Глава 6

На рассвете банда Роджерса собралась возле асиенды. Корделл Роджерс стоял на широком мощеном дворике и говорил, куда следует сегодня отправиться. Каждое ограбление планировали Роджерс и Малыш: выбирали банк, карету, поезд или кассира, на которого следует напасть.

– Это Первый национальный банк в Тусоне, парни, – объяснил Роджерс. – У банка есть несколько богатейших вкладчиков в штате, и мы должны захватить по крайней мере двести тысяч долларов. Не будем терять времени. Поехали!

Звеня шпорами, мужчины направились в конюшню. Над их головами клубился сигарный дым. Корделл Роджерс лихо вскочил па свою чалую лошадь, развернулся и увидел одинокого всадника, который приближался с востока. Залитый лучами восходящего солнца, он скакал прямо к ним.

– Что за черт! – Корделл Роджерс озадаченно уставился на всадника. – Кто вы? – крикнул он, прищурившись. – Назовите свое имя!

Лицо всадника было скрыто под низко надвинутой шляпой. Он подъехал к Корделлу Роджерсу и резко натянул поводья. Его гнедой конь поравнялся с чалой кобылой Роджерса, встал на дыбы и заржал. Но всадник легко удержался в седле.

Когда передние копыта коня опять опустились на землю, Молли засмеялась и весело воскликнула:

– Папа, ты принял меня за мужчину!

– Молли? – Глаза Роджерса округлились.

– Да, это я. – Она одарила его озорной усмешкой. – Ты не узнал меня, правда?

– Н-нет… Ты взяла другого коня, и потом, эта шляпа скрывает твои…

– Она ничего не скрывает, папа, – сказала Молли и сорвала с головы шляпу.

– Боже правый! – взревел пораженный Корделл Роджерс. – Ты остригла волосы! Зачем ты себя изуродовала? Ты выглядишь как… э…

– Как мужчина? – закончила она со смехом. – Ты прав, папа. Теперь я могу ездить с твоей бандой, и никто не узнает, что я женщина, даже если я буду без шляпы.

– Ездить с моей бандой? – Лицо Роджерса налилось густой краской, глаза его метали молнии. – Немедленно возвращайся в асиенду, юная леди! Я запрещаю тебе…

Молли перебила:

– Я езжу верхом и стреляю лучше твоих людей.

– Это не имеет значения. Черт возьми! Ты женщина и должна…

– Это имеет значение, черт побери! – заспорила Молли. – Мне восемнадцать, и я не хочу больше мирится с тем, что Бог создал меня женщиной! – Ее фиалковые глаза сверкали, короткие белокурые волосы блестели в лучах восходящего солнца. Она развернула своего гнедого коня и вонзила шпоры в его бока. – Чего вы ждете, парни? Поехали!

– Черт побери, Молли Луиза Роджерс! Мне надо перекинуть тебя через колено и задать хорошую взбучку!

Корделл Роджерс еще долго ругался и угрожал, но Молли его не слышала. Весело хохоча, она ускакала прочь.

Потрясение и гнев Роджерса быстро прошли. Он взглянул на стройную фигурку всадницы с короткими белокурыми волосами и улыбнулся. Его красивая упрямая дочка обладала тем же взрывным характером, что и он сам в юности. Ее фиалковые глаза сверкали. Она выросла и больше не желала ему подчиняться.

– Черт возьми, Малыш! – сказал он, с усмешкой обернувшись к юноше. – Я ничего не могу с ней поделать. И вряд ли кто-нибудь сможет.

– Это верно, – кивнул Джеффри. Ему казалось, что он знает, как вести себя с Молли Роджерс.

Батлз пустил свою лошадь галопом и поскакал за своенравной девушкой. Сердце его занялось от восторга. Ее последняя выходка – остриженные волосы и решимость ехать вместе с бандой – лишь добавляла ей привлекательности. Он всегда хотел Молли. А сейчас хотел особенно сильно и собирался любой ценой ею овладеть. Стоило ему подумать о том, что эта девчушка будет участвовать в ограблении банка, как кровь забурлила в жилах.

Джеффри Батлз любил грабить банки и почтовые карсты. И не потому, что это была легкая добыча. При каждом ограблении он возбуждался, как во время секса. Особенно целясь своим револьвером сорок четвертого калибра в грудь жертвы. Частенько перед самым ограблением, во время и после него ему хотелось заняться любовью. Теперь, когда он ворвется в банк, помахивая револьвером, рядом с ним будет соблазнительная и воинственная Молли. Озорно усмехнувшись, Малыш поскакал за девушкой, предвкушая веселое приключение. Скоро Корделл Роджерс отойдет от дел, и банду возглавит он, Малыш. Он и бесшабашная Молли.

Джеффри догнал Молли и крикнул:

– Мне не очень нравится твоя стрижка, но я хочу, чтобы ты ехала рядом со мной.

Молли повернула голову:

– Я еду не с тобой, а с папой. Так же, как все остальные. Он здесь главный – не забывай. И ты мне не указ.

– Сдается мне, он тебе тоже не указ, – заметил Малыш.

Молли сердито взглянула на Джеффри, пригнулась к лощеной шее своего коня и поскакала вперед, оставив Малыша в облаке пыли.

Перевалило за полдень, и жара стояла невыносимая.

Опаленные солнцем улицы Тусона, штат Аризона, были почти пустынны, когда группа конных бандитов прискакала в город. Нижняя часть лица у них была закрыта банданами. Не успели жители городка опомниться, как трое вооруженных грабителей ворвались в Первый национальный банк.

– Руки вверх! – крикнул самый высокий мужчина.

Высокий стройный парень в тесных черных брюках запрыгнул на прилавок, перебросил ноги через стойку и приземлился на пол, держа в руке пустой мешок.

– Сложите все деньги в этот мешок! – приказал мускулистый темноволосый мужчина, стоявший при входе.

Испуганный кассир, оказавшийся ближе всех к бандиту, заметил, что у парня оторвана мочка уха.

Молли быстро переходила от кассира к кассиру, наполняя мешок золотом и купюрами. Малыш следил за служащими банка, а ее отец караулил дверь. Меньше чем за минуту мешок наполнился до краев. Молли метнулась к выходу. Малыш и Корделл Роджерс стояли за ее спиной и ждали, когда она сядет на лошадь.

Она шагнула на дощатый тротуар, но в этот момент из парикмахерской на углу выбежал ковбой. Лицо его было в мыльной пене. Он схватил Молли за руку и прикрылся ею как живым щитом.

– Если будете стрелять, попадете в этого парня! – крикнул ковбой сидевшим на лошадях бандитам и попятился в сторону конторы шерифа, волоча за собой прикрытую платком Молли.

Девушка отчаянно сопротивлялась, и в какой-то момент ее шляпа зацепилась за подбородок ковбоя и упала на землю. Остриженные белокурые волосы блеснули на солнце. Ковбой попытался покрепче ухватить свою жертву и нащупал рукой мягкую женскую грудь. Молли слышала, как он охнул. Потрясенный своим открытием, ковбой машинально выпустил Молли и удивленно пробормотал:

– Так ты девушка?

– А ты дурак, – ответила Молли, оттолкнула озадаченного ковбоя и побежала к своему гнедому коню.

Вскочив в седло, она развернула коня и поскакала прочь. Завернув за угол, Молли услышала первые выстрелы. Она огляделась и хотела повернуть, но старик Уилл Хардмен крикнул:

– Нет! Поезжай вперед!

Она сделала, как ей велели. Между тем люди высыпали из домов, и на улицах началась суматоха. Скача во весь опор, Молли и бандиты выехали из Тусона, быстро оторвавшись от преследователей.

Но Корделл Роджерс и Техасский Малыш попали в ловушку.

К вечеру на всех углах, в игорных притонах, салунах, танцзалах и борделях Тусона только и говорили, что о дерзком дневном ограблении. Это было самое волнующее событие в городке за многие месяцы. Два печально известных бандита попали в тюрьму, и горожане торжествовали победу.

Мужчины пили, кричали, смеялись и сновали по тюрьме, тыча пальцами в двух пойманных преступников. Один пьяница громко хвастал, что оторвет Малышу вторую мочку уха – на сувенир.

Но больше всех веселился долговязый ковбой, обнаруживший, что один из преступников – девушка. Он в который раз повторял свой незатейливый рассказ:

– Я заслонился этим парнем, чтобы защититься от бандитов. С него слетела шляпа, и я увидел копну коротких блестящих светло-русых волос. Я схватил его за грудки, и – представьте себе – в моей руке оказалась мягкая женская грудь!

К ночи в Тусоне не осталось ни одного человека, который бы не знал, что один из членов банды Роджерса – женщина, смелая юная блондинка. Говорили, что это дочь Корделла Роджерса. Или любовница Техасского Малыша.

Техасский Малыш расхаживал взад-вперед по тесной камере, сцепив зубы и плотно сжав тонкие губы. Его обгоревшее на солнце лицо морщилось от боли.

Пуля судебного исполнителя попала в левую руку, между костяшками пальцев. Он так и не успел нажать на спуск своего револьвера сорок четвертого калибра. Тогда, возле банка, он схватился за раненую руку и машинально выронил оружие на дощатый тротуар.

– Возьми его, полковник! – крикнул Малыш.

Странно, но Корделл Роджерс не стал стрелять в полицейского, и это не давало Малышу покоя. Он обернулся и посмотрел на рыжеволосого мужчину могучего телосложения, расслабленно лежавшего на одной из коек.

– Ты знаешь, что нас могут повесить?

Роджерс поднял глаза, спокойные и задумчивые.

– А ты как думал, Малыш? Надеялся безнаказанно грабить банки до конца своих дней?

На щеке Малыша дернулся мускул.

– Почему, черт возьми, ты не убил судебного исполнителя?

– Я не убийца. – Корделл Роджерс сел на койке и опустил ноги на пол. – После смерти Хаттона мы никому не причинили вреда. Я не хочу, чтобы еще одна женщина стала вдовой, потому что один из моих людей убьет ее мужа.

Он поднялся с койки.

– Черт возьми, я не хочу умирать! – сердито буркнул Малыш.

– Тогда тебе следовало выбрать другую профессию. Грабежи сопряжены с риском. – Роджерс обернулся к двери и крикнул охраннику: – Эй, тюремщик! Ты не принесешь нам по маленькой рюмочке виски?

Дожидаясь ответа, он вспомнил свою дочь. Что станет с Молли, если его повесят? Какая участь уготована его юной, беззащитной дочке? Кто позаботится о ней, если он ляжет в могилу?

Роджерс покачал головой.

Он много раз собирался сказать Молли, что, если с ним что-то случится, она должна обратиться к его и Сары старому другу, Нейпиру Диксону. Но он не успел дать ей этот ценный совет.

Время близилось к полуночи, а Корделл Роджерс по-прежнему думал о Молли. Тюремщик поддался на его уговоры и принес им полбутылки бурбона. Старый бандит лежал на койке и в полудреме вспоминал счастливые времена.

– Слышишь? – воскликнул Малыш, вырвав Роджерса из приятной задумчивости. – Пожарный фургон! Кажется, я почуял дым. – Он взволнованно принюхался.

Корделл Роджерс растерянно заморгал и соскочил с койки, явственно различив грохот пожарного фургона. С улицы долетали крики людей и лошадиное ржание. Ночной воздух был наполнен дымом.

– Тюремщик! – крикнул Малыш, схватившись за дверную решетку. – Выпусти нас отсюда! Тюрьма горит! Открой дверь! – Но его мольбы остались без ответа: спасаясь от огня, испуганный надзиратель убежал в переднее крыло здания. – О Боже! – взвыл Малыш. – Мы сейчас сгорим!

В этот момент за решетку окна зацепилась тяжелая цепь, и знакомый женский голос спокойно сказал:

– Ну же, парень, давай!

Корделл Роджерс и Малыш резко обернулись. На их глазах окно вылетело из стены, и на его месте образовалось отверстие – достаточно большое, чтобы через него смог пролезть человек.

Бандиты переглянулись.

– Чего вы ждете, черт побери? – вскричала Молли, сидя верхом на своем гнедом коне.

Малыш засмеялся и быстро пролез в оконный проем, потом развернулся и помог выбраться Роджерсу. Густой дым свивался клубами, наполняя крошечную тюремную камеру. Молли держала в руке поводья двух оседланных лошадей.

Не задавая лишних вопросов, ее отец и Малыш запрыгнули на лошадей и поскакали вслед за своей спасительницей. За их спинами вспотевшие мужчины заливали огонь из шлангов, перекрикиваясь между собой:

– О Боже, пленники сейчас сгорят!

– Как это случилось?

– Кто-то нарочно устроил пожар!

Двое мужчин ехали к границе, держась позади бесстрашной девушки. Они-то хорошо знали, кто устроил пожар в тюрьме.

Глава 7

Газета «Санта-Фесан», 18 августа 1868 года

Очередное нападение банды Роджерса! Печально известная банда Роджерса прибыла в Тусон вчера днем и покинули город с 247 638 долларами золотом икупюрами. С ними была смелая девушка, предположительно единственная дочь Роджерса.

Казалось, на этот раз удача наконец-то отвернулась от банды. Роджерс и Техасский Малыш были брошены в тусонскую тюрьму. Но в полночь таинственным образом вспыхнул пожар, и, пока его тушили, преступники сбежали через выбитое заднее окно. Итак, город остался с пустыми руками. Он потерял деньги, упустил рыжего Роджерса, белокурую женщину и парня с изуродованным ухом, известного под кличкой Техасский Малыш.

Лу Хаттон медленно опустил газету на свой письменный стол. Челюсть его была поджата, голубые глаза затуманились.

– Дружище, ты не похож на человека, который собирается сегодня вечером праздновать свою помолвку.

Дэн Найтхорс, управляющий огромным мексиканским ранчо Лу Хаттона, известным как Плано-Пасифика, и его ближайший друг, вошел в кабинет особняка так тихо, что Лу даже не услышат. Высокий полукровка стоял в дверном проеме, держа руки в карманах своих облегающих черных брюк.

Лу поднял газетный лист.

– Эти негодяи опять взялись за свое, Дэн.

Дэну Найтхорсу не надо было спрашивать, о ком говорит Лу. Он пересек комнату и поинтересовался:

– Что они сделали на этот раз?

– Прочитай. – Лу встал и сунул ему газету.

Дэн Найтхорс прочел статью, опустил газету и покачал головой:

– Я понимаю твои чувства, но…

– Это они, Дэн! Это он, Техасский Малыш. Джеффри Батлз, убийца, который застрелил папу!

– Ты не можешь знать это наверняка.

Карие глаза Найтхорса блеснули.

– У меня нет ни тени сомнения. Я давно узнал, что убийца моего отца – молодой мускулистый техасец с темными курчавыми волосами, серыми глазами и частично отстреленным левым ухом. Не так уж много мужчин подходят под это описание. Это Батлз, и я…

– Не делай глупостей, Лу, – перебил его Дэн Найтхорс. – Предоставь властям решить его участь.

– Ты же видишь, как они ее решают! Позволили Роджерсу и Батлзу сбежать из тюрьмы. Черт возьми, эти бандиты вот уже больше трех лет обделывают свои грязные делишки! Они так уверены в собственной неуязвимости, что даже взяли с собой девчонку Роджерса. Значит, не боятся быть пойманными.

Дэн Найтхорс признал, что Лу прав.

– В газете пишут, что она любовница Малыша.

– Чудесная парочка! Представляю себе эту женщину.

Дэн кивнул.

– Она живет, ездит верхом, ест и спит с кучкой преступников. Вряд ли она сильно от них отличается. – Он улыбнулся, надеясь поднять Лу настроение.

Лицо Лу осталось напряженным.

– Я их найду. Всех до единого, в том числе и любовницу Батлза.

– Мне кажется, она спит не только с Батлзом, – сказал Дэн, все еще пытаясь успокоить Лу. Увидев, что это бесполезно, он решительно заявил: – Раз ты не хочешь прислушаться к голосу разума, я поеду с тобой.

Лу заглянул в серьезные карие глаза человека, который был ему как брат. Умный и преданный Дэн Найтхорс с самого рождения влился в их семью.

Лу с теплом вспоминал тот день, когда в его жизни появился Дэн. Как-то летом, в жару, когда ему было лет пять, Лу Хаттон катался верхом по каменистой территории к северу от ранчо и наткнулся па беременную индианку. Сильно избитая женщина сидела под массивным выступом вулканической породы, стоически перенося боль. Лу привез ее в Плано-Пасифику.

В ту же ночь женщина родила сына. Ей помогали мама Лу и полдюжины слуг. Удивленный и испуганный Лу ждал за закрытой дверью. Потом его пустили в спальню, и он увидел пищавшего темноволосого младенца.

– Мой сын будет зваться Дэном Найтхорсом, – с гордостью объявила индианка.

Вскоре Лу узнал, что отец Дэна – белый золотодобытчик Дэниел Маккол. Маккол бросил беременную женщину из племени апачи и вернулся к жене в Калифорнию. Гордая мама Дэна так и не сказала, кто ее избил, но Лу подозревал, что это сделал белый человек, отец Дэна. Если бы апачи захотели наказать женщину, они отрезали бы ей нос или ухо.

С самого рождения Дэна Лу смотрел на него как на брата и проводил в глинобитном домике Найтхорсов, что на задней окраине ранчо, столько же времени, сколько на большой асиенде. Когда Дэну исполнилось четырнадцать лет, его мать умерла, и Лу попытался уговорить друга переехать на асиенду, но Дэн вежливо отказался.

Они разлучались всего один раз – когда Лу последовал за своим отцом, Уильямом Хаттоном, на войну. Перед отъездом Лу сказал Найтхорсу:

– Я оставляю ранчо и маму на твое попечение, Дэн.

Семнадцатилетний Дэн Найтхорс сжал его руку и торжественно пообещал:

– Я буду защищать их даже иеной собственной жизни.

И это были не просто слова. Гордый и правдивый Дэн Найтхорс не раз доказал на деле свою преданность.

И вот теперь, быстро вспомнив прошлое, Лу сказал Дэну:

– Нет. Ты должен остаться здесь, как во время войны.

Дэн Найтхорс покачал головой:

– Тогда я тебя не отпущу. Или ты забыл клятву, данную Терезе? Ты обещал похоронить свое прошлое.

Лу пожал плечами, вспомнив красивую молодую испанку, которая должна была стать его женой. Любовь к Терезе Кастильо охладила его мстительный пыл. Когда он вернулся с войны, хромой и тощий, его сердце было полно ненависти. Он собирался залечить раны и поехать на поиски убийц своего отца.

Но Тереза изменила все его планы. Ее старший брат Паскуаль заставил Лу поклясться, что он женится на Терезе, лишь когда ей исполнится двадцать лет. А Тереза взяла с него обещание, что он не станет подвергать свою жизнь опасности. Она притронулась к нему своей нежной ручкой, и он согласился.

– Ты обещал Терезе, – тихо повторил Дэн Найтхорс.

– Я знаю, но…

– Тебе напомнить, какой ты везунчик? Сегодня вечером ты будешь официально помолвлен с Терезой, а в следующем году она станет твоей женой. Забудь о банде Роджерса, дружок. Сосредоточься на будущем.

Лу тяжело вздохнул.

– Наверное, ты прав. Отца не вернешь. И потом, я поклялся Терезе.

Глава 8

Молли тревожилась за отца.

Некогда умный и прозорливый, он становился все более медлительным и забывчивым. Временами казался совершенно растерянным, и это пугало Молли.

Батлз постоянно критиковал Корделла Роджерса в присутствии Молли и остальных членов банды. За последние полгода Молли часто спорила с Малышом, отстаивая право отца на лидерство. В последний раз они сцепились нынешним вечером.

И вот теперь Молли беспокойно расхаживала по своей темной спальне, вспоминая эту неприятную стычку.

Сразу после обеда отец извинился и ушел, сказав, что устал после их последней вылазки. Молли в шутку заметила, что он стареет. Корделл Роджерс согласился, и она пожалела о своих словах.

Она печально смотрела ему вслед, зная, что он поднимется наверх, напьется и ляжет спать. В последнее время он часто проводил вечера в компании с бутылкой.

Расстроенная, Молли побродила по асиенде и вышла на задний дворик, вымощенный кирпичом. Над дальними горами всплывала большая мексиканская луна, воздух был напоен цветочными ароматами. Ей хотелось, чтобы отец тоже полюбовался этой красотой Еще маленькой девочкой она всегда обращалась к отцу со своими детскими бедами, и они долго беседовали наедине. Но тс времена канули в Лету. Отец постепенно спивался.

Ей хотелось кричать от отчаяния. Она пересекла патио и направилась к конюшне.

Когда она шагнула в глинобитное здание, молодой Рауль, один из трех мексиканцев, членов банды, приветливо улыбнулся ей.

– Привет, Рауль, – сказала Молли, улыбнувшись в ответ. – Я рада, что ты здесь. Хотела бы помыть седло…

– Дать вам мыло?

– Да, если можно.

Рауль засмеялся:

– Отчего же нет, сеньорита Молли?

Он протянул ей открытую жестянку, и тут в конюшню небрежной походкой вошел Малыш. Его большие пальцы были зацеплены за низко висевшую портупею.

– Добрый вечер, Малыш, – кивнул ему Рауль. – Я собирался помочь…

– Оставь нас, Рауль, – перебил его Джеффри.

– Останься, Рауль, – сказала Молли, сердито взглянув на Малыша.

Рауль покосился на Джеффри Батлза и виновато улыбнулся.

– Я ухожу, Малыш. – И поспешно вышел.

– Зачем ты так грубо с ним обошелся? – спросила Молли. – Он хотел помочь мне вымыть седло.

– Помочь? Он сделает это сам. Завтра.

– Я не хочу, чтобы он делал это за меня…

– Молли, нам надо поговорить. О твоем отце.

Молли знала, что он хочет сказать, и не желала этого слышать.

– Как-нибудь в другой раз, Малыш. Я устала и хочу вернуться в дом.

Малыш встал между ней и дверью, по-прежнему держа пальцы за портупеей.

– Мы должны поговорить, Молли. Это очень важно.

Молли решила перейти в наступление.

– Ладно, Малыш, давай поговорим. В последние полтора года я хожу в рейды вместе с бандой. Мы грабим банки, кареты и поезда, не причиняя вреда людям. Нас восемь человек, и никто из нас не пострадал. О чем здесь говорить?

Малыш усмехнулся. В его серых глазах появились зловещие искорки, такой же взгляд она видела у него в банке, когда они стояли бок о бок, целясь в служащих из револьверов.

– Нам везет, – сказал он. – Но везение не может длиться вечно.

– Чего ты хочешь, Малыш? Говори. Мне пора возвращаться на асиенду.

– Не ври. Еще рано, и тебе там нечего делать. К тому же полковник наверняка отдыхает.

– Мой отец волен отдыхать когда хочет. Тебя это не касается.

– Да, если только не берет в спальню бутылку.

Молли почувствовала угрызения совести. Малыш прав.

Пьянство отца могло обернуться бедой для всех членов банды. Однако она вскинула подбородок и сказала:

– Мы только вчера вернулись из рейда. Ему можно немножко расслабиться.

– Да, можно. Полковнику вообще пора на покой.

– Не смей так говорить о моем отце!

– Твой отец – старик, Молли. Пришло время посмотреть правде в глаза, иначе мы все погибнем.

– Я… поговорю с ним насчет выпивки, но он будет и дальше возглавлять банду. Ты понял?

Малыш шагнул к ней.

– Я беспокоюсь о тебе.

Молли машинально отступила назад.

– И зря. Может быть, ты не заметил, но я ни разу не струсила во время наших вылазок.

– Я заметил. – Его глаза блеснули. – И мне это нравится. Ты тоже мне очень нравишься, Молли.

– Мне плевать на то, что тебе нравится, а что нет, – пробормотала девушка. По спине у нее побежали мурашки.

Он пропустил ее слова мимо ушей.

– А особенно мне нравится, когда мы вместе грабим банк. Нравится, когда ты стоишь рядом со мной в облегающих брюках, с поднятым револьвером и твоя грудь от частого дыхания вздымается под рубашкой.

– Я иду спать, – бросила Молли, пытаясь пройти мимо него.

Он схватил ее за руку.

– Я знаю: ты бы понравилась мне в постели.

– Отпусти меня! – Молли впилась в сильные пальцы, которые держали ее предплечье.

Малыш прижал ее к своей широкой груди.

– Я отпущу тебя, если ты меня поцелуешь. – Он запустил пальцы свободной руки в ее короткие белокурые локоны. – Поцелуй меня, Молли.

– Ни за что!

– Ты не хочешь меня поцеловать? – Он усмехнулся. – Тогда покажи мне свое родимое пятно. Полковник говорит, что оно имеет идеальную форму бабочки. Позволь мне взглянуть.

– Нет! – сердито сказала Молли. – Ни один мужчина никогда не увидит мое родимое пятно.

– Я увижу, – заверил ее Джеффри. – И его, и все остальное, когда мы поженимся.

– Поженимся? Черт побери! – крикнула Молли, пытаясь его оттолкнуть. – Ты забываешься!

Малыш продолжал обнимать Молли. Его возбуждало ее яростное сопротивление. Он ощущал ее мягкую теплую грудь, и это распаляло его желание. Коленом он раздвинул ей ноги.

Разгневанная и испуганная, Молли молотила его кулаками по спине и отчаянно ругалась, отвернув голову, чтобы он не завладел ее губами. Джеффри прижался лицом к распахнутому вороту ее рубашки и принялся покрывать поцелуями се шею и плечо. Молли вдруг поняла, как можно его остановить.

– Отпусти меня, иначе я никогда не выйду за тебя замуж! – заявила она.

Малыш нехотя поднял голову и заглянул в ее гневно сверкающие глаза. Надо подождать, решил он, и тогда она будет принадлежать ему до конца жизни.

– Прости, Молли, – сказал он, отпуская девушку. – Я погорячился. Обещаю, это больше не повторится.

– Я тебя прощу, но прежде поклянись, что никогда больше не тронешь меня. И будешь подчиняться моему отцу.

– Клянусь, – отозвался Малыш, предвкушая тот день, когда эта упрямая красавица станет его женой.

– Отлично! А теперь убирайся к черту!

Молли отпихнула его и быстро вышла из конюшни. Сердце ее колотилось от страха и злости. Вернувшись на асиенду, она поспешно поднялась по лестнице, укрылась в своей комнате и принялась мерить ее шагами. Ну почему отец не видит, что за человек этот Малыш?