Глава 11

— Доброе утро, ма, па.

Сидевшие за обеденным столом Джон и Лавиния Монтгомери вопросительно взглянули на Мисси, стоявшую перед ними. Оба пока еще не привыкли к странной манере дочери одеваться и не менее странной манере обращаться к ним.

— Ты не лучше себя чувствуешь, Мелисса? — торопливо подошла к девушке Лавиния.

— Меня зовут Мисси, и да, кое-что прояснилось, — ответила та.

Лавиния вытаращила глаза, рассмотрев наконец немыслимое одеяние дочери — бальное платье из зеленого муара с большим декольте.

— Не… э-э-э… странноватый туалет для утренних часов, дорогая?

Мисси пожала плечами, потрогав бант на широченной юбке.

— Я решила, что именно так одеваются красавицы Юга. Ведь в «Унесенных ветром»…

— Унесенных чем? — в замешательстве повторила Лавиния.

Мисси тяжело вздохнула.

— Да ладно, не важно. Просто я хочу сказать, ма, что переодеваться не намерена. И без того жутко трудно было влезть в это бальное платье, не говоря уже об этом пыточном устройстве — корсете. Короче, я не желаю снова подвергать себя мучениям.

Впервые в жизни Лавиния не нашлась с ответом, К ним подошел улыбающийся Джон.

— Ах, Винни, да пусть девочка одевается как хочет, — упрекнул он жену. — Я так страшно рад, что она опять на ногах.

— Спасибо, па. — И Мисси окинула комнату взглядом. — А где ба?

— Ты имеешь в виду бабушку? — смущенно спросила Лавиния.

— Да.

— Ей пришлось вернуться в Натчез, дорогая, — пояснил Джон.

— Жаль, — пробормотала Мисси. — Неплохо было опять обзавестись бабулей.

Джон и Лавиния обменялись ошеломленными взглядами.

Взглянув на завтрак, Мисси радостно хлопнула в ладоши.

— Итак, можно пошамать? — И пояснила, увидев замешательство родителей: — Разве не понятно, что я говорю о жратве?

— Ты точно чувствуешь себя хорошо? — тревожно спросила Лавиния.

— Конечно, ма. — Мисси тут же исполнила затейливый и очень короткий танец, поскольку опять наступила на подол, Джон вовремя подхватил ее под руку.

— Осторожнее, дорогая моя. Совершенно ни к чему тебе вновь спотыкаться.

Мисси бросила на своего нового отца понимающий взгляд.

— Это точно, па. Я упала вчера с лестницы, да? Перед самой свадьбой?

— Значит, ты помнишь, — с облегчением проговорила Лавиния.

— Ну еще бы! — хмыкнула Мисси и доверительно добавила: — И позвольте сообщить вам, что первый шаг — это улет.

И снова Лавиния с Джоном непонимающе переглянулись.

Наконец все трое уселись за обеденный стол. После первого глотка кофе Мисси огляделась по сторонам и ощутила, что ей до смерти хочется курить. Черт, покурить здесь ей ни за что не удастся! Она застряла в какой-то допотопной глухомани в девятнадцатом веке, и существование здесь отнюдь не такое идиллическое, о чем она читала в любовных романах. Она уже ужасно скучала по своей жизни в двадцатом веке, грустила даже о таких банальных вещах, как зубная паста и туалетная бумага.

Джон не сводил глаз с дочери, ковыряющейся в оладьях и сосисках.

— Дорогая, просто не знаю, как передать тебе мою радость по поводу того, что ты снова на ногах и потихоньку начинаешь обретать память. Только мне хотелось бы спросить, отчего ты называешь нас с мамой «ма» и «па»?

— Ах, это. — Мисси глотнула кофе. — Страшно не хочется тебя разочаровывать, но, кроме своего падения с лестницы, я совершенно ничего не помню.

Лавиния обескуражено вздохнула.

— Ты хочешь сказать, что не помнишь ни своих родителей, ни Фабиана — своего жениха?

— Абсолютно ничего, ма.

— Как же нам тебе помочь? — озабоченно спросил Джон

— Ну, вы могли бы рассказать мне кое-что о нашей жизни

— Например? — полюбопытствовала Лавиния.

— Чем мы занимаемся?

— Выращиваем хлопок, разумеется.

— Ах да, — спохватилась Мисси. — Глупый вопрос? Я же прекрасно слышала сегодня, как в шесть утра звонил дурацкий колокол, и работники пошли на плантацию. —Сунув в рот кусок сосиски, она уточнила: — Сколько же времени мы живем в этом музее?

— Музее? — переспросила Лавиния.

— Ты же знаешь, ма, эту молодежь, — льстиво улыбнулась Мисси, — вечно она критикует статус-кво.

Впервые в жизни Лавиния посмотрела на Джона, ища помощи.

— Мы прожили здесь десять лет, — ответил он — С тех самых пор, как построили этот дом. Разве ты не помнишь, что всего два дня тому назад мы с тобой устроили небольшую церемонию по поводу водворения на лестничную колонну малахитовой «пуговицы»?

Мисси энергично прищелкнула пальцами.

— Ага! Этот малахит поместили туда в честь того, что все деньги за дом выплачены, так?

— Значит, ты помнишь! — радостно воскликнул Джон.

— На самом деле — нет. — И под ошеломленными взглядами родителей Мисси переключилась на Лавинию: — А теперь… скажи мне, ма, чем занималась я.

— Чем занималась ты? — удивленно переспросила Лавиния

— Да. Как я проводила время?

— Ах да. Ну, ты проводила время, как все молодые леди — читала, посещала церковь или благотворительные организации, брала уроки игры на фортепьяно и вышивала вместе со своими подругами.

На лице у Мисси появилось выражение гадливости, словно она только что угодила в коровью лепешку.

— Шутишь!

— Конечно, нет.

— Значит, я нигде не работала?

— Дорогая, это неслыханно — чтобы молодая женщина работала по найму, — отозвался Джон.

— А почему бы и нет? — возразила Мисси. — Ты считаешь, что женщины менее способны, чем мужчины?

— Вопрос не в том, у кого какие способности… — тактично ответил Джон, — просто женщина должна помнить свое место.

— Чушь какая! Не смешите меня! — заявила Мисси.

Джон онемел, а Лавиния поднесла салфетку к губам, чтобы скрыть усмешку.

— Итак, что у нас намечено на сегодня? — продолжила Мисси.

— Тебя собирался навестить Фабиан, — довольно сообщила Лавиния. — Этот милый мальчик сказал, что, если ты достаточно хорошо себя чувствуешь, он прокатит тебя в карете.

Мисси с грохотом поставила чашку на блюдце

— Эта рептилия? Можете передать ему, чтобы валил отсюда!

Родители в ужасе вздрогнули.

— Но это невозможно, — выговорила наконец Лавиния. — Вы помолвлены, и нужно немедленно назначить новую дату бракосочетания.

— Ой не надо! — выпалила Мисси.

— Прошу прощения? — не поняла Лавиния.

— Мисси взъерошила волосы.

— Послушай, ма, знаешь ты или нет, но я провела очень тяжелые двадцать четыре часа. И я не выйду за это ничтожество, будь он даже вторым Дональдом Трампом.

— Дональдом каким? — переспросила Лавиния.

— Не важно, — бросила Мисси.

— Ты, милочка, очень странно выражаешься, — обеспокоено заметила Лавиния.

— Ну… на любом языке это значит — наша помолвка аннулируется. Finito. Капут.

За столом воцарилось тягостное молчание.

— Боюсь, что это невозможно, моя дорогая, — проговорила наконец Лавиния ледяным тоном.

— Простите? — с вызовом отозвалась Мисси.

Глаза Лавинии сверкнули стальным блеском.

— Из-за твоего недомогания, Мелисса, мы с отцом крайне терпимо относились к твоему… э-э-э… поведению, выходящему за рамки общепринятого. Но очевидно, пора перестать потакать тебе. Ты обязательно увидишься сегодня с Фабианом Фонтено и непременно выйдешь за него замуж.

— И не мечтайте! — хмыкнула Мисси. — И в последний раз повторяю — меня зовут Мисси!

— Брачный контракт был заключен, когда ты родилась, Мисси, — сурово добавил Джон. — Ты не посмеешь опозорить нашу семью, нарушив данное обещание

— Черт побери! — воскликнула Мисси.

Джон Монтгомери тотчас выскочил из-за стола и дрогнувшим от обиды голосом обратился к дочери:

— Дочь, пока ты живешь под моей крышей, я не позволю тебе богохульствовать! Ради Бога, помни о своем положении! Ты леди!

Мисси злобно сверкнула глазами, глядя на своего новоявленного отца, но тут вмешалась Лавиния:

— Джон, не будь слишком строгим с девочкой. Ты что, не заметил, как она изменилась? Ведь у нее появился характер!

— И даже слишком много характера, — проворчал Джон.

— Подумай, как интересно с ней будет Фабиану! — усмехнулась Лавиния. — Ах, мне не терпится посмотреть, какой они устроят фейерверк!

— Я не собираюсь встречаться с ним, ма, — упиралась Мисси.

— О нет, дорогая, ты с ним увидишься, — возразила Лавиния.

На протяжении всей трапезы Мисси спорила со своими новыми родителями. Наконец, она с отвращением отшвырнула салфетку и выскочила из столовой. У лестницы она остановилась и внимательно посмотрела на бычий глаз из малахита — тот самый камень, который она помнила по своей прежней жизни. Как странно, что эту «пуговицу» укрепили здесь всего лишь позавчера! Неужели Мелисса ударилась головой об эту же самую колонну? Мисси осторожно коснулась малахита, но ничего не произошло, хотя ей и показалось, что камень как-то странно подмигнул.

— Вспоминаешь, дорогая?

Мисси взглянула вверх и увидела Джона Монтгомери. «Он ведь и впрямь очень приятный человек — настоящий джентльмен-южанин», — подумала она, обратив внимание на его очаровательную бородку-эспаньолку и синие блестящие глаза.

— Пытаюсь вспомнить, — ответила она, улыбнувшись.

Он посмотрел на камень.

— Знаешь, этот кусочек малахита — отполированный фрагмент настоящего египетского амулета.

— Амулета… — задумчиво пробормотала Мисси и вдруг энергично прищелкнула пальцами, — но ведь амулеты, кажется, обладают…

— Магической силой? — Джон хмыкнул. — Да, говорят, так оно и есть.

Мисси почувствовала, как вся краска сошла с ее лица.

Все утро Мисси провела в домашней библиотеке. Исследуя красивые стеллажи, она нашла там книги Мелвилла, Готорна, Диккенса, Браунингов, сестер Бронте и других выдающихся писателей девятнадцатого века. Но, как и следовало ожидать, там не было и намека на литературу ее времени. Примерно с час она провела за чтением генеалогии в семейной Библии и узнала, что семья Монтгомери приехала в эту страну из Англии в начале девятнадцатого века. Правда, никаких ответов на стоящие перед ней вопросы Мисси не нашла.

Она задумалась о своих новых родителях — Джоне и Лавинии, вспомнила, как они спорили за завтраком. Как же они отличаются от ее настоящих родителей! Там, дома, ей всегда удавалось вертеть и Шарлоттой, и Ховардом. Черт возьми, всю жизнь она умудрялась выходить сухой из воды! Напротив, Джон и Лавиния обращаются с ней ласково, но твердо, ей будет не так-то просто водить их за нос. Но при всем при том ее приводила в восхищение их твердость; она уважала их за то, что они не идут у нее на поводу.

Но если они думают, что смогут заставить ее выйти замуж за Фабиана Фонтено, то сильно ошибаются! Пусть даже она застряла здесь на какое-то время, она не собирается тратить его на этого болвана!

Осуществить это решение оказалось гораздо труднее, чем предполагала Мисси. В то же утро, когда она лежала у себя на постели, бесясь от скуки, в комнату ворвалась Лавиния.

— Замечательная новость, дорогая! Приехал Фабиан, он ждет тебя внизу, в гостиной, — радостно сообщила она.

— Передайте ему, что он может ждать до скончания века, — ответила Мисси так же радостно.

Лавиния хмыкнула.

— Так я и знала. А посему разрешила этому милому мальчику подняться сюда за тобой.

Мисси рывком села на постели.

— Быть не может!

— Может, дорогая, — ответила Лавиния. — И уверяю тебя, если ты вынудишь его подняться, его поведение тебе не понравится. У Фабиана весьма крутой нрав.

— Проклятие! — воскликнула Мисси. — Ладно, я спущусь к этому мужлану. Но только для того, чтобы послать его ко всем чертям!

Мисси рванулась к двери, дважды запутавшись в собственных юбках.

— Дьявольщина! Как ты управляешься с этой дурацкой одеждой, ма? — ругнулась она, выскакивая из комнаты и хлопая дверью.

Лавиния зашлась от смеха.

Не прошло и минуты, как Мисси ворвалась в гостиную и застыла на месте, увидев Фабиана.

Тот только усмехнулся, сверкнув превосходными белыми зубами. Дьявольски лихой парень — точь-в-точь Кларк Гейбл в «Унесенных ветром». На нем был надет длинный коричневый сюртук и темно-желтые панталоны, жилет из шелковой парчи и черный шейный платок, завязанный сложным узлом.

— Добрый день, дорогая Мелисса. Полагаю, вам уже лучше? — Он вновь усмехнулся.

Несмотря на то что сердце у нее екнуло, едва она услышала его низкий насмешливый голос и увидела лукавые искорки в его темных глазах, ей все же удалось сохранить бесстрастное выражение лица.

— Меня зовут Мисси, это раз. Во-вторых, спасибо, но раньше я чувствовала себя лучше. — А про себя онадобавила: «Раньше я жила лучше».

Он хмыкнул и сделал шаг вперед.

— Теперь, когда я здесь, мы сможем несколько поправить положение.

Мисси засмеялась:

— Чушь какая! Я сошла вниз только потому, что ма угрожала мне физической расправой — с вашей помощью. — И, старательно изобразив жеманную улыбку красавицы южанки, закончила: — А также для того, чтобы посоветовать вам, мистер Фабиан Фонтено, катиться ко всем чертям.

Он присвистнул:

— О, мы сегодня дерзкие!

— А также нетерпеливые, — огрызнулась Мисси. — Итак, извините…

Она повернулась, намереваясь выйти, но Фабиан тотчас схватил ее за руку.

— Подождите минутку, Мисси.

Она яростно сверкнула глазами.

— Отпустите меня, грубиян!

— Вы в самом деле полагаете, что можете так легко от меня отделаться? — В его глазах плясали озорные огоньки. — Не забывайте, что я гораздо сильнее вас, не говоря уже о том, что старше и умнее.

— Ха! Не смешите! Вы самый надменный, самый эгоистичный…

— Вот что, Мисси, — разозлился он, — если вы по прежнему будете осыпать меня оскорблениями, мне придется заткнуть ваш очаровательный ротик. — Он привлек ее ближе и выразительно посмотрел на ее губы.

— Пустите меня, черт побери! — От близости Фабиана голос ее предательски дрогнул, и Мисси совсем рассвирепела.

Фабиан только усмехнулся, чем окончательно взбесил ее.

— Я отпущу вас только в том случае, если вы пообещаете больше не убегать.

— Лады! — в отчаянии воскликнула она.

— Лады? — повторил он озадаченно.

— Я принимаю ваши условия, мистер Фонтено, — проговорила Мисси надменно. — А теперь уберите ваши грязные руки!

Он отпустил ее, изо всех стараясь сдержать улыбку.

— Как ваша шишка, не прошла?

— Благодарю вас, она все еще иссиня-черная.

Он окинул скептическим взглядом ее бальное платье.

— Довольно странный выбор туалета для прогулки в экипаже…

— Хватить трепаться, Фонтено!

— Я просто пытаюсь вас развеселить, дорогая.

— Уходите, и я развеселюсь! — Поскольку он лишь язвительно выгнул бровь и неторопливо снял с рукава пушинку, она всплеснула руками. — Итак, чего же вы хотите?

Он лениво прищурился.

— Я думаю, это очевидно.

— Вот и думайте себе! — огрызнулась она, потемнев от злости. — А теперь изложите, в чем дело, и давайте покончим с этим.

Он весело покачал головой.

— Мисси, вы восхитительны! Глазам своим не верю. Падение с лестницы определенно вызвало к жизни лучшие черты вашего характера, хотя вы и бранитесь, как старая карга, моя дорогая… — он подошел к ней ближе, — да и постарели с виду лет на пять.

Мисси издала какой-то сдавленный боевой клич, и в следующее же мгновение Фабиан оказался на полу. Потирая ушибленный подбородок, он остолбенело уставился на нее. Чтобы эта хрупкая девица сбила его с ног?! Невероятно!

— Ах вы, маленькая злючка!..

Она погрозила ему кулаком.

— Если вы еще раз назовете меня старухой, чертов пентюх, этот день станет триумфальным для мемфисского похоронного бюро!

Фабиан поднялся и стал дико озираться по сторонам.

— Что за демон в вас вселился? Вы ведете себя как сумасшедшая!

— Я совершенно нормальная! — выпалила Мисси, — Вы же получили по заслугам!

— Ах вот как! — воскликнул он.

— Вот именно!

— Тогда вы тоже получите то, что заслужили!

Она тотчас приблизилась к нему, глядя на него в упор:

— Неужели? И что же вас останавливает, бандюга?

Фабиан яростно погрозил пальцем разъяренной мегере.

— Вы, сударыня, испорченный ребенок!

— А вы только что узнали? — усмехнулась она, сжав кулаки.

— Ушам своим не верю!

— А вы поверьте! И смиритесь.

Внезапно Фабиан зашелся от смеха, ярость его мгновенно улетучилась, на смену ей пришло восхищение этим упрямым, очаровательным созданием.

— Видите ли, вы очень нравитесь мне такой, Мелисс… Мисси. Как было бы замечательно приручить вас и подчинить себе!

— Подчинить себе? Без армии вам не обойтись!

— Тем не менее, моя дорогая, вы должны быть наказаны за ваш необдуманный поступок. — Он зловеще улыбнулся.

Мисси снова приготовилась атаковать.

— Сейчас вы еще разок грохнетесь на пол!

Но на сей раз Мисси не успела исполнить задуманное. В какие-то доли секунды Фабиан схватил ее за сжатые кулачки, крепко прижал к себе и впился губами в ее губы, заглушая ее протестующий вопль. Сначала она попыталась сопротивляться, но потом ей расхотелось.

Фабиан Фонтено — болван, ничтожество — оказался ко всему прочему еще и самым сексуальным мужчиной на свете. Он поцеловал ее так, словно она лакомое блюдо, которое он вознамерился съесть, и впервые в жизни Мисси страшно захотелось быть съеденной!

Губы у него были горячие, жадные, страстные, со вкусом кофе и сигар — совершенно опьяняющая смесь. Когда его язык прокрался между ее губами, а потом вдруг ворвался ей в рот, она вся вспыхнула. Ничего подобного Мисси прежде не испытывала. Сердце ее бешено забилось, по телу разлился адский огонь. Едва ей удалось высвободить губы, как он тут же снова впился в них страстным поцелуем. Теперь она задыхалась от желания и, застонав, прижалась к нему.

Наконец Фабиан отпустил Мисси, она пошатнулась, и он, фыркнув, подхватил ее. На лице девушки отразилось восхищение.

— Полагаю, я вам отомстил — впрочем, ни для одного из нас это не было наказанием.

— Ах вы, ублюдок! — вспомнив о своем праведном гневе, воскликнула Мисси и оттолкнула Фабиана.

Его глаза запылали от гнева.

— Мелисса, я предупреждаю вас…

— Черт возьми! Меня зовут Мисси! И это я вас предупреждаю! Убирайтесь к черту! Если вы когда-нибудь еще прикоснетесь ко мне, я…

— Упадете в обморок в моих объятиях, как чуть было не сделали только что, — договорил он.

Мисси хотела ударить его, но он схватил ее за руки и, снова притянув к себе, впился в ее губы.

— А теперь, — произнес Фабиан, оторвавшись от нее через какое-то время и самодовольно поправляя манжеты, — теперь вы подниметесь к себе и вместо этого несуразного бального платья наденете обычный утренний туалет, подобающий моей невесте. Потом мы проедемся по городу, пообедаем в отеле «Гайосо» и обсудим, на какой день назначить нашу свадьбу… — Он ухмыльнулся. — Прежде чем вы скомпрометируете мою добродетель, милочка.

Мисси приготовилась разразиться очередной негодующей речью, но он тотчас обхватил ее лицо обеими руками, и она похолодела, поняв по его глазам, какая кара ждет ее в таком случае.

— Помолчите, Мисси, — предупредил он. — Я терпел ваши выходки, поскольку с вами произошел несчастный случай. Но терпение мое небезгранично. Если вы опять начнете оскорблять меня, то уверяю вас, вы об этом пожалеете, сильно пожалеете.

Мисси раскрыла было рот, чтобы возразить, и не успела она осознать свою ошибку, как ее опять поцеловали.

— Ну? — спросил он, оторвавшись от ее губ — Вы подниметесь наверх и переоденетесь, или я…

— Да, Фабиан, — ошеломленно пробормотала она, выходя из комнаты

Глава 12

— Неужели все это происходит со мной? — прошептала Мисси.

Она сидела рядом с Фабианом в его ландо, запряженном серой в яблоках лошадкой. Мисси переоделась в модное дневное платье из желтого муслина. Смешная маленькая шляпка с перьями у нее на голове подпрыгивала от каждого толчка.

Фабиан правил лошадью, а Мисси пыталась сохранять равновесие. Ландо качалось, клонилось набок и скрипело на рессорах: то была не прогулка, а сплошные толчки и неудобства. Очевидно, здесь никогда не слышали о современных подвесках, с презрением подумала она.

Местность, по которой они ехали, была ей незнакома» Они тащились по дощатой мостовой мимо бесконечных полей хлопчатника. Время от времени им навстречу попадались то легкая коляска, то фермерская повозка, а то подвода с провизией. В воздухе пахло влажной землей и навозом.

Куда, к черту, подевался Мемфис? Ведь она, Мисси, только что вышла из родного дома — пусть он и не претерпел еще кое-каких значительных переделок: в нем не было шести ванных и современной кухни, рядом не было гаража на четыре машины, — а окрестности оказались совершенно ей незнакомы! Ни соседних домов, ни уличного освещения, ни машин, ни полицейского патруля — ничего, кроме бескрайних просторов. И если она до этой поездки еще тешила себя иллюзиями насчет того, что просто куда-то попала, оставаясь в своем времени, теперь эта хрупкая надежда растаяла

Фабиан между тем, покрикивая на лошадей, вкусно дымил сигарой. Мисси была готова сосать дым прямо у него изо рта, так ей захотелось курить! Неужели она когда-то мечтала переместиться во времена до Гражданской войны? Изящные платья, которые некогда казались ей такими великолепными, на самом деле оказались чертовски неудобными. Вот уж действительно повезло — застрять в этой древности, где нет никаких удобств, где женщины всего лишь собственность этих болванов, подобных Фабиану Фонтено!

И надо же такому случиться — она предала самое себя! Господи, с какой стати было позволять этому пентюху, Фабиану, целовать себя в губы? Ведь на самом деле он вызывает у нее только лютую ненависть.

Так бы и поколотила его!

В отчаянии Мисси взглянула на Фабиана. Волевой подбородок, красиво очерченный рот, прямой нос и глубоко посаженные глаза. Широкие плечи, изящный торс, длинные сильные ноги. Внезапно ей представилось совсем уж дикое зрелище: он овладевает ею, а она стонет от непередаваемого наслаждения.

Господи! Почему этот человек так греховно красив? И так целуется! Невозможно было не признать, что никто прежде не зажигал в ней такой страсти. Поцелуи Джеффа, разумеется, бледнели в сравнении с этими поцелуями.

При воспоминании о Джеффе, о том мире, который она покинула, Мисси охватила грусть. Скучают ли по ней Джефф и ее родители? И вообще продолжается ли жизнь в том мире, который она покинула? Неясно. Однако если ее теория верна и они с этой Мелиссой поменялись местами во времени, те, кто остался там, вполне могут решить, что Мелисса — это она, Мисси, точно так же как здесь все думают, что она — Мелисса. Какая путаница, с ума сойти! Конечно, она заметно отличается от своей дальней родственницы, и эту разницу уже заметили и ее новые родители, и Фабиан. Что же касается чисто физической стороны дела, Мисси вполне понимала, почему все принимают ее за Мелиссу, и наоборот. Там, в настоящем, она часто рассматривала дагерротип с изображением своей кузины, и сходство между ними казалось совершенно невероятным.

Поменялись ли они местами с этой самой Мелиссой? Если так, то каким образом это произошло? Связана ли со столь таинственным происшествием волшебная «пуговица» на лестничной колонне? И живет ли теперь каждая из них жизнью другой? От этой мысли ее бросило в жар, она едва не задохнулась.

— Кажется, вы немного тяжело дышите, моя дорогая, — вклинился в ее мысли самодовольный мужской голос — Вспоминаете пережитую страсть, не так ли?

Мисси метнула на него ненавидящий взгляд, а он ответил ей прямо-таки порочной улыбкой.

— Вот еще! — бросила она.

— Но если вы не предавались воспоминаниям о пережитом нами обоими наслаждении, то что же вызвало на вашем лице такое напряженное выражение?

— Это вас вовсе не касается.

— Сегодня мы раздражительны, не так ли? — Он грустно усмехнулся. — Ей-богу, не понимаю, что вызвало в вас такую решительную перемену — то ли причиной тому удар головой, то ли вы просто стали самой собой. Но вы мне нравитесь такой, дорогая. Да-да, нравитесь.

— Только не привыкайте ко мне, мальчик. Я не собираюсь болтаться здесь всю жизнь, — бросила она.

Фабиан мгновенно пронзил ее взглядом.

— Что вы хотите этим сказать?

Мисси готова была сквозь землю провалиться из-за того, что ляпнула не подумав. Хотя в каком-то смысле приятно выразить словами то, что теперь ей казалось истиной — ей хочется убежать из этого допотопного века, и чем скорее, тем лучше. Особенно же ей хотелось спастись от этих новых, смущавших ее чувств к Фабиану. Мисси привыкла полностью отвечать за себя, а теперь вот Фабиан, оказывается, волен вырвать эту ответственность из ее рук. Кошмар!

— Ну же, Мисси, — не отставал он, — куда именно вы намерены уехать?

Она пожала плечами и долго поправляла юбки.

— Я не собираюсь замуж за вас, скажем так.

Он вмиг посерьезнел.

— Тогда мне просто придется заставить вас передумать, верно? — Мягкость его голоса вовсе не заглушила смертельной угрозы, прозвучавшей в его словах.

— Только не в этом веке, — возразила она и оглушительно расхохоталась.

Нахмурившись, Фабиан смотрел на женщину, сидящую рядом с ним. Мисси смеялась так, словно наслаждалась какой-то шуткой, известной ей одной и совершенно недоступной его пониманию Он задумался над странной переменой, происшедшей с его невестой.

Внешне Мисси выглядела той же самой леди, с которой он был помолвлен, разве что падение с лестницы слегка состарило ее. И все же перемена в характере девушки была просто немыслимой! Она совершенно не походила на ту кроткую мямлю Мелиссу, которую он знал раньше. Могло ли падение вызвать коренную перемену в личности или это и впрямь теперь другая женщина?

Дико даже предполагать такое. Он пожал плечами. Любому дураку ясно, что эта девушка никак не могла стать никем другим.

Фабиан смотрел на нее — такую гордую и красивую, сидящую рядом с ним, — с обожанием. Эту девушку он ни за что не потащил бы в Африку. Эту девушку ему хотелось привезти в Париж, угощать ее икрой и шампанским — в своей постели.

Вот именно — в своей постели! Боже, с каким наслаждением он целовал ее! Мелисса на все его ухаживания неизменно реагировала со страхом и отвращением в отличие от этой новой Мисси! Она так страстна, так отзывчива. Ему опять захотелось, чтобы эти сладкие губы жаждали его поцелуев, захотелось, чтобы она опять задыхалась и трепетала от желания. Ему захотелось заставить ее отдать ему свою прекрасную, пылкую душу — и он поглотит ее до конца!