После этого артист делал свой коронный трюк - он небрежно ставил ногу на табуретку и довольно кокетливо, задрав юбчонку, поправлял чулок. Придумывая эту краску во время репетиции, Табаков вряд ли догадывался, что его ждет. А ждала его, кроме успеха и аплодисментов в зале, - толпа поклонников на входе: одни - натуралы, которые потянулись к Клавочке как к женщине. Другие же нетрадиционной ориентации, оценившие в Табакове сильное женское начало.
      - Мне писали письма, делали намеки, но, к счастью, не щупали. Иначе бы дошло до драки. На самом же деле в спектакле речь шла о хамстве, и моя Клавочка была олицетворением его. Знаешь, как она говорила?
      - У вас чай есть? - спрашивал покупатель.
      - А какой вам надо?
      - Грузинский.
      - Грузинского нет.
      - А краснодарский?
      - И краснодарского нет.
      - А цейлонский?
      - И цейлонского нет.
      - А какой-нибудь есть?
      - А какой вам надо?
      Мой друг, увидев эту роль, сказал, что я играю ту самую бабу, которая торговала мороженым возле крытого рынка. И действительно я ее вспомнил.
      Со временем Клавочка заматерела и превратилась на экране в мисс Эндрю из фильма "Мэри Поппинс, до свидания".
      - Внимание! Я выхожу! - противный голос домашней мучительницы зритель слышал раньше, чем крепкая особа в шляпке и с зонтиком элегантно вылезала из такси. Надо заметить что при всей омерзительности характера выглядела она очень аппетитно.
      - А можно говорить о том, что эти роли помогли вам лучше понять женщин?
      - Говорить всерьез? Ну, наверное, можно на том уровне, что Лев Толстой ощущал себя Анной Карениной, рожавшей ребенка только потому, что у него был геморрой. Но это прежде всего говорит о дисфункции прямой кишки у великого писателя, а не о женской сути.
      Рекордсменом по количеству сыгранных женских ролей можно считать, как это ни странно, артиста с имиджем самого мужчинского мужчины - Николая Караченцова. Его дамская эпопея началась еще в юности в передаче "Волшебный фонарь", которую снимал Евгений Гинзбург. Здесь Николай среди прочих персонажей сыграл старую потаскуху, которая к тому же приходилась матерью Людмиле Гурченко. В растрепанном парике он метался по экрану и распевал:
      Муж мой, милый покойничек,
      Ей в детстве к рождению
      Куклу принес.
      Та вместо "спасибо" покойничку
      Куклой расквасила нос.
      Евгений Гинзбург:
      - Я без всяких сомнений пригласил на эту роль мужчину, артиста Караченцова. В нем нет ничего женского, ничего сексуального. Вот он и сыграл старую, мужеподобную бабу. Для меня достаточно принципиально, чтобы в женских ролях выступали не представители сексуальных меньшинств, потому что в их исполнении женщины - омерзительны. А настоящие мужчины... Вот почему хорош Дастин Хоффман в роли Тутси? Ответ прост - потому что он любит женщин. А гомосексуалисты, как правило, женщин не любят, оттого они у них неинтересными в кино и в театре выходят.
      Еще дважды артист отметился в женской теме - в картинах "Аукцион" и "Удачи вам, господа!". В последней режиссер не путал карт, а предъявлял зрителю мужчину с тяжелой судьбой, который в силу обстоятельств вынужден был переодеться женщиной и участвовать в конкурсе красоты. Вот тут-то Николай Караченцов развернулся в пол
      ную силу - его крепкий торс приобрел неслыханную гибкость, а ноги превратились в стройные ножки на шпильках.
      Николай Караченцов:
      - Ну и намучился я с этими туфлями, черт побери. Ходить на десятисантиметровых каблуках оказалось куда сложнее, чем крутить задом. До сих пор не понимаю, как женщины не падают.
      По признанию артиста, женские образы, воплощенные им на экране, не помогли ему познать истинно женский характер и женские секреты. Единственное, что он усвоил, - это как застегивать молнию платья на спине.
      "Обувная" проблема была, похоже, и у Михаила Державина, который в спектакле "Молчи, грусть, молчи" в паре с Александром Ширвиндтом до сих пор изображает даму средних лет и, судя по платью, выше среднего достатка.
      Михаил Державин:
      - Я испытал два ужаса - ходить по сцене на каблуках и найти обувь сорок третьего размера. О, это была целая история, когда я мерил в магазинах босоножки чехословацкого производства. В кепке, в плаще я расхаживал вдоль зеркал и думал: хорошо бы купить туфли поэлегантнее, и главное, чтобы я смог в них доползти до центра сцены, а потом уйти обратно.
      - Как вы добивались правды образа?
      - Я изучал этот вопрос - исполнение женских ролей мужчинами - и понял, что вообще кривляние при исполнении женской роли - недопустимо. Нет ничего хуже, когда женщину играют необаятельно. Ну и самое главное - все зависит от партнера, в моем случае - как Александр Анатольевич, стоящий рядом, смотрит на меня. Ловлю его взгляд и понимаю, что я вроде ничего бабец.
      Главный комплимент, который заслужил Михал Михалыч, - это оценка его физических данных. "Какие красивые у вас ножки", - говорят ему некоторые дамочки. И только коллега Ольга Аросева вернула артиста на землю и озадачила: "Миша, - сказала она Державину, - у нас с тобой одинаковые ноги". Что имела в виду артистка? Зато давний партнер так прокомментировал успех Державина: "Старая кобыла борозды не испортит".
      После этой роли Державин явно вошел во вкус и вознамерился сыграть одновременно и мужчину, и женщину в одном спектакле, причем женщину негритянку и джазовую певицу. Пока его мечта не осуществилась.
      Однако встречаются среди артистов такие, для которых сыграть женщину так же естественно, как и мужчину. Оперный певец с редким голосом контртенора Эрик Курмангалиев запомнился публике ролью Мадам Баттерфляй в спектакле Романа Виктюка "М. Баттерфляй".
      Эрик Курмангалиев:
      - Для меня не было никаких трудностей, потому что психологически, эмоционально образ женщины мне близок. По сути Мадам Баттерфляй - это воплощение моего внутреннего "я". Это был в сущности я и никто другой.
      Слияние двух полов в одном привело к тому, что именно после этого театрального шлягера Курмангалиев стал говорить о себе на публике в женском роде: "Пошла, пела, курила..." Некоторые это объясняли склонностью характера артиста к эпатажу, но его личная позиция заставляет задуматься о другом.
      - Для нашей морали, если хотите, это эпатаж, - кокетливо отвечает Эрик. Я и до спектакля говорил о себе в женском роде. Считаю, что для нормального человека, свободного от массовых стереотипов, разделение на "он" и "она" неестественное и ханжеское.
      Вообще замечено, что у мужчин нетрадиционной сексуальной ориентации с женскими ролями нет проблем и они их играют с наслаждением, так как хотя бы на сцене могут не скрывать своих наклонностей. Выпархивают эдакими пташками на сцену в коротких юбочках, и чик-чирик...
      Правда, женских ролей убежденному женоведу больше сыграть не пришлось. Контртенор ограничился включением в свой репертуар женских партий из опер Россини.
      Одним экстаз и внутренняя гармония, другим женские роли принесли явные осложнения в жизни. Так было с Сергеем Виноградовым, сыгравшим в спектакле "Служанки" Мадам - элегантную, гибкую, как тетива. Именно после этой роли его стали воспринимать как извращенца: за ним потянулся голубоватый шлейф, и артисту пришлось немало потрудиться, чтобы избавиться от него.
      - Что первое ты себе сказал, приступая к этой роли: "Сережа, не бойся показать ноги"?
      Сергей Виноградов:
      - Не помню, что я себе сказал, но потом понял, что главное - не бояться быть женщиной, не бояться быть сильной по-женски. Но я так и не узнал главного женского секрета - тайну женской иррациональности: почему она говорит одно, делает другое, а думает третье. Еще у Феллини была гениальная реклама женской логики: шикарная дама в авто подъезжает к перекрестку, нажимает правый поворот, а сама едет налево. Вот это для меня самое непонятное.
      Репетируя, артист сжился со своей дамой из высшего общества до такой степени, что почувствовал, как ссорится с ней, постоянно выясняет отношения. Но скорее всего это можно отнести на счет неустойчивой актерской психики.
      - А есть ли в жизни такая женщина или женщины, которые помогли тебе сделать Мадам яркой и сильной?
      - Я не могу сказать, что бродил по улицам и следил за женщинами: как они ходят, как смотрят на мужчин. И в театре за артистками не наблюдал. В гримерной у меня под стеклом на столе лежала фотография Греты Гарбо. Это единственная, наверно, женщина, у которой я что-то украл для себя.
      В последнее время мода на мужчин в женских ролях как-то уходит. Последнюю даму, да и то образца 1989 года, на сцену вывел Игорь Верник, сыгравший психиатра в спектакле МХАТа "Портрет".
      Игорь Верник:
      - Я очень любил эту роль. Хотя я не женщина и на удивление не гомосексуалист, я пытался постичь, что такое женская логика, и даже проверял это на своих знакомых.
      Постижение носило классический характер - от внешнего образа. Артиста гримировали женские гримеры, что вызывало недовольство гримеров мужской половины. Верник осваивал женскую походку от бедра и уверяет, что с этого момента начиналась внутренняя перестройка на женскую сущность. Гримерши только подливали масла в огонь, приговаривая: "Тебе надо было родиться женщиной, Игорь. Ты, оказывается, прехорошенькая дамочка". По словам артиста, первой травмой в работе над этой ролью оказались колготки. Ему даже пришлось отказаться от любимых трусов семейного типа и перейти на обтягивающее белье. Во МХАТе ему сшили туфли сорок третьего размера, выдали черную комбинацию, клипсы, и когда Игорь Верник с третьего этажа бежал на сцену, то ловил на себе заинтересованные мужские взгляды.
      - В гриме меня не узнавали. Я имел такой фривольный вид: накрашенные губы, серьги, белый халат слегка прикрывает глубокий вырез на платье... Я был кокетливый, но не развязный. Это сложно объяснить, но, может быть, в эти мгновения я чувствовал что-то жен-ское. Самое интересное, что после спектакля у служебного подъезда меня стали ждать мужчины респектабельного вида - в длиннополых пальто, широких мягких шарфах и с утонченными манерами.
      По задумке режиссера Козьменко-Делоне в финале Верник на глазах публики разоблачался и из кокетливой медички превращался в строгого мужчину во френче и сапогах. Таким решением был поражен автор пьесы, известный польский драматург Славомир Мрожек. Когда МХАТ играл "Портрет" в Варшаве, Мрожек пришел за кулисы специально познакомиться с артистом, который так лихо из персонажа мужского пола сделал женщину.
      Мужчины в России всегда отличались желанием отнять у женщин лучшее. Но те, устав от наглости сильного пола, в долгу не остались. Женские претензии на мужской репертуар оказались куда сильнее и основательнее. Об этом - речь впереди.
      У нее редкая русская фамилия. Ее не сразу узнают на улице, и даже когда она признается, что играет в театре и снимается в кино, сердитые тетеньки ей выговаривают: "Женщина, как не стыдно врать". Они никак не возьмут в толк, что непохожесть на артистку - лучший комплимент для нее. Людмила Иванова о себе говорит, что она
      Просто женщина
      и просто любит
      Придумать любовь и не умереть
      Территория Ивановой
      Просто женщина...
      Физики не выносят мата лириков
      Экспромты от актрисы
      - Если честно, без кокетства, я - среднестатистическая.
      - Особенно фамилия Иванова...
      - Вот-вот. Подумываю о псевдониме. Я заметила, что у нас в театре, например, если кто-то что-то сделает (машину купит, дачу построит), то для всех это - предмет восхищения. А когда я купила машину, то сказали: "Вон, уже Иванова купила, и нам надо". Потом собаку завела: "Слушайте, уже Иванова завела собаку, значит, можно". "Иванова родила второго ребенка. Ой, а мы-то что, хуже?" Между прочим, это я многих уговорила рожать по второму разу, а некоторых - по первому. У меня хобби, знаете, какое? Я сватать люблю. У меня даже есть удачные пары - четыре, если не пять.
      - Не дает вам покоя чужая свобода?
      - Не дает. Мне вот кажется, что все должны по земле ходить парами, семьями, чтобы поддерживали друг друга и обеспечили тылы. Я вот такой человек. Мне вот хороший муж попался, надо, чтобы и другие чувствовали себя счастливыми.
      - Хотелось бы уточнить - попался или сами выбрали?
      - Не-ет. Я считаю, что браки создаются на небесах. Должна сказать, что когда я впервые увидела своего мужа, в тот же миг ощутила его предназначение. Вот и живем вместе, как в "Сказке о рыбаке и рыбке" - тридцать лет и три года.
      - Только старик плохо кончил, если помните.
      - Почему плохо? Он рыбку золотую поймал. Это старуха была ненасытная. А со мной такого не может произойти, потому что я - минималистка, в жизни могу довольствоваться немногим и лишнего мне не надо.
      - Но вернемся к делу, то есть к вашей профессии. Вам не обидно, что вам все время дают роли среднестатистической тетеньки?
      - Вот поэтому я пишу песни и книги.
      - Очень прошу, ответьте сначала на предыдущий вопрос.
      - Да я все время удивлялась: мне даже в молодости давали роли женщин старше меня. А уж как одну сыграла прилично, тут же другие посыпались. И никогда не давали ролей, которые, как мне кажется, адекватны моей индивидуальности. А я очень люблю роли деревен-ских женщин. И всегда хочу их сделать трогательными, смешными. Но - отыскать в роли тот момент, когда "из лягушки получилась царевна". Вот она живет, обычная, замученная бытом, и вдруг что-то случается в ее жизни. И такая любовь открывается, и глаза по-другому светятся. Даже если у нее нет любви по роли, я придумываю, что любовь есть. Это обязательно.
      Например, у нас в "Современнике" шла комедия "Третье желание". Я играла с Валей Никулиным и Мишей Козаковым. Наша сценическая семья собралась и обсуждает третье желание, которое нашему сыну - Козакову - обещал выполнить волшебник. Спорят, кричат - что лучше попросить: машину, удачную командировку... И вот тут моя героиня вспоминает (это моя любимая сцена), что когда она была маленькой, она была влюблена в мальчика, который влюбился в ее по-другу Марюшку. А полюбил он ее потому, что в саду у Марюшки груши росли вкуснее и больше. И эта пожилая женщина вдруг попросила, чтобы у нее в саду груши росли большие-пребольшие и чтобы этот мальчик вернулся. (Плачет.)
      - Такая давняя роль, а у вас слезы.
      - Это я ее заново проживаю. Что правда, то правда, самых главных ролей у меня не было. Но, слава Богу, я к этому спокойно относилась. Вот дали мне мою территорию, и я на ней плела "кружево". Я не хотела играть Анну Каренину или Джульетту. Какая ж я Джульетта.
      - А как вы определяете территорию Ивановой?
      - Ой, я считаю, что это большое поле, и в нем я люблю женщину-крестьянку, трудно и много работающую, какой моя бабушка была. Даже когда маленькая роль, можно сделать большую судьбу.
      - А никогда не хотелось на это поле вывести другой персонаж - асоциальный: бандершу, спекулянтку? Помните, какая замечательная Нюрка-хлеборезка была у Волчек в спектакле "Вечно живые"? А то вас всё на постное тянет.
      - Нет. Это не постное, моя дорогая. Вот в спектакле "Спешите делать добро" я играла милиционершу. Я человек сентиментальный, и эта роль мне трудно давалась.
      - И где вы искали полицейскую жесткость?
      - Да-а-а уж - тяжелый случай в моей жизни. Сейчас расскажу. Долгое время я была председателем месткома. Я вообще всегда занималась общественной работой. Была первым секретарем парторганизации. Только не надо смеяться: в нашем театре парторганизация, чтобы вы знали, состояла только из хороших артистов Ефремов, Табаков, Евстигнеев. Но дело не в этом, а в том, что, работая в месткоме, я хлопотала всем квартиры. Так вот. Одной молодой актрисе нужно было помочь с жилплощадью, и я ходила с ней по всем инстанциям вплоть до Верховного суда. И вот в этой организации в одном кабинете я увидела очень красивую женщину в сером стальном костюме и с таким же выражением глаз. (Иванова разыгрывает сцену в трех лицах.)
      - Вы кто? (Металл в голосе.)
      - Я истица.
      - А я дочка истицы. (Пищит еле слышно.)
      - А я председатель месткома.
      - Вы что хотите сказать? (Металл и равнодушие в голосе.)
      Выслушала нас. И так спокойно, негромко:
      - А теперь я скажу - вы никаких прав не имеете, и все.
      Я от нее ушла раздавленная, как трамвай по мне проехал. Я поняла, что власть беспредельна. И вот я вышла на сцену и вдруг поймала себя на том, что говорю точно так же, как эта женщина: тихо и страшно. Даже Гафт удивился: "Старуха, как ты это?" А вот так...
      - И как часто жизнь преподносила такие подарки?
      - В "Крутом маршруте" у меня была очень маленькая, простая роль. Моя героиня говорила: "Разве я трахтирка (так она называла троцкистов)? У нас стариков на трактора не допускают". И все... Хотелось большего. А в это время на репетиции приглашались репрессированные женщины, и среди них была жена Блюхера. Вот она рассказала удивительную историю одной деревенской женщины, которая сидела с ней в лагере. Когда эту крестьянку забирали, ее малолетнюю дочку заперли в доме, чтобы не бежала за матерью и не плакала. Тогда дочка стала биться головой о стекло, разбила его, выскочила и, вся в крови, побежала за матерью по деревне. Я попросила включить эту историю в монолог и теперь его говорю. Роль стала совсем другая - не проходная. Так я дописала себе роль.
      - То есть, насколько я понимаю, слово всегда просилось наружу...
      - Да. Вот сейчас у меня только пять спектаклей, а мне-то кажется, что во мне больше "сидит". Поэтому я и сочиняю.
      - Как правило, женщина сочиняет от несчастной или неразделенной любви.
      - А как же... Очень давно я шла по улице Горького и горько плакала, извините за каламбур.
      - Что сделал этот негодяй?
      - Знаете, очень простая была история и, как выяснилось потом, даже ошибочная. Кто-то пошутил и от имени симпатичного мне молодого человека назначил свидание на Пушкинской площади. Я прождала час, два. Не могла поверить, что он меня обидел, обманул. А он-то не пришел, потому что ничего не знал. Как сейчас помню, я шла по улице и плакала от обиды. Было такое высокое духовное напряжение, что у меня сама собой сложилась песня. Прямо с музыкой. И вот пока я шла от Пушкинской до Белорусского вокзала, вся обида растаяла. Эту песню потом пели в электричках.
      Бесконечной тоскою охвачена,
      Я бреду по вечерней Москве.
      То ли дождь идет, то ли плачу я,
      И все думаю я о тебе.
      Прохожу я по Горьковской улице,
      Удивленные взгляды ловлю,
      Я не глупая, я не умница,
      Просто женщина, просто люблю.
      - Красиво. А объект знал, что ему посвящена песня?
      - Нет, я ему не сказала... А потом у нас в театре делали спектакль "Пять вечеров". Трудно представить более красивый спектакль о любви. Там играли Ефремов - Толмачева (взрослая пара) и пара молодых: Табаков - Дорошина. Женя Евстигнеев сказал мне: "Слушай, ты все стишки в стенгазету пишешь, напиши нам песню". Музыка уже была, и я написала (поет высоким голосом): "Уехал милый в дальний край, да только меня не взял...". Какой это был спектакль! Боже мой! Пронзительный, как рассвет. Как только закрыли занавес, я побежала за кулисы. От полноты чувств слов не было, и я сорвала с себя сережки и подарила их Лиле Толмачевой. Но пока снимала, сломала застежку. Так их никто и не надел.
      Ефремов верил в то, что я могу писать песни, и просил меня написать для постановок "Два цвета", "Продолжение легенды", а потом пришел композитор Колмановский со своим поэтом, и я больше не сочиняла для "Современника". Но ширилось бардовское движение, которое меня увлекло.
      А между прочим, мои песни мирят людей. Однажды драматург Гуркин насмерть разругался со своей невестой. Они даже решили разойтись. И вдруг по радио услышали мою песню из "Пяти вечеров". Как рассказывает Гуркин, произошло невероятное: они вытерли слезы, взялись за руки и пошли в загс.
      - Ну, а вам, автору, кроме гонорара, песни что-то приносят?
      - Я считаю, что удачу. У меня был жуткий период в жизни, когда один за другим умерли родители, я заболела туберкулезом и казалось, что жизнь кончена. И вот однажды в театральном кружке физмата (физики тогда ударились в лирику) я обратила внимание на Валеру Миляева, который был как вещь в себе. Он пригласил меня кататься на лыжах, взял гитару и сказал: "У меня есть одна песня любимая, ее Ада Якушева написала". И поет, понимаешь, мне "Улицу Горького".
      - Как Ада! Как... А-а-а... Это же моя песня!
      Я чуть не заревела. Такие чудеса бывают. Теперь мы вместе мучаемся над текстами.
      - Как работает семейный подряд Ивановых?
      - Мы по отдельности работаем. Я пишу женские номера. Валерий Александрович - мужские. Так написали либретто к спектаклю "Доходное место". Был случай, когда к одной телевизионной передаче мы написали по отдельности две песни, но выбрали почему-то мою, хотя его в тысячу раз лучше. Мы вообще с ним никогда не ссоримся. Он настолько умный человек, что я все безоговорочно принимаю. Он в жизни не выругался матом. И когда на актерских капустниках кто-то себе подобное позволит, он встает и уходит через зал.
      - Скажите, Людмила Ивановна, актриса Иванова была когда-нибудь в простое?
      - У меня работы всегда было больше, чем я могла сделать. Вела драмкружки, работала с эстрадными певцами, сочиняла, снималась.
      - А что заставило вас в таком случае завести еще одну головную боль театр "Экспромт"?
      - А из протеста. Несколько лет назад я преподавала в ГИТИСе. И когда я пришла туда, мы решили для второго курса сделать сразу большую работу. Детская сказка - это самое лучшее, что могло быть, и мы написали музыкальную сказку "Крошечка-Хаврошечка". В ней для каждого студента выписали выходные арии. Нас поддержали, особенно Борис Покровский, который в то время руководил музыкальным факультетом. И вдруг сменилось руководство, которое сообщило, что мы с нашим мюзиклом не нужны. "Что же я это буду терпеть, - подумала я. - Я свой театр сделаю. Там я буду писать, ставить и играть". Пошла и зарегистрировала "Экспромт".
      - Это в вашем характере? Никогда бы не подумала.
      - Нет, неприятности мне никогда крыльев не обрезают. Наоборот. Я всю жизнь начинаю сквозь асфальт прорастать, но в другом месте. Ролей не дают - я в кино снимаюсь. Не снимаюсь - пишу песни. Так вот о театре. Я в то время была депутатом в Бауманском районе.
      - Председатель парткома, месткома, депутат... Однако какая бурная деятельность.
      - Да, и программа у меня была - культурный досуг населения. Детский театр - разве плохое дело? Я подумала, что в райкоме великолепный зал простаивает от конференции до конференции. Здесь и надо играть спектакли для детей "Снегурочку" и "Царя Салтана". А агитпункт в районе я превратила в маленький театрик: здесь у нас идет чудная сказка под музыку Грига.
      - Актриса стала начальником. Каковы ощущения?
      - Да не начальник я. У меня азарт есть. Если я вижу, что-то можно сделать - отчего не сделать?
      - С такими задатками надо выдвигать свою кандидатуру в президенты.
      - Нет. Лучше уж песни писать. Или детей учить. При нашем театре работает бесплатная детская студия. Ребята немножко играют в спектаклях. Занимаются танцем, актерским мастерством и вокалом. Актерское мастерство веду я и каждый раз вижу, что, если с детьми заниматься, в них столько талантов. Перед спектаклем я обожаю поговорить с детьми, спросить, какие книжки они читают...
      Наверное, вам кажется, что я сумасшедшая?
      - Что вы, нисколько. Я восхищаюсь неуемностью вашей энергии и не удивлюсь, если узнаю, что вы закрутили новое дело.
      - А вот я сейчас и подумываю, что бы мне такое открыть, организовать. Вот я была в Фонде милосердия и увидела там роскошный зал. Прежде здесь балы устраивали.
      - У вас здесь что-нибудь происходит? - спросила я.
      - Нет, - ответили.
      - Так будет...
      Мужчины рвутся на сцене к женским ролям со страшной силой. Хлебом их не корми, дай натянуть юбку, подложить грудь и помучиться на каблуках. Тотальная мужская узурпация женских ролей явно возмущает представительниц слабого пола в театре и некоторых сочувствующих им режиссеров. Если смотреть правде в глаза театр не особенно любит прекрасный пол, хотя и утверждает обратное. Но факты говорят сами за себя: у драматургов в пьесах женских ролей всегда намного меньше, чем мужских. А тут еще режиссеры в своих экспериментах только и думают соригинальничать за счет мужчин на женских ролях. Одним словом - беда! Спасайся, кто может! Вот актрисы и спасаются - кто и как может. Глядя на них в ролях принцев, графов и министров пропаганды, так и хочется воскликнуть:
      Здравствуйте,
      я ваш дядя!
      Гамлет выходит на пенсию
      Лучко поцеловала Ларионову
      Мужчины мало говорят
      Бисексуальность для фрау Дитрих
      Куда ведет мужская природа
      Геббельс! Вы женщина?
      Гамлет! Вы идея?
      Пьесы "Здравствуйте, я ваш дядя!" увы, нет. Зато в поисках женщин в мужском обличье можно набрести на интереснейшие вещи - от исторических до философских.
      I
      - Да что вы, это очень старая история. Первая актриса, сыгравшая Гамлета, появилась в Англии в восемнадцатом веке, - говорит крупнейший историк театра, профессор Алексей Бартошевич.
      Как выяснится потом, роль именно Принца Датского манит актрис, как валерьянка кошек. Но к этому мы еще вернемся, а пока слово мужчине. Кому, как не ему, разобраться в этом непростом женском-мужском вопросе. Итак, продолжает профессор Бартошевич:
      - Это в самом деле старая история, идущая от балаганочных, ярмарочных традиций. И связана она с эротикой площадного театра, так называемыми непристойными эротическими сценами, когда женщина выходила на подмостки в мужских одеждах. Если рассматривать эту проблему дальше, то можно сказать, что в английском мюзик-холле во второй половине девятнадцатого века в рождественских пантомимах популярными и традиционными мужскими масками также всегда были женщины.
      - Почему, как вы думаете? В театрах того времени ощущался дефицит мужчин?
      - Мюзик-холл - это область, где люди спасались от строгих правил викторианской морали и стремились к сексуальному раскрепощению. Когда женщина играет мужчину - это своего рода дразнящая эротика. На которую, между прочим, очень любили ходить буржуа.
      II
      Да что там говорить! Самая экстравагантная актриса прошлого - начала нынешнего века - Сара Бернар свою биографию пополнила аж тремя мужскими ролями. Еще в 1886 году она выступила в роли Лорензаччо в одноименной пьесе Альфреда де Мюссе, и современники восторгались ею даже больше, чем современницы. "Я отлично знал, что она, так восхитительно женственная, сумеет сделать из своего голоса юношеский голос, из тела своего сделать юношеское тело, что она будет жить и ходить по-мужскому. Ея дивный талант делал такие чудеса", - писал влюбленный в Бернар до одури, впрочем, как и многие, поэт и критик Мендес.
      Поэту было и невдомек, что в возрасте 55 лет сумасбродная Бернар сыграет шекспировского 20-летнего Гамлета и Орленка в одноименной пьесе Ростана. Используя при этом свой единственный женский ресурс - безбородое лицо. "В "Гамлете" непременно хотят видеть душу женственную, колеблющуюся; я вижу в нем душу мужественную, решительную..." - отвечала недовольным критикам Бернар.
      Марина Цветаева - поэт и сильная женщина, тяготевшая к ярким и отнюдь не женского характера поступкам, специально отправилась в Париж, чтобы увидеть великую Бернар в роли Орленка. Говорят, она испытала такое потрясение, что даже захотела покончить с собой. Суицида от встречи с прекрасным на французской земле, к счастью, не произошло.
      Впрочем, по количеству сыгранных мужских ролей великую Бернар обошла менее знаменитая Дежазе, игравшая в театре Пале-Рояль, которая, в свою очередь, просто отдыхала по сравнению со своей российской современницей Варварой Асенковой. Из всех русских артисток, пытавшихся до нее являться на сцену в мужском костюме, ни одна не сравнится с ней. Сколько гусаров, юнкеров, маркизов переиграла Асенкова - не счесть. Причем была она красотка неимоверная, и некоторые критики возмущались, что ее на сцене украшают кивера и фуражки, а не меха и бриллианты.
      III
      Что интересно - именно мужчины выдумали для женщин театральное переодевание. Вот, скажем, "Девушка-гусар" Кони. Или, уже в наши дни, нашумевшая пьеса А. Гладкова "Давным-давно". Девица в порыве патриотизма готова мчаться на войну с Наполеоном. Что ей остается делать, чтобы попасть в гусарский полк? Естественно, прикинуться как минимум корнетом.
      - Корнет! Вы женщина?
      - Да, ваша светлость, девица я...
      Кто не помнит этого диалога фельдмаршала Кутузова с корнетом, чья кожа на щеках нежна и бархатиста?
      Шурочку Азарову в Театре Советской Армии низким голосом изображала Любовь Добржанская, а в кино ее обессмертила Лариса Голубкина.
      Или вот, скажем, известная комедия Шекспира "Двенадцатая ночь", в которой сестра Виола ищет брата Себастьяна и поэтому вынуждена выдавать себя за юношу Цезарио. Многообещающая сладость ситуации всегда притягивала мастеров театра и кинематографа. Причем большинство из них предпочитали, чтобы разнояйцевых близнецов Виолу и Себастьяна играли актер и актриса, добиваясь их сходства посредством грима и, в основном, костюма. Легендарная Вивьен Ли в знаменитом фильме играла только Виолу. Этого никак не мог допустить наш известный киномэтр Ян Фрид, который, не сомне
      ваясь, утвердил на женскую и мужскую роль Клару Лучко, правда, с условием, что ее переозвучит мужчина.
      Клара Лучко: "Ведь Себастьян не гомик, а нормальный парень, в которого влюбилась Оливия", - сказал мне Фрид, но на всякий случай потащил на пробы голоса. Тут-то и выяснилось, что дублера не нужно искать - я говорила своим голосом, но мужской характер в нем ощущался.
      - Каким образом вам, женщине до мозга костей, удалось добиться мужского характера?
      - Парик, горбинку на нос клеили, брови широкие... Это, конечно, все хорошо, но недостаточно. Для меня же главное - глаза, как зеркало души. Я долго искала этот твердый мужской взгляд, особую муж-скую сексуальность. Ведь снимали преимущественно крупный план.