Книга снов

Сразу после оглашения завещания месье Флип, прихватив свою книгу из личной библиотеки Лиззи, поспешил в театральный зал. Он решил, что при сложившихся обстоятельствах нелишне будет перестраховаться и спрятать чемодан под сценой, прежде чем кому-нибудь придет в голову мысль открыть его.

Театральный зал, пыльный и пустой, покоился в слабом свете, сочащемся сквозь задернутые занавески. Месье Флип закрыл глаза. Гром аплодисментов накатил на него волной. Он почти чувствовал движение воздуха от восторженно хлопающих ладоней. Какие овации доставались им здесь на долю, Лиззи и ему — величайшей иллюзионистке своего времени и ее ассистенту Флипу, повелителю тысячи костюмов, чемпиону мира в карточных трюках, лучшему в мире канатоходцу! Он торопливо помотал головой, чтобы стряхнуть с себя воспоминания.

По маленькой, незаметной лесенке он поднялся на просцениум. Флип не был здесь целую вечность. Рука нащупала выключатель аварийного освещения. Нескольких загоревшихся лампочек было достаточно, чтобы вся аппаратура, лебедки и зубчатые колеса осветились тусклым светом. Впереди, там, где должна быть сцена, он различил вход в суфлерскую будку, которой Лиззи, впрочем, никогда не пользовалась.

На полу лежал червовый туз. Месье Флип крайне редко терял карты, ну разве что во время своего знаменитого, выдуманного им самим трюка под названием «Павлинье колесо» — тогда осечка время от времени случалась.

Он сдул с карты пыль и сунул ее в качестве закладки в тяжелую, огромных размеров книгу, которую принес из библиотеки. «Книга снов» — написано было на обложке. Подзаголовок обещал «подробное описание ежедневных сновидений, гипноза во время сна и болезней, связанных со сновидениями». Книга была издана в 1843 году надворным советником, доктором по нервным болезням по имени Илья Брадувил.

Месье Флип зажал книгу под мышкой и попытался обеими руками повернуть чугунное колесо возле кирпичной стены. Раньше с помощью этого колеса он мог поднимать вверх и опускать вниз особую площадку на сцене. Лиззи, которая перед началом своего выступления стояла внизу, с помощью этого приспособления взлетала, как фея, из-под земли прямо на сцену. Дворецкий изо всех сил тянул колесо, но механизм безнадежно заржавел, колесо не двигалось. Он в полутьме пробрался обратно на сцену и в изнеможении уселся в кресло с драконами.

Правая рука Флипа скользнула по полированному подлокотнику. Взгляд его упал на чемодан. Ключ с драконом торчал в замке. Неужели Лиззи еще раз им пользовалась? Этого не могло быть, без его помощи она уже несколько лет не могла встать на ноги и уж точно никак не смогла бы попасть на сцену. «Ох, вот что значит старость, становишься невнимательным и забывчивым», — вздохнул он и вынул ключ из замка. Может статься, он сам его тут забыл.

Книга тяжелым грузом лежала у него на коленях. Как долго ждал он этого момента, как долго мечтал о возможности полистать этот старинный фолиант: «Книга снов» Брадувила! Он сразу нашел главу «Гипноз во время сна — Применение и опасности».

«Только с помощью равномерных движений и успокоительного тона голоса вы сможете во время гипноза спящего добиться желаемого результата» — с трудом удалось ему разобрать при слабом свете, падавшем на сцену. «Вез внутренней готовности подвергающейся сему опыту персоны раскрыть свои сновидения гипноз во время сна не может дать результата».

А он так часто давал результат, даже слишком часто, подумал Флип. Если бы он сам много лет назад смог прочитать «Книгу снов», многое, наверное, было бы по-другому. Он не позволил бы Лиззи продолжать заниматься этим до бесконечности, пока все силы не покинули ее разум и ее душу.

Ключ у него в руках, казалось, горел огнем. Этому изумруду цены нет. Камней такой чистой воды на свете было всего три или четыре, но ни один из них не горел этим особым огнем, который мог мгновенно свести с ума любого ювелира в Антверпене или Кейптауне. Его истинную ценность, которую не измерить было ни деньгами, ни золотом, не знал никто, кроме мастера Брадувила, которого уже более ста лет не было в живых, Лиззи, ну, и его самого. Он сунул ключ в карман пиджака. Обидно, что это знание мне придется когда-нибудь унести с собой в могилу, подумал месье Флип.

Какой-то неясный скрип оторвал его от этих мыслей.

Он поднялся из кресла с драконами и положил книгу мастера Брадувила позади себя, на красное бархатное сиденье.

— Эй! Кто там? — спросил он.

Скрип приблизился, перерастая в писк и треск.

— Понятно, понятно! Новая хозяйка Вюншельберга познакомилась с тайной странствующей ванной комнаты, — пробормотал он. — У этой Альбертины Шульце сердце на том месте, где ему положено быть, и хитра она не меньше, чем ее двоюродная бабушка Лиззи! — Месье Флип бросился к двери, которая соединяла театральный зал с ванной, и подпер ручку двери спинкой лебединого кресла.

Кто-то с другой стороны потряс дверь.

— Проклятие, тут заперто! — послышался за дверью голос Альбертины.

Месье Флип улыбнулся и от двери подошел к окну.

— Дай-ка! Какие проблемы, ты чо, щас откроем, — раздался за дверью мальчишеский голос. Слышно было, как кто-то ковыряется в замке.

Месье Флип замер. Значит, в доме есть гости, о которых он ничего не знает?

Со двора послышались кряхтенье и приглушенные голоса.

— Ба! Вот это да! — вырвалось у него, когда он выглянул в окно и заметил на дорожке, ведущей к черному ходу, две темные фигуры, которые были ему отлично знакомы, а с ними два пекинеса на поводке. Флип секунду подумал, придвинул к лебединому креслу, подпиравшему дверь, для надежности еще и второе кресло и пошел к выходу из зала, расположенному с другой стороны.

Почему, интересно, тетя Кора, этот в высшей степени несимпатичный представитель семейства Шульце, на цыпочках подкрадывается к дому?

Борьба начинается

Пауле стоял в ванной комнате и тряс ручку двери. Она не подавалась ни на миллиметр, а ведь до сих пор любой замок его слушался. Пауле был совершенно убит. Подумать только, какая-то вшивая дверь в ванную — а он так позорно пасует!

— Да в этом доме вообще все немножко по-другому, — утешала его Альбертина. Немножко слишком по-другому, подумала она про себя. Странствующая ванная комната могла кого угодно вывести из себя, да к тому же в животе у нее уже давно и настойчиво бурчало.

— Не, дело не в замке. Там под ручку что-то подложено! — Пауле не сдавался.

— Да проберемся мы туда как-нибудь, в этот театральный зал. А сейчас давайте сначала опустошим холодильник, и после этого я сразу что-нибудь придумаю. Ведь должен же в библиотеке быть нормальный план виллы! — сказала Альбертина.

Четверо детей молча побежали по длинным коридорам. Альбертина все лучше и лучше ориентировалась в своем новом доме. Не так уж это было и трудно, все помещения были прямоугольными и шли одно за другим. Впрочем, она до сих пор точно не знала, сколько их всего.

Ошибившись всего только один раз, они добрались до лестничной площадки перед спуском на первый этаж.

— Ну что, на санках поедем? — Альбертина уже положила руку на деревянного Будду, который мог превратить лестницу в скользкую санную трассу.

Отто, который утром в подробностях наблюдал приземление Альбертины и месье Флипа на диван перед камином, воспротивился:

— Я лучше пешком пойду.

На кухне Альбертину ожидала неприятность: в кладовке, в старомодном холодильнике, в шкафах — везде пусто. Даже в хлебнице не нашлось ни крошки. Желудок громко рапортовал о том, что не потерпит ни минуты промедления. Одно яйцо да две сухих лепешки — явно недостаточное подкрепление, чтобы одолеть такое заколдованное царство, как вилла Вюншельберг.

— А у вас что, сквозняк в животе не наблюдается?

Отто посмотрел на Клару, потом на Пауле. Сквозняк? Никто из них и вспомнить не мог, когда ел в последний раз. Пауле прислушался, но в животе у него не бурчало.

— А я так просто умираю от голода! — простонала Альбертина.

— Ну, так быстро никто не умирает! Альбертина вздрогнула. В кухню вошла тетя Кора.

— Тетя Кора?

— Да, представь себе, твоя любимая тетушка!

— Приехала забрать свою картину?

— Ну что ты, нет, на вилле все должно оставаться так, как было при нашей милой Лиззи. — Тетя Кора обошла большой стол, позади которого сгрудилась банда клетчатых. — О, ты пригласила друзей! Милое платьице! — пропела она, протягивая руку Кларе. — А какой жакетик, прелесть! Может быть, не стоило бы носить все такое клетчатое, но в целом, честное слово, очень оригинально…

Альбертина нахмурилась. До сих пор в таком тоне тетя Кора вела беседу всегда не более минуты, а потом…

— Ты знаешь, дорогая моя Тинхен… — Тетя Кора подошла к Альбертине и выудила из сумочки какой-то лист бумаги.

— Никакая она вам не Тинхен! — перебил ее Отто и преградил ей дорогу.

— Ты же понимаешь, милая моя Альбертина, такой старый дом — это не для маленькой девочки, которая совсем одна на свете. Как ты здесь выживешь, одинокая, покинутая, среди темного леса?

Отто бросал на Альбертину предостерегающие взгляды.

— Если у этой старой перечницы что-то доброе на уме — ну, тогда я — это не я и зовут меня Отто Капоне! — шепнул он на ухо Альбертине.

— Не беспокойся, Альбертинхен, я позабочусь об этой старой развалюхе! — продолжала тетя Кора. — Ты подпишешь сейчас вот эту маленькую бумажоночку и поедешь назад, к своей госпоже Раппельмайер…

— Рапп-Майербринк, — поправила ее Альбертина. — И никакая она не моя.

— Ну да, к госпоже Рапп-Майербринк. А я договорюсь, чтобы тебе отвели там самую красивую комнатку, и дам денег, чтобы ты смогла купить себе красивенькое новенькое платьице. Кто же носит такие отвратительные жилетки?

— Я ношу! И хочу, чтобы вы поняли раз и навсегда: я никогда больше не вернусь к Раппельмайерше.

Отто и Пауле скрестили руки и встали у нее за спиной, как стена. Альбертина тоже скрестила руки на груди. Отто постучал ногой по полу и, сделав большие глаза, посмотрел на Клару. Та ответила вопросительным взглядом. Ну давай, говорили глаза Отто, что же ты?

Клара, чуть поколебавшись, встала рядом с двумя другими клетчатыми, уперев руки в боки.

— Нам никакие платьица не нужны!

— Но парочка перламутровых пуговок — было бы клево, — захихикал Пауле, и удостоился за это гневного взгляда Клары. Ухмылка на его лице сразу застыла.

— Твое решение окончательное? — спросила тетя Кора Альбертину ледяным тоном.

Та кивнула с решительным видом.

— Ну что ж, ты сама этого хотела! — Приветливость тети Коры полностью куда-то испарилась. — Пастор! Кольфукс! — пронзительно крикнула она.

Собаки ответили глухим рычанием.

— Нези-нези, пенк-пенк!

Милые диванные собачки мгновенно превратились в двух ужасных чудовищ. Шерсть у них на загривках поднялась дыбом и выглядела теперь как панцирь дракона. Но страшнее всего были их зубы, длинные желтые зубы, с которых толстыми нитями тянулась на пол слюна. Еще никогда Альбертина не видела столь жутких челюстей. Рычание собак наводило такой ужас, что у нее кровь стыла в жилах. Нет, это были не собаки, это были чудовища из фильма ужасов.

Кастор и Поллукс, как два кровожадных волка, бросились на Альбертину и ее друзей. Им с трудом удалось добежать до библиотеки, и там они запрыгали по столам и стульям. Все, что пекинесы могли ухватить зубами, они разрывали на мелкие кусочки.

Отто первым вскарабкался по стеллажу до потолка.

— За мной, скорее!

— Ой, я высоты боюсь! — простонал Пауле. Альбертина ущипнула Пауле сзади. И тот, подумав, что до него добрались псы, мгновенно подпрыгнул и, внезапно обретя ловкость горной козочки, взлетел до потолка.

Все четверо держались теперь за верхние полки с книгами — а под ними неистовствовали псы и тетя Кора.

Тетя Кора заиграла на флейточке «И мой сурок со мною…», и псы тут же превратились в очаровательных маленьких диванных собачек.

— Подумай еще раз хорошенько, Альбертина Шульце! — крикнула тетя Кора и вновь потребовала, чтобы племянница подписала документ, который делал ее, Кору Рабеншлаг, новой хозяйкой виллы.

— А ты нас тогда отпустишь? — Альбертина начала торговаться.

Клара повернулась к ней со словами:

— Сдурела, что ли? Ты ничего подписывать не будешь! — и, внезапно потеряв равновесие, сорвалась с полки.

Альбертина успела схватить ее за рукав. Какая она легкая, прямо как перышко, пронеслось у Альбертины в голове, но тут руки Клары выскользнули из рукавов. Она с криком рухнула вниз, опрокинула глобус тети Лиззи с маршрутами ее кругосветных путешествий и теперь, бездыханная, лежала на полу.

Даже сама тетя Кора от ужаса закрыла лицо руками.

Отто, Пауле и Альбертина медленно стали спускаться вниз.

— Клара! — Глаза Альбертины наполнились слезами. — Клара! Очнись! Клетчатые должны… Клара, ты нам очень нужна… — Больше Альбертина ничего не в силах была сказать, ее сотрясали рыдания. Пусть Клара иногда бывала несносной, Альбертина совершенно не хотела расставаться с самой отчаянной девчонкой в банде.

А Тетя Кора тихонько пятилась к двери на веранду. Со всем этим ей совсем не хотелось иметь дело. Немножко попугать, больше она ничего не хотела. А эта девка того и гляди убийство на нее повесит.

— Ах, Клара, ну пожалуйста!!! — Альбертина припала к безжизненному телу девочки.

— Тсс! — услышала она под собой. Альбертина замерла. Значит, Клара жива! Она чуть было не вскрикнула от радости.

— Тихо! Не дергайся! — прошептала Клара. — На счет «три» побежишь к двери и потом вверх по лестнице! — Раз, два… — тихо считала Клара, а потом заорала: — … Три-и-и-и! — и вскочила на ноги.

Альбертина все сделала так, как велела ей Клара. Пауле и Отто тут же пришли в себя и помчались следом за ней и Кларой.

— Черти проклятые! — закричала тетя Кора, но вся четверка уже исчезла за дверью библиотеки.

— Если мы доберемся до коридоров, там нас эта ведьма не поймает, — подгоняла Клара остальных.

— Ты что, совсем не ушиблась? — Альбертина до сих пор не могла поверить, что Клара после падения осталась цела и невредима. — Я бы тебя и одним пальчиком удержала, если бы не этот дурацкий жакетик…

— Нет, рёбя, это не для такого противотанкового тяжеловеса, как я! — пыхтел сзади Пауле. Гимнастика на стеллаже отняла у него все силы. А бесконечная лестница окончательно добила. Он остановился.

Альбертина потянула его за угол, где открывался последний взлет лестницы.

— Если будешь нюнить, пропадешь!

Один взгляд вниз придал Пауле новые силы. Кастор и Поллукс, несмотря на свои кривые карликовые ножки, добрались уже до середины лестницы.

Банда крапчатых готовится к ответному удару

Тем временем месье Флип спешил из театрального зала в западную башню. Редко доводилось ему так часто и без должного почтения носиться по вилле Вюншельберг, как в последние двадцать четыре часа. Если говорить точнее, то последние гонки преследования такого рода происходили в те далекие времена, когда Кора — тогда еще незамужняя, носившая фамилию Шульце — попыталась превратить виллу в косметический салон. Лиззи собиралась тогда перемолоть Кору на мельнице, где они делали муку для стручкового хлеба, и Флипу пришлось вмешаться, чтобы Лиззи и впрямь не выполнила своей угрозы. Лиззи приходила в бешенство, когда что-то угрожало Дому тысячи чудес.

Флип, кряхтя, добрался до западной башни. Там у него хранился особый шест, по которому защитники замка во время осады могли соскальзывать вниз, чтобы неожиданно оказываться в нужном месте при внезапном нападении. Приспособление, которое в средневековых замках применяли нечасто, потому что тяжелые рыцарские доспехи повреждались при быстром спуске. Но зато у пожарных такие шесты водились до сих пор. Месье Флип хорошо понимал рыцарей и сам никогда не зло употреблял этим способом передвижения, потому что скорость спуска была бешеной, а тормозить приходилось с помощью ног, прижимая их к шесту. Но именно это из-за объемистого живота Флипу давалось с большим трудом.

Кору Рабеншлаг ни в коем случае нельзя упускать из виду, а шест — самый быстрый способ добраться на задворки виллы, поэтому Флипу пришлось преодолеть отвращение к этому спортивному снаряду. Шест выгибался и скрипел под его тяжестью, но удерживал его, и на место он прибыл вполне благополучно.

Он отодвинул засов и открыл маленькую дощатую дверцу. Но, бросив взгляд в сад, он нигде не обнаружил Кору Рабеншлаг. Впрочем, истошные крики, доносящиеся из дома, подтверждали, что Кору действительно ни на минуту нельзя оставлять без контроля.

Месье Флип обежал вокруг дома и толкнул дверь веранды, ведущую в библиотеку. Ужасная картина открылась его взору: повсюду валялись разодранные свитки пергамента и распоротые корешки книг. Из кожаного кресла торчали пружины и конский волос обивки. Дивный старинный глобус, на котором Лиззи отмечала маршруты всех своих путешествий, был расколот. Хорошо еще, что карманный торнадо по имени «Туснельда Торнада» остался цел и невредим.

— Ой-ой-ой, что сталось с моей библиотекой! — запричитал месье Флип, поднимая с пола жакетик в клетку с почти полностью оторванным левым рукавом.

Он услышал голос Альбертины, произнесший: «Пауле, ну давай скорей!» — и ринулся в холл. Альбертина тащила за угол, в перевернутый коридор, какого-то толстого мальчишку. А чуть ниже по лестнице скакали две жутко воющие собаки, и за ними — Кора.

В общем-то лучше бы держаться в сторонке, если два представителя семейства Шульце сцепились между собой, подумал дворецкий, но все-таки взял в руки старинное ружье и стал забираться в аэростат. Табличка «Внимание! Подъемник закрыт по техническим причинам!» упала на каменный пол и разбилась. Месье Флип отвязал канат.

Пауле уже почти совсем выбился из сил. Он последним добрался до черно-белого крапчатого коридора. Клара и Альбертина уже натянули на себя балахоны с крапчатыми капюшонами, перчатки и маски.

— Мне мой жакетик больше нравился! — Клара засмеялась, вспомнив свое недавнее падение. — Кстати, ты вовсе не виновата, что жакет не выдержал, все-таки он не создан для альпинизма.

— Могло быть хуже, Клара! А тут, на этой гигантской вилле, уж мы найдем для тебя подходящую одежду. — Альбертина дружески ткнула ее в бок.

— Вот не думала когда-нибудь, что буду мечтать о том, чтобы за мной гнались нормальные легавые, а не эти псы. — Отто совсем выдохся. — Да, с твоими родственничками добровольно захочешь сесть за решетку!

— Родственников не выбирают, — парировала Альбертина.

— Тихо! — Клара прислушалась.

Они все вскарабкались на шкаф, который стоял в крапчатом коридоре. Их крапчатая одежда слилась с морем белых и черных точек, и они стали совершенно невидимы. Убежище что надо, считал Отто, а уж он-то в этом разбирался. — Все, мы от них оторвались. — Отто облегченно вздохнул и хотел было уже спрыгнуть вниз, когда вдруг собаки с тявканьем выскочили из-за угла. Они задирали свои плоские курносые мордочки вверх и шумно втягивали воздух.

— Альбертина Шульце, выходи! Ты в ловушке, и шансов у тебя нет! — В крапчатом коридоре показалась тетя Кора. — Кошмар, сплошные точки! Сначала все перевернуто, потом этот рыцарский хлам, а теперь еще какие-то идиотские точки. — Она закрыла лицо руками, потому что у нее закружилась голова.

Кастор и Поллукс подбежали к шкафу и залаяли, словно добрались наконец до зайца, за которым долго гонялись.

Альбертина затаила дыхание. Клара рядом с ней дрожала так, что крапинки на капюшоне подпрыгивали.

Тетя Кора, пошатываясь, добралась до шкафа.

— Вот и пойма-а-ала я тебя наконец, — злорадно сказала тетя Кора и рванула дверцу шкафа на себя. Она ухватилась за вешалку, где на плечиках висели крапчатые балахоны всех размеров, и одним размашистым движением сдвинула все плечики в сторону. Шкаф был пуст. — Тупые шавки! Там же нет никого! — И она потащила собак прочь, хотя они продолжали рваться к шкафу, и исчезла в темноте.

Альбертина шумно выдохнула:

— Фу, еще раз пронесло! Интересно, долго нам здесь придется сидеть? — Голос у Альбертины дрожал. Она шарила в темноте, пытаясь найти руку Клары. — Хоть ты-то в порядке?

— Не бойся! — сказал Отто. — Я ведь с тобой.

Под своей крапчатой маской Альбертина сильно покраснела. Она по ошибке схватила за руку Отто. Все они были в этом море точек практически неразличимы, но в общем-то она была не прочь подольше задержать свою руку рядом с его рукой.

— Рано или поздно старуха от нас отстанет, — сказал Отто.

— Ты семейку Шульце плохо знаешь! — Альбертина не сомневалась, что врага надо бить его же оружием. Нападение — лучшая защита. — Надо заманить ее в ловушку, — предложила она.

— А тем временем с нами разберутся ее милые бобики, да? Ничего из этого не выйдет! Они разорвут нас в клочки, мы и пикнуть не успеем, — удрученно произнес Отто.

— Клара, ты видишь? Парни у нас трусоваты!

— Они всегда такие. Шуму много, а толку мало. — Клара усмехнулась. — Но кое в чем Отто прав. Что мы с собачками-то будем делать?

— Все очень просто! Мы постараемся держаться от них подальше, и я даже знаю, как это сделать. — Альбертина слезла со шкафа.

Стараясь не шуметь, она провела всю банду в ту комнату, где стояли всякие агрегаты. Крапчатый отряд, отмахиваясь от паутины, с трудом подошел к полке со скуттерами.

— Ну как, Пауле? Четыре машинки мы оживить сможем? — спросила Альбертина. Она вынула из кармана жилетки гаечный ключ и протянула его Пауле.

Не было такой вещи, которую Пауле не смог бы починить. Чинить он умел гораздо лучше, чем вскрывать сейфы.

— Все будет тип-топ, не сумлевайся! — Пауле велел друзьям выкатить из нижних отделений четыре скуттера. — Ух ты! Там пропеллеры!

Внизу, где обычно бывают колеса, у скуттеров были пропеллеры. На них можно было бы без всяких проблем летать, если бы все лопасти были целы, приводной вал не заржавел и мыши не перегрызли бы канаты рулевого управления.

Летательные аппараты приводились в движение с помощью двухтактного двигателя. Пока Пауле и Альбертина что-то завинчивали и смазывали, Клара и Отто обошли все пятнадцать стоящих там скуттеров и собрали из баков остатки бензина. Бензина получилось немного, но на краткий решительный бой его должно было хватить. Уже через какой-нибудь час Пауле радостно закричал:

— Все готово к старту!

— Выбирай, — сказала Альбертина Кларе. — Ты на каком полетишь?

Клара подняла крапчатую маску, секунду подумала и оседлала скуттер, который выглядел как леопард в прыжке.

— Если все это сработает, будет здорово! До такой штуки даже взрослый дог не дотянется!

Отто выбрал себе скуттер с белой лошадиной мордой, а Пауле оседлал белого лебедя. Альбертине досталась свинка.

— Свинка по имени Альбертинка, — недовольно пробурчала она. На скуттере в виде леопарда она бы тоже неплохо смотрелась, но ей не хотелось затевать сейчас спор с Кларой. Она потянула за какую-то красную ручку рядом с рулем своего свиновидного скуттера. Мотор не заработал.

— Гляди, там есть специальная ручка слева! — крикнул Пауле и протарахтел мимо нее, а следом за ним Клара и Отто.

— Неплохо! — крикнула Клара, которая долетела уже до самой двери. — Ну, и какой план дальше?

— Сначала сюда! — Скуттер Альбертины вилял то налево, то направо, но потом взял курс прямо на фрегат. Пролетая мимо, Альбертина схватила один из абордажных крюков. Потом развернулась, поджидая, пока другие тоже вооружатся.

Клара вытащила из мачты саблю, снова натянула на лицо крапчатую маску, так что только глаза остались видны, и закричала:

— В атаку! Банда крапчатых начинает наступление! Все за мн… — Она запнулась. — … Все за Альбертиной!

Тетя Кора в заоблачных высотах

Тетя Кора уже целую вечность — так ей, по крайней мере, казалось — блуждала по лабиринтам виллы. В этот коридор она попала уже в четвертый раз. — Фу, фу-у-у! — кряхтела она, но Кастор и Поллукс продолжали тявкать на портрет Лиззи в конце рыцарского коридора. — Это не она! — Кора угрюмо поглядела на картину. — Твоя внучатая племянница — такая же упрямая, безмозглая стерва, как и ты. Но Кора Рабеншлаг — тоже из рода Шульце! Так что ты еще в гробу перевернешься, ха! — Она с трудом оттащила собак от картины.

Пусть себе прячется эта Альбертина! Рано или поздно она все равно появится, и тогда Кора уже не станет миндальничать с этим отродьем. То-то она попрыгает! То-то будет вопить и сучить ножками! И подпишет в конце концов документ, и вилла перейдет в собственность Коры!

А ее никчемный супруг уже куда-то смылся. Всегда, как только он нужен, он испаряется.

Тетя Кора добралась до лестницы на первый этаж и рявкнула на деревянного Будду:

— Нечего тут ухмыляться! Ты тоже полетишь отсюда вверх тормашками, как только я заполучу эту развалюху.

Статуя Будды продолжала невозмутимо улыбаться. В темном пространстве напротив лестницы показались восемь летящих огненных шаров. Тетя Кора обернулась, стоя на верхней ступеньке лестницы.

— Ну, Машенька, где наша не пропадала, — прошептала Альбертина и сжала матрешек в руке. — А если мы проиграем, передай папе, что его Альбертина билась как настоящая Шульце. — Она нажала на педаль газа и влетела на площадку.

Тетя Кора не верила своим глазам. Прямо на нее неслась летучая свинья. В последний момент, едва не врезавшись в нее, свинья повернула и облетела вокруг Будды. Из тарахтящего летательного аппарата высунулась рука с абордажным крюком. Крюк вонзился в руку Будды и развернул фигурку вокруг своей оси. Ступеньки лестницы под ногами у Коры сложились, и вместе с собаками она покатилась вниз, по санной трассе.

Альбертину уже нагнали клетчатые.

— Прямо в точку! — ликовал Отто.

— За ней! — прокричала Клара и взяла курс на холл.

Скуттеры едва поспевали за Корой, которая с воплями неслась по направлению к холлу.

— Она себе все кости переломает, если долетит донизу! — В Альбертине проснулась жалость.

— Ну и что? — спросила Клара. — Не так уж хорошо она с нами обошлась.

— Но ведь она все-таки моя тетя! — Альбертина поддала газу и догнала визжащую Кору.

— Ооооо, сдееелай что-нииибууудь, Аль-бертинааааа!.. — И тетя Кора исчезла за следующим поворотом.

Она долетела почти до самого конца лестницы, когда Альбертина вновь ее догнала. Альбертина метнула абордажный крюк. Когда крюк вонзился в корсет, раздался отчетливый треск. Теперь я проткнула ее насквозь, с ужасом подумала Альбертина.