Глава 3

Ночь, когда шел дождь! Ночь, когда он сделал ее настоящей женщиной – своей женщиной – на узком шезлонге в углу решетчатой веранды...

На следующее утро Кристен уехала от Джошуа, но она никогда не забудет ту ночь. Тысяча картин – эротических, волнующих картин – пронеслась в памяти Кристен, и ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Джошуа снова заговорил, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд.

– В ту ночь, когда шел дождь? – настойчиво повторил он свой вопрос.

– Да! – выкрикнула она, вскочив на ноги, и, ослепленная слезами, спотыкаясь, бросилась вон из комнаты.

Джошуа выбежал за ней и, догнав в темном коридоре, прижал к стене. Его язык скользнул к ней в рот, и поцелуй был грубым, голодным и влажным от слез – и его, и ее. Казалось, Джошуа пытался своим телом добиться от нее того, чего не мог получить с помощью слов. Его нетерпеливая рука оторвала две пуговицы на блузке Кристен, и пальцы сами собой двинулись по горячему женскому телу. Бурные неуместные потоки желания захлестнули Кристен, когда его требовательное прикосновение к набухшему соску сквозь тонкую ткань бюстгальтера причинило ей мучительную боль. Рядом с ним было так восхитительно, восхитительно и страшно. Чувства, которым Кристен боялась дать волю, бурлили в ее венах, угрожая охватить ее, как лихорадка, и лишить последних сил. Но все же ей удалось прийти в себя и оттолкнуть Джошуа. Однако не успела она сделать и двух шагов, как он снова схватил ее, но на этот раз не стал целовать, а просто зажал в угол своим возбужденным телом.

– Нет, Кристен, я не позволю тебе так поступить со мной, с нами. – Он с неистовством сжал ладонями ее лицо. – Скажи мне, почему ты ушла? Как ты могла так поступить с нашим браком после того, что произошло между нами в ту ночь?

Растерявшись, Кристен сразу же лишилась почвы под ногами.

– Так было необходимо, Джошуа. Я не могла заботиться о двоих, я с трудом заботилась о себе одной.

– Ерунда! В ту ночь твое тело говорило мне совсем другое. И ты все еще хочешь меня, Крис, я чувствую твою реакцию даже теперь. Если бы я сейчас уложил тебя в постель, ты отдала бы мне все, что отдала в ту ночь, и еще больше...

– Я знаю! Знаю! – закричала она, чувствуя себя слишком несчастной, чтобы пытаться обмануть Джошуа. – Но это еще не все, этого недостаточно!

Эти слова, казалось, совершенно сломили Джошуа, и он, отступив назад, пригладил рукой волосы. Темный коридор был наполнен их тяжелым дыханием, и, казалось, сам воздух требовал, чтобы они разошлись. Спустя мгновение Джошуа, тихо выругавшись, направился к гостиной, а Кристен бессознательно последовала за ним.

– Так что же будем делать? – спросил Джошуа, когда они словно чужие сели в разных углах большой комнаты.

– Я поеду в отель.

– Нет, не поедешь.

– И ты можешь так говорить после того, что только что произошло?

– Это не повторится.

– Ты можешь поручиться?

– Могу. – Джошуа расправил плечи.

– Ничего не получится, – покачала головой Кристен. – Я собираюсь...

– Мой сын останется здесь! – неожиданно резко гаркнул Джошуа.

– Джошуа, я должна его кормить!

– Значит, тоже оставайся.

– Это нечестно!

– Ты знаешь, что говорят о любви и о войне. – Слова прозвучали серьезно, без всякой иронии.

– Мы выработаем соглашение...

– Ха! Он был у тебя девять месяцев и шесть недель. Теперь моя очередь.

Кристен ошеломленно смотрела на Джошуа, понимая, что этот человек с его эгоцентричной логикой мог придумать любые доводы для обоснования своих возражений.

– Как долго ты намерен... придерживаться нашего соглашения?

– Ты обещала мне год, – хмуро ответил он.

– То есть?

– Год до того, как ты решишь, подавать ли на развод. По моим подсчетам, остается еще шесть недель.

– Ты хочешь, чтобы я осталась здесь на шесть недель?

– Он остается. Значит, похоже, это дело решенное, верно?

Кристен была поражена, но быстро сообразила, что может извлечь выгоду из предложения Джошуа. Если она останется здесь, то сможет найти работу и встать на ноги, чтобы содержать себя и ребенка.

– А как насчет строгих правил? – спросила Кристен.

– Никаких правил.

– Джошуа, это абсурд!

– Нет, это совершенно серьезно, – возразил он и, подавшись вперед, объявил: – Я намерен снова завоевать тебя.

– Понятно. – Кристен первая прервала затянувшуюся напряженную паузу. – Но имей в виду, Джошуа, ты не добьешься успеха.

– Это мы еще посмотрим.

Кристен прекрасно поняла, на что он намекал, и, прикусив губу, осторожно спросила:

– По поводу того, о чем ты говорил, – ты действительно не будешь меня ни к чему принуждать, Джошуа?

– А я это когда-нибудь делал? Думаю, ты сама сумеешь найти дорогу в мою спальню. – Он выразительно посмотрел на Кристен.

– Ах, я сумею?! – выкрикнула она. Ее возмутила самонадеянность Джошуа.

– Сумеешь.

– Все! Мы уходим!

– Нет, остаетесь. А сейчас иди сюда. – Джошуа похлопал по кушетке рядом с собой.

– Нет.

– Ты придешь сама или я приведу тебя. – В его глазах вспыхнула решимость, так хорошо знакомая Кристен.

– Нет. – Ей удалось не подчиниться.

– Кристен, уверен, ты не станешь отрицать, что у нас есть, что обсудить, и я не собираюсь кричать через всю комнату.

– Ты кричишь и тогда, когда я рядом с тобой, – тихо заметила она.

– На этот раз не буду. – К удивлению Кристен, Джошуа улыбнулся. – Иди сюда.

Кристен нерешительно пересекла комнату и села на край кушетки, но ее попытка держаться как можно дальше от Джошуа окончилась неудачей. Он привлек ее к себе, а когда она попыталась вывернуться, крепко обнял. Некоторое время они сидели молча, и Кристен слышала только их затрудненное дыхание, стук сердец и тиканье часов.

– Детка, я скучал по тебе, – наконец произнес Джошуа, погладив темный локон возле маленького уха, выбившийся из ее прически. – Ты прекрасна, как и прежде. Нет, еще прекраснее.

– Не нужно, прошу тебя, – с трудом проглотив комок в горле, пробормотала Кристен, и ее глаза затуманились слезами.

Не обращая внимания на ее просьбу, Джошуа продолжал играть завитком волос, как бы невзначай нежно касаясь кончиками пальцев мочки уха.

– Ты все еще носишь обручальное кольцо, – заметил он, взглянув на ее левую руку.

– Я... я не смогла его снять. – Смутившись, Кристен постаралась солгать. – Я хочу сказать, оно слишком тугое...

– Я рад, что ты его носишь, – с глубоким вздохом признался Джошуа. – Скажи, там, в Вегасе, тебе было трудно с ребенком и вообще?

Кивнув, Кристен глубоко вздохнула, не совладав со своими эмоциями. Ей трудно было контролировать себя, сидя так близко от него, потому что все его существо притягивало ее, словно коварный наркотик.

– О, Джошуа, это было... ужасно. Ты не представляешь, как мне было тяжело. Я была так одинока. Знаешь, четыре месяца назад умерла мама. – Кристен боролась с рыданиями и не совладала с ними.

– Бедная моя девочка! – Джошуа обнял ее, и Кристен не стала сопротивляться. – Почему ты не позвонила мне?

«Я хотела. Я уже готова была позвонить. Но я слишком боялась. Ты заставил бы меня вернуться – и вернулось бы все прежнее».

– Много лет я просила маму бросить курить, – уклонившись от ответа на его вопрос, стала рассказывать Кристен, – и особенно настойчиво после того, как у нее обнаружили шумы в сердце. Но она не бросила. Четыре месяца назад она умерла прямо на работе. То есть она просто ушла от меня. Она так и не увидела внука...

– О, любовь моя, я очень сочувствую тебе. – Джошуа погладил темные волосы Кристен, а она отпрянула, взволнованная тем, что искала утешения в его объятиях. Он помрачнел, но не сделал попытки снова привлечь ее к себе. – Значит, ты похоронила маму и оставалась совсем одна, когда родился ребенок?

«Да, Джошуа, и, когда его вытащили из меня и положили мне на живот, я выкрикнула твое имя...»

– Да.

– А затем ты собрала вещи и в одиночку проделала весь обратный путь?

– Да.

– Боже милостивый, Крис, ты должна была позвонить мне. Как ты все это вынесла?

Кристен не хотелось отвечать на его вопрос, но она чувствовала, что он всерьез встревожен.

– У мамы была небольшая страховка, которой хватило и на погребение, и на покрытие моих медицинских расходов. Я продала мебель в нашей квартире и... в общем, я выкрутилась, – подытожила Кристен, не желая, чтобы Джошуа знал, каким поистине отчаянным было ее положение, не желая давать ему власть над собой.

– Беру обратно все, что сказал о тебе прежде, дорогая. – Джошуа со вздохом притянул ее поближе. – Ты не слабая и вовсе не трусиха, ты невероятно сильный человек. В тебе достаточно сил, чтобы управлять нашей семейной жизнью. Ты согласна?

– Нет. – Сбросив его руку, Кристен встала.

– Так чего же ты хочешь? – раздраженно спросил Джошуа, тоже поднявшись.

– Жить собственной жизнью! – с горячностью воскликнула она. – Джошуа, постарайся поставить себя на мое место Прямо из маминых рук я попала к тебе. Ты принял меня, сказал, когда мы должны пожениться, где я буду жить и все прочее. Я никогда не была личностью!

– Ты не считаешь себя личностью?

– Нет Во всяком случае, я не такая, как ты! – Кристен в волнении расхаживала по комнате. – Ты довольно долго вел самостоятельную жизнь, у тебя было время испытать себя, а у меня – нет. За меня все всегда решала мама, а потом появился ты и занял ее место.

– Я вовсе не мама, – буркнул Джошуа.

– Но ты все решал за меня так же, как она...

– Если я и делал это, то только потому, что тебе нужно было еще повзрослеть!

– Правильно! Совершенно верно, Джошуа! Ты попал в точку! – воскликнула Кристен. – Мне нужно было повзрослеть, а ты никогда не давал мне такой возможности.

– Детка, – он с мольбой протянул к ней руки, – не можем ли мы взрослеть вместе?

– Некоторые вещи человек должен проделать самостоятельно, – печально покачала головой Кристен. – Ты не можешь сделать этого вместо меня, Джошуа.

– Ну и какие у тебя планы?

– Точно еще не знаю. Когда я работала в «Газетт», миссис Снайдер, моя начальница, однажды сказала, что, по ее мнению, у меня есть писательская жилка. Помнишь, я когда-то написала небольшую статью об англиканской церкви Святой Троицы...

– Помню, – кивнул Джошуа, чем очень удивил Кристен.

– Тогда ты, возможно, помнишь, что «Галвестон газетт» ее опубликовала. Миссис Снайдер сочла мою работу многообещающей и посоветовала мне в будущем записаться на курсы журналистики.

– Ты никогда мне этого не говорила.

– А как я могла сказать? – Кристен развела руками. – Ты и так был возмущен тем, что я работала, и настаивал, чтобы я ушла с работы. Я не сомневалась, что ты запретишь мне учиться.

– Кристен, тогда мы только что поженились, – сдержанно сказал Джошуа. – Разве это преступление – желать, чтобы ты какое-то время была только со мной? Во всяком случае, меня возмущали те долгие часы, которые ты проводила в редакции, и та низкая плата, которую тебе там платили. Я надеялся, что потом, когда ты начнешь делать карьеру, это будет что-то стоящее...

– С твоей точки зрения! – набросилась на него Кристен.

– Мне было бы больно видеть, что ты обожглась, детка. Ты была такой юной, и мне просто не хотелось, чтобы тобой пользовались.

– Мной никогда не пользовались и никогда не будут пользоваться. – Кристен внутренне собралась. – Нравится тебе или нет, Джошуа, но я попытаюсь снова получить свою прежнюю работу и, возможно, запишусь на какие-нибудь вечерние курсы журналистики.

– Ты собираешься заниматься всем этим и растить ребенка? – с иронией поинтересовался Джошуа.

– Видимо, ты все еще считаешь, что я должна сидеть дома и быть домашней хозяйкой!

– Ну... да... Во всяком случае, сейчас.

– Я знала, что ты не поймешь меня. – Кристен стиснула зубы.

– Нельзя сказать, что я не понимаю, но ведь ты никогда прежде не говорила, что серьезно интересуешься журналистикой. Я просто считаю, что сейчас все это окажется для тебя слишком большой нагрузкой.

– Но ты будешь помогать мне с Тедди, – дерзко заявила она.

– Так ты поэтому приехала сюда? – со злостью спросил Джошуа. – Ради домашней няньки?

– Джошуа, это несправедливо! – возмутилась Кристен.

– Ты права. – Нахмурившись, он рассеянно запустил пальцы в свои светлые волнистые волосы, и в глазах его застыла скрытая боль. – Извини меня. – Джошуа подошел к Кристен. – Но разве я могу вести себя справедливо, когда думаю только о том, как соскучился по тебе, как пуста без тебя моя жизнь. – Он сжал руками ее плечи. – Когда мне больше всего хочется снова заняться с тобой любовью, погрузиться в тебя, чтобы ты растаяла...

– Ты можешь это сделать, но все равно этим ничего не изменишь. – Кристен затрепетала от образов, которые Джошуа пробудил в ней, но тем не менее высвободилась из его рук.

– Черт побери!

– Вот видишь, лучше я возьму Тедди и уйду сейчас.

– Мне казалось, что об этом мы уже договорились.

– Я не сказала, что остаюсь.

– Но ты и не сказала, что уходишь. – Его слова имели двойной смысл, и они оба это прекрасно понимали. Кристен замерла под его горящим пристальным взглядом, не зная, что еще сказать, и Джошуа снова властно привлек ее к себе. – Я имел в виду именно то, что сказал, Крис. Вы останетесь здесь, и мы все уладим. Я не позволю тебе снова убегать...

– От чего?

– От всего, от чего ты прячешься.

– Я ни от чего не прячусь.

– Так ли это? – Джошуа прищурился, и его глаза прекратились в узкие щелочки. – Тогда скажи мне, почему ты постоянно ходишь к этому огромному дому на Семнадцатой улице и смотришь на него словно загипнотизированная?

– Откуда ты знаешь об этом доме? – Вопрос поразил Кристен как удар, и, покачнувшись, она с безумными глазами отскочила от Джошуа.

– Перед тем, как убежать от меня, ты часто ходила туда, просто стояла там и...

– Ты следил за мной!

– Совершенно верно. Я должен был что-то делать. Ты целыми днями пропадала и была такая скрытная...

– Я не была скрытной!

– Кристен, ты сама понимаешь, что говоришь?

– Я не была скрытной! – Придя в бешенство, Кристен погрозила ему кулаком и на грани истерики выкрикнула: – И не смей никогда больше спрашивать меня об этом доме, никогда! А теперь... я ухожу.

– Только через мой труп.

Кристен повернулась, намереваясь уйти, но Джошуа схватил ее, прижал к себе, одной рукой, как крюком, обхватив за шею, и снова самозабвенно поцеловал. Она молотила его кулаками в грудь, но он, не обращая на это внимания, страстно и жестко целовал ее, пока у нее не иссякли силы, чтобы сопротивляться, и она вынуждена была крепко уцепиться за него, чтобы не упасть. И тогда Кристен расслабилась и, дав волю эмоциям, разрыдалась.

– О, Крис. – Чувствуя, что в нем тоже ослабло нервное напряжение, Джошуа опустился вместе с ней в кресло-качалку, спрятал ее голову у себя на груди и, целуя в волосы, стал укачивать, как малого ребенка. – Прости, детка, – тихо шепнул он, – это ад.

– Я знаю. – Ее оборона была разрушена поцелуями Джошуа, и Кристен прильнула к нему. Она была дурочкой, полагая, что все будет просто: они встретятся, договорятся о будущем Тедди, культурно разведутся, и на этом все закончится. Было глупо сидеть здесь, цепляясь за него в полном смысле слова, потому что не было ничего более сложного, чем порвать запутанные узы, связывавшие ее с этим человеком. – О, Джошуа, что же нам делать? – рыдая, спросила Кристен.

– Оставаться вместе – во всяком случае, последующие шесть недель.

– Шесть недель, – эхом повторила она.

Некоторое время спустя Кристен встала с колен Джошуа, и, когда он тоже поднялся, такой высокий по сравнению с ней, она почувствовала, что полностью обессилела – и морально, и физически.

– Джошуа, ты не будешь возражать, если я немного вздремну? Мы с Тедди выехали из Уичито-Фоле в пять утра.

– В пять утра? Почему так рано?

– Кондиционер в моей машине не работает, и в это время ехать прохладнее, – устало пояснила она.

– Ты хочешь сказать, что везла этого крошку через всю пустыню в машине без кондиционера? – с негодованием выкрикнул он.

– Джошуа, я понимаю, что сейчас лето, поэтому старалась каждый день ехать лишь до наступления дневной жары. – Кристен почувствовала, что находится на грани срыва и больше не выдержит вспышек его гнева. – Может быть, мы поговорим об этом позже? Я действительно очень устала.

– Конечно, отдыхай. Тебе что-нибудь нужно?

– Знаешь, моя сумка, складная кроватка Тедди и его прогулочная коляска остались в багажнике. Мне не хотелось бы оставлять ребенка без присмотра и идти за ними.

– Я все принесу.

Джошуа ушел с ее ключами, а Кристен вернулась в комнату для гостей. Тедди все еще спал, и она в приливе материнской гордости смотрела, как его маленький ротик посасывает кулачок. Очень скоро появился Джошуа, тихо поставил ее сумку и разложил детскую кроватку. Обменявшись с Кристен робкой улыбкой, он бережно извлек Тедди из переносной колыбели и уложил в кроватку.

После ухода Джошуа Кристен, сняв с себя блузку, бюстгальтер и джинсы и оставшись в одних темных отделанных кружевом трусиках, забралась в постель под прохладную простыню. Хотя Тедди родился всего шесть недель назад, Кристен уже привыкла к своему плоскому животу и к тому, что снова стала гибкой, но она еще быстро утомлялась, особенно после таких тяжелых дневных переездов. Сейчас Кристен понимала, что ей нужно почистить зубы и принять ванну, но была так измотана, что у нее не хватало сил пошевелиться. Против ее воли перед ней снова возник образ мужа. Джошуа был прекрасен, как и прежде, и Кристен не могла винить его в том, что в данной ситуации он был ошеломлен и обижен. Он все еще хотел, чтобы она к нему вернулась, и Кристен была уверена, что в ее сердце всегда будет для него уютный уголок. В ее двадцать лет у Кристен был единственный мужчина – ее первый... и последний?

Мысли Кристен невольно вернулись к тому первому разу, когда тринадцать месяцев назад они с Джошуа занимались любовью, припарковав «бронко» на пляже. Будучи наивной девочкой, она не понимала, какой эффект произведет на него в бикини во время полуночного купания после нескольких выпитых банок пива и чем закончится возня в прохладных волнах, когда их полуголые тела постоянно соприкасались и терлись друг о друга. Джошуа был охвачен страстью, и от его настойчивых обжигающих поцелуев у Кристен останавливалось дыхание. Прежде чем она осознала, что происходит, они оба потеряли контроль над собой, а потом было уже слишком поздно, и Джошуа не мог остановиться, однако Кристен ни в чем его не винила. В ту ночь в «бронко» он сделала ее полностью своей, совершив примитивный, первобытный ритуал, когда первоначальная боль сменяется затем глубочайшим блаженством. «Мы поженимся, – сказал он ей на следующий день, ласково обняв ее. – А вдруг ты беременна? – Эта мысль, по-видимому, доставила ему радость, а ее напугала. – Кристен, дорогая, мне кажется, я всю жизнь искал тебя. Ты так прекрасна. Ты у меня единственная. Я хочу заботиться о тебе...» Разве девятнадцатилетняя девушка могла устоять против такого пьянящего романа? К тому времени, когда Кристен выяснила, что в этот первый раз не забеременела, они уже были женаты. Размолвки начались с самого начала. Кристен была влюблена в Джошуа, но в то же время смущена интимными сторонами супружеской жизни. Она привыкла жить одна, заботиться лишь об одной себе и не знала, как делиться собой с другим человеком, а Джошуа стремился взять все заботы на себя, и последовала неизбежная катастрофа. Они пробыли вместе всего три месяца, когда...

Кристен заставила себя отвлечься от горько-сладких воспоминаний. Сейчас важнее всего была забота о Тедди и устройство его будущего. Возвращение в Галвестон было рискованным поступком, она могла снова поддаться чарам Джошуа, его огненные поцелуи только что наглядно подтвердили это, но для Тедди приезд сюда был необходим. Кристен росла без отца, потому что ее родители развелись, когда она была совсем маленькой, и знала, что значит всю жизнь чувствовать себя брошенной, поэтому она не могла допустить, чтобы ее сына постигла подобная участь. И кроме того, ей была нужна помощь Джошуа не только как отца Тедди, но и как кормильца. Возможно, это было корыстно. Возможно, с ее стороны было беспринципно оставаться в доме Джошуа, принимая великодушно предлагаемые бесплатные жилье и питание, если она не собиралась снова быть ему женой. «Нет, не беспринципно и не корыстно, а необходимо», – решила Кристен, снова взглянув на детскую кроватку, где спал ее любимый маленький сын. К тому же она сможет заплатить Джошуа за жилье и питание, как только встанет на ноги.

– Кристен.

Она сонно потерла глаза и, увидев в полумраке стоявшего у кровати Джошуа, поняла, что проспала несколько часов.

– Кристен, – тихо повторил Джошуа, – я не хотел тебя будить, но услышал, что малыш плачет.

Словно в подтверждение отцовских слов, ребенок беспокойно захныкал.

– Он проголодался, – пояснила Кристен, напуганная тем, что не услышала детского плача – должно быть, она действительно до смерти устала.

Включив свет, Джошуа посмотрел на нее, и Кристен осознала, что прикрыта только тонкой простыней, а ее темные волосы рассыпались по подушке. Но еще хуже было то, что при плаче ребенка от инстинктивной материнской реакции у нее налилась грудь, стало покалывать соски, а затем капли молока начали проступать на простыне. Затаив дыхание, Джошуа с благоговейным восторгом мгновение смотрел на Кристен, а потом покраснел до корней волос, кашлянул и отвернулся.

– Я принесу его тебе. – Осторожно взяв сына на руки, он понес его к кровати. – Боюсь, он мокрый, – с улыбкой объявил Джошуа. – Даже распашонка намокла.

– Я поменяю.

– Нет-нет, я сам, ты устала. – Жестом собственника Джошуа прижал к себе ребенка.

Невзначай приоткрыв ложбинку груди и тут же постаравшись прикрыться, насколько это было возможно, Кристен села и с интересом наблюдала за Джошуа.

– Осторожно, у него точный прицел, – пошутила она, когда муж, раздев Тедди, собирался положить сухой памперс между крошечными детскими ножками.

– Прицел? – не понял Джошуа и, взглянув на ребенка, снова покраснел, а Кристен удивилась, что они с Джошуа стали так стесняться друг друга.

Припудрив младенца, он торопливо расправил сухой памперс, проявив завидную для новичка ловкость, и протянул ребенка, Кристен. Она уже начала опускать простыню, не сомневаясь, что Джошуа снова захочет остаться и смотреть, как она кормит Тедди, но он остановил ее:

– Прежде чем начнешь кормить, скажи, ты сама хочешь потом поужинать?

– Если не возражаешь, Джошуа, я просто поспала бы, когда покормлю его. – Прижав к себе Тедди, уткнувшегося ей в плечо, Кристен наслаждалась его теплом и запахом детской присыпки.

– По-моему, тебе следует быть к себе более внимательной. – Джошуа подал Кристен чистую пеленку и угрюмо смотрел, как она заворачивает ребенка. – Я имею в виду, что ты ведь кормишь его.

– Если ты принесешь мне стакан молока, я выпью его, когда закончу кормить. – Кристен не могла не признать, что Джошуа прав.

– Прекрасно, – улыбнулся тот и торопливо вышел из комнаты.

Покачав головой, Кристен выключила свет, положила Теми на середину кровати, повернулась на бок и, откинув с груди простыню, принялась кормить ребенка. На этот раз Джошуа не остался, и Кристен поняла, что он не захотел опошлять момент. В прошлый раз она спровоцировала его пи страстные поцелуи и, вспомнив свою предательскую реакцию на них, Кристен была довольна, что на сей раз он ушел. Через некоторое время она услышала, как ее муж тихими шагами снова входит в спальню.

– Твое молоко на ночном столике.

– Спасибо, Джошуа.

– Почему ты назвала его Тедди? – немного постояв в темноте и прислушиваясь к чмоканью сына, спросил он.

– Я привыкла спать со своим плюшевым медвежонком Тедди, а теперь сплю с ним, – тихо ответила Кристен, боясь, что ее довод покажется глупым, детским, но чувствуя, что должна дать объяснение, и по ее щеке покатилась слеза.

– А мне там нет места?

Ничего не ответив, Кристен повернулась в постели и, взглянув на внушительный силуэт, вырисовывавшийся на фоне падавшего из коридора золотистого света, почувствовала прилив сострадания к этому человеку, который заслуживал лучшей доли, заслуживал встречи с той, кто отвечал бы ему любовью. Не его вина, что он хотел ее, а она не была готова к семейной жизни. Но и ее вины в этом нет!

Джошуа еще долго стоял на пороге спальни, прежде чем уйти.

Глава 4

Наступило утро, и Кристен, проснувшись, обнаружила, что Тедди присосался к ее груди. Сонно улыбаясь, она рассматривала сынишку, лежавшего в лучах солнечного света, заливавшего кровать и игравшего в пушистых детских золотых волосах. С умилением глядя на крошечную ножку, Кристен погладила ступню малыша большим и указательным пальцами.. Кожа ребенка была гладкой и светлой, как фарфор, а сам Тедди казался таким маленьким и хрупким, но Кристен знала, что ее сын сильный. Она помнила, как была удивлена, когда ребенок впервые взял грудь, помнила и свое восхищение тем, как энергично может сосать его ротик. Сейчас этот крохотный ротик жадно сосал, а маленький кулачок молотил ее грудь. Глядя на жизнерадостного сына, молодая мать снова улыбнулась. Вечером Кристен даже не заметила, как заснула в постели вместе с Тедди. Ничего страшного не произошло, но в будущем ей нужно быть внимательнее, потому что ребенок растет и начинает ворочаться.

Глубоко вздохнув, Кристен почувствовала аппетитный запах жареного бекона и догадалась, что Джошуа готовит для нее завтрак. «Очень внимательно с его стороны», – подумала Кристен, и внутри у нее снова всколыхнулись горькие чувства. Джошуа всегда проявлял заботу о ней, но в то же время он всегда управлял ею. Однако Кристен не могла не признать, что он всегда притягивал ее. В последние десять месяцев она обманывала себя, пытаясь убедить, что не любит его, что больше не хочет его, но вчерашний день разбил ее иллюзии.

И все же Кристен не отступала от своего решения, помня слова матери: «Я снова и снова повторяю тебе, Кристен, – доверься мужчине – и окажешься в дураках. Ты вышла замуж за этого человека и видишь, что получила – одиночество и нищету». Справедливости ради Кристен напомнила, что это она убежала от мужа, но Стелла Морган стояла на своем: «Из этого брака никогда ничего не выйдет». Увы, на это Кристен нечего было возразить.