Наконец отступавшие оказались в помещении со сводчатым потолком. Эйлса произнесла слово «мир» на древнем верио, обратившись к белой стене, и на камне зажглись золотистые полосы, просвечивающие сквозь скалу. Девушка вновь проговорила заветную фразу, и дверь мягко и беззвучно распахнулась на невидимых пружинах.

Дневной свет хлынул в помещение. Они вышли на широкую, плоскую, местами покрытую вереском и травой скалу, с которой открывался вид на весь Бек – ряды покатых холмов и полосы леса внизу, в долине.

Дверь, утопленная в скале, выступающей из основного массива горы, оставалась открытой и закрылась, только когда вышел последний дракон. Золотые полосы потухли, и никто никогда не определил бы, что здесь скрыто.

, Дигаль Таррент опустился на землю и поцеловал ее.

Редкий прошелся посмотреть, что скрывается за торчащими там и сям остатками стен, колонн и ступеней. Чуть дальше среди вереска валялись разбитые каменные обломки. Это было все, что осталось от большого дворца, который стоял здесь во времена древнего Вероната.

Релкин вздрогнул. Виной тому был не ветерок – удивительно теплый, – а ощущение, что здесь есть еще что-то. Вид отсюда был великолепен, куда ни посмотришь. За выступом, в котором находился потайной вход, было видно широкое озеро, раскинувшееся у подножия Бека, а вдали – зеленая дымка Феутоборгского леса. Релкин чувствовал, как эхо старого мира бродит здесь среди развалин. Здесь правили древние боги, подобные Каймо и Асгаху. Он подумал, что был бы здесь более счастлив…

Абсурд. Ведь тогда у него не было бы дракона! Пожав плечами, драконир прогнал эти мысли. Он перестал беспокоиться о «судьбе» где-то на протяжении прошлой недели, потому что был чересчур утомлен и напуган, чтобы тратить силы на беспокойство о будущем. Что будет, то будет. Его судьба родилась в нынешнем времени, когда от Вероната остались только руины и запыленные имена давно умерших королей.

Мальчик понял, что рядом с ним стоят Эйлса и Сильва. Он не заметил, как они приблизились. Эйлса показала на восток:

– Если вы пройдете по королевской дороге, вы выйдете к спуску в Гвоздичную долину. Просто идите по ней, и вы окажетесь на северо-восточных отрогах Бека. Возможно, вы найдете там своего капитана.

«До глубокой долины в изогнутом ущелье, прорезавшем два отрога горного массива, по крайней мере пять миль», – подумал Релкин.

– А куда направитесь вы, мисс Эйлса, дочь Ранара?

Ее глаза повелительно сверкнули, как недавно, но тут же смягчились:

– Мы идем, чтобы присоединиться к моему отцу и войску клана Ваттель. На них упала тень.

– Вы сделали великое дело, – сказал Базил. – Благодарю вас, Эйлса, друг драконов.

Эйлса вспыхнула:

– Я горжусь этим именем, сэр Базил.

Дракон продемонстрировал два ряда своих страшных клыков.

Дигаль Таррент наконец пришел в себя настолько, чтобы оценить положение. Он всмотрелся в ущелье, извивающееся между двумя отрогами Бека, и хотел уже отдать приказ, когда справа донесся приветственный крик. Двое высоких молодых людей вышли из вереска за руинами и направились к ним.

Выкрикивая приветствия, Эйлса замахала им рукой, а когда те подошли, и она и Сильва обменялись с юношами коротким рукопожатием.

Релкин поразился, насколько они все похожи, молодые люди из Ваттеля. У всех были крупные черты лица, полные губы, голубые глаза и выгоревшие на солнце волосы. Оба юноши уставились на Базила и других драконов. Почтение и изумление было написано на их лицах.

Все четверо быстро переговорили на своем древнем верио, затем Эйлса представила их Релкину:

– Это два воина из Фирда. Тот, что повыше, Флембард, а тот, который пошире и поплотнее, Сеегрик.

– Приветствуем вас, – произнес Флембард. – Добро пожаловать на земли клана Ваттель, мы пришли проводить вас к лагерю вождя клана, Ранара.

– Вождь ожидает вас, – прибавил Сеегрик. – Он поднял флаг войны сегодня на рассвете. Воины соберутся вскоре со всех наших земель.

Таррент выступил вперед:

– Благодарю вас за приветствие. Я командир эскадрона Таррент. Это подразделение Сто девятого марнерийского эскадрона драконов. Мы пытаемся воссоединиться со своим эскадроном. Мы Движемся туда, к берегу озера, – он показал на восток. – Насколько я понял, идти надо в этом направлении.

Флембард переварил сказанное и с опаской посмотрел на собравшихся драконов, трое из которых весили от двух до двух с половиной тонн при росте в десять футов, с массивными лапами и толстыми хвостами, а четвертый был четырех с половиной тонн и, кроме того, имел громадные крылья, сложенные на спине.

– Это настоящее чудо, видеть таких больших зверей, – сказал он.

– Хрррмпх, – прорычал Хвостолом. – Мы драконы, человек, а не звери.

При этих словах драконов на языке людей оба молодых воина впали в оцепенение и были приведены в чувство Эйлсой и Сильвой:

– Драконы говорят, Флембард, они подобны людям.

– Я… – Флембард и Сеегрик потеряли дар речи.

– Где лагерь вашего вождя? – спросил Таррент.

Флембард глубоко вздохнул:

– Прошу прощения, сэр дракон. Я никогда раньше не встречал никого из вашего славного племени. Командир Таррент, наш лагерь совсем рядом, возле озера Шамрокс.

– Тогда отправимся тотчас же туда. У нас мало времени, а мы должны присоединиться к капитану Идсу.

Они сразу же отправились в путь и через несколько минут достигли берегов красивого небольшого озера Шамрокс.

Там они обнаружили несколько палаток вокруг флагштока с реющим ярко-красным знаменем, расшитым золотом. Сотни людей, одетых в накидки и обувь горцев, собрались там. Они составляли Фирд – феодальную армию клана. При приближении драконов люди поднялись и начали аплодировать. Шум стоял такой, что и другие члены клана повыскакивали из своих палаток. У них у всех были шлемы с рогами и кольчуги древнего Веро, круглые щиты и длинные прямые мечи.

Вождь клана Ранар был не из тех, кто выжидает, сталкиваясь с необычной ситуацией. Он вышел посмотреть, что случилось. Его большая светловолосая голова возвышалась над морем голов большинства его сородичей.

Он увидел необычное зрелище – четырех громадных боевых драконов, идущих в окружении людей. На плечах у драконов висели громадные мечи и щиты, на головах были стальные шлемы. Рядом шли дракониры. Во главе маленького отряда выступал молодой человек в латах легионера.

Вождь клана Ранар быстро оценил происходящее, затем заметил свою дочь Эйлсу, которая шла вместе с драконирами. Он моментально понял, что произошло, резким движением показал на дочь своей одетой в кольчужную перчатку рукой и приказал подвести девушку поближе. Когда дочь встала перед ним, он посмотрел на нее злыми глазами:

– Что сделала ты, Эйлса, дочь моя? Эйлса созналась, что это она провела драконов по лестнице Вероната. Ранар заскрипел зубами, но все же справился с чувствами. Он овладел собой сразу же, иначе Эйлса могла бы заметить его смятение.

– Клянусь дыханием, это очень тяжело, но я понимаю. На твоем месте я сделал бы то же самое. Нельзя было оставить их умирать. Я хочу, чтобы большие драконы были гостями в наших землях. Если мы можем для них что-нибудь сделать, мы готовы выслушать.

Дигаль Таррент тотчас же заговорил:

– Драконы умирают от голода.

– Боюсь, что у меня нет в запасе мяса.

– Обычно они едят зерно.

– Хорошо, зерно у нас есть. Мы дадим овес и пшеницу, – Ранар повернулся к дочери:

– Дочь Эйлса, найди поваров и прикажи им сварить овсяной каши для этих драконов.

Эйлса в сопровождении Сильвы отправилась выполнять приказание.

Таррент, по просьбе вождя, представил его каждому дракону и дракониру. Со своей стороны, драконы вели себя как можно осторожнее, чтобы не спровоцировать оцепенение у неподготовленных людей клана.

Вождь клана Ранар обнаружил, что даже ему приходится бороться с ужасом, когда он встречается лицом к лицу с этими чудовищами. Что-то в неподвижности взгляда рептилии пробуждало первобытные страхи. Когда процедура представления закончилась, Ранар отметил, что его собственное сердце стало биться гораздо быстрее, а руки тяжело повисли вдоль тела. Драконы стояли, спокойно перешептываясь друг с другом, а дракониры начали трудиться над их снаряжением и шкурой. Вскоре их окружила любопытная и обо всем расспрашивающая толпа. Парни старались отвечать как могли, несмотря на трудности в понимании речи жителей гор.

Командир эскадрона Таррент и вождь клана все еще беседовали, когда вернувшиеся Эйлса и Сильва объявили, что повара приготовили горячую овсяную кашу. К сожалению, акха у них не было.

Драконы огорчились.

– По крайней мере, это можно было и приготовить, – пробормотал Пурпурно-Зеленый.

– Они не могут выращивать такие вещи здесь, в этих холмах, мой дикий друг, – сказала Альсебра.

– Кажется, что они здесь не выращивают ничего, кроме вереска, – прокомментировал Мануэль.

– Отчего же у дракониров нет с собой акха?

– Потому что вы едите столько, что его не запасти.

– Ба, эти ленивые дракониры, они всегда такие! Эти милые пререкания были вечны и неистребимы, причем драконы и дракониры придерживались прямо противоположных мнений. Собравшиеся поглазеть на гостей жители с выражением почтения пытались понять, что происходит. Почтение еще более усилилось, когда гости подошли к кострам поваров и под изумленными взглядами местных жителей съели всю овсяную кашу, которую смогли приготовить в своих котлах бедные повара.

– Драконы всегда так много едят? – спросила Сильва Релкина, оторопело глядя, как Пурпурно-Зеленый приканчивает третий котел каши.

– Они быстро становятся голодными. Они согреваются пищей, наши драконы. Мануэль вступил в разговор:

– В действительности они еще более теплые, чем любой человек, так меня учили в академии.

– Вы должны таскать целую кучу еды с собой, – сказала Сильва.

– Обычно мы возим за собой телегу или две, это уж точно, – сказал Релкин.

Он почувствовал, что взгляд Эйлсы устремлен на него.

– Я слышала, что вы женаты на принцессе большого города в Урдхе, – вдруг произнесла она.

Релкин покраснел от смущения и гнева. Это наверняка Свейн натрепался!

– Я должен опровергнуть эти слухи. Я не женат. Не имею права, пока не прослужу десять лет.

– О-о? – Эйлса ласково улыбнулась ему. – И сколько же вы отслужили?

– Этот год – третий год нашей службы.

– Нашей?

– Моей и моего дракона, – он кивнул в сторону Базила, сидевшего над четвертым котлом.

– Клянусь дыханием Матери, я думаю, что они съедят все наши припасы, прежде чем насытятся.

– Это весьма возможно.

Влок отправился за очередным котлом.

Эйлса взглянула на Релкина странным оценивающим взглядом. Сильва захихикала, Эйлса бросила на нее грозный взгляд, но затем рассмеялась сама.

На измученном местном пони прискакал разведчик, он подъехал прямо к вождю клана, спешился и преклонил колени для доклада.

Вождь клана Ранар выслушал его и скорчил гримасу – это были плохие новости, самые худшие. Враг приблизился к беженцам на пару миль. Защитники были на грани поражения.

Ранар из Ваттеля не стал раздумывать долго. Он давно все обдумал и решил, что должен делать. Он приказал трубить в трубы и привести его коня.

– Командир Таррент, – обратился он к Tap-ренту, – полагаю, что капитану Идсу понадобится наша помощь. Клан Ваттель отправляется воевать.

Глава 56

Набив животы, драконы почувствовали себя посвежевшими и отдохнувшими, хотя и немного сонными, и теперь легко спускались по ровной дороге.

Релкин механически переставлял ноги, а голова его была полностью забита мыслями об Эйлсе, дочери Ранара. С одной стороны, его огорчало, что она наслушалась диких историй Свейна об экспедиции в Урдх, но с другой стороны, был очевиден ее повышенный интерес к некоему дракониру первого класса из Куоша. Ее глаза во время последнего разговора светились каким-то особенным огнем. Сердце мальчика все еще не могло успокоиться и громко стучало в груди.

Все в ней очаровывало его, начиная от взгляда и заканчивая произношением. Все жители Ваттеля говорили так, будто они только что вышли из глубины веков, но только голос Эйлсы приковывал к себе все его внимание. И потом, она так чудесно выглядела. Просто красавица, хотя и худощавая, широкая в плечах, подбородок выдается вперед, а нос слишком велик, с точки зрения классических канонов. Но у девушки были темно-голубые, яростно-голубые глаза, легко вспыхивающие, как голубые звезды в ночи! В ней было все, что мог бы пожелать молодой человек, подобный Релкину из Куоша.

И только когда Мануэль пристроился рядом и спросил, что он думает о предстоящем сражении, Релкин очнулся и вспомнил, где он и что с ним происходит.

– Тебе не приходило в голову, что никто из нас может и не выжить? Они здорово превышают нас по численности.

Релкин вытянул губы и пожал плечами:

– Их могло быть и больше, но я полагаю, что эти горцы покажут им, что такое по-настоящему сражаться. Если бы ты меня спросил, я мог бы тебе сказать, что они еще злее, чем дикие волки.

– А отчего ты не молишься, как я посмотрю? Все остальные это делают.

Релкин вновь пожал плечами:

– Я не поклонник этих богов. Мне больше по душе старые.

– Если они существуют, тогда, возможно, тебе следует попросить их о помощи.

– Не знаю, как звать их на помощь. Когда они сами тебе помогают, ты просто получаешь лишний счастливый шанс.

Мануэль улыбнулся:

– За последние несколько месяцев у тебя было много таких шансов.

– Когда старина Каймо помогал мне, тогда мне ужасно везло.

– Так ты не боишься?

– А ты что – первый раз в большом сражении?

Мануэль слегка поник головой:

– Да.

Он был старше Релкина и хорошо образован, но знал, что Релкин видел больше сражений за три года службы в легионе, чем многие люди – за целых десять лет.

– Мануэль, сколько бы раз ты ни был в сражениях, всегда есть вероятность, что на этот раз ты не уцелеешь. Знаешь ли ты, какие самые серьезные раны может получить драконир?

Мануэль взглянул на него, и в глазах у него внезапно промелькнул огонь:

– Конечно, на меня может наступить дракон. Релкин кивнул:

– Правильно, и ты можешь забыть весь этот вздор о славе и чести, который в тебя впихивали в академии. Сражение – это просто состояние страха и ярости, которые все повторяются и повторяются столько, сколько ты можешь это вынести. Сражаться – это значит: ты, я, драконы и все остальные в эскадроне. Это все мы, это сражающийся Сто девятый. Только мы. Мы видели много боев и попадали в разные переделки, но мы всегда возвращались. Никто не сможет победить нас, понимаешь?

– Понимаю.

Релкин видел: теперь Мануэль будет драться, понимая, что стал частью целого – Стодевятого драконьего эскадрона.

Верным было и то, что Релкин рассматривал предстоящую битву слегка отстранение, в чем было и некоторое любопытное смирение для военного. После битвы при Селпелангуме любая другая должна казаться незначительной. После осады в Урдхе любые передряги воспринимаются относительно спокойно.

И кроме того, парень знал, что должен выжить, потому что его «судьба» ждет его на востоке, в Арнейсе.

Более того, в его маленьком подразделении царил высокий боевой дух. Даже несмотря на то, что врагов было в пять раз больше, эскадрон буквально излучал яростную энергию. Драконы, которых впервые за много дней хорошо накормили, просто кипели и были готовы к схватке с любым врагом. И Релкин знал, что впечатления его не обманывают.

И еще были жители Ваттеля, члены клана, сыгравшего важную роль в истории войн, несколько тысяч молодых людей, которых вел самый великий из старых воинов.

В это время всадники на маленьких горных пони мчались во все уголки Ваттеля, призывая всех мужчин старше пятнадцати лет, послужить в Фирде Ваттеля.

Мануэль отстал и шел теперь за Пурпурно-Зеленым. Релкин попытался мысленно вернуться к Эйлсе, дочери Ранара, но прежний душевный подъем куда-то пропал, некий неприятный голос вторгся в его мечты. Это был голос реальности, и он говорил ему, что нечего быть настолько глупым, чтобы мечтать о дочери вождя клана, что она не выберет сироту-драконира ни в любовники, ни в мужья.

Подобные мысли заставили его вспомнить еще раз о Миренсве Зудейна. Там тоже все кончилось тем, что сердце его было разбито, а его чувства растоптаны.

Количество «если» росло на глазах. Если бы только он мог поговорить с ней наедине! В ее глазах было какое-то особенное выражение. Она не могла его обмануть.

Или могла? Девушки всегда были способны на самые удивительные обманы.

Но он же видел выражение глаз Эйлсы. Она явно заинтересовалась юным дракониром. А что если причиной ее интереса было только вранье Свейна? Она подумала, что Релкин – какой-то герой. И если она узнает правду, разве это не конец всего?

Все это было «если». «Если» наслаивалось на «если». Мальчик потряс головой, чтобы освободиться от этих мыслей, и впервые за многие мили пути посмотрел вокруг.

Дорога шла вниз по крутому спуску. Справа высился покрытый травой вал, слева тянулся каньон, на дне которого бурлила между камнями вода.

Драконы шли рядом – большие создания, предназначенные для убийства. У каждого на плече висел меч, рукоятка которого поднималась над загривком подобно странному гребню. Их щиты также были укреплены на плечах, придавая драконам вид какого-то странного животного, вроде гигантской черепахи. Релкин пожал плечами: чему суждено быть, то и будет. Есть Эйлса, дочь Ранара, или нет ее, но его судьба уже начертана богами.

Воины шли бодрым шагом, свернули на тропу, ведущую в Гвоздичную долину, и спустились у Вислинг Пула, затем пересекли небольшую речку Нис в усеянном валунами каньоне и продолжили спуск, пока не вошли в лес, где вперемежку росли дубы и сосны.

Приблизительно в это же время до них стал доноситься неясный шум. Они продолжали двигаться по лесной чаще, среди зарослей папоротника и вьющихся растений. Шум впереди становился все сильнее, уже можно было различить отдельные звуки.

Ревели трубы, слышались дробь барабанов и постоянный хор голосов.

Вождь клана Ранар уже принял решение:

– Рассредоточимся по фронту. По сто человек в каждом ряду. А затем вперед и как можно тише.

Они перестроились и двинулись вперед, перепрыгивая через кочки и стремясь выйти на звуки боя.

Дракониры передвинули поудобнее свои колчаны и вытащили первую связку стрел для своих хитроумных маленьких арбалетов. Горцы тоже приготовили оружие. Только драконы выжидали и, не обнажая мечей, спокойно шли по направлению к полю сражения.

Когда они приблизились еще, стали явственно слышны стук стали о сталь, вопли людей и лошадей и тот глухой рокочущий звук, который для всех, кто уже слышал его раньше, означал атаку разъяренных троллей.

Воины Фирда поспешили вперед, пробираясь между деревьями, десятью рядами по сто человек в каждом и с драконами в центре. Вскоре стало видно, что происходит впереди. Наскоро сделанная баррикада из упавших деревьев и валунов перерезала дорогу в ее самом узком месте, там, где в ста метрах от озера обрывались отроги Бека, справа от Гвоздичной долины.

Перед баррикадой в лесу было полно бесов и людей. Заунывные звуки рогов и резкие голоса гнали бесов вперед на баррикаду, чтобы схватиться с ее измученными защитниками. Среди толпы бесов были заметны тролли, которые небольшими группами лезли на гребень стены и дружно наваливались на драконов. Драконов было очень мало, и их сильно теснили.

Не доходя двух сотен ярдов до побоища, вождь Ранар подозвал к себе дочь. Он взял ее руки в свои:

– Эйлса, я хотел бы, чтобы ты ушла отсюда. Это сражение не для молодых женщин.

– Я не уйду, отец. Мое место вместе с кланом. И я могу сражаться вместе с остальными.

– Подумай о своей матери.

– Моя мать сказала бы то же самое. Я здесь, а нам важна каждая рука, способная держать меч. Я буду сражаться.

Ранар вздохнул. Он хорошо знал свою гордую дочь и знал, что она ответит.

– Дочь моя, если мы больше не встретимся, знай, что я люблю тебя и считаю прекрасной и совершенной, готовой стать моей наследницей.

Еще какой-то миг они оставались в том же положении, а затем надели шлемы, обнажили мечи и приготовились к отчаянной схватке.

Ранар отдал войску клана Ваттель приказ атаковать. Воины молча побежали между деревьев, заходя прямо в тыл и на фланги врага. Их заметили только тогда, когда они были всего в сотне футов. В тот же момент трубы Ваттеля ожили и протрубили яростный боевой призыв, который волнами пронесся между деревьями и даже заглушил звуки сражения.

А затем горцы Ваттеля обрушились на испуганную толпу бесов. Впереди шли драконы, вращающие над головами свои ужасные мечи. Через несколько секунд началось мрачное побоище, и сотни бесов пали под ударами клинков. Бесы и тролли повернули назад, их воодушевление улетучилось, едва их атаковали с тыла. Им казалось, что наступает великая армия обозленных воинов, которых подгоняют безумные, кружащие голову, ни на что не похожие звуки.

Люди, которые командовали бесами, в панике побросав свои девятихвостые бичи, а затем и мечи, бежали. Им вслед ударили арбалетные стрелы, и люди в черном начали падать со своих лошадей.

Тролли попытались развернуться и отразить эту новую угрозу. Экатор со свистом взрезал воздух, и вот уже тролль, разваленный надвое, покатился по земле. Пурпурно-Зеленый врубился в большую группу пурпурно-черных троллей с топорами и стал крушить щитом их головы и кромсать своим добрым заслуженным мечом конечности и торсы.

Релкин бросился мимо горцев, которые стаскивали вражеских солдат с их лошадей, перерезали глотки и подбирали упавшие мечи. Альсебра попала в толпу бесов, бегущих от сражения на баррикаде, и ее меч Андаунт летал над их головами, нанося сокрушительные удары.

Измученные люди и драконы на баррикадах поднялись и, подбадриваемые звуком труб легиона, бросились преследовать отступающих.

Это довершило разгром. Бесы удирали в панике, бежали, теряя всякое представление о том, что надо делать. Их офицеры тоже были вынуждены бежать, чтобы спасти свою жизнь, а тролли, оставшиеся без руководства, потеряли мужество и пустились наутек.

Но все они были плохими бегунами, и вскоре драконы догнали их и повергли. Троллей преследовали на протяжении примерно мили, дюжина или больше отрубленных голов раскатились среди корней и камней.

Затем, утомленные, победители замедлили преследование и вернулись к баррикаде.

Капитан Идс подъехал к вождю клана Ранару:

– Благодарю вас, сэр, от себя лично и от имени моих людей и драконов. Ваш приход был более чем кстати, потому что если бы они сражались с нами дальше, мы бы отступили. Сознаюсь, что мы уже полностью исчерпали свои силы.

– Вы храбро сражались, капитан, и я поздравляю вас с тем, что вы сделали. Теперь ваши люди вне опасности.

Затравленное выражение глаз Идса показало, что он не верит этому:

– Враг перегруппируется, сэр. Они вернутся. Они не могут оставить нас. Им нужны женщины. Вождь кивнул:

– Я ожидал этого. Я созвал Фирд. У нас будет стена щитов в три тысячи человек, не считая этого войска. С вашими людьми получится в общей сложности четыре с половиной тысячи человек да еще драконы, чтобы сдерживать троллей.

Идс глубоко вздохнул:

– Это хорошие новости. Но люди очень ослаблены. И мои солдаты нуждаются в отдыхе. К тому же они голодны. Вот уже несколько дней, как для них не готовили пищу.

– Сейчас мы отойдем к ущелью. Мы заставим их принять бой в самом узком месте Гвоздичной долины, где ее легко будет удерживать. Тогда мы посмотрим, не затупилась ли еще сталь Ваттеля. Или мы победим врага, или же потерпим поражение, и тогда дни нашего клана окончатся на холмах Бека.

Глава 57

Смятение, последовавшее за внезапной атакой горцев на правый фланг и тыл врага, было столь сильным, что следующие два дня воинов капитана Идса беспокоила только багутская кавалерия. Но и действия кочевников были нерешительными, им не нравилась узость ущелья и близкое соседство многочисленных больших газаков, от которых они уже столько натерпелись.

Затем начались проливные дожди, поскольку шторм, пришедший из далекого Урдха, перебросил муссоны через хребет Мальгуна в Кенор. Ливень продолжался всю ночь и почти весь следующий день. Он серьезно затруднил врагу преследование, задерживая бесов потоками воды и грязи, а также охлаждая кровь троллеи, что делало их медлительными и раздражительными.

Все это драгоценное время войско Ваттеля пополнялось явившимися из отдаленных поселений людьми, готовыми выполнить свой долг Фирда. Кроме того, горцы приносили с собой дополнительное оружие, которое с большой охотой разбирали беженцы, восстановившие свои силы благодаря двум дням и ночи отдыха и хорошей пище. Беженцы спали в пещерах и палатках, под надежной охраной – в первый раз с тех пор, как они бросили свои дома и вынуждены были пуститься в многонедельные скитания. Многие из них решили присоединиться к отряду защитников.

Идс вначале был не уверен, стоит ли ему принимать этих новых людей. К тому же и среди беженок и жен местных поселенцев нашлись такие, кто хотел взять в руки меч и щит. Идс не думал, что это желание продиктовано здравым рассудком. Само присутствие женщин возбуждало в бесах похоть и ярость. Кроме того, капитан считал, что и легионеры встретят женщин с неохотой. В легионе строевую службу всегда несли только мужчины.

К нему пришла депутация от поселенцев. Ее возглавляли Хрппер Рибоди и фермер Бессон. Чванливый Турстуран Генвер отсутствовал. Зеленый кожаный костюм Рибоди был грязен и оборван, его сапоги сношены. Бессон растерял весь свой жир, и тело его стало по-юношески подтянутым. У обоих были мечи и кинжалы.

Они представляли сто одиннадцать фермеров-мужчин, которые хотели стать в строй или быть чем-либо полезными. Двадцать пять из них были ветеранами легиона и имели собственное оружие, хотя и без тяжелых пик. Кроме того, прибыло девять местных женщин из всех слоев общества, и они тоже хотели быть полезными.

Идса они весьма озадачили. Он выслушал их требования, пообещал дать ответ через час и отправился совещаться со своими офицерами. Дефт и Ретинер были против присутствия женщин. Это плохо подействует на мужчин. Командир эскадрона Таррент также возражал. «Женщин не должно быть в строю», – вот и все, что он мог сказать по этому поводу.

Подошел Стартер. Старший лучник тоже не был в восхищении от неожиданных добровольцев, но высказал великолепное предложение:

– Возьмите их на службу и используйте как посыльных.

– Конечно! – воскликнул Идс. – Почему же я не подумал об этом! Стартер рассмеялся:

– Может быть потому, что вы как следует не спали дней десять или больше. Мужчина устает от постоянных сражений.

– Возможно, вы правы. К несчастью, их нам предстоит еще много.

– Получили вы хоть какие-то известия из форта Далхаузи?

– От них нет никаких сообщений. Я предполагаю самое худшее. Враг прорвался через перевал Высокий. Он вошел в Арнейс, и теперь его надо разгромить там.

Поселенцам раздали оружие, в том числе и девяти женщинам: легкие мечи, копья и ножи, а также луки для троих, которые умели хорошо стрелять. Идс приказал им выбрать двух капралов и организовать группу посыльных. Их задачей будет – быстро передвигаться вдоль фронта, который перекроет Гвоздичную долину по всей ширине.

Из наваленных деревьев и камней соорудили добротную баррикаду, за которой заняли позиции арбалетчики.

Сто девятый и Шестьдесят шестой эскадроны рассредоточились вдоль баррикады. Каждый дракон построил для себя платформу из толстых стволов позади баррикады. Это позволяло рептилиям без труда взбираться на баррикаду и сбрасывать каждого, кто появится на гребне.

Между драконами расположились люди из Фирда Ваттеля, вооруженные мечами, копьями и щитами. За ними была позиция кенорских лучников. Рядом с драконами находились дракониры. За первой линией стояли солдаты, готовые оказать поддержку везде, где это будет необходимо. За ними был резерв Фирда.

Драконы чувствовали себя странно. Они отдохнули, были хорошо накормлены, и все же в воздухе носилась, пожалуй, обреченность. Они не вступали в разговоры и были необычно тихими. Ночью на небосводе высоко над луной встала звезда Зебулпатор. Это положение звезды считалось очень скверным, приносящим несчастье. Все виверны поддались ее влиянию, и даже Пурпурно-Зеленый, который вначале сопротивлялся, все-таки попал под него. Гигантские звери стояли совершенно неподвижно, в задумчивом молчании, прислушиваясь к звукам вражеского войска внизу, на дне Гвоздичной долины.

Дракониры были подвержены такому же суеверному ужасу, но это не сковывало их языки.

– Я слышал, что это проклятое время, если красная звезда стоит над луной, – говорил Свейн более молодым парням. Маленький Джак тотчас превратился в комок нервов. Таррент уже выговорил ему за то, что он в рассеянности не застегнул крепление ножен Распа.

Релкин деловито оглядывал новые древки для стрел, которые получил от горцев. Это были хорошие древки, но, чтобы стрелять из кунфшонского арбалета, перья нужно было переставить повыше. Пока он трудился, вставляя новые перья в более высокие надрезы на древках, он бормотал полузабытые молитвы старине Каймо, богу счастья старых добрых времен.

Слышал его Каймо или нет, Релкин сказать не мог. Его по-прежнему смущала видимая бессмыленность молитв вообще. Ведь даже если они победят в этом сражении и доживут до зрелых лет, как может человек быть уверен, что это случилось благодаря вмешательству бога в ход событий? Было так много моментов, когда все решал случай, что учесть их было невозможно. Как если бы человек постоянно бросал кости в закрытой корзине. Если на них не смотреть, то как можно увидеть выпавшее число. Могут ли даже боги знать будущее? Как могут они изменить исход битвы с ее бесчисленными компонентами?

Абсурдность всего этого дошла до него внезапно. Если они выиграют предстоящее сражение, кто в действительности будет тому причиной? Каймо был воплощением счастья. Может ли счастье быть столь сильным, чтобы повлиять на судьбу маленького драконира? И если дракониру предназначено судьбою попасть в Арнейс, то как это сражение могло окончиться чем-нибудь иным, кроме победы?