Глава 26

В течение последующих двух недель Джефф и Мелисса старались как можно больше времени быть вместе. Они рассказывали друг другу о своей жизни, проводили много счастливых часов в загородном доме родителей Джеффа. При этом они часто ездили куда-нибудь пообедать, а также посещали кино и театры. Постепенно Джефф приучал Мелиссу не бояться центра города, а кроме того, ездил по скоростным магистралям. Хотя поначалу девушка пугалась, когда они мчались по серым бетонированным трассам на жуткой скорости, мало-помалу она начала осваиваться с транспортом двадцатого века.

В отличие от Мисси, старавшейся делать как можно меньше для церкви и приходской общины, Мелисса посещала церковь постоянно и вошла в состав нескольких добровольных комитетов по сбору пожертвований — как в своем приходе, так и в Молодежной лиге. Поскольку она все еще не в состоянии была «вспомнить», как водить машину, родители наняли шофера, чтобы дочь при необходимости отправлялась по делам Мелисса также завербовала своих подруг, Дженнифер, Лайзу и Мишель, помогать ей в ее альтруистской деятельности; и хотя поначалу троица заартачилась, в конце концов девушки согласились с Мелиссой, утверждавшей, что каждый должен внести свой вклад в дело гуманизма. Конечно, Мелиссе то и дело приходилось соприкасаться с пугающим ее новым миром, но радость при мысли о том, что она помогает людям, всякий раз пересиливала ее страх перед неизвестным.

И все-таки в двадцатом веке она чувствовала себя скорее как турист, чем как постоянный житель, потому что в овале на колонне по-прежнему время от времени появлялось лицо Мисси, и Мелисса знала, что ее родственница все еще несчастна там, в прошлом А посему Мелисса готова была покориться своей судьбе и при первой же возможности поменяться с Мисси местом во времени.

Однажды в конце марта, в ясный и прохладный день, Джефф повез Мелиссу в центр города Она в ужасе смотрела на огромные, уходящие ввысь небоскребы.

По дороге он показывал ей достопримечательности — здание окружного суда, здание городской администрации, Линкольновскии американский небоскреб Они покрутились по деловой части города, проехали по улице Биль, мимо старой хлопковой биржи, обогнули площадь Суда с ее роскошным сквером и замечательным фонтаном

— Ручаюсь, все это сильно отличается от того Мемфиса, который ты оставила в прошлом, — заметил Джефф.

— Не могу не согласиться, — отозвалась она. — Когда я покинула Мемфис, на площади Суда было только одно деревянное здание, а дороги были либо гравийные, либо грунтовые. Правда, магазины, мимо которых мы проезжали по улице Биль, немного похожи на те, что были в мое время.

Джефф кивнул

— Это потому, что улица Биль — исторический район, его недавно восстановили в стиле двадцатых годов.

— Именно здесь родился блюз.

— Блюз?

— Это такая музыка, которая стала известна по выступлениям Луиса Армстронга и Би-Би Кинга. Ладно, как-нибудь здесь побываем.

— Да, это будет неплохо, — отозвалась она

Они ехали по Передовой улице, и Мелисса рассматривала удивительные мосты через Миссисипи и район под названием «Тинистый остров» — центр общественных развлечений. Самого острова — Джефф объяснил, что это был наносный песчаный остров, возникший в начале века вокруг севших на мель кораблей, — не существовало, когда Мелисса жила в Мемфисе!

— Как много перемен — Она задумчиво качала головой — Все эти годы — и ужасная война. Хотелось бы мне знать, как пережили ее мои родители.

— Если они уехали из Мемфиса до начала шестидесятых годов, с ними, конечно, ничего не случилось, — успокоил ее Джефф. Потом после недолгого колебания добавил: — Ты по ним скучаешь?

— Наверное, это покажется тебе ужасным, но… — Она глубоко вздохнула. — Я очень люблю своих родителей, Джефф, но мы были такие разные, что скучать по ним не так-то просто. Ты понимаешь?

— Прекрасно понимаю. И рад, что здесь ты гораздо счастливее.

Улыбка у нее получилась и горькой, и радостной одновременно.

— Только вот счастье мое мне не принадлежит.

Оба погрузились в тягостное молчание, направившись к ближайшему отелю, где Джефф заранее заказал ленч. Замечание Мелиссы задело его. Он почувствовал себя виноватым потому, что не сказал ей о поисках, которыми он побудил заняться специалиста по генеалогиям. Милдред Рид стала разыскивать сведения о семье Монтгомери. Пока поиски оказались почти бесплодными, хотя Милдред и отыскала в «Окружных записках» один поразительный обескураживающий факт: Мелисса Монтгомери вышла замуж за Фабиана Фонтено в мае 1852 года!

Это открытие произвело на Джеффа тяжелое впечатление. Снова и снова задавался он главным, решающим вопросом: на какой Мелиссе женился Фонтено? На Мисси Монро или на любимой, кроткой Мелиссе?

Джефф посмотрел на Мелиссу; пока же она сидела рядом с ним, очень красивая и какая-то эфемерная. Неужели он вскоре потеряет ее? Нет, если ему и придется потерять Мелиссу, то произойдет это до пятнадцатого мая. И теперь эта дата засела у него в голове, точно предсказание о Судном дне, и заставляла его с тем большей решительностью жениться на ней, не дожидаясь пятнадцатого мая!

Они подъехали к модному современному отелю; улыбающийся швейцар открыл Мелиссе дверцу, а служащий отеля подошел к машине со стороны водителя, чтобы минутой позже отогнать машину. Сунув обоим чаевые, Джефф повел Мелиссу к парадной двери.

— Мы будем здесь обедать? — спросила она, восторженно глядя по сторонам, пока они проходили через вращающиеся стеклянные двери

— Нет. Я хотел бы подняться в ресторан на крыше Мелисса с удивлением рассматривала уходящий вверх атриум, украшенный роскошными растениями и красивым фонтаном.

— На крыше? А как мы туда попадем?

— На лифте, глупышка. — И, глядя на ее побледневшее лицо, Джефф добавил: — Пойдем, милая. Когда-нибудь надо же решаться… Лифты — вещь совершенно безопасная.

Завернув за угол, они подошли к серой двери лифта, Джефф нажал на кнопку, и тут глаза Мелиссы расширились обе створки разъехались в стороны не менее чудесным образом, чем Красное море при исходе евреев из Египта.

— Кто это сделал? — спросила она, в недоумении озираясь вокруг и пытаясь понять, кто же открыл дверь

— Никто, — ответил он, легонько подталкивая ее к кабине — Автоматика — я нажал кнопку, и сработало электронное устройство.

Войдя в кабину, Мелисса увидела перед собой уже знакомый атриум.

— Стенка кабины стеклянная!

Джефф усмехнулся.

— Я подумал, что тебе понравится, милая Едешь вверх — и смотришь, что там внизу.

— Боже мой!

Лифт пришел в движение, и Мелисса крепче прижалась к Джеффу. Кабина, казалось, поднималась вверх сама, влекомая какой-то чудесной силой! Фонтан внизу становился все меньше и меньше, а глаза у изумленной девушки все больше и больше.

— Ты в порядке, милая? — нежно спросил Джефф.

— Так таинственно! Вряд ли я когда-нибудь привыкну ко всем фантастическим изобретениям этого столетия.

Джефф снова усмехнулся; дверцы кабины растворились, и он вывел Мелиссу в устланный ковровым покрытием коридор.

— Привыкнешь. В следующий раз я посажу тебя в самолет.

— Ты говоришь о тех огромных птицах, которые перевозят людей по небу? — уточнила она.

— Вот именно. Я хочу показать тебе мир. Может быть, мы слетаем в какое-нибудь действительно романтическое место, в Париж, например, — проведем там медовый месяц..

Они вошли в затемненный современный ресторан. Метрдотель проводил их к столику у стеклянной стены. Пока Джефф заказывал напитки, Мелисса в изумлении смотрела на Мемфис, раскинувшийся под ними, и текущую вдали Миссисипи.

— Что это? — спросила она у Джеффа, глядя, как официант ставит на стол открытую бутылку шампанского и два бокала.

— «Дом Периньон», милая, — подмигнул ей тот, когда официант наполнил бокалы.

— Но я не пью вина, — проговорила она.

— Даже в особых случаях? — поддразнил он.

— А разве сегодня особый случай? Что ж, тогда я сделаю исключение.

— За нас, — сказал Джефф и поднял бокал.

Через мгновение он достал черную бархатную коробочку и с улыбкой протянул ее Мелиссе.

Бросив на него озадаченный взгляд, девушка открыла ее.

— Ах, Джефф! — воскликнула она. В оклеенной атласом коробочке лежало самое красивое кольцо с бриллиантом, которое она когда-либо видела.

— Нравится? — нетерпеливо спросил он.

— Прекрасное кольцо, — ответила она и тут же добавила: — но я не могу его принять.

— Разумеется, можешь, — с возмущением сказал он — Это кольцо я дарю тебе по очень важному поводу — Взяв ее за руку, он заглянул ей в глаза — Это, милая, называется обручальное кольцо Когда мужчина и женщина решают пожениться, по традиции мужчина преподносит женщине кольцо в знак того, что они договорились друг с другом Собственно венчальное кольцо прибавляется при венчании

— Понятно, — прошептала она, охваченная одновременно жгучей радостью и печалью. — Красивая традиция!

— Я рад, что ты так считаешь Мисси полагала, что обручальное кольцо — это чушь, — продолжал он с горечью, — она настаивала только на золотом кольце в день свадьбы. — На лице его тут же вспыхнула улыбка, — А мне хочется, чтобы у тебя появилось именно такое кольцо и чтобы мы немедленно назначили дату нашей свадьбы.

— Ах, Джефф! Я только об этом и мечтаю! Но неужели ты не понимаешь, что это невозможно — обещать тебе сейчас выйти за тебя замуж?

— Ты опять о вашем предстоящем обмене с Мисси? — нахмурился Джефф — Но ведь практически никаких способов перемещения во времени не существует…

— Сомневаюсь. Я прочла книгу мистера Уэллса «Машина времени»…

Джефф со смехом перебил ее:

— Это не больше чем выдумка! Я уже говорил тебе, что в двадцатом веке люди не нашли способа путешествовать во времени.

— А Мисси нашла, — возразила Мелисса. — И если уж на то пошло, я тоже.

Он вздохнул.

— Верно. Но, по-моему, этот ваш обмен — какая-то поразительная причуда, которая никогда больше не повторится.

— Возможно — Она страдальчески взглянула на любимого. — Но я должна быть готова вернуть Мисси ее жизнь.

— Проклятие! — воскликнул молодой человек, но, заметив огорченный взгляд любимой, тут же погладил ее по руке. — Послушай, я хочу жениться на тебе. Может, я никогда тебя и не потеряю, но если это произойдет, мы по крайней мере воспользуемся тем, что нам отпущено.

— Я не могу, Джефф, — проговорила она с несчастным видом. — Ведь формально я обручена с Фабианом…

— Ты вернешься к этому животному только через мой труп! — сердито перебил он. — Разве ты не понимаешь, что сама мысль о том, что этот человек приблизится к тебе, сводит меня с ума?

— Прости, Джефф. Но это дело чести.

— Мелисса, надень мое кольцо, — попросил он. — Тогда мы сможем объявить о новой дате нашей свадьбы на званом обеде, который твои родители устраивают на следующей неделе.

Она грустно смотрела на него.

— Джефф, если тебе это доставит удовольствие, я буду носить твое кольцо. Но о дне свадьбы сейчас говорить рано. Посмотрим, как пойдут дела у Мисси. Пока же я должна быть готова.. готова расстаться с тобой, милый. — Последние слова она проговорила уже сквозь слезы.

Сурово сжав губы, Джефф надел кольцо ей на палец и выпалил:

— Только через мой труп!

— Ах, Джефф! Лучше бы я никогда здесь не появлялась! Из-за меня ты страдаешь

Протянув руку, он смахнул слезу с ее щеки.

— Что ты, милая! Я бы не отказался от встречи с тобой ни за что на свете! Ты удивительная, добрая, мягкая, — ты та, о которой я мечтал! Единственная сложность состоит в том, что ты слишком хороша, чтобы быть реальной. — Взяв ее за руку, Джефф поцеловал палец, на который она надела кольцо. — Не будь я джентльменом, — прошептал он страстно, — я снял бы для нас номер и немедленно соблазнил бы тебя.

— Не будь я леди, я бы согласилась сделать это, — с восторгом отозвалась она.

— Боже мой, Мелисса, что же нам делать? — воскликнул он.

Они смотрели друг другу в глаза с любовью и мукой и не находили ответа.

Позже, когда они вышли из ресторана, Джефф что было сил стиснул руку Мелиссы. Он, конечно же, человек чести, но сейчас его любовь к ней, его желание удержать ее при себе возобладало над всем остальным. Он не может потерять ее! Просто не может! И что еще важнее, он не может позволить ей пожертвовать своим счастьем ради Мисси, которой действительно нужен волевой мужчина вроде Фабиана Фонтено.

В этот миг Джефф решил бороться за свою Мелиссу всеми средствами — честными и нечестными. Она обязательно будет принадлежать ему — еще до пятнадцатого мая.

Глава 27

В день весеннего бала в доме Монтгомери Мисси, покончив с ранним ужином, с помощью Дульси готовилась к празднеству. Служанка сделала ей прическу, уложив волосы в высокую прическу с белокурыми локонами, ниспадающими на плечи. Потом рабыня помогла хозяйке надеть бальное платье — роскошный туалет из атласа сапфирового цвета, с пышной юбкой, отделанной кружевом, узким лифом с низким вырезом и кружевными рукавами до локтя.

Женщины на миг застыли перед зеркалом — хозяйка в своем потрясающем платье и Дульси в простой хлопчатой робе для рабынь, — и снова Мисси возмутила несправедливость происходящего.

— Знаешь, Дульси, ты тоже должна бы пойти на бал, — сказала она.

— Я, мисс? Мне не положено, — изумилась девушка.

— А что тебе положено? — вскипела Мисси — Ты красивая, очень добрая и должна иметь право поступать так, как тебе хочется.

Дульси погрозила ей пальцем.

— Пожалуйста, мисс, не заводите больше разговоров о свободе. У меня будут неприятности

Мисси вздохнула. Добившись больших успехов в деле «освобождения» своих подруг здесь, в прошлом, она так и не смогла убедить Дульси, что рабство ущемляет ее человеческие права. Несмотря на то что в последнее время они с рабыней сблизились, между ними оставалась некая невидимая стена. Много раз Мисси пыталась отговорить Дульси ждать ее по вечерам, чтобы помочь раздеться, но в конце концов отказалась от этой идеи, потому что служанку это явно обижало Что ж, придется поговорить с отцом

— Мисси, дорогая!

Мисси услышала голос Лавинии одновременно с негромким стуком в дверь.

— Входи, ма, — отозвалась девушка

В комнату в элегантном бальном платье из бледно-зеленой шелковой органзы вплыла Лавиния. Она оглядела Мисси и одобрительно улыбнулась

— Милочка, какая ты красивая! — Она кивнула рабыне: — Дульси, ты превосходно причесала мою дочь.

— Спасибо, миссис. — Поклонившись, негритянка выскользнула из комнаты.

— Ты выглядишь великолепно, ма, — улыбнулась Мисси матери. — А что, внизу все готово?

— Разумеется. Вечер наверняка пройдет очень успешно. Было бы просто замечательно, если бы… — Лавиния искоса взглянула на дочь. — Если бы ты разрешила нам с отцом объявить о новой дате твоей свадьбы.

Мисси вытаращила глаза

— Ма, я не собираюсь выходить замуж за Фабиана.

— А что же ты сделаешь со своей жизнью?

— Почему моя жизнь должна вращаться вокруг какого-то мужчины?

Лавиния была озадачена

— Ты что же, намерена остаться старой девой?

— А почему ты не допускаешь, что безбрачие для меня вовсе не трагедия? — раздраженно отозвалась Мисси — Подумай только, каким достойным занятиям я могла бы посвятить свою жизнь. Я способна начать какой-нибудь бизнес, или провести всю жизнь в путешествиях, или стать президентом Соединенных Штатов!

Лавиния подошла к дочери и пощупала ей лоб

— Ты не заболела, дорогая?

Мисси вздохнула.

— Послушай, ма, может, когда-нибудь я найду человека, за которого захочу выйти замуж. Но отнюдь не за Фабиана Фонтено.

Лавиния погрозила дочери сложенным веером.

— Судя по тому, как этот милый мальчик смотрит на тебя, дорогая, у него совсем другие планы.

— Вот бандит! — отозвалась Мисси, но, заметив опечаленное лицо Лавинии, подмигнула ей и добавила. — Давай больше не будем говорить об этом болване, ладно? Сегодня мне хочется повеселиться

— Злая девочка, — упрекнула ее Лавиния, хотя замечание дочери вызвало у нее улыбку. Она задумчиво оглядела ее платье — Хорошо, а какие драгоценности ты сегодня наденешь? Мне кажется, к этому мерцающему синему цвету подойдут сапфировые подвески и такие же серьги. Как думаешь?

Наконец женщины, держась за руки, стали спускаться вниз. Ступая по ступенькам освещенной спиральной лестницы, перила которой были украшены весенней листвой, Мисси решила, что в этом веке кое-что действительно достойно восхищения — удобные дома, красивая одежда, отсутствие шума. Она просто обожает своих энергичных новых родителей, а непрерывная борьба между ней и Фабианом весьма увлекательна, хотя она и не собирается выходить за этого негодяя замуж При этом всякий раз, когда она его видела, он вызывал у нее все более бесстыдное желание, и ее уже так и подмывало переспать с ним только для того, чтобы успокоиться.

И тем не менее в главном Мисси все еще принадлежала своему веку. Она никогда не согласится держаться в рамках уготованной ей здесь роли жены и матери — роли, о которой ей только что говорила Лавиния. Мисси по-прежнему мечтала о карьере, ей хотелось самой отвечать за свою жизнь и судьбу.

В коридоре их ждал Джон — весьма франтоватый джентльмен в черном бархатном костюме и белой рубашке с гофрированными манжетами и воротником. Заметив приближающихся женщин, гордо сверкнул глазами и чмокнул каждую в щеку.

— Ах, вот мои самые дорогие леди на свете, — галантно произнес Джон, — какие вы обе очаровательные!

— Спасибо, па, — сказала Мисси.

Джон бросил на Лавинию испытующий взгляд.

— Дорогая, объявим ли мы сегодня о дне свадьбы? — с надеждой спросил он

— Не объявите, — ответила Мисси за мать.

Родители тяжело вздохнули.

— Джон, — попросила мужа Лавиния, — придется тебе урезонить эту капризную девицу. А мне нужно поговорить с музыкантами насчет сегодняшней программы да еще проверить, отодвинули ли мебель, чтобы не мешала танцевать.

Лавиния поплыла в гостиную, а Джон лукаво подмигнул дочери:

— Не выпить ли нам пунша, дорогая?

— Чудная мысль, — ответила Мисси, беря его под руку.

Они направились в парадную столовую. Благоухание цветов здесь смешивалось с соблазнительными кулинарными ароматами, сверкающие люстры заливали мягким светом великолепную мебель и прекрасный персидский ковер. На столах у окон, выходивших во двор, был накрыт роскошный ужин а-ля фуршет. Там было все, начиная с устриц и кончая виргинской ветчиной, пикулями, канапе, птифурами и сладостями.

Они остановились рядом с огромной хрустальной чашей с «плантаторским» пуншем. Джозеф наполнил бокалы. Мисси улыбнулась, и они подошли к окну.

— Скажи мне, дорогая, — начал Джон, — почему ты так настроена против брака с Фабианом?

— Потому что он мне не нравится, — отозвалась Мисси.

Джон усмехнулся.

— Я не могу не восхищаться твоим упорством, но ведь любому дураку ясно, что вы с ним прекрасная пара.

— Ха!

— И стало быть, дочь моя, не стоит противиться своей участи.

Мисси широко раскрыла глаза; отец вряд ли понимал, сколь иронично звучит для нее это утверждение.

— Почему бы и нет? — с вызовом спросила она, дерзко вздернув подбородок. — На каком это камне высечено, что я никогда не стану чем-то иным, как только чьей-то женой и племенной кобылой для производства детей?

Джон вздохнул, сочувственно улыбнувшись дочери.

— Уж так заведено в этом мире, дорогая. Женщинам суждено становиться женами и матерями, равно как мужчинам суждено заниматься делами и политикой. — И добавил, кивнув в сторону Джозефа: — Как и неграм суждено выполнять для нас физическую работу.

Мисси тотчас вспомнила Дульси.

— Вот еще что, па. Мне не нравится, что у нас на плантации есть рабы.

— Прошу прощения? — удивленно хмыкнул Джон.

— Она взглянула на него в упор:

— Я считаю, па, что ты должен освободить рабов.

— Ты, верно, шутишь.

— Вовсе нет.

— Освободить их для чего?

— Чтобы они могли жить, как им захочется — работать, создавать семьи…

— В жизни не слыхал ничего более нелепого! — закатил глаза Джон. — Если бы я освободил рабов, мы бы лишились рабочих рук на плантации, да и сами негры без нашего попечения и руководства просто не знали бы, что делать.

— Ой, не смешите! — воскликнула Мисси, — Неужели ты на самом деле осмелишься утверждать, что чернокожие люди не в состоянии сами о себе позаботиться?!

— Нет, но…

— Я просто видеть не могу, когда людей держат в кабале! — воскликнула она.

Джон с опаской посмотрел на Джозефа, но потом решительно прошептал:

— Мисси, не забывай, что нас могут услышать. Наши темнокожие вовсе не живут в кабале. С ними очень хорошо обращаются…

— А я видела, что некоторые работают по воскресеньям, — возразила она.

— Только те, кто хочет получить лишние продукты. Вообще же у них каждую неделю есть выходной, дабы посетить церковь и побыть со своей семьей.

— Ого! Речь, достойная белого человека! — бросила она.

Джон вспыхнул и проговорил отрывисто и холодно:

— Мелисса, не забывайтесь!

— Не смейте мне указывать!

Джон погрозил дочери пальцем:

— Придется, дочь моя, иначе вы проведете вечер в своей комнате, а не в приятном обществе! И вот еще что, я не желаю больше ни минуты продолжать с вами этот нелепый разговор! И советую вам не совать свой нос в дела, которые вас не касаются. Лучше подумайте о том, чтобы назначить день вашей свадьбы, как положено послушной дочери.

Джок повернулся и, исполненный негодования, двинулся прочь, а ей страшно захотелось топнуть ногой.

Вскоре начали прибывать гости, и Лавиния послала за Мисси, чтобы та встречала в холле друзей. Мисси послушно поплелась на зов и стала подле родителей. Мимо них проплывала бесконечная вереница очаровательных джентльменов в черных фраках и изящных леди в ослепительных бальных платьях, и Мисси усердно выказывала каждому свое расположение. Кое-кого она уже встречала на церковном базаре, но большинство были ей совершенно незнакомы. Нескольким парам Лавиния тактично объяснила, что у дочери после падения с лестницы что-то произошло с памятью. Мисси тотчас поймала на себе несколько любопытных взглядов. Значит, в городе говорят о ее выходках — не столько о падении с лестницы в день свадьбы, сколько о том, что она подбила своих подруг взбунтоваться против мужей и продавала поцелуи на церковном базаре.

Вскоре приехали Антуанетта и Люси со своими мужьями. На сей раз настроение супругов было, очевидно, получше, и они даже посмеялись все вместе над тем, что Филиппа с Чарльзом все еще не вернулись из Кентукки. Внезапно сзади раздалось чье-то покашливание. Обернувшись, Мисси увидела Фабиана. Выглядел он потрясающе — приталенный фрак из черного бархата, темные панталоны и плиссированная рубашка с белым шейным платком. При виде его Мисси охватило волнение.

— Добрый вечер, милая Мисси, — протянул он, подходя к ней и целуя ей руку.

— Добрый вечер, Фабиан, — жеманно улыбнулась она.

— Боже, как вы хороши! — продолжал он, в его бархатном голосе звучали саркастические нотки. — Можно ли надеяться, что сегодня в кои-то веки ваше поведение будет соответствовать вашему обличью блестящей леди?

Мисси яростно сверкнула глазами. С тех пор как она обыграла жениха на базаре, он держался с ней холодно и отчужденно. Виделись они с тех пор всего несколько раз — в церкви, в театре и на званом обеде, где она была вместе с родителями; при этом он никогда не упускал возможности беспощадно съязвить. И его поведение вызывало у нее отчаянное желание досадить ему так же, как он досаждал ей.

— Ждите больше! — прошипела она.

Внезапно перед ними остановилась весьма пожилая чета. Улыбнувшись, Фабиан обратился к Мисси:

— Дорогая, вы помните моих бабушку и дедушку — Аннет и Пьера Лабранш?

Глядя на беловолосых дряхлых старичков, Мисси смущенно протянула руку:

— Как вы по… то есть… очень рада повидаться с вами.

— Я просто счастлив, дорогая, — галантно проговорил Пьер, целуя ей руку.

— Мы так рады, что ты поправилась, Мелисса, — добавила Аннет, целуя ее в щеку.

Мисси немного поболтала с этой супружеской четой, стискивая зубы всякий раз, когда старички прозрачно намекали на то, что желали бы услышать новую дату свадьбы. Наконец ей удалось улизнуть, сославшись на необходимость помочь матери.

Пока прибывали новые гости, Мисси с Фабианом вращались среди них порознь, не обращая друг на друга внимания. Но вот Мисси случайно заметила, что он разливает пунш двум самым красивым в Мемфисе девушкам, и кровь ее закипела. Едва струнный оркестр заиграл быстрый вальс и по залу закружились пары, как Мисси стала танцевать со всеми желающими, благо в партнерах недостатка не было. Получив приглашения от Робертсона Топпа, Юджина Мейджевни и Дэвида Портера, Мисси приписала эту внезапную популярность своему поведению в тот злосчастный день, когда она продавала свои поцелуи.

Ей особенно понравилось танцевать с Робертом Бринкли, известным здешним банкиром, поддерживающим строительство шоссейных и железных дорог. Она слышала, как ее отец не раз обсуждал предприятия Бринкли. Человек средних лет, с густыми седеющими волосами и усами и умными блестящими глазами, он казался Мисси привлекательным и элегантным.