После завоевания Гранады кастильская корона решила положить конец бесконечным спорам между орденами. В 1489–1494 годах король Фердинанд принял на себя управление тремя кастильскими орденами. Со стороны братьев это не вызвало протеста, и был организован королевским совет для контролирования деятельности орденов. Капитулы, выборы и образ жизни в командорствах не претерпели существенных изменений. Калатрава, Монтеса и Авиш сохранили свою связь с орденом цистерцианцев. В 1523 году папа Адриан VI официально объединил кастильские ордена под королевской властью и передал короне магистерство и связанные с ним доходы (достигавшие 110000 дукатов в год, что составляло почти половину всех орденских доходов). Монтеса, и свой черед, была подчинена в 1587 году арагонской короне. Контроль над португальскими орденами, отказывавшимися принимать участие в действиях за морем, тоже перешел к королю, который использовал некоторые их командорства для награждения за верную службу тех, кто сражался с «неверными» в Африке и в Азии. Португальские ордена прекратили свою военную деятельность, но отдельные братья самостоятельно принимали участие в кампаниях против мусульман (на пример, около двадцати восьми из них были убиты или взяты в плен при Алькасаре во время марокканской кампании 1578 года).
      С течением времени папские буллы постепенно освободили испанских монашествующих рыцарей от правил на вступление в брак, частную собственность, соблюдение постов, место жительства и молитвенную практику. Корона начала сама вести хозяйство командорств, и многие братья превратились в рантье, сохранявших свое членство к орденах из соображений чести, знатности и карьеры. С созданием же постоянной регулярной королевской армии ценность орденов как поставщиков опытной военной силы упала. В 1536 году Карл V начал дробление владений орденов для финансирования своей деятельности по защите христианства; он продал четырнадцать из пятидесяти одного командорства Калатравы, тринадцать из девяноста восьми командорств Сантьяго и три из тридцати восьми командорств Алькан-тары, в результате чего получил около 1700000 дукатов.
      Королевская власть должна была как-то оправдать национализацию орденов, и кастильская корона объяснила это стремлением объединить все ресурсы для продолжения священной войны и обращения язычников; при этом подчеркивалось, что северная Африка, как и Гранада, – всего лишь первые шаги по дороге в Иерусалим. В 1506 году король Фердинанд собрал капитул Сантьяго, на котором было решено основать монастырь в Оране (Алжир); строились также планы организовать отделения Калатравы и Алькантары в Северной Африке. Все эти предложения обсуждались до XVII века, но ни к чему конкретному не привели. Отдельные братья кастильских орденов занимали в королевстве военные должности, но сами ордена бездействовали. С 1518 по 1598 год из более тысячи рыцарей Сантьяго только пятьдесят или шестьдесят воевали с «неверными». По крайней мере восемь членов Сантьяго приняли участие в Тунисской экспедиции 1535 года, а в 1565-м несколько человек помогали защищать Мальту. С 1552 года орден Сантьяго стал выделять около 14000 дукатов в год на содержание трех или четырех галер в Средиземном море, которые в 1561 году вошли в состав королевского флота. Эти галеры являлись прежде всего символом, однако при великом командоре Кастилии Луисе де Рекесенсе они сыграли заметную роль в бою при Лепанто (1571 год). Любопытно, что Луис де Рекесенс был принят в Сантьяго в одиннадцатилетнем возрасте, а Альваро Басан, чья блестящая карьера во флоте включала участие в сражениях у Мальты и при Лепанто, – в двухлетнем (в 1528 году). После 1571 года Испанию занимали, в первую очередь, события на севере Европы, и священная война отошла на второй, а то и на третий план. К этому времени большинство братьев просто перестали выполнять свои обязанности. Так, член ордена и поэт Луис де Гонгора был публично подвергнут критике за отказ в 1614 году подчиниться королевскому приказу о службе в Марморе в Африке.
      В то время как испанские и Тевтонский ордена претерпевали фундаментальные изменения, приведшие к прекращению ими активных действий, орден госпитальеров продолжал воевать. Его по-прежнему поддерживали и папа, и император, и многие другие правители. Папа Климент VII, выбранный в 1523 году при участии магистра госпитальеров, раньше и сам был членом этого ордена. После вынужденного отплытия с Родоса в 1523 году великий магистр родосских рыцарей Филипп Вплльс де л'Иль-Адап со своими рыцарями странствовал целых восемь лет по различным городам и весям в поисках новой постоянной резиденции, они побывали и в Мессине, и в Чивитавеккье, и в Вптербо, и в Пицце, сохраняя во всех своих мытарствах организационную структуру ордена и его дух. Большинство членов ордена были французами, но помог им в конце концов испанский король, император Священной Римской империи Карл V. Он отдал ордену в ленное владение маленький скалистый остров Мальту с двумя соседними островами – Гоцо и Комнно (в Средиземном море между Сицилией и северо-африканскпм побережьем), после чего госпитальеры стали называть себя мальтийскими рыцарями. Они признали сюзеренитет Сицилии и обязались защищать новый материковый плацдарм в Африке – Триполи, захваченный испанцами в 1510 году. Рыцари, однако, не теряли надежду вернуться на Родос или в Южную Грецию и поселились в 1530 году на Мальте без особого энтузиазма. Там к ним присоединились их латинские и греческие подданные, покинувшие Родос вслед за орденом. В это время Франция заигрывала с турками, так что госпитальеры оказались на Мальте исключительно по испанской инициативе, и даже магистром их в 1536–1553 годах был арагонец – Хуан де Омедес.
      Мальтийский орден (как стал с этих пор называться орден госпитальеров) продолжал проводить активную антитурецкую деятельность, практически он стал форпостом христианских держав в борьбе с Османской империей, достигшей к этому времени апогея своего могущества. Вскоре после переселения на остров рыцари помогли императорскому флоту овладеть африканской крепостью Галетой. В 1531 году они участвовали в экспедиции в Южную Грецию, а в 1535 – в Тунис. В 1541 году мальтийские рыцари поддержали императорские войска, уже отступавшие под натиском алжирцев. Мальта располагала великолепной гаванью и, находясь между испанской Сицилией и османской Африкой, представляла собой прекрасную базу для ведения военных действий на море против турецких армад и африканских корсаров. Рыцари договорились о беспошлинном ввозе зерна из Сицилии и укрепили гавань. Они привезли с собой с Родоса свои реликвии п часть архива ордена и продемонстрировали замечательную способность приспосабливаться к новым условиям без ущерба для фундаментальной структуры орденского государства (из чего следует, что существование военно-монашеского ордена не обязательно зависит от его террториального местонахождения). В 1551 году Триполи был захвачен турками, а мальтийский остров Гоцо подвергся разрушительному нападению. Но рыцари продолжали воевать. Наивысшего расцвета Мальтийский орден достиг в правление великого магистра Жана де ла Валлетта (1557–1568), ветерана последней осады Родоса в 1522 году при котором Мальте пришлось выдержать страшную осаду турок. К моменту нападения османов крепость Сент-Анжело, новый город Изола и форт Сент-Эльмо при входе в гавань были уже хорошо укреплены. Турок бы то намного больше, чем защитников острова, но благодаря тому, что Жан де ла Валлетт был опытным и отважным воином и талантливым военачальником и ему помогало все мальтийское население, Малы-, продержалась до прибытия спасательной экспедиции под командованием вице-короля Палермо и командора ордена Сантьяго Гарспа дг Толедо. После четырехмесячной осады турки были вынуждены отступить, потеряв свыше двадцати тысяч человек.
 
      Шесть лет спустя, когда турки потерпели поражение при Лепанто пять галер и 100 рыцарей были присланы новым военно-монашеским орденом, посвященным святому Стефану. Этот орден был основан в 1562 году Козимо I де Медичи, герцогом Тосканы, ставшим его первым великим магистром (эта должность в ордене была наследственной) Козимо превратил необольшую тосканскую флотилию в регулярную сильную эскадру по образцу мальтийской. Он хотел защитить свое побережье и морское судоходство и к тому же сплотить вокруг себя своих подданных-нефлорентийцев, новую привилегированную прослойку из членов созданного им ордена. В некоторых городах, находившихся в оппозиции Флоренции, таких как Сиена и Лукка, знать осталась верна Мальте, но в других местах ордену святого Стефана удалось переманить у госпитальеров целые семьи, хотя новый орден и не пользовался таким престижем. Рыцари могли вступать в орден святого Стефана и закреплять за собой статус знатного дворянина, взяв новое командорство под семейное покровительство; они могли вступать в брак как п члены ордена Сантьяго; они должны были нести военную службу в течение как минимум трех лет. Сыновья женатых командоров могли получить в наследство командорство, находившееся под семейным покровительством, а изъяны в происхождении их матерей можно было исправить дополнительными денежными взносами; более того чем ччще командоры отказывались от своих должностей, тем быстрее могли завоевать себе знатный статус члены тех же семей. Все это, вместе взятое сильно отличалось от мальтийских представлений об образе жизни монашествующих рыцарей и о знатности происхождении, но нельзя не признать, что орден святого Стефана активно участвововал в священной войне на море.
 
 
      Штаб-квартира ордена святого Стефана находилась в Пизе и имела сооственную морскую академию, а его монастырская церковь была построена по эскизам Джорджо Вазари. Вскоре орден уже насчитывал сотни членов, как тосканцев, так и уроженцев других частей Италии; в 1563–1737 годах им оыло построено не менее 695 командорств Флот ордена базировался в Ливорно и оттуда вел операции по защите побережья и перевозок, а также принимал участие в дальних экспедициях, часто вместе с кораолями госпитальеров. В 1565 году орден послал две галеры на помощь Мальте. Тосканские галеры совершали рейды на африканские берега, в Эгейском море и в районе Кипра. Они были организованы в единую эскадру и добычу делили поровну, но, в отличие от кораблей госпитальеров, галеры ордена святого Стефана не совершали самостоятельных, получастных пиратских набегов (согso). После 1584 года орден святого Стефана сменил объект своего христианского пиратства, и теперь экспедиции, в основном, совершались не в западное Средиземноморье, а в более многообещающие районы Леванта. В 1610–1618 годах орден захватил двадцать четыре берберских судна (берберские пираты осели на острове Джерба у берегов Северной Африки и превратили его в мощный центр морского разбоя, терзавший судоходство в этом районе более 300 лет и выступавший на стороне турок) и 1409 рабов на Западе, разграбил несколько городов и захватил сорок девять турецких и греческих кораблей и 1114 рабов в Леванте. Орден святого Стефана воевал вместе с венецианцами в критской войне 1645–1669 годов, но это было последним крупным военным предприятием ордена. В 1737 году должность адмирала была упразднена, а в 1809 году орден был уничтожен Наполеоном. В том же году Наполеон отобрал у Тевтонского ордена его немецкие земли, штаб-квартира ордена переехала в Вену, и все надежды на возрождение Тевтонского орденского государства и возобновление военных действий рухнули навсегда.
      В 1568 году Козимо Медичи попытался включить госпитальный орден святого Лазаря в орден святого Стефана, но в 1572 году папа присоединил часть ордена святого Лазаря к ордену святого Маврикия, великим магистром которого был герцог савойскйй Эммануил Филиберт, причем пост магистра в этом ордене был наследственным; в обязанности же ордена входило содержание двух галер; и действительно, две его галеры участвовали в Тунисской кампании в 1574 году. Однако после 1583 года орден святого Маврикия прекратил всякую военную деятельность. В 1459 году папой Пием II был основан Вифлеемский орден. Немногочисленные братья этого ордена под руководством магистра Даимберто де Амороза собирались защищать эгейский остров Лемнос, но после захвата его турками переехали на Сирос и построили там в 1464 году странноприимный дом. После отвоеванпя Лемноса венецианцами в том же году Вифлеемский орден вернулся обратно на остров, но тот снова попал в руки турок в 1479 году, и после этого орден прекратил свое существование. Много позднее, в 1619 году, герцог мантуанский и неверский Карл Гонзага помог папе организовать новый орден – Оrde de la Milice Chr?tienne («орден христианских рыцарей»), предназначенный для борьбы с турками и с немецкими протестантами. В 1623 году папа Урбан VIII превратил его в настоящий военно-монашеский орден. Появились итальянские и немецкие отделения ордена, были собраны деньги и создан флот, но ни в одной военной операции этот орден так и не участвовал.

Новое время: Орденское государство продолжает существовать

      После 1561 года Мальтийский орден продолжал оставаться активной и независимой военной организацией. Им управляли закаленные в боях, опытные воины. В 1540 году магистр Жан де да Валлетт попал в плен и пробыл у мусульман больше года. В 1565 году мальтийские рыцари сумели отбить турок, что придало им уверенности, и тут же начали строительство нового города – Ла-Валлетты – и системы фортификаций вокруг главной гавани. Остров превратился в мощный бастион, угрожавший стратегическим коммуникациям между Стамбулом и Александрией, которые были столь необходимы мусульманам для войны на фронтах Египта, Туниса. Алжира и Марокко. Массивные новые укрепления, превратившие остров в огромную каменную крепость, делали его практически неприступным, п турки больше не осмеливались нападать на Мальту. Конечно, риск турецкой атаки всегда оставался, и рыцари поддерживали фортификации в идеальном состоянии, окружив ими весь остров. Последнее звено – форт Тинье – было закончено в 1794 году. Фортификационное строительство требовало больших финансовых вложений и увеличения местных налогов, но оно же придавало жителям уверенность в собственной безопасности и создавало рабочие места. Верфи и арсеналы были необходимы для ведения морских кампаний. Экономика острова была очень разнообразной – порты, новые города, больница и карантинная служба, пункты транзитной торговли постоянно расширялись. За сто лет население Мальты и Гоцо увеличилось почти вдвое – от 49500 в 1680 году до 91000 в 1788-м. Разумеется, население периодически бывало недовольно своим правительством, как и везде в Западной Европе, однако с мальтийцами, как п раньше с жителями Родоса, рыцари обращались хорошо, и никаких волнений не происходило. Всем этим успехам способствовало и участие госпитальеров в общеевропейской жизни – их часто можно было встретить при папском, французском, венецианском и других дворах, где они иногда даже занимали светские посты. В Ла-Валлетте была организована морская академия для командного состава, и многие ее выпускники стали офицерами французского флота, но к XVIII веку война на море пошла на убыль, как, впрочем, и сама турецкая угроза.
      Военный успех Мальты основывался на постоянном контролировании морских вод от Туниса до Калабрии, причем главной целью госпитальеров было не потопление вражеских кораблей, а захват добычи, выкупы и рабы. Но и мальтийским рыцарям фортуна иногда изменяла: например, в 1570 году они потеряли три галеры, из-за чего в следующем году смогли послать к Лепанто только три корабля. После сражения при Лепанто великие державы перестали собирать большие эскадры, требовавшие слишком больших инвестиций. К этому времени в Средиземном море создался определенный баланс сил, поддержанию которого немало способствовала Мальта. Однако победа над турками при Лепанто не уничтожила силу османов; в 1571 году турки захватили Кипр, в 1574 – Тунис, а в 1614 году небольшой отряд турок пытался высадиться на Мальте. Госпитальеры продолжали вести агрессивные антитурецкие действия. Например, в 1611 году они атаковали Коринф в Греции и Керкенну на побережье Туниса. В 1645–1669 годах мальтийские рыцари помогали венецианцам защищать Крит. В 1718 году турецкая война закончилась, а вместе с ней и крупные морские кампании в левантийских водах. В 1705 году госпитальеры начали строить новые тяжелые парусные суда – линейные корабли – в дополнение к своим весельным галерам. Были созданы специальные фонды для финансирования этого строительства, и рыцари должны были прослужить на новых военных кораблях четыре шестимесячных срока перед тем, как получить повышение. И хотя война на море почти затихла, причем во многом благодаря госпитальерам, полностью военные действия не прекращались никогда: например, в 1749 году госпитальеры атаковали Оран. В 1770 году Россия разбила османский флот, но опасность на море не исчезла. В апреле 1798 года около острова Гоцо госпитальеры захватили тунисское судно. Мальтийский флот до самого конца существования Мальтийского рыцарского государства состоял из четырех галер, двух линейных кораблей и двух фрегатов. На Мальте, как и на Родосе, согso (узаконенное полупиратство) играло немаловажную роль в экономике острова. Это занятие не было ни грубым пиратством, ни официально лицензированным, ведущимся по установленным правилам каперством против враждебных судов, без различия религиозной принадлежности. Скорее согso можно назвать своеобразной формой священной войны, ограниченной (по крайней мере на практике) нападениями на суда «неверных». Эта практика велась по лицензии магистра, который получал десять процентов добычи, и контролировалась специальным трибуналом. При этом отдельные госпитальеры по собственной инициативе могли снарядить корабль и отправиться на поиски вражеских судов. Особенно прибыльной была морская охота в Эгейском море и в левантийских водах. Время от времени родосские корсары нападали на венецианские торговые суда, что приводило к дипломатическим конфронтациям и конфискации доходов госпитальерского приорства в Венеции. Мальтийский флот участвовал во многих крупных кампаниях XVI века и турко-венецианских войнах 1645–1718 годов, но после 1580 года главный упор был сделан на согзо. Мальта превратилась в корсарское государство, суда которого бороздили воды у берегов Африки, где часто сталкивались с берберскими пиратами. Мальтийские моряки участвовали в согso, мальтийские банкиры вкладывали в него деньги, а мальтийские рыцари не только снаряжали для него корабли, но и сами на них плавали. Однако растущее господство в Средиземноморье французов, которые заключили союз с турками, заставило госпитальеров сократить свои левантийские операции. К 1675 году на Мальте оставалось двадцать или тридцать активных корсаров, но к 1740-му их число резко сократилось. Только после кризиса 1792 года согso возродилось, но не надолго. В итоге мальтийский флот стал заниматься контролем за соблюдением мира на море. И надо признать, что тем самым госпитальеры способствовали развитию западной торговли; даже османские купцы предпочитали плавать на христианских судах как самых безопасных.
      Организационная структура госпитальеров практически не менялась. Всем руководил великий магистр. В 1526–1612 годах генеральный капитул собирался приблизительно каждые шесть лет, но в 1631–1776 годах, когда Мальту охватил финансовый кризис, он не был созван ни разу. Орден, никогда не подвергавшийся реформам, становился все более и более авторитарным, причем магистры выступали в роли суверена. Французская монополия на пост магистра была нарушена в 1374 году, и после этого магистрами наравне с французами могли быть испанцы и итальянцы; в XVIII веке два магистра подряд были португальцами. Должность магистра не была наследственной, но каждый магистр выбирался пожизненно.
      Это обеспечивало стабильность, но способствовало геронтократии в высших эшелонах администрации. Большая часть доходов госпитальеров поступала в личную казну магистра, обладавшего почти абсолютной властью в ордене.
      Во Франции существовало семь провинций ордена госпитальеров, и французские братья стремились любыми способами сохранить свои земли, командорства и доходы с них, поскольку от этого зависело само их существование. Королевская власть бесцеремонно вмешивалась в дела французского приорства, процветала коррупция. К тому же вмешательство пап, особенно в вопросах назначений, подрывало моральные устои всех орденов. Непотизм был неизбежен и распространен. Например, в 1692 году двоюродный племянник магистра госпитальеров Адриен де Виньякур получил командорство в Ланьи-ле-Сек, причем в это время ему было два года от роду, и распоряжался этим владением до самой своей смерти восемьдесят два года спустя. Мануэл Пинту де Фонсека также был принят в орден в двухлетнем возрасте, потом стал магистром и умер на этом посту в возрасте девяноста двух лет. И все же орден госпитальеров продолжал существовать, и о нем никак нельзя было сказать, что он клонится к своему закату. Госпитальеры занимали сильные позиции в Арагоне, в Богемии, в некоторых немецких землях и в Италии (особенно в Неаполе и на Сицилии). К 1583 году в ордене состояло примерно две тысячи человек, причем самой многочисленной группой были рыцари (сержантов было всего сто пятьдесят, и столько же священников). В 1700 году во Франции, на Пиренейском полуострове, в Италии и на территории Священной Римской империи все еще функционировали пятьсот шестьдесят командорств госпитальеров.
      Почти везде одеяние мальтийского рыцаря с восьмиконечным крестом означало высшую степень знатности. В политически раздробленной Италии орден госпитальеров помогал сохранить старинный общеитальянский класс дворян, представители которого проходили образовательный курс на Мальте. Эти люди знали друг друга как члены одного многонационального клуба, доступ в который охранялся посредством фамильного владения командорствами и все более ужесточавшейся системы требуемых при вступлении доказательств благородного происхождения. Рост буржуазии, появление при дворе чиновников неаристократпческого происхождения и изменения, произошедшие в армии и ее техническом оснащении, вели к уменьшению значимости роли старого дворянства, честь и рыцарские идеалы которого по-прежнему символизировались устаревшим мечом. И старая европейская аристократия использовала военно-монашеские ордена для поддержания и зашиты своего статуса, отстраняя от членства в них новоиспеченных дворян и патрициев.
      Госпитальеры пользовались в Западной Европе большим уважением, и многие из них находились в близких семейных и политических отношениях с правителями своих провинций. Орден по-прежнему официально находился под юрисдикцией папского престола, и решения пап оказывали влияние на его политику. В XVIII веке против Мальтийского ордена выдвигались обвинения в прожигании жизни, аморальности и бездействии, и они далеко не всегда были необоснованными, но такие же обвинения обрушивались на орден и в XIV веке, и даже раньше. Несмотря на все организационные недостатки, орден госпитальеров не был анахронизмом, законсервировавшим уже отмершие средневековые идеалы. С 1635 по 1740 год количество братьев в ордене увеличилось с 1715 до 2240 человек. Дворянство этого времени получало очень хорошее образование, и в орден вступали люди талантливые, начитанные, преследующие самые разнообразные интересы – военные, дипломатические, научные, художественные. Библиотека в Ла-Валлетте отражала широту интересов мальтийских рыцарей – как практических, так и теоретических. Вот один ранний пример. Член ордена гуманист Савва ди Кастильоне еще на Родосе коллекционировал классическую скульптуру, потом был послом в Риме, а уйдя на покои в свое командорство в Фаенце, создал школу для детей бедняков.
      Как и члены других военно-монашеских орденов, со временем госпитальеры стали воспринимать свои обеты чисто символически, и общая литургическая жизнь в командорствах постепенно забывалась. Сами командоры часто отсутствовали в своих командорствах, видя в них в первую очередь экономическое предприятие, дающее им средства к существованию (причем некоторым командорам удавалось накопить значительные личные богатства, часть которых после их смерти оставалась вне ордена). Представители госпитальеров присутствовали на реформаторском Тридентском соборе, но их участие в нем было вызвано не заботой о реформировании своего ордена, а стремлением добиться того, чтобы братья и члены их семей не подпадали под юрисдикцию епископов. Однако внутри ордена проявлялась обеспокоенность моральным состоянием организации, и в XVII веке к обсуждению этой проблемы были привлечены иезуиты и представители других прогрессивных течений во Франции. Некоторые госпитальеры активно занялись благотворительностью и миссионерством, выкупом христиан из мусульманского плена, духовными и благочестивыми трудами. Они искали способов, которые позволили бы не посвященным в священнический сан госпитальерам вести одновременно благочестивый и военный образ жизни, что, собственно, и являлось призванием членов ордена.
      Век просвещения и появление масонства оказали влияние и на Мальтийский орден. Эти новые веяния усилили недовольство рыцарей старым режимом. Магистры все чаще ссорились с епископами, папскими инквизиторами и представителями мальтийского населения и клира. Прекрасно управляемые поместья и леса трех французских провинций поставляли половину иностранных доходов ордена, что обеспечивало французам первые места в администрации. По мере того как военные функции ордена сводились к нулю, а доходы таяли, орден пытался принимать отчаянные меры – союзы с американцами, русскими или англичанами, основание эфиопской компании, создание польского при-орства, покупку поместий в Канаде, приобретение Корсики; в 1651 году орден купил три острова в Карибском море, но уже в 1665 году должен был их продать. В 1775 году на Мальте вспыхнуло восстание под руководством местного мальтийского духовенства, которое было поддержано сельским населением, доведенным до нищеты дурным управлением. Великий магистр Роган (1775–1797) прилагал все усилия для того, чтобы поднять угасший воинский дух в ордене, усовершенствовать администрацию и суд, увеличить доходы. В 1776 году он в последний раз созвал высшее законодательное учреждение ордена – генеральный капитул, которым в 1779 году был издан кодекс законов Мальтийского ордена. Но старания Рогана пропали даром. В 1792 году Национальная ассамблея Франции конфисковала французское имущество ордена, а 12 июня 1798 года Мальта без боя сдалась Наполеону. Из бывших тогда на острове трехсот тридцати братьев двести были французами, и многие из них были готовы к сопротивлению, но госпитальеры-испанцы отказались сражаться, твердого военного руководства не было, а магистр побоялся предпринять какие-либо решительные меры, опасаясь народных беспорядков. После сдачи острова рыцари обвинили магистра Фердинанда фон Гомпеша в измене и сместили его с должности. 16 декабря того же года великим магистром был избран российский император Павел, и резиденция ордена (конвент) была перенесена в Санкт-Петербург, после чего в Кронштадте начали снаряжать флот для возвращения Мальты. Однако после смерти Павла Александр I отказался от звания великого магистра, а потом и вовсе упразднил орден на российской земле. Постепенно орден стал терять свои земли и в других странах, и в 1834 году капитул ордена был перенесен г, Рим. С тех пор судьба Мальтийского ордена тесно связана с историей папского престола.

Новое время: угасание военных функций военно-монашеских орденов

      Тевтонский орден после падения Мальты еще какое-то время продолжал участвовать в военных действиях. Орден потерял в 1525 году Пруссию, но сохранил владения во многих католических и даже некоторых протестантских немецких землях. После 1525 года резиденция немецкого магистра находилась в Мергентейме во Франконии, и там в течение нескольких веков немецкий магистр, принявший на себя и функции гроссмейстера, содержал небольшой двор и имел статус немецкого князя. В это же время большинство населения Ливонии, где орден контролировал многие города п крепости, перешло в лютеранство, но немецкие братья-рыцари продолжали сражаться – с православными русскими и время от времени с ливонскими лютеранами. В 1561 году последний ливонский магистр Готхард Кеттлер сам перешел в протестантство п превратил орденское государство в светское. Часть Ливонии отошла к Польше, а бывший магистр стал наследственным герцогом Курляндии и Семигаллена. К 1577 году в Тевтонском ордене насчитывалось всего сто семьдесят один человек. Мергентейм не был орденским государством, он представлял собой независимое немецкое княжество под управлением гроссмейстеров, как правило – членов австрийского правящего дома (например, с 1595 года орденом управлял Максимилиан Габсбургский). Тевтонский орден продолжал придерживаться старой административной системы и по-прежнему требовал при приеме новых членов доказательств благородного происхождения. В стремлении сохранить орден рыцари уделяли большое внимание старинным традициям немецкой аристократии. По примеру немецких дворян – членов ордена госпитальеров, действовавших на Мальте, тевтонские рыцари не раз выдвигали предложения о защите крепостей или даже переносе резиденции ордена на венгерскую границу для борьбы с «неверными». Но после 1595 года, когда Максимилиан Габсбургский посылал тевтонских рыцарей воевать с турками, они попадали на фронт в качестве членов императорского двора, а не представителей Тевтонского ордена. После 1606 года все тевтонские рыцари теоретически были обязаны прослужить в армии ордена три года, но на практике вместо этого они могли управлять командорствамп, занимать посты в администрации г. Мергентейме или вступать в регулярную немецкую армию. Начиная с 1648 года в орден на равных правах стали приниматься лютеране и кальвинисты, и Тевтонский орден стал трех-конфессиональным.
      В 1658 году Тевтонский орден обсуждал планы совместных действий с Венецией п Мальтой, а в 1662 – организации тевтонской флотилии на Дунае. В 1664 году гроссмейстер ордена Иоганн Каспар фон Ампринген командовал отрядом рыцарей в бою с турками в Венгрии, а в 1668 он провел неудачную экспедицию против турок на Крит. Некоторые тевтонские рыцари воевали в составе гарнизонов городов на османской границе. С 1696 года гроссмейстер финансировал полк, в составе австрийской армии, в котором служили члены ордена, получая жалованье как от своих командорств, так и от австрийского военного начальства; в 1740 году тевтонцы принимали участие в австро-прусской войне, но не в качестве рыцарей военно-монашеского ордена, а как представители немецкого княжества.