Глава 24

Провожая Мелиссу домой, Джефф пребывал в полном смятении. Ее рассказ, мягко выражаясь, испугал его.

В своем ли она уме? Неужели падение в день свадьбы неизлечимо повредило ей мозг?

Но пусть даже Мелисса переменилась в результате травмы — она нужна ему именно такой! Теперь он осознал, что Мисси никогда не подходила ему, а он никогда не любил ее и просто плыл по течению.

До тех пор, пока не появилась эта удивительная девушка — Мелисса! Неужели все, что она рассказала, правда?

По складу ума Джефф не был вульгарным материалистом. Мысленно он допускал возможность путешествия во времени. Но встретиться лицом к лицу с женщиной из прошлого, утверждающей, что они с его настоящей невестой просто поменялась местами, — поверить в такое очень трудно!

С другой стороны, теперь для него многое прояснилось. Например, решительная перемена в ней, обескураживающая доброта, мягкость, ровность характера. А ее странные несовременные манеры и речь. А еле уловимая разница во внешности, которая стала куда очевиднее после ее признаний: отсутствие мелких морщинок, темно-синие глаза в отличие от голубых у Мисси, более полные губы…

И все-таки Мелисса так похожа на Мисси, что, несомненно, могла бы быть ее двойником! В общем и целом Джефф был в совершенном замешательстве, но одно он знал наверняка — терять ее нельзя! Если Мелисса сказала правду и они с Мисси поменялись местами во времени, значит, в один прекрасный момент они могут вернуться каждая на свое место. Нет, он будет бороться за Мелиссу всем своим существом!

Они выехали на подъездную дорожку дома Монроу, и Мелисса робко попросила:

— Ты не мог бы подождать меня за домом? Я схожу за той вещью, что собиралась тебе показать, и мне не хотелось бы, чтобы нас заметили.

— Конечно, милая, — ответил он, пребывая в полном замешательстве.

Вскоре Мелисса вышла во внутренний дворик и опустилась в кресло подле Джеффа. Протянув ему старый дагерротип, она сказала:

— Вот. Это я.

Молодой человек взволнованно смотрел на фото Мелиссы в старинном подвенечном платье.

— Боже мой, ты права! Это ты! Но как же так? Фото такое старое и выцветшее. Кажется, оно сделано в прошлом веке.

— Так и есть. Переверни и посмотри, что написано на обороте.

Побледнев, Джефф перевернул фотографию. На обратной стороне кто-то изящными буквами, наполовину стершимися от времени, написал: «Мелисса Монтгомери, 29 февраля 1852 года».

— Господи! — воскликнул он.

— Теперь ты мне веришь?

— Боже праведный, да как же иначе? — И не в силах оправиться, от изумления, он продолжил: — Видишь ли, теперь я припоминаю, что Мисси как-то говорила об этой фотографии, когда рассказывала мне, что собирается сшить такое же свадебное платье. Она даже намекнула на ваше сходство, хотя дагерротип мне не показывала. Подумать только, вы просто двойняшки!

— Да уж.

— Значит, вы с ней поменялись местами?

Она кивнула.

— Просто чудеса! Вы должны были повенчаться в один и тот же день, в одном и том же доме, в одном и том же подвенечном платье…

— В один и тот же час, — добавила она.

— Только эти события разделяют сто сорок лет! — заключил Джефф. — И из того, что ты мне рассказала, следует, что вы обе упали с лестницы, судя по всему, в один и тот же миг… И ты полагаешь, что этот удивительный обмен произошел именно тогда?

— Да. Я думаю, что в этом замешан малахитовый овал на колонне.

Джефф нахмурился.

— Пойдем посмотрим на него?

Она задумчиво закусила губу, потом кивнула:

— Пойдем, родителей сейчас дома нет.

— Ты не хочешь, чтобы они узнали, да? Пожалуй, ты права. Если рассказать все Ховарду и Шарлотте, они перепугаются до смерти, да и вряд ли тебе поверят.

— Но ведь ты поверил? — спросила она с надеждой в голосе.

— Да, милая, я поверил, — ответил он совершенно искренне.

Мелисса поднялась наверх, чтобы убрать фотографию, а Джефф задержался у колонны, стал рассматривать «пуговицу». Выглядел этот бычий глаз из малахита необычно — темно-зеленый цвет, странные концентрические окружности, но никаких картин на его поверхности Джефф не увидел.

— Значит, в этом камне ты видела лицо Мисси? — спросил он, когда подошла Мелисса.

— Да. — Девушка посмотрела на полированную «луговину». — Круги иногда начинают дрожать и раздвигаются, и тогда я его вижу. Она находится в моем доме, в 1852 году — и как я уже сказала, судя по всему, несчастна.

— Хм-м-м. — Молодой человек внимательно вгляделся в овал. — Ничего не вижу.

— На самом деле и я вижу ее очень редко и никогда еще не видела в чьем-либо присутствии.

— Наверное, так и должно быть Очевидно, это странное явление доступно только вам с Мисси.

— Я тоже так думаю.

— Пойдем посидим в гостиной, — предложил он.

Влюбленные уселись рядышком на софе; на лицах обоих лежала печать тревоги.

— Расскажи мне еще о той жизни, в прошлом, — попросил наконец Джефф.

— Я родилась в 1832 году, — начала она. — В то время Мемфис был просто маленьким прибрежным городком.

— Он и вправду был довольно мал, когда я покинула его. Мои родители, Джон и Лавиния Монтгомери, владели хлопковой плантацией, расположенной к востоку от города.

— В этом доме, — взволнованно сказал он.

— На этой земле, — подхватила она.

— На самом деле первые десять лет моей жизни прошли в скромном старом коттедже. А этот дом построили в 1842 году. Как я уже сказала, за день до моей свадьбы отец велел рабочему прикрепить на лестничную колонну малахитовую «пуговицу» в знак того, что за дом выплачены все деньги.

— Ах да! Интересный обычай. Но расскажи лучше о том, как ты росла.

— По нынешним меркам мое детство было очень скучным, — рассмеялась она. — Почти все время я проводила на плантации. Гувернантка учила меня читать и писать, шить и вязать, а также преподавала основы этикета — все, что подобает леди. Интереснее всего бывало, когда к нам в гости приезжали родственники или мы ездили погостить у них — Она задумчиво улыбнулась. — Как-то раз мы даже доплыли на пароходе до Сент-Луиса. А еще мы однажды ездили в Новый Орлеан на праздничное гуляние. В двадцать лет, когда я должна была выйти замуж за Фабиана, почти все свое свободное время я посвящала посещению церкви и благотворительной деятельности.

— Как все изменилось, — усмехнулся Джефф. — А отношения с родителями? Какие они были?

Девушка вздохнула!.

— Мои родители. те, что остались в прошлом, — люди откровенные и энергичные. Должна признаться, что они многих в Мемфисе шокировали некоторыми своими публичными высказываниями.

— Удивительно!

— И по-моему, они были разочарованы во мне как в дочери.

— Странно. Ведь ты просто ангел!

Она улыбнулась

— Может быть, тебе я кажусь ангелом, но мои родители считали, что у меня нет характера. Думаю, им понравилась бы… такая дочь, как Мисси.

— Теперь они ее получили, — заметил Джефф с печальной усмешкой.

— По всей видимости. Для них самой большой радостью в жизни, как мне кажется, было заполучить в зятья

— Фабиана Фонтено.

— Да-да! Расскажи мне еще раз об этом брачном контракте.

— Контракт был заключен нашими родителями при моем рождении и считался священным. Видишь ли, родители Фабиана — французские иммигранты, весьма приверженные старым традициям. И наверное, когда их унесла эпидемия желтой лихорадки, желание Фабиана выполнить договор только окрепло — из чувства долга, видишь ли. Плантация Фонтено граничила с нашей плантацией, так что имелись еще и практические основания

— объединить наши владения.

— Но ведь это совсем как у нас с Мисси! — разволновался Джефф. — Мы собирались пожениться исключительно ради того, чтобы слить фирму моих родителей, «Стальные трубы Дэльтонов», с фирмой ее родителей — «Шарикоподшипники Монро».

— Да, сходство воистину удивительное, — кивнула Мелисса. — И если бы не контракт, я ни за что не вышлабы за Фабиана. Тем более что его бесила сама мысль о том, что я стану его женой.

— Вот сукин сын! Разве можно не любить тебя? Она бросила на него полупольщенный, полуумоляющий взгляд.

— Джефф, пойми же, Фабиан — очень надменный, волевой человек. Я ему вовсе не пара. Наверное, я из тех людей, которых в твоем времени называют «размазня».

— Ничего подобного! — возмутился Джефф.

Она не смогла удержаться от смеха.

— Ты очень добр ко мне. И все-таки Фабиану нужна была такая женщина, которая могла бы противостоять ему и ставить его на место.

Джефф тотчас вскочил и едва не запрыгал от радости.

— Вот он и получил Мисси! Ах, это просто чудесно. Хотелось бы мне оказаться там и посмотреть на эту потеху!

— Ты о чем? — недоуменно нахмурилась она.

— Неужели ты не понимаешь? — засмеялся он. — Современная феминистка — и эта свинья, мужчина-шовинист!

Мелисса изменилась в лице.

— Я не стала бы называть Фабиана свиньей!

— Да нет, ты не поняла, — виновато покачал головой Джефф, — это просто так говорится про мужчин с психологией самцов, мужчин доминирующего типа. — Он заходил по комнате, на лице его было восторженное выражение. — Нет, мне определенно это нравится! Просто замечательно!

— Нравится что?

Он заговорил с нарастающим воодушевлением:

— Разве ты не понимаешь, милая? Вот смотри: у нас есть четыре человека, чьи жизни складывались ужасно, две пэры, которые собирались вступить в брак по самой худшей из всех причин. И тут волей судьбы все изменяется к лучшему!

Мелисса непонимающе покачала головой. — Ладно. Объясняю подробно. Родители у тебя были не такие, как надо?

— Ну, положим.

— И жених тоже?

— Да, это так.

— Но тебе ведь нравятся Шарлотта и Ховард, да?

— Очень приятные люди.

— И они любят тебя?

— Да.

Он подошел к ней и схватил ее за руку.

— А мы с тобой? Мы прекрасно подходим друг другу, верно?

Она улыбнулась ослепительной улыбкой:

— О да!

— Теперь что касается Мисси. Ты знаешь, что она никогда не ладила с Шарлоттой и Ховардом?

— Нет… но ведь это вполне понятно. Шарлотта и Ховард — люди консервативные, приверженные традициям, тихие, а из того, что я узнала о Мисси, она совершенная бунтарка.

— Верно. Теперь возьмем Мисси и меня. Она очень похожа на твоего Фабиана. Мне страшно не нравилось, что она всегда верховодит, а по правде говоря, мне было все равно. — Он посмотрел ей в глаза и шепотом добавил: — В то время.

— И к чему ты клонишь?

— К тому, что у вас с Мисси были не те родители и не те женихи, а теперь все на своих местах, — объяснил он, сверкнув глазами.

Какое-то время она молчала и, нахмурившись, обдумывала его слова.

— В отношении меня это верно, Джефф, но ведь Мисси-то несчастна! Видел бы ты ее лицо..

— Какие-то мелкие неприятности Она их переживет, — махнул он рукой.

Но Мелисса печально покачала головой.

— Джефф, я очень тебя люблю, но ты ведь должен понимать, что любовь несовместима с бесчестным поступком.

— Что ты имеешь в виду? — звенящим от напряжения голосом спросил он.

— Я имею в виду, что вне зависимости от того, была я в прошлом несчастна или нет, Джон и Лавиния Монтгомери остаются моими родителями, а Фабиан Фонтено — моим женихом

— Нет! — закричал Джефф.

Но Мелисса стояла на своем, хотя глаза ее наполнились слезами.

— И если Мисси хочет вернуться в свою жизнь, то пусть так и будет.

Джефф поднял Мелиссу с кресла и заговорил пылко и настойчиво.

— Ты не можешь так думать, милая! Неужели ты пожертвуешь всей своей жизнью — нашей совместной жизнью — ради Мисси?

Она смотрела на него с любовью и сердечной мукой.

— Именно так. На первом месте не моя жизнь, а ее.

Он в отчаянии схватился за голову.

— Но ведь ты даже не знаешь, каким образом снова поменяться с ней местами!

— Это верно, но если Мисси захочет, я должна попробовать. Придется предоставить ей выяснять, как произвести такой обмен

Внезапно Джефф улыбнулся, потому что у него мелькнула надежда.

— Есть и другой вариант. Что, если Мисси понравится жить в 1852 году? Тогда она решит остаться там

— Вряд ли, — скептически поморщилась Мелисса.

Он схватил ее за плечи.

— А вдруг? Вдруг ей понравятся ее новые родители и жених?

— Если там все будут счастливы, включая Мисси, я, пожалуй, вправе остаться здесь и совесть моя будет чиста.

Джефф с облегчением вздохнул, потом прищелкнул пальцами.

— А знаешь, мы можем воспользоваться преимуществом пребывания в настоящем. Живя в прошлом, Мисси не может знать будущего, то есть того, что случится с нами здесь после ее исчезновения из 1992 года. Мы же, напротив, можем многое узнать о том времени, в котором она теперь живет.

— Сомневаюсь, что поняла тебя, — проговорила Мелисса

— Давай поищем какие-то записи или что-то такое, из чего станет ясно, что Мисси на самом деле осталась в прошлом.

Мелисса задумалась над его словами, потом покачала головой:

— Если Мисси и впрямь навсегда займет мое место, то каким образом помогут нам записи? Как мы узнаем наверняка, поменялись ли мы с ней местами еще раз или нет? Допустим, обнаружится какая-то запись Мелиссы Монтгомери, ну и как мы узнаем, кому она принадлежит — мне или Мисси, притворяющейся мной?

— Черт, я понял!

— Кроме того, вскоре после моего появления здесь

— Шарлотта сказала, что семья Монтгомери покинула Мемфис до начала шестидесятых годов.

— Интересно, может, Мисси предупредила их о воине? — хмыкнул Джефф.

— О чем ты?

— Как же, ведь Мисси знала, что их ждет в недалеком будущем. Если бы она осталась в прошлом, то, конечно же, предупредила бы твоих родителей о приближении Гражданской войны. Я просто уверен в этом —теперь, когда ты сказала, что они переехали куда-то до 1860 года. Значит, Мисси осталась там!

— Не обязательно, — покачала головой Мелисса

— Почему же?

— Так ведь если бы я вернулась туда, зная все, что узнала здесь, я бы сделала в точности то же самое!

Джефф тяжело вздохнул:

— Ты опять права. Но ведь должно же быть что-то такое…

Мелисса опять покачала головой.

— По словам мамы, почти не сохранилось никакой семейной переписки, и они с папой вернулись сюда, в Мемфис, только после того как поженились двадцать с чем-то лет назад. Есть только несколько старых писем, которые написали когда-то я и мой отец. Я недавно прочла их…

— Прочла? Я хочу ознакомиться с ними! — взволнованно воскликнул молодой человек.

Мелисса кивнула:

— Конечно. Но к сожалению, все они были написаны до того, как мы с Мисси поменялись местами. — Она прерывисто вздохнула. — Я не знаю, каким образом мы могли бы отыскать ответ на интересующий нас вопрос.

Джефф со вздохом привлек ее к себе.

— Как-нибудь обязательно отыщем, милая.

Домой Джефф возвращался в полном смятении. Теперь у него были все доказательства, что женщина, которую он знает как Мелиссу, действительно появилась здесь вместо его настоящей невесты, Мисси Монро. Джеффу было больно и страшно. Позволят ли его любимой Мелиссе остаться с ним? Вот что мучило его непрестанно.

Мелисса, похоже, не надеялась на пользу от записей — наверное, потому, что пришла она из той эпохи, когда самые важные события записывались в семейных Библиях, но Джефф был уверен, что где-то должны находиться сведения о семье Монтгомери, относящиеся к пятидесятым годам девятнадцатого века, а также свидетельства того, Мисси или Мелисса остались жить в прошлом. Кроме того, Мисси, конечно же, оставила бы свой неизгладимый след в любом времени, в котором ей случилось бы жить. И если она осталась в прошлом, какое-то доказательство этому обязательно найдется.

Мать Джеффа дружила с Милдред Рид, известным здешним ученым, занимающейся генеалогией. Он немедленно засадит Милдред за работу, например, под тем предлогом, что хочет преподнести Мелиссе сюрприз — какие-то сведения из истории семьи Монтгомери — Монро.

Впрочем, не стоит пока рассказывать Мелиссе о своих планах. Вполне возможно, что она права и любые найденные им сведения принесут им мало утешения.

Глава 25

День, на который был назначен благотворительный базар в пользу пресвитерианской церкви, был свеж и прохладен. Поскольку Фабиан отправился ставить палатки довольно рано, Мисси пришлось ехать в город в ландо вместе с Джоном и Лавинией.

Базар располагался на небольшой лужайке на высоком берегу Миссисипи. И вот они остановились; их тут же оглушил стук молотков и крики мужчин, заканчивающих сооружение палаток и украшающих их флагами. Зрелище было весьма красочным — палатки расположились живописным полукругом, с противоположной стороны разбили площадку для детских игр, где среди всех прочих развлечений можно было пускать игрушечные кораблики в металлическом бассейне и кататься на пони. Отовсюду прибывали участники базара с самыми разнообразными пожертвованиями — от разнообразных блюд для полдника до консервов, ручных вышивок и безделушек.

— Прекрасно, — заметила Лавиния, окинув взглядом суетящихся на лужайке. — Выручка от продажи составит солидный вклад в фонд строительства церкви.

— А какая из вас получится прекрасная парочка продавщиц, — заметил Джон, окинув восхищенными глазами жену и дочь, одетых в одинаковые синие жакеты и юбки и с задорными шляпами на головах.

— А вон Элеонора и Грейс, — сообщила Лавиния, с улыбкой помахав рукой леди, трудившимся неподалеку. — Фабиан отвезет тебя домой? — спросила она Мисси.

— Я бы лучше поехала с вами.

— Такой измены этот славный мальчик тебе никогда не простит, — улыбнулась Лавиния.

— Посмотрим, — загадочно отозвалась Мисси.

— Извини, но мы тебя покинем, — сообщил Джон. — Встретимся позже.

— Конечно, — ответила Мисси. — Желаю хорошо провести время.

Супруги понесли коробки с пожертвованными безделушками к палатке, где Лавинии предстояло торговать вместе с подругами, а Мисси подошла к Антуанетте и Люси, Их палатка располагалась в центре луга. Рядом находилась палатка Фабиана, Брента и Джереми. Пока что она почему-то пустовала, если не считать нескольких уже выставленных на продажу пирогов и кексов.

— Доброе утро, леди, — весело сказала Мисси, скользнув за прилавок. Она выложила принесенную стопку вязаных и вышитых вещиц, изготовленных Мелиссой еще до того, как они поменялись местами. — Вроде все готово. Но… где же мужчины?

— Странно, но они поставили палатки и исчезли, — хмуро сообщила Антуанетта.

— Ничего не понимаю, — покачала головой Люси.

— Хм, — буркнула Мисси. — Если они будут манкировать работой, им ни за что не выиграть. Разве что они задумали какой-то трюк, о котором нам ничего не известно.

Женщины занялись своим товаром, стараясь расположить его как можно заманчивее, и вскоре забыли о мужчинах. Они подвешивали кашпо и вышивки на вертикальные опоры, а спереди палатку задрапировали самыми яркими шалями.

И вот уже начали прибывать покупатели — модно одетые пары и целые семьи, вслед за ними появились Фабиан, Джереми и Брент; они прошествовали к своей палатке, даже не взглянув на леди. В руках у них были коробки с пирогами, кексами и печеньем.

— Что бы это. — недоуменно пробормотала Мисси, глядя на эту процессию

Женщины с недоумением смотрели, как мужчины по меньшей мере раз десять подходили к своей палатке, принося все новые и новые коробки, наполненные кондитерскими изделиями.

— Где они все это взяли? — воскликнула Антуанетта.

— Уж не купили ли они эту выпечку в городе? — с подозрением проговорила Люси.

Расположившись в своем киоске, мужчины все так же не обращали никакого внимания на женщин. К этому времени на лужайке кишела уже толпа, но если палатка женщин привлекла к себе с десяток любопытствующих дам, у мужской палатки вскоре началось настоящее столпотворение.

Женщины в замешательстве уставились на киоск мужчин.

— Как вы думаете, что они там делают? — спросила Антуанетта, покусывая нижнюю губу.

— Они, конечно же, уже собрали денег больше, чем мы, — забеспокоилась Люси. — Посмотрите только на эту очередь!

Мисси мрачно кивнула.

— Вы пока присмотрите за палаткой, — сказала она, — а я пойду разузнаю, что там происходит.

Затерявшись в толпе, Мисси подошла к палатке сбоку.

— Да, миссис Топп, — услышала она голос Фабиана, — этот кекс вы можете взять за двадцать пять центов.

— Подумать только! — воскликнула дама, — Это чуть ли не в три раза дешевле, чем берут за такой кекс в лавочке на площади!

Вскипев, Мисси завернула за угол и вошла в палатку сзади, раздвинув полы. Ей сразу же бросилась в глаза высокая фигура Фабиана, одетого в элегантный черный фрак. По сторонам от него торговали Джереми и Брент. Все трое принимали деньги и отпускали кондитерские изделия с такой быстротой, на какую только были способны.

Поджав губы, Мисси решительно шагнула вперед и похлопала жениха по плечу:

— Фабиан, мне нужно с вами поговорить.

Если он и был удивлен ее внезапным появлением, то не подал и виду.

— Простите, Мисси, — сдержанно отозвался он, — но как видите, сейчас я крайне занят.

Решив не утруждать себя препирательствами, Мисси схватила его за руку и вытащила из палатки.

— Черт возьми, Мисси, в чем дело?

— Вы жульничаете! — заявила она.

— Вот как, неужели? — отозвался он с невинным видом.

— Вы с Джереми и Брентом купили выпечку в городе — и не отрицайте это!

Он преспокойно скрестил руки на груди, чем и привел ее в неописуемую ярость.

— Я и не пытаюсь. На самом деле мы скупили весь товар в двух кондитерских лавках.

— Вы… что вы сделали?! — Она была ошеломлена.

Он лукаво усмехнулся:

— Мы хотим выиграть пари.

— Ах вы, негодяй! — едва не затопала ногами Мисси. — Вы добиваетесь перевеса, утроив количество своего товара да еще и продавая его по сниженным ценам?

В его улыбке не было ни тени раскаяния.

— В общем, так оно и есть.

— Но это нечестно!

Он поправил манжеты.

— Ну что же, дорогая, вы ведь знаете, что говорится о любви и войне. По правде говоря, мы готовы прекратить хоть сейчас. Мы устали от войны и вместо нее нам хотелось бы гармонии и любви.

От этих слов Мисси охватило непонятное волнение, пытаясь заглушить его, она окинула Фабиана сердитым взглядом.

— Ждите больше!

— И вы тоже, — отозвался он.

— Хвастуны, вам лишь бы произвести эффект!

— Не без того.

— Ну так не надейтесь на победу!

— Мисси, — улыбнулся он, — вам уже никак не выиграть пари. Признайте свое поражение.

— Посмотрим, — бросила она, поворачиваясь и удаляясь прочь.

В полдень был сделан перерыв для трапезы — все уселись за столы, накрытые клеенкой, и принялись за жареных цыплят, ветчину, печеную фасоль, хлеб из кукурузной муки, пироги, кексы и прочую домашнюю снедь. Преподобный Фергюсон, местный пастор, обратился к присутствующим с благодарностью за помощь в сборе средств на строительство.

Мисси сидела рядом со своими молчаливыми подругами, есть ей не хотелось. Неподалеку от них расположились две пожилые четы, обсуждавшие местные новости — предстоящее выступление чтецов-декламаторов, устраиваемое при поддержке благотворительного общества, и только что начавшееся строительство железной дороги Мемфис —Чарльстон.

Мисси холодно смотрела на соперников, сидевших через три стола от них и за веселой беседой поглощавших горячие сосиски. Как ей хотелось запустить в этих эгоистов чайником с холодным чаем!

Трапеза подошла к концу. Антуанетта вдруг судорожно сглотнула, увидев, как мужчины поднялись и направились к своей палатке.

— Что нам теперь делать? — прошептала она, наклонившись к Мисси. — Они уже сильно нас обогнали!

— Теперь мы обязательно проиграем, — вставила Люси, шмыгнув носом — И Джереми никогда больше не позволит мне рисовать!

— А мне придется отказаться от шляпной лавки, — уныло добавила Антуанетта.

— Ах, да перестаньте вы ныть! — понизив голос, оборвала их Мисси. — Лучше подумайте о том, что ждет меня, если мы проиграем. Ведь мне придется выйти замуж за этого болвана!

Подруги взглянули на Фабиана, скорчили мерзкую гримаску и шепотом выразили сочувствие.

Мисси заставила себя приняться за куриную ногу.

— Ешьте, леди, — сказала она, откусив кусочек; глаза ее сверкнули решимостью. — Для послеполуденного сражения нам понадобятся все наши силы. Бой еще не окончен.

Но время шло, и предсказание Фабиана становилось все очевиднее. Женщины продали все, что было у них в киоске, а в палатке мужчин продолжалось столпотворение, поскольку запасу выпечки по сниженным ценам, казалось, не будет конца.

— Что же делать? — обреченно спросила Антуанетта.

Она стояла, облокотившись о пустой прилавок и положив подбородок на руки.

— Выиграть нам никак не удастся, — добавила Люси.

Мисси посмотрела на Фабиана свирепым взглядом, он только усмехнулся в ответ и послал ей воздушный поцелуй. Вдруг молодая женщина улыбнулась с таким видом, словно ее осенила какая-то замечательная идея.