Анализ характера

      За двадцать два года психиатрической работы с психотиками и так называемыми психопатами у меня выработался определенный навык преодоления подобных эмоциональных ситуаций. Я требую, чтобы все психиатры в достаточной степени владели этим навыком. Но я также утверждаю, что нынешние психиатры не в состоянии этого сделать, и поэтому категорически возражаю против повторения моего эксперимента теми из них, кто не владеет необходимыми навыками. Я не хочу нести ответственность за несчастье, которое могло бы произойти в кабинете какого-нибудь психиатра по причине отсутствия опыта.
      Если мы хотим понять мир шизофреника, нельзя судить о нем с точки зрения homo normalis; разум последнего сам требует пристального изучения. Вместо этого надо постараться понять его, когда он в искаженнойформе выражает рациональныефункции. Поэтому его следует рассматривать, выйдя за пределы нашего «упорядоченного» мира; надо взглянуть на него с его собственной точки зрения.Это нелегко. Но если пройти сквозь эти искажения, открывается широкая перспектива на громадную область человеческого существования, полную правды и красоты. Это то пространство, где зарождаются все гениальные творения.
      Продолжим рассказ о пациентке.
      Я спросил ее, каков смысл креста на ее груди. Я не бранил ее за то, что она напугала меня своим действием. Этим я бы ничего не добился.
      Она зарделась, задрожала всем телом и схватилась за горло. Потом она сказала: «Я не хочу быть еврейкой». (В действительности она не была еврейкой.) Поскольку такое мог заявить любой шизофреник, я не пытался ее переубедить, а наоборот, воспринял ее слова серьезно. «Почему?» — спросил я. «Евреи распяли Иисуса», — ответила она. Потом она попросила нож, чтобы сделать большой надрез в виде креста на животе.
      Ситуация прояснилась не сразу. Через некоторое время стало понятно, что она прилагала отчаянные усилия, чтобы впасть в состояние транса, но ей это не удавалось. Еще через некоторое время она сказала: «Я пыталась снова войти с ними [силами] в контакт… но… я не могу…» Она разрыдалась. Я спросил, почему. «Вероятно, есть три причины: во-первых, я слишком сильно боролась с ними, во-вторых, крест недостаточно глубок, а в-третьих, они отвергают меня, потому что я — еврейка», — ответила она.
      Существование жесткой связи между ее биофизическим статусом и данными психотическими идеями все еще оставалось непонятным. Возможно, бредовые идеи не возникали так же интенсивно, как прежде; возможно она чувствовала вину перед «силами», которым была посвящена вся ее жизнь, и, соответственно, прилагала большие усилия, чтобы, принеся себя в жертву, вновь вернуть былое их расположение. Подобные механизмы хорошо известны по так называемому «нормальному» религиозному поведению, В этом случае такая же утеря контакта с «Богом» ведет к еще большей жертве ради восстановления его благорасположенности.
      А может быть, она отождествляла себя с Иисусом Христом?
      Через некоторое время она успокоилась и покорно ушла домой. Почему я не отправил ее в клинику после того, что произошло? Я спрашивал себя об этом. Ответ был следующим: я знал по прошлому своему опыту работы с подобными эмоциональными ситуациями, что любая угроза лишь усугубляет опасность, и, наоборот, ситуацию может спасти только совершенно искреннее доверие к пациенту, которое тот почувствует. Почему-то я испытывал к этой пациентке большое доверие. Но риск, конечно, был велик. Существовала опасность суицида, но опасности деструктивных действий по отношению к другим людям не было. С точки зрения клинической картины она, казалось, вплотную приблизилась к важному моменту изменения своей структуры, на что указывала ее неспособность установления контакта с «силами». Это была важная победа, вселяющая надежду на дальнейшее развитие.
       Одиннадцатая сессия
      Когда она пришла на следующую встречу, ее глаза были наполнены веселым блеском, хотя и не без маниакального оттенка. Она много и остроумно говорила. С точки зрения терапии, когда пациент чувствует себя настолько хорошо, дальнейшее развитие невозможно. Чтобы продвинуться дальше, надо докопаться до следующего пласта конфликта и поднять энергию до определенного уровня. Эти задачи были выполнены с помощью глубокого дыхания.
      Когда пациентка стала воспроизводить углубленное дыхание, у нее снова возникли сильные психотические эмоции. Она начала оглядывать комнату так, как это свойственно параноикам. Она забеспокоилась, и ее тело затрепетало. Взгляд изменился: легкомысленный вначале, теперь он был пристальным и направленным точно на раскаленную спираль электрической печи. Это продолжалось некоторое время. Затем она поборола тревогу и сказала: «У меня возникла забавная мысль… что этот жар и солнце — тоже силы;что они[ «настоящие силы»] могли подумать, будто я предпочла их другим силам [от обогревателя и солнца]».
      Я был ошарашен. Какая глубокая мысль, и как она близка к истине. Я уверяю читателей, что в то время пациентка ничего не знала о феномене оргона и что я ничего не говорил ей об этом. Истина, которой коснулось ее замечание, была следующей: если правда, что ее «силы» представляли собой искаженное восприятие собственной биоэнергии; если правда, что организмическая и солнечная энергии имеют одни и те же корни, то она высказала истинно научное и важное суждение. Может быть ее организм старался восстановить здоровье, поворачиваясь от бреда, искажающего реальность, к настоящей реальности? Очевидно, что она мучительно боролась за то, чтобы расширить границы своего восприятия реальности. Вытеснение одних «сил» другими, природными, казалось логичным шагом в этом направлении. Каким-то образом бредовые «силы» утратили свою власть над ней, что нашло отражение в ее словах: «А еще я думаю, что они вполне могут перетрахаться сами с собою!.. ох, что я сказала…» После этих слов ее обуяла сильная тревога, будто она упомянула черта.
      Дыхание повысило биоэнергетический уровень. Она приблизилась к источнику естественных сил, чувству «размягченности» внутри себя. Если это было так, значит силы из «запределья» утратили часть своей энергии и ослабли. Она приблизилась к реальности, к реальным жизненным силам, оргонотическим ощущениям внутри себя. Это стало важным открытием, касающимся шизофренического отклонения: бредовые «силы с той стороны» не просто психотическая конструкция, не имеющая реального основания; она, скорее, описывает глубокое, но искаженное восприятие реальности. Дальнейшее развитие должно было подтвердить или опровергнуть эту гипотезу. Позже такое доказательство действительно было найдено, что, в свою очередь, подтвердило то, что бред психотика сообщает нам важные сведения о глубинном функционировании природы. Нам надо только научиться понимать этот язык.
      Наша пациентка подошла очень близко к значению своего бреда, не увязнув в нем полностью. Функцией, обеспечившей этот успех, было ее усиленное дыхание. На протяжении этой сессии у нее появлялись сильные судороги, которые она переносила гораздо легче, не испытывая при этом такой сильной тревоги, как прежде. Но когда оргонотические ощущения становились для нее невыносимыми, ее глаза заволакивались дымкой.
      Я чувствовал, что она что-то хочет рассказать, но не совсем доверяет мне. Я поинтересовался, верно ли я понимаю, что она переживает конфликт, в котором замешаны «силы» и я; что она не знает, на чьей она стороне, — моей или этих «сил». Она боялась «сил», когда так сильно Молила меня о помощи в борьбе с ними. Она мгновенно и очень отчетливо поняла это. Фактически она сама дошла до этой мысли.
      Судороги продолжались все время, пока она говорила, она чувствовала головокружение, и я попросил ее остановить эти реакции, что она и сделала. Наконец она без всяких подначек с моей стороны начала рассказывать, что первый раз серьезно заболела, когда «силы» велели ей отравить всю семью газом.Она действительно однажды вечером открыла газ, но потом сразу выключила его. Вскоре после этих слов она начала невнятно бормотать. Это звучало так, будто она исполняла мистический ритуал, пытаясь умилостивить дьявольского призрака. Она не покидала комнаты приблизительно с час, застыв в одной, похожей по характеру на каталептическую, позе и не двигаясь. Она не отвечала на мои неоднократные вопросы о том, почему она не уходит. В конце концов, она сказала: «Я не могу сдвинуться с места и сменить этого положения».
      Во время этой сессии определились перспективы лечения данной пациентки:
      1. Она установит больший и лучший контакт с плазматическим биоэнергетическим потоком собственных ощущений, страх «сил» уменьшится. Это также подтвердит мою гипотезу, что «силы» при шизофрении искажают восприятие базовых оргонотических органических ощущений.
      2. Этот контакт с телесными ощущениями поможет установить необходимый уровень оргастического удовлетворения, что в свою очередь устранит застой энергии, который приводил в движение механизм существования ее бреда.
      3. Неискаженные переживания телесных ощущений позволят ей идентифицировать истинную природу «сил» и постепенно разрушить бред.
      Прежде чем пациентка смогла бы осуществить все это, ей необходимо было пройти через ряд опасных ситуаций. Вполне можно было ожидать появления бреда и кататонических реакций, которые сопровождали каждый прорыв сильного оргонотического потока в ее теле. Ей предстояло пережить страх, возникающий при этих ощущениях; она могла неожиданно блокировать их скованностью тела и прервать течение плазмы, превратив его в деструктивные импульсы. Поэтому «вторичные» импульсы, возникающие из блокированных первичных базовых эмоций, необходимо было прорабатывать очень осторожно, освобождать их постепенно, шаг за шагом. Эта опасность особенно усилилась, когда стали появляться первые спонтанные оргастические сокращения ее организма.
       Двенадцатая сессия
      Мы вплотную приблизились к обнадеживающим изменениям, а вместе с этим и к большим опасностям. Пациентка пришла на сеанс в состоянии сильнейшей тревоги и возбуждения. Она без конца задавала вопросы и долго и ожесточенно боролась с моими попытками снять горловой блок, который в этот раз был особенно жестким. Ее дыхание было совсем поверхностным, а лицо бледным до голубизны.
       Она просила нож.Я сказал, что мог бы дать его, если бы она сначала рассказала, для чего он ей нужен. «Я хочу вскрыть ваш живот…» Говоря это, она указала на собственный живот. Я спросил, почему она хочет вскрыть и свой, и мой живот. «Так будет больно… вы вчера плохо спустили пар…» Она чувствует там сильное напряжение? «Да… да… это ужасно… и в горле тоже…»
      Я вдруг совершенно ясно понял, почему и в каких эмоциональных ситуациях шизофреник и «социально опасный» шизоидный тип совершает убийство: когда напряжение в органах, особенно в области диафрагмы и горла становится невыносимым, возникает желание вскрыть собственный живот или горло. Японский обычай харакири представляет собой нечто подобное, замаскированное идеологической рационализацией; это крайнее проявление именно такого биоэнергетического состояния. Убийство происходит, когда импульс направлен от себя к кому-то еще. Так же, как у ребенка легко сжимается горло, когда у него возникает импульс сдавить горло матери или отца, так шизоидный убийца вскрывает чье-то горло, когда его собственное ощущение удушья становится нестерпимыми.
      Мне успешно удалось заставить пациентку сделать три или четыре глубоких вдоха и выдоха. После этого возник спазм голосовой щели. Ее лицо посинело, все тело затряслось, но в конце концов спазм прошел и появились автономные движения груди и ног. Она отчаянно, но безуспешно боролась с этими движениями. Тогда выявилась тесная связь между автономными движениями и развитием ее бреда: она закатила глаза и с отчаянием спросила: «Как вы думаете, я больше никогда не смогу войти с ними [ «силами»] в контакт? Вы действительно сделали это со мной?..»
      Она потеряла контакт с «силами», установив другой контакт, который ее самовосприятие связало с автономным телесным функционированием.
      Я ответил: «Я не связан с вашими «силами». Я ничего о них не знаю. Я лишь пытаюсь привести вас в контакт с вашим собственным телом». Если бы я стал возражать против ее идеи о «силах» или высказывать свое личное мнение о них, она отреагировала бы враждебно, поскольку ощущала свою принадлежность к ним. Поэтому я избрал следующую тактику: оставить «силы» в покое и работать только с блоками организма, которые вызывали бред о «силах».
      Через некоторое время она сказала: «Я хочу обратиться в Белльвью [психиатрическая клиника в Нью-Йорке], чтобы вернуть «силы»… Я должна их где-то найти… Они пытаются сделать меня лучше, не такой грубой, чтобы я была лучше всех…»
      Здесь мы сталкиваемся с целой идеологической системой homo normalis, направленной против естественного телесного функционирования. «Силы» при психозе выполняют двойную роль: они отражают, во-первых, первичные телесные функции, особенно оргоноти-ческие, биосексуальный поток ощущений; а во-вторых — презрение к телу, «превосходство» над такими «земными» и «примитивными» вещами, как телесные побуждения. Бред сводит вместе две диаметрально противоположные функции homo normalis. Но если взглянуть на мир homo normalis извне, со стороны, это объединение имеет большой смысл: оно представляет функциональное единство добродетели, богоподобия и базовых естественных телесных потребностей. Это функциональное единство проецировалось в форме бреда преследования (персекутивного бреда. — Прим. перев.}«силами». Теперь, когда впервые возник контакт с телесными ощущениями, это единство расщепилось на идею «морального превосходства», противопоставленного «брутальности телесных потребностей».
      При простой невротической биопатии эти связи и взаимодействия редко видны столь отчетливо. Здесь «дьявольское» четко отделено от «божественного», и такое разделение прочно и продолжительно.
      Все это время пациентка сильно дрожала. Она то начинала чувствовать какие-то телесные ощущения и движения, то снова деревенела. Ее борьба впечатляла. Лицо пациентки покрылось пятнами, как при шоке. Глаза то прояснялись, то блекли. «Я не хочу быть обыкновенным человеческим существом». Я спросил, что это значит. «Человеческим существом с грубыми эмоциями». Я объяснил ей различие между первичными и вторичными антисоциальными влечениями и сказал о том, как первые оборачиваются последними. Она прекрасно поняла это. В конце концов она сдалась и расслабилась. Сильное напряжение брюшной мускулатуры спало. Она почувствовала освобождение и спокойно отдыхала.
      Мы увидели, как приятные «размягчающие» ощущения, наиболее желаемые для организма, пугают и вызывают сопротивление homo normalis как против «грубой плоти», а психотиков как против «сил» зла или «дьявола».
      Я бы хотел остановиться на этом структурном функционировании закованного в панцирь человеческого существа. Для биопсихиатра с достаточно большим опытом оргонной терапии подобная дихотомия и амбивалентность отношения к собственному организму по сути означает страдание животного в человеке. Это ядро всякого животного функционирования, отклоняющегосяот естественных законов живой материи. Это основа преступного поведения, психотических процессов, невротической омертвелости, иррационального мышления и глубинная суть расщепления человеческого разума на мир божественного и мир дьявольского. То, что называется «Богом», оборачивается «дьяволом» как раз из-за этих отклонений функционирования живого, то есть из-за «отрицания Бога». У шизофреников и естественное функционирование, и возникшие нарушения практически незамаскированы. Надо только научиться читать их язык.
      «Высокое» представляется «низменным», и наоборот. Из-за расщепления структуры инстинкты обретают «низменность». Исходно «высокое» и «божественное» становится недостижимым и оборачивается в «дьявольском» виде. «Бог» справедлив внутри homo normalis, но он превращает «божественное» в «дьявольское»; «божественное» становится чем-то недостижимым, тем, что напрасно ищут. Какая трагедия! Ведь не кто-нибудь, а сам человек, как животное существо, создавало свои жизненные философии и религии, так значит правда и то, что любая дихотомия в идеологиях и мыслях возникает из этого структурного расщепления с его неразрешимыми противоречиями.
      Болезненная дилемма между Богом и Дьяволом разрешается без страданий и ужаса, если человек смотрит на нее, оставив рамки механистично-мистического образа мыслей, если он придерживается точки зрения естественного биофизического функционирования, что было ясно продемонстрировано. Однако необходимы дальнейшие исследования.
      А теперь снова вернемся к нашей клиентке.
      За последние несколько сессий у меня сложилось впечатление, что когда пациентка выходила из болезненного состояния, она сталкивалась с одним из двух возможных последствий: она могла либо впасть в ступор, внезапно полностью восстановив панцирь против плазматических потоков, либо стать невротичной, перед тем как достичь удовлетворительного состояния здоровья. В реальности процесс стал развиваться в обоих направлениях, но совершенно неожиданным образом.
       Тринадцатая сессия
      В этот день на встречу со мной пациентка пришла с неохотой. Ей хотелось лишь поговорить. Накануне, после сеанса, все казалось «нереальным, будто все вещи и всех людей оградила стена… эмоций вообще не осталось… Как это я могла в таком состоянии так четко все воспринимать, несмотря на эту стену?»
      Я объяснил ей, что она разрядила огромное количество энергии, поэтому самые плохие симптомы временно исчезли; но ее внутренняя бесконтактность оказалось o6i гаженной. Она хорошо поняла мое объяснение, что отсутствие реального контакта в определенном слое структуры заставляет ее чувствовать все окружающее «как бы сквозь стену». «Да, — сказала она, — я не могу свободно двигаться, все движения даются мне с трудом, я не могу переставлять ноги или идти побыстрее…».
      Такие отклонения нельзя понять, если не знать об аноргоноти-ческих приступах, которые очень часто сопровождаются сильнейшими эмоциональными потрясениями, это случается и при простой невротической биопатии. По-видимому, организм не привык к сильным эмоциям и поэтому отчасти лишается подвижности.
      Оргастический рефлекс пациентки в этот день стал полнее и сильнее. Ее лицо заметно зарумянилось, синюшность не проявлялась, судороги не сдерживались и не сопровождались сильной тревогой.
      Через некоторое время она сказала: «У Вас греческие глаза… Выимеете какое-то отношение к греческим богам?.. О, Вы похожи на Иисуса…».
      Я ничего не ответил, предлагая ей, таким образом, продолжать говорить. «О, мне надо многое обдумать… есть так много эмоций, противоречий… Что такое расщепление личности?»
      Я объяснил ей, и она поняла, что человек чувствует себя так, будто он расколот надвое, и что он действительно расщеплен, когда воспринимает происходящее вокруг, но в-то же время чувствует, что огорожен стеной. Ближе к концу сессии она забеспокоилась; несколько раз по всему ее телу пробежали конвульсии. Она спросила меня, что я подразумеваю под словами «застой энергии». А затем сразу спросила, почему я заинтересовался ее «силами».
      У меня возникло впечатление, что ее организм начинает связывать «силы» с восприятием потоков. Ее блестящий интеллект, похоже, помогал объединить иллюзию и понимание иллюзии в одно целое. Это была работа, направленная в ту же сторону, что и наши усилия, то есть в сторону преодоления расщепления, которое отделяло ощущения организма от ее самовосприятия. Ее следующие слова вроде бы не имели отношения к происходящему: «Я часто вижу белокурых девушек-христианок… Я завидую им…». «Но вы же сама — белокурая девушка-христианка», — сказал я. «О, нет, я темная еврейка».
       Четырнадцатая сессия
      Три дня после этой встречи она чувствовала себя хорошо. «Силы» не появлялись; она не тосковала по ним. Она ходила с подругой в кино, в музей и каталась на велосипеде.
      В день нашей встречи она хорошо выглядела, но не хотела глубоко дышать; она напрягала грудь и обрывала вздох. Я не мог понять ее реакции. После продолжительного разговора она сказала: «Когда мы были в кино, у меня появилось прежнее чувство к подруге, которое было до того, как я впервые попала в клинику… Вы мне сегодня не нравитесь…»
      Ее бедра были крепко закованы в панцирь, особенно глубокие приводящие мышцы этой области. Такой тип панциря хорошо знаком любому опытному оргонному терапевту как признак сильного генитального возбуждения, которое пытаются побороть. «Давление на эти места вызывает отвратительные чувства… извращенные чувства…»
      Она выдвигала некоторые гомосексуальные идеи в противовес сильным естественным генитальным импульсам. В этот день она отчасти отдалась своим ощущениям и продолжала чувствовать себя освобожденной и счастливой.
      Родственники, которые привели ее ко мне, позвонили и сообщили, что ей стало гораздо лучше. Я, однако, знал, что именно теперь надвигается огромная опасность, которая сопряжена как раз с таким видимым улучшением. Организм, не привыкший к функционированию на сдхшь высоком энергетическом уровне, еще не готов принять такой объем хорошего самочувствия и удовлетворения. Как мы увидим далее, мои опасения подтвердились.
       Пятнадцатая сессия
      Опытный оргонный терапевт проявит огромную осторожность, продолжая курс лечения, если столь значительные улучшения состояния пациента происходят столь внезапно. Пока базовая оргастическая тревога не проявит себя и не будет пережита, остается серьезная опасность полной регрессии или рецидива, а в тяжелых случаях и суицида. Впервые такая опасность появилась в случае шизофрении. Поэтому были приняты все необходимые предосторожности.
      Пациентка пришла ко мне на встречу с ясными, счастливыми глазами и на протяжении сессии находилась в совершенно здравом уме и хорошем самочувствии. Она проконсультировалась со мной относительно диафрагмы и других моментов психической гигиены, но сильно воспротивилась глубокому дыханию, заблокировала дыхание в горле и напрягла мышцы в области рта. Вскоре на ее лице проявилась пренебрежительная улыбка; она поняла, что произошло. Тогда она поддалась, и очень скоро во всем теле возник тремор, а лицо покрылось пятнами, как при шоке. Глаза опять закатились; она производила впечатление человека, переживающего глубокий уход в себя. Было совершенно очевидно, что она испытывает какие-то очень сильные телесные оргонотические ощущения. Я спросил ее, пришла ли она в контакт с «силами». «Да, почти…», — ответила она. Теперь было ясно, что «силы» есть не что иное, как оргоноти-ческий поток ощущений в ее теле.
      После сессии она еще очень долго оставалась в комнате. Я позволил ей находиться в кабинете до конца своего рабочего дня, а если бы ей понадобилось, то и дольше. Находясь в соседней комнате, я вдруг услышал странный шум. Войдя в свой кабинет, я увидел разбросанные по полу подушки и матрасы, перевернутый электрокамин и стул, стоящий одной ножкой в пепельнице.
      «Мне велели сделать все это «силы»…» — тихо сказала она. Я попросил ее не расстраиваться, но в следующий раз предупредить меня, когда «силы» захотят от нее чего-нибудь подобного. В конце концов, это же мое имущество, и оно не принадлежит «силам». Она тупо и отстранение ответила «Да».
       Шестнадцатая сессия
      То, что пациентка сделала накануне, выявило в ней сильный импульс ненависти ко мне. Согласно старому правилу анализа характера, перешедшему и в оргонную терапию, нельзя продвигаться дальше, пока не прояснилась позиция ненависти. Поэтому я перестал предпринимать что-либо в направлении работы с телом, а занялся анализом характера. Я сказал пациентке, что она относится ко мне с пренебрежением. Может быть, она вообразила себе, что живет в моем доме? Да, она чувствовала, что это именно так. Теперь она мстила мне таким способом, поскольку была очень чувствительна. Она совсем не получала любви от матери, та всю жизнь только придиралась к ней и девочка уходила в фантазии, где появлялись «силы». Пациентка слушала мои объяснения с презрением на лице. Я сказал ей, что прежде, чем мы сможем двинуться дальше, ей необходимо преодолеть это отношение. В противном случае мне придется расстаться с ней.
      Спустя некоторое время она уступила и убрала презрительное выражение с лица. Но ее отношение было наполнено смыслом и было типичным для подобных ситуаций. Такое происходит довольно часто, когда пациент проявляет презрительное отношение к терапевту после прорыва оргонотического потока; это характерно для всех случаев, включая невротические. Таким образом данная реакция типична и созвучна ненависти и презрению, которые импотентный и закованный в панцирь индивид испытывает к здоровым людям и генитальной сексуальности; здесь обычно имеет место антисемитизм, как у евреев, так и у людей другой национальности. Презрение, как правило, группируется вокруг идеи о том, что терапевт, имеющий дело с естественной генитальностью, — «сексуальная свинья».
      Пациентка приняла мои объяснения, но заявила, что не хочет отказываться от «сил».
      Ситуация в целом выглядела достаточно ясно: естественная генитальность угрожала своим прорывом и требовала удовлетворения. Организм не был в состоянии устоять перед сильным возбуждением. С учетом того, что она ослаблена шизофреническим расщеплением, ее импульсивность, с которой однажды и началось это самое расщепление, усилилась. Поэтому была определена следующая задача: во-первых, открыть энергетический клапан организма, то есть самоудовлетворение, во-вторых, побудить ее собраться с силами, чтобы не допустить отката назад, путем проработки ее ненависти ко мне, и в-третьих, предупредить, насколько это возможно, любую попытку уйти от испытываемых ею чрезвычайно обостренных органических ощущений в бред.

3. ВЫРАЖЕНИЕ ОТСТРАНЕННОСТИ ВО ВЗГЛЯДЕ ШИЗОФРЕНИКА

      Хорошо известно, что шизофрению можно диагностировать, внимательно наблюдая за выражением глаз человека. Взгляд шизоидного характера и больных шизофренией обычно «отстранен», глаза таких людей выражают, что они «не здесь». Кажется, что психотик смотрит сквозь вас, но при этом отлично видит что-то в отдалении. Такой взгляд имеет место не всегда. Когда пробуждаются эмоции или в разговоре затрагиваются серьезные темы, взгляд «отстраняется».
      То же выражение глаз можно заметить у по-настоящему великих ученых или артистов, к примеру, Галлилея или Бетховена. Я бы рискнул предположить, что выдающиеся в науке или искусстве люди глубоко поглощены своими внутренними созидательными силами; они сами, как и их чувства, отстранены от мелочности повседневной суеты ради полноты и совершенства их творчества. Homo normalis не понимает этой отстраненности и склонен называть это «сумасшествием». Он называет психотика «сумасшедший», поскольку тот чужд ему и угрожает его заурядности. Психотик глубоко погружен в свою внутреннюю жизнь, неотъемлемую часть которой составляют силы; он прислушивается к ним так же, как это делают гении, но здесь существует коренное отличие: гении, благодаря контакту с силами, приходят к великим достижениям, а шизофреник запутывается в сетях «сил», поскольку из-за собственной расщепленности боится их и никак не связывает с биоэнергией, как это происходит в творческой человеческой структуре. Но отстраненное выражение глаз и в том, и в другом случае вовсе не признак безжизненности, пустоты, садизма или тупости невротического характера, у которого совсем нет контакта с биоэнергией.
      Я хорошо знаком с этим симптомом, поскольку проработал около двадцати лет в Венской психиатрической клинике прежде, чем произошла моя встреча с пациенткой, о которой мы говорим. Но я ничего не знал о его функциональном назначении в механизме бреда и дезориентации. У нашей пациентки этот симптом проявлялся очень отчетливо. Когда «силы» приближались, ее глаза затуманивались, их выражение становилось таким, словно она смотрит куда-то вдаль, а когда ощущения «размягченности» становились очень сильными, глазные яблоки еще и закатывались вверх. Я решил сконцентрировать внимание на этом симптоме и, если возможно, снять го, поскольку он представлялся мне важным механизмом, при помощи которого она отключалась.
       Семнадцатая сессия
      Войдя в комнату, она спросила: «Смогу ли я снова стать сиделкой? Мои дела очень плохи…» Она никогда не была ни медсестрой, ни сиделкой. Я ответил, что не знаю. В настоящий момент мне надо было выяснить, почему она закатывает глаза, когда ее охватывают «силы». В оргонной терапии говорят мало, здесь пациенту предлагают принять именно то положение, которого он старается избегать. В соответствии с этим я велел ей закатить глаза. Вначале она явно засомневалась, и когда глазные яблоки заняли определенное положение, она вдруг испугалась и сказала: «Это то положение, в котором я обычно отключаюсь… теперья это поняла…» Я предложил ей попробовать еще раз. Она попыталась, но снова испугалась. «Мы договаривались, что не будем трогать «силы»… — сказала она, — я не хочу отступаться от них».
      В этот день я больше не пытался уговорить ее. Но у меня возникла одна мысль, к которой я все время возвращался: не могут ли приступы шизофрении или шизофренический процесс иметь локальную фиксацию наподобие других болезненных симптомов: анорексии, головной боли или сердцебиения? И не основание ли это мозга, где пересекаются глазные нервы?Обосновано ли предположить, что шизофрения — действительно «заболевание мозга», вызванное специфическим эмоциональным сдвигом, сопровождаемым локальным сокращением определенных областей мозга, обусловленным сильной тревогой'?Многие симптомы шизофрении кажется подтверждают правомочность такой гипотезы: типично шизофренический взгляд, дегенеративные процессы мозга, обнаруженные у людей, хронически страдающих шизофренией (в таких случаях имеют место вторичные структурные изменения тканей, подобные тем, что происходят при кальцинозе кровяных сосудов, возникающем из-за хронического тревожного спазма сосудистой системы), Многие пациенты, страдающие шизофренией, сообщают, что в моменты приступа болезни они ощущают некую пелену или «сплющенность» в области лба. Это представляется важным звеном в цепи рассуждений.