Глава IV

Прямо из кабинета Петри Джон связался с Особым отделом и сообщил, что решением высшего начальства он временно передается в распоряжение военной разведки. Брайан без малейшего энтузиазма отнесся к такому ослаблению своих и без того скудных сил. Но командору Петри Коптор возражать не мог.

– Позаботься о себе, Джон, – буркнул капитан напоследок, – ты мне еще понадобишься живым и невредимым.

Выйдя из резиденции военной разведки, Джон уселся в желтый кар и направился в студию Мэг Ване в Октагон VII. Ему срочно требовалось посоветоваться с близким другом.

Октагон VII являлся сердцем индустрии моды. Гладкие стены громадного здания украшали яркие голограммы: улыбающиеся красотки в умопомрачительных туалетах от прославленных модельеров, лучшие модели нового сезона. Все это постоянно двигалось, меняло форму и цвет, словно картинки в гигантском калейдоскопе. Жизнь в Октагоне VII ни на секунду не замирала.

Джон приказал кару остановиться возле главного входа и вышел из машины. Как обычно, вокруг возбужденно бурлила толпа. Наступал час голубых каров, и дорожная полиция выбивалась из сил, отгоняя от мест парковки желтые, красные и зеленые машины. Близился день ежегодного зимнего фестиваля мод. Все магазины переживали нашествие публики, подыскивающей себе наряды для бесчисленных банкетов, балов, маскарадных вечеров, отличавших это особенно ожидаемое наступление зимних праздников. Инженеры спешно готовили генераторы искусственного снега, которые теперь будут ежедневно включать над городом на один-два часа. Город спешно прихорашивался, пряча под яркой расписанной маской уродливое лицо неумолимого экономического спада.

Двое полицейских в коричневой униформе бросились к кару Джона, но тот, не говоря ни слова, сунул им под нос удостоверение Особого отдела. У них глаза полезли на лоб, а один даже заявил, что это, вероятно, подделка, и потребовал проверки в участке, но другой, выругавшись, вырвал удостоверение из рук напарника и сунул его обратно Джону. Оба полицейских побежали на свой пост, боязливо оглядываясь через плечо, будто ожидая выстрела в спину. Йэхард усмехнулся: никто не хотел по доброй воле связываться с «Отделом убийц»!

Протолкавшись сквозь толпу, Джон через сверкающую зеркальную дверь прошел в центральный холл здания. Под его потолком нашлось бы место для десятка футбольных полей и пяти вертолетных площадок. Йэхард пересек холл по диагонали, нырнул в небольшой боковой коридор и очутился перед кабинками служебных лифтов. Поднявшись на нужный ему этаж, Джон, выйдя из кабинки, свернул налево и уверенно зашагал по лабиринту проходов, тупиков, коридорчиков, скрывающихся в недрах гигантского здания. Изнанка Октагона VII вовсе не поражала роскошью, подобно фасаду. Матовые панели, покрывавшие стены, потускнели и потрескались. На полу валялись обрывки бумаги, куски ткани и прочий мусор, словно на заброшенных космических станциях. Здесь располагались дешевые квартиры, давно облюбованные теми, кто не смог сесть на непотопляемые лайнеры могучих корпораций и вынужден был сам вести свою утлую лодчонку по бурному морю бизнеса. Тут жила и Мэг Ване, независимый программист.

В отличие от собратьев по профессии, Мэг зарабатывала неплохие деньги, но когда ее спрашивали о секрете успеха, она только усмехалась. Никто и подумать не мог, что Мэг выполняла задания для Особого отдела по просьбам агента Йэхарда. Но Мэг вела себя так тактично, так бережно и расчетливо обращалась с деньгами, что ухитрялась не вызывать ничьей зависти.

Для Йэхарда же она была единственным близким другом. Джон так и не смог окончательно стать полноправным гражданином Гипериона если не юридически, то фактически. Между ним и другими людьми лежала пропасть, которую не уменьшило даже исчезновение клейма. Слишком сильно люди ненавидели лоовонов и переносили частичку ненависти на тех, кто жил когда-то среди голубокожих. Некоторое время Джон встречался с девушкой, которая с явной благосклонностью принимала его ухаживания. В один прекрасный вечер Йэхард сделал предложение, и она согласилась. Но за неделю до свадьбы невеста поинтересовалась, откуда у него шрамы на лбу. Джон честно рассказал ей все, и на следующий день помолвка была разорвана.

Иногда Йэхарду казалось, что без Мэг он давно бы пропал. В трудные минуты Джон всегда шел к Мэг за лекарством для истерзанной души. С другой стороны, и Мэг привязалась к нему, как к сыну, которого у нее никогда не было.

Мэг перебралась на Гиперион с Нострамедеса и часто со смехом говорила, что впервые с тех пор, как покинула тамошние трущобы, не испытывает угрызений совести, вдыхая воздух. Лишь побывав по долгу службы на Нострамедесе, Джон понял, сколько горечи скрывалось в этой шутке.

Йэхард свернул в коридор № 117, где тускло светились желтым светом еще уцелевшие лампы, и пошел к двери № 99. Быстро набрав код, Джон терпеливо подождал, пока компьютер идентифицирует его внешность; наконец зажглась зеленая лампочка, и дверь с легким протестующим скрипом отъехала в сторону.

Вдоль стен маленькой комнаты расположились информационные модули, помеченные цветными бирками. Белая бирка означала информацию, прибывшую сегодня и которую еще предстояло разобрать на досуге. Под красной биркой хранились сведения, касающиеся заданий Особого отдела. Самый большой модуль, помеченный малиновой меткой, содержал в себе все достижения Мэг в игре «Маскарад».

Мэг, влачащая жалкое существование независимого программиста, стояла на самой последней ступеньке иерархии Гипериона. Но в «Маскараде», грандиозной компьютерной игре, которой увлекалось все население Гиперионд, она относилась к высшей аристократии. Мэг владела семьюдесятью тремя персонажами в двенадцати различных частях, в том числе королевой в части «Спрятанная тетрадь».

Большую часть ее комнатушки занимало огромное, связанное сетью проводов и кабелей компьютерное оборудование. В углу приютился относительно небольшой «Даекс Рэм 44000», разбросав повсюду свою периферию. Рядом перемигивались лампочки вычислительных блоков, образующих систему «Биорэм Ша-3», любимца Мэг и главного соперника «Даекса». «Биорэм» выглядел как широкий плоский ящик. Основу «Биорэма» составляли сорок фунтов искусственно выращенных нейронов, плавающих в питательном желе. Самого «Ша-3» почти не было видно, его закрывали блоки подкормки и энергообеспечения.

Сама Мэг, небрежно облокотившись на «Даекс», разговаривала по видеотелефону. На экране мерцало лицо Ингрид, лучшей подруги Мэг. Хозяйка квартиры, одетая в серое облегающее платье, весело кивнула Джону, стараясь получше показать свою новую прическу – высокий кокон волос, нависающий надо лбом.

Миг подтянула к себе поближе пять мониторов и со всех сторон обложилась клавиатурами. Рядом с «Даексом» стояли три стула: для иных игр (например, «Фототронные гладиаторы») Ванс требовались партнеры, и тогда она звала на помощь Ингрид и Синдар.

Джон подсел к небольшому монитору, стоящему на отдельном столике, и просмотрел почту, которая откладывалась для него у Мэг. Вниманию Йэхарда предлагался каталог большого электронного аукциона. Всего за двести пятьдесят тысяч кредитов вперед и двести тысяч ежегодно в течение двадцати лет Джон мог приобрести ранчо Угина Хукса на Сплендоре, целых две квадратных мили лесов и полей. Йэхард усмехнулся. За девять лет службы он скопил на своем счету двадцать семь тысяч кредитов, и это было еще неплохо, учитывая стоимость жизни на Гиперионе. Половина дохода уходила на оплату бесконечно унылых и однообразных квартир среднего уровня.

Иногда Джон пытался освоиться и с низшим уровнем, то есть с помещениями, не предназначенными для проживания. Однажды ему достался длинный узкий закуток со сводчатым потолком, расположенный в техническом отделе Окта-гона VI. Там было гораздо просторнее, чем в любой из прежних квартир. Удовольствие обходилось Джону всего лишь в шестьсот кредитов в месяц. Йэхард начал уже подумывать, чем ему украсить палаты, как вдруг наступила зима, и обогреватели, расположенные прямо под полом, заработали вовсю. Температура сразу достигла семидесяти градусов и ниже уже не опускалась. Когда термометр показал девяносто пять, Джон не выдержал и съехал.

Остальную часть корреспонденции составляли приглашения на благотворительные балы, и Йэхард без сожалений стер их.

Мэг наконец окончила делиться стратегическими планами с Ингрид и вытащила из печки кипящий кофейник. Подойдя к Джону, она поставила перед ним дымящуюся чашку и чмокнула в лоб.

– Я слышала историю про террориста, смотрела по утреннему выпуску. Мы оказались правы насчет университета, только упустили из виду Старую башню. Я едва не умерла со страху, когда смотрела запись. А тебе было страшно?

– Когда смотрел запись? Нет. А вот когда запись только делалась, душа в самом деле уходила в пятки. Как это ни дико звучит, нас выручила девушка, с которой он снял скальп. Не будь ее, возле башни лежали бы тридцать – сорок трупов.

– Коптор встал за тебя горой, – заметила Мэг.

– Коптор никогда меня не предавал. Если бы все люди походили на Коптора или на тебя, наш мир еще имел бы право на существование.

Она нежно потрепала Джона по щеке.

– Спасибо, мой хороший. А теперь выкладывай, с чем ты пришел сегодня.

Джон отхлебнул из чашки.

– Откровенно говоря, мое новое дело вряд ли понравится тебе.

– О Господи! – страдальчески простонала Мэг. – Только не говори, что здесь замешаны лоовоны.

Йэхард закусил губу. Иногда его даже раздражало, что Мэг всегда оказывалась права.

– Точно. Кто-то прикончил несколько лоовонов, и теперь за ним гонится по следу все Верховное Бюро. Но он сумел обвести их вокруг пальца, так что меня призвали на помощь голубокожим.

– Тебя? А почему не военную разведку?

– Там нет агентов с пси-способностями. А беглец, судя по всему, ими обладает. Сам командор Петри просил помочь в поисках. И в моем присутствии трое лоовонов кричали на него, как на проштрафившегося слугу. Они хотят максимального результата и только результата, на законы им наплевать. Поэтому военная разведка и не хочет мараться в грязи. А Особый отдел – отверженные, им уже нечего бояться за свою репутацию. – Джон чуть помолчал и задумчиво добавил:

– В случае успеха мне обещали десять тысяч.

– Самое грязное в этом деле, как и во всем остальном, – деньги лоовонов. Ты же встаешь в шеренгу загонщиков!

– Правильно, а что нам остается? Лоовоны могут и надавить, если с ними не соглашаться по хорошему.

– Ты говорил про Верховное Бюро…

– Они не будут упускать меня из виду.

– Черт возьми! – Мэг с отвращением передернула плечами.

– Сегодня со мной говорил молодой Моргуз из рода Голубых Сейфанов. Кажется, он совсем недавно вступил в права главы семейства. Среди погибших от руки беглеца оказались Вингемы и Тирстеды. Лоовоны просто тряслись от ярости.

– Я полагаю! – фыркнула Мэг.

– Теперь Бюро возьмет нас под колпак. Ты не искала у себя «клопов»?

Она беспокойно оглянулась по сторонам.

– Нет, но немедленно велю Дейзи заняться этим. Дейзи, полный поиск! – приказала Мэг.

«Даекс Рэм 44000» немедленно загудел, в действие вступила программа обеспечения безопасности. Невидимые лучи тщательно прощупывали пол, стены, потолок, стараясь обнаружить следящие устройства.

– Для начала нужно составить общее представление о наших подопечных, – сказал Джон, вставляя дискету в приемную щель ближайшего процессора. – Я сейчас отправлю запрос в банк данных военной разведки, там должна быть вся необходимая информация.

На большом экране вспыхнуло знакомое лицо.

– Эльшит! – воскликнула Мэг. – У него в ухе красная серьга, значит, он из группы «Красного Полумесяца»!

– Да, и это самые непримиримые из эльшитов.

– «Восстань, человеческий род…» и так далее. – Мэг нервно допила кофе.

– Лоовоны просто вне себя.

– Вот уж не думала, что придется когда-нибудь работать на них. Они почти поработили нашу систему. Любой лоовонский звездолет заполняет свои баки великолепным газом Ноканикуса. А что они платят нам? Почти ничего; так записано в договоре, заключенном столетия назад. О, я знаю, о чем говорят голубокожие, – Мэг гневно посмотрела на Джона. – Мы, дескать, не можем ломать график полетов, мы вправе рассчитывать на вашу дружественную помощь; мы ведь помогаем вам осваивать богатства близлежащих звездных систем, хотя и самых малоценных. Но, Джон, при такой эксплуатации запасов газа в нашей системе едва ли хватит на сто – двести лет. А потом нам останется либо уйти, либо медленно вымирать в этом Богом забытом углу. У нас в резерве даже нет планет, пригодных для обитания, куда мы могли бы в крайнем случае переселиться. Видишь, выбор у людей Ноканикуса небогатый – умереть или погрузиться на звездолеты и отправиться обратно к Гиадам. И кто знает, сколько сумеет добраться до цели живыми?

Джон вздохнул. Мэг опять была права, печально права.

– Мы ничего не можем с этим поделать, мы должны подчиняться существующим законам, даже если они установлены лоовонами.

– Джон, Ноканикус принадлежал людям еще до Большого броска!

– И принадлежит… пока что. Лоовоны могут захватить его в любой момент, когда им только заблагорассудится. А Покорители системы мертвы уже тысячу лет.

– Но они не забыты!

Джон исподлобья угрюмо посмотрел на Мэг. У нее в жизни всегда светил впереди огонек, то тускнея, то снова разгораясь, но никогда не угасая окончательно. Мэг верила, что еще увидит, как с щей человечества спадет ярмо лоовонов, верила упрямо, верила вопреки всему. А он… Йэхард рядом с ней особенно ясно осознавал свою опустошенность. Зачем он живет? Есть ли цель в его жизни? Проходили дни, похожие друг на друга как близнецы, безвозвратно утекали годы молодости. А он жил, равнодушно наблюдая за ними, без будущего, без надежды, без мечты, оживлявшей душу. Без счастья, без любви.

Мэг внимательно наблюдала за отсутствующим взглядом своего гостя, пустым, поникшим, исполненным тайной горечи.

– Джон Йэхард! – воскликнула она. – Вы что, уже сдались?

Джон пришел в себя и попытался изобразить улыбку.

– Нет Мэг, мы никогда не позволим покорить нас. Даже если мы потерпим поражение, то ни за что не признаемся в этом.

«А тем временем за последние десять лет число людей-рабов в лоовонских мирах переросло численность свободного человечества», – мысленно закончил он.

Развитие земной расы, со всех сторон окруженной империей Лоо, совершенно затормозилось. Наука угасла. Заключая договор с людьми, агрессоры особенно настаивали на развитии научного сотрудничества, и в результате лучшие ученые были вынуждены работать над проектами лоовонов. Солнце человечества клонилось к закату. И блеск его впервые померк после столкновения Покорителей с расой голубокожих в тогда еще бесконечно далеком Орионе.

Сбывались опасения и страхи, возникшие еще в ту пору, когда Покорители начали строить свои сверхсветовые звездолеты.

Почти тысячу лет земная цивилизация медленно, но упорно расползалась по Галактике в разные стороны от гигантского Канопуса. Возникали сотни процветающих колоний. Люди осваивали любые места, начиная с похожих на Землю планет систем желтых звезд и кончая мертвыми спутниками красных карликов. Где не было планет, там возводились огромные космические станции, вмещающие десятки миллионов поселенцев. Соединенные в одно целое быстрыми кораблями «NAFAL» и тахионной связью, чьи волны летели быстрее света, человечество бурно развивалось, неуклонно продвигаясь вперед.

Волны экспансии докатились и до созвездия Гиад. Сначала возникли поселения в системах Ноканикуса и Покорения. Именно обитатели Покорения, имея самый мощный научный потенциал, сумели создать сверхсветовые звездолеты и начали Большой бросок в сердце Галактики. Они смеялись над предупреждениями, присланными из старых систем.

И в глубинах космоса Покорители встретили лоовонов. Никто так и не узнал, какое потрясение испытали бесстрашные астронавты. Вероятно, так же удивился бы Колумб, если бы, причалив в 1492 году к берегам Америки, он обнаружил США во всем своем блеске 1992 года, а не дикий материк индейцев, бизонов и прерий.

Однако поражены были не только люди. Корабли Покорителей впитали в себя лучшие достижения земной науки, совершенно неизвестной лоовонам.

Но контакта между цивилизациями не получилось. Взаимное непонимание переросло в открытую враждебность. В короткой, яростной схватке Покорители уничтожили три лоовонских крейсера. Грохот ужасных взрывов прокатился по всей огромной империи, расширявшейся почти двенадцать тысяч лет.

В ответ на людей обрушилась вся мощь боевого космофлота Лоо, целая армада во главе с семьюдесятью линкорами. Покорители обратились в бегство, и, преследуя их, лоовоны ворвались в человеческие системы.

По легендам, именно на этих боевых кораблях отправились к Лоо первые люди, поступившие на службу к пришельцам. Голубокожие и в самом деле охотно покупали генетический материал или даже живых людей, которые зачастую охотно продавали себя, чтобы хоть таким образом увидеть блеск далеких звезд, покоренных могущественной цивилизацией. Но им в лучшем случае была уготована участь забавных домашних животных во дворцах высокородных лордов.

Мэг заглянула Джону в глаза и мгновенно прочитала его мысли.

– Если бы лоовоны были хотя бы отталкивающе безобразны, – задумчиво произнесла она, – как, например, рептилии, насекомые… Но ведь голубокожие так похожи на нас!

– По-твоему, приятней подчиняться разным монстрам?

– Да нет, глупый. Просто если бы они считали нас уродами, то не держали бы возле себя. А мы изящней, сильнее, красивее их, да и в постели можем дать сто очков вперед любому голубокожему. И потому-то им особенно нравится помыкать нами. Будь у нас побольше различий, две расы никогда не сотрудничали бы. Неужели ты согласился бы оставить свой дом и отправиться неизвестно куда с мерзким страшилищем?

Джон невольно усмехнулся. Он вспомнил промелькнувшую в газете заметку, что при дворе императора считается очень модным иметь такой же разрез глаз, какой у людей. Победители старались походить на побежденных.

Раздался резкий сигнал Дейзи, сообщившей, что «клопов» не обнаружено.

– С чего же начнем? – спросила Мэг.

– Я думаю, надо для начала проверить архивы военной разведки, что у них есть об эльшитах.

– Хорошо, – вздохнула Мэг, усаживаясь за пульт.

Глава V

Высоко над землей, на самом верхнем этаже Октагона VI, проходила необычная встреча с участием командора Петри. Несмотря на то что он возглавлял самую мощную секретную службу Гипериона, ему никогда раньше не доводилось встречаться с коллегами из служб Лоо, хотя он часто наталкивался на следы их присутствия.

Неудивительно, что Петри сильно робел в присутствии Пазна Бертамба, директора резидентуры Верховного Бюро по Ноканикусу. Бертамб неподвижно сидел в глубоком массивном кресле, и его синеватое лицо расплывалось в полумраке. Хотя башня, в которой они находились, возвышалась на сотни метров над городом, в комнате было темно. Окна закрывали поляризационные экраны. Свет лился только из тускло светящегося шара под потолком.

Внешность Бертамба считалась некрасивой даже среди лоовонов. Говорил он с легким присвистывающим акцентом, характерным для уроженцев центра империи. Крепкую мускулистую фигуру плотно облегал черный френч, украшенный на груди алмазной звездой. У окна стоял уже знакомый Петри Аралл.

– Итак, командор, теперь вы понимаете, что данный случай не может не затронуть большой политики. Погибшие Сейфаны обладали достаточным влиянием, чтобы развязать гражданский вооруженный конфликт. Все касающееся этого случая должно храниться в глубокой тайне. Верховное Бюро получило указание заняться расследованием дела о взрыве.

Слушая лоовона, стараясь привыкнуть к его ужасному акценту, Петри ощущал странное чувство благоговения и гордости. Он приглашен на встречу самим директором резидентуры! Он лично разговаривает с Бертамбом, который столько лет был лишь мрачной тенью, призраком, хоть и грозным, но бесплотным.

Петри уже открыл рот для ответа, но неожиданно Аралл перебил командора:

– Моргуз из рода Голубых Сейфанов готов представить вам письмо, скрепленное печатью императора. Надеюсь, вы не станете спорить, что оно обладает бесспорным авторитетом?

– Милорд, некоторые аспекты данного дела обладают такой исключительной важностью… – начал Бертамб, но Аралл повелительно поднял руку.

– Нет ничего важнее и исключительнее, чем воля нашего императора! – с пафосом произнес он, хотя в глубине души лорд понимал, что ввязывается в нелегкую борьбу. Лоо далеко; далек и тот, кто поставил печать на письмо Моргуза. А здесь, в пограничном мире, Верховное Бюро всесильно.

– Милорд, – невозмутимо продолжал Бер-тамб, – боюсь, вы не вполне осведомлены о некоторых обстоятельствах, известных мне.

Что-то в его тоне заставило Аралла насторожиться.

– О каких обстоятельствах вы говорите?

– Простите, милорд, но в вопросе, открывать ту или иную информацию или не открывать по этому делу, окончательное решение принадлежит Верховному Бюро.

– Следует ли из ваших слов, что вы полностью отстраняете нас от участия в расследовании? – с трудом сдерживаясь, спросил Аралл. Голос его дрожал от негодования.

У Бертамба чуть скривились уголки рта.

– Вы вправе понимать меня как заблагорассудится, но это ничего не изменит. Вы можете продолжать розыск, но исключительно в частном порядке. Расследование находится в компетенции Верховного Бюро.

– Вам придется пожалеть об этом, – пробормотал Аралл, на лице его появилось растерянное выражение. – Вы ответите перед Голубыми Сейфанами…

– Милорд, значение дела выходит далеко за рамки межгрупповых конфликтов.

Петри со страхом прислушивался к их разговору. Погиб принц крови Лоо, под началом которого находился целый флот из шестидесяти судов. Сила достаточная, чтоб уничтожить всю систему Ноканикуса. А тут еще Верховное Бюро наложило лапу на всю информацию.

– Но что я скажу Моргузу? Вы же знаете, как он вспыльчив, – со вздохом промолвил Аралл.

– Ничего ему не говорите. Пусть все идет своим чередом. Ваш агент будет продолжать работать, но его доступ к информации мы постараемся ограничить. Если он выйдет на след, в чем я сильно сомневаюсь, мы проследим за ним и успеем принять соответствующие меры. А тем временем все силы Бюро будут приведены в действие, дабы преступник не смог уйти от заслуженного наказания.

– Предупреждаю вас, Бертамб, Моргуза не так легко успокоить, как вы думаете, – сквозь зубы процедил Аралл. – Вам придется лично иметь с ним дело.

В комнате повисла напряженная пауза. Петри наконец-то осмелился вставить слово:

– Как Верховное Бюро предполагает ограничить доступ нашего агента к информации?

– Наши контролирующие программы будут введены во все ваши банки данных. Никто не сможет проникнуть в определенные отделы без моего ведома.

– Вы в самом деле так поступите? У вас есть на это полномочия?

Бертамб не отвечал. Петри страшно хотелось дать лоовону затрещину, но он благоразумно сдержался.

– Скажите, командор, – промолвил Аралл, – человек, которого вы рекомендовали, Джон Йэхард… на него можно положиться? Простите, что задаю подобный вопрос, но слишком многое зависит от вашего ответа.

– В Особом отделе он с успехом выполнял самые сложные задания. Его пси-способности необычайно высоки, такие очень редко встречаются.

– Я спрашивал не об этом. Опасения внушает его помощник, некий независимый программист.

– Думаю, вы преувеличиваете опасность, – пожал плечами Петри. – Боюсь, ее чувства в той или иной степени разделяют все обитатели нашей системы.

– Верховное Бюро считает их сотрудничество недопустимым, – ледяным тоном произнес Бертамб. – Посоветуйте вашему Йэхарду пока обходиться без нее.

В бесстрастном голосе лоовона Петри явственно услышал угрожающее «а иначе…».

Тревожные мысли обуревали командора, когда он покидал тускло освещенные апартаменты на верхних этажах Октагона VI.

Тем временем в небольшой комнате в Октагоне VII шел обычный спор.

– Нет, Джон, ты не прав. У Покорителей было не пять, а шесть кораблей. Огонь первыми открыли лоовоны, и Покорителям пришлось защищаться. Они не виноваты, что стреляли лучше голубокожих. Их главная ошибка – в распылении сил, и лоовоны перебили всех по одному! – возбужденно говорила Мэг, негодующе глядя на Джона.

– И все-таки перебили!

– Нет! Ты помнишь старые баллады?

– Сказки, мифы! «Восстань, человеческий род…»

– Джон, почему ты даже не хочешь задуматься? Ведь во всех сказках содержится зерно истины.

– Мэг, все легенды про подвиги Покорителей созданы не ими, а такими патриотами, как ты, чтоб поддержать дух людей, заживо гниющих на разных станциях вроде Нострамедеса. Ты выросла на этих песнях и уже не можешь посмотреть на историю объективно.

– Покорители не сгинули бесследно, – с мрачной уверенностью произнесла Мэг. – Мои отец и мать родом со спутников Виллиама. Там, как тебе известно, могут жить только самые отчаянные. И не сравнивай меня со рванью, которая населяет ваши станции и мегаполисы.

– Ну хорошо, прости меня, – Джон примирительно махнул рукой. – Ты происходишь по прямой линии от Покорителей. Только вот все наследие твоих предков обратилось в прах полтора десятка веков назад.