– Что мы можем сделать? – Рибела вдруг растерялась.

Лессис указала на юго-восточную область Кенора:

– Перевал Высокий, вот куда они бросят свои основные силы. Я полагаю, что там мы не сможем их задержать. Их силы намного превосходят наши. И они могут перейти Мальгун и спуститься к Арнейсу. Вот здесь, я думаю, произойдет последнее сражение.

– Последнее сражение?

– Если мы проиграем это сражение, нам никогда не выиграть второго. Все наши имеющиеся силы будут брошены на это поле, возможно, тридцать тысяч легионеров плюс каждый дракон, которым мы располагаем. Нам надо знать больше, намного больше о планах нашего врага и об этих гигантах. Сможем ли мы уничтожить их, как глиняных мирмидонов в Урдхе?

– Мирмидоны никогда не смогли бы совершить такой переход. Они живут только время одной луны. Я склонна принять информацию о мамонтах, которою доставила нам Ирена.

– Нам необходимо знать больше. Рибела посмотрела на нее. Серая Леди ответила ей спокойным взглядом:

– У меня есть план.

– Я так и подумала, что ты неспроста начала этот разговор, сестра.

– Мы не можем проникнуть в Падмасу на астральном уровне, если я вас правильно поняла.

– Нет, не можем, – подтвердила Рибела.

– У нас не осталось никого внутри Четырехдольника. Нам следует отправиться туда самим. Глаза Рибелы расширились:

– Ты шутишь, сестра! Не важно, как мы замаскируемся, мы будем обнаружены, как только попытаемся войти.

– Не обязательно, сестра Рибела. Если мы применим колдовство в полную силу, то сможем попытаться пройти туда не в человеческом обличье, и никто ничего не заподозрит.

Рибела побледнела:

– Мышью?

– А я как воробей. Или крапивник. Чем меньше, тем лучше.

– Тогда мы физически действительно будем в пределах Четырехдольника. Господи, это гениально!

Рибела взглянула на Лессис в восхищении. Затем засомневалась:

– Мысль хороша, но как мы доставим в Падмасу мышь или птицу? Если даже мы отправимся тотчас же, я полагаю, мы доберемся туда примерно через сорок лет. Мышь может двигаться только так.

Лессис счастливо кивнула:

– Они могут путешествовать на большом орле. Мы воспользуемся помощью третьей. Орел способен покрыть такое расстояние за несколько дней. Если нам повезет, мы сможем вернуться с нужными сведениями еще до того, как враг дойдет до перевала Высокий.

– Понимаю, – кивнула Рибела. – Но для практического превращения третьей нужны, конечно, особые качества.

– Но мы же хорошо ее знаем. Она достаточно смела, чтобы вселиться в хищный ум орла.

– Ты говоришь о молодой Лагдален. Но ведь она же мать! Можем ли мы рисковать ею?

– Боюсь, что нам не остается иного выбора. Фиайс является повелительницей животных, но она слишком стара и слишком традиционна в своих действиях. У Лагдален достаточно мужества, и она молода. Это будет небольшой службой. Мы будем в отлучке только неделю или две. Все будет не так, как получилось в Урдхе.

– Разве ты не возьмешь орла на себя?

– Я могу, но я уверена: чтобы провести разведку в Четырехдольнике, нам понадобятся и мышь, и птица. Мы можем даже попытаться войти в Глубины, птица там будет бесценна.

– Глубины Падмасы! Я лишь однажды мельком видела их издали на астральном уровне. Я никогда не думала, что смогу туда попасть.

Они поднялись и уже были готовы расстаться, когда Рибела что-то вспомнила:

– Минутку, сестра, тут есть письмо для тебя, оно получено в Андикванте, личное.

– О-о?

Рибела вытащила небольшой конверт, в котором можно было сразу признать воинское письмо:

– Оно было отправлено из форта Далхаузи. Лессис открыла конверт и заглянула внутрь. Ее лицо расплылось в широкой улыбке:

– Клянусь дыханием! Иногда Она движется странными путями.

– Да?

– Письмо от некоего драконира, которого мы обе очень хорошо знаем. У него ко мне несколько вопросов.

Глава 30

Интерьер тронного зала в городе Марнери стал еще более впечатляющим при королеве Бесите, чем был во времена ее отца, короля Санкера. Аляповатые обои и тяжелые расшитые золотом портьеры убрали, стены заново покрасили в белые и светло-голубые тона. Скромные портьеры в темно-синих тонах оттенили новые ковры из белой марнерийской шерсти. Придворные в зале также сменились. Осталось немного ветеранов старого времени, но большинство из закадычных друзей Санкера отправилось по домам, в свои владения – оплакивать короля и готовиться к собственной смерти. Беситу окружала молодежь, в которой было теперь больше женщин. Изменилась и атмосфера, она стала более легкой и веселой.

Однако одно осталось неизменным. Этой вещью был трон, старинное кресло «Пелларас» с жесткой прямой спинкой и неудобными подлокотниками. Вырезанный из черного тика трон был простым и тяжелым – наследство древнего Пеллина из эпохи Золотого Вероната. Во время Темных Веков он был переправлен в Кунфшон и хранился на складе. Наконец, после восстановления цивилизации и основания Девяти городов Аргоната, его вернули в столицу таким же неудобным, каким он и был создан.

Большинство королей и королев Марнери стоически выдерживали неудобства трона. Бесита была сделана не из такого крепкого материала. Она заставила обить кресло подушками, но прямая спинка и твердые подлокотники были все так же отвратительно неудобными, как она ни пыталась устроиться в нем поуютнее.

Между тем скучное дело магната Портеуса Глэйвса все продолжалось и продолжалось.

– Ну как может это дело занимать у людей столько времени? Почему нельзя от него освободиться?

Лорд Акснульд, новый камергер, повернулся к ней со своей раздражающей снисходительной усмешкой:

– Ваше Высочество, дело весьма сложно. Свидетельства противоречивы.

Лагдален заморгала глазами, сидя позади трона. Будучи Первой Леди при дворе, Лагдален проводила много часов в удобном, небольшом, обитом гобеленом кресле, которое было убрано подальше от глаз и стояло позади трона «Пелларас». С делом она была хорошо знакома. В действительности разобраться в конфликте было несложно. Глэйвс был виновен по любому счету, исключая его собственный. Тем не менее он был бесконечно богат и влиятелен в Ассоциации продавцов зерна в Аубинасе.

– В таком случае, почему оно не решено в суде, где ему и следует быть. У меня достаточно дел как у сюзерена Империи в этом городе, чтобы еще заниматься уголовными делами.

– Ситуация очень затруднительна. Ваше Высочество. – Акснульд придвинулся поближе к ее сиденью, склонился к уху и зашептал:

– Люди из Аубинаса, мадам, вновь угрожают зерновому рынку. Мы можем столкнуться с большими неудобствами, если они выполнят свою угрозу и перевезут свое зерно в Кадейн.

– О боже! – Бесита откинулась и потерла подбородок. Казалось, почти все, что делают люди, угрожает той или иной неприятностью. Вот теперь она должна слушать снова всю эту чепуху или рисковать вызвать голод в городе.

Магнаты Аубинаса вышли вперед и преклонили колени, как того требовал этикет. Один из них, высокий полный мужчина в костюме из сверкающего желтого атласа с пышными кружевами вокруг шеи, выступил вперед со свитком в руках.

– Досточтимый Фалтус Вексенн, – пробормотал Акснульд, – помещик из Чампери.

– Ваше Высочество, могу ли я просить правосудия? – Мужчина в желтом атласном костюме говорил удивительно глубоким голосом.

– Вы можете обратиться к нам, Вексенн. Вексенн пустился в длинную и нудную речь, в которой он вновь просил закрыть уголовное дело против бедного Портеуса Глэйвса из Аубинаса. Командующий легионом, проявивший большой героизм, Глэйвс захватил знамя врага в битве при Селпелангуме и отослал его домой, чтобы поднять дух города. Теперь он должен противостоять порочащим его обвинениям завистливых, занимающих более низкое положение людей, которые ищут возможности расправиться с ним с помощью лжи и клеветы. Конечно, то, что Портеус Глэйвс оказался на борту белого корабля «Орех», правда. Но это произошло потому, что он был вынужден вырвать судно из рук близкой к бунту команды, после чего немедленно направил корабль к Дзу, чтобы сразиться с беспощадным врагом. Он собирался убить демона, когда попал в засаду взбунтовавшихся дракониров и драконов и был взят в плен. Затем на него возвели несправедливые обвинения, и он провел несколько месяцев в заключении.

У представителя обвинения, лорда Берли из Сидинта, который был камергером при старом короле, сдали нервы.

– Ваше Высочество! – Он встал на ноги и поднял руку. – Я не могу сидеть спокойно и слушать эту лавину лжи. Вексенн пытается поставить дело с ног на голову. Имеются свидетельства из дюжины источников, и все сходятся в одном: этот человек виновен. Если не считать его собственной, полностью придуманной версии, его ничто не может защитить.

Акснульд мягко вмешался:

– Ваше Высочество, я вынужден призвать лорда Берли к порядку. Вексенн имеет право продолжить согласно протоколам тронного зала.

– Да, конечно, лорд камергер. – Протоколы были хорошей старой традицией. Бесита резко обратилась к Родро Берли:

– Я полагала, что вы, Берли из Сидинта, знаете: такие выступления непозволительны в тронном зале Марнери. Вы будете молчать, пока Вексенн не завершит свое выступление, или же вы будете выдворены с нашего заседания.

Берли преклонил колено и поплелся обратно к одетым в темное платье мужчинам и женщинам, которые стояли у задней стены зала. Пожав плечами, Вексенн продолжил свою речь:

– Как я вам говорил. Ваше Высочество, до того как я был столь несправедливо прерван, благородный Портеус Глэйвс из Аубинаса умоляет Ваше Высочество о прощении и просит прекратить бесконечное преследование, которое ведется против него после окончания кампании в Урдхе. Это дело является надуманной насмешкой над вашей высокой справедливостью.

Наконец Вексенн закончил. Родро Берли из Сидинта стал на его место и отбарабанил самые важные пункты обвинения. Прежде всего существовало свидетельство военно-полевого суда, которое полностью опровергало версию Глэйвса. Даже заявление о том, что он единолично захватил знамя в битве при Селпелангуме, было подозрительно, поскольку на захваченный неприятельский штандарт вполне обоснованно претендовал другой человек. С точки зрения очевидных фактов все это выглядело как сплошная ложь богача, пытавшегося откупиться от наказания, которое он вполне обоснованно заслужил.

Наконец Бесита подняла свой жезл:

– Честно говоря, от всего этого моя голова просто распухла. Зачем это ужасное дело опять возвратилось ко мне? Действительно, лорд камергер, это очень раздражает. Мы повелеваем сделать перерыв. После полудня мы вернемся к дальнейшему его рассмотрению.

Бесита поднялась и поспешила скрыться за троном еще до того, как собравшиеся продавцы зерна, придворные и служащие дворца успели преклонить колени. Этого никогда не могло случиться при старом короле, который знал, как вести дела в требуемом церемонией порядке.

В это время Бесита уже вернулась в свою личную комнату, где со стоном опустилась на кушетку.

Ее придворные леди – Лагдален из Тарчо, Пес-сила из Кламота и Куеллен из Бруста – поспешили ее утешить. Пессила принесла чашку горячего томатного супа, который королева очень любила. Лагдален массировала затекшие плечи и шею королевы. Королева чувствовала, что жизнь ее просто отвратительна.

– Этот мерзкий трон – самое неудобное сиденье в мире. Надо ли удивляться, что мой папочка был всегда в таком скверном настроении!

Лагдален растирала ей плечи. Королева была расстроена до слез.

– Ах, мои дорогие, вы так облегчаете мне жизнь, это знает только Мать, но в самом деле все становится слишком мучительным и непереносимым. Весь день я сидела там и слушала этих ужасных людей, а они все жаловались и жаловались, и все чего-то хотели. Если это не торговцы зерном, так строители или даже хуже – женщины из храма. И подумать только, мне еще нужно возвращаться к ним после полудня и слушать о купцах из Аубинаса. Иногда мне бы хотелось…

Она разрыдалась, а все три придворные дамы посмотрели друг на друга широко раскрытыми глазами. Сколько же раз они слышали подобные рыдания?

– Я хотела бы все еще оставаться принцессой. О, зачем умер мой брат? Я была совершенно счастлива. У меня было свое место. У меня были свои маленькие обязанности, а все остальное время можно было отдавать другим интересам.

Она шмыгнула носом, согнулась и закричала:

– Я не должна сидеть на этом ужасном куске дерева весь день!

Лагдален дождалась, пока королева устроилась на кушетке и начала есть свой любимый томатный суп. И только после этого заговорила, вспоминая наставления Лессис о том, как успокоить надувшегося монарха:

– Ваше Высочество, в действительности вы не так уж беспомощны. Вы можете не позволить им возвращать дело к вам. Со стороны судей это просто трусость. Вы можете просто приказать судьям, чтобы они работали и вынесли приговор сами. Отошлите дело обратно в суд. Это остановит попытку торговцев из Аубинаса оказывать давление на суд Марнери.

– О, это было бы чудесно, крошка, но тогда эти торговцы начнут продавать свои урожаи прямо в Кадейне. Они повезут его через Секилу, а мы не сможем их контролировать, как здесь, в Марнери. А наши цены на зерно подпрыгнут до небес. Мы нуждаемся в зерне из Аубинаса, чтобы стабилизировать ситуацию, в особенности в предвидении будущей войны. Может начаться паника, затем накопление запасов, а затем голодные бунты. Лагдален ответила, не поднимая глаз:

– Ваше Высочество правы, торговцы зерном из Аубинаса могут это сделать, но даже они поймут, как тяжело оправдаться перед народом Аубинаса, в особенности если будет война. Само наше существование окажется под угрозой, и разве в этом случае купцы из Аубинаса не перестанут противиться правосудию?

Бесита уставилась на Лагдален:

– А теперь вы меня будете учить, Лагдален? От вас я получаю сначала «а», а затем «б». Вы читаете мне нотации, вы всегда это делаете, и я знаю, кого вы этим хотите обмануть!

Наступило молчание. Пессила и Куеллен уставились в пол. Они знали, что Лагдален была не просто придворной дамой при королеве Марнери. В действительности она представляла Серую Леди, Лессис из Валмеса. Лагдален еще не исполнилось и двадцати лет, но она уже была вовлечена в Тайный Мир, в котором за завесой тайны действовали агенты и шпионы. Пессила слышала от своего отца, что Лагдален принадлежала теперь к Службе Необычайного Провидения, самому закрытому из всех учреждений Империи и самому привлекательному для непосвященных. Лагдален никогда не говорила о своей службе, разве что совсем немного об экспедиции в Урдх, где она провела много недель до осады, во время нее и после. Лагдален предпочитала рассказывать о своей дочери Ламине, которой было уже шестнадцать месяцев. Девочка совалась повсюду. Как-то раз она опрокинула стул себе на голову, и Лагдален чуть не умерла от страха, но ребенок остался невредим. Иногда Ламина казалась резиновой. Пессила и Куеллен имели старших сестер, у которых были малыши. И о детях они были наслышаны более чем достаточно.

Им хотелось узнать об ужасах Туммуз Оргмеина и о великой магии, доступной ведьмам. Лагдален помогала Рибеле Великой, ясновидящей, самой Королеве Мышей. На что это все похоже? Но нет, от Лагдален они ничего не смогли узнать.

Бесита сдалась перед неизбежным. Она должна выдержать этот суд и продолжающуюся вражду торговцев зерном в самой процветающей провинции Марнери.

– Я должна была бы выполнить то, что советует мне лорд Акснульд. Мне следовало бы постараться избежать любых неприятностей на рынке, но… – Она пожала плечами, девушки глядели на нее блестящими сияющими глазами. – Но я должна сохранить доверие наших легионов. – Она вздохнула и махнула рукой придворным дамам. – А теперь оставьте меня, мои дорогие, я должна немного отдохнуть.

Они вышли, миновали охрану и немного постояли на площадке. Большая лестница Сторожевой башни была всегда забита людьми.

Пессила и Куеллен едва успели поздравить Лагдален с успехом в укреплении решимости королевы, когда перед ними появился посланец – девушка в простом синем платье послушницы Новициата.

– У меня сообщение для леди Лагдален из Тарчо. Она в зале?

– Даже еще лучше, девушка, она как раз здесь, – хихикнула Куеллен.

– Я – Лагдален. В чем дело? Девушка смотрела подозрительно:

– Вы выглядите недостаточно взрослой.

– Наружность бывает обманчива. Если у вас сообщение для Лагдален из Тарчо, тогда отдайте его мне. Если нет, идите своим путем.

Послушница поджала губы:

– О, очень хорошо, вот оно. Оно сверху, от одной из них, если вы понимаете, что я имею в виду.

Лагдален открыла запечатанный конверт, сердце ее забилось сильнее. Она слишком хорошо знала, что означает это послание.

– Я должна идти. Пожалуйста, передайте мои извинения королеве.

– Конечно, сестра, – сказала Пессила, понимающе глядя на Куеллен. Они вместе смотрели вслед Лагдален, направляющейся по лестнице на верхние уровни большой башни.

Глава 31

Лагдален поднималась все выше, миновала этаж, где в древней квартире рода Тарчо жили ее родители, и продолжила свой путь наверх. До того как три года назад ее представили Лессис из Валмеса, она никогда не бывала здесь. С тех пор вся ее жизнь полностью изменилась.

Сейчас перед ней протянулся коридор с рядом дверей темно-коричневого дерева с медными номерами на каждой. Она постучалась в третью дверь, которая сама собой, без посторонней помощи, открылась. Она вошла, и дверь закрылась за ней. Лагдален уже привыкла к таким вещам.

Лессис, одетая в простое льняное серое платье, ждала ее за маленьким столиком с белым керамическим чайником, в котором был заварен урдхский келут. По запаху Лагдален могла сказать, что келут высшего качества. За время своего пребывания в Урдхе она научилась разбираться в келуте.

Лагдален тотчас же поняла, что на встрече будет присутствовать и Королева Мышей. Готовилось нечто важное. Лагдален знала, что провидица Рибела из Дифвода была весьма требовательна в отношении келута, тогда как для Лессис все равно, что пить. Обычно Серая Леди пила слабый чай, холодную воду или сок лимона один раз в день.

– Как дела у королевы? – спросила Лессис после того, как они обсудили успехи Ламины в освоении языка.

– Она решилась наконец дать бой людям из Аубинаса. Она отошлет дело командира Глэйвса обратно в суд и потребует, чтобы его рассмотрели и вынесли приговор.

Лессис понимающе кивнула. Это было серьезное дело, одно из тех, где не правильное решение могло оказать мощное отрицательное воздействие на моральное состояние всех легионов. Стремление богатых людей откупиться деньгами от наказания стало источником многих судебных процессов.

– Королева жаловалась, я полагаю, потому, что вы не сумели как следует размять ей спину. Лагдален вспыхнула:

– Иногда у меня не очень получается, но все же я делаю это намного лучше, чем раньше.

Лессис улыбнулась:

– Вы стали вполне коварным созданием, моя дорогая. Держу пари, когда-нибудь вы будете Великой Ведьмой.

Последовало непродолжительное молчание. Лагдален понимала, что ее сейчас попросят выполнить какое-нибудь почетное и сложное задание. Она была готова. Мысли ее обратились к мужу, капитану Кесептону, который направлялся сейчас на перевал Высокий. Который раз уже за этот день она молилась о его безопасности.

– Моя дорогая Лагдален, вы понимаете сложность нынешней ситуации. Мы стоим перед ужасным испытанием. – Лессис наклонилась вперед и коснулась узких плеч собеседницы. – Я должна попросить вас о великой жертве, чтобы помочь усилиям нашей Службы в этот кризисный момент.

Лагдален посмотрела в глаза ведьмы и вздохнула. Кончатся ли когда-нибудь их требования? Она на секунду опустила взгляд. В прошлом году она уже отсутствовала в течение нескольких летних месяцев и не видела, как растет Ламина. Что будет на этот раз?

Взгляд Лессис обратился к внутренней двери, которая открылась и впустила леди Рибелу.

Королева Мышей была одета в вечное бархатное одеяние, швы которого были украшены серебряными мышиными черепами. Лицо ее сохраняло обычное выражение – словно маска, которую она не меняла на протяжении столетий.

– Дорогая моя Лагдален, приятно вновь увидеть вас. – Рибела совершила неслыханное – она протянула руку и сжала на секунду пальцы Лагдален, прежде чем сесть. – Ты приготовила келут, сестра? – спросила она с притворным удивлением. Конечно, ее обоняние оповестило ее о горячем келуте, когда она была еще за дверью.

Лессис взглянула на чайник, о котором совсем забыла:

– Да, или… Ну ладно, нет. Келут вышел ужасный, но я получила его от нашего друга Нарши.

– Он остынет за то время, что мы будем совершать чудеса в магических сферах. Наверно, нам следует выпить его, пока он горячий.

– Конечно, конечно.

Лессис разлила густой ароматный напиток, и они замолчали на некоторое время, пока пили его маленькими глотками.

Лессис вновь обратилась к Лагдален:

– Проблема, моя дорогая, в том, что у нас нет никаких источников для получения разведывательных данных из Падмасы. Мы совершенно слепы и можем предвидеть действия врага только в самом общем виде. Наши враги нанесли самый сильный удар за всю нашу историю. Мы обязаны четко понимать его замыслы, если хотим разгромить его.

Озабоченность Лагдален возросла. Нападение врага имело куда более угрожающие размеры, чем она раньше думала.

– Мы слепы, и поэтому мы должны предпринять что-то очень необычное. Мы должны проникнуть в самую сердцевину мощи врага. Мы должны войти в самое сердце Падмасы. Мы должны попасть в Четырехдольник, а затем опуститься в Глубины.

Только одна эта мысль заставила Лагдален вздрогнуть от ужаса. Туммуз Оргмеин, даже крепость Неумолимого Рока не шли ни в какое сравнение с тем, о чем говорила ведьма. Четырехдольник в Падмасе? Логово самих Повелителей? Как мог кто-то проникнуть на самый низкий замороженный уровень и надеяться, что его не схватят?

И все же Лессис казалась странно спокойной:

– Вы думаете, как мы можем войти в это ужасное место, не оставив надежду на спасение. Конечно, не в человеческом обличье.

Лагдален с громадным облегчением вздохнула про себя. Значит, они хотят, чтобы она помогла им с какой-то большой магией. Что ж, это совсем другое дело, и Лагдален будет рада служить им. Она сделает все, что должна сделать, пока ведьмы несутся в хаотическом эфире на астральном уровне.

Рибела опустила свою чашку. Она сделала незаметный жест, и Лессис предоставила говорить ей.

– К несчастью, дорогая, мы не способны на атаку из астрального уровня. Мы не сможем проникнуть в высокие области понимания. Повелители поставили там непреодолимые барьеры. Они очень сильны.

Лагдален попыталась догадаться:

– Но если вы не можете использовать магию и не можете проникнуть внутрь… Что же тогда вы собираетесь делать?

Лессис мягко улыбнулась:

– Мы войдем туда физически, но не будем человеческими существами. Наше проникновение осуществится в более скромном, миниатюрном виде.

Глаза Лагдален расширились:

– Перевоплощение? Лессис кивнула:

– Да, моя дорогая, потребуется великая сила, чтобы достичь успеха, но это будет сделано.

Лагдален уловила в голосе Лессис решимость и уверенность. Из всех ведьм эти две были самыми великими практиками в искусстве магического перевоплощения. Вот уж не напрасно они были известны как Королевы Мышей и Птиц.

– В малых формах мы легко проникнем в Четырехдольник незамеченными. Мы будем слишком незначительны, чтобы Повелители обратили на нас внимание.

– Однако здесь есть еще одна проблема, – сказала Рибела.

Лагдален, казалось, поняла ее:

– Вы должны прибыть в Падмасу в человеческом образе, а затем перевоплотиться.

– Нет, моя дорогая, мы надеемся завершить наше перевоплощение здесь и путешествовать уже в нечеловеческом виде. Это означает, что нам потребуются некоторые транспортные средства, ведь я буду очень маленькой птицей, а Рибела – мышью.

– Как? Что? – Страх вновь ожил в ней. Она почувствовала, как тяжело забилось сердце. – Нет! Они хотят ее душу? Для этого?

– Мы хотели бы попросить только об одном: чтобы вы взяли на себя контроль за орлом в течение нескольких дней. Этого достаточно, чтобы доставить нас туда и вернуть обратно после окончания нашего задания.

Перевоплощение? Она будет удалена из своего собственного тела и помещена в мозг орла, совершенно чуждого создания, в мозг дикой хищной птицы? А что будет с ее ребенком, с ее милой Ламиной?

– Буду ли я способна восстановиться? Я имею в виду, не останусь ли я в орле?

Глаза обеих ведьм на секунду вспыхнули.

– Эффект будет длиться всего несколько дней, – сказала Лессис. – Как раз достаточно, чтобы доставить нас туда и обратно. Это очень смело, малышка, но это должно быть сделано, и в этом наша единственная надежда.

– Да, я понимаю, – сказала Лагдален с тяжелым вздохом.

– Нет никого, кроме тебя, кого мы могли бы просить об этой услуге, – нежно произнесла Лессис. – У тебя есть мужество, сила духа и ум. Кроме того, ты работала с нами обеими в прошлом и понимаешь в нашей работе больше, чем любой, не знакомый с ней.

Лагдален вздохнула. Лессис тоже вздохнула. Лагдален вздохнула еще раз.

– Мы вновь должны просить тебя пожертвовать своими материнскими чувствами ради Империи.

Лагдален почувствовала, что глаза Рибелы строго смотрят на нее, и попыталась не быть столь непростительно слабой в присутствии Королевы Мышей.

– Над нами повисла ужасная угроза, малышка. Мы должны пожертвовать собой, если будет необходимо. Наше дело гораздо выше, чем любая личная жизнь.

Лагдален взглянула на Рибелу, и нужные слова пришли к ней:

– Я слышала только, что на западе началась война и враг собирается напасть на форт Теот.

– Правду о положении дел скрывают из боязни всеобщей паники. Тем не менее паника уже началась в Кадейне. Происходят стычки из-за мест в экипажах и из-за коек на судах. Враг бросил на нас более чем стотысячную армию.

– Но как они могли вырастить так много?

– Они похитили тысячи женщин из Урдха во время столкновений в прошлом году. Эти женщины были использованы, чтобы произвести орду бесов.

– Возможно, они окажутся сильнее нас в Кеноре, а к зиме достигнут побережья.

Лагдален содрогнулась. Мысль о том, что ее родные процветающие провинции со всеми городами, фермами и поселками будут разграблены ордой извращенных бесов-человекоубийц, была слишком страшной. Женщина боялась даже думать об этом.

– Они должны быть остановлены, – сказала Лагдален. Если не получится, будущего для Ламины также не будет.

– Да, моя Лагдален, вы правы.

Она поняла, что ловушка захлопнулась.

– Я сделаю все, что потребуется, – услышала она свой ответ.

Глава 32

Новые распоряжения прибыли в Кохон на крыльях императорских служебных голубей. Капитан Идс незамедлительно вывел свои силы из Кохона и направился обратно в Далхаузи. Второй марнерийский легион должен был направиться в форт Кенор для пополнения гарнизона.

Идс ожидал подобных приказов. В течение часа первое подразделение было погружено на баржу. К концу дня была погружена вся часть и вывезена к расселине близ Кохона. Позади они оставили мрачный город, из которого внезапно ушли все солдаты за исключением маленького подразделения, охраняющего форт. Спустившись к Даркмонскому водопаду, они немного задержались, поджидая речное судно, которое должно было принять их на борт. Болтаясь в порту, они бросали тоскующие взгляды на двери таверн. Уже целый месяц ни один из них – солдат, драконир или дракон – не выпил даже капли эля.

К сожалению, здесь капитана Идса дожидались новые приказы, подлежащие спешному исполнению. Кризис на границе становился все острее. Легион уже оставил Далхаузи и спешил вниз по Арго. Идс должен был присоединиться к легиону уже в форте Кенор. Поэтому отряду так и не дали времени прогуляться.

На речном судне «Флоз» их разместили достаточно тесно, этот корабль был меньших размеров, чем «Альба». Начался ропот. Зрела напряженность. В первый же час среди легионеров вспыхнули две драки.

Тем не менее капитан Идс предусмотрел и это и во время погрузки закупил дюжину бочек хорошего эля марки «Голубой Пеликан». Этим же вечером, пока они плыли вниз по течению по широкому спокойному Даркмону, Идс приказал выставить пару бочек на палубу. Он и другие офицеры присоединились к своим людям и вместе пели и веселились, а затем вернулись в свои каюты на корме, оставив солдат распевать старые непристойные песенки после того, как им добавили еще пива.

Недовольство полностью исчезло. Похвалы капитану Идсу слышались повсюду, затем разговор свернул на будущую кампанию. Ожидалась большая война. Теперь им как воинам предстоит испытание, подобного которому не было еще никогда.

Со временем солдаты вернулись к привычному образу жизни, который наладился в предыдущем плавании. Только теперь они плыли вниз по течению, что было легче и быстрее. Прошло несколько дней, а старый «Флоз» был практически полностью перестроен драконирами и солдатами по указаниям сержантов и командиров эскадронов.

Вскоре они снова оказались в окрестностях Валурского леса. Как он и обещал, Релкин все время оставался внизу. Но еще до того, как они вошли под сень деревьев, маленькое быстрое парусное суденышко поравнялось с ними, и через несколько минут капитан Идс получил новую порцию приказов из Далхаузи.

Когда он прочел все, лицо его стало мрачным и озабоченным. Он вызвал своих офицеров и приказал капитану «Флоза» возвращаться в город Брок в верховьях Даркмона.

Капитан был удивлен, но тотчас же отдал необходимые распоряжения. «Флоз» развернулся и пошел против течения при легком, но приятном ветре.

Идс объяснил все офицерам, а они – своим людям. Ситуация усложнилась и стала весьма опасной. Наступление врага было подготовлено давно. Форт Теот был осажден силами, насчитывающими сорок тысяч солдат. Армии из тридцати тысяч бесов атаковали форты Кенор и Пикон и лишили Теот какой либо помощи извне. В то время как Теот был осажден, громадные силы, возможно стотысячная армия, следовали к реке Лис.

Идсу приказали доставить свою часть в верховья реки, перейти Большой Волок у Высокого озера, а затем двигаться вниз по реке Бур в направлении реки Лис. Там он получит новые приказы и узнает, направляться ли ему к форту Редор или же к перевалу Высокий. Переменить дислокацию следовало как можно быстрее.