Глава 8

На следующее утро в семь пятнадцать Кристен, уже одетая для работы, вышла в столовую позавтракать с Джошуа и, к своему огорчению, обнаружила, что ей становится все труднее подавлять влечение, которое она продолжала испытывать к своему мужу. После возникшей накануне между ними близости воздух вокруг них был словно наэлектризованным, и трапеза началась it полной тишине. При каждом взгляде на мужа щеки Кристен обдавало жаром, потому что Джошуа в джинсах и спортивной рубашке, подставивший солнцу точеное лицо и отливающие золотом волосы, был откровенно сексуален.

«Что, если я просто встану, обойду стол, сяду ему на колени и поцелую его?» Непрошеная порочная мысль ошеломила Кристен, и она едва не выронила вилку из задрожавших паль-пси. «Неужели я становлюсь рабом своих желаний? Нет», – мысленно ответила Кристен на свой немой вопрос, понимая, что за всем этим стоит нечто большее, чем просто вожделение. После своего возвращения она открыла в муже новые привлекательные качества. Его беззаветная любовь и преданность Тедди, забота о ней самой, стремление создать крепкую семью – все это неимоверно мешало Кристен твердо следовать своему плану. Ей очень хотелось, чтобы отзывчивость Джошуа подтолкнула его согласиться хоть с чем-то из того, что она мечтала получить от жизни, ибо без такого существенного качества, как умение поставить себя на место другого, у них всегда будут противоположные цели.

– Кристен, я кое-что придумал, – вывел ее из задумчивости голос Джошуа.

Бросив быстрый взгляд на мужа, Кристен с удовлетворением отметила проблеск смирения в его светлых глазах и решила, что он наконец-то собрался сделать крохотный шаг ей навстречу и признать ее как личность.

– Что? – нервно спросила она, пытаясь не выдать своей надежды.

– Мне кажется, я нашел выход из нашей ситуации. – Поставив на стол кофейную чашечку, Джошуа в упор посмотрел на Кристен.

– Какой?

– Знаешь, Крис, а почему бы вам с Тедди не поселиться где-нибудь поблизости в следующем году? – набрав побольше воздуха, решительно предложил он. – Вы будете рядом, и я смогу каждый день навещать тебя и ребенка. Тебе не придется оставаться под этой крышей, из-под которой ты с такой дьявольской настойчивостью стараешься вырваться, и у тебя не будет необходимости работать на этой низкопробной работе, чтобы содержать Тедди.

– О, все будет просто превосходно, не так ли, Джошуа? – Кристен была взбешена тем, что его предложение прозвучало как уже решенное дело. Она не знала, на что отреагировать в первую очередь – на его не терпящий возражений тон или на оскорбительное предложение. – Значит, я просто брошу работу, а ты будешь содержать нас и таким образом сможешь постоянно держать меня под каблуком.

– У меня совсем другие побуждения, Крис, и ты это знаешь!

– Нет, Джошуа, именно такие!

– Я забочусь о своем сыне!

– Ты заботишься о том, чтобы я оставалась в зависимости от тебя!

Некоторое время в напряженной тишине они смотрели друг на друга, а потом Джошуа с сожалением покачал головой:

– Не могу поверить, что ты отказываешься от моего предложения.

– Поверь.

– Неужели из-за своего упрямства ты ставишь свои интересы выше интересов ребенка?

– Это удар ниже пояса, Джошуа! – Обвинение ранило Кристен в самое сердце. – Именно забота о ребенке заставляет меня стараться стать на ноги, чтобы содержать его.

– Но в этом нет необходимости, Крис! – возразил Джошуа, слегка наклонившись к ней. – Есть я, чтобы содержать тебя и Тедди. Нехорошо оставлять его каждый день, когда он еще так мал, если у тебя есть возможность быть с ним дома.

– Такую возможность я не рассматриваю.

– Ну и упряма же ты, черт побери! – всплеснул руками Джошуа. – Ну почему ты не хочешь дать моему предложению шанс... дать нам шанс? Думаю, со временем у нас все наладилось бы, и мы стали бы настоящей семьей...

– Джошуа, – дрожащим голосом перебила его Кристен, – соли я останусь с тобой и ты будешь оплачивать мои счета и содержать меня и ребенка, это будет ничем не лучше...

– Перестань! – Джошуа вскочил на ноги и с горящими глазами погрозил Кристен кулаком. – Не смей даже заикаться об этом! Я не позволю опошлять то, что у нас было!

– Я не опошляю того, что у нас было, – с жаром возразила Кристен, – а просто говорю, что, если бы я осталась с тобой, снова став твоей женой, только чтобы получить финансовую поддержку, тогда это была бы настоящая низость.

– Поступай как хочешь, Крис, – разочарованно сказал Джошуа и, проведя рукой по густым светлым волосам, замер на стуле.

– Джошуа... – Она почувствовала острый укол вины. – Я же сказала вчера вечером, что через несколько недель мы с Тедди уедем.

– Не слишком ли опрометчиво?

– Я должна заглянуть к Тедди и идти на работу. – Кристен взглянула на наручные часы, стараясь сохранять спокойствие.

– Хорошо, я не стану ничего предпринимать, чтобы помешать твоей мифической карьере.

Вскипев от негодования, Кристен бросила на стол салфетку и, вскочив на ноги, направилась в коридор, но Джошуа остановил ее в арочном проеме, схватив за рукав летней блузки.

– Э-э, Крис, прости, – заикаясь, пробормотал он. – Мое замечание по поводу твоей работы абсолютно бестактно. – Джошуа подождал от нее ответа, но Кристен лишь подозрительно взглянула на него. – Знаешь, я понимаю, что каждый должен с чего-то начать, – миролюбиво продолжил он. – Признаюсь тебе, что сам я начинал с разгрузки досок на стройплощадках. Просто я не уверен, что для тебя сейчас подходящее время начинать делать карьеру.

– Мне хотелось бы верить, что ты говоришь искренне, Джошуа. – После минутного раздумья Кристен решила, что не стоит верить Джошуа, и освободилась от его руки. – Но я знаю, что ты говоришь так, только чтобы сделать по-своему. – Резко повернувшись, Кристен оставила Джошуа одного.

– Крис! Черт, неужели ты... Подожди минутку. – Выйдя вслед за ней в коридор, Джошуа схватил Кристен за запястье и грубо сунул ей в руку двадцать долларов.

– Зачем это? – изумилась она, пытаясь вернуть ему банкноту.

– На длинную ночную рубашку, желательно непрозрачную, – смущенно объяснил он и отрицательно покачал головой, отказываясь взять назад деньги.

– Что?!

– Крис. – Он откашлялся, и Кристен не могла не заметить голодного блеска в его голубых глазах, которые сейчас блуждали сверху вниз по ее телу. – Если ты собираешься оставаться в этом доме, советую тебе сжечь все свои прозрачные вещички, – глухим голосом договорил Джошуа.

– Ты хочешь сказать, – похолодела Кристен, – что прошедшей ночью... гм... видел...

– Угу. – Джошуа неторопливо кивнул, подойдя на шаг ближе. – Теперь ты понимаешь, почему все утро я вел себя с тобой как безумный. Это называется «крушение надежд», детка. Полное крушение.

На секунду их взгляды встретились, и Кристен была уверена, что Джошуа почувствовал, как от этих электризующих слов у него под пальцами бешено застучал ее пульс. Джошуа придвинулся еще ближе, опалив ее щеку своим дыханием и огненным взглядом, и Кристен на мгновение почувствовала страх – и надежду, – что он ее поцелует. Но Джошуа, видимо, заметив тревогу в ее глазах, тихо выругался, выпустил ее руку и, повернувшись, зашагал по коридору. А Кристен, дрожа, осталась стоять на месте и, зажав в кулаке деньги, смотрела ему вслед. Она все еще сердилась, но зато теперь ясно понимала смысл каждого слова, сказанного им в это утро.

Крушение надежд! Джошуа чувствовал это так же остро, как и она.

Обстановка на работе показалась Кристен не такой нервной и напряженной, как во вторник, но тем не менее день у нее превратился в настоящий кошмар. Как будто нервы Кристен не были натянуты до предела утренней стычкой с Джошуа, Тедди выбрал именно этот день для непрекращающихся капризов. Днем Ида Мэдисон доложила ей, что ребенок все утро плакал, и Кристен пришла в ужас оттого, что ее обычно спокойный и послушный ребенок стал совершенно неуправляемым. Придя домой во время перерыва на ленч, Кристен досыта накормила Тедди, несмотря на то что у нее снова была проблема с молоком, однако, вернувшись на работу, она всю вторую половину дня волновалась о ребенке, убеждая себя, что Тедди просто трудно привыкнуть к ее отсутствию и что через день-другой все наладится. И все же Кристен отдавала себе отчет в том, что долго не выдержит, если ребенок будет так страдать. Когда в пять часов Кристен вернулась домой, Ида сказала ей, что ребенок днем не спал.

– Тедди, в чем дело? – спросила она у сына после ухода Иды и, сев его кормить, прижала к себе.

Кристен, конечно, понимала, что бессмысленно задавать ребенку вопрос, ответ на который она могла узнать по его скривившемуся личику, почувствовать по напряжению выгнутой спинки, но ее силы были на исходе. Тедди ел жадно и не отрываясь, но после еды так и не успокоился и в кроватке продолжал хныкать и изъявлять недовольство. Зная, что весь день ребенок не сомкнул глаз, Кристен понимала, что он должен быть уставшим, и была удивлена, что Тедди не засыпал.

Джошуа дома еще не было, и Кристен решила погулять с ребенком, надеясь, что прогулка в коляске убаюкает его. И в самом деле, Тедди на улице стал спокойнее, а когда, пройдя несколько кварталов по пешеходной дорожке, Кристен заглянула в коляску, ребенок уже спал. Как оказалось, к этому времени они были на Семнадцатой улице, и Кристен направилась к знакомому дому Ричардса, мимо которого столько раз проходила прежде. Некоторое время она стояла в предвечерних сумерках, вдыхая сладкий аромат жимолости и слушая, как легкий ветерок шелестит листвой огромного дуба, распростершего над ней свои ветви. Неожиданно эта безмятежная тишина была нарушена шумом блестящего черного «мерседеса», свернувшего прямо перед Кристен на подъездную дорожку и остановившегося под навесом для автомобилей. У Кристен сердце застучало от страха, пригвоздившего ее к месту, и она замерла как вкопанная. Словно загипнотизированная смотрела она на вышедшего из машины высокого темноволосого мужчину, мгновенно догадавшись, что этот незнакомец и есть Джеймс Ричарде.

«Тот мужчина». Так она всегда мысленно называла его, того мужчину, который бросил ее мать и ее, когда она была еще так мала, что даже не запомнила его.

Сейчас Кристен с любопытством и страхом смотрела на одетого в безупречный бежевый летний костюм представительного мужчину с налетом седины на висках, придававшей его внешности импозантность, и с резкими чертами лица, в которых сквозили ум и энергия. Заметив на тротуаре Кристен, он остановился и, чуть удивленно приподняв бровь, взглянул на нее и ребенка.

– Привет, – улыбнулся он Кристен. – Хороший день, не правда ли?

Кристен впала в ступор, комок застрял у нее в горле, грозя задушить ее, она ничего не видела вокруг себя и даже не слышала, как у нее за спиной по улице проехал автомобиль. Наконец ей удалось скованно кивнуть мужчине, и, развернув коляску, она поспешила прочь. Весь обратный путь до дома Кристен дрожала после неожиданной встречи, ошеломленная тем, что через столько лет она наконец увидела его.

Впервые Кристен увидела этого человека на фотографии, когда ей было около двенадцати лет. Однажды поздно вечером, войдя в полутемную гостиную, она увидела, что мать сидит там одна и пьет, а на кофейном столике перед ней стоит пепельница, полная окурков. Опухшее лицо Стеллы Морган болезненно скривилось, и она, избегая взгляда дочери, выбежала из комнаты, не сказав ей ни слова. На полу Кристен нашла разорванную в мелкие клочки фотографию и, сложив кусочки вместе, внимательно всмотрелась в собранное по частям лицо.

Сегодня, когда он вышел из машины, Кристен мгновенно узнала его. О, этого человека она узнала бы где угодно! Но был ли в его взгляде хоть малейший намек на то, что он тоже узнал ее? «Нет, – с горечью решила Кристен, – ничего похожего не было. И откуда бы ему взяться? Разве кровь имеет видимые отличительные признаки?»

Джошуа был взбешен и, влетев в кухню, схватил из холодильника банку пива. Вернувшись с работы пять минут назад и обнаружив, что Кристен и малыша нет, Джошуа решил проехаться по ближайшим улицам и посмотреть, где они гуляют. Как он и предполагал, Кристен опять стояла перед домом на Семнадцатой улице, но на этот раз она еще и разговаривала с жившим там мужчиной. При виде этой картины волна черной ревности захлестнула Джошуа – сначала Кристен отдаляется от него, а потом ищет общества других мужчин! «Пора подробнее разузнать все об этом человеке из дома пятьсот один на Семнадцатой улице!» – сказал себе Джошуа.

Подходя с Тедди к дому, Кристен старалась унять внутреннюю дрожь, а увидев, что «бронко» стоит на подъездной дорожке, совсем пала духом, не зная, сможет ли выдержать еще одну стычку с Джошуа, подобную той, что была у них сегодня утром, особенно после того, как увидела «его». Ее надежда, что нынешний вечер у них с Джошуа пройдет мирно, рухнула в тот момент, когда она перекатила коляску через порог кухни.

– Где ты была, Крис? – негодующим вопросом встретил ее появление Джошуа, стоявший возле раковины с банкой пива в руке.

– В каком смысле – где я была? – раздраженно вздохнув, хриплым шепотом отозвалась Кристен, боясь разбудить Тедди. – Я возила на прогулку твоего сына.

– Ха! – Джошуа отставил в сторону пиво. – А кто этот мужчина, с которым ты разговаривала на Семнадцатой улице?

Как смел Джошуа следить за ней? Кристен покраснела от гнева, ей очень хотелось поставить его на место, не стесняясь в выражениях, но она решила дождаться, пока Тедди уснет в своей кроватке подальше от раздраженных родительских голосов.

– Ты не возражаешь, Джошуа, если я уложу твоего сына, прежде чем начать следующий раунд затяжного боя? – спросила она тем же тихим хриплым шепотом. – Он только что уснул после того, как почти весь день капризничал.

– Я сам его уложу.

Кристен хотела было запротестовать, не желая, чтобы муж и таком скверном настроении оставался с ребенком, однако она зря беспокоилась. Джошуа не мог быть нежнее и заботливее, когда сильными руками доставал из коляски ребенка и нес его в спальню.

Кристен в гостиной дожидалась мужа, и он вскоре появился все с тем же мрачным выражением лица.

– Все в порядке. Теперь расскажи мне, о чем ты разговаривала с тем мужчиной.

– Если хочешь знать, я не сказала ему ни единого слова. – Кристен едва удержалась, чтобы не вскочить со своего места. – И вообще, тебя не касается...

– Чушь. Почему ты все время ходишь к этому дому?

– Может быть, меня интересует его архитектура, – огрызнулась Кристен. – И какое ты имеешь право шпионить за мной?

– Я не шпионил. Просто я, возвращаясь домой с работы, ехал по той улице.

– Теперь моя очередь сказать «чушь».

– Что ты говорила этому мужчине? – Джошуа угрожающе шагнул к ней.

– Ничего!

– Что ж, очевидно, ты говоришь ему то, чего не говоришь мне!

Они еще долго продолжали бы словесную баталию, если бы в этот момент из спальни не раздался крик Тедди. В последовавшие за этим часы Кристен и Джошуа уже не думали о собственных проблемах, так как Тедди просто невозможно было успокоить. Они по очереди качали его, а когда это не помогло, принялись ходить с ним по комнате. Кристен пыталась уговорить своего малыша покушать, попить воды или молочной смеси из бутылочки, однако на каждое предложение матери он отвечал леденящими кровь воплями, от которых его тельце болезненно сжималось. Кристен не знала, что делать. Было уже восемь часов вечера, когда Джошуа озабоченно спросил:

– Крис, тебе не кажется, что он горячий?

Измерив ребенку температуру, Кристен с ужасом увидела, что она поднялась до тридцати девяти.

– Нужно прямо сейчас, не откладывая, ехать с ним в больницу! – с безумными от тревоги глазами воскликнул Джошуа.

К счастью, в приемном отделении больницы выдался относительно спокойный вечер, и, как только они приехали, их сразу же проводили в смотровую комнату. Детская медсестра, крупная женщина, взяла из рук Кристен истерически кричащего ребенка, и, к удивлению Кристен, Тедди мгновенно затих. Медсестра даже уговорила его выпить немного воды и, когда через несколько минут она измерила ему температуру, та оказалась почти нормальной. Вскоре пришел дежурный педиатр, мужчина средних лет в белом халате, и подошел к взволнованным родителям, стоявшим у смотрового стола.

– Что происходит с моим крошкой? – обратилась к нему Кристен. – Час назад у Тедди была высокая температура, а сейчас сестра говорит, что с ним все нормально.

– Вы сказали, что ребенок сегодня много плакал? – Врач сосредоточенно смотрел через очки в карту, которую подала ему медсестра.

– Ну да, он весь день был беспокоен.

Врач кивнул и взглянул на Тедди, который, к изумлению Кристен, радостно брыкался и смотрел вокруг широко раскрытыми голубыми глазами, словно у него и не было никаких проблем.

– Знаете, у таких маленьких детей температура может подняться просто оттого, что их пронесли по жаре через парковочную стоянку, – объяснил медик сконфуженной паре. – Однако признаюсь, тридцать девять – это слишком много при обычном возбуждении, и вы правильно сделали, что привезли его сюда. Я внимательно обследую вашего сына, но у меня такое предчувствие, что мы ничего не обнаружим.

Осмотрев Тедди, врач объявил, что ребенок абсолютно здоров, и передал его медсестре, которая к этому времени была без ума от малыша. Тедди моментально уютно устроился у нее на руках и, удивив родителей, начал с удовольствием пить воду из бутылочки.

– Вот так-то, ребята, – понимающе улыбнулся врач сбитым с толку молодым супругам. – Пойдемте в мой кабинет и поговорим немного, пока Грета покормит здесь вашего сына. Не расскажете ли мне побольше о своем малыше и о том, что происходило в последние дни? – спросил врач, когда все трое уселись в небольшом соседнем кабинете, и, заметив, как Джошуа и Кристен обменялись испуганными взглядами, поспешно добавил: – Поверьте, я спрашиваю об этом не из любопытства, а заботясь о благополучии вашего ребенка.

– До недавнего времени мы с Кристен жили порознь. Когда она вернулась с Тедди... – Кивнув врачу, Джошуа с озабоченным и смущенным видом заговорил первым, и постепенно они с Кристен изложили врачу основные факты.

– Знаете, многие считают, что младенцы не воспринимают окружающей обстановки, но на самом деле это совсем не так. Позвольте заверить вас, что ваш сын очень чувствителен к происходящему вокруг него и особенно к напряженной обстановке в вашем доме. Вы только представьте, что пережил Тедди. Его перевезли через всю страну, поселили в новом доме, положили в новую кроватку, познакомили с отцом, «которого он раньше не видел, плюс няня... – Покачав головой, врач усмехнулся: – Я удивляюсь, что ваш сын так долго ждал, чтобы выступить в свою защиту.

– Но как же нам быть? – спросила Кристен.

– Если вам двоим трудно быть вместе, я бы предложил некоторое время пожить порознь. – Сняв очки, врач обратился к Кристен: – Идея вашего мужа поселить вас с ребенком отдельно, возможно, является сейчас единственным разумным решением.

– А как же моя работа?

– Не вижу, почему ваш ребенок не может привыкнуть к этому. Похоже, у вас очень хорошая няня, – врач наклонился вперед, – но дело в том, что вашему сыну нужна постоянная доброжелательная обстановка, которая успокаивает его. Со всеми препирательствами и спорами следует покончить.

– Спасибо, доктор. – Джошуа благодарно кивнул и, встав, помог подняться Кристен.

– Не за что. – Тоже поднявшись, врач протянул ему руку.

– Не сомневайтесь, наш сын получит все, что ему необходимо, – горячо добавил Джошуа.

– Отлично. Это не шутка обрести нового родителя, даже когда в семье нет конфликтов. И не будьте так жестоки к самим себе.

Медик назвал им имя местного педиатра, к которому они смогут обратиться для осмотра ребенка, когда тому исполнится два месяца, и Кристен вернулась в смотровую комнату за Тедди, пока Джошуа расплачивался по счету.

По дороге домой они оба молчали, а Тедди мирно спал в переносной колыбели на заднем сиденье автомобиля. Со слезами на глазах Кристен смотрела на своего сына, думая о том, каким испытаниям, сами того не подозревая, подвергли родители бедного малыша. Слава Богу, ребенок дал знать им об этом, пока еще не было слишком поздно!

Дома Кристен отнесла ребенка в спальню и бережно уложила в кроватку, чувствуя себя успокоенной, но совершенно обессилевшей. Убедившись, что Тедди крепко спит, она отправилась разыскивать Джошуа. Тот стоял в неосвещенной гостиной спиной к ней, и его плечи странно вздрагивали.

– Джошуа? – робко окликнула его Кристен.

– Я сделал несчастным своего собственного сына, – прошептал он, обернувшись к Кристен с глазами, полными слез. – Крис, и тебя тоже я сделал несчастной?

– Нет! – быстро воскликнула она, больше жалея его, чем себя.

Проглотив собственные слезы, Кристен пересекла комнату и коснулась локтя Джошуа, и он пылко привлек ее к себе. Джошуа не пытался поцеловать ее, а просто обнимал трясущимися руками.

– Неудивительно, что он не может вынести обстановки напряженности в этом доме, – после долгого молчания взволнованно сказал Джошуа. – Я тоже не могу ее выдержать, Крис.

– О, Джошуа! – В этот момент Кристен почувствовала, что ее муж, как и она сама, потрясен до глубины души, что он внутренне надломлен и задет за живое. Без долгих размышлений Кристен взяла в ладони его лицо и поцелуями осушила его слезы.

Глава 9

– О, Крис! – дрожащим голосом шепнул Джошуа. Найдя губами ее губы, он крепче обнял ее и, приподняв, прижал к себе всем телом. Ощутив его безумное, едва сдерживаемое желание. Кристен напряглась, и Джошуа мгновенно отпустил ее. Коснувшись ногами пола, Кристен покачнулась, прерывисто перевела дыхание и, сжав губы, в темноте взглянула на Джошуа.

– Девочка моя, пожалуйста, я так хочу тебя сегодня ночью! Ты только что касалась меня – по-настоящему касалась. Ты понимаешь, что теперь мы не можем оставить все, как было?

Взяв ее лицо в свои сильные ладони, Джошуа снова прижался к ее губам, и на этот раз Кристен, всхлипнув от радости и желания, обвила руками его шею. Они оба потонули в чувствах, которыми просто не в состоянии были управлять – в желании, жажде, благодарности, вине, любви... Несмотря на все разногласия между ними, Кристен знала, что сегодня не сможет отказать Джошуа – что-то в его возбужденном тоне взволновало, тронуло ее, как никогда прежде. К тому же сегодня она сама пришла к нему, и с ее стороны было бы нечестно идти на попятную после того, как она бросилась обнимать его в тот момент, когда их души были обнажены.

Язык Джошуа путешествовал в глубине ее рта, а руки тянулись к пуговицам блузки, к застежке бюстгальтера. Затем Джошуа, склонившись, коснулся губами ее нежной груди, и Кристен, затрепетав, выгнулась навстречу его горячим губам и языку.

– О, детка, я чувствую себя так близко к тебе... – шепнул он и, взяв Кристен на руки, понес в спальню.

Кристен знала, что завтра пожалеет об этом, но сегодня она тоже хотела его, потому что было невыносимо так долго терпеть одиночество. Разрыв между ними мучил Кристен. как открытая рана, и только на сегодняшнюю ночь эта рана будет очищена, перебинтована и излечена любовью. Завтра прежние проблемы неизбежно снова разведут их, но воспоминание об этой ночи будет служить им утешением и поддержкой.

Положив Кристен на свою кровать, Джошуа начал снимать с нее блузку, и она села, чтобы облегчить ему задачу. Блузка и бюстгальтер полетели на пол, и, бережно уложив Кристен, Джошуа расстегнул ей юбку и стянул ее и нижнюю юбку, оставив на Кристен только узенькие черные трусы, а затем сбросил с себя рубашку-поло и вытащил заколку из волос Кристен, дав им свободно рассыпаться по подушке.

– О, Крис, ты так прекрасна, еще прекраснее, чем прежде.

Горящими от желания глазами он смотрел на Кристен, залитую лунным светом. Взгляд Джошуа блуждал по ее лицу, волосам, пышной женской груди. Тихо вскрикнув, Джошуа наклонился и, уткнувшись лицом в живот Кристен, лизнул ее пупок. Кристен задохнулась от неожиданного и приятного ощущения, а Джошуа, чуть подвинувшись, по очереди провел языком по каждой груди, коснувшись набухших сосков, и сжал руками роскошную женскую плоть.

– Детка, я влюблен в твою грудь, наполненную молоком, – прошептал Джошуа, и у Кристен совсем остановилось дыхание, когда он снова прижался к ее губам.

Джошуа накрыл ее своим крепким стройным телом, и Кристен упивалась давлением тяжести мужского тела. Поцелуи Джошуа стали более требовательными, язык пробрался еще глубже, и Кристен охватил трепет.

– Спокойно, милая. – Чуть отстранившись и пристально взглянув на Кристен, Джошуа начал стягивать с нее трусики, а затем, поднявшись с кровати, быстро сбросил с себя джинсы и трусы.

Перламутровый лунный свет выгодно освещал стройное мускулистое тело, и Джошуа показался Кристен просто великолепным, но, когда ее взгляд скользнул ниже, ей на мгновение стало страшно.

– Все в порядке, дорогая. – Заметив ужас, мелькнувший в ее глазах, Джошуа быстро опустился на корточки у кровати. – На этот раз все будет хорошо, вот увидишь.

Протянув руку, Джошуа раздвинул Кристен бедра, и его пальцы принялись колдовать над ней, поглаживая темное бархатное местечко, пока в ней не проснулось желание и он не почувствовал, что она готова принять его.

– Закрой глаза, – шепнул Джошуа, и Кристен послушно выполнила его просьбу.

Джошуа расположился на ней, и его пальцы уступили место твердому кончику возбужденного мужского члена. Когда он начал входить в нее, Кристен сжалась, и слезы разочарования обожгли ей глаза, ведь она молилась, чтобы на этот раз все было по-другому!

– О, пожалуйста, впусти меня, – попросил Джошуа, почувствовав, что она застыла, и нажал сильнее. – Прости меня, Крис, я не могу остановиться... – простонал он, задохнувшись, словно от боли.

Мощным толчком он вошел глубоко в нее, закрыв Кристен рот поцелуем, чтобы заглушить ее испуганный вскрик. Позабыв обо всем на свете, он напористо двигался внутри ее, стараясь вжаться в нее всем телом, его слезы капали ей на лицо, а беспорядочные вздохи обжигали слух, когда он снова и снова молил Кристен ответить ему. После того как Джошуа получил желаемое, они еще долго лежали, слившись воедино, а затем дыхание Джошуа успокоилось, он сел, прислонившись к спинке кровати, и, усадив Кристен рядом с собой, обнял ее в темноте за плечи.

– Дорогая, прости меня, – покаянно пробормотал он.

– Не за что просить прощения. – Кристен смотрела на свои руки, в замешательстве стараясь прикрыться простыней. – Я не виню тебя за то, что ты не остановился.

– Тебе было больно? – прерывающимся голосом спросил Джошуа.

– Знаешь, наверное, я все еще расстроена из-за ребенка. Во всяком случае, ничего приятного я не почувствовала.

– Тебе не было бы больно, если бы ты расслабилась. – Он крепче сжал ее плечи, не дождавшись от Кристен ни слова. – Кристен, посмотри на меня.

– Да? – В призрачном лунном свете она взглянула в его искаженное страданием лицо.

– Крис, после того как ты ушла, у меня не было ни одной женщины, – откровенно признался Джошуа, убирая с ее лица темные волосы. – Это трудно выдержать. Надеюсь, зная это, ты поймешь мою сегодняшнюю несдержанность. Возможно, ты не простишь меня, но...

– Джошуа, я же сказала, что не виню тебя, – повторила Кристен. – Сегодня я сама все начала.

– И уже жалеешь? – с внезапной горечью спросил он.

– Этого я не сказала.

– Крис, почему со мной в постели ты такая напряженная? Ты всегда такая, кроме той ночи, когда шел дождь.