Глава 38

Войдя, Алас Ром внимательно осмотрела комнату. Потом приветливо кивнула молодому Прауду. Пистолет, оттягивающий широкий рукав ее халата, придавал ей уверенности. Она уже все для себя решила.

Здесь он не посмеет что-либо предпринять против нее. Пока не посмеет. Наверняка он сейчас чувствует себя неуверенно, как самец, забредший на чужую территорию. Да, он безумец и, возможно, именно этим и опасен. Само собой, когда настанет срок, его вытряхнут из корабля через шлюз, но пока с этим придется подождать — иначе пропадут мешки с фарамолом. Ее задача сейчас — загнать его в угол.

Молодой Прауд встал, приветствуя ее. В руке он держал бокал с шампанским. Празднование уже началось. Когда Алас подошла ближе, следом за Праудом вскочили и все остальные мужчины, немало позабавив ее этой старомодной учтивостью. По преувеличенному вниманию, оказанному ей, чувствовалось, что всем им немного не по себе. Алас улыбнулась.

Позади них стояли мешки. Молодой Прауд подал знак своим подчиненным, и Орик напряженно улыбнулся. Ван Рельт продолжал мелкими глоточками отхлебывать шампанское, заметно нервничая.

— Может быть, выпьете с нами, госпожа Ром? — предложил молодой Прауд, протягивая пустой бокал, и Ром взяла его, почувствовав облегчение — если бы он сам налил ей вина, пришлось бы отказываться.

…я никогда не приму вино из твоих рук, змеиное отродье!…

Слуга из экипажа наполнил ее бокал шампанским. После первого же глотка она почувствовала себя спокойнее. Да и чего ей было бояться — казалось, молодой Прауд совершенно не опасен. Он запросто согласился предъявить для осмотра все свое оружие, за исключением взрывного механизма. По сравнению с их прошлой встречей — на опушке Сливерарского леса — он выглядел чуть ли не миротворцем.

И Алас решила с первой же минуты перейти в наступление.

— Итак, мессир, вам удалось сбежать. Так выпьем же за вашу безопасность! — Словом «безопасность» Алас хотела подчеркнуть неловкость его положения.

Молодой Прауд радостно присоединился к тосту. Вскоре между ними завязался непринужденный разговор. Они шутили, строили планы на будущее. Молодой Прауд явно старался расположить к себе собеседницу.

Очень быстро Алас поняла: молодой Прауд вполне созрел для сделки и готов отступиться от ранее выдвинутых условий, согласно которым он навеки оставит все три мешка в своих руках и станет выдавать фарамол из года в год маленькими порциями. Предполагалось, что таким образом члены экипажа будут жить вечно, а он обезопасит себя от вероломства.

Конечно же, Алас согласилась. Она приняла бы практические любые требования, лишь бы мешки перекочевали на ее корабль. А теперь этот болван, видимо, понял, насколько он беззащитен, и готов принять ее великодушные условия. Хочет подловить ее, пока она не просчитала все возможные варианты, и заключить договор, который по крайней мере обеспечит ему безопасность и богатство.

У Алас же оставалась значительная свобода маневрирования, особенно после рейдов космических пехотинцев, собравших еще до падения поместья Бутте полкилограмма фарамола. Этого вполне хватит, чтобы подкармливать своих сторонников в течение многих месяцев.

Алас посмотрела на его увальня-охранника и расхохоталась. Тот уже осушил два бокала, и вино явно ударило ему в голову. Ну что же, это даже к лучшему. Случись что-нибудь… Она к этому времени выпила не больше трети бокала.

Ее собственные телохранители стояли чуть поодаль, скрестив руки на груди.

Молодой Прауд предложил очередной тост — какую-то чепуху насчет завоевания галактики. Алас уже была сыта по горло этой говорильней, но все-таки подняла свой бокал. Но вот незадача: молодой Чоузен, не рассчитав, так энергично чокнулся с ней, что разбил свой бокал и острой кромкой порезал ей ладонь. Ранка была крошечная, на коже выступила капелька крови — только и всего. Прауд вскрикнул даже громче, чем сама Алас. Ее телохранители хотя и напряглись, но не двинулись с места.

— Тысяча извинений, леди Алас. Ну до чего же я неловкий — беда да и только.

В руке у него тут же появилась белоснежная салфетка. Он взял Алас за руку и приложил салфетку к ранке всего на секунду. Она почувствовала что-то мокрое.

Когда Прауд отпустил ее руку, на салфетке осталось крошечное красное пятнышко.

— Кажется, мы остановили кровь? — спросил он заботливо.

— Да, похоже на то.

И тут в его глазах промелькнуло что-то настолько ужасное, что Алас захотелось броситься вон из комнаты и приказать телохранителям, чтобы его пристрелили на месте. А он заговорил уже другим тоном, с совершенно новым подтекстом:

— Ну а теперь, Алас, давайте-ка сядем и обо всем договоримся. — Он взял ее за руку и подвел к стулу.

Гонка по лабиринту, образованному огромными машинами, измотала Чоузена. Теперь он бежал из последних сил по коридору с гладкими металлическими поверхностями. В глазах рябило от собственных отражений. Ноги стали ватными. Он чувствовал, что находится на пределе.

Чоузен здорово просчитался в самом начале, когда побежал к ближайшему агрегату, стоявшему возле центральной башни. Он выбрал прямой путь, и в результате ему на хвост сел ловец двуногих. Возле входа в агрегат Чоузен опережал ловца всего на несколько секунд, хотя стартовал гораздо раньше.

Внутри агрегата Чоузену удавалось дважды оторваться от ловца — на подъеме и на спуске. Однако окончательно уйти от погони он так и не смог — эта тварь включила специальные сенсоры, позволявшие безошибочно идти по следу. Снова и снова высчитывая, за каким прибором он спрятался, ловец неумолимо приближался к своей жертве.

Чоузен пытался парализовать его своим биополем, но тщетно. Его импульсы лишь помогали сенсорам ловца точнее определить его местонахождение. Примитивный разум оставался совершенно невосприимчив к блокирующему полю. Одна мысль не переставая пульсировала в нем: «Найти двуногого, доставить двуногого к подпитывающей трубке».

«Подпитывающая трубка» — вот единственное словосочетание, которое вызывало у него всплеск эмоций, поскольку ассоциировалось с удовольствием элементарного уровня. Все остальные процессы внутри его мозга сводились к одной-единственной цели — обеспечить контроль за собственным телом. Ни собственное воспроизводство, ни прошлое, ни будущее не занимали его. Ловец знал ровно столько, сколько необходимо для выполнения поставленной задачи. В него ввели довольно сложную программу, гены, обеспечивающие высокие силовые и скоростные параметры, но в интеллектуальном плане он не давал Чоузену ни малейшей зацепки.

При росте в семь футов эта штуковина весила по крайней мере килограммов полтораста. Чоузен никак не мог понять, как она развивает такую скорость. Одно было ясно — если он попадет в эти «огромные лапы, то уже не выберется. Наверняка силища у ловца такая же, как у взрослого самца гзана.

Вот закончился коридор, и теперь по обе стороны от него зияла пустота, освещаемая сверху странным голубоватым сиянием, а прямо — кабины двух технических лифтов. Он бросился в ближайший из них. Машины эти срабатывали при определенной весовой нагрузке — Чоузен сделал это открытие, спускаясь по первому из агрегатов, когда ему удалось на время уйти от преследования.

Кабина пружинисто отскочила от пола, помчалась, набирая скорость, на этаж, расположенный тридцатью метрами выше, и остановилась там, дожидаясь, пока кто-то из пассажиров сойдет, а новые сядут в лифт.

Какая-то небольшая, размером с крысу ищейка торопливо прошмыгнула в кабину, лифт дернулся и снова помчался кверху. Крысоподобная тварь вдруг завизжала тонким пронзительным голоском, а когда Чоузен попытался ее ухватить, вывернулась и отскочила в сторону. Он бросился на ищейку и с размаху ткнул кулаком в маленькое костлявое тельце. Та подпрыгнула и бросилась на Чоузена, ощерив пасть с тонкими, как иглы, зубами. Чоузен ударил ее наотмашь, отшвырнув к стене, а она, исхитрившись, укусила его за запястье. Тогда он ухватился за псионические крылья на ее голове и с хрустом раздавил в ладонях, словно спелый фрукт. Черная зловонная жидкость потекла у него между пальцами.

Лифт снова замер на месте. Ищейка вывернула голову, собираясь вцепиться в него зубами, но он три раза с размаху ударил ее о пол. И даже после этого она продолжала сопротивляться, извиваясь всем телом.

Лифт двинулся дальше. Чоузен тревожно смотрел вверх, ощущая чье-то незримое присутствие. Когда ищейка обмякла, он на всякий случай еще несколько раз стукнул ее о пол и, отбросив в угол, сел на корточки.

На следующем этаже его уже поджидал ловец двуногих.

Алас Ром вернулась в свои апартаменты, едва держась на ногах. Когда двери открылись, Айра прервал свое хождение по кабинету и слабо застонал.

Вместе с Алас на пороге стоял радостно оскалившийся Орик.

— Нет! — закричал Ганвик.

— Пойдемте, мессир Ганвик. Руководство поручило мне выбросить вас через шлюз.

Айра повернулся к Алас и увидел, что лицо ее покраснело и распухло от слез. Более того, на нем остались следы пощечин. Алас избегала встречаться с ним взглядом.

Он бросился на Орика, но тут же согнулся пополам от удара коленом под дых. С легкостью, словно пушинку, Орик закинул на плечо тело дородного экс-сенатора и вышел из комнаты, толкая впереди себя Алас.

Снаружи их уже ждал караул из нерейд. Сомкнувшись вокруг Орика, они повели всю троицу в покои молодого Прауда.

Там Орик сбросил скрюченного Ганвика на пол.

Молодой Прауд стоял перед ним, бесцеремонно обняв за талию Алас Ром, недавнего лидера бонз. Он взглянул на Ганвика и ухмыльнулся:

— Что-то вы зажились на этом свете, сенатор Ганвик. И поэтому приказ за номером один, который я отдаю, став командиром «Черного Корабля», касается именно вас.

— Что вы тут натворили? — закричал Айра, повернувшись к Ром.

Алас отвернулась, с трудом сдерживая слезы.

— Только что Алас обнаружила, что у нее в крови завелся пренеприятнейший хищник. Чтобы выжить, ей придется принимать противоядие. Само собой, только я знаю рецепт этого препарата — да и может ли быть иначе, если я сам вывел этого червячка.

— Нет… — прошептал Ганвик, с ужасом глядя на молодого Прауда.

— И вот в свете вышесказанного Алас любезно предложила мне возглавить экипаж «Черного Корабля» и работать в тесном взаимодействии с Советом Бонз. Ну разве не замечательно, Айра?

Судя по голосу, молодой Прауд едва сдерживал истерический смех.

Айра не нашелся, что ответить. Молодой Прауд снова ухмыльнулся и взмахнул свободной рукой.

— Ну а теперь, Орик, почему бы тебе не позабавиться с сенатором, пока он не вылетел через шлюз?

От удара в живот Айра охнул и отлетел в другой конец комнаты, опрокинув стул. Орик заржал как жеребец и стал надвигаться на него.

Увидев перед собой его гигантскую фигуру, Ганвик ощутил приступ тошноты. Орик приподнял его безвольное тело с пола и наотмашь ударил по лицу, расшатав несколько зубов и снова сбив с ног. Потом нагнулся еще раз, рывком поставил на ноги и коротким тычком в живот снова послал в нокаут.

Комната вихрем завертелась перед глазами экс-сенатора. Сил сопротивляться больше не было. Видя, как огромная ручища тянется к нему, он приготовился к смерти. Однако Орик так и не схватил его за горло. Вместо этого в каюте раздался какой-то новый голос.

Приподняв голову, Айра увидел, как кровь фонтаном брызнула из Орика, отброшенного к стене разрывном пулей.

Пистолет, который Ван Рельт выхватил у охранника из кобуры, теперь был нацелен на молодого Прауда.

Айра постарался собраться с силами.

— Детонатор! — потребовал Ван Рельт. — И не вздумайте со мной шутить, мессир.

Дуло пистолета не отклонилось ни на йоту. Затаив дыхание Ганвик наблюдал за молодым Праудом. Тот опустил руку в карман, достал оттуда маленькую трубку и неохотно отдал ее Ван Рельту.

— Благодарю. Ну а теперь я с вами прощаюсь. Уверен, что в другой системе меня ожидает более долгая и счастливая жизнь, чем в этом гадючнике. Покидая вас, я беру один из мешков. Скоро вы убедитесь, что я не собираюсь вас убивать. Зачем мне делать чужую работу? Я даже не стану забирать весь фарамол. Иначе из-за чего вам грызться друг с другом?

Ван Рельт подвинул один мешок к Ганвику. , — Держите, сенатор. Вы понесете мой мешок, а я сохраню вам жизнь. По рукам?

До сих пор не веря в свое спасение, Ганвик стал приподниматься с пола.

— Ну а теперь, мессир Прауд и леди Ром, мы спустимся в док. Вы пойдете впереди, если не возражаете.

Едва заметная усмешка тронула губы молодого Прауда.

— Ван Рельт, а ты ничего не забыл? Ринус посмотрел на него с нескрываемой ненавистью.

— Нет, ничего.

— У тебя нет противоядия.

Алас бросила на него быстрый взгляд.

— Как, мессир, и вас тоже?

— Да, мадам, он мастер на такие вещи. Я оставляю вас на его попечение — и наоборот.

Ван Рельт улыбнулся, уже предвкушая, какая битва развернется между ними. Она продлится дни, месяцы, а то и годы — до тех пор, пока один из них не уничтожит своего противника.

— Ты станешь кастратом, Ван Рельт!

— Возможно, мессир, зато останусь жив. А это больше, чем достанется на долю пассажиров этого корабля.

Он подтолкнул обоих пленников к двери, сжимая в одной руке детонатор, в другой — пистолет.

В доке он держал их на мушке, пока Ганвик крушил компьютеры орбитальных штурмовиков и полубаркаса. Когда остался только один исправный корабль, они вставили его запускной цилиндр. До самого последнего момента не опуская пистолет, Ван Рельт вслед за Ганвиком сел в корабль и захлопнул дверцу перед носом у молодого Прауда и Алас Ром, а они, заслышав рев стартовых двигателей, тут же бросились прочь из дока — успеть.

Глава 39

Схватка была короткой и жестокой. Ловец двуногих запрыгнул в лифт, и тот тут же камнем ринулся вниз. Вытянув огромные руки, он железными пальцами ухватил Чоузена за плечи. Чоузен изо всей силы ударил его в грудь. Но огромная тварь даже не покачнулась. С таким же успехом он мог бить в стену, обитую кожей. Когда ловец приподнял его над полом и закинул себе на плечо, Чоузен изо всех сил замолотил по псионическим отросткам, похожим на крылья бабочки. Одно крыло сломалось, и зловонная жидкость потекла по его промасленной оболочке. Ловец завел свободную руку за спину, поймал Чоузена за запястья и намертво стиснул своими пальцами.

Лифт остановился, ловец выскочил наружу и помчался по длинному проходу между железными башнями к головному аппарату, туда, где был Нумал.

Пробежка эта стала сущим кошмаром для Чоузена. Вскоре ловец набрал такую же скорость, как при погоне. При виде огромных роботов на центральной площадке Чоузен совсем упал духом. Механические монстры выполняли свои операции, даже не поднимая головы. Впереди на огромной высоте проступили очертания центральной башни. И вот уже ловец стал с необыкновенной легкостью взбираться по широкому пандусу.

В страхе Чоузен оглядывал лабораторию Нумала, раскинувшуюся под ними, — огромный ангар с машинами, зловеще мигающими в темноте.

Что за энергетический источник подпитывал этого не знающего устали великана? Они поднимались наверх почти с такой же скоростью, с какой до того двигались по ровному полу. Чоузен снова попытался высвободить руки, но безуспешно.

Наконец они добрались до приборной ниши. Взволнованный Нумал вставил подпитывающую трубку в специальное отверстие на теле ловца, а Чоузена запихнул в маленькую цилиндрическую клетку, висящую на цепи, в пределах досягаемости сенсоров — параболических антенн с усиками, вмонтированных в приборный ящик.

Кожа Нумала — серая, с красноватым отливом — лоснилась от смазки. Сквозь разрезы, из которых выходили рыжеватые конечности, просматривались отдельные узлы сложной опорно-двигательной системы, сложенной из деталей разного цвета — от желтого до темно-коричневого.

Какие-то сложные приборы на несуразно тонких ножках — по-видимому, глаза и уши Нумала — расположились вокруг клетки. Одно из них, раскачавшись на своем сегментированном стебле, вонзило в Чоузена шприц и, набрав крови, отпрянуло назад, едва он почувствовал боль. Другое просунулось сквозь прутья, выдернуло у него волос и тут же исчезло. Потом глаз, похожий на розовый мячик для гольфа, приблизился к нему. Чоузен раздраженно хлопнул по нему ладонью. Отскочив, глаз ударился о прутья, тут же занялся собственной починкой, а потом замаячил на безопасном расстоянии.

Нумал был огромен — такого же роста, как вудвос, но при этом в десять раз шире. Когда он приблизился, Чоузен различил мириады тончайших проводков, сетью покрывавших его тело, и рыбный запах, смазки. С трудом подавляя в себе животный страх, он не отрываясь смотрел на огромное существо, не имеющее ни головы, ни сегментированного туловища — просто ромб с гладкой поверхностью, опирающийся на лес тонких круглых ножек.

Ни один человек не справился бы с этим ужасным исполином. Да что там человек — даже самый могучий фейн оказался бы бессилен не то что перед Нумалом, а даже перед ловцом двуногих. Казалось, теперь уже ничто не спасет Разделителя и Чоузена.

Охваченный отчаянием, он смотрел сквозь прутья на густой лес труб, тянущихся от неведомых приборов.

А всего в десяти метрах от него, в самом центре приборной ниши, висел огромный сосуд. Почуял ли Разделитель неладное? Понял ли он, что его плану, продуманному до последних мелочей, не суждено осуществиться? Что Чоузен потерпел полный провал?