Начался горячий спор.

На какой-то миг Релкин и девушка случайно встретились взглядами. К его разочарованию, даже ужасу, в ее глазах не было никакого чувства. Он был для нее ничем, только дичью, словно олень для охотника. По непонятной причине это огорчило мальчика. Он опустил голову на пол и закрыл глаза. Все четыре гнома не хотели и слушать требований девушки. Что бы там она ни просила, они не желали это отдавать.

Релкин так и не увидел, кто первый начал, но совершенно внезапно лесные эльфы перешли в атаку. Двое похитителей замахали дубинками и стали отбиваться сапогами. Их предводители бросились к креслам и вытащили откуда-то мечи. Зазвенела сталь.

Гномов оттеснили назад с воплями и угрозами. Неожиданно два эльфа склонились над пленным и перерезали веревки. Релкину удалось подняться, но ноги его подогнулись, и он упал на одно колено. Для гнома, который как раз собирался ударить мальчишку дубинкой по голове, это падение было неожиданным, он промахнулся, потерял равновесие, споткнулся и упал, изрыгая поток явно непристойных ругательств.

Релкин воспользовался случаем. Пошатываясь, он поднялся на ноги, подхватил гномью дубинку и приложил ее владельца поперек корпуса. Уродец согнулся вдвое и упал на пол. Релкин издал боевой клич. Как хорошо было хоть чем-то отплатить гномам за страдания.

Вдруг что-то хлестнуло его по затылку. Парень инстинктивно отмахнулся рукой и наткнулся на ремень. Один из эльфов пытался набросить ему на шею петлю из оленьей шкуры.

Релкин зарычал от злости, сбил эльфа с ног и сильно ударил коленом в живот. Отчаянно размахивая перед собой дубинкой, он заметил боковую дверь, рванулся туда и оказался в темном небольшом коридоре, где дурно пахло. Какой-то эльф встал на его пути. Парень отбросил нападавшего и пробежал по его телу. Стрела вонзилась в стену, но пленник уже исчез в узком проходе. Яростные крики гномов продолжали доноситься из главной комнаты.

После поворота направо Релкин увидел вдалеке тусклый свет. Это оказалась оплывающая свеча, стоящая рядом с маленькой дверью. Он потянул за медную дверную ручку, и, к его радости, дверь легко отворилась.

Коридор пошире обрадовал беглеца чистым воздухом и отсутствием дурных запахов. Он еще раз свернул направо, опять наткнулся на дверь и оказался в пустом зале, слабо освещенном квадратными фонариками, тянущимися вдоль стен и потолка.

Потом было много больших просторных пустых комнат, брошенных, по-видимому, давно. В них не осталось ничего, кроме пыли и случайной мебели. Позади послышались звуки погони. Эльфы и карлики, скорее всего, пришли к соглашению, понимая, что без Релкина им не о чем спорить.

Беглец прошел через десяток этих громадных пустых залов, оставляя отпечатки ног на пыльном полу, пока не дошел до запертой двери. Оглядевшись вокруг в поисках другого пути, он не нашел ничего, за исключением крышки люка внизу у одной из стен.

Осмотрел ее и обнаружил ручку, за которую сильно потянул. Ничего не произошло. Он уперся ногой в стену и потянул изо всех сил. Люк слегка подался, но совсем немного. Релкин тянул, пока могли вытерпеть руки. Нога его соскользнула, он тяжело опустился на землю, случайно нажав на какой-то рычаг. Задвижка подалась, и дверь скользнула в сторону на скрытых роликах.

За ней открылась узкая вертикальная шахта лифта. Преследователи приближались. У парня не было выбора. Он забрался в лифт и закрыл люк.

Лифт стремительно упал вниз и громко стукнулся о пол, опустившись разом футов на двенадцать. Релкин выкатился и с грохотом стукнулся о массивный стол.

Он медленно поднялся. В голове звенело от удара. Было темно, но не настолько, чтобы ничего не видеть. Откуда-то слева падал тусклый свет. Вскоре глаза его привыкли к полумраку, и он разглядел еще столы, а вдоль стен рукомойники и ванны.

Перед ним была большая кухня, которой не пользовались уже, наверно, целое столетие. Мальчик двинулся к свету и обнаружил огромную дверь, наполовину слетевшую с петель. Снизу дерево полностью сгнило. За кухней тянулся настоящий лабиринт подвалов, складов, кладовок и других кухонь, каждая из которых имела лифт для сообщения с верхними этажами.

Все было пустынным.

Вскоре беглец вышел к площадке. Здесь было светлее. Источник света находился где-то наверху. Релкин быстро скользнул вниз по ступенькам, все глубже и глубже опускаясь в темноту.

Воздух в шахте был прохладен и пах камнем. Насколько глубоко он опустился под землю, оставалось неясным. Но ступеньки вели его все дальше от карликов и эльфов, и это было все, чего ему сейчас хотелось.

Глава 20

Вызов пришел спустя два с половиной месяца после прибытия мага в Четырехдольник. Этот промежуток Трембоуд заполнял прилежным трудом в библиотеке, прерываемым только допросами следователей.

Ему теперь казалось чудом, что он пережил это расследование почти без потерь. Его практически не мучили. Разве что слегка поджарили левую руку и загнали несколько иголок под ногти правой. Он вылечился очень быстро и заодно успел просмотреть в библиотеке довольно много редких и важных работ, включая «Негек Дим», одну из величайших работ о высокой магии.

Последние несколько недель Трембоуд жил в роскошной отдельной келье, восемь футов на восемь, в которой был соломенный тюфяк с шерстяным одеялом. Такое одеяло было знаком привилегии. Ему выдали талоны на два приема пищи в день. Еда здесь готовилась на кухнях центрального зала. Она была однообразной и состояла из вареного риса, вареной капусты и соуса, сделанного из мяса невразумительного происхождения и бобов. Этого хватало, чтобы поддерживать себя в рабочем состоянии. Человек никогда не смог бы потолстеть, пока он питался от стола Повелителей в Четырехдольнике.

Итак, дни проходили в активных исследованиях, и все же время от времени в душе мага поднимался страх. Вокруг него в пещерных кельях обитали сотни других, таких же, как он, людей с серыми лицами, и все они ожидали, чтобы их выслушали. Изможденные люди неопределенного возраста. Глаза, в которых угасала надежда. Никто не обращался друг к другу, в особенности на публике. В столовой они в молчании ели свою капусту и кашу, а затем возвращались в кельи. Если все будет идти таким образом, то ожидание может растянуться на годы.

Трембоуду не хотелось тратить свою жизнь подобным образом. Хотя материалы библиотеки были полезны и он узнал пару новых заклинаний, ему все же хотелось возвратиться в более теплые и более богатые земли востока или запада. И ему нужна была женщина. Заходить в бордели на площади он не осмеливался, во всяком случае, пока был под следствием.

Кроме того, в будущем его ожидало назначение к генералу Лукашу. Ему нужно было встретиться с Лукашем, изучить его, достигнуть взаимопонимания. Однако проблема заключалась в том, что Лукаш с ним встречаться не собирался. Генерал проявлял по отношению к магу полное неуважение, и Трембоуд приходил в ярость при одной мысли об этом толстолобом хаме с апоплексической шеей. Лукаш был полукровкой из Теитола, он поднялся до генерала на службе в Эхохо. Это Рок разглядел кое-какие хорошие качества Лукаша и возвысил его. Затем генерала послали в Падмасу, и он неплохо проявил себя как командующий армией в Кассиме. Поговаривали также, что Лукаш привлечен к выполнению большой секретной программы где-то в нижних галереях Четырехдольника; Это сделало его весьма важным лицом, и он верил в это и сам.

Даже в слухах сумасшедшего мира Четырехдольника не проскакивало никаких сведении, в чем действительно заключалась секретная программа. Говорили только, что она была, громадной и что ее осуществляли в специальном комплексе, вырытом в нижних этажах самого Четырехдольника за два с половиной года. Никто под страхом смерти не допускался в эту секцию. Только бесы и горстка Мезомастеров имела туда доступ. Все бесы были из нового выпуска – с очень большими головами.

Лукаш каким-то образом был с этим связан, и это было все, что сумел раскопать Трембоуд. Даже Администратор Гру-Дзек знал ничтожно мало. По отношению ко всем Лукаш проявлял полное презрение – а может, это лишь казалось раздраженному Администратору. Трембоуд был доволен, обнаружив, что и к Администратору Гру-Дзеку отношение генерала было таким же, как к нему.

Однако Трембоуда терзали опасения, что его роль в предстоящей воине окажется ничтожной, если он не установит каких-либо отношений с Лукашем. Он должен был по крайней мере раз или два встретиться с этим человеком. Как много знает Лукаш об Аргонате? Был ли он когда-нибудь там? Говорит ли он на верио? Слишком много вопросов требовало незамедлительных ответов. Маг был вынужден продолжать свои попытки, он оставлял просьбу за просьбой в офисе генерала, несмотря на бесконечное унижение, ибо никаких ответов не получал.

Дни складывались в недели, недели в месяцы. Трембоудом овладело странное спокойное отчаяние.

По своей природе Трембоуд Новый был жителем блестящего мира городов. Все крупнейшие города мира были его домом, от Урдха до Ленкензеена, от Кассима до Кадейна; там бурлила пестрая жизнь. Он не был предназначен для жизни здесь, в мрачном Четырехдольнике.

Хуже всего было то, что он не мог удовлетворить свою страсть к женщинам, потому что здесь, в Падмасе, она рассматривалась как слабость. Ему пришлось смириться с абсолютным воздержанием, ибо он догадывался о невидимом, но постоянном наблюдении. За магом следили ОНИ.

И все же бывали времена, когда мучения становились непереносимыми. Он чувствовал, как неистовое сексуальное желание овладевает им. Ему приходилось бороться с самим собой, чтобы оно не переполняло его мозг картинами борделей на Площади.

После девяти недель такой жизни подследственный все еще гнил в своей крошечной келье, постоянно мерзнущий, постоянно голодный, постоянно под слежкой и постоянно ожидающий. Он уже начал задумываться, сколько еще сможет выдержать.

Затем, совершенно внезапно, появился просвет. Однажды серым холодным утром, похожим на все остальные, Трембоуд вернулся в свою келью и обнаружил там двух странных бесов с громадными головами. Их мундиры и брюки были из блестящего черного материала, который выглядел почти как кожа. Головы громадные, больше, чем у человека, а лица маленькие, как бы сжатые. Они походили на крысиные морды – с вытянутыми носами и выдававшимися оскаленными зубами. На них было тяжело смотреть долго.

– Где вы были? – спросил один из них тонким пронзительным голосом.

– Я был в столовой, ел.

– У вас было разрешение?

– Да.

– А от кого вы получили разрешение выходить из кельи?

Брови Трембоуда сдвинулись. Он не позволит допрашивать себя паре бесов!

– Кто вы такие?

Они на секунду уставились на него, глаза их замигали:

– Нас послали за вами. Вас требуют на допрос. На правой стороне их черных туник он заметил маленький красный знак различия. Это было обозначение Пятерых – пять красных кругов.

– В Глубины?

– Вы слишком много говорите, – сказал первый бес.

– Возможно, и много. Я долго ждал этой привилегии.

В действительности Трембоуд предпочел бы никогда больше не спускаться в Глубины.

– Идемте. – Они повернулись и пошли прочь. Трембоуд заколебался. Они обернулись:

– Идемте, вас ждут!

Выхода не было. Несмотря на свою откровенную неприязнь к бесам, он последовал за провожатыми.

Они шли бодрым шагом и быстро миновали несколько огромных холлов, наполненных просителями, ожидавшими встречи с администраторами. Наконец они прошли через огромные двустворчатые деревянные двери в переднюю, охраняемую дюжиной высоких и сильных людей, одетых в черные доспехи и вооруженных мечами, копьями и щитами. За следующей парой дверей открылась галерея, выдолбленная в скале. Здесь сидели мониторы – странные бесы-мутанты с огромными глазами и ушами.

Трембоуд кожей почувствовал взгляд этих странных глаз. Он понял, что их уши могут уловить самый легкий шепот, различить в его дыхании малейший намек на слово. Он принял самый достойный вид и проследовал вслед за проводниками-мегацефалами.

За дверью открылось огромное пространство, погруженное в темноту. Где-то далеко внизу звучал гигантский колокол. В центре пола зияла большая Шахта, которая вела в Глубины. Шахта имела триста футов в поперечнике, стены ее были отделаны чем-то мягким. Она вела вниз, в темноту, слегка рассеянную только тусклым красным светом. С одной стороны над шахтой нависала сложная система стропил и колес. От них на цепях вглубь опускались кабинки подъемника, приводимого в движение большим отрядом рабов-евнухов, привязанных ремнями к канатам.

Вдоль стен стояло множество охранников в черных доспехах, а в темноте возле подъемника притаился тролль. Трембоуд вздрогнул при виде всего этого. Он всегда ненавидел вещи, в особенности вещи, пожирающие людей. Он задумался, а чем же они здесь питаются. Скорее всего, несчастными выдохшимися рабами.

Как только маг и мегацефалы уселись в кабину, дверь закрылась, щелкнул бич, и кабина стала опускаться в темноту шахты. Спуск продолжался несколько минут. В темноте невозможно было сориентироваться. Далеко от них в безбрежности пространства мерцали красные точки. Трембоуд задрожал и заметил, что воздух, выдыхаемый им, превращается в пар. Температура сильно упала. Снизу пробился яркий свет, и большой колокол прозвучал еще раз.

Это была Первая Пропасть.

Маг высунулся из окна кабины. Мегацефалы неодобрительно покосились на него, но он не обратил внимания. Отдаленные огни были на расстоянии мили отсюда, решил он. Первая Пропасть была древней вулканической камерой со стенками из магмы, давно застывшей и даже заледеневшей.

Кабина остановилась возле шаткой деревянной платформы, поддерживаемой более чем стофутовыми стойками. Это была временная постройка. Здесь не было ограждений, ничего, лишь узкая деревянная платформа во тьме и пустоте. На платформе ожидала группа бесов-мегацефалов. Один из них на что-то указывал.

Когда Трембоуд повернулся в указанном направлении, он понял, что здешняя темнота совсем не была пустой.

Где-то в сотне шагов от них, чуть выше уровня шаткой платформы, плавала большая черная сфера. Вспышки огней разбивали пространство вокруг нее почти каждую секунду. Колокол звучал так громко, что в ушах начинало звенеть.

Трембоуд понял, что видит Пятерых, самих Повелителей Рока, работающих над очередным своим созданием.

Сфера тридцати футов в диаметре была, казалось, сделана из черного мрамора. Стальной обруч, охватывающий ее, соединялся с десятком тяжелых цепей, которые тянулись с верха шахты. Пять фигур, похожих на человеческие, но плохо различимые в окружающей тьме, плавали вокруг сферы. Почти регулярные всплески красного света исходили, по всей видимости, от одной из этих фигур. Лучи света исчезали ниже черного камня, освещая вспышками небольшой его участок. Одновременно раздавался дикий свист, а затем громкий звук, как будто от удара молотом по колоколу.

Трембоуд изумленно глядел. Это была квинтэссенция его мира. Это были Повелители. Они обрабатывали камень своей высочайшей магией и наполняли его темной мыслью, бытием чистого интеллекта, а не физических форм, загоняя все внутрь камня, раба их воли.

Тени двигались. Камень звучал мелодией созидания. Вся энергия была направлена на гигантский каменный блок, но все же большая ее часть рассеивалась в пространстве, заставляя Трембоуда содрогаться. Сила этих энергетических потоков была колоссальна. Какую же мощь они имели! Ничто в мире не могло сравниться с нею, и, уж конечно, не гусиное гоготание старых ведьм, что копошатся в восточных городах. Скоро мы будем достаточно сильны, чтобы контролировать весь мир!

Подследственный ждал на конце площадки, гордо надувшись от важности и сцепив руки за спиной. Он стоял совсем близко к краю. Вскоре он понял, что прислушивается к какому-то бурлящему, шуршащему, постоянному звуку, доносящемуся откуда-то снизу.

Он повернулся к одному из мегацефалов и спросил, что это.

– Тараканы, они на глубине четырех футов и едят все, что падает к ним.

Услышав это, Трембоуд отступил от края площадки и попытался выбросить из головы отвратительный звук двигающихся внизу миллионов насекомых.

Послышалось слабое завывание, и мимо пролетело сброшенное сверху тело отработавшего свое раба. После удара шуршащие звуки усилились. Вдруг напряжение поля вокруг рождающегося Рока упало. Трембоуд тотчас же посмотрел наверх. Великие приближались к нему, двигаясь в силовом поле. Теперь он мог их действительно видеть – это было блестящее нечто, наподобие улиток в раковинах. Алые глаза сверкали в выдающихся кристаллических глазницах. Лица были полностью ороговевшими, на щеках и висках топорщились роговые завитки. Трембоуд почувствовал, что страх уступает место чувству восхищения.

– Это уже второй раз, когда вы стоите перед нами, маг Трембоуд, – сказал один из них. Трембоуд не смог различить, кто именно.

– Да, Повелители, мне выпала эта честь.

– Вы были очень заняты на востоке, маг. В Кадейне, в Туммуз Оргмеине, в Марнери и совсем недавно в Урдхе произошла целая серия катастроф.

Трембоуд не издал ни звука.

– В Кадейне мы потеряли прекрасную сеть агентов.

Трембоуд по-прежнему молчал. Бурление под ним все продолжалось.

– И мы потеряли Рока в Туммуз Оргмеине. Замечательного Рока, одного из лучших.

– Правда, мы знаем, что некий маг осмеливался критиковать прекрасного Рока, созданного нами.

– Маг сказал, что Рок был «с изъяном», разве не так?

Трембоуд почувствовал сухость во рту.

– Что-то случилось у него с языком. Трембоуд наконец взял себя в руки и смог заговорить:

– Я страшно сожалею о нанесенном оскорблении. Я не имел в виду, что с вашей работой что-то не так. Просто я был в отчаянии от своей неспособности заставить Рока понять грозящую нам опасность. Я еще сам толком не понимал, насколько коварны могут быть старые ведьмы.

– Чепуха! – Это было сказано очень зло.

Трембоуд проглотил слюну и глубоко вздохнул:

– У меня и в мыслях не было критиковать. Я прошу вас извинить меня за глупые замечания. Я недостойный критик.

Последовало долгое молчание.

– Да, это так, и у нас много жалоб на вас. Тем не менее мы отложим приговор. Для вас есть поручение.

– Вы хорошо знаете язык и обычаи так называемых Девяти городов Аргоната. И вы провели много времени в районах, находящихся в глубине страны.

– Поэтому вы избраны советником генерала Лукаша.

Трембоуд опустил глаза, напуганный безжалостными взглядами Пятерых. Он был лишь комаром, короткой вспышкой импульсов по сравнению с ними. Человек попытался преодолеть свой страх и заговорить, зная, что это жизненно важно.

– Но, Повелители, у меня есть трудности. – Он не мог поверить, что произнес эти слова, но это было так.

– Трудности? – В вопросе прозвучало недоверие.

– Генерал Лукаш отказывается встречаться со мной. Он не дал мне ни одной аудиенции. Я могу быть советником, но для этого мне надо видеться с ним.

Последовало долгое мрачное молчание.

– Лукаш встретится с вами, маг Трембоуд. Вы будете его советником. – Эти слова звучали как приговор, не подлежащий обжалованию.

Глава 21

Очень острое в сумерках драконье зрение было наследством от древних вивернов. В Валурских лесах оно оказалось особенно полезным и нужным.

Базил прошел вперед еще немножко, протискивая свое туловище между деревьями, и остановился за огромной сосной.

На поляне продолжал искриться свет крошечных маскарадных фонариков, и резкая свистящая музыка играла не умолкая. Лесные эльфы плясали под луной и были чересчур заняты собой и своими забавами, чтобы обратить внимание на приближающееся к ним двухтонное чудовище.

Базил сделал еще несколько шагов и наступил на треснувшее под его весом сухое дерево. К счастью, особого шума все-таки не было, но Баз замер на месте. Музыка продолжалась. Он выглянул из-за ветвей двух небольших сосен и наконец увидел, как они танцуют.

Они были высокими и хрупкими и танцевали, поднимаясь на кончиках пальцев. Шестеро музыкантов увлеченно наигрывали на скрипках, свистульках, тамбуринах и маленьких барабанах из паутинок. Танцоры, которых было десятка два или больше, образовали круг на просеке. Музыка была тягучей, но живой, заставляющей ноги любого существа пускаться в пляс. К драконам это не относилось, на них не действовала практически никакая магия в мире. Пока Базил глядел на танцоров, эльфы плясали, кружились, вертелись и даже кувыркались. Некоторые из них были прекрасными акробатами и, завершая каждый круг, делали двойное сальто назад. Рука к руке, нога к ноге они исполняли самые сложные и причудливые движения.

Среди них был эльф с королевскими регалиями, одетый в сверкающий костюм из прекрасно выделанной оленьей шкуры, выкрашенной в алый цвет. Он, казалось, был их вождем, то есть тем, у кого можно получить нужные сведения.

Баз определил расстояние до вождя. Пятьдесят футов. Можно попробовать преодолеть их в два прыжка. Дракон сжался в комок. Если кто-то и мог рассказать, что случилось с Релкином, этим существом должен был быть эльф. Они знали обо всем, что происходило в их лесах.

Высоко взлетали танцоры, кувырки сменялись прыжками, вращением и причудливыми движениями, которым и названия-то нет. Пела музыка, улетая далеко в горы Лорна и в сказочные времена былого. Внезапно, ломая низкие сосенки, Базил прыгнул в круг.

На какой-то миг все замерли. Танцоры застыли, не закончив пируэта, с высоко поднятыми руками, затем с криками страха и ужаса бросились врассыпную, как мыши в амбаре.

Эльф, одетый в алое, помчался по направлению к лесу со скоростью призового бегуна. Базил, как кошка, бросился на него одним гигантским скачком.

Однако эльф свернул в сторону, и Базил промахнулся. Дракон попытался притормозить, но потерял равновесие, упал и покатился в густой терновник.

Когда он наконец выкарабкался из него, поблизости уже не было ни единого эльфа. Со стоном гигант поплелся восвояси.

Уже несколько часов он бродил по лесу. Люди давно вернулись на «Альбу». Остальной флот ушел, а «Альба» могла подождать еще немного.

Очарованный и околдованный юноша потерялся где-то здесь. Что-то подействовало на его разум, и он сбежал с судна. Базил слышал немало рассказов о том, как эльфы сманивали людей, а гномы обращали в рабство и заставляли работать под землей. Здешние эльфы не были теми цивилизованными существами, которых Хвостолом знал по Аргонату и умом которых восхищался. Здесь жили лесные эльфы Валура, издревле известные владением тайной магией.

Было очевидно, что если Базилу не удастся найти этого глупого мальчишку, то дракон останется без драконира. Баз не любил делиться. Ему уже приходилось делить Релкина с Пурпурно-Зеленым, и это оказалось очень трудным. Теперь будет еще хуже.

Он упрекал себя за то, что позволяет себе так думать. Релкин был ЕГО Релкином еще с детства. Они выросли вместе. Они были настоящей семьей. Дракониха вряд ли могла считаться семьей, раз она охотилась на оленей карибу и медведей гризли далеко-далеко на севере. Баз не мог оставить в беде своего драконира, он должен был отыскать его, даже если противно блуждать в этих лесах, да еще исцарапанным, разгоряченным, усталым, совершенно потерянным и даже сбитым с толку.

Дракон тяжело зашагал сквозь чащобу, не зная, чего, собственно, ищет. На просеке он увидел луну, блестящую и безжалостную. Он навострил уши, но не услышал ничего, кроме дыхания лося вдали.

Но вскоре, когда он пробирался сквозь густой подлесок, послышался еще какой-то звук, который заставил гиганта замереть на месте. Кто-то громко ругался. Слышен был резкий высокий голос. Его обладатель явно сквернословил. В чувствах, владевших говорящим, нельзя было ошибиться, хотя язык был Базилу незнаком. Затем последовал небольшой перерыв, и вновь послышалась ругань – все тот же высокий голос женщины.

Базил двинулся в направлении голоса, вверх по склону, покрытому лаврами и самшитами. Было трудно не производить шума, но, кажется, это не имело никакого значения. Голос женщины по-прежнему звучал все так же резко. Приблизившись, Баз разобрал и другие голоса, более низкие, чем голос эльфа. Похоже, они отругивались. Голоса были приглушены, и дракон догадался, что кричат откуда-то из помещения или из пещеры.

Он прибавил шаг и вскоре добрался до вершины склона. Там, нагнувшись над невидимым входом под землю, стояла девушка-эльф в простом платье. Она прокричала еще несколько оскорблений и отвернулась. Базил разглядел голову, которая высунулась из земли и, плюясь, завопила вслед девушке что-то неразборчивое. Затем голова нырнула вниз, а вместо нее на мгновение показалась рука, которая и опустила крышку люка.

Через несколько секунд Базил был уже на месте происшествия. Никаких следов двери. Только голая земля и выступающий из нее камень. На какой-то момент дракон растерялся. Затем он весь встряхнулся от шеи до хвоста. Конечно, здесь было какое-то волшебство, причем волшебство далеко не заурядное. Ему захотелось, чтобы рядом оказался Релкин. В таких делах дракониры понимали больше, чем драконы.

Базил присмотрелся к камню, который и размером и видом напоминал яйцо драконихи. Осторожно потрогал. На ощупь камень был очень гладким. Нажал на булыжник пальцем. Ничего не произошло. Дракон выпрямился, продолжая разглядывать странный камень. Все-таки чересчур уж он гладкий, чтобы не заподозрить присутствие чар. Что-то в нем ненастоящее. Дракон обхватил этот непонятный предмет своей огромной лапой и сжал.

И тотчас же камень превратился в большое медное кольцо, вдетое в стержень, уходящий под землю.

Базил потянул за кольцо и обнаружил люк – квадрат размером шесть футов на четыре, – откинувшийся на невидимых пружинах. Ряд ступеней вел вниз, в темноту.

Дракон понимал, что ему никогда не поймать девушку-эльфа в ночном лесу. Но, может быть, на некоторые его вопросы найдется ответ там, внизу. Кто-нибудь там наверняка живет, это очевидно.

Глава 22

Релкин легко сбегал по ступеням во все более сгущавшуюся темноту нижних уровней. Здесь площадки выходили в огромные залы, пустые и молчаливые, покрытые пылью веков. У него не было с собой фонаря, и поэтому он не видел, что пробегает под перекрытиями, инкрустированными драгоценными камнями в золоте. Он замечал зеркала, но не понимал, что они сделаны из толстых пластин серебра.

Высоко над ним слышались звуки погони. Преследователи громкими голосами перекликались на языке гномов. Они спускались вслед за беглецом, и свет от их фонарей мерцал в шахте лестницы.

Релкин насчитал уже двенадцать уровней; последний пролет оказался в несколько раз длиннее, чем первый. Но вот ступени закончились, и парень оказался в просторном помещении, каменный пол которого был устлан слоем пыли и костями неизвестных животных. В свете далеких еще фонарей угадывались протоптанные в пыли совсем недавно дорожки. Под ногами валялся собачий череп. Релкин поднял его и даже в тусклом свете смог разглядеть, что кости обглоданы.

Драконир решительно направился через широкий вход в огромный церемониальный зал. Любой шаг эхом отзывался в тишине. Сверху слышались яростные вопли карликов.

Он разглядел в полумраке очертания дальнего конца зала с провалом двустворчатого выхода и зашагал туда. Разбитые двери валялись на полу. Релкин переступил через трухлявые обломки и вышел в другой зал. Здесь пахло чем-то кислым, напоминающим запах нестиранных носков, а свет был настолько тусклым, что человек не мог разглядеть ни дальнего конца зала, ни даже потолка. Отсутствие света отнюдь не облегчало продвижения. Необходимо как можно скорее отыскать еще одну лестницу, чтобы вернуться на верхние уровни. Или хотя бы найти фонарь.

Релкин осторожно шел по покрытому пылью полу; в нем медленно нарастало чувство неуверенности и беспокойства, вызванное размерами этого зала. Он был больше, чем предыдущий, больше даже, чем главный храм в Марнери.

И тут драконир обратил внимание, что мерзкий кислый запах усиливается, неведомо отчего заставляя волосы шевелиться. Мальчишка посмотрел через плечо и чуть не выпрыгнул из собственной кожи.

За ним по пятам кралось бледное, похожее на человека беловолосое создание с красными, глубоко запавшими глазами. Оно как раз собиралось прыгнуть.

Релкин в ужасе заорал и отскочил в сторону. Тварь с распростертыми лапами пронеслась мимо. Он почувствовал, как чужие пальцы почти коснулись его лица.

Сердце бешено колотилось. Бедняга невольно попятился.

Запах стал еще сильнее, чем прежде. Перепуганный, Релкин оглянулся и обнаружил еще пару подобных существ. За ними виднелись другие. В каком-то болезненном озарении парень понял, кем они были.

– Пожиратели! – прошептал он.

Сказочные обитатели всех глубоких темных мест на свете! Пожиратели, нападающие из засады! Бесформенные существа с длинными руками, волочащимися по земле. Поговаривали, что это предки прародителей расы троллей. Они пожирали все, что попадало в их холодное спокойное царство. И вот теперь они окружали его и ворчали в предвкушении скорого пиршества.

Оружия у Релкина не было – ничего пригодного, чтобы ввязаться в драку. Твари выглядели очень сильными, но двигались гораздо медленнее, чем люди. Парень бросился в сторону от одной пары, ускользнул от другой, отбежал подальше и уткнулся в стену. Посмотрел на тусклый свет, мерцавший в лестничной шахте. Хотел было направиться туда, но остановился. Возвращаться назад – означало попасть прямо к гномам. Невозможно. Он должен идти вперед.

Релкин отвернулся и помчался вдоль стены. Он обогнал пожирателей и достиг дверного проема в конце большого зала. Сама деревянная дверь, еще вполне прочная, валялась рядом. Похоже, ее выбили, чтобы пожиратели могли проходить беспрепятственно.

Перед тяжело дышащим беглецом была кромешная тьма. Ноздри вовремя оповестили его о близкой опасности. Вновь этот кислый запах. Твари прятались там и ждали, когда жертва сама попадет к ним в руки.

Парень попятился. Запах стал сильнее, они прошли через дверь, они приближались.

С криком отчаяния бедняга повернулся и побежал обратно по той же дороге, по уже знакомому пути. Здесь его тоже ждали.