– Сэр! – обратился к нему Уилл.
      – Что?
      – Я забыл кое о чем попросить вас.
      Джордж старался взять себя в руки. Воздух был очень холодным, горло болело так, что, казалось, слова расколют его. Поэтому он повернулся и вместо слов грубо кивнул Уиллу.
      – Джордж, я хотел бы попросить у вас руки вашей дочери.
      Джордж посмотрел на небо. Проклятие, начинался снегопад.
      – Пожалуйста, Джордж, – попросил Уилл примирительно.
      Джордж, помолчав, кивнул. Майк стоял рядом, ничего не говоря. Снег шел густой и белый-белый.
      – Да, – сказал Джордж. – Я даю тебе мое благословение на брак с Сарой.
      – Я люблю вашу дочь.
      Джордж искоса взглянул на Уилла. Шесть футов с чем-то, военно-морской офицер, который слишком давно оставил палубу. Седые волосы и уставшие глаза. Он выглядел так, будто не спал несколько дней. По крайней мере, он побрился. Джордж откашлялся, собираясь назвать его «командир», но слова прозвучали несколько иначе.
      – Я знаю, что ты ее любишь, сынок, – услышал Джордж собственный голос.
      Он притянул будущего зятя к себе и похлопал его по плечу как раз в тот момент, когда дверь открылась и вышла Сара. Ослепленная снегом, она стояла на верхней ступеньке, с удивлением наблюдая картину: Уилл плакал, и Джордж резко отвернул его в сторону.
      В конце концов, было дурной приметой видеть невесту перед свадьбой.
      Церковный двор был весь укрыт чистым снегом. К тому времени, когда они пересекли остров, снегопад усилился. Джордж провел Уилла в церковь. Бэсс основательно позаботилась о том, чтобы он все еще не видел Сару. Она сидела впереди, в то время как Сара была сзади.
      Она все еще была там, на заднем сиденье теплого джипа, рядом со своим сыном, в то время как остальные вошли внутрь. Майк молчал. Сара нервничала и знала почему. Ей было тридцать семь, у нее был сын, но она выходила замуж в первый раз. И от этого у нее сосало под ложечкой.
      – Все в порядке, мам? – наконец спросил Майк.
      Сара кивнула.
      – Тебе тепло?
      – Да, – ответила она, хотя сама вся дрожала.
      – В церкви тоже должно быть тепло.
      Сара повернулась к нему, улыбаясь:
      – Ты такой заботливый!
      – Ты не часто говорила мне это.
      – А должна была, – сказала она, вспоминая, как оставляла его одного, пока работала, или ходила на свидания. – Чаще.
      Майк только пожал плечами.
      – Сьюзан хотела приехать, но мы ее отговорили. – Думаю, она была бы рада получить от тебя весточку.
      – Может быть, я позвоню ей, – сухо сказал Майк.
      – Ты ей нравишься, – продолжала Сара, и в этот момент ее осенило: ее не будет рядом, чтобы узнать, что произойдет дальше. – О… – Она прикрыла рот рукой.
      – Что? – встревоженно спросил Майк.
      Она сидела рядом со своим семнадцатилетним сыном, зная, что не увидит, как ему исполнится восемнадцать. Она не узнает, пойдет ли он снова в школу или решит остаться на ферме. Если он влюбится в Сьюзан, если они поженятся, ее не будет рядом в качестве матери жениха, если у них будут дети, ее не будет там в качестве бабушки.
      – Майк…
      – Что, мам?
      Как она могла сказать ему? У нее не было права перекладывать эту боль на его плечи. Ее тело сгорало, и ее душа болела от скорби по поводу того, что должно было произойти. Она чувствовала, что конец быстро приближается. Она приняла смерть в свою плоть в тот день у замерзшего пруда, когда Майк боролся за свою жизнь, и Сара обратила свою молитву к Богу. Как могла она сказать своему сыну, что все, чего хочет, это узнать, каким он станет?
      – Дорогой, я хочу…
      – Знаю, мама, – прервал он ее.
      – Нет, ты… – Сара помедлила, чтобы восстановить силы. – Будь счастлив, Майк, – только и смогла сказать она.
      Это был второй, после дня рождения Майка, самый важный день в жизни Сары. Это был день, когда она выйдет замуж – и когда она умрет.
      Майк обошел машину, открыл дверь и помог ей выйти из джипа. Они пошли по дорожке, вымощенной камнями и запорошенной снегом. Помедлив у ступеней, Сара положила ладонь на руку сына. Церковный двор был справа от них. Взгляд Сары блуждал по могилам. Там была она.
      – Мама… – тихо сказала Сара. Майк ждал.
      – Она была такая красивая, твоя бабушка. Я рассказывала тебе истории о ней, чтобы ты понял, какой она была.
      – Да, мама. И я здесь, разве не так?
      – Что ты имеешь в виду?
      – На острове. Я с ней все время…
      Рыдания рвались в груди Сары, и она обняла своего сына. Он был молод, но уважал прошлое. Он чтил своих предков, и в голове Сары возник вопрос, от которого она не могла избавиться.
      – Ты будешь рассказывать?
      – Рассказывать, что? – спросил Майк.
      Она знала, что может оставить это при себе, чтобы не расстраивать сына, но что-то в его тоне, взгляде дало ей понять, что она может спросить.
      – Ты будешь рассказывать своим детям обо мне?
      – О, мама, – улыбнулся он.
      – Что? – спросила она, чувствуя необходимость знать, что заставило его улыбнуться.
      – Посмотри, где я нахожусь, мама. Я на нашем острове. Это то место, где я хочу жить. Мне нравится здесь, мам. Это…
      – Это – что? – Она схватила его за руку, высматривая в его глазах ответ.
      – Это наш дом, – сказал Майк.
      – Да, – выдохнула Сара, – дом…
      Такое знакомое и теплое, это слово заставило ее расплакаться.
      Все это время она искала верный путь для сына, его тайную дорогу, а он нашел ее сам. Дорогу домой.
      Майк обнял Сару, оглядывая церковный двор. Место, где покоится Роуз, придало ей силы, и она вытерла глаза, глядя на камень в изголовье. Могила Зика тоже была там, и она увидела, как сын бросил взгляд в ту сторону, задержавшись на мгновение.
      – Ты готова?
      – Да, – сказала она.
      – Тогда пойдем.
      Они открыли дверь церкви. Красивый венок пах сосной, и чувства Сары наполнились Рождеством. Войдя внутрь, она сделала глубокий вдох. Уилл стоял в передней части церкви, у алтаря. Его поза говорила о нетерпеливом ожидании. Сара испытывала то же самое.
      Преподобный Данстон стоял в одеждах черного с пурпурным цвета. Его волосы покрыла седина. Он крестил Майка, руководил похоронами Роуз. Сара знала его всю свою жизнь. Стараясь улыбнуться ему в ответ, она не отрываясь смотрела на Уилла.
      Единственными гостями были Марта и Бэсс. Они сидели в переднем ряду, просияв при виде невесты. Майк все время держался справа от нее, Джордж подошел и взял ее за левую руку.
      – Платье Роуз, – прошептал он.
      Сара кивнула, закрыв глаза, когда он склонил свою голову, чтобы коснуться ее.
      – Ты готова, дорогая?
      – Да, папа.
      Зазвучала музыка Баха, старинная и красивая. Сара слышала ее много раз и одобрила. Выбор тети Бэсс. Она звучала высокими глухими нотами из старого магнитофона, установленного на алтаре. Свечи мерцали в темноте, их дым смешивался с запахом ладана, и Сара жадно вдохнула. Чудо свершилось, и ей не нужно было идти куда-то дальше.
      Очень медленно, не сводя глаз с Уилла, Сара начала спускаться по проходу между рядами. Ее отец и сын шли рядом, крепко сжимая ее руки, чтобы она не могла упасть. Каждый шаг был благословением.
      Любовь. Сара Талбот чувствовала ее всем своим сердцем. Она родилась на этом прекрасном острове, была воспитана родителями, которые научили ее ценностям любви. Они боготворили ее, их единственного ребенка. Она была готова к рождению сына, потому что ее родители показали ей путь. Со всеми ошибками, которые она допустила как мать, знание того, как любить Майка, никогда не было для нее проблемой.
      – О! – Она споткнулась.
      – Осторожно, – сказал Джордж, – может, присядешь?
      Сара хотела дойти до передней части церкви, это было совсем недалеко, но она боялась, что не сможет сделать и шагу. Тусклый свет проникал сквозь голубое витражное стекло, святые и мученики смотрели на нее. По обе стороны от нее было два сильных мужчины.
      – Помогите мне, – прошептала она.
      – Хорошо, дорогая, – сказал отец голосом, полным спокойной силы.
      Оставалось пройти всего несколько ступеней. Сара продолжала смотреть вперед, на Уилла. Его глаза были темно-синими – острова любви и скорби.
      «Радуйся! – хотела крикнуть она. – Это день нашей свадьбы».
      Слезы струились по ее щекам. Жизнь так коротка, и каждая секунда ее драгоценна! Вообразите, что может вместиться в целую жизнь. Только представьте себе смех, веселье, путешествия, океаны, прогулки, сон, детей, внуков, ужины, праздники, полеты, круизы… Каждая минута жизни была подарком, и Господь дал ей и Уиллу время, достаточное для того, чтобы они нашли свою любовь, поняли, что принадлежат друг другу.
      Подойдя к алтарю, они остановились. Посмотрев на отца, Сара улыбнулась, поцеловала его и услышала, как он прошептал: «Моя замечательная девочка». Поэтому, когда она повернулась к Майку, чтобы получить его поцелуй и даровать свою любовь, она точно знала, что сказать. «Мой замечательный мальчик», – прошептала она.
      Наконец Уилл взял ее за руку, они взглянули друг другу в глаза, и Сара ощутила его любовь до глубины своей души. Ткань платья казалась одновременно прохладной и теплой, и ее тело пронимала дрожь. Обняв ее, Уилл ждал, пока она успокоится.
      – Сара, – начал преподобный Данстон, – Уильям, любите друг друга, но не делайте оков из любви. Пусть лучше она будет волнующимся морем между берегами ваших душ…
      «Время идет так быстро! И сколько любви, тревог и сияющей радости», – подумала Сара, преображенная чистой любовью, которую она испытывала к этому мужчине вне зависимости от краткости жизни или бесконечности смерти.
      Сара оторвала взгляд от Уилла лишь на мгновение и посмотрела на пятно за алтарем, где, как ей показалось, стояла ее мать. И вся ее семья собралась вокруг: Майк, отец, тетя Бэсс.
      Ее тело устало и болело, и она тяжело оперлась на Уилла. В его глазах читалась глубокая печаль.
      Преподобный Данстон перевел взгляд на Уилла и ровным голосом – как будто это была обычная свадьба, как будто мужчина не поддерживал в любимой женщине ускользающую жизнь – спросил:
      – Берете ли вы, Уильям, Сару, которую вы держите за руку, себе в жены, чтобы любить ее, почитать и боготворить в радости, в печали, в болезни и в здравии, отрекаясь ото всех остальных, пока смерть не разлучит вас?
      – Да, – сказал Уилл.
      – А вы, Сара, берете ли Уильяма, которого держите за руку, себе в мужья, чтобы любить его, почитать и боготворить в радости, в печали, в болезни и в здравии, отрекаясь ото всех остальных, пока смерть не разлучит вас?
      – Да, – прошептала Сара.
      Слезы струились по ее лицу, и она посмотрела на Уилла.
      – Не уходи, – прошептал он, еле сдерживаясь.
      Он должен быть сильным. Он герой дня, жених, притворяющийся счастливым ради Сары. Она умирала, а он должен улыбаться.
      Сара плакала, как когда-то плакала по своей матери. Она была молода, у нее было все, ради чего стоило жить. «Пока смерть не разлучит вас…»
      – Какие символы вашей любви у вас есть? – спокойно спросил преподобный Данстон.
      У них не было времени, чтобы купить кольца. Но Джордж взял с собой золотое свадебное кольцо Роуз из маленькой шкатулки слоновой кости, стоящей на его тумбочке, и Майк передал его Уиллу.
      Уилл надел кольцо на палец Сары. Повторяя за преподобным Данстоном и глядя ей в глаза, он сказал:
      – С этим кольцом я беру тебя в жены и одаряю тебя всей своей любовью.
      Тетя Бэсс сделала шаг вперед, пытаясь скрыть рыдания, которые сотрясали ее тело.
      – Дорогая, – прошептала она, кладя кольцо в руку Сары, – оно принадлежало твоему дяде Артуру. Я хочу, чтобы ты воспользовалась им сейчас…
      – Благослови тебя Господь, тетушка Бэсс, – сказала Сара.
      Затем, надев кольцо на палец Уилла, она взяла его за руку, повторяя вслед за священником:
      – С этим кольцом я беру тебя в мужья и одаряю тебя всей своей любовью.
      Все захлопали в ладоши, и Сара почувствовала, как у нее заболело сердце. Они улыбались и улыбались. Она никогда не собиралась уходить.
      – Сара и Уильям, – сказал преподобный Данстон, повышая голос, и прочитал:
      «Теперь вы не будете чувствовать боли, ибо каждый из вас будет убежищем для другого. Теперь вы не будете ощущать холода, ибо каждый из вас будет теплом для другого. Теперь вы не будете ощущать одиночества, теперь вас двое, но перед вами одна жизнь. Идите теперь в свой дом, чтобы начать дни вашей совместной жизни. И пусть ваши дни будут счастливыми и долгими на земле и на небе». Властью, данной мне церковью и штатом Мэн, я объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.
      Запрокинув голову, Сара почувствовала, как Уилл нежно целует ее. Их губы встретились, и его руки обняли ее – они стали мужем и женой.
      – Уилл, – сказала она, улыбаясь.
      – Муж и жена, – в ответ улыбнулся Уилл.
      Она вспомнила их первую встречу, полет в честь ее дня рождения. Полет продолжался долго – дольше, чем ожидалось, – но теперь почти закончился, их время вышло. Время было подарком, и они с Уиллом любили каждую минуту. Они совершили свое путешествие, и для Сары это была дорога домой.
      Ее сын был рядом, стоя позади них. «Сьюзан, – подумала Сара, – Сноу, где бы ты ни была, здравствуй, моя доченька». Ее сердце затрепетало, крылья ангела всколыхнули воздух. Ее мать и Фрэд были с ними. Сара задыхалась, слезы застилали ей глаза. Жизнь… о, жизнь!
      – Пока смерть не разлучит нас, – произнесла она.
      – Навсегда, – сказал Уилл.
      – Навсегда. – Она посмотрела на своего мужа, чтобы запомнить его лицо. Навсегда…

Эпилог