Глава 22

Позже, в этот же день после полудня, генерал Трегор встретился с командирами воинских соединений в своем кабинете в форте Кенор. Трегор появился на местной сцене совсем недавно, поспешно спустившись по Арго.

На стене висела огромная карта Нижнего Арго.

Когда прибыл Кесептон, еще не остывший после встречи с квартирмейстерами — он выбивал у них запасы, — командиры Диркен, Кламб, Феллсус и Раш уже сидели на своих местах.

— Это вы, Кесептон. Садитесь, командир.

— Да, господин генерал.

— Как идут дела?

— Господин генерал, на данный момент мы получили все, что нам надо, если не считать веревок. Нам с квартирмейстерами пришлось очень долго спорить о веревках.

— Ах, да. Вечная проблема, ни один из них не любит отдавать веревки, а мы всегда просим именно это. Особенно здесь!

— Мы будем идти по земле, что несколько лучше, чем по болоту, но нам день и ночь придется выволакивать из трясины повозки. Веревки и мосты значительно облегчат нам жизнь. Постарайтесь получить все, что возможно, и поберегите их.

Трегор на какое-то время повернулся к картам, затем снова обратился к командирам.

— В этом переходе драконы нам чрезвычайно нужны. Поверьте мне, их сила кардинально меняет ситуацию. Поэтому их следует хорошо кормить, а вы сами знаете, сколько дракон может съесть за сутки. И вы понимаете, какой нам потребуется обоз.

Нам придется тащить с собой даже дрова.

Командиры восприняли это довольно спокойно, их сержанты уже работали над этим вопросом.

— У меня есть несколько неплохих идей о том, с чем нам придется столкнуться. Разъезды доносят, что за последние две недели неприятель появился на берегах Оона. Его силы доходят до пятидесяти тысяч бесов, возможно, к ним присоединятся конница кочевников в двадцать тысяч всадников и, по крайней мере, пять тысяч троллей, хотя, возможно, их будет и больше. Ко всему этому можно добавить огров и несколько боевых машин, в частности катапульт.

Командиры задумчиво закивали головами. Падмасцы, наконец, поняли, что тролли не выдерживают нападения драконов, поддержанных Легионами. Даже добавление к троллям некоторого количества огров не меняет расстановку сил. Виверны со своими драконьими мечами и щитами были неодолимы.

Но — уязвимы для стрел и катапульт, особенно для последних, которые могли метать тяжелые стрелы на значительное расстояние — до трехсот ярдов при подходящем ветре.

— Враг постарается устроить сражение на местности, где будет достаточный обзор для использования катапульт. Мы не можем рисковать, подставляя драконов под огонь катапульт. Итак!

Мы должны построить полевые укрепления, чтобы заставить противника занять позиции вокруг нас по нашему усмотрению.

Аудитория с одобрением забормотала.

— Парапет в три бревна, по крайней мере диаметром в шесть дюймов, защитит от огня катапульт даже при стрельбе с ближней Дистанции. Конечно, это означает намного больше работы для наших людей. Нам придется рубить, таскать и вкапывать бревна до тех пор, пока мы не вступим в настоящий контакт с противником.

Трегор повернулся к карте В данной местности было много подходящих мест для форсирования Оона. Здесь, в среднем течении, Оон превращался в широкое мелководье, неся свои воды очень медленно, и к концу долгого засушливого сезона разделялся на тысячи переплетенных каналов.

— Самым лучшим будет не позволить противнику переправиться через Оон и закрепиться на берегу. Но будем реалистами и предположим, что неприятель форсирует Оон либо здесь, либо несколько выше. Существует слишком много мест, где неприятель может переправиться без всякого труда, и мы не сможем остановить его. Но у нас есть некоторое преимущество. Падмасский сброд, называемый армией, плохо дисциплинирован. Бесы слишком шустры и склонны к хаосу. Мы знаем, что, если сумеем ударить по ним до того, как они успеют разобраться в сложившейся ситуации, мы можем их разбить.

— Господин генерал?

— Да, командир Кламб.

— Останемся ли мы разделенными на два легиона? Ходят слухи, что нас разделят еще и на две дивизии, по два полка в каждой.

Это означало, что появятся должности командиров дивизий, немаловажное обстоятельство для таких людей, как Кламб, который двадцать лет провел в Легионах и стал командиром, лишь когда разразилась чума.

— Слухи опережают события, командир Кламб. Еще не было никаких решений.

— Ясно, господин генерал.

Трегор постучал по карте.

— Легион Красной Розы уже в поле. Я хочу, чтобы ваши подразделения присоединились к нему как можно быстрее.

Он взглянул на Холлейна.

— Восьмой марнерийский будет объединен с Бийским легионом, который должен прибыть со дня на день. Ваше соединение будет прикреплено к мобильному отряду для наблюдения за продвижением противника за береговой линией. Прежде всего мы хотим не дать им пересечь реку. Впоследствии мы будем думать, как их уничтожить, если они все-таки форсируют водный рубеж,

— что, если смотреть реалистически, в конце концов и должно будет случиться. У нас примерно пятнадцать тысяч человек и примерно триста драконов. Это меньше, чем можно было ожидать от дисциплинированных сил Легиона, но это самое большее, что мы могли собрать. И, как всегда, мы знаем, что мы не можем позволить себе проиграть эту битву.

После чумы казалось чудом, что они вообще сумели собрать хоть какую-то армию.

— Далее, хотя сегодня он и не может присутствовать на нашем совещании, но моим первым заместителем будет генерал Урмин.

Он будет командовать аргонатскими легионами. Генерал Ва'Гол будет командовать соединениями Красной Розы.

Трегор опять повернулся к Холлейну.

— Командир Холлейн, кажется, вы знаете генерала Урмина.

— Да, господин генерал. Я имел честь служить под его командованием у Аверийских холмов.

— Он сделал великолепный маневр малыми силами. Я заменил его по прибытии, после чего все проблемы закончились. Все сразу объединились.

Кесептон удивился, какой избирательной памятью обладают командиры. Тогда, в прошлом, генерал Трегор был на грани апоплексического удара, когда узнал о внезапном исчезновении драконов из Сто девятого марнерийского.

— Итак, — Трегор сцепил руки и посмотрел на командиров, — наша первейшая задача — проследить, чтобы наши соединения были, по возможности, экипированы полностью. Вторая — это быть готовым в течение нескольких дней перейти на позиции ближе к берегу. Фортификационные отряды будут посланы туда, где можно будет в дальнейшем использовать особенности местности. Конечно, здесь уже проделана огромная работа. Кое-что, естественно, останется здесь. Людям из форта Кенор мы тоже не дадим засидеться. За этим проследит командир Казар.

Холлейн и остальные командиры усмехнулись. В отсутствие самого Оратио Казара можно было без опасений посмеяться над известной энергией и рвением старшего офицера.

— Но сделать надо еще очень много, поэтому вы поймете меня правильно, когда я скажу, что выпотрошу любого из вас, кто не будет отдавать делу всю свою энергию до последней унции! Положение у нас здесь опасное, и я не принимаю ничего, кроме полной отдачи в каждый рабочий момент.

На мгновение установилась тишина.

— Хорошо, — сказал Трегор.

Разговор перешел на более детальное обсуждение, например выдвижение позиций на другой берег Оона. Когда собрание окончилось, Трегор попросил Кесептона задержаться.

— Командир, я читал ваш рапорт о странном происшествии на болоте у Гидеоновой пристани.

— Да, господин генерал. Каждый, кто это видел, подтвердит, что это была не молния.

— Мы отметили. Ведьмы, конечно, поставлены в известность.

Холлейн ничего не ответил, что было самым разумным, когда дело касалось ведьмовских дел.

— Командир, скажите-ка мне вот что. У вас в Восьмой полк включен Сто девятый марнерийский. Вы, может быть, помните, что я сделал не совсем воздержанное замечание в отношении Сто девятого марнерийского после того, как они скрылись из Посилы. В тот момент я не знал о важности миссии, на которую они добровольно вызвались.

— Да, господин генерал. Я это помню.

— Да, я так и считал, что вы это должны помнить. Ну, так вот, Сто девятый вновь будет под моим командованием. Я не хочу, чтобы между нами была какая-нибудь неприязнь. Виверны знают о моем замечании?

— Да, сэр. Я уверен, что им это известно. Не думаю, что они ожидали чего-то другого. Они покинули свой пост и были готовы к неприятностям. Видите ли, таковы драконы. Они ожидают, что будут применены правила. Драконы, в определенном смысле, очень дисциплинированы, господин генерал — Я думаю, что тогда они не очень-то беспокоятся обо мне.

— Я не знаю случаев, чтобы драконы на кого-нибудь держали зуб. Во всяком случае, думаю, именно эта группа с удовольствием воспользуется возможностью показать вам, что вы были не правы в своей оценке их поведения. Похоже, они заслуживают доверия и ко всему готовы.

Трегор пожевал губу.

— Ну что же, это хорошо. Тогда был очень трудный момент, и, боюсь, я начал говорить до того, как узнал все факты, — Трегор потер руки и сам себе кивнул. — У меня гора свалилась с плеч.

Одной причиной для беспокойства меньше.

Сто девятый укреплял узкую полоску земли в Большом Боковом болоте за устьем Арго. По обе стороны лежала глубокая топь до самой реки. Для вражеской армии этот узкий перешеек будет важным пунктом, если они от берега устремятся дальше во внутренние земли. Имперским картографическим институтом были сделаны великолепные карты Кенора и окрестностей. Холлейн пользовался сейчас той, где каждый дюйм равнялся миле. Земля вокруг форта была изрезана болотцами и озерами, переходящими в топи.

Ему на ум снова пришли слова Трегора о веревках. Он удвоит свои усилия, чтобы выбить все возможное из квартирмейстеров.

Когда Холлейн уже собирался уходить, Трегор снова взял его рапорт об инциденте на болоте.

— Итак, командир, что вы думаете о событии, свидетелем которого вы были?

Холлейн задумался всего лишь на мгновение.

— Это не было обычным явлением, сэр. Какое-то волшебство, очень сильное волшебство.

Глава 23

В тысячный раз Лессис хотела, чтобы у нее все еще была рукх-мышь Гористые Глаза, на которой она путешествовала по далекому темному континенту Эйго. Полет на рукх-мыши делает путешествие таким быстрым! Конечно, от полета по небу на огромных крыльях захватывает дух, но зато эти крылья быстро доставляют тебя, куда надо. Намного быстрее, чем если трястись на лошадином хребте.

У Лессис все еще саднило ноги. Всегда болезненно привыкать к седлу после долгого перерыва, а в ее возрасте это занимает еще больше времени. Они уже две недели, всю дорогу от самого Марнери, скакали верхом, сделав лишь короткую остановку в Далхаузи, чтобы пополнить запасы перед тем, как снова устремиться на северо-запад, мимо горы Улмо к Гану, по степи, которая покрывала всю низину, тянущуюся до далеких гор Белых Костей.

Целыми днями они скакали в глубь травянистых земель, выжимая из лошадей все возможное, ища ускользающие метки и ожидая встречи с ведьмовским шпионом, который жил среди багути ближнего Гана, у Вдовьей скалы.

Отряд Лессис состоял из шести человек и двенадцати лошадей.

Рядом с ней была Лагдален, вновь выполнявшая роль ее помощницы, несмотря на все данные ей ранее заверения, что ее служба закончена. У них за спиной с угрюмым лицом держался Мирк из Дифвода, телохранитель Лессис. Впереди скакали три высоких молодых человека из Имперской гвардии, которых звали Беруин, Вард и Меллисент. Император настоял, чтобы она взяла их, выбранных из сотни добровольцев. И был еще чувствительный, стройный и гибкий молодой человек по имени Джилс из Корва, проживший семнадцать весен юноша, спокойный и ненавязчивый, с робкими манерами. С трудом верилось, что он может выследить в голой пустыне кого угодно по остаткам ауры. Таинственной и необъяснимой была эта его способность.

Ган в здешних местах представлял собой темно-бурое море высокой коричневой травы, мягко шелестящей на ветру. Эта земля не была такой уж плоской, на ней встречались перекаты и невысокие холмы. Золотой цвет позднего дня разрисовал эту землю полумесяцами. Там, где землю прорезали реки, виднелись заросли осины, карликовые дубы; болотца были окружены белыми березами.

Лессис позаимствовала у Ирены секстант и хронометр. Она часто проверяла свое местонахождение и делала пометки в маленькой, переплетенной в кожу, тетрадочке, отмечала свой маршрут по карте, которую держала в кожаном футляре у себя в рюкзаке.

Сейчас они были примерно в тридцати пяти милях к северу от вулкана, который среди народа Аргоната был известен под названием горы Кенор. Равнинные племена называли его Ашель Веграт, «Огонь земли», так как давным-давно эта гора извергла огонь и лаву и разорвала мир вокруг себя на целых сорок дней и ночей.

Равнинные наездники были на грани голода, когда гора, наконец, успокоилась. Земли за Ооном были погребены под слоем пепла, и там ничего не росло три сезона. А хорошей травы пришлось дожидаться семь лет. Поэтому Ашель Веграт наводила страх на равнинные племена.

Лессис направилась на юго-запад, в широкую полосу земли, протянувшуюся к западу, где Оон изгибает свое могучее тело, медленно извиваясь в обширной пойме. Где-то впереди стояла Вдовья скала, уже за границей Аргоната. Далеко от центра сил, которыми обычно пользовалась Лессис.

И все это путешествие было предпринято из-за слуха, единственного слуха об огне, похожем на зеленую молнию, который сверкнул всего лишь на минуту, и о громе, который потряс Ган на сотни миль.

Известие пришло от аванпостов на реке Арго, а также от багути, диких кочевых племен Гана. Жестокие воины, великолепные наездники, они блуждали по степи, преследуя постоянно мигрирующую траву. За последние несколько лет ведьмы разместили информаторов среди людей-багути, и все они говорили о Великом Повелителе, существе из древних эонов прошлого, который появился в блеске зеленого огня. Он обладал силой бога и вызвал великое волнение среди жестоких кланов наездников.

Служба Провидения обратила пристальное внимание на эти рассказы, доходившие из-за границы. За время, достаточное для того, чтобы орел мог долететь от Далхаузи до Марнери, эти слухи достигли Лессис. И она немедленно отреагировала — собрала Лагдален, Мирка и новичка, только что прибывшего из Кунфшона, и направилась на северо-запад, в Разак.

В лощине Мертвого Лося они встретились со шпионом, который рассказал им новые слухи, очень странные. Из земли поднялись монстры. Лошади кланов багути, отказавшихся им служить, были уничтожены, а люди обращены в рабство.

Многие кланы, неподдельно перепугавшись, бежали из Гана и нашли убежище в фортах городов по берегу Арго. После того, как эти багути сдали свои мечи и луки, им было разрешено поставить свои шатры под наблюдением Легионов, но обязательно за пределами городских стен.

Они называли его Повелитель, который сжигает людей, и рассказывали, как он швырял живых людей в пылающее пламя, извлекал у них души и использовал их в своей чудовищной магии. Он вызывал гром и молнии, как будто он был древний Асгах, Старый Бог небес, войны и молний Конечно, одних только зеленых молний было достаточно, чтобы привлечь внимание Лессис. Такое было неподвластно обычным волшебникам и даже самим Повелителям из Падмасы. Вернулся Ваакзаам.

И теперь они скакали через бесконечный шепот травы к заходящему солнцу, которое как будто превратилось в огромный золотистый шар, тонувший на самом западе Впереди появилась черная точка, Вдовья екала, единственная возвышенность, поднимавшаяся над травой.

К сумеркам они въехали в тень скалы, остатка древней вулканической цепи, в которой гора Кенор была самой молодой. Мирк нашел колодец с водой, они напоили лошадей, затем стреножили их и покормили обогащенным овсом из седельных сумок. В этой враждебной земле костров они не разводили и третий день питались сушеным мясом, фруктами и сухими бисквитами, запивая водой из фляг, но после долгого дня, проведенного в седле, аппетит обычно был зверским.

Уничтожив свой рацион, Лессис расстелила одеяла, с тихим стоном опустилась на землю и устроилась отдохнуть — насколько это возможно в походных условиях. С грустью она вспомнила удобную постель дома, в Вальмесе. Вот и еще одна вещь — спать на жесткой холодной земле, — которую с возрастом становится делать все труднее.

— Хотите еще воды, леди? — спросила Лагдален, поднося большой кувшин с водой.

— Конечно, дорогая. Спасибо.

Лагдален тоже натерла себе седлом мозоли, но все же она была моложе и намного энергичней. Она также издала слабый стон, садясь на одеяло.

— Хотелось бы мне, чтобы с нами была Гористые Глаза.

— Клянусь Рукой, мне бы этого тоже хотелось, дорогая. Я также жалею о ней, но увы, мы должны были оставить ее в ее мире. Она принадлежит Эйго. Забрать ее с собой было бы несправедливо.

— Мы были там целую вечность назад.

— Я считаю, что путешествие на спине рукх-мыши балует людей.

Они обменялись легкими улыбками.

— Но теперь Гористые Глаза свободна, хотя раньше она была на службе у Повелителей. Я помню, как мы впервые были в Гане, леди. Это было так давно, думаю, лет восемь назад.

— Да, моя дорогая, я тоже все прекрасно помню, но мне не кажется, что это было так уж давно.

— Тогда мы шли севернее.

— Значительно севернее. Думаю, здесь трава повыше. Мы ближе к Великой реке.

Послышался коротенький свисток и окрик Беруина. Мирк вернулся от Вдовьей скалы после разведки. С мрачным в лунном свете выражением лица он присел рядом с ними на корточки.

— Кто-то побывал здесь за последний месяц. На северном склоне горы разводили большой костер. Я нашел обгоревшие кости.

Мирк вручил Лессис обгоревшую и растрескавшуюся в сильном жару человеческую берцовую кость.

— Возьми утром на это место Джилса. Посмотрим, может, он сумеет взять след.

— Хорошо, леди.

— Подъезжает ведьма Шунин. Виден ее сигнал.

— Шунин быстра. Это хорошо. Можешь укладываться спать, верный Мирк. Сама Мать руководит тобой.

Часом позже из темноты выступила ведьма Шунин. Все мужчины, кроме Меллисента, который остался стоять в карауле, спали.

— Добро пожаловать, сестра, — сказала Лессис. — Сядь с нами и расскажи нам свои новости.

— Спасибо, леди, — сказала Шунин.

Маячившая в темноте фигура в плаще откинула капюшон и явила потемневшее от ветра и солнца лицо. Она была одета как женщина-багути — в кожаный передник и жакет до колен, сшитый из сырой кожи. На поясе она носила длинный нож с длинной рукоятью и железной гардой.

— Это большая честь для меня, леди, — сказала Шунин.

Лессис, подняв руку, остановила ее легким жестом.

— Надеюсь, вам есть что мне сказать?

— Есть, но я не знаю, могу ли я говорить в присутствии более молодой ведьмы.

— Можете говорить свободно. Это моя помощница Лагдален Тарчос, из Марнери. Не обращайте внимания на ее молодость.

Заверяю вас, ее мудрость намного превосходили ее годы.

Услышав такой комплимент, Лагдален опустила голову.

Шунин протянула руку, ее рука была смуглой и мозолистой, загрубевшей от женской работы в шатрах багути. В сравнении с ее рукой рука Лагдален была мягкой и бледной.

— Это высокая честь — встретиться с вами, сестра, — сказала Лагдален.

— Взаимно, леди Тарчос.

— Итак? — спросила Лессис.

— У меня плохие новости. Багути Иррим, вы их знаете?

— Большое племя на восточной стороне Гана. В недавней истории они почти все время сохраняли нейтралитет. Они не присоединялись к вторгающимся к нам армиям.

— Теперь они наши враги. У них большая орда. Они нацелились на форт Кенор.

— Для этого им надо сначала перейти реку. Сейчас Арго обмелел, но перейти его, как Оон, вброд, все равно не получится.

— У Повелителя есть силы инженеров из Падмасы.

— Появились инженеры? Повелитель Зла, вот все, что можно о нем сказать. До меня дошло, что его теперь зовут Сжигатель людей.

— Это он. Уверена, у него много имен, но я не хочу ни знать, ни повторять их.

— Лучше не надо, потому что эти имена дают ему силу. Мы зовем его Обманщик за его вероломство, это воистину его настоящее клеймо.

— Тогда и я буду использовать это имя. Десять дней назад он сжег человека прямо здесь, на скале. Он вызвал гром и молнию, такую молнию, что она затмила все когда-либо виденные мной молнии. Все Иррим попадали на землю. Теперь они боготворят его. Они думают, что это древний Асгах, бог войны, вернулся на землю.

Лессис слегка кивнула. Он был здесь! Однажды она уже была достаточно близко к нему, чтобы убить его, и упустила свой шанс. На этот раз она клянется, что не уступит. В своей голове она хранила смертельное заклинание, которым снабдили ее сестры.

— У него сила, как у бога. Я всего лишь слабая женщина, — Шунин улыбнулась, — поэтому меня не допустили посмотреть на него поближе, но даже в нашем лагере молния была изумительной.

Столб зеленого огня до самых облаков, и продолжалось это целую минуту. Гром оглушил всех и обратил лошадей в паническое бегство. Теперь все мужчины идут за ним. Он послал к багути отряд падмасских торговцев. С той самой ночи они больше ни о чем, кроме войны, не говорят. Они спят и видят войну и грабеж отсюда до самого океана.

— Мы должны предупредить форт.

— Предупредите, что племя Иррим нападет на них в течение нескольких дней. На берегу Великой реки бьют барабаны войны.

Глава 24

На Большом Боковом болоте стоял жаркий денек. Солнце палило с безоблачного неба, ветра не было. В этот день драконы Сто девятого копали. Взмахивая громадными лопатами, они перебрасывали глину тоннами, и траншея быстро протянулась почти через весь узкий перешеек, выдающийся поперек лагуны.

Они укладывали глину в аккуратный вал, поднявшийся вверх уже на шесть футов, он по всей длине перегораживал перешеек, ведущий во внутренние земли. Сорок человек из Второго кадейнского легиона работали на берегу: утрамбовывали глину и забивали в нее со стороны моря остроконечные колья или поправляли заострения на уже забитых.

Раздался звук рожка, зовущий на завтрак, и, издавая охи и стоны, люди и драконы отложили инструменты и собрались вокруг лачуги, приспособленной под кухню. Обычная трапеза была готова — три или четыре сотни фунтов лапши, галлоны акха, бочонки с пивом, сотня плоских лепешек хлеба, большие кувшины с рыбным паштетом и тушеная трава, собранная на болоте медицинским отрядом. Это была имперская политика — поощрять людей несколько раз в неделю есть растительную пищу.

На оборонной линии все было хорошо организовано. Это был третий день работы до ломоты в спинах. У людей почти не осталось шуток Хорошо хоть еды и пива было достаточно, да и работа шла посменно. Они выкопали триста ярдов глубокой траншеи и подняли достаточно глины, чтобы создать у основания перешейка впечатляющие фортификационные сооружения Дракониры были довольны бодрым духом и общим состоянием драконов, но парням было жарко, они взмокли от пота. Поэтому, накормив драконов, они прихватили хлеба и акха для себя и отправились на берег — быстренько искупаться.

Чтобы добраться до покрытого гравием пляжа, намытого самой рекой, им надо было пройти вдоль перешейка к его дальнему концу и обогнуть лагуну. Арго здесь расширялся в необъятное водное пространство, которое медленно несло свои воды дальше, к морю.

Вода была мутной, но все равно прохладной и освежающей после нескольких часов работы под палящим солнцем. Они ныряли, плавали, плескались и почувствовали себя несколько лучше, чем раньше. Потом выпили припасенный эль, как он был, теплым, и уже собирались вернуться к своим драконам.

— Эй, парни! — закричал Джак, продолжая плескаться в воде.

Примерно в миле вверх по реке показались три паруса. Через несколько минут корабли поравнялись с драконирами, но все еще оставались далеко от берега. Здесь было слишком мелко, чтобы речные суда могли пристать.

— Эй, там! — послышался крик с головного судна.

— У них на борту драконы, — сказал Энди.

— Эй, да там крулло! — воскликнул Свейн, заметив дракона с бледно-фиолетовой шкурой.

— Тогда это, должно быть, Сто сорок пятый, — заключил Энди.

Внезапно драконы начали прыгать за борт, прямо в реку, поднимая брызги до самых макушек мачт. Моряки извергали им вслед проклятья. А драконы, не мудрствуя лукаво, поплыли прямо к берегу, бросив суда со всей своей экипировкой.

Джак и Релкин разом подумали об одном и том же и переглянулись.

— Надеюсь, у них теперь есть дракониры, — сказал Джак.

Релкин взглядом обшарил спешно спускаемые шлюпки. Там были видны только ряды гребцов и рулевые — У-ху-ху, — сказал Ракама.

Вскоре после этого драконы выбрались на берег, обмениваясь приветствиями с драконирами Сто девятого. Командир эскадрона Хуссей сошел на берег с первой шлюпки.

— Нас прикомандировали к Сто девятому, — сказал Хуссей. — Наши дракониры погибли, когда в Разаке разразилась чума.

Вам, мальчики, на какое-то время придется взять по дополнительному дракону.

При мысли о дополнительной работе сердца у ребят екнули.

Хиссарий, темно-зеленый, и мальчик-драконопас Ральф были единственной выжившей парой из всего Сто сорок пятого полка, так что почти каждый в Сто девятом получил по второму дракону.

Сзади, на новых укреплениях, поднялись драконы Сто девятого, чтобы поприветствовать товарищей радостными возгласами и хлопками. Они не думали сейчас о необходимости делить своих дракониров с другими драконами, хотя одного взгляда на огромную кучу, в которую свалили экипировку драконов Сто сорок пятого, было достаточно, чтобы любой мог понять: мальчикам придется изрядно поработать.

Когда дело дошло до дележа драконов, было решено предоставить это им самим, а командир эскадрона Хуссей понял, что сам он попал под командование Кузо — драконьего командира первого ранга. Хуссей носил всего лишь одну дубовую ветку, что означало второй ранг.

К счастью, Хуссей очень хорошо сошелся с драконирами Сто девятого еще в Далхаузи. Он был задумчивый, высокий, сероглазый, худой. Он и Кузо знали друг друга по предыдущей службе в Легионах и относились друг к другу с обоюдным уважением.

Джамбл, кожистоспинный, выбрал Релкина. Ваунс взял Курфа, Свейна подобрал Кор, кожистоспинник из Марнери Капнер выбрал Энди, а Руддор взял Джака Большой медношкурый выбрал Мануэля, и Мано, который работал с медношкурым всю свою жизнь, пообещал помогать Мануэлю — ведь у того и так оставался Пурпурно-Зеленый, он и сам по себе требовал чересчур много времени.

Вскоре все драконы были распределены между драконирами, и начался процесс знакомства ребят с драконами Они разошлись по берегу. Релкин нес кое-какие мелочи из экипировки Джамбла, все остальное, включая самые большие и тяжелые предметы, тащил сам Джамбл.

Джамбл, так же, как и Базил, был кожистоспинным, но на этом сходство и оканчивалось. Джамбл по всем параметрам был больше Базила, если не считать объема бицепсов и бедер, которые у Базила для кожистоспинника были чрезвычайно велики.

— Все зажило? — спросил Релкин, вспомнив царапины, которые он обрабатывал у этого дракона в Далхаузи.

— Спасибо, все хорошо, но пока еще чешутся.

— Значит, все следы готовы исчезнуть. У тебя раны заживают быстро. А это очень хорошо для боевого дракона.

Джамбл щелкнул челюстями.

— Этот дракон думает, что ты знаешь, о чем говоришь. Я знаю, что ты давно в Легионах, еще с тех пор, когда я был детенышем.

— И мне иногда так кажется, но это не правда. Прошло семь лет с тех пор, как мы с Базилом поступили на службу. Всего лишь семь лет, скоро кончится наш срок. А после этого мы уйдем.

— Хвостолом — это легенда.

— Сам увидишь, он — лучший. Он, считай, никогда не жалуется.

— Этот дракон тоже никогда не будет жаловаться.

Релкин усмехнулся.

— Вот этого лучше не надо, а то я что-нибудь упущу.

Релкин проверил у Джамбла левую руку, где он почти под корень срезал коготь. Все хорошо зажило.

— Говорят, Хвостолом лучше всех владеет мечом.

Релкин кивнул.

— Правда. Единственный дракон, который может одолеть его, это, пожалуй, старый Буртонг. Ты не видел, как сражается Буртонг?