– Угу, – сказал Брайон. – Ну вот. Но это не логично.

– Они наслаждаются кониной, – Релкин бросил короткий взгляд через плечо.

– Это чудесно пахнет, но… – Брайон скорчил гримасу и согнулся над лапшой.

Пурпурно-Зеленый по-прежнему не обращал внимания на Влока.

Наконец, после того как Базил раза два подтолкнул его, дикий дракон прекратил мучить беднягу и протянул ему несколько ребер. Затем они все недолго жевали в молчании. От лошади не осталось ничего, кроме самых больших костей. Пурпурно-Зеленый был удовлетворен:

– Это прекрасно. Дракону понравилось, как люди жарят еду и делают ее вкусной. Более сильный вкус, чем при старом способе.

– Хотя и намного больше работы, – сказал Влок, который был хотя и не очень умен, но на этот вывод его ума хватило.

– Когда такие хорошие вещи едят только от случая к случаю, это придает им ценность. Разве нет?

– Да, – без колебания ответил Влок, – это стоит того, чтобы побеспокоиться. Это важное открытие для Влока.

– Влок не открыл это, это сделал я, – уточнил Пурпурно-Зеленый.

– Нет, то есть да. Я имел в виду, что для меня лично это было открытие. Новая вещь. Я не думал об этом раньше.

Пурпурно-Зеленый уже собирался сказать что-то невежливое, но почувствовал, как его толкает в бок Хвостолом. Влок был Блоком. И нечего опускаться до его уровня. На какое-то время наступило молчание, пока Пурпурно-Зеленый не вернулся вновь к захватывающей теме гастрономических изысканий:

– На что будет похож медведь, если мы его поджарим?

– Медведь? Ты когда-нибудь пробовал медведя? – спросил Влок.

– Конечно. Я ел бурых медведей и белых тоже. Правда, я не ел маленьких черных медведей. Они не встречались там, где я привык охотиться. Мясо медведя – тяжелая пища.

– Ты считаешь, что, положив его на угли, можно исправить вкус? – У Базила снова появился интерес. Жареная лошадь была замечательной. И все же у него было смутное ощущение вины из-за драконира и дурацких человеческих суеверий, которые все портили.

– Думаю, хорошо было бы попробовать, – сказал Пурпурно-Зеленый.

Размышления о приготовлении медведей были прерваны приездом всадника, посланца из засады, расположенной недалеко отсюда. Что-то случилось, это было ясно по той спешке, с какой парень примчался на командный пункт. Несколько секунд спустя галопом прискакал командир эскадрона Таррент:

– Всем встать, мы должны идти. Там неприятности, враг очень быстро продвигается.

– Насколько плохие новости, командир Таррент? – спросил Свейн.

– Капитан Идс ранен, но не тяжело. Есть потери.

– Ay драконов?

– Антер. Но он все же ходит. А теперь вперед, драконир, у нас нет времени для болтовни.

Последовали быстрые приготовления к переходу, на драконов нагрузили снаряжение. Затем двинулись дальше на восток, и поджаренная лошадь осталась только в памяти.

Глава 42

Куика пересек Ледяные Горы на своих мощных крыльях, направив полет на запад, между острых горных пиков, возвышающихся над просторными ледниками, и наконец достиг внутреннего Хазога – высокогорного плато, пустого и холодного, глубоко врезавшегося в обширный континент.

Орел запаздывал. Его крохотными седоками владело сильное беспокойство, передававшееся и ему. Время было дорого, но даже время не могло отменить тот факт, что огромной птице приходилось охотиться, чтобы подкрепить свои силы.

Куика, орел в расцвете сил, был способен покрыть сотни миль в день при благоприятных условиях, но после того как он перелетел Высокий Ган, жестокая гроза оттеснила его на восток от Хазога. Весь день и всю ночь орел и двое его маленьких пассажиров прождали, забившись в щель на одной из вершин Гор Белых Костей, пока буря не успокоилась. Чтобы остаться в живых, мышь и птица поели немного из бесценных запасов зерна в маленьком мешочке, привязанном к ноге орла. Куике есть было нечего, и поэтому, когда буря кончилась, орел взмыл в поднебесье, чтобы поохотиться.

И почти сразу заметил старого кролика на альпийском лугу. Куика беззвучно спланировал вниз, нанес точный удар и, вцепившись в тушку когтями, отправился обратно к расселине. Им двигало не понятное ему самому стремление накормить маленькие существа, которые остались там.

Лагдален установила взаимопонимание с орлом, воспользовавшись методом сосуществования с сознанием птицы. Сложным для нее было лишь научиться большей частью оставаться в стороне и позволять орлу делать свое дело. Только когда орел решал повернуть и направиться в поисках лучшей охоты на восток или юг, Лагдален приходилось вмешиваться. Чем дальше они летели на запад, тем сильнее и чаще возникало это желание. В такие моменты Лагдален чувствовала, о чем думает орел, чувствовала его желание найти более плодородные склоны, где могли бы водиться кролики, возможно даже горные зайцы, белки, живущие в скалах, « другие вкусные маленькие создания. Тогда Лагдален овладевала мозгом орла и удерживала его большие крылья так, что птица постоянно летела на запад. Куика, пожалуй, и не подозревал о ее присутствии, за исключением тех случаев, когда какая-то тень туманила его мысли. Но чаще всего он не обращал на странное ощущение никакого внимания. Смутно чувствуя себя неудовлетворенным, он продолжал лететь на запад, в неизвестные ему места.

Мышь и птица на гребне скалы ожидали появления орла с всевозрастающим нетерпением.

Куика опустился, устроился поудобнее и разорвал кролика быстрыми уверенными ударами клюва и когтей, затем схватил кусок мяса, наклонился над мышью и попытался накормить ее.

Мышь, однако, не была орленком и отбежала на безопасное расстояние, издавая совершенно не мышиные недовольные высокие крики на незнакомом языке.

Маленькая птичка вспорхнула орлу на плечо. Куика хотел ударить ее клювом, но какой-то звук в ушах прервал его мысли, и орлиная голова вновь повернулась к кролику. Лагдален пыталась не принимать участия в поглощении пищи – хищник рвал сырое мясо на крупные кровавые куски и проглатывал один за другим, – но бесполезно, ее сознание слилось с мозгом этой дикой безжалостной птицы. Он ел, и она ела вместе с ним.

Орел не отвлекался. Он был очень голоден, довольствуясь вот уже на протяжении трех дней жалкой даже по сравнению с кроликом добычей и покрывая при этом огромные расстояния. Он терзал, разрывал, шумно и быстро проглатывал свою пищу.

Когда он закончил, мышь и птичка забрались на свои места, и Куика снова взмыл в безоблачное небо над Хазогом. Они перевалили Ледяные Горы и спокойно летели над голой равниной внутреннего плато. Местность была плоская, бесплодная, покрытая лишь высохшими сорняками и лишайниками. Даже здешние племена, которые населяли внешний Хазог, заходили сюда, только когда их призывали.

И все же было очевидно, что множество людей приходят в эти пустынные земли и покидают их. Под крыльями орла тянулись к западу неестественно прямые дороги.

Затем разведчики заметили еще одну цепь темных обрывистых гор, поднимавшихся перед ними, пониже Ледяных Гор. То были Черные Горы. В центре горного кряжа высился рог Какалона Дугуш Вааль, именно к нему они и летели, пока не достигли его вершины, после чего направились вниз, к клинообразной долине Падмасы.

В центре долины, возвышаясь надо всем, стоял массивный блок Квадрата. Когда они подлетели ближе, Лагдален ощутила присутствие огромного интеллекта, скрытого этим гигантским каменным блоком. Он стремился обнаружить нарушителей с жадностью, которая внушала ужас. Глубоко внизу под этим блоком пульсировала огромная энергия. Это был центр, вершина, средоточие темной отвратительной силы.

Орел пролетел мимо Квадрата, а затем снова вернулся, пролетев вдоль всей долины мимо верблюжьих караванов, путников, повозок с пищей, мулов и лошадей – дороги были забиты данью западных народов Падмасе.

Дальше виднелся небольшой утес, высотой около шестисот футов. К нему-то и направился орел и устроился на недоступном выступе, находившемся ниже вершины на сто футов.

Мышь и птица еще раз поели, наполняя свои желудки, совещаясь и обмениваясь писком и чириканьем. Недостаток места в мозгу маленьких животных возмещался усилением интенсивности процесса мышления. В каждом тоненьком звуке были сконденсированы образы человеческого языка.

Только ведьмы, обладающие такой мощью, как эти две, могли эффективно общаться, будучи перемещенными в столь маленьких животных. Никто в Рителте не был более умелым в перевоплощениях, чем Лессис из Вальмеса, если не считать Рибелы из Дифвода. И все же требовались неимоверные усилия, чтобы заставить маленькие мозги мыши и крапивника служить коммуникативными центрами.

Ведьмы обсуждали и выбирали варианты, составляли планы на разные случаи.

Орел вылетел поохотиться на закате солнца, но нашел только падаль, останки верблюда. Он прогнал нескольких ястребов и начал клевать тушу.

В сумерках он вернулся на выступ, несчастный и жаждущий вернуться к обычной охоте в Марнери. Лагдален успокоила птицу. Пришла ночь, поднялась луна. На выступе стало холодно. Куика был привычен к холоду, но ему хотелось есть.

Что-то остановило внимание орла. Лагдален посмотрела его великолепными глазами и увидела точку, проплывавшую на фоне луны. Она поняла, что замеченное нечто было далеким и, конечно, очень большим.

Она вспомнила свое пребывание в Урдхе и летучую рукх-мышь, которая кружила над Дзу в тот ужасный день, год тому назад. Ночь медленно плыла сквозь мир, но орел, казалось, так и не уснул.

При первых лучах солнца хищник взмыл в небо, унося двух крохотных спутников, и высадил их поблизости от одной из крытых камнем стоянок для отдыха путников. Квадрат был совсем рядом. Оставив разведчиков, птица легко снялась с места и парила, пока не нашла поток раннего теплого воздуха, который поднял ее высоко в небо. Хотя у нее и были теперь глаза орла, Лагдален вскоре перестала видеть две маленькие точки, затерянные на огромной широкой долине.

Глава 43

Площадка была прямоугольной и напоминала плац для парадов, мощенный камнем и снабженный встроенными дренажными устройствами. В центре стояло приземистое одноэтажное здание с плоской крышей. На крыше несли караул два беса.

Мышь скрылась между камней на самом краю мостовой. Крапивник взмыл над местностью, обследовав ее на четверть мили в каждом направлении и изыскивая возможность приблизиться к Квадрату. Затем вернулся к месту стоянки и тщательно обследовал путь до того места за камнем, где скрывалась мышь. Теперь он рисковал перелетать только тогда, когда был уверен, что бесы не смотрят в его сторону. В таком месте даже маленькая птичка была бы замечена, и о ней могли доложить. Повелители из Падмасы хорошо знали о могуществе магии ведьм.

Наконец они бок о бок скорчились за камнем, две маленькие искорки надежды – против темной громады города Повелителей.

Им не пришлось ждать долго. Вскоре они услышали грохот приближающихся повозок. Впереди ехали телеги, груженные мешками с песком, каждую тянула упряжка из двенадцати мулов. Погонщики мулов из Кассима, одетые в меха и красные тюрбаны, восседали на грудах мешков. Следом шел караван из далекой Чардхи, две дюжины или больше верблюдов, нагруженных искусными изделиями из Примирившихся Штатов и Гельфа.

Из каменного здания вышла команда бесов и двое людей в черной форме Падмасы.

Повозки вытянулись для проверки в длинный ряд. Погонщики мулов слезли со своих мест и, собравшись в группу, выстроились по одну сторону. Они прикладывались к бутылкам и недовольно ворчали. Никому не нравилась эта процедура. Оказаться среди бесов было само по себе неприятно. Люди ненавидели этих приземистых звероподобных тварей, но здесь проклятым бесам было к тому же дано право делать все, что им захочется, с любым человеком. По их приказу любой подбегал и кланялся. Иногда бесы выбирали себе жертву, отводили в сторону, а остальные люди и подумать не могли вмешаться.

Бесы проверяли груз на каждой повозке и на каждом верблюде. Они искали контрабанду и были уверены, что ни один шпион не сможет проскользнуть мимо них. И все же они не заметили одинокую серую мышь, которая выбралась из-под булыжника у четвертой повозки. Мышь прыгнула на ось телеги, затем на повозку и исчезла между мешками с зерном.

Закончив осмотр, бесы высокомерно разрешили возчикам продолжать путь. Люди сплюнули, взобрались на свои сиденья. Послышалось невнятное и злое бормотание. Бесы плюнули в ответ и взялись за мечи. Люди заметили это движение. Они были в Падмасе. Погонщики мулов поудобнее уселись на своих телегах и громко щелкнули кнутами, трогаясь с места.

Повозки затряслись по дороге. Пока они набирали скорость, маленькая птичка вспорхнула на четвертую повозку и устроилась на одном из выступов. Никто ничего не заметил.

Они продолжали свой путь к большим воротам Квадрата. Земля вокруг была голой, лишенной каких-либо приметных деталей. Они двигались по гладкому, с уклоном примерно в десять градусов, подъему. По мере приближения к Квадрату он начинал воздействовать на путников своими колоссальными размерами и каким-то варварским могуществом. Если его строители хотели запугать подданных, то они достигли своей цели. Даже в глазах Лессис из Вальмеса промелькнул на мгновение благоговейный страх.

Она видела много поразительных вещей на свете, но никогда – столь жестокого с виду и дышащего могуществом сооружения. Лессис восхищал титанический труд, который был вложен в это архитектурное страшилище. Рибела не была столь взволнованной.

– Это только крошечная копия Гептагона из Хаддиша. Но он показывает масштаб амбиций нашего врага. Их знания высших миров уже очень продвинулись.

– Хаддиш?

– Это один из миров Сауронлорда Ваакзаама.

– Я ничего не слышала о нем.

– Гептагон – это самое большое одиночное строение из возведенных где-либо на сферической поверхности судьбы. – Рибела хорошо разбиралась в таких вещах.

Повозка прогрохотала через огромные ворота – пятьдесят ярдов в ширину и сто ярдов в высоту. Ворота были открыты, но их охранял полк бесов, построенных поэскадронно на обеих сторонах. Большие светлокожие тролли стояли сразу за воротами как последняя линия защиты.

Это был город и крепость, город больших зданий, туннелей, проходов и тайных переходов, город, доведенную до отчаяния жизнь и энергию которого определяли великое богатство и угнетение.

Большие строения были общественными с настенной живописью на двухсотфутовых стенах. Мостовые кишели людьми со всего мира. Преобладающий цвет одежды был черным – цвет формы различных служб здешней власти. Но здесь были и посетители из Чардхи в своих шерстяных и твидовых костюмах, были и кассими в цветастых шелках, и темнокожие люди с южного континента Эйго, носившие белые и желтые джеллабы. Тут было даже несколько экзотических жителей южных морей с их сложными головными уборами и говорящими птицами. То здесь, то там останавливались экипажи, чтобы высадить богатых мужчин и женщин, одетых в меха и шелк, торговцев рабами со всех сторон света. Только им разрешалось носить мех в публичных зданиях Падмасы.

Караван прогрохотал по главной улице, ведущей к центру. По бокам улицы тянулись магазины, где были выставлены на продажу продукты и товары со всего мира.

От главной улицы начинались входы в коммерческие склады, где были расположены фирмы, занимающиеся оптовой продажей различных товаров. Из одного из них доносился назойливый шум жестяных работ. Из другого – нестройный шум торговли золотом и драгоценностями. Караван свернул в темный туннель, над входом в который висели изображения снопов пшеницы, позолоченные и сияющие. Они въехали на склад, где хранилось зерно и были сколочены стойла. Большие бункера заполняли сорго и кукуруза, которыми кормили животных в хозяйстве Четырехдольника. Полки и кормушки были забиты пшеницей, овсом, рисом, ячменем.

Пока грузчики расставляли свои повозки по местам, отряды рабов разгружали зерно и разносили его по складу.

Их повозка остановилась внутри амбара. Мышь соскочила на пол и юркнула вдоль стены к люку с разбитой решеткой. В ту же секунду она надежно укрылась в нем. Она огляделась, а затем на короткое время высунулась.

Еще через секунду крапивник влетел в люк. Какое-то время они сидели молча. Крапивник и мышь переглянулись. Они были внутри Квадрата.

Глава 44

В трех тысячах миль на восток от Падмасы, в Башне Ласточек в Андикванте собрался императорский Совет, чтобы выслушать новые донесения о положении в Аргонате.

Император Паскаль Итургио Денсен Астури за несколько недель после сообщения о начавшемся вторжении состарился. Его волосы поседели, он потерял в весе. В глазах появилась неуверенность. Он работал без отдыха, делая все, что мог, организуя отпор вторжению в Аргонат.

Валембра неоднократно просила императора отдохнуть. Его здоровье было более важным для Империи в этот момент, чем все, что случилось. Тем не менее сопротивление захватчикам постепенно набирало силу. Все двигалось недостаточно быстро, но двигалось. Даже погода благоприятствовала Империи, позволяя быстро перебрасывать войска. Даже мастер Гарск демонстрировал в своем департаменте чудеса организованности и везде поспевал.

И все же император корил себя за слепоту. Он так хотел послать большое посольство в Чардху, что не принял во внимание возможность нападения столь крупных сил врага.

Когда все собрались и пришла Ирена, Королева Океанов, председательствовавшая вместо Лессис из Вальмеса, император призвал генерала Гектора.

Гектор был очень огорчен. Положение в Аргонате становилось день ото дня все более опасным.

– Во-первых, начну с худшего. Мы ожидаем, что нападения на Арнейс уже не избежать. Первым должен пасть город Куджак.

– Мы еще сохранили надежду удержать перевал Высокий? – спросила Сезанна.

– Если вы вспомните о той громадной силе, которой обладает враг, и относительно небольшом отряде наших защитников, станет ясно: мы можем ожидать только наихудшего. Наши люди способны продержаться несколько дней, но как только враг бросит на них крупные силы, его преимущество станет неодолимым.

– Ах, только не это! – воскликнула Созанна. – У меня нет желания выслушивать бесконечные разговоры об ошибках и трагедиях. Сначала форт Редор, затем перевал Высокий!

– Тамошний гарнизон сильно деградировал за годы мирной жизни. Мы никогда даже не думали, что нападавшие в такой короткий срок смогут добраться до перевала. И, как следствие, мы оказались неспособными усилить границу достаточно быстро. Мы отстаем на шаг при каждом очередном ударе врага.

– Но разведка нас так хорошо информировала в прошлом… – Сезанна взглянула на то место за столом, которое обычно занимала Лессис.

Ирена из Алафа покраснела от гнева:

– Никто не может обвинять Службу Необычайного Провидения. Она совершает чудеса, снабжая нас информацией о врагах. На Службе Провидения не может лежать ответственность за снижение боеготовности в Кеноре или за то, что Кадейну позволили временно демобилизовать свой Второй легион.

Созанна покраснела, она была слишком честной, чтобы не покраснеть. Именно она любыми средствами поддерживала план императора. Она видела в нем достойное завершение своей карьеры – обратить новые силы против Великого Врага и, таким образом, элегантно уйти в отставку. Именно она постоянно добивалась дополнительного финансирования будущей экспедиции за счет бюджета легионов.

Все сидели» в молчании. За последнее время произошла масса провалов. Было отчего голове пойти кругом. Но мысль о Службе Необычайного Провидения неминуемо направляла их мысли и надежды на двух отсутствующих ведьм. Император на секунду сжал губы.

– Мы думаем об одном и том же, я знаю это. Где они? Благополучно ли все с ними? Смогут ли они добиться успеха?

Все закивали головами, и вновь мысли собравшихся обратились к западу. Лессис и Рибела отправились туда, в самое сердце вражеских сил.

Император поднял голову:

– Все, что я могу сказать, я уже говорил себе десять раз. Их задание кажется невозможным, но у этих двух всегда все кажется невозможным.

Генерал Гектор вежливо кашлянул:

– Если я могу продолжить, я объясню положение наших сил на данный момент. За последние сутки достигнут значительный прогресс. В Кадейне у нас был Первый легион, а теперь к ним присоединился и легион Красной Розы из Кунфшона. Уже в пути и скоро ожидается смешанный легион из резервистов Марнери, Би и Пеннара. Легион из Во сформирован и уже в пути. Полулегион добровольцев формируется в Минуэнде и в Кадейне. Легион Белой Розы из Кунфшона присоединится к ним в течение недели, вскоре в боевой готовности у нас будет семь легионов.

– А в это время враг разграбит Арнейс, – всхлипнула Сезанна.

Валембра протянула руку, чтобы утешить леди Созанну:

– Пока живут люди, можно восстановить и страну. К счастью, наш народ был предупрежден задолго до событий, и большинство успело благополучно бежать.

Сезанна не успокоилась:

– Сколько же еще пройдет времени, пока мы окажемся в силах встретиться с врагом на поле битвы и прекратить вторжение этой чумы?

Гектор вздохнул:

– Леди Сезанна должна понимать необходимость осторожности. Нам нужно переломить военные действия в нашу пользу, – он сделал приглашающий жест к карте на столе. Это была широкомасштабная карта центрального Арнейса. – Мы надеемся, что враг будет наступать по главной дороге к Кадейну. Город Куджак должен быть оставлен уже сейчас. Мы, без сомнения, не можем удержать его. Стены пришли в негодность уже полстолетия назад. Мы надеемся задержать врага напротив Фитоу и сконцентрировать наши силы. Со временем у нас там будет от тридцати до тридцати пяти тысяч солдат, этого достаточно, чтобы предпринять наступление.

– И все же такая огромная сила… – сказала Созанна.

– Бесов можно научить дисциплине только до известного предела. Перейдя этот предел, они воюют как неорганизованная толпа. С семью легионами мы сможем перейти в наступление, но мы должны быть осторожными. Командование армией принял генерал Феликс, и мы можем верить его словам. Он здравый человек с большим опытом военных действий.

– Мы, конечно, знаем, что враг его боится, – сказала Ирена. – Они покушались на его жизнь три дня назад. Попытка провалилась.

Сезанна посмотрела в глаза Ирены, отливавшие стальным блеском, и не в первый раз за эти дни почувствовала, что ей давно надо было удалиться от этого мира. У нее больше не было сил.

Глава 45

Все было кончено. Ворота разрушены, стены сломаны бесами. Защитники гарнизона или лежали на земле, или же обратились в беспорядочное бегство, подгоняемые багутской кавалерией.

Начал скапливаться туман, стекающий с темного лица гор.

Маг Трембоуд снова уселся в седло. Проклятый Лукаш, он опять повторил то же самое! Трембоуд разрывался между злобой на этого дурака и ликованием, что у него появилась очередная возможность обратить ярость Повелителей на генеральскую голову.

Трембоуд пришпорил коня и подъехал к месту, где генерал Лукаш сидел на коне напротив группы своих помощников.

– Генерал, я проверил укрепления, но там нет ни одного живого защитника. Бесы убили всех. Нет ни одного, чтобы допросить.

Лукаш пожал плечами:

– Мы продолжаем. Мы берем перевал и продолжаем.

– Вы что, не поняли? – в ярости заговорил Трембоуд. – Вы ничему не научились из того, что случилось до этого?

Речь шла о бойне в форте Редор, где были убиты все, включая старших офицеров, и Лукаш не сделал ничего, чтобы предотвратить их гибель. Некоторых замучили до смерти, поджаривая на медленно горевшем огне. Напрасно Трембоуд умолял генерала сохранить офицеров. Они были нужны Падмасе для допросов. Лукаш смеялся над ним и глотал виски из серебряной фляжки.

Трембоуд немедленно написал Администратору Гру-Дзеку, направив свое послание на запад с летучей рукх-мышью, прилетевшей к нему в сумерках за новостями. К следующему вечеру недовольство начальства дошло до генерала. Лукаш прочел свиток и побледнел: ОНИ недовольны потерей старших офицеров; это не должно повториться. Лукаш сник:

– Маг, ты что думаешь – можно удержать этих бесов? Подумай еще раз. Они же не люди. Скорее они похожи на диких зверей, только умнее.

– Генерал, вы командуете этими войсками. Вы вполне можете сохранить жизнь некоторым пленным, и тогда мы сможем узнать о том, что нас ждет впереди. Старшие офицеры могут оказаться особенно ценными. Вы могли бы многое узнать о расположении их войск по другую сторону гор.

– Это не имеет значения. Мы наступаем слишком быстро. Мы будем наступать вдоль побережья. И тогда у тебя будет много людей для допросов.

– Генерал, я научился понимать, что нельзя недооценивать наших врагов. Я научился также понимать, что самым мудрым решением является выполнение приказов Великих. Вы же идете против выраженных ими пожеланий.

Лукаш зажмурился. Что они знали о контроле над сотней тысяч бесов?

– Я говорил им, чтобы они убивали не всех, но трижды проклятые бесы выходят из-под контроля. Когда они чувствуют запах крови, они становятся как сумасшедшие.

Трембоуд услышал позади рычание и оглянулся. Несколько троллей дрались из-за человеческих трупов. Они скалили зубы, бросались друг на друга с поднятыми кулаками и разрывали тела на куски. Трембоуд почувствовал глубокое отвращение.

– Вы должны остановить это. Нельзя, чтобы тролли поедали людей.

По своей натуре Лукаш был мизантропом, придерживающимся самый крайних взглядов. В детстве над ним издевались родители, и с тех пор он хотел мстить всему миру.

– Пусть они едят что хотят. Нам нужно, чтобы тролли были довольны. Тогда они лучше дерутся.

– Но это вредит морали наших людей. Вы забываете, что мы зависим от людей, которые могут держать в руках этот армейский зоопарк.

Лукаш сделал каменное лицо. Трембоуд хорошо выучил это выражение. Лукаш не реагировал на его доводы.

– Генерал, – спокойным тоном произнес Трембоуд, – рукх-мышь летит этой ночью.

Еще один свиток отправится в Падмасу. Они будут недовольны своим слугой Лукашем. Возможно, что уже на следующую ночь рукх-мыши прикажут отвезти Лукаша в Падмасу. Такие вещи случались и раньше. Угроза была скрытой, но достаточно понятной.

Сдавленное рычание перехватило горло Лукаша, настолько сильно захотелось ему убить этого глупого мага, но он сдержался, отвернулся, большим усилием взял себя в руки и рявкнул приказ своим подчиненным.

Через минуту появились тролли-охранники, отбросившие монстров от кучи, в которую были свалены трупы врагов. Для троллей начали жарить лошадей; они могли приходить и пировать. Они хорошо сражались и теперь должны быть вознаграждены. В разочаровании, огрызаясь и ворча, тролли отступили.

Трембоуд смотрел, как они уходят. Он понимал, что тролли были необходимы, но он их не любил.

Лукаш, полузакрыв глаза, наблюдал за ним. Будь у него хоть малейшая возможность, он швырнул бы Трембоуда троллям на завтрак.

– Сильный зверь эта рукх-мышь, не так ли, генерал?

Лукаш грязно осклабился:

– Маг, ты будешь очень могущественен после покорения Аргоната.

– Я останусь скромным служителем Повелителей.

Лукаш кивнул. Загадочная улыбка растянула его дубленую кожу:

– Все хорошо, не так ли? Мы прорвались к ним в самую середину. Теперь мы начнем их убивать.

– Все идет очень хорошо, генерал, но все же нам нужны более полные разведывательные данные о том, что ждет впереди.

– Им не выстоять против нас! Мы раздавим их и сделаем гору из их черепов!

Трембоуд мрачно кивнул. Генерала очаровывала эта мысль. Трембоуд замечал, как росла его заносчивость, и подозревал, что Лукаш мечтает взять контроль над прибрежным Аргонатом в свои руки и тем самым сильно возвыситься. Он действовал как сошедший с ума человек. Сейчас Лукаш еще сдерживался. Он был на самом краю безумия. Он может перевалить через этот край.

Все еще поглощенный этими мыслями, Трембоуд подъехал к своему фургону, который был установлен на невысокой скале, сглаженной ветрами. Туман стал еще гуще. Мир погрузился в белую пелену. В фургоне маг подготовил свиток для летучей рукх-мыши. Послание было особым, от него очень многое зависело. Возможно, даже жизнь некоего мага.

Глава 46

Они не были одиноки. Стайки небольших птиц и грызунов жили в амбарах. Воробьи сновали между бункерами, тогда как крысы и мыши выбрали стенные перегородки.

Сотни кошек населяли помещение, держа более мелких обитателей в постоянном страхе. Команды бесов вместе с собаками, охотившимися за крысами, появлялись то здесь, то там. Чтобы избавиться от воробьев, они намазывали всякой дрянью места их скоплений и посылали мальчиков-рабов с трещотками, чтобы те лазали по стенам.

Гладкая черная величественная кошка крадущейся походкой совершала обход вдоль стен, прыгая через груды пустых мешков и бочек. Она собиралась проверить и этот люк.

Но мышь почувствовала еще более близкую опасность. Недалеко от люка обитали крысы, для которых прибывшие могли стать легкой добычей.

Над люком на высоте трех футов над полом было отверстие в кирпичной стене. Крапивник, чирикая, подлетел к нему. Мышь посмотрела на напарника и выскочила из люка. К счастью, кирпичи были с выступами, и для мыши не представляло трудности подняться. Она добралась до отверстия и нырнула туда. Крапивник тотчас же последовал за ней.

Но их заметили. Черная кошка прыжками двинулась к отверстию. Крапивник издал предупредительный писк, и оба маленьких животных, спасая свои жизни, нырнули в темноту. Кошачья лапа проникла в дыру, и когти заскребли по поверхности, на которой секунду назад сидела мышка. Кошка сдалась не скоро. Ее когти вновь и вновь царапали кирпичи, стремясь добраться до вкусной пищи. Несостоявшаяся добыча, однако, была в безопасности, двигаясь по узкой щели, образовавшейся из-за просевшей кирпичной кладки внешней стены. Внутренняя же стена была сложена из каменных плит, и проход между внутренней и внешней стенами постепенно расширялся.

Они остановились. Вокруг чем-то остро и неприятно пахло.

Мышь втянула воздух и заколебалась. Чувство первобытного страха охватило маленькую серую самочку. Они были на чьей-то территории.

Мгновение спустя послышался громкий предупреждающий писк, и большая темная мышь показалась из темноты. Это был самец, могучий самец в самом расцвете своих сил.