Глава 1

Одной из любимых игр Трейси было наблюдать за людьми, стоящими в очереди к кассам магазина, и пытаться угадать о них что-нибудь. И хотя сегодня она начинала самое большое приключение своей двадцатичетырехлетней жизни, девушка все же принялась размышлять, почему из всего того, что продается в Фудвэй, привлекательный незнакомец, стоящий в очереди как раз перед ней, выбрал бутылку вина и пачку писчей бумаги. И ей надо было проявить находчивость, если только она хотела познакомиться с мужчиной своей мечты. А он явно был мужчиной ее мечты.

Трейси вовсе не собиралась встретиться с ним в очереди к кассе. На ней был старый махровый комбинезон. Белокурые локоны, не удерживаемые повязкой, в беспорядке рассыпались, на носу красовалось грязное пятно, а ее тележка была нагружена всем необходимым для уборки — там лежали швабра, щетка, совок и полгаллоновая бутыль чистящего средства. Совсем не романтично и уж никак не привлекательно. «Трейси, старушка, — ругала она себя. — Вот наконец твоя встреча с судьбой, а у тебя такой вид, словно тебе нужна помощь Армии спасения».

Незнакомец, наоборот, был сама элегантность. Он стоял в небрежной позе, и коричневый, в тончайшую полоску, костюм-тройка прекрасно обрисовывал его гибкую фигуру. Он был само совершенство — от лаковых туфель с острыми носами до тщательно уложенных прядей густых светлых волос. Но самым привлекательным был его благородный профиль — классический нос, подбородок с ямочкой, глубоко посаженные глаза. Он словно сошел прямо с киноэкрана, а она выглядела так, как будто собиралась разрисовывать в этом фильме декорации!

Незнакомец слегка повернулся, и она покраснела, поняв, что он почувствовал на себе чужой взгляд. Его завораживающие глаза скользнули по ее фигуре, начиная от запачканных кроссовок, поднимаясь по длинным загорелым ногам, замедляясь, чтобы обвести изгибы ее бедер, талии и груди, потом взбираясь по ее голой покрасневшей шее, и остановились, только добравшись до пятна на кончике носа. Трейси попыталась заискивающе улыбнуться. Никогда за всю свою взрослую жизнь она так сильно не жалела, что вышла на улицу без лифчика. Прекрасный принц, казалось, прочитал ее мысли, потому что уголки его чувственного рта приподнялись — совсем чуть-чуть, а потом он отвернулся. «Фу! Что за сноб», — подумала Трейси.

Грустно размышляя об откровенном чванстве незнакомца, девушка уныло заметила, что кассирша в очереди, вероятно, новенькая. Эта пожилая женщина, казалось, целую вечность не отпускала молодую мамашу, стоящую перед мистером Правильным, который в глазах Трейси быстро становился мистером Неправильным. Седовласая кассирша приложила руку ко рту и раздраженно прокричала:

— Эй, Ванда! Ты не объяснишь мне, как заполнять купон?

Незнакомец, словно пришедший из мечты, слегка нахмурился и перенес вес на другую ногу. И снова все внимание Трейси поглотили его покупки — бутылка вина и пачка обычной бумаги для письма. Черт, это ее заинтриговало. Почему он собирается купить именно это? Неужели у него никого нет — например, секретарши, — которая могла бы выполнять его поручения? Выпить с ним вина? Написать за него письма? Трейси не могла себе вообразить, что такому красивому, уверенному в себе мужчине нужна женская помощь или компания. Ему просто не место в очереди в супермаркете.

С каждым уходящим мгновением она все четче формулировала свои догадки, почему он делал такие необычные покупки. В это время у беспомощной кассирши заело кассовый аппарат, а к ней на помощь спешили Ванда и помощник менеджера. Трейси кусала нижнюю губу, понимая, что сейчас в любую минуту кассирша отпустит молодую мамашу, и возможность заговорить с неотразимо-шикарным незнакомцем будет упущена навсегда. Ну и пусть он сноб, а она выглядит как бандитка с большой дороги, все равно этот мужчина ужасно сексуален и загадочен. Что ж, пора проверить ее предположения.

Ванде и помощнику менеджера наконец удалось разобраться с кассовым аппаратом, и Трейси поняла, что время улетучивается. Потом — вот везение — незнакомец слегка повернулся, чтобы еще раз взглянуть на нее. На этот раз его лицо не выражало снисходительность, он словно с удивлением разглядывал ее голубые глаза и копну кудрей на затылке. Трейси обнаружила, что, когда их глаза встретились, у нее заколотилось сердце. Внезапно он подмигнул ей и широко улыбнулся самой теплой и обезоруживающей улыбкой. Боже, он восхитителен! Она резко вздохнула, понимая, что ее момент настал.

Она указала подбородком на бутылку вина и пачку бумаги в его руках и ехидно проговорила:

— Скажите, вы собираетесь расстаться со своей подружкой?

Незнакомец на мгновение нахмурился, глядя на предметы в своих руках, потом с удивлением посмотрел на девушку:

— Прошу прощения, мисс?

Его голос оказался глубоким, с легчайшим акцентом, что показалось Трейси пугающим. Она тем не менее завлекающе улыбнулась и пояснила:

— Ну, знаете, писать «Дорогая Джейн» и одновременно пытаться утопить свое горе в вине.

Мужчина улыбнулся, с восхищением и удивлением разглядывая Трейси и кивая:

— Вы, наверное, экстрасенс, мисс. Я действительно хотел бы порвать с ней. Скажите, а вы свободны?

Сердце девушки подпрыгнуло, но ей удалось спокойным тоном спросить:

— Вы имеете в виду, чтобы выпить с вами вина? Или вы собираетесь диктовать мне письмо?

— Как насчет и того и другого?

Трейси уставилась на него. Она не знала, что говорить дальше. Прекрасный незнакомец с готовностью проглотил наживку, и это удивило ее: что же это за мужчина, который с такой легкостью может подцепить девицу в истертом махровом комбинезоне и поношенных кроссовках!

— Сэр, я теперь могу отпустить вам товар, — сказала кассирша, избавив Трейси от необходимости отвечать на приглашение.

Мужчина повернулся, чтобы отдать ей бутылку, и Трейси вздохнула. Все кончено, подумала девушка. Она не ответила на его вопрос, и теперь он наверняка забудет об их легком флирте.

Ее мысли нарушил громкий звон, и она отпрыгнула от разлетевшейся на тысячу осколков бутылки вина, которая взорвалась у ног незнакомца, так что вино брызнуло во все стороны. Мужчина отскочил в сторону, потом наклонился, с сердитым видом убирая керамические осколки со своих забрызганных вином остроносых туфель.

— О, сэр, простите! — принялась извиняться несчастная кассирша. — Это мой первый день, и я просто пыталась найти наклейку с ценой, когда эта чертова бутылка выскользнула…

Трейси тотчас стало жалко кассиршу, а ее клиент выпрямился с хмурым выражением красивого лица. Девушка испугалась, что сейчас он скажет кассирше что-нибудь плохое. Если так, то она поймет, что он, в конце концов, не такой уж мистер Правильный. И она не желает иметь ничего общего с человеком, лишенным сострадания. Но незнакомец удивил Трейси, выдавив улыбку и обратившись к женщине:

— Ничего страшного, мэм. Она могла бы упасть мне на ногу, или вам, если уж на то пошло.

Снова подскочил помощник менеджера.

— Мистер Делано, прошу прощения. — Он повернулся к кассирше: — Хелен, это ваше последнее предупреждение. Сегодня уже было три инцидента…

— Спокойнее, Андерсон, — вмешался незнакомец по имени Делано. — Леди здесь новичок, вы же знаете.

Трейси невольно улыбнулась, и на сердце у нее потеплело от доброты Делано, а менеджер простонал:

— Да знаю. Как бы мне пережить это.

— Я уже сказал леди, что это не проблема, — обратился Делано к помощнику менеджера. — Если кто-нибудь принесет мне другую бутылку вина.

Расстроенная кассирша непонимающе уставилась на покупателя, и Трейси не удержалась от объяснений:

— Он расстается со своей подругой.

Несчастный помощник менеджера, совершенно обалдевший, переводил взгляд с Делано на кассиршу, а потом на Трейси. Наконец ему удалось собраться с мыслями и проговорить:

— О, конечно, мистер Делано. Конечно, я найду вам другую бутылку. — И он принялся лихорадочно разглядывать кучку осколков. — «Лансерз», не так ли?

Не дожидаясь ответа, молодой человек кинулся в винный отдел магазина. Делано хмыкнул, а кассирша благодарно произнесла:

— Сэр, спасибо вам большое.

— Да не за что. Я понимаю, невесело быть новичком в каком-то деле.

— Вы не против, если я отпущу эту молодую леди, пока вы ждете свое вино, сэр? — спросила кассирша. — Я еще не ввела ваш код в кассовый аппарат. — Нахмурившись, она сказала: — Кажется, так это называется? Ввести код?

— Похоже, так, — мрачно подтвердил Делано. — В любом случае отпускайте молодую леди.

О, как по-джентльменски, подумала Трейси, едва подавив вздох и подходя ближе, наполовину плывя по воздуху, наполовину ступая по осколкам.

Но когда мужчина отступил, чтобы дать ей пройти, она заметила, с каким интересом он ее рассматривает. Подмигнув кассирше, он насмешливо проговорил:

— Похоже, у нее тяжелый случай, верно?

Ничего себе! Трейси сердито уставилась на него, а кассирша, хихикнув, продолжала раскодировку чистящих средств. Не соображая, что говорит, девушка ответила:

— Знаете, а вы правы, мистер. У меня действительно тяжелый случай, я только что вышла из тюрьмы.

Он расхохотался, а Трейси разозлилась на саму себя. Что за глупость она сказала!

Делано сложил руки на груди.

— Да? А скажите, вы сбежали или вас выпустили?

— Выпустили, — скованно ответила она.

— Откуда?

— Из Хантсвилла.

В некотором смысле это было правдой.

— Вы шутите, — смеясь, сказал он. — В этом махровом комбинезоне?

— Ну, там несколько урезали бюджет…

— Я бы сказал, что они сейчас уж слишком урезают материал. — Он не сводил глаз с ее одеяния. — Удивительно, как ваш вид не вызвал беспорядков среди мужской половины заключенных. И кстати, как вам удалось приобрести такой загар?

— Вообще-то до освобождения меня заставляли собирать сахарный тростник.

«Ох, Трейси, — с внутренней дрожью подумала она. — Что за ерунду ты несешь…»

— Понятно, — проговорил мужчина, со смеющимися глазами наблюдая, как кассирша достает из тележки Трейси швабру. — И теперь вы собираетесь работать уборщицей?

Трейси почувствовала, что попала в глупое положение, но решила продолжать словесный поединок:

— Ой, да. Для нас, бывших зэчек, так трудно найти работу.

— Ну что ж, — ответил он, указывая на залитый вином пол, — похоже, здесь им нужен кто-то, чтобы убрать все это безобразие.

Трейси скорчила гримасу. Незнакомцу снова удалось «обломать» ее, и снова она была спасена, когда пришел мальчишка с ведром и шваброй и принялся мыть пол.

Его действия заставили девушку еще ближе подойти к незнакомцу, так близко, что она даже уловила мускусный запах его одеколона. Она посмотрела на него, стараясь придать взгляду ледяную холодность, но оказалось, что она может думать только о том, как зачаровывают его глубокие карие глаза и какие у него густые и темные ресницы. Ценой огромных усилий она взяла себя в руки и, глядя ему прямо в глаза, произнесла:

— Похоже, у них уже есть кто-то… чтобы… э-э… заниматься уборкой.

— Да, действительно. Хотя как знать. Мне тоже могут потребоваться.

— Что?

— Ваши услуги.

— Да? — сказала она невинным голоском. — О каких услугах вы говорите? О том, чтобы выпить с вами вина? Или записать что-то под диктовку? Или вымыть вам полы?

— Это все звучит прекрасно. Как мне связаться с вами?

— Да просто найдите в справочнике раздел «Как нанять домоправительницу».

— Можно и так. А что, если мне потребуется эксклюзивный наем?

— Это влетит вам в копеечку, — ответила Трейси.

— Девятнадцать девяносто пять, — гордо провозгласила кассирша, и Трейси вдвоем с незнакомцем рассмеялись.

Девушка расплатилась и забрала свой пакет, жалея, что заигрывание с загадочным мистером Делано уже закончилось. Но не успела она отойти, как он осторожно взял ее за руку и сказал:

— Мисс, вы не подождете минутку, пока мне принесут вино? Пожалуйста.

Прикосновение его сильных пальцев к ее голой руке было словно удар током, а глаза мужчины смотрели так тепло и искренне, что Трейси поняла: она пропала. Но она еще и осознавала, что требуется сопротивление хотя бы на словах. Она не из легкодоступных женщин.

— Ну… — уклончиво протянула Трейси. — Я как-то даже не знаю.

— Но вы должны, — с обезоруживающей улыбкой проговорил он. — В конце концов, вы должны написать для меня письмо, а я должен вам полбутылки вина.

— Вы шутите. — Она рассмеялась. — Вы хотите сказать, что на самом деле расстаетесь со своей подружкой?

— Конечно. А вы только что сбежали из тюрьмы.

— Меня выпустили, — напомнила ему она. Они снова расхохотались, и в этот момент пришел помощник менеджера с вином.

— Простите, мистер Делано, но мне пришлось принести другую бутылку со склада.

— Без проблем, — ответил тот, доставая бумажник.

— О нет, мистер Делано, — настойчиво проговорил менеджер. — Вы оказываете нам любезность, делая покупки, и мы готовы возместить ущерб, нанесенный вашему костюму.

— Чепуха, Андерсон, — ответил Делано, доставая из бумажника банкноту. — Я всегда плачу за свои покупки. Я бизнесмен, как вы знаете. И позвольте еще раз уверить вас: то, что сейчас произошло, совершеннейшая ерунда. Только если, — он улыбнулся седовласой кассирше, — моя любимая кассир будет здесь в следующий раз, когда я приду в ваш магазин.

— А-а, конечно, мистер Делано, — сказал помощник менеджера.

Кассирша просияла, а Трейси отвернулась, с удивлением ощутив, что подступившие слезы пощипывают ей глаза. Она сегодня хотела чего-то такого — мимолетного, притягательного, по-девичьи романтического. И совсем не ожидала, что встретит этого очаровательного незнакомца.

Девушка исподтишка наблюдала за красавцем блондином, который смеялся вместе с кассиршей. «Осторожно, Трейси, — предупредила она себя. — Это может стать серьезным, слишком серьезным». Последнее, чего она ожидала от себя сегодня, и последнее, что она могла себе позволить, — это влюбиться.

Глава 2

Снаружи стоял типичный июньский день в Хьюстоне — жаркий и солнечный.

— Давайте я возьму ваш пакет? — предложил Делано, когда они вышли из супермаркета.

— Нет-нет, я прекрасно справлюсь сама, — довольно-таки скованно ответила Трейси. — Мне действительно пора домой.

Ей внезапно стало страшно. Все произошедшее в магазине случилось слишком быстро, казалось слишком серьезным. Он наверняка не испытывает таких чувств, как она. Для него это, должно быть, просто мимолетное знакомство. И вообще, ее бросало в дрожь при мысли о том, что он может о ней подумать. Мужчина, нахмурившись, разглядывал парковочную площадку.

— А где ваша машина?

Этот вопрос смутил Трейси.

— У… у меня ее нет, — заикаясь, пробормотала она. И торопливо добавила: — Пока. Мой «линкольн» как раз полируют, а у «мерседеса» царапина на хромированной части, поэтому я, конечно, сказала, чтобы они заменили весь бампер…

— Позвольте подвезти вас, — предложил он улыбаясь.

— Нет-нет. Лимузин, который я наняла, вот-вот прибудет…

— Я подвезу вас, — настаивал Делано.

— Я пойду пешком, — напряженно проговорила девушка. — Здесь всего несколько кварталов.

— Не думаю, что ваши теннисные туфли выдержат эту прогулку.

Трейси невольно рассмеялась.

— Я слишком долго рубила в них сахарный тростник, — удрученно призналась она, пошевелив большим пальцем, выглядывавшим из дыры в правой кроссовке.

Наступило неловкое молчание. Наконец Трейси заставила себя поднять глаза, и несколько секунд они смотрели друг на друга. И снова ее охватило чувство беспомощности, когда его красивые карие глаза улыбнулись ей, убеждая довериться ему, принять его предложение. О Господи, этот мужчина может взорвать ее эмоциональный мир!

— Эй, мистер Делано, мне положить сумку молодой леди в ваш багажник?

Чужой голос напугал Трейси. Оглянувшись, она увидела, что к ним подходит тщедушный веснушчатый подросток. Потом незнакомец взял из ее рук пакет и передал мальчишке со словами:

— Конечно, Стив.

— Подождите минутку! — сказала она, наблюдая, как парень забирает оба пакета, ключи от машины и направляется к темно-серой «БМВ».

— Вы опрометчиво предложили свою помощь в написании письма, — поддразнил ее красавчик. — Я подвожу вас домой. И больше никаких споров.

— Нет, я не могу, честно, — ответила Трейси. Она нервно отбросила с глаз прядь белокурых волос. — Послушайте, я о вас ничего не знаю.

Мужчина немедленно протянул ей теплую руку:

— Энтони Делано, мисс. А вы?

— Трейси О'Брайен, — неохотно ответила она.

— Теперь мы знакомы.

Его пожатие было дружески-крепким, а улыбка — обезоруживающей.

— Я имела в виду не это, и вы все понимаете, — ворчливо проговорила Трейси, стараясь сдержать предательскую улыбку и убирая руку.

Подросток вернулся с ключами. Девушка вытаращила глаза, заметив, как Делано дал ему пятидолларовую купюру.

— Эй, Стив, — сказал он, — объясни, пожалуйста, этой леди, что я не какой-нибудь неплательщик налогов или извращенец.

Мальчишка расплылся в улыбке.

— О нет, мэм, мистер Делано один из самых уважаемых жителей нашего города, — с готовностью заявил он, пряча в карман чаевые.

Глядя, как он повернулся и снова вошел в магазин, Трейси возразила:

— Да он так говорит потому, что вы дали ему огромные чаевые.

— Боже, какая вы подозрительная! Но дело в том, что если вам нужны все ваши приспособления для того, чтобы начать работать уборщицей, мисс О'Брайен, то лучше позвольте мне вас подвезти. Все ваши покупки сейчас заперты в багажнике моего автомобиля.

— Вы хотите сказать, что сбежите с моим чистящим средством?

— Я бы предпочел сбежать с вами. Ее сердце несколько раз подпрыгнуло от этих волнующих слов, но ей удалось вернуть самообладание.

— Вот это последнее заявление никак не побуждает меня довериться вам, мистер Делано.

Его лицо озарила располагающая улыбка.

— О, мне можно доверять. Спросите у моей мамы.

— Вы тоже даете ей большие чаевые?

— Нет, ее можно убедить, обняв и поцеловав.

— Вот в этом я не сомневаюсь.

Слова вылетели до того, как Трейси успела сдержаться, и тут же краска стыда залила ее лицо до самых корней волос. Делано с восторгом рассмеялся.

— Ну, Трейси? — настаивал он, сверкая карими глазами.

— Ладно, хорошо. Какого черта. — И не смогла удержаться, чтобы не добавить: — Меня не зря прозвали Бесшабашной Трейси.

Мужчина выглядел завороженным.

— Бесшабашной Трейси? У вас действительно такое прозвище?

— Конечно.

Он взял ее под руку.

— День обещает стать весьма интересным.

Она резко помотала головой, пока они шли к машине:

— Не обманывайте себя. Мы доедем до моего дома ровно за две минуты.

— Верю вам. И жду с нетерпением.

Когда они сели в «БМВ» и направились на запад по Мемориал-Драйв, Трейси снова ощутила неловкость. Внутри автомобиль выглядел шикарно — с богатыми кожаными сиденьями, экстравагантной панелью приборов и люком с тонированным стеклом в крыше. Ей было невыносимо ставить свои грязные теннисные туфли на бархатный серебристый коврик. Да уж, она совершенно не вписывается в эти декорации.

Энтони Делано же вписывался полностью. Трейси разглядывала его руки, поворачивающие руль. Руки были прекрасной формы, с тщательно выполненным маникюром, загорелые и сильные, и украшающие их бриллиантовый перстень и золотые часы на тонком браслете ничуть не уменьшали их мужественность. Эти часы ясно дали ей понять — как будто этого еще не сделали ни его одежда, ни автомобиль, — что их владелец богат, очень богат. Перстень, хотя и был на правой руке, заставил ее подумать, не женат ли он. Она поняла, что не знает абсолютно ничего о мужчине, которому сейчас доверилась, и не имеет никаких подтверждений о его добрых намерениях, кроме рекомендации подкупленного мальчишки из универсама. Делано мог оказаться каким-нибудь мерзавцем при деньгах. Разве не он сказал: «Я предпочел бы сбежать с вами»?

Прелестная мыслишка!

Трейси рассердилась на себя за далеко идущие мысли и, сузив голубые глаза, продолжала изучать незнакомца.

— Скажите, а что это за имя такое — Делано? — спросила она как можно более небрежным тоном.

Он улыбнулся, тормозя перед светофором:

— Итальянское. Я итальянец во втором поколении. Мой отец эмигрировал сюда молодым, в середине сороковых.

— Значит, вы итальянец, — пробормотала Трейси. — И блондин.

— Моя мама скандинавского происхождения, — пояснил Делано. — Папа встретился с мамой и женился на ней вскоре после того, как поселился в Техасе.

Трейси замолчала, переваривая информацию, пока Делано подозрительно не спросил:

— А что это за имя такое — О'Брайен?

Она так расхохоталась, что чуть не забыла сказать ему повернуть налево за следующим кварталом. Но ей удалось быстро собраться и указать на свой дом. Когда они сворачивали на парковку, она поймала себя на мысли, что ей нравятся мужчины с чувством юмора. Вот ерунда! Снова в голову лезет всякая ерунда!

Следуя указаниям Трейси, Делано припарковал автомобиль позади жилого комплекса. Он помог ей выйти из машины и настоял на том, чтобы отнести ее пакет наверх. Не обращая внимания на протесты, он достал из багажника ее сумку, потом повесил на руку свой собственный пакет.

— Какой номер вашей квартиры?

— Двести семь. Но у меня действительно очень много дел, мистер Делано, так что, если вы не возражаете…

— Я возражаю. — И с любезной улыбкой он стал подниматься по лестнице.

Трейси вздохнула и поспешила следом за ним, догнав его на лестничной площадке.

— Послушайте, мистер Делано, вы были очень добры, но теперь я должна…

— Написать за меня письмо, как вы и обещали, — без запинки закончил он, улыбаясь на этот раз приглашающе. Потом наклонился, аккуратно поставив ее пакет на бетонный пол у ног. Выпрямившись, протянул руку и спокойно произнес: — Ваш ключ, мисс О'Брайен.

— Ну хорошо, — раздраженным тоном проговорила Трейси, хотя втайне она была довольна его настойчивостью.

Делано отпер дверь и широко распахнул ее, жестом предлагая девушке войти. После секундного колебания она двинулась вперед в комнату, но когда проходила мимо него, рука мужчины обняла ее за талию, придерживая в опасной близости от его мускулистого тела. Неожиданный физический контакт подействовал на нее, как удар тока. Она резко вздохнула и испуганно взглянула на него. Делано удивленно усмехнулся и нежно прошептал:

— Расслабься, Трейси. Я славный парень. Правда.

Попытка успокоить ее совсем лишила девушку присутствия духа. По правде говоря, ей не нужен был славный парень, особенно парень с таким настойчивым и прямым взглядом карих глаз. Нет, она вовсе не искала его. Трейси неловко высвободилась и пошла к дверям комнаты своей маленькой квартирки.

— Конечно, ты славный парень, — попыталась пошутить она. — Надо просто спросить твою маму, верно?

— Верно.

Он вошел вместе с ней в комнату и закрыл за собой дверь. Трейси с беспокойством наблюдала, как он направился по коридорчику в крохотную кухню. Поставил свой пакет и положил ее ключи на полку, потом прислонил ее огромную сумку к стене рядом. Выпрямившись, посмотрел на коробки, громоздящиеся по всей комнате:

— Переезжаешь, да?

Не дождавшись от нее ответа, он приблизился к незанавешенным дверям балкона и посмотрел на искусственные пруды и бассейны внизу. Трейси осторожно пересекла комнату, положила свой кошелек, не переставая смотреть на мужчину. Солнце играло в его светлых волосах и освещало его чеканный профиль, пока он любовался видом из окна. Боже, да он сам представлял собой великолепный вид! Что он здесь делает?

Делано повернулся к ней улыбаясь:

— У тебя здесь весьма выигрышная позиция. Отсюда тебе, вероятно, хорошо видно, как парни каждый день резвятся в бассейне.

Трейси улыбнулась:

— Да уж, все как на ладони.

Слегка нахмурившись после таких слов, он снова обвел взглядом большую комнату, заметив единственный основательный предмет меблировки.

— Какой тут у тебя красивый диванчик для двоих.

— Благодарю, — вежливо ответила Трейси. — Мне подарила его моя тетя Фейетт.

— Понятно. Он кажется совсем новым.

— Он двадцать лет стоял в ее швейной мастерской. Но она не шьет, — пояснила девушка.

Мужчина указал подбородком на комок черной шерсти в углу светло-коричневого дивана:

— А что это? Подушка из собольего меха? Трейси пришла в негодование:

— Нет, конечно. Это мой кот, Кэп.

Делано фыркнул:

— Кэп? Он скорее похож на чернильную кляксу. Скажи, а он живой?

— Что ты имеешь в виду? — возмутилась Трейси. — Конечно, живой. Неужели ты думаешь, что я положила бы дохлого кота на диванчик тети Фейетт?

Как бы оправдывая слова Трейси, из клубка шерсти показалась черная голова. Кэп зевнул, приоткрыл изумрудно-зеленый глаз и взглянул на незнакомца. Затем снова погрузился в сон.

Делано покачал головой:

— Тебе не придется беспокоиться о том, что он не даст соседям спать по ночам?

— Будем надеяться, что нет, — продолжала защищать своего любимца Трейси. — Вообще-то в договоре об аренде есть условие «никаких домашних животных».

— Ты шутишь. Квартиросъемщица только что из тюрьмы со своим контрабандным котом? Ничего себе компания. Скажи, а как насчет детей?

— Что ты имеешь в виду?

— В договоре разрешается проживание детей?

— Нет, конечно. А с чего ты решил, что я планирую обзавестись ими?

— А Кэп планирует?

— Ты о детях или о котятах?

Делано присвистнул:

— Наш разговор становится каким-то странным.

— Это ты его начал, — обвинила она его. И увидела, как он с ухмылкой повернулся и направился на кухню. — Эй, что ты делаешь?

Он остановился в коридорчике, вынул из своего пакета бутылку вина и пачку бумаги. Положив пачку на бар, подошел к холодильнику.

— Я ставлю вино на лед, чтобы оно охладилось, пока ты будешь писать под диктовку.

— Ты меня разыгрываешь! — рассмеялась Трейси, усаживаясь на один из высоких плетеных табуретов, которые тоже подарила тетя Фейетт. — Только не говори, что ты всерьез собираешься диктовать письмо.

— А для чего, как ты думаешь, я купил бумагу? — задал Делано встречный вопрос, доставая из морозилки полки и коробку со льдом и кладя их наверх. Затем он перешел в наступление: — А теперь, Трейси О'Брайен, расскажи мне, что привело тебя в Хьюстон.

— Эй, не так быстро. Я о тебе еще ничего не знаю, Делано. Все, что ты пока что сообщил мне, — это то, что твой отец приехал из Италии.

— И я когда-нибудь познакомлю тебя с ним, — добавил он, шокировав ее. Положив бутылку в ящик, он засыпал ее кубиками льда. — Кстати, мне лучше сообщить Эстелл всю правду, не так ли?

Теперь Трейси вообще перестала что-либо понимать.

— Эстелл?

Закрыв холодильник, Делано вышел из кухни.

— Да, Эстелл, — сказал он, стоя рядом с девушкой в коридорчике. — Та самая леди, которой я, то есть мы, собираемся писать письмо. Теперь ты знаешь обо мне две вещи, Трейси О'Брайен. Ты знаешь о моем отце и о том, что я планирую послать письмо — довольно личного характера — леди по имени Эстелл. Принимая во внимание то, что я собираюсь раскрыть перед тобой всю душу, не считаешь ли ты, что теперь наступила твоя очередь? Расскажи мне, что ты делаешь в Хьюстоне.

Говоря все это, Делано положил теплую ладонь на голую коленку Трейси, и ей потребовалось собрать всю силу воли, чтобы не отдернуться прочь от этого волнующего жара и не продемонстрировать тем самым собственную незрелость. И снова она тонула в обволакивающей глубине его глаз.

— Ну, Трейси? — настаивал он.

Глаза мужчины все более завораживали ее, а рука слегка продвинулась вверх, и у девушки появилось безумное желание соскользнуть с табурета и позволить этим щекочущим ее тело пальцам делать все, что им захочется. Но вместо этого она едва промямлила:

— Я… э-э… здесь по работе. Я собираюсь руководить компанией по сбору средств для Хьюстонской театральной балетной труппы, чей офис расположен в западной части города.

В его глазах блеснуло уважение.

— А, да-да, я слышал. Но я искренне сомневаюсь в том, что они наймут бывшую заключенную, Трейси. По правде говоря, мне ты кажешься больше похожей на маленькую фантазерку.

— Мне уже двадцать четыре года! — горячо возразила Трейси. Потом спокойнее добавила: — Но ты прав. Когда я говорила о тюрьме, то имела в виду заключение в переносном смысле.

Она откашлялась и поерзала на табурете. Ей было ужасно неловко от его расспросов, и тепло от его руки на колене никак не облегчало ситуацию.

Очевидно, мужчина почувствовал это, потому что отодвинулся и оперся о барную стойку, лукаво глядя на девушку.

— Ты заинтриговала меня, Трейси О'Брайен. Расскажи, как тебе удалось получить место в Хьюстонской театральной труппе?

— Это нельзя назвать постоянным местом работы, — призналась она, удивившись собственной откровенности. — Театральный союз хочет организовать компанию по сбору средств, пользуясь помощью пиаровской фирмы «Гастингс и Штерн» из Далласа. Сначала мистер Гастингс составил первоначальные предложения, а потом назначил меня руководителем этого проекта. Театральная труппа не возражала против моей кандидатуры, но утверждение возможно только после собеседования с руководством балетной ассоциации в понедельник утром.

— Ты их сразишь на месте, — убедительно проговорил Делано, — если только не будешь в этих теннисных туфлях.

— Ты явно имеешь что-то против этих кроссовок, — со смехом сказала она, вытягивая ногу в грязной обуви. — Да я их просто разнашиваю. — Она помолчала минуту, а когда продолжила, взгляд ее голубых глаз был полон решимости. — Нет, в понедельник, ровно в десять часов утра, я буду играть в эту игру по всем правилам.

— Ты играешь в игры, Трейси? — Это, казалось, вконец пленило его.

— Конечно, — подтвердила она. — Вся жизнь — игра, верно? Надо просто выучить правила и заниматься стратегическим планированием.

— Понятно. А какую стратегию ты планируешь на понедельник? Какую роль ты будешь играть тогда, Трейси?

— А, мисс Художественная Искушенность, — легкомысленно заявила она. — Я уверена, что эти зубры из балетной ассоциации будут надутыми, с претензиями, но я разыграю перед ними настоящее шоу. Одному Богу известно, сколько раз мне пришлось общаться с провинциальными снобами, когда я была еще моложе.

— Зубры? — хмыкнул Делано. — Провинциальные снобы? Ты действительно представляешь себе руководство ассоциации именно таким? Расскажи мне, что ты задумала и о каком опыте общения идет речь?

Трейси вздохнула:

— Я из маленького городка на востоке Техаса, возле Хантсвилла. Мой отец много лет был мэром — эта относительно почетная обязанность отнимала у него слишком много времени, которое он мог бы провести с семьей или на работе. Тем не менее моя мама была просто помешана на том, чтобы создавать достойный имидж в глазах общественности. Поэтому я много лет жила как в аквариуме с золотыми рыбками, играя роль мисс Очарования, мисс Пай-девочки…

— А ты пай-девочка, Трейси?

— Это секретная информация, — ответила она немного более резким тоном, чем хотела бы. — Кроме того, — смягчила она свои слова улыбкой, — как ты думаешь, почему меня прозвали Бесшабашной Трейси?

— В самом деле, почему? Тут требуется расследование. Но я глубоко сомневаюсь, что в понедельник утром с руководством балетной ассоциации будет встречаться Бесшабашная Трейси.

— Правильно, — согласилась она, довольная собой. — В понедельник я буду представлять из себя правильно подобранную смесь из воспитания, очарования, находчивости и…

— Смирения? — мрачно закончил Делано.

Трейси рассмеялась:

— Конечно.

— Ты внушишь им трепет, я уверен. Значит, понедельник — великий день. Скажи, а надолго ты задержишься в нашем прекрасном городе?

Странно, но этот вопрос ошарашил ее, словно она получила удар кулаком в живот. «Может быть, только до вторника», — подумала она. Но тотчас собралась и бойко ответила:

— Все, хватит личных вопросов. И если ты настаиваешь на написании этого таинственного письма, то давай поскорее покончим с ним. Мне еще массу всего распаковывать.

— Ты уверена, что это так таинственно? — поддразнивая, проговорил Делано. Потом взял из стоявшего позади нее стаканчика с карандашами и ручками фломастер и вложил его в руку Трейси. — Готова записывать?

Она в растерянности смотрела, как он пересек комнату и сел на диванчик рядом с Кэпом. Девушка покачала головой и подняла пачку бумаги.

— Знаешь, это нелепо. Она, то есть Эстелл, сразу же поймет, что писала какая-то женщина.

— Тем лучше, — убеждал ее Делано. — Эта леди, Эстелл, — до нее не сразу доходит, что хотят сказать, а нам ведь надо, чтобы она все уловила, верно?

Трейси, пожав плечами, раскрыла пачку бумаги.

— Как скажешь. Он рассмеялся:

— Как скажу? — Небрежно скрестив ноги, Делано принялся гладить кота. — Я хочу сказать, мисс О'Брайен, что это чертовски уютный диванчик. В нем утопаешь. Сейчас таких уже не производят, разве что за королевское вознаграждение. Неудивительно, что Кэпу так нравится лежать на нем. — Он посмотрел прямо ей в глаза. — Я бы даже сказал, что этот диванчик сделан специально для занятий любовью.

И снова Трейси почувствовала, что ее лицо заливается краской. Темные глаза мужчины бесстыдно скользили по ее телу, откровенно останавливаясь на некоторых местах. Черт возьми, ей очень повезет, если она выберется из этой ситуации живой и невредимой! Дрожащими пальцами она держала бумагу и фломастер, а сердце ушло в пятки, когда он обольстительно прошептал:

— У меня проблема, Трейси.

— Я не хочу об этом слышать, — с трудом произнесла она.

— Я пытаюсь понять, — говорил он, не обращая внимания на ее слова, — хочется ли мне, чтобы ты сидела здесь, со мной рядом, или нет. Если ты будешь рядом, то я не смогу любоваться твоими красивыми длинными ногами.

Трейси хотела откашляться, но это прозвучало так, словно ее душили.

— К тому же, — продолжал Делано этим сокрушительно-сексуальным тоном, — если ты будешь здесь со мной, мы так никогда и не напишем письмо.

Трейси с горящим лицом подняла глаза, а он лениво и многозначительно улыбнулся ей. В насыщенной электричеством тишине Трейси с изумлением наблюдала, как Кэп встал, потянулся и, громко и бесстыдно мурлыча, перебрался на колени к Делано. Несомненно, этот человек действительно опасен!

— Кажется, ты понравился моему коту, — наконец сказала она.

— И мне он понравился, — ответил Делано, гладя пушистый мех кота. — Я бы хотел забрать его к себе домой. Наверное, это означает, что мне пришлось бы забрать и тебя.

— А… он оставляет шерсть у тебя на костюме, — заметила Трейси.

— Ничего. Но моя домоправительница будет недовольна.

— А твоя жена? — спросила девушка.

— Трейси, — укоризненно проговорил он, — ты же не считаешь, что я имею подружку, плюс жену, плюс склонность к знакомствам с небрежно одетыми беглянками из тюрьмы…

— Отпущенными на свободу.

— Ну пусть. Нет, у меня нет пока жены, но я мог бы ею обзавестись.

Трейси нервно перебирала листы.

— Что ты хочешь написать этой Эстелл?

Он рассмеялся и задумчиво погладил подбородок.

— Можно начать со слов: «Дорогая Эстелл…»

Трейси начала писать.

— Весьма оригинально. — Она с подозрением взглянула на Делано. — А скажи, какая она, эта Эстелл?

— О, надутая, с претензиями.

Девушка хихикнула.

— Я предпочитаю женщину в истертой махровке и теннисных туфлях времен Великой Депрессии.

— Эй, оставь в покое мои туфли. А то мне уже начинает казаться, что они тебе и в самом деле не нравятся. Ладно, что дальше — после «Дорогая Эстелл»?

— Дай-ка подумать… — Он скрестил руки на затылке и нахмурился. Кэп, лишенный внимания, мяукнул, и Делано снова принялся гладить того по шелковистой голове. — Так… дорогая Эстелл… А ты успела записать?

— Да, — резко подтвердила она.

— «Дорогая Эстелл… Спасибо за подарок на день рождения. Как мило, что ты вспомнила о моей старой футбольной травме и прислала мне массажную насадку на душ…»

— Она прислала тебе насадку? — с недоверием переспросила Трейси. — Сколько тебе лет? Ты играл в футбол?

— Отвечаю на твои вопросы по порядку — да, тридцать и да. Теперь мы можем продолжать, Трейси?

— Да, конечно, — сказала она, смутившись собственного проявления любопытства.

— «Конечно, — продолжал диктовать Делано, — я предпочитаю прикосновение человеческих рук, но не все всегда сбывается у такого старого холостяка, как я».

Оторвав взгляд от своих каракулей, Трейси сердито посмотрела на Делано:

— И это ты называешь «надо, чтобы она сразу все поняла»?

— Ты хочешь поскорее покончить с этим, или будем играть в вопросы и ответы? — раздраженно спросил он.

— О, прости. Пожалуйста, продолжай.

— С новой строки, — объявил он. — «Мне очень жаль, Эстелл, но я не смогу приехать, чтобы провести с тобой выходные».

— Она пригласила тебя провести с ней выходные? — удивилась Трейси, забыв о своих благих намерениях и сделав большие глаза.

Делано проигнорировал ее вопрос, грозно нахмурившись и продолжая:

— «Между нами слишком большое расстояние. Может быть, в будущем… ладно, я об этом подумаю».

— Да уж, теперь она действительно все поймет, — весело заявила Трейси, быстро записывая его слова.

— С новой строки, — напряженно проговорил он, выделяя каждое слово. — «Звонил мой адвокат, доверенность на оплату обучения маленького Тедди уже полностью оформлена…»

— Кто такой маленький Тедди?

Теперь Делано намеренно холодно не обращал на Трейси никакого внимания.

— «Я очень скучаю по парнишке».

— Кто этот маленький Тедди?

— С новой строки. «Пожалуйста, помни, Эстелл, что тебе надо постепенно подготавливать к этому Уолли…»

— А кто такой Уолли?

— «И постарайся справиться со всем. Я часто о тебе думаю, но знаю, что так и должно быть». — Делано посмотрел на Трейси, широко улыбаясь. — Думаю, теперь я сказал все, что хотел. А как закончить письмо?

— Полагаю, «Всегда твой» не подойдет, — вкрадчиво предложила она.

— Совсем не подойдет. А как насчет «С наилучшими пожеланиями»?

— А если просто «Всего хорошего»?

— Превосходно.

Нацарапав последние слова, Трейси взглянула на Делано:

— Знаешь, это все сплошной абсурд. Ты собираешься подписываться, или я распишусь за тебя? Делано встал, хмыкнув.

— Ну, мисс О'Брайен, что-то подсказывает мне, что вы сомневаетесь в моем стремлении непременно послать сегодня письмо Эстелл. — Подойдя к ней, он взял из ее рук бумагу и ручку. — Я, разумеется, подпишусь сам. В этом я не имею права ей отказать.

— Как благородно с твоей стороны.

Его глаза весело блестели, когда он посмотрел на нее.

— Ты по-прежнему не веришь, что я собираюсь отправить письмо?

Она помотала головой.

— Скажите, мисс О'Брайен, у вас есть почтовые марки?

— Да, я обычно ношу несколько штучек в кошельке.

— Можно попросить одну? Я, конечно, заплачу за нее.

Трейси взяла сумку и принялась рыться в ней.

— Я и думать не смею о том, чтобы принять у вас деньги, мистер Делано. — Она церемонно вручила ему марку. — Пользуйтесь. Это лишь малая компенсация за то, что вы доставили меня сегодня домой.

Делано со смеющимися глазами взял марку.

— Какое обращение, дорогая. Джилл-колледж, не иначе. — Он огляделся. — А конверт?

Трейси покачала головой.

— Вот тут тебе не повезло. — Она указала в другой угол комнаты. — Конверты в одной из тех коробок, но бог знает в какой.

— Не проблема. — Он потянулся за степлером, который лежал на полке.

— Боже мой! Ты собираешься сколоть скрепками письмо к Эстелл? Как невежливо!

Он пожал плечами:

— Рыцарские времена прошли. А леди, как я уже говорил, была слишком настойчива.

— Не нахожу в этом ее вины, — сухо произнесла Трейси. Делано смотрел на нее с чарующим огоньком в глазах, явно превратно поняв ее слова, поэтому она с нажимом спросила: — Кто такой маленький Тедди?

Он улыбнулся, но выражение его лица оставалось сдержанным.

— Будь осторожнее со словами, Трейси. А то тебе придется пожалеть о том, что сказала.

Его замечание прерывалось лишь щелканьем степлера. Потом он начал писать адрес, а девушка без малейшего смущения следила за его рукой.

— Эстелл Рейнольдс, Денвер, Колорадо, — пробормотала она. — Между вами действительно такое большое расстояние. Думаю, очень трудно поддерживать любовные отношения, разрываясь между Денвером и Хьюстоном.

— Мы живем в век самолетов, — страдальчески проговорил Делано. — По крайней мере Эстелл, кажется, хорошо известен этот факт. — Он закончил писать адрес, наклеил марку и положил письмо на полку. — Вот. Если внизу есть почтовый ящик, то мы бросим его туда позже, когда я соберусь уходить.

— Позже? — пискнула Трейси.

— Да. Позже. После того как выпьем вина, что является второй частью нашего обоюдного соглашения, или ты забыла?

— Я… э… послушайте, мистер Делано, я была рада вам помочь, но… ну, у меня очень много дел, и потом, я сомневаюсь, что вино уже охладилось, поэтому…

И тут он стащил ее с табурета и крепко обнял.

— Дорогая, и чем же мы теперь займемся?

Глава 3

Трейси так испугалась, что потеряла дар речи. Сильное тело Делано прижималось к ее телу, и снова все, о чем она могла думать, — это какие у него красивые карие глаза и какой голой кажется ее грудь под тонкой махровой тканью. Ее соски напряглись при прикосновении к твердой теплой груди мужчины, и Трейси не сомневалась, что он ощутил это даже через несколько слоев одежды, разделяющей их.

А в это время его руки обхватили ее талию, не давая ей ускользнуть, а его пальцы провоцирующе сползли ниже. Не хватало только этого. Он, конечно, не станет…

— Ну, мисс О'Брайен? — вызывающе сказал он, прижимая к себе ее упругое тело.

— Я принесу два бокала. — Слова она выговорила задыхаясь, словно только что пробежала большое расстояние.

— Чудесно, — согласился Делано, не выпуская ее из своих объятий.

И когда она выгнулась, он воспользовался этим, чтобы прижать ее к себе еще плотнее. Что он, собственно, намеревается делать? Дерзко поцеловать ее или с садистским удовольствием смотреть на ее попытки вырваться? Почему она доверилась этому незнакомцу, отдала себя в его руки? Что она в действительности знает об этом мужчине?

Уже, похоже, немало! Трейси решила выбрать отвлекающую тактику.

— Ну как, я подойду на роль секретарши? — храбро спросила она, надеясь переключить его внимание.

Он казался позабавленным, но не одураченным.

— Нет. Ты нацарапала письмо ужасно неразборчивым, жутким почерком.

— У меня прекрасный почерк.

— И Эстелл, без сомнения, решит, что у меня был нервный срыв на почве того, что я тоскую без нее. — Он слегка отодвинулся, жадно скользя глазами по ее фигуре с кончиков пальцев до макушки. — Однако для всего остального ты подходишь, и уговор дороже денег, не так ли?

— Так! — весело подтвердила Трейси, пусть и дрожащим голосом. Она вынырнула из его объятий и направилась на кухню. — Я принесу бокалы, — повторила она, не обращая внимания на его восторженный смех.

Трейси отыскала два простых стакана, потом порылась в коробке с кухонными принадлежностями, пока не нашла ключ для открывания консервов со штопором на другом конце. Делано открыл вино, и они с бутылкой и стаканами прошли в гостиную. Поддавшись уговорам и подталкиваниям Трейси, Кэп переместился в угол дивана, и они смогли тоже сесть.

— Уютно, — сказал мужчина, наполняя ее стакан вином. Держа стакан дрожащими пальцами, Трейси оглядела Делано и нахмурилась:

— Знаешь, у тебя все отвороты на брюках забрызганы вином. Наверное, мне надо сделать что-то…

— Ты меня знаешь всего полчаса, а уже пытаешься снять с меня штаны, — подмигнув, съязвил он.

— Вовсе нет! Я всего лишь хотела предложить тебе… влажную тряпочку или что-то вроде этого.

— Чтобы остудить мое рвение? Вообще-то я уверен, что химчистка справится с моими брюками, даже если ты не справишься. Скажи-ка лучше, ты справишься вот с таким заданием — выпить со мной вина?

Трейси захлопала глазами. Она бы уже не справилась и с более простым заданием — находиться с ним в одной комнате. Диванчик был маленьким, и девушка ощущала тепло его тела рядом, чудесный древесно-пряный аромат его одеколона. Глядя на него, она заметила даже крошечные щетинки на его жестком подбородке с ямочкой и представила, как она запускает руки в его густые светлые волосы, одновременно чувствуя прикосновение этих самых щетинок к своему телу в таких местах, где к ней никогда не прикасались. Трейси отпила вина, надеясь успокоиться, а вместо этого чуть не захлебнулась.

— Трейси, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Делано.

— Да, — хрипло ответила она. — Я… наверное, не очень умею это делать.

Он обнял ее одной рукой и хмыкнул:

— Ну, знаешь, повторение — мать учения.

— Я имела в виду — пить вино!

— А я разве нет? — невинным голосом спросил Делано. И, встретив ее сердитый взгляд, поддразнивающе проговорил: — Надеюсь, что это ты делаешь лучше, чем стенографируешь. Расскажи, как ты относишься к вину, Трейси?

— Я просто… не умею его пить, — смущенно призналась она.

— Тем легче соблазнить тебя, моя дорогая, — заявил он, гладя ее по голому плечу.

— Так, минутку…

— Пей вино, Трейси. И расскажи мне о себе побольше. Твой отец по-прежнему мэр в твоем родном городе?

Она покачала головой.

— Отец умер, — бесцветным голосом произнесла она. — Четыре года назад, от сердечного приступа. Но мама по-прежнему живет в западном Техасе.

— Прости, Трейси, — искренне сказал он, подушечками пальцев прикасаясь к ее шее, отчего у нее по спине забегали мурашки.

Внезапно она ощутила невыносимую неловкость.

— Послушайте, мистер Делано…

— Энтони.

— Хорошо, Энтони. Ты играешь не по правилам. Тебе каким-то образом удалось выпытать у меня всю историю моей жизни, и мы сидим здесь в довольно…

— Интимной?

— Близости. А ведь я совсем ничего не знаю о тебе.

— Я — бизнесмен, — провозгласил он.

— Да? Бизнесмен? Ну, это все объясняет.

— И я хочу нанять домработницу, — игриво добавил он, наклоняясь, чтобы провести губами по ее голому плечу.

Трейси чуть не отключилась, когда почувствовала, как его шероховатая щека прижимается к ее гладкой коже, а его губы прикасаются к чувствительному месту у основания ее шеи.

— Мистер Делано, пожалуйста…

— Энтони.

— Энтони, пожалуйста…

— Тебе не надо ни о чем просить меня, дорогая, — поддразнивал он, порочно скользя губами еще ниже.

— Прекрати!

Он наконец выпрямился, но не разжал объятий.

— А мне было так хорошо, — жалобно проговорил он. — Давай, Трейси, выпей-ка еще вина.

— Ты что, пытаешься соблазнить меня?

— Естественно.

Не удержавшись и хихикнув, она отпила еще вина. Ей начинал нравиться его вкус, так же как и та чепуха, которую нес Делано.

— Ты действительно хочешь нанять домработницу?

— Пожалуй, да, — ответил он более серьезным тоном, чем она ожидала. — Хоть и не думал об этом, пока сегодня не пришел в Фудвэй.

Девушка посмотрела на него, и их взгляды встретились. Его глаза гипнотизировали ее, а его улыбка… Боже, помоги ей, его улыбка сводила ее с ума! Какие очаровательные морщинки образуются от смеха вокруг его чувственного рта… а эти прекрасные белоснежные зубы готовы, кажется, укусить ее! И улыбка мужчины, и его глаза говорили о серьезности его намерений.

— Энтони, у меня кружится голова, — невольно вырвалось у нее.

— Всем известно, что я произвожу такой эффект на женщин.

— Нет, это не ты, это… — Господи, ведь не будет же она икать! Трейси собрала все силы, и ей удалось удержаться. — Это вино.

— Ты уверена, что это из-за вина?

Она уставилась на него, не уверенная ни в чем. Делано взял стакан из ее рук и поставил его вместе со своим на пол.

— Иди сюда, Трейси О'Брайен.

Не успела она опомниться, как оказалась у него на коленях.

— Мистер Делано, это неприлично!

— Надеюсь, что так. — Он стянул с ее головы розовую повязку, и целая копна белокурых локонов упала ей на плечи. — Вот так-то лучше, — восхитился Делано. И отшвырнул повязку прямо на Кэпа, который даже глазом не моргнул. — Какая ты красивая, Трейси, — хрипло произнес мужчина. — У тебя такая фигура, как у девушек на плакатах, и такое милое, родное лицо. Мне нравятся твои огромные наивные голубые глаза, и задорно вздернутый носик, и пухлый ротик, словно созданный для поцелуев…

Трейси попыталась высвободиться из его объятий.

— Мистер Делано, не могли бы вы…

— Успокойся и выслушай меня, Трейси. Знаешь, если у нас будут отношения…

Она замерла, явно заинтригованная.

— А у нас будут отношения?

— Конечно. Но знай, я рассчитываю на абсолютную честность…

— Ой, нет, только не это.

Не торопясь, он вынул из нагрудного кармана носовой платок с монограммой.

— Неужели ты ожидаешь, что я заплачу?

Делано рассмеялся. Потом очень серьезно взглянул на нее.

— Трейси, я просто обязан сказать тебе, что хоть ты и обворожительна, но…

— Но?

Мужчина глубоко вздохнул и укоризненно покачал головой:

— Я отказываюсь целовать женщину с грязным пятном на носу, каким бы очаровательным ни был этот носик.

— Ты балда!

Он наклонился и осторожно стер сажу с кончика ее носа.

— Вот и все. А тебя прекрасно можно отмыть.

— Ну, ты…

Трейси замолчала с полуоткрытым ртом, и это создавало идеальные условия для поцелуя, и чем Делано не преминул воспользоваться. Ощущение оказалось ошеломительным и настолько неприкрыто эротичным, что Трейси застонала. Его губы были очень настойчивыми, а прикосновения языка, наоборот, — дразняще-сексуальными. Он плотно прижимал ее к себе, и его рука отыскала ее грудь, а кончики пальцев заставили ее соски ожить. Она попыталась было сползти с его колен, но его объятия были той желанной тюрьмой, из которой она не могла сбежать.

Наконец Делано оторвался от ее губ. С нежной улыбкой он смотрел, как она пытается восстановить дыхание. Делано прикоснулся к золотой пряди ее волос.

— Бесшабашная Трейси, да? — задумчиво проговорил он. Его рука напряглась на ее груди, и девушка вздрогнула. — Ты не надела лифчик, моя дорогая. Скажи, а что еще ты сегодня не надела?

Это был явно риторический вопрос; не дожидаясь ответа, он снова поцеловал ее.

— У тебя такие красивые длинные ноги, Трейси. Я хочу почувствовать, как они меня обхватывают. Она услышала, как он громко вздохнул.

— Ты великолепна, Трейси, ты чаруешь меня. Я хочу обладать тобой. Сейчас.

Делано толкнул ее на диванчик и впился в ее губы. Трейси плыла в море изысканнейших ощущений, когда романтические чары внезапно и с дикой силой разрушил неистовый кошачий вопль. Девушка мгновенно вскочила на ноги.

— Кэп! Ой, нет, мы его чуть не раздавили!

Кот спрыгнул с дивана и стоял в дверях, окруженный солнечным сиянием. Он таращил круглые зеленые глаза, все его тело, приготовившись к нападению, напряглось, а черная шерсть стояла дыбом.

— Ой, бедный мой Кэп, — жалостливо причитала Трейси, медленно приближаясь к разъяренному коту. — Он похож на щетку. А всегда такой милашка.

Делано подошел к ней, посмеиваясь:

— Судя по его воплю, неизвестно, что мы там раздавили.

Трейси опустилась на колени рядом с котом.

— Прости нас, Кэп!

Кот некоторое время смотрел на нее, потом жалобно мяукнул и потерся о ее руку. Трейси и Делано рассмеялись, девушка взяла Кэпа на руки и поднялась. Потом она вспомнила, чем они занимались, когда упали на кота, и почувствовала, что краснеет.

Делано взял у нее кота и снова положил его на диванчик. Кэп все еще печально мяукал, и Делано погладил его, бормоча:

— Не беспокойся, парень. Ты теперь в безопасности. И твоя хозяйка тоже.

Делано повернулся и смущенно улыбнулся Трейси:

— Послушай, Трейси, я сейчас немного увлекся. Вообще-то я рад, что Кэп остановил нас, потому что я считаю, — он замолчал, казалось, тщательно подбирая слова, — я считаю, что наша близость сегодня была бы ошибкой.

Его слова как будто ледяной водой окатили Трейси. Ей внезапно захотелось плакать.

— Да, конечно, — отрывисто ответила она, чувствуя себя отвергнутой, ненужной. — Вкус вина, мимолетная страсть и все такое прочее, верно? Слушай, почему бы тебе не убраться отсюда?

— Трейси, — с мягким упреком проговорил Делано.

— Уходи!

— Трейси, ты неправильно поняла мои слова. Дай мне один шанс, хорошо? — Он вздохнул, озабоченно заглядывая в спальню, абсолютно пустую, если не считать чемоданов Трейси и спального мешка на полу. — Знаешь, мне не хочется оставлять тебя здесь одну. Здесь же ничего нет. Где ты собираешься спать?

— Тебе-то что за дело?

— У тебя должна быть хотя бы кровать.

— Выброси это из головы. Если бы она у меня была, то ты мог бы совершить ошибку и поддаться моему сомнительному очарованию.

Трейси отвернулась и решительно отошла от него. На глаза вдруг навернулись слезы: слишком уж она открылась перед ним.

— Трейси, — нежно прошептал Делано, пытаясь ее успокоить. — Я не хотел обидеть тебя, заставить плакать.

— Это не из-за тебя! — пояснила она, испытывая ужасное унижение. — Это все проклятое вино. У меня на него аллергия.

— Ладно, — мрачно согласился он. Потом подошел к ней и обнял за талию. — А ты тертый орешек, верно?

Они оба знали, что это неправда, и Трейси еще больше разозлилась.

— Отпусти меня, — взвизгнула она, изо всех сил пытаясь высвободиться из его сильных рук.

— Перестань, Трейси, — тихо, но твердо попросил ее он, и она в ту же секунду подчинилась. — Вот так-то лучше, — продолжал Делано. Он дал ей свой платок. — Высморкайся и постарайся снова не посадить на нос пятно.

— Огромное спасибо, — саркастически произнесла она, выполняя то, что он сказал.

Он повернул Трейси к себе и, к ее удивлению, снова поцеловал, очень крепко. После, твердо глядя на нее, он взял ее за подбородок и сказал:

— Трейси, глупышка, а тебе не пришло в голову, что причина, по которой я не захотел сегодня заняться с тобой любовью, заключается не в том, что это означало бы для меня слишком мало, а в том, что, может, это значило бы слишком много?

Она растерянно смотрела на него, когда Делано отпустил ее. Мужчина взял с полки свое письмо и снова повернулся к ней. Его глаза, казалось, впитывали ее всю, и он сдавленным голосом проговорил:

— Когда придет время, меня ничто не остановит, дорогая, уверяю тебя.

От его слов у нее снова закружилась голова, хотя воздействие вина уже совсем почти прекратилось.

— Это будет, когда я окажусь отмытой? — не удержавшись, спросила Трейси.

Делано облокотился о полку и внимательно посмотрел на нее.

— А что, если я скажу — это будет тогда, когда ты станешь моей женой?

— Я бы ответила, что ты выбираешь слишком длинную веревку, для того чтобы повеситься.

Он улыбнулся:

— Ну ладно.

Она кивнула на письмо:

— Тебе просто нужна замена на место Эстелл?

Не отвечая, Делано подошел к ней поближе.

— Проводишь меня до машины?

— Ну, не знаю…

— Давай, ты же хочешь увидеть, собираюсь ли я на самом деле послать письмо?

— Почему бы нет? — ответила она, пожав плечами.

Внизу Делано действительно опустил письмо в почтовый ящик.

— Пока, Эстелл, — попрощался он. И, подходя к машине, спросил Трейси: — Как ты доберешься на собеседование в понедельник утром?

— А, к тому времени из Англии прибудет мой «ролле».

— Хорошо. В десять часов утра, верно?

— Да, но… — Неужели она сама назвала ему время, на которое назначена встреча?

— Я буду здесь в девять тридцать.

— Нет.

Стоя рядом с «БМВ», Делано обнял девушку.

— Трейси, Трейси, на сегодня с меня уже достаточно твоего ирландского упрямства. Ты привлекаешь меня, дорогая, и даже не думай, что от меня так легко отделаться, не обманывай себя. Я приеду за тобой в понедельник в девять тридцать.

— Нет.

Он печально покачал головой и закатил глаза:

— Трейси, ты восхитительна, но ты постоянно ищешь повод для ссоры, и тебе очень нужен кто-нибудь, кто избавил бы тебя от этого качества.

— А ты как раз подходишь для этой работы, да? — дерзко проговорила она.

— О да, — ответил Делано, крепко и быстро целуя ее. — Это доставит мне удовольствие.

Она нахмурилась, наблюдая, как он садится в машину и отъезжает.

Через два часа после ухода Делано прибыла кровать. Трейси ошеломленно уставилась на двух потных грузчиков, которые стояли у порога ее квартиры. На них была униформа цвета хаки с вышитыми на карманах словами «Мемориал интерьерз».

— В десятый раз вам повторяю, что я не заказывала кровать, — говорила она ответственному за доставку. — Вероятно, вы ошиблись адресом.

Он посмотрел в свой блокнот.

— Никакой ошибки, мэм. Это квартира двести семь, верно?

— Да…

— Значит, мы сгружаем вам кровать. Послушайте, мэм, сегодня суббота, уже поздно, и ваш заказ последний. Пожалуйста, не усложняйте нам жизнь…

— Но… я не могу заплатить за нее, — смущенно призналась Трейси.

— Мэм, за все заплачено. Мы не привозим ничего в кредит.

Она испугалась:

— Вы, наверное, шутите. Кто же за это заплатил?

— Мэм, этого мне на сказали. — Терпение грузчика явно подходило к концу.

Немного подумав, Трейси внезапно щелкнула пальцами.

— Тетя Фейетт!

— Прошу прощения, мэм? — Ответственный за доставку обменялся со вторым грузчиком скептическими взглядами, словно говоря: «Что за дурочка нам попалась?»

— Тетя Фейетт! — повторила Трейси. — Я чуть не забыла. Когда сегодня утром тетя Фейетт и дядя Генри принесли диванчик, они сказали, что позже мне доставят подарок на новоселье. Но кровать… Господи, это уж слишком. Видите ли, они еще подарили мне табуреты…

— Послушайте, леди, можно, мы сгрузим кровать? А вы все потом выясните у вашей тети, — предложил мужчина.

— Да, конечно, — извиняющимся тоном произнесла Трейси. — Не повезло вам со мной, верно? Слушайте, а не хотите воды со льдом?

— Да, хотим, леди.

Вскоре двуспальная кровать и все аксессуары к ней были доставлены в спальню Трейси — медная спинка, матрас, простыни, подушки и наволочки и стеганое атласное покрывало. Трейси в изумлении качала головой.

— Это слишком много, — сказала она грузчикам. — Я не могу позволить тете Фейетт так…

— Леди, пожалуйста, — умоляюще произнес главный, протягивая ей блокнот. — Просто распишитесь, а потом вы вдвоем с вашей тетей можете…

— Да-да, вы правы, — смеясь, согласилась Трейси.

Она поставила подпись, поблагодарила грузчиков и проводила их. Оставшись одна, она не могла удержаться, чтобы тут же не застелить новую кровать.

— Ух ты, шелковые простыни, — восхищенно пробормотала она, открыв пластиковый пакет. Она постелила золотистое постельное белье и положила сверху красное атласное покрывало. — Похоже на постель в каком-нибудь борделе, — пояснила она наблюдающему за ней коту и отошла, чтобы полюбоваться своей работой. — Интересно…

Она вспомнила слова Делано: «Тебе по крайней мере нужна кровать». А вдруг?.. «Нет, — успокоила она саму себя, — он не смог бы устроить, чтобы кровать доставили ей так быстро, тем более в субботу». Кроме того, Трейси хорошо знала, что у тети Фейетт весьма своеобразное чувство юмора. Это как раз в духе ее невозможной тетушки — послать племяннице кровать, словно послужившую декорацией в фильме «Лучший публичный дом в Техасе».

Пощупав блестящее атласное покрывало, которое выглядело так, как будто вот-вот вспыхнет, но было тем не менее порочно-прохладным и гладким, Трейси задумалась: а что сказала бы ее мама, увидев эту кровать? Эта мысль причинила ей боль, и она вспомнила недовольное лицо матери, когда вчера к их дому в восточном Техасе подъехал дядя Генри, чтобы забрать Трейси и увезти ее в Хьюстон. Тогда мама ясно дала понять, что хорошие девушки так не поступают — не сбегают и не живут самостоятельно в большом городе…

Кэп запрыгнул на кровать и свернулся калачиком посередине на атласном покрывале, отвлекая Трейси от ее печальных мыслей.

— Ох, Кэп, — укоризненно произнесла она. — Как я смогу вернуть это, если здесь повсюду лежит твоя шерсть?

Трейси упала на кровать рядом с котом, внезапно поняв, как сильно она устала. Матрас был божественно мягким, и ей не хотелось думать о том, чтобы возвращать его. Наверное, ей придется как-то возместить все тете Фейетт.

Но как? Несомненно, едва ей установят телефон, как сразу же начнет звонить Рик и снова просить денег.

И она не сможет ему отказать. Трейси вздохнула и обняла шелковую подушку, обнаружив, что опять думает об Энтони Делано. Этот мужчина ее заинтриговал. И чего греха таить — она была возбуждена и даже сейчас вызвала в воображении эротическую картину: он рядом с ней в этой проститутской кровати. Одна только мысль о нем, и у нее перехватило дыхание. Кэп громко мурлыкал возле ее уха, как будто он тоже с удовольствием вспоминал их очаровательного гостя.

Трейси перевернулась, подбив подушку кулаком. Она, возможно, никогда больше не увидит этого человека — вот и хорошо. Зачем ей нужен гиперсексуальный холостяк, который закидывает удочку такой длины, что мог бы вытащить и кита! «Когда мы поженимся», ничего себе! Зачем ей нужен мужчина, у которого наверняка имеются любовница и незаконный ребенок, скрываемый неизвестно где? Мужчина, который в магазинах кадрит потрепанных девчонок?

Кроме того, Трейси пугали переполнявшие ее чувства, а одна его улыбка лишала ее всякого самообладания и делала ее беззащитной. А глаза, его глаза… они проникали не только под одежду, но и в ее душу.

Девушка вздрогнула, вспомнив свои ощущения. Если он еще раз появится, она быстро его отошьет. Она не могла позволить себе поддаться соблазну и позволить этому мужчине полностью овладеть ее чувствами, не сейчас, когда столько поставлено на карту. Он не должен никогда узнать ее секрет.

Глава 4

В понедельник утром в девять тридцать Трейси О'Брайен спустилась по лестнице и увидела Энтони Делано, который ожидал ее внизу, прислонясь к капоту своей «БМВ». Он выглядел прекрасно — в сером, с иголочки, костюме и бледно-голубой рубашке.

Трейси не могла удержать охватившего ее волнения при виде такого красивого соперника. Выполняя свое обещание, он приехал, и ей пришлось признаться самой себе в том, что в глубине души ей импонировало его упорство. Набрав полную грудь воздуха, чтобы не растерять решимости, девушка хмуро смотрела на него, спускаясь по ступенькам. В субботу она приняла твердое решение не продолжать знакомство с ним и теперь не передумает. Сегодня Трейси чувствовала себя более уверенной и подготовленной к тому, чтобы покончить с этим знакомством, поскольку была одета в безупречно сидящий синий габардиновый костюм и подходящие по цвету кожаные туфли, а на плече у нее висела сумочка. Волосы она уложила в строгую прическу, на лице был скромный, тщательно выполненный макияж. Делано она должна показаться в сто раз более отпугивающей, чем когда он ее увидел в прошлый раз.

Не давая ему шанса выступить первым, девушка, приблизившись, сразу перешла в наступление:

— Мистер Делано, мне очень жаль, что вы потеряли время, приехав сюда. Но как я и сказала вам в субботу, меня не надо подвозить…

— Чепуха, я отвезу тебя на собеседование, — мягко перебил он. — Очевидно, твой «ролле» еще не прибыл из Англии. И… э-э… доброе утро, Трейси.

Она едва сдержалась, чтобы не улыбнуться. Похоже, ее наряд совсем его не обескуражил.

— Доброе утро, мистер Делано. И спасибо, но не…

— Как ты собираешься добираться туда, Трейси?

Она сжала зубы. Черт его побери, стоит здесь, словно какой-то повелитель, и улыбается своей ласковой, выводящей ее из себя улыбочкой. Трейси очень хотелось сказать ему, что это вообще не его дело, как она туда доберется, но навряд ли это заставит его отодвинуться хотя бы на сантиметр. Ощущая всю унизительность своих слов, девушка призналась:

— Ну хорошо, у меня нет ни «роллса», ни «линкольна», ни «мерседеса». Я отправляюсь на встречу на автобусе. И это если я не опоздала на него, болтая тут с вами. Вот, теперь вы довольны?

Не ожидая ответа, она повернулась, чтобы уйти, но его смех заставил ее остановиться.

— Трейси, Трейси, ты и в самом деле новичок в Хьюстоне, верно?

Она невольно обернулась:

— Что вы имеете в виду?

— Все наши автобусы сломались, — с ослепительной улыбкой заявил он.

— Правда?

— Да. — Он указал подбородком на небо. — А наша погода славится непостоянством. Скажи-ка мне, Трейси, во что превратит дождь с грозой этот твой безупречный профессиональный вид?

— Дождь с грозой?

Он подмигнул ей:

— Пятьдесят шансов из ста, моя дорогая.

Трейси сглотнула и взглянула на небо. Солнце светило, это правда, но там было и несколько зловещего вида туч, одна из которых наверняка разразится ливнем.

— Проклятие, — пробурчала Трейси.

— Рад, что сумел вас убедить, мисс О'Брайен, — ответил мужчина, обходя автомобиль и галантно распахивая перед ней дверцу.

Трейси секунду поколебалась, потом подошла, изо всех сил стараясь не улыбнуться. Сегодня ей действительно потребуется моральная поддержка перед встречей со «столпами» балетной ассоциации. Когда она села в машину, то обнаружила там завернутый в яркую бумагу сверток.

— Что это? — спросила она Делано. Он улыбнулся:

— Для тебя. Для удачи. Можешь открыть по дороге.

— Мистер Делано, я не могу…

— Садись, Трейси, ты же не хочешь опоздать?

Она подняла сверток и опустилась на кожаное сиденье, положив подарок себе на колени. Как только Делано занял место за рулем, она сказала:

— Компания находится на углу Мемориал-Драйв и…

— Я знаю, где это, — перебил он, поворачивая ключ в замке зажигания.

Девушка пожала плечами:

— Ну хорошо. Вы знаете все в Хьюстоне, не так ли?

Не отвечая на ее вопрос, он развернул машину и задал свой собственный:

— Ты не собираешься развернуть подарок?

— Послушайте, мистер Делано…

— Энтони.

— Послушай, Энтони, это очень мило с твоей стороны, и я ценю такое отношение, но…

— Я слишком много для тебя делаю, и ты боишься, что я потребую платы?

Она прикусила губу.

— Что-то вроде этого.

— Ты, конечно, права, — добродушно согласился он. Заметив, что ее шокировали его слова, мужчина хмыкнул и продолжил: — Ну же, Трейси, сделай мне одолжение. Открой подарок. В конце концов, я не жду расплаты прямо сейчас. Времени недостаточно. И даже если бы было достаточно, — тихо добавил он, — тот имидж, в котором бы ты предстала после в балетной ассоциации… э-э… очень сильно отличался бы от профессионального.

Кровь прилила к щекам Трейси, и она тут же принялась дергать за ленты на свертке, тщетно пытаясь восстановить утраченное равновесие. Но вскоре, открыв коробку и вынув оттуда абсолютно новую пару белых кроссовок «Адидас», девушка рассмеялась.

— Я знал, что если ты не согласишься, чтобы я тебя подвез, то в тех своих кроссовках ты никогда не доберешься до работы, — торжественно объяснил Делано.

— Вот балда! — смеялась она. — А откуда ты узнал, что мой размер — семь с половиной?

Притормозив на светофоре, он неторопливо оглядел ее ноги.

— Ну, похоже, что у тебя такой размер. И Эстелл такой же носила.

После его слов в машине повеяло холодом. Трейси с ледяным видом уставилась в окно. И услышала, как мужчина вздохнул и пробормотал:

— Послушай, Трейси, между мной и Эстелл ничего нет.

— А мне-то какое дело?

— Трейси, Трейси, — успокаивающе проговорил он. — Я снова наступил на твою гордость, верно?

Она повернулась, испепеляя его взглядом:

— На что?

— На твою гордость. У тебя ее не один километр, дорогая. Она тянется за тобой как поезд. Смотри — не то запутаешься и поедешь.

— А ты успеешь меня спасти, да?

— Что-то вроде этого, — сказал он, повторяя одно из самых любимых ее выражений.

Трейси молча смотрела на Делано — кажется, он слишком хорошо ее понимает.

Снова нажимая на газ, он одобрительно взглянул на нее краешком глаза:

— Какой на тебе прекрасно сшитый костюм, Трейси. Ты полностью готова, чтобы в образе деловой женщины встретиться с надутыми руководителями балетной ассоциации?

— Что-то вроде этого, — с предательской улыбкой подтвердила она.

— Честно говоря, я бы предпочел взять тебя, когда ты была в той легкой махровке.

— Взять? Для чего? — Она не могла не ответить на его поддразнивание.

— Вот это уже вопрос цензуры, — шутливо пояснил он. — А, мы уже прибыли.

Главный офис и школа Хьюстонской балетной труппы располагались в тенистом переулке как раз на съезде с Мемориал-Драйв. Делано затормозил у ворот, ведущих к современному зданию.

— Хочешь, я пойду с тобой, Трейси?

Она посмотрела на строгие стеклянные двери.

— Нет, спасибо. Я лучше встречусь с этими львицами один на один.

— Тогда я подожду тебя здесь.

— Нет, ты этого не сделаешь…

Но ее слова заглушил звук открывающейся дверцы автомобиля. Через мгновение Делано открывал дверь и для нее, и она повторила:

— Не делай этого…

— Я подожду тебя, Трейси, — с выводящим ее из себя спокойствием сказал он. Потом указал на подарок, лежащий у ее ног. — Ты же не можешь взять кроссовки с собой. Если только не наденешь их.

Она вышла из машины, разочарованно вздохнув:

— Слушай, а тебе разве не надо работать или что-то такое?

— Конечно, надо. Но мы, акулы бизнеса, можем сами выбирать себе рабочее время.

— Ну хорошо. Делай что хочешь. — И язвительно добавила: — «Пятьдесят шансов из ста, что пойдет дождь, дорогая».

Звук его смеха сопровождал ее до дверей, пока те не захлопнулись за девушкой. Войдя, Трейси обнаружила, что находится в огромной приемной. С одной стороны за столом она увидела двух пожилых дам, болтающих и сортирующих гору писем.

— Чем могу вам помочь? — спросила одна из дам.

— Я ищу, где будет проходить встреча руководства балетной ассоциации, — храбро ответила Трейси.

— Последняя дверь в конце коридора.

— Спасибо.

Трейси пошла по длинному коридору. Она миновала стеклянную дверь, за которой заметила группу юных балерин, делающих «плие» у станка. Она улыбнулась и поспешила дальше, и с каждым шагом сердце ее стучало все сильнее. Девушка почти жалела о том, что не позволила Энтони пойти с ней, хотя и не хотела выглядеть слабой в его глазах.

Наконец Трейси подошла к последней двери. Прикусив губу и ненавидя собственные дрожащие пальцы, она взялась за ручку и энергично распахнула дверь, а потом вошла в небольшую комнату.

И тогда замерла с побелевшим как мел лицом. Потому что с краю большого стола, самодовольно улыбаясь ей, сидел Энтони Делано! Что происходит?

— Вы, должно быть, мисс О'Брайен.

Вначале Трейси даже не услышала женский голос, доносящийся с середины председательского стола. Она была слишком ошеломлена присутствием Энтони Делано. Сидя между двумя утонченными дамами, он, казалось, был очень доволен собой. Трейси все глазела на него, пока не раздалось:

— Мисс О'Брайен? Вы в порядке?

Трейси наконец пришла в чувство и повернулась к приятной пожилой даме в розовато-лиловом шелковом одеянии, которая задала ей вопрос.

— Все прекрасно, спасибо. Да, меня зовут Трейси О'Брайен, — нервно улыбаясь, добавила она.

Дама протянула ей морщинистую руку прекрасной формы с ослепительным изумрудным кольцом на пальце:

— Очень рада познакомиться с вами, мисс О'Брайен. Я Эдит Свенсон, президент ассоциации.

— Очень приятно, — ответила Трейси и обменялась с ней рукопожатием.

Она лихорадочно помолилась, чтобы избежать нервного срыва, что иногда случалось с ней, когда она сильно волновалась. Кто возьмет на работу организатора сбора средств, который краснеет и покрывается пятнами? И присутствие Делано, вот проклятие, никак не помогает ей. Откуда он, спрашивается, взялся? Как добрался сюда так быстро? И не является ли он — Боже упаси — членом этой организации?

— Садитесь, пожалуйста, мисс О'Брайен.

Голос миссис Свенсон отвлек Трейси от тревожащих мыслей, и, пробормотав «спасибо», она опустилась на стул, который ужасно скрипнул под ней в наступившей зловещей тишине. Большой полированный стол с ее стороны был пуст, и тут девушка поняла, что сидит напротив шести человек и смотрит на них, словно перед расстрелом.

— А теперь, — продолжала миссис Свенсон, взглянув на остальных, — давайте все по порядку представимся мисс О'Брайен.

Трейси сосредоточилась, приготовившись делать мысленные заметки, чтобы запомнить все имена. Этому она научилась у профессора, преподававшего в колледже общественные отношения.

Совет состоял из четырех дам и одного мужчины, кроме, конечно, Делано. Пока каждый из присутствующих представлялся, Трейси быстро отмечала в уме, что миссис Саджент выглядит так, словно прицеливается, миссис Хантер, несмотря на молодость, смотрит хищно, миссис Шип явно испытывает неудобство, словно сидит как раз на том, что обозначает ее фамилия, у миссис Кристофер умный и понимающий взгляд, а у престарелого мистера Гранта в зеленых глазах играет чер-товщинка, что делает его похожим одновременно и на знаменитого генерала, и на актера-комика.

— И последним по порядку, — сообщила миссис Свенсон, — мы хотим представить вам нашего сегодняшнего гостя. Энтони Делано. — И она указала на улыбающегося холостяка, сидевшего между миссис Хантер и миссис Кристофер. — Мы так счастливы, что к нашей компании по сбору средств присоединился один из самых известных молодых бизнесменов Хьюстона. Не могу выразить, как я была рада, когда вчера Энтони позвонил мне и высказал желание поприсутствовать здесь сегодня. Такой приятный сюрприз.

Трейси удержалась от взгляда в сторону Делано, а миссис Саджент проговорила:

— Если вы подумаете об этом, Эдит, то в пожелании Энтони нет ничего удивительного. В конце концов, семья Делано очень много вложила в наш проект.

— Действительно, — согласилась с ней миссис Свенсон, улыбаясь Трейси.

Девушка, уже вся покрывшаяся мурашками, решила, что сейчас происходит много такого, о чем она и представления не имеет. Сказал ли Делано этим людям, что знаком с ней? А если так — Господи помилуй, что они о ней подумают? Чего он мог им понарассказать… Она уже собиралась как можно более вежливо поинтересоваться у миссис Свенсон, какое «вложение» она имеет в виду, когда заговорил Энтони Делано:

— Как вы думаете, возможно, нам стоит задать этой юной леди несколько вопросов о ее прошлом?

Трейси стала абсолютно белой. Она могла бы убить Делано. Даже миссис Свенсон смутилась и дипломатично произнесла:

— Ну да, Энтони, наше собрание — это нечто вроде знакомства. — Она улыбнулась Трейси доброй улыбкой. — Дорогая, вас очень рекомендовали нам «Гастингс и Штерн». У вас прекрасное образование, и видно, что вы — человек тонкий и очаровательный. Однако…

— У вас совсем нет опыта, — резко закончила за нее миссис Хантер. Она посмотрела на лист бумаги, очевидно, представлявший из себя копию резюме Трейси. — Вы только что закончили колледж, и это фактически ваша первая работа.

О Боже, подумала Трейси, именно Хантер оказалась твердым орешком, как она и боялась. Тем не менее девушка обаятельно улыбнулась этой шикарной блондинке и ответила:

— Совсем наоборот, миссис Хантер, у меня большой опыт, который я могу предложить ассоциации. Факультет связей с общественностью в нашем колледже довольно мал, и поэтому я с самого начала обучения активно участвовала во всех его программах — и в печатных, и в телевизионных. Я работала помощником редактора в газете в своем родном городе, выступала организатором некоторых общественных мероприятий…

— Да, я вижу, что вы отвечали за рекламу во время проведения индюшиных бегов в Куэро, штат Техас, — насмешливо продолжила дама. Она снисходительно улыбнулась Трейси. — Как мило.

Трейси съежилась. Индюшиные бега — да, звучало не очень солидно, хотя это один из самых больших и волнующих проектов, над которым работала Трейси. На жителей Куэро это произвело впечатление, да и на индюшек тоже.

— Давайте посмотрим, — безжалостно продолжала миссис Хантер, все еще изучая резюме, — вам потребовалось больше шести лет, чтобы закончить колледж?

Трейси заставила себя мило кивнуть.

— Мне приходилось одновременно с учебой работать, и еще я помогала брату, который учится в медицинской школе.

«Осторожно, Трейси, — мысленно предупредила она себя. — Не допускай, чтобы это звучало так, будто ты оправдываешься, как бы ни хотелось тебе убить эту барракуду».

— Думаю, это достойно всяческой похвалы, — вмешался мистер Грант, великодушно улыбнувшись Трейси.

— Я тоже так считаю, — поддержала его миссис Свенсон. Она оглядела присутствующих. — Есть еще вопросы, касающиеся квалификации мисс О'Брайен?

Последовало с полдюжины вопросов об отношении Трейси к искусству, о ее образовании и так далее. Она легко ответила на все, хотя и чувствовала себя неловко. Делано почему-то хранил молчание, его красивое лицо было нахмурено, а руки он сложил на груди. Интересно, что он приберег напоследок. Наконец миссис Свенсон подняла руку и сказала:

— Все эти детали, касающиеся прошлого мисс О'Брайен, конечно, интересны, но нам пора перейти к основному вопросу. — Она повернулась к Трейси с серьезным выражением лица. — Самое главное — как вы считаете, сможем ли мы воплотить эту идею в жизнь? Сумеем ли мы собрать более миллиона долларов всего за шесть месяцев?

Трейси кивнула не колеблясь. Наконец-то они перешли к самой сути контракта, и она почувствовала облегчение. Полным уверенности голосом она заявила:

— Да, я так считаю. И я уверена, что справлюсь с этим. Я полностью осознаю, что миллион долларов — это тот самый минимум, который потребуется вам, чтобы начать возведение театра.

— Правильно, — подтвердила миссис Свенсон.

— И вы получили наши первоначальные предложения, касающиеся сбора средств? — продолжала Трейси.

— Да, совет детально рассмотрел ваши предложения, и мы их полностью одобрили. Однако все обозначенные проекты — выступления в средствах массовой информации, мероприятия по сбору средств и обращения к группам людей и частным лицам — все это кажется мне лишь честолюбивым замыслом, воплотить который может оказаться не под силу одной юной выпускнице колледжа. Конечно, мы ничего не имеем лично против вас, дорогая. Но еще раз спрашиваю вас, справитесь ли вы с этим заданием.

— Я ценю вашу искренность, миссис Свенсон, — ответила Трейси, — и еще раз повторяю — да, я уверена в своих силах. Вы не пожалеете о том, что обратились за помощью в нашу фирму. Кроме того, вы уже и сами положили хорошее начало. Я так понимаю, что землю под строительство театра вы получили в пользование бесплатно. К тому же я знаю, что могу рассчитывать на поддержку не одной только ассоциации, но также ваших спонсоров и балетной гильдии. Думаю, успех нам обеспечен.

— Мы высоко оцениваем вашу уверенность и энтузиазм, — ответила миссис Свенсон, явно очарованная маленькой речью Трейси. — Дело в том, что Энтони Делано…

— Имеет к мисс О'Брайен несколько вопросов.

Светловолосый бизнесмен наконец заговорил и произнес это командным голосом. Последовала напряженная тишина, и все глаза в комнате, включая глаза Трейси, уставились на него.

— Простите, что перебиваю, Эдит, но у меня есть вопросы к этой молодой леди, если вы не возражаете, — продолжал Делано.

— Ну конечно, Энтони, — любезно произнесла миссис Свенсон. — Вам предоставляется слово.

Трейси настороженно смотрела на Энтони Делано. Снаружи пошел дождь, и свет, проходящий сквозь окна, был тусклым, а профиль мужчины притягивал взгляд, как никогда. Его подбородок выражал силу и решимость, улыбка была мудрой, а карие глаза, как хорошо знала Трейси, могли не только очаровывать, но и видеть насквозь.

Эти глаза сейчас испытующе вглядывались в лицо девушки.

— Вы все простите мое невежество, — обходительно начал Делано, — но я еще не читал первоначальных предложений от «Гастингса и Штерна». И теперь хотел бы узнать у мисс О'Брайен, как именно она планирует собрать миллион долларов за — сколько? — всего за шесть месяцев?

Трейси не удержалась и сладким голосом спросила Делано:

— Вы бы хотели услышать мои объяснения в двадцати пяти или менее словах, сэр? Видите ли, предложения, подготовленные мистером Гастингсом и мной, занимают более ста страниц.

— Двадцати пяти или менее слов вполне хватит. Мистер Грант хмыкнул, услышав это, но леди молчали. Трейси пыталась сохранить спокойствие.

— Как уже заметила миссис Свенсон, я планирую провести более или менее традиционную кампанию по сбору средств, мистер Делано. Средства массовой информации — радио, телевидение, газеты — возьмут на себя большую часть нашего обращения. Я постараюсь, чтобы красочный рассказ о балетной труппе появился в одном из самых крупных журналов штата, и организую добровольцев из гильдии для проведения кампании по телефону. Мы также будем рекламировать эту кампанию на всех представлениях, на уже существующих мероприятиях по сбору средств, в выступлениях других местных организаций…

— Я слышал, как Эдит упомянула, что вы также рассчитываете на частные пожертвования, — прервал ее Делано. — И каким образом вы собираетесь связаться с частными спонсорами?

— Я, конечно, рассчитываю на поддержку ассоциации и ее покровителей. — Трейси кивнула в сторону миссис Свенсон. — Меня убедили, что ассоциация и балетная гильдия обеспечат меня всеми необходимыми контактами — как с частными лицами, так и с корпорациями.

«А тебе-то что до этого, садист, негодяй?» — хотелось добавить ей.

— Понятно, — ответил Делано, все еще задумчиво хмурясь. — И вы считаете, что у вас хватит такта и мастерства, чтобы уговорить частных лиц, корпорации и различные фонды пожертвований?

— Пожертвований? — слегка ошарашенно повторила Эдит Свенсон. — Звучит не очень презентабельно, Энтони.

— Но именно этим мы и просим ее заняться, — подчеркнул Делано.

О Господи, вот в чем дело, подумала Трейси. И с бравадой произнесла:

— Я думаю, что справлюсь, мистер Делано.

— Да? — усомнился он. — Люди, с которыми вам придется общаться, могут оказаться надутыми, с претензиями, знаете ли.

Члены совета обменялись сконфуженными взглядами после этого странного замечания Делано, но Трейси очень хорошо поняла, что он имел в виду. Он все сильнее сжимал тиски. У нее свело желудок, и она с опаской смотрела на мужчину, не в силах отвечать.

— В вашем характере есть такие качества, которые необходимы для общения с людьми подобного сорта? — с дерзкой улыбкой пытал ее он. — Очарование? Находчивость?

Трейси все еще молчала. Она рассеянно прикоснулась к воротничку своей крепдешиновой блузки, который внезапно показался ей слишком тугим.

— Вам не душно здесь, мисс О'Брайен? — заботливо поинтересовался Делано. Он повернулся к остальным присутствующим. — Знаете, у меня один раз был работник, который паниковал каждый раз, когда я просил его пойти на склад. После проведенного расследования выяснилось, что он бывший заключенный и не выносит замкнутого пространства.

Члены ассоциации рассмеялись, а Трейси почувствовала дурноту. Проклятие, почему он поступает с ней подобным образом? И он еще утверждал, что это она всегда ищет повод для ссоры! К счастью, теперь вмешалась миссис Свенсон:

— Ну, Энтони, негодник, вы же не хотите сказать, что эта милая молодая дама прибыла из… из тюрьмы.

— Нет, Эдит, конечно, нет. Я уверен, что «Гастингс и Штерн» все тщательно проверили. Я уверен, что мисс О'Брайен абсолютно честная и прямолинейная особа, а не из тех, кто стал бы играть с нами в игры и заниматься показухой. — И он улыбнулся Трейси своей убийственной улыбкой. — Так что, мисс О'Брайен, возвращаясь к вашим… э-э… обаянию и находчивости, возможно, вы действительно обладаете этими качествами. Может быть, вам удастся убедить людей достать чековые книжки. Но, честно говоря, я сомневаюсь относительно вас. Существует еще одно важное качество, которого, как я чувствую, вам не хватает.

— Да? — спросила она, чувствуя, что представление, которое он разыгрывает, одновременно и околдовывает ее, и выводит из себя. — И что же это за качество, мистер Делано?

— Смирение, — ответил он, пронизывающе глядя на нее карими глазами. — Требуется очень много смирения, чтобы принимать от других благотворительные средства, даже исполняя официальное поручение. И простите меня за такие слова, мисс О'Брайен, но вы не похожи на человека, который с благодарностью примет предложение подвезти его домой в жаркий июньский денек, даже если окажется, что в ваших старых теннисных туфлях уже протерлись дырки.

Это высказывание Делано вызвало изумленное бормотание со стороны членов совета, а он безмятежно улыбался.

Миссис Свенсон запротестовала:

— Энтони, что вы такое говорите? Вы, конечно, не считаете, что эта милая девушка должна принимать предложения незнакомцев, тем более в наше время. — Она подозрительно прищурилась. — Скажите, вы знакомы с мисс О'Брайен?

— Вовсе нет, уверяю вас, — сухо произнесла Трейси. Делано хмыкнул, а миссис Свенсон откашлялась и нервно продолжала:

— Ну если все удовлетворены, то теперь нам надо принять решение. — Она обвела взглядом собравшихся. — Устроим ли мы тайное голосование или сразу утвердим мисс О'Брайен в должности руководителя кампании по сбору средств?

— Я считаю, что ее молодость и отсутствие опыта — это большой плюс, — великодушно заявил мистер Грант.

— Да уж, конечно, Гарольд, — медоточивым голосом пропела миссис Хантер. — Особенно отсутствие опыта. Трейси сжала зубы.

— Я думаю, мисс О'Брайен умна и полна энтузиазма и совершенно по-ирландски обладает как раз необходимым количеством нахальства, чтобы добиться результата, — ответил мистер Грант. И наклонился, обращаясь к Делано: — Я не согласен с вами в том, что касается смирения, Делано. Опыт подсказывает мне, что для воплощения этого проекта нам нужен человек решительный. Однако, — он ухмыльнулся, — для жены такое качество, как смирение, просто необходимо.

Делано кивнул:

— Согласен.

Этот обмен мнениями вызвал стоны со стороны дам. Трей-си хранила каменное молчание, взглядом испепеляя Делано.

— Леди и джентльмены, пожалуйста, — раздраженно проговорила Эдит Свенсон, стараясь восстановить порядок.

— Эдит, мне надо домой, а то скоро придет мастер чинить мой мусоропровод, — высказалась миссис Шип, которая нетерпеливо крутилась на протяжении всего собрания.

— Но как же насчет мисс О'Брайен? — явно теряя остатки терпения, спросила миссис Свенсон. Миссис Шип торопливо поднялась.

— О, с ней все в порядке. — Проходя мимо Трейси, эта дама средних лет погладила девушку по плечу. — Обращайтесь, если вам потребуется какая-либо помощь, дорогая.

Когда за миссис Шип захлопнулась дверь, миссис Свенсон сказала остальным:

— Ну? Утверждаем мисс О'Брайен?

Все согласно закивали. Все, кроме Энтони Делано. Миссис Свенсон вздохнула и спросила:

— А вы, Энтони?

Делано задумчиво потирал подбородок.

— Я согласен с тем, что мисс О'Брайен обладает многими прекрасными качествами, чтобы занять этот пост. Но меня волнует то, что у нее нет опыта, и то, что она не знает наш город. — Он прямо посмотрел на Трейси и сказал: — Она ничего не знает о Хьюстоне.

— А вы не считаете, что она может всему научиться, Энтони? — терпеливо спросила миссис Свенсон. — Она действительно оставляет впечатление умницы, быстро все схватывающей. И честно говоря, с той суммой, которую мы можем платить руководителю…

— Все понятно, — заключил Делано. — Кажется, у меня есть решение. — Он быстро и доброжелательно улыбнулся Трейси. — Почему бы мне не познакомить мисс О'Брайен с нашим городом, не показать ей все? Юной леди нужна помощь, вы же понимаете.

Трейси вытаращила глаза: Делано явно намерен стать ее постоянным спутником! А в это время миссис Хантер заметила:

— Да, эта бедняжка, похоже, нуждается в любой помощи.

Миссис Свенсон, однако, была в восторге от предложения Делано.

— О, Энтони, значит, вы решили помочь? Это великолепно! Вы можете представить мисс О'Брайен всем нужным людям, и конечно, ей потребуется сопровождающий на все предстоящие мероприятия. — Она захлопала в ладоши от удовольствия. — Разве это не чудесно?

Остальные члены совета, хоть и без ликования, согласно закивали.

— Энтони, она ваша, — счастливо проговорила миссис Свенсон.

«Черт побери», — подумала Трейси.

— Прекрасно, — сказал Делано.

— Минуточку, — промямлила девушка, невинно, почти с отчаянием глядя на пожилую даму. — Я понимаю, что предложение мистера Делано очень великодушно, но… но он ведь даже не член ассоциации, верно?

Этот вопрос Трейси был встречен ошарашенным молчанием. Она отчетливо поняла, что на этот раз зашла слишком далеко. Наконец миссис Свенсон сказала:

— Дорогая, разве вы не знаете?

— Не знаю чего? — застенчиво произнесла Трейси. Дама покачала головой и ответила:

— Как же, ведь именно семья Энтони выделила землю для строительства нового театра. Разве мистер Гастингс не говорил вам этого?

— О, наверняка он как-то упомянул… — ощущая тошноту, сказала Трейси.

— Значит, тогда все в порядке, — весело продолжила миссис Свенсон. И улыбнулась молодому бизнесмену: — Энтони, сердечная благодарность от нас. Собрание объявляется закрытым.

Трейси напряженно сидела в кресле, с застывшим лицом глядя, как остальные собираются уходить. Миссис Хантер остановилась рядом с ней и зажгла сигарету.

— Вы лучше его не упускайте, милая, — посоветовала она; кивая в сторону Делано. — Знаете, он набит деньгами. На вашем месте я бы обратилась к нему первому за пожертвованиями. — И стройная блондинка поплыла дальше, оставив над головой Трейси облако дыма.

Девушка, ничего не ощущая, поднялась на ноги. Несколько членов совета остановились поздравить ее, Трейси пожала протянутые руки и пробормотала что-то в благодарность. Когда все отошли, к ней приблизился Энтони Делано, довольно поблескивая глазами.

— Привет, любимая, — преувеличенно таинственно проговорил он.

— Не смей так обращаться ко мне! — прошипела она. — Делано, ты сошел с ума! Какого черта ты здесь делаешь?

— Ломаю тебе жизнь? — дружелюбно подсказал он.

— Охотно поверю! Как ты мог так обойтись со мной? Это самая злая, низкая, коварная… — Она замолчала, в волнении лихорадочно подыскивая подходящие эпитеты.

— Презренная?

— Презренная, гадкая и подлая шутка, о которой я когда-либо слыхала!

— Все ясно, ты влюбилась.

— Ты чокнутый! Пожалуйста, объяснись, что ты здесь делаешь!

— Разве ты не слышала, как миссис Саджент говорила, что я вложил в этот проект?

— Еще и это! — воскликнула она. — Просто невозможно поверить! Неужели твоя семья на самом деле подарила землю для строительства театра? И как ты добрался сюда так быстро, черт побери? Ты что, действительно собираешься меня опекать?

— Отвечаю на все вопросы по очереди: да, через заднюю дверь, да, собираюсь.

— Но почему? — изумленно спросила она.

— Я, кажется, уже говорил тебе. Мне нравится твой кот.

— Господи, помоги, я имею дело с сумасшедшим.

— Пойдем, дорогая, — нетерпеливо предложил Делано, — давай выберемся отсюда, чтобы мы смогли обсудить особенности нашей… э-э… ситуации наедине.

Трейси, гневно замолчав, прикусила губу, а Делано уже хотел взять ее под руку, чтобы покинуть комнату. Но их задержала миссис Свенсон, положив унизанную перстнями кисть на рукав мужчины.

— Энтони, большое вам спасибо за то, что согласились помочь мисс О'Брайен. — Пожилая дама подмигнула Трейси, потом снова обратилась к красавцу холостяку. — Скажите, как поживают ваши родители?

— Папа чувствует себя гораздо лучше с тех пор, как они с мамой переехали в Сан-Антонио, — вежливо ответил Делано. — Сухой климат ему подходит.

— О, Ренальдо проявил такую щедрость, пожертвовав нам землю для театра. Как жаль, что они с Ингрид покинули Хьюстон, я очень по ним скучаю. Нравится им быть на пенсии?

— Конечно. Все время путешествуют. Я не успеваю за ними уследить.

— Ой, Энтони, вы, конечно, скромничаете, — сказала миссис Свенсон. — Вашу жизнь уж никак не назовешь сидячей. «Мемориал интерьерз» расширилась, и у вас теперь — сколько? — четыре магазина?

Вначале слова «Мемориал интерьерз» ничего не сказали Трейси. Энтони и миссис Свенсон продолжали болтать, и потом вдруг Трейси все поняла. Она вспомнила субботу, грузчиков, кровать, документ о доставке, который она подписала… уже не говоря об атласных простынях и словах Делано: «У тебя должна быть по крайней мере кровать».

И, не задумываясь о последствиях, Трейси злобно посмотрела на мужчину и брякнула:

— Я не собираюсь спать в твоей чертовой постели, Делано.

В наступившей тишине даже звук упавшей булавки прозвучал бы как взрыв бомбы. Трейси слишком поздно поняла свою ошибку. Господи помилуй, как она могла ляпнуть такую глупость? Она стояла посередине комнаты, испытывая величайшее унижение в своей жизни, а все смотрели на нее. Дамы, казалось, были ошарашены таким всплеском эмоций, мистера Гранта происходящее заинтриговало, а Энтони Делано выглядел так, словно ее недопустимый промах одновременно и позабавил, и изумил его. И снова ситуацию спасла миссис Свенсон.

— Конечно же, нет, дорогая, — мило сказала она Трейси. Потом повернулась к Делано и поддразнивающе произнесла: — Энтони, негодяй вы этакий, неужели вы повели себя так, что у этой славной девушки создалось впечатление, будто ваши намерения не совсем чисты? — ' И с искоркой в глазах добавила: — Мне все больше кажется, что вы двое уже встречались раньше. Простите за прямоту, Энтони, но я удивлена вашей внезапной страстью к искусству. Скажите, вы уверены, что не знакомы с мисс О'Брайен?

— Мы не знаем друг друга, — ответил он. — Но, уверяю вас, еще узнаем.

Тон, которым он это произнес, не оставлял никаких сомнений, и Трейси снова почувствовала, что краснеет. Миссис Свенсон рассмеялась, потом пожала руки ей и Делано и отошла, чтобы поговорить с миссис Кристофер. Как только глава совета оказалась вне пределов слышимости, девушка прошипела:

— Проклятие, Делано, вот посмотри, что ты заставил меня сказать!

— Наоборот, Трейси, я не заставлял тебя говорить ни слова. Такое красноречивое выступление — это полностью твоя заслуга.

— К черту! И повторяю, я не буду спать в твоей…

— Все в свое время, дорогая. Ну что, пойдем? — Он остановился, чтобы улыбнуться и кивнуть миссис Саджент в другом конце комнаты. — Вообще-то, милая, твоя тихая истерика вызывает недоуменное выражение лиц у присутствующих.

— Я вызываю? Это ты сегодня разрушил мою репутацию, ты чуть не утопил меня…

— Чепуха, Трейси, только благодаря мне ты и осталась на плаву.

— Бред сумасшедшего.

— Да? Тогда давай устроим голосование?

Она прищурилась:

— Что ты имеешь в виду?

— Почему бы не попросить совет проголосовать за твое назначение еще раз, без моего… э-э… участия, если ты так уверена, что можешь без него обойтись?

— Черт тебя побери! — раздраженно прошептала она. — Ты же знаешь, что они этого не сделают теперь. По твоей милости я выступила в их глазах какой-то дурочкой, которая даже дамский туалет не сможет найти без помощи поисковых собак. Зачем ты вообще сюда явился, Делано? Я могла бы прекрасно получить эту работу и без тебя.

— Не согласен, — с неизменной доброжелательностью проговорил он. — Ты нуждаешься во мне, дорогая.

— Нисколько.

— Тогда ты привязана ко мне.

— Наконец-то ты сказал что-то похожее на правду. Я просто связана по рукам и ногам. — И она вызывающе уставилась на него. — Ну и что дальше, Делано?

Он весело поблескивал глазами.

— Дальше? Дальше мы обедаем вместе, мисс О'Брайен, чтобы обсудить детали нашей кампании, конечно. — Он протянул ей руку и хитро подмигнул. — Я думаю, что тебя должен опекать кто-то, кто тебя понимает, Трейси. Не правда ли?

Глава 5

— Я все равно считаю, что ты гадко поступил, Делано! — сказала Трейси.

Они сидели в ресторане «Варго», дожидаясь коктейлей за славным уединенным столиком у высокой стеклянной стены. Трейси уже несколько раз принималась укорять его за предательское поведение во время собрания балетной ассоциации, хотя с каждым разом все менее гневно. Она не могла сдержать ликующего чувства, что, несмотря на все козни Энтони, ей все-таки удалось получить эту работу, ее первую настоящую, полноценную работу. Ей было все труднее проявлять по отношению к нему те негодование и холодность, которые она должна была бы ощущать. Невозможно сердиться на человека, так великолепно выглядящего, которому так идет его одежда, чьи светлые волосы кажутся такими густыми, что она едва сдерживает желание запустить в них пальцы, и чьи глубоко посаженные карие глаза, похоже, требуют полного доверия. Конечно, он может очаровывать.

— Я должен был что-то сделать, дорогая, — возражал он со своей пленительно-простодушной улыбкой. — В конце концов, я же не мог просто стоять и мокнуть под дождем.

— И поэтому ты решил подмочить мою репутацию, да?

Он хмыкнул, и в это время официант принес им напитки. Трейси смотрела на ледяной клубничный «Дайкири», который он поставил перед ней.

— Пей медленно, дорогая, — подмигнув, предупредил ее Делано.

Трейси улыбнулась. Несколько мгновений они молча пробовали — она — свой «Дайкири», он — виски. Потом, кивнув на его рюмку, она сказала:

— Дядя Генри всегда повторяет, что виски пьют только серьезные люди. Он улыбнулся:

— А сам дядя Генри пьет виски?

— О да, — рассмеялась она.

— Не могу не согласиться, — заявил Делано. — Мы такие, мы привыкли действовать, — подмигнув, добавил он.

Его слова подчеркнула вспышка молнии снаружи, и Трейси слегка вздрогнула. Делано действительно был человеком действия — он легко, без малейшего усилия заманил ее в свои сети. Теперь она связана с ним как с неофициальным опекуном.

Не то чтобы эта ситуация тревожная, виновато призналась самой себе девушка, чувствуя, как ром проникает в ее кровь и растворяет остатки злости. Она решила именно сейчас насладиться романтическим окружением, в котором они собирались обедать.

В ресторане были высокие потолки и стены из прозрачного стекла. Внутри большие деревья в горшках и другие растения окружали обитые тканью уютные столики, а снаружи зеленые тропинки с яркими пятнами гордо гуляющих павлинов, извиваясь, вели к красочному искусственному озерцу. Его окружали покрытые мхом деревья, и дождик едва просачивался сквозь пышные кроны сосен и дубов. Его медленный барабанящий звук так же успокаивал нервы Трейси, как изысканный вкус коктейля.

— Ты заметила, дорогая, что в дождливый день все цвета кажутся гораздо более яркими? — заметил Делано.

Она продолжала смотреть сквозь стекло, думая, что он прав. Изумрудно-зеленый цвет травы, голубой — воды, ярко-розовый — цветов был более насыщенным, чем обычно. Ее поразила тонкость его восприятия. Но Энтони не был обычным человеком.

— Думаю, ничто не может сравниться с сиянием солнца, — пробормотала она.

— Конечно, этот вид не может сравниться с тобой, — обольстительно проговорил он.

Трейси резко повернулась к нему и чуть не растаяла от выражения нежного удивления, игравшего в уголках его рта.

— Ты просто пытаешься при помощи комплиментов выбраться из трудного положения, — обвиняюще сказала она.

Его смущенная улыбка подсказывала, что он не собирается отклонять обвинение, но зато он спросил:

— А ты не думала, какова настоящая причина того, что я был там сегодня, Трейси?

— Просто ты садист, — заявила она, скрывая улыбку и снова отворачиваясь, чтобы взглянуть на сонный пейзаж за окном.

— Трейси, — нежно приказал он, — посмотри на меня, пожалуйста.

Она посмотрела и обнаружила на его лице самую искреннюю, обезоруживающую улыбку. Проклятие! Взгляд этих его бездонных карих глаз может навести мосты над целыми океанами холодного противодействия. Дрожь пальцев слегка выдавала ее, когда она подняла бокал и сделала большой глоток. Совсем не успокоившись, она снова взглянула на Делано:

— Ну, я смотрю на тебя. И что?

— Знаешь, дорогая, — серьезно продолжал он, — если бы меня там сегодня не было, ты могла бы ускользнуть от меня.

Эти искренние, душевные слова чуть не заставили Трейси сдаться, с большими усилиями она продолжала говорить небрежно:

— Значит, ты так мало верил в мои актерские способности?

— Вовсе нет, — ответил он. — Я бы сказал, что твоя игра превосходна — но с правильным партнером. Пряча смущение, она открыла меню.

— Я не то, что ты хочешь, Делано.

— Вообще-то на обед я собирался заказать салат с креветками, но когда дойдет до десерта, я буду иметь тебя в виду, — подмигнув, заявил он.

Она безнадежно покачала головой и продолжила изучать меню. Когда подошел официант, Трейси выбрала мясо а-ля Романофф. Ей бы тоже хотелось салат с креветками, но она испытывала тайное удовлетворение, что подчеркнула свою независимость, выбрав нечто отличное от того, что заказал Энтони.

Блюдо оказалось изысканным. Мясо было покрыто вишнями и нежным соусом. Обед продолжался, и они занялись обсуждением кампании по сбору средств, и вскоре Трейси обнаружила, что у Энтони имеются весьма ценные предложения. Он собирался представить Трейси ведущей местного ток-шоу, которую он знал, и распространить среди местных коммерсантов обращения с просьбой о пожертвованиях.

— Мы можем начать распространять их в «Мемориал ин-терьерз», — сказал он. — И вообще, пусть наше рекламное агентство над этим поработает.

— О, я не могу просить тебя так расходоваться, — проговорила Трейси.

— Налоги исключаются, — настаивал он. Они продолжили обсуждение, и Трейси стало ясно, что Делано намерен посвятить большое количество своего времени и энергии, чтобы помогать ей. Она вынуждена была признать это очень великодушным шагом с его стороны, особенно принимая во внимание то, что ему надо было заниматься собственным бизнесом.

Через некоторое время разговор перешел на более личные темы. Энтони рассказал Трейси о своей любви к авиации и описал имеющийся у него спортивный самолет «сессна».

— Я недавно летал в Харлинген, посещал там Музей военной авиации, — говорил он. — У них самая большая коллекция действующих боевых самолетов времен Второй мировой войны, не говоря о том, что они имеют единственный существующий японский «зеро». — И, задумчиво улыбнувшись ей, добавил: — Я должен когда-нибудь покатать тебя, Трейси. Вообще, почему бы нам не слетать в Галвестон, к морю?

— Ну конечно, мы соберем много денег, обращаясь к крабам на пляже, — с застенчивой улыбкой ответила она.

Он усмехнулся и попросил ее рассказать побольше о своей семье.

— Да так, особенно нечего рассказывать, — промолвила Трейси. — Моя мама живет одна в восточном Техасе, а сестра отца с мужем — здесь, в Хьюстоне.

— Это, должно быть, тетя Фейетт и дядя Генри, — вставил он.

Она удивилась его памятливости:

— Надо же, а ты можешь сложить два и два. Он улыбнулся, помешивая кофе:

— Если ты не заметила, дорогая, то я запоминаю каждое твое слово.

— Даже сейчас? — пробормотала она, быстро теряя спокойствие.

— Да, — убедительно произнес он. — И я помню все. — Она быстро взглянула на него, гадая, что он имеет в виду, и он повторил, явно подчеркивая: — Все.

Слова Энтони приятно возбуждали, заставляя ее тоже припомнить все, что было между ними.

— У меня еще есть брат, он учится в медицинской школе, — выпалила девушка.

Мгновение Делано смотрел на нее, недоуменно нахмурившись. Потом рассмеялся, нисколько не обманутый ее хитростью:

— Молодец, Трейси О'Брайен. Расскажи мне о своем брате в медицинской школе.

— Его зовут Рик, и он посещает медицинский колледж Бэйлор здесь, в Хьюстоне. — Она поспешила продолжить, хотя и чувствовала, что ее лицо горит. — Ему двадцать пять лет, и ему еще осталось учиться два года. Я помогаю ему, когда возможно, — стыдливо призналась она.

— Как это прекрасно с твоей стороны, — ответил Энтони, с восхищением глядя на нее. — Тебе и твоей семье не так уж легко приходится в жизни, не правда ли, Трейси?

Его вопрос попал в самую точку, заставив девушку почувствовать себя беззащитной.

— Да, почти всегда, — призналась она. — У нас никогда не было много денег, а после смерти папы… — Она пожала плечами. — Но такова уж жизнь, верно? Ты бьешься, стараешься добиться лучшего.

— Тебе действительно надо было бороться с трудностями, верно? — мягко спросил мужчина.

Она кивнула, все еще испытывая смущение.

— Я думаю, что твоя преданность семье и мужество достойны наивысшей похвалы, — продолжал он, а потом посмотрел ей прямо в глаза и добавил: — Но не забывай и о более уязвимой стороне своей натуры, Трейси. Видишь ли, дорогая, я знаю, какой ты можешь быть нежной и покорной.

— Ты же понимаешь, у каждого из нас есть физические потребности, — небрежно проговорила она, боясь честно ответить на такое проницательное высказывание.

Ей наконец удалось рассердить его. С грозным лицом он прорычал:

— У тебя что, на все есть готовый ответ, Трейси? Теперь это не сработает. В субботу между нами было нечто большее, чем простая животная реакция, и ты это знаешь.

— Там действительно было животное, — напомнила она ему.

— Прекрати острить, — рявкнул он. Потом покачал головой: — Дорогая, что же нам делать с твоим дерзким характером, с твоей гордыней? Я думал, что сегодня утром добился некоторого успеха…

— Успеха! Ха! Да ты чуть не покончил со мной!

— Но ты слишком быстро закрываешься, — продолжал он, говоря как бы самому себе. Задумчиво, но уверенно он добавил: — Наверное, все, что тебе надо, — это быть любимой — о да, страстно любимой.

Трейси чуть не подавилась.

— С-страстно?

Он смотрел ей прямо в глаза.

— Да. Искренне. Крепко. Ты слишком погружена в себя, Трейси, в свою гордость, как в доспехи. Я хочу освободить тебя от всего этого, ' узнать тебя настоящую, какая ты внутри.

Внутри? Сейчас внутри головы Трейси все уже кружилось с бешеной скоростью, но ей удалось с вызовом проговорить:

— Эй, Делано, я-то считала, что у нас здесь деловой обед. Каким образом мы перешли к этой теме?

— Мы обсуждали семью, — напомнил он ей, — и мне это нравится, потому что я тоже хочу обзавестись семьей вскоре.

— Энтони… — Трейси прерывисто вздохнула, сердце ее колотилось, а голос изменил ей.

Он положил теплую ладонь поверх ее рук.

— Почему ты так боишься меня, Трейси? Запинаясь, она призналась:

— Должно быть, мне не нужен милый парень, по крайней мере не сейчас.

Он откинулся на стуле, нахмурившись.

— Понятно. Но ты хочешь завязать отношения?

— Да, — ответила она, уставившись на свою салфетку, которая была свернута на скатерти. — Но отношения отношениям рознь.

— Тебе нужна просто интрижка, — заключил он.

— Нечто вроде этого, — дрожащими губами улыбнулась она.

— Тогда давай обязательно заведем ее, — сказал он низким, сексуальным голосом и улыбнулся, блеснув белыми зубами.

Она с несчастным видом покачала головой.

— Дело в том, что, — ей удалось смущенно улыбнуться ему, все еще пытаясь обрести самообладание, — ты не тот человек, с которым я бы хотела завязать какие-то отношения.

— А, да, — пробормотал он, и его лицо окаменело, — а несколько минут назад ты говорила, что ты — это не то, что я хочу. Кого же ты тогда ищешь, Трейси? Обманщика какого-нибудь? Подлеца?

Она беспомощно ломала пальцы, не желая открываться ему.

— Нет, не то. Послушай, Энтони, ты хороший человек, и я знаю, что мы будем связаны общим делом, но дело в том, что… ну, я буду здесь только шесть месяцев, а ты такой, что… — Она посмотрела на него, взглядом впиваясь в это красивое, искреннее лицо и думая, что никогда еще не подыскивала слова в таком затруднении.

— Что ты можешь в меня влюбиться? — предположил он с сияющими глазами.

— Что-то вроде этого, — еле слышно прошептала она. Его рука крепко сжала ее ладонь.

— Дорогая, я не могу дождаться, когда же это произойдет. — И, вытаскивая карточку «Америкэн экспресс», он со зловещим видом добавил: — А если ты считаешь, что у меня слишком хороший характер, Трейси, то погоди, пока я не достану свою плеть.

По пути обратно, к дому Трейси, Энтони заехал в магазин «Мемориал интерьерз», где прошел в свой офис, чтобы подписать несколько чеков. Пока он занимался делами, девушка побродила по большому шикарному мебельному магазину. Она заметила, что все предметы были высокого качества и по разумным ценам, яркая современная и более традиционная мебель стояла в композициях, где все предметы были со вкусом подобраны. Многочисленные посетители кружили по залу в сопровождении продавцов — бизнес явно процветал.

Трейси ощутила укол вины за то, как обращалась с Энтони. Несмотря на то что она не оценила его «помощи» во время заседания совета, она должна была признать: оставить такую кипящую торговлю на полдня — это жертва с его стороны. Он еще подарил ей кровать, и хотя Трейси негодовала по поводу его властной манеры и намеревалась полностью возместить ему стоимость кровати, она понимала, что ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы этот предмет мебели доставили так быстро. Она задумчиво стояла перед темным элегантным китайским набором столовой мебели, когда позади нее раздался низкий голос:

— Мне завернуть это для вас, мисс?

Энтони смотрел на нее с улыбкой, раскинув руки, и Трейси обнаружила, что не может удержаться от ответной улыбки. У нее сводило пальцы от желания прикоснуться к сильной линии его челюсти, к сексуальной ямке на подбородке. Она заставила себя заговорить на тему, которая сейчас беспокоила ее больше всего:

— Что касается покупки мебели, Делано, не могли бы мы договориться о выплате в кредит за ту кровать, что ты так щедро мне предоставил?

Его брови взлетели вверх.

— За то старье? Мы просто не могли ее выбросить. Наши покупатели каждый раз при виде ее оскорблялись. — Он подмигнул ей. — Уж слишком она двусмысленная.

— Делано… — Трейси в ярости подбоченилась. Энтони печально покачал головой:

— Наш поставщик был навеселе, когда покупал эту кровать на рынке.

— Делано, Бога ради…

— Она привлекала в наш магазин слишком много озабоченных и извращенцев. Все, чего они хотели, это полежать на ней, представляя себе разные сексуальные игры…

— Делано!

— Кроме того, дорогая, эта кровать — ну просто твоя вещь, ты не согласна?

Трейси потеряла дар речи. Он хмыкнул и потащил ее из магазина.

Через несколько минут они приехали к дому Трейси, и Энтони настоял на том, чтобы проводить ее до квартиры. Возле лестницы их остановил мистер Хендерсон, домоуправляющий.

— Пока вас не было, мисс О'Брайен, на ваше имя пришла посылка, — сказал пожилой джентльмен. — Я расписался за нее, она у меня в квартире.

— Посылка? — переспросила девушка, бросив подозрительный взгляд на Энтони. Когда тот пожал плечами, она обратилась к управляющему: — Спасибо, что получили ее, мистер Хендерсон. Если можно, мы прямо сейчас ее и заберем.

Большую и тяжелую коробку доставили в квартиру Трейси. Открыв посылку, она ахнула от удивления. Внутри были уложены бокалы, столовые приборы, набор огнеупорной посуды, подставки под нее и салфетки.

— Ой, как мне нравится белая посуда с синим ободком, — проговорила Трейси, с восторгом разглядывая чашку. Она вынула из ящика карточку и прочитала: — «С любовью от тети Фейетт и дяди Генри». — Улыбнувшись Делано, она добавила: — Как мило и одновременно так практично. Тетя Фейетт иногда очень удивляет меня своей хозяйственностью. Обычно она такая рассеянная.

— Рассеянная? Тетя Фейетт? — рассмеялся Энтони. Он стоял в коридорчике, с живейшим интересом наблюдая за Трейси.

— Да, она сама это признает, — убеждала девушка. — Знаешь, она немного не от мира сего, постоянно все забывает, увлекается разными эксцентричными вещами. Обожает изображать психолога. Вообще обожает анализировать меня.

— Наверное, потому, что ты в этом нуждаешься, — мрачно предположил он.

Она показала ему язык.

— Я просто пыталась объяснить, что моя тетка — чудачка.

— А ты, вероятно, унаследовала это ее качество.

— Ну все! Сейчас я натравлю на тебя моего кота!

— Ой-ой, как я испугался этого жирного кота! — усмехаясь, Энтони повернулся, чтобы посмотреть на Кэпа, который раскинулся на диванчике, оставаясь глухим ко всему остальному миру. — Он даже и ухом не повел, когда мы подошли к дверям, Трейси. Я по-прежнему не уверен, что он жив.

— О, это один из самых тонких и хитрых приемов сторожевого кота, — уверила его девушка. Снова взглянув на коробку с подарками, она нахмурилась и прикусила губу. — Знаешь, тете Фейетт не надо было этого делать. Дело в том, что я до сегодняшнего утра была уверена в том, что это она прислала мне кровать. Я хотела позвонить и поблагодарить ее, но мне никто не ответил. — Она взглянула на Энтони. — И кстати, нам пора установить…

Внезапно он подошел к ней и обнял, хрипло проговорив:

— Ну, мы что-нибудь придумаем.

Трейси задохнулась. Она почувствовала, что он крепко держит ее и прижимается губами к ее горлу, так что она ощущает его теплое дыхание на своей коже.

— Энтони, не надо…

— Знаешь, Трейси, — задумчиво пробормотал он, слегка отклоняясь и умелыми пальцами гладя ее лицо, — в тебе есть какая-то необыкновенная свежесть. Тебе приходилось много трудиться, и благодаря этому ты приобрела бесценную способность радоваться жизни, относиться к ней как к приключению. И это пробуждает в тете Фейетт и во мне желание побаловать тебя. Пусть тебе доставит удовольствие посуда, дорогая. Пусть, — его руки со значением сжали ее, — тебе доставит удовольствие кровать.

— Кровать? Но я не хочу…

— Ты слишком много разговариваешь, — прорычал он. закрывая ей рот поцелуем.

Он поддерживал ее голову на сгибе локтя и страстно целовал ее. Сейчас прикосновения его языка уже не были робкими, они обещали самую невероятную близость, и девушка начала испытывать возбуждение от того, как провоцирующе прижимается к ней его крепкое тело. Он жадно впивался в ее рот, а его руки скользнули под ее пиджак, ощущая мягкие изгибы ее тела.

— О, детка, — прошептал он ей на ухо, — ты такая худенькая, и все же у тебя есть все что положено. — Он провел ладонями вниз и, взяв ее бедра, прижал к себе. Когда он снова заговорил, она не узнала его голос — настолько он был напряженным и полным желания. — Ты этого хочешь, Трейси? Чтобы тебя схватили? Подняли на руки?

Говоря это, он подхватил ее и понес в спальню.

— Ты хочешь развлечься, Трейси, помечтать? — прошептал он ей на ухо. — Это я — любовник из твоей мечты.

Не успела она понять, что происходит, как они оказались вместе на мягкой постели. Все вокруг казалось нереальным, когда он целовал и ласкал ее. Его глаза, горящие страстью, окутывали ее непреодолимыми чарами. Он освободил ее волосы и снял с нее пиджак, потом крепко прижал к себе, заставив слегка поморщиться.

Внезапно он сел на краю кровати, спиной к ней, рассеянно проводя рукой по волосам.

— Я сделал тебе больно, — сказал он.

— Нет, Энтони, — мягко ответила она. — Я просто немного испугалась. Булавка в твоем галстуке…

— Трейси, ты сводишь меня с ума, — со стоном проговорил он. Потом встал, его глаза блестели от разочарования и желания. — Я хочу поговорить с тобой в той комнате, после того как ты… э-э… приведешь себя в порядок.

— Конечно, Энтони. — Она была сбита с толку.

Странный мужчина, подумала Трейси. Сначала поддразнивает ее, затем в пылу страсти чуть не срывает с нее одежду, а потом сбегает из комнаты. Может, он разозлился? Разочаровался? Сошел с ума?

Не больше, чем она!

Трейси быстро поправила волосы и одежду. Затем осторожно вошла в гостиную. Стоя в потоке солнечного света, льющегося сквозь балконные двери, Энтони решительно повернулся к ней, когда она кашлянула.

— Трейси, не говори мне, что я не тот парень, с которым ты хотела бы завязать отношения, — предупредил он ее. — Это сводит меня с ума, и я решусь на какой-нибудь отчаянный шаг.

Она не могла сдержать улыбки.

— Отчаянный шаг? Какой же?

— Неужели тебе надо спрашивать после того, что только что произошло?

Ее улыбка стала шире.

— Ну, это было не так ужасно. Он нахмурился почти свирепо.

— Но это неправильно. Время было выбрано неудачно. — Энтони подошел к ней и крепко взял ее за плечи. — Пообещай мне, что забудешь о том, что считала меня неподходящим парнем для тебя.

— Или? — дразняще проговорила она.

— Или я покажу тебе, каким могу быть мерзавцем.

— Правда? Могу я на это рассчитывать? — с готовностью спросила она.

— Трейси!

— Ладно. Не проявляй свой страстный итальянский темперамент.

— Я и есть страстный итальянец.

— Хорошо. Но скажи мне, когда ты собираешься стать мерзавцем — то есть, я имею в виду, когда будет удачное время?

Он смотрел на нее, озабоченно хмурясь, и в глазах его было какое-то загнанное выражение, что показалось ей ужасно милым.

— Я не знаю. Но я точно знаю, что мы слишком поспешили. Нам надо подождать, дорогая, и узнать друг друга получше.

— И тут вступает в права твоя страсть к искусству? — ехидно поинтересовалась она.

— Да, — ответил он, нежно обнимая ее и касаясь ее губ легким поцелуем. — У меня страсть к искусству любви.

Глава 6

— Как, ты сказала, тебя зовут, золотко?

— Трейси О'Брайен.

Это был июльский день, и вокруг Трейси, на кухне загородного дома Клейтона Уэста, кипела бурная деятельность. Ранчо находилось неподалеку от маленького городка Сили, и девушка разговаривала с Дикси Уэст, пока обе они торопливо сыпали лед в огромный кувшин с охлажденным чаем, стоящий в раковине.

— Правильно, детка, я так вымоталась, что забыла, — ответила миссис Уэст. — Черт, колбаски уже наверняка готовы, и Клейтона придется связывать, если мы скоро не вынесем чай. — Хорошенькая сорокалетняя брюнетка промокнула лоб рукавом ковбойки, а потом добавила в напиток еще лимона и сахара. — Я знала, что для этого мероприятия надо было нанять побольше помощников.

— Вы прекрасно справляетесь, — убедила женщину Трейси, доставая еще лед и со звоном опуская его в кувшин.

Вокруг них сновала прислуга, приходя на кухню и снова уходя с огромными мисками картофельного и капустного салатов, печеных бобов, а другие резали кексы и подогревали булочки.

— Было так великодушно с вашей стороны провести это благотворительное мероприятие для балета, — сказала Трейси хозяйке.

— А, ерунда, — ответила миссис Уэст.

— Вовсе не ерунда! — настаивала Трейси.

Обед в доме нефтяного магната Клейтона Уэста был первым в череде мероприятий, проводимых с благотворительными целями богатыми частными лицами, с которыми Трейси познакомилась благодаря Энтони и миссис Свенсон. Девушка приготовила брошюрки, соблазняющие всех тех, кто значился в списках кампании, принять участие в том или ином обеде. За сто долларов с одного лица желающие могли выбрать барбекю в ковбойском стиле в доме Уэстов, или вечер у бассейна, который один богатый хирург давал в своей резиденции на Мемориал-Драйв, или официальный обед, устраиваемый одной из самых известных светских дам Хьюстона в ее поместье «Ривер Оукс». Сегодня ожидалось двести гостей, и если другие мероприятия будут настолько же популярны, то кампанию Трейси по сбору средств ожидает успех, и этим она обязана именно Энтони Делано.

— Леди, вам нужна помощь?

Как будто бы вызванный ее мыслями, через заднюю дверь кухни вошел Энтони и присоединился к Трейси и миссис Уэст у стола. Трейси улыбнулась, разглядывая его, — почему-то они оба сегодня надели клетчатые ковбойки, джинсы и сапоги и уже выслушали несколько комплиментов по поводу того, какой «удачной парой» являются.

— Спрашиваешь, нужна ли нам помощь, Энтони, — ответила Дикси Уэст, указывая ему на полный кувшин. — Скажи, а где там мой Клейтон?

— Не волнуйся, Дикси, — со смехом сказал Энтони. — Он с помощниками снял мясо с вертела, и они сейчас его нарезают.

— Ой-ой-ой, нам лучше поспешить, детки.

Энтони поднял кувшин и вместе с дамами вышел из дома. Сцена, развернувшаяся во дворе, напоминала веселый сумасшедший дом. Толпа купивших билеты на барбекю развлекалась, как никогда в жизни: кто-то метал подковы, кто-то ловил окуней в пруду, остальные возвращались после долгой поездки в фургоне с сеном. Некоторые из гостей спасались от летней жары возле заиндевевших бочонков, попивая пиво и играя в «Подстрели быка».

Трейси вдыхала чудесный аромат мяса с дымком, когда они подходили к столам. Все, казалось, было уже готово: и линия раздачи, и переносные столики стояли в тени веселеньких красных навесов. Энтони поставил кувшин на буфетную стойку, и через мгновение подошли два помощника с кастрюлями, доверху наполненными ломтями говядины.

Трейси позвонила серебряным треугольником, подавая сигнал к началу обеда. Когда гости подошли и принялись накладывать себе еду, она удалилась на веранду огромного загородного дома Уэстов. Энтони присоединился к ней, опустившись в одно из плетеных кресел, стоящих на выложенной плиткой террасе. Он прихлебывал пиво, а девушка с удовольствием смотрела на него. Теперь она не ощущала никакого неудобства в его компании: за последние недели они очень много времени проводили вместе — и рабочего, и личного. Нравилось это ей или нет, но он все лучше узнавал ее, как и обещал. Ну вообще-то ей это нравится гораздо больше, чем она готова признать…

— Поздравляю, Трейси, — сказал он. — Похоже, твоя первая акция имеет оглушительный успех.

— Я бы не смогла провести ее без тебя, Энтони, — искренне проговорила она. — И я чувствую себя виноватой. Не пострадает ли твой бизнес от того, что ты столько времени проводишь, помогая мне?

Их стулья стояли рядом, и он, потянувшись, взял ее за руку.

— Нет, мне повезло в том смысле, что я могу скоординировать свой бизнес — и свою жизнь — согласно твоим интересам, дорогая.

Мир покачнулся в глазах Трейси. У Энтони, казалось, был талант самое невинное ее замечание превращать во что-то глубоко личное.

— Хорошо наконец побыть вдвоем с тобой, Трейси, — продолжал он. — А то, похоже, ты избегала меня весь день.

Трейси уже открыла рот, чтобы опровергнуть это обвинение, когда к ним подошла высокая рыжеволосая девица с полной тарелкой мяса и закусок:

— Эй, Энтони, не хочешь пойти перекусить с нами?

— Привет, Летиция. — Энтони улыбнулся девице, на которой были джинсы и очень тесная атласная блузка с бахромой, никак не скрывающая пышной груди. — С кем это «с нами»?

Летиция указала в сторону одного из покрытых бумагой столиков. Тотчас с полдюжины хорошеньких девушек замахали руками, а некоторые закричали:

— Привет, Энтони!

— Ну как? — с тягучим южным акцентом пропела Летиция. — Знаешь, мы все купили билеты, только чтобы повидать тебя, дорогой.

Трейси почувствовала раздражение от такого неприкрытого кокетства рыжей, но Энтони дипломатично ответил:

— Не беспокойся, Триш, я уверен, что у нас еще будет возможность поболтать. Скажи-ка, — он откашлялся и кивнул в сторону Трейси, — ты не знакома с Трейси О'Брайен, она устроитель всего этого мероприятия?

Прекрасные зеленые глаза Летиции с подозрением уставились на Трейси.

— А, привет, золотко. Я тебя даже не заметила. Ты такая тихая, как мышка.

Не успела Трейси ответить, как девица уже удалилась.

— И это я тебя игнорирую? — неверяще проговорила Трейси. — Непохоже, чтобы ты сегодня страдал от одиночества.

— Веришь или нет, но я страдал, дорогая. Ты весь день была занята.

— Энтони, я работала, говорила о проблемах балета всем, с кем встречалась.

— И я тоже, — невинным голосом заявил он.

Как будто доказывая правоту его слов, еще одна симпатичная молодая дама остановилась возле стула мужчины и спросила:

— Энтони, принести тебе немного барбекю? Ты, должно быть, умираешь от голода, дорогой.

— Нет, спасибо, Мисси, — с улыбкой ответил он, а Трейси чуть не сломала себе зуб, сжимая челюсти.

— А мы добирались сюда, только чтобы увидеть тебя, милый, — надувшись, проговорила хорошенькая брюнетка.

— Я буду здесь весь вечер, — ответил Энтони. — Уверен, что мы встретимся попозже.

Все еще дуясь, девушка отошла к своим друзьям.

— Милостивый Боже! — воскликнула Трейси. — Никогда не думала, что встречу мужской вариант Скарлетт О'Хара. Значит, ты был занят, Энтони? С Мисси и этой, как ты ее там назвал? Кыш?

— Триш. Дело в том, что я действительно говорил о благотворительности с Триш и со многими другими людьми, которые видели брошюры в моих магазинах. Это принесло массу денег для балета. Теперь, когда девушки здесь, я не могу сказать им, чтобы они просто пошли и утопились в пруду, Трейси.

Она внезапно почувствовала себя негодяйкой.

— Прости, Энтони. Ты, конечно, прав. Ты великодушно пожертвовал деньги на строительство, купил нам обоим билеты на сегодня. А я тобой недовольна.

Он наклонился и быстро поцеловал ее в щеку.

— Ты ревнуешь, дорогая, и это здорово. Мне это нравится.

— Да уж конечно! — Наблюдая за гостями, один за другим подходящими к стойке, она продолжила более серьезно: — Но, Энтони, ты слишком опекаешь меня. Боже, ты даже возишь меня каждый день на работу.

— Я тебя подавляю, дорогая?

— Да.

— Хорошо.

— Ну, тебе придется признать, что это уж слишком — летать на свидание в Галвестон на личном самолете.

— Ты хочешь сказать, что-тебе не понравилось со мной на пляже?

— Э-э… Кажется, мне понравилось, как ты наносишь крем для загара, — с хитрой улыбкой сказала ему она. Он подмигнул ей:

— Это мой такой особый прием.

Девушка хихикнула:

— Что же мне делать с тобой, Энтони?

— Мне сказать это в нескольких словах?

— Да, уложись в несколько слов.

Он хмыкнул, кивнув в сторону ближайшей стойки:

— Пойдем, дорогая, очередь стала меньше, а я умираю от голода.

— Ты умираешь от голода… Это три из твоих нескольких слов?

Рассмеявшись, он встал, увлекая ее за собой.

— Что касается тебя, дорогая, этих слов вполне достаточно.

После того как они закончили есть, все собрались танцевать в вымытом до стерильности ангаре, где Уэсты обычно держали свой самолет. Ковбойский оркестр из четырех человек играл хрипло и громко, но гостям, объевшимся и облившимся пива, казалось, нравилась оглушительная музыка.

Не успели еще Трейси и Энтони войти в ярко освещенный ангар, как на них напала толпа женщин под предводительством Триш.

— Привет, Энтони, — пели они, окружая его.

— Как поживает Эстелл? — спросила бойкая кареглазая блондинка.

Трейси вытаращила глаза, когда он небрежно ответил:

— О, прекрасно.

— Передай ей, пусть позвонит мне, когда в следующий раз окажется в городе, ладно, дорогой? — вставила Триш.

— Конечно, — дружелюбно отозвался Энтони.

— А как малыш Тедди? — спросила Мисси. Это уж слишком! Трейси повернулась и сладким голоском ответила хорошенькой веснушчатой девице:

— О, не волнуйся, Мисси. Энтони оформляет доверенность на оплату обучения малыша Тедди.

Пока Мисси непонимающе переводила взгляд с Трейси на Энтони, блондинка, очевидно, быстрее ориентирующаяся в обстановке, сказала:

— Эй, Энтони, хочешь потанцевать? Ты же знаешь, мой сладкий, я не могу отказаться от тустепа. — И, обращаясь к Трейси, добавила: — Ты ведь не против, золотко?

Не дожидаясь ответа, блондинка потащила Энтони к танцевальной площадке, и он смущенно посмотрел на Трейси через плечо.

— Ох, он такой джентльмен, — неслышно пробормотала Трейси.

Так и продолжался вечер. Энтони изо всех сил пытался потанцевать с Трейси, но вмешивалась то одна, то другая девица и утаскивала его, весело спрашивая:

— Ты не возражаешь, золотко?

В один из моментов, когда Трейси и Энтони удалось некоторое время побыть наедине, он печально покачал головой и произнес:

— Какие жертвы нам приходится приносить ради этого благородного дела!

Конечно, Трейси тоже была занята весь вечер. Она не испытывала недостатка в партнерах и со всеми гостями, с кем могла, обсуждала сбор пожертвований. Однако в конце концов разочарование из-за того, что она все время видела Энтони в окружении толпы поклонниц, стало слишком досаждать ей, и она вышла наружу охладиться.

Стояла лунная ночь, теплая и благоуханная, с легким ароматом жимолости, носящимся в воздухе, и небом, усыпанным сверкающими звездами. За бетонной дорожкой, на которой стояла Трейси, отбрасывал тень самолет Клейтона Уэста. Девушка понимала, что не должна злиться на Энтони, поскольку ни один из них не может себе позволить оттолкнуть кого-либо, обладающего достаточным количеством денег, чтобы поддержать балет. Но черт побери, она злилась!

— Загадываешь желание, глядя на падающие звезды, дорогая?

Трейси подпрыгнула, почувствовав сильные руки мужчины на своих плечах и услышав его хрипловатый голос за спиной. Его пальцы раздвинули ее волосы, и она ощутила на шее прикосновение его губ, что заставило ее вздрогнуть.

— Неужели тебе удалось вырваться из своего сладкого плена? — спросила она.

— Ты злишься на меня, правда?

— Я? Злюсь? С чего ты взял?

— Дорогая, я поступаю так ради балета.

— О да, ты героически жертвуешь собой со всеми этими красотками. Расскажи, а как ты с ними познакомился?

— Они подружки Эстелл.

— Прекрасно. — Она стряхнула его руки.

— Трейси, что касается Эстелл… — запинаясь, проговорил он.

Она резко повернулась, чтобы взглянуть на него:

— Оставь это, Энтони.

— Оставить?

— Забудь, если это тебе больше нравится.

Теперь он выглядел раздраженным.

— Послушай, Трейси, если бы не это твое ирландское упрямство, если бы ты послушала меня хоть минутку, то ты бы поняла, что Эстелл не представляет никакой опасности…

— Ха!

— А что касается Триш и ее подружек, то они все хотят купить билеты на вечер у бассейна у Эллингтона.

— Ой, огромное тебе спасибо, Энтони. Ты тоже там будешь?

— Мы будем там вместе.

— А вдруг ты там утонешь? — Трейси внезапно рассмеялась: ситуация показалась ей абсурдной. — Скажи мне, Дон Жуан, есть ли тут хоть одна женщина, которой не хотелось бы запрыгнуть к тебе в кровать?

Это его позабавило.

— А как насчет тебя?

— Что ты имеешь в виду «насчет тебя»?

— Ты не хочешь запрыгнуть ко мне в кровать?

— Я и так сплю в твоей кровати, забыл?

— Думаю, она теперь стала ничьей. Не успела Трейси ответить, как на бетонную дорожку выскочила Триш.

— Энтони, дорогой, они играют нашу песню! — И, схватив за рукав, она развернула его, бросив через плечо знакомое: — Ты ведь не возражаешь, золотко?

— Я возражаю, — сквозь сжатые зубы проговорила Трейси, но Триш и Энтони ее не услышали. — Я возражаю, — сердито повторила она самой себе, топнув ногой по бетону.

Девушка вошла в ангар и смешалась с толпой танцующих. Она отыскала Триш и Энтони, похлопала Триш по плечу и любезно произнесла:

— Я возражаю, Триш.

Не давая ей возможности ответить, Трейси крепко взяла Энтони за руку и оторвала его от огорченной рыжей девицы. Несколько мгновений они с Энтони вальсировали молча, хоть он и смотрел на нее с веселым удивлением. «Кажется, я лишила его дара речи!» — с удовлетворением подумала Трейси.

Они двигались под музыку вальса, как будто были созданы друг для друга и их тела идеально подходили друг другу. Трейси крепко прижимала Энтони к себе, наслаждаясь прикосновением его мускулистой груди, этим возбуждающим теплом, от которого ее соски всегда покалывало. Она вдыхала его запах, находя его еще более соблазняющим из-за легкой примеси дыма и пота. Ей нравилось, как нежно поблескивали его темные глаза и как свет падал на правильные черты его лица и плясал в густых волосах.

Наконец, когда они повернули за угол и оказались подальше от шумного оркестра, он заговорил:

— Да, тебе можно, Трейси.

— Прошу прошения? Что мне можно?

— Ну ты же попросила, верно?

— Что попросила?

— Станцевать с тобой этот танец. — Он рассмеялся. — Разве ты не знаешь, как он называется? Это «Можно, я буду танцевать с тобой до конца жизни?».

Трейси молчала всю дорогу домой, хотя не возражала, когда Энтони пошел проводить ее. Наверху они смущенно стояли в комнате, пока он не спросил:

— Я по-прежнему в немилости, Трейси?

Она не ответила, но почувствовала, что с трудом удерживает улыбку. Он был таким красивым в обтягивающих джинсах и хорошо сидящей клетчатой рубашке, а его глаза глядели так искренне и беззащитно, что она вынуждена была смягчиться:

— Ну, думаю, ты не виноват в том, что такой неотразимый, — во всяком случае, не только ты в этом виноват.

— Послушай, Трейси, мне понадобилось бы мачете, чтобы отбиваться от всех этих дамочек. А как ты думаешь я себя чувствовал, когда ты танцевала с тем банкиром под музыку «Детка надела свои синие джинсы»?

— С ним? Да он такой старый, что годится мне в сладкие папочки.

— Вот этого я и боялся.

— О, на какие только жертвы приходится идти ради этого благородного дела, — трагическим голосом проговорила она, повторяя его собственные слова. — Даже на то, чтобы танцевать с банкирами под песню «Детка в джинсах».

Он подошел к ней ближе.

— Детка, если бы ты видела то, что я, когда вижу тебя в джинсах, то ты бы ни на минуту не усомнилась в том, с кем я хотел бы быть и сегодня днем, и сегодня ночью.

Она больше не сдерживала улыбку.

— Если бы я могла видеть то, что ты, когда ты видишь меня в джинсах, то я испытывала бы совсем другие чувства, — заметила девушка.

— Это правда, — признался он, ухмыляясь.

— Расскажи мне, что ты видишь. Он покачал головой:

— Лучше спроси, что я хочу сделать.

— Что ты хочешь сделать, когда ты видишь меня в джинсах?

— Сорвать их с тебя.

— Только джинсы?

— Все.

— Ну, это можно устроить. — Когда он не ответил, а только лениво улыбнулся ей, она добавила: — Знаешь, парень, ты тоже совсем неплохо выглядишь. Если этот день мне что-то и доказал, то лишь то, что у меня есть вкус.

— У тебя есть я. Принадлежу душой и телом.

— Правда? — поддразнивающе произнесла Трейси. — Я не уверена. Сегодня ты был похож на прекрасного принца на балу, выбирающего себе пару из целой толпы красивых девушек.

— А может, этот принц уже выбрал себе принцессу, которую он искал всю жизнь, — сказал он, и у него перехватило голос. Вот оно что!

— Ой, Энтони! — В одном порыве она пронеслась через комнату и оказалась в его объятиях, жадно целуя его.

— Bay! — воскликнул он, возвращая поцелуй с таким же пылом. Через несколько секунд уже гораздо более серьезным голосом он проговорил: — Кажется, этот день доказал, как нам трудно держаться друг от друга подальше.

— Да. Ты тоже это почувствовал?

— Терзался каждую секунду, когда мы были не вместе.

— Даже когда ты был с этой Тиш?

— С Триш. Особенно тогда. Она такая ломака, а ты такая искренняя, такая настоящая.

— Ты тоже. Э… Энтони? — Она замолчала, потом собралась с духом и спросила: — Ты не считаешь, что сейчас пришло время закончить то, что мы начали тогда на диванчике? — Когда он отодвинулся и пристально посмотрел на нее, она добавила: — Я хочу сказать… э-э… что мы знакомы уже несколько недель.

— Трейси, то, что я начал на диванчике, подошло бы для такой, как Триш…

— Конечно, нет! Ты и Триш? На моем диванчике?

— Послушай, я говорил предположительно.

— Не хочу, чтобы ты занимался этим с Триш, ни предположительно, ни как-либо еще!

— Подожди, детка. — С рассерженным видом он крепко ухватил ее за плечи. — Я пытаюсь объяснить тебе, что простой и быстрый секс на диване — это было бы хорошо для такой девицы, как Триш, но я хочу гораздо большего для моей особой девушки.

Трейси растаяла.

— Тогда мы можем попробовать на кровати? — с готовностью спросила она.

Он хмыкнул и обнял ее, но дрожание рук выдавало его настоящие чувства.

— Почему так получается, Трейси, — как бы ты ни хотела заняться со мной любовью, я знаю, что в твоей душе есть нечто отталкивающее меня?

— Отталкивающее тебя?

Он отклонился и страстно посмотрел ей в лицо:

— Я чувствую, что недостаточно хорошо знаю тебя, дорогая. Еще не все барьеры рухнули. Можешь назвать это своим упрямством, своим панцирем, чем угодно. Но я чувствую, что в тебе есть что-то, а может, и многое, о чем ты мне не говоришь.

При этих словах ее сердце неистово забилось, и она виновато отвела яркие голубые глаза. Он тотчас взял ее лицо в руки, заставляя встретиться с ним взглядом.

— Есть что-то, о чем ты мне не говоришь, — повторил он. — А я хочу знать все. Понимаешь, дорогая, мне недостаточно обладать тобой физически, Я хочу разделять твои мысли, твои чувства — все, что есть в твоей душе.

Его электризующие слова обжигали ее, словно огнем.

— Энтони, это звучит невероятно.

— Так и будет. Когда придет время. — Он почти стонал сейчас, и его руки напряглись. — Это будет так правильно, так хорошо…

— Сейчас тоже хорошо.

— Я хочу дождаться, когда мы оба будем умирать от желания и не сможем больше выносить…

— Я не могу вынести и сейчас.

— Я хочу, чтобы мы срывали друг с друга одежду…

— Я готова сорвать с тебя…

— Это чудесно, принцесса. Спокойной ночи.

Это чудесно, принцесса? Спокойной ночи? Он действительно сказал ей эти слова, торопливо поцеловал в лоб? И ушел? Реальность наконец дошла до нее сквозь туман страсти. Да, он ушел, это подтверждал и мягкий щелчок дверного замка. Их свидание кончилось, как и остальные, полным разочарованием. Чего же он дожидается?

Трейси кинулась на балкон и принялась вглядываться в темноту, отыскивая его. Он хотел, чтобы обрушились все барьеры, а сам даже не объяснил ничего о таинственной Эстелл!

— Куда ты идешь, Энтони? — крикнула она. — Отыскивать Эстелл? Или Триш?

Он не услышал ее. Он был уже далеко, направляясь к своей машине, и лунный свет сиял на его волосах как нимб.

Глава 7

— Ты хочешь сказать, что тебе надо сто долларов на книгу о язве желудка? Я бы ни за что не заплатила столько, чтобы заглянуть кому-нибудь в кишки.

Это было неделей позже, и Трейси сидела в своем маленьком кабинете в здании Хьюстонской театральной труппы и говорила по телефону со своим братом Риком.

— Ну ладно, — продолжила она, когда он застонал в ответ. — Я чувствую себя каким-то скрягой-миллионером. Я знаю, что тебе обязательно нужна эта книга и что ты ненавидишь просить. Я завтра вышлю тебе чек. Но уж, пожалуйста, выучи все, что только возможно, о гастроэнтерологии, ладно? Думаю, у меня от тебя будет язва. Хорошо-хорошо, я шучу. Будь здоров, братец.

Трейси со вздохом положила трубку и откинулась на спинку крутящегося кресла, потягиваясь и разминая затекшую шею. Пока она разговаривала с братом, ее позвонки сводила судорога. Девушка не могла винить брата — он занимался по девяносто часов в неделю и к тому же подрабатывал. Их мать была очень ограничена в средствах и совсем не могла помогать сыну. Поэтому Трейси делала все, что могла, для поддержки старшего брата.

Но на этот раз все будет сложнее, тем более что сегодня предвидятся новые траты…

Девушка вздохнула и развернула стул к окну. Утро уже переходило в день, и солнечные лучи просачивались сквозь высокий полог хвои и листвы, покрывая землю внизу пестрым ковром света и тени. Трейси нравилось работать в этом здании — ее офис находился в самом торце дома, в отдалении от репетиционных залов, где слышались звуки музыки и голоса балетных преподавателей, называвших различные па и позиции. Как только она начинала ощущать себя слишком уставшей или напряженной, все, что ей надо было сделать, — это развернуть кресло к окну и насладиться красотой природы. И скоро в ее душе снова воцарялся мир и покой.

Трейси с гордостью подумала о своих достижениях в работе за последние пару месяцев. Прежде всего она познакомилась со всеми работниками компании и студентами, посетила обычные занятия и летний мастер-класс преподавателя, приглашенного из Американского театра балета в Нью-Йорке. К тому времени как она впервые появилась на ток-шоу от лица компании, она была полностью готова выступить в ее поддержку. Пожертвования и дотации на строительство нового театра стали поступать сразу же после того, как была обнародована новая программа. В следующие месяцы Трейси продолжит вести кампанию по почте, организует появление газетных и журнальных статей, с помощью добровольцев проведет телемарафон и закончит подготовку к благотворительным вечерам, подобным тому, который они с Энтони устроили неделю назад.

Энтони. Даже когда она думала о нем в связи с работой, ее сердце начинало биться быстрее. Она несколько раз видела его после барбекю у Уэстов, но тот чудесный момент, о котором он говорил, еще не наступил. Чего же он от нее хочет? — часто гадала Трейси.

Иногда, когда она вспоминала его слова о том, что между ними не должно быть никаких барьеров, и о том, что он дождется, когда будет знать о ней все, у нее возникало странное чувство западни. Да, ей ужасно хотелось его страстной любви, да, его слова в тот вечер звучали так сексуально, так сладко… но если он намерен исследовать все стороны ее жизни, то она не собирается ему помогать!

И еще ей не нравилось чувствовать себя обязанной ему за то, что он каждый день отвозил ее на работу. По крайней мере эта проблема будет решена сегодня, и этот шаг чудовищно отразится на ее финансах, но он тем не менее необходим. Она должна быть независимой. Возможно, то, что ей надо, — это отстраниться немного от Энтони, чтобы суметь рассуждать объективно.

— Сидишь сложа ручки, Трейс?

От раздумий Трейси отвлек голос Алана Сандерсона. Она развернулась вместе с креслом, чтобы взглянуть на главного танцовщика компании, стоящего в дверях ее кабинета. Алан был красивым парнем примерно двадцати пяти лет, с черными волосами и какими-то неестественно яркими властными синими глазами. У него была чудесная фигура танцовщика, совершенство которой подчеркивало черное облегающее трико. Алан, однако, больше заинтересовался нарядом Трейси, поскольку его взгляд остановился на вырезе ее строгой голубой блузки, а потом быстро переместился на загорелую ногу, выглядывавшую из-под подола прямой юбки цвета хаки.

— Алан, я даже не слышала, как ты вошел, — улыбаясь, сказала она. — Закончил вести занятия?

Он горестно покачал головой, входя в комнату.

— Я бы хотел покончить с ними — и навсегда. Но у меня впереди еще четыре недели с этими милыми крошками. Они не могут ничего — только падать, хихикать и жевать резинку. Я предупреждал Линду, чтобы не давала мне первый класс, но она разве послушала? Нет. И все потому, что сама не выносит этих маленьких чудовищ. — Покончив с этой тирадой, он легко опустился на стол Трейси.

Девушка старалась не рассмеяться. Всей компании было хорошо известно, что у Алана абсолютно не хватает терпения на маленьких балерин. Трейси знала, что балет — суровая дисциплина и не для тех, у кого слабые нервы или нет воли, но ее беспокоило то, что она видела: как танцовщик доводил до слез не одну чувствительную девчонку, когда твердое, но доброе слово могло бы решить проблему гораздо быстрее. А его комментарии по поводу Линды Экхарт, художественного руководителя, и вовсе были несправедливы.

— Эй, земля вызывает Трейси, — снова нарушил ее мысли голос Алана, и она подняла глаза, встретившись с его удивленным взглядом.

— Где ты сегодня бродишь, детка? — спросил он. — Где-то в сказочной стране, мечтая о прекрасном принце?

— С чего ты взял? — возмутилась она.

— Да так просто. Ты проводишь с этим парнем двадцать четыре часа в сутки.

Трейси улыбнулась. Они с Аланом приятельствовали, и он всегда повторял, как много времени она проводит с Энтони.

— Ну, у нас нет никаких обязательств друг перед другом, — отметила она.

— Хорошо. Тогда почему бы тебе не встретиться со мной, Трейси? Я тебе уже пятьсот раз предлагал.

— Пятьсот? — изумленно переспросила Трейси. — Тебе не кажется, что ты слегка преувеличиваешь?

В душе, однако, она понимала, что просто избегает этой темы с Аланом. Он нравился ей как друг, но назначать ему свидания ей вовсе не хотелось.

— Пожалей меня, Трейси, — продолжал Алан. — Тебе бы понравилось, если бы пришлось все утро заниматься с пятнадцатью неуклюжими гусятами, у которых по две левых ноги?

— Алан, — предупреждающе, но с улыбкой проговорила она, — что это за отношение к учащимся? Как хорошо, что ты не пишешь пресс-релизы для меня. — И потом добавила: — Слушай, я даже не спросила, зачем ты пришел.

— Ты же знаешь, Трейси. Чтобы отвезти тебя за машиной.

— А, да, правильно, — рассмеялась она. — Ты так меня отвлек, что я почти забыла.

— Наше дело начало рапотать, — с ухмылкой и шутовским немецким акцентом проговорил Алан. — Тама уше отвлекается.

— Ой, Алан! — Она взглянула на часы. — А ты не рано? Мы вроде бы договорились на час, а сейчас только полдвенадцатого.

— Вначале я отведу Тебя пообедать, — провозгласил он, — конечно, как только переоденусь.

Взглянув на его трико, она хихикнула.

— Ты хочешь сказать, что не будешь делать фуэте по всему ресторану? — Когда он застонал, она добавила уже серьезнее: — Алан, это очень мило с твоей стороны пригласить меня на обед, но вполне достаточно, если ты просто отвезешь меня к продавцу автомобилей. Кроме того, мне тут еще надо кое-что сделать…

— Чепуха, Трейси, ты слишком много работаешь, — мягко перебил он. — Знаешь, на ассоциацию производят впечатление результаты, а не рабочие часы, а ты уже добилась достаточно для всего своего пребывания здесь. Кроме того, — трагическим голосом добавил он, — тебе просто придется вначале вынести этот обед со мной. Я умираю с голоду.

Слова Алана не оставляли ей никакого выбора. Было бы жестоко с ее стороны требовать, чтобы он отвез ее в автосалон до того, как перекусит.

— Буду рада пообедать с тобой, Алан, — сказала она.

— Всего хорошего, мисс.

Помахав рукой продавцу, Трейси гордо вырулила со стоянки подержанных автомобилей и направилась назад к Мемориал-Драйв и зданию Хьюстонской труппы. Она осторожно переключала скорости и очень аккуратно вела машину. И пусть у этого автомобиля пробег 50 тысяч миль, и это всего-навсего малолитражка, но Трейси рада и гордится им. Как же удивится Энтони!

Думая о нем, она свернула на Мемориал-Драйв. Позже она поедет к нему в гости. Услышав, как она хвасталась, что умеет по-особому приготовить цыпленка, Энтони пригласил ее сделать это у него сегодня вечером. Вместо того чтобы назначить определенное время, когда он должен заехать за ней, она пообещала позвонить ему, когда закончит работу. Она планировала подъехать к его дому и удивить его не только своими кулинарными способностями!

Предстоящий вечер волновал ее и по другой причине: они с Энтони будут наедине. У Энтони живет экономка, но поскольку сегодня готовить собирается Трейси, то миссис Фернандес проведет время с сыном и его семьей в Ричмонде, в двадцати милях отсюда. Трейси и Энтони будут только вдвоем и в интимной обстановке. Это заставляло ее задуматься, какой же сюрприз он ей приготовил. Волшебный миг может оказаться ближе, чем она предполагала!

— Ой нет! — внезапно воскликнула Трейси.

Мысли на секунду отвлекли ее от дороги, и ей пришлось изо всех сил нажать на тормоз, чтобы избежать столкновения с автофургоном. Шины громко взвизгнули, и хотя она не задела фургон, тормоза отреагировали как-то вяло. Странно, ведь продавец убеждал ее, будто их только что заменили. А, ладно, она припомнила, как отец когда-то говорил, что новые тормоза должны со временем стать жестче.

Трейси еще на несколько часов отправилась на работу, а потом поспешила домой, чтобы принять душ и переодеться. После она постояла перед зеркалом, одобрительно оглядывая себя. Она надела белые шорты со складками и бирюзового цвета вязаную хлопковую майку. Майка облегала ее как перчатка, подчеркивая тонкую талию и крепкую грудь, а белые шорты представляли красивый контраст с очень загорелыми ногами. Энтони нравятся ее ноги, пусть сегодня почувствует себя обольщаемым, с улыбкой подумала она.

Трейси вышла из дома и поехала к Энтони, остановившись у магазина, чтобы купить все необходимое для ужина. Она направлялась в богатый район Мемориал-Драйв как раз восточнее того места, где располагался театр. Вскоре она уже сворачивала в тихий переулок к его дому — большому кирпичному современному строению посередине огромного тенистого сада. Подъезжая к дому, Трейси явно ощущала волнение, и поэтому несколько превысила скорость. Она завернула за угол и, приближаясь к гаражу, нажала на тормоз. Педаль какую-то долю секунды продержалась, а потом вдавилась в пол!

Ей помогли остановиться вовсе не тормоза, а «БМВ» Энтони! Трейси почувствовала, что летит вперед, и услышала скрежет металла по металлу. Она ударилась лбом о руль и ощутила во рту вкус крови. На секунду у нее закружилась голова, потом затошнило, а потом ее снова отбросило на сиденье.

Она заморгала, стараясь прийти в себя. И первое, что увидела, — это распахивающуюся заднюю дверь в доме Энтони. Мужчина выскочил наружу, моментально сообразил, что произошло, и кинулся к машине. Он открыл дверцу и безмолвно уставился на девушку. Она криво улыбнулась и истерично хихикнула:

— Сюрприз!

Он что-то хрипло произнес по-итальянски, потом спросил ее:

— Ты в порядке?

— Думаю, да, — храбро, хоть и дрожащим голосом ответила она. — Скажи, а это отец научил тебя ругаться?

— Что это? — спросил он, проигнорировав ее замечание.

— Это? — слабо отозвалась она.

Он потянулся, выключил зажигание и выпрямился, указав на столкнувшиеся автомобили.

— Вот это.

— Это моя новая машина, — ответила Трейси, чувствуя какую-то легкость в голове. — Кажется, у них любовь с твоей «БМВ».

Раздались еще какие-то итальянские слова, прежде чем он обеспокоенно спросил:

— Ты можешь пошевелиться?

— Конечно, могу, балда.

Она засмеялась и вышла из машины, чтобы доказать ему. Тотчас в голове у нее загудело, словно она получила удар кувалдой. Девушка пошатнулась, и Энтони схватил ее, прижимая к себе и взволнованно разглядывая.

— Боже мой, — сказал он, рассматривая ее лоб, — у тебя уже вздувается шишка. Ты, конечно, не пристегивалась, верно, Трейси?

— Ну я… это…

— Так я и думал. Черт, какой ужасный синяк. У тебя может быть сотрясение мозга.

— Сотрясение мозга? Энтони, это нелепо, конечно, у меня нет…

Тут он увидел ее рот.

— У тебя течет кровь!

— Ради Бога, Энтони, я просто прикусила губу. Тебе не кажется, что ты слишком беспокоишься по поводу всего этого?

— Кто это сделал? — спросил он.

— Сделал что?

Он указал на ее разбитую машину:

— Какой идиот продал тебе эту кучу металлолома?

Она разозлилась:

— Идиот? Куча металлолома? Если это так, то хорошо же это говорит о моем выборе!

— Любимая, думаю, твой выбор говорит сам за себя, — саркастически заметил он, кивнув на два покореженных автомобиля. Гневным голосом он продолжал: — А теперь скажи мне, кто всучил тебе эту развалину? Чем скорее он окажется за решеткой, тем лучше.

— За решеткой? Ты что, сошел с ума?

— Ты могла бы погибнуть, — хрипло проговорил он. — Что, если бы ты оказалась возле пропасти или чего-то еще?

— Да, конечно, между моим и твоим домом столько горных перевалов, — ехидно ответила она, улыбаясь всякому отсутствию логики в его словах, ведь Хьюстон лежал на абсолютно плоской равнине.

— Мы вернем машину назад, — злобно продолжал он, не слушая ее.

— Машину?

— Да. И по пути сделаем рентген.

Она открыла рот:

— Рентген машины?

— Нет. Твоей головы.

— Ты хочешь сказать, что мне надо проверить голову?

— Именно так.

— Как ты можешь такое говорить!

— У тебя может быть повреждение черепа или что-нибудь еще.

— Энтони! Я готова повредить тебе череп. Не надо проверять мою голову.

— Лучше уж быть уверенным, чем сомневаться. И пусть заодно осмотрят твою губу.

Трейси заговорила дрожащим голосом:

— Ой, ладно, давай пройдем рентген, наложим швы, возьмем костыли, и надо не забыть записаться на прием к ортопеду.

— Теперь я просто уверен, что у тебя сотрясение мозга, такую ерунду ты несешь.

— Энтони, Бога ради! — Никогда еще он так не раздражал ее.

— Пошли, мы отправляемся. — Он пригласил ее жестом. Она вздохнула и покорилась.

— На место пассажира, — проворчал Энтони. — И пристегни ремень. Ты не будешь вести машину с сотрясением мозга.

— Энтони, у меня нет этого чертова сотрясения. Послушай, раз нам приходится возвращаться к продавцу автомобилей, можем мы по крайней мере сначала оставить здесь продукты?

Он сел рядом с ней.

— Продукты? Ты в такой ситуации говоришь о продуктах?

— Да! Ты что, не помнишь, что сегодня я готовлю для тебя ужин? Цыпленок на заднем сиденье.

— Без сомнения, с переломанными костями, — буркнул Энтони.

— И с сотрясением мозга, — ответила ему Трейси.

Неслышно ругаясь, Энтони выбрался из автомобиля. Обнаружил сумку с продуктами, прислоненную к спинке переднего сиденья. Откинув сиденье, он потянул пакет на себя и сморщился, заметив на коричневой бумаге потеки. Качая головой, вынул кочан салата, покрытый яичным желтком и кусочками скорлупы.

— Вижу, салат «Цезарь» уже готов, — сухо заметил он.

— А цыпленку мы тоже будем делать рентген? — спросила Трейси, снова ощущая головокружение. Энтони с ужасом посмотрел на нее:

— Надеюсь, у тебя несерьезные повреждения.

— Ой, именно серьезные, уж поверь мне.

Он взял пакет и погрозил девушке пальцем:

— Не смей шевелиться. Я сейчас вернусь со льдом.

— Со льдом? Ты хочешь сказать, что не вызываешь реанимацию? Знаешь ли, мне может потребоваться переливание крови.

Качая головой, он отнес продукты в дом и скоро вернулся. Сел в машину рядом с ней, передал ей пакет со льдом и повернул ключи в замке зажигания. Потом осторожно дал задний ход. Автомобили со стоном расцепились, и он остановился.

— Проклятие, эти тормоза никуда не годятся. Неудивительно, что они тебя подвели, — пробормотал он. И наконец увидел, что стало с его «БМВ». — Нам лучше отправляться. Ты же не хочешь увидеть, как взрослый мужчина плачет.

По пути Трейси каким-то образом убедила Энтони не обращаться в больницу. Но удержать его от нападения на продавца подержанных автомобилей не удалось.

Девушке было по-настоящему жалко молодого дилера. Энтони кричал и ругался, заявляя, что жизнь Трейси подвергалась опасности.

— Это женщина, на которой я собираюсь жениться, — шумел он. — Она могла бы погибнуть! — И, подчеркивая свои слова, он хватил кулаком по смятому радиатору машины, заставив и Трейси, и торговца подпрыгнуть от неожиданности. — Думаю, вы, парни, знали, на что идете, верно? — допытывался он.

Трейси сжала зубы, пока дилер терпеливо объяснял:

— Сэр, мы только что сменили на этой машине всю тормозную систему. Должно быть, проблема только в регулировке.

— Вам, идиотам, надо бы отрегулировать головы, — рявкнул Энтони. — Машина практически вообще без тормозов. Пока мы ехали сюда, педаль дважды проваливалась и мне пришлось тормозить ручником. Интересно, что по этому поводу решит Бюро выдачи лицензий?

Продавец ослабил узел галстука:

— Сэр, в этом нет необходимости. Мы, конечно, можем каким-то образом решить…

Энтони с грохотом открыл капот, не стараясь избежать дальнейших повреждений, и мрачно взглянул на внутренности автомобиля.

— Посмотрите на это, — с отвращением сказал он. — Шланги и ремни изношены, повсюду масло. — Он гневно обернулся к дилеру: — И что вы хотите доказать?

Молодой человек пробежал рукой по русым волосам.

— Сэр, это старая машина. Здесь просто должна быть небольшая утечка масла.

— Это скорее похоже на Великий Потоп. — Капот захлопнулся с жутким металлическим скрежетом. — Эта развалина, кроме свалки, никуда не годится. И что вы, парни, собираетесь теперь делать? Или нам с молодой леди отправляться прямиком к моему адвокату?

Трейси хотелось залезть под машину, а продавец был в ужасе. Она почувствовала, что должна все объяснить этому молодому человеку.

— Думаю, он так взбешен, потому что мою машину остановил его «БМВ».

— Нет, — горячо возразил Энтони. — Я злюсь, потому что из-за вашей небрежности пострадала моя невеста и она просто чудом не получила серьезные ранения.

Трейси поразило то, что Энтони постоянно называл ее своей невестой, но поправить его не было никакой возможности.

Раздосадованный продавец тарахтел со скоростью сто слов в минуту, пытаясь спасти ситуацию.

— Хорошо, сэр, вы все объяснили. Молодая леди может получить свои деньги обратно, без вопросов. Вообще-то, — он обвел взглядом площадку, — мы только сегодня утром получили один новый экземпляр. Мурлычет как котенок и намного новее той модели, что купила молодая леди. Несколько дороже, но…

— Вы действительно считаете, что мы вам опять поверим? — изумленно спросил Энтони.

— Энтони, пожалуйста, — взмолилась Трейси. — Что за необходимость быть таким непрошибаемым? Ты же знаешь, мне действительно нужна машина. Можем мы по крайней мере взглянуть на нее?

Мужчина с неохотой отправился осматривать другой автомобиль. При виде машины сердце Трейси тотчас оттаяло. Это тоже была импортная малолитражка, но ее состояние оказалось намного лучше той, которую она приобрела. И тем более что тускло-коричневый цвет прежней машины смотрелся совсем неказисто на фоне сияющего металлически-синего новой. На ней не было ни царапинки, и она выглядела так, словно ей не больше двух лет.

Энтони, однако, остался равнодушным. Он открыл дверцу и проверил спидометр.

— Двадцать две тысячи миль — неплохо, если только его не подменили, — сказал он.

Трейси застонала и прикусила губу, а потом с усилием улыбнулась побледневшему продавцу. За следующие несколько минут Энтони тщательно проверил автомобиль внутри и снаружи, заглянул под капот, влез под машину, чтобы посмотреть, нет ли утечек, оглядел шины и наконец совершил на ней пробную поездку.

— Ладно, — сказал он продавцу, когда вернулся, — эта может сгодиться. А теперь я хочу увидеть договор купли-продажи, который подписала эта юная леди.

— Энтони! — Трейси уставилась на него, но твердый взгляд мужчины заставил ее замолчать.

Сильно нахмурившись, он изучал документ.

— Ну что ж, цена подходящая, — наконец сказал он, — для вот этой модели поновее.

У продавца отвисла челюсть.

— Сэр, думаю, мы не можем…

— Вообще-то я, наверное, сейчас выпишу чек, чтобы уже покончить с вами.

— Энтони, нет!

Тот пожал плечами.

— Слышали, что сказала леди, — обратился он к дилеру. — Просто верните ей деньги.

— Сэр, боюсь, что…

Энтони решительным жестом передал молодому человеку договор:

— Я знал, что нам надо было идти прямиком к адвокату.

— Я поговорю со своим боссом, — сказал продавец.

И кинулся прочь, оставив Трейси и Энтони в предгрозовом молчании смотреть друг на друга. Через пару минут он вернулся, торопливо объясняя, что все улажено.

— А что касается вашей «БМВ», сэр, мой босс говорит, что, если вы его доставите сюда…

— Я не позволил бы вам прикоснуться к нему даже удочкой длиной в сорок футов.

Вскоре все было оформлено, и Трейси с Энтони уехали в новом автомобиле, причем мужчина сидел за рулем. Как только они удалились от пункта продажи на квартал, девушка взорвалась:

— Черт побери, Делано, как ты мог обойтись со мной подобным образом! Из-за тебя я выглядела умственно неполноценной! Мне не нужна еще одна мамаша, знаешь ли!

— Трейси, — с выводящим ее из себя спокойствием ответил он, — уверяю тебя, дорогая, что мои чувства по отношению к тебе далеки от материнских.

Она вспыхнула до корней волос, но не успокоилась:

— Алан сказал мне, что японцы делают великолепные машины.

— Это так, но любой механизм, если о нем не заботиться, приходит в негодность. И кто такой Алан, черт побери?

— Главный танцовщик компании.

— И когда Алан тебе это сказал?

— За обедом, до того как отвез меня покупать машину. Он был голоден.

— Еще бы. Но Трейси, почему ты не попросила меня поехать с тобой? Я хорошо в этом разбираюсь.

— А тебе никогда не приходило в голову, Делано, что, может быть, я сама хочу решать свои собственные проблемы и делать собственные ошибки?

— Уж на этот раз тебе удалось сделать колоссальную ошибку, любимая.

Трейси в ярости отвернулась и принялась смотреть на зеленые бархатные поля, проплывающие мимо. В голове у нее что-то пульсировало, наливаясь болью, и она чувствовала, что вот-вот расплачется. Она так гордилась собой, когда купила машину, а теперь это кончилось полным провалом.

Когда они подъезжали к дому Энтони, она поняла, что сейчас у нее будет нервный срыв. Потом девушка увидела его автомобиль со смятым бампером, и у нее упало сердце. Пытаясь сохранить самообладание, она сдавленно проговорила:

— Энтони, я хочу домой.

— Трейси, о чем ты?

Он затормозил на подъездной дорожке, и она с несчастным видом пробормотала:

— Черт, у меня болит голова. Выйди, пожалуйста, из машины, и я поеду домой.

Трейси чувствовала, что вот-вот разрыдается.

— Нет, — напряженно ответил он. Мужчина открыл дверь, но когда Трейси потянулась за ключами, то обнаружила, что он прихватил их с собой. Теперь он открывал ее дверцу. — Ладно, Трейси, в чем дело?

— Я хочу домой!

С удивительной нежностью он вытянул ее из машины и обнял.

— Ты дома, дорогая, — прошептал ей на ухо. Это оказалось последней каплей. Она расплакалась так, словно у нее разрывалось сердце.

— Ну что, что? — потерянно спрашивал он. — Я же знал, что нужно отвезти тебя к врачу.

— Нет, дело не в этом…

— А в чем?

— Твоя машина! — рыдала она.

— Моя машина?

— Посмотри на нее! — всхлипывала Трейси. — Она на два фута короче. Господи, какое несчастье!

Он повернулся к автомобилю, не выпуская девушку из объятий.

— Ну, моя машина действительно выглядела лучше.

— Я была т-так, — заикалась девушка, — сердита на тебя, за то что ты командуешь, и совсем забыла про твою машину. Неудивительно, что ты так разозлился.

— Нет, — решительно сказал он, — я разозлился потому, что одна только мысль о твоем ранении сводит меня с ума. — И он приник к ее губам.

Она прижалась к нему, все еще чувствуя головокружение, но теперь не из-за удара головой, и он стал поцелуями осушать ее слезы.

— Но твой автомобиль, — дрожащим голосом проговорила Трейси. — Я договорилась о страховке сегодня утром, и это, конечно, оплатит…

— Не думай об этом, — настаивал он. — Я скоро позвоню своему страховому агенту. Кроме того, — добавил он, — я всегда плачу за то, что натворят мои гости. Если в следующий раз ты явишься с топором, это тоже будет прекрасно.

— Ой, Энтони! — засмеялась она. — Несмотря на то, что ты говоришь, я свяжусь со своим страховым агентом по поводу всего этого. И более того, мне по-прежнему не нравится то, как ты пытаешься руководить моей жизнью.

— Ты представляешь угрозу для общества, Трейси, — проговорил он, прижимаясь губами к ее шее. — Кто-то же должен удерживать тебя.

— Удерживать! Сейчас ты говоришь так, как будто кто-то должен заняться моим перевоспитанием.

— Именно так. — Он снова поцеловал ее, и она забыла, о чем они спорят. — Ты действительно хочешь домой? — жалобно проныл Энтони. — Ты же обещала приготовить мне этого цыпленка. Только если голова тебя больше не беспокоит.

— Голова у меня кружится, — не задумываясь ответила она. Он рассмеялся:

— Так как насчет цыпленка?

— У него же переломаны все кости, — напомнила ему девушка.

— И у него сотрясение мозга, — добавил Энтони, хмыкнув.

— Ну ладно. Посмотрим, можно ли его спасти.

Он проводил ее к задней двери, но когда повернулся спиной, чтобы вставить ключ в замочную скважину, Трейси в ужасе глотнула воздух.

— Ой, Энтони, твои брюки!

Он отпер дверь и повернулся, с удивлением взглянув на свои коричневые слаксы:

— Что такое с моими брюками?

— Там сзади грязное пятно, о Боже, тебе не надо было залезать под автомобиль.

— Все еще пытаешься стянуть с меня штаны, верно? — принялся поддразнивать он.

Она выдала себя, сильно покраснев.

— Ага! Попалась! — Энтони с победным видом расхохотался, втягивая ее в дом и заключая в объятия.

Глава 8

Трейси проснулась в кровати Энтони.

Она села, потянулась и оглядела большую комнату. Здесь все было со вкусом оформлено в цветовой гамме прохладного бежевого и теплого коричневого цветов. За ее спиной огромная стеклянная стена, сквозь нее просматривался задний двор с высокими деревьями, окружающими симпатичный прудик естественной формы.

Взглянув на себя, девушка обнаружила, что на ней только трусики и одна из футболок Энтони. Зевая, она выбралась из кровати и босиком пошлепала по коридору, ища его. И опять остановилась, любуясь домом. Просторная комната с большим камином у внутренней стены находилась в самом центре здания. Как раз напротив стеклянные двери вели в сад и к пруду.

Ей очень нравился дом и нравилось, как он спланирован. Энтони рассказывал ей, что сам разрабатывал все с помощью архитектора. Дом действительно отражал личность хозяина — теплый, полный энергетики и очарования. Она могла бы потеряться здесь, в его кровати, в его футболке, в его объятиях…

Она прошла по темному внушительному персидскому ковру и направилась на кухню. Оттуда доносился умопомрачительный запах. Трейси вошла и хихикнула, увидев у плиты Энтони со щипцами в руках, в переднике и с хмурой гримасой на лице.

— Ты готовишь? — спросила она.

— Пора тебе вставать, соня. Прелестно выглядишь. А что касается моей готовки, то что это еще за феминистское высказывание, мисс О'Брайен?

Она засмеялась:

— Это я собиралась готовить, глупый.

— Ты чувствовала недомогание, — напомнил он ей. Потом, наклонившись, поднял крышку с кастрюли и понюхал. — Неплохая работа, позволю себе заметить.

Трейси подошла поближе.

— Похоже на мой рецепт. Но каким образом?..

— Ты доставала рецепт, как раз когда у тебя закружилась голова, — сказал мужчина. Он отложил щипцы и обнял ее. — Как ты себя чувствуешь, дорогая?

Она посмотрела на его обеспокоенное лицо.

— Аспирин и сон мне помогли. Было очень мило с твоей стороны отнести меня в спальню, хоть я не отказалась бы и от помощи в переодевании, — сморщив нос, дразняще проговорила она.

— Джентльмен никогда не воспользуется слабостью блондинки, — хрипло ответил он. — Но любимая, по поводу твоей головы, — добавил он более серьезно. — Знаешь, у меня есть знакомый, очень хороший невропатолог…

— Перестань, Энтони. — Она раздраженно высвободилась из его рук.

— Похоже, мне придется жениться на тебе, чтобы держать тебя под контролем, — проворчал он. И, отвернувшись от нее, принялся резать зеленый перец.

— Ты так и сделаешь, лишь бы все было по-твоему, — съехидничала она, не очень веря его словам.

Пока он готовил, девушка воспользовалась моментом, чтобы полюбоваться огромной кухней. Массивные столешницы очень хорошо дополняли солидный вид встроенных дубовых шкафчиков. Она вышла в арку, ведущую в гостиную, и увидела там современный стеклянный стол, накрытый на две персоны, с зажженными свечами и с хрустальной вазой посередине, в которой красовалась желтая роза на длинном стебле. Трейси вернулась на кухню.

— Ой, Энтони, стол такой красивый.

Он резко обернулся и со стоном обхватил ее.

— Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая?

— Конечно, глупенький. Если цыпленку удалось пережить этот инцидент и остаться съедобным, то и мне тоже. — Сообразив, что она сейчас сказала, Трейси вспыхнула и добавила: — Я имела в виду…

— О, ты действительно съедобна. — Энтони хмыкнул и поцеловал ее. Его рот был горячим, и от него слегка пахло виски. Она закинула руки ему на шею. Через несколько секунд он отодвинулся и посмотрел на нее со страстной напряженностью, сверкающей в глазах. — Ты в моей футболке и со взлохмаченными волосами, — севшим голосом произнес он. Покачав головой, присвистнул, а потом поднял ее и посадил на стол. — Вот. Сиди здесь, чтобы я мог любоваться твоими ногами, пока готовлю. Нет, я передумал, — тут же исправился он, — лучше ступай оденься, пока я не решил съесть тебя на ужин.

— Разве это такое уж преступление? — спросила она. Он взял ее под мышки и спустил на пол, шутливо шлепнув по мягкому месту:

— Убирайся отсюда, Трейси.

Она рассмеялась и пошла надевать шорты и свитер. Позже, когда они сидели в гостиной и ужинали, она сказала ему:

— Знаешь, я раньше как-то не думала об этом, но считаю. Энтони, что у тебя слишком выражена одна черта характера.

— Слишком выражена? — спросил он, улыбаясь ей поверх колеблющегося пламени свечей.

— Да, слишком, — повторила она. — Ты вспыльчивый.

— Да, я вспыльчивый итальянец. Об этом ты мне уже говорила. Послушай, Трейси, сегодня я вел себя совсем неплохо.

— Чепуха! — воскликнула она. — Ты командовал и решал все за меня.

— Ну кто-то же должен был это делать.

— Вот видишь? Теперь ты защищаешь свою тактику нападения. Да ты буквально пер как бульдозер — на меня, на продавца.

— Если я пер как бульдозер, то ты упиралась как осел.

— Как осел? Какие гадости ты говоришь!

— Ну хорошо, ты была упрямой, невозможной, неподдающейся — выбирай что хочешь.

— Энтони, это моя жизнь, и машина, которую я вожу. — мой выбор.

— Знаешь, Трейси, — с неизменным терпением продолжал он, — существует разница между тем, чтобы быть независимой и вести себя глупо.

— Глупо? Теперь я еще и глупая?

— Ну, ты бы не хотела, чтобы я сказал «дурочка», верно? — со взбесившей ее ухмылкой спросил он. Не успела она достойно ответить, как он уже продолжал: — Если бы мы с тобой были вместе в одной лодке и ты свалилась бы за борт, то ты скорее бы утонула, чем попросила меня бросить тебе спасательный круг.

— Энтони, о чем ты? Я вовсе не тонула.

— Нет, ты всего-навсего врезалась в мою «БМВ» и чуть не убилась.

— Убилась, как же! Я все равно не понимаю, что ты такое говоришь, — раздраженно сказала она.

— Почему ты не попросила у меня помощи, когда выбирала автомобиль? Повторяю — я хорошо разбираюсь в технике.

— Я не подумала…

— Да, ты не подумала. И не попросила, потому что чертовски горда, чтобы обращаться за помощью. Ну и не жди, что я буду стоять и спокойно смотреть, как ты навлекаешь на себя несчастья — что ты и сделала сегодня.

Теперь Трейси совсем вышла из себя.

— Навлекаю на себя несчастья? А что, по-твоему, сделал ты? Может быть, я именно потому не обратилась за помощью, что знала — ты устроишь нечто вроде этой унизительной сцены, которую ты сегодня разыграл на площадке подержанных автомобилей. Главное несчастье — это было твое поведение.

— А теперь ты даже не испытываешь благодарности, — подчеркнул он. — Знаешь, если бы не я, ты бы до сих пор возилась с этой кучей металлолома.

— А я предпочитаю сохранить свою кучу металлолома и свою гордость.

— Это точно.

Он улыбался, и Трейси покраснела, когда поняла, что попалась в ловушку, еще раз доказав, что он прав, говоря о ее гордыне. Внезапно она почувствовала себя глупой, ужасно глупой. Он прав. Надо было обратиться к нему за помощью. Через секунду она проговорила:

— Энтони, насчет машины… Я действительно благодарна, что ты приобрел для меня лучшую модель. Но ты был слишком воинственно настроен.

— Бывают такие случаи, когда надо вести себя агрессивно, Трейси, и сегодня как раз был типичный пример. — Он ухмыльнулся. — Иногда неплохо иметь вредного дружка, правда?

— Ну, может быть, — сдалась она. — Все равно я должна найти способ вернуть тебе долг.

— О, это легко. Ты можешь повозить меня везде, пока будут чинить мою «БМВ».

Девушка рассмеялась, и напряженность между ними исчезла.

— Как тебе цыпленок? — спросил Делано.

— Вполне съедобный, — сказала она, отрезая кусочек. Мясо было приготовлено в густом соусе, с рисом, грибами и зеленым перцем. — Мой поклон повару. У меня самой не получилось бы лучше. — Она положила кусочек в рот. — Мы с ним многое пережили, с этим цыпленком.

Энтони засмеялся и подлил ей белого вина.

— Расскажи мне, — через несколько минут попросила Трейси, — как тебе удалось научиться так хорошо разбираться в технике?

— Ну, сегодня я не впервые столкнулся с подержанными автомобилями. Вообще-то я знаком с несколькими продавцами подержанных машин, которых был бы счастлив тебе представить.

— Я уже давно все поняла, Энтони, — со стоном сказала Трейси.

Он хохотнул.

— Как я стал разбираться в технике? — задумчиво повторил мужчина. — Должно быть, мой отец всегда верил в это старинное высказывание: «То, что людям легко дается, они не ценят». Он не считал нужным подавать своим детям все на серебряном подносе — хотя мог бы, так что, когда пришло время мне приобретать мой первый автомобиль, я сам заработал на него деньги. А когда я купил его, то должен был освоить.

Трейси с большим интересом слушала Энтони. В конце концов, их воспитание не так уж сильно отличалось друг от друга.

— Похоже, твой отец — необычная личность. Он тоже занимался мебельным бизнесом?

— Нет, вовсе нет, — ответил Энтони. — Папа заработал состояние на импорте и экспорте, хотя, конечно, некоторые предметы интерьера и искусства входили в сферу его интересов. Вообще-то мебельный бизнес — это полностью моя идея. А папа очень удивил меня, сделав большой вклад, чтобы помочь мне развернуться. Но позже я вернул ему все до цента.

— Это говорит о многом. Ты от него унаследовал свою… э-э… ярко выраженную черту?

В темных глазах Энтони пробежали искорки.

— Кажется, эта черта тебя привлекает. — Он задумчиво погладил ножку своего бокала и подмигнул Трейси. — Мы можем попытаться как-то это исправить. Но, отвечая на твой вопрос, думаю, да, я унаследовал эту черту от отца. — Он смущенно улыбнулся. — Если ты считаешь, что сегодня я был невозможным, то тебе стоило бы увидеть папу с мамой. Я никогда не забуду тот случай, когда мне было шесть лет, а мама отправилась на верховую прогулку с друзьями, не спросив разрешения отца…

— На верховую прогулку? И что в этом такого ужасного?

— Она тогда была беременна.

— Ой!

— В общем, такого скандала ты никогда не слышала. Отец кричал, мама отправилась в их комнату и хлопнула дверью…

— И что, такие ссоры случались у вас часто?

— Думаю, родителям нравилось ссориться, потому что потом они могли помириться. — Он улыбнулся. — Обычно мама в конце концов соглашалась с точкой зрения отца.

— Не хочу выразить неуважение к твоей маме, Энтони, но это не похоже на современные взаимоотношения.

— Современные? — Он улыбнулся с торжествующим видом. — Но, Трейси, папа же всегда был прав.

— Энтони!

Как он может быть таким гадким и одновременно таким неотразимо обаятельным?

— Это еще одна черта, которую ты унаследовал от своего отца? Быть всегда правым?

— Конечно. Знаешь, Трейси, сколько бы ты ни говорила о том, как быть современной и независимой, я думаю, все не очень-то изменилось со временем. — Подняв руку, когда он заметил ее шокированное выражение, мужчина быстро исправился: — Да, женщины добились значительных и вполне заслуженных успехов, особенно в труде. Но что касается развития отношений между мужчиной и женщиной… это совсем другое. Просто со временем мы, наверное, даем всему другие названия. Но мужчины всегда будут мужчинами, женщины — женщинами, а любовь… останется любовью. — Его голос становился все тише, потом с твердостью, которая испугала девушку, он произнес: — Трейси?

— Да?

— Я не хочу, чтобы ты в будущем выбирала машину, не обратившись ко мне за помощью.

— Ой, ладно.

— И не хочу, чтобы ты опять обедала с Аланом.

— Послушай, подожди…

— Никогда больше.

— Делано, успокойся, ладно? Ты словно прибыл из прошлого века, ворвался на белом коне и похищаешь красивых девушек.

— Я знаю, что лучше для тебя, Трейси, и знаю, как о тебе позаботиться.

— Мы оба знаем, — отрывисто сказала она.

— Мне не понравилось то, что ты чуть не погибла сегодня. — Его голос звучал хрипло из-за переполнявших его эмоций.

— Да, в этот самый момент я могла лежать где-нибудь на дне пропасти…

— Что надо сделать, чтобы ты послушала меня?

— Ну, — теперь ее выражение лица было торжествующим, — мы всегда можем подраться, а потом помириться, хотя я не обещаю, что после этого приму твою точку зрения.

Он улыбнулся:

— Сдаюсь.

— А ты когда-нибудь слышал такую старинную пословицу: «Не уверен — не обгоняй»? — спросила Трейси, веселясь от души. — А есть еще одна: «Ближе к телу».

Его улыбка стала шире.

— Мы можем попытаться последовать этому совету.

— Ха! Ты слишком занят, ожидая этот вечно ускользающий «благоприятный» момент.

— А может, я хочу насладиться тобой, как хорошим вином, — ответил Энтони, делая глоток из бокала.

— Вино делается лучше с возрастом. А я только стану морщинистой.

— Ты станешь лучше.

— Я буду вся в морщинах. Тебе придется везти меня в спальню в инвалидном кресле. Он развеселился.

— Тогда мы проведем гонки на креслах вокруг кровати.

— Как же. Это сколько же мне надо прожить? Ты никогда не дождешься подходящего момента.

— Иди сюда, — сказал он.

— Что?

— Ты же слышала. Иди ко мне.

Она неуверенно поднялась и подошла, глядя на него с готовностью и ожиданием.

— Черт, ты неотразима, — прерывающимся голосом произнес он.

Потом усадил к себе на колени и начал целовать, напугав ее силой страсти и горячностью. Когда его рука скользнула вверх по внутренней поверхности ее бедра, она чуть не потеряла сознание. Через секунду он отстранился, держа ее голову на сгибе своей руки, и затуманившимися глазами глядя на нее.

— Может быть, момент как раз…

— Какой?

— Подходящий.

— Когда?

— Сейчас.

Она погладила его слегка шероховатую щеку.

— Значит, ты хорошо разбираешься в технике. Скажи, а в чем еще ты хорошо разбираешься?

— Возьми меня за руку, и тогда я покажу тебе.

Она взяла его за руку.

— Наверное, я неправильно себя вела, — сказала Трейси.

Прошло некоторое время, она опять была в кровати Энтони, но теперь на ней не было ничего, кроме простыни. И все же в этот раз, вместо того чтобы ощущать истому и удовлетворение, она чувствовала себя несчастной. Энтони в наспех натянутых брюках мерял шагами комнату. Его грудь была голой, а красивое лицо искажала гримаса разочарования и озабоченности. Загорелый торс мужчины казался ей прекрасным, золотистая поросль на груди влекла непреодолимо. Никогда еще он не выглядел таким желанным, а она никогда не чувствовала себя такой отверженной.

— Не говори ерунды, Трейси, — проворчал он. — Я знаю, что причинил тебе боль.

— Да, ты причинил мне боль, а теперь еще и унижаешь меня! — воскликнула она, отворачиваясь, чтобы спрятать заблестевшие глаза.

Было невозможно удержаться от слез, представляя себе, как они были в этой кровати вдвоем обнаженные. Теплое мужское тело, прижимающееся к ней, оказалось самым прекрасным, что она испытала в жизни, а потом внезапно все очарование разрушилось. Все, что она сделала, — это слегка вздрогнула, и он сразу ушел. Вдруг оказалось, что он уже в брюках, комната ярко освещена и Энтони требует объяснений. Вспомнив его вопрос, Трейси уцепилась за простыню и еще больше отвернулась.

— Я думала, что джентльмен не должен спрашивать о таких вещах, — жалобно проговорила она. Он подошел к ней и очень нежно обнял.

— Дорогая, этот джентльмен должен знать правду.

— Ты не хочешь меня, — шмыгая носом, сказала она.

— Конечно, я хочу тебя, — хрипло возразил он, зарываясь лицом в ее волосы.

— Тогда почему ты так со мной поступаешь? Он отстранился и поднял ей подбородок.

— Потому что если ты впервые с мужчиной, то я хочу знать об этом.

— Какая разница?

— Если ты считаешь, что я не захочу тебя из-за того, что ты была с другим мужчиной, то ты ошибаешься. Но если, Трейси, это твой первый раз, я думаю, что имею право знать об этом.

— Ну хорошо, сдаюсь. Ты прав, — несчастным голосом проговорила она.

— Прав в том, что должен знать?

— Нет, прав в том, что, — она стыдливо отвернулась, — что я не была до этого с мужчиной.

Он улыбнулся нежно и почти ликующе:

— Как я сейчас возгордился! — Потом серьезнее добавил: — Но я не понимаю, Трейси. Почему ты все время старалась создать впечатление, что гораздо более опытна? Почему, например, ты сказала мне, что тебя звали Бесшабашной Трейси?

Она вздохнула.

— Думаю, ребята в школе дали мне такую кличку в ироничном смысле. По правде говоря, я совсем не бесшабашная. Это было бы невозможно в таком маленьком городке, где я выросла. Однажды я позволила парню немного больше на свидании, а на следующий день об этом знал весь город. Думаю, даже мама об этом слышала, хотя она ничего мне не сказала. Вот этим и началась, и закончилась моя попытка стать бесшабашной, — печально закончила она.

Энтони поднялся, нахмурившись, и снова принялся рассеянно вышагивать по комнате.

— Это многое меняет, — со значением проговорил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Думаю, нам надо подождать до тех пор, пока мы поженимся.

— Что?! — изумленно спросила Трейси. — Я-то считала, что такое отношение давным-давно ушло во тьму веков.

Он снова подошел к ней и взял за руку. Его взгляд был искренним, когда он произносил:

— Трейси, я люблю тебя, я хочу, чтобы ты была моей женой, и я рад, что ты не бесшабашная.

Слова «я люблю тебя» чуть не заставили ее растаять, но она все еще не могла полностью снять оборону.

— Ты имеешь в виду, что хочешь жениться на мне только потому, что, как выяснилось, я… я девушка?

— Нет, я в любом случае хотел на тебе жениться.

Она опустила глаза, снова борясь со слезами. Одной половиной души она мечтала обнять его и согласиться на все. Но другая половина по-прежнему намерена была отстаивать свою независимость — качество, которым ей никогда не приходилось пользоваться прежде. Она тщательно обдумала свои слова, перед тем как заговорить:

— Энтони, меня очень тронуло то, что ты сейчас сказал, но я не уверена, что готова к этому. Господи, я только два месяца назад впервые уехала из дома. Все эти годы я работала и отказывала себе во всем, чтобы получить образование и помогать маме и Рику… Когда я сказала тебе, будто только что выбралась из тюрьмы, я это и имела в виду. Теперь наконец я свободна, и мне кажется, что ты снова хочешь посадить меня под замок. Я должна больше узнать о себе, прежде чем решу выйти замуж. Я просто сейчас не уверена, что уже готова посвятить себя до конца жизни одному человеку.

Он нахмурился после ее слов.

— Что ты говоришь? Ты не хочешь выходить за меня замуж, но хочешь спать со мной — безо всяких обещаний и обязательств?

— Ну… э-э… да, — призналась она. Он гневно поднялся.

— Прости, Трейси, но твои условия неприемлемы.

— А твои условия? — воскликнула она. — Ты хочешь слишком многого!

— А ты слишком малого, — ответил он и потянулся за своей рубашкой. Натягивая ее, Энтони продолжил: — Трейси, ты очень молода, и я постараюсь быть терпеливым. Но я не хочу иметь с тобой ни к чему не обязывающие отношения. Если ты считаешь, что я смирюсь с тем, чтобы делить тебя с другими мужчинами, то ты сошла с ума. Тебе придется самой открыть для себя то, что иногда свобода приходит, когда берешь на себя обязательства, когда отдаешься чему-то без остатка.

— Я на самом деле хочу тебя, Энтони, — дрожащим голосом и чувствуя себя несчастной, сказала она.

— Да? — горько спросил он. — А мне кажется, что ты не готова отдавать. Я жаден, Трейси. И не соглашусь ни на что, кроме всей тебя, полностью.

Она прикусила губу.

— Наверное, мне пора возвращаться домой, — тонким голосом сказала Трейси.

— Я выйду, чтобы ты смогла одеться, — спокойно ответил он.

Рано утром на следующий день, прометавшись и проворочавшись всю ночь, Трейси проснулась от стука в дверь. Она застонала и взглянула на часы. Проклятье, кто может прийти к ней в девять утра в субботу? Она выбралась из кровати и натянула халат.

— Иду! — прокричала Трейси раздраженно, когда стук повторился. — Кто там?

— «Мемориал интерьерз», — раздался ответ.

— Надеюсь, они пришли за этой чертовой кроватью, — неслышно выругалась она.

Потом отперла дверь и распахнула ее. Парень в униформе снаружи держал большую картонную коробку. Он покраснел, когда понял, что на Трейси только ночная рубашка и халат, и, заикаясь, проговорил:

— Э-э… мэм, мистер Делано приказал мне доставить вам это.

— Мне это не надо, — резко ответила она. Парень с несчастным видом пробормотал:

— Мэм, мистер Делано сказал, что если вы не возьмете коробку, то мне придется очень туго.

Он выглядел так жалко, что совесть не позволила Трейси отказаться.

— Ну ладно.

Она всегда сможет отослать коробку назад Энтони, сказала она себе. И конечно, черт побери, ее разбирает любопытство. Парень просиял:

— Спасибо, мэм.

— Не за что, — проворчала она, с опаской беря коробку. Трейси закрыла дверь и, зевая, вернулась в комнату. Поискав ножницы, разрезала ленту на коробке.

— Что за черт?.. — пробормотала она.

Коробка была заполнена мотками веревки, десятками мотков. Трейси в растерянности уставилась на такое однообразие, но потом заметила карточку, на ней было написано: «Дай мне знать, когда будешь готова к тому, чтобы связать тебя».

— Будь ты проклят, Делано!

Трейси со злостью швырнула один из мотков через всю комнату и попала в Кэпа, который проснулся, потряс пушистой головой и удивленно посмотрел на нее.

— В самом деле — дай ему знать, когда я буду готова! — возмущенно сказала она коту.

Кэп принялся играть с веревкой и замурлыкал.

Глава 9

Месяц спустя субботним вечером Трейси в своей спальне накладывала макияж и делала прическу, готовясь пойти в театр вместе с Аланом Сандерсоном. Наведя последний лоск, она отступила и осмотрела себя в зеркале.

Волосы мягкими чувственными волнами падали ей на плечи, макияж делал ее лицо загадочным и притягательным. Платье представляло собой обтягивающий фигуру футляр из сапфирово-голубого шелка, с тонкими, как вермишелинки, плечиками и низким обольстительным вырезом. К платью полагался жакетик с короткими рукавами, а широкий полосатый пояс довершал наряд. Сегодня она привлекательная, как никогда. Но этого ли ей хочется?

Она села на кровать — подарок Энтони — и принялась надевать колготки и босоножки на высоких каблуках. Чего-то ей хотелось, это точно. Если быть уж совсем честной с самой собой, то именно того мужчину, который подарил ей эту кровать. Но его условия она не могла принять.

Они с Энтони Делано были знакомы уже три месяца, но еще никогда не казались так далеки друг от друга. Со времени прошлой ссоры она видела его всего три раза, и всегда по делу. Один раз они вместе обедали.

— Что-нибудь переменилось, Трейси? — спросил он.

Она тогда испытала ужасное искушение кинуться к нему в объятия и отдать все, лишь бы быть с ним, но вместо этого сдержалась, спросив только:

— А у тебя, Энтони?

Тупик. Они все еще находились в безнадежном тупике, и оба понимали это. Трейси часто спрашивала себя, почему отвергает его. Он был самым настоящим сказочным принцем, а она, словно какая-то упрямая Золушка, не только не хотела идти на бал, но даже не была уверена, что прекрасный принц существует. В минуты слабости она признавалась себе, что любит его. И хотела его с такой силой, что ощущала боль, но не была готова покориться ему, пока не имела возможности устроить жизнь по своему собственному сценарию.

Не по этой ли причине она в конце концов согласилась пойти на свидание с Аланом? Если она не может найти то, чего хочет, с Энтони, то, вероятно, пришло время для новых открытий. Алан явно не тот тип, которому нужны с ней долговременные отношения, он подходит для интрижки, которую она хотела.

Но, однако, она никак не могла заглушить внутренний голос, твердящий ей, что она обманывает только саму себя, отчего возникало ощущение неправильности происходящего…

— Тебе понравилась пьеса, Трейси? — спросил Алан Сандерсон, когда они вышли из небольшого театра и поехали по пустынной дороге в северной части района Харрис.

— Да так, ничего себе, — ответила она. — Прекрасно, что они поставили первую пьесу местного драматурга, но меня как-то не тронула история женщины, которая боится утонуть в водяном матрасе.

Алан хмыкнул в темноте рядом с ней.

— Водяные матрасы тебя не пугают, верно, Трейси?

— Просто весь сюжет кажется мне каким-то бессмысленным. И если бедняжка испытывает такие ощущения, то почему бы ей не спать в обычной кровати?

— Да, но весь смысл истории в том, что главному герою пришлось помочь ей избавиться от этого страха. — Он снова хмыкнул, что все больше и больше нервировало Трейси, сидевшую в темноте пикапа. — И я должен сказать, что драматург предложил весьма оригинальный поворот, чтобы бедная женщина стала думать о водяных матрасах как о чем-то доставляющем удовольствие.

— Такой же оригинальный, как первородный грех, — сухо заметила Трейси.

Алан рассмеялся, потом сказал:

— Знаешь, Трейси, водяные матрасы — вещь стоящая. Я как раз сплю на таком. — Он хитро улыбнулся ей, и бегущие тени превратили его улыбку в оскал. — Не хочешь как-нибудь прийти и опробовать его?

— Не умираю от желания понырять, — саркастически ответила Трейси.

— А на какой кровати спишь ты, Трейси?

— А, она прибыла прямо из борделя, — выпалила она, не заботясь о том, что, может быть, шокировала своего спутника. — Ярко-алого цвета. Мне ее подарил друг.

— Я его знаю? — спросил Алан.

— Слушай, Алан, ты знаешь, куда мы направляемся? — Трейси вглядывалась в нависающие над дорогой серые тени деревьев. — Похоже, что мы где-то в лесу дремучем или в какой-то чащобе.

— Ну, я подумал, что хорошо бы поехать длинной дорогой, полюбоваться окрестностями.

— Но, Алан, здесь же кромешная тьма, — возразила она, все больше ощущая беспокойство на этой пустынной дороге. — Разве ты не обещал мне ужин после спектакля?

— Конечно, обещал, я и сам помираю от голода. — И с этими словами он остановил пикап на обочине.

— Алан!

— Добро пожаловать в мою столовую, мисс О'Брайен!

Алан поставил кассету с песнями Рода Стюарта, а потом между сиденьями перелез в заднюю часть пикапа, протянув руку Трейси. Ей ничего не оставалось делать, как последовать его примеру, и вскоре они уже сидели на бархатном покрывале рядом со встроенным холодильником. Единственным освещением была маленькая лампочка на потолке.

— Уютно, правда? — спросил он, подавая Трейси открытую бутылку пива.

— Да, уютно, но на ужин не тянет, — ответила она.

— Не волнуйся. Тут у меня в холодильнике фрукты, сыр, ветчина — все, что пожелаешь. — Он ухмыльнулся и обнял ее одной рукой.

Она с испугом смотрела на него. Алан был красивым мужчиной, с густыми темными волосами и неотразимыми голубыми глазами. Большинство женщин сочли бы его весьма привлекательным. Почему же та часть ее души, которая трепетала от одного только взгляда Энтони, в присутствии Алана не чувствовала ничего, кроме тревоги и недоверия? Он, наверное, прочитал ее мысли.

— А тебе надо побороть какие-нибудь страхи, Трейси? — спросил Алан.

— Они не касаются водяных матрасов, — ответила она, отпивая пиво.

Внезапно хриплый голос Рода Стюарта затянул «Сегодня именно та ночь». Алан улыбнулся и притянул ее поближе.

— Умница. Выпей еще пива, Трейси.

— Я не большая любительница выпить, — ответила она, опуская бутылку.

«И уж конечно, не с тобой», — добавила она про себя. Она не ожидала, что их свидание примет такой оборот. И начинала сердиться, что Алан вовлек ее в такую взрывоопасную ситуацию.

— Ну если ты не из тех девушек, которые любят выпить, — сипло проговорил он, — значит, ты из тех, которые готовы перейти непосредственно к делу. — И с этим заявлением он взял у нее пиво и резко поцеловал ее.

Вначале Трейси была слишком шокирована, чтобы отреагировать. Но вскоре на смену шоку пришли отвращение и негодование, и она стала вырываться, а он пытался просунуть руку в декольте ее платья.

— Нет! — воскликнула она.

— Ну же, детка: Ты же этого хочешь.

— Алан, Бога ради, это наше первое свидание! — Она теперь отбивалась по-настоящему. — Перестань, пожалуйста!

Но он продолжал, пока она не вырвалась. Трейси выругалась, когда одно из плечиков платья лопнуло.

— Посмотри, что ты наделал! — закричала она. — Я заплатила за это платье недельную зарплату!

Она смогла оттолкнуть мужчину и снова перебраться на переднее сиденье. Он последовал за ней с разъяренным лицом.

— Какого черта? Знаешь, я не маньяк.

— Ты сейчас мало чем от него отличаешься. И не теряешь даром времени, верно, Алан?

— А на что ты сегодня рассчитывала?

— Ты хочешь сказать, что любая девушка, которой ты назначил свидание, должна идти с тобой в постель?

— Да.

Она в изумлении покачала головой:

— Ты, вероятно, самый легкомысленный человек из всех, кого я встречала в жизни.

— А ты, детка? Это платье, твой грим, духи… Ты завлекаешь так, что любая русалка тебе в подметки не годится. А потом начинаешь разыгрывать саму невинность. — Он с отвращением выдернул из магнитофона кассету. — Я отвезу тебя домой.

— Не стоит беспокоиться, — возмущенно проговорила она. — Я никуда не поеду в этой передвижной лаборатории разврата. Можешь высадить меня у ближайшего телефона.

К ее досаде, он так и поступил.

Трейси стояла, дрожа, у маленького круглосуточного магазина на улице Кросби-Хаффман-роуд и смотрела, как машина Алана быстро покидает парковку.

— В следующий раз тебе больше повезет! — со злостью выкрикнула она ему вслед.

Потом подошла к зданию, где чувствовала себя в относительной безопасности, и приблизилась к таксофону, остановившись под тусклым фонарем, чтобы отыскать в кошельке мелочь. Налево от нее двое каких-то мужчин в грузовичке пили пиво и обменивались комментариями, уставившись на нее. Проклятье, как это нервирует, а у нее даже нет мелочи, чтобы позвонить! Теперь Трейси понимала, как глупо было давать волю эмоциям. Там, в пикапе, она почувствовала себя оскорбленной. Все, о чем она тогда думала, — это как вырваться от Алана. Не стоило так злиться на него. Просто… просто он не Энтони.

Уныло вздохнув, она вошла в магазин, чтобы разменять деньги. Но когда продавец узнал, что у нее только двадцатидолларовая бумажка, он настоял на том, чтобы она воспользовалась магазинным телефоном, а не платным.

Уж не везет так не везет — у тети Фейетт никто не отвечал. Трейси едва сдерживала слезы. Она укоряла себя за то, что заставила Алана высадить ее. И вот она сидит неизвестно где, а ее денег не хватит на то, чтобы добраться домой на такси, даже если удастся уговорить выслать машину в эту Богом забытую дыру. Если не считать вызов полиции, то оставался только один выход, что означало наступить на горло собственной гордости…

Двое ковбоев, которых она видела снаружи, теперь вошли в магазин, чтобы купить еще пива. На обоих были джинсы в обтяжку, и пивные животы натягивали ткань их клетчатых рубашек. Оглядывая Трейси, они подошли к кассе с упаковкой «Одинокой звезды».

— Поссорилась со своим дружком, киска? — спросил ее один из них. — Я бы нипочем не выпустил такую милашку из своей машины. А ты, Уэйн? — обратился он к дружку.

— Ни за что на свете, — ответил тот, которого звали Уэй-ном. Он жевал табак, что показалось Трейси отвратительным. — Слушай, киска, а давай мы подбросим тебя до города? — И он подмигнул своему компаньону.

Трейси отвернулась, взяла трубку и набрала номер Энтони. Она услышала, как тот, которого звали Уэйн, брюзгливо сказал своему дружку:

— Похоже, нам придется занимать очередь на прием к этой милашке.

В трубке раздалось несколько гудков, и Трейси уже почти совсем отчаялась, когда его хриплый голос произнес:

— Алло.

Он там! Энтони дома! Голос у него довольно-таки сонный. Трейси чуть не расплакалась.

— Энтони, ты не можешь приехать за мной?

— Трейси, ты где? — Он тотчас проснулся и очень напрягся.

— Я в точности не знаю, — жалобно проговорила она.

— С тобой все в порядке?

— Да, все прекрасно, просто я не уверена… — Она повернулась к продавцу: — Вы не можете объяснить моему другу, как сюда добраться?

Тот кивнул и взял трубку. Последовал пятиминутный разговор между ним и Энтони, и наконец телефон снова оказался в руках Трейси.

— Ты в магазинчике возле озера Хьюстон? — прокричал Энтони, как только услышал ее голос. — В одиннадцать часов вечера в субботу? Какого черта ты там делаешь, Трейси?

— Покупаю коту молоко, — с надеждой проговорила она.

— Трейси!

— Ладно, не надо психовать. У меня было свидание.

Ругательства, посыпавшиеся из трубки, были такими ужасными, что даже продавец испуганно посмотрел на трубку, которую Трейси держала подальше от уха.

— Он распсиховался, — пояснила она клерку. Когда Трейси наконец прижала трубку к уху, Энтони хрипло спросил:

— Что, черт побери, произошло?

— Свидание… закончилось неудачно.

— Этот ублюдок все еще там?

— Нет, но тут два ковбоя…

Раздались новые проклятия, а потом яростные слова:

— Я вызываю полицию.

— Нет, Энтони, я уверена, что нахожусь в безопасности здесь, в магазине. Просто приезжай, ладно?

— Уже выхожу. Но если ты хоть на дюйм сдвинешься с места, я могу прибегнуть к насилию.

— Да, Энтони. — Трейси вздохнула и повесила трубку. — Он очень вспыльчивый, — пояснила она улыбающемуся продавцу.

Потом пошла в дамскую комнату поправить макияж и прическу. Все, что можно было сделать с платьем, — это связать концы плечика узелком. Она знала, что Энтони не обманешь, и вся ее бравада быстро испарялась.

Через полчаса напряженного ожидания, когда она увиде.-ла, что Энтони входит в магазин, и увидела при ярком свете окаменевшие черты его лица, у нее чуть не подкосились колени. Волосы у него были взлохмачены, в глазах застыло беспокойство, а темные джинсы и наполовину расстегнутая черная рубашка придавали ему устрашающий вид. Он быстро подошел к ней и крепко взял за руку.

— Пошли.

Не решаясь заговорить, она послушно последовала за ним. На ходу он оглядел ее фигуру, платье, прическу. Возле машины он остановился и прижал ее к холодному металлу. Одной рукой распахнул ее жакетик и нащупал узелок на плечике.

— Он что?..

— Ч-что?

Энтони многозначительно поднял бровь, и она поняла — избежать вопроса не удастся.

— Н-нет, — промямлила Трейси.

— Если да, то он покойник, — сказал Энтони таким голосом, что у нее застыла в жилах кровь.

Он помог ей забраться в машину и сел рядом, с шумом захлопнув дверцу. И не произнес ни одного слова, пока они возвращались в город. Трейси чувствовала себя, как никогда, несчастной, она почти хотела, чтобы он кричал на нее, душил, — что угодно, лишь бы не сидел и не молчал с холодной, беспощадной яростью. Она смотрела в окно, чтобы скрыть слезы, расстояние между ними казалось непреодолимым, и в этом она могла обвинять только себя. Трейси не хотела причинять ему такую боль. Как она могла объяснить ему, что каждую минуту, проведенную с Аланом, она чувствовала себя ужасно, просто невыносимо? Это с ним, с Энтони, она хотела быть, это его она любит. Правда любит, поняла она, стараясь не разрыдаться. И боится, что оттолкнула его навсегда.

Когда они въехали в город, он направил машину не к ее дому, а к своему. Автомобиль остановился, его дверь захлопнулась, и Трейси в недоумении смотрела, как Энтони подошел к ее стороне и распахнул дверцу.

— Энтони, что это?

Он по-прежнему ничего не говорил, но взял ее за руку и повел в дом. В полутемном коридоре он резко прижал ее к стене и поцеловал почти свирепо, обнимая так, словно хотел задушить. Она глотнула воздух и в изумлении уставилась на него. Даже в темноте Трейси разглядела слезы на его глазах, когда он хрипло произнес:

— Ты победила, Трейси.

Внезапно пол ушел у нее из-под ног, и Энтони уже нес ее через гостиную в спальню.

— Энтони, я не хотела обидеть тебя, — почти прорыдала она.

Не отвечая, он внес ее в комнату и почти закрыл дверь. Опустил девушку на кровать. А потом поглотил ее. По-другому было не сказать. Трейси пугала та сила и напор, с которыми она столкнулась, но она знала, что по-другому невозможно преодолеть разделяющую их ужасную, мучительную пустоту.

Он быстро снял одежду сначала с нее, потом с себя. Накрыл ее обнаженное тело своим, слегка раздвинув ей ноги и уткнувшись лицом в ее обнаженную грудь. Она остро ощущала все — и легкую шероховатость его щеки, прижимавшейся к ее груди, и особую, жесткую мужественность его тела. Его рот накрыл одну из ее грудей, и Трейси чуть не сошла с ума.

— Энтони… — простонала она.

— Молчи, — прошептал он, приникая к ее губам обжигающим поцелуем.

Тогда она поняла, что он отчаянно, обезумев от страсти и боли, пытается сказать ей что-то своим телом — то, что не может выразить словами. И он говорил это красноречиво. Она не стала сопротивляться, когда он просунул под нее руки, когда его сильные бедра раздвинули ее стройные гладкие ноги. Проникновение оказалось по-мужски безжалостным, оно несло боль, которая чудесным образом исцеляла. Он рвался внутрь ее, пока они не соединились полностью.

— О, Энтони, — простонала она. Он напрягся.

— Я делаю тебе больно.

Она не могла отрицать этого, но сказала ему:

— Мне будет гораздо больнее, если ты уйдешь.

— Милая, — выдохнул он, поцелуями осушая ее слезы. — Обхвати меня ногами, дорогая.

Трейси так и сделала, и он обезумел, сильно притягивая ее к себе и дыша прерывисто, словно страдая.

— Прости меня, родная, но я не могу остановиться.

Она хотела сказать ему, что ей нечего прощать. Она не хотела, чтобы он останавливался. Но ее мысли смешались, когда он стал двигаться исступленно, словно стремясь достичь самой глубины ее существа и оставить там печать своей любви. Его движения становились все сильнее и быстрее, а она ощутила, что делается мягче, тает. Никогда еще Трейси не испытывала ничего прекраснее, ничего интимнее, ничего более освобождающего. Он достиг самого пика и замер внутри ее. Они стали одним целым, и пришел покой.

Позже они сидели на кухне за бокалом вина — Энтони в пижаме, а Трейси в его халате. Она испытывала какое-то смущение, пораженная силой того, что только что произошло между ними. Это было прекрасно, заниматься любовью с Энтони было прекрасно. Теперь она действительно чувствовала себя частью его. Каждый дюйм ее тела помнил о том, как он обладал ею, и она знала, что никогда не будет прежней. И не хотела быть. Она надеялась, что их близость растопила то дикое отчаяние, что завладело его душой.

— Дорогая? — заговорил он, и она подняла глаза, глядя, как он улыбается ей через стол. — Мне нравится, как ты смотришься в моем халате, — сказал он, подмигнув ей. — Только ты слишком далеко. — Когда она не ответила, он хрипло добавил: — Иди сюда.

Поставив бокал, она обошла вокруг стола, и он притянул ее к себе на колени и со стоном поцеловал. Это было божественно, и она постаралась не расплакаться, когда он отодвинулся.

— Ты все еще злишься на меня, Энтони?

— Злюсь? — спросил он с горящими от желания глазами. — Я без ума от страсти, дорогая.

Его рука скользнула в вырез халата, нашла ее грудь, и его губы последовали за ней. Трейси резко вдохнула, когда он прикоснулся языком к ее соску.

— Дорогая, у тебя такая прекрасная грудь, и ты сама так прекрасна, — прошептал он через несколько секунд. — Знаешь, я схожу с ума, если только подумаю, как другой мужчина касается тебя вот здесь — везде.

— Энтони, — выдохнула она, — ты единственный мужчина, который когда-либо касался меня… вот так.

— Я знаю, милая. — Он застонал. — Я только что узнал. И если все окажется по-моему, то я навсегда останусь единственным мужчиной, который будет к тебе прикасаться так.

Его язык по-прежнему подвергал сладкой пытке ее грудь, а рука скользнула ниже, и Трейси слегка напряглась.

— Я был слишком нетерпелив? — мягко спросил он.

— Нет, вовсе нет, — смущенно ответила она.

— Ты, конечно, знаешь, как разбудить во мне зверя, — пробормотал Энтони, еще дальше раздвигая полы ее халата. Его теплые губы двинулись вниз по ее голому животу, и она чуть не задохнулась. Трейси задрожала в его объятиях, продев пальцы в густые волосы мужчины. — Есть только один выход, — прошептал он, обжигая дыханием ее обнаженную плоть.

— Д-да?

— Мы должны снова заняться этим.

— Э-э… снова?

— Снова. На этот раз для тебя, дорогая.

— А прошлый раз было не для меня?

Он издал низкий, волнующий смешок и поднял ее на ноги. Трейси слышала, как у нее пульсирует кровь в венах, когда он вел ее по бархатистому ковру холла. В темной спальне он снял с нее халат, а с себя — пижаму. На этот раз он любил ее более нежно, чудесно возбуждая ртом каждую клеточку ее тела, даже ту ее часть, которую она хотела бы скрыть. Она сходила с ума от желания, когда он решил соединить их тела, но входил в нее так медленно, что она наконец сама рванулась вперед. И услышала его грудной смех.

— Я разбудил тигрицу, — прошептал он.

— Энтони, пожалуйста, просто… просто…

— Что?

— Чудовище!

Он резко вышел и притянул ее сверху.

— Покажи мне, чего ты хочешь, дорогая.

Она покорилась, окружив его лунным сиянием волос. Любовный инстинкт направлял ее движения, а мужчина помогал, обучая ее всему — как двигаться, как прикасаться к нему, как расслабляться. Она плыла от одного ошеломляющего мгновения к другому, пока его желание не стало невыносимым, и он притянул ее, чтобы принести им обоим полное освобождение. И когда этот момент пришел, ощущение оказалось таким сильным и всеохватным, что Трейси совсем потеряла контроль над собой, она схватила подушку и прижала ее к лицу, прикусив губу. Подушка тотчас была выхвачена из ее рук, и губы Энтони жадно прильнули к ее губам.

— Дорогая, я люблю тебя, — дрожащим голосом прошептал он через несколько секунд.

— Я тоже люблю тебя, Энтони, — шепотом ответила она и, посмотрев на него, увидела в его прекрасных темных глазах слезы.

Они долго лежали, обнявшись, но наконец Энтони нарушил их удовлетворенное молчание.

— Как его зовут, Трейси?

— Кого?

— Парня, который сегодня пригласил тебя на свидание.

— Алан Сандерсон.

— Ну да, тот самый мистер Сандерсон, с которым ты обедала. Кажется, я говорил тебе, что не хочу, чтобы ты с ним встречалась. Обещай, что не станешь, Трейси.

Она промолчала, и тогда он навалился на нее и сказал:

— Или пообещай мне, что больше не увидишься с ним, или я буду держать тебя здесь и заниматься с тобой любовью так долго, что ты не сможешь встать с кровати.

Она улыбнулась:

— Хорошо, я обещаю. А ты настырный.

Он усмехнулся.

— А теперь расскажи мне о подушке.

— О подушке?

— Почему ты закрыла лицо подушкой?

— Энтони, ради Бога, ты меня смущаешь ужасно!

Но он был безжалостен:

— Скажи, зачем ты схватила подушку.

— Черт побери, Энтони… ну ладно. Я боялась, что…

— Да?

— Закричу.

Он восхищенно рассмеялся:

— От боли?

— Нет, не от боли, глупый, а…

— В экстазе?

— Ты твердо решил смутить меня, да?

— Нет. Я твердо решил услышать, как ты кричишь.

— Ты шутишь. А как же миссис Фернандес?

— Она далеко, в другом конце дома.

— И она привыкла слышать женские крики, доносящиеся из твоей спальни?

— Я регулирую громкость.

— Извращенец!

— Ну-ну, Трейси, не будь такой обидчивой, — поддразнивал он, прижавшись губами к ее шее. — Похоже, что мне придется немного смягчить тебя.

— Энтони, ты же говорил, что если я пообещаю не встречаться больше с Аланом, то ты…

— Я — что? Знаешь, дорогая, тебя надо запатентовать, а то ты такая восхитительная…

— Слушай, если ты не прекратишь, я действительно не смогу встать с кровати.

— Вообще-то это прекрасная идея. Кроме того, — остальные подушки полетели на пол, — я очень хочу услышать, как ты кричишь.

И он услышал.

Глава 10

— Я хочу рассмотреть тебя, дорогая.

Голос Энтони рассеял ее сон. Трейси окончательно проснулась от того, что он стягивал покрывало с ее спины. Потом он выпрямился, улыбнулся и присвистнул. Смутившись, она перевернулась и протерла заспанные глаза.

Он сложил руки на груди и застыл, любуясь ее фигурой, взлохмаченными волосами, нежными розовыми сосками, которые набухли от одного только его взгляда. Его взгляд скользнул ниже. Он снова присвистнул.

— Энтони, ты снова смущаешь меня. Она потянулась за покрывалом, но он тотчас оказался рядом и придержал ее за плечо.

— Я же сказал, что хочу рассмотреть тебя, — хрипло повторил он. — А теперь повернись.

— Энтони!

— Я помассирую тебе спину, — проговорил он, уже поворачивая ее.

— Энтони, но… на мне же совсем нет одежды.

— Как раз такой ты мне и нравишься. — Его порочные руки двинулись вниз по ее спине, гладя, массируя, сводя ее с ума.

— Можно, я надену твой халат или еще что-нибудь?

— Нет. Я сам его надел, если ты еще не заметила. — Его губы пощипывали ее шею, и она изогнулась от этой восхитительной пытки. — Ты так прекрасна, Трейси. Моя золотая девочка. И подумать только — все эти прелестные незагорелые местечки принадлежат только мне. — Его ладонь обхватила ее пониже спины. — По крайней мере должны.

Трейси уже готова была поддаться его обольщению, когда заметила что-то на стуле у кровати.

— Мое платье!

— Что? — со смехом спросил он.

Ей удалось высвободиться от него и перевернуться.

— Мое платье! Оно на вешалке, висит на стуле. И кто-то зашил плечико!

— А, это миссис Фернандес.

Трейси вопросительно уставилась на него.

— А у нее не возникли… э-э… некоторые вопросы? — Увидев его ухмылку, она добавила: — Хорошо, значит, она привыкла к женским воплям и порванным корсажам. Ну что скажешь?

— Я никогда не отвечаю на вопросы с подтекстом. — Он повернулся к трюмо и поднял плетеный поднос. — Чуть не забыл, я принес тебе апельсиновый сок и круассан.

— Ой, как мило, но… — Когда он поставил поднос ей на колени, она изумленно спросила: — Ты же не думаешь, что я буду есть в абсолютно обнаженном виде?

— Тогда я заверну круассан в салфетку.

— Энтони! Я имею в виду свою… свою…

— Да?

— Наготу.

— Хорошо. Я намерен нежно поглядывать на твою… э-э… нагое тело во время завтрака.

— Насколько я тебя знаю, подглядыванием дело не ограничится.

— Ты опять права.

Трейси смущенно опустила глаза и принялась за круассан с вкусным малиновым джемом. Энтони пристроился рядом и серьезно наблюдал за ней. Наконец он спросил:

— Закончила?

— Да, то есть нет.

Он взял поднос у нее с колен и отставил в сторону.

— Ты испачкала рот малиной, Трейси. — Он поцеловал ее. — M-м. Как вкусно.

Потом решительно притянул ее, обнаженную, к себе на колени. Ощущение шелковистого велюра его халата, прикасающегося к ее голой коже, было приятным и соблазнительным. От него так хорошо, по-мужски, пахло, что она не могла удержаться от того, чтобы не прильнуть лицом к его шее. Он крепко обнимал ее, но его руки слегка дрожали.

— Дорогая, — прошептал он, уткнувшись в ее волосы, — то, что ты дала мне этой ночью и продолжаешь давать — это так бесценно. Выходи за меня, Трейси. Выходи за меня замуж, дорогая.

— Энтони…

— Меня обманул слух или ты ночью действительно говорила, что любишь меня?

— Да, говорила.

Его рука ласкала шелковистую кожу на ее ноге.

— Ты говорила искренне?

— Да.

— Тогда выходи за меня, Трейси. Будь моей женой. Давай станем близки, как сейчас, на всю жизнь.

— Энтони, пожалуйста… — жалобно прошептала она. — Я так привязана к тебе, но я пока не готова к такому принуждению.

— Ох, — простонал он. — Ты и не представляешь, к какому принуждению я намерен прибегнуть.

— Думаю, я уже поняла. Но я… еще не время, Энтони. Он внезапно отпустил ее и выбрался из кровати. Потом начал ходить туда-сюда по комнате, приглаживая волосы.

— Значит, ты не собираешься за меня замуж? Он выглядел таким красивым и несчастным, что Трейси с трудом настаивала на своем.

— Ну, не сейчас, не в эту же минуту. Энтони, пожалуйста, дай мне одеться.

— Нет. — Он снова подошел к кровати и сел, очень серьезно глядя на Трейси. — Наверное, я слишком торопился этой ночью, — сказал он, прикоснувшись к золотистому локону, лежащему у нее на плече.

— Ты что, жалеешь об этой ночи?

— Нет. Но ты же не предохранялась, верно?

— Предохранялась? — Она почувствовала, что краснеет.

— Ты можешь забеременеть.

Теперь все лицо у нее горело.

— Ой, я даже не подумала об этом.

— Хорошие девочки не думают, — ответил он со смехом. — Думают только порочные мужчины вроде меня. — Он почти грубо притянул ее к себе. — На твоем месте, Трейси, я бы побежал к доктору. Ты толкаешь меня на мысли о нечестной игре.

Трейси возвращалась домой только в середине дня. И вот невезение — не успели они выйти из машины, как их остановил менеджер жилого комплекса, мистер Хендерсон.

— Я бы хотел поговорить с вами, мисс О'Брайен, — сказал ей бывший страховой агент, как только она ступила на тротуар.

Трейси, растерявшись, смотрела на явно рассерженного мужчину.

— Да, мистер Хендерсон?

Наверняка, подумала она, это не по поводу ее отсутствия прошлой ночью. Мистер Хендерсон всегда казался ей разумным человеком.

— Мне не хотелось бы ссориться с вами, юная леди, — продолжал тот, грозя ей пальцем, — но ваш кот должен исчезнуть.

— Кот? — дрожащим голосом переспросила Трейси. — Какой кот?

В этот самый момент Энтони хмыкнул.

— Ваш кот. Тот самый, который всю ночь вопил на вашем балконе, подзывая загулявшую кошку, — ответил мистер Хендерсон.

— А, этот кот, — пробормотала Трейси, пихнув коленом Энтони, который продолжал бессовестно смеяться. — Вы имеете в виду Кэпа? Вы, должно быть, шутите, мистер Хендерсон.

— Если бы. Это животное своими выкрутасами всю ночь не давало спать половине жильцов. Уж я-то знаю — они все мне звонили. Мне только хотелось бы, — он откашлялся и перевел строгий взгляд с Энтони на Трейси, — чтобы вы, юная леди, сами поспорили бы с разгневанными жильцами.

— А-а… Понятно. — Трейси почувствовала, что заливается краской.

— Вы в курсе, мисс О'Брайен, что в нашем комплексе не позволено держать животных, и вы ведь согласились на такое условие, подписывая договор о найме?

— Да, сэр. — Она готова была уползти в кусты.

— Тогда или кот уходит, или вы. Это понятно?

— Да, мистер Хендерсон, — ответила Трейси, кусая губу. — Я позабочусь об этом. Обещаю, что такое никогда не повторится.

— Пока я менеджер — нет. — Он со значением посмотрел на Энтони и Трейси.

Когда он ушел, Энтони рассмеялся.

— Ну и ночка выдалась сегодня в нашем городе, — ехидно заметил он.

Трейси сверкнула на него глазами, направляясь к лестнице.

— Ты хочешь сказать, что это забавно?

— А ты хочешь сказать, что нет?

Он все еще хихикал, когда они вошли в квартиру.

— Кэп, как ты мог? — накинулась Трейси на кота. Кот, спавший на диванчике, поднял голову и с удивлением взглянул на хозяйку.

— Ой, только не смотри на меня так невинно! — воскликнула она, грозя пальцем. — Ты ночью занимался ухаживанием на балконе, ведь верно? Вопил, как хулиган, и подставил меня! Давай, признавайся!

Кэп смотрел на Трейси и мурлыкал.

— Ух, как ты меня выводишь из себя! Мы пропали из-за тебя! Или тебе надо уходить, или мне. Что же делать?

— Можно мне внести предложение? — дипломатично вмешался Энтони.

Трейси рассеянно обернулась к нему. Мужчина засмеялся, качая головой:

— Дорогая, это не конец света. Ты слишком серьезно воспринимаешь ситуацию. Что касается выходки Кэпа, ты же знаешь — против природы не пойдешь…

— Ой, Энтони! — Теперь и Трейси не удержалась от смеха. Он подошел и положил руки ей на плечи.

— Послушай, позволь мне взять Кэпа на некоторое время.

Она с подозрением уставилась на него.

— Энтони, это великодушно с твоей стороны, но я не знаю.

— А что еще мы можем сейчас сделать? — рассудительно спросил он. — Если ты не найдешь временное пристанище для кота, то тебя заставят переехать. Не то чтобы я был против приютить вас обоих, — с улыбкой добавил он.

— Ты можешь забрать Кэпа, — выпалила она не задумываясь, — но только пока я не найду место, где мы сможем жить вместе.

— Все трое? — с надеждой спросил он.

— Энтони! Нет, конечно. Мне просто придется найти другую квартиру, где примут Кэпа.

— Трейси, — ворчливо проговорил мужчина, — ты не осознаешь всего. Ты же сняла это жилье?

— Да, но…

— Значит, если ты сейчас переедешь, то потеряешь деньги, которые уже заплатила. И через три месяца твой договор аренды истечет и тебе все равно придется уезжать, верно?

Трейси уставилась в пол, отрезвленная его словами.

— Да, через три месяца я съеду — навсегда.

Энтони нежно, кончиками пальцев, приподнял ее лицо.

— Дорогая, почему бы тебе не собраться и не переехать ко мне вместе с Кэпом? — очень ласково спросил он. — Разве ты не хочешь быть… э-э… со своим котом?

Ее сердце сильно заколотилось.

— Я… я не могу. Сегодня единственный день, чтобы заняться уборкой, глажкой…

Он хмыкнул и покачал головой.

— Ну вот, ты опять уклоняешься от вопроса. — Он нежно прижался губами к ее шее, заставив ее невольно вздрогнуть. — Прекрасно. Завтра я пришлю миссис Фернандес прибраться тут за тебя. Поедем домой со мной, Трейси. Не оставляй Кэпа без мамочки.

— Ох, Энтони. — Он покусывал ее за шею, не давая четко соображать. — Господи, я просто не могу.

Вздохнув, он отпустил ее.

— Леди, вы можете заставить здравомыслящего человека опуститься до приемов пещерного дикаря.

— А какие приемы ты использовал последние четырнадцать часов?

— Это была только проба, — многообещающе улыбнулся он, шлепнув ее пониже спины.

Энтони отпустил ее и пошел к диванчику за котом, когда раздался звонок в дверь. Он с интересом наблюдал, как Трейси открыла дверь и от парня в серой униформе получила длинную серебристую коробку.

— Цветы для вас, мэм.

Она поблагодарила парня и закрыла дверь, наморщив лоб. Потом взглянула на Энтони, и они секунду молча смотрели друг на друга.

— Я так понимаю, они не от тебя? — спросила Трейси.

Он покачал головой. Она, все еще хмурясь, положила коробку, потом сняла крышку и обнаружила под ней полдюжины роз на длинных стеблях. Взяла карточку и молча прочитала ее.

— Ну? — наконец спросил Энтони. Она молча передала ему карточку.

— «Я был мерзавцем вчера вечером, — вслух прочитал он. — Простишь ли ты меня когда-нибудь? Алан». — Энтони с вызовом посмотрел на Трейси. — Как трогательно. Ну, и простишь ты его?

— Нет. Но буду с ним вежлива, в интересах дела.

— Умница. — Закрыв крышку коробки, Энтони сказал: — Я позже пришлю тебе три дюжины. — И с этими словами швырнул коробку в мусорный контейнер.

— Энтони, не надо! — Когда он повернулся и уставился на нее, она пояснила: — Пожалуйста, не выбрасывай розы. Жаль терять такие красивые цветы. Давай я подарю их мистеру и миссис Хендерсон в знак примирения.

Он мгновение поколебался, потом неохотно улыбнулся.

— Ты права, — согласился он, доставая коробку и кладя ее на полку. — Цветы не виноваты. Вообще-то я предпочел бы выбросить на свалку Алана.

— Энтони!

— Ладно, не буду на этом настаивать. — Выражение его лица смягчилось, но он погрозил Трейси пальцем. — Но я все равно намерен держать вас в узде, леди.

Она хихикнула:

— Думаю, тебе придется.

Довольно улыбаясь, он снова подошел к диванчику и поднял Кэпа, который тотчас замурлыкал. Подмигнув Трейси, Энтони сказал:

— Не забывайте, леди. У меня ваш кот. Теперь вы у меня на крючке.

Как будто когда-то было по-другому!

— Ты точно не хочешь, чтобы я заказала тебе коктейль «Маргарита», детка? — спросила тетя Фейетт, прерывая описание Энтони Делано, которая давала ее племянница. — Знаешь, вкус у него просто божественный.

Они обедали у «Беннигана» и обменивались новостями. Трейси помотала головой.

— Нет, спасибо, я остановлюсь на ананасовом соке. Вообще-то в последний раз, когда я слишком много выпила… — Она замолчала, улыбаясь и вспоминая.

— Да? — поторопила ее тетя. Трейси сморщила нос.

— Я опьянела и чуть не раздавила Кэпа. — Увидев изумленное лицо тети, она торопливо добавила: — Случайно, конечно.

— Тут какая-то история, понятно, — высказалась тетя, заставив Трейси застонать. — Расскажи мне побольше о себе и об этом Энтони Делано, — продолжала она. — Кстати, я в восхищении от его мебельных магазинов.

Трейси улыбнулась. Она несколько раз упомянула Энтони в разговорах с тетей Фейетт, но еще не говорила, насколько сильно она связана с красавцем бизнесменом. Теперь призналась, произнеся:

— Это очень серьезно, тетя Фейетт. Но знаешь, у меня сомнения.

— Да?

Трейси вздохнула.

— Он хочет жениться на мне.

Тетя захлопала в ладоши и рассмеялась, ее лицо засветилось.

— Трейси, детка, это чудесно!

— Это очень лестно, — согласилась Трейси. — Он прекрасный человек. Ну, дело в том, что я только что вырвалась из дома и я не уверена, что уже готова остепениться.

— Знаешь, детка, мы не всегда можем выбирать идеальное время для того, чтобы встретить своего прекрасного принца. Иногда приходится брать его, пока он еще здесь.

— Ценное наблюдение, — признала Трейси, — но не думай, что я этого не учла. Просто если я не готова, значит, не готова.

Тетя Фейетт с задумчивым видом доставала сигарету, позвякивая серебряными браслетами.

— А может, у тебя комплекс мученицы, как у твоей матери?

Трейси сдержала смех.

— Что-что?

Тетя Фейетт была психологом-самоучкой и постоянно предлагала самые невероятные объяснения всему происходящему.

— Комплекс мученицы, как у твоей матери, — терпеливо повторила она. — Знаешь, Трейси, я очень много думала, почему твои родители никогда не были счастливы.

— Думаю, мама и папа любили друг друга, но у них были напряженные отношения из-за финансов. — Трейси нахмурилась. — Но расскажи, что ты имеешь в виду под этим комплексом.

— Все дело в том, — сказала тетя Фейетт, — что твоя мама, похоже, не умеет радоваться жизни. Я знаю, что мой брат ее не устраивал — все его планы, попытки политической карьеры, его неудачи в бизнесе. Может быть, я слишком строго сужу Милдред, но мне представляется, что человек другого склада смотрел бы на жизнь вместе с Томми О'Брайеном как на приключение, а не как на тяжелый крест. И я предполагаю, что твоя мать наслаждалась ролью этакой великомученицы. — Тетя Фейетт замолчала и отпила коктейль.

— Тебе ведь очень не хватает папы, правда, тетя? — мягко спросила Трейси.

Пожилая дама кивнула:

— О да, детка. Когда Томми умер, из моей жизни ушел свет.

— Мне тоже его не хватает, — тихо проговорила Трейси. Они обе посидели минуту в тишине вспоминая, потом неловкое молчание прервала официантка, доставившая их заказ.

— M-м, это блюдо из морепродуктов выглядит аппетитно! — сказала Трейси тете.

— И мой салат с курицей тоже, — ответила та.

— Так расскажи, — продолжала Трейси, — какое отношение ко мне имеет этот комплекс мученицы?

— Я просто не хочу, чтобы ты делала в жизни те же ошибки, что и твоя мать, — ошибки в отношениях.

— Ошибки в отношениях, — повторила Трейси. — Пожалуйста, просвети меня.

— Ну хорошо. Я надеюсь, что ты не придерживаешься такого взгляда, будто радость и счастье — это нечто грешное, что-то, чего ты не заслуживаешь. Это связано с виной, я полагаю.

— С виной? Фью! — рассмеялась Трейси. — Ты сегодня явно ударилась в психологию.

— Разве только сегодня? — со смехом ответила тетушка. — Но не забывай, что я сказала, Трейси. Я не хочу, чтобы ты отказывалась от своего счастья из-за чувства вины.

— Так. Комплекс мученицы, проблема отношений, чувство вины. Может, сменим тему?

— Конечно, детка. Я как раз хотела сказать тебе…

— Да?

— Помнишь тот кусочек земли у залива Фриуэй, который давно принадлежал нам с Генри?

— Да. Тетя сияла.

— Так вот, мы только что продали его под застройку, и за очень приличную сумму.

— Правда? Я рада!

— И мы хотим оплатить обучение Рика.

— Ой, тетя Фейетт, даже не знаю, — с сомнением произнесла Трейси.

— Это даже не обсуждается, — твердо ответила тетя. — Рик всегда был как сын для нас с Генри. Несмотря на занятость, он всегда заезжает и предлагает нам помощь по дому. В общем, мы берем на себя его образование.

Трейси попыталась возразить:

— Это очень великодушно, тетя Фейетт, но я сама с этим справлюсь.

Пожилая дама крепко сжала ее руку, лежащую на столе.

— Трейси, пора научиться позволять людям делать тебе что-то хорошее. С достоинством принимать помощь — это целое искусство, моя дорогая. А в этом случае помощь предлагается Рику, так что тебе вообще не надо ничего говорить. — Тетушка выпрямилась и улыбнулась. — Считай это своей первой попыткой освободиться от комплекса мученицы и избавиться от гордыни.

— Ах да, мой комплекс и моя гордыня, — сердито пробормотала Трейси.

Тетя Фейетт схватила чек, как только племянница потянулась за ним.

— А теперь ступай лови своего принца, пока он не сбежал!

Из ресторана Трейси поехала к дому Энтони. Он сказал ей, что там ее ожидает сюрприз, и она пообещала заехать на несколько минут, перед тем как вернуться на работу.

По дороге она обдумывала слова тети Фейетт. Неужели она отказывает Энтони, пытаясь таким образом лишить себя счастья? Какая-то бессмыслица. Она считала, что добивается свободы и защищает свою индивидуальность, с тех пор как оставила дом, и все же если тетя Фейетт права, то, отталкивая Энтони, она только старается уберечь себя от страданий.

Трейси вздохнула, сворачивая за угол. И решила, что ее сомнениям есть совсем другое объяснение. Для нее замужество — это очень серьезный шаг. Трудно быть уверенной в том, что она нашла настоящую любовь, как только в первый раз стала близка с мужчиной. И ее немного беспокоило, что Энтони так поспешно решил, что она любовь всей его жизни.

Хмурясь, Трейси припарковала автомобиль на дорожке у дома Энтони, под высоким деревом, и быстро подошла к двери, снова гадая, что же это за таинственный сюрприз. Она не желала признаваться себе, как сильно хочет увидеть Энтони. Всю неделю она была очень загружена на работе и встречалась с ним всего пару раз, и то по делам, с тех прекрасных выходных, когда они впервые занимались любовью.

Она позвонила, и через мгновение Энтони сам открыл дверь и поприветствовал ее теплым поцелуем.

— Входи, — сказал он, впиваясь в нее взглядом темных глаз.

Потом крепко взял ее за руку и повел через холл. Они вошли в гостиную, когда Трейси услышала голоса, доносящиеся из коридора. Энтони с гордостью улыбнулся, а Трейси с неприкрытым изумлением уставилась на высокую красивую блондинку и маленького мальчика, которые тоже вошли в комнату.

— Трейси, познакомься с Эстелл и Тедди, — со взбесившей ее улыбкой сказал Энтони.

Глава 11

Минуту все молчали. Трейси переводила взгляд с Энтони на женщину, а с нее — на ребенка. Мальчику было года четыре, он был темноволосый и голубоглазый и одет в майку с шортами. Женщина молода и потрясающе красива, со светлыми волосами, темно-карими глазами и шикарной фигурой, которую ничуть не скрывали ярко-желтая вязаная рубашка и синие шорты. Наконец Энтони прервал напряженную тишину:

— Эстелл и Тедди — мои сестра и племянник, Трейси.

Трейси сверкнула на него глазами.

— Ах ты, негодяй! — вырвалось у нее. Потом она торопливо повернулась к женщине, чтобы объяснить: — Вы не поверите, что он мне наговорил о вас двоих!

Женщина рассмеялась.

— Уж я-то знаю, как он любит разыгрывать, и меня уже ничем не удивишь. — Она протянула руку. — Я Эстелл Рейнольдс, а это мой сын, Тедди. А вы, должно быть, Трейси?

— Да, и мне так приятно познакомиться с вами, Эстелл, — искренне ответила Трейси, пожимая протянутую руку. — И особенно приятно узнать, что вы сестра Энтони, — добавила она, с упреком взглянув на него.

Смеясь, они все трое сели — Энтони на стул, а Эстелл и Трейси на диван напротив, пока малыш Тедди играл на полу с Кэпом.

— Эстелл и Тедди приехали из Денвера погостить на недельку, — сказал Энтони Трейси.

— Мы переехали в Колорадо несколько месяцев назад, когда туда по работе перевели моего мужа, Уолли, — объяснила ей Эстелл. — Нам нравится Денвер и горы, но мы, конечно, скучаем по семье, которая осталась здесь, в Техасе.

— А я скучаю по дяде Энтони! — важно заявил Тедди.

— Тогда или сюда, тигренок, — сказал мужчина. Трейси, улыбаясь, смотрела, как мальчик весело поскакал к дяде, держа под мышкой покорного кота.

— Какой славный у вас мальчик, — сказала она Эстелл.

— Он — смысл нашей жизни, — ответила, улыбаясь, та. — И он, конечно, очень привязан к дяде Энтони. Кстати, о дяде. — Она шутливо нахмурилась, глядя на брата. — Я несколько месяцев назад получила от него странное письмо, которое не иначе как нацарапала курица лапой.

Трейси хихикнула:

— Это был мой почерк.

Эстелл перевела взгляд с нее на Энтони.

— Ладно, вы двое. Это слишком любопытная история, чтобы вы о ней молчали. Ну-ка, рассказывайте. — Когда ни один из них не заговорил, она твердо сказала Энтони: — Ну же, братец. Объясни, почему ты пытался убедить эту леди в том, что я — твоя отставная любовница?

Энтони засмеялся.

— Вообще-то я не пытался ее убедить. Трейси сама решила, что я хочу избавиться от последней подружки. — Эстелл смотрела непонимающе, и он пояснил: — Трейси увидела меня в очереди в магазине, где я собирался купить пачку бумаги и бутылку вина. Я действительно хотел написать тебе письмо, сестренка, но у Трейси разыгралось воображение, и она решила, что я намерен порвать со своими сердечными привязанностями и, конечно, утопить горе в вине. Поскольку у меня старомодное воспитание, которое не позволяет джентльмену спорить с леди, я просто подыграл в ее сценарии.

Эстелл засмеялась, с удивлением качая головой.

— Вот как была составлена эта чудовищная записка, которую я получила! — Она взглянула на Трейси. — Знаете, я действительно послала ему на день рождения массажную насадку и действительно приглашала его к нам в гости в Денвер, но это письмо… — Она снова недоуменно покачала головой. — Ни в какие ворота.

— Как и ваш братец, — не удержалась Трейси.

— Теперь меня принялись поджаривать, — со стоном заявил Энтони. — На мое горло нацелились сразу две вампирши. — Он взлохматил волосы племянника. — Эй, Тед, как насчет молочного коктейля с шоколадом?

Энтони и Тедди вышли из комнаты, чтобы приготовить всем напитки. Оставшись наедине с Эстелл, Трейси задумчиво заметила:

— Должно быть, это вы отправились кататься на лошади в очень раннем возрасте?

— Простите? — рассмеялась Эстелл.

— Энтони никогда не говорил, что у него есть сестра, — пояснила Трейси, — но однажды он упомянул, что его родители поссорились из-за того, что его мама поехала кататься, будучи беременной.

— Да, это была именно я. Я понимаю, почему Энтони не рассказывал обо мне, раз он пытался выдать меня за старую подружку. — Она наклонилась, дружелюбно положив ладонь на руку Трейси. — На вашем месте я бы не беспокоилась о других подружках. У него их просто нет. И вообще, с тех пор как мы приехали, он говорит только о вас.

Трейси почувствовала, что краснеет.

— Вероятно, вам было скучно.

— Вовсе нет, — убедила ее Эстелл. — Я в восторге, что мой братец, этот закоренелый холостяк, наконец-таки влюбился.

— Закоренелый холостяк? Влюбился? — эхом повторила Трейси.

— Да. Энтони всегда был таким независимым. Мама и папа уже отчаялись, что он подарит им внука с фамилией Делано — не то чтобы они не обожали Тедди. Во всяком случае, мы все с облегчением услышали от Энтони о вас.

— Энтони… рассказал вам обо мне? Вы имеете в виду, что он и родителям рассказал?

— Конечно, несколько недель назад. Он рассказал родителям о вас, когда навещал их в Сан-Антонио.

Трейси задумалась, вспоминая выходные примерно месяц назад, когда Энтони летал в гости к родителям. Он тогда приглашал и ее, но она не смогла вырваться из-за назначенной встречи, на которой обсуждались проблемы балета. Она обдумывала эту последнюю новость, когда Эстелл добавила:

— Мама и папа с восторгом узнали, что вы собираетесь пожениться.

— П-пожениться?

— Ну мне, конечно, он сказал правду, — небрежно проговорила Эстелл.

— И в чем заключается правда?

— Что вы колеблетесь, заставляете его помучиться. — Откашлявшись, Эстелл тихо продолжала: — Трейси, пожалуйста, простите, если я вмешиваюсь не в свое дело. Но я слишком хорошо знаю своего брата. Когда он что-то хочет, он добивается этого. Он любит вас и хочет на вас жениться. Но не забывайте, что у него тоже есть гордость. Я только надеюсь, что вы все поймете до того, как он отступит.

Трейси с несчастным видом кивнула.

— Я ценю вашу откровенность, Эстелл, но попробуйте увидеть вещи с моей точки зрения. Энтони просто вошел в мою жизнь и взял все в свои руки. Я еще не чувствую себя готовой для принятия жизненно важных решений и обязательств. — Она вздохнула. — И он постоянно вмешивается в мою жизнь, опекает меня. Мне так тяжело. Это дает мне ощущение собственной беспомощности, как будто я сама не могу о себе позаботиться.

Эстелл покачала головой и улыбнулась:

— Знаете, вы очень напоминаете мне моего мужа.

— Да? И чем же?

Эстелл глубоко вздохнула, потом сказала:

— Вы оба упрямы и полны гордыни.

— Черт, это уже во второй раз сегодня! Знаете, вы так же прямолинейны и несносны, как ваш брат!

Трейси тотчас пожалела о своей несдержанности, но глубокий мелодичный смех Эстелл показал ей, что та совсем не обиделась.

— Вы правы, Трейси. Я тоже Делано, а мы никогда не скрываем своих мыслей.

— Это я поняла, — печально проговорила Трейси.

— Но я не скрываю ничего, потому что вы мне понравились.

— Вы мне тоже, — с такой же искренностью сказала Трейси. — И должна признаться, что меня разбирает любопытство. Пожалуйста, объясните, почему вы считаете, что я похожа на вашего мужа.

Эстелл вздохнула.

— Уолли — помощник менеджера и работает в огромной сети универмагов. У него скромная зарплата, и мы с самого первого дня совместной жизни ведем финансовую борьбу. Конечно, и родители, и Энтони всегда хотели нам помочь, но Уолли неизменно отказывается.

— Я могу понять его чувства, — вставила Трейси.

— Я тоже — до определенной степени, — ответила Эстелл. — Но гордость заводит Уолли слишком далеко. Он, бывало, платил двойную цену за мебель, лишь бы не покупать ее у Энтони. А когда у родителей был пляжный домик в Галвестоне, он отказывался поехать туда отдыхать — вот такие нелепые вещи. Но настоящий концерт разыгрался из-за Тедди.

— Да?

— Вы помните, как Энтони упомянул об образовании Тедди в том письме, что вы писали вдвоем?

Трейси кивнула.

— На Рождество Энтони решил, что оформит доверенность и оплатит будущее обучение Тедди. Я, конечно, была за, но Уолли встал на дыбы. Мы, правда сказать, чуть не развелись из-за этого. К счастью, в этот момент ему предложили перевод в Денвер, и думаю, именно это нас спасло.

Трейси прикинула ситуацию в уме и сказала:

— Вы имеете в виду, что Уолли согласился принять оплату, если вы переедете с ним в Денвер?

— В общих чертах — да. Перевод пришелся очень кстати и стал идеальной возможностью вырвать нас с Тедди из семейного круга. С тех пор я редко навещаю родительский дом. А Тедди вообще ни разу не был у родителей в Сан-Ан-тонио. Я с трудом уговорила Уолли разрешить мне это посещение.

Трейси задумалась над историей Эстелл, и тут в комнату вошли Энтони и Тедди с подносом, нагруженным напитками. Энтони был так красив, что она почти забыла о своем намерении убить его за эти сказки по поводу их скорой женитьбы, которые он понарассказывал своим родителям!

Попивая коктейли, они снова принялись болтать. Трейси с огромным интересом слушала о том, что Эстелл была когда-то членом балетной труппы. Это и явилось одной из причин, по которой ее родители передали театру землю под застройку. Однако скоро Трейси пришлось извиниться и возвращаться на работу. Провожая ее до машины, Энтони спросил:

— Никаких проблем с новой машиной, Трейси?

— Нет, — ответила она, ласково прикасаясь к металлически-синей поверхности автомобиля. — Ведь эту машину выбирал эксперт.

— Эксперт в чем? — игриво спросил он.

— Ну, в технике — в таких вещах. — Он придвинулся поближе, и она добавила: — Твоя сестра такая милая, Энтони.

— Я рад, что вы нашли общий язык, — с удовольствием ответил он. — Это означает, что мы прекрасно проведем время все вместе, когда полетим в Сан-Антонио.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты со мной, Эстелл и Тедди полетела в пятницу в Сан-Антонио. Уверен, что балет даст тебе несколько дней отпуска, и тебе самое время познакомиться с моими предками.

— Энтони! — Трейси в негодовании всплеснула руками, вспомнив наконец о своем намерении рассердиться на него. — Послушайте, мистер Делано, что заставило вас сказать родителям, будто мы собираемся пожениться?

— А разве не так?

— И я уже ничего не могу заявить по этому поводу?

— Можешь, конечно. В любое время, когда захочешь согласиться, я тебя выслушаю. Или же, — он обнял ее и поцеловал долгим, жадным поцелуем, — у нас есть способ заставить тебя замолчать. — Он улыбнулся ей. — Поедем со мной в Сан-Антонио, Трейси.

Его поцелуй вскружил ей голову, но она смогла ответить:

— Энтони, не думаю, что я готова ехать к тебе домой и… и знакомиться с твоей мамой. Прости.

— Без проблем. — Он стал покусывать ее ухо. — Я заставлю тебя передумать.

— Нет, не заставишь.

Он игриво шлепнул ее пониже спины.

— Я не слушаю, раз ты не говоришь «да». — Он еще раз крепко поцеловал ее, потом оторвался и щелкнул пальцами. — Ой, чуть не забыл.

— Забыл? — повторила она.

Энтони полез в карман и достал ослепительный золотой кулон в форме сердечка, усыпанный бриллиантами и сапфирами.

— Счастливого Рождества, — просто сказал он.

— Рождества? Ты чокнутый, сейчас же сентябрь!

— Ты ведь не собираешься быть здесь на Рождество, если я не заставлю тебя передумать, — заметил он. И, надевая ей на шею цепочку, добавил: — Поэтому я и дарю это тебе сейчас.

— Нет, нет! Ой, Энтони, это слишком дорого.

— Стой спокойно, пока я его застегиваю, не то я заставлю тебя краснеть прямо здесь, перед всеми.

— Ты… Нет!

— Да? Если ты посмотришь на ту сторону улицы, дорогая, то заметишь, что мистер Фарбаш не сводит с нас глаз, пока подстригает свою изгородь.

Она так и сделала. Пожилой джентльмен на другой стороне улицы расплылся в улыбке и помахал ей садовыми ножницами.

— Да… вы… оба… просто пара…

— Развратных старикашек?

— Точно.

Энтони хмыкнул.

— Вот, — сказал он, как только цепочка была застегнута. — Камни почти равны по блеску твоим глазам. — Он наклонился и нежно прижался губами к ее шее.

— Ой, Энтони… пожалуйста…

— Он твой, — проговорил он, водя губами по шее. — Ну а теперь ты не передумаешь насчет Сан-Антонио?

— Нет, Энтони. Пожалуйста, я не могу…

Не колеблясь он снова полез в карман.

— Дай мне правую руку, Трейси, — приказал Энтони.

— Прошу прощения?

Он взял ее за руку.

— Это в комплекте с кулоном, — заметил он, надевая ей на палец кольцо с бриллиантом и сапфиром.

— Энтони, нет, я совершенно не могу…

Он полез в другой карман:

— А теперь для твоих ушек, дорогая.

И позвякал перед ней бриллиантово-сапфировыми сережками, лениво улыбаясь.

— Энтони, это невозможно…

— Замолчи и стой спокойно. Мы просто снимем эти твои «гвоздики».

— Зачем ты это все делаешь?

Он вынул из ее мочек золотые «гвоздики» и вдел новые серьги.

— Чтобы заставить тебя передумать, — спокойно ответил мужчина. — Как красиво с твоими голубыми глазами. А теперь для запястья…

— Нет, ты не смеешь!

Но бороться с ним было бесполезно. Он обернул ее запястье тонкой золотой цепочкой с впаянными в нее крошечными бриллиантиками и сапфирами.

— И для щиколотки, — продолжал Энтони.

— Нет, черт побери!

Он наклонился и надел такую же цепочку на ее левую ногу.

— Почему ты решил, что это вынудит меня передумать? — спросила она.

Он погладил ее по икре и снизу вверх взглянул на нее весело поблескивающими глазами.

— Потому что я знаю, какую неловкость ты испытываешь, когда люди что-то для тебя делают или что-то тебе дают. Вот я и намерен устроить тебе такую изысканную пытку, — его рука именно это и делала, — пока ты не сдашься.

— О-о, пожалуйста, — простонала Трейси, утопая в наслаждении, когда его рука медленно и неотвратимо скользила вверх по ее ноге.

— Простите, леди, но никакой пощады. — Он резко поднялся и притянул ее к себе, найдя губами ее губы. — Ты поедешь со мной в Сан-Антонио? — хрипло спросил он.

— Поеду ли я с тобой?..

— В Сан-Антонио, — терпеливо повторил он.

— Да куда угодно, — сказала она.

Глава 12

Стоял чудесный ясный день, когда Энтони вел взятый в аренду автомобиль к дому его родителей в Сан-Антонио. Но несмотря на прекрасную погоду, Трейси была полна дурных предчувствий.

С того самого момента, как они вылетали из аэропорта в Хьюстоне, она жалела, что уступила Энтони. Она боялась, что когда он увидит ее в окружении своей семьи, то сразу поймет, как отличается их жизненный уклад, насколько различны они по происхождению и что никакие отношения между ними невозможны. Если же его семья ее примет, тогда он сразу станет настаивать на их немедленной женитьбе, и это тревожило Трейси. И хотя идея с женитьбой привлекала ее все больше и больше, Трейси не хотела, чтобы ее торопили.

Она взглянула на Энтони, направлявшего машину в густо застроенный жилой район города. Мужчина сегодня прекрасно выглядел, и она очень ясно осознавала, как сильно любит его. Почему же она продолжает отталкивать этого чудесного человека? Она чувствовала, что он не станет ждать вечно. Почему она рискует, ведь может потерять его навсегда?

Трейси глубоко задумалась, не замечая, как они по широкой дорожке подъехали к большому белому кирпичному дому в испанском стиле, с черепичной крышей и огромным садом цветущих кактусов перед ним.

— Мы приехали? — взволнованно прокричал Тедди с заднего сиденья, где он располагался вместе с Эстелл.

— Да, парень, приехали, — со смехом ответил Энтони.

Не успел еще автомобиль остановиться, как из внушительного дома вышла красивая пара. Мужчина представлял собой постаревшую копию Энтони и одет был в элегантные, хоть и повседневные серые легкие брюки и светло-голубую рубашку. Женщина была очень похожа на Эстелл, в ее коротких светлых волосах проглядывали серебристые пряди, а стройная фигура прекрасно смотрелась в блестящей зеленой юбке и очень женственной светлой блузке. Родители Энтони улыбались и приветственно махали, подходя к машине.

Через секунду все уже обнимались друг с другом. Трейси почувствовала было себя лишней, но вскоре старшие Делано переключили все внимание на нее и поздоровались так тепло, как только можно было ожидать.

— Вы, должно быть, Трейси! — воскликнула Ингрид Делано, обнимая молодую женщину. Потом отступила, улыбаясь гостье. — Я — Ингрид Делано. Ой, вы просто чудо! Как и говорил Энтони!

Мать Энтони была очень симпатичной и живой и говорила с легким шведским акцентом. У нее было красивое лицо с высокими скулами, а несколько морщинок вокруг глаз и рта только добавляли достоинства к внешности женщины.

Едва Трейси успела ответить этой милой даме, как подошел отец Энтони и немного неуклюже обнял ее.

— Вот, значит, эта хорошенькая юная особа, которая похитила сердце моего сына, — сказал Ренальдо Делано глубоким голосом с итальянским акцентом.

Все ожидали, что ответит Трейси, но ее спас маленький Тедди. Взмахнув ручкой в направлении большого дома Делано, он выпалил:

— Бабушка, это и есть Аламо?

Все рассмеялись.

— Он это твердил все утро, — пояснила Эстелл родителям, — указывает на любое большое строение, над которым мы пролетали, и спрашивает. Видели бы вы его, когда мы пролетали над Хемисфэр-Тауэр — он не может дождаться, когда на эскалаторе доберется до самого ее верха, так что он в волнении чуть не разнес самолет.

— А вот и неправда! — надулся Тедди, дергая мать за юбку цвета хаки. — Самолет дяди Энтони цел и невредим и стоит в аэропорту.

Все снова засмеялись.

— Дорогой, это не Аламо, — объяснила Ингрид внуку. — Это новый дом бабушки и дедушки, в котором вы с мамой немного поживете. Но не переживай. Мы с дедушкой обязательно свозим тебя и в Аламо, и к миссионерам и, может, даже пообедаем в Хемисфэр-Тауэр!

— Ура! — завопил Тедди. — А можно, и Трейси поедет?

Трейси улыбнулась. Они с Тедди сдружились, пока летели в самолете.

— Конечно, и Трейси поедет. Мы бы и не подумали отправиться куда-то без нее. Она теперь член семьи.

Трейси почувствовала, что краснеет, и в этот момент Ренальдо спросил Энтони:

— Тебе помочь с багажом, сынок?

Пока мужчины заносили багаж в дом, женщины и Тедди немного поболтали в гостиной за чаем со льдом. Остаток дня прошел очень весело у бассейна, а потом все разошлись, чтобы отдохнуть и переодеться к ужину. Трейси в одной из миленьких спален для гостей надевала свое сапфирово-голубое шелковое платье, которое было на ней в вечер свидания с Аланом Сандерсоном. Ей очень не хотелось снова надевать это платье. Оно могло навеять Энтони и горькие, и сладкие воспоминания, но это было самое красивое и элегантное платье из всех, которые у нее имелись. И еще она решила надеть те сапфирово-бриллиантовые драгоценности, которые он ей подарил. Как Трейси ни старалась, она не смогла убедить его забрать хоть что-нибудь назад, и знала, что он обидится, если сегодня она не наденет его подарок. Она рассматривала себя в большом зеркале в ванной — от макушки с собранными локонами и до украшений на шее, в ушах и на руках. Трейси решила не надевать браслет на щиколотку.

— Он заковал меня в цепи, — грустно сказала Трейси самой себе. — И мое сердце тоже.

По пути в столовую она столкнулась с Энтони в холле — и тотчас поняла, что оделась правильно. Его темные глаза засветились от удовольствия, когда он увидел ее.

— Дорогая, — он притянул ее к себе и нежно поцеловал, — ты — просто праздник для глаз.

— Ты тоже, — пробормотала она и обняла его за шею. Энтони действительно выглядел чудесно — в пиджаке небеленого полотна, коричневой рубашке и темных брюках. И от него божественно пахло. Древесный запах его одеколона одурманивал, и Трейси обнаружила, что уже водит кончиками пальцев по его гладко выбритому лицу, по любимой ямке на подбородке.

— Энтони, какая у тебя прекрасная семья, — искренне проговорила она. — Они такие дружелюбные и сердечные. Надо же, твой папа гонялся за мамой со шлангом вокруг бассейна! Твои родители так любят друг друга…

— Не больше, чем я тебя. — Он сжал ее крепче и застонал. — Ты сегодня так смотрелась в бикини. Не удивляйся, если ночью к тебе придет гость.

— Эстелл и Тедди могут услышать, — проворчала Трейси. — Их комната рядом с моей.

— Проверим. Комнаты разделяет довольно большая ванная, и я сомневаюсь, что они хоть что-нибудь услышат, если только ты, — добавил он с ехидной ухмылочкой, — пообещаешь не вопить.

— Ты хочешь сказать, что позволишь мне сегодня оставить на постели подушки?

Он кивнул и улыбнулся так, что она покраснела.

— Но только сегодня. — Энтони наклонился и поцеловал ее в ухо, притягивая еще ближе. — Ну, дорогая? Ты хочешь, чтобы я пришел позже?

Она вздрогнула.

— Ой, Энтони, ты так настойчив, так тверд…

— Действительно тверд, — с дьявольской ухмылкой заявил он.

— Энтони! Ужас, что ты говоришь!

— Ты сама это сказала, дорогая. — И, не ожидая ответа, он жадно поцеловал ее, увлекая в небольшую нишу. — Дорогая, правда будет чудесно, если мы сможем объявить родителям, пока мы здесь?

Трейси тотчас напряглась.

— Объявить?

— Да. Если мы скажем им, что собираемся пожениться сейчас же. Или еще лучше — давай поженимся, пока мы здесь.

Она прикусила губу, глядя на него, а он взволнованно продолжал:

— Конечно, почему бы нам не пожениться здесь? Тогда мои родители смогут присутствовать на венчании. О, Трейси, как им это понравится! Не знаю, будет ли у нас время для того, чтобы сдать кровь и все такое — да ладно, граница всего в трех часах езды. Мы можем загрузить все в папину машину и устроить завтра праздник.

— Энтони, прекрати! — со страхом прошептала Трейси. Он сейчас же отрезвел.

— Я боялась, что такое произойдет, если я поеду с тобой, — сказала она.

— Такое?

— Я боялась, что ты загонишь меня в угол, пока мы будем здесь.

Он горько рассмеялся и вышел из алькова.

— Подходящее определение данной ситуации. Ни в коем случае не позволяй мне держать тебя в углу, Трейси.

Она понимала, что отталкивает его, и это делало ее несчастной, но страх заставлял стоять на своем.

— Энтони, я предупреждала тебя…

— Да, ты предупреждала меня, — печально повторил он.

— Я просто не хочу пока делать окончательный вывод из наших отношений.

— Правильно, ты хочешь оставить вопрос открытым и не готова связывать себя, — цинично повторил он. — Черт побери, Трейси, ты делаешь наши отношения похожими на какое-то банковское слияние капитала. Любовь — это доверие. Это значит рисковать безо всяких гарантий. Я хочу пойти на это с тобой, Трейси. Но для тебя все не так, верно? Для тебя все сводится лишь к одному. Ты хочешь делить со мной постель, но не жизнь.

— Энтони, это неправда!

— Правда, — горько повторил он. — Если бы ты любила меня, все было бы по-другому.

— Дорогой, я люблю тебя, — сказала она, чувствуя, как слезы обжигают ей глаза.

Он покачал головой:

— Почему бы тебе ни приберечь эти слова для того, кому ты сможешь сказать их искренне?

И с этим он повернулся и оставил ее одну. Трейси не могла сдержать слез и поэтому поспешила в свою комнату. Здесь ей удалось взять себя в руки, она умылась холодной водой и поправила макияж. Возвращаясь через холл, она уныло думала о том, что обидела Энтони. На этот раз она его по-настоящему обидела. Неужели так ужасно с ее стороны, что она не рвется поскорее выскочить замуж? Очевидно, для Энтони это так, и ей казалось, что она разрушила их совместное будущее.

Когда Трейси вошла в столовую, то увидела, что все уже заняли свои места. Энтони встал с места, чтобы подвинуть ей стул. Она слабо улыбнулась ему и сказала:

— Спасибо.

Но он только формально кивнул в ответ с мрачной отчужденностью на лице.

Несмотря на напряженность между Трейси и Энтони, весь обед взрослых развлекал малыш Тедди. Трейси изо всех сил старалась поддерживать разговор, но ее мысли были далеко. Энтони по-прежнему игнорировал ее. Он даже не пришел поцеловать ее перед сном.

И позже, как она и ожидала, полуночный гость так и не явился. Она обняла подушку и плакала, чувствуя болезненную пустоту внутри себя.

Глава 13

На следующее утро Энтони все еще держался отстранение и озабоченно, поэтому Трейси провела весь день, осматривая достопримечательности и делая покупки вместе с Эстелл, Тедди и миссис Делано. Их компания уехала рано и обошла весь город, останавливаясь в Аламо и в мексиканской деревне Ла-Виллита, навестив поместье испанского губернатора и другие миссионерские поселения, а также посетив Маркет-сквер, где они пообедали. И хотя Трейси было очень трудно отвлечься от своих проблем с Энтони, она с удовольствием разглядывала все, а особенно ей понравился Эль-Меркадо — старинный викторианский торговый дом, в котором они обошли бесчисленное количество сувенирных и ремесленных лавочек.

В одной из таких лавочек Трейси влюбилась в наряд в стиле фиеста — пышная многослойная юбка с ярким рисунком и воздушная белая газовая блузка. Закончилось тем, что Трейси купила этот костюм, чтобы не позволить Ингрид подарить его ей. И все же мама Энтони купила ей пару перламутровых гребней как необходимый аксессуар к приобретенному только что наряду.

Их компания вернулась домой ближе к вечеру, нагруженная сувенирами и пакетами. Когда только они вошли в гостиную, Ренальдо сказал Эстелл:

— Детка, думаю, тебе лучше перезвонить Уолли. Он уже три раза звонил, пока вас не было.

Эстелл кивнула и с озабоченным лицом поспешила в свою спальню. Ренальдо и Ингрид внимательно слушали, как их внук перечисляет все события дня, а Энтони отвел Трейси в сторону.

— Мы будем сегодня ужинать вдвоем, Трейси, — скованно произнес он. — Нам надо поговорить.

— Конечно, Энтони, — ответила она.

Она смотрела на него, но, к ее огорчению, его лицо ничего не выражало. Ей бы так хотелось прикоснуться к его сильным загорелым рукам, провести пальцами по лицу, но она не смела. Он даже не улыбнулся ей ни разу с тех пор, как она вошла в дом.

— Во сколько надо быть готовой? — покорно спросила она.

— Семь тридцать не слишком рано? — Его голос прозвучал так же натянуто, и когда она покачала головой, он добавил: — Похоже, тебе пора идти готовиться.

Когда он уже собирался выйти из комнаты, Трейси храбро попыталась вызвать у него улыбку, спросив:

— Мне уже заказывать билет на самолет назад, в Хьюстон?

Энтони резко повернулся при этих словах, и выглядел он скорее взбешенным, чем позабавленным.

— В семь тридцать, — прорычал он и вышел.

— Прекрасно, — простонала Трейси, прикусив губу так, что стало больно.

В своей комнате она сбросила одежду и наполнила огромную мраморную ванну. Может быть, настроение Энтони улучшится, когда он увидит ее в новом наряде, и она порадовалась тому, что приобрела его. Трейси лежала в ароматной воде, ощущая, как ее мышцы расслабляются.

Когда она вылезала из ванны, то услышала, как в соседней комнате зазвонил телефон. Эстелл ответила на звонок и через несколько секунд сердито сказала:

— Я только что пыталась дозвониться тебе, но никто не отвечал. — Последовало молчание, потом она продолжила: — Ну хорошо, ты выходил выпить пива. Теперь тебе лучше? — Снова тишина, а потом голос Эстелл поднялся еще на тон выше. — Бога ради, Уолли, мы водили твоего сына осматривать достопримечательности. Я что, должна провести весь отпуск, сидя на краешке стула перед телефоном в ожидании твоего звонка?

Трейси выскочила из ванны и схватила толстое полотенце, чувствуя себя очень неловко. Она словно бы подслушивала чужой разговор. Когда она прошла в комнату и закрыла за собой дверь, приглушенный голос Эстелл все равно долетал до нее, но слова звучали уже неразборчиво.

Трейси вытерлась и надела белье. Телефонный разговор закончился, и она вернулась в ванную, чтобы уложить волосы. И тогда она услышала в соседней комнате рыдания Эстелл. Трейси обеспокоенно стукнула в дверь. Эстелл не отвечала. Трейси постучала несколько раз и позвала ее по имени. Тогда она открыла дверь и проскользнула в соседнюю комнату. Эстелл лежала на кровати и плакала так, словно у нее разрывалось сердце. Трейси быстро подошла и села рядом с подругой, положив руку ей на плечо.

— Эстелл, что случилось?

Эстелл села, ее лицо заливали слезы.

— Ой, Трейси, это ужасно.

Трейси достала из коробки на тумбочке пару бумажных платочков.

— Вот, — сказала она, вкладывая их в руку подруги. — Расскажи мне, что произошло.

Эстелл высморкалась и вытерла слезы.

— Что произошло? — с горечью повторила она. — Ничего, кроме того, что моему замужеству конец.

— Что? — воскликнула Трейси. Эстелл угрюмо кивнула.

— Я сейчас разговаривала с Уолли.

— Я так и поняла.

Эстелл положила ладонь на руку Трейси.

— Прости за все эти крики. Ты, должно быть, подумала, что сейчас рухнут стены.

— Да ну, глупости. Просто расскажи мне, что случилось. Почему ты решила, что твоей семейной жизни конец?

Эстелл вздохнула:

— Мы с Уолли только что поссорились. Он сказал — или мы с Тедди немедленно возвращаемся домой, или расстаемся.

— Боже мой! — воскликнула Трейси. — Но почему? Разве он не согласился, чтобы вы приехали погостить в Техас?

— Согласился. Но теперь он говорит, что я не предупредила его, что собираюсь в Сан-Антонио, а не только в Хьюстон.

— Но это бессмыслица. Неужели он не понимает, что ты хочешь повидать родителей, а не только Энтони? Сан-Антонио всего в паре сотен миль от Хьюстона.

Эстелл подняла голову и снова опустила ее.

— Я понимаю это, и ты тоже, но Уолли не в состоянии сейчас рассуждать здраво. Дело в том, что мы почти не обсуждали мои планы до отъезда, из-за того что он так надулся — дескать, я оставляю его. Во всяком случае, эта ссора — только ширма, скрывающая настоящую проблему.

— И какая настоящая проблема?

— Он не хочет делить меня с моей семьей. И никогда не хотел.

— А, да, — сказала Трейси, припомнив прежний разговор с Эстелл. — Он большой собственник, верно?

— Уж я-то понимаю это как никто. Но все гораздо сложнее, Трейси. Уолли из несчастливой семьи. Он не хочет иметь ничего общего со своими родителями, и думаю, в этом причина, почему он не признает и моих. — Эстелл взволнованно поднялась и принялась мерить шагами комнату. — Я понимаю его чувства, Трейси, действительно понимаю. И еще я понимаю, как его коробит, когда моя семья делает для нас что-нибудь хорошее. — Она повернулась со страдальческим и обеспокоенным лицом. — Но почему мы все должны страдать из-за его деспотизма? Моя семья счастлива, и мы хотим быть вместе. Уолли создал невыносимую ситуацию — он заставляет меня выбирать между ним и моей семьей.

— Значит, ты сказала ему, что остаешься? — тихо спросила Трейси.

Эстелл кивнула, слишком убитая, чтобы говорить. Трейси встала и обняла ее.

— Ой. Эстелл, мне так жаль. Если тебе будет от этого легче, то я уверена, что ты поступила правильно. — У нее тоже навернулись слезы. — Если бы они были моей семьей, я бы тоже ни за что от них не отказалась.

Эстелл тоже обняла ее и искренне проговорила:

— Спасибо, Трейси. Я… мне, наверное, надо пойти посмотреть, как там Тедди.

— Конечно.

Вернувшись в свою комнату, Трейси принялась обдумывать разговор с Эстелл. По какой-то странной причине ее собственные слова снова и снова звучали у нее в голове: «Если бы они были моей семьей, я бы тоже ни за что от них не отказалась…»

Здесь заключен какой-то тайный смысл, думала она. Какая-то идея… Но какая? Трейси подошла к окну и отодвинула занавески. Она увидела Энтони и его отца, сидящих на раскладных стульях у бассейна и о чем-то серьезно разговаривающих. Ее сердце подпрыгнуло, и она безумно захотела быть рядом с Энтони, уничтожить этот барьер между ними. Что же Энтони намеревается сказать ей сегодня?

Ей стало страшно. Одна половина ее хотела выбежать наружу и умолять его о прощении. Но вторая, как всегда, взбунтовалась при такой мысли. «Эстелл права, — с отвращением подумала она. — Я такая же, как Уолли, — упрямая, оберегающая свою гордыню…»

«Если бы они были моей семьей, я бы тоже ни за что не отказалась бы от них…»

Глядя на Энтони и его отца, она внезапно поняла, почему все эти месяцы отталкивала Энтони и почему больше не хочет его отталкивать. И как только ее мысли прояснились, любовь к нему захлестнула ее.

Она скажет ему, она обязательно ему скажет. Только бы не было слишком поздно…

Через два часа Энтони и Трейси шли вдоль живописной Пасо-дель-Рио. Река сейчас представляла собой тихое темное зеркало, отражающее луну и мириады огоньков, освещающих им путь. На вымощенной булыжником набережной то и дело встречались гуляющие парочки, а дорожки окаймляла пышная листва тропических растений, привезенных со всего мира. Трейси уже была до этого на набережной, и снова ее очаровала красочность ресторанов и магазинов и сказочные каменные мостики, позволявшие туристам переходить с одного берега реки на другой.

Трейси надела свой новый пышный мексиканский наряд, а ее волосы, поддерживаемые изысканными гребнями, были подняты надо лбом и падали на плечи блестящими светлыми кольцами. Газовая белая блузка не скрывала форму груди, а юбка мягкими складками колыхалась вокруг ее бедер и ног. С теми драгоценностями, что подарил ей Энтони, Трейси представляла собой ослепительную картину, и многие головы поворачивались ей вслед. Но та голова, которую Трейси так хотела бы повернуть, всю дорогу смотрела прямо перед собой.

Энтони хранил каменное молчание с той минуты, как они вышли из дома. Он даже не прикоснулся к ней, кроме того случая, когда надо было помочь ей выйти из машины. Сейчас он мрачно шел рядом, сунув руки в карманы. На нем были идеально сидящие синие легкие брюки, серо-голубая спортивная куртка и светло-серая рубашка, и он никогда еще не выглядел таким желанным. Но Трейси знала, что он недоступен. Он, казалось, абсолютно не воспринимал магию Пасо, не слышал смеха влюбленных, не видел всех этих вызывавших бурю чувств красот и не ощущал пикантных запахов.

Дорога свернула, и они увидели длинный открытый плавучий ресторан, заполненный веселыми отдыхающими, музыкантами и внимательными официантами.

— Ой, Энтони, смотри! — воскликнула Трейси. — Они там едят мексиканские блюда, и только послушай, как звучат гитары! Ой, как здорово! А мы можем там поужинать?

Даже это не произвело на него никакого впечатления.

— Не сегодня, Трейси. Я заказал столик в «Маленьком Рейне», это спокойное место, где мы смогли бы поговорить.

Трейси серьезно кивнула и пошла за Энтони, стараясь изо всех сил приноровиться к его решительному шагу. Все просто ужасно. Она убеждена, что сегодня он намерен порвать с ней отношения. Так это всегда и делается, не правда ли? В спокойном элегантном маленьком ресторанчике, где женщина не устроит сцену.

«Маленький Рейн» действительно оказался идеальным местом для классического прощания. Трейси и Энтони сидели на тихой террасе, глядя на пышные кроны деревьев, украшенные малюсенькими лампочками. Еда была превосходной, но Трейси ела без аппетита. Молчание, которое хранили они с Энтони, тоже не помогало. Тыкая вилкой в салат, она исподтишка наблюдала за ним и снова обдумывала свои предположения. Да, он наверняка решил сегодня покончить с их отношениями. Она еще никогда его таким не видела — тело напряжено, лицо замкнутое и холодное. И он совершенно не обращал на нее внимания, словно ее не было рядом. Ей становилось все труднее сдерживать слезы. Когда принесли бифштекс, она едва смогла проглотить кусочек.

— Трейси? — Сдержанный голос Энтони нарушил ее тревожные мысли. — Трейси, ты не прикоснулась к еде.

— Бифштекс великолепный, но я, наверное, не голодна. Думаю, — она настороженно взглянула на него, — мне пора услышать то, что ты должен сказать.

Энтони кивнул и подал знак официанту, который подошел и убрал их тарелки. Трейси смотрела на него, а он какое-то время не мог оторвать от нее глаз. Потом отвернулся и наконец хрипло проговорил:

— Трейси, это, должно быть, самое трудное, что я когда-либо делал. Когда любишь, так трудно отпустить женщину, но…

— О нет… — выдохнула она.

Безо всякого предупреждения он стукнул кулаком по столу, заставив ее подпрыгнуть:

— Хорошо, черт побери! Ты победила!

Она была шокирована.

— Я… я победила?

— Ты победила в этой игре, или во что ты там со мной играешь, — гневно произнес он. — Мне это не нравится. По правде говоря, я отвергаю это, но я так сильно люблю тебя, что буду играть по любым правилам, которые ты выберешь. Ты победила, Трейси.

— Я… я победила? — снова ошарашенно повторила она. Его чувственные губы тронула улыбка.

— Знаешь, дорогая, ты действительно иногда бываешь бестолковой. — Он потянулся через стол и взял ее руку. — Трейси, не буду больше заставлять тебя выйти за меня замуж. Я подожду. Но, — свирепо добавил он, — будь я проклят, если стану делить тебя с другими мужчинами.

— Ой, Энтони, — севшим голосом проговорила она. Трейси испытала такое облегчение, что начала дрожать, а потом, к собственному ужасу, разразилась слезами.

— Трейси, дорогая, в чем дело? Это из-за того, что я сказал?

— Да, из-за этого!

— О Господи!

— Нет, нет, — быстро поправилась она, стараясь выровнять дыхание, которое нарушали рыдания. — То есть все, что ты сказал, прекрасно, но я… Боже мой, я была так уверена, что потеряла тебя…

— И не надейся, — яростно произнес он, и она заплакала еще громче. — Ну а что теперь?

— Я так счастлива, — проскулила Трейси. — Такое облегчение. Как ужасно было думать, что я тебя потеряла.

Он покачал головой и подал ей свой платок.

— Дорогая, ты меня не потеряешь. Вытри слезы и расскажи мне все.

Успокоившись, она взглянула на него так, что вся душа отразилась в ее глазах, и сказала:

— Энтони, сегодня я наконец поняла, почему так долго противилась тебе. Понимаешь, моя семья не была счастлива — нет, родители хоть и не разводились, но между ними была какая-то отчужденность. Наверное, страх оказаться в такой же ситуации укоренился во мне. Я думала, что счастливая семья — это что-то существующее только в сказках. — Она сквозь слезы посмотрела на него. — А потом я встретила тебя, Энтони. Вначале ты показался мне уж слишком хорошим, а потом постепенно мои страхи улетучились. А когда я познакомилась с твоей семьей — твои родители так счастливы и так любят друг друга, Энтони, — думаю, это пробудило во мне веру, заставило надеяться на сказочный конец, знаешь, как там — «и жили долго и счастливо». — Она печально улыбнулась. — Что касается моей «игры», то я всегда говорила тебе, что еще не готова, но только сегодня поняла — это не совсем так. Думаю, я отклоняла идею замужества с тобой из страха, что из этого ничего не выйдет. Но больше я не боюсь. То, что ты сказал вчера, — правда. Любить — значит рисковать, и теперь я очень хочу испытать судьбу вместе с тобой — если ты меня возьмешь.

— Дорогая! Конечно, я тебя возьму. Но что ты хочешь этим сказать?

Она глубоко вздохнула.

— Я хочу сказать, что люблю тебя, Энтони, и не хочу, чтобы ты ждал или шел на компромисс. Я понимаю, почему ты не хочешь делить меня с другими мужчинами, я и сама не хочу тебя делить. — Глядя ему прямо в глаза, она добавила: — Ты мне нужен, Энтони, и я хочу за тебя замуж.

Он счастливо потянулся к ней, но она удержала его.

— Подожди, есть кое-что еще. Я должна сказать тебе еще что-то. — Она криво ухмыльнулась. — Говорят, признание облегчает душу.

— Да? — произнес он, слегка нахмурившись. — Только не говори, что у тебя связь с молочником. Она рассмеялась:

— Нет, это имеет отношение к Уолли и Эстелл.

Он мрачно кивнул:

— Я молюсь, чтобы они пришли к какому-нибудь соглашению и не расставались.

— Я тоже. В общем, их ситуация заставила меня призадуматься. Думаю, я очень похожа на Уолли, слишком горда. Меня просто убивало, когда ты делал мне подарки, Энтони.

— Думаешь, я не заметил, дорогая? — со смехом спросил он. — Но у меня есть садистские наклонности. Чем больше ты артачилась от моих добрых поступков, тем крепче становилось мое намерение стать твоим рыцарем на белом коне. — Он улыбнулся. — Вот погоди, еще увидишь, какой огромный камень будет на твоем обручальном кольце!

— Ой! — Она засмеялась. — Видно, придется мне исправляться. — Она продолжала уже более серьезно: — Вообще-то я никогда не понимала, почему ты выбрал меня, Энтони. У тебя есть все. — Она отвела глаза. — А я могу отдать только саму себя.

Он твердой рукой взял ее за подбородок и повернул к себе.

— Дорогая, ничего большего я никогда и не захочу, — прошептал Энтони. — Ты так свежа, Трейси, так восхитительна. Ты смотришь на жизнь с таким ожиданием чуда. Не знаю, как я мог жить без тебя. Иди ко мне.

— Ты хочешь сказать, что собираешься… э-э…

— Иди ко мне.

Она придвинула свой стул ближе к нему, он наклонился и прильнул к ее губам. Они оба выразили все, что чувствовали, этим поцелуем. И, обнявшись, весело вышли из ресторана.

Когда они проходили мимо столиков кафе немного ниже по течению Пасо, Трейси замерла на месте, наблюдая за официантом, который нес полный поднос десертов, а одним из них был самый большой кусок пирога с сыром, какой она когда-либо видела.

— Я хочу вот это! — закричала она Энтони.

— Я думал, что ты не голодна, — поддел ее он.

— А теперь умираю с голоду, — ответила она, сморщив нос. Когда они оба ели пирог на веранде ресторана, Энтони спросил ее:

— А знаешь, что тут за углом есть гостиница, через которую протекает река?

— Ты шутишь!

— Честное слово. Когда ты закончишь объедаться, мы пойдем туда и займемся любовью.

Она чуть не подавилась пирогом. Он хмыкнул и сказал ей:

— Думаю, мы должны подписать тот договор, что заключили. По-настоящему, с печатью. И еще, любимая, — я без ума от твоего наряда.

— Правда?

— Да. Тебе повезло, что я еще не сорвал с тебя эти вещи. И около двух дюжин мужчин, мимо которых мы проходили, — им повезло избежать переломанных челюстей. И… э-э… тебе не удастся вернуться домой неизнасилованной.

— Неизнасилованной? Что, разве есть такое слово?

— Для тебя сегодня нет. Мы идем в гостиницу, где через коридор протекает река, а когда мы оттуда выйдем, дорогая, ты переменишься навсегда.

Трейси хихикнула:

— Ой, не могу дождаться. Подумать только, час назад я готова была утопиться в этой самой реке.

— Утопиться? Не допущу, пока я жив. Кроме того, одна капля воды — и эта твоя сексуальная блузка станет скандально прозрачной.

— Энтони, — она зарделась, — ты действительно заметил. — Ее румянец стал еще ярче. — Но… но у нас даже нет никакого багажа.

— Какой багаж? Мы подкупим других туристов и позаимствуем багаж у них, если потребуется. — Он погладил ее нежную шею. — Тебе понравится эта гостиница. Там в холле тоже есть магазинчики. Я могу тебе купить один.

— Один — что?

— Магазин.

— Варвар!

— Ты когда-нибудь занималась любовью в гостинице, через которую протекает река, Трейси?

— Уж тебе ли не знать! — с шутливым негодованием ответила она. — Разве я когда-нибудь любила кого-то, кроме тебя? И как ты вообще узнал об этом отеле?

— Секрет фирмы.

— Чудовище!

— А если я скажу, что мне о ней рассказал папа?

— Не говори. Я тебе не поверю.

— Но это правда. Понимаешь, папа как-то упомянул, что они с мамой иногда приезжают сюда, чтобы… отметить годовщину…

— Ну ладно, это твой отец. Ему я поверю. Энтони в восторге рассмеялся:

— Кстати, папа считает тебя чудом. И мама тоже.

— Мне они тоже очень понравились.

— Ну? Пойдем, дорогая? Она хихикнула:

— Как ты думаешь, река поглощает вопли?

— Это мы выясним, — пообещал он. Наклонившись, нежно поцеловал ее в щеку. — Ох, женщина, я так рад, что теперь ты моя! Не дождусь, когда назову тебя женой.

— Ты все еще хочешь жениться за границей? — спросила Трейси.

Энтони помотал головой и загадочно проговорил:

— Нет, у меня на уме кое-что другое, хотя, чтобы устроить это, может потребоваться несколько дней.

Она с любопытством смотрела на него, и он прошептал:

— Кажется, ты что-то говорила о лодке…

Через три дня длинная открытая лодка плыла вниз по течению сверкающей Пасо-дель-Рио. Гуляющие по набережной застывали на месте при виде величественного зрелища. Лодку украшали цветы и разноцветные лампочки. На корме стояли Эстелл, Тедди и старшие Делано в своих лучших нарядах. Рядом тихо наигрывали на инструментах двое музыкантов. Лицо Эстелл выражало умиротворение, а в глазах у нее стояли слезы счастья не только от церемонии, которую она наблюдала, но и потому, что звонил Уолли и просил прощения за свой ультиматум. Их отношения были далеки от идеальных, но это только начало.

На носу лодки стояли Трейси, Энтони и священник. Трейси — в длинном белом платье в мексиканском стиле и в кружевной мантилье, Энтони — в темном костюме. Их лица сияли обещанием вечной верности, когда они повторяли клятву любви.