероятно, и на День благодарения хотел поработать, как в обычный день, но у Майка были другие планы.
      – Что, черт побери, здесь происходит? – спросил дед, идя следом за двумя гусями по заснеженной тропинке.
      Лицо его было обветренным, со множеством морщин. Гелей, хромая колли, ковыляла рядом.
      – Заканчиваем работу.
      – Кто тебе сказал?