Глава 49

Зашив наконец джобогин Пурпурно-Зеленого и починив кожаные завязки внутри нагрудного панциря, Релкин обнаружил, что ему больше нечего делать. Драконы храпели, и если уж на то пошло, то и ему не мешало бы соснуть, но ритмичный гул бьющего в стену тарана начисто лишал юношу сна.

Доложившись Хэтлину, он спустился к реке, усевшись на невысокую стену над пристанью. Отсюда, всего в какой-то полумиле, он видел покачивающийся на волнах «Орех». Здесь, у реки, воздух был свеж. Не то что в городе, где все провоняло дымом и гарью.

Каждые несколько минут земля вздрагивала — тяжелый таран у Южной Речной башни продолжал свою работу. Релкин вздохнул. Еще несколько часов, и хочешь не хочешь, они своими телами будут закрывать пробитую брешь в стене. Сколько времени они продержатся? Кто знает?! В одном только Релкин не сомневался: его драконы будут сражаться до последнего вздоха.

А он сам? У него есть короткий меч и несколько стрел. Этого, конечно, мало, но зато сегодня он чувствует себя лучше, чем все последние дни. Нет, он не сдастся. Он будет биться до конца.

А потом? Потом он, наверно, узнает, есть ли на свете Великая Мать, или Бог, или Богиня, или там, на том свете, его ждет множество разных богов. В любом случае, по мнению Релкина, он, скорее всего, должен попасть в рай. Если рай, конечно, существует. Он знал, что в жизни его были поступки, скажем так, не слишком достойные. Но он же солдат, так чего с него требовать? К тому же он еще ухаживал за двумя громадными драконами, и порой, делая свое дело, ему волей-неволей приходилось кое-что нарушать. Должна же Великая Мать это понять.

Во всяком случае, Релкин вел себя получше, чем некоторые из сержантов и даже дракониров, которых он знал.

Но умирать не хотелось. Сейчас Релкин почувствовал это с особой, пронзительной ясностью. Они с Базилом строили такие прекрасные планы. Жаль, если те так и не сбудутся.

Релкин окинул взглядом горизонт. Может, флот все-таки успеет? Неужели враг, пробив стену, будет штурмовать без передышки? И где сейчас большие корабли?

Релкин потряс головой, отгоняя дурные мысли. Слишком много вопросов. И нет на них ответов.

Он заметил, что «Орех» спустил на воду лодку. Шесть гребцов налегли на весла, и уже через несколько минут лодка подошла к пристани. На берег сошли две женщины, и Релкин сразу узнал одну из них. Лагдален из Тарчо. Ее спутница высокая, угловатая, с истинно царственной осанкой, закутанная в черный плащ, наверняка это Рибела, Великая Ведьма, Королева Мышей.

Таран ударил снова, и земля опять содрогнулась. Женщины подошли уже совсем близко к тому месту, где сидел юноша. Он мог отлично разглядеть узкое суровое лицо ведьмы и даже ее холодные глаза. Да, это не Серая Ведьма, с которой ему довелось познакомиться во время похода в Туммуз Оргмеин. Лессис из Валмеса держалась совсем иначе.

Но тут Лагдален заметила одиноко сидящего юношу и с криком радости бросилась ему навстречу.

— Госпожа, — воскликнула она, обнимая Релкина, — могу я представить вам моего друга, драконира, о котором вам рассказывала?

Ведьма пристально посмотрела на юношу, и Релкину показалось, что она видит все его грехи, как прошлые, так и будущие.

— Можешь.

— Тогда представляю вам Релкина из Куоша, драконира Сто девятого драконьего, из Второго марнерийского легиона.

— Понятно. — Черные глаза ведьмы с интересом глядели на юношу. — Ты драконир того самого знаменитого дракона со сломанным хвостом.

— Так точно. Это величайший дракон на свете.

— Ну разумеется. Я ничуть в этом не сомневаюсь. А еще ты ухаживаешь за весьма необычным драконом, диким драконом с крыльями, который добровольно вступил в легион. Это так?

— Да, госпожа.

— Весьма неординарно. Ты должен здорово уставать. Насколько я понимаю, у дракониров почти не бывает свободного времени.

— Работы всегда хватает. Но драконир Хэтлин помогает мне с Пурпурно-Зеленым.

— И он знает, что ты сидишь здесь без дела?

— Да. Оба дракона сейчас спят.

— Редкий случай, как я понимаю. Скажи-ка мне, драконир, вернулись ли силы в крылья твоего дикого дракона?

— Нет, госпожа.

— Насколько мне известно, моя многоуважаемая коллега пыталась ему помочь.

— Да.

— Но раны были слишком тяжелы, и наша магия оказалась бессильна.

Релкин глядел на Рибелу во все глаза. Эта ведьма, похоже, сама все прекрасно знала.

— Мы обсуждали с Лессис эту проблему. Увы, я слабо разбираюсь в драконах.

В таких делах Лессис куда опытнее меня. А ты, мой юный друг, кажется, тоже проявил себя очень даже неплохо. Особенно когда вернул нам Лагдален. Я, честно говоря, уже и не надеялась.

Релкин не знал, что и сказать. Ведьма улыбнулась:

— Лагдален, если хочешь, можешь ненадолго здесь остаться. Я знаю, что вы друзья, и у вас наверняка есть о чем поговорить. Я рада, что встретила тебя, драконир. Надеюсь, мы станем друзьями.

Земля содрогнулась.

— Таран, — тихо сказала Лагдален.

— Да, — кивнула ведьма и прикусила губу. — Времени у нас осталось не много.

— Да, — ответил Релкин. — Времени осталось совсем мало.

Рибела ушла, а Лагдален присела рядом с Релкиным.

— Я так рада, что мы встретились. Мне так много надо тебе рассказать.

— Наверно, так пожелала Великая Мать.

— Ты же, кажется, всегда призывал старых богов? Релкин пожал плечами:

— Я не стану поминать Великую Мать всуе. Во всяком случае, не в твоем присутствии.

— Да уж, лучше не стоит.

Хотя Лагдален нарушила, наверно, все без исключения правила, за что ее и выгнали из Послушниц, она тем не менее свято верила в Великую Мать.

— Может, помощь и успеет. Нам бы сейчас очень даже пригодился еще один легион.

— Капитан Пик заверил Рибелу, что флот будет здесь уже завтра.

— Надеюсь, они не опоздают. Башня скоро рухнет. К вечеру мы уже будем сражаться в проломе.

— Так скоро?

— Боюсь, что да.

— Сверху! — донеслось до них со стороны Большого дворца.

Огромный кусок стены, кувыркаясь в воздухе, летел в Императорский Город.

Со страшным грохотом он разбился о южную грань маленькой пирамиды Экроса, Властителя Вселенной.

Зазвенели трубы, и выскочившие из казарм воины начали спешно разворачивать свои катапульты. Замахали флажками сигнальщики, корректируя огонь, и камни через стену полетели на головы слишком близко подошедших сипхистов.

— Трудно говорить о приятном, когда кругом такое Творится, — вздохнула девушка.

— Мне никогда не трудно говорить с Лагдален из Тарчо, — ответил юноша.

— Устаешь от этого. Скорей бы уж пришли корабли.

— Нам всем бы этого хотелось. Хотя наши проблемы, конечно, на этом не кончатся. Нам все равно придется оборонять эти хилые стены, и все равно численный перевес будет не на нашей стороне. Лучше уж сразиться с врагом в чистом поле. Там хоть драконам было бы где развернуться.

— В крайнем случае, мы сможем перейти на корабли. Ты когда-нибудь видел «Ель»?

— Нет, но зато в Марнерийском порту я видел «Овес» и «Рожь». Они ничуть не меньше «Ели».

— Корабли придут завтра, и тогда мы все спасемся. Релкин крепко обнял девушку:

— Теперь мы это знаем, и нам станет легче. Спасибо тебе, Лагдален из Тарчо.

Они еще долго говорили о разных вещах, далеких от нужд осажденного Императорского Города. Но вот Лагдален собралась уходить.

— Тебе надо кормить пару громадных драконов, а мне — две дюжины голодных мышей, — сказала она.

— Мышей?

— Помнишь крыс в Туммуз Оргмеине и магию, которую они творили?

— Разве я мог это забыть?

— Вот и тут примерно то же самое. — Она улыбнулась. — До свидания, мой друг, и пусть Великая Мать бережет тебя и не дает устать твоей руке. И пусть она также присмотрит и за другим моим другом, драконом со сломанным хвостом.

С тяжелым вздохом Релкин помахал ей вслед. Он был слишком молод для Лагдален, и это правда.

Релкин сидел, задумчиво глядя на «Орех», и вдруг ему вспомнился странный сон Влока.

«Земля горит… горит у нас под ногами…»

Вдруг юноша почувствовал, что рядом с ним кто-то есть. Он круто повернулся и застыл в изумлении. Перед ним стояла Миронова.

— Привет, Релкин, — сказала она.

— Где ты была? — воскликнул он. — Где только я тебя не искал!

Миренсва загадочно улыбнулась:

— Я видела, как ты разговаривал с девушкой.

— Да, это была Лагдален из Тарчо, мой самый лучший друг на свете. — Она могла бы с достоинством принять предложенную ей честь и пролить свою кровь на ступени храма Гинго-Ла.

Релкин поджал губы:

— Никто не убьет ее, если я могу этому помешать. Мы с ней как брат и сестра.

Миренсва села рядом с Релкиным. Придвинулась поближе.

— Ты глядишь на корабль. Мы бы спаслись, если бы смогли попасть на борт.

— Только не я. Это же дезертирство. Меня повесят, и правильно сделают.

— Но что вы будете делать, когда они пробьют стену? Куда вы теперь отступите?

— Мы будем сражаться и, если надо, умрем до последнего человека. И дракона.

— Страшно думать о смерти. Я не хочу умирать.

— Я тоже, Миренсва.

Внезапно она крепко прижалась к нему, и губы их встретились.

— Ты когда-нибудь был с женщиной, Релкин?

— По правде сказать, нет. Но не потому, что я не хотел.

Она улыбнулась:

— Я так и думала.

— Где ты была все это время? — спросил юноша.

— Я не могла оставаться в фургоне. Меня бы там нашли. А мне вовсе не хотелось оказаться среди рабов. Поэтому я спряталась. Пойдем со мной, я знаю одно укромное местечко.

— Но мои драконы… — заколебался Релкин.

— Часок могут и подождать. К тому же сейчас они спят. Я проверила. Пойдем, я предлагаю тебе то, чего ты никогда не имел и, возможно, никогда больше не получишь.

Она взяла его за руку.

Вместе они прошли под фруктовыми деревьями императорского сада к маленькому храму Гинго-Ла в северовосточной части Императорского Города.

Девушка распахнула крошечную дверку, спрятанную под лестницей. Там была маленькая комната.

— Что тут написано? — спросил Релкин, указывая на протянувшуюся по стене надпись. Девушка подняла глаза:

— Это дом богини любви.

— Это?

— Это ее храм.

— У меня остались как-то не самые лучшие впечатления о храмах вашей богини.

— Это дом богини любви. То, что мы делаем здесь, свято. Ляг со мной, Релкин, и познай искусство любви. Больше юноша не спорил.

Внутри Большого Дворца Лагдален и Рибела готовились к Великому Заклинанию.

Ведьма обмотала свои запястья черной тканью и достала несколько веточек Лиссима.

— Хорошо, что я встретила наконец этого твоего спасителя, — сказала она. Я много слышала о Релкине из Куоша. Он вроде бы неплохой юноша. Во Всяком случае, не такой мошенник, каким я его себе Представляла.

— Релкин здорово повзрослел за последний год. Теперь он настоящий солдат.

— Да, это сразу заметно. По его лицу. Ему многое Довелось повидать. Ну и разумеется, я знаю, что вам довелось пережить в Туммуз Оргмеине. Ваше мужество ^ этом страшном месте уже заслужило вам славу героев.

Лагдален покраснела. Рибела никогда раньше не говорила с ней о Туммуз Оргмеине.

— Это все Серая Ведьма. Я, в общем-то, ничего такого и не сделала.

— Это очень длинное заклинание и весьма нелегкое. Мне кажется, милочка, что тогда тебя направляла Великая Мать, а она не станет помогать тем, кто этого не заслуживает. Твое сердце, Лагдален из Тарчо, чисто и смело. Потому-то я настояла, чтобы со мной в Урдх отправилась именно ты. Несмотря на твоего ребенка. У тебя есть сила Когда-нибудь самой стать Великой Ведьмой. Ну, если, Конечно, у тебя хватит терпения и будет желание.

Лагдален не могла прийти в себя от изумления. Она никогда не думала о себе как о ведьме. Ее же выгнали из Послушниц. А теперь Королева Мышей говорит, что она может стать не просто ведьмой, а Великой Ведьмой.

— Пора, — сказала Рибела. — Запри дверь, милочка, и не покидай этой комнаты. Что бы ни случилось. Я пробуду в трансе час или два. Корми мышей, когда они этого попросят. Ну, ты знаешь. Они будут очень голодными.

Рибела отомкнула клетку, и дюжины мышей (для этого заклинания их требовалось много) выбежали наружу. Они жадно обнюхивали миску с хлебом, замоченным в масле и присыпанным сверху солью.

Рибела задумчиво погладила их по спинкам. Потом выпрямилась.

Она запела на высокой-высокой ноте, начиная Великое Заклинание.

Глава 50

В крепко-накрепко запертой комнате дворца Лагдален наблюдала за тем, как Рибела творит великое волшебство. Временами воздух вокруг ведьмы начинал переливаться всеми цветами радуги, и девушка слышала откуда-то издалека тихие звуки неземной музыки. В другой момент она вдруг явственно ощутила соленый запах океана. Типичные ошибки человеческих органов чувств, вызванные близостью магии.

Вот Рибела произнесла какие-то странные звуки, и мыши кольцом закружились вокруг ее ног. Слова Силы слетали с ее губ, за ними склонения, придающие им форму и объем. Ведьма быстро погружалась в транс.

Ее сознание, покинув тело, зависло над ним, готовое отправиться в путь. На сей раз, однако, Рибела использовала не чисто астральный образ. Она полетит к врагу не только наблюдать, но и делать. Она до предела сожмет свое «ядро» и обретет некую долю физического присутствия в море бескрайнего хаоса. При этом она, разумеется, станет уязвимой для хищников этого серого мира.

Вот наполнились энергией последние объемы, и сознание Рибелы опустилось в нижний мир иллюзорного хаоса. Богатый опыт позволил ведьме, как открытую книгу, читать структуру кружащейся бесформенной пустоты. Она слышала и понимала истинные звуки этого мира. Тонкие высокие звуки, которые было так трудно различить на фоне наполняющего все вокруг треска электрических разрядов.

Сосредоточившись на слухе, ведьма обследовала свое окружение. Не услышав поблизости характерного свиста Тварей Небытия, она начала искать других, более слабых хищников. Их ведьма не боялась. Но схватка с ними наверняка привлечет внимание Твари Небытия.

Хищников в округе обнаружилось несколько, но па пути следования ведьмы, к счастью, ни одного.

Лететь было недалеко, и потому Рибела прекрасно могла обойтись без энергий Черного Зеркала — которые так часто привлекали к себе нежеланное внимание обитателей нижнего мира. Ведьма летела сквозь эфир не так стремительно, как астральная проекция, но все-таки быстрее, чем во время физической трансляции с помощью Зеркала.

Приблизившись к интересовавшему ее месту, ведьма внимательно огляделась по сторонам. Она не знала, чего ей ждать. Что-то новое появилось в зле, творимом Повелителями. Нечто, чего она никогда раньше не встречала.

А потом Рибела увидела черный фонтан, внезапную вспышку темного огня, разорвавшую мрачную серость нижнего мира. Извержение следовало за извержением.

Снова, и снова, и снова.

Рибела подлетела поближе. Мощные силы, и как раз такие, как она и подозревала. Это была магия Повелителей с высших уровней их ужасного знания.

Рибела поднялась из хаоса в материальный мир. Она перенеслась сюда в образе голубой искры длиной около шести дюймов. Теперь «ядро» ведьмы парило над настоящим адом.

Густой дым поднимался над костром, разожженным в углу огромного зала.

Выстроившиеся шеренгами бесы, мечами и кнутами сбив в кучу толпу безоружных людей, заставляли их по одному подниматься по лестницам на высокую платформу.

Там людей убивали и с перерезанными глотками вниз головами подвешивали над бассейном с кровавой глиной. Откуда-то издалека Рибела слышала крики, полные ужаса и боли. В этом облике ведьма неважно слышала в материальном мире. С другой стороны зала Рибела заметила огромные формы для «выпекания» глиняных великанов.

Внезапно она ощутила чье-то присутствие. В подвал вошла черная сгорбленная фигура. Вот он — источник черного огня. Вот то существо, присутствие которого она почувствовала во время прошлой, чуть не погубившей ее астральной разведки в Дзу.

Рибеле стало любопытно. Повелитель? Неужели один из них заявился в Дзу, чтобы проследить за этой, такой мелкой, операцией? Почему сам? Почему не послал рядового мага или, скажем, Рока? Ведьма чувствовала, что это черное существо куда сильнее любого Рока.

Черное существо сделало небрежный жест, и темное пламя наполнило одну из форм. Рибела почувствовала, как пробудилась к жизни кровавая глина внутри.

Заклинание было основано на энергии смерти.

За первой вспышкой последовала вторая. Потом еще и еще. И так до тех пор, пока не кончились наполненные формы. Рибела могла только поражаться силе черного существа. Поистине, Черные Знания Повелителей сделали их сильнее всего, прежде известного в Рителте. Они вполне заслужили перенос на более высокий уровень, туда, где бились гаммадионы и хокбишопы.

А внизу рабы уже подтаскивали новые, пустые формы. Те же, в которых билось темное пламя просыпающейся псевдожизни, относили в сторону. Здесь не теряли времени даром. Длинными рядами вдоль стены громоздились готовые формы. Вскоре из них «вылупится» целая армия кровавых мирмидонов. Удостоверившись, что все в порядке, черное существо круто повернулось и покинуло этот зал смерти.

На платформе тут же продолжились прерванные на время жертвоприношения.

Рабы принялись мешать кровавую грязь. А сверху к оживающим формам опустилась крохотная искорка голубого огня. Она неслась от одной формы к другой, в каждую вкладывая крупинку разложения. Заклинание, способное со временем превратить мирмидона в мертвую глину. Форм было так много, тысячи и тысячи. С того момента, как пал Урдх, враг создавал все новых и новых великанов. Вскоре глина затвердеет, и они присоединятся к своим собратьям для последнего боя с аргонатскими легионами.

Голубая искорка порхала от формы к форме, в каждой оставляя свой, такой незаметный, след. Глина затвердеет. И великаны оживут. Но ненадолго. Вскоре они размякнут, вновь превратившись в неодушевленную глину.

Закончив, Рибела еще раз окинула взглядом зал. Дело сделано.

Сосредоточившись, она вновь перенеслась в нижний мир серого хаоса. Следовало сразу же оглядеться, удостовериться, нет ли опасности, но Рибела на мгновение расслабилась. Это стало ее роковой ошибкой.

Ее заметила зависшая неподалеку Тварь Небытия. Метнулись длинные щупальца, и в мгновение ока Рибела была поймана в их живую сеть. Монстр потащил добычу к основанию своего сверкающего туловища.

В этой астральной оболочке ведьме было не спастись. Единственное, что ей оставалось, это немедленно вернуться в Рителт. Рибела собралась с мыслями и мгновение спустя, выскользнув из объятий Твари Небытия, голубой искрой появилась над бассейном кровавой глины.

Под ней бесы загоняли в зал новую партию жертв.

Ведьма попала в трудную ситуацию. Оставаясь в материальном мире, она могла долететь до своих апартаментов в Императорском Городе и вернуться в свое тело.

Это было физически тяжело, но возможно. Или же она могла подождать здесь в надежде, что Твари Небытия надоест караулить ее в астральной плоскости и она сможет спокойно вернуться домой. Сложность заключалась лишь в том, что голубой искрой она не могла проникать через материальные препятствия, будь то двери или стены. Значит, ей придется выжидать, проскальзывая в двери, когда их откроет кто-либо из людей. С другой стороны, Твари Небытия отличались исключительным долготерпением. Поджидая ускользнувшую добычу, они могли провисеть на месте не час и не два.