Если Лучко знала, что будут снимать сцены с Себастьяном, то с утра она ходила как мужчина, повторяла резкий поворот головы, чи-сто мужской.
      К счастью, Шекспир не подверг актрис, игравших Виолу, моральному испытанию и не написал никаких интимных сцен для Цезарио и Оливии.
      - И тем не менее... В один съемочный день вышел казус, - вспоминает Лучко. - Мы должны были с Аллой Ларионовой (Оливией) в часовне поцеловаться. Чувствую, вся съемочная группа, затаив дыхание, ждет. А я увидела режиссера и говорю: "Ян Борисович, покажите, как мне целовать Ларионову по-мужски". Тишина, и вдруг все как за-смеются.
      В общем, поцелуй двух дам вышел весьма невинный, и, заметьте, мужчина, затеявший все это, не смог им профессионально помочь.
      IV
      На театре, как правило, Виолу играет актриса, а ее братца - мужчина. За тридцать лет в Москве на разных площадках появилось несколько Виол, обернувшихся Цезарио, - одна лучше другой. В "Современнике" эту роль блестяще представляла Марина Неелова.
      - Когда вы надевали мужское платье Цезарио, вы как-то старались соответствовать мужскому образу?
      Марина Неелова: А я никогда не хотела играть мужчину. Ведь у Шекспира написано о нем, забыла, как точно звучит.
      А звучит это буквально так:
      Кто скажет - ты мужчина? Рот Дианы
      Не так румян и нежен; голос твой,
      Как голос девушки, высок и звонок;
      Ты словно создан женщину играть.
      Поэтому Неелова не пыталась плыть поперек авторского текста. Другая Виола-Цезарио - Евгения Крюкова из театра имени Моссовета, на сцене также не думала добиваться схожести с юношей, однако на репетициях эта самая красивая актриса театра специально ходила в ботинках 42-го размера вместо своего 38-го, училась шаркать ногами. Полотняный костюм современного покроя - широченные штаны и пиджак - также помог ей добиться в рисунке мужского почерка.
      Но мужские истории на сцене просто так для женщин не проходят. Наступает час расплаты. Так, Евгения Крюкова после этой роли поймала себя на том, что стала очень сильно сутулиться. Видимо, это последствия того, что с помощью сутулости она хотела спрятать грудь.
      V
      В театре имени Ленсовета в Санкт-Петербурге идет спектакль "Лицо" по Ингмару Бергману. Согласно сюжету, парочка авантюристов, скрываясь от полиции, вынуждена прибегнуть к такому трюку: муж - иллюзионист-гипнотизер переодевает свою жену в юношу-ассистента, чтобы ее, естественно, не опознали. На роль этого самого юноши Амана режиссер Владислав Пази назначил красивую актрису Елену Комиссаренко, до этого сыгравшую роскошную женщину в спектакле "Король, дама, валет".
      По признанию Владислава Пази, у Комиссаренко поначалу не очень получалось, потому что она считала себя женственной и это требовало определенной ломки. Ломали известными способами.
      - Сначала искали пластику: чтобы по-особому сидела на стуле, широко расставив ноги. Голос у Лены, слава Богу, низкий и может сойти за мужской. Но в результате получился изысканный мужчина.
      - С кем сложнее работать режиссеру: с мужчиной, играющим женщин, или с женщиной, перевоплощающейся в мужчин?
      - Здесь все зависит от индивидуальности таланта. Когда-то в Бешкеке я ставил "М. Баттерфляй", и там танцовщицу играл киргиз. Он настолько точно это делал, что даже я в какой-то момент забывал, что он - мужчина. А публике и в голову не приходило сомневаться: перед ней была изумительной красоты восточная женщина. Что касается актрис, то они легко осваивают мужские роли. Как, впрочем, и в жизни.
      Эту фразу стоит запомнить, ибо она многое объясняет.
      VI
      Можно, конечно, надеть пиджак на три размера больше, растоптанные мужские ботинки и колотить кулаком по столу, как заправский мужик. Но это только внешний рисунок, который позволяет актрисам приблизиться к мужской сути. Возникает вопрос - отдаваясь стихии мужского характера, обнаружили ли они в себе хоть что-то мужское?
      Клара Лучко: Я не чувствовала себя мужчиной, но сила какая-то прибавилась, темперамент. А уж если на моих глазах кого-то обижали, сразу лезла в драку. Кстати, на площадке я хорошо фехтовала.
      Евгения Крюкова: Со мной происходит это очень редко, может быть, тогда, когда особенно хорошо играешь. В сценах с Оливией мне ее так становится жалко - она такая нервная, хрупкая, - что именно в эти моменты ощущаешь себя мужчиной. То есть как бы оберегаешь ее и заботишься о ней.
      Марина Неелова: Нет, ничего подобного я не чувствовала. И больше мужских ролей мне не хотелось бы играть. Я женские-то еще не все переиграла. Правда, у Романа Виктюка была в свое время идея пригласить меня на роль Гитлера. Но она не осуществилась.
      Елена Комиссаренко: У меня есть несколько любопытных наблюдений после этой работы. Мне даже понравилось быть мужчиной. Во-первых, мужчины мало говорят, и поэтому их хорошо слушают. Во-вторых, у мужчин, насколько мне это удалось почувствовать, есть какой-то внутренний покой. Во всяком случае, когда я играю женщину, при всех выстроенных мизансценах я ощущаю, что делаю много лишних движений, суечусь, что ли. А когда играю юношу, я лишнего шага не допущу. Лично мне это очень нравится.
      Однажды я бежала по коридору, переодеть костюм на следующую сцену. Навстречу мне попался наш актер Миша Пореченков (известный агент национальной безопасности. - М.Р.). Он увидел меня: "Ага, мальчика ваяешь?"
      Вообще с этими мальчиками-мужчинами женского происхождения всегда что-нибудь случается.
      VII
      Конечно, сложно. Здесь можно зайти в такие дебри, откуда только физиолог в состоянии выбраться. Интересный факт - мужские роли в кино и театре сами же мужчины предлагают, как правило, красивым или очень красивым актрисам. Грубую, неженственную фактуру к таким ролям они не подпускают. Да и сексуальная ориентация у актрис тоже традиционно правильная. Исключением в этой галерее, пожалуй, является звезда Марлен Дитрих, известная своей бисексуальностью и тем, что суперэлегантно носила мужские костюмы. Эту ее способность использовал режиссер Штернберг в картине "Марокко", где актриса, облаченная во фрак и цилиндр, напевает песенку "Когда умирает любовь". А дальше происходит нечто двусмысленно сексуальное: Дитрих берет цветок из рук женщины-поклонницы, страстно целует ее в губы, после чего цветок летит легионеру. Режиссер окрестил эпизод "лесбийским акцентом".
      VIII
      Ролей с переодеванием по обстоятельствам женщины в мужчину видимо-невидимо. А вот собственно мужских - раз, два, и обчелся. Не будем брать в расчет тюзовских мальчиков в исполнении травести. Хотя среди сценических подростков были выдающиеся. Так, Мария Бабанова в 1926 году сыграла китайского боя в пьесе с совершенно безумным названием "Рычи, Китай", которая шла в Театре имени Мейерхольда. Спектакль этот, утверждают очевидцы, впрочем, как и пьеса, по своим художественным достоинствам были так себе, хотя идеологически выдержан. А ходили на него только из-за почти эпизодической роли Бабановой. Все ждали финала, когда бой, исполнявший песенку на китайском языке, взяв самую верхнюю ноту, вешался в знак социального протеста.
      - Я рукой находила петлю, которая уже была заготовлена - а на мне были надеты лямки, - и в это время брала самую высокую ноту, которая почти обрывалась, такая была высокая, - вспоминала позже Мария Бабанова. - Пела чисто, не хрипела, брала верхнее "ми". И тут темнота, и я в это время прыгала вниз, и, когда зажигался свет, я качалась уже как труп. Вот и вся история, остальное - легенды.
      Эмоционально это было на все двести градусов.
      Сегодня единственный спектакль в Москве, где актриса играет чисто мужскую роль, - это "Любовный напиток", поставленный в театре имени Маяковского Татьяной Ахрамковой. На роль адвоката, написанную английским драматургом Шеппардом исключительно для мужчины, Ахрамкова назначила Татьяну Орлову. Почему?
      Татьяна Ахрамкова: Пьеса сама по себе странная. Мало того, что героини, их играют Евгения Симонова и Наталья Гундарева, все время что-то устраивают с переодеванием, я тоже решила поиграть со зрителем. Поэтому мой адвокат мужчина. "Давай не капустничать, не ломать комедию с мужиком, а смоделируем движение мужской мысли в женском исполнении", - сказала я Орловой.
      Сказано - сделано. Татьяна Орлова в строгой костюмной тройке является во втором акте деловым и, судя по всему, преуспевающим адвокатом. Перед нами мужчина. А кто же еще? - спросит зритель. Более того, после спектакля он с возмущением требует от билетера исправить ошибку в программке, в том самом месте, где против персонажа Адвокат стоит - "Татьяна Орлова".
      Курьезы с программками - это мелочь. Когда где-то на гастролях в провинциальном театре уже загримированная и одетая в муж-ской костюм Орлова забежала в зрительский женский туалет, там раздался дикий визг. Вполне естественно, что переодетую актрису природа повела именно к дверце с буквой "Ж", но гражданки, смирно стоявшие в очереди, природы актрисы не раскусили.
      Татьяна Орлова: Вообще у меня проблем с этой ролью не было. На репетициях коллективно искали моего мужчину. Гундарева говорила мне: "Не сиди нога на ногу, сексуальности никакой". Походку меняла, появились более грубые ухватки, сутулость. Если бы я надела юбку и говорила высоким голосом, я бы даже курила по-другому. Вообще это объяснить сложно.
      IX
      Конечно, актрисы рады, когда им предлагают столь радикально не-ожиданные роли. Далеко не всякой за долгую сценическую жизнь доведется почувствовать себя мужчиной. Но иногда выбор режиссеров - обескураживает. Именно это произошло с актрисой экспериментальной сцены "Балтийского дома" Санкт-Петербурга Ириной Соколовой. Если ее московская коллега Марина Неелова так и не сыграла Гитлера, то Соколова получила и сыграла роль Геббельса в картине Александра Сокурова "Молох".
      Правда, об этом почти никто не знает, кроме съемочной группы и близких актрисы, потому что в титрах против имени Геббельса значится мужское имя Леонид Сокол. И зритель пребывает в блаженном заблуждении, как ловко режиссер нашел на роль главного идеолога фашистской Германии такого маленького, хрупкого мужчину, так неловко и трогательно подволакивающего правую ножку.
      Ирина Соколова: Поскольку я по амплуа травести и в ТЮЗе переиграла множество разных мальчиков, нельзя сказать, что роль Геббельса далась мне тяжело. Скорее, предложение сыграть его было неожиданным, ведь до этого у Сокурова в других фильмах у меня были две женские роли. Конечно, я согласилась сразу: роль, кроме того, что мужская, еще и знаковая, шоковая.
      Физические параметры актрисы, сыгравшей Геббельса, потрясающие: рост - 1 м 53 см, размер ноги - 35-й, возраст - 60 лет. Ей выбрили затылок и лоб, волосы оставили свои и только красили каждый день в черный цвет. Грим - минимальный, лишь теневые оттенки вокруг глаз.
      Вот Геббельс с женой, выше его на голову, приезжает на уик-энд к Гитлеру. Маленький, чуть суетливый, в большом плаще, шляпе и тяжелых ботинках, которые кажутся ортопедическими. Держится за поясницу, как старик. А лицо - пожилой мальчик. Глазки - цепкие, умные... Тоненькая вытянутая шейка.
      - Мне нечего бояться, - высоковатым и бескровным голосом произносит он, развалясь на горе возле супруги. - Я любое свое мнение сменю на противоположное. Например, тысячелетний Рейх есть не тысячелетнее царство праведных, а тысячелетнее хамство, разбой и мародерство. Вот оно, это царство.
      Вот такое это маленькое чудовище.
      Ирина Соколова: Все равно, кого бы ты ни играл, надо защищать своего героя. Он хромал и пытался всячески скрыть хромоту. Поэтому, наверное, такой маленький и, конечно, жестокий. Очень любил женщин, у него было четверо детей. Я думаю, что все его комплексы - это реванш за физическую ущербность.
      - Вы играли на немецком языке, но на экране - ваш голос?
      - Нет, озвучивал меня немец. Тенор такой сладковатый, который пел про любовь и цветы в двадцатые-тридцатые годы. Кстати, немцы так и не узнали, что Геббельса играла женщина.
      - Скажите, ваша карьера, начавшаяся с пионеров в ТЮЗе и продолжившаяся в международном проекте ролью Геббельса, повлияла на вас как на женщину?
      - Вы знаете, я даже на себя иногда раздражаюсь: почему я в жизни все время хожу в брюках? С одной стороны, вроде как удобно, а с другой - я мучаюсь от этого. Может быть, даже в характере что-то изменилось. Не могу сказать, что моя личная жизнь сложилась очень удачно: мы разошлись с мужем, но у меня есть дочь, внучка... Я привыкла отвечать за все и за всех - в этом, может быть, проявилась неженская суть. В общем, дефицит женского счастья ощущаю.
      X
      Несмотря ни на что, женщины, и особенно на Западе, продолжают осваивать мужской репертуар. Английский режиссер Дебора Уорнер десять лет назад поставила "Ричарда III", где Ричарда играла замечательная актриса Фиона Шоу. Это был успешный спектакль. Боб Уилсон - знаменитый американский режиссер выпустил "Короля Лира", где Лиром выступила немецкая актриса. А в Австрии в этой же пьесе четыре основные мужские роли - Шута, Лира, Глостера и Кента были отданы женщинам. Тем более что Шута в этой шекспировской трагедии традиционно исполняли женщины. Великий итальянец Джорджо Стреллер в своем "Лире" шутом сделал не абы какую женщину, а любимую дочь Лира - Корделию. В последнее время по миру странствовал "Гамлет" известного режиссера Петера Цадека, где Принца Датского замечательно играет Анжела Винклер.
      Почему же женщины так тянутся к мужскому на сцене?
      Многие склонны объяснять это тем, что происходит в жизни: размываются границы между полами. Вполне возможно, что это так, но актрисы, попробовавшие на вкус мужские роли, вряд ли согласятся с таким мнением.
      Алексей Бартошевич: В жизни женщины давно освоили мужские профессии, что же говорить о театре.
      Ученый муж прав, но...
      Подход к мужскому вопросу явно изменился. Если в конце прошлого века Сара Бернар делала своего Гамлета мужественным и решительным и серьезно искала в себе мотивацию его мужских поступков, то для некоторых современных актрис вопрос, как играть мужчину, вообще лишний. Например, Алла Демидова, которая готовилась вывести на международные подмостки сразу две мужские особи Гамлета из одноименной трагедии и Поприщина из "Записок сума-сшедшего", уверяет, что она собирается играть не Принца Датского, а идею - идею столкновения реального и нереального мира, воплощенного во встрече Гамлета с Призраком. Гамлет на пенсии - помним, был. Гамлет в виде панка - сколько угодно. Но Гамлет как идея? Заметим, что идея - женского рода. Такое может прийти только в хорошенькую головку.
      Театр - учреждение консервативное. Он не любит чужаков, которые так и норовят проникнуть в чужой монастырь со своим уставом. Но уж если наглецу удается в нем задержаться, значит, его устав пришелся ко двору. Более яркого примера, чем модельер Андрей Шаров, пожалуй, не найти. И теперь что там псевдобогемный Каплевич с его льняными панамками и короткими штанами для взрослых мужчин...
      Кринолины с моргающими глазами, лифчики из иголок! Стеклянные бюстье и мельхиоровые корсеты, не говоря уже о заворотной цветовой гамме, замешанной в основном на светофорных тонах! Шокирующие театральные костюмы, одних пугающие дурновкусием, других приводящие в восторг. В общем, беспредел на театре - это Андрей Шаров. Известный модельер - маленький, щуплый и всегда в окружении длиннющих манекенщиц, совсем как Пьер Карден. Но пока Шаров единственный, кто способен сделать так, чтобы на сцену вышли
      Три сестры
      в стеклянных кринолинах
      Тайна Железной маски пока ждет
      Слабительное для художника
      Мешки денег уходят в мешки под глазами
      Шекспир в кроссовках - Чехов в столовом серебре
      - Парадокс заключается в том, что в театр я не ходил, не считая школьных походов, - говорит Андрей Шаров. - Но от них в памяти ничего не осталось, разве только "Принцесса Турандот" в Вахтангов-ском и "Синяя птица" во МХАТе.
      Пока я дошел до решения, что буду художником, я переменил много профессий. Сначала хотел поступать в Историко-архивный и навечно себя в архивах закопать. Потом под воздействием Пикуля задумал стать писателем и разобраться с тайной Железной маски. И вдруг ошарашил всех - буду художником, хотя до этого практически не рисовал. Правда, я хорошо лепил. Три года учился у частных преподавателей, чтобы профессионально заниматься монументальной жи-вописью в Строгановке. Но там был безумный конкурс, и я пошел туда, где он был поменьше, в Институт легкой промышленности - двадцать девять человек на место.
      В результате поступил на модельера в расчете позже перевестись в Строгановское. Но как только я попал в этот девичник (на три группы модельеров два парня!), тут же решил остаться в таком малиннике.
      - Как монтировались в твоем сознании монументальная живопись и какие-то там тряпки, называемые модной одеждой?
      - Я всегда легко менял свои убеждения: где лучше, там мне и нравилось. Если серьезно, я понял, что все зависит не от института, а от тебя самого. Не важно, где ты учишься и кто твои преподаватели, главное - взять от них то, что тебе нужно. Тем более что в то время в институте бытового обслуживания (МТИБО) очень серьезно преподавали живопись. Чтоб ты знала, преподавал у нас Вячеслав Зайцев, он-то меня и приметил в свое время. Всячески прикрывал, когда я прогуливал другие предметы.
      Но института я не закончил, потому что уже с восемьдесят девятого года у меня были выставки за рубежом. В Москве, на Кузнецком мосту, в ЦДХ, работы хорошо покупали. Я попал в бум на советскую живопись. В девяносто первом году выставки в Париже и Лондоне... Денег тогда, мне казалось, было караул много. Я помню, что из Киева, где продал несколько своих работ, привез сумку денег четырнадцать тысяч. Думал, на две машины хватит, но за две недели мешки денег ушли в мешки под глазами. Веселье шло круглосуточно.
      - То есть ты оправдывал звание пьющего художника?
      - О-о!!! Приезжали к какому-нибудь приятелю чайку попить - и на четверо суток. С подвигами, с гуляньями. В принципе, мы не алкоголики были. Главное, чтоб затея была. А когда есть затея, то под это можно пить, гулять, развлекаться. А без идеи скучно было.
      - А что ты в то время рисовал? За что платили большие деньги?
      - Меня метало от реалистических сюжетов до невозможной абстракции. Я не был ни конформист, ни нонконформист... Для меня живопись, если вдуматься в слово, это писать живо. Свою философию я не выкладывал на холст, чтобы человек напрягал мозги и думал, что ты ему хотел сказать. Я писал совершенно не думая, выражал свои эмоции так, как хотел. Например, веник макал в краску и - на холст. Что я хотел сказать? Да плевать! Главное - трогает меня это или не трогает. Были веники, руки по уши в краске. У меня в мастерской на полу лежали огромные холсты, я бегал с банками, все это лил, набрасывал - эмоциональные порывы. У меня были запойные живописные периоды, когда я мог не спать, не есть. И только писать.
      И никогда я не мог работать на заказ.
      - А упасть в краску и своим телом елозить по холстам?
      - Нет, этого не было. Сейчас один американский художник выпивает огромное количество специальных красителей, замешанных на слабительном. И "рисует" посредством заднего прохода: бегает по холсту, а из него, значит, как из брандспойта, краска хлещет. Говорят, что картинки пользуются огромным успехом. Хотя Джексон Полак был в этом смысле круче художником. В свое время он доходил до того, что на аэродроме ставил огромные холсты и лил краски под мощный поток воздуха сверхзвуковых самолетов. Получалось что-то фантастическое. Вот это размах, а так бегать по холстам с голой задницей...
      - Это все, конечно, интересно, но все-таки как тебя, такого внезапного, занесло в театр?
      - Совершенно случайно. Сначала это был театр "Здравствуйте!" любительская студия на Новослободской. Там не было ни одного профессионала. Своего рода секта. Первый спектакль, который я оформил, - "Что случилось в зоопарке" Олби. Там я наворотил железных деревьев, скамеек, все было железное, ржавое. Причем денег не было, и все это мы собирали на стройках, помойках. Чем меньше денег иногда, тем больше работает фантазия.
      Потом я познакомился с Сергеем Виноградовым и он меня привел в театр Виктюка. Виноградов искал художника для спектакля "Пена дней". Я загорелся, напридумывал всяческих трансформаций, но постановка не пошла - денег не было. Зато мы быстро сделали "Коллекционера" Фаулза. Вот где я по-настоящему узнал, что такое профессиональный театр, что такое колосники. Я учился прямо в театре. Так начался мой театральный роман.
      - Шаров - это театр, модельный бизнес, цирк, живопись... Как внутри тебя все это уживается?
      - Все зависит от настроения. Иногда мне кажется, что я не там и не там. А иногда мне кажется, что все идет правильно, потому что есть взаимообогащение. Переныривания из театра в цирк, из цирка - в модельный бизнес дают потрясающие результаты. Я знаю много цирковых секретов, которые могут стрельнуть на подиуме, потому что в цирке, например, "говорящая голова" давно приелась. Или трансформация костюмов - то же самое. Или полеты в цирке - это не более чем полеты. А вдруг полететь в театре - это круто.
      Вот в спектакле "Нижинский" Домогаров выходит в таком белом плаще с большими карманами. Это абсолютно носимая вещь. Я хотел бы сделать такую коллекцию из белых плащей с нижними костюмами тоже белого цвета. Или у меня был проект, аналога которому в мире нет, - соединить моду и цирк. Он так и назывался "Цирк высокой моды Андрея Шарова". К примеру, идет манекенщица по подиуму и пропадает - чистый цирк. Или она же в кринолине шикарном, кринолин раскрывается, а ног нет. Как это?
      - А манекенщиц распилить слабо?
      - Пилить не пробовал. Или была у меня такая коллекция - большие кринолины с высоким бюстье, а весь кринолин состоял из пластиковых глаз. Но глаза были закрыты и реснички как бы составляли ажур. Представляешь - весь кринолин из закрытых глаз, и когда манекенщица выходила на финальную точку, нехитрым движением все глаза открывались. Не поверишь: весь зал "России" тогда ахнул. А в цирке, например, таким трюком никого не удивишь. Жалко, что для этого проекта не хватило финансов, а уже был сделан фантастиче-ский подиум, где можно было кататься на роликах, там была масса трюмов, встроенные батуты, люки...
      - Почему в последней постановке "Венецианский купец" ты всех обул в кроссовки? Шекспир в кроссовках? Не стыдно перед классиком?
      - С Шекспиром особая история. Житинкин мне сказал, что по костюмам это должно быть как минимум "Версаче" - Италия, кланы, мафия. Я денек подумал, звоню ему: "А я-то зачем нужен, есть магазин "Версаче" напротив. Ищи там художника". Я принес ему свою концепцию, и даже скандальный Житинкин, когда увидел ее, опешил:
      - И Козаков в кроссовках?
      - Все.
      Незадолго до этого я увидел коллекцию Бальмена, где шикарные мужики в шикарных дорогих костюмах шли в кроссовках. Раньше для меня ничего не было ужаснее - мужик в метро в пиджаке, с портфелем и в кроссовках. Но когда я увидел коллекцию, понял, что может быть очень стильно, если к этому приложить руку.
      - Неужели Козаков согласился на этот кроссовочный бред?
      - Он художников видал-перевидал. Он мне даже борьбы не предлагал, а так раз - и уложил меня. Зато теперь ходит по сцене в камуфляже.
      - Послушают со стороны умные люди: театр, Шекспир, высокое искусство, а они про какие-то кроссовки... Разве это театральный костюм?
      - Но, между прочим, кроме кроссовок, там все специально сшито по эскизам, из хороших тканей. Это для меня всегда принципиально - хорошие ткани. Я почему старый театр ненавидел - трехкопеечная тканюшка, красочкой расписана под парчу или искусственный мех задутый - смотреть на это не могу. Должна быть концепция, тогда костюмом можно рассказать обо всем.
      - Ты пьесы читаешь, которые "одеваешь"?
      - Нет. Мне режиссер рассказывает. Я слушаю его, память у меня, слава Богу, нормальная, и у меня тут же начинает рисоваться какая-то идея. Единственное, что я прочел, - это "Милый друг" Мопассана - я тогда в больницу попал. И Арбузова (пьесу "Мой бедный Марат". - М.Р.). Все остальное практически прошло мимо меня.
      - Дремучий ты человек. Скажи лучше, с кем интереснее работать - с артистками или манекенщицами?
      - Ну конечно, с артистками. Девчонки-модели, как сказать, они пришли и ушли. Причем со многими я дружу, общаюсь. Но это один мир. В театре же мир совсем другой - мало того, что это актрисы с биографией, с ролями... Сталкиваешься все время с личностями.
      - Многие художники жалуются, что артисты, особенно артистки - букет капризов, мука сплошная любого художника. Это так?
      - Когда я делал костюмы для "Поля битвы" в Театре Сатиры, меня жалели, что мне предстоит работать с Гурченко. "Ну ты, парень, попал", - говорили мне, и меня трясло. Но, ты знаешь, все прошло настолько гладко и замечательно... Я даже благодарен Людмиле Марковне - она открыла мне некоторые секреты. Как поигравшая актриса, она знает много примочек в костюме. Помню, однажды пришла в гримерку и увидела платье, которое мы только-только из мастерской привезли, оно висело на плечиках. Она кинула один взгляд: "Андрюш, я это платье не надену". Это было настолько убедительно, что я даже не спрашивал, почему "не надену". Мне все сразу стало ясно. Гурченко имеет на это право, потому что знает, как это должно быть. То же самое и с Тереховой: все уверяли, что страшнее характера в театре нет. В "Милом друге" все прошло мило.
      Вот кто меня поразил - это дядя Боря Иванов. В "Милом друге" я ему забубенил фрак ярко-чернильно-анилинового цвета. Андрюша Ильин, который чуть постарше меня, увидев его, аж ошалел.
      - Сейчас дядя Боря приедет, мокрого места от тебя не оставит! предупредил он.
      А дядя Боря сказал:
      - Это мое, давай скорее мерить.
      И с цилиндром, тоже немыслимого вида, играл, как ребенок. Мало того, что он все это сразу принял, он к лиловому фраку подобрал перстень с таким же камнем, поменяв свой традиционный с красным камнем. Я даже о такой мелочи не подумал, а он до мельчайших подробностей влезал в роль. Вот это старая школа.
      С Ширвиндтом был смешной случай. Ему нужен был белый смокинг, и мы объездили все магазины, но не нашли. "Сшить надо", - убеждал его я. Он ни в какую - мол, не могут у нас такое сшить. Мы даже зашли в "Версаче", но там среди черных смокингов ходили новые русские с распальцовкой. А белого смокинга не было. И я нашел потрясающего мастера, старенького, который одевал еще маршала Шапошникова. Когда они встретились, Ширвиндт сказал:
      - Если еврей еврею не пошьет шикарный смокинг, то тогда - всё.
      Примерка была чуть ли не тридцать первого декабря. И портной, видно, торопился и, заглаживая рукав, подпалил его у основания плеча. Смокинг сидел как влитой. Ширвиндт присмотрелся, обнаружил маленькое пятнышко: "Ну, что я говорил? Не могут в этой стране..." Потом поостыл и много лет играет в этом смокинге.
      А как портной переживал, все причитал про позор на свои седины. Вообще мне один мастер говорил: хороший пиджак сшить - все равно что завод построить.
      - А молодая школа? Молодые артисты и костюм - это что?
      - Может быть, они на свою фактуру надеются, но меньше уделяют внимания костюму. Вот кто умеет шикарно носить одежду - от фрака до плаща - это Александр Домогаров. Из женщин - Лариса Кузнецова (Театр имени Моссовета. М.Р.) органична в моих костюмах. Уже по примеркам понимаешь, как человек относится к вещи. А из молодых органично выглядит Денис Никифоров из "Табакерки" - я уверен, что он будет следующей звездой в подвале.
      Но все-таки многие из молодых артистов очень тусклые в жизни. Раз ты избрал такую профессию и она публичная, значит, надо иначе относиться к одежде своей, к стилю. Это орудие актера: лицо, улыбка, одежда. Вот Сережка Безруков, я не могу сказать, что он стильно одевается, но в работе очень придирчив к костюму, к гриму. Виталик Егоров тоже из этой породы.
      - А может, молодым просто денег не хватает?
      - Было бы желание. Да, денег нет, но своя мулька, своя фенька, кепка или, как у Боярского - шляпа, очки - должны быть. Ты посмотри, как Бельмондо держит сигару. Да чувствуется, что у него каждое движение продумано было еще тогда, когда он не был великим Бельмондо.
      Кстати о сигаре и о старой школе. Я помню, как на одном из спектаклей "Милый друг" дядя Боря Иванов курил сигару. В зале раздались аплодисменты. За кулисами он мне сказал: "Значит, в зале есть ценители сигар". А курил он так, чтобы пепла не обронить.
      Сережа Виноградов просит записывать его на пленку на репетициях, чтобы потом выверять по записи ракурсы, повороты, как он лучше в костюме выглядит, а как невыигрышно.
      - А был ли в твоей практике случай, когда тебе в лицо бросили костюм?
      - Были. На спектакле "Внезапно прошлым летом" доходило до того, что Валентина Талызина кричала в лицо мне: "Совок!" Я был молодой, меня от страха трясло, я переделал ей эскизов больше, чем всем остальным. Она играла миллионершу, ей все не нравилось, все раздражало. В результате, и это было впервые в моей практике, ей костюм делал отдельный художник. Хотя сейчас мы с ней очень хорошо общаемся, забыты все распри, но какое-то время искра пробегала. По молодости лет и неопытности я не мог ей возражать.
      - С артистами в театре - за кулисами, на сцене - все время что-то происходит: от комического до трагического. А с костюмами?
      - Да полн?о. Я никогда не забуду, как Коля Фоменко спал у меня на примерке стоя. Или в "Милом друге" артистке Бестаевой по ее просьбе мы сделали такое узкое бюстье, что трудно было дышать. Явно переборщили, хотя я ее предупреждал, что может лопнуть. И вот в самый ответственный момент, когда Домогаров падает на колени и объясняется в любви, у нее сзади все трещит по швам, лопается. Вся спина и все, что ниже спины, открылось. Ну, артистка не растерялась: "Ой, раздевают, прямо на сцене раздевают!" - заверещала она, и, оттого что партнер хватался в порыве за юбку, все выглядело очень органично. Зритель не понял, что произошла чудовищная накладка.
      Или на "Венецианском купце". Там артистка Родионова в первом акте, стоя спиной к залу, сбрасывает халат и в чем мать родила опускается в ванну. На репетициях она ко мне приставала, чтобы я ей спереди что-нибудь придумал, прикрыл, потому что не хотела устраивать праздника монтировщикам: