Да, в этой девушке много непонятного, тайного. мечтал открыть в ней женщину. Сегодня он нащупал самый важный ключик к ее душе: именно страсть выявит секрет Беллы, глубинные источники, обратит ее к себе самой. А что касается Жака, то он уже видит ее, эту скрытую от глаз, подлинную Беллу.

Белла сидела в почти пустом зрительном зале и слушала, как Жак разучивает свое соло. Он стоял на авансцене — высокий, убийственно красивый, в белой сорочке и темных брюках. Под аккомпанемент мистера Разберри Лефевр исполнял романс Сталтса «Нету слаще этих слов». Ласкающие переливы его голоса брали девушку за душу, когда он пел сентиментальные строки:

Мурашки побежали по спине Беллы, когда Жак встретился с ней глазами. Боже, надолго, ли ее хватит? Сколько еще она сможет противостоять его бешеному напору? Слушая его прочувствованное пение, девушка хотела одного — принадлежать ему во всех смыслах. Она мечтала петь вместе с ним — ей был памятен порыв, который чуть не заставил ее подняться на сцену на пароходе!

Жак Лефевр и та страсть, с которой он подходил к жизни и к музыке, уже произвели заметные перемены в душе Беллы. Под настроение, когда она была одна, как, например, сегодня утром в теплой ванне, Белла начинала петь почти в полный голос. Она пела то, что слышала на репетициях «Калейдоскопа», — «После бала» и «Твой голос вызвал трепет в сердце».

Да и репетиции номера «Три девчушки шли из школы» проходили гладко, без особых неожиданностей. Петь в трио оказалось не таким уж мучительным испытанием, как думалось поначалу. Рядом была доброжелательная Элен и Белла постоянно ощущала ее дружескую поддержку. В моменты нежданной легкости, когда на сцене все получалось как бы само собой и она словно сливалась с музыкой, становилась частью мелодии, Белла ощущала себя ближе к заветной цели — спеть для бабушки… Разумеется, если случится чудо и ей доведется найти путь обратно! Однако в те же мгновения упоительной легкости Белла ощущала себя намного ближе к Жаку — и это ее смущало и бередило душу, вызывая двойственные чувства.

Прошла неделя с тех пор, как они катались на пароходе по Миссисипи. Три раза она ходила к нему на свидание. Однажды они ужинали в ресторане «Коммандер-Палас». В другой вечер посетили концерт в театре «Одюбон», где загримированные под темнокожих белые актеры исполняли негритянские мелодии и песни, — популярное в те времена представление. И наконец в третье свидание Жак повел ее в тот самый игорный дом, который позже станет ядром Сторивилля, целого района игорных заведений, публичных домов и танцбаров. Белла имела возможность наблюдать за еще незнакомым Жаком — азартным, веселым гедонистом, много пьющим и не пьянеющим. Они засиделись до рассвета.

Впрочем, каждое свидание заканчивалось тем, что умоляла его привезти ее домой хотя бы до полуночи, а он хотел продлить время свидания с ней. К своему великому прискорбию, Белла видела, что Жак и не думает изменяться: он спешил приветственно приподнять цилиндр при виде едва знакомого или вовсе незнакомого хорошенького женского личика; по-прежнему ему ничего не стоило в присутствии Беллы чмокнуть танцовщицу или хористку.

Однако при всех своих недостатках и легкомыслии Жак был фантастический кавалер, и Белла упивалась его вниманием, млела от искусного ухаживания, от медовых слов и ловких комплиментов. А уж про его искушенность в поцелуях и говорить нечего. Жак продолжал настойчиво зазывать ее в постель — и, странное дело, Белла находила это естественным и возбуждающим. Похоже, теперь она бы даже расстроилась, если бы за весь вечер он ни разу не сделал ей дерзкого предложения.

Она желала Жака все больше и больше. Однако прежний страх связать себя с человеком, мир которого чужд ей, продолжал царить в душе. Снова и снова девушка возвращалась к мысли, которая была палочкой-выручалочкой в потоке ее смятения, — навязчивой идее о ее высоком предназначении спасительницы. Премьера «Калейдоскопа» приближалась с ужасающей скоростью, и соответственно таяли ее шансы спасти певца от гибели.

Во время репетиций Белла смотрела во все глаза и пыталась сообразить, кто же из труппы способен на убийство. В какие-то дни ей чудилось, что убийцей может стать каждый, начиная с директора труппы. В другие дни все актеры казались такими милыми, или безвольными, или глупыми, что среди них не мог находиться ни один с преступными помыслами в душе.

Словом, Белла ни на йоту не приблизилась к разгадке тайны будущего убийства. Потенциальных подозреваемых хватало. Скажем, обе ведущие певицы — Мария Форчун и Тереза Обрегон — были, видимо, увлечены красавцем тенором. Но едва ли не все хористки были точно так же влюблены в него по уши, и каждая считала его своей собственностью и люто ревновала к другим. А все мужчины в труппе, за вычетом разве что Тоби, смотрели на Жака волками. В особенности Андре Дельгадо и Клод Форчун.

Время от времени накатывали приступы тоски по бабушке, и тогда Белла подолгу изводила себя размышлениями, как бы ей вернуться в свое родное время. Всякий раз, когда труппа тренировалась в темноте с включенным «калейдоскопом», у нее замирало сердце — а вдруг сейчас она перенесется в конец двадцатого века к любимой бабушке!.. Однако ничего подобного не случалось. Она жила вне малейшей связи со своей истинной эпохой, будто застряла в Новом Орлеане 1896 года навечно, без всякой надежды на возвращение.

А между тем бабушкино здоровье очень хрупко. Что, если Изабелла умрет, не успев повидать внучку?

Белла по-прежнему терзалась из-за двух несовместимых желаний: вернуться к бабушке и спасти Жака, Она бы растерялась и запаниковала, если бы ее вдруг спросили напрямую, чего она больше хочет: отправиться в свою эпоху или остаться тут и пробовать строить новую жизнь в девятнадцатом веке? Не приведи Господь решать этот вопрос самостоятельно! Она с ума сойдет!..

Подобные размышления приводили Беллу в смятение и наполняли ее сознание болезненным чувством вины: в мыслях она то предавала Жака и удирала к бабушке, то предавала бабушку и оставалась с Жаком — и оба варианта оставляли ее с нехорошим осадком в душе. Еженощно, молясь перед сном, девушка умоляла: Господи, оставь решение за собой! Не дай выбирать между жизнью Жака и бабушки!

Жак закончил петь и поклонился под аплодисменты артистов, сидевших в зале. Кланяясь, он подмигнул Белле. Как всегда, девушка испытала легкое приятное волнение — самолюбию льстил каждый очередной знак его внимания.

Из-за кулис с видом примадонны выплыла Мария Форчун. Она направилась прямиком к Жаку, нежно взяла тенора за руку и стала рассыпаться в комплиментах. При виде вызывающего кокетства жены на лице Клода Форчуна, сидевшего с кислой миной в зале, появилось выражение вселенской скорби. Он вскочил, быстро поднялся на сцену и буквально силком утащил Марию за кулисы. На смену ей выпорхнула стайка хихикающих хористок, желающих пофлиртовать с Жаком.

Белла тихонько застонала. Как уберечь Жака от такого количества алчных конкуренток? Она понимала, что Жак флиртует со своей смертью, однако не знала, что делать. Она видела, как он старается выглянуть из-за спин девиц и найти в зале Беллу, но ей было наплевать. С нее хватит!

Девушка порывисто встала и, возмущенная, отправилась за кулисы. Самое время взять реквизит для номера «Ее бы лучше пожалеть, чем упрекать».

За кулисами, неподалеку от сцены, Тоби кинулся к ней со всех ног — с улыбкой от уха до уха.

— Привет, Белла. Как репетиция?

Провожая взглядом Андре Дельгадо и Терезу Обрегон, которые пошли на сцену репетировать свой дуэт, Белла взъерошила волосы мальчика. За последнюю неделю они стали большими друзьями.

— Все идет отлично. А как у тебя дома?

Тоби передернул худыми плечиками, и его лицо сколько напряглось.

— Да все то же. Похоже, мама и папа даже не вспоминают о моем существовании.

Белла вздохнула.

— Я знаю, они любят тебя, Тоби. Просто работа в театре требует от человека полной самоотдачи. Я это помню по своим родителям — опера съедала все их время.

Мальчик молчал потупившись. Тут со стороны сцены раздался громкий сердитый женский голос и отвлек внимание Беллы от Тоби. Она только ахнула, когда на ее глазах Тереза Обрегон влепила звонкую пощечину Андре Дельгадо. Баритон схватился за щеку, а певица продолжала кричать на него, агрессивно жестикулируя.

— Ты только полюбуйся, Тоби! — воскликну Белла.

— Похоже, Андре хочет вернуть Терезу, — прошептал мальчик.

Белла изумленно уставилась на него. В глазах она заметила шаловливый огонек.

— Разве ты знал, что они… э-э… дружили когда — то?

— Он скорчил смешную гримасу:

— Да кто ж в театре этого не знает, Белла!

Девушка рассмеялась.

Тоби с видом заговорщика сообщил громким шепотом;

— Последнее время Андре то и дело норовит поцеловать Терезу, а она ему всякий раз дает пощечину. Такая потеха!

Белла взглянула на сорванца с родительской строгостью:

— Тоби, да ты, никак, подглядываешь за ними?

Он обиженно хмыкнул:

— Ха! Все это видят. Андре повадился приставать к Терезе даже во время репетиции, на виду у всех.

Наблюдая за парой на сцене, Белла не могла не согласиться с Тоби. Тереза честила баритона последними словами, а тот униженно просил прощения, и оба не обращали внимания на Этьена, возмущенного тем, что репетиция останавливается из-за всякой ерунды.

Тут, к великому прискорбию Беллы, на сцене появился Жак и попытался восстановить мир. Тереза незамедлительно повисла на Жаке и прижималась к нему все время, пока он переругивался с Андре, которого это вмешательство мгновенно вывело из себя. Бросив последнюю угрозу баритону, Жак обнял Терезу за талию и повел прочь со сцены. Андре смотрел им в спины испепеляющим взглядом.

Белла тоже вскипела.

— Ну и мерзавец! — пробормотала она.

— Да, — сказал Тоби, по-своему поняв ее слова, — Жаку надо беречься Андре. Усатому ничего не стоит пырнуть его ножиком.

Белла испуганно покосилась на Тоби.

— Что ты говоришь! Ты думаешь, что Андре способен на это?

Тоби закатил глаза.

— Ты же сама слышала, как они орали друг на дружку!

— Слышала, — поникла Белла.

— А впрочем, Жаку надо опасаться не только усатого, — простодушно продолжал Тоби. — Я краем уха слышал, как Клод говорил Марии, что ненавидит Лефевра и готов его в порошок стереть. И девушки из хора частенько говорят со слезами, что оторвали бы ему голову.

— Похоже, все кругом хотят его смерти, — со скорбным видом констатировала Белла.

Оба замолчали, так как мимо быстрым шагом прошел багровый от ярости Андре. Тоби проводил его взглядом и философски изрек:

— Грустно, что ни говори.

— Белла повернулась к нему.

— Что именно грустно?

— Андре хочет Терезу, а Тереза хочет Жака.

— Белла улыбнулась мальчику и ласково потрепала его по плечу.

— А ты наблюдателен, дружок.

У мальчика вдруг сделалось озабоченное лицо, и он взволнованно схватил девушку за руку.

— Но ты-то, Белла, — выпалил Тоби, — ты-то в него не влюблена? Ведь он вроде Джорджи-Порджи, страшилища из сказки, которое бегает за девушками, целует всех подряд и доводит до слез!

Белла расхохоталась. Сравнение было и метким, и забавным.

— Гляди в оба, Белла, — серьезно продолжил Тоби, — не дай этому Джорджи-Порджи разбить тебе сердце. Я хочу сказать… ведь ты его не любишь? Нет?

Белла в душе содрогнулась от этого простодушного вопроса. Ей вдруг стало ясно, что вопреки здравому рассудку она не может ответить «нет».

— Белла, я разговаривала с Жаком, — сказала Элен, — и он принял мое предложение поехать сегодня вечером втроем на Бейсн-стрит и послушать, как играет мой Томми.

Белла сидела на кушетке в гостиной квартиры Элен и читала заметку в «Нью-Орлеанс геральд», озаглавленную «Знаменитые Блумы, возможно, будут петь в Новом Орлеане». Когда слова подруги дошли до нее, девушка отложила газету и с тревогой уставилась на Элен.

— Ты сказала Жаку, что мы пойдем с ним? — спросила она возмущенно.

Элен даже побледнела от резкого тона Беллы. Дело происходило вечером того дня, когда Жак поссорился с Андре из-за Терезы Обрегон.

— Ну да, сказала. А что? Сегодня ты получила первое жалованье. Почему бы не отпраздновать?

Белла исподлобья смотрела на подругу.

— Кстати, ты взяла с меня слишком мало денег, — промолвила она, чтобы перевести разговор на другое и замять свою резкость. — Я осталась тебе должна.

Элен беспечно махнула рукой.

— Да ну, брось эти счеты! Если настаиваешь, остальное заплатишь попозже. Однако надо откладывать доллар-другой и на развлечения, ты так не считаешь?

— Прошвырнуться по злачным местам? — ехидно поддела Белла.

— А почему бы и нет? Впрочем, сегодня ты ни гроша не потратишь — за все платит Жак. — Видя, что подруга нахмурилась, Элен спросила: — Что-нибудь не так?

— Пожалуй, да. Зря ты не посоветовалась прежде со мной. А это место, где работает Томми, оно не…неприличное?

Элен рассмеялась.

— В меру. Репутации не замарает.

— Идти туда с Жаком мне не хочется, — размышляла Белла. — И без того у него сомнительные планы касательно меня… Стоит ли дальше поощрять этого распутника! Да и вообще, наши свидания пора прекратить!

— Белла, за последнюю неделю ты три вечера провела с ним. Я не знала, что ты решила избегать его.

С отсутствующим выражением лица Белла накручивала на палец бахрому диванной подушки.

— Боюсь, что он видит во мне очередную крепость, которую надо побыстрее покорить, чтобы двигаться дальше. Сегодня он опять ужасно вел себя в театре.. — строил глазки хористкам, кокетничал с Марией и Терезой.

Элен покачала головой, подсела к Белле на кушетку и дружески погладила ее по руке.

— Да будет тебе известно, — сказала она, — в последнее время, по моим наблюдениям, женщины донимают Жака больше, чем он того хочет. Он их поощряет намного меньше прежнего.

— Возможно.

— И зря ты боишься его. По крайней мере сегодня вечером можешь быть спокойна — я буду рядом в качестве грозной дуэньи.

Белла глухо застонала.

— Ах, Элен, Элен! Я ни в чем уже не уверена…

— Но вы с Жаком — замечательная пара!

Белла в сердцах швырнула газету на чайный столик.

— Ну да, прямо как Морис и Андреа Блумы, которые, возможно, почтят красавец Новый Орлеан своим блистательным выступлением!

— Да, конечно, вы бы составили прелестный дуэт.

— Нет уж, спасибо, — насмешливо бросила Белла. — Я никогда не смогу равнодушно делить Жака с толпой его поклонниц.

Элен искренне огорчилась.

— И все-таки, Белла, сегодня вечером тебе стоит пойти со мной. Томми как раз собирается исполнить несколько прелестных мелодий в новом стиле, который называется рэгтайм. Наше присутствие будет ему очень приятно.

Видя настоятельную мольбу в глазах подруги, Белла решила, что будет свинством отказаться. Как-никак, Элен выручила ее в самое трудное время и постоянно добра с ней… Белла вымученно улыбнулась.

— Хорошо, я согласна.

Элен радостно захлопала в ладоши.

— Прекрасно! А я уже придумала, что ты сегодня наденешь! Пойдем посмотришь.

Белла театрально вздохнула.

— Господи, ты обо всем подумала!

В этот момент затрезвонил допотопный телефон стене, и Элен побежала снять трубку.

— А, Томми, дорогой! Привет! — воскликнула она. — Да-да, мы непременно будем. И при полном параде.

Через час на пороге появился Жак. Он восхищенно присвистнул, увидев Беллу в синем атласном платье. Никогда она не казалась ему столь желанной, как в этом плотно облегающем одеянии, которое очерчивало каждый сладостный изгиб тела. Короткие рукава с буфами, большое декольте, голые плечи по моде того времени, узкая талия и много-много оборок на расклешенной юбке. На шее Беллы красовалась синяя барxoткa с камеей, которой соответствовали серьги с к камеями. Высокую сложную прическу украшала диа дема со страусовыми перьями. Ангельскую чистоту ее прелестного лица подчеркивали зачесанные вверх волосы, открывавшие красивый лоб. Чуть подкрашенные губы так и приглашали к поцелую. Что и говорить, выглядела она божественно. И Жак откровенно любовался ею.

Пройдя в гостиную, красавец тенор протянул Белле букетик орхидей — украсить платье. Впечатление от ее блистательного вида было настолько велико, что голос Жака чуточку дрожал, когда он произнес:

— Это тебе, та belle.

Белла не могла не заметить восхищенную дрожь в его голосе. Она взглянула на бледные бело-голубые цветы и воскликнула:

— Какая прелесть!

— Дай я приколю, — предложил он.

Жак подошел к ней так близко, что девушка почувствовала легкий запах его ароматного мыла для бритья. Она ощущала сладостные прикосновения его теплых пальцев, пока он нарочито долго возился, прикалывая букетик на ее груди.

Наконец он отступил на шаг и полюбовался своей работой.

— Ты выглядишь изумительно!

Белла рассмеялась, не скрывая, что она польщена его вниманием. Да и на Жака было любо-дорого посмотреть. На нем была элегантная визитка — однобортный сюртук с круглыми фалдами — и белая сорочка с оборками. Черные кудри блестели в электрическом свете, а свежевыбритое лицо казалось даже красивее обычного.

— Перед тобой никто не устоит, — с улыбкой сказала Белла.

Жак, не отрывая от нее взгляда темных глаз, поцеловал ее руку в длинной перчатке.

— Стараюсь, дорогая. Нравиться тебе — моя главнейшая забота.

— Привет, Жак!

Оба обернулись на голос, сопровождаемый шуршанием накрахмаленных нижних юбок. Элен весело покрутилась перед ними, показывая свое шикарное платье из золотого атласа.

Жак опять присвистнул.

— Бог мой, да я счастливчик! Могу поклясться, никогда не видел таких роскошных цветов!

Элен и Белла разом рассмеялись. Жак протянул каждой по руке.

— Ну-с, двинемся в путь, mes jolies filles?

Они вышли из квартиры, спустились вниз и в карете Жака поехали на Бейсн-стрит. Белла наслаждалась поездкой, ощущая близость мужчины, идущий от него аромат лавровишневой воды, а также тепло его руки на талии. Опять ее тело предавало душу, настроенную ненавидеть распутника!

Подъезжая к танцевальному заведению, они издалека услышали музыку и смех. Как только Луис остановил карету, Жак выпрыгнул из нее и помог девушкам сойти на тротуар.

Белла осмотрелась и поразилась обилию карет. На многолюдных, залитых газовым светом тротуарах бурлила жизнь. Неподалеку морячки навеселе, сидя на корточках, играли в кости прямо на камнях. Чуть подальше, на углу, играл негритянский джазовый оркестр.

Жак и его спутницы поднялись по ступеням огромного, украшенного лепниной здания с внушительными колоннами и жуткого вида горгульями. Яркий свет лился изнутри сквозь стекла высокой массивной дубовой двери.

Жак постучал в дверь, и на зов мгновенно явился темнокожий слуга в строгом костюме.

— Добрый вечер, мистер Лефевр, — заулыбался он. — Проходите, пожалуйста. Добро пожаловать, леди.

— Привет, Гидеон. — Жак вручил слуге цилиндр и трость.

Белла покосилась на Жака. То, что он знал имя темнокожего слуги и тот приветствовал его как старого знакомого, ей совсем не понравилось, значат, Жак — здешний завсегдатай.

Подруги оказались в просторном роскошном фойе с тиснеными обоями, хрустальными люстрами и вычурной мебелью из красного дерева в стиле рококо. В простенке висела огромная картина: обнаженная красавица среди цветов. Из зала неслись раскатистый хохот и звуки рэгтайма Скотта Джоплина.

В главном зале их глазам представилась необычная картина. За роялем сидел Томми, приятель Элен, и наигрывал развеселый рэгтайм. Его рыжие волосы горели в свете люстр, а веснушчатое лицо раскраснелось. Вдоль стен зала на обитых красным бархатом стульях и диванчиках сидели мужчины; у многих на коленях примостились ярко накрашенные девицы в облегающих, сильно декольтированных платьях с блестками и перьями.

Ни малейшего сомнения, подумалось Белле, что они пришли в бордель. Разумеется, Элен говорила, что Томми играет в так называемом танцевальном заведении, но Белла до последней минуты считала, что подруга шутит. Подумать только, Жак здесь бывает постоянно! Белла посмотрела на своего спутника испепеляющим взглядом, но он лишь довольно улыбался, оглядываясь вокруг. Негодяй!.. И она хороша! Будто не знает, что от него ничего хорошего ждать нельзя!

Элен поспешила к Томми. Не прерывая игры, тот чмокнул подругу в щеку и пододвинулся на стуле, чтобы она присела рядом с ним. Они уютно прижались друг к другу, и Томми продолжал играть.

К Жаку тем временем подскочили три накрашенные и разряженные женщины. Игнорируя присутствие Беллы, они приветствовали его как старого знакомого. Запах дешевых духов ударил ей в нос. — Жак, дорогой! — радостно закричала первая, блондинка с отвисшей грудью и морщинистым лицом. Она обняла его и запечатлела звонкий поцелуй на щеке тенора. — Что-то давно тебя не было видно! Мы соскучились! — Репетируем как проклятые, Жюли, совсем времени не остается, — сказал Жак, широко улыбаясь. Затем, повернувшись в сторону Беллы, добавил: — Жюли, познакомься с моей новой подругой. Белла де ла Роза.

Блондинка расплылась в улыбке.

— Добро пожаловать в заведение мадам Жюли.

— Спасибо, — деревянным голосом ответила Белла.

Жак жестом указал на двух других женщин — белую брюнетку и темноволосую, курчавую негритянку.

— Позволь представить тебе Рошель и Ляруа.

— Приятно познакомиться, — через силу выдавила из себя Белла.

Женщины приветливо кивнули и улыбнулись.

— — Думаю, надо бы кликнуть Гидеона, чтоб он принес шампанского, — сказала Жюли. — Большая честь принимать тебя снова в моем заведении, Жак. Надеюсь, споешь для нас?

— Если сумеете меня уговорить, — ответил Жак с игривой гримаской,

— Сумеем, сумеем, — в тон ему отозвалась Жюли. — А теперь чувствуй себя как дома.

Женщины ушли, а Жак пошарил глазами по комнате и нашел свободное кресло.

— Пошли, Белла, присядем.

— Но там же только одно кресло! — возразила девушка. — Где же сяду я?

Он уже тащил ее к стене, где стояло кресло.

— — Мне на колени. Как все здесь, видишь?

— Что тут творят другие, меня не касается, — Белла. Его скандальное предложение оскорбило ее до глубины души.

Жак со смехом опустился в кресло и протянул руки к своей спутнице.

— Ах, petite, ты такая прелестная! Брось хмуриться и иди ко мне!

Белла стояла на своем:

— Я лучше пристроюсь вот здесь, на подлокотнике.

Жак с иронией понаблюдал, как она устраивается.

— Удобно ли тебе, та belle? — с улыбкой осведомился он.

Белла молча расправляла юбки. Жак подозвал Гидеона, проходившего мимо с подносом в руке, и взял два бокала шампанского, Белла сделала маленький глоток, исподлобья оглядывая зал. Ее выводила из равновесия близость Жака, равно как и происходящее кругом — мужчины обнимали и ласкали своих дам, в нескольких шагах от них парочка слилась в долгом поцелуе, и оба тихо постанывали.

Белла в сердцах поставила недопитый бокал на столик рядом.

— Что такое? Шампанское тебе не по вкусу, дорогая? — озабоченно осведомился Жак.

Его беззаботный, невинный тон задел девушку.

— Это ведь бордель, не так ли?

— Разумеется.

— Когда Элен сказала, что Томми работает в борделе, я приняла это за шутку. Но теперь… — Белла обвела взглядом зал и с отвращением передернула плечами. — Боже, эти люди могли бы быть поскромнее!

— Поскромнее? Это же публичный дом! — Жак положил ладонь на ее плечо и стал легонько гладить. — Зря ты так напряжена. Расслабься и веселись.

Его прикосновение было удивительно приятно, и все же Белла продолжала беситься.

— Вижу, — сказала она, — вы тут частенько отдыхаете и на дружеской ноге со всеми здешними дамами.

— Да, я здесь бывал, но это было давно.

Девушка метнула на него яростный взгляд, однако тут же издала легкий стон удовольствия — так приятен был его массаж.

Следующие минуты были истинной пыткой для Беллы. Она наслаждалась близостью Жака и тем, как он поглаживал ее шею. Томми перешел от лихого рэгтайма к романтичным мелодиям беспечных 90-х. Мужчины стали активнее, две парочки поднялись со стульев и, держась за руки, вышли из зала.

Отведя глаза от мужчины, который запустил руку глубоко за корсаж своей дамы, Белла вздрогнула от жаркого шепота у своего уха.

— Белла, ты уверена, что не хочешь пересесть ко мне на колени? Этот подлокотник не очень-то удобен для твоей нежной попки.

У Беллы на секунду-другую отнялся язык. Затем она надменно ответила:

— Мне очень удобно. И позвольте вам заметить, что я, черт возьми, сама способна позаботиться о своей нежной попке! Это не ваше дело!

Жак расхохотался.

Беллу тянуло дать ему затрещину, но тут на середину зала вышла мадам Жюли и объявила:

— Леди и джентльмены, вас ожидает приятный сюрприз. Ляруа исполнит танец с раздеванием.

Белла вытаращилась на Жака.

— Я правильно поняла? Она что — совсем разденется?

Жак утвердительно кивнул своей ошарашенной спутнице, он явно наслаждался ее смущением.

— Я хочу уйти!

Но Жак лишь обхватил девушку за талию и стащил с подлокотника к себе на кресло.

— Нет, Белла, — жестко сказал он.

От его наглости у нее голова пошла кругом, но, удивительно, эта наглость возбуждала ее.

Белла возмущенно вскрикнула, но Жак крепко держал ее. А когда она снова попробовала вырваться, он отвел рукой ее сережку и укусил За мочку уха. От этого легкого укуса через тело девушки словно пробежал ток, она разом затихла.

— Вот так-то лучше, — кивнул Жак.

Он легонько целовал ее ухо, а потом его язык скользнул внутрь ушной раковины…

Белла часто задышала. Все происходящее безмерно шокировало ее. Она и оглянуться не успела, как попала Жаку на колени, словно те дамы, которых обнимают раскрасневшиеся посетители. И она, обезоруженная, больше не рвалась прочь. Такое унижение, такая мерзость… и так приятно… Век бы этот нежный язык продолжал щекотать ее!

Но Беллу ожидало еще большее испытание. Ляруа выбежала в центр зала совершенно обнаженная, если не считать белого прозрачного полотна из шелка, которое при каждом движении обнажало то одну соблазнительную часть тела, то другую, то все сразу. Ляруа исполняла медленный чувственный танец под сладострастную мелодию и то приближалась к зрителям, дразня их, то удалялась в центр. Мужчины не скрывали своего возбуждения и приветствовали ее выкриками, улюлюканьем и ободряющим свистом. Многие бросали к ее ногам зеленые бумажки.

— Это возбуждает тебя, Белла? — шепотом спросил Жак, щекоча своим дыханием ее ухо.

— Вид голой женщины? — презрительно ответила она.

С горящими от вожделения глазами Жак провел указательным пальцем под ее нижней губой.

— Нет. Возбуждает ли тебя мысль о том, что все эти мужчины хотели бы сделать с ней… и что я хотел бы сделать с тобой?

У Беллы сперло дыхание — то ли от негодования, то ли от возбуждения. Она обернулась к красавцу тенору и с истомой в голосе сказала:

— Ах, Жак, прекрати!

— Тебе не нравится, когда мужчины и женщины без стыда показывают свое взаимное желание?

— Нет, не нравится. Уведи меня отсюда, — в отчаянии зашептала она.

Ответом было движение его пальцев по ее талии и бедрам.

— Но, Белла, ведь ты по своей воле пришла сюда…

— Жак…

Он прижался губами к ее щеке.

— Тебе нравится здесь, та cherie. Нравится быть со мной. Я чувствую, как ты вся дрожишь от возбуждения и хочешь меня не меньше, чем я хочу тебя. Позволь мне увести тебя наверх. Позволь мне сорвать с тебя одежду, насладиться твоим прекрасным телом, любить тебя! Белла содрогнулась, но Жак схватил ее за подбородок и повернул лицом к себе. Она едва не плакала от растерянности и бессилия. Со стоном он впился в ее губы и вложил в этот поцелуи всю свою страсть.

Все поплыло перед глазами Беллы. Она закрыла глаза и отдалась упоительному чувству. Никогда раньше его поцелуй не был таким исступленным и грубо-плотским, никогда его язык не возбуждал в ней таких желаний. Она отвечала ему с равной страстью, прижавшись к нему, не в силах оторваться от его губ. Она ощущала, что обратной дороги нет…

Музыка оборвалась, послышались аплодисменты и выкрики.

Жак и Белла отстранились друг от друга. Рука Жака слегка коснулась груди Беллы. Белла прочитала в его взгляде такое пылкое желание, что поспешила отвести глаза.

Ляруа раскланялась и стала проворно собирать разбросанные на ковре долларовые бумажки. Томми снова заиграл рэгтайм, и несколько пар поднялись потанцевать. Подобного Белла еще не видела: держась за руки, они вертелись, крутились, поднимали ноги.

Вдруг у уха она опять почувствовала щекочущее дыхание…

— Пойдем наверх, Белла!

— Н-нет!

— Он вздохнул.

— Потанцуем?

— Я… Лучше не надо.

Руки Жака на миг оставили ее в покое, и Белла тут же вскочила с его колен и пересела на свободный стул. Жак посмотрел на нее с сожалением и упреком. Ей потребовалось немалое усилие, чтобы не кинуться к нему и не зацеловать до смерти. О-о, как она его хотела ! Прежде она и предположить не могла, что желание может быть таким сильным, таким непреодолимым. Возбужденная и смущенная, Белла едва-едва сдерживала слезы.

Белла мгновенно раскаялась в том, что отказалась танцевать с Жаком, — к нему подскочила Рошель, схватила за руку и потащила в круг танцующих. Негодяй и не подумал отказаться!..

Белла вся кипела, наблюдая за их развратными движениями. Рошель прижималась к Жаку всем телом, а в конце смачно поцеловала его в губы.