Глава 12

Анжелика уже допивала лимонад, когда Ролан и дама с волосами цвета старой меди вошли в гостиную. Девушка отставила стакан и поднялась.

— Надеюсь, ты уже немного отдохнула, дорогая, — сказал Ролан.

Увидев красное родимое пятно на щеке дамы, Анжелика тут же поняла, что это и есть Бланш. Стараясь не задерживать взгляд на этом родимом пятне, Анжелика осмелилась улыбнуться ей.

— Бланш, это моя жена, Анжелика, — сказал Ролан. — И обернулся к сводной сестре: — Дорогая, познакомься с моей сводной сестрой, Бланш Сарджент.

Бланш протянула руку Анжелике, и та охотно пожала ее.

— Здравствуйте, мадемуазель Сарджент.

— Пожалуйста, называйте меня Бланш, — сказала дама. В ее голосе не было теплоты. — Добро пожаловать в Бель-Элиз, дорогая.

— Благодарю вас, мадемуа… Спасибо, Бланш, — застенчиво ответила Анжелика. Ролан обратился к сестре:

— Прошу тебя, покажи Анжелике ее комнату, чтобы она могла отдохнуть с дороги и привести себя в порядок после нашего путешествия. Сегодня на реке было так жарко.

— Конечно, брат, — ответила Бланш. — Какую комнату ты выбрал для Анжелики?

Ролан ответил без промедления:

— В восточном крыле, рядом с моей. Думаю, это будет лучше всего.

— Как скажешь, брат, — ответила Бланш безразличным тоном.

— А теперь позвольте ненадолго покинуть вас, мои дорогие. Хочу поговорить с управляющим. Узнаю, что тут произошло за время моего отсутствия.

Ролан вышел из комнаты. Анжелике было неприятно, что муж оставил ее так поспешно. Но она постаралась скрыть, что расстроена.

Они поднялись наверх — впереди Бланш, а за ней Анжелика. Бланш не произнесла ни слова. Анжелика тоже молчала, не зная, как себя вести со сводной сестрой Ролана. Лицо Бланш было непроницаемо. А вот ее черное одеяние немного пугало Анжелику.

Когда они поднялись на второй этаж, Анжелика улыбнулась и отважилась задать вопрос:

— Это вы играли на рояле, когда мы с Роланом приехали? Такая чудесная музыка!

Будто застигнутая врасплох, Бланш обернулась и ответила:

— Да, это я.

— «Вечерняя звезда». Мне так нравится музыка из «Тангейзера». Хотя Вагнер иногда кажется мне слишком монументальным.

Бланш приподняла бровь:

— А вы знакомы с этой оперой?

— Немного, — смутившись, ответила Анжелика.

— Дорогая, тогда нам есть о чем поговорить, — с улыбкой сказала Бланш.

Она ввела Анжелику в большую комнату, отделка которой была выдержана в розовых и бледно-зеленых тонах. Посередине стояла огромных размеров кровать под красивым покрывалом из тафты с оборками. У Анжелики перехватило дыхание. Она восхитилась:

— Какая красивая комната!

Бланш кивнула:

— Вот я и оставлю вас здесь. Вам нужно отдохнуть. Прислать горничную, чтобы она помогла вам?

— В этом нет необходимости. Видите ли, я привезла свою горничную, Коко. Правда, не знаю, где она сейчас.

— Наверное, Анри отвел ее на кухню подкрепиться с дороги. Я скажу, чтобы ее прислали к вам. И ваши вещи принесут.

— Благодарю вас, Бланш.

— Отдыхайте. Обед будет в шесть.

Едва заметно улыбнувшись, Бланш повернулась и вышла из комнаты.

Анжелика опечалилась. Сводная сестра Ролана приняла ее вежливо, но холодно. Но она не очень-то винила в этом Бланш. Конечно, Бланш распоряжается домом в Бель-Элиз, и появление другой женщины может поколебать ее положение. Анжелика понимала, что она теперь должна стать хозяйкой в имении, и надеялась завоевать расположение Бланш.

Анжелика сняла соломенную шляпку и положила ее вместе с ридикюлем на столик. Потом принялась рассматривать комнату. Розовые обои, зеленые бархатные портьеры на высоких окнах, резная мебель: платяной шкаф, стол и туалетный столик. Несомненно, ее муж — богатый человек, если у него такой большой и богато обставленный дом. Что он сказал бы, если бы узнал, как ей хотелось вернуться в скромный дом ее родителей? Но теперь ее дом здесь, в Бель-Элиз.

Застекленные двери выходили на залитую солнцем длинную и узкую галерею. Там стояла красивая плетеная мебель. Отсюда была хорошо видна дубовая аллея. Анжелика поняла, что будет проводить здесь долгие часы. Как хорошо, что Ролан выбрал для нее такую комнату, подумала она.

Оставив солнечную веранду, она продолжила осмотр комнаты, разглядывая вешалки для одежды. Анжелика прошла по мягкому ковру и открыла еще одну дверь. За ней была мужская гардеробная, полная костюмов, шляп и сапог. Она поняла, что это вещи Ролана. Ощутила знакомый запах: его мыло для бритья, ром, кожа и табак. Из гардеробной можно было пройти в другую спальню, с темно-коричневым ковром на полу и красивой мебелью вишневого дерева.

Она подумала, что это комната Ролана. Не желая вторгаться туда, она вернулась в свою комнату и села на кровать. Покрывало из тафты зашуршало, когда она стала поправлять свои юбки.

Ей показалось странным, что ее молодой муж не хочет находиться с ней в одной комнате. В их доме в Сент-Джеймсе ее отец и мать всегда жили в одной комнате и спали в одной постели, Их деревянный домик был небольшим, и временами по ночам сквозь тонкие стены Анжелика слышала их смех, а порою и стоны наслаждения. Ребенком она не понимала значения этих звуков, пока как-то, когда ей было тринадцать лет, старшая по возрасту подруга не объяснила ей, как делаются дети. Анжелика даже слегка покраснела при таком воспоминании, невольно подумав о Ролане и себе. Бог мой, от одних только мыслей запылали ее щеки и заколотилось сердце. И все-таки она не представляла, как можно стать физически мужем и женой, находясь в разных спальнях…

Может быть, в высшем свете Луизианы это делается как-то по-другому. Ролан захотел, чтобы у его жены была своя комната. И Бланш посчитала это совершенно естественным. Но все же она какая-то странная, эта Бланш Сарджент.

Мысли Анжелики были прерваны стуком в дверь. Вошел Анри с ее вещами, а за ним Коко. Анжелика почувствовала себя усталой. Как только Анри ушел, она прилегла на роскошную кровать и задремала. Коко в это время разбирала ее вещи…

К обеду Коко соорудила Анжелике прическу, причудливо завив и уложив черные локоны. Такая прическа делала ее немного старше. Потом горничная помогла ей надеть платье из гонкого муслина цвета слоновой кости с круглым вырезом, узкой талией и пышными юбками, отделанными красной лентой.

Коко подрумянила ей щеки и чуть тронула помадой губы. Потом нанесла на лицо немного рисовой пудры. Всего несколько недель назад Анжелика не позволила бы Коко делать это, но Эмили открыла ей некоторые секреты косметики, известные многим креольским женщинам.

Анжелика спустилась вниз по лестнице, чуть подобрав юбки так, что были видны ее атласные туфельки. Ролан и Бланш сидели в гостиной. При ее появлении Ролан встал и улыбнулся:

— Ты выглядишь очаровательно.

— Благодарю, Ролан.

Он тоже переоделся к обеду. На нем были фрак шоколадного цвета, коричневые брюки и белая гофрированная рубашка. У нее при виде мужа забилось сердце, особенно когда он окинул ее с ног до головы страстным взглядом.

В столовой Ролан помог Анжелике и Бланш занять места у стола. В дальнем углу стоял мальчик в синем бумазейном костюмчике и дергал за веревку, привязанную к большому опахалу. Оно качалось над столом и разгоняло жаркий воздух.

Обед состоял из многих блюд, к каждому из которых подавали определенный сорт вина. Черепаший суп сменился омарами, потом появились креветки под соусом со специями и хреном. Анжелика не привыкла к такому обилию еды. Подали главное блюдо — фаршированного морского окуня с баклажанами. Но это было еще не все. Когда перед ней поставили цыпленка в белом соусе, она просто не поверила своим глазам.

Разумеется, эти роскошные блюда остались наполовину недоеденными. Анжелика расстроилась, видя такую расточительность. Ей придется кое-что изменить, когда она вступит в права хозяйки. Она слишком долго жила в бедности, потому-то не могла спокойно наблюдать такую картину. Может быть, Бланш таким способом старалась сделать Ролану приятное?

Обед прошел в молчании, если не считать коротких реплик Ролана по поводу хозяйственных дел. Она с волнением почувствовала на себе внимательный взгляд его голубых глаз. Глядя на жену, Ролан задумчиво постукивал пальцами по хрустальному бокалу. Подали десерт — рисовый пудинг с фруктовым соусом и вином. И все же ее напряженное состояние не проходило. Анри принес горячий кофе, щедро сдобренный бренди и специями. Бланш предложила пить кофе в гостиной.

Анжелика мелкими глотками пила крепкий кофе. Ролан сидел рядом в таком же, как у нее, французском кресле, а Бланш устроилась на диванчике. Анжелике невольно вспомнились те прежние дни, когда она обедала дома с родителями и все было так просто.

— Бланш, не покажешь ли завтра Анжелике дом? — сказал Ролан после непродолжительного молчания.

Бланш ничем не выдала своих эмоций, только ее чашечка звякнула о блюдце. Обеим женщинам было понятно, что Ролан таким образом передает управление домом Анжелике.

— Конечно, брат, — пробормотала Бланш.

— Отлично. А во второй половине дня завтра, — Ролан обратился к Анжелике, — я провезу тебя по имению, если угодно.

— Да, Ролан. Я с удовольствием поеду с тобой.

Они говорили совсем немного, и, как только допили кофе, Ролан предложил жене проводить ее наверх. Когда они вместе поднимались по лестнице, у Анжелики бешено колотилось сердце. Она чувствовала, что приближается минута… Она вся вспыхнула, когда сильные пальцы Ролана сжали ее руку, и шла по лестнице, боясь встретиться с ним взглядом.

У ее двери Ролан остановился, чуть улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

— Спокойной ночи, Анжелика.

Он повернулся и ушел.

Анжелика вошла в комнату и нахмурилась. Может быть, Ролан придет к ней позже? Его сдержанность после женитьбы была ей непонятна, поэтому она страдала.

Подбежала Коко:

— Как обед, мадам?

— Он был отличным, Коко. Но боюсь, что от вина меня клонит в сон. Пожалуй, я сейчас лягу.

Анжелика была благодарна горничной за помощь. Девочка помогла ей вымыться и надеть ночную рубашку. Анжелика легла на широкую кровать. Коко укрепила сеть от москитов и ушла к себе, плотно прикрыв за собой дверь.

Анжелика печально улыбнулась в темноте. Наверное, Коко думает, что ночью к ее хозяйке придет хозяин. Прошло достаточно времени, и Анжелика поняла, что ее муж не придет к ней в эту первую брачную ночь.

Постель была необыкновенно мягкой. Шторы чуть колыхались от легкого ветерка. Мысли Анжелики беспорядочно крутились — мысли о Ролане. Намерен ли он вообще предъявить свои права на нее как муж? После их женитьбы он стал еще более отстраненным, чем раньше. Или таким образом он хочет показать, как неприятен ему этот брак, заключенный по договору их родителей?

Анжелика понимала, что ее жизнь изменилась к лучшему. Она замужем за Роланом, поселилась в его богатом доме.

А что было бы с ней, останься она у Жиля Фремона? Конечно, хорошо, что она вышла замуж. Но теперь ей хотелось, чтобы брак оказался удачным.

А вот Ролан, наверное, был другого мнения. Во всяком случае, то, что происходило, никак не соответствовало ее девичьим грезам. Анжелика мечтала, что в один прекрасный день она влюбится, выйдет замуж, и у нее будут дети, много детей. А судя по тому, как все происходит. у нее никогда не будет детей с этим холодным, непонятно ведущим себя мужем.

Но Анжелике было ясно, что не поэтому у нее по щекам потекли слезы. Она уткнулась лицом в накрахмаленную вышитую наволочку…

Все в доме затихло. Но Ролан еще долго сидел в своем кабинете, рассеянно листал приходно-расходную книгу, время от времени отпивая из бокала абсент. Наконец он с раздражением захлопнул гроссбух.

Ролан понимал: по правилам, он должен подняться наверх и забраться в постель к жене — или нет, лучше взять ее в свою спальню, в спальню хозяина, и осуществить на деле их брак. Анжелика выглядела сегодня такой красивой. Ее сочные губы так и просили поцелуя. Светлое платье подчеркивало ее стройную фигурку, а красная лента отделки словно обещала ему взрыв страсти. В вырезе платья были видны соблазнительные округлости ее девичьих грудей. Его рука крепче обхватила бокал.

Эмили как следует постаралась одеть Анжелику. Ее платья были по-ангельски скромны и в то же время так очаровательны, что она в них могла свести с ума любого мужчину. Почему же он не может сорвать эту розу, взять то, что принадлежит ему по праву?

Ролан про себя произнес проклятия. Он прекрасно понимал, почему вынужден сидеть здесь. Он раздумывает, вместо того чтобы пойти и предъявить свои супружеские права, как сделал бы любой на его месте. Он так хотел любви Анжелики! А что касается долга… О нет, он уже выполнил свою «обязанность» со своей первой женой Луизой.

Живость Анжелики привлекала Ролана. Часто она смотрела на него с такой страстью в темных глазах, что он был готов схватить ее в объятия и целовать, ласкать до изнеможения.

И все же Анжелика не сделала и не сказала ничего такого, что дало бы ему понять: она сама хотела этого брака. Да, черт побери, он не тронет это восхитительное тело, пока не будет уверен, что она с радостью примет его. Нет, пусть даже сама потребует этого. И больше никаких размышлений о супружеском долге!

Глава 13

На следующее утро Анжелика встала позже обычного и чувствовала себя гораздо лучше. Она, как всегда, сотворила обычную утреннюю молитву, попросив особого благословения для душ своих дорогих родителей. Позавтракав, она спустилась вниз, в гостиную, чтобы, как было условлено с Бланш, осмотреть дом.

Бланш встала и сделала несколько шагов навстречу Анжелике.

— Доброе утро, дорогая. Надеюсь, вам было удобно спать?

— Да, очень, — ответила Анжелика. — А где Ролан? — Сообразив, что сделает грубую ошибку, если покажет, что ничего о нем не знает, добавила: — Похоже, мой муж привык вставать очень рано. Я так и не видела его утром.

Бланш никак не отреагировала на это.

— Ролан осматривает наши поля сахарного тростника вместе с управляющим, мистером Юргеном. Думаю, он вернется к ленчу. Ролан напомнил мне, что хотел провезти вас по плантации во второй половине дня.

— Я с удовольствием поеду.

— Отлично. Не хотите ли осмотреть дом?

— Очень хочу.

Бланш принялась водить Анжелику по комнатам. На первом этаже, рядом с гостиной, располагалась столовая. Были еще четыре комнаты поменьше: библиотека, кабинет Ролана и помещения для домашних надобностей и всяких дел, связанных с управлением плантацией.

Когда обе дамы вошли в библиотеку, Анжелика сразу же обратила внимание на картину, написанную маслом.

— Какие замечательные картины развешаны по всему дому, — заметила она. — Кто этот художник?

Бланш посмотрела на картину, где был изображен аллигатор, гревшийся на берегу под лучами солнца.

— Художник — моя мать, — тихо сказала Бланш. — Она умерла пять лет назад.

— Ах, это ваша мать. — Анжелика с сочувствием взглянула на Бланш. — Да, она была замечательным художником. Несомненно, вы талантливы в нее. Вы стали превосходной музыкантшей.

— Благодарю вас, моя дорогая.

Бланш улыбнулась Анжелике одной из тех мимолетных улыбок, в которых было так мало чувства. Анжелика вздохнула, поняв, что расположить к себе Бланш будет совсем не легко.

Анжелике очень понравилась библиотека. Вдоль стен стояли высокие — до потолка — книжные шкафы. Ей хотелось заглянуть в старинные книги в позолоченных переплетах. Дома у них было мало книг — Шекспир и Диккенс, да еще несколько богословских сочинений. Но семья дорожила этими книгами. Отец с наслаждением читал их.

Анжелика рассматривала большой рояль, стоявший в углу. Это был замечательный инструмент, сделанный из полированного красного дерева, с ажурным пюпитром, сверкающими клавишами из слоновой кости и массивными ножками, украшенными резьбой. На пюпитре так и остались стоять ноты «Вечерней звезды». Анжелика не смогла удержаться от соблазна, подошла к инструменту и легко коснулась пальцами клавиш.

— Вы играете? — спросила Бланш, стоявшая за ее спиной. Анжелика обернулась к Бланш, слегка покраснев.

— Немного. Мой учитель музыки обучил меня только нескольким аккордам, чтобы я могла упражнять голос. У нашей семьи не было пианино, но священник в нашей деревне позволял мне петь в церкви.

Бланш внимательно взглянула на Анжелику. Она было начала что-то говорить, но передумала.

— Понимаю. Ну хорошо, не хотите ли подняться наверх?

— Бланш, мне кое-что непонятно.

— Что же?

— Почему вы держите рояль здесь? Он такой красивый. Рояль можно поставить в гостиной, чтобы все его видели и могли наслаждаться вашей блестящей игрой.

Бланш ответила крайне сухо:

— Мне нравится играть в одиночестве. Ролан ничего не имеет против этого.

Анжелика прикусила губу. Такому роялю не место в тесной комнате. Она велит переставить его, но будет действовать очень осмотрительно, чтобы не задеть чувства Бланш.